Поселок, где жила бабушка, сильно отличался в лучшую сторону. Он запомнился мне светлым, уютным, солнечным.
В пятницу вечером я садился в автобус и ехал к бабушке.
До сих пор помню, с каким нетерпением я шел от остановки до дома, чтобы, постучав в дверь, услышать долгожданное “Внучок, это ты?”
Пять минут спустя меня уже поили чаем с вареньем. А если дело было зимой, то у меня забирали валенки и ставили их сушиться у печки. В те годы у небогатых семей (а мы были скорее даже бедны) дети часто ходили в валенках, ни о каких зимних ботинках и речи не шло. Ботинками и сапогами могли похвастаться лишь зажиточные.
У бабушки я проводил каждые выходные, а еще зимние и летние каникулы. Летние были самыми лучшими, и еще быть им не быть! Три месяца беззаботности, веселья с друзьями и вкуснейших бабушкиных пирогов. Любимыми у меня были и до сих пор остаются пирожки с луком и яйцом. У каждого свой вкус детства, так вот у меня этот вкус прочно связан с пирогами.
—
Конфет и других сладостей из магазина у нас почти не бывало. Мы лакомились вареньями, которые бабушка и мама готовили из собранной в огороде ягоды: смородины, малины, юрги. Как-то раз пробовали вырастить на грядке клубнику, но что-то пошло не так, и ягода получилась кислой. Других попыток обзавестись собственной клубникой я не припомню.
Пару раз в месяц у нас случался пир. Мать доставала из кладовки банку сгущенки, и мы делали из нее варенку. Для этого нужно было держать банку со сгущенкой в кипящей воде, пока сгущенное молоко не станет густым. Мы намазывали вареную сгущенку на хлеб и всей семьей пили чай. В эти моменты мы чувствовали себя богачами, настолько это было вкусно, настоящий деликатес.
Когда я болел, мама готовила лечебный гоголь-моголь с шоколадом. Готовился он из молока, яйц и чего-то еще. Я пил гоголь-моголь с удовольствием, просил добавки. Но напиток был очень сладкий, и мама говорила, что много его пить нельзя.
—
Дети в бабушкином поселке тоже были другие. Более подвижные и озорные что-ли. С соседскими ребятами мы лазали по деревьям, катались на великах, строили шалаши. Играли в “семью”, когда в компании были девчонки. Суть игры в том, что ведущий выдумывал тебе семью - имя жены, количество детей и всякие другие подробности - и бросал мячик. Если предлагаемый вариант тебе нравился, мячик нужно было поймать. Если нет - отбить обратно. В итоге получалась полноценная история из выдуманной жизни.
Фантазия позволяла примерить на себя, например, роль многодетного отца Родриго из далекой и теплой страны, детей у которого звали Мария, Хуанита и Педро. А можно было из вредности или сознательно отбивать мячик почти постоянно и остаться бессемейным одиночкой - такие ведь тоже бывают?
—
Более всего я сдружился с двумя братьями из дома по соседству. Младший - Костя - рыжий мальчишка с вечно торчащими в разные стороны волосами - обладал бесшабашным характером, часто выступал инициатором всяких шалостей и причуд. Второй брат - Аркадий - серьезный и рассудительный, выступал в нашей компании за старшего. У него был решающий голос в спорных ситуациях, и вообще мы его уважали, потому что он всегда знал, что делать.
Так как ни компьютеров, ни тем более интернета у нас не было, мы развлекались как могли.
Каждому мальчишке полагалось иметь пугач, это было непременным условием уличных забав. Устройство пугача простое: на медную трубку, сплющенную с одной стороны, надевалась резинка от велосипедной камеры, а потом резинка натягивалась на гвоздь, чтобы его слегка скосило в сторону. В медную трубку засыпалась сера, добытая из спичечных головок. Дальше нужно было ударить гвоздем о поверхность, чтобы резинка соскочила и гвоздь выбил в трубке искру. В результате сера в трубке воспламенялась, и случался громкий хлопок как от взрыва петарды. Главное было не переборщить с количеством серы. Однажды я переборщил, и бабахнуло так, что у медной трубки оторвало донышко. К счастью, без последствий. Повезло.
Вторым ходовым устройством у нас был самострел.
Самострел - это два прямых бруска, подогнанные друг к другу перпендикулярно. К краю первого крепилась металлическая прищепка, а к прищепке тянулась плотная резинка. В металлическую прищепку устанавливался снаряд - обычно использовался камешек. Стоило разжать прищепку - и снаряд, удерживаемый натяжением резинки, летел в заданном направлении как стрела из арбалета. Большого ущерба он причинить не мог, но однажды мы с Костей разбили выстрелом трехлитровую банку, которую нес прохожий. Тот завопил, что есть мочи, и ринулся в нашу сторону, явно намереваясь отомстить. Пришлось уносить ноги. К счастью, прохожий, видимо, шел по своим делам издалека, и больше мы его не видели, а последствия от разбитой банки нас так и не настигли.
Гораздо менее воинственным был наш досуг, когда к компании подключались девчонки - Наташка и Светка.
Наташка была из дома в паре минут ходьбы через дорогу, а Светка - из дома прямо напротив моего. Светка была невысокого роста, не слишком симпатичная, но веселая. А вот Наташка была красотка, красивее ее я в поселке девчонки не видел. Высокая и стройная, она понравилась мне сразу, как только мы познакомились.
С девчонками мы больше играли в карты - “дурака” обычного, переводного и подкидного, “двадцать одно”, “верю - не верю”.
Еще девчонки любили гадать на картах, и мы с Костей ради забавы давали нам погадать. Аркадий в этом не участвовал, так как был постарше, и наверное, у него были дела поважнее.
—
Пожалуй, самыми веселыми были дни, когда мы всей толпой - и мальчики, и девочки, наведывались в местный Дом культуры (да, в бабушкином поселке такой тоже был). В довольно объемном помещении были собраны советские игровые автоматы, а чтобы поиграть нужно было бросить в автомат “пятнашку” - пятнадцать копеек старых советских денег. Пятнашки продавались там же у администратора салона (как на самом деле называли того человека, я не помню, но вряд ли это был “администратор”. Просто более подходящего слова сейчас на ум не приходит).
Я дарил Наташке “пятнашки” из своего запаса. Еще не осознавал, зачем это делаю, просто хотелось. Когда она благодарила в ответ и улыбалась - возникало незнакомое чувство в животе, как будто меня кто-то щекочет.
Мы играли в автоматы “Сафари”, “Морской Бой”, “Снайпер”. Еще были “Баскетбол” и “Репка”. “Сафари” был слишком сложным, а может я просто не понимал, как правильно играть. Долго я там продержаться не мог, сколько ни пытался. В “Репке” нужно было просто потянуть за рукоятку как можно сильнее, чтобы выяснить, кто ты по шкале силы от мышки до дедки. Обычно мы тянули “Репку” по одному разу и шли к другим автоматам.
Больше всего нас затягивал “Баскетбол” - потому что в него можно было играть вдвоем. Это было весело и увлекало надолго. Цель игры - загнать мячик в кольцо соперника. Игровое поле состояло из лунок с пружинами, напротив каждой стоял номер - числа от одного до пятнадцати. Лунки управлялись обоими игроками одновременно, так что, как правило, побеждал тот, кто быстрее реагировал и нажимал на кнопку с нужной цифрой. Ну или тот, кому сопутствовала удача, и мячик как по волшебству летел прямиком в кольцо оппонента.
Можно было долго проторчать в игровых автоматах, если бы не ограниченное число пятнашек. Карманных денег нам хватало в лучшем случае на час игры, потому что одна игра длилась по две минуты.
С деньгами в то время было туго, выпросить у родителей можно было далеко не всегда. Мы с Костей и Аркадием пытались заработать сами, собирая “чебурашки” - бутылки с коротким горлышком, которые потом сдавали в пункт приема стеклотары. За каждую чебурашку давали примерно рубль. Еще мы искали цветные металлы - медь и алюминий. За них тоже можно было выручить денег.
Зонами поиска были свалки, заброшенные здания, автобусные остановки. Бутылок мы находили прилично, а вот с цветметом было хуже - такая добыча доставалась редко. А когда доставалась - мы хранили ее дома, чтобы потом сложить все запасы вместе и выручить побольше денег разом.
На заработанное, помимо походов в игровые автоматы, мы покупали мороженое, жвачки “Турбо” и порошок "Юпи", из которого получался вкусный фруктовый напиток. Наклейками от “Турбо” я обклеил весь старый комод в бабушкином доме. Там их было, наверное, не меньше сотни.