Глава 2
С Машей он познакомился в поезде, возвращаясь из Крыма. Планерабль хорош, даже слишком хорош для тех, кому надо успеть. Женька никуда не спешил. Он недурственно отдохнул на Южном Берегу, и ему хотелось неторопливо осмыслить минувшие две недели. Поезд весьма к этому располагал - лежишь себе на мягком диване и рассматриваешь пролетающий за окном пейзаж. Можешь почитать электронную книгу, подключив телемоб к локалке или – погрузиться в бесплатную Программу опять- таки через локалку – портативные шлемы есть в каждом купе. Либо устраивай себе праздник живота, впрочем, за отдельную плату – из ресторана по пневмопроводу тебе пришлют любой гастрономический заказ.
Женька предпочитал пейзаж за окном, который то и дело менялся, завораживая своей калейдоскопичностью.
Поезда остались лишь на немногих маршрутах, включая южный. Пассажиры вместо того, чтобы за считанные минуты перепрыгивать часовые пояса в планерабле, могли насладиться неспешным путешествием в комфортном купе на двоих. Как правило, путешествующему в одиночку доставалось все купе – народ все же предпочитал планерабли, как скоростной и потому самый практичный вид транспорта. Железную дорогу пользовали бедные студенты, влюбленные пары, а также уставшие от цивилизации экземпляры, к коим, конечно же, относилась богема всех мастей.
В Крыму Женька отдыхал в окрестностях Ялты на студенческой базе отдыха. Проснувшись, он слушал, как море прилежно перебирает камешки на пляже, либо раскатисто ухает, всерьез накатывая на берег. Он открывал глаза, и морская даль, серебристо подсвеченная Солнцем, врывалась к нему в домик сквозь пластиковое окно.
Все было тип-топ: и море, и пляж с бесконечными заплывами и нырянием на самое дно. Только личное, сокровенное оставалось нетронутым. Мечта о единственной и неповторимой приходила каждый вечер перед сном, будоража воображение.
Познакомиться с Ней на базе было практически невозможно. Девушки на пляже, одетые в умопомрачительные бикини или вовсе топлесс, всегда держались стайками. Мужчины обходили их стороной, не понаслышке зная о нравах современных Афродит.
Вечером распахивали свои двери Салоны дриминга. Их здесь было - на каждом углу. И везде - эротические Программы. Сильный пол погружался в захватывающие фантазии, стремясь сбросить накопившуюся энергию. Пробудившись от искусственного сна, Женька чаще всего не мог вспомнить сюжет – в памяти оставались лишь его обрывки. Это раздражало, поэтому он не любил дриминг.
Он все перебирал в памяти ту встречу в скалах. Это была еще та изюминка!
Собственно, вот как все произошло. Утром Студент заскочил в шоп, купил фруктов и бутылку красного вина. Будто кто-то подталкивал его в нужном направлении. На этом участке побережья, название которого я поостерегусь разглашать, (сделай я это, толпы страждущих ринутся в райский уголок), скалы, в беспорядке громоздясь друг на друга, образуют неповторимый инопланетный пейзаж. Внизу, прямо под ними, стелется море, обычно спокойное в августе. Для любителей отдыхать в небольшой компании, да еще в чем мать родила, нет ничего удобнее. Именно такая компания неожиданно открылась взору Женьки, когда перепрыгивая с камня на камень, он едва не снес импровизированный столик.
Со всех сторон укрытые скалами, перед ним сидели пятеро обнаженных девиц лет двадцати - двадцати пяти, разложив на камне походную скатерть из мягкого пластика, на которой красовалась бутылка вина и персики. Вино было наполовину выпито, и на пятачке царило оживление.
- Смотрите-ка, к нам мальчик пожаловал, - иронично заметила одна из красоток, нисколько не смущаясь своей наготы.
Женька не тормозя, спрыгнул вниз. На нем были разноцветные стильные шорты.
Извините, я просто не успел изменить курс, - стал он оправдываться,
- тут в скалах столько укромных мест, а сверху не видно.
- Ну, Суслик наш нежданный, раз прискакал, садись, - пригласила его темноволосая красотка, игриво выпятив свои аппетитные груди, - только без биноклей. И она кивнула на шорты.
«Бинокли» пришлось скинуть. Чтобы как-то унять волнение, Женька присел и достал из сумки бутылку и фрукты.
- Надеюсь, пригодится, – скромно предложил он.
Пригодится, пригодится, ты и сам нам пригодишься, - подмигнула
подружкам темноволосая.
- Вы тут, наверное, скучаете без мужского общества, - неуверенно предположил Женька.
- Ой, скучаем! - хором притворно согласились девицы.
Наполнив бокалы, Женька демонстрировал чудеса красноречия, произнося тосты за всех вместе и за каждую в отдельности. Афродиты лишь посмеивались, то и дело отпуская сальные шуточки.
Высокорослая смуглая деваха по правую руку от Женьки вдруг взяла слово.
- Я хочу выпить за твердость… твоих яиц! – и вытянув руку, она бесцеремонно залезла к Женьке именно туда.... Женька почувствовал прилив возбуждения в паху, и член его, проявив самостоятельность, зашевелился. Через считанные секунды он уже закрывал причинное место руками, что получалось у него как-то неказисто - вставший член так и норовил прошмыгнуть меж ладоней. Девушки, между прочим, как по команде вскочили и бросились на Женьку: трое опрокинули его на спину, навалившись на руки, а двое уселись на ноги.
Женька все витал в облаках, воображая, что с ним играют.
Откуда ни возьмись, появилась довольно длинная и прочная веревка, и в мгновение ока Студента скрутили.
- Решил нами попользоваться!? – воскликнула одна из подруг, вынимая плетку из рюкзака. Но Женька был все еще навеселе, и развитие событий ему чертовски нравилось.
- Осторожнее девочки, осторожнее, - миролюбиво бормотал он.
- Что ты там блеешь, козел недоделанный?! – воскликнула предводительница воинственной компании, и Женьку перевернули на живот. Посыпались удары плетью, которая, к счастью, оказалась из секс-шопа, не то залечивать бы ему рубцы несколько недель.
- Чтоб ты всю жизнь нас вспоминал! - приговаривала главная, передавая плетку другой красотке. Та принялась хлестать с не меньшим усердием.
- Бейте, пока не кончит! – приказала главная.
Пороли Женьку минут десять. Между делом поправляли узлы на руках и ногах.
Сначала Женька чувствовал обычную боль, которая растекалась по спине и ягодицам. Он понял, что влип, и девахи не отстанут от него до тех пор, пока с ним Это не случится… Уже вполне протрезвевший, он постарался расслабиться, и с удивлением обнаружил, что теперь каждый удар доставляет ему невыразимую сладость, которая гнездясь в середине живота плавно переливалась к лобку.
Он почувствовал, как проваливается в пропасть и застонал. В глазах вспыхнули искры, и сознание едва не покинуло его – в голове будто лопнули туго натянутые струны.
- Совсем никакой, значит готов. Посмотри его, Ларис, неужели еще сухой? – обратилась вождиня к полногрудой крепко сбитой девахе. Та чуть развернула обмякшее Женькино тело, и вся компания удовлетворенно захихикала.
- Мальчик, готов! Дело сделано. Эй, не грусти, приходи еще, если понравилось.
Быстро собравшись, девушки исчезли.
Он настолько ослабел, что еще с час провалялся среди скал, хорошо хоть голова оказалась в тени. Ноги потом сильно болели. Пришлось мазать их специальным кремом – так они обгорели на солнце.
Этот жестокий и пикантный эпизод отдыха сильно запал ему в память, если, конечно, не считать знакомства с Машей. Вообще-то было обидно, что он сделался жертвой девичьего произвола. С другой стороны, ощущения во время порки были такими необычными, что в душе он вовсе не жалел о случившемся. Вернувшись домой, он никому не рассказал об этой встрече. Он решил, что живописать все как было, значило предстать перед друзьями полнейшим лохом и слабаком. И Студент молчал, хотя рассказать очень хотелось.
Мысли его вернулись к Маше.
Поезд на всех парах мчался в Мегаполис. Зазвенел местный телекомп, ожил экран, на нем физиономия проводницы с дежурной улыбкой предложила Женьке чай.
- Хорошо! - обреченно согласился Женька, - и вышел из купе. Прикрыв за собой массивную дверь, он приник к окну. В конце вагона появилась проводница с чаем. Женька машинально посмотрел на нее и краем глаза заметил, что дверь соседнего купе медленно открывается, и в коридор выходит темноволосая девушка лет восемнадцати. От неожиданности Студент потерял дар речи, и проводница едва не обдала его свежезаваренным чаем, который, оказывается, заказала красавица-соседка.
«Интересно, она одна?», – подумал он и с удивлением обнаружил, что девушка улыбается.
Ему!
Женька в таких случаях обычно робел, но на сей раз в нем что-то щелкнуло, и он улыбнулся в ответ.
Они познакомились, и, как это часто бывает, неловкое молчание повисло в воздухе.
- Давайте попьем чаю! У меня есть сладости, – неуклюже пригласил он, наконец-то, а сам невольно вспомнил порку в скалах.
Маша запросто согласилась и через минуту, мило улыбаясь, сидела в его купе. Ее высокий лоб не гармонировал с полными чувственными губами, чуть тормозя эту чувственность. Зато огромные глаза светились детской непосредственностью.
До сих пор Женьке доводилось встречаться с девицами, которые отличались резкостью движений, угловатостью и быстрой щебечущей речью. Они старались походить на мужчин, и как ни странно, это им во многом удавалось. Маша на их фоне выглядела, как инопланетянка. Движения ее были плавными и в то же время уверенными, за ними скрывались и скорость, и ловкость.
Женька сидел напротив новой знакомой, совершенно очарованный ею, будоража себя мыслью, что счастье, наконец-то, совсем рядом.
- Интересно, чем вы занимаетесь? – избрал он надежный способ поддержать разговор.
Маша работала моделью в престижном агентстве. В Ялте проходил показ популярного французского кутюрье - она возвращалась из командировки. Впереди - небольшой десятидневный отпуск, который она решила начать с экзотичной железнодорожной поездки. Ей двадцать лет. Она интересуется книгами, старинной живописью и балетом. Строгие родители души в ней не чают.
Женька рассказал о себе. Поплакался, как надоела ему проклятая учеба. И сама жизнь, что еще ужаснее.
- Я вам завидую, Маша! У вас поездки, интересная работа. А тут день за днем одно и то же…
Женька не привык жаловаться. Но, как видно, наболело!
«Все равно больше не увидимся, она слишком важная птица», - с грустью подумал он.
Поезд монотонно преодолевал километры. За окном тянулись то рощи, то зеленые поля. Время от времени мелькали аккуратные поселки. Вечерело. Солнце собиралось за горизонт, и ясное небо обещало отличную погоду на завтра.
Маша внимательно изучала Женьку своими огромными глазами. И тут Студент вспомнил, что в сумке у него лежит бутылка крымского шампанского и предложил выпить.
Маша не возражала.
Придержав норовистую пробку, он разлил шампанское в стаканы для чая.
- За вашу красоту!
И наше знакомство, - скромно добавила Маша.
Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, медленно выпили.
- Маш, вокруг тебя наверно, мужики так и вьются? – расслабленно спросил Женька.
- Спрашиваешь! Виться-то они вьются, а сами по салонам бегают. Ты ведь такой же, а!? - И Маша кокетливо улыбнулась, забросив ногу на ногу, ее короткая юбка порывисто приоткрыла загорелые бедра.
- Иногда бываю. Но не фанат. Я свои-то сны редко помню, а уж дримы тем более.
- И кто же парень твоей мечты? - набравшись храбрости, спросил Женька.
- Богат, умен и с собственным островом. И замком где-нибудь в Европе, - то ли в шутку, то ли всерьез, не задумываясь, ответила Маша.
- Само собой, он должен быть молод и хорош собой, вот как ты, например, - улыбнулась она, поправляя волосы.
- Значит, тебе принца вынь, да положь. Да, ты девушка из прошлого столетия! Тогда принцы были в моде. Сейчас женщинам нужна лишь карьера, а для души они предпочитают либо Программы, либо себе подобных, - слегка нахмурившись, заметил Женька.
- Неправда, ты женщин не знаешь. Просто за последние годы мы устали от своей ненужности. А в душе так и остались, как раньше говорили, бабами.
Женька разлил остатки шампанского. Выпили без слов и не чокаясь - каждый думал о своем.
Между тем, Солнце, наконец, зашло и стало темнеть. Изрядно захмелевший Женька пересел на диван к Маше и осторожно обнял ее. Она не противилась. Это было достижение… Женька представил, как сейчас он поцелует ее, как…
Но случилось иначе. Маша оказалась проворнее, он почувствовал, как влажный гибкий ее язык затрепетал у него во рту. От неожиданности он чуть не соскользнул с дивана. Кровь стучала в висках: ведь это был его первый поцелуй. Через мгновение он попытался перехватить инициативу, но Машин язычок не сдавался, все глубже ввинчиваясь ему в рот. Левой коленкой Маша уперлась ему между ног, и он почувствовал, как член его пружинисто напрягся.
Поезд летел на север. На полу нервно дребезжала бутылка из-под шампанского. Персик, докатившись до края столика, сорвался вниз и курсировал между диванами.
Однажды они отправились в небольшой поход. Решили порыбачить километрах в двухстах от Мегаполиса. Добирались на автомобиле Полковника. Это был старенький автомобиль, возраст которого исчислялся двузначным числом. Почти все машины уже работали на воде, и газовый автомобиль Полковника был раритетом. Дорога заняла часа полтора – мимо них то и дело проносились современные водородные автосигары, делая в час километров за триста.
Место было знакомое. Раза три они уже бывали там, правда, рыбу не ловили, а приезжали просто так, посидеть у костра, отдохнуть от городской суеты. Ну, и шашлык и, конечно, немного водочки. Вот и все дела. А тот раз, все запали на рыбалку. Собрались в один вечер и выехали чуть ли не за полночь. А когда добрались до цели и стали разбирать рюкзаки, выяснилось, что Борька, самый бывалый рыбак, забыл взять удочку. Великолепная удочка Полковника, сделанная из искусственного бамбука, оказалась без крючка. Женька оставил у себя на кухне приманку для рыб, которую заблаговременно купил в специальном магазине.
Ну, не возвращаться ж! Развели костер, поджарили картошку с индюшатиной. Достали бутылку водки, стаканы. Выпили.
Небо было ясное и совершенно безветренное. Его украшала красавица Луна, пребывавшая в своей роскошной полной фазе. В такие минуты хочется помолчать, тихо любуясь природой. Но минуты эти быстро убегают, и вот уже слова просятся на язык, и каждая твоя фраза кажется осколком истины…
- Ты, Женька, целоваться-то умеешь? – вдруг спросил Полковник.
Борька с интересом посмотрел на Женьку. Ему понравилось, что вопрос был адресован не ему.
- Будь покоен, умею, хотя по правде говоря, маловато практики, - с улыбкой ответил Студент, который в другой раз запросто послал бы Полковника куда подальше.
- А с кем целоваться, Полковник? Эти фурии сторонятся нас, будто мы виноваты во всех несчастьях. У тебя, между прочим, жена. Ты человек в этом смысле старомодный. Вот и расскажи о своих ощущениях.
Мои ощущения, Женька, трудно описать словами, но если вы,
господа, не против…
И Полковник начал длинный монолог, который мы полностью не приводим, потому что отличался он не всегда корректным использованием лексики и некоторым многословием.
Полковник в самом деле был женат. Это продолжалось с ним последние двадцать шесть лет, на удивление бывшим сослуживцам, друзьям и даже собственным детям. Двое детей его были уже взрослые, вполне самостоятельные люди. Мила в свои двадцать пять абсолютно не интересовалась женской политикой. Она служила экономистом в крупной компании и неплохо зарабатывала. Сын Петр, несмотря на молодость - в прошлом году ему исполнилось всего-навсего двадцать - великолепно разбирался в компьютерных сетях. И даже слыл одно время весьма авторитетным хакером! Последние два года он мотался по всему миру, выполняя деликатные заказы медиа-фирм.
Полковник жил с женой в пятикомнатной квартире на окраине Мегаполиса. В его распоряжении были спальня и кабинет. А что еще нужно бывшему Полковнику в пятьдесят семь лет?! Из вооруженных сил его уволили десять лет назад – по планете прокатилась очередная реформа, и военные попали под сокращение. С тех пор он нигде не работал, живя в свое удовольствие. Альбина была моложе его на десять лет. С женой у Полковника были сложные отношения, порой на грани взаимной ненависти. Супруга погуливала. И делала это столь виртуозно, что вполне переплюнула собственного мужа, который и сам был не прочь оторваться на стороне…
Альбина работала метрдотелем в ресторане “Волшебный пес”. Дриминг дримингом, а человек остается человеком. Где выпить-закусить, снимая стресс? Разумеется, в ресторане. Не иссякал поток народа и в “Волшебный пес”. И закрутить роман там было не сложно, тем более что мужики изголодались по натуре.
- Вы, ребятки, еще маленькие, и целоваться, черти, не умеете, - продолжал изрядно захмелевший на свежем воздухе Полковник, - да я и сам впервые поцеловался, когда мне было за двадцать, причем, не поверите, с будущей женой! Вы не представляете, ха-ха-ха! Сидим мы, как сейчас помню, у меня дома, а жил я тогда в центре Мегаполиса, между прочим, на сорок девятой улице, и что вы думаете, она мне и говорит, закрой, говорит, глаза, у меня сюрприз. Я глаза, значит, закрываю. И вдруг чувствую, Аля вытирает мне губы носовым платком, - мы как раз выпили шампанское, - убирает платок, потом слышу, она шепчет “не подсматривай, а то не получится”, и еще один носовой платок мне на губы набрасывает, а я, ну, ничего не могу понять, сижу, как дурак, не могу пошевелиться от стеснения. Тут, она, р-р-а-з, и впивается своими губами в мои через платок, да так, что покусала меня до крови. Она чувствует, что кровь пошла - давай меня этим платком вытирать и извиняться. “Прости, - говорит, мой хороший, - я сама впервые в жизни целуюсь, - вот и перестаралась. – А зачем тебе, спрашиваю, платок-то понадобился? – Как зачем, - отвечает, - чтобы не заразиться от тебя. Ведь столько болезней через поцелуй передается, нас этому еще в школе учили. Ну, посмеялись мы с ней, платки выбросили, и весь вечер целовались до изнеможения. С тех пор я никогда таких чувств не испытывал: тебя будто электричество пронизывает, но сила тока такая, что вместо того, чтобы биться в конвульсиях, ты, наоборот, чувствуешь прилив сил и, кажется, еще немного, и разорвет тебя эта энергия изнутри, если ты ее не высвободишь …
Полковник еще некоторое время живописал прелести поцелуя, а Женька с Борькой внимательно слушали. Когда Полковник замолчал, а замолчал он нескоро, в заключительной части своего монолога изрядно ругая современных женщин, у костра воцарилась на некоторое время уважительная тишина, в которой неровно потрескивали дрова, да бледно сияла полная луна, надрезанная тонким облачком.
Женька не смел пошевелиться, хотя его член настырно уперся в Машино бедро, а правая нога затекла. Он не мог оторваться от ее сладких губ. Время потеряло всякий смысл, только перестук колес напоминал о том, что оно все-таки существует.
Проводница, перед тем как отойти ко сну, решила полюбопыствовать, как себя чувствуют пассажиры. Для этого не обязательно было выходить в коридор и заглядывать в каждое купе, достаточно нажать кнопку на пульте управления. Устройство обнаружения позволяло не просто определить присутствие человека - датчик регистрировал даже пульс и давление «обьекта».
В вагоне было лишь два пассажира, и она нажала кнопку купе, которое занимала Маша. Через пять секунд компьютер выдал сообщение, что пятое купе пустует.
– Странно, - подумала проводница, - где ж моя студентка?! Не долго думая, она нажала кнопку соседнего 6 -го купе, в котором ехал молодой человек. На этот раз прибор показывал полную чепуху. Получалось, что пульс пассажира порядка двухсот ударов в минуту, а давление не поддавалось измерению, то взлетая до трехсот на двести, то падая едва ли не до нуля.
«Ну, и техника, - подумала проводница, - сплошные сбои, - да и спать хочется!»
Но инструкция не оставляла ей шансов на сон, она была обязана удостовериться, что, все пассажиры на своих местах и, в добром здравии. Убедившись, что датчик сбоит, проводница связалась с начальником поезда, вагон которого находился в середине состава.
- Привет, Петрович! - разбудила она мирно дремавшего начальника, - у меня пропала пассажирка, и в одном из купе датчик показывает черт-те что, давление у человека скачет как сумасшедшее. Нужна помощь.
- Понял, высылаю бригаду, - с трудом соображая, ответил Петрович, и побрел по вагону собирать людей. В состав бригады скорой помощи входил врач с портативной медлабораторией, позволявшей делать несложные операции, и группа безопасности из двух человек, вооруженных средствами взлома и защиты.
Вскоре Женька сообразил, что Маша раздевается. Ее короткое светлое платье полетело на диван, и он увидел ее маленькие острые груди. Женька заторопился и, вытаскивая ноги из штанин, слегка запутался в брюках, ведь Маша все не отпускала его, продолжая целовать то в губы, то в шею. Наконец, его тело обрело свободу, и вместе они покатились по дивану, целуясь до умопомрачения. Маша в какой-то момент оказалась сверху, и Женька почувствовал, как его давно вставший член протискивается в ее влажную норку. Он был вне себя от счастья - это была его первая близость с женщиной!
Маша, оседлав Женьку, порывисто двигалась в такт колесам, громыхавших на рельсовых стыках.
Резкий стук в дверь пришелся, мягко говоря, некстати.
- Откройте! – раздался требовательный мужской голос.
Смущенные и растерянные они кое-как оделись.
- Ты не знаешь, кому мы могли понадобиться? – недоуменно
спросила Маша.
- Понятия не имею, наверно, полиция.
В коридоре стояли сотрудники службы безопасности с устройством для взлома дверей, похожем на сварочный аппарат.
- Что случилось? – поинтересовался начальник поезда, столкнувшись с Женькой нос к носу.
Ничего не случилось! – раздраженно отчеканил Женька.
- Молодой человек, служба безопасности состава несет ответственность за ваше здоровье и жизнь, - заявил начальник, - и, между прочим, приборы показали, что у вас проблемы с сердцем!
- Это у вас проблемы, черт возьми! - парировал обалдевший Женька, отступая в глубь купе. Тут начальник и вся бригада увидели Машу, сжавшуюся на диване у окна.
- Как вы смеете врываться в купе? – воскликнула Маша, закрываясь одеялом.
- Извините, мы не думали, что…, - виновато подыскивал слова начальник.
Проводница стояла рядом и кусала губы.
- Прибор показал нелепицу, потому что их было двое в купе, и кроме того…- сбивчиво попытался объяснить ситуацию один из сотрудников СБ, пышноволосый молодой человек с глазами на выкате.
- Дело, пожалуй не в этом, - нашлась, наконец, проводница, - просто они вели себя нестандартно.
- Мы пили шампанское, - начал было объясняться Женька.
- И… трахались! – добавила Маша.
Она посмотрела в упор сначала на начальника, по лицу которого поползли багровые пятна, потом на проводницу, немедленно ретировавшуюся вглубь вагона.
- Закройте дверь, будьте любезны! - гневно заключила Маша.
Дверь немедленно захлопнулась. Влюбленные вернулись на диван. Женька тупо смотрел перед собой.
- Не грусти! - ласково сказала Маша, - их уже не исправить, а у нас еще есть шанс. И она поцеловала Женьку в губы, и поцелуй этот был и жгучий, и сладкий.
Некоторое время они целовались, потом пили чай, который, как видно, в качестве компенсации за тревогу, принесла им проводница. Оба уже не стремились к близости, словно чувствуя, что за ними следит инфрокрасный датчик, регистрируя удвоенный пульс и давление. Под утро они уснули, каждый разметавшись на своем диване, и какие сны им снились, мы уже никогда не узнаем.
В девять поезд прибыл в Мегаполис. Проводница осторожно постучала в дверь.
- Влюбленные, пора выходить, приехали! – не без сарказма прокричала она. И действительно: поезд стоял у перрона, и в окне показались встречающие. Маша увидела отца, высокого седовласого мужчину лет шестидесяти.
- Жень, прощаться будем в вагоне, а то отец меня не поймет. Он у меня строгий, особенно насчет этого дела, сразу распросы начнутся, что да как, а я притворяться не умею, - и Маша отправилась к себе в купе за сумкой.
Проводница, кажется, устала ждать, прогуливаясь по вагону. А они стояли в коридоре, прислонившись к стенке, и все целовались.
- Ты мне хоть сетевой адрес дай, - попросил, наконец, Женька.
Маша продиктовала адрес.
- Звони, у меня через месяц день рождения. Короче, я тебя приглашаю! – и, улыбнувшись на прощанье, она выпорхнула на перрон, где сразу же попала в объятия статного джентльмена. Женька вышел несколько позже, и некоторое время плелся на почтительном расстоянии от них до самой привокзальной площади. В утренний час народу было немного, и он успел заметить, как Маша с отцом сели в сигарообразный автомобиль последней модели. Дверь машины захлопнулась, и через мгновение она сорвалась с места. Женька остановился и долго смотрел вслед – события минувшей ночи живо стояли у него перед глазами.