Глава 28
ТАЙНИК
– Выходите замуж, Наталья! – оптимистично заявила Татьяна Ивановна, когда ужин закончился и мы остались у догоравшего костра одни.
– Странно... – недоуменно произнесла я.
– Что ж тут странного? – спросила Колобылина.
– Недавно вы говорили совсем другое. Хвалили холостяцкую жизнь, говорили, что с мужчинами полно проблем.
– Да это я от отчаяния говорила. На самом деле все женщины хотят замуж, только многие об этом умалчивают, – разоткровенничалась доцент. – Вам надо найти выгодную партию. Александр – не вариант, он неперспективный и никогда не сделает карьеры.
– А разве дело в карьере? – вопросительно посмотрела я на свою собеседницу.
– А в чем же? Мужчина обязательно должен сделать карьеру, – повторила она. – Ведь на нем ответственность за семью.
– А я думала, что главное – это любовь и возможность быть вместе...
– А вы разве не вместе?
– Он женат.
– У хорошей жены и муж хорош. А разве твой Шурка – хороший муж? – строго спросила Колобылина.
– Не очень, – послушно кивнула я.
– Ну и жена у него не очень, значит. О каком браке тогда здесь может идти речь? Разойдутся рано или поздно.
– По разным комнатам? – раздался за спиной голос неожиданно возникшего Кальмарова.
– Я думаю, что такая пара уже давно по разным живет, – с уверенностью подтвердила Колобылина. – И вот увидите – развод не за горами.
– Не смешите мои тапочки! Ха-ха-ха! – хохот Григория Семеновича эхом прокатился по верхушкам притаившихся в ночи сосен. – Жена не гусли – поиграв, на стену не повесишь!
– Что за старообрядческие взгляды у вас? – презрительно отозвалась Колобылина. – Я вам не верю, вы лукавите сейчас.
– Не все же так совершенны, как вы, дорогая Татьяна Ивановна, – ласково посмотрел на нее руководитель экспедиции и тут же нечаянно брякнул: – Я бы к вам не задумываясь ушел!
– Ловлю на слове, Григорий Семенович! – пытливо прищурилась Колобылина и, обернувшись ко мне, наставительно продолжила: – Вы, Наталья, должны найти себе мужа.
– Если бы так легко все было, – я внезапно почувствовала приступ одиночества.
– Не надо специально где-то его искать, – вдохновилась Татьяна Ивановна. – Вот у меня соседка по дому, Тамара, нашла мужа на помойке.
– А вот сейчас я вам не верю, Татьяна Ивановна! Однако это прекрасное начало для любовного романа! – Кальмаров достал из кармана смятую сигарету и с вдохновением нюхнул ее.
– Любовных романов не пишу, в отличие от вас, товарищ главный редактор. А в жизни действительно такое было. Так вот. Тома пошла мусор как-то выносить, темнело. И вдруг видит – лежит у контейнеров человек и не двигается. Сразу первая мысль – пьяный. Она пригляделась – вроде интеллигентно одетый, в пальто... Шевельнула его рукой-то, а он глаза открыл и мычит: «Помогите!» Томка скорую вызвала. Приехали. Оказалось – приступ был сердечный у человека. И что вы думаете – очень перспективный мужчина оказался: кандидат физико-математических наук, не женат. Вот она его себе забрала, и они поженились вскоре.
– А приступ-то отчего у него случился? – допытывался Кальмаров.
– Ну отчего-отчего... Не знаю. У мужчин психика слабая! – выкрутилась Колобылина.
– Умный и перспективный, говорите... – недовольно повторил Кальмаров. – Что ж он тогда был не женат? Страшный, что ли?
– Нет, вроде не страшный, просто не срослось, – ответила Татьяна Ивановна. – И вообще некрасивых людей не бывает!..
– Я думал, некрасивых людей не бывает, пока не примерил шапочку для бассейна! – перебил ее возникший из темноты Салтыков.
– О! Садись, Егорка, закуривай! – Кальмаров нерешительно протянул ему смятую сигарету и смущенно добавил: – Я вот бросаю, хоть подышу сигаретным дымком.
– Я же говорил, что не курю! Мама не разрешает! – раздраженно буркнул завхоз.
– Правильно, Егор. А чего не спишь тогда? – полюбопытствовал Кальмаров.
– Собак боюсь. В соседней палатке кто-то все шабаркается и шабаркается – что-то все то ли приколачивает, то ли натягивает что... – испуганно округлил глаза Салтыков.
– Да нет там никаких собак! – успокоил его Кальмаров. – Это ж Мотыля палатка.
– Лучше бы проверили, Григорий Семенович, что там, – забеспокоилась Колобылина.
– Сейчас проверю, – нехотя поднялся Кальмаров.
– Стой! – опередил его Егор. – Энтот Мотыль-бутыль из палатки только что вышел. Видел его.
– Куда вышел?! Не положено! – спохватился Кальмаров.
– Едрена редька! – вытянул шею завхоз. – Глянь-глянь! Вон у леса чья-то тень мелькнула!
– Мотыль?! – сразу выпрямился Кальмаров.
– А может, черный старик? – оторопела Татьяна Ивановна и в ужасе вскрикнула: – Это же черный старик, про которого Эмир говорил!
– Причем тут черный старик? Как вам не совестно, Татьяна Ивановна. А еще кандидат наук – во всякие сказки верите, – рассердился Кальмаров. – И вообще, его же на берегу только видели.
– Озеро же здесь рядом, мог и забрести, – предположила я.
– Я же говорю, это старик! – вопила Колобылина.
– Что за шум, а драки нету? – выбрался из палатки Шурка. – Только сон мне такой шикарный приснился, что я пиратом на корабле стал и ящик золота украл!
– Старик! Там старик! – тыкнул дрожащим пальцем темноту Салтыков и быстро три раза перекрестился.
– Черный?! – обрадованно уточнил Шурка. – Наконец-то настал мой час! Кальмарыч, пусти меня к озеру!
– Во-первых, не Кальмарович я, а Семенович, – поправил Кальмаров. – Во-вторых, членам экипажа не положено шастать по темноте. Немедленно всем отбой!
Григорий Семенович принял боевую стойку, широко расставив ноги в тапочках и подбоченившись. Руководитель обвел присутствующих таким строгим взором, от которого чуть заново не заполыхали угли. И мы, молча повинуясь начальству, отправились отдыхать...
– Натаха, Натаха! – тянул меня за ногу пробравшийся в нашу палатку Шурка.
Я в испуге открыла глаза.
– Натаха, – возбужденно шептал он. – Я его нашел!..
– Кого?! – я попыталась высвободиться из спальника. – Шурка, тише! Все же спят еще.
Мерно сопящая Татьяна Ивановна задвигалась.
– Я нашел тайник! – Шурка придвинулся ко мне, обдавая густым запахом табака – значит, не спал и курил все это время.
– Какой тайник?
– Пока вы все спали, я выбрался из палатки и все-таки пошел в лес.
– Я так и знала! Без меня! – набросилась я на него. – Ты же обещал меня с собой взять!
– Тихо, Натаха, – Шурка приставил указательный палец к губам. – В лесу я увидел его.
– Старика?!
– Да нет, Мотыля! Я заметил его возле леса и все время шел за ним, пока тот не остановился и не начал рыть землю возле сосны.
– Землю?
– Я в это время сидел в кустах. Он вырыл небольшую яму и что-то положил в нее.
– У него лопата была?
– Лопата. Это очень продуманный человек. Мне кажется, ты права – никакой он не фотограф. Он тщательно подготовился к экспедиции.
– А что зарыл-то? – в нетерпении спрашивала я.
– Я подождал, пока он уйдет. Он долго ходил, как будто кого-то ждал. Но не дождался и ушел.
– Ну?!
– Я ринулся к тайнику, схватил палку, начал копать – земля свежая, быстро копалась. Как вдруг – слышу снова шаги, видимо, решил вернуться. Ну я снова все закопал по-быстрому, ногами затоптал и в кусты.
– А дальше?
– У меня терпения не хватило ждать, когда он снова уйдет. Тем более он заподозрил, что за ним следят.
– Ты еще пойдешь туда?
– Конечно. Мы же должны его вывести на чистую воду. Может, он там отрезанную голову закопал.
– Ты что такое говоришь!
– Да ничего. Нож окровавленный мы уже видели, – Шурка хитро улыбнулся и добавил: – Да не дрейфь, Натаха, шучу я! Пойдешь со мной тайник раскапывать?
– Пойду, – решительно согласилась я. – Страшно, конечно, но я тебя одного теперь никуда не отпущу.
Мы поспешно выбрались из палатки. Была глухая ночь. Луна, словно гигантский прожектор, освещала нашу стоянку. От этого казалось, что мы были словно на ладони.
– Еще два часа назад ее здесь не было, – проговорил Шурка.
– Кого?
– Луны. Тучи разошлись, ветер поднялся. Полнолуние сегодня, – Шурка чиркнул зажигалкой.
– Ты сегодня много куришь, – заметила я.
– Нервничаю, вот и курю, – пояснил Шурка. – Идем быстрей.
По мере приближения к лесу я чувствовала дрожь в коленях. У ближайших сосен ухнула какая-то ночная птица. Мы свернули на узкую тропку, вилявшую между деревьев.
– Лес здесь небольшой. Островками, – рассказал Шурка. – Не то, что у нас на Урале. Так что скоро кончится. Через триста метров будет опять поляна.
Ноги в темноте то и дело увязали во мху. На пути попадались поваленные деревья. Мы остановились возле одного из них, остро поднятыми сучьями, словно клыками, зловеще преградившего нам дорогу.
– Пойдем отсюда! – не выдержала я.
– Я думал, Натаха, что ты смелая, – с укором произнес Морозов. – Поздно отступать. Тайник уже в пятнадцати метрах от нас.
Впереди залитая холодным светом замаячила поляна. Я почувствовала, что сердце клокочет где-то в горле, а за спиной упала ветка.
– За нами следят, – словно в страшном сне, одними губами произнесла я.
– Никого, – быстро оглянулся Шурка.
Мы сделали еще несколько шагов и остановились возле отдельно от всех стоящей сосны. Ноздри защекотал запах смолы. На дорогу выскочил какой-то крупный зверек, по размеру в свете луны напоминающий крысу, и скрылся в высокой траве.
– Здесь, – Шурка подобрал увесистую палку. – Роем. Здесь неглубоко.
Морозов начал усердно разгребать землю.
– Стой на стреме, Натаха, – приказал он.
Несколько минут, в течение которых Шурка откапывал тайник, мне показались вечностью.
– Вот он! – тихо проговорил Морозов и наклонился над тайником.
На дне хранилища лежал черный мешок.
– Тяжеленький, – проговорил Шурка и начал распаковывать обсыпанный землей трофей.
При виде содержимого мы оцепенели: в мешке был еще один нож – в точности такой же, какой мы нашли на берегу Катанколя, и что-то увесистое, тщательно завернутое в несколько слоев полиэтилена.
– Ну ножом нас не удивишь, – проговорил Морозов. – У нас уже один такой есть. А вот что завернуто в мешках... Судя по форме, не голова. Может, пальцы?
– Шурка, пошли отсюда! – холодные щупальца панического страха подобрались к моему горлу.
– Погоди, – Морозов торопливо разорвал пакеты, и на землю высыпалась целая куча новеньких денежных купюр.
«Ого!» – только мог сказать Шурка, поспешно собирая деньги.
В этот момент уже совершенно отчетливо раздался хруст валежника.
– Бежим! – вцепилась я в Морозова. – Бежим! Бросай эти проклятые деньги!
Продолжение следует.