Осень стояла тёплая, «Бабье лето» продолжалось. Только погода не радовала нашу героиню. Ирина Андреевна крепилась из последних сил. С одной стороны - внучка, её страхи по поводу войны и тоска по маме с папой, с другой - давление начало зашкаливать, пришлось поменять таблетки на более дорогие. Почти каждый день она поддерживала Машу по телефону, там, в Москве она чувствовала себя очень одиноко, хотя Елена Николаевна её навещала и даже для Кости и соседей по палате привозила продукты. Работу волонтёра Ирина Андреевна тоже бросить не могла, хотя никто её за это бы не осудил. Кроме своей совести и долга перед ребятами, которых она опекала, за которых молилась. Сон стал ещё хуже, засыпала с трудом, а в три или четыре часа уже окончательно просыпалась. Подошла уборка винограда, она одна собрала двадцать вёдер. Урожай нужно переработать, часть на вино для Кости, он его очень любил, часть для сока и компота. Занимая свои руки, она старалась отвлечь и мысли… Но не получалось. Звонила иногда Але, сестра поддерживала и настаивала на том, чтобы Ирина всё же после приезда молодёжи подумала о своём здоровье и приехала к ней…
Маша привезла Костю из госпиталя в середине ноября. От коляски они отказались, Костя передвигался при помощи костылей. На лице остались шрамы, он отрастил бороду. Рука, как и сказал доктор, полностью восстановилась. А протез на ногу ставить ещё рано. Маша запретила маме с Олей встречать их на вокзале, она заказала такси. К этому времени Оля уже знала о папиных ранениях, бабушка позаботилась о том, чтобы внучка при встрече не получила шок.
И всё же слёз никто сдержать не смог, когда открыли калитку и увидели внешне чужого человека — на костылях и с бородой. И очень глубокими печальными глазами. Первая кинулась навстречу Оленька:
- Папа, папочка! - осторожно прильнула к груди, - я так ждала тебя! Не бойся, мы любим тебя такого, какой ты есть! Главное, что ты живой!
Ирина Андреевна в это время забрала у дочери небольшой багаж, а по щекам текли слёзы.
- Проходите в дом, мы с Оленькой постарались обед праздничный сделать! Вашу комнату подготовили на первом этаже, Олю переселили на второй. Ох, Господи, Господи… - прошептала уже про себя, - спасибо, что оставил в живых.
- Папочка, посмотри, какая у нас теперь собачка есть! - Оля подхватила притихшего Мани на руки. - Правда, он красивый? А какой умный!
- Правда, - он погладил дочку по голове и взлохматил загривок у собачки. - А дома как-то всё изменилось. Или это я изменился? - хриплым голосом произнёс Костя, сдерживая свои чувства. И слёзы.
Ирина Андреевна до развода родителей ни разу не спрашивала папу о войне. Она знала, что в каждой семье помнили и чтили погибших, но подробности военных действий никто не раскрывал. У Кости она тоже ничего не спрашивала, чтобы не расстраивать его. Она сама знала по волонтёрской группе, как ребята выживают, как помогают друг другу, как воюют и как переживают за каждого сослуживца. Ирина и Маша также хорошо знали, что психика пришедших с войны нарушается. Костя стал раздражительным, не терпел, когда ему хотели помочь, ночью вскрикивал. Он не знал пока, чем себя занять, как вести себя с женой и дочкой, а заботливость Ирины Андреевны его раздражала особо. Он жаловался Маше:
- Я понимаю, что ей хочется сделать, как лучше. Но это с её точки зрения. И потом, она привыкла здесь быть хозяйкой. Но дом-то наш с тобой! Пусть бы посоветовалась, прежде чем менять комнаты.
- Костенька, не нужно так ! Мама всем желает только добра! Она всем хочет помочь!
- Да не нужна мне её помощь! - вскипел Константин. - Я мужчина, хоть и калека. Вот протез поставлю, буду учиться ходить без костылей. И сам буду решать, что в доме и в саду сделать. А то, я смотрю, берёзы одной нет. Кто её разрешил спиливать? Или я тут не хозяин?
Он всё повышал и повышал голос, стараясь, по-видимому выплеснуть из души то, что в нём накопилось. Война ни для кого не проходит бесследно...
- Костя, это ураган вырвал её с корнем, мы с мамой тут ни при чём. Мы её распилили на дрова уже после. Кость, ну попробуй не раздражаться на маму. Вы же с ней так хорошо жили, душа в душу…
- Ох, Машенька! То было в другой жизни! И ту жизнь не вернёшь. Мне иногда кажется, что лучше бы я там остался, в окопе… Сколько ребят погибло тогда! Сашка, Игорь, Денис, Димка… Они мне во сне снятся. И я просыпаюсь в холодном поту… И мне перед ними стыдно, что мы их не смогли спасти. А я остался...
- Не вини себя, любимый. Что ты лично мог сделать, если тебя контуженного привезли в госпиталь? Давай начнём всё сначала. Я скоро на работу выйду, ты попробуй в интернете что-то для себя поискать. Всё у нас будет хорошо! Верить нужно! А Оля? Знаешь, что она по ночам плачет и не может уснуть? Мы с мамой уже всякие таблетки ей давали, но она очень ранимая. А за тебя как переживает! Она тоже видит, как ты изменился…
- Машенька, прости… Я вас всех люблю, но внутри что-то сидит такое, что иногда я не в силах себя контролировать. Ты же врач, ты должна понять…
- Мы с мамой понимаем, тебе ведь тоже успокоительные таблетки прописали в госпитале. Ты почему забываешь их пить? А когда тебе напоминаешь, ты на всех бросаешься… Думаешь, нам всем легко живётся? Это в последнее время город живёт спокойно, но все приграничные сёла обстреливают ежедневно. Страшно сводки читать. Но ведь гарантии нет, что в ближайшее время укронацисты не выпустят снаряды в нашу сторону? Нет её! А страх у нас сидит не в пятках, а в душах. И каждый сам старается с ним справиться…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Кто скажет, что не боится, когда стреляют над головой?