Твиттер - аккаунту моей нежно любимой Таи Карпенко
Умение амеров высмеивать собственный кинематограф неоднократно переносилось на отеческую почву, глупые и ничего не умеющие местные тупо брали за образец вовсе чуждые принципы жизнедеятельности, по итогам неизменно искренне изумляясь факту стекающего в ботинки дерьма, им, наверное, казалось, что через пятьсот дней все проснутся в белых штанах и лордами из Америки за большие деньги, но необдуманно и вообще зря воспринятое неизменно через через жопу просто обречено являть на выходе абсолютнейшее непотребство, а коалы, способного намекнуть, что ежели у вас, уроды, весь кинематограф изначально пародия и говнище Союза или России, по хер, то и не выйдет ни хрена, не было, точнее, он был, но считал лично для себя впадлу впираться хоть краями в кипение говна в помойной яме, как оценивает автор всю культур - мультур тута с осени семнадцатого года. Так вот, амеры. Или немцы, без разницы. Да хоть поляки ! Неужели только мне понятно, что ублюдочные осколки великоросского племени, все эти россияне, украинцы и белорусы, еще даже и не вставали на путь долголетнего марафона, конечной ленточкой коего станет образование даже не нации, куда там, а хотя бы просто хоть какого народа ? Хренова мова и кыргыканье бульбашей, вышиванки и пампушки, горилка и картофель - этого, граждане бандиты, маловато будет для считающих себя народом двуногих, как, впрочем, бейсбол и чизбургеры совсем не делают обитателей Штатов американцами, это очень хорошо понимали иудобольшевики, сумевшие сплавить каторгой и пулеметами мириады людей в нечто доселе небывалое, в совков, конечно.
- Мы все говно, - боролся с бюрократизмом Ильич, заранее осознавая, что не получится ничего из искусственного рая для тех, что почище - с, на ограниченном кусочке планете, ведь есть куда бежать, выходит, без мировой революции, позволившей бы всю землю окутать колючей проволокой совдепии, не хрен и дрочиться. - И если нас когда - нибудь повесят, то поделом.
- Какой у нас странный язык, - пробормотал Блюмкин, нахватавшись у незабываемой Готфрик навыков именоваться русской и поэтом, будучи гражданкой Украины и еврейкой, что настолько шикарно, что любит коала Лизавету навсегда, обожает и вдумчиво ласкает член под строчки " Красавицы ", - вот это вот самое поделом, например. Оно же симбиотное, взяли два слова и смастырили новое.
- Как РабКрИн, - подтвердила домыслы советского Бонда, Джеймса Бонда, чьи невероятные приключения дадут сто очков вперед персонажу вымышленному Флемингом, но нету талантов тута, один гад Матонин бесславно обдристался фуфельным исследованием, повторив многих предыдущих недобросовестных млечиных и радзинских, Сашенька Коллонтай, давно уже с любопытством присматриваясь к вздутому паху кожаных галифе диверсанта, - да до хрена сложносочиненных слов, вон, немцев взять, так охренеешь от их привычки соединять несоединяемое.
- Коала немец ? - твердо уставившись в переносицу Коллонтай чорными глазами спросил Блюмкин.
- Австралиец, - вздохнула Сашенька, невольно полуобнажая грудь, - русского происхождения.
- Ты титьки - то спрячь ! - сурово приказал Блюмкин, доставая папиросы. - Не время, товарищ. Давай вот лучше закурим.
- Давай закурим, - негромко запела Коллонтай, принимая тонкими пальцами папиросу террориста, - товарищ, по одной ...
- И по второй, по третьей, по четвертой, - подтянул дребезгливым тенором Блюмкин, щелкая китайской зажигалкой, - мы можем так с тобой всю жизнь пропеть, ведь цифр на самом деле много.
- До х...я и больше, - засмеялась Коллонтай, залезая Блюмкину в галифе.
Таким образом, товарищ Милена, само дело построения коммунизма оказалось под угрозой. А почему ? А я скажу. Потому, что простое вожделение человека к человеку не смогли выкорчевать ни иудобольшевики, ни близкородственные им нацисты, ни даже евреи, чему блистательным подтверждением моя муза как мечта Лиза Готфрик.