12.
После того, как ареопаг, поздравив нового министра с избранием, торжественно удалился, и толпа выборщиков потянулась пожимать руки господину Нубарико, дверь Легоровой кабинки вновь стремительно распахнулась.
- Давай, быстрее! - скомандовал возникший в дверях дядя Пориедор. - Тебе нужно появиться в холле до того, как все туда вывалят!
Он схватил племянника за руку и потащил за собой по каким-то чёрным лестницам и тесным коридорам с безликими дверцами пока, наконец, не вытолкнул прямо за гигантский экран, что располагался в боковом приделе холла Дворца Совета.
- Как только выйдешь, держись ближе к стене, - зашептал дядя, отпирая крошечную дверцу сбоку, - на экране сейчас реклама, глаза слепит так, что тебя внизу никто не заметит, а потом сделай вид, будто давно тут бродишь, ждёшь окончания слушаний. И, я тебя умоляю, лицо пусть будет озабоченным, ты ведь сможешь, да? Надо, чтобы все увидели твои переживания!
Легор хмыкнул, но кивнул.
- Вот и молодец, - хлопнул его по плечу дядя.
Нажал последнюю цифру шифра, замок щёлкнул, а дядя припал глазом к смотровой щели.
- Никого, - шепнул он, распахивая дверцу перед Легором. - Иди к лифтам, они скорей всего там появятся.
Понимая, что все дядины действия вызваны необходимостью и ничего не спрашивая, Легор вышел в залитое рекламным светом пространство, немного постоял, сориентировался, и пошёл туда, где, как помнилось, располагались лифты.
Во Дворце Совета бывать ему доводилось лишь пару раз. Впервые - в детстве, с дедом, который нарочно привёз внука в святая святых Мира-А, чтобы детское восприятие этого циклопического сооружения осталось в памяти Легора на всю жизнь. Однако, дед просчитался то ли с возрастом, то ли с характером, поскольку ничего особенного внучок не запомнил. Разве что действительно огромный холл. Настолько огромный, что показался продолжением площади, с которой они только что пришли. Второй раз был сегодня, но, поскольку визит этот должен был оставаться тайным, заходить внутрь пришлось уже не с площади, а по скрытому в толще надстройки переходу из здания, что стояло на дальней и тихой боковой улочке, и дядя трижды повторил сегодня утром, что об этом переходе Легор не имеет права говорить нигде, никогда и никому, даже если спрашивать вдруг начнёт сам дядя!
Президентский квартал посещали в основном те, кто работал на правительство. Здесь располагались министерства, головной офис службы безопасности, резиденция Президента, несколько общественных организаций и Дворец Совета, на котором, как здесь шутили, всё и держалось.
Пожалуй, так оно и было, причём в буквальном смысле слова.
Дело в том, что ещё сто лет назад, когда улицы перенаселённой столицы превратились сначала в мусорные свалки, а затем ещё и в загазованные, смрадные катакомбы, было принято решение возвести своеобразный второй ярус. Для этого на высоких прочных опорах соорудили надстройку достаточно объёмную, чтобы в ней могли разместиться пункты управления городской и, частично, транспортной инфраструктуры, а поверх надстройки уложили гигантскую площадь, центр которой как раз и занял Дворец Совета. Под его основание была подведена самая крупная опора, внутри которой, как поговаривали, спрятали лифт для экстренной эвакуации Президента и всего правительства. А потом всевозможный функционал выдумывали и для других опор, поскольку одной площадью дело не ограничилось, и очень скоро от неё стали расти похожие на лучи улицы, которые требовалось укреплять целыми колоннадами. В итоге, к тому моменту, когда Легор решил, наконец, что ему пора входить во власть, Президентский квартал представлял собой настоящий солнечный диск, горизонтально висящий между обычными когда-то улицами и верхушками небоскрёбов. Дядя Пориедор с тех пор, как занялся безопасностью Мира-А, не раз нахваливал светлые умы, догадавшиеся собрать правительство на этом «солнце». Снизу попасть сюда было практически невозможно, равно как и подойти к опорам на такое расстояние, чтобы подложить взрывчатку, или подстроить другую какую-то пакость, а сверху приземлиться на платформы квартала могли только машины класса «люкс», то есть принадлежащие людям своим — кровно заинтересованным, чтобы с этим правительством ничего не случилось.
Вот и Легор без помех сумел приземлиться и припарковать свой «Сикситу» возле здания, принадлежавшего какой-то общественной организации. Внутри его ждал присланный дядей человек, который провёл по тайному переходу во Дворец Совета, а дальше Легор уже сам сориентировался, следуя указаниям на присланой дядей схеме. По чёрным лестницам правда не бегал, поднялся к нужной кабинке на лифте прямо из перехода, а человек, который его встретил, ушёл, чтобы в положенное время перегнать «Сикситу» на стоянку перед Дворцом, где всякий, кто заинтересуется, смог проверить и убедиться: наследник семьи Асокет припарковался здесь незадолго до окончания голосования, а значит с дядей и будущим тестем пересечься никак не мог и, следовательно, что бы на слушаниях ни произошло - он не при делах..
Как и ожидалось все участники слушаний спустились в холл на лифтах.
Легор постарался, придал лицу выражение трагической озабоченности и пошёл навстречу.
Впреди выступал, ставший чрезвычайно важным, господин Нубарико, а за ним, словно угодливая свита, теснились и улыбались те, кто до сих пор в сторону Легора, если и смотрели, то лишь из уважения к его знатному имени и родственным связям. Однако теперь они улыбались так, будто видели перед собой дорогого друга, один вид которого радовал их несказанно, и Легор невольно подумал, уж не обязан ли он этим господину Итисоро и его пламенной, насквозь лживой речи. С непроизвольным душевным содроганием даже поискал в толпе пупырчатое лицо, не нашёл и выдохнул с облегчением. Уж кого-кого, а этого ящера видеть сейчас совсем не хотелось.
Зато господин Нубарико, заметив Легора, закатил к небу глаза, воздел руки и поспешил к нему со словами:
- Мой дорогой, не волнуйтесь, ваше доброе имя осталось незапятнанным! Господин Монтер в самое ближайшее время принесёт вам свои извинения!
Тесть даже сделал попытку заключить будущего зятя в родственные объятия, но в последний момент сообразил, что палку перегибать не стоит и ограничился долгим, страстным рукопожатием. Зато «свита» за его спиной просто лучилась ликованием. К Легору потянулись с десяток рук, желающих поздравить, а сам он, изобразив недоумение, спросил у господина Нубарико:
- Случилось ещё что-то? Вы все так радуетесь... не думаю, что это только из-за меня.
Тесть скромно потупился.
- Вы правы, Легор, теперь я новый министр образования.
Подтверждая его слова, «свита» закивала яростно и так синхронно, что Легор, не сдерживаясь, засмеялся.
- Какая прекрасная новость, - проговорил он, в свою очередь пожимая тестю руку. - Я давно считаю, что вам необходимо было войти в правительство, и вот, наконец... Рад, рад, очень рад!
Фарс продолжался ещё несколько минут, а потом явился некий человек, который сообщил, что Президент поздравляет нового министра и предоставляет в его распоряжение банкетный зал Дворца для празднования по случаю назначения. «Свита» заурчала ещё радостнее, а господин Нубарико прочувствовано пошмыгал своим старомодным клювом, повернулся ко всем и, утирая невидимые слёзы, произнёс целую речь о том, как он счастлив влиться в "этот заботливый, такой справедливый, такой доброжелательный коллектив!"
Потом оказалось, что зал был предоставлен с уже накрытыми столами, и Легор подумал, а не слишком ли? Всё это как-то очень уж быстро организовалось! Не решит ли кто-нибудь, что слушание и дальнейшее назначение были давно запланированы? Слухи, конечно, поползут и сами по себе, но зачем давать повод? Он даже улучил минуту и шепнул господину Нубарико, что надо бы как-то удивиться и высказать предположение, с чего бы это за столь короткий срок был организован целый банкет, но тесть только посмеялся
- Мой дорогой, вы не знаете здешних порядков. Не волнуйтесь, обычное дело. Организовать банкет во Дворце Совета ничего не стоит, и все удивились бы куда больше, не появись посыльный от Президента. Он и так задержался, поймал нас почти в дверях. Так что, забудьте ваши опасения, идёмте праздновать! Господин Пориедор своё дело знает, в сегодняшнем предприятии никто уже ни к чему не придерётся.
Всё дальнейшее помнилось, как в тумане.
Сначала Легор решил на всякий случай не пить, чтобы не потерять бдительности. В конце концов, он впервые посещал подобное мероприятие - мало ли что, тут контроль над собой лишним никак не будет. Но он совсем не ожидал, что банкет обернётся для него чрезвычайно тягостным общением. Казалось, не было в зале человека, который бы не подошёл и, доверительно взяв за локоть, не отвёл его в сторону - подальше от любопытных ушей — где, протягивая бокал, не спросил бы: «Затеваются какие-то политические перестановки, да?». Или: «Дядя не мог вам не сказать... скажите только мне, я в долгу не останусь». Или: «Что происходит, дорогой мой? Я должен знать, иначе не смогу быть вам полезен в дальнейшем». Поначалу Легор просто пожимал плечами, но в его незнание не верили, и тогда он перестал отказываться от предлагаемой выпивки, начал многозначительно хмурить брови и ухмыляться, а дальше...
Вот дальше было как-то совсем смутно.
Легор и себя еле узнал, когда проснулся на следующий день и посмотрел в зеркало. Больше всего напугали красные, заплывшие глазки, совсем как у администратора Хана, вокруг которых отёчным пятном расплывалось лицо. Однако, когда зрение прояснилось ещё больше, и Легор смог осмотреться, он уже не просто испугался, а пришёл в ужас!
Он находился в дядиной служебной квартире!
Сказать кому, так и не поймут, что же в этом такого ужасного, однако сам факт, что пьяного до беспамятства Легора доставили сюда, а не домой, не в поместье и даже не к господину Нубарико, говорил о том, что... что... аааа!
Легор схватился за голову. Короткими вспышками в ней проскакивали эпизоды вчерашнего банкета — какие-то вытянутые лица, многопальцевая рука, которая тянет его за локоть в сторону, но он смеётся, вырывается и чувствует, что должен — просто обязан — договорить нечто ужасно смешное и в то же время важное... Хотя, нет, тогда просто казалось, что смешное, потому что было забавно - лица вокруг вытягивались и становились глупее, чем были до этого, а важным то, что он говорил, оставалось лишь в подсознании...
Большой палец надавил на висок, и перед глазом выплыл анализ его физического состояния. Легор всмотрелся, сплюнул и активировал процесс общего восстановления, после чего осмотрелся вокруг с бОльшим вниманием.
Костюм его валялся на полу, и это тоже было плохим сигналом. Судя повсему, дядя припрятал его сюда подальше ото всех и даже прислуги не оставил. Даже роботов-уборщиков, которых ничего не стоило запрограммировать на ежеминутное стирание памяти... Или дядя боялся вовсе не того, что может широко разойтись информация о пьяном племяннике, а просто хотел его наказать полной изоляцией — дескать, обслуживай себя сам пока не поумнеешь?
Значит вчера Легор всё-таки ухитрился что-то натворить?
Он поднял костюм, отряхнул и повесил в шкаф СЧГ. Потом заглянул в ванную комнату, но при мысли о душе только передёрнулся. Кое-как повертелся под сухим, не получив никакого удовольствия, и слегка обрадовался лишь когда увидел в специальной нише новенький, запаянный в пластик халат- ходить в одном белье было холодновато.
Легор уже завязывал пояс, когда взгляд его упал на стильные водяные часы, явно поставленные здесь ради того, чтобы потрафить дядиным вкусам. Они показывали два, но чего? В спальне ему показалось, что только, только занимался рассвет, однако в два часа ночи этого быть ещё не могло, а в два часа дня не могло быть уже!
Слегка обеспокоившись, Легор поспешил обратно, заставил свернуться оконную панель, и в глаза ему ударило яркое дневное солнце.
Сколько же он тут провалялся?!
На срочно выведенном перед глазом экране снова возникли показатели давления, пульса, сердцебиения, водного баланса, и сколько бы Легор ни пытался их убрать и просмотреть хоть какие-то новостные каналы, ничего не получалось. Тогда он поспешил в гостиную, где наверняка есть медийная стена, миновал несколько поворотов тёмного коридора, переступил порог большой комнаты, где из мебели были только массивные кресла, низкий столик да пара стульев, и замер на пороге, как вкопаный.
Сидя верхом на одном из стульев на него смотрел администратор Питомника собственной персоной — зеленоватый, пупырчатый, со свисающим сзади хвостом, но при этом мало на себя похожий.
__________________________________
http://proza.ru/2024/01/30/1571