Глава 3
Очередной случай проявления необычного симптома, возникшего после операции, произошел за день до выписки Ивана из больницы. С момент разговора Дубровского с Аверьяновым прошло четыре дня, и за это время странный эффект ни разу не дал о себе знать, что не позволило определить, какие ощущения при этом возникают. Как ни странно, но подобная стабильность состояния в какой-то степени даже огорчала молодого человека, поскольку странные ощущения все больше казались проявлением чего-то необычного. А по причине отсутствия новых приступов отпала и необходимость говорить о случившемся с кем-то из медперсонала.
В остальном Иван чувствовал себя совсем неплохо, головные боли как будто не беспокоили, шрамы на бедрах и в паху практически зажили, и по факту у медиков не оставалось оснований держать пациента в больнице. Единственным, что немало беспокоило маму пациента, являлось единственное МРТ, сделанное после операции, причем выполненное в обычной, не развернутой форме. Медики полагали, что в этом нет необходимости, да и сам пациент, исходя из своего состояния, тоже. Однако мама полагала, и это казалось вполне естественным, что её сына недостаточно обследовали после всех хирургических манипуляций. Впрочем, свои сомнения она высказывала только Ивану, пытаясь уговорить, чтобы тот настоял на подробном обследовании во время врачебных обходов. Но, увы, молодой человек, погруженный в свои мысли, по большей части витавшие за пределами больницы, раз за разом забывал о маминых словах, тем более что самочувствие казалось вполне сносным.
И вот, наступил момент, когда врач во время обхода объявил о том, что Дубровского завтра выписывают.
– Разумеется, какое-то время Вам придется побыть дома, находясь под наблюдением врачей в поликлинике... – Заметил в завершение разговора с Иваном лечащий врач, по совместительству, заведующий отделением. – Однако причин держать Вас в стационаре больше не вижу. Пару недель дома и в принципе можно приступать к работе, разве что придется соблюдать щадящий режим.
– Да, понимаю, – кивнул в ответ головой молодой человек, – мне и самому хочется домой, да и на работе меня заждались.
– Вот и славно, – одобрительно кивнул головой доктор, – значит, будем готовить документы к выписке.
Как только медики покинули палату, Иван немедленно позвонил матери, сообщая о выписке. Мама тотчас всполошилась, принялась убеждать сына, что правильнее было бы уговорить врача и полежать в больнице еще несколько дней, но, в конце концов, успокоилась.
Договорились, что ближе к вечеру они со Светланой принесут недостающую верхнюю одежду, а заодно заберут некоторые вещи, благо натаскали их из дома изрядно.
Теперь время для пациента потянулось еще медленнее, и даже ожидая мать с сестрой, Иван не смог утерпеть и вышел заранее в тот холл, где несколько дней назад разговаривал с Костей Аверьяновым. Последний навещал его еще один раз и поначалу смотрел весьма настороженно. Но узнав, что приступов у товарища более не наблюдается, несколько успокоился, и разговоры теперь велись исключительно на рабочие темы и по поводу взаимоотношений некоторых общих знакомых.
Сегодня в коридоре наблюдалось больше людей, возможно от того, что время близилось к вечеру и многих пациентов навещали родные. Занять удобное место, где в прошлый раз беседовал с Костей, Ивану не удалось, более того, оказались заняты практически все кресла. Поэтому молодой человек пристроился возле небольшой тумбочки, которую кто-то приволок из подсобки и по неведомой причине бросил в холле, вероятно, просто забыл.
Тумбочка была пуста, а Ивана привлекала тем, что на неё удалось пристроить кое-какие вещи, чтобы не держать в руках. Настрой молодого человека выглядел в целом позитивным, он даже начал забывать о странных симптомах, трижды появлявшихся после операции.
Стрелки на часах в холле показывали пять минут седьмого, когда двери лифта распахнулись и оттуда появились мама с сестрой. Ожидая прибытия кабины, в холле стояло сразу несколько человек, причем среди них Иван разглядел медсестру своего отделения, державшую в руках несколько папок с бумагами. И именно в тот момент, когда люди в холле отступили назад, чтобы дать пройти выходящим из лифта, одна из папок выскользнула из рук медсестры и, упав на пол, встала боком.
И надо же такому случиться, на эту папку тотчас наткнулась мама, выходя из дверей лифта. Женщина несла сразу два пакета с вещами, видимо не вполне доверяя своей дочери, коей достался лишь один сверток. Под ноги мама, конечно, не смотрела, выискивая глазами своего сына и, наткнувшись на папку, споткнулась.
Дубровский чисто инстинктивно рванулся вперед, но маму уже поддержал под руки один из врачей, стоявших рядом. Иван остановился, немного успокаиваясь, и в это мгновенье пространство перед глазами как будто покачнулось.
Молодой человек напрягся, но уже через секунду визуальная картина перед его взором таинственным образом раздвоилась, вновь превращаясь в изображение на экране плохого телевизора. Но на этот раз и силуэты людей, присутствовавших в холле, в свою очередь обзавелись полупрозрачными двойниками, вот только совсем не так, как ранее.
Если в прошлый раз цветные пятна двоящихся силуэтов как бы плавали по контуру и меняли при этом оттенки, теперь пятна выглядели неподвижными и цвет практически не меняли. Более того, Ивану поначалу показалось, что цветовая гамма, наполнявшая полупрозрачные силуэты, практически одинакова у всех людей, присутствовавших в холле. Однако, приглядевшись внимательнее, молодой человек понял, что это не совсем так. У некоторых из присутствовавших пятна светились ярче, у других – казались совсем тусклыми, а кое у кого отдельные области полупрозрачных силуэтов выглядели темными провалами.
Наконец, маме удалось выбраться из толчеи, образовавшейся у выхода из лифта, и она с улыбкой направилась к сыну. Её фигура тоже как бы раздваивалась, и один из силуэтов казался целиком составленным из разноцветных пятен разных оттенков, от светло-розового до красновато-бордового. Иван неожиданно вспомнил, что у мамы больной желудок, и тотчас отметил, что пятно на месте этого органа окрашено в темно-красный цвет. Примерно таким же цветом, только чуть светлее, светилась область сердца, и молодой человек снова с некоторой рассеянностью подумал о том, что мама несколько лет посещает кардиолога.
Иван оказался настолько поглощен происходящим, что даже не сразу понял, что мама о чем-то спрашивает, более того, взяла сына за руку. Молодой человек тряхнул головой и в следующий момент необычный эффект исчез, головокружение прошло и окружающий антураж приобрел обыденный облик.
– Извини, мама, я задумался, – тряхнув головой, проговорил Иван и, сделав над собой усилие, улыбнулся, – ты о чем-то спросила?
– С тобой все в порядке? – настороженно глядя на сына, спросила мать. – Ты сейчас стоял с таким видом, будто увидел какой-то кошмар и застыл от ужаса!
– Правда?! – молодой человек постарался изобразить на лице удивление. – Надо же, я всего лишь вспомнил тот день, когда у меня случился приступ! – приходилось выдумать на ходу, но ничего путного в голову не приходило.
– И зачем вспоминать такие неприятные моменты?! – в голосе мамы отчетливо слышалось недоумение и как будто даже возмущение, словно она чем-то укоряла сына. – Ну, ладно, может это последствия длительного пребывания в больнице?!
– Почти три недели, – немедленно встряла в разговор Светлана.
– А то я без тебя не помню?! – теперь мать напустилась на дочь, смерив её недовольным взглядом. – Лучше бы помогла матери тащить эти вещи, которые мне пришлось волочить на себе.
– Ну, ты же сама отобрала у меня все пакеты, – со страдальческим видом закатила глаза Светлана, но мать её уже не слушала, снова повернувшись к сыну.
– Ты приготовил вещи, которые мы могли бы забрать с собой? – с озабоченным видом поинтересовалась женщина, подходя к тумбочке, где стояла сумка, принесенная Иваном, и принялась копаться в ней. – Ты уже и теплую толстовку решил отдать?! А если ночью будет холодно?!
– Мама! В больнице тепло и мне осталось всего одну ночь перекантоваться! – бросив обреченный взгляд вдаль, тяжело вздохнул Иван. – Ничего со мной не случится, нам и так тащить прилично придется, тем более, Светка завтра учиться.
– Ну, я могу один раз и пропустить... – Попыталась, было, предложить свои услуги сестра, но тотчас умолкла под строгим взглядом матери.
– Еще успеешь напропускаться, со своим Вадиком-то, – с явным неудовольствием проговорила мама и снова повернулась к сыну.
– Вадим-то здесь причем? – с обиженным видом пискнула Светлана, и сейчас Иван был с ней полностью согласен, но мама уже не обращала внимания на сентенции дочери.
Перетряхивание вещей, которые посчитал возможным отдать Иван, и тех, что принесли с собой мама и сестрой, заняло почти полчаса. Наконец, удалось согласовать необходимый комплект, коему предстояло остаться с молодым человеком в больнице. Немного успокоившаяся мама еще раз напутствовала сына, чтобы перед выпиской его как следует, осмотрели, и посетовала, что лечащий врач покинул больницу к этому времени.
Когда, спустя почти час, мать с сестрой покинули больницу, Иван чувствовал себя так, словно отработал полноценный рабочий день. Хотя, вполне возможно, он действительно не полностью оправился после операции и излишняя суетливость, и назойливость матери была тут совсем не причем.
Лишь оказавшись в палате, уже после ужина, Иван смог, наконец, сосредоточиться на странных визуальных эффектах, появившихся сегодня возле лифта. С одной стороны, имелось немалое сходство симптомов странного явления с предыдущими похожими случаями. С другой стороны, количество и, если так можно выразиться, яркость проявления необычных симптомов, раз от раза нарастали. И отправной точкой появления такового явления, теперь Иван в этом почти не сомневался, стала именно операция.
Внимательно проанализировав все случаи приступов, произошедших до операции, молодой человек пришел к выводу, что подобных симптомов тогда не наблюдалось вовсе. Сильная головная боль – да, темнота перед глазами – да, потеря чувствительности и чувства ориентации – тоже имелись, но такого странного головокружения – не появлялось. И уж точно не возникало ничего похожего на странное двоение в глазах, сильнее всего проявлявшееся в тот момент, когда он смотрел на живых людей. Причем выглядело это явление отнюдь не простым раздваиванием изображения, поскольку появлялась возможность видеть некоторые особенности организма каждого человека. Теперь молодой человек отчетливо понимал, что наиболее заметные пятна на силуэте матери соответствовали именно тем органам, с коими имелись проблемы.
По всему выходило, что в некоторые периоды времени, возможно, связанные со стрессовыми ситуациями, на краткий миг появлялась возможность видеть в инфракрасном свете. Хотя, немного подумав, Иван пришел к выводу, что явление вряд ли можно назвать чистым инфракрасным зрением, поскольку пространство вокруг отнюдь не выглядело разноцветной гаммой тепловых полей.
Создавалось впечатление, что происходил странный спонтанный сдвиг диапазона зрения, при котором он видел и обычное пространство и еще некую реальность, в которой удавалось рассмотреть и некоторые вариации теплового излучения человеческого тела. Причем последнее казалось настолько ярким и отчетливым, что, наверное, могло позволить идентифицировать мельчайшие отклонения в работе организма человека. Образно говоря, у Ивана появлялась возможность, пусть и на очень короткое время, видеть нечто вроде трехмерной томографии всего человеческого тела.
Но, что же такого могли затронуть во время операции, чтобы у обычного, не имевшего никаких сверхъестественных особенностей человека, неожиданно появилось столь необычное зрение? На этот вопрос ответ могли дать только медики, делавшие операцию.
Однако после недолгого размышления Дубровский вспомнил, что после операции его голову детально обследовали и, по словам врачей никаких отклонений, зафиксировать не удалось. Можно было, конечно, предположить, что все случившееся с Иваном – результат этакой галлюцинации, тем более что в последнем случае, когда увидел непорядки в организме мамы, он и ранее знал о таковых. И все же Дубровскому казалось, что никакого отношения к видениям всякого рода, недавнее происшествие не имеет. Явление однозначно стало следствием операции, и с течением времени проявления странных эффектов становились все ярче и отчетливее. Однако проверить верность гипотезы удалось бы, только набрав определенную статистику, причем желательно с теми людьми, коих Иван совершенно не знал. Правда, в случае с незнакомыми людьми возникал другой вопрос – как проверить результаты наблюдения и сравнить с истинным состоянием организма? А подобное удалось бы сделать только двумя способами – расспрашивая самих людей или каким-то образом подсмотреть истории болезней.
И тогда Ивану пришло в голову, что проще всего проверить появившуюся гипотезу, именно находясь в больнице, ведь при некотором желании можно и на историю болезни взглянуть, хотя это было чревато негативными последствиями. С другой стороны, и расспросы лежащих в больнице товарищей по несчастью, не вызвали бы особого негатива – обсуждение болячек среди пациентов считалось вполне естественным.
Теперь оставалось понять, каким образом запускается процесс включения необычного видения, и что становится спусковым механизмом для этого. В двух предыдущих случаях этому способствовали внешние факторы – поначалу неожиданный звук, заставивший Ивана вздрогнуть и резко обернуться, в следующий раз – боязнь за маму, которая споткнулась и едва не упала. Ожидание, когда в очередной раз случится нечто подобное, представлялось бессмысленным занятием, поскольку пропадала всякая спонтанность. После непродолжительного размышления, Дубровский пришел к выводу, что необходимо сделать нечто такое, что заставило бы сию необычную возможность появиться без каких-либо дополнительных катализаторов. От напряженных размышлений у Ивана даже заболела голова, в первый раз с того дня, как сделали операцию. Головная боль несколько отрезвила молодого человека, и он решил, что не помешает отложить эксперимент по выяснению новых возможностей на следующий день, благо выписка обычно происходило не с самого утра, а где-то ближе к обеду.
Немного успокоившись, Иван отвлекся от мыслей о пробуждении необычной способности, и стал думать о вещах более прозаичных, например, о работе, а также о том, что в отделении нейрохирургии почему-то практически не наблюдалось молодых и симпатичных медсестер. С такими, более спокойными и логичными для молодого мужчины мыслями он и уснул.
Следующее утро выдалось суматошным, поскольку, как и ожидалось, документы для выписки пациента оказались не подготовленными, поэтому вскоре стало ясно, что и обедать Ивану тоже придется в больнице. Что, в свою очередь вызвало дополнительные сложности, поскольку обеденной порции для выписывающихся пациентов уже не полагалось. Особой проблемы в сложившейся ситуации Иван не видел, но вот сестру-хозяйку его нахождение в отделении едва ли не до вечера, почему-то изрядно напрягало. Хотя свою койку он освободил уже к одиннадцати часам и теперь, собрав вещи, ожидал документы на выписку в небольшом холле, где обыкновенно встречался с посетителями.
Матери Иван позвонил еще с утра, разумеется, не упоминая о том, что документы не готовы, чтобы не нервировать еще одним раздражающим фактором. О времени, когда его отпустят окончательно, обещал сообщить дополнительно, а пока сидя в холле, рассматривал снующих туда-сюда врачей и медсестер, а заодно и ходячих больных. В таком, совершенно бессмысленном бездельничанье прошел почти час, изрядно утомив Ивана. Наконец, появился заведующий отделением, по совместительству лечащий врач и сообщил молодому человеку, что документы почти готовы, однако тотчас же снова убежал. Немного успокоившись, Иван взялся прохаживаться по холлу, ибо сидеть в кресле здорово надоело.
Молодой человек успел сделать с десяток кругов по периметру холла, когда двери лифта открылись и оттуда на инвалидном кресле вывезли симпатичную молодую девушку с необычайно грустным лицом. Честно говоря, в больнице редко удавалось увидеть людей с оживленными и веселыми лицами, но почему-то именно нежное лицо девушки как-то особенно зацепило молодого человека, и он долго провожал взглядом процессию, удалившуюся в сторону его отделения. Кресло с девушкой уже скрылось в недрах нейрохирургии, когда Дубровский внезапно почувствовал, как пространство перед глазами неким, едва уловимым образом поплыло, а затем возникло уже знакомое, странное двоение, предшествовавшее появлению остальных эффектов. Почему это произошло именно сейчас, оставалось совершенно непонятным, да, откровенно говоря, Ивана это не слишком волновало – появлялась возможность воспользоваться моментом, чтобы проверить свои возможности.
Через несколько секунд все люди в поле зрения уже привычным порядком превратились в этакие раздвоенные силуэты, один из которых, полупрозрачный, состоял из конгломератов цветных пятен красноватого оттенка. Большинство людей находились в движении, поэтому рассмотреть их как следует, Ивану поначалу не удавалось. Наконец, два человека – пожилой, совершенно незнакомый пациент, двигавшийся в сопровождении медсестры, остановился возле дверей лифта.
Повернувшись в их сторону, Иван попробовал сосредоточиться на своих ощущениях, всматриваясь в полупрозрачные цветные силуэты. Поначалу это получалось не слишком хорошо – цветные пятна плыли по поверхности фигур, никак не желая зафиксироваться на одном месте. Тогда Иван постарался сосредоточиться и сконцентрировать внимание на пациенте и сопровождавшей его медсестре, не обращая внимания на окружающее пространство. К немалому удивлению молодого человека, ему это удалось – двоение пространства практически исчезло, зато цветные силуэты пожилого больного и медсестры обрели плотность и объем. Теперь Иван четко видел распределение цветов и оттенков по каждому силуэту, отмечая наиболее яркие и более темные пятна. Скажем, у пожилого мужчины отчетливо выделялись пара ярких пятен в голове, что нисколько не удивляло, ибо вышел пациент из отделения нейрохирургии, но имелось и довольно яркое пятно на правом боку, в области печени. Что касается медицинской сестры, в её силуэте особо ярких пятен не просматривалось, за исключением неяркого свечения левого колена.
Насколько представлял себе молодой человек, у пожилого пациента имелась проблема с печенью или желчным пузырем, а вот медсестра, судя по тому, что видел Иван, страдала от заболевания коленного сустава. Теперь оставалось выяснить, насколько видимое изображение соответствует реальному положению дел. И получение ответа на данный вопрос виделось непростым, поскольку молодой человек не представлял, каким образом удастся подойти и расспросить этих людей о проблемах со здоровьем.
И тут Ивану снова помог случай. Двери кабины лифта распахнулись, и оттуда не вышел, а буквально выскочил молодой человек в зеленом медицинском костюме, вероятнее всего, интерн, проходящий практику. Парень так спешил, что не рассчитал свои движения и, столкнувшись с медсестрой, буквально выбил папку с бумагами из рук. При этом сам интерн не удержался на вираже и едва не упал, приземлившись на одно колено. Парень с обескураженным видом повернулся к медсестре и хотел, было нагнуться, чтобы помочь собрать выпавшие бумаги, но женщина смерила его столь гневным взглядом, что интерн предпочел ретироваться, бормоча слова извинения. Иван понял, что это его шанс для прояснения ситуации, и бросился на помощь. В своей правоте он убедился буквально в следующую секунду, поскольку присевшая медсестра, подняла пару листов бумаги и почти тотчас скривила лицо, машинально положив руку на левое колено, постаравшись выпрямиться. Внутренне возликовав, поскольку это стало прямым подтверждением наличия у женщины проблем с коленным суставом, Иван нагнулся, принимаясь собирать разлетевшиеся листы.
– Ничего, ничего, – бормотал он, хватая по очереди бумаги с пола, искренне надеясь, что хотя бы одна из них оказалась историей болезни пожилого пациента, – сейчас мы все соберем.
– Спасибо, молодой человек, – не слишком приветливо ответила медсестра, но в лице её уже не было гнева, наблюдавшегося сразу после столкновения, – я бы, и сама могла... – Тут она замялась, поскольку было понятно, что приседания даются ей не очень легко.
Иван старательно собрал листки бумаги, сетуя на то, что так и не удалось разглядеть историю болезни пациента. Неожиданно пожилой мужчина пришел к нему на выручку, весело подмигнув Дубровскому, и проговорил, кивая на стопку бумаг:
– Хорошо еще, что в шахту лифта не улетели, а то бы пришлось заново делать УЗИ брюшной полости, хотя, что его там делать, про свою печень я и так все знаю.
Мужчина покачал головой, снова становясь серьезным, Иван же, застыв на несколько секунд, тряхнул головой и отдал последние листки медицинской сестре. Та довольно сухо поблагодарила, после чего скрылась с пациентом в лифте.
И только теперь Дубровский сообразил, что как только бросился поднимать бумаги, визуальный образ цветных силуэтов, отображающих температуру, а может еще какие-то параметры людей, исчезли. Вероятно, для полноценной работы необычной способности, требовалось полная сосредоточенность на объекте наблюдения.
По-прежнему оставалось непонятным, что же послужило катализатором для включения нового умения, ведь никакой стрессовой ситуации на этот раз не появлялось. Быстро перебрав все, что происходило с ним за последние четверть часа, молодой человек вспомнил, что включение произошло после того, как мимо него в инвалидной коляске провезли симпатичную девушку с необычайно грустным лицом. Покачав головой, Иван вернулся от лифта к креслу, где лежали его вещи и только теперь вспомнил, что так и не позвонил матери. На одно мгновенье неожиданно нахлынула странная слабость, заставив Дубровского немало насторожиться, но поскольку ощущение практически тотчас исчезло, он быстро успокоился. Исправляя оплошность, молодой человек вытащил мобильник и набрал нужный номер.
Конечно, мама выказала немалое недовольство тем, что её беспечный и бессердечный сын столь долго держал в неведении относительно сроков своей выписки. И как выяснилось через минуту, она, оказывается, уже находилась в пути, поскольку еще полчаса назад вызвала такси. С облегчением завершив разговор, Иван положил телефон в карман и в этот момент пространство вокруг него снова покачнулось.
Молодой человек подумал было, что под влиянием разговора с матерью у него снова включается новая возможность, но все оказалось совсем иначе. Никакого двоения перед глазами не возникло, зато все пространство вокруг закружилось с такой скоростью, что Ивану пришлось срочно усесться в кресло, чтобы не упасть. Продолжалось это состояние совсем недолго, но возникшие ощущения положительными точно назвать не получалось.
Новым симптом совсем не понравился Ивану, тем более выглядело это, чем-то вроде запоздавшей реакции мозга на включение новой возможности, так сказать, в управляемом режиме. Конечно, это было лишь предположением, но связь между двумя явлениями, казалась молодому человеку вполне очевидной.
Если дело действительно обстояло так, получалось, что включение новой возможности вызывало через некоторое время нечто вроде отдачи, выражавшейся в весьма неприятной потере ориентации в пространстве и прочих негативных ощущениях. В первый раз у Ивана мелькнула мысль о том, что совсем неплохо поговорить обо всем со своим лечащим врачом.
Но, увы, именно в этот момент из дверей отделения вышла старшая сестра с какими-то бумагами, вложенными в прозрачный файл, и направилась прямиком к нему.
– Всё, Дубровский, Ваши документы готовы, можете отправляться домой, – как обычно, в голосе старшей сестры, протянувшей молодому человеку бумаги, отсутствовал даже мельчайший намек на эмоции, – в течение двух дней Вам необходимо посетить поликлинику по месту жительства, и через неделю прийти на прием сюда, к лечащему врачу.
– Хорошо, спасибо, – с рассеянным видом кивнул головой молодой человек, принимая пачку бумаг, – я обязательно приду.
Старшая сестра тотчас развернулась и спустя пару секунд исчезла в недрах отделения нейрохирургии. Иван же остался на месте, держа в руках бумаги и задумчиво глядя на двери. Все негативные ощущения, связанные с пережитой потерей ориентации исчезли, и теперь ему уже не казалось столь необходимым начинать разговор с врачом.
– Ладно, посмотрим, что будет дальше, – пробормотал Дубровский и услышав звук приехавшего лифта, обернулся в том направлении, увидев выходящую из дверей маму, имевшую столь недовольный вид, словно её непутевый сын нарушил все обещания, какие только возможно.
– Ну, добился, наконец, чтобы тебе выдали документы? – не скрывая недовольства, сухим тоном поинтересовалась мама. – Поговорил еще раз с врачом?
– Да, документы получил, – Иван махнул рукой с зажатой в ней пачкой бумаг, немного помедлил и добавил, – с врачом не поговорил, он был занят по работе.
– Ну, что мне с тобой делать, уже тридцать лет, а все не можешь настоять на своем, – покачала головой мама, вытаскивая из пакета куртку сына, – ладно, собирайся, поедем домой.
Иван слегка пожал плечами, вздохнул еще раз и принялся одеваться. Спустя пару минут мать с сыном покинули кабину лифта на первом этаже и двинулись к выходу из больницы.
Продолжение - http://proza.ru/2024/02/03/1003