«Карголес»
Жизнь судового механика
Глава шестая
Но на следующий день в третьем трюме произошла неприятность.
Выгрузка трюма подходила к концу. Японцы докопались уже до самого днища трюма. Они спустили туда маленький юркий трактор, и он носился по трюму, сгребая оставшийся металлом в кучки, которые подбирали грейфером и выгружали на берег.
Трактор собирал по трюму остатки металла ковшом и вот в один из своих заходов по зачистке ковш трактора содрал с деки трюма заплатку.
По всей видимости, когда-то здесь была дыра в деке и её залепили этой заплаткой до очередного ремонта. Таких заплаток в принципе не должно быть на деке, а тут вот была.
Заплатка находилась как раз над топливным танком с дизельным топливом. Японцы были в шоке от произошедшего. Они сразу же посчитали, во что эта работа им обойдётся.
Баржа под топливо, которое ещё находилось в танке, зачистка танка, оплата бригаде по зачистке и сварщикам за их работу.
Они со всеми расчётами пришли к капитану и просили выделить им три дня для устранения повреждения деки.
Стармех присутствовал при этих переговорах. После того как японцы выложили все расчёты, они с нетерпением смотрели на капитана и ждали его решения.
Альберт Иванович вопросительно посмотрел на Семёна Петровича.
Тот откашлялся и произнёс непривычно длинную речь, которую перевёл капитан:
— Не переживайте, господа хорошие, не волнуйтесь. Пока будет производиться выгрузка соседних трюмов, мы за это время сами зачистим танк и сами заварим эту дырку. Только для этого нам понадобится целый день.
Главный супервайзер был несказанно рад и доволен, что таким образом решится столь важная проблема.
В танке находилось около сорока тонн дизельного топлива. Третий механик нашёл место, куда можно его перекачать. В танке после откачки оставалось около трёхсот литров дизельного топлива.
Вскрыли обе горловины танка и всей машинной команде пришлось лезть в танк и зачищать его. Топливо собрали и тряпками протёрли днище танка.
Танк имел систему паротушения.
Когда стармех пролез танк и убедился в его чистоте, то дал команду на включение паротушения. Горловины задраили, а в танке включили паротушение, чтобы уменьшить концентрацию остатков паров дизельного топлива.
Таким образом танк «тушили» пару часов.
Орлов со вторым помощником, как главные анализаторщики, измерили загазованность танка специальным прибором.
Анализ среды в танке оказался в норме и сварщик так же, как и во втором трюме, наложил заплатку и заварил эту дырку, а машинная команда вновь залезла в танк и собрала всю воду, оставшуюся от паротушения, после чего танк вновь закрыли.
Утром доложили японцам о готовности трюма и они продолжили выгрузку.
А так, как предлагали делать японцы, судну предстояло бы стоять ещё двое суток.
Вечером этого же дня к капитану пришла делегация японцев с благодарностью от порта. В знак признательности они пригласили стармеха с экипажем, который участвовал в очистке этого танка, поехать в ресторан.
Ну, стармех, естественно, был доволен. Он «не смог» отказаться от такого заманчивого предложения. Но всю эту группу приглашённых, которых обозначил стармех, должен возглавлять помполит.
Список машинной команды, переданный помполиту, включал в себя второго и третьего механиков, токаря, сварщика и двух мотористов, электрика и электромеханика.
Гришу и его вахтенного моториста оставили на вахте, сказав им, что водки им привезут.
Часов в семь вечера к борту подошёл небольшой автобус. Да… Он ни в какое сравнение не шёл с нашими «пазиками» и «уазиками». В автобусе сиденья были покрыты бархатистой бежевой тканью, работал кондиционер и он шёл мягко, плавно и не рычал при переключениях скоростей.
Экипаж привезли в ресторан, сделанный в японском стиле. С красивой керамической крышей, у которой углы немного загибались вверх.
Вежливые официанты в чистенькой форме открыли резные двери и все приглашённые вошли в небольшой зал. Откуда-то неслась негромкая национальная музыка. Было тихо и уютно.
Орлов больше всего боялся, что столики окажутся низенькими и придётся перед ними сидеть на корточках. Но нет. Столы оказались обычными и вокруг них стояли красивые резные стулья.
После того как все расселись, главный японский начальник поблагодарил на английском языке экипаж за проделанную работу и предложил попробовать блюда японской кухни.
Тут все поразились тем, что официанты, как заведённый конвейер, начали подносить к столу различные закуски.
Они ставили на стол различные салаты, мелко нарезанное копчёное мясо и прочее и прочее. От обилия всего стоящего на столе глаза разбегались. Орлов даже и не знал, с чего начать.
Больше всего его поразило одно блюдо. Это была змея. Голова у неё торчала посередине блюда. Это была копчёная змея. Её тонко-тонко нарезали на чуть ли не прозрачные пластики. Несмотря на наличие костей, эти пластики сами таяли во рту, настолько мясо оказалось нежным.
На стол выставили много салатов и несколько рыбных блюд. На блюдах лежали зажаренные в сухарях до светло-коричневого цвета большие то ли карпы, то ли сазаны.
Перед каждым посетителем стояли красивые кувшинчики с саке, а в середине стола красовалось несколько бутылок уже европейского спиртного.
Увидев спиртное, помполит сразу же скомандовал:
— Никому не пить.
— Как так не пить? — удивился Семён Петрович. — Как не пить? Ты чё! Люди же работали! И не мы их благодарим за это, а японцы. Пусть выпьют, - решительно заключил он.
Помполит с ним нехотя согласился.
А что надо советскому моряку, получившему индульгенцию из наиглавнейших уст? Да ничего более, как выполнить команду «Наливай!».
За спинами у сидящих, постоянно находились официанты. Они чётко следили за полнотой тары у отдыхающих. Как только у кого-нибудь опорожнялся очередной стаканчик, они сразу же наполняли его, а так как один за другим произнесли три тоста, то количество спиртного заметно уменьшилось.
Первоначально на столе находилось по две бутылки Cutty Sark, Black & White, но через полчаса они были опустошены.
В ожидании решения столь трагической ситуации за столом нависла тишина. В глазах присутствующих стоял только один вопрос: что же делать дальше?
Видя нездоровую пустоту стола, официанты принесли ещё пару Cutty Sark и пару Black & White. Разговор опять вошёл в прежнее русло и мирно продолжался за столом этого уютного ресторанчика. Но вскоре и этих бутылочек опять не стало.
Ну а когда официанты уже по третьему заходу пополнили столы, то Орлов прошептал токарю и сварщику:
— А вот из этой серии одну бутылочку затырьте. — Он показал глазами в направлении только что принесённых бутылок. — У нас там Гриша на вахте. Ему с мотористом надо принести обязательно. — Но точила с варилой и без слов поняли, куда и что надо тырить.
И под воздействием магических чар сообразительного токаря, одна из бутылочек исчезла со стола.
Помполит что-то сильно захорошел и отвлёкся от наблюдения за «отдыхающими». Они со стармехом обнялись и о чём-то мирно вели беседу — наверное, о незаконченной шахматной партии.
Когда ужин закончился, то всех «отдохнувших» погрузили в автобус — уже точно погрузили — и привезли к борту судна.
Машинная команда с трудом вскарабкалась по трапу на главную палубу под завистливыми взглядами матросов и разбрелась по каютам.
Каюта у токаря была самая большая, поэтому через полчаса все вновь собрались в ней и, таинственно исчезнувшая из ресторана бутылка, появилась на столе. А тут ещё и сварщик отличился. Он, оказывается, прихватил ещё одну бутылку.
А так как всё, что было не доедено в ресторане, официанты упаковали в коробочки, то закуски хватило всем.
А коробочки были какие! Ой, какие прелестными оказались эти дефицитные коробочки! Потом они ещё долго были на судне в эксплуатации. Их не выкидывали, они стали главной сервировкой стола, когда совершалось небольшое злоупотребление спиртными напитками при последующих торжествах, происходящих в машинной команде.
***
В конце недели выгрузка закончили и судну приказали идти на ремонт в Осаку.
До Осака переход занял двое с половиной суток.
Через пролив Осуми вышли в Тихий океан, а затем через пролив Кии зашли в бухту Осака где и находился сам порт Осака.
Проливы и многочисленных островов в этих районах славились своей красотой.
Вокруг идущего «Карголес» сновало множество маленьких судёнышек. Рядом распростёрлись лесистые берега, а в самых узких местах проливов на берегу даже просматривались старинные строения.
После вахты Орлов выходил на палубу и любовался на красотами природы и дышал свежим воздухом, чтобы провентилировать лёгкие, забитые топливными и масляными испарениями машинного отделения.
Вот для штурманов такие проходы по этим узкостям из-за интенсивного движения, оказывались кошмаром и им в их работе в такие моменты было не до любования красотами, а для механиков, особенно после вахты, — смотри, наблюдай, любуйся.
Одним словом — пассажиры.
Судно пришло в Осаку и встало на рейде и вскоре приехали представители завода. Они сразу же прошли в каюту капитана, где вели переговоры относительно предстоящего ремонта.
Оказалось, что своим ходом судну нельзя заходить на завод. Для захода необходимо использовать только заводские буксиры. Вскоре буксиры подошли, взяли судно «на усы» и завели на завод.
После постановки к стенке завода, на «пяти углах» собралось импровизированное собрание. Дым стоял коромыслом. Народ терялся в догадках и предположениях. Но главным пунктом этого «собрания» явился вопрос: если судно стоит в заводе, да ещё к тому же в иностранном порту, то выплатят ли командировочные?
А командировочные — это примерно пятьдесят долларов в сутки.
Вышедший на «пять углов» старпом, услышав провокационные размышления, тревожащие разум электората, выпустил облако дыма и развеял общее сомнение:
— Вам, вообще-то, надо сначала купить губозакаточный аппарат, а потом уже мечтать.
Народ понял его шутку и невесело рассмеялся.
Все ведь знали, что основанием для выплаты командировочных является вывод камбуза из работы. А камбуз не выводился из действия, поэтому и командировочных никому не видать. Только кто-то из матросов с сожалением сказал:
— Вечно вы всё, Иваныч, обгадите. Даже помечтать нельзя.
Народ ещё больше развеселился и вскоре разошёлся по рабочим местам.
Конец шестой главы
Полностью рассказ «Карголес» опубликован в книге «Паулина»: https://ridero.ru/books/paulina_1/