В первую в моей жизни заграничную командировку я должен был вылетать 5 ноября 1982 года. Денек с самого утра не предвещал хорошей погоды, а ко времени вылета анкарского рейса в 11.00 погода совсем испортилась. Подул порывистый ветер и началась снежная метель. Шереметьево закрылось на двадцать девять часов!
В те времена на турецкие рейсы пассажиров набиралось едва на половину самолета, и то если летели группы специалистов на объекты сотрудничества или выставки. В тот день нас было всего трое: один турок из посольских, Николай – референт из нашего посольства в Анкаре и ваш покорный слуга.
Ожидание в замкнутом пространстве утомляло. Какое-то время мы с Николаем еще блуждали по зоне вылета в Шереметьево, любуясь полками валютных товаров, фирменными сигаретами и напитками, наборами шоколадных конфет и прочей снедью. Ароматом кофе манил к себе бар. Но ни у меня, ни у Николая не было нужной валюты, чтобы купить что-нибудь в этих точках соблазна. У меня-то вообще не было никакой валюты, а турецкие лиры в кошельке Николая кассир с интересом разглядывал, но принимать отказывался.
Ожидание лётной погоды затягивалось. В терминал же продолжали приходить новые пассажиры, и скоро стало ясно, что нужно срочно занимать места на диванчиках в зале ожидания.
Очень хотелось есть. Наши разговоры с Николаем скоро перешли на тему еды. С какой грустью я вспоминал съедобное содержимое моего чемодана и особенно ящик представительской водки «Кубанская», выделенный щедрой рукой ТАССовской службы снабжения. Не отставал и Николай, нагрузивший свой чемодан копченостями и домашними разносолами.
Здесь надо дать небольшое пояснение нынешнему читателю. Дело в том, что в советские времена, отправляясь за границу, наш человек обязательно забивал чемодан привычными ему продуктами: черный хлеб, селедка, сыр, колбаса (куда же без нее, копченой!) и, конечно, икра. Соображения были разные – от привычки закусить селедочкой с «Бородинским» до элементарной экономии валюты в стране пребывания.
Но все это было где-то в багажном отделении, а здесь Аэрофлот не спешил нас кормить, хотя Люфтганза и даже Иракские авиалинии уже пригласили своих пассажиров для получения продуктовых пакетов.
- Чёрт, а ведь мама пихала мне бутерброды в дорогу, а я «не надо, кормить в самолете будут». Вот дурак, - ругал себя Николай. - Только банку хрена в кейс кинул.
Он открыл свой «дипломат», в котором одиноко перекатывалась баночка «Хрена столового». Я открыл свой, куда «на всякий случай» тёща в последнюю минуту перед выходом забросила пачку сливочного масла.
- Вот, Коля, нам хрен с маслом и достался!
Мы долго смеялись тому, как оправдалась поговорка.
Спустя еще час Аэрофлот все же пригласил и нас в кафе, где накормил «бортпитанием» в виде холодной вареной куриной голени с капустным салатом. Приправленная хреном из запасов Николая куриная ножка показалась нам произведением высокой кухни.