«Карголес»
Жизнь судового механика
Глава четвёртая
Повернув после мыса Наварин на юг, судно вышло в Берингово море и пошло вдоль берегов Камчатки. Но тут, как назло, навстречу шёл циклон. Циклон был настолько силён, что волны достигали высотой шести-семи метров. Судно еле-еле шло навстречу громадным волнам, постоянно зарываясь носом в них, а так как оно было загружено металлоломом, то бортовая качка была очень резкая.
С борта на борт судно переваливалось секунд за десять и крен при этом доходил до двадцати градусов, а так как судно шло на волну, то волна разбивалась о нос судна с грохотом, от которого сотрясалось всё, включая и внутренности Орлова.
Капитану поневоле пришлось сбросить ход. Но всё равно, даже несмотря на то, что ход сбросили почти до малого, под винт попадала волна, винт то и дело оголялся, а обороты главного двигателя то закидывало за сто пятьдесят, то они падали до шестидесяти, ниже которых возникала опасность самопроизвольной остановки главного двигателя.
Поэтому вахтенный механик постоянно находился у пульта управления главным двигателем и регулировал ручкой подачу топлива. Если обороты двигателя начинали зашкаливать, то есть заходить за сто сорок — сто пятьдесят оборотов, то он двигал топливную рукоятку на себя, на уменьшение. Как только корма судна опускалась и винт вновь черпал воду, то обороты падали до пятидесяти-шестидесяти, и тут приходилось ручкой добавлять подачу топлива, чтобы обороты держались около ста. Ход судна в этом случае составлял около восьми — десяти узлов, но всё равно четыре часа на вахте один человек просто не в состоянии был производить такую работу.
Вахтенный механик всё время находился в напряжении и наблюдал за тахометром и двигал топливную рукоятку то туда, то сюда, а так как судно резко раскачивало с борта на борт до двадцати градусов, то одной рукой он держаться за пульт управления, стоя у него раскорячив ноги, и чтобы его не унесло по стальным скользким плитам машинного отделения, а второй рукой регулировал подачу топлива рукояткой. И если представить, что в дополнение ко всему это происходило в грохоте работающих дизелей, то для механиков наступили очень «весёлые» времена.
Когда четвёртый механик в таком режиме отстоял первую вахту, он пошёл к деду с просьбой:
— Семён Петрович, надо что-то делать. Не в силах я так один там бороться с главным двигателем.
Дед почесал лысину и решил:
— Хорошо. Вместе будем делить твою вахту.
И вот они четыре часа со стармехом вдвоём делили эту вахту. То стармех один час дёргает топливную рукоятку, а потом отдыхает, то Гриша её дёргает.
Потом на вахту заступал Орлов и стармех у него тоже оставался на два часа. И они вдвоём старались держать в рабочих пределах обороты главного двигателя.
После этого на вахту приходил в четырнадцать часов третий механик, и уже Орлов оставался с ним на два часа, чтобы у Витька тоже хватило сил бороться с главным двигателем.
Потом опять так же менялись и получалось, что Орлову приходилось в двенадцать часов дня заступать на вахту и достаивать её вместе с третьим механиком до восемнадцати часов. Так что у всех механиков рабочий день получался по двенадцать часов в сутки.
На вторые сутки уже ни у кого не было сил сопротивляться. Всё делалось на автомате, но судну надо двигаться вперёд, поэтому все без возмущений работали.
Но тут циклон ещё больше усилился и ход судна ещё больше снизился.
На дневной вахте, когда Орлов вышел подменить четвёртого механика, а стармех ушёл на обед, раздался неожиданно громкий то ли треск, то ли взрыв, то ли ещё непонятно что, но грохот в машинном отделении произошёл неимоверный.
Он шёл из левого угла машинного отделения откуда-то сверху.
В машине сразу же раздался телефонный звонок.
— Что у вас случилось, что вы там взорвали? — интересовался с мостика капитан.
— Ничего не случилось, — проорал в трубку Орлов. — Только наверху что-то грохнуло.
Тут же в машину прибежал дед, дожёвывая не проглоченный обед. За пультом оставили моториста и они вместе с Орловым пошли осматривать машинное отделение.
В машинном отделении всё оказалось нормально, никаких трещин, ни протечек воды, ничего подозрительного они не обнаружили.
Орлов вновь спустился к пульту управления, освободив моториста, а дед пошёл наверх.
Через некоторое время он прибежал в машину.
— Левый борт судна лопнул до ширстречного пояса, — прокричал он на ухо Орлову.
Капитан приказал ещё снизить обороты. Судно шло уже со скоростью пять-шесть узлов, чтобы его нос плавнее набегал на встречную волну.
Через несколько часов судно обогнуло мыс Олюторский и зашло в Олюторский залив. Там волнения почти не было и «Карголес» встал на якорь.
Место, где предположительно находилась трещина, оказалось каютой электрика.
Пока подходили к повороту, чтобы завернуть в Олюторский залив, матросы разобрали переборку, и трещина стала отчётливо видна. Вверху она достигала почти сантиметра, а к ширстречному поясу сходилась к нулю. Если попристальнее приглядеться, то было видно, как верхние края трещины то увеличиваются, то уменьшаются, в зависимости от постоянно меняющихся крена и дифферента.
На третьем трюме приоткрыли трюмную крышку, чтобы запустить в него свежий воздух, а потом сварщик со стармехом достали из трюма несколько рельсов и швеллеров. Слава богу, в металлоломе на судне недостатка не было.
Свободные от вахт и работ чем могли помогали сварщику под руководством стармеха.
Сварщик начал приваривать дублировки поперёк трещины, чтоб она больше не расходилась. Он наварил их около десятка.
Перед тем, как сварщик начинал обварку трещины, сквозь неё даже проглядывалось и море, и небо. А потом уже, когда он всё обварил, красот забортной природы через неё не наблюдалось.
Вся эта работа заняла больше суток и после этого судно двинулось дальше по назначению. То есть в Японию.
Об этом инциденте, естественно, было сообщено в пароходство.
Капитану приказали, чтобы судно шло со скоростью не больше восьми узлов.
Ну, по восемь узлов так по восемь. Потому что, как шутили моряки, больше суток — больше шмуток. Винт же крутится, а каждый его оборот считает: иена, иена, иена... То есть чем больше моряки находились в рейсе, тем больше они получали своих кровных подфлажных.
***
Их и так было немного. У Орлова выходило около семидесяти долларов в месяц, если бы он целый месяц находился за границей. А так эти суточные составляли два с лишним доллара, то есть за две недели получалась вообще мизерная сумма в валюте.
Правда, была ещё зарплата в рублях, которую жёны получали на берегу.
У второго механика оклад составлял сто восемьдесят пять рублей и на них начислялось шестьдесят процентов дальневосточных. Если судно находилось выше пролива Лаперуза, то прибавлялось ежесуточно двадцать процентов, а если судно вообще забрело за мыс Дежнева, то капало ещё двадцать процентов.
Но это были доходы. А расходы тоже не особо радовали. Вычитался подоходный налог — тринадцать процентов. С молодых и неженатых моряков высчитывался налог на бездетность — семь процентов. Профсоюз — один процент. Комсомол — один процент, а вот с членов КПСС вычиталось аж три процента.
Так что и «деревянных» денег было не так уж много, если бы не оплачиваемые самовыгрузки, зачистки трюмов, ремонтные работы. Это оплачивалось уже после полярных рейсов. Тогда деньги вновь заводились в семьях.
Ну, если уж совсем «повезёт», как сейчас «Карголесу», и впереди маячит Япония, то на эти подфлажные можно было хоть что-то купить, чего в Союзе вообще не было. Джинсы, трикотин, жевательную резинку, ковры, косынки и ещё немногое из того, что строго контролировалось таможней и было ограничено к ввозу.
***
«Карголес», как и приказали из пароходства, потихоньку шёл, шёл и шёл со скоростью восемь узлов, то есть около пятнадцати километров в час, в заданном направлении.
В каюте электрика капитан приказал выставить вахту, чтобы наблюдать за трещиной.
Вскоре погода успокоилась, вдоль Курил судно прошло уже нормально и его практически не качало, поэтому вахту вскоре решили снять, но всем было интересно, как ведёт себя трещина, поэтому курилка автоматически перекочевала с «пяти углов» в каюту электрика. Там велись различные разговоры о дальнейшей судьбе судна.
По предписанию пароходства зашли в Сангарский пролив и встали на рейде порта Муроран.
Боцман с третьим помощником ещё не успели вернуться с бака, как к судну подлетел катер с пограничниками и ещё с какими-то чиновниками.
Старпом их встретил и препроводил в каюту капитана.
Ох и вежливый народ эти японцы. С поклонами и очаровательными улыбками они поинтересовались у капитана:
— Какова цель вашего захода?
Капитан принялся рассказывать, что во время шторма лопнул борт судна и пароходство решило отремонтировать его в порту Муроран, потому что здесь очень хороший судоремонтный завод.
Оказалось, что японцы о таком решении пароходства вообще не слышали и для них это необъяснимая новость. А капитан, уверенный, что пароходство уже обо всём договорилось, пытался объяснить японцам, почему судно встало на якорь в их великолепном порту.
Но тут уже даже вежливые японцы не выдержали такой наглости и немедленно скомандовали:
— Нечего у нас тут делать вашему судну, давайте идите по назначению, куда вы и шли.
Пришлось поднять якорь и двинуться дальше — на Окинаву, в порт Наха.
Прошли через Сангарский пролив в Японское море и через Корейский пролив потихоньку двинулись на Окинаву по Восточно-Китайскому морю. Становилось всё теплее и теплее. В машинном отделении, с непривычки после Севера, стало даже жарко. Орлову показалось, что вентиляторы вообще гнали воздух не в том направлении, куда надо.
Что делать? В течение нескольких вахт он пытался регулировать вентиляционные заслонки. Вентиляторы включили на полную мощность, чтобы они дули в машинное отделение как можно сильнее, но всё равно жарка в машине не уменьшалась. Воздуха не хватало. Даже температура выхлопных газов на главном двигателе выросла на двадцать градусов. Из некоторых каналов вентиляции воздух вообще не шёл или дул еле-еле, как ветерок в мае.
Тогда Орлов решил, что он облазит все вентиляционные каналы, посмотрит, что там делается, но причину неисправности всё равно найдёт.
Судну на тот момент исполнилось восемнадцать лет, и никто не знал, что в этих каналах вентиляции вообще творилось. Орлов надел робу погрязнее, а на голову натянул шапку. Мотористы открыли ему верхний люк вентиляционного канала и привязали к его поясу верёвку. Орлов взял взрывобезопасный фонарь и полез в преисподнюю.
Он сразу же нашёл оборванную заслонку, которая перекрывала вентиляционный канал левого борта почти полностью. Во втором месте нашёл какие-то тряпки и ещё много чего интересного.
Когда он долез до самого низа, то мотористы его уже там ждали и помогли вылезти наружу. Там они тоже открыли вентиляционный люк.
Когда они разглядели Орлова после такого «путешествия» по системам вентиляции, то никто не смог сдержать смеха. Парней корёжило от вида новоиспечённого негра, потому что за столько лет грязи в каналах накопилось более чем достаточно, а Орлов своим телом её всю собрал. И не придётся ничего чистить, потому что Орлов, как змея, прошёлся по каналам своим телом и вся пыль и грязь, пропитанная масляными парами и скопившаяся в каналах за восемнадцать лет, собралась на его одежду, руки, голову, лицо…
Мотористы закрыли вентиляционные люки, установили на место жалюзи и вентиляторы стали дуть нормально, температура в машине упала чуть ли не на восемь градусов.
Все ходили и с благодарностью смотрели на Орлова:
— Ну, Олег Иванович, ты вообще молодец! И рискнул же ты пролезть по этим чёртовым каналам, - поблагодарил его стармех.
Дело ведь общее, всем от улучшения работы вентиляции в машине стало только лучше, поэтому Орлов был доволен, что кому-то в чём-то помог.
Кондиционер на судне не работал, а работали только вентиляторы, потому что стармех сказал, что компрессор кондиционера в неисправном состоянии и не надо его пускать, это лишний расход дизельного топлива, а на судне его и так мало и что запасных частей на кондиционер нет и насос охлаждения у него вообще давным-давно сгнил, а новый при последнем ремонте так и не поставили.
Ну, если так сказано и капитан это подтвердил, то народ вначале потихоньку ворчал, но от работы никто не отказывался и каждый делал своё дело.
В каютах стало по-настоящему жарко. Переносные кондиционеры работали только в кают-компании и столовой команды.
С вечера там собиралась очередь, чтобы расстелить себе матрас и занять лёжку для сна.
Тем, кому места не хватало и любителям экстрима приходилось идти на шлюпочную палубу, где боцман с плотником выстроили специальный навес и установили лавки для сна.
До Окинавы «Карголес» худо-бедно, но дотилипался и встал на якорь на рейде порта Наха, а на следующий день его поставили к причалу и начали выгрузку.
Японцы работали с восьми утра до пяти вечера, ночью работы у них не велись. И они не спеша выгружали судно.
Работали японцы не спеша, но слаженно. Грузовики под погрузку металлолома подходили один за другим. Иногда из них даже образовывалась очередь. Результат такой работы обнаружился уже через несколько дней, когда судно значительно поднялось из воды.
Машинная команда занималась профилактическими работами по подготовке судна к следующему рейсу. Палубная команда занималась обеспечением выгрузки, но боцман никому не давал покоя и заставлял матросов оббивать ржавчину и красить надстройку.
Только после ужина народ выходил на палубу и осматривался, что же такого интересного есть в этом порту Наха.
Экипаж только понаслышке знал, что где-то на Окинаве находиться военно-морская база США. Но что это такое, никто и понятия не имел.
Нечасто приходилось видеть иностранные военные корабли так близко. Они стояли от «Карголеса» буквально в сотне метров. На них кипела своя жизнь. Матросы сновали по палубе, на корме развевался американский флаг, который, как и на «Карголесе», поднимался и опускался в одни и те же часы.
Почему-то помполит ничего раньше не рассказывал об этой американской базе, да и в прессе ничего не печаталось о ней. Но тут скрыть и промолчать об американском присутствии в Японии оказалось невозможно.
Как поделился с Орловым начальник рации, помполит послал в партком пароходства запрос с просьбой о разъяснении создавшейся ситуации. Ему сразу же пришёл ответ с подробной лекцией про Окинаву и про базу американских империалистов.
На второй день стоянки помполит собрал экипаж в столовой команды и прочитал лекцию о коварстве американских империалистов, об угрозах, идущих от этой военно-морской базы, для всей Юго-Восточной Азии и о бедственном положении японского населения на острове Окинава.
После лекции весь экипаж высыпал на палубу, чтобы посмотреть, как же это американцы угрожают японскому населению. Но увидели только полёты истребителей, на которых американские лётчики оттачивали своё мастерство и с каких высот они угрожали мирному населению города Наха и острову Окинава.
Истребители взлетали группами по пять-шесть самолётов где-то в глубине острова. С рёвом пролетали над портом и кружились над морем. Их тренировочные полёты проходили почти напротив «Карголеса».
Истребители совершали тренировочные полёты и летали группами на небольшой высоте, но на приличных скоростях, разворачиваясь при подходе к порту, делая петли и совершая различные манёвры. Иногда они расходились, как пальцы, веером, а потом вновь сходились, образуя единое крыло.
Моряки с интересом смотреть за этим феерическим шоу. Иной раз до самой темноты истребители всё крутились и крутились над морем.
Это происходило каждый день. Полёты американцев начинались после обеда, кроме субботы и воскресенья, и продолжались чуть ли не до самой темноты.
***
По традиции морякам полагалось одно увольнение в город за стоянку в течение рабочего дня. Такое увольнение считалось рабочим днём. Можно, конечно, ходить в город и каждый день, но тогда с моряков списывались за это отгулы.
Для похода в город собралась группа из трёх человек во главе с командиром. Помполит инструктировал группу и проверял, чтобы увольняемые расписались в специальном журнале, с записью времени начала и конца увольнения.
После прихода группы из увольнения вахтенный матрос вызывал группу досмотра, которая проверяла покупки, сделанные увольняемыми и докладывал помполиту о прибытии группы.
Тот осматривал прибывших из увольнения на предмет трезвости и задавал несколько вопросов о происшествиях в течение увольнения. Если таковых не было, распускал группы отдыхать.
Конец четвёртой главы
Полностью рассказ «Карголес» опубликован в книге «Паулина»: https://ridero.ru/books/paulina_1/