Из серии "Старые блокноты".
Ох,уж эти старые записные книжки! Жена много лет почему-то складывала их вместе и прятала от него подальше. Зачем? Чтобы потом одной перечитывать его каракули? Сейчас обнаружил, перелистал одну из них и уже хотел разорвать и выбросить, но вдруг попалась на глаза запись... Увы! Старо как мир, но уж как было...
Вот эта запись.
"Как линяют люди, и как линяют животные?
Животные линяют регулярно и безболезненно. Люди линяют редко и очень болезненно. Линяют, т.е. вдруг, меняют своё сознаниет, как сбрасывают, сдирают с себя кожу заживо. Это происходит, например, при смене идеологий..."
Рвать и бросать эту записную книжку в мусорное ведро уже рука не поднималась. Слишком злободневно. Честно говоря, он вспоминал эту запись, но считал её безвозвратно потерянной, много лет прошло, даже забыл, всвязи с чем это было написано. Тогда он не знал, что линяет. Это была его первая линька.
А если бы знал?
У финишной черты своей жизни он,наконец, разобрался какой был её старт. Увы, его старт - его заморочки. Но это единственное,что связывает его сейчас с этим миром.
Селяви. Стал листать и читать дальше.
...Он проснулся среди ночи. Она спала рядом с ним на железной койке и во сне улыбалась. Это наша третья ночь в этой кладовке, подумал он, мне опять не спится.
Это маленькое нежное существо меня вырвало из моего рода в род гнезда, и я сейчас лежу с ней в этой кладовке...
...А! Это было,когда они по объявлению нашли самый дешёвый вариант: поселились в сарайчике во дворе у старой еврейки, вспомнил он. Там и прошел их медовый месяц. Её отец изрёк:Ты слишком рано выскочила замуж! Вернись!- Он был очень сердит, даже спрятал её скрипку, но потом вернул.
А его отец только и сказал,как отрезал: Она не нашего поля ягодка!
...Ему снилось,что лежит он на спине в той самой кладовке,на железной хозяйской койке,а рядом на полу стоит его скелет целиком, от пяток до макушки. На кровати лежит только кожно-мышечная живая оболочка без привычной костной опоры. Давление снаружи сжимает незащищенное сердце и он задыхаетя. Ему страшно. Он хочет крикнуть, но в груди нет воздуха,крик не получается. Он не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни губами. Брат вполоборота к нему сидит за столом, всё видит и совершенно не удивляется такому противоестественному его состоянию. Наконец он проснулся.
Переход от сна к яви был таким мгновенным, что казалось он и не спал. Не стало только брата и скелета. Оба лишь мелькнули и исчезли. Но осталась реальность происходящего. По-прежнему всего наполняло давящее чувство страха, что не сможет натянуть себя на свой скелет. Или не сможет втянуть в себя свой скелет, родного себя. Не сможет быть прежнем самим собой. Но как жить без самого себя? Срочно вернуть его на место!
Обвёл глазами комнатушку. На столе, у окна, чернела не убранная с ужина посуда. За окном на столбе бледно светилась, подмигивая на ветру, одинокая лампочка.
Оказывается, он спал не раздеваясь. Зачем я здесь в этой чужой комнате? Для чего всё это?-с тоской пронеслось в голове. В душе поднимался протест против этой кладовки, женщины, которая зовётся его женой,себя самого,какой он сейчас есть. Бросить всё, но спасти себя! Ещё не поздно... За окном тревожно предупреждал тополь, лепетом своих листьв, на порывистом ветру.
Рядом спала совсем юная женщина. Повернувшись во сне, она прильнула к нему своим мягким разгоряченным телом. Всё его естество уже в который раз потянулось к ней навстречу. Горячая волна залила все уголки мозга, вытесняя недавний страх. Его рука привычно поползла по её молодой упругой груди. Не просыпаясь окончательно, она умоляюще-жалобно прошептала ему:"Я сейчас совсем голенькая, будь, пожалуйста, ко мне внимательнее..."
Истинный смысл фразы жены о её оголённости он постиг,прожив с ней шестьдесят лет. Они долго были тайной друг для друга. Она вся была в музыке. Он, отсутствуя -присутствовал, весь погруженный в неё.
Сейчас, засыпая крепким сном молодого здорового человека, он с благодарностью подумал о ней:"Она доверилась мне! Я отвечаю за неё!"
Истинную цену,которую он заплатил за свою любовь, понял, провожая в последний путь в одиночестве умершую мать.
Утром к ним забежал его младший брат Валера,сменившийся после ночного дежурства. Надо было закончить электропроводку в кладовке.
У хозяйки нашлось несколько метров старого электрического шнура. Грязный спутанный, он долго валялся в кладовке, был повреждён в нескольких местах. Валера очистил от пыли, распутал, тщательно обследовал его метр за метром.
Руки профессионала, привыкшие к такой работе, делали это спокойно и неторопливо. Так же осторожно шла их беседа.
- Ну, свет сегодня будет. Читать можешь хоть всю ночь, счетчика здесь нет. Всё удивляюсь - мой брат - такой книжный червь и вдруг сразу сумел разглядеть хорошую девушку.
- Так ведь издавно ведётся, что лишь дурням клад даётся. Каждому своё. А книг я сейчас не читаю.
- Вчера дежурил со своими дружинниками, а сам всё о вас думал. Смелые вы люди, вот так сразу решили свою судьбу. Я преклоняюсь перед такой решимостью.
- Благодарю от имени нас обоих.
- Нет, серьёзно. До специальности еще далеко. Зарплата - кот наплакал. А они рвут со своими родителями и надеются только на себя. Койка и та хозяйкина. В этой кладовке жить можно только до первых холодов, она не отапливается.
- Положим, это родители с нами порвали, её и мои. Им, видишь ли, не нравится,что мы сначало у них не спросили любить нам друг друга или нет. Это у них называется "не по-людски". В этом они сошлись все. Но не все же отвернулись, ты-то вот приходишь,хоть и поёшь сейчас не своим голосом.
- Я - другое дело. Учусь у старшего брата. Кстати, вчера нам на работе к празднику подкинули небольшую премию. Хватит,чтобы заткнуть глотку твоей хозяйке на пару месяцев. Думаю, ты мне это позволишь сделать?
- Позволю... Всё равно у меня сейчас нет ни гроша! Единственное, что взял я с собой в такси - это собственный матрасик со своей койки.
- А если серьёзно, какие планы у вас на будущее?
- Будем продолжать учебу - это у нас главное. А по части кладовки, ближе к зиме что-нибудь придумаем.
Проводив брата до калитки, уже одетый, поджидает её у низкого дверного проёма кладовки, чтобы вместе идти до автобуса. Она едет в музыкальное училище сдавать вступительные экзамены. Сейчас в нём и следов нет ночного бдения под шум тополиной листвы. То был совсем другой человек. Теперь он, не отрывая взгляда, видет только её, она наспех, перед зеркальцем подкрашивает свои губки. Она вся здесь, пред ним, на расстоянии вытянутой руки. Он несёт её, одетую, в постель.
Это был не разврат. Это было быстротекущее божественное переосмысление своего бытия. Для кого-то просто секс, а для него - священнодействие, с бесконечной благодарностью её нежному телу. Она, его любимая женщина, не возражает и не поощряет его, смеётся счасливым юным смехом.
На остановке автобуса он извлекает из своего кармана и вкладывает в её руку единственную оставшуюся у них двадцатикопеечную монетку. Теперь они встретятся только вечером...
...Так закладывался фундамент их будущего семейного очага, согревавшего их более шестидесяти лет.
И это было только начало их погружения в океан востребованных чувств. Экзамен в тот день она успешно сдала. Стала студенткой музыкального училища по классу скрипки.
Прочитав эти старые записи,он вдруг понял,что финишная черта уже пройдена. Вокруг ни зритетелей,ни аплодисментов. Прошло время - целая жизнь. Такая она короткая. Всё ли мы дали друг другу, что должны были дать?
http://proza.ru/2018/07/30/751