Александр и Марианна. Сказка старого ворона

 

Александр и Марианна.


    Я – ворон Эмма. Так назвала меня принцесса Марианна. Мне около двухсот лет от роду. Живу я в королевском парке и много разных историй мог бы вам рассказать. Но эта не даёт мне покоя. Я всю жизнь был уверен, что нашей жизнью руководит судьба, а все живущие на земле просто выполняют своё предназначение. Так и жил я, говоря образно: куда подует ветер, туда меня и занесёт. Да и все остальные обитатели нашей планеты, в чём я был тогда совершенно уверен, в зависимости от своего характера, шли к могиле протоптанной дорожкой. История этой любви поставила под сомнения всё, на чём держалась моя спокойная и уравновешенная, беззаботная жизнь.
    В этой королевской семье всё пошло наперекосяк после того, как мать принцессы Марианны (вот о ней – о Марианне и будет в дальнейшем вестись моё повествование) королева Маргарита влюбилась и, впоследствии, вышла замуж за простого уличного поэта. Со вкусом одетый красавец Артур читал на базарной площади великолепные стихи (как со временем выяснилось даже и не свои). Маргарита, будучи ещё принцессой, гуляя среди простого люда, впервые увидев Артура, сначала просто немного заинтересовалась его творчеством.  Времена для королевства были благоприятные: ни войн, ни воров на службе у короля Георга – отца Маргариты не было, да быть не могло. Поскольку, на первом месте, как и должно быть в любом человеческом обществе: если человек поставлен во главе, то должен отвечать, прежде всего, за жизнь своих подопечных. Во время очередной прогулки, покорённая модным романтизмом Маргарита, совершенно случайно услышала всего лишь одну фразу из уст Артура – этого было достаточно, чтобы её юное, не искушённое в любви сердце, было поражено стрелой Амура.
    Георгу ничего не оставалось делать, как согласиться на этот брак. Ведь его любимое дитя чахло на глазах и, надежды на выздоровление не было никакой. Кто же тогда мог подумать, что безобидная романтика способна погубить не только жизнь Маргариты, но и целого королевства.
    После смерти короля Георга, всю власть Артур прибрал к рукам, каким образом? – нам теперь не разобраться: сгорела и библиотека, и архив. Но не будем брать грех на душу и спишем всё это на случайность и на предназначение. Ну, раз уж не осталось ни свидетелей, никаких-либо бумаг, а без истории государство, да что там государство, малюсенькая деревня и та не может обойтись и её – историю, стало быть, в спешном порядке переписали в угоду нынешней власти. Это не заняло много времени, да и фантазию не надо было особо включать, ведь король был каким-никаким, а всё-таки, поэтом. Он взял за основу красивую легенду, которую ему ещё в детстве рассказывала бабушка. Сказка эта была о его тёзке – о великом Артуре. Только видение его власти на сей раз подали с такого ракурса... да что там говорить, вы и без меня знаете, как в одночасье можно одним словом уничтожить всё хорошее и поставить памятник негодяю.
   Окружение Артура как было, как есть и, как всегда будет, у таких правителей, независимо от того, как они именуют на данный момент государственную власть, состояло из проходимцев, шутов и, конечно же, льстецов. Они-то, скорей всего, и постарались поставить его у власти, чтобы чужими руками проворачивать свои темные делишки. А какие могут быть дела у проходимцев и льстивых шутов – нажива, нажива и ещё раз нажива.

                *       *       *

   В лесу, неподалёку от замка, жили два друга королевской семьи: труженик и специалист по драгоценностям – гном Яков и его друг – придворный поэт эльф Эфир.
   С гномом у короля были чисто деловые отношения: королю всегда не хватало денег для поддержки благосостояния населения. У него – у населения постоянно, что-нибудь, да и случалось: то наводнения, то пожары. Денег-то у государства было много, но почему-то они растворялись на территории замка, не доходя даже до близлежащих деревень, а что уж там говорить обо всём государстве…  Артур устраивал всевозможные проверки; вызывал самых честных аудиторов, но всё тщетно – прям мистика какая-то, волшебство, да и только… нет денег – и всё тут! Подозрения падали на особо приближённых людей, но как же он мог подозревать друзей в воровстве? Эти мысли король гнал от себя, не давая им возможности не то чтобы сформироваться, он боялся даже намека на эту тему и ничего не хотел слышать. Затыкал уши и садился за стол писать стихи, а уж если совсем припрёт, шёл к эльфу за поддержкой. И уж там, они вдвоём витали в облаках, и все земные проблемы становились такими пустяками, что после этой встречи, восхищенный король, даже диву давался: «Чего им всё не хватает? – такая красота вокруг!.. Чего им всем надо? Всё им мало!.. Живите себе, как говориться, наслаждайтесь. Бог же всё видит, значит, в конце концов, накажет виновного, да и нуждающимся всегда поможет». Но помогал им в этом не Бог, а гном, который знал бедственное положение простого люда и, не особо доверяя королю, передавал через своих близких друзей нужные суммы в места катастроф.   
    Яков ревновал Артура к эльфу. Ну, а как без этого? – ведь он трудится изо дня в день в поте лица своего: добывает золото и брильянты, можно сказать, кормит всё государство, а по душам ему и поговорить не с кем. Правда, эльф иногда интересуется его здоровьем, настроением, но ведь по его глазам Яков сразу видит, что Эфир пришёл с очередной просьбой. А так, в свободное время сидят они молча, рядышком на пеньках глядя на цветочки, на бабочек, на всё, чем живёт их общая поляна, двери на которую выходят прямо из их жилищ.
    Есть в их отношениях одна немаловажная деталь – пенёк, расположенный ближе к дому гнома, был выше второго, но почему-то так повелось, что его всегда занимал эльф. Для Якова это обстоятельство имело очень большое значение. Он считал, что с тех пор, как Эфир занял этот пенёк, он смотрит на него всегда чуть свысока, хотя они были одного роста. 
   Гнома все считают ворчливым и жадным, а он ведь и вправду, ворчит, даже накричать может; а чего?! – на самом деле – берут без отдачи, да ещё привыкли чужими деньгами, как своими распоряжаться – налево-направо разбрасываются, а потом опять приходят. Но отказа на дела праведные никто не получал, а вот слава скупердяя так и преследует его всё жизнь.
   Единственная, кто его понимал и жалел всем сердцем – это принцесса. Ради неё Яков готов был отказаться от всего на свете – даже от жизни, но ей не нужно было ничего, кроме тепла и поддержки. Как, например, тогда, когда мать – королева бросила их с отцом по совету того же эльфа, который напел ей о величии любви в нашей жизни. Она и ушла в неизвестном направлении, неизвестно к кому, даже не объяснившись с Марианной. Поддержка гнома, в основном, состояла в том, что он молча слушал и деликатно останавливал её, не позволяя говорить ничего плохого ни о людях, ни о матери, тем более. За это, наверное, и была благодарна ему принцесса. Ведь не было на свете никого, кроме Якова, кто сказал бы о королеве хоть одно доброе слово.
    А эльф, неизвестно, прикидывается или он на самом деле небесное создание – ни забот ему, ни душевных переживаний, а про работу даже и говорить нечего: ему, видишь ли, ничего земного не надо, а если что и понадобиться – Бог пошлёт. Вот Боженька ему и шлёт: кто-то за песни его сладкие винца принесёт, повара со стола королевского еду таскают, да и женщины всех возрастов, безнадёжно влюблённые, за поддержку в страданиях душевных ни в чём ему не отказывают.

                *      *      *
 
    Вот мы и подошли вплотную к истории, о которой я хотел вам поведать.

                *       *       *

    Был теплый солнечный день. Я наблюдал за всем, что твориться в замке с ветки моего любимого дуба, который растёт в самом конце длиннющей королевской аллеи, ведущей к парадному подъезду. Зрение у меня, как вы понимаете, отменное. Да и слухом Бог не обидел. Так что всё происходящее за окнами замка я хорошо видел и слышал. Прямо напротив меня, Марианна сидела у окна и, как всегда, думала обо всём самом грустном, что есть на белом свете. Глаза её были опущены – она вышивала, как и положено хрупкой бледной девушке в зреющем возрасте и в подобающем ей социальном положении. Крик и шум заставили её оторваться от этого занудства, да и меня тоже. К замку на огромной скорости приближалась карета.
    Я, не теряя времени, решил опередить события и занять удобное для просмотра место и, что есть силы, полетел вслед за каретой в надежде обогнать её. Но не тут-то было: наездник на такой скорости гнал своих лошадей, что мне ничего не оставалось, как сесть на крышу кареты и признать своё поражение в этой гонке.
    На месте кучера никого не было, а управлял этой восьмёркой молодой человек, сидящий на одной из заглавных лошадей. Его крик (а может это была такая песня) и легкость в движениях так взволновали принцессу, что она за доли секунды испытала не только страх и тревогу, но ещё и новые чувства – трепет и волнение, от чего краской покрылось её бледное лицо.
   Когда он лихо остановил лошадей прямо под её окном, я понял, что смутило принцессу. Виной всему был его взгляд: он смотрел на неё безотрывно, как орёл, который на огромном расстоянии, наметив себе жертву, уже не упускает её из вида, пока не настигнет добычу.
  - Просим извинить нас за беспокойство, - спрыгнув с лошади, обратился он к Марианне, - мы с матушкой путешествуем. Наш кучер выбился из сил, пришлось оставить его в гостинице, а мне взять на себя его обязанности. Моя мать – королева приморья Аделаида и я, просим приютить нас на неопределённое время.                – Ой!.. - смутилась принцесса. По слухам, которые расползались, как зараза, Марианна знала, что королева Аделаида слыла в народе «Синей бородой».
    Принц открыл дверцу кареты. В это же самое время король Артур – парадную дверь, решив, не дожидаясь слуг узнать, что за шум во дворе. Королева подняла голову, едва ступив на подножку кареты, а король свою, переступив через порог. Их взгляды встретились и… все, кто наблюдал эту картину, до сих пор, наперебой уверяют, что в ясную солнечную погоду сверкнула молния. И это событие для истории государства стало знаковым. Последствия не заставили себя долго ждать.
    Стройная, огненно-рыжая королева аккуратненько сошла на землю в немыслимых красных сапожках-казачках.
    - О! Аделаида! Прекрасная Аделаида! - король едва совладал с собой, чтоб не броситься к ней. Стоял, ожидая, когда гости поднимутся по лестнице, сдерживая руки, которые тянулись к гостье.
- Артур, я тоже рада тебя видеть. Ты неплохо выглядишь для брошенного мужа. Что за порывы, дружок?  А не сам ли ты подстроил эту историю любви, чтобы избавиться от надоевшей жены?
- О чём ты, Аделаида?.. Если бы я верил слухам о тебе, то сказать бы: «У кого чего болит – тот о том и говорит!» - как бы шутя, ответил ей король.
- Видно плохо ты меня знаешь, Артур. Жаль, что мы не были знакомы в детстве. Возможно, были бы хорошими друзьями.
- Я был в то время немного в другом статусе.
- Не в этом дело, что есть – то есть, - сказала королева, дипломатично закрыв тему, но поставив этим Артура на положенное ему место. - Это что же такое надо натворить, чтоб само спокойствие и благочестие сбежало от тебя без следа? Уж не изверг ли ты?
- Мною владеет поэзия. Ты же наверняка знаешь об этом.
- Хитрец – хорошую отмазку нашёл, чтобы сбежать от реальности.
- Эта страсть поглотила меня.
- Меня не проведёшь: здесь что-то не чисто, - сказала Аделаида, внимательно глядя на Артура. - Можно попросить тебя об одном одолжении?
- Всё, что угодно! Исполню любое твоё желание!
- Пусть накроют небольшой стол, только для нас четверых. Просто посидеть, поговорить, познакомиться поближе.

                *    *    *

    Так как с Марианной я был в близких дружеских отношениях, то без проблем устроился на подоконнике, став, таким образом, единственным свидетелем этого разговора. В центре большого зала, освещённого только дневным светом, за столом шла непринуждённая беседа – ни о чём, так сказать… и вдруг!..
    - Разрешите задать Вам один не скромный вопрос, - обратилась Марианна к королеве.
- Да, деточка. Отвечу за всё… и так, как Вам всем будет угодно, дорогая, - пошутила королева и одарила присутствующих холодной улыбкой. - Скромность – это удел высоконравственных поэтов, а нам на земле приходится локтями добывать себе кусочек счастья.
- А почему все говорят, что Вы «Синяя боро… - выпалила принцесса.
- Марианна, - строго оборвал её отец.
- Не волнуйтесь, - успокоила Аделаида короля. - Это может быть, в данной ситуации и есть самый уместный вопрос для того, чтобы сгладить все возможные недоразумения. Ты выросла в королевской семье и лучше других знаешь, что короли должны быть во всем первыми, не правда ли? - с едва уловимой иронией, обратилась она к Артуру.
- Естественно: каждый по-своему, но обязательно первый, - сказал самодовольно король.
- Видишь – вот так же и мои мужья, - играючи, приняла его поддержку Аделаида и, закатив глазки к небу, продолжила, - стараясь доказать мне, что они лучшие… довели себя до погибели.
- Как это? - удивилась Марианна.
- А вот так! Вот, например, отец Александра – Карл. Он выбирал для состязаний самых лучших рыцарей и никогда, никому не позволял поддаваться ему. Это же не могло продолжаться вечно – вот и нашёл одного на свою погибель, - королева аккуратненько, по-актёрски платочком смахнула маленькую только-только намечающеюся слезу.
- Как же Вы допустили?! - не унималась Марианна.
- Деточка!.. Милая, а ты думаешь, что настоящего мужчину можно остановить?!.. Да у меня и в мыслях не было, что Карла кто-либо может победить. Мой мужчина должен быть первым!
     Я-то – ворон знаю, как на самом деле всё происходило: у меня по всему миру разбросаны родственники и знакомые и все щекотливые истории мы разбираем до самых мелких косточек. А обстояло всё немного иначе: к бою с королём никогда не допускали достойного соперника. Только благодаря хорошо продуманным слухам, довольно-таки посредственного рыцаря наделяли несоответствующими ему титулами и победами. Но в этот раз произошла оплошность: против мощного короля (не без ходатайства Аделаиды) выставили молодого стройного Константина. Никто даже подумать не мог, что его быстрота и ловкость смогут противостоять силе, мощи и опыту Карла. Аделаида с восхищением наблюдала за легкими и грациозными движениями красавца Константина и, когда во время боя он посмотрел на неё, она улыбнулась, приподняла руку и своими тоненькими пальцами послала ему знак поддержки. В это время самодовольный Карл также посмотрел на королеву, надеясь в очередной раз увидеть её восторженный взгляд, устремлённый на него, но был дважды, почти одновременно, поражён в самое сердце: сначала действиями Аделаиды и следом – ударом Константина.
- Значит, Вы провоцируете их на смерть?! - принцесса говорила, сдвинув брови и строго глядя в глаза королеве.
- Это как посмотреть… - совершенно спокойно, ответила Аделаида.
- Как же ещё смотреть – они же умирают! - воскликнула Марианна.
- Что поделаешь? Я же не заставляла Константина лезть в гору за этой орхидеей-призраком. Он сам по своей инициативе захотел найти и подарить мне этот редкий цветок.
- Он сорвался? - спросил Артур.
- Нет, он погиб под лавиной… он не мог сорваться, - воспоминания заставили её задуматься, она на мгновение скинула маску – нежность тенью пробежала по её лицу, но спохватившись, грустно продолжила, - он был самым ловким из всех: он покорил все недоступные вершины… и меня тоже.
- Может, оставим эту тему доченька. Ты же видишь, что королеве трудно вспоминать всё это, - попросил Марианну Артур. Он хотел, как можно быстрей прекратить разговоры о доблести других королей (ведь сам-то, кроме как поэзией и похвастаться ничем не мог, да и в ней он был не особо силён).
- Нет! Я хочу знать про всех!
- Я тебе обязательно расскажу, не переживай. А сама я никого не убила и не отравила, - гордо заявила Аделаида.
    Надо же какая! Конечно же, она никого не убивала и не травила, но её характер и отношение к жизни… сейчас расскажу ещё один пример любви Аделаиды. Какое-то время фаворитом королевы был талантливейший актер Эдуард Бесконечный, который так же, как и все мужчины королевства, был очарован красотой Аделаиды. Не устоял и он перед её чарами и властью, да и деваться ему особо было некуда – королева его выбрала (да, Аделаида сама выбирает себе любовь по погоде и по настроению). Окунувшись с головой в роскошь королевской жизни Эдуарду пришлось, как громоотводу взять на себя часть бьющей фонтаном энергии Аделаиды, жаждущей всё новых и новых приключений.
Так в развлечениях Эдуард со временем отдалился от своего предназначения и утопил талант, залив вином тоску по сцене. Смерть не заставила себя долго ждать: после очередного застолья, не справившись с похмельем, его тело не выдержало и освободило легкую душу актёра от творческих страданий. Самовлюблённой Аделаиде, даже в голову не могло прийти, что смерть актёра как-то связана с её равнодушием: «Слабак. А что я могла поделать?..»  Но всё же иногда она вспоминала о нём, как о добром и талантливом человеке.
- Мама, тебе не стоило оправдываться, это…
- Александр, - перебила его мать, - благовоспитанная девушка не должна доверять слухам. Для неё это урок. Да и в глазах этого невинного создания я не хочу выглядеть монстром.
- Простите меня, - сказала принцесса, опустив глаза, - но даже одна смерть – это так страшно!.. а тут…
- Марианна, я никогда ни перед кем так не открывалась, но у тебя хватило смелости спросить об этом. Вот я тебе и ответила.
- Спасибо, - тихо сказала принцесса, а потом радостно, - я так рада, что Вы не монстр!
- Но и верить всем на слово нельзя, - королева говорила, глядя на Артура, - надеюсь, что ты очень скоро научишься отличать ложь от правды.
- А почему Вы сейчас одна? – спросила Марианна.
- Дочь, ты переходишь границы дозволенного, - довольно строго сказал Артур.
- Слухи и наговоры, - оставив его слова без внимания, Аделаида продолжила, - видно нет в наше время мужчин, которые не побоялись бы связать себя с «Синей бородой»!
- О чём Вы говорите, дорогая Аделаида, - сказал, не находивший себе места, король, - кто же слушает наговоры?
- Марианна, я нахожу сходство между нами. Не зря вы так интересуетесь моей судьбой. Мой Вам совет – лучше герой и благородная смерть, чем вечный нытик, слизняк и не дай Бог, подкаблучник. Так что дерзайте, девушка, и не ошибитесь в выборе.
- Кха-кха, - кашлянул король и немного смутился от этих слов.
- Дорогой, Артур! Я знаю, что произошло в вашей семье и понимаю, чтобы пережить эту боль нужно время. Я читала ваши стихи: Вам никто не говорил, что Вам не следовало бы этим заниматься? Вы бы лучше за государством своим присмотрели.
- Маргарита!.. Где сейчас моя Маргарита? Извините, мне надо отойти, - ошарашенный король вышел из-за стола.
- Мама! - глядя с укором на мать, пытался остановить её Александр.
    Королева улыбнулась и посмотрела на сына, видя в нём подтверждение своих слов. Через некоторое время Артур вернулся расстроенный, было видно, что он так и не смог восстановиться после удара, который нанесла ему Аделаида.
- Детки, погуляйте, мне надо поговорить с королём.
- Мы пойдём? - спросила отца Марианна.
- Да, да, идите, - ответил ей король.
- Мы пойдём в сад и там подождём вас. Вы ведь придёте? - с надеждой обратилась она к королеве.
- Да, деточка, мы недолго.
    Принц встал из-за стола и моментально преобразился: вся серьёзность и спокойствие улетучились мгновенно – он превратился в весёлого, озорного мальчишку. Подошёл к принцессе, дождался, когда она тоже встанет и повернётся к нему, вытянулся в струнку, опустил голову, как бы приглашая её на танец. Принцесса не смутилась: подыграла ему, ответив легким реверансом. Александр взял её за руку и повел, Марианне не составило труда уловить мелодию его души, и они закружились в танце, постепенно наполняя зал еле уловимой музыкой рождающейся любви.
    Король не верил своим глазам: час назад маленькая колкая недотрога, а теперь перед ним прекрасная незнакомка.
- Как же я не замечал красоты своей дочери?.. Всё это лесть. Никакой я не поэт, - прошептал король.
- Вы, как будто впервые видите свою дочь.
- Я и не думал, что дети могут так быстро расти. Утром ребёнок, а днём уже невеста, - отшутился Артур.
- Вот об этом я и хотела с Вами поговорить.
- Как Вам будет угодно, но только не сейчас. Может чуть позже… Я и подумать не мог, что она уже взрослая, что она может влюбиться вот так вот – сразу, - король не знал, радоваться ему или нет.
- Никуда не денешься, дети растут. Простите за то, что поставила Вас в неловкое положение, но как я поняла, глядя по дороге в замок, дела вашего государства идут неважно. Я Вам расскажу про одно государство, в котором бездарные поэты толкали своих граждан, якобы для процветания нации, на добровольное рабство.
- Но разве поэзия для этого?! Неужели никто не распознал обмана?
- А они от них избавлялись.
- Как это?
- Ну, примерно, как от меня: пустили слух – и нет человека, а всё, что он сделал хорошее, тут же забывается. Вы это лучше меня знаете.
- Да, вы правы.
- Они обнаглели до того, что писали стихи, восхваляя до небес рабский труд, заставляя людей верить в светлое будущее. Ну и, конечно, добрые люди верили и добровольно отдавали свои жизни государству, не требуя ничего взамен.
- Жестоко.
- Да и вокруг Вас такие же... Это они напели Вам о Вашем, якобы таланте, вот Вы и ушли от своих непосредственных обязанностей.
- Вы так думаете?
- А зачем мне думать, я всё вижу своими глазами.
- И что же сейчас происходит в том государстве?
- Тихая гражданская война: обманутый народ естественно очнулся и потребовал смены власти. Этим тут же воспользовались проходимцы и всё стало ещё хуже.
- Ну, а этих-то… поэтов-то казнили хоть?
- Да что вы! Кто же их тронет? Они теперь восхваляют нынешнюю власть.
- И что, им опять верят?
- Не только верят: они всё также пользуются всеми благами и за тот, и за этот обман.
- Надо это прекращать, - строго, сказал король.
- Так что, поэзия и романтизм играют с нами в страшные игры.
- Ну… это Вы слишком…
- Если бы Вы прочитали или услышали хоть один стих, этих так называемых, поэтов, Вы бы сгорели от стыда и никогда бы не взяли больше перо в руки, чтоб не дай Бог, находится с ними в одном ряду.
- Да, Вы мне ясно дали понять, что я чересчур увлёкся поэзией и слишком высоко взлетел. Я же был таким же, как Ваши мужья. Я тоже силён и мужества во мне достаточно, но я захотел передать свою любовь через музыку слов.
- А вы хоть раз интересовались у объекта, которому посвящали стихи, нужны ли они ей?
- Наши отношения начались с обмана: я был безумно влюблён в Маргариту. Когда она очередной раз пришла на площадь, я не сдержался и прочитал ей любимые мною стихи, которыми и покорил её, но я не успел сказать, что они не мои.
-  Да уж, да уж, - ухмыльнулась Аделаида.
- Здесь я, конечно, слукавил: я не мог сказать. Боязнь потерять её заставила меня пойти на обман. Маргарита, скорей всего, впоследствии узнала об этом, но ни разу так и не упрекнула меня. Вот я и стараюсь всю жизнь дойти до совершенства, чтоб хоть как-то искупить вину.
- Да… наша деликатность очень часто приводит к страданиям.
- Благодаря Вам я понял, что, к сожалению, поэзия, которую люблю с детства, мне не подвластна. Я дошёл почти до безумия в своей страсти. Как азартный игрок не может успокоиться, проигрывая всё больше и больше, а в конце концов доходит до того, что он уже не понимает, что, даже выиграв, он никогда уже не перекроит то, что потерял: деньги, нервы, семью и главное время.
- Все мы в этой жизни, каждый по-своему, игроки...
- А ценности, - перебил её Артур, он как бы опомнился – ему нужно было выговориться, - которые прошли мимо меня: взросление дочери, вечерние прогулки с Маргаритой.
- Вы забыли о главном, о том, за что Вы должны отвечать в первую очередь – государство и нравственные законы в нём.
- Вот я и потерял и жену, и власть, и чуть не потерял дочь. Если бы не Вы, я бы так и витал в облаках. Глядя Вас, я понял, что такой женщине как Вы не нужны слова. То, что Вы прекрасны – Вы знаете сами. Этим Вас невозможно покорить.
- Как это принимать? Как комплемент или вы пытаетесь меня соблазнить?
- Ни в коем случае…
- Испугались?!
- Вы не поняли, все эти годы я добиваюсь любви Маргариты.
- Ну и способ вы нашли: так её достали, наверное, что она и сбежала.
- Что же мне теперь делать?
- Могу посоветовать одного моего знакомого дракона. Он за небольшую плату может и поддаться.
- Вы смеётесь?
- Зачем? Если бы Вы, сидя на драконе, попросили бы моей руки… Я бы, - задумавшись, посмотрела на Артура, - я бы Вам всё равно отказала.
- Тогда зачем нам дракон?
- Нет, неправильно поставлен вопрос… Зачем мне вы?
- Как?! Но я же и не претендую. Я же Вам и пытаюсь… Вы меня совсем запутали.
- С драконом всё-таки опасно связываться – может и сожрать. А может мне Вам уступить, какую провинцию на время. «Победитель» – звучит, а?
- О чём вы опять говорите? Она и насилие – это несовместимо.
- Да что же ей надо-то тогда? Странная она у тебя – тогда только поэзия и остаётся.
- Вот, вот!
- Она, что никогда ничего не просила? И Вы вообще не знаете её интересов? Надо спросить у принцессы.
- Да! Да! Да!
- Это не на меня ли глядя вы так взволновались?
- Простите, но я никак не могу привыкнуть к Вашим намёкам.
- Какие намёки?! Я Вас напрямую спрашиваю... жаль, конечно, такие приключения сорвались – Маргарита, Маргарита. Тоска с этой Вашей занудной любовью, а ведь могли оторваться по полной.
- Вы меня поражаете! Вы серьёзно?
- Да я и сама запуталась: любви захотелось, глядя на Вашу суету.
- Эх, Аделаида – добрая Вы душа – нежная, а хотите показаться равнодушной.
- Всё эту тему закрыли. Я лучше расскажу Вам о той любви, которая мне пока недоступна. Я не знаю смогу ли свои мысли донести до Вас: я хочу такой любви, чтобы любили не только меня, но и весь мир, который нас окружает. Я имею в виду не только то, что именно нас окружает и не только в этом замке. Я хочу, чтоб моя любовь распространялась на всех людей, не только на тех, которые от меня хоть как-то зависят.
- Я Вас не понимаю.
- Вы прекрасно меня понимаете! Знаете, почему я не остановилась в гостинице, а напросилась к Вам? Да потому, что в ваших гостиницах жить нельзя. У нас даже лошади в лучших условиях живут. Извините ради Бога, но «Синяя борода» я только для Ваших подчинённых, а во всём мире я прекрасная Аделаида. Ищите в своём окружении, кому было выгодно распускать обо мне такие слухи и не подпускать меня к Вам.

                *    *    *

    Оставив короля с Аделаидой в замке, я полетел вслед за принцессой и Александром, чтобы ничего не упустить из этой бурно развивающейся истории. Вечерело. Принцесса с Александром беседовали, гуляя по парку. Вдруг, Марианна покраснела и ничего не говоря, свернула в сторону близлежащего леса и побежала. Хорошо зная принцессу и жизнь, я понял это так – она убегала и от принца, и от навязчивой мысли. Извините, но, даже прожив около двухсот лет, я не могу изменить традициям: наделять своими мыслями и своим отношением к жизни окружающих. Ноги сами, ища спасения, повели её в сторону опушки к гному. Всё рушилось только от одной этой мысли, которая, ну никак, не выходила из её головы после встречи с принцем: она боялась того, что, как и её мать, со временем разлюбит и предаст Александра. Если бы она могла понять почему, что повлияло на решение королевы уйти, возможно, она бы смогла переступить через это и с уверенностью сказать себе: «С этим-то я справлюсь», а так… она не могла взять на себя ответственность за судьбу принца, да и за их будущих детей, которых она ни в коем случае не могла подвергать таким же, как и у неё страданиям.
    Принц был ещё очень молодым, а потому и довольно легкомысленным юношей: сначала встреча с принцессой для него была, как очередной ни к чему не обязывающий флирт. Да, симпатичная девушка, в меру скромна, но для молодой кипящей крови принца нужна была буря эмоций, действий, пусть даже незначительных, интрижек. А здесь из-за какой-то невинной шутки покраснела и убежала куда-то в сторону леса.
    «Да и ладно…, но все-таки жаль. А что я такого сказал-то? Ну, на самом же деле, она очень мила… видно здесь в глуши одичала… Диковата немного, - рассуждал в недоумении Александр. - А глаза у неё… как изумруды, да и сама вся, как точёная: нежнейшие руки, а лодыжки, когда убегала от меня, это же не реально –  такого даже на картинах нет. Что это я?.. Скорей всего глупенькая?!.. Да нет. Сразу почувствовала мелодию… и как она танцевала, о Боже!.. Всё, всё, всё – не дай Бог влюбиться!.. Да я, кажется, уже. Куда она делась? Надо идти за ней, как бы чего не случилось!»
    Александр немного подождал и последовал за ней, но ни в коем случае не из любопытства, а только ради её же безопасности. Так он и оказался, как бы, случайным свидетелем всего, что с ней произошло далее.

*     *     *

    Гном и эльф сидели на своих местах. Яков, как всегда, периодически поглядывал на высокий пенёк под Эфиром и думал: «Ну почему я не могу?.. Он же мой». На какое-то время это приводило его в раздражение, потом он успокаивался от мысли, что эльф слабее его: «Пусть посидит ещё немножко, всё равно сгоню!» Принцесса подошла к ним и остановилась, склонив голову.
- Марианна, что стряслось, - увидев её, воскликнул эльф, - почему у нашей девочки не горят глаза? Когда у вас, как я слышал, гостит прекрасный принц!
- У вас всё одно на уме, - ответила ему принцесса.
- А что может быть в жизни важнее любви? – не унимался эльф.
- Как что?! А близкие?!.. Дети?!.. которые, как я понимаю, и есть плоды этой вашей наиважнейшей любви. И, в конце концов, это вы подтолкнули мою мать в объятья этой… не очень чистой любви.
- Это не твои слова, моя хорошая. Зачем ты повторяешь слова низких людей? - посмотрев вдаль опустошёнными глазами, сказал эльф.
- Да, Марианна, ты этими словами унижаешь свою мать, - поддержал его гном.
- Но она же нас бросила, - слёзы выступили на глазах принцессы.
- Ты опять, опять о том же, - вздохнув, сказал гном, - мы же с тобой всё уже обсудили.
- А вот и нет! Я всё равно не могу это понять и принять, - топнула ногой принцесса.
- Когда это вы обсуждали такую серьёзную тему? И почему без меня? - посмотрев на них с укором, спросил эльф.
- А как мы можем, - чуть не плача, вымолвила Марианна, - с вами обсуждать, если Вы виновник…
- Стоп, стоп, стоп!!! - остановил её эльф, - давай по порядку.
- По какому ещё порядку?!.. - поднимая голос, начала принцесса.
- Тише, тише, милая, - успокаивая её, вмешался гном.
- Я знаю, что он будет говорить: он сейчас будет сводить меня с принцем. А папу с Аделаидой – с этой «Синей бородой»!
- Это голословно, - опять встрял гном.
- Я тоже не доверяю слухам, - согласился с ним эльф.
- Да, мне честно говоря, она тоже понравилась, -  задумавшись, уже спокойно и даже улыбнувшись, сказала принцесса. - Но я всё равно считаю, что она, в какой-то мере, всё же спровоцировала своих мужей на смерть!
- Давай уж сначала разберёмся с твоими родителями, - остановил её эльф.
- А что там разбираться – у меня больше нет родителей!
- Не смей так говорить, - строго, чуть ли не крикнул Яков – да так, что даже сам испугался своего голоса.
- Ой, что это с Вами? - удивилась принцесса, гном никогда так с ней не разговаривал.
- Просто я был не прав, когда поддакивал тебе.
- Это ты сейчас перед Эфиром такой... испугался?.. и теперь идёшь на попятную.
- Нет. Твой отец так же в этом виноват, а может быть и больше.
- Что Вы такое говорите?! – начала было возмущаться принцесса, но потом сказала, - правда его реакция меня тоже удивила. Он воспринял это, как-то странно, если не равнодушно.
- Вот, вот, - обрадовался гном. Ему надоело всё время выручать короля, можно сказать «задаром», последнее время даже без «благодарю», а так, как само собой разумеющееся. - И не надо меня обвинять в предательстве, сначала воспитанные люди выслушивают, а уж потом делают выводы.
- Извините, - принцессе на самом деле было неловко перед гномом.
- Независимо от этого, - гном пальцем указал на эльфа, - его вину я не отрицаю. Всё это поэзия: сначала потерял жену, теперь теряет и дочь, и государство.
- Как вы смеете! Поэзия создана для любви, - закричал Эфир, потом вскочил на пень и попытался, что-то сказать ещё, но только тряс рукой, как бы обращаясь к небесам. Гном тоже встал, подошёл к эльфу столкнул его и сел, наконец, на свой пень. Эльф в недоумении посмотрел на гнома, открыл было рот, опять хотел что-то сказать, но так молча опустив голову, подошёл к соседнему пню, вздохнул и сел на него.
- Ну, и что благодаря ей, стало с королём? - съехидничал гном.
- С поэзией у него, конечно, плоховато, - тихо и как бы скидывая с себя вину, проворчал Эльф, - но стихи-то он писал для твоей матери.
- Они ей не нравились, - сказала Марианна.
- Я-то тогда, причём? Если его окружают одни бездари, которые ради лести восхищаются его, якобы, талантом.
-  А почему вы не сказали ему, что его стихи… ну не очень, - спросила Марианна.
- Это не в моих правилах, я даю людям крылья, - эльф опять хотел было вскочить, но посмотрев на гнома снизу-вверх, тихонечко закончил, - а не подрезаю их.
- А вот это и бесчеловечно, - решил его добить Яков.
- Умница, - воскликнула принцесса, захлопав в ладоши.
- Он до такой степени хотел добиться признания своего таланта у королевы, что, в конце концов, забыл ради чего начал писать стихи, - как бы рассуждал вслух гном.
- А это уже не моя забота. Виноваты они оба, но это по вашим меркам – ходячих и крепко стоящих на земле. А вот для меня они молодцы, - мечтательно заговорил эльф, глядя в небо, - тебя они вырастили, отец при деле, мать влюблена. Ты же всё равно покинула бы их. Это всё твой эгоизм: ты думаешь о том времени, когда они любили друг друга, хочешь вернуться в счастье вашей общей любви, но вы все выросли и теперь у каждого из вас своё представление о счастье.
- Вот из-за этого я и пришла к вам. А если я сама сделаю так же больно своим детям и людям, которые меня любят?
- А ты вырасти их так, чтобы они не так как ты: только ради своего спокойствия, легко заставили бы родителей провести старость в ненависти, когда сама, в любое время соизволишь… покинуть родимый дом.
- И всё же я не могу это принять, - сказала принцесса и ушла в сторону леса.
- Постой, ты куда?!.. На ночь глядя, - закричал взволнованный гном.
- Ничего страшного, её там никто не тронет. Возможно, ей даже на пользу пойдёт... Хорошая, добрая девочка – вот только жаль, что в королевской семье родилась: всё равно только о себе и думает, - провожая её глазами, грустно сказал Эфир.
- Чья бы корова мычала… - проворчал Яков.
- Это же совсем другое дело… я пою о себе только для того, чтобы поддержать такие же чувствительные и ранимые души, как у меня.
- Опять за старое, опять о себе, только о себе, - покачал головой Яков и отвернулся.
- А что это было? - спросил Эфир.
- Что именно? - переспросил Яков и посмотрел на Эфира.
- А вот это? - эльф кивнул на пень.
- Он мой, - строго сказал Яков.
- С каких это пор?
- А с тех самых… как я здесь живу, - тихо ответил гном.
- Но ты же сам уступил его мне, когда я поселился рядом.
- Сказать правду? Все эти годы меня это очень смущало.
- А почему раньше молчал? Не такими же методами, сказал бы и нет проблемы.
- Тебе скажешь! Я тебя знаю: ещё больше унизишь, да и посмеёшься, а место не отдашь, - обиженно произнёс Яков, глядя под ноги.
- Ты за кого меня принимаешь? За столько лет не разобрался? - опять вскочив на пень, закричал на весь лес Эфир, -  я же добрый, уступчивый и надёжный друг!
- Какой ты мне друг?! – У тебя друзья в королевском дворце.
- О чём ты говоришь – это же избалованные дети, а их подчинённые – больные, закомплексованные людишки, рвущиеся к власти.
- От этих «детей» многие жизни зависят, а ты им дифирамбы поёшь, - Яков заинтересованно посмотрел на Эфира.
- Ничего ты не понял! Думаешь, ты один своими деньгами спасаешь государство? Нет, мой дорогой! Главное не деньги, главное нравственные законы и я их, как могу, доношу до этих людей, - очень скромно, сказал Эфир.
- Садись уж на своё место, мне как-то не уютно. Да и не привык я на мир свысока смотреть. Может ты и прав, наверное, я ревную тебя к ним. Обидно просто: ты хороший, но постоянно общаешься с такими… людьми, - говорил гном, опять толкая Эльфа, но теперь мягко и нежно к высокому пню.
- Даже не вздумай так больше думать! Ты у меня один, единственный друг, - отвернувшись и немного смущаясь, сказал Эльф.
- Да! - обрадовался гном, и посмотрел на Эльфа счастливыми, открытыми глазами.

                *      *      *         

     Марианна в это время уже пересекла свой хорошо знакомый, любимый и уютный лес с опушками и заботливо ухоженными деревьями. И сейчас она стояла, не решаясь войти в гущу чего-то страшного, чёрного, дремучего…  вдруг она услышала голос:
- Зачем ты пришла сюда?
- Я не знаю, ноги сами привели… - сказала Марианна, и опомнилась, не понимая на самом деле, что с ней произошло и, как она здесь оказалась. 
- Знаю я эти ноги, - голос был мягкий и добрый, только обладатель его хотел показать себя строгим и властным. - Это оправдание обиды или страха, а какой у тебя может быть страх – если ты не испугалась идти на ночь глядя в лес... Значит обида.
- Мне надоело, что от меня не зависит моя же жизнь, - сказала Марианна, как капризная девчонка. - А почему вы не покажитесь?
- Я очень давно в лесу, мой вид тебя расстроит, а скорей испугает, - ответил он тихо, как будто собираясь уйти.
- Подождите, подождите, только не уходите, - взволнованно, попросила принцесса, - а кто вы? и что вы делаете в лесу?
- Я теперь и сам не знаю, кто я, я уже давно не тот, кем был раньше. Я не люблю вспоминать. Я просто живу.
- Так значит, как я понимаю: вас сюда завела обида или страх?
- Я ничего никогда не боялся, - гордо сказал незнакомец, а потом уже спокойно спросил, - девушка, а как мне к вам обращаться?
- Марианна, меня зовут Марианна.
- Марианна, я сказал страх, потому что вы, как будто от чего-то убегали, а обида – что же ещё может случиться с такой красивой и, судя по внешнему виду, хорошо обеспеченной девушкой. Да для гордого сердца в этой жизни очень много причин, чтобы уйти от людей.
- Здесь я с вами не совсем соглашусь… я бегу не от людей, - сказала Марианна, потом продолжила, - я бегу скорей от себя. Не могли бы вы все-таки показаться? Я не могу так разговаривать.
    Из леса вышел высокий обросший мужчина, из-за бороды и длинных волос, невозможно было определить его возраст. В лохмотьях, что висели на нём, Марианна узнала элегантный, модный в прошлом, костюм – в подобном её отец красовался на портрете двадцатилетней давности.
- Константин… - мужчина запнулся, понимая, что у него уже нет никаких титулов, да они и не уместны в данном его положении.
- А не вы ли, случайно, охотились за орхидеей-призраком, - спросила Марианна.
- Откуда вы об этом… - недосказав Константин понял, что выдал себя.
- Так значит, вы живы! - обрадовалась принцесса.
- А почему вас заботит моя судьба, если мы даже не знакомы, - удивлённо, спросил он, видя радость на лице Марианны.
- Так теперь же с Аделаиды снимается обвинение… - ответила Марианна.
- Какое ещё обвинение? - в его голосе слышалось негодование.
- Ну, где вы там застряли, Константин? - Марианна услышала приближающейся голос матери.
- Я здесь, Маргарита, - уже спокойно, ответил он.
- Вы и мама? - прошептала принцесса.
- Так вы принцесса Марианна?! - радостно, произнёс Константин.
- Вы смеете ещё и улыбаться, после того, что произошло, - выкрикнула Марианна, собираясь уйти.
- Доченька! Родная! Подожди, не уходи, прошу тебя, - умоляя, попросила Маргарита. - Он не виноват! Это всё я! Выслушай и, может быть, ты простишь меня.
- Хорошо, мама, я тебя выслушаю, - повернувшись к королеве и подняв гордо голову, ответила ей принцесса.
- Прости, что я ушла, не попрощавшись, если бы я пришла к тебе и всё рассказала, я бы не смогла уйти. Потому что ты для меня дороже всего на свете, но и жить я так больше не могла, - королева говорила так, будто, только сейчас сама начала понимать, что же с ней произошло. - Девочка моя, когда что-либо делают ради тебя: завоёвывают ли государства, достигают положение в обществе, да и сочиняют стихи тоже, но при этом забывают о тебе, а потом ещё требуют любви и внимания – это уже насилие, моя радость. С первыми упрёками любовь постепенно уходит, и ты начинаешь понимать, что все эти действия были совершены не ради тебя, а из-за обыкновенной, простой гордыни и всепожирающего на своём пути эгоизма.
- Мам, ну почему ты это не сказала папе? – спросила Марианна.
- А любовь – она или есть, или её уже нет. Ты поставь себя на моё место, когда ты ждёшь от человека каких-либо действий: путешествия, например… ну хотя бы прогулку, а тебе бесконечно, с утра до вечера, твердят о своей, даже слово это теперь неприятно произносить, видишь ли, любви. Если бы я не ушла, я бы твоего отца возненавидела и всю жизнь следом.
- Мам, ты изменила отцу, - спросила Марианна, глядя на Константина.
- Ты за кого меня принимаешь? Я всё ещё люблю твоего отца. У нас с Константином, как бы это объяснить – мы родственные души. Я хочу научиться у него настоящей любви: такой, как он любит… несмотря ни на что. За все годы скитаний он и словом дурным не обмолвился о ней. Ему не нужна поэзия – это всего-навсего слова. Он принял её такой и ему достаточно того, чтобы она была жива, здорова и по возможности счастлива. Я бы хотела, как и он – обрести душевный покой.
- Но ты меня оставила одну, среди всех этих разговоров…
- Ты же всегда знала, как я тебя люблю. Это не передашь словами, я была уверенна, что ты выдержишь, - сказала королева и перевела взгляд на принца, который подошёл и молча стоял за принцессой. - А кто этот молодой человек, что сопровождает тебя?
- Да мама, я это знала. Я должна была догадаться, что ты не из-за простой прихоти ушла от меня, - и даже не повернув головы, принцесса ответила, - это принц Александр. Нас хотят женить, папа и Аделаида.
- Александр, не уж-то это ты? Мой мальчик! - ринулся к нему Константин.
- Вы тоже не должны были так поступать с нами, - обиженно, сказал Александр, - я вас так ждал…  и даже плакал, как и мать, когда нам сообщили о вашей гибели.
- Но я не смог найти орхидею-призрак.
- Причем здесь орхидея? Мне нужны были Вы! А не какой-то там цветок! Королева сейчас говорила о матери?
- Да, о ней. Прости меня, ради Бога, -  искренне извинился Константин и, не скрывая радости, продолжил, - ты же знаешь свою мать: она не терпит неудачников, и чтобы не разочаровывать её я ушёл в лес. Но благодаря Маргарите, я тоже кое-что понял, что все эти годы страдал и заставил страдать Вас только из-за своей гордыни.
    В это время из ниоткуда появилась дымка, постепенно обретающая сначала форму призрака, и, наконец, перед всеми предстала в полном телесном обличии ведьма. Каждый видел её по-своему: для принцессы она явилась в виде прекрасной феи, для Маргариты и Константина это была мудрая пожилая женщина, ну а Александр увидел в ней строгую властную красавицу, с еле уловимыми чертами лица и характера его матери.
 - Кто Вы?.. И как Вы здесь оказались? - удивленно, спросила Марианна.               
- Я хозяйка этого леса. И чуть позже в моём замке отвечу на все твои вопросы, - ответила ей ведьма. - Забирай её! - она сделала знак рукой, указывая кому-то на принцессу.
     Все посмотрели в ту сторону, куда был отправлен приказ ведьмы, метрах в двадцати от них стоял серебреный пёс. Он же, выполняя команду, присел на задние лапы и в прыжке, направленном на принцессу, оторвался от земли и уже в полёте, обернувшись ветром, набирая скорость, начал кружиться вокруг неё, тем самым отделяя её от остальных. Постепенно превратившись в смерч высотой до самого неба, он нежно подхватил Марианну, и понёс в направлении «Ведьминой горы».
- Что Вы натворили, куда он её?.. - опомнившись, закричал принц.
- Доченька, - королева подняла руки к небу и смиренно наблюдала за происходящим, потом тихо прошептала, - она же разобьётся?!
- Прощайте, - только и успела, крикнуть им принцесса.
- Не волнуйтесь, серебреный пес очень аккуратен, он её не уронит. И вы не волнуйтесь, молодой человек, - улыбаясь, сказала ведьма, глядя на улетающую Марианну, - всё будет так, как пожелает принцесса и, конечно, от её характера многое зависит: захочет зла – получит много зла, захочет добра – получит добро и так далее.
- Как Вы смеете забирать человека без спроса? - тут и Константин вставил своё слово, только сейчас пришедший в себя, от всего увиденного.
 - Стоп, стоп, - ведьма строго посмотрела на него и спросила, - вот Вы в моём лесу сколько обитаете?
- Ну, давно. А почему он Ваш?! -  удивился Константин.
- Я Вам какие-нибудь претензии предъявляла? - не обратив внимания на его вопрос, продолжила ведьма.
- Нет, - ответил он, - но всё-таки…
- А Вам? - обратилась она к королеве.
- И мне нет, - ответила та.
- Так вот: девочка хотела побыть одна, разобраться… А Вы тут со своими проблемами. Дорогие мои, эти Ваши объяснения и оправдания своего предательства, я думаю, никого не устроят. Захотели жить в лесу – живите, нашли здесь любовь – пользуйтесь.
- А какой любви Вы говорите, - вспыхнула Маргарита, - мы поддерживаем друг друга.
- Обиженные друзья по несчастью, так что ли?
- Как Вы смеете… - воскликнул Константин.
- А вот и смею. Заставляете людей страдать.
- Мы заставляем, - удивилась королева.
- А кто же? Вы бы могли спросить у Артура, чьи это стихи Вам так понравились?
- Почему он сам не сказал?
- Но сейчас-то Вы уже не ребёнок, должны же понять. Кстати пока Вы не нарвались, на эту так называемую «правду», он писал вам достойные стихи.
- Когда это?
- До тех пор, пока тронули Ваше самолюбие. Так что родственные души продолжайте на пару издеваться над теми, кто вас любит и жить в своих мелких обидах. Говоря бесконечно о какой-то там возвышенной любви.
- Но ведь, я же… - всё, что успела сказать королева.
- А Вы молодой человек, так и быть, подскажу: начинайте поиски, поговорите с её друзьями, а там мы уж и посмотрим, как быть. Ещё не известно, что за девица!..  может я ещё и ошиблась в её доброте и чистоте. Глядя на её родителей, - она посмотрела на Маргариту, - могла и ошибиться. Всем привет, - и ведьма исчезла, оставив всех в недоумении.
- Она сказала, что её можно спасти. И её друзья могут мне в этом помочь. Я иду к ним, - сказал принц, нарушив тягостную тишину.
- Постой, уже темнеет. Останешься у нас.
- Вы меня извините, но я хотел бы передать Вам слова Артура. После слов моей матери по поводу его поэзии – это, конечно, было очень грубо с её стороны.
- Что же она сказала, - заинтересованно спросила Маргарита.
- Можно я передам только слова короля Артура, - попросил Александр.
- Как Вам будет угодно, молодой человек.
- После слов матери, как будто пелена спала с его глаз, и он произнёс: «Маргарита, а где моя Маргарита!»
- Мы идём в замок, - сказала Маргарита, глядя на Константина, - и никаких возражений я не принимаю.
- Я не могу, - испуганно, ответил ей Константин.
- От нас всех зависит судьба моей дочери – вы нас бросаете, - гордо, спросила она его.
- О чём вы говорите – я не предатель. Я готов.
 
                *     *      *
    К замку они подходили затемно, перед ними предстало необыкновенное зрелище: весь лес и дворцовый парк были усеяны огнями факелов, будто весь город поднялся на поиск Марианны с Александром. Увидев наших героев со всех сторон стали приближаться люди и, в конце концов, обступили их огромным сплошным кольцом любопытных. Король Артур с Аделаидой еле-еле пробрались сквозь него.
- Маргарита, - распахнув объятья, на радость подданных, король в слезах бросился к жене, - наша девочка. Где наша девочка?
- Давайте обсудим это в замке, - расстроенная, но приятно удивлённая вниманием Артура, предложила Маргарита.
    Весь мир на мгновение замер: красота Аделаиды осветила весь парк. Легкий ропот восторга волной прошёлся по толпе, от непередаваемого счастья, отразившегося на её лице. Аделаиды узнала эти глаза, которые безотрывно смотрели на неё, но сделав шаг навстречу к Константину, в недоумении остановилась, посмотрела вокруг себя, как бы ища поддержки, и когда взгляд упал на Маргариту, она гордо подняла голову и спросила у Константина: «Ну и где же мой цветок?» - развернулась, и как ни в чём не бывало пошла в сторону дворца. Константин хотел было броситься за ней, но Александр уверенно встал на его пути и произнёс: «Не беспокойтесь я сам. Я всё сделаю сам!»
    В замке не надо было даже зажигать свечи: во все окна лился свет от факелов, которые горели повсюду – горожане не расходились, все ждали объяснений короля по поводу пропажи их любимицы.
Аделаида вошла в зал, села за стол и совершенно отречённо стала наблюдать за мной: введя меня этим в такое замешательство, что я на своём подоконнике не только не мог найти себе места, но и сгорал от стыда. И улететь нельзя, как же я мог пропустить самое интересное, и остаться – ведь понятно же сразу, что из обыкновенного любопытства я целый день мозолю им глаза. Я уже собрался было улететь, ведь не совсем же я чучело бесчувственное, но спас меня Александр, на которого переместилось всё внимание Аделаиды.
- Мам, Марианну похитила ведьма, - тихо, сказал взволнованный Александр.
- Я слышала. А почему ты ещё здесь?
- Мне надо подготовиться.
- О чём ты говоришь? Какая подготовка? Что говорят об этой ведьме? Зачем она забрала Марианну?
- Я, по её словам, понял так, что она этим хочет как-то помочь Марианне справиться с переживаниями.
- Ведьма и помочь?! Странно. Что дальше?
- Она мне подсказала, откуда начать поиск.
- Так в чём дело? Вперёд!
- Но я ведь не найду их в темноте?!
- Вон сидит ворон, по-моему, он в курсе всего, что здесь происходит. Да ведь? - королева обратилась ко мне.
- Кар, кар, - это всё, что я смог сказать на их языке.
- Вот видишь. Ты ведь поможешь Александру? Мой любопытный дружок, -  спросила она меня.
Я в ответ помахал крыльями и повернулся к окну – всем своим видом показывая, что готов на всё ради принцессы.
- Мам, я должен сказать, что Константин всё ещё любит тебя.
- С чего ты это взял? Пропал на двадцать лет… и он же с Маргаритой?
- Они друзья и поддерживают друг друга.
- Не рассказывай мне сказки: какой мужчина согласится на простую дружбу с такой красавицей?
- Ты такая же, как Артур: для него жизнь – поэзия, а для тебя какая-то бесконечная игра. Ищешь, и других подозреваешь в том же, какие-то авантюрные «беспроигрышные» варианты. А сама все эти двадцать лет ждёшь Константина.
- Как ты смеешь называть меня авантюристкой?
- Смею! Ты и меня ведёшь той же дорогой. Говоришь, что хочешь полюбить весь мир, а сама боишься остановиться и принять жизнь такой, какая она есть. Бежишь от себя, а чтоб не остаться одной используешь людей как марионеток!
- Ты слишком жесток ко мне, Александр, - королеву покинули силы – она села и, опустив голову, сказала на прощание, - иди, сынок, спасай свою Марианну. Дай Бог вы с ней будите счастливы.
- Вы здесь? - в зал вошёл Константин и, обратившись к Аделаиде, спросил, - разрешите с Вами поговорить?
- Александр иди… и не волнуйся – я его больше не отпущу.
Константин бросился к ней, упал на колени и, обняв Аделаиду, воскликнул: - Этого не может быть! Как же я счастлив!
- Александр, я же сказала – ты свободен, - Александр, наблюдавший за всей этой сценой у двери, улыбнулся и тихо вышел. 
    Из любопытства я всё-таки решил ненадолго задержаться, пока Аделаида не смотрела в мою сторону, но был готов в любую секунду улететь. Для меня это было неожиданностью: увидеть Аделаиду в таком свете, после того, что о ней говорили кругом.
- Ты меня простишь? - спросила Аделаида. - Судя по всему, а куда ты теперь от меня денешься? Когда я тебя отпустила, думать не думала, что ты мне так дорог.
- О чём ты говоришь? Это я виноват, это всё моя...
- Гордыня хочешь сказать? Даже подумать страшно – страдания чуть не сломали меня. Я поступила дурно: я вышла замуж за актёра. Думала, что он поможет мне уйти в мир фантазий, поможет обрести покой.
- Прошу, всё же прошло.
- Все эти годы ты всегда был рядом со мной. Сколько же страшных ночей мне пришлось пережить, - королева обняла его, - а теперь ты рядом. Не сошла ли я с ума. Все эти путешествия, Александр прав – это побег.
- Нам надо спасать принцессу.
- А меня, кто будет спасать? Не волнуйся. Александр благодаря тебе, в первую очередь, вырос очень толковым мальчиком. Правда бывает немного легкомысленным. Ну, это в меня… да нет, сейчас он мне такое выдал, но я рада, что он сильный и высказал всё, хоть и обидно, но прямо в лицо. Он справится. А надо будет, поможешь. Да ведь?
- Я не изменился. Конечно, дорогая, ради Вас я на всё готов. Что происходит в этом дворце? Маргарита мне много чего рассказывала. Но сути обиды я не понял: неужели Артур, извиняюсь – такой бестолковый, что не видит ничего вокруг себя?
- Артура мне жаль: он свою любовь к Маргарите пытался передать через поэзию – стишками, видите ли, хотел обойтись. Это как Карл – своими состязаниями извёл и себя, и меня. Это он для всех сделал меня «Синей бородой». Выставив в таком свете, будто это я требовала от него побед. А всё, что я получала взамен – это его бесконечное бахвальство и чрезмерное самодовольство. Прости, что говорю об этом –  все эти годы я хотела перед тобой оправдаться.
- Только не это! Моей Аделаиде не к лицу оправдания. Я так много думал о тебе и всё это подтвердилось. Надеюсь, что теперь знаю тебя даже лучше, чем раньше.
- Так почему же, мой милый, ты сразу не вернулся?
- Я не мог к тебе вернуться с голыми руками.
- О чём ты говоришь? О, да – эти слухи обо мне. Как ты мог поверить?
- Прости. Потом этот актёр. Так с каждым годом страх перед тобой нарастал всё больше и больше.
- Что ж, - Аделаида задумалась и сказала, - мы все в этой жизни учимся жить.
    С улицы принц уже довольно громко звал меня. Королева посмотрела в сторону окна и, увидев меня, с мягким укором произнесла:
- Какой же ты любопытный! Почему ты всё ещё здесь? Ну-ка, быстро проводи принца туда куда следует.
     Я улетал от неё ошарашенный... Да! – что же за прелесть эта Аделаида! Принцесса не ошиблась – замечательная женщина. На самом деле, как же хорошо, что она не монстр. И счастливый я полетел, показывать принцу дорогу к друзьям Марианны.
-
                *      *       *

    На следующий день перед гномом и эльфом, на том же самом месте, где ещё вчера стояла принцесса, так же как и она, чуть понурив голову, стоял принц и, неизвестно, сколько уже времени, он молча слушал их. Мы же, просто вклинимся в их разговор и вынесем из него всё самое важное.
- Это великая женщина, - глубокомысленно, говорил Яков о ведьме.
- Это мудрейшая женщина, - вторил ему Эфир.
- Она знает будущее и может его изменить, исправляя отношение людей к жизни, - поддержал Яков Эфира.
- Жадным даёт насытиться, - начал эльф, но увидев нахмуренный взгляд гнома, быстро спохватился, - и те начинают помогать близким… и не только.
- А фантазёров опускает на землю, - решил отыграться гном, - и они тоже хоть на время забывают о себе.
- Ну, а злые сами себя уничтожают завистью, пока не поймут в чём счастье, а найти его очень легко: надо только полюбить, - закатив глаза к небу, почти пропел Эфир.
- Вот ведь упёртый! Всё у него к одному сводится, - махнув рукой, отвернулся от него гном, а потом сразу же, глядя из-под плеча, хитро сузив глаза, спросил Эфира, - интересно, а сам-то ты любил когда-нибудь?
- Я не о той говорю! Я – о всеобъемлющей, - воскликнул Эфир.
- Как же мне найти её замок?! - не выдержал принц.
- О, это братец сложная штука, здесь без специальной методики тебе его не отыскать, - с умным видом опять начал философствовать эльф.
- Ты так ничего и не понял, - оборвал его рассуждения гном, - вот здесь-то и нужна любовь и полное самоотречение.
- Ну, может быть, может быть, но для этого тоже нужна определённая подготовка, - не унимался эльф.
- Тоже мне поэт! – Только языком молоть. Какая тут может быть подготовка? Ты, что не видишь у них самая, что не на есть, настоящая любовь, - наконец-то за все чувственные унижения, отыгрался гном.
- Всё равно сила духа ему не помешает, - сказал Эфир, как бы, не обратив внимания на колкие замечания гнома, по поводу его основного жизненного предназначения.
- Вы бы не могли всё-таки по короче, - попросил их Александр.
- И тут ты не прав! Не сила духа, а мужество и терпение! - не унимался гном, войдя в раж.
- Так это же одно и то же, - разведя руки, поймав на слове и укрепляя позиции, потихоньку садился на своего конька Эфир.
- Нет, не одно и то же, - видя это, начал заводиться и краснеть Яков.
- Пожалуйста, угомонитесь вы, наконец, - сложив ладони на груди, чуть ли не выкрикнул принц, - прошу, помогите!
- Давай, помогай, - опустив голову и глядя на ромашку перед собой, обиженно обратился гном к эльфу.
- А я-то что? У тебя лучше получалось, - видя расстроенного гнома, решил поддержать его Эфир.
- Да! - обрадованно произнёс Яков, поднимая светящиеся глаза. - Тогда значит так, слушай: её замок стоит на Ведьминой горе, но он не видим для людей и не существует в реальности – он находится, как бы, в другом измерении, как и сама ведьма с серебряным псом.
- И как же мне быть, если я его не увижу, - спросил принц.
- Если бы там не было принцессы, я бы сказал, что это невозможно. - Здесь Яков решил примерить на себя печальный образ: положил локоть на колено, а голову на ладошку, выдержав долгую актёрскую паузу, гном произнёс, - принцесса пока ещё не может полностью остаться в том измерении. Она сейчас, как бы между жизнью и смертью. И она должна дать тебе знак. Вот об этом тебе пытался сказать Эфир, да и я тоже.
- Знак?! А как я пойму, что это знак и именно мне? - принц даже представить не мог, как среди всего разнообразия звуков и действий он сможет понять, что ему передаёт принцесса.
- Вот здесь вот и включаться чувства. Если ты полностью отречёшься от себя и от этого мира, от своих желаний и удобств, - эльф мягко подключился к разговору, - и вот в этот самый момент тебя и поведёт за собой любовь к принцессе. Я думаю, что хоть здесь-то ты меня поддержишь, - обратился он к гному.
- Да вот здесь твоя поэзия не только уместна, но, похоже, она и есть единственное спасение для Марианны.
- А где эта гора находиться, - спросил напоследок принц.
- Дойдёшь до реки, потом налево и до конца. Она прям из подножья замка и начинает свой бег, - как бы невзначай, ответил ему гном и отвернулся, спрятав своё волнение, будто ему вообще не было никакого дела до всей этой истории. Эльф тоже последовал его примеру, правда, краешком глаза, всё же наблюдал, за удаляющимся принцем.
    Принц шёл и шёл… Сначала красота и ум принцессы смешались у него в голове с её недостатками: своенравие и капризность, которые маленькими чёрточками проявлялись в их непродолжительном знакомстве. Постепенно все негативные мысли в его голове улетучились, вместе с ними он забыл о матери, о своих обязанностях, обо всем на свете. Так он потихонечку до такой степени зациклился на Марианне, что, наконец, как думал принц, в нём осталась только любовь. Но иногда, всё же появлялась одна незначительная, но навязчивая мысль: ведь могла же она хоть немного подумать о нём, убегая в лес.
    Неизвестно сколько дней и ночей шёл он, как оказалось, по кругу. Когда он остановился перед деревом, от которого начал свой путь, принц понял, что он проходил мимо него раз десять, но никак не хотел в это поверить. Принц остановился, оглядевшись, увидел знакомую тропику и побрёл по ней.  Исхудавший и осунувшийся он еле-еле дошёл до опушки, а там, как будто никуда и не уходили, всё так же сидели гном и эльф, обсуждая ведьму с её серебреным псом. Видя состояние принца, друзья быстренько наломали веток, бросили на них одеяло, положили на него Александра, а другим накрыли и оставили его отдыхать до утра.
    - Вы же говорили о любви. Вот я только о Марианне и думал всё время, -  проснувшись, оправдывался принц перед друзьями, стоя всё на том же месте, что и раньше.
- О какой же такой любви ты думал, - поинтересовался гном, - что столько времени ходил вокруг да около?
- Как о какой? Я думал о том, как я люблю Марианну, как она прекрасна. Больше ни о чём я и помыслить не могу, - ответил ему принц.
- Эх вы! Молодой человек, что ж вы за создания такие? Прямо как этот, - Яков кивнул головой в сторону эльфа, - опять, всё о себе и о себе.
- Ну, уж нет! Я в последнее время, тоже только о принцессе и думаю, - ответил ему Эфир. - Но Яков прав – мы же говорили немного о другом…
- Я никак от вас не ожидал. Я знал, что большинство людей эгоисты, но вы-то – рыцарь! а всё туда же, - расстроенный гном не мог передать словами, что требовалось от принца, - ну как же вам объяснить?.. Неужели между вами не было, так называемой, искры? Ведь видно же, что у вас не просто… мимолётная увлечённость. Вспоминайте же, наконец! Время течёт! Я не ожидал вас здесь увидеть. Надо её срочно вытаскивать оттуда. Ну?!
- Есть! Я понял, о чём вы, - выкрикнул принц, убегая в сторону реки.
    Он вспомнил музыку, которая полилась неизвестно откуда, когда он встал из-за стола после обеда и посмотрел на принцессу, а дальше она их повела и, как невидимая нить связала между собой. Принц чуть не оборвал её, стремясь любой ценой, сломя голову получить желаемое, но мудрый гном чисто интуитивно всё-таки сумел донести до принца, в каком направлении вести поиск. Дойдя до реки, он остановился, закрыл глаза… В это время легкий ветерок донёс до него еле уловимый запах волос принцессы, а звуки прибрежных волн наиграли мелодию их танца. Принц, наконец, всем своим существом ощутил, что же хотел от него Яков: он поймал эту ниточку и уже не отпустит её никогда – теперь принц знал, что делать и куда следовать дальше.

                *     *      *

    В замке на горе, в просторном зале Марианна сидела в кресле и, скучая, рассматривает картинки в книге о животных. Вдруг раздался стук в дверь.
- Да, заходите, - пригласила принцесса.
- Разрешите войти, - на пороге появился молодой человек.
- А-а, серебряный пёс, добрый день! Как поживаете? - спросила его Марианна.
- Андрмих - вот моё настоящее имя, - сказал он, - а серебряный пес – это образ.
- Извините, я не знала. И кто же вам подобрал образ собаки?
- Точнее пса, Серебряного пса. Флорентина предложила стать свободным ветром, а пёс – это я уже сам. Красиво, да? - спросил он.
- Красиво… её зовут Флорентина?! тоже красиво, - сказала принцесса.
- Да и отталкиваться от земли легче с четырёх лап. А-то ногами как-то неуклюже получалось, скажем так – коряво, - разговорился Андрмих.
- А ты классный! И давно ты служишь Флорентине?
- Я не знаю, здесь нет времени, - ответил Андрмих.
- Как нет времени? Здесь вечность?.. Это же скучно, да и страшно, - испугалась принцесса. - И чем же ты здесь занят?
- Я ей помогаю.
- Воруешь чужих невест, - с издевкой, спросила Марианна.
- Я не ворую, я защищаю вас от страданий, - гордо заявил Андрмих.
- Как это?
- Если твой принц не справится, ты найдёшь здесь вечный покой, - уверенно, ответил он.
- То есть смерть?
- Нет, не смерть, ты будешь, как и я – помогать Флорентине, - ответил ей Андрмих.
- Твоя невеста не справилась? - Марианна подошла к окну.
- Да…
- Бедненький, - искренне пожалела его принцесса.
- Нет, я не бедный. Вот если бы я остался там, на земле с ней… я видел свою жизнь: Флорентина показала мне моё будущее – вот это настоящее страдания. А сейчас я счастлив тем, что могу помогать людям.
- Мы на Ведьменой горе? - как бы мимоходом поинтересовалась Марианна, глядя в окно.
- Да, на ней построен замок.
- Значит, Флорентина ведьма? - совершенно спокойно, спросила его принцесса.
- Её называют ведьмой, потому что, когда она ещё жила среди людей, заботилась и очень переживала за них…
- Они её обидели? - перебила его принцесса.
- Её невозможно обидеть, и они её прогнали, - тихо сказал Андрмих, опустив глаза.
- Как же так, если она желала им добра, то они наоборот, должны были быть ей только благодарны. Опять не понимаю ничего.
- В том-то и дело – она предупреждала всех об опасности их действий. Например, если мальчик брал без спроса чужое, то она предупреждала родителей, что его ждёт тюрьма. Или молодой человек позволяет себе излишки в вине, при этом переставая работать, а родные закрывали на это глаза, то она их предупреждала, что с большой вероятностью из него вырастет пьяница.
- Правильно, в этом нет ничего удивительного, - согласилась с Флорентиной Марианна.
- Но они-то считали, что она их всех сглазила – вот в чём дело. Или накаркала, - закончил Андрмих.
- Это должно быть очень обидно, - тихо, глядя в окно, то ли спросила, то ли рассуждала принцесса.
- Она говорит, что это слабость, а на слабых, больных то есть, обижаться не следует.
- А откуда появился замок? И как это всё работает? Почему его не видно с земли? - засыпала его вопросами принцесса.
- Я не знаю, порой мне кажется, что всё, что здесь происходит, это плод воображения или какой-то массовый гипноз.  Флорентина всегда уходит от ответа, - пожал плечами Андрмих, - попробуй у неё спросить. Она уже здесь.
- Здравствуйте, деточки мои, - в зал вошла Флорентина, - никакого ответа на этот вопрос вы не получите, потому что я и сама не знаю, как это работает. Мне просто очень, очень захотелось, вот и всё.
- Здравствуйте! А для чего я здесь? На этот-то вопрос вы можете мне ответить?
- Марианна, дорогая, - Флорентина устроилась в кресле, показывая этим, что разговор будет серьёзным. - Если ты поймёшь меня правильно, то всё в твоей жизни изменится, и ты научишься любить, независимо от того, где бы ты ни находилась.
- Этого мне никогда не понять, - нахмурилась принцесса, приняв слова Флорентины, как наставления.
- Будь любезна, не перебивай меня, дай мне только высказаться. Я не пытаюсь идти против твоей воли. Ты свободна в выборе и можешь уйти прямо сейчас.
- Я могу идти? - обрадовалась Марианна.
- Да, но прошу тебя, выполни мою просьбу! Выслушай меня.
- Хорошо, раз я свободна, то я готова, - сказала принцесса и тоже устроилась в кресле, приготовившись к разговору.
- Не обращай внимания, если мои слова будут выглядеть как нравоучения. Я и для себя хочу повторить, а может быть, сделать ещё один шаг вперёд в понимании человеческих чувств.
- Как вам будет угодно, - с лёгкостью, поддержала её Марианна.
- Основные ошибки люди совершают, когда потакают только своим желаниям, не учитывая чувства, настроение, не говоря уже состояния души окружающих. Пока люди будут жить только своими животными инстинктами, на земле не может быть согласия, не говоря уже о рае, о котором все мечтают, - Флорентина видя скуку на лице принцессы, разочарованно замолчала. Марианна, как благовоспитанная девушка, быстро отреагировала на укор собеседницы: выпрямилась и настроилась на более серьёзный разговор.
- Извините, я готова, - сказала она.
- Сейчас всё зависит от принца, - Флорентина решила пойти другим путём.
- Я думала, что вы знаете будущее и можете изменить его, - сказала, и разочарованно посмотрела на неё, принцесса.
- Я знаю будущее только тех, кто выбрал свой путь. Человек совершив или даже помыслив, что-либо недоброе, попадает в водоворот зла.  Если он и сможет вырваться оттуда, то только пройдя через душевные и физические муки, но это большая редкость…
- А почему вы выбрали меня? - опять перебила её принцесса.
- Ты одна из тех, кто принимает мир таким, какой он есть на самом деле: без примеси своих желаний и своих же недостатков. Ты увидела во мне ту, кем я и являюсь.
- А что, люди видят мир по-разному?
-  К сожалению, деточка, это так. Я научилась, как зеркало, отражать внутренний мир, смотрящего на меня человека. Он видит во мне себя или близких ему людей, возможно поэтому, пока большинство людей видят во мне только ведьму.
- Ну и что из того, что я так смотрю на мир?
- Ты же пришла за помощью. А остальные, видишь ли, знают, как надо жить, - Флорентина начала разочаровываться в принцессе.
- А принц, - спросила Марианна.
- Его будущее я тоже не могу знать: он ходит по кругу, думая только о себе и о своей любви. Он поглощен, как и большинство, собой и своими страданиями и не чувствует тебя.
- Этого не может быть! - воскликнула Марианна, - а танец! там же было всё!
- Деточка, этого мало – это страсть, а нужна любовь: отношение, как к нежнейшему цветку. Будем надеяться, что он это поймёт.
- Ну почему моя жизнь опять от кого-то зависит? Теперь от принца.
- В этом мире всё взаимосвязано, - ответила ей Флорентина.
- Но я хочу быть свободной, - топнув ногой, выкрикнула Марианна.
- Вот поэтому ты и здесь.
- Как это?
- Если бы ты осталась в замке, вы бы женились, принц всё так же не следил бы за своим языком и тебя ждали бы страдания всю оставшеюся жизнь, - расписала будущее принцессы Флорентина.
- Но почему? Я бы ему объяснила… - сопротивлялась принцесса.
- Ничего нельзя объяснить. Никто ценит то, что имеют, пока не потеряет.
- Вот я бы и сказала, что он потеряет меня, если это повториться, - никак не унималась Марианна.
- Деточка, большинство людей не понимает такого языка. Для всех это выглядит, как шантаж. В принце должно раскрыться настоящее чувство. Как страх потери навсегда, безвозвратно, как собственная смерть, - даже покраснев от напряжения, выговорила всё это Флорентина.
- А как вы думаете, он найдёт меня? - спросила принцесса.
- Этого никто не может знать. Но именно в данный момент от него зависит ваша судьба, - сказала Флорентина с надеждой.
- А от меня совсем ничего? - с мольбой, глядя на Флорентину, спросила принцесса.
- Почему, ты можешь помочь ему.
- Но как?
- Подумай хорошенько, о том, что я пыталась до тебя донести, - Флорентина смотрела на принцессу, затаив дыхание.
- Я не знаю, я запуталась, - принцесса отвернулась к окну, закрыв лицо руками, - я не знаю, что мне делать.
- Ты открой своё сердце всему миру, а не только Александру и ты увидишь, сколько чувств в тебе проснётся.
- Я слышу, это он поёт, - воскликнула Марианна, - а может, кричит… я так и не разобралась.
- Значит, всё-таки нашёл, - обрадовалась Флорентина.
- Я чувствую его! Я слышу нашу музыку, - и принцесса начала танцевать, как в тот вечер, после обеда. - Это случилось, да?
- Да! Да! Да! – ответила ей Флорентина. - Андрмих, проводи Марианну к принцу.  Прощай, Марианна, я рада за вас.
    Андрмих не дожидаясь перевоплощения, на бегу превратился в серебряный ветер, подхватил Марианну, и они через окно полетели к Александру.
Флорентина подбежала к окну и крикнула на прощание:
- Девочка моя! Рай на земле-е-е! Ищи его в своём сердце-е!