В пригороде одного из южных городков ограбили почту, почти что средь белого дня. И никто ничего не заметил, свидетелей, как всегда, нет. На почте работало шесть человек: сорокалетняя заведующая, Антонина Степановна Русанова и две молодых её помощницы, сёстры Беликовы, Анна и Светлана. Да и сама Антонина ещё не была старой, в сорок лет, как говорят некоторые, жизнь только начинается. Ещё на почте были задействованы три почтальонки, но они, получив письма и газеты, давно ушли по своим улицам. Пенсию привезли отдельно, пару часов назад, потому почтальонки не забрали деньги для стариков, они её не дождались.
В тот день заведующая пораньше отпустила с работы Анну и Светлану, у их матери был день Рождения, а сама осталась распределять по участкам привезённую для пенсионеров сумму.
- В этот момент, - как считает участковый, Иван Петрович Деревянко, - на почту кто-то постучался, а Антонина им открыла. Значит, знала она этих людей, потому что это были свои. Или свой.
- Свои, чужие… - сквозь зубы процедил оперуполномоченный по особо тяжким делам, Алексей Алексеевич Кульбашный, - а человека нет, убили. Ради денег. Так, какие ж они свои, после этого?
- Да, жаль Тоню, хороший была человек, отзывчивый. – вздохнул Деревянко. Он сорок лет проработал на этом посту, видел многое, как говорится, на его месте и удивляться уже нечему, но разве можно когда-нибудь привыкнуть к убийствам? Это ж какое надо иметь сердце?
- Кто у неё остался?
- Сын, но он на службе.
- А супруг?
- Ой, да давно развелись, пьянчуга был неисправимый. Уехал куда-то и больше никогда здесь не появлялся, наверное, его уже и нету в живых.
- А сыну сообщили?
- А как же! А вот отпустят или нет, того не могу сказать.
И началась кропотливая следственная работа. Почта так расположена на этой территории, что жилые дома находились не рядом, потому надо было надеяться на случайных свидетелей, но таких не нашлось, опросили множество людей, но всё без пользы.
Дед Андрейка, в миру Андрей Фёдорович Немых, жил в полкилометре от почты в частном секторе. Не сказать, что пенсионер вёл примерный образ жизни, выпивал часто, сам лично гнал самогон и с успехом продавал его. Много раз был предупреждён участковым, даже штраф иногда оплачивал, но «любимое» дело не бросил, незаметно продолжал производить высокоградусное зелье, которое у него пользовалось неплохим спросом.
Однажды деду было скучно, бабку-то похоронил пять лет назад, детей Господь не дал, вот так случилось, что и поговорить не с кем. И выпить было охота, сам на сам надоело. На глаза попался соседский парень, Олег Парамонов, родители его были старенькие, он поздний ребёнок. Мать с отцом болели, даже на улицу редко выходили, а их избалованное чадо работать не хотело, как припугнёт участковый, тогда немного начинал шевелиться, а если промолчать, так он и будет сидеть на родительской шее и палец о палец не стукнет.
Иван Петрович давно бы привлёк непутёвого шалопая, да жалел его родителей, честных и порядочных людей. А ещё участковый надеялся, что Олега армия исправит, но тот уже как месяц прибыл из рядов СА, а на работу до сих пор не устроился.
Дед Андрейка нынче добрый, за компанию готов бесплатно угощать своего соседа, а Олег и не думал отказываться.
Выпив на двоих почти бутылку самогона, дед вдруг спросил:
- Слышал, почту обокрали, нашу пенсию кто-то подрезал.
- Ну и что? – Олег осторожно глянул на захмелевшего деда.
- А то. Я видел, как ты в этот день огородами бежал и в руках у тебя была какая-то сумка. Я в уборной сидел, а у меня там щели, дай, Боже, за километр всё просматривается. И со зрением у меня пока всё в порядке.
- На что это ты намекаешь, старый пенёк?
- А может это ты Тоньку угробил и денежки все заграбастал, а? Так вот, я не зря тебя сюда позвал, сам понимаешь, что я в жизни никого не буду угощать понапрасну. Хочу половину из того, что ты украл, за моё молчание. А иначе…
- Дед, а зачем тебе деньги? – не стал юлить Олежка, но и признаваться не спешил. – Живёшь одинёшенек, ни детей, ни внуков. Пенсия у тебя нормальная, всю жизнь на тракторе пропахал, ещё и самогоном подторговываешь. Неужели тебе не хватает, зачем старику столько денег? Ладно я, молодой, у меня потребностей в сто раз больше, так чего жадничаешь, радуйся тому, что есть кусок хлеба, а сверху него ещё и масло толстым слоем намазываешь.
- Это не твоего ума дела, понял? – сощурился дед. – Я сказал, что хочу половину и баста, ты что, глухой? И не надо мне читать морали, я уже вышел из того возраста, соображаешь, паря?
- То, что ты засёк меня с какой-то сумкой, это ещё ни о чём не говорит. Где доказательства, что это я тётку Тоньку убил и своровал пенсионные деньги?
- А я ничего и не собираюсь доказывать, а просто шепну участковому, а они пусть и разбираются, кто из нас прав, а кто виноват.
Олежка подскочил, как ужаленный, схватил деда одной рукой за шиворот телогрейки, а другой начал бить по животу. Дед пытался сопротивляться, то грудь прикрывал обеими ладонями, то цеплялся руками за одежду обидчика. Но Олег со всей силы стукнул старика в область сердца, что тот даже ахнуть не успел, сию минуту испустил последний дух и шлёпнулся лицом в тарелку с нарезанным салом и дешёвой колбасой.
Олежка, оглядевшись по сторонам, да их и заметно никому не было, столик во дворе дед поставил в тенёчке, скрываясь от посторонних глаз, чтобы никто не наблюдал за ним, сколько он выпил и что именно пил, торопливо подчистил за собой, где могли остаться его отпечатки пальцев, забрал вторую рюмку и быстренько вышел через задворки, вроде его и близко не было в этом дворе.
Нашли деда на вторые сутки: с другой стороны, от соседей, забрела к деду их курица, хозяйка покричала Андрейке, чтобы испросить разрешения выгнать свою хохлатку, а нет, так пусть сам её направит к калитке, но дарить ему исправную несушку никто не собирался. Соседке никто не ответил, тогда она сама зашла во двор и вот таким образом наткнулась на мёртвого деда. Сразу явился участковый, ещё не понимая, что к чему, Иван Петрович промолвил:
- Говорил ему, что допьёшься на свою голову и вот результат. Разве в его возрасте можно так переусердствовать?
- Не спешите с выводами, ещё неизвестно отчего дед распрощался с жизнью. – внимательно осматривал его опер.
- А что тут неизвестного, глянь, он весь синий, а это говорит о том, что сердце не выдержало.
Но экспертиза выявила несколько синяков на теле покойного и особенно зафиксировали один удар в области сердца, тут синяк был самый огромный.
Стало ясно, что дед умер от насильственной смерти, но кто его прикончил, вот это вопрос. Нигде никаких следов, ещё и дождь прошёл. И, как всегда, снова нет свидетелей.
Деда похоронили, у него из родни была только младшая сестра, Полина Осипова, проживающая в деревне. Она и стала наследницей своего брата, Андрея Фёдоровича Немых.
Так и не удалось раскрыть эти два преступления: кто почту ограбил и убил при этом заведующую, а также кто покончил с пенсионером Немых. У опера Кульбашного такое впервые, у него даже здоровье подкосилось на этой почве. Всякое было, но, чтобы два глухаря одновременно, такое даже представить себе страшно, хотя работы было проделано немало, но, как говорится, а воз и ныне там.
Прошло три года.
Полина Осипова поселилась в доме родственника, а свою ветхую хатёнку продала за гроши. Там крыша протекала, и сама хата наклонилась, готовая вот-вот совсем развалиться. Но Полину всё устраивало, она просто покорно доживала свои дни, без какой-либо человеческой радости. Мужа током убило, а единственная дочь умерла при родах, ребёночка тоже не удалось спасти, так что какая тут радость, ей наоборот хотелось побыстрее на Небо, чтобы встретиться с теми людьми, которых женщина очень любила.
Смерть брата она тоже восприняла плохо, хоть и виделись они раз в год и то по заказу, но Полина знала, что он у неё есть, а теперь несчастная пенсионерка совершенно одна осталась на этом свете. Выяснилось, что у покойного ещё и квартира есть в центре города, однокомнатная, он её берёг на тот случай, когда уж силы совсем его покинут и он не сможет варить свою самогонку, а также самостоятельно дойти до уборной. А в квартире всё рядом.
Полина пока не спешила продавать это жилище, сама не ведала почему, как будто её кто-то удерживал от этого шага. И вдруг однажды в окно её дома постучались, Полина вышла на порог и увидела симпатичную девушку лет двадцати. Та поздоровалась и представилась внучкой Андрея Фёдоровича Немых.
Полина не стала поднимать крик на всю округу и даже запустила девушку в комнаты.
- Как же так, милая, я его сестра и точно уверена, что никаких детей и внуков у него сроду не было.
- Но я же есть.
- А почему столько лет молчала?
- Мама не разрешала, она сказала, что он не должен догадываться, что у него есть дочь и внучка. А теперь мама умерла, а я так не могу, хочу восстановить справедливость, ведь я же ваша кровинка. Вы не волнуйтесь, мне ничего не нужно, мама мне оставила неплохой домик, да и средства есть кое-какие. Если честно, мне очень жаль, что дедушки больше нет и мы с ним не успели познакомиться. Я несколько лет издалека наблюдала за ним.
- Ты откуда, дитё? Как получилось, что у Андрюши родился ребёнок?
- Бабушка встречалась тайно с Андреем Фёдоровичем, вот и мама родилась от этой связи. Но он ничего и сном духом об этом, бабушка сразу поняла, что жену он не бросит в любом случае.
- Да, Светлану он безумно любил, это правда. Даже не посмотрел на то, что она родить ему никогда не сможет. Он очень горевал, когда она умерла. Ну что ж, моя хорошая, мне только в радость, что ты появилась в моей жизни, я согласна установить справедливость. Как видишь, у Андрея дом добротный, ещё и квартира есть в центре, мне этого всего не нужно, а ты не кривись, всё тебе пригодится потом, вот попомнишь мои слова. Это пока ты не замужем, как я поняла, а после и пойдут расходы такие невиданные и непредвиденные, что голова кругом, поверь мне. Но сначала придётся провести, как же оно называется… ага, вспомнила, эксгумацию. Ты уж не серчай, но всё должно быть по-честному, согласна? Положа руку на сердце – мне и самой охота, чтобы ты была моей внученькой.
Девушка улыбнулась.
- Я не против и готова на любую экспертизу.
- Вот и хорошо. Так-то ты не похожа на нас, но в жизни чего только не происходит, потому отказываться от тебя я не стану, чувствую, что ты честная девочка. Только тяжело нам будет добиться этой эксгумации, всё не так просто, но мы с тобой будем добиваться, чего бы нам это не стоило. Звать-то как тебя?
- Наташа.
- Красивое имя.
Участковый поморщился.
- Ну вот ещё, разве вы не слыхали, какое это кропотливое дело, чтобы добиться разрешения на вскрытие могилы? Почему лично у вас не взять этот генетический анализ, вы же родная сестра Андрея Фёдоровича, а, Полина, как там вас?
- Ивановна. А брат Фёдорович. Мы с ним по матери родня, а отцы у нас разные, потому я боюсь, что анализ покажет неопределённость. А вот если у Андрюши сделать забор, то это уже точно будет вернее.
Прошло достаточно времени, прежде чем Полине Ивановне Осиповой дали такое разрешение. При вскрытии гроба присутствовал также и участковый. У Андрея Фёдоровича взяли ДНК-анализ, который и должен указать на родственную близость с Черкасовой Натальей Антоновной, а у неё, предварительно, тоже взяли мазок: со внутренней стороны щеки, с помощью стерильного аппликатора, делается соскоб эпителиальных клеток.
И тут один из криминальных экспертов вдруг замер, потом осторожно вытащил из гроба какую-то вещицу.
- Пуговица. – сказал он, обращаясь к участковому, и протянул ему этот предмет. Участковый помедлил перед тем, как взять. Эксперт-то в перчатках, но разве можно голыми руками дотрагиваться до всего, что нашли в гробу? Иван Петрович быстро достал из кармана носовой платок и именно туда была помещена найденная пуговица.
- И кто это покойнику пуговки отрывал на том свете? – усмехнулся страж порядка.
- Никто. – ответил эксперт, - Я так думаю, она у него была во рту. Так получилось, что при вскрытии её почему-то не обнаружили, видимо, она была спрятана покойником под язык. Обычно мы всё проверяем, а тут произошла вот такая оплошность.
- Под языком, говорите? – тихо промолвил участковый. – А это о многом рассказывает. Наверное, когда Андрея Фёдоровича убивали, он с рубашки убийцы оторвал пуговицу и незаметно спрятал её у себя во рту, в надежде, что подобное действие в дальнейшем поможет правоохранительным органам выйти на преступника. Разумно. И где же я видел точно такую же? Вернее, у кого?
Иван Петрович испытывал сильнейшую досаду, ну где он мог встречать точно такую же пуговицу? И однажды вспомнил, и тут же позвонил оперуполномоченному Алексею Алексеевичу Кульбашному.
- Выезжай срочно, Алексеевич. Я, кажется, в курсе, кто убил заведующую почты и Андрея Фёдоровича Немых. По правде сказать, на убийцу нас навёл сам покойник, ты приезжай, а после всё и обсудим на месте. Это один и тот же человек, Алексеевич, в общем, жду.
- Где я видел её, да где видел… - сам себе говорил с улыбкой участковый. – Вернее, не видел, потому что на рубашке Олежки Парамонова отсутствовала одна из пуговиц. Он сказал, что где-то потерялась, а рубашка новая и дорогая, выкинуть жалко. А я, дурак, думал, что он исправился.
Олег Парамонов после убийства деда сидел тихонько и смирно несколько месяцев, затем всем объявил, будто едет на заработки, а сам в это время дикарём отдыхал на берегу Чёрного моря во многих городах нашей необъятной страны. Потом возвратится на недельку и снова в поход, типа пора на вахту. И так год целый водил всех за нос, в том числе и родителей. Ну и как будто много денег заработал, построил дом, пусть не дворец, но кирпичный, и машину купил Жигулёнка. Теперь живёт себе припеваючи и в ус не дует. Но Парамонов прихватил тогда с почты не только пенсии, но и все денежные средства, что имелись у них в наличии. Олег уже и не боялся содеянного, прошло три года, всё, никто до него уже не дотянется.
- Вот такие дела. – закончил участковый свой рассказ оперу о двойном убийстве. Видимо, дед как-то догадался, что Олежка причастен к преступлению на почте, за что и поплатился. Старик понял, что живым его Олег не оставит, потому и оторвал пуговицу для улики.
- Ну что, будем брать? – повеселел от таких новостей опер.
- Всенепременно. – радовался и участковый.
Олежка у себя во дворе возился с Жигулями первой модели, он и не услышал, как к нему подошли двое стражей порядка, ворота у него были открыты.
- Олежка, я чего пришёл. – окликнул его участковый. Мужчина раскрыл ладонь и протянул парню пуговицу. – Помнишь, ты потерял, а я её нашёл.
Ничего не подозревающий Олег, широко улыбнулся.
- И правда моя. Таких рубашек тут ни у кого нету, мне из Польши привозили на заказ. А рубашка ещё висит, руки не поднялись выкинуть. А где вы её нашли, наверное, на танцплощадке в прошлогодней листве? Я там подрался один раз.
- Нет, мы её отыскали у твоего соседа, Андрея Фёдоровича, в гробу, представляешь? И откуда твоя вещица у него там оказалась, как думаешь?
Олежка нахмурил брови, он растерялся, не зная, что ответить, он до сих пор не понимал, каким образом она и правда там оказалась? Парень и представить не мог, что сосед её просто засунул в рот под язык, когда Олежка его убивал. Об этом и сказал ему участковый, но преступник изо всех сил пытался не терять самообладание.
- Глупости, это ничего не доказывает. А вы не подумали, что пуговицу кто-то подкинул моему соседу в гроб.
- Что ж, допустимо, - ерничал Иван Петрович. – только откуда подбросивший знал, что мы через три года будем разрывать могилу? Уж подбрасывать, так тебе во двор, это намного реальнее, верно?
На это у Олежки не нашлись слова, чтобы возразить участковому. Можно, конечно, перемахнуть сейчас через забор и убежать от ответственности, но много не набегаешь, всё равно конец наступит рано или поздно.
- Он шантажировал меня. Половину просил. – выдавил из себя Олежка.
- Мы в курсе, что пенсионер Немых не отличался порядочностью, но за это не убивают. – ответил ему опер.
Олежка опустил голову, он понимал, что спрашивать с него будут жёстко и сурово, ну только бы жизнь оставили, но на это у него мало было надежды.
Генетической экспертизой установлено, что сходство родства между Наташей Черкасовой и Немых Андреем Фёдоровичем - более девяносто процентов, что и подтвердило, будто девушка является родной внучкой Андрея Фёдоровича. Жаль, что он и не помышлял о её существовании, возможно бы тогда и жизнь его в корне изменилась, да и годы бы его тоже продлились, это уж наверняка. Ну, что есть, то есть.
Наташа приезжала в гости к своей новой родственнице, помогала ей, с интересом слушала всякие истории о их, некогда большой и дружной семье. А ещё Полина Ивановна всё имеющееся у неё имущество переписала на Наташу, хотя для последней этот вопрос не являлся самым важным и желаемым. Девушка была счастлива, что теперь она знает свои корни и что её с удовольствием приняли в этой семье.