Побеги
повесть
***
Передо мной падает пассажирский самолёт. Ещё один километры вдали. Вскоре, вижу ещё несколько - от лайнеров, до совсем небольших. Они падают в тишине, без звука работающих двигателей. Какие отвесно, какие планируя.
Смотрю на свой заряжающийся модуль. Статус индикатора горит надписью «Зарядка от Солнечной системы». По каким-то причинам он не переключился в режим «Зарядка от планеты Земля».
Модуль «ХT660Z» это только мысль, которую я беру с собой в межгалактическое перемещение. Как любая мысль, она материальна. По прибытии на место она «оживает», впитывая энергию окружающего мира и принимает форму. Заряжается он так же. Трансформирует, аккумулирует, поглощает всё энергетическое, что есть у материального: магнитные поля, электро-магнитные, гравитационные, статическое электричество, созданную аборигенами электроэнергию. Он может заряжаться от любой планеты или планетарной системы, если она распознана на месте и модуль включён на зарядку.
Создавать объекты и оживлять их модуль не может. Он создан для разрушения. При зарядке он создаёт электромагнитные импульсы, периодичности близкой к непрерывной. И силы, соответствующей статусу зарядки. Вообще, он всё делает автоматически, но сегодня что-то пошло не так. Он перепутал Солнечную систему с Землёй. Поэтому, затребовал энергию того объёма, которую он бы мог взять от всей системы, без ущерба для неё. Импульсы, по мощности, были сопоставимы с теми, что создаёт водородная бомба при взрыве. Земля продержалась всего несколько секунд.
***
Весна – одно из четырёх местных времён года. Прилив жизни к этой планете. Сижу напротив скалы Два брата, на высоком берегу Японского моря. Внизу, в панике, копошатся отдыхающие. Собирают свой туристический скарб, распихивают по машинам, пытаются их завести, но ничего не получается. Вся электроника на Земле вышла из строя.
С грохотом, родились и дрожа молниевыми переломами, ушли в небо, от вершин Двух братьев, два плазменных потока.
- Что это?
Панель управления модулем откликнулась на голосовой запрос:
«Необратимая трансформация магнитного поля Земли - включение постоянных импульсов. Существование техногенной цивилизации невозможно».
- Ну, вот ребята, похоже, я вас отключил. И не на время, а навсегда.
После выслушанного доклада, лицо моего командира нельзя было назвать удивлённым. Я показал ему панораму, он пожал плечами. Я догадался:
- А что, прямо нельзя было сказать об этом?
-Сомневались, думали откажешься.
-Почему и зачем всё это?
-Они перестали расти всё дальше и дальше уходят от своей природы. Двигаются в тупик.
-Может было бы интересно понаблюдать за ними в тупике?
-Всё это проходили - предсказуемо. В любом случае, собери все побеги.
-У них же не будет шансов!
-Собери, это приказ. Земная цивилизация перестала быть интересной. Она не развивается.
- Но, почему? Понятно, сейчас они идиоты, но зачем изымать побеги? Мы убьём их. Ведь можно обнулить интеллект. Они не первые во Вселенной с такой проблемой. И здесь были такие ситуации. Обнуляли. И у нас был хороший урожай настоящих людских бриллиантов. В период спада цивилизаций их рождается много больше, чем на пике. А Земля сейчас, после изменения магнитного поля, как раз такое место. Начнётся золотое время для роста.
Лицо командира передёрнуло, зашипел с неконтролируемой ненавистью:
- Приказ: собрать все побеги! По завершению – доложи! После этого людской уровень будет стёрт!
Монитор погас.
.
***
Я хранитель побегов. Место моей службы – планета Земля. Официально, во вселенском реестре, это планета-инкубатор людских семян. У каждого родившегося здесь человека есть семя его природы, которое, развившись до цветения, обогащает Вселенную. Но, рост, побег из семени в этой цивилизации крайне редок. Причина – Интеллект. Пастырь этой планеты. Здесь ему принадлежит всё. Местные давно порабощены им. Перемещаясь во времени, я вижу, как он мутирует, принимает новые формы, поглощая нескончаемый поток подношений людей – их страхи. Он давно стал разумной самовоспроизводящейся энергетической субстанцией. Из помощника, инструмента, навигатора человека, он превратился в его владельца.
Интеллект изощрён, инструменты его сложны и скрыты - от набора Эдипа, до науки и искусства. Он начинает жить своей жизнью, там, где появляется страх. Люди примеряют его как форму для какой-то, им понравившейся игры, но скинуть уже не могут. Вскоре они забывают, что это всего лишь одежда, влачат её и питают до самой смерти. Совершенная, универсальная тюрьма без видимых стен и ограничений. Мало того, Интеллект научился создавать такие тюрьмы специально и внедрять их не только в массы, но и индивидуально. Он обещает обо всём позаботиться, даёт пищу для тела, устраивает его с разной степенью комфорта в зависимости от людских талантов и способностей быть ему полезным. Взамен он забирает природу человека, его возможность развиваться и расти созвучно мирозданью, в единении со Вселенной.
Жизнь, в её чистом виде, перестала интересовать большинство людей, кроме набольших народностей, которых здесь называют дикими, отсталыми, неразвитыми. С ними то, как раз, проблем меньше всего. Остальных интересует только драматические состязания, преодоление трудностей в рамках жанра и «победа» в одной из программ. Ни к человеческому развитию, ни к его росту это не имеет никакого отношения.
Воздействие Интеллекта непрерывно и почти незаметно. Мысли – кванты его влияния. Они тянутся нескончаемой вереницей в голове каждого, контролируя всех. Но, если кто-то, вдруг, увидел между ними промежуток и осознал, что кроме интеллекта, мысли, самой Земли, есть ещё что-то, то он в состоянии познавать и наслаждаться тем, что над интеллектом, над мыслью, над Землёй.
Моя миссия беречь тех, у кого семя пошло в рост, кто стал носить в себе побег. Моего присутствия и понимания происходящего с человеком достаточно, чтобы стимулировать и хранить его развитие.
Я слежу, чтобы с ними ничего вызывающе плохого, мракобесного, дикого, несправедливого не произошло. Обычно здесь их убивают, забивают камнями, сжигают, прибивают гвоздями. Чуть легче обстоят дела на территориях, где есть устои и традиции, допускающие их существование. Но и там проблем хватает.
Я всегда на месте, когда побегу что-то угрожает. Даже за одного у меня есть право разнести здесь всё, вместе с Землёй.
Созревание людского семени долгий, кропотливый процесс. Должны срастись мириады нюансов, что само по себе невероятно. Поэтому людские побеги так ценны.
Одна из проблем взращивания в том, что семя развивается только в том теле, в котором оно пустило корни и начало свой рост. Пересадить невозможно. Пробовали – ничего не получается. Поэтому мы так дрожим над каждым.
А вот и сигнал, ещё один и ещё. Надо же, люди берутся за ум. Даже есть сигнал без имени, из животного мира – большая редкость. Правы были cенатские, устроив такой радикальный слом.
Откликаюсь на самый дальний – примерно через сто двадцать местных лет от момента времени, в котором я сейчас нахожусь. Посмотрю, что там, потом вернусь к более ближним и приказу. Он странный, ничего подобного за время моей службы не было. Ладно, разберусь.
***
Развитие - это не то, что принято считать здесь. Нельзя сказать, что эта цивилизация совсем не развивается. Нет, она развивается, но смешит при этом всю Вселенную. Планета примитивного потребления. Здесь это возведено в ранг религии, всеобщего поклонения. На алтарь положили всё, что самое ужасное - свою человеческую природу.
Здесь абсолютно игнорируют жизнь. Никого не интересует, откуда она приходит на Землю, в их тела, куда уходит. Они не изучают ни моментов своего рождения, ни момента своей смерти. При всей техногенной грандиозности, это абсолютно невежественная планета. Они не знают элементарных вещей.
Жизнь развивается внутрь, просто удивительно наблюдать, как они с параноидальным остервенением штурмуют безжизненное отражение действительности. То, что они называют космосом. Жизнь давно ушла из этого пространства, или очень далека от его освоения. Это либо глубокое прошлое, либо, несоизмеримое со сроком годности земного разума – будущее. Но они лезут и лезут туда. Вход в межгалактическое перемещение у каждого внутри. Тренируйся, не сиди сложа руки. Но, никому здесь это не интересно. Нелепая цивилизация. Вот и решили в Сенате прекратить этот бардак. Сейчас им придётся возвращаться к себе, к природе. Заново учиться жить.
Мой первый доклад, после прибытия сюда был посвящён признакам, по которым на Земле разделили всё и всех. Тогда меня отстранили и отозвали, правда, потом вернули обратно. Видимо, сами проверяли тот бред, который здесь творится, настолько он невероятен.
Эта планета очень красива. Живая жемчужина. Место цветения тысяч и тысяч форм жизни. Она принадлежит Вселенной, которая организовала здесь этот праздник. И что ты узнаешь, когда появляешься здесь? Землю поделили. Вот те раз и кто посмел? Маленькие, немощные существа – люди.
Вселенная едина без исключений, но на Земле разделено и поделено всё. Причина разделения может быть самой непредсказуемой. Ну, например: кожа людей, рождённых в разных местах Земли, имеет свой характерный цвет, или оттенок. В некоторых временных слоях Интеллект сумел разделить мир по этому признаку - зафиксировал территории, на которых рождались люди с одинаковым цветом кожи и объединил их в группы - расы. По принадлежности к той, или иной расе, Интеллектом закладывалась в ментальность программа. В этой программе было предусмотрено превосходство кожи некоторых цветов, оно давало право её владельцам на насилие, угнетение и даже убийство людей с кожей других цветов, для удовлетворения, заложенной же Интеллектом, идиотской местной потребности говорить про материальные объекты и, что ещё невероятней, про объекты самой Земли – «это моё». Количество таких объектов, почти везде, определяет значимость и статус человека.
Ещё пример. За каждым рождённым на Землю закреплено место, по которому он может беспрепятственно передвигаться. Обычно там, где родилось его тело. Такие гигантские, иногда размером с континент, вольеры. Границы этих вольеров охраняются. При пересечении некоторых границ, тело начинают атаковать из специальных устройств, созданных для его быстрого, оперативного умерщвления. Просто за то, что тело зашло не туда. В итоге, возможностей свободного перемещения по планете у человека оказалось гораздо меньше, чем у животных.
Перечень, по которому людей делят – огромен. Он постоянно пополняется, развивается, видоизменяется. Как они умудряются жить, и иногда быть счастливыми, соблюдая всё это - не понятно.
Признаки разделения совершенно невероятны: от «принадлежности» отдельных групп землян к «особенным» цивилизациям, «древние» тексты о которых Интеллект публикует и правит в соответствии со своими текущими задачами, до паранойи навязанной людям в придумывании себе какого-нибудь непонятного пола с пришиванием «недостающих», либо отрезанием якобы «лишних» частей тела.
Родившись здесь, надо быть бдительным, чтобы не вляпаться во всё это. Проявить сноровку и бодрый разум в распознавании: какие интеллектуальные разделы можно соблюсти без ущемления своей природы, какие обойти, а какие просто игнорировать, иначе, не сможешь свободно жить здесь - тело закроют на непредсказуемый срок, могут и на всю жизнь, в специальные мизерные вольерчики, либо убьют.
Но, всё это мелочи, детскость, в сравнении с тем, что Интеллект надумал и воздвиг вокруг ухода с Земли. Монументальные и жёсткие построения, сооружаемые тысячелетиями. Причина и цель этих монументов – страх.
После того, как тело отработает, момент его остановки здесь называют смертью, человек готов к новому познанию, на Земле ли, в других мирах – не важно, он сам это решает. У Интеллекта другие задачи и цели - оставить его на Земле. Сделать для этого всё: одурманить, усыпить, предложить сладкие как мёд представления о Вселенной, отправить в космос, на какой-нибудь железяке, развлекать его, умилять, давать решать нелепые загадки, ставить никому не нужные задачи, мотивировать на делание того, что люди называют «добром», на борьбу против того, что люди называют «злом», использовать взрослых для передачи интеллектуальных программ, родившимся у них детей согласно перечню, якобы, отличий от других жителей Земли. Всё это для того, чтобы развить у людей страх перед смертью, сделать её бессознательной, оставить людей здесь, зациклить в пределах Земли, превратив, по сути, в самовоспроизводящуюся пищу для Интеллекта. Он цепляется за каждого, не отпускает, обещает, уговаривает, пугает, угрожает и в итоге - хоронит здесь. Толкает в яму снова и снова при каждом новом рождении.
Для одурманивания и поддержания этого состояния в людях, им были созданы целые организации. Могущественные и непобедимые в веках. Они узурпировали на Земле права на переход, перерождение, объявили себя поводырём из этого мира. Впрочем, люди сами виноваты, отдали на откуп самоё дорогое - себя, свою уникальную природу. Причина одна - страх перед неизведанным, страх нового, страх познания, никакая организация в этом не поможет, этим надо заниматься самому. На этом страхе здесь всё и держится.
***
Эта странная способность появилась у меня с шести лет. После удара головой о железную трубу. Труба стояла вкопанной в землю в центре нашего лагеря на таёжной опушке, сверху было приделано железное вращающееся колесо. С колеса вниз свисали три плетённых из пеньки каната, с большими петлями на концах. Если оседлать петлю, продев в неё одну ногу и разбежаться вокруг столба, тебя отрывало от земли и какое-то время ты мог парить, лететь.
Однажды, катаясь один, после разбега взмыл вверх, меня развернуло спиной к столбу, на скорости притянуло к нему и ударило затылком.
Удар был очень сильным, но сознания я не потерял. Вылез из петли. Появилось странное желание проверит равновесие. Забрался на упавший ствол кедра, прошёлся по нему, переступая через торчащие засохшие ветки - получилось. Равновесие держал, значит всё в порядке. Зашёл в землянку, прилёг. Дальше непонятно, плохо помню, урывками. Головная боль. Вспышки внутри головы. Тревожные лица старших. Провалы в памяти, как потом выяснилось - по нескольку дней.
Через месяц я смог спокойно уснуть, но с той поры во мне всё изменилось. Изменилось и ощущение окружающего мира. Понимание того, что видишь стало другим и главное запах. Я стал чувствовать, как пахнет всё, окружающее меня, вплоть до пожаловавшего в гости на мою ногу муравья.
Расстояние до объекта, источающего запах, не имело большого значения. Вычленяешь его из остальных и двигаешься по нему как по ручью. Если направление верное, ты как хлюпаешь стопами, идёшь по нему, если сбился с направления, то ощущаешь сухость, как на берег ручья ступил. Возвращаешься в русло и дальше хлюпаешь. И так до объекта, от которого исходит запах.
И главное - стал чувствовать запах металла. А он, в наше время, ценность.
Старшие говорили, что железяки могли двигаться раньше самостоятельно. Но это было давно, очень давно. Как это - представить невозможно. Может это фантазии, может и на самом деле так было. Железное колесо – оно понятно, почему двигается, оно круглое. Как и почему работало всё остальное, крутя его – нет.
Ещё с детских лет для меня был непонятен сам человек в тайге. Кто он? Жертва для медведей или тигра? Но, они избегали даже меня. Странный, неприспособленный к естественной жизни. Как он оказался в лесу? Почему? Слишком непохож он был на других обитателей.
***
Мальчишка четырнадцати лет. Зовут Вик. Знаю его. Его побегу семь лет. Кроме побега у него есть дар - земной. Но он преступил его, молодчина. Другой бы воздвиг из этого трон и сделал себе корону. А он просто пользовался им как инструментом обыденной жизни. Да ещё всё своё племя тянул. Просто так – делая, не обращая внимание на восторги. Обычно, одарённые земными талантами не двигаются дальше, их всё устраивает. Ищут себе здесь покой и славу, почитание современников принимают за вершину. Доживают свой век не выходя за пределы, потом земля, новое рождение, и в большинстве случаев всё по старому-новому кругу. Земной дар одновременно и польза, и гири.
***
Сихотэ-Алинский перевал. Мы два раз в год проходим по нему. Кочуем к берегу моря и обратно. На море обычно зимуем. У нас есть на побережье своя территория. Не все зимуют у моря. Некоторые племена наоборот, уходят в тайгу и там предпочитают дожидаться весны. Да влажность на море выше и ветрА, но теплее и еды вдоволь, незамерзающий океан - изобилие пищи.
Проходя по перевалу, я всегда его чувствую – стойкий металлический запах. Там на дне распадка. Всегда пытаюсь рассмотреть, но выступ склона не позволяет. Там что-то есть металлическое, в этом ошибки быть не может.
Металлические изделия в любом виде, произведённые предыдущей цивилизацией - главная ценность нашего времени. Из них мастерят всё: холодное оружие, кухонную утварь, различные приспособления, тачки, телеги для передвижения. Помимо железных, ценятся изделия и из других металлов. Особенно из алюминия, не подвергающегося коррозии. На него идёт настоящая охота. Выплавлять металл сами так и не научились, поэтому от того, сколько его найдено, зависит главное: вооружение племени, его способность к выживанию, способность вести охоту, войны и торговлю.
Начало подъёма на перевал.
-Я хочу пройтись не по перевалу, а внизу, по распадку, - говорю старшему, - там может быть металл. Я всегда его чувствую, когда мы идём по верху.
- Опасно. Ты не первый, кто туда хочет попасть. Место гиблое, сам знаешь.
Да, знаю. Пропадали люди. Причём не в одиночку, а целыми группами. Пропадали даже не в распадке - туда никто не ходил. Пропадали на перевале. Оставались только кровь и следы волока, которые вели к обрыву, откуда жертв сбрасывали вниз. Со временем даже тропы на спуск стали просматриваться. Их так и называли – тропы людоеда.
-Нам необходимо сейчас железо. Всё что у нас есть – износилось. Скоро мы останемся без оружия. Боюсь, у нас нет выбора.
Старший долго смотрит на меня. Обычно всё случается так, как я говорю. И он это знает и я.
- Хорошо, с тобой ещё три человека пойдут.
- Нет, это невозможно. Ни они тайги не знают, ни она их. Будут только шуметь. Реальной помощи не будет никакой.
Старший отвернулся, спрятал взгляд, долго чертил подвернувшейся под руку веткой какие-то ничего не значащие знаки на земле. В досаде, растоптав свои чиркалки ногой:
-Хорошо, пусть будет так. Завтра с утра выдвигайся. Будем ждать тебя на другом конце перевала, прямо на берегу речки.
Протянул мне своё копьё. Оно было лучшим, в нашем племени. Древко из алюминия, наконечник из стали. Наконечник можно было снять. Настоящий штык-нож, драгоценность нашего племени.
Это было очень большим жестом доверия. До сего момента мне даже не приходилось держать его в руках, только видел на бедре у старшего, или как пристёгнутый наконечник копья.
Я отделил штык-нож. Старший протянул мне ножны с поясом, я отдал ему древко. В густых зарослях копьё бесполезно.
Рано утром мои соплеменники ушли в перевал. Тушу последние угольки бивуака. Осматриваю, не осталось ли чего ценного. Ухожу.
Спускаюсь к речке. Маршрут нехитрый. Слева хребет, справа хребет пониже. Пойду пока не встречу своих. Заблудиться невозможно иди и иди распадком.
Берег речушки. Присесть перед походом. Моя традиция. Отпустить людское. Шумность, суету, страхи, мелочные заботы. Тайга совсем другое. Она и есть забота. Не надо только делать ей больно. Посидеть, подождать пока ощупает, войдёт в тебя, в твои мысли. Они должны быть просты и чисты. Скрывать свои намерения бесполезно. Всё видит, знает. Либо даст тебе, что ты хочешь, либо заберёт самого, либо так напугает - обосрёшься. Всё зависит от того, с чем ты входишь в неё.
Люди унесли свои запахи. Мои соплеменники, семья, но стало легче. Даже мысли их и то пахнут. Зачем так думают много? Только разделяют, отдаляют себя от природы.
Тайга чутка, пуглива, но, если побыть без движения, в недумании какое-то время, то всё вокруг начинает оживать ритмом тихой радостной песни, рождаемой её обитателями. Все связаны в этой еле слышимой, скорее осязаемой мелодии. От мельтешащих в цветущей луже головастиков, до орла в небе.
Оставляю своим мысли, даже намерения. Они бесполезны здесь. Тайга и так знает, что мне нужно. Беру только молитву. Не требование и просьбу – благодарность за то, что и так уже есть.
Синхронизация. Тело само подымается, ноги сами идут, я только наблюдаю. Тайга приняла, взяла под крыло, знаю, дальше всё произойдёт само.
Важно чтоб ощущения единства, осязание мелодии тайги не пропадало не только когда ты сидишь в тишине, но и в движении. Только тогда тайга начнёт раскрываться, выведет на тебя посильного зверя, или тебя самого к нужным тебе дарам.
Единение, впаян в таёжную жизнь. Тело откликается на малейшие колебания её. Осознаёт всё - от вползающего под штанину клеща, до вычислений, что будет с той высохшей веткой, если я отведу её в сторону. Не шуметь, не издавать звуки.
Иду по распадку, по берегу речушки. Мох, ароматный, мягкий ковёр.
Слева стена склона, на котором вверху перевал, справа речушка, весёлая вода.
Весна, листва уже распустилась. Видимость среди зарослей почти нулевая. Просматривается пространство впереди только по руслу.
Иду медленно, слежу за мыслями и за дыханием. Это не сложно. Если наблюдать за одним, второе осознаётся параллельно. Нет сейчас в тайге зверя чутче меня.
Удивлённая бусинка - глаз куропатки, на одной стороне головы, под ногой. Взрывают меня хлопанье десятков крыльев - разлетаются разнокалиберные лесные курицы в разные стороны, чтобы чуть погодя, когда уйдёт незнакомец, вновь собраться под пушистым кустом.
Останавливаюсь, улыбаюсь, осознаю - хорошо иду. Себя хвалю. Подойти на расстояние шага к куропаточному семейству непросто – значит всё делаю правильно. Постоял немного, прислушиваясь. Чрез некоторое время разлетевшиеся куропатки закопошились. Общаются ели слышно, шурша прошлогодней листвой, двинулись, объединяются.
***
Сопереживание, что у кого-то семя созрело к побегу нельзя спутать ни с чём. Тихая, сладкая, тревожная, непонятная радость. Именно та, которая когда-то родилась и у меня. Приходящая изнутри, никак не связанная с внешним миром, событиями. Она заполняет тебя полностью, и начинает свою странную, не соотносящуюся с внешним и не имеющем у внешнего аналогов, химию.
Мне всегда было интересно как то, что пережил в своё время я, происходит у других. Нет двух одинаковых побегов, все они уникальны. И по размаху проявленного действия и непроявленному внутреннему накалу.
В основном это невидимая стороннему глазу история, внутренняя история. Все мирские драмы и события меркнут по сравнению с тем, что творится внутри у решившего пустить росток в неизведанное.
В один из таёжных рассветов, я оказался, прямо над Виком. Перед глазами мальца, годков семи. Он сидел на вполовину обтянутом мхом валуне, задрав голову в небо, читал молитву. Свою. Дословно не помню, но смысл был в вопросе, почему только люди, единственные из знаемых им живых существ одного вида, убивают друг друга. Это было настоящее человеческое отчаяние, а не детская обида и страх. Отчаяние от безысходности такой ситуации, понимание её нелепости и невозможности повлиять на неё. А так же, полным отсутствием злобы и желания возмездия.
Рядом, на опушке, усеянной трупами, дымилось пепелище стоянки его семьи, разрушенное набегом другого племени. Кто–то перевязывал раны, кто-то добивал напавших, кто-то блажил над своими, павшими в бою.
У него были причины, сидеть задрав голову в небо и молиться.
«…небо забери меня…, пожалуйста». Это было единственное, что он сказал вслух, всё остальное я прочитал в его голове и сердце. Это был момент рождения у него побега.
Не жилец. Такие люди не жильцы на Земле. По сути, с такого момента путь их здесь окончен. Неважно, сколько проживут и проходят их тела. Они уже не здесь. Сначала, не осознавая этого, не понимая. Но далее, в свой странной жизни, понимая всё более и более кто они и где их настоящий дом.
***
Крадусь по распадку дальше. Запах металла всё отчётливей. Причём не один железный - несколько. Сердце колотится. Охотничий азарт. Среди уже знакомых мне металлических запахов был один, который я чувствовал впервые. Возможно, это то, о чём мечтают и ищут все. Магний. Наилегчайший чудо металл, из которого цивилизация делала диски колёс для самолётов. Если это магний, то это самолёт. Если это самолёт и он цел - то это всё о чём только можно мечтать. И дом на круглый год. И источник материалов, различных приспособлений для быта и обмена. Семья может быть по-настоящему богатой, если это окажется самолёт.
Стоп! А этот запах я не перепутаю в тайге ни с каким другим. Резкий кошачий запах. Тигр. Я стараюсь избегать его. Не входить на территорию им обозначенную без необходимости. Это опасно.
В тайге самое главное первым почувствовать, услышать, распознать, увидеть присутствие другого. Это самое главное, либо ты охотник, либо добыча. Останавливаюсь, стараюсь уловить хоть какое-то дуновение ветра. Слабый, но поток есть. Вниз по распадку, навстречу мне. Это облегчает задачу продвижения вперёд.
Шерсть, бело-жёлтые клочки, тигровая линька, теряет зимнюю шубу, дерясь сквозь кусты. Низ ствола кедра белый – тёрлась, вычёсывая зимний пух.
Почему тёрлась подумал? Кошка, наверное… Да, так и есть. У кота запах резче, отчётливей. Прошла здесь совсем недавно. Вчера, позавчера. Следы от когтей на стволе кедра, совсем свежие.
Обнимаю разодранный ствол. От кедра тихая, всепроникающая, разливающаяся вокруг сила и спокойствие. От него многое можно узнать.
Сознание выхватывает картинки. Тигрица, двое тигрят. Медведь, настоящий гигант. Самец. Что-то со здоровьем. Правую заднюю лапу подволакивает. По картинкам и ощущениям не скажешь, что он голоден или недоедает. Упитан. От дальнейшей вереницы кадров сознания, меня бросает в холод, потом в жар. На лбу проступает пот. Люди, переломанные, неживые, с оторванными частями тела. Разрываемая плоть, кровь, тлен как лакомство.
Открываю глаза, размыкаю руки, опираюсь на ствол спиной, опускаюсь на корточки.
Людоед. О котором ходит молва по обе стороны перевала. Новость не из приятных, но надо двигаться дальше.
Тигровой линьки всё больше. Кроме неё стали попадаться обглоданные кости. Значит, скоро должно быть логово. По всем приметам - на том видимом пригорке над речкой. Небольшая возвышенность, сухо, рядом вода, что ещё надо.
Я бы обошёл это место, но источник металлического запаха и стойкого, свежего тигриного - совпадали. Надо осторожно пойти и посмотреть, что там.
И всё-таки я пропустил ключевой момент. Понял это, кода почувствовал сзади присутствие и взгляд в спину. Она зашла против ветра, использовала его так же, как и я, чтобы не обнаружить себя. Либо совпало так, возвращалась в логово и, надо же - я здесь.
***
Конечно же, я влияю на ситуацию. Но это не то, что делаю. Я ничего не делаю. Синхронизация всего живого делает всё сама. За мной только понимание, именно с ним синхронизируются жизненное поле. Правильное понимание – альфа и омега. Именно правильно понимание, через жизнь, приводит в движение и другие процессы.
У моего подопечного, похоже, проблемы. Но это не тигрица, без повода со стороны человека она никогда не нападёт на него.
А вот медведь-людоед, это серьёзно. Он преступил жизненный закон, иерархию. Ему нельзя этого делать, а он сделал. Это настоящий бунт. Выход за пределы. Должна быть веская причина этого, которая запустила такой неестественный механизм в работу.
Я не вмешиваюсь в жизненное течение, ни в каких временных координатах. Исключение только одно – побеги. Их ведут любой возникающей ценой. Где-бы они не находились.
***
У больших разумных зверей, при нападении на человека, не так всё сразу и чётко происходит, как, к примеру, у насекомых, или там змей, или бурундучков. Они не нападают и не убивают сразу. Они сами боятся. Как будто знают, что нельзя, но всё равно делают. Видел, пару лет назад как медведь задрал охотника. Он не сразу убил его одним ударом, а как приноравливался, сам весь пропитанный страхом и сомнением. Дёргал - отпускал, рванёт – отпустит, как будто опускал человека на свой звериный уровень. Ждал, пока страх полностью поглотит его. Только потом прокусил ему череп.
Сейчас, ощутив взгляд на спине, страха я не испытывал. Желания повернуться тоже. Только понимание, что это конец. И мне по-настоящему интересно, как это произойдёт. Любую боль можно преодолеть.
Некоторое время она шла вслед за мной. Потом поравнялась, огромная, в холке почти мне по плечо и пошла справа, рядом. Даже не смотрит, только шерсть дыбит под шаг. Лапы чуткими, бесшумными пружинами – самой интересно, но делает вид, что ей всё равно. Чуть подрезала, сомкнула пастью правую руку, но не сильно, так собаки играют, прикусила. Встреча глаз. Золотое настороженное беззлобное любопытство. Покой. Чуть сильнее сжимает челюсти до боли в руке, но потом выпускает её из пасти.
- Я люблю тебя! - говорю прямо в зрачки, наклоняясь лицом к её морде - хочешь её? На, возьми.
Протягиваю золотополосатой красавице руку, прямо под нос.
Растерянно рыкнув, отводит, прячет взгляд, приседает на лапах, поджимает хвост, разворачивается ко мне боком, отворачивает голову, подставляя шею. В зверином мире это означает одно – сдача. Даже писькнула от страха.
Вынимаю штык-нож, подношу его к подставленной шее огромной тигрицы. Шея дергается от укола отточенного острия клинка. Держу какое-то время, надавливаю. Чувствую, как под кончиком ножа разошлась плоть. Покорность. Нет смысла идти в этом дальше. Она не шевельнётся, чтобы я ей не сделал, так и останется лежать.
Убираю нож, сажусь рядом. Меня трясёт. Плач, вой, рёв. Закрываю лицо руками. Обрушение мира, меня накрывает тайгой. Не помню, сколько эта эмоциональная лавина длится. Вернул меня в себя большой, тёплый, шершавый язык. Прошёлся по моему лицу мягкой, ароматной наждачкой.
Проваливаюсь в пушистость, нахожу рукой ухо на огромной голове, тереблю. Тигрица отозвалась блаженным рокотом. «Да катись оно всё!». Выключаюсь.
***
Просыпаюсь. Жив. Надо продолжать путь. Встаю, двигаюсь дальше, тигрица хвостиком пристраивается за мной. Ладно, пусть, её выбор.
К полудню вхожу в странную, непонятную, явно рукотворную просеку. Срез в ней начинается с верхушек кедров, и дальше вниз, по касательной. Некоторые кедры так и стоят без верхушек, с заново сформированной кроной, некоторые так и умерли стоя, сбросив иглы. Мёртвые, высокие стволы, наполовину срубленные непонятной силой.
Я ни разу не встречал такой вырубки. Скоро я пойму, почему она возникла. Сейчас меня беспокоит совсем другое. Стали попадаются человеческие кости. Вот целая часть скелета, обглоданная, не сказать, что свежая, но и мягкие ткани ещё не совсем разложились.
Оборачиваюсь, смотрю на тигрицу, она отводит спокойный взгляд.
-Твоя работа?
Тигрица фыркнула в ответ, странно, но он легко читается на «нет».
-Ладно, разберёмся, веди себя хорошо.
В ответ урчание уже на других нотах и другой продолжительности. Вроде как согласна.
Продолжаем путь. Через некоторое время, ласково уркнув, тигрица обгоняет меня, и скрывается в густых зарослях передо мной. Смена в её поведении заинтересовала, ускоряю за нею шаг. Отвожу ветку ели и почти лбом сталкиваюсь с хвостом самолёта. Он был огромным.
- О, небеса - лайнер!
Это самое ценное сокровище в наше время. Несметное богатство.
Начинаю осмотр. Прерывает его тигриное разноголосое мявканье.
Откуда-то из глубин лайнера вышла Зэта (так я её назвал), держа в зубах тигрёнка. Поднесла его ко мне, опустила в ноги. Удалилась. Через некоторое время принесла ещё одного. Отпустила тоже рядом со мной. Они тут же принялись играть, не обращая на меня никакого внимания. Протягиваю к ним руку, ей тут же достаётся.
«Да, не церемонятся, не мамка…»
Оставляю двух пушистых колобков заниматься друг другом. Осматриваю лайнер. Он почти цел, не считая оторванных тайгой крыльев. Хвост отделён, что позволило без труда проникнуть внутрь.
Впервые в жизни внутри самолёта. Увиденное завораживает. Всё цело, только время поработало. В момент полёта, лайнер был пуст.
Я прошёл в кабину. Стёкла были выбиты, кабина наполнена обрубками сгнивших веток. Приборы и оборудование не пострадали. Останки экипажа на своих местах. Остальной персонал лайнера - несколько скелетов в первых рядах кресел. Погибли все. Если бы было по-другому, лайнер бы нашли и растащили на материалы.
В исследование не углубляюсь, надо идти. Выхожу наружу. Зэта играет на полянке с тигрятами. Поглядывает с беспокойством на меня. Подошёл, потрепал её по холке. Отозвалась урчанием.
-Мне надо отлучиться, я скоро вернусь.
Рык в ответ.
Снял со своих ног, набросившихся, пытающихся их побороть и покусать, тигрят, положил на Зэту. Двинулся к месту встречи. Тигрята бросились за мной. Зэта рыкнула. Они остановились.
***
День к закату. К месту встречи с племенем добираюсь без происшествий.
Раннее утро, встаём, трогаемся к лайнеру. Всем не терпится его увидеть. Делимся на две группы. Одна, вместе со мной выдвигается вперёд и двигается максимально быстро. Вторая медленнее, так как им приходится тащить весь скарб.
На половине пути охватывает беспокойством, чувство тревоги. Невольно ускоряю шаг. Скоро вместе с уже знакомым тигровым запахом улавливаю свежий - медвежий. Именно он источник беспокойство. Останавливаюсь.
- Сделайте рогатины на медведя, - неожиданно для себя, командую старшими.
Удивлённо смотрят на меня, затем, без слов, начинают обследовать молодые деревца вокруг, подыскивая подходящие. Вскоре всё готово. Продолжаем путь. Ускоряюсь, тревога не отступает, с шага перехожу на бег.
***
Похоже, зря волновался. В зарослях, обвитый вьюнами, просматривается огромный лайнер. Соплеменники застыли. Открытые рты. Изумление.
Вдруг от лайнера, навстречу, прямо на нас, без единого звука, Зэта прыжками молниеносно набирает ход. Соплеменники выставили рогатины, ближайшую отодвигаю в сторону, знаком руки прошу убрать остальные.
Сомнений нет, не мы объект, тогда кто? Разворачиваюсь в направлении её атаки. Всматриваюсь и в кустах, выше нас вижу - выслеживает с сопки, притаился, огромная бурая шерстяная масса. Медведь. Через мгновение, взревев, он покатился со склона вниз, прямо на нас.
Развернулись к нему, ощетинились рогатинами. Зэта, пролетев сквозь наши ряды, бросилась наперерез медведю, сцепилась с ним.
Звериный рёв. Резонирует тайга. Смешалось всё: сломанные ветки, молодые деревца, земля, мох, листва жухлая и свежая. Всё в круговерти. Центр её - бурокоричневожёлтополосатый клубок.
Вырываю у рядом стоящего рогатину. Лезу на «арену». Из клубка, отжимаю рогатиной медвежью шею.
«Откуда сила, чудеса!»
Сила из тайги, я проводник. Только веса в моём теле нет. Летит медвежья лапа, рогатина пополам, сам лечу, пущенный из рогатины как из пращи. Падаю, вскакиваю, снова лезть в драку хочу.
Старший:
-Стой, погодь, тут мы сами. Отдохни.
Оттесняют меня за спины. Ещё есть три рогатины. Не в моих детских руках. Мужики, опытные охотники. Обступили буро-жёлтый ревущий клубок. Затормозили, отжали медведя, распяли, прижали к земле.
-Отпустите.
-Хорошо, - соглашается старший, - но видишь это?
Смотрю, выше на склоне, в кустах оскальпированный не свежий, начавший разлагаться человеческий труп.
- Медвежья работа. Притащил с собой.
Зэта отошла в сторону, легла, тяжело дыша, начала зализывать раны, полученные в схватке. На людей не обращает внимания.
Из дыры в хвосте фюзеляжа вылезли два тигрёнка. Потешно, вразвалку, направились к Зэте. Приняла их, облизала. Но недолго они были с ней. Развернувшись к нам, втягивая воздух, распознавая новые запахи, осторожно двинулись на разведку.
Знакомство, вот уже пошла игра. Один повис на ноге старшего, пытаясь, ухватить челюстями покрепче, другой, лапой осторожно трогал и отскакивал от протянутого в его сторону лакомства.
Тигрица, спокойно лежала, зализывала раны, посматривая на эту идиллию.
Я подошёл к ней, радостно фыркнула. Сел рядом, получил шершавым языком в щёку.
У нашего племени началась новая жизнь.
Медведя убили. Шкуру в хозяйство. Тайга вывела его, никто за ним не бегал – прекратила мытарства.
***
Приказ - собрать все побеги. Все, какие есть на Земле. Но я не знаю ни одного случая выживания побега при пересадке. Может сенатские придумали что-то? Почему об этом нет сведений? По вопросам подобной важности инструктируют мгновенно.
Изъятие – это бескровная, безболезненная операция. Никто не заметит внешних проявлений. Только глаза потухнут и жизнь станет линейной. Многие даже мечтают о таком полу-растительном существовании. Ни невзгод, ни радостей. Ни экстаза от побед, ни горечи от разочарований. Погоня за сытостью – всё!
Прохладная весенняя ночь. На поляне, возле лайнера, пригревшись углями догоревшего костра, спят Зэта, двое тигрят и он. Вик зарылся в живот тигрицы. Ставлю модуль в режим изъятия побега. Навожу на Вика.
Начинаю давить на курок.
***
Рассвет - моё любимое время. Мне нравится встречать его не открывая глаза. Осязая закрытыми веками лёгкое прикосновение рассеянного утреннего света.
Что за вонь? Ах да, это тигрица, что увязалась за мной. В глаза, нос, даже в рот попала её шерсть. Фу, ну и вонища от неё.
Вик пытается встать. Не получается. Одну ногу придавили два спящих тигрёнка. Свободной отвесил им по увесистому пинку. Спросонья мявкнув от боли, прокатившись кубарем пару метров по поляне, ничего не понимая, тигрята прибились к Зете. Долгим взглядом, оценив ситуацию и Вика, вздыбила шерсть, оскалилась грозным рыком, встала и, уводя тигрят с поляны, скрылась в зарослях.
Вик подобрал один из клочков оставленной Зетой шерсти. Покатал его в пальцах, выбросил.
«Хорошая будет шуба, в холода пригодится. Из тигрят можно сделать обувку на зиму. Я легко найду их, с тигрятами она далеко не уйдёт».
Вик направился к старшему племени, чтобы обсудить охоту на Зету.
***
Палец на курке окостенел. Сам курок как будто приварили.
Заглянуть в будущее не сложно. Что станет с Виком, после изъятия побега, я знал.
Утром проснётся совсем другой человек – недочеловек.
И из племени никто не заметит. Возможно, кто-то обратит внимание, что станет Вик другим, возможно более покладистым и тихим, возможно, агрессивным и шумным. Даже дар его останется при нём и обо всём и всех позаботится. Впереди определённость и достаток. Только рост прерван и глаза потеряли блеск. Не увидит небесной бездны, не растворится в ней, пересекая миллионы световых лет одной мыслью. Но кому до этого есть дело? Зато все здесь будут сыты.
Плохо мне, липкий холод - беда. Всё идёт не так, всё. Но ведь есть приказ, наверняка в сенате знают, что делают. Мне надо нажать на курок и всё, нажать и всё, это совсем не сложно, крохотное действо, надо просто сделать его – нажать, нажать…
Капля пота, щекотливо оставив дорожку на лбу, повисла на кончике носа.
Мутноватая. Стоп, это пот, признак земного физического человеческого тела. И это я сгенерировал его. Но это невозможно, я не могу иметь местное тело. Не могу, трудно даже представить уровень деградации, чтобы оно появилось. Но, выходит оно есть. Капля, вытянувшись, оторвалась от носа, упала на землю. Появилось дыхание, сразу в учащённой форме, другие ощущения тела, волнение. Интеллект! Неужели он научился распознавать небесных? Неужели он проник во Вселенную?
Нет, это невозможно - разная природа. Но здесь, в этой среде, похоже да, каким-то образом научился определять. Пытается воздействовать.
Вдруг, модуль радостно запиликал – это его штатный сигнал-отклик на рождение нового побега. Вздрагиваю, осторожно убираю палец с курка, пружина медленно возвращает его на место. Смотрю на монитор. Рождение побега не только в одном временном слое со мной, не только рядом, но, прямо где-то здесь.
Вожу модулем по поляне, ищу источник сигнала. Экран фиксирует удаление от побега. Навожу на Вика, местоположение двух побегов сливается.
Надо же! Знаю, бывает такое, но сталкиваюсь впервые. Скачок через людской уровень. Х м.м.,. хотя, что такое местный человек? Сон последнего, в цепочке перерождений, животного. Тыльной стороной ладони провёл по лбу. Он был сухим.
***
Модуль не работает от мысли. Классический спусковой курковый механизм. Надо нажимать самому, а это время. Иногда мгновения достаточно, чтобы всё изменить. Спасибо разработчикам - оставили механику.
Ложусь на спину не вершине ближайшей сопки, смотрю в чисто ночное небо. Пошло оно всё…, знаю, не нажму на курок с Виком и Зетой в прицеле ни через минуту, ни через час, ни через миллион местных лет.
Жду наказания. В синхронизации нет времени. Я отказался выполнить приказ, но ничего не происходит. Странно. Хотя, что со мной может произойти? Смерти нет. Распылят мои кванты по Вселенной - я всё равно соберусь. Что ещё могут придумать? Может, сошлют здесь же, в какой-нибудь примитивный пласт времени, пастИ динозавров. Или собирать данные об атмосферах планет, стоящих на пороге принятия жизни…э..эх…
Рассвет. Подсвеченная оранжевым, мерцающая огоньками чёрная синь. Томление в ожидании исхода.
Модуль завибрировал статусом «Очень важно».
- Ну, вот и кАра.
Читаю надпись на мониторе, глазам не верю:
«За проявленную бдительность и понимание Сенат принял решение доверить Вам сверхновую галактику Зэта. Координаты………………………»
***
Зэта просыпается. Осматривает поляну. Тянет носом воздух. Не найдя причин для беспокойства, принимается вылизывать лицо Вика. Во сне он смешно морщится, сонной рукой пытается убрать её голову от себя. Она отклоняется, смотрит на него, ждёт. Как только рука перестаёт елозить, вновь принимается за своё.
***
Познание бесконечно, его двигатель – вопросы к себе. Они и сейчас у меня есть. Это происшествие с невыполнением приказа разрушило всё моё представление о служении, ничего не предоставив взамен. Абсолютная пустота, не за что зацепиться.
«Я подумаю», – ответил я на уведомление Сената.
И сам удивился своему ответу. «Подумаю», в синхронизации звучит как издёвка, или посыл куда подальше. Я сейчас просто послал Сенат. Ожидание кары сменилось на любопытство.
«Хорошо», - прочитал сообщение на модуле, - «сообщите о решении».
Этот сенатский ответ ещё добавил вопросов. Давление и приказная форма коммуникации исчезли. Почему? Что изменилось? Моя природа неизменна. Понимание? Возможно. Как оказалось, Вик и Зэта разделили его на «до» и «после».
***
Мне нравится здесь, хоть я и не местный, я вырос в другом мире. На Земле есть величайший размах жизни, то, что люди называют природой. Там, откуда я родом такого не было – аскетичная планета. Удивительно, что местные не замечают этого, не придают этому никакого значения.
Вселенная влюблена в эту планету, несмотря на бесчинства аборигенов в некоторых временных слоях, не понимающих, что не они создали эту красоту, но получили её в дар. Получить коня в подарок и начать выбивать ему зубы - не совсем адекватное поведение. Тем не менее, прощает человечеству всё!
Для познания не нужно многого – всего лишь, сделать шаг в сторону, или копнуть поглубже и сразу открывается совсем другая перспектива.
Сенат, тоже интересное явление. Мы сами создаём себе все уровни и ограничения… постой, постой, а что, если…?
Я взял в руки модуль, повертел его, попрактиковался: сделал несколько вскидок на изготовку, посмотрел через прицел на окрестности – хороший аппарат. Нажал на кнопку прямой экстренной коммуникации:
- Слушаю, Вас - ответил приятный женский голос, на экране появилась миловидная блондинка. Голограмма, или настоящая – не определить.
- Я бы хотел остаться здесь, на мой взгляд, не все временные слои проявлены, а в них могут быть побеги, я пробовал туда попасть, но не могу. Мне нужен абсолютный вселенский допуск.
Блондинка улыбнулась:
- Добро пожаловать!
Затем экран зарябил и погас. Почти сразу исчез модуль вместе со связью с Сенатом. Раньше я бы сделал крюк на пару миллионов световых лет, чтобы попытаться найти его, но сейчас я просто осознал, родившимся прямо сейчас, своим бесконечным присутствием во Вселенной:
«Минутку, минутку, да неужели? Да, ладно, да вас нет и, похоже, не было никогда. А как давно? Я что-то упустил? А как же служение? И вообще, было ли оно?»
***
Открытия – вот что завораживает и даёт удовлетворение в познании. Служение, конечно же, было. Но, личный мир существуют только до тех пор, пока в него есть вера. Осознание и понимание расставляет всё по местам. Они и рассыпали мой последний мир, он был прекрасен, но то, что оказалось за гранью моего служения, превзошло все мои догадки.
В полном бездействии и блаженстве, сколько дней не знаю, может неделю, а может и месяц местного времени, наслаждаюсь новой, за гранью, лёгкостью и отзывчивостью на всё, что происходит во Вселенной. Вспомнилось происшествие с Сенатом и мой последний запрос. При первом же намёке увидеть желаемое событие, я тут же оказался в нём. Куда раньше, сколько не пытался попасть, - не мог.
©Волобуев Олег
volobuevoleg@inbox.ru