Пару дней назад в «Известиях» прочитал:
«В преддверии 20-летия российской Конституции президент Владимир Путин встретился с преподавателями конституционного права из высших учебных заведений разных регионов. Острых вопросов они не задавали, критики не было, но по некоторым важным вопросам президент все-таки высказался.
Преподавателей обеспокоили заявления ряда политиков и организаций о необходимости отделить кавказские регионы и таким образом решить межнациональные проблемы и вопросы борьбы с терроризмом.
— Любые попытки отторгнуть от нас какие-либо территории антиконституционны и должны преследоваться по закону. — ответил глава государства.»
Будь сегодня времена, даже не Сталина, а Леонида Ильича и главного идеолога КПСС М. Суслова, мне после такого заявления главы государства, пришлось бы долго «замаливать грехи», за свои слова, «противоречащие линии партии», отправленные по Емайл год или два назад одному из своих корреспондентов:
«На мой взгляд, самая большая ошибка В. Путина в том, что он в 2000 г. не отказался от федеративного устройства России по национальному признаку и не перенес южную границу России на реку Кубань. Чтобы с помощью полноводной Кубани и казаков, на ней проживающих, отсечь от России Чечню и другие миазмы национализма. Вместо этого, он решил с помощью кнута и пряника приручить Кавказ. На задабривание националов за счет нищей центральной России сегодня бросаются уже не миллиарды, а триллионы руб. Только национализм и политический бандитизм на Кавказе от этого не утихает, а продолжает расползаться по всей России.»
Это я в качестве вступления к разговору о том, был ли национализм во времена СССР или была полная идиллия в этом вопросе, называемая «дружбой народов».
Если верить ностальгическим воспоминаниям пенсионеров, ни разу не бывавших во времена СССР в Прибалтике и Западной Украине, и словам песни «Пацаны», исполняемой Вахтангом Кикабидзе, то национализма во времена СССР не было в помине. Но,…..тогда откуда брались (не всегда безобидные) анекдоты о ненцах, чукчах, грузинах, евреях и т.д., типа тех, которые я привел в главе: «Байки из Советских времен»?
И почему, одним из «ярких воспоминаний» моих знакомых – россиян, побывавших до 1991 г. в Прибалтике, остается то, как реагировало местное население на их вопросы: «Как пройти (или проехать)?»
Частенько ответом им было ледяное молчание или ответ на местном языке, типа: « Ня супранту». (Не пониманию). А то и просто, посылали в противоположную сторону. Хотя надо отдать должное прибалтам, многие из них русскую грамматику знали лучше россиян.
В свою очередь, не испытывали особых симпатий к прибалтам жители соседних республик: России и Белоруссии. В чем я неоднократно убеждался, что называется «на собственной шкуре», выезжая во время путешествий на авто с литовскими номерами за пределы Литвы. Приведу пару примеров.
В начале 80х годов к нам в гости в Каунас приехала моя сестра с мужем Биллом – российским немцем по национальности. Часть родни его к тому времени уже перебралась на жительство в Германию. Он мечтал о том же. Я предложил ему съездить, посмотреть бывшую провинцию Германии – Восточную Пруссию.
Удрученные и расстроенные унылым видом ставших после 1945 г. российскими Калининградом ( бывший Кенигсберг) и курортным Зеленоградском (бывший Kranz), сравнив их с перешедшими к Литве Клайпедой и, особенно, Палангой, мы переночевали на берегу Балтики. Утром отправились обратно.
В субботний день июля дорога в районе Гвардейска была пустынна. Ночью от унылых размышлений, я почти не спал, поэтому предложил Биллу сесть за руль, чтобы он мог сравнить ощущения от езды по вполне приличному асфальту Калиниградской обл. и бездорожью Нарьян –Мара. А сам прилег на заднем сидении и задремал под унылое урчание движка неспешно катящейся машины.
Очнулся я от удара в правый борт и скрипа тормозов. В результате резкого торможения то ли заднее сидение сдвинулось вперед, то ли передние сидения отъехали назад, но меня зажало Я с трудом смог вылезть из машины через левую дверь, т.к. правая была заблокирована прижавшимся к нашей машине «Москвичом». Первая мысль, которая пронзила мой мозг, когда я выбирался из машины, что у Билла с собой нет прав. Он забыл их дома. Поэтому, выбравшись из машины, открыл дверь водителя и скомандовал бледному, как полотно, Биллу: «Быстро из машины». Когда он освободил сидение водителя, я тут же занял его. Бросив взгляд направо, убедился, что водитель «Москвича» все еще в машине и ничего не заметил. Тогда вышел из машины и стал шепотом расспрашивать Билла, что случилось.
Оказалось, что он долго тащился по главной улице поселка за «Москвичом» на скорости менее 40 км/час. В тот момент, когда включив левый поворот, решил обогнать его, водитель «Москвича» не включая левого поворота, резко повернул налево. В результате они сошлись бортами и, сминая друг другу борта, съехали в придорожную канаву.
В процессе разбирательства выяснилось, что в «Москвиче» ехали два слегка поддатых местных жителя и спорили, заехать им еще выпить или нет. Решили, что выпить не помешает. Ибо дом, в котором они собирались выпить, они в это время проезжали. Поэтому водила «Москвича» и крутанул резко влево. Включать же повороты в родной деревне они считали излишним баловством.
У моего нового ВАЗ- 2102 оказались помятыми переднее крыло и обе правые двери. ГАИ в поселке не было, поэтому я предложил водиле «Москвича»: «Заплати мне за нанесенный по вашей вине ущерб 200 руб. и я поеду дальше».
Водила, чувствуя свою вину, пробормотал что то в ответ, в том смысле, что денег нет. Но,…тут из окружающих домов повыскакивали бабы и мужики. Увидев литовские номера на моей машине, хором заявили, Колька, не плати. Ездят тут проклятые литовцы, топчут наших, да еще и денег требуют. Вот сейчас мы вызовем из Гвардейска ГАИ, они приедут, разберутся и заставят его заплатить тебе полтыщи, а то и тыщу.
ГАИ по телефону, действительно, вызвали. Пришлось нам полдня ждать прибытия гаишников. Видимо, чтоб нам не было скучно, население поселка один за другим подходили высказать нам все, что они думают о литовцах. Мои возражения, что я такой же русский как они, только живу в Литве, не охлаждали их «праведный пыл». Но, меня тогда поразили не столько их отзывы о литовцах, сколько то, что в разгар летней страды, когда все литовские крестьяне целые дни ( включая выходные) на работе, жители деревни, что называется « баклуши били» и что в огородах их домов ничего кроме картошки и сорняков не наблюдалось.
Когда гневные излияния в наш адрес поутихли, к нашей машине подошел дядя в летней шляпе, молча осмотрел машину и удалился. Через какое-то время он вернулся с кувалдой и ломом в руках и сказал мне: не обращайте на них внимания. Это они со злости, что живут хуже, чем в Литве. Вам еще далеко ехать, а колесо у вас заклинено. Давайте попробуем ломом оттянуть крыло. Из разговора выяснилось, что он тут единственный литовец.
В это время подъехала машина ГАИ. Проведя замеры и составив протокол, они забрали у меня права, оставив талон предупреждений, записали мой домашний адрес и, сказав, что свое заключение вышлют мне, укатили.
Через месяц томительных ожиданий я получил конверт из ГАИ Гвардейска, в котором были мои права и заключение, что в аварии виновен водитель «Москвича».
После чего попросил юриста нашего НИИ составить исковое заявление в суд по месту жительства виновника аварии с просьбой рассмотреть дело в мое отсутствие. Еще через месяц я получил денежный перевод от виновника аварии на 500 руб.
Вторым по злободневности вопросом сегодня (в начале ноября 2013 года) в России является вопрос о стремлении Украины уйти из СНГ в Евросоюз. Многие россияне сегодня недоумевают: почему это братья славяне – киевляне бегут от России? Они, видно, и слыхом не слыхали, что националистическое движение «Рух», созданное еще в 1989 г. в Киеве, возникло не на пустом месте. Что Киев наравне со Львовом, Тарту и Каунасом на протяжении послевоенных лет был рассадником национализма в СССР. Чтобы убедиться в этом и в том, что футбольный фанатизм и бытовой национализм – близнецы братья, достаточно было пару раз побывать еще в 80е годы на Киевском стадионе на матчах местного «Динамо» с московскими командами. Поэтому смею утверждать, что эти близнецы братья зародились не сегодня на стадионах Питера и Москвы, в чем уверены многие в России, а во времена СССР на футбольном стадионе Киевского «Динамо» и баскетбольном «Спорт галле» Каунасского «Жальгириса».
Другой вопрос, что в СССР весь националистический шабаш контролировался и, до некоторых пор, в корне подавлялся КГБ, а не рекламировался в СМИ, как это делается в современной России. По моим наблюдениям, национализм стал стремительно возрождаться после того, как в 1979 г. республиканские КГБ передали в подчинение ЦК местных компартий.
Об этом прискорбном факте в доверительной беседе мне сообщил куратор КГБ тех лет при нашем НИИ, когда я в первый и последний раз обратился к нему. Дело было в том, что в окрестных лесах Каунаса я периодически натыкался на могилы советских активистов, расстрелянных «зелеными братьями» в 40е годы. До 1980 года за ними кто то (наверное, родственники) ухаживал и выращивал на них цветы. И вдруг, где то в начале 80х годов, на одной из таких могил в 3 км от Каунаса обнаружил вываленную с самосвала огромную кучу мусора. Тогда то и обратился к нашему куратору от КГБ с вопросом: как они это допускают? И получил от него выше приведенный ответ.
А 15 июля 1985 г. националисты Литвы решили уже открыто заявить о своем существовании, совершив публичное покушение на картину Рембрандта "Даная" в Ленинградском Эрмитаже.
Случилось так, что в те дни я привез на машине свою дочь Ирину на экскурсию в Ленинград. Из-за огромного наплыва туристов, попасть в Эрмитаж было невозможно. Мой бывший однокурсник, у которого мы остановились, договорился со знакомой экскурсоводом Эрмитажа, что она нас включит в какую-нибудь группу туристов. Когда мы пришли в назначенный час, то экскурсовод, глянув на Ирину, воскликнула: только не в этом, указав на изображение символа Литвы - башню Гедимина на майке Ирины. Пришлось срочно искать, чем прикрыть символ независимости Литвы.
Узнав от экскурсовода подробности покушения на «Данаю», и что совершил его житель Каунаса, понял, что надо звонить домой в Каунас, узнать - все ли там спокойно. Но дозвониться до Каунаса не удалось. Я решил прервать экскурсию и возвращаться домой. В наших планах с Ириной было на обратном пути посетить Ригу. Поэтому взял курс на Ригу. Настроение у нас было тревожное, все мысли были не о Риге, а о доме. Поэтому, когда на горизонте уже появились очертания Риги, дочка сказала: «Папа поедем лучше домой».
Вместо того чтобы доехать до Риги и там переехать на другой берег Даугавы, я свернул на шоссе, идущее вдоль берега реки в сторону Даугавпилса, в надежде таким способом сократить путь домой. Но все получилось «с точностью наоборот». Мы ехали, ехали, а переправы все не было. Наконец, мы нашли переправу, но, переехав по ней на другой берег реки, обнаружили, что дальше асфальта нет. Есть всего лишь разбитая грунтовая дорога, уходящая в дремучий лес, по которой полз загруженный под завязку лесовоз. Мы спросили его водителя, как нам попасть в Литву? Он ответил, езжай вперед и попадешь в свою Литву. Через несколько километров, на развилке дороги нас остановил патруль из нескольких человек. Один из них, не представляясь, спросил меня, откуда и куда еду? На свою голову, я ответил из Ленинграда в Каунас. И тут начался, что называется, допрос с пристрастием: зачем и с кем ездил, почему возвращаюсь этой дорогой и т.д. После этого они приступили к перетряхиванию всего, что было у нас в машине. Ничего не обнаружив, и узнав из наших документов, что мы русские, а не литовцы, нас отпустили с напутствием: впредь не выбирать столь странные маршруты для возврата домой.
В тот день я совершил рекордный для себя пробег, около 1100 км. В конце пути правая нога от вибрации педали управления газом полностью онемела. Поэтому последние 100 км пути ехал, перекрестив ноги, управляя газом левой ногой.
В 1987 г. мы повезли Ирину поступать в Минский университет. Въехав в столицу Беларуси, сбросил скорость до 50 км/час и аккуратно двигался в потоке машин. Вдруг, увидев авто с литовскими номерами, на проезжую часть выскочил гаишник и потребовал остановиться. Когда я предъявил ему свои права, он раскрыл их и в тот же миг сделал мне дырку в талоне предупреждений. На мой недоуменный вопрос, за что? Он ответил, вы не пропустили пешехода. На мое возражение, что пешеход стоял на тротуаре, а я двигался в потоке машин. Он ответил, езжайте. Когда в Каунасе рассказал бывалым об этом случае, то они рассмеялись и спросили меня: «Ты что, не знал, что литовцам при въезде в Минск полагается в права вкладывать трояк?»
При выезде из Минска в тот же день, после завершения правого поворота в центре города меня снова остановили инспектора ГАИ. Один из них потребовал мои права, заявив, что я проехал на красный свет. Когда я стал возражать, то услышал шепот второго инспектора: «Он литовец, коли».
Так «дружба и любовь» белорусов к литовцам обошлась мне в две дырки в талоне предупреждений за один день.