Жена Петровича стояла возле стиральной машины, держа его куртку в левой руке. На ладони правой руки у неё лежали окурки, много окурков. Петрович откликнулся живо:
— Сейчас заберу.
— Если бросаешь в стирку, то проверяй карманы, — продолжала ворчать жена, — каждый раз одно и то же.
— Ну, не в реку же бросать окурки, — оправдывался супруг, — забыл убрать.
— Нельзя постоянно забывать, —летело вдогонку уже ушедшему выбрасывать окурки Петровичу.
«Что за проблема? — рассуждал Петрович, пятидесятилетний, среднего роста и спортивного вида мужчина, — сказала бы «убери», и все дела». Привычка, заложенная с детства, не оставлять на природе после себя мусор, заставляла его складировать окурки в карманы. А как иначе? Стоишь в реке со спиннингом или удочкой, куришь. И куда бычки? Не в реку же. Вот он и гасил окурки в воде и клал в карман — и покурил, и природу не загадил.
Петрович руководил строительной фирмой, занимался в основном ремонтом, кровлей, отделкой фасадов. Рыбалкой увлёкся недавно, вторично после детства. Курить научился давно, четверть века назад, а раньше был ярым противником этой привычки. В студенческие годы никому не разрешал курить в комнате, а теперь сам дымил, вглядываясь в окружающий мир с балкона.
«Может, бросить курить? — возникла откуда -то мысль. — Да ладно, а кто будет чиновников кормить? — усмехнулся он про себя? — Ведь, если верить прессе, сумма акцизов с табака забавным образом почти совпадает с зарплатой чиновников! Может, поэтому и цены на сигареты постоянно растут?» Он докурил, увеличивая доходы чиновников, и стал собираться на встречу с предпринимателем Юрой Хмелевым, чтобы обсудить свое участие в ремонте кровли.
Объект был на окраине города, возле Березовой рощи, рядом с общежитием, где жил в студенческие годы Петрович. Юрию было лет сорок — шустрый, вечно улыбающийся, оптимист по натуре, небольшого роста с яркими глазами. Они обговорили дела и теперь за разговорами шли к роще. Петрович давно там не был, а раньше, бывало, играл в футбол, бегал на лыжах и гулял со своими невестами. Он и предложил пойти через рощу.
Не успели они зайти в неё, как увидели кучку мусора. Петрович поморщился, пугая неизвестных вредителей природы: вот, черти, везде мусор. «Ну-ка, пойдём вглубь», — предложил он. Увиденное убивало. Повсюду горы мусора, особенно возле кострищ, крупные полиэтиленовые бутылки, бумага, пакеты. И чем дальше в лес, тем больше «дров». Они остановились на краю обрыва, среди молчаливых елей, возле очередной кучи мусора, а в полутора километрах внизу синела широкая полоса реки.
— Что за люди, неужели нельзя унести свой хлам? — стандартная фраза в таких случаях была привычна.
— Юра, а может возьмёмся и наведем порядок? — неожиданно для себя предложил Петрович.
— Давай! — Юра был согласен на любой кипешь. Раз в неделю он предлагал какие-то проекты, правда, большинство из них не осуществлялись, но предложения не прекращались.
— Но придётся вложить деньги и подумать, как навести порядок, а главное — пойти до конца. Согласен?
Юра был согласен на все. Они начали стандартно, как и большинство людей, решивших навести порядок в лесу: стали убирать мусор. Мусора было очень много. Некоторые овраги были просто завалены отходами от пищи и выпивки. Петрович с Юрой подтянули родственников, детей, знакомых. Подключили интернет-портал города и стали там освещать свою работу. Нашлись пара десятков человек, постоянно помогающих природе.
Были и интересные случаи. Однажды они собирали мусор в местах отдыха и вдруг увидели двух девчонок лет двенадцати тоже с пакетами для мусора, но другого цвета.
— Ребятишки, вы откуда?
— Мы услышали, что здесь убирают мусор, и решили помочь. И вообще, у нас учитель биологии часто нам говорит о сохранении природы.
Стоял май, приближалось лето. В лесу начинался сезон клещей, но уборщиков не укусил ни один клещ.
Машины мусора уходили из леса, однако это не решало проблему, нужно было научить людей самостоятельно уносить мусор. А куда? В среднем, до первых мусорных баков было больше километра. Активисты решили поставить прямо в роще большой контейнер, но администрация города отказалась по причине отсутствия бюджета. Тогда Петрович сам заключил договор со Спецавтохозяйством на поставку и вывоз контейнера, пришлось тратить по пять тысяч рублей в неделю, но появилось место сбора мусора. После этого они решили поставить человека на входе в рощу, который бы выдавал бесплатно мешки для мусора всем желающим. Таким человеком стал хороший друг Петровича, который к этому времени уже был на пенсии по инвалидности. При выдаче мешков он просил каждого убирать мусор.
Сам же Петрович с Юрой и его племянником Мишей стали по вечерам приходить в рощу собирать мусор прямо на глазах у компаний с мангалами. Они подходили и молча собирали мусор. Кто-то из компании обращал на это внимание. Кто-то спрашивал: «Что вы делаете?» Или «Зачем вы это делаете?» На что они отвечали одинаково: «Хотим, чтобы было чисто. Если хотите помочь, вот мешки». Они сразу договорились, что никакой раздражительности, никаких нравоучений, полное спокойствие, только пример и все.
В городе недавно произошёл дикий случай, когда директор частного магазина, выйдя на улицу и увидев, что мужик бросил бутылку, стала кричать на него, а он в ответ ударил её ножом. Но Петрович с Юрой не боялись, они знали, что в принципе люди все понимают — где хорошее, а где плохое, — любая агрессия в их адрес автоматически вызывает ответную реакцию, часто негативную. Как-то они подошли к компании, в которой было около пятидесяти человек разного возраста, от подростков до больших дядей. Всё выпившие, вокруг десятки бутылок от пива и прочего мусора. Стали собирать и тут же услышали:
— Эй, вы что здесь делаете?
— Собираем мусор, — ответ звучал более чем лаконично.
— А зачем? Сдаёте что ли?
— Нет, природу бережем, — а сами нагибаются и закидывают мусор в мешки.
Подходит молодой человек:
— Дай мне мешок.
— Берите, — протягивает Юра. — Контейнер для мусора рядом, справа возле дороги.
Потом подошёл второй, и они уже вчетвером собрали мусор.
Через полтора месяца в роще стало чисто, даже в оврагах, но Петрович с Юрой и добровольными помощниками продолжали ходить, когда собирались компании. Ещё через месяц контейнер уже наполовину стал заполняться мусором, сразу убранным за собой людьми, а когда в августе приехал глава администрации, то сказал: «У вас здесь, в лесу, чище, чем в городе!» Через год администрация начала за свой счёт ставить контейнеры.
Но вот что в этом деле особенно поразило Петровича. Большинство помощников были совсем молодыми людьми — школьники и молодежь до двадцати пяти лет, а взрослое поколение как-то не особо хотело пачкать руки. Однажды предлагали депутату от коммунистов поучаствовать в уборке, но он сказал: «Молодцы, хорошее дело затеяли, только мне сегодня некогда». Именно тогда Петрович понял, что народ у нас в большинстве своем хороший, просто иногда совесть надо разбудить.
Делом своим Петрович и Юра гордились. Вроде, плевое дело, не то что дом построить, но все равно было в нем что-то ценное, культурное, что ли. Однажды они встретили живущего в шалаше человека, которого звали Романов Николай Александрович! Они его сразу прозвали Царём и тоже привлекли к своему делу. Жил он без документов, бывший командир подлодки Варшавянки... Хотели ему документы сделать, но к осени он исчез.
Уже в сентябре роща радовала глаз. По берегам реки зеленела трава, птички весело щебетали, а деревья, медленно покачиваясь, казалось, благодарили за заботу.
А еще через три месяца Петрович отдыхал на заграничном курорте. Он сидел на лавочке на набережной в очаровательном прибрежном городке и любовался шумным прибоем Атлантики. Волны бились о камни и пытались брызгами достать до него, но никак не могли. Петрович курил и любовался стихией. К нему подсел иностранец. Что-то спросил. Николай не понял. Показал на себя:
— Рашен. Сибирь.
— О, водка, kalt, — от немца прилетели в ответ стереотипы.
Петрович не знал языка, а то бы бросился в бой за родину. Но медленно, подбирая слова, сказал: — Рашен kalt. Сибирь sehr kalt. Водка no, Red Wain ya (Россия холодно. Сибирь очень холодно. Водка нет, красное вино да).
Немец понял и стал что-то быстро говорить подсевшей к нему супруге. Они курили и то ли не верили, то ли удивлялись, Петрович не понимал. «Вот черти западные, — думал он — как их пропаганда вымуштровала! Про Достоевского или Чайковского не спросили, только про водку». Николай встал, подошёл к урне, которая стояла рядом, затушил сигарету и выбросил её, после чего вернулся на место. Немец тоже бросил сигарету в урну, но она упала рядом и продолжала дымиться. Николай поморщился, встал, вынул платочек, взял им окурок, смял его, а когда убедился, что тот потух, бросил его в урну. И медленно пошёл к берегу, услышав два слова: «Рашен Kultur» и бурную реакцию в стане немцев, из которой больше ничего разобрать не смог. Что ж, пример часто действует намного сильнее, чем слова, это Николай знал по своему опыту.