В воскресенье, около полудня у Ивана Папыча кончились сигареты. Он стоял на кухне у окна, пил зелёный чай без сахара и глядел на улицу. Осень в этом году пришла как-то внезапно, ещё позавчера было тепло и сухо, а сегодня поднялся ветер и зарядил дождь. Выходить из дома в такую погоду решительно не хотелось, тем более идти надо было довольно далеко, на проспект в Лабаз. Лабазом назывался продуктовый магазин на соседней улице. Некогда весь первый этаж пятиэтажки был одним большим универсамом, но потом половину помещения сдали в аренду «Детскому миру», а совсем недавно между ними втиснулся интим-салон. Поскольку на вывеске «Детского мира» никогда не зажигалась первая буква, вечерами на весь проспект сияло «Интим-салон етский мир». С деньгами тоже было не всё так просто. Два года тому назад Кваня устроился экспедитором в транспортную контору «Шёлковый путь», которая специализировалась на доставке фруктов и овощей из республик Средней Азии в Питер и Москву. Попутно везли контрабандную аудиовидеотехнику и иногда гашиш. За это платили отдельно и много. Кване удалось подкопить денег, с небольшой доплатой обменять свою однокомнатную квартиру на Комендани на двушку в Сосновой поляне и купить подержанные «Жигули» девятку. Потом фуры стали грабить, а водителей с экспедиторами в лучшем случае бить. Электрошокеры и травматические пистолеты, выданные для самообороны, никак не повлияли на ситуацию, и работники стали потихоньку разбегаться. Папыч поначалу храбрился, поскольку привык к хорошим зарплатам, но потом, когда в течение одной недели двоих убили и ещё двоих покалечили, счел за благо уволиться, решив, что мёртвому деньги ни к чему. После этого он оказался на мели. Выбор был между плохой работой с маленькой зарплатой и хорошей работой с маленькой зарплатой. Месяца три тому назад Кваню нашёл бас-гитарист Ствол, и предложил возродить «Дед Банзай и зайцы», но из этого ничего путного не вышло. Вообще же это была изначально безнадёжная попытка успеть на давно уехавший поезд. Они влезли в долги, сняли ДК «Пищевик», организовали и разрекламировали первый за пять лет сольный концерт, и никто не пришёл. Было полторы сотни человек, из которых половина друзья-знакомые по проходкам, и всё. Их попросту забыли, а потом пропал ударник Кузя. Долг Кваня и Ствол отрабатывали у Джунгара курьерами, ладно хоть недолго – четыре раза съездили в Нижний Новгород. Джунгар потом предлагал ещё поработать, на себя, но Папыч отказался. Работа наркокурьера самый верный способ заработать паранойю, да и уголовный кодекс никто не отменял. Из всей этой истории, пожалуй, был только один положительный момент – Папыч опять стал общаться с Писторсом и тот устроил его на работу к своему отцу, помощником установщика окон, однако зарплату он ещё пока не получал, поэтому приходилось экономить на всём.
Кваня допил чай, оделся, прихватил мусор и вышел из дома. На площадке второго этажа с ним поздоровалась белокурая девица лет двадцати пяти. Папыч жил здесь около года, а она появилась совсем недавно, и он понятия не имел, как её зовут, но знал, что у неё есть кошка по имени Варвара. Выйдя на улицу, Кваня порадовался, что закончился дождь, и очень удачно встретился с Казимиром Львовичем из третьей парадной, у которого стрельнул покурить. Сосед выгуливал своего бультерьера по кличке Бонифациий. Пёс, несмотря на дурную репутацию своей породы, был безобиднейшим существом, и труслив настолько, что боялся собственной тени в солнечный день. Они постояли, покурили, поговорили ни о чём, потом Папыч потрепал собаку за ухо, разжился ещё одной сигаретой из портсигара Казимира Львовича, и отправился в Лабаз. В магазине Кваня взял хлеб, сыр, самые дешёвые макароны, и хотел, было, купить сосиски, но передумал, предпочтя горчичные сухари. Всё это обошлось ему в половину его наличности, ну ещё немного отняли сигареты. Выйдя из магазина, Папыч принялся вскрывать пачку, как вдруг вспомнил про сигарету, которую стрельнул у Казимира Львовича. Он сунул курево в карман, достал из-за уха трофей и присвистнул. Сосед курил «Winston». Папыч достал зажигалку и прикурил. Когда-то ведь и он курил только «Winston», который покупал по два с половиной рубля за пачку у барабанщика Кузи, но те времена давно канули в Лету.
«Как, в прочем, и сам «Winston», - грустно констатировал Кваня, потому, что между соседовой сигаретой, и тем, что он обычно курил сейчас, разницы особенной не было.
Папыч не успел погрузиться в какие-то ни было мысли по этому поводу, поскольку у троллейбусной остановки его окликнул Коперник. Кваня неожиданно вспомнил, что тот должен был к нему приехать за двадцатилитровой бутылью, которая осталась ещё от прошлых жильцов и сейчас валялась в кладовке.
- А чего это ты тут прохлаждаешься, когда должен ждать меня у себя дома с нетерпением? – сказал тот вместо приветствия и протянул руку.
«Вот этот никогда не изменится. Вечно одно и то же с какой-то подковыркой» - с ухмылкой подумал Иван Папыч
- Как же не встретить настолько дорогого гостя у порога трапа транспортного средства,- попробовал съязвить в ответ Кваня.
-Рассказывай! – не поверил Коперник, - Ты просто напросто всё забыл.
- Ну забыл! Но поскольку мы всё-таки встретились, это уже не имеет значения. Как жизнь, как здоровье?
- Жизнь семь-восемь, но никак не девять, а на счёт здоровья не знаю…
- Что такое?
- Я позавчерась медосмотр должен был проходить, ну каждый год у нас, так положено, так вот у меня в трамвае стащили из сумки пакет с анализами.
- Вот ведь повезло кому-то! Сдаст вместо своих твои писяшки-какашки и будет здоров! Угости-ка лучше пивом!
- Это зачем ещё?
- Алкоголь помогает мне поддерживать оптимизм на должном уровне!
- А почему именно я?
- Из нас двоих только у тебя могут быть деньги на пиво.
- А ну я таки знал, что всё этим кончится! Не одолжить ли тысяч пять-шесть в счёт будущих гонораров?
- Пятьдесят, пятьдесят тысяч рублей спасёт святого отца русской демократии, и торг здесь неуместен, - ответил Папыч.
- Святой отец, а нет ли у вас для страждущей паствы новых книжек почитать? – хитро спросил приятель, - Очень, знаете ли, хочется что-нибудь почитать.
- Я поскребу сусеки своей библиотеки, - уклончиво ответил Иван Папыч, - смешная рифма…
- Ну а серьёзно? – не отставал Коперник, - Я тоже хочу оптимизма и неизъяснимой лёгкости бытия.
Так, где пиво?
- Вон ларец,
- Тебе что брать?
- Пиво...
- Какое пиво тебе брать?
- Не знаю, - растерялся Папыч, - А что есть разница?
- Чисто теоретически, да, - ответил Коперник, - Светлое, тёмное, пшеничное, покрепче или просто попить?
- Блин, раньше таких проблем не было – пиво и есть пиво. Жигулёвское. А хочешь покрепче – добавь водочки. Давай пусть будет на твой выбор.
Коперник некоторое время изучал ассортимент ларька и в конце концов взял Кване «Невское оригинальное», а себе Балтику 5. Иван Папыч получив пиво, сразу же открыл его об угол ларька и сделал хороший глоток на треть бутылки.
- Молодой человек, что вы нам оборудование портите, открывашка же есть! – укоризненно сказала ему продавщица.
- Ой, извините его, пожалуйста, - тут же ответил Коперник, - Он так давно не пил пиво, что просто не знает, что теперь в любом ларьке есть открывашка на верёвочке.
Кваня искательно кивнул, положил руку на сердце и улыбнулся. Продавщица то ли хрюкнула, то ли фыркнула и улыбнулась в ответ. Было ей лет сорок, подкраситься, пёрышки почистить и вполне ещё ничего будет, только некогда всё, да и, видимо, не для кого.
Они свернули внутрь квартала, прошли вдоль кирпичной девятиэтажки, и вышли на дорожку через пустырь, больше похожий на свалку строительного мусора.
- Что нового? Как дела на Плюке? – спросил Иван Папыч, сделав большой глоток пива.
- Ничего, - ответил Коперник, - всё как всегда, среднестатистически. Ерешко кандидатскую дописал, должен был в прошлую среду защищаться, но накануне в автореферате обнаружил опечатку. Вместо буквы «д» в слове заседание пропечаталась «р», а сам понимаешь, защищать диссертацию на засерании учёного совета, по крайней мере, несерьёзно. Пришлось перепечатывать титульник, разброшуровывать автореферат и вставлять новые листы. Геморрой редкостный. Ерешку, кстати говоря, назначили на кафедре ответственным за спирт, и он стал уж больно много пить, даже не пить, а упиваться в хлам. Сначала мы беспокоились, а потом Пуп вычитал где-то у Ницше про проблему пьянства среди молодых учёных, и все успокоились. Пушкин тоже пьянствует, но не так безудержно. Он в последнее время прикололся к «Стране Улыбок».
- Это как?
- Пополам табак и трава. Или треть травы в целях экономии. Покуришь, и не угандубасишься в хлам, а так…И жить становится легче, жить становится веселей.
- И интересней?
- На целых семь процентов. Иногда даже на семь с половиной. Впрочем, даже так постоянно торчать никакого здоровья не хватит, да и надоедает иногда. Всё-таки, как ни крути, а трезвое адекватное состояние самое удобное для каждодневной жизни.
- Просто ты Коперник до сих пор умеешь радоваться всяким банальным удовольствиям типа прикольной музыки, вкусной еды, книжки или уличной кошки, а Пушкин каждый раз впадает в панику оттого, что всё кончилось и этим заранее вгоняет себя в депресняк. У Писторса та же фишка, ему постоянно кажется, что лучше чем было уже не будет.
- В прошлые выходные у Пупа день рождения был, - продолжил Коперник, - прикинь, даже Дюша припёрся, его Ерешка у метро встретил, ну он за ним и увязался. А Пуп ещё и зеленью где-то разжился…
- Где-то разжился… - хмыкнул Кваня, - я ему полстакана подарил…
- Неплохая, надо заметить, травенция, - кивнул приятель, - так вот, часам к пяти у нас синее закончилось и мы всей толпой пошли за пивом, там на соседней улице шикарная разливуха, и идти к ней вдоль забора какого-то художественного училища, да и не забор вовсе, а так, решётка ажурная, её почти не видно, ещё и кусты какие-то вдоль насажены…Мы с двумя бидонами, укуренные по самое негорюй…а там в ряду кустов дыра метра три…подходим мы к краю дыры, а тут из-за куста как выскочат человек десять в народных костюмах, с песнями и гармошками…ну у студентов видать репетиция была…Очень страшно…Я от неожиданности пиво расплескал, у Ерешки спинальные рефлексы сработали, тут же в боевую стойку встал…у него, с тех пор как он начал ходить на восточные единоборства вообще по жизни стали преобладать спинальные рефлексы…а Дюша вдруг вспомнил об одном неотложном деле и рванул не разбирая дороги к метро…
- А говоришь ничего интересного, - хмыкнул Кваня, - у меня последнее время сплошная работа. Домой припрёшься – пожрал и спать. Даже на девок ни сил, ни желания. Вот вчера, да сегодня первые выходные за две недели, а завтра всё снова. Рабочий день с утра и до забора.
- Оно хоть того стоит? – осторожно поинтересовался Коперник
- Зарплата на следующей неделе, посмотрим, - пожал плечами Папыч, - просто такой темп долго хрен выдержишь, и в жизни ни черта интересного вообще не происходит. С определённого возраста не время деньги, а время – жизнь. Я вот уже почти дожил до такого, а отец у Писторса явно анонимный трудоголик. Интересно, это лечится?
- Вот у меня стоит произойти чему-нибудь прикольному и все говорят, что я опять обдолбался. Вовсе не так. Абсурд нам строить и жить помогает. И ещё желание мало-мальского комфорта. Чтоб не капало, где не нужно. Просто если нести херь на трезвую голову, окружающих это почему-то нервирует.
- Слушай, Коперник, а у тебя «Страны улыбок» с собой случайно нет? А то тебя послушаешь и думается, что это, наверное, совсем неплохо!
- Ну, пойдём, поскребём сусеки, будет тебе «Страна улыбок»…
- Ну поскрести-то конечно можно, - уклончиво ответил Иван Папыч, - жрать только нечего, а то ведь захочется …
Они допили пиво и поставили бутылки на землю. Иван Папыч полез в карман, достал сигарету и прикурил.
- Вот почему пиво продают по поллитра? Мне мало! А литр много! Вот было б пиво по 0,7 или лучше 0,75
- Возьми две по 0,33 и будет почти 0,7, - предложил Коперник.
- Дорого! И опять же мало, - поморщился Кваня.
- А как ты себе пивную бутылку 0,7 представляешь? Как из-под портвейна? Из неё пить с горла неудобно будет, и держать тоже.
- Ручку приделать. Или лучше продавать сразу в пивных кружках, целлофан только сверху содрал и можно культурно попить пива.
- На ходу не попьёшь. И эстетика вся к чёрту
- Эстет хренов.. Человек такой, имя Эстет, фамилия Хренов…Забавно…
- Как-то мы с Пушкиным в неадеквате по центру гуляли и наткнулись на дом с мраморной доской, на которой было написано «Этот дом построил архитектор Хренов А. С.». Пушкин по этому поводу высказался в том плане, что хоть архитектор и был плохой, но зачем же об этом памятную доску-то вешать?
- Коперник, кажется эту байку ты мне уже как-то рассказывал…
- Ну послушал ещё раз – не развалился, - отмахнулся Коперник, - если помнить кому я рассказываю какие байки можно с глузду двинуться. К тому же некоторые байки с течением времени обрастают вновь выявленными подробностями и от этого становятся только лучше!
- Ладно, уболтал, - согласился Папыч, - я к тому что у меня если литр, то и два… А потом приходит утро…
- Всё прокурено и серо?
- Да! Подтверждая старый тезис, что лучше не стало.
- Свои законы у деревьев и трав – один из нас весел, другой из нас прав, - заметил Коперник, - или лучше - один из нас вэссел, другой из нас дуэ, - тут же переиначил он.
- Чего? – не понял Кваня.
- Лекарство такое есть – вэссел дуэ…Ещё Хорст Вэссел дуэ прикольно…
- А вот ты Коперник, что б предпочёл, быть весёлым или правым?
- Зависит от степени важности вопроса, - ответил Коперник, - но по большому счёту правда никому не нужна, потому что, как правило, это неудобно и стыдно, так что, наверное, лучше быть весёлым. Любую ситуацию можно превратить в панкушник, и если к этому не относится серьёзно, то будет весело. Я вот только недавно понял, что события не стоит оценивать по горячим следам. Им надо слегка вылежаться. А если честно, то в конечном итоге, всё как у Стругацких в «Улитке» – все действия человека, в конечном счёте сводятся к еде, сексу и власти, остальные объяснения только симуляция возвышенности стремлений. Ну, ещё тщеславие, в смысле известность…Всё это просто способы повышения ощущения собственной клёвости. Меня похвалили – я клёв! У меня получилось – я клёв! У меня куча бабок – я клёв и так далее…А потом идёт обмен собственной клёвости на разные ништяки…Рынок…
- Э! Понесло…Теория причин всёя на свете как суть стремления индивидуумов к оптимизации самоощущения собственной клёвости. Бог с ним со всем, тебе зачем большая бутыль понадобилась? ЛСД варить?
- Вот помнишь, года два тому назад у Лёлика концерт был, мы потом ещё к нему поехали, а на утро снегу навалило? Так вот, тогда Пузырёв угандубасился и говорит, мол позор, четыре провизора в комнате, два года как институт закончили, а до сих пор ЛСД не синтезировали! Вино делать буду! Я на прошлой неделе расколотил бутыль, замена нужна!
- Вино и в магазине купить можно…
- И котлеты. Только я магазинные котлеты не ем, и вино магазинное, после того как сам научился делать, пить не хочу.
- Ну, дашь потом попробовать, - пожав плечами, сказал Иван Папыч.
- А вдруг тебе понравится, и после этого ты тоже не сможешь пить магазинное вино? – спросил Коперник, - Что тогда делать будем?
- Переквалифицируешься из драгдилеров в бутлегеры, - предложил Кваня.
Тут Коперник зацепился ногой за торчащий из земли железный прут и чуть не упал. Папыч едва успел подхватить приятеля за руку.
- Тьфу, чёрт! - выругался Коперник, - Никакой техники безопасности, так и убиться недолго!
- Прошлой осенью, последний рейс из Ферганы перед увольнением, груз – изюм и орехи, но хрен знает, что там на самом деле напихали. Ну выехали нормально, Казахстан, степь, а степь там без конца-края, ровная как стол, и темно – ноябрь уже. Водиле вдруг срать приспичило. Я ему говорю, мол до заправки 30 километров, потерпи уж, а то стрёмно тут останавливаться. Он ещё чуть проехал, фуру тормозит, говорит, мол, не могу больше, я быстро. Хватает вчерашнюю газету и исчезает в степи, а темно так, что в паре шагов ни хера не видать. Вдруг из тьмы жуткий, совершенно нечеловеческий вопль. Я чуть сам в штаны не наложил от страха, ну думаю трендец, дембельский аккорд, и на тебе! Хватаю монтировку, фонарь и бегу примерно в сторону крика. На встречу ветер гонит газетный лист, сзади слышу второй водила проснулся и на помощь бежит, шокером потрескивает. Метрах в двадцати от машины первый водила, весь в крови, в говне и без штанов, орёт и матерится на чём свет стоит, а из земли сантиметров на 60 торчит ржавая арматурина в два пальца толщиной…
- Везунчик…
- Не то слово! Во всей огромной степи отыскать торчащий прут и с размаху сесть на него голой задницей, готовой срать. И ведь никому ничего не расскажешь! Ну рану мы промыли и обработали, но после рейса он всё одно в больничку с заражением жопы попал.
Приятели зашли во двор, образованный четырьмя пошарпанными брежневками и через убогие остатки некогда шикарной детской площадки направились дальней пятиэтажке. Опять принялся накрапывать мелкий дождь. В парадной, на первом этаже, около правой двери сидела небольшая серая с белым кошка, пушистая как облако. Увидя людей, она принялась мяукать и вертеться на одном месте, прося позвонить в квартиру.
- О! Это Варвара! Она прямо подо мной живёт, – сказал Иван Папыч, беря кошку на руки, - Нереально ласковая кошка! За одно и хозяйке вернём…
Тут Кваня поймал себя на мысли, что только что у него получилась оговорка по Фрейду в неявном виде. Он давно уже хотел подкатить к соседке, да всё как-то случая не подворачивалось. Приятели поднялись на третий этаж, и Папыч принялся названивать в 7-ю квартиру. Открыли почти сразу. Хозяйка была худая, выше среднего блондинка. Волосы прямые, по плечи, узкое лицо, невыразительные серые глаза, не то халат как платье, не то платье как халат, груди как таковой нет, хотя фигурка вроде ладненькая. Честно говоря, Папыч испытал некоторое разочарование.
«Для долгих зимних вечеров сойдёт» - заключил он.
- А вот киска ваша на первом этаже…- произнёс Иван Папыч и осёкся, потому как, опять получился скрытый фрейдизм.
Он отпустил рвущуюся с рук кошку. Та, беззвучно мяукая, завертелась у ног хозяйки, заглядывая ей под платье.
«Не вижу никакого сходства!» - мелькнула в Кваниной голове кошачья мысль, превращая скрытый фрейдизм в явный.
- Варвара! Зараза ты этакая! Третий раз за неделю! – укоризненно сказала кошке девица, - Спасибо вам!
«Вот сейчас, если бы не Коперник, пара комплиментов кошке и хозяйке и привет герр Фрейд…в смысле дело в шляпе…» - подумал Папыч.
- Что же это вы, девушка, открываете дверь кому попало, не спрашивая кто там? – вдруг встрял Коперник, окончательно разрушая магию знакомства, - А вдруг там негодяи!?
- Какие негодяи? – не поняла девица.
- Мексиканские, - немедленно сказал приятель, - Бенито Хименес и Педро Алварес.
- А-а-а-э…- не очень конкретно отозвалась девица, явно потеряв почву под ногами.
- Коперник изволит шутить, - сказал Кваня и потащил товарища наверх.
Он открыл дверь и впихнул Коперника в прихожую.
- Вот чего ты девушке мозги пудришь? Что она про тебя подумает? – начал было выговаривать приятелю Иван Папыч.
- Ой, пусть думает что угодно, - хмыкнул тот, - ты слишком хорошего мнения о ней. Мышь белая лабораторная…ещё скажи, что у неё сейчас будет непоправимый когнитивный диссонанс!
- Ладно, ботинки сымай и топай на кухню, - сказал приятелю Кваня.
Он повесил куртку на вешалку и пошёл в комнату искать свою заначку травы, которая вроде как должна была быть в баночке из-под витаминов. Когда Иван Папыч зашёл на кухню, Коперник стоял у окна ровно в той позе, в какой он и сам стоял утром, прежде чем идти в магазин.
«Только я на 15 сантиметров выше» - почему-то подумалось ему.
- Не выше, а длиннее, - отозвался приятель оборачиваясь.
- Я же ничего не говорил…- испуганно промямлил Папыч.
- А у тебя субтитры на лице, - ответил Коперник, - так, что ты там принёс?
Он отобрал у Квани баночку, открыл её и заглянул внутрь.
- Тю! – разочарованно протянул Коперник, - Тут и одному маловато будет! Ладно, давай папиросу.
- У меня нет, - ответил Папыч.
- Ну, давай сигарету и листочек бумаги поплотней какой-нибудь. И ставь чайник. Чай-то у тебя хоть есть?
- Зелёный, с жасмином, - ответил Папыч.
- Поведёшься с тобой – научишся пить всякую дрянь…
- Хороший, с Киргизии привёз…
- Ну, раз с Киргизии, тогда заваривай…
Папыч принёс сигарету, половину тетрадного листа и поставил на огонь чайник. Пока Коперник возился с сигаретой, он достал заварку, хлеб, сахар, сыр и масло.
- Больше ничего нет, - несколько виновато сказал Кваня.
- Да больше ничего и не надо. Готово! - ответил Коперник, протягивая Иван Папычу сигарету.
- А курить с фильтром?
- А! Да, я забыл! – сказал приятель, вытащил зубами фильтр и вставил на его место кусочек бумаги.
Они скурили сигарету, тем временем чайник вскипел, и Кваня принялся заваривать чай в заварочный чайник.
- Что-то я ничего не понимаю…- сказал он
- Чего же тут понимать-то? – отозвался Коперник, - Среднестатистическая засада в сопровождении оркестра клистирных инструментов под управлением Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда…
- Коперник, хватит дурить! Почему тебя прёт, а меня нет!
- Давай чайку попьём. Жаль у тебя мафона нет, можно было бы послушать Bauhaus…У меня с собой есть
Кваня хмыкнул в ответ, Коперник же отрезал кусок хлеба и начал намазывать его маслом. Делал это он долго и тщательно, а потом принялся нарезать сыр.
- Наверное заварился, - сказал Папыч, - сейчас кайтарму сделаем и можно разливать…
Он налил полчашки чаю и вылил его обратно в заварник.
- Зачем ты это сделал? – поинтересовался Коперник.
- Что?
- Ну кильманды эту…
- А! Кайтарму! Чай вкуснее получается…
- Мы никогда с заварочным чайником не парились и заваривали прямо в чашку…
- Варвары, - покачал головой Папыч и принялся разливать чай по чашкам.
- А кто из нас кто? – вдруг спросил Кваня.
- В смысле? – не понял Коперник.
- Ну кто из нас Бенито Хименес, а кто Педро Алварес?
- А!«Страна улыбок» всё-таки действует! Я Бенито Хименес, а ты Педро Алварес.
- А чего это я Педро?
- Ну хорошо, будь Хулио Гомесом или Эстебаном Хосе Мария Ибаньесом…
- Какой Хосе, какую Марию Ибаньес? Можно без этих скрытых двусмысленностей?
- Какие двусмысленности? Не хочешь чтобы Хосе Марию Ибаньес, ну пусть будет Хуан Балдуино Кончитос Трухильо…
- А что-нибудь человеческое предложить можешь?
- Знаешь сколько в Испании Педров и Гомесов? И не сосчитаешь! Ну, хорошо, будь Мигель Диего Санта Мария Джезус Храйст де ла Моралес-и-Хуарес, сеньор Санта Велья де лос трес Пикос и Нуэво-Фиговии с окрестностями! Короче Мигель Моралес. Так нравится?
- Уже лучше, - согласился Кваня, - Вообще не понятно как всё это может быть одним человеком. Тут имён на небольшой джаз-бэнд.
- Ну ты же не захотел быть Педро Алваресом, теперь расхлёбывай. Кстати у испанцев есть имя Карлито, производное от Карлоса, а от Педро такого производного почему-то нет.
- Педрито? Звёздное имя, особенно на постсоветском пространстве
- А Хуанита с Кончитой?
- Слушай, откуда ты такой херни понахватался??
- У Пупа книжку нашли «Этимология и структура испанских имён и фамилий», УчПедГиз, Москва 1937 год.
- Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что мне хочется взять пять-шесть флаконов портвейна и устроить вечерину в ретро стиле. Позвать всех наших…
- У Ерешки задумка помасштабнее – он хочет заработать кучу денег и построить дом, чтобы там всем вместе жить.
- Ерунда какая, вот уж с кем мне меньше всего хотелось бы жить так это с Ерешкой. Он такой гиперактивный, когда выпьет…
- А пьёт он постоянно, – согласился Коперник, - никто из нас не сахар, а на счёт ретро-вечерины с портвейном, так это надо к Пупу ехать. У него комната за десять лет не изменилась никак. Даже мафон и проигрыватель ещё те же…
- Десять тому назад, - усмехнулся Кваня,- один мой знакомый пипл, Юрик Шкурлатов, всё лето проработал где-то в Эстонии у каких-то попов, ремонтировали церковь, и заплатили им знаешь ли изрядно по тем временам, что-то около тысячи рублей. Так он на эти деньги купил себе проигрыватель лазерных дисков, кажется «Эстония 001лп» назывался. А у самого ни компакт-дисков, ни усилителя с колонками не было, в общем на хер не нужная ему вещь. Тогда он долго доказывал мне, что на самом деле он зрит в корень, за этим будущее и бла-бла, а недавно признался, что купил эту машинку из принципа. Он типа зашёл в Таллине в радиомагазин и увидал там это чудо техники. Спросил у продавца сколько стоит эта машинка, а этот хам так презрительно сквозь зубы процедил, что, мол, всё равно денег таких у Юрика нет, так что спрашивать зазря. В общем, со скандалом цену он узнаёт, тут же, не моргнув глазом, покупает проигрыватель и уезжает от магазина на такси. Говорил после, что таких вытянутых рож и таких круглых глаз больше никогда в своей жизни не видел…А проигрыватель этот у него до сих пор на антресолях в коробке ни разу не пользованный валяется.
- Сейчас купить хороший аппарат хоть и не дёшево, но не проблема, только вот похоже никому не нужно стало, - ответил Коперник, - я вот когда свой «Technics» прошлой осенью покупал, так в магазине вообще никого не было. Мне магнитофон три продавца продавали! Я потом спросил у одного из них, что сейчас берут, так он сказал, что по большей части китайскофоны с лампочками, на худой конец бумбоксы со звуком как из консервной банки, а серьёзные аппараты три раза в неделю спрашивают, а покупают ещё реже. Я потом посмотрел на эти китайскофоны и прослезился. Какие-то несуразные аляповатые аппараты то ли для детей, то ли для папуасов сделанные. И названия смешные типа «Sonny» или «Panascanic», но особенно понравился музыкальный центр «Akaiwa» - хочешь «Akai», а хочешь «Aiwa».
- На фоне слухов что «Пежо» и «Опель» объединились, и новые автомобили будут называться «Пежопель», - вяло отозвался Иван Папыч.
- Тоже «Городок» вчера смотрел? – спросил приятель.
- Ничего я не смотрел, - махнул рукой Кваня, - у меня телевизора нет. Этой шутке, наверное, лет сто пятьдесят. Во всяком случае, Писторс мне её рассказывал, ещё когда мы с ним на Апрашке спортивными костюмами торговали. Вот песня была! Союз развалился и спортивные федерации бывших союзных республик стали самостоятельными, поназаключали контрактов на поставку всякой спортивной экипировки. Федерация лёгкой атлетики Узбекистана заказала спортивную форму у «Пумы», только вот немцы случайно поменяли местами третью и четвёртую буквы в названии страны, и получилось полтыщи шикарных спортивных костюмов с надписью «Узебкистан». Естественно их списали, что-то растащили на сувениры, а штук триста попали в Питер. Местные умельцы нашли способ вывести надпись с куртки, а чтобы косяк не сильно бросался в глаза, накатали на спинах пумовских костюмов «Abibas».
- Абу Абдул Абдурахман ибн Абибас, духовный лидер исламского возрождения Узъёбкистана!
- Вот именно! И мы за полтора месяца всё продали! За это время ошибку заметили два или три раза.
- Слушай, а чай и впрямь прикольный! – заметил Коперник прихлёбывая из чашки.
- У нас в конторе киргиз работал, мы его Борей звали, а кто он на самом деле был, хрен запомнишь, и ещё более хрен выговоришь…Так вот он всегда, и в мороз и в жару, термос с жасминовым чаем таскал и пил его. Говорил, чай Аллах создал, а водку Шайтан.
- Ну, может и так, - согласился Коперник, - только вот если пить один чай, в жизни вообще ничего происходить не будет. Вот этим летом, в конце июня, когда две недели жара за 30 стояла, Пуп с Ерешкой целый день квасили, а на ночь глядя, их пробило на романтику и они, прихватив бутылку портвейна, попёрлись на Елагин остров, смотреть на закат…
- Какой закат, белые же ночи…
- Там тоже закат есть, к тому же к тому времени им было уже в общем-то всё равно… От Пупа до Елагина острова минут 15-20 хода, они вышли на набережную, и тут им стало лень переться до моста, и Ерешко предложил переплыть реку.
- Неву? Они что сдурели?
- Большую Невку, там всего метров 100 ширины от силы, правда, вода холодная и течение довольно сильное. Другое дело, что Пуп плавает плохо, а Ерешко ещё хуже. Ну они разделись, одежду и обувь одной рукой над водой держат, другой гребут. Ерешко сразу отстал, а Пуп чувствует, что не доплыть ему на одной руке, плюнул на всё, одёжку замочил, погрёб двумя руками. Кое-как до острова доплыл, оборачивается, а Ерешки-то нет! Он мокрые шмотки на берег кинул, и поплыл этого пня спасать. Тот посередине реки мелькнул чуть и снова под воду ушёл. Пуп доплыл до него и уже нырять собрался, как вдруг рядом Ерешко всплывает. Он его под руку и в сторону берега потянул. Доплыли с грехом пополам, ну Пуп чисто риторически интересуется, мол, «какого хера?». Оказалось, у Ерешки на середине реки бутылка портвейна выскользнула, он её ловить стал, утопил одежду, а там деньги, ключи…Ну вот он и стал нырять за всем этим добром.. И вот прикинь, вместо того чтобы сидеть на стрелке Елагина острова, пить портвейн и смотреть на закат, эти дурни, мокрые, без денег, без выпивки, с одним комплектом мокрой одежды на двоих…
- Ну, славно гульнули, будет о чём вспомнить…Только вот смысл нырять за бутылкой был? Там же глубина хер знает какая!
- Нет, главное смысл был плыть? По той стороне они всё одно мимо моста шли бы. Дорога же ни на метр короче не становилась. В общем, поделили они оставшуюся одежду, Пупу штаны, Ерешке рубашка, и попёрлись через мост в обратку к Пупу домой, оба босиком, потому как один тапок Пуп в этой суматохе потерял, а второй за ненадобностью выкинул. Их два раза менты останавливали, но оба раза отпускали. Они к тому времени протрезвели уже, а взять с них нечего. Отбрехались, что купались на заливе, а у них деньги и одежду спёрли…
- А потом как?
- В смысле? – не понял Коперник.
- Ну, как Ерешко домой пошёл? Пупское ему маловато будет, он же в полтора раза больше Пупа!
- Плащ нашли, старый, гэдээровский, пупского отца, годов шестидесятых, а на ноги пляжные шлёпки – это единственное во что Ерешко влез. В общем, пугало знатное получилось. Как он домой без ключа попадал – отдельная история. Лез через соседский балкон, а кто-то решил, что он домушник и вызвал архаровцев…Пупешник мне потом показал где они плыли, так вот, это было самое широкое место, метров сто вверх и вниз по течению река значительно уже.
- Уникумы, б**! А как там Пузырёв поживает? – вдруг поинтересовался Кваня.
- Понятия не имею, - ответил Коперник, - я его больше года не видел. На прошлой неделе в метро Таньку Татаурову встретил, так она сказала, что он перед прошлым Новым Годом как пропал, так и ни слуху, ни духу. Там какие-то проблемы с бандитами и деньгами, а вообще ей на всё ярко параллельно и грубо фиолетово, потому что она замуж выходит.
- Эх, такую девку упустил! Я бы её второй раз с удовольствием трахнул!
- А был первый?
- Нет. Вернее мог быть, но не срослось. У нас воду отключили, я к ним мыться подался. Пока я ехал они вдребезги разругались. Его самого дома не было, а Танька сидела и в одно лицо вино пила. И вот она прямо с порога говорит, мол, хочешь, Кваня, я тебе отдамся, а то этот кобель Пузырёв водки сейчас нажрётся, и по бабам пойдёт. Я чем хуже, я тоже хочу. Нажраться я уже нажралась, так что давай быстренько мойся и пойдём чпокаться. Ну, пока я мылся, она нацепила кружевное бельё и заснула. Помню, я домой приехал, спать лёг, а ночью гроза была. Молния в тополь посреди двора засадила – грохоту было! Я с кровати слетел и думаю – всё, Лёлик вернулся, сейчас морду бить будет...
- А ты бы её…?
- Почему нет? Девица она хоть куда, мне всегда нравилась
- А Лёлик?
- А что Лёлик? У него девок не меньше моего было, и наличие Татауровой как-то его не останавливало. И потом, сколько можно ей морочить голову? У неё жизнь проходит! К тому же по согласию и без допинга с моей стороны.
- И зачем тебе это?
- Не знаю. Просто иногда так припрёт, думаешь, если сейчас не трахнешь кого-нибудь, то точно разорвёт на куски от невыраженности чувств. Хотя,согласен, довольно странный способ выражения чувств – засовывать в кого-то свой член…
- Да уж, тот ещё подарочек…
- Не, ну в тот момент вообще ни о чём не думаешь,
- Высшая нервная деятельность парализована достижением катарсиса.
- Вот! Сам же знаешь,
- А кроме катарсиса?
- Кроме катарсиса, я буду знать, какая Танька без штанов.
- Голая!
- Не так! Вот в детском саду мне было интересно, какие у девчонок трусы, а теперь мне интересно какие они без трусов. Следующий уровень…И потом, я в неё внедрился, я чемпион!
- Это смотря как посмотреть. Вот Татаурова, например, может преспокойно вспоминать как поймала тебя за хвост своей киской, выдоила до дна, и бросила одного на постели всего такого никакого, без сил и ни на что не способного. А про трусы я могу тебе байку из своей ранней молодости рассказать. В десятом классе у меня случился роман с бывшей одноклассницей Олей Спиридоновой. Я первый раз целовался, первый раз голые титьки гладил, и всё такое…В общем всё плавно и быстро продвигалось к потере Коперником девственности, но в самый интересный момент, когда я стал стягивать с неё джинсы, она вдруг вырвалась и без объяснения причин молча оделась и ушла. Я весь в непонятках и изменах, а через три года узнаю от неё, что в тот раз на ней были ужасные розовые трусы в цветочек, она и застеснялась…Причём рассказывает это как пикантный и смешной анекдот. А я слушаю её, кисло улыбаюсь и думаю: «Сука ты половая, Оля Спиридонова, я из-за тебя сомнениями всякими ненужными мучался и девственности лишился только в прошлом году…». А ведь два года в том возрасте это целая эпоха.
- Всё могло быть гораздо иначе…- заметил Кваня,
- Если б не эти трусы в цветочек, - усмехнулся в ответ приятель, - иной раз какая-то несуразная ерунда может развернуть всю жизнь совершенно непредсказуемым образом, - Может статься, что ты стал тем, кем стал из-за того, что какая-нибудь Аннушка уже разлила масло.
- Я не верю в судьбу и астрологию. Таким образом всё, что случится или не случится можно объяснить тем что сегодня алюминий в четвёртом доме.
- Может всё-таки Меркурий?
- Какая разница?
- Да почти никакой, - согласился Коперник,
- Астрология это такой способ гипнопрограмирования течения жизни, - продолжил Иван Папыч, - списывать всё на звёзды очень удобно. Ты безвольная щепка в океане обстоятельств и жертва движения масс материи во вселенной.
- Зато вот ты не просто сегодня поломал палец, потому что в какой-то степени пень и суёшь пальцы, куда не надо, а потому что Марс с Юпитером сошлись где-то там. Такой подход придаёт всему случившемуся фатально-сакральный смысл и величие. Марс с Юпитером сошлись – не зазорно и палец сломать в их честь! И вопрос, почему и за что находит вполне приемлемое объяснение.
- Знать, что что-то случилось или не случилось из-за того, что у кого-то трусы в горошек тоже весело…
- В цветочек, - поправил его Коперник, - ладно, пойду я, а то у меня ещё планов громадьё…Хорошая кстати говоря французская фамилия – Громадьё. Какой-нибудь Жан Батист Громадьё, художник там, или зоолог…
Коперник встал из-за стола, вышел в прихожую. Папыч нехотя подался следом. Приятель оделся, подхватил бутыль, но стоило Кване открыть дверь, как в квартиру с лестницы вбежала Варвара, и принялась тереться об ноги.
- Опять сбежала! Ладно, пойдём за пивом, - вдруг сказал Иван Папыч.
- У тебя же денег нет, - подозрительно сказал Коперник.
- На пару бутылок есть, а завтра займу на работе…
- Ну, пойдём, и меня проводишь…
Кваня обулся, накинул куртку и взял на руки крутившуюся у ног кошку. Приятели неспешно спустились на третий этаж, Папыч нажал на кнопку звонка 7-й квартиры. Некоторое время ничего не происходило, Кваня уже собирался позвонить ещё раз, как из-за двери негромко спросили:
- Кто там?
- Это мы, негодяи Бенито Хименес и Педро Алварес, - тут же отозвался Коперник.
С той стороны ойкнули, завозились, залязгали замки, дверь открылась.
- Девушка, у вас опять киса убежала, - сказал Папыч, протягивая девушке кошку
- Ой, спасибо вам! Когда удрать успела? – запричитала хозяйка, - Варвара! Тебе что дома не сидится?! Хорошо, что вы пришли, … а я к вам собиралась, у меня салат с тунцом, вино, только штопора нет… а то так противно на улице, даже выпить не с кем, а одной мне совсем тоскливо…
Мышь открыла дверь шире и посторонилась.
- Ну, пойдём Коперник, вина попьём, - сказал приятелю Папыч и решительно потопал внутрь.
- А бутыль? – вдруг замялся приятель.
- В коридоре постоит, ничего с ней не будет, - ответила девица и чуть не силком затащила Коперника в квартиру.
Сразу же в коридоре образовалась толчея, пока раздевались, пару раз пнули ногами бутыль, потом хозяйка распорядилась мыть руки и идти на кухню, а сама тихой сапой выскользнула в комнату.
«Переодеваться пошла. Зачем?» - несколько раздражённо подумал Кваня. Ситуация нравилась ему с каждой секундой всё меньше и меньше. Вот что они сейчас будут тут втроём делать? Чинно пить вино и вести светские беседы? Ей Богу, лучше бы Варвара повстречалась на обратном пути, тогда были бы варианты.
Тем временем Коперник выловил кошку и принялся сюсюкать, наглаживая её.
- А руки мыть? – спросил его Папыч.
- Излишняя чистоплотность ведёт к потере иммунитета, - бросил в ответ приятель, и, игнорируя мытьё рук, вместе с Варварой потопал на кухню.
Кваня пощёлкал выключателями и с третьей попытки включил свет в ванной. Влажный воздух и мокрое полотенце на сушилке указывали на то, что хозяйка недавно мылась.
«Нельзя столько много работать» - грустно подумал Кваня намыливая руки, и вспомнил, что последний раз трахался больше месяца назад.
Когда он пришёл на кухню, Коперник уже сидел за столом, около окна и вертел в руках бутылку вина, а Мышь хлопотала, накрывая на стол. Переодеваться она не стала, как была в своём платьехалатике, так и осталась, только волосы собрала в хвост.
- Меня Лера зовут, - сказала хозяйка, - вы вот сюда, у плиты садитесь, открывайте вино, только штопора нет, а я сейчас салат доделаю…
- Иван, - ответил Папыч и уселся на табурет, - Что пьём? – спросил он у Коперника.
- Алиготе, белое сухое, - сказал приятель, - можно пробку внутрь протолкнуть или просто расковырять.
- Дай сюда! – сказал Кваня, отбирая бутылку у Коперника.
Он достал из заднего кармана джинсов большой саморез, лежавший там ещё с прошлого четверга, вкрутил его наполовину в пробку и без особого труда открыл бутылку.
- Вот! – сказал он, ставя вино на стол, - А тебе только расковырять бы чего, вечный пионер!
- Открыл? Ай молодец! Теперь можешь разлить по бокалам, неча тут стоять как статуя Свободы на именинах, - съязвил в ответ Коперник.
Кваня хмыкнул и принялся наполнять простенькие стеклянные фужеры, которые больше подходили для коньяка, нежели для вина. Тем временем на столе появились тарелки, сыр, хлеб, ветчина и маринованные огурцы.
«Маловато будет на троих» - подумал Кваня, поставив полупустую бутылку на подоконник, поскольку на столе места уже не было.
- Готово! – радостно сказала хозяйка, поворачиваясь к столу с приличной миской салата.
Некоторое время они все втроём суетились, выгораживая для него место на столе. Наконец Лера уселась.
- За нашу случайную встречу! – сказала она, поднимая свой бокал.
Они чокнулись и молча выпили. Папыч поморщился, хотя вино было очень даже неплохое, лучше бы это был коньяк. Он всё-таки привык к более крепким напиткам.
- Так хорошо что вы зашли, - затараторила хозяйка, освоив наполовину вино, - а то у меня в Питере знакомых нет, я тут ничего не знаю, с работы домой, а выходные просто катастрофа…Давайте я вам салатика положу, вкусный, правда я первый раз его делаю, но должно быть вкусно…
- Так вы не здешняя? – поинтересовался Коперник, глядя, как Лера накладывает ему салат в тарелку.
- Из Свердловска…ну Екатеринбург нынче, я всё привыкнуть не могу.
- Я тоже до сих пор Санкт-Петербург не воспринимаю…А вы где работаете?
- Я медсестра
- О! Коперник тоже по этому делу, - встрял Иван Папыч.
- Врач? – живо поинтересовалась Лера.
- Провизор, - рассеянно ответил Коперник ковыряясь вилкой в тарелке.
- А почему Коперник?
- Так исторически сложилось, - отозвался тот, не прекращая возню с салатом.
- А по настоящему как вас зовут? – не отставала Мышь.
- Так же как и Коперника.
- А Бенито Хименес кто?
- Тоже я. Это псевдоним, а то в Мексике с именем Николай Коперник засмеют.
- А Педро Алварес значит вы? – спросила Лера у Папыча.
- Нет, мы решили, что он всё- таки Диего Моралес. Всех его регалий я сейчас не упомню, но Диего Моралес это он! – ответил ей Коперник.
- Ты вот больше его слушай, - сказал Кваня, - Коперник тебе может такую пургу нагнать, что концов днём с огнём что к чему не найдёшь. Я Иван.
- Да, - кивнул Коперник, - гитарист больших и малых академических рок-клубов, закончил с бронзовой медалью филармонию по классу академического шаманского бубна, автор многих текстов и музык почти всемирно известной в определённых кругах панк-группы «Дед Банзай и зайцы».
- Ой, а у меня же была кассета с вашими песнями! – воскликнула хозяйка, - только её у меня стащил кто-то, да и всё равно слушать уже не на чем было…
- А что за альбом? – живо поинтересовался Папыч.
- Не альбом, сборник, - ответила Лера, - там, помню, песня такая была «Мутное пойло», мне очень нравилась, и ещё про Жабу Антоновну… Я в звукозаписи подрабатывала и сама себе по своему вкусу сборники компоновала…
- Заметь, Коперник, - сказал Кваня, - Джованни Компоновала, итальянский мыслитель эпохи Возрождения…
- А вот эти зелёные с желтым кусочки это что? – вдруг спросил Коперник.
- Авокадо, - ответила Мышь.
- Ага. То-то я думаю, что ни разу такого не ел…
- Я тоже не пробовала, но говорят с тунцом вкусно. Просто у нас на работе один папик…пациент… врачам проставлялся по выписке и там вот этого авокадо штук пять было, я один и умыкнула…
- А чего ты в Питер подалась? – спросил Леру Кваня, - Свердловске совсем кисло?
- Работы нет, - отмахнулась Лера, - и перспектив никаких. Как звукозапись спалили, я почти год ничего путного найти не могла. На рынке только работа, но там сплошные бандиты и всё равно не платят. Здесь как-то попроще, только скучно…
- А родители?
- А что родители? – пожала плечами Лера, - Пьют они, и, похоже, вообще не заметили, что мы с Варварой куда-то делись. Варвара вот самое милое существо на земле. Я собак не люблю, стрёмные они. Иной раз несётся на тебя этакая дура килограмм на двадцать, а ты и не знаешь, поиграться ей хочется или кусить тебя. И гулять с ней надо в любую погоду, и жрёт она как взрослый мужик. А мелкие сикарахи это вообще недоразумение какое-то. Кошки как-то более уютные и самостоятельные в этом отношении.
- Кошки лучше хотя бы потому, что говорят «мяу!» - заметил Коперник.
- Вот именно, - поддакнула Мышь – а собаки только гавкают, пыхтят и хвостом машут так, что того и гляди зад оторвётся! Правда, Варвара?
Она взяла со стола кусочек ветчины и дала его зашедшей на кухню кошке. Та взяла его в пасть и быстро удалилась.
- Если бы меня кто любил как кошку, я бы была просто счастлива! – сказала хозяйка ей вслед.
- А давайте выпьем за тех, кто в шубке с лапами и хвостом! – предложил Коперник.
- Пусть хоть у них всё будет хорошо! – согласилась Мышь.
Кваня разлил остатки вина по фужерам.
- Жаль, вино кончилось, - сказал он и поставил бутылку под стол.
- У меня ещё есть, - сказала Лера, - так сидим хорошо! Тыщу лет так не было!
- Ну, тогда за стечение обстоятельств, без которых мы бы здесь не оказались! – провозгласил Коперник.
Они чокнулись и выпили. Лера достала из холодильника ещё одну бутылку вина, Кваня тут же принялся её откупоривать.
- Зачем? – спросил его Коперник.
- А вот захочется нам выпить и пожалте – всё готово уже! – ответил ему Иван Папыч.
- Я вот салатик делала, думаю вот угостить бы кого, вроде бы вкусно должно быть, а тут вы! - сказала Мышь ставя фужер на стол.
- Налить? – тут же спросил Папыч
- Налить! – кивнула Лера.
- Вот! – поднимая палец, сказал Кваня, - А ты спрашиваешь «Зачем?»
Он налил Мыши полный фужер и поставил бутылку на подоконник. Лера разложила остатки салата по тарелкам и отправила салатник в мойку.
- Я вот ну где-то в десятом классе, может чуть раньше, прикололась пить чай с пряником и в окно смотреть, - сказала Мышь, попивая вино, - там жизнь была… Птицы летали, дети ходили, небо синее…ну или тучи или снег…Лес на горизонте и линия электропередач, даже поезда было видно как ходят…Раньше как-то проще всё было, думалось школу закончу, выучусь и работать буду, замуж выйду, детей нарожаю…Я любила с малышнёй возиться…А потом прямо против наших окон построили новый дом, и кроме чужих скучных окон и стираных подштанников ничего не стало видно… А когда Советский Союз кончился, отца с завода уволили, работы нет, он пить стал. Мать всю жизнь в «ящике» инженером, им же по полгода ничего не платили, она в ларёк хлебом торговать ушла и там квасить начала, ну а два сапога пара и оба левые…Сейчас же просто страшно думать о том, что дальше будет… Какие дети, если ни у кого ни стыда, ни совести и деньги одни на уме? Как жить, в какую сторону смотреть? Вот из этого окна вообще ничего, кроме берёзы не видать, но может как раз это и к лучшему – дерьма не видно. В последнее время даже фильмы всё про деньги, убийства и беспредел всякий…
- Так и нормальной музыки нет вовсе! – поддакнул Коперник, - Как-то разом разучились её делать.
- Молодая шпана больше не терзает струны гитар, - сказал Кваня, - они теперь торгуют дерьмовым пивом и паршивыми сигаретами. И музыку слушают такую же отстойную, как и то, что продают. На самом деле музыкантов достойных у нас хватает, инструмент и аппаратура тоже не проблема, а вот с идеями полная засада. Возьми, к примеру, твой любимый «Аквариум»…
- Чего это он мой?
- Ну ты его уважаешь и слушаешь, а по мне так есть пара-тройка шикарных песен, ещё с десяток неплохих, а остальное – сомнительная муть. Причём чем дальше в лес, тем больше не надо. Какие-то перепевки и переделки старого. В трёх последних альбомах по совести ну пять-шесть приличных вещей – на один нормальный диск не хватит, остальное скучно и неинтересно – набор каких-то псевдофилософских умствований, сплошная мораль и нравоучения. Типа пипл и так схавает, а если что можно надуть губу и сказать что вы, мол, все ничего не понимаете в высоких материях. Беспроигрышный вариант. Всегда найдутся экзальтированные барышни полные восторгов.
- Да, - согласился Коперник, - с начала девяностых ни одной заметной группы не появилось. Да и старые откровениями не блещут. Причём не только у нас, но и на западе тоже. Безвременье какое-то… Зато у нас есть шанс дожить до такого уникального явления как пенсионный рок-н-ролл.
- Это как? – не понял Кваня.
- А вот сейчас рок-н-ролльщикам 70-х лет по 45-50, а лет через 20 им будет уже к 70-ти. Играть они вряд ли бросят, и будут первыми кто слабает всякие хеви металы в таком возрасте.
- Думаешь интересно получится? – засомневался Иван Папыч.
- Не знаю, - пожал плечами приятель, - посмотрим, если доживём. Во всяком случае, ничего подобного ещё не было. Более того, на фоне отсутствия достойного нового, скорее всего, появится масса кавер-групп исполняющая чужой материал. Шестидесятые и семидесятые давно прошли, даже восьмидесятые уже закончились, но если об этом не знать, можно долго быть молодым. Афанасий Губошлёпкин Бэнд исполняет концерт ля мажор «Master of puppets» группы Metallica!
- Вот это точно будет! – согласился с приятелем Кваня, - Исполнение вживую никакими записями не заменить!Кстати говоря Коперник,тебе только что удалось придумать реальную альтернативу Васе Пупкину...
- Ну, не всё же ему отдуваться за всех...
- Мальчики, вас так интересно слушать, но что-то мне нехорошо, - встряла в разговор Лера
Кваня взглянул на хозяйку, сидевшую прислонившись к холодильнику, и обомлел. Лицо у неё было какого-то серо-синюшного цвета, нос расплылся по щекам, губы набрякли, мочки ушей увеличились чуть ни вдвое.
- Боже мой…- выдавил из себя Папыч.
- Скорую надо, срочно! – опомнился Коперник, - похоже на Квинке…
- Не надо скорую, - хрипло сказала хозяйка, - нельзя…не успеют…в комнате, в серванте…тавегил, дексаметазон…шприцы…уколите…
Коперник встал, едва не уронив табуретку, и быстро вышел. Кваня же впал в какое-то созерцательное оцепенение. Лицо у Мыши уже было похоже на пельмень с глазками и продолжало стремительно отекать, шею разнесло, видимая часть груди шла красными пятнами.
- Коперник! – отчаянии заголосил Папыч.
Из комнаты доносилась малопонятная возня, перемежаемая грязноматерными ругательствами.
- Щас! – отозвался приятель, - Стол освободи!
Кваня быстро собрал тарелки и поставил их в раковину, туда же отправил вилки и остатки салата. На кухню чуть не бегом вернулся Коперник с серебристой косметичкой в руках. Он вывалил содержимое косметички на стол, выудил из коробки ампулу и принялся набирать шприц.
- Поп обнажай, - сказал он, оборачиваясь к Лере.
Та уже говорить не могла, только задрала подол халата и похлопала себя по ляжке. Коперник округлил глаза и покачал головой. Он присел, пошлёпал Мышь по бедру, потом двумя пальцами сжал его, всадил иглу, довольно быстро ввёл лекарство и принялся наполнять шприц по новой.
- Ещё? – удивился Иван Папыч.
Он был уверен, что сейчас уже всё придёт в норму.
- Дексаметазон, - ответил приятель, выгоняя из шприца воздух.
Мышь задрала подол над второй ногой. На этот раз Коперник всё сделал гораздо уверенней.
- Сейчас полегчает, - сказал он вставая.
- Хлористый, - прохрипела хозяйка закатывая рукав и протягивая руку.
- Внутривенно? – испуганно спросил Коперник, - Я не великий специалист в делании внутривенных инъекций. Знаешь, что будет, если я зашкурю хлористый?
- Знаю, - кивнула Мышь, - но если ты не сделаешь этого, я сдохну…
Глаза у Мыши стянулись в узкие щёлки, дышала она шумно, с какими-то хрипами, рот приоткрыт, лицо стало синюшного цвета.
- Е**ть через коромысло! – выругался Коперник, вскрыл упаковку с десятикубовым шприцом и принялся наполнять его жидкостью из большой ампулы.
- Кваня, двумя руками, пережми ей вот здесь выше локтя, - скомандовал приятель, заканчивая приготовления.
Он присел около Леры, со шприцом наперевес.
- Б**дь, куда ж тут колоть? Поработай кулаком! – продолжил он отдавать распоряжения, - Стой! Не смотреть всем!
Папыч послушно отвернулся и уставился в окно. На улице неспешно шёл дождь, на берёзе, прямо напротив окна, сидела мокрая ворона и, казалось, с любопытством наблюдала за происходящим.
- Кваня, отпускай, - сказал Коперник.
Папыч ослабил хватку, но совсем рук не убрал, потому, что боялся что-нибудь нарушить. Коперник пыхтел и сопел где-то сбоку внизу. Кваня перевёл взгляд вниз и увидел наполовину пустой шприц, воткнутый в руку, и покрытую мелкой капелькой испарины коперникову лысину. Ворона на берёзе принялась истошно каркать.
«Заткнись!» - зло подумал Иван Папыч и опять стал смотреть в окно.
- Не гони… - просипела Мышь.
- Всё уже, - отозвался приятель, - Кваня, дай салфетку!
Папыч взял с подоконника бумажную салфетку и протянул её Копернику. Ворона за окном прекратила орать и улетела. Кваня вдруг подумал, что бы было, если бы Лера не затащила Коперника в гости.
«Труп. Реальный труп.» - мелькнуло у него в голове.
Тут Папычу стало по-настоящему страшно. Он ведь сам ничего не смог бы сделать, и давица просто умерла у него на глазах. Что бы он вот сейчас делал?
- П***ец! – смачно выругался Коперник и швырнул в раковину кровавый шприц.
Лицо у него было бледное, руки ходили ходуном. Кваня налил ему полстакана вина. Коперник молча выпил вино, салфеткой вытер пот со лба, скомкал её и выкинул вслед за шприцом в раковину. Затем он налил себе ещё полстакана вина. Они молча посидели минут пять-семь, Коперник доел салат. Папыч достал из пачки сигарету и прикурил.
- Ты бы не дымил здесь, ей и так дышать нечем, - сказал ему приятель.
Кваня поспешно затушил сигарету и покосился на Леру. Ей вроде как становилось легче, во всяком случае на лице проявились глаза, синюшности уже не было, да и отёк поуменьшился.
- Коперник, ты просто герой, - совершенно искренне сказал Иван Папыч, - ты ведь…
- Просто у костлявой сегодня трусы в цветочек, - оборвал его приятель.
- Голубые, в полоску, - хрипло отозвалась Мышь.
- Чего? – хором спросили молодые люди, оборачиваясь к хозяйке.
Лера вместо ответа задрала подол платьехалата и показала свои небесно-голубые, в белую полоску, трусики.
- Не знаю, как вас и благодарить, мальчики…- сказала она и, выдержав двусмысленную паузу, одёрнула подол.
- А знаете что, я, пожалуй, пойду, – вдруг сказал Коперник и быстро вышел в прихожую.
Кваня бросился вслед за приятелем.
- Погоди, куда ты? Что мне с ней делать? – растерянно бормотал он пока приятель одевался.
- Понятия не имею! – бурчал в ответ Коперник возясь с входной дверью, - Спать уложи, проспится – можешь делать всё что угодно, даже два раза!
Наконец он открыл дверь, подхватил бутыль и стал торопливо спускаться по лестнице. Вслед за ним на лестницу выскочила Варвара и принялась, мурча, кататься по лестничной клетке, будто там разлили валерьянку. Потом она вскочила и побежала наверх. Папыч догнал её на площадке между этажами, взял на руки и понёс домой, теряясь в догадках почему так стремительно ушёл Коперник. В прихожей его встретила Лера.
- Вот, Варвара опять…- начал было Кваня, отпуская кошку.
- Жаль, что твой друг ушёл, - сказала Мышь, закрывая дверь.
Выглядела она совершенно нормально, будто бы и не было полчаса назад этого ужасного катаклизма, из-за которого она чуть не умерла.
- Но нам ведь и вдвоём будет хорошо…- проворковала она, расстёгивая пуговицы кваниной рубашки, - сделай, как он сказал, со мной всё что угодно два раза…У меня сегодня День рождения!...
* * * * *
На следующий день Иван Папыч возвращался с работы рано, около трёх часов дня. Настроение у него было приподнятое и причин для этого было предостаточно. С утра он приехал в контору, и ему выдали зарплату, гораздо больше, чем он ожидал. После длительного безденежья Кваня почувствовал себя практически хозяином жизни. Потом они с писторсовым батей поехали на новый объект – старое заводское здание переделывали под офисы. Окон там было много, недели на две работы. Приступать решили завтра, а нынче сняли размеры и прикинули, сколько надо матерьяла, после чего разъехались по домам, поскольку с такой кучей денег даже писторсов батя работать не смог. Он поехал покупать себе новый усилитель с колонками, о чём мечтал ещё с весны. Папыч подивился тому, что пятидесятилетний мужик покупает себе дорогущую радиоаппаратуру и вообще интересуется музыкой. Пока он подвозил его до метро, они разговорились на эту тему. Батя у Писторса оказался не так уж и прост. В роке 60-70-х годов он разбирался превосходно, причём из упомянутых им групп Кваня не знал и половины. По дороге домой, Кване пришла в голову мысль, пригласить в гости Леру. Он заехал в универсам и накупил всякой разной еды. Долго думал, взять ли ему коньяк или обойтись водкой, но потом решил, что завтра на работу и купил две бутылки сухого вина. Перспектива приятного вечера подняла настроение Папыча до заоблачных высот. При въезде во двор он пропустил ГАЗель спецтранса и мусоровоз, а у дома стоял милицейский бобик. Кваня припарковался и, подхватив сумку с продуктами, потопал к подъезду. Едва он зашёл в парадную, не пойми откуда, громко мяукая, появилась Варвара и принялась отирать ноги.
- Опять сбёгла, глупая пухость! Ну, давай тебя домой отнесу! – сказал ей Иван Папыч, взял кошку на руки и пошёл наверх.
Сверху слышался какой-то шум, будто кто разговаривал, но не на лестнице, а в квартире. Кошка заволновалась и попробовала вырваться.
- Варвара, сиди спокойно, - строго выговорил ей Кваня.
Поднявшись на третий этаж Папыч увидел что дверь Лериной квартиры не закрыта, и разговор шёл оттуда. Его это насторожило, Варвара же тихо мявкнула, прижала уши и вжалась в Кваню. Он осторожно толкнул дверь и заглянул в прихожую. Там стояла Нина Васильевна, соседка из квартиры напротив, и ещё одна незнакомая тётка лет пятидесяти.
Из кухни в коридор вышел мужчина средних лет в коричневой куртке с капюшоном. Усы как у моржа, серая драповая кепка с завёрнутыми ушами, из под кепки кверху вились седые волосы, всем своим видом подразумевая обширную лысину под головным убором, в руках папка из кожзама.
«Инспектор Гранден, уголовная полиция, центральный округ» - не известно почему, подумалось Папычу.
Следом за ним появился участковый. Кваня знал его, поскольку прошлой весной был свидетелем драки на пустыре за домами и почти месяц ходил в милицию как на работу.
- Так, выходите, опечатывать будем, - тоном, не терпящим возражений, сказал усатый мужик.
Женщины поспешно вышли на лестницу, пропуская их, Папычу пришлось отступить на пару ступенек наверх.
- У вас что? – спросил у него инспектор, выходя из квартиры.
- Кошка сбежала…- ответил Иван Папыч.
- Поймали? Поздравляю! Не надо здесь толпиться, уверяю вас, ничего интересного!
- Это Лерина кошка, я отдать…
- А вы кто ей будете?
- Сосед он, сверху, - поспешно сказала Нина Васильевна.
Инспектор оглядел Кваню с головы до ног, сканируя какие-то, только ему известные, параметры. Папыч невольно съёжился и крепче прижал к себе Варвару.
- Теперь это ваша кошка, - заключил представитель власти и посторонился, пропуская тётку закрыть квартиру.
Пока та, гремя ключами, запирала дверь, Гранден достал из кармана куртки мятый и не очень чистый носовой платок, снял кепку и вытер пот с лысины. Затем он прикурил сигарету и начал спускаться по лестнице. Вслед за ним закончив возню с замками, подалась и хозяйка квартиры.
- Так я не пойму, это как надолго всё? Мне квартиру сдавать надо! – спросила она, догоняя инспектора.
- Дама! Ничего конкретного сказать не могу, - отвечал ей бесконечно усталый мужской голос, - То, что это несчастный случай – практически однозначно, но надо дождаться экспертизы. Недели две-три…
- Три недели! – всплеснула руками дама, и подалась за ним, - А жить-то на что! Зарплаты с лета не платят!
- Это не ко мне, - ответил ей на ходу Гранден.
- Неужто никак быстрее…- опять начала дама.
- Поймите, здесь всё не так просто, - прижимая папку к груди, ответил инспектор, - Ориентировка есть, за девушкой похоже кое-какие грехи ещё по Екатеринбургу.
- Да какие же грехи могут за ней быть…
- Два трупа и несколько грабежей. Более чем, - отвечал Гранден уже где-то совсем внизу.
Участковый, тем временем, опечатал дверь и, попрощавшись, пошёл вниз.
- А что случилось-то? – растерянно поинтересовался Кваня у соседки.
Та словно ждала этого вопроса. Она встрепенулась, как старый боевой конь при звуке трубы, дёрнула плечами и поправила голубую беретку.
- Мы с Клавкой…Клавдией Ивановной с двадцать восьмой квартиры, - начала Нина Васильевна, - стояли значить по утру, ну часов в 10 утра, внизу, около парадного…А тут Лера идёт, красивая такая, поздоровалась как всегда, а казимиров Бонифаций откуда-то как выскочит и давай гавкать как полоумный. Хвостом машет, скачет, играть хочет. Ну мы же знаем, что он дурак безобидный, а Лера-то испугалась, а может просто побоялась, что этот гад ей пальто запачкает… и попятилась…А сзади-то люк, у неё каблучок в щель лючную провалился, она назад и упала…Головой об асфальт так треснулась, у меня аж мурашки по коже до сих пор от этого звука…Мы с Клавкой…Иванной скорую хотели вызвать, а она сказала не надо…мы её подняли, она домой и пошла…А мы постояли ещё с полчаса, да я замёрзла и тоже домой пошла, поднимаюсь, а Лерочка-то тут в дверях лежит и не дышит уже… Я скорую вызвала, милицию…господи, Боже мой, какая девочка была, молодая, красивая…
Соседка всхлипнула, достала носовой платок, промокнула глаза и, что-то причитая, ушла в свою квартиру, оставив Кваню одного. Он стоял на лестнице с Варварой на руках, без единой связной мысли в голове, не зная, что делать. Всё произошедшее произвело на Папыча какое-то оглушающе-опустощающее действие. Четверть часа тому назад он совершенно точно знал, что будет дальше и жизнь была практически прекрасна, а теперь вот…И все вчерашние подвиги Коперника имели лишь тот смысл, чтобы Лера умерла сегодня такой нелепой смертью. Внезапно Кваня понял, на что так вдруг накануне обиделся его приятель…Нельзя так было…
Внезапно кошка муркнула, боднула Папыча головой в щёку и замурчала, выводя его из ступора. Соседка за дверью громко, видимо по телефону, кому-то уже рассказывала последние новости про Леру.
- Ну что, Варвара, - сказал кошке Кваня, - пойдём жить ко мне…
Он поднялся в свою квартиру, и отпустил кошку. Варвара осторожно принюхиваясь пошла обследовать новый дом. Кваня же, не раздеваясь протопал на кухню, разгрузил в пустой холодильник продукты, выпил, не закусывая, стакан вина и отправился на проспект в зоомагазин «Вася-кот» по крайней мере за кюветкой, наполнителем и кормом для Варвары.
СПб 2024