Путь домой часть 3 Знахарь

Путь домой

Часть 3

предисловие

День выдался тяжёлый, и мне захотелось, после работы, зайти в фитнес-клуб, немного поразмяться, чтобы снять напряжение. Став на беговую дорожку, я подумал с теплотой и любовью о своей молодой супруге, которая сейчас ждёт меня дома, приготовив вкусный ужин, зная, что я не любитель ходить по ресторанам. Жена у меня в этой жизни красавица - длинноногая брюнетка, с шикарным бюстом и лицом ангела. Я теперь бизнесмен, правда не очень крутой, но у меня есть всё необходимое, чтобы обеспечить достойное существование и ей и себе. Сделав выводы из ошибок прошлого, я веду здоровый образ жизни, держу себя в форме, слежу за здоровьем и внешностью. Бегаю по утрам, хожу в тренажёрный зал и бассейн, ем здоровую пищу.  Макароны с кетчупом я позабыл как страшный сон. Правда, внешность у меня и на этот раз подкачала. Прямо, скажем, выдался не красавец, но как говорят : "С лица воду не пить". Остальное всё при мне - умные выразительные глаза, добродушная улыбка, густые темные волосы и море обаяния. У меня всё хорошо. Я люблю себя, свою жену, свою работу, и радуюсь, что хоть эта жизнь у меня удалась.

Можно было устроить сцену, избить их, или даже убить, но внутри у меня что-то оборвалось. Надо же было, в один миг потерять и любимую жену и лучшего друга. Неожиданно. Как в том анекдоте :  "Возвращается, как-то, муж из командировки" ....  Я тупо уставился на эту сладкую парочку и не мог произнести ни слова. Завис. Выпал из этой реальности. Как-то всё сразу для меня потеряло смысл. Злости не было. Было какое-то опустошение в душе. Они тоже замерли и смотрели на меня ожидая дальнейшего развития событий. Гады.
- Не бойтесь, шоу не будет, - подумал я, но не произнёс ни слова. Развернулся и ушёл.
- Живите с этим как хотите. Бог вам судья. Для меня вас больше не существует. Меня вообще больше нет. Был и весь вышел, - проносилось у меня в голове.
Выйдя из подъезда, я закурил и поплелся куда глаза глядят. Всё равно куда. На душе было пусто и гадко. Ноги привели меня к храму. Их сейчас много - на каждом шагу. Растут, как грибы после дождя. Значит, людям это надо. Греши, замаливай свои грехи, и можешь спокойно снова грешить. Бог всё простит. Народ молится - церковь строится.
- Зайти, что ли? Может и мне полегчает , - решил я.
 В храме было тихо и спокойно, народу почти никого.
- Зачем я сюда припёрся? Знаю же, что всё это не для меня, - подумал я, и посмотрев на образа, решил поставить свечку, раз уж пришёл. В Бога ты можешь верить, или не верить, а свечку поставить надо. Откуда-то появился поп.
- Что привело тебя сюда, сын мой? - спросил он.
- Простите, - растерянно ответил я, развернулся и пошел к выходу, оставив его в недоумении.
Выйдя из храма, я присел на лавочку неподалёку от входа. Идти никуда не хотелось. Долго я сидел, думая о своём, точнее ни о чём не думая, пока ко мне не подсел, тот же самый священник, что был в церкви.
- Веруешь ли ты в Бога? - опять спросил он меня.
- Это всё равно, что спросить : Веришь ли ты в солнце, или в то, что параллельные прямые не пересекаются? - раздражённо ответил я ему. - Солнцу всё равно, верят ли в него, или не верят. Оно встаёт на востоке и садится на западе, изо дня, в день, из века в век. Так и Богу всё равно, верят в него или нет. Он просто есть и всё. Уж я-то знаю. А вы всё :
- Веруешь? Не веруешь? Глупо как-то. Вся эта ваша религия - бабушкины сказки. Вот в них то, я действительно не верю.
- Что же тогда, по-вашему есть Бог, если вы так твердо уверенны, в его существовании? - поинтересовался батюшка. - Любопытно будет это услышать.
- Это нечто недоступное нашему пониманию. В своём примитивном мышлении мы выдумываем, кто на, что горазд. Приведу пример : Возьмем, большой аквариум с рыбками, как уменьшенную модель мироздания.  Представим, что жизненными процессами в нём руководит компьютер. Вот такой вот продвинутый аквариум. Этот компьютер регулирует температурный режим, кислотность воды, подачу корма и кислорода, наблюдает за каждой особью.  Рыбка осознает, свою зависимость от кого-то, но при всём своем желании, с её мозгами, не в состоянии понять, что такое компьютер. Она просто обожествляет его.  Вот и всей нашей жизнью управляет нечто, чего мы не в состоянии ни понять, не объяснить, потому, что по сравнению с Божественным разумом, в своём умственном развитии, стоим рядом с этими рыбками. Бог тоже своего рода компьютер, только мировых  масштабов и немыслимых технологий, который контролирует всё и всех.  Он не  бездушное железо, а особая форма жизни, существующая с начала времен, и  создавшая всё во вселенной. Люди марионетки в его руках, ходячие гаджеты, накопители информации, - попытался я объяснить смысл бытия святому отцу.
- Я вот только подсел, сын мой, спросить : Не случилось ли, что у тебя? Посочувствовать. А ты мне тут ереси, какой то наплел. Прости Господи! - возмутился батюшка и перекрестился.
- Вам значит можно плести небылицы, а мне нельзя? - спросил я. - Теперь мой черёд  сказки рассказывать. Вот послушайте, что мне известно о бессмертной душе. Человек умирает, гаснет свет, он ничего не видит, не слышит, не чувствует, находясь без сознания. Его душа, до этого жившая в теле, как птица в клетке, вырывается на свободу и летит квантовой частицей куда-то в бесконечность, по бескрайним просторам космоса, минуя галактики и чёрные дыры, с накопленной информацией о прожитой жизни, существуя по другим  физическим законам пространства и времени. Родственники и друзья человека плачут над клеткой, отпевают её в церкви, закапывают клетку в землю, справляют по ней поминки, ставят на могиле клетки  памятник, возлагают цветы и скорбят, думая, что птичка всё видит. Это нормально? Птичка ничего не видит, ей сейчас не до этого. Она уже совсем в другом месте, и получает по делам своим. Не в Аду, и не в Раю, в привычном для нас понимании. Тут всё гораздо сложнее.  Получив своё, птичка - душа, со стертой информацией, как чистый лист бумаги, летит обратно, чтобы, вновь воплотиться в новорождённом теле, и дать жизнь новому грешнику.
Всё это я говорил с такой уверенностью святому Отцу, что он стал странно на меня поглядывать, думая : Уж не псих ли я?
- Вот так вот батюшка, - добавил я грустно. - Смерть для нас приговор. Живёшь , и не знаешь когда он будет приведён в исполнение. Это неизлечимая болезнь с диагнозом "жизнь".  Никому не известно, как и когда от этой хвори загнёшься. Проживёшь ты много или мало, сожрешь свой кусок пирога с медом или дерьмом, сдохнешь и родишься заново, не помня ничего, но зато с чистой душой. Можно опять косячить, не усвоив ничего из прошлого опыта. Ерунда какая-то получается. И ещё напрашивается вопрос :
- Если смерть всего лишь вечный сон, почему тогда, умирать страшно, а засыпать не страшно? Наверное, потому, что просыпаясь, мы помним вчерашний день. Умирая же, мы не знаем, что там, за чертой, и даже если верим в воскрешение, то понимаем, что это уже будет другой человек. Вот тут теряется весь смысл всего. Нужно двигаться по спирали, в вечном своём развитии. Мы же бегаем по кругу, как идиоты.  Может это и к лучшему. Страшно даже представить, каких бы мы дел наворотили, совершенствуясь с каждой новой жизнью, оставаясь при этом подлецами.
Я перестал говорить. Повисла пауза.
- Мне моя жена с лучшим другом изменила, - к чему-то, добавил я, со вздохом, после минутного молчания.
- Так бы сразу и сказал. Теперь, всё с тобой ясно. Сидишь тут и несёшь мне какую-то ахинею про души, и компьютеры. Видать у тебя с расстройства крыша поехала. Пойдём я тебя, сын мой, лучше Кагорчиком полечу, - предложил батюшка, - Сразу полегчает. Нечего сидеть тут и рассуждать о том, что никому не ведомо.
- Пойдём, - согласился я, безо всякого, и мы подались в храм.
- Что ты мне сейчас наговорил, - сказал он, развивая рубиновое вино по стаканам. - Всё твои фантазии. Этого никто не доказать, ни опровергнуть, не может.
- Почему фантазии? Я там был, - возразил я.
- Где был? - удивился святой отец.
- На том свете.
- Ты, что, сын мой, пережил клиническую смерть?
- Нет. Клиническая смерть это ерунда. Наглядятся глюков в отключке, а потом всем рассказывают, как летали под потолком, и про свет в конце туннеля. Я в отличие от них умер когда-то по-настоящему. Мои кости сейчас гниют где-то на Филиппинах.
Батюшка ничего мне на это не ответил, вероятно, решил с дураком не связываться, только налил ещё и сказал :
- Давай повторим. Даст Бог, не последняя. Эх, грехи наши  тяжкие!
Мы усугубили. Стало отпускать. Мне смутно представлялось моё  будущее. Всё было перечеркнуто одним махом. Назад дороги не было. Я решил круто поменять свою жизнь.
- В монастырь, что ли, опять уйти? - подумал я, но решил отказаться от этой затеи.
- Нет уж, спасибо. Не моё это.
Но все таки я подался, правда не в монастырь, а в глухую, брошенную, деревню, каких сейчас много на Руси, забытых Богом и людьми, решив для себя, держаться от людей подальше, раз уж они такие.
Попадаются, конечно, и хорошие люди. Вот, например, святой отец, всё плел мне про всепрощение и любовь к ближнему, когда я рассказывал ему про измену своей жены. Только простить такую подлость я не мог, да и не хотел. Нужно ли оно им вообще, моё прощение? Да и любви во мне не осталось. Обиделся я на весь белый свет.



Знахарь


В моей вотчине кроме меня живут всего несколько старух. Я тут первый парень на деревне. Выбрал себе, более-менее, пригодный для жилья, брошенный дом и заселился. Живут бабушки тут одни, как на необитаемом острове. До райцентра далеко, до Бога высоко. Копаются потихоньку в своих огородиках и ждут когда ангел с небес за ними спуститься. Изредка их навещают родственники, привозят продукты, лекарства и ещё чего-нибудь, самого необходимого. Вот и я приехал, присоседился. Если, что случится, не оставлю старушек в беде, помогу чем смогу. Места тут красивые, и лес есть, и речка. Нет только цивилизации, да и Чёрт с ней.  Если неожиданно вернутся хозяева, что маловероятно, переберусь в другой дом, их тут много стоят пустующих развалюх. Умерла деревушка, даже название стёрлось из  людской памяти. Раньше был тут и клуб, и магазин, и сельская школа. Жил народ не тужил. Не стало колхозов, не стало работы, ничего не стало. Всё пришло в упадок. Кто, помоложе уехали в город - здесь ловить было нечего. Остались только старики, да старухи. Старики все поумирали, кто от пьянки, кто от болезней. Старухи оказались более живучими. К детям и внукам, они в город ехать отказались, чтобы не быть им обузой. Вот и остались здесь век доживать. Начал я со временем потихоньку обживаться, привыкать к новому образу жизни. Поначалу вроде бы ничего, но как-то, постепенно, встал насущный вопрос :  Чем себя занять в этой глухомани? Пару раз ходил на рыбалку, за грибами, за ягодами. Потом мне это надоело, и я заскучал.  Люди мы городские, без телевизора и интернета, можем рехнуться от скуки. Тогда посадил я в огороде картошку, и ещё много всякой ботвы, да, что-то плохо растёт. Не приучены мы городские к земле. Баньку соорудил из подручных материалов. Не Сандуны конечно, но и так сойдёт. Выпросил я у одной бабки баян, всё равно он валялся у неё без надобности. Сижу, наяриваю. Играть не умею, и научить никому. Развлекался так до тех пор, пока у соседской коровы молоко не пропало, и куры перестали нестись. Пришлось с музыкой завязать. Тогда я решил обзавестись живностью. Смотался в райцентр на рынок, купил себе кур и козу. Подобрал по дороге кошку и собаку. То ещё хозяйство! Будет теперь у меня свое молоко, яйца, и с кем поговорить. Была тут ещё одна история. Сейчас расскажу :
Зашёл я как-то к одной соседской бабуле, не к той у которой баян выклянчил, а к другой. Попросила она меня подсобить по хозяйству. А, у неё, там, в избе, понавешано, всяких там, разных трав в пучочках.
- Что, у вас тут за гербарий? - спрашиваю.
- Знахарка я, - отвечает бабуля. - Лечила раньше болезных травами и заговорами, пока жили тут люди. С тех пор и висят. Теперь кого лечить? Помру, и дар передать некому.
- Меня научи, - попросил я её, - мне все равно заняться нечем.
Она согласилась. Стал я днём в лесу  пропадать, всякие там цветочки и травки собирать, а вечерами бабкин опыт перенимать.  Старушка мне объясняет, отчего, какая трава, как отвары, настойки готовить, заговоры там всякие произносит, заклинания. Я её слушаю внимательно и всё запоминаю. Что не запоминается, то записываю. Между делом, ей, то воды принесу, то дров наколю. Стараюсь во всём угодить. Если буду прилежным учеником, может, научит она меня на помеле летать. Чем Чёрт не шутит? Со временем стал я превращаться в этакого старца. Отрастил себе бороду и космы до плеч. Кошу под колдуна, вживаюсь в роль. Время летело незаметно. Как-то по осени бабка простыла, заболела и отдала Богу душу. Не помогли ей ни настойки, не отвары. Ехать в райцентр, ложиться в больницу, она не захотела. Сказала только :
- Видно время моё пришло. Что морочить людям голову?
Перед тем, как отойти в мир иной, передала мне бабуля свой дар целительства, как у них там, у знахарок, положено, по особому ритуалу. Приготовила какого-то зелья, налила в чашку, пошептала, поплевала туда и заставила меня выпить эту бурду. Я с трудом, но выпил. У меня от неё немного закружилась голова, и подкосились ноги. Потом всё прошло. После этого, она с чувством выполненного долга, легла на кровать и померла. Я сам похоронил бабушку на погосте, родственников у неё не было. Может и были. Кто знает? Она мне ничего о них не поведала. Стал я так настоящим знахарем, только осталось кого-нибудь исцелить. Но это дело в следующем.

Начало
В дверь ко мне робко постучали. Я открыл. На пороге стояла рыжая баба, довольно приятной наружности, в цветастом сарафане.
- Вы, я извиняюсь кто, и зачем ко мне пожаловали? - спросил я.
- Дочка я Михайловны, проживает вот тут, по соседству. Приехала навестить её из района. Она мне сказала, что живёт здесь старец - целитель, и лечит недуги всякие. Вот и пришла к вам дедушка за помощью, - ответила женщина.
- Ничего себе у меня видон! Вот, что борода с человеком делает, - подумал я. - В старики меня записала, а я моложе её буду.
- Болеешь чем? По тебе не скажешь.
- Не то, чтобы болею, - смутилась она. - Живём мы с мужем давно, а детишек Бог не даёт. Где я только не была, куда не обращалась, - всё бестолку. Вроде здоровая, а забеременеть не могу. На тебя последняя надежда. Помоги Христа ради, я уж не обижу.
- Муж пьет, небось? - спросил я. - Ко мне в голову пришла догадка.
- Пьёт окаянный.
- Всё понятно. Не в тебе дело красавица. Это конечно только предположение, но проверить надо, - пришёл я к выводу.
- Заходи. Задирай подол.  Лечить тебя будем. Только ты молчи и стой спокойно, если хочешь ребёночка, - скомандовал я.
- Хочу, хочу. Всё стерплю. Ты только помоги, Христа ради! - взмолилась она.
Я и помог как смог. Безо всяких заклинаний. У меня женщины давно не было.
- Дура баба, - подумал я после процедуры. - Не могла раньше сама догадаться нагулять от кого-нибудь. Всё ходила по врачам, мучилась.
Женщина ушла, мне показалось даже довольная. Потом мне Михайловна сказала, что родила её дочка мальчика. Вылечил я её от бесплодия как смог. Всё довольны и счастливы.  После этого случая пошла обо мне слава на всю округу, и понеслось. Народ повалил ко мне косяком - слухом земля полнится.  Возле моего дома теперь постоянно была живая очередь, из страждущих. Деньги у меня завелись, только тратить их здесь было некуда.
- Ладно, пускай лежат, - решил я, - авось пригодятся.

Наркология

Приходит ко мне мужик и с порога заявляет :
- Помогите мне бросить бухать, иначе край. Зашиваться я боюсь, могу не утерпеть, выпить и сдохнуть, а кодироваться бесполезно - сколько раз пробовал. Со мной тут случился запой, после него я в больничку загремел, еле откачали. Вот послушайте, как дело было.
Он повёл свой рассказ, а я принялся его внимательно слушать.
Поехал как-то я утречком, в выходной, на рыбалку. Такая рань! Сижу на берегу. Тишина. Дымка над водой. Вся природа ещё спит, а я уже водку пью и жду, когда начнёт клевать. Вот и вся моя жизнь в этом - бухаю и жду, всё на что-то ещё надеясь. И, тут началось. Из кустов вдруг вышел раненый красноармеец - голова повязана, кровь на рукаве.
- Рыба есть? - спросил он. - Брат Петька помирает, ухи просит.
- Нет, - отвечаю я, - не клюёт.
- Контра! - сделал вывод красноармеец и скрылся в кустах.
- Наверное, водка палёная! - подумал я. - Чёрти-что, мерещится.
Потом был дед партизан, в тулупе и шапке-ушанке, несмотря на лето. Он грозил мне автоматом и спрашивал, есть ли в деревне немцы. Требовал водки и сала. Деревни никакой я поблизости не знал, а водка и сало мне самому были нужны. Поэтому я послал его куда подальше. Старый партизан обиделся и ушёл, сказав в сердцах на прощанье :
- Пристрелить бы тебя гада, да жалко нет патронов.
Рядом в камышах всплыла русалка. Она трясла голыми сиськами, и подмигивала мне левым глазом. Потом громко рассмеялась, шлепнула по воде хвостом, и скрылась под водой, распугав мне всю рыбу, которой и так не было. Не рыбалка, а цирк какой-то.  Лао -Цзы, был такой мудрец, сказал, что если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывёт труп твоего врага. Я долго ещё сидел, надеясь поймать большую рыбу. Труп был мне не нужен. Вечерело. Водка вся кончилась. Мимо меня проплыло что-то отвратительное с мерзким запахом. На мёртвого врага оно не было похоже. Скорее, на дохлую корову.
- Здесь рыбы нет. Пора сматывать удочки, - решил я и засобирался домой.
Вроде отпустило. Мне больше ничего не городилось. Даже не интересно. На обратной дороге я купил ещё водочки. А, что? Имею право. Завтра не на работу.

День первый

Просыпаюсь утром. Голова трещит. Слышу голос :
- Потыкай его чем-нибудь. Он там хоть живой?
Открываю глаза, и вижу такую картину - за моим столом, на кухне, сидят, чёртик, поганенький такой, белочка, потасканная, вся побитая молью, и старая, облезлая, одноглазая ворона. Ничего себе компания! С белочкой и  чёртиком понятно - допился. А, ворона тут, с какого бока? Ладно бы просто сидели, они водку мою, которую я себе на опохмел оставил пьют, сволочи.
- Эй! Вы что творите! Вас кто сюда звал? Ну-ка, проваливайте! - закричал я, и запустил в них тапком.
- Да вы батенька, хам! - прокаркала хрипло ворона и нервно закурила. - Так то, вы гостям рады?
- Она ещё и сигареты мои курит! - возмущению моему не было предела. - Нормальные гости со своим бухлом приходят.
Я на полусогнутых ногах дополз до стола, трясущимися руками налил себе стакан, выпил, и занюхал хлебом. Кое-как провалилось. Потом тем же маршрутом вернулся на диван и подумал :
- Чёрт с вами. Сидите.
Водка разлилась по нутру, и я начал озябать. Сквозь полудрему доносились пьяные базары.
- Да пошли вы все! - пронеслось у меня в воспаленном мозгу. - Я лечу в бесконечность.

День второй

Утро. Понедельник. Понимаю, что на работу я сегодня идти не в состоянии. Зверинца на кухне не было. Видно вчера словил глюки. Бывает.
- Господи! Когда я уже наконец-то сдохну! - подумал я с тоской, доковылял до стола и опохмелился. Полегчало. Вдруг вижу, из кухонного шкафа, полезли зелёные человечки, навроде больших лягушек, с какими-то антеннами на головах.
- Ну, всё, опять черти мерещатся, - с грустью подумал я.
Человечки вели себя странно. Вылезли и уставились на меня как на чудовище.
- Ну ты и урод! - пропищал один из них.
- Тоже мне, нашёлся красавчик, - ответил я ему. - Ты себя давно в зеркало видел? И вообще. Какого  вы в моём шкафу делаете?
- Это не шкаф. Точнее не совсем шкаф, - ответил этот же гомункул. Видимо он был у них за главного. - Это портал для перемещения во времени и пространстве. Мы прибыли с другой планеты для установления контакта с жителями планеты Земля. Вы один из её представителей. Мне кажется, не самый лучший.
- Тогда доставай пузырь.
- Какой ещё пузырь? Я не понимаю.
- Как вы собрались контакт налаживать? Без пузыря не получится.
- Что такое пузырь?
- Как бы вам бестолочам, получше объяснить? Это стеклянная емкость, объемом пол-литра, наполненная смесью этилового спирта и воды, концентрацией примерно один к двум. Эта смесь разливается по стаканам и  выпивается вместе с  братом по разуму. Всё, контакт установлен.
- У нас с собой нет. Мы же не знали.
- На нет и суда нет. Валите тогда отсюда. Чего припёрлись ? В следующий раз  будете предусмотрительней.
Инопланетяне стали мне неинтересны. Они обиженно пробормотали, что-то, на своём языке в мой адрес, и попрыгали обратно в шкаф. Подались вероятно на свою Альфу - Центавру, не выполнив своей миссии.
- Бред, какой-то, - подумал я, и махнул ещё сто грамм. Запой продолжался.

День третий

На следующее утро из шкафа вместо инопланетян выкатилась лысая голова. Зелёные человечки видно на меня обиделись.
- Господи Иисусе! - воскликнул я, - А, туловко то, где?
- Без паники. Туловища нет, и не было, - успокоила меня она. - Позвольте представиться : Я Колобок. Герой русской, народной сказки.
- Твою мать! Напугал! Надо выпить, а то, так, "Кондратий" с тобой хватит, - пробубнил я, налил, и выпил.
- Ну, и какими судьбами к нам? - спросил я, уже ничему не удивляясь.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя алкаша и подавно уйду, - ответил он.
- Полегче на поворотах! Зачем ты тогда вообще прикатился, если уже уходить собрался?
- Не обижайся. Это просто присказка такая. Понимаешь, все норовят меня сожрать, а ты пьёшь и не закусываешь. Хочется, с кем ни будь потрындеть, а только с тобой общаться безопасно.
- Что, мне тебе сказать хлебобулочное изделие, - начал я философствовать, сказывался похмельный синдром. - Карма у тебя такая, смысл жизни, быть сожранным. Сколько верёвочке не виться, конец один.
- Но, я ещё молодой! Я не хочу умирать! Я ещё девственник, ни одной булочки не попробовал, - запричитал Колобок. - Вот превращусь в сухарь, пускай едят, если зубы лишние. А, мы пока ещё побегаем. Врёшь, не возьмёшь! - воскликнул он и закатился обратно шкаф.
- Только ты с лисой поосторожней, обманет хитрая стерва! - крикнул я ему вдогонку. Но его уже и след простыл.
- Да. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша, - пробурчал я. - Ну, и ну!

День четвёртый

Сегодня ко мне зашла какая-то страшная баба, в чёрном балахоне, и с косой в руке. Мне кажется соседка с первого этажа. Она посмотрела на меня с жалостью и покачала головой. Затем соседка поставила косу в угол, прибралась, помыла посуду и сходила в магазин за водкой. После этого добрая женщина с косой сказала, что когда-нибудь ещё обязательно зайдёт, пока ещё рано, и ушла.
- Надо же. Мир оказывается не без добрых людей, - подумал я, провожая её благодарным взглядом. - Надо  выпить за её здоровье.

День пятый

Цирк продолжается. Из шкафа вылез какой-то пожилой чурка, в чалме и с бородой.
 - Б..ть! Старик Хоттабыч, - обрадовался я. - Сейчас буду бороду его щипать, желания свои исполнять. Первым делом надо пожелать, чтобы из крана водка лилась.
- Салам алейкум , - поздоровался я, и спросил, для полной уверенности. - Вы кто такой?
- Иранский философ, поэт и учёный, 17 века, Омар Хайям, - ответил он, - Вы тут , я смотрю,  опохмеляетесь? Чудесно!
- Обломался я с водкой из под, крана. Лучше бы это был Хоттабыч, а то голова болит, - загрустил я.
Тем временем Омар Хайям сделал выразительное лицо и прочитал стих, как я понял, собственного сочинения :

Отречься от вина?
Да это всё равно , что жизнь свою отдать!
Чем заменить вино?
Как сделаться приверженцем Ислама,
когда им высшее, из благ запрещено?

- Я всё понял, - сказал я , выслушав его шедевр. - Там у вас на Востоке бухнуть не с кем - Аллах не велит. Вот ты и заявился сюда. Заходи дорогой! Мы таким гостям всегда рады. Только за водярой сбегай. Видишь, я не в состоянии.
- Чего ноги то бить? - сказал он. - Портал то есть. Сейчас я мигом.
Не успел я сообразить, поэт - философ метнулся в шкаф и через десять минут вернулся с ящиком водки. Не успев появиться, он опять прочитал стихотворение :

Если есть у тебя для жилья уголок.
Водки бутылка и хлеба кусок.
Если ты никому не слуга, не хозяин.
Счастлив ты, и воистину духом высок.

Декламируя это, поэт весь светился от счастья.
- Наш человек, - подумал я, и сказал :
- Давай наливай быстрей.
- Кто понял жизнь, тот не спешит, - произнёс он.
- Не умничай. Трубы горят!
Омар наполнил стаканы.
- Дай Аллах не последняя! - произнес он тост.
Мы внедрили. Хайямыч закусил чем Бог послал и опять выдал :
- Пить можно всем. Надо только знать, где, с кем, за что, когда и сколько.
Я спросил:
- И много у тебя таких шедевров?
- Много. До утра хватит, - ответил мне мудрый философ и поэт. - послушай ещё :

Поток вина - родник душевного покоя.
Врачует сердце он, усталое, больное.
Вино всей жизни ходу предаёт.
Сам для себя обуза, кто не пьёт.

Долго мы с ним еще сидели. Он читал мне свои стихи, а я слушал. Водка шла как вода.
- Хороший мужик, - думал я. - Душевный.
Потом вырубился. На следущее утро его уже не было. Для меня так и осталось загадкой, на что древний философ и поэт водку покупал, а спросить его я так и не успел.

День шестой

Как мне плохо! Похмеляюсь. В глубине души понимаю, что лучше уже не будет и надо завязывать, но сил нет остановиться. Из шкафа кто-то постучался.
- Проходной двор какой-то! - проворчал я. - Да, вылезай уже. Кто там?
Из шкафа показалась лысина в очках.
- Опять, что ли Колобок? - подумал я. - Что-то он в этот раз какой-то не такой. Зачастил бродяга.
Тут я заметил до боли знакомое родимое пятно на лысине.
- Ну, дела! Мишка Горбачёв, - удивился я. - Тебя тут только не хватало.
Вслед за головой показалось туловище при костюме и в галстуке.
- Мишь, ты зачем заявился? Тебе здесь не рады, как впрочем, и везде. Такую страну развалил, и доволен. Валил бы ты отсюда, а то я за себя не ручаюсь, - стал я наезжать на него.
Горбачёв засмущался от моих слов и стал топтаться на месте.
- Я так понял мы с вами к консенсусу не придём. Жаль! Так выпить хочется, - произнёс он с сожалением.
- Выпить ему хочется! - возмутился я, - Какого ты , тогда антиалкогольную кампанию устраивал, если сам выпить не дурак? Как вспомню очереди за водкой по талонам, так вздрогну. Надавать бы тебе за это, по твоей лысой башке.
- Я не пьющий, так иногда, по праздникам. Просто накатило что-то.  Никто меня не любит. Вы меня поймите правильно, надо было перестраиваться, а как, не принципиально.
- Не беси меня! Кому надо?
- Злой ты! Если не я, то кто-нибудь другой нашёлся бы.
- Злой, это тот же добрый, только без лжи, и лицемерия, а тут еще похмелье. Должен понимать, - философски заметил я.
- Знаю. Знаю. Все вы добрые, только постоянно норовите обидеть почем зря, - заныл Горбачёв. - Пыняете меня за мои заслуги, не понимая моей грандиозной роли в истории и мировой политике. Близоруко не видите дальше кончика своего носа. Даже поговорить не с кем.
- Да не скули ты, - успокоил я его. - Ладно, прощаю. Заходи Иуда, раз пришёл. Народ сам виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Думали, что, поломаем всё, и начнём жить хорошо. Потом поняли, что хорошо жили раньше, да поздно. Назад ничего не вернуть. Ладно, проехали. Наливай, что ли.
Горбачёв разлил водку по стаканам.
- Процесс пошёл товарищи! - произнес он свою коронную фразу.
- Не свисти. Пей давай, балаболка, - сказал я.
Мы выпили. Миша как-то быстро захмелел и его понесло.  Пошла критика в мой адрес :
- Мы являемся свидетелями самых глубинных социальных потрясений на примере этого члена нашего общества.  Нам всем товарищи надо перестраиваться, а тебе алкоголик в первую очередь. Я, это прямо и откровенно заявляю. Срочно бросай пить и начинай приносить пользу  обществу.
Я сначала за эти слова хотел дать ему в морду, но потом передумал. Пускай выговориться, если нашёл во мне свободные уши. Его не переделать.
Я долго слушал эти бредни, не забывая при этом наполнять стаканы. Потом мне всё-таки это надоело. Я его перебил и спросил :
- Ты вообще, откуда нарисовался?
- Из Ада, у меня там тоже не всё ровно. Вот сбежал в самоволку, к тебе, язык почесать, - ответил он.
- Так ты, что же, помер? А, я и не знал.
- Как ни странно, скончался. Сам удивляюсь, как такое могло произойти. Меня сначала брать на тот свет не хотели, боялись, что им Ад развалю. Я и надеялся, что буду жить вечно. Потом все-таки взяли, но как и думали, сильно пожалели об этом. Все им не то, всё им не так. Не угодишь. У них, видите ли, после моего появления начался бардак. Стали пропадать куда то уголь, кочерги, котлы и лопаты. Черти стали создавать кооперативы или иммигрировать черт его знает куда. Возникло расслоение общества и классовое неравенство. Если так и дальше пойдет, придется им меня обратно вернуть, или в Рай перевести.
Из шкафа вдруг повалил едкий дым и запахло серой. Потом раздался хриплый голос :
- Ты куда подевался, задница плешивая? Опять с кем-то трындишь?
Горбачёв засуетился.
- Это их главный Чёрт, вечно чем-то недоволен, - объяснил он мне. - Ну, всё. Мне пора, а то огребу. Миша махнул на посошок, и сиганул в шкаф. Доходить до кондиции мне пришлось одному.

День седьмой

С самого утра из шкафа полезла всякая сволочь - какие-то злобные карлики, огромные серые крысы, бывшая жена, коллекторы, судебные приставы, коллеги по работе, вместе с начальником, соседи и родственнички. Все норовили укусить, ущипнуть, ударить, и что-то от меня требовали. Кто то, хотел денег, кто просто жаждал моей крови. Я почувствовал, что приближается финиш. Эти чудовища приговорили меня к расстрелу, повешению и четвертованию. Сил больше не было терпеть эту гнусность. Мне пришлось зарыться в одеяло с головой, чтобы не видеть всего этого кошмара. Потом всё внезапно кончилось. Видимо я заснул.

День восьмой

- Кхе. Кхе. Сквозь сон, мне послышался, чей то кашель.
- Кто здесь? - спросил я и открыл глаза.
Где-то, внутри моей головы, работал перфоратор. Я увидел мужика в косоворотке, с огромной бородой, сидевшего за моим столом.
- Не дадите вы мне помереть спокойно! - произнес я жалким голосом. - Вам-то, что от меня надо, Лев Николаевич?
- Я так понял вы меня узнали, - произнёс Лев Толстой. - Хочу повлиять на вас из лучших побуждений, пользуясь своим авторитетом. Проявить, так сказать, свою активную гражданскую позицию, а то вы батенька совсем уже дошли до ручки. Синячите, уже который день, и останавливаться не собираетесь. Так и помереть недолго.
- Моё дело, - огрызнулся я.
- Вино губит телесное здоровье, губит умственной силы, способности,  благосостояние, и что всего ужаснее, губит души людей, - начал он меня лечить.
- Мне бы сначала опохмелиться, а потом уже слушать ваши умозаключения, - простонал я, встал с дивана, доковылял до стола, налил себе и выпил.  После того как водка провалилась, я сказал :
- Вы не отвлекайтесь. Продолжайте. Когда ещё у себя на кухне Льва Николаевича Толстого послушаешь.
Он продолжил :
- Наш разум, самым настоятельным образом, требует от нас того, чтобы мы перестали пить.
- Мой не требует, - возразил я.
- Люди пьют, чтобы заглушить в себе совесть, а не ради удовольствия.
- Совесть хорошая штука, когда она есть у других.
- Пьяница, никогда не идёт вперёд.
- Я никуда не хочу идти. Вы бы шли куда подальше, а то притомили меня уже своими нравоучениями. Нечего тут умничать, - нагрубил я великому, русскому писателю, потеряв терпение.
- Я всегда говорил, что люди от вина становится  грубее, глупее и злее, - обиделся он на меня, и на моих глазах стал превращаться в нашего участкового Петровича, не похожего на себя. Какого-то неправильного. Он и так-то не отличался благопристойной внешностью, а тут вообще пошёл в разнос.
- Оборотня в погонах мне ещё тут не хватало! - подумал я с грустью.
Глаза Толстого налились кровью, изо рта показались острые клыки, косоворотка превратилась в мятый, ментовской китель, а на взлохмаченной голове  появилась мятая фуражка. Борода, почему-то, осталась. Наверное для полноты ощущений. Зрелище было ужасное.
- Жалоба на вас тут поступила гражданин, - обратился ко мне оборотень Петрович. - Жалуются на вас все. Жалуются и жалуются. Надоели ябеды. Жить вы им мешаете. А они мне. Смерти вашей хотят. Не обижайтесь, но я обязан отреагировать на сигнал, - сказал он и достал из кобуры пистолет.
- Кто жалуется? - спросил я.
- Те, кто вчера к вам заходили, - ответил Петрович.
- А... Всё понятно, - произнес я обречённо.
Мне припомнилось вчерашнее нашествие. Мент поганый мрачно ухмыльнулся и начал зачитывать обвинительный приговор :
- К расстрелу приговаривается.....
Тут из шкафа выплыла огромная рыба, дико вращая глазами и шевеля плавниками. Петрович сразу заглох.
- Не может рыба в воздухе плавать, - с удивлением подумал я.
- Может, - сказала рыба.
- Она ещё и говорящая! И, мысли читать умеет, - пронеслось в моём воспалённом мозгу.
- Ты кто такая? - спросил её служитель закона.
- Я адвокат обвиняемого, - ответила рыба и запричитала : Не стреляй в него Петрович! Он хороший мужик, только пьяница. Поплыли отсюда, лучше пивка попьём. Не бери грех на душу, родной. Жизнь она как туалетная бумага, вроде длинная, а быстро кончается, и тратим мы эту бумагу, сам знаешь на что. Цени жизни прекрасные моменты. Не транжирь понапрасну то, чего тебе так мало отмерено.
- Погнали пиво пить, - добавила она уже спокойным голосом и растворилась вместе с участковым в воздухе, как будто их и не было.
Мне, что-то поплохело. Я присел на диван, и тоже растворился в мироздании. Моё сознание летело сквозь миры и пространства, пробивая в галактиках чёрные дыры. Я видел  как загорались и гасли звёзды, как рождались и умирали цивилизации. Наблюдал, как целые миры появлялись и исчезали навсегда. Это был Волшебный полёт.

День девятый

Меня кто-то тряс за плечо.
- Просыпайся, тебе пора, - послышалось мне.
Я разлепил глаза. Надо мной склонилась соседка с первого этажа, которая приходила на днях.  Коса опять была у неё в руке. Она видно никогда с ней не расставалась.
- Куда? Траву косить? Коза у тебя, что ли, на балконе живёт? Сгоняй лучше за бухлом, - пробурчал я спросонья.
- Давай. Давай. Вставай. Пришло время. Пойдём со мной, - не унималась соседка, - опохмелиться там у тебя на столе осталось.  Меня всего колотило.
Я встал, выпил и занюхал кусочком хлеба.
- Ладно, пошли куда скажешь, - согласился я на её уговоры. - Только учти, мужик я сейчас никакой. Сама понимаешь.
- Не о том думаешь. Тоже мне мужик нашёлся. Давай, полезай в шкаф, - приказала она.
Я послушно полез и провалился, куда то в темноту. Отдать должное, сразу полегчало, как будто и не пил вовсе.
- Помер я, что ли? - подумал я. - Слава Богу, отмучился.
Вдалеке забрезжил огонёк. Постепенно свет приближался и увеличивался в размерах. Я влетел в  огромный зал заседаний. Меня подхватили на руки какие-то чуда в перьях и  бережно поставили на пол. Отовсюду лился  мягкий свет, и было тихо как в гробу.
- Ведите его сюда! - услышал я громоподобный голос.
- Где я? Что вообще происходит? - спросил я с испугом.
- Страшный суд, ответил мне Ангел, который был справа. До меня наконец-то дошло, что это были Ангелы.
- Судить тебя будут. За грехи твои, - добавил тот, который был слева.
Посреди большого стола, восседал судья, суровый на вид, в чёрной мантии и квадратной шапочке с кисточкой, на голове. 
- По всей вероятности это Бог, если суд страшный, - решил я.
Меня подвели к судье. Я стоял с придурковатый видом, и ждал, что будет дальше. Ещё одно чудо в перьях, видимо секретарь, метнулось к нему и подало папку с документами.  Бог не спеша изучил моё дело и вынес вердикт :
- Грешен. Однозначно.
После этого он начал зачитывать приговор :
- Подсудимый приговаривается к....
- Подождите! - перебил я его и спросил,
- Где мой адвокат? Мне положен адвокат.
- Адвоката не будет. Чёрт так же как и ты, квасит который день. Ушёл в запой нечистый. Обойдёмся как-нибудь без него. Тебе он не поможет, - ответил Бог и опять начал выносить вердикт :
- Подсудимый приговаривается к.....
- Постойте! - опять прервал я оглашение приговора.
- Да, что ты с ним будешь делать! - возмутился Всевышний. - Что ещё?
- Ну, и зачем всё это было нужно?
- Что? Не понял, - произнес он с недоумением и нахмурил брови.
- Вся моя бестолковая жизнь была для чего? Зачем я на свет народился? Зачем меня мать родила?
- Да, как ты смеешь меня тут перебивать! - разгневался Бог.
- Больно ты грозен, как я погляжу. Сделай лицо попроще, а то сейчас ещё раз умру от страха, - не унимался я. - Объясни мне. В чём был смысл моей жизни?
- Вечный вопрос. Надоели. Смысл ему подавай. Бессмысленно искать его там, где его нет. Смешно наблюдать со стороны, как ищет свое высшее предназначение, геномодифицированная, глупая обезьяна, результат моего неудачного эксперимента. Ладно, я тебе отвечу. Только ты не обижайся, - смягчился Всевышний. - Помнишь, ты как-то пукнул в маршрутке, хотя пукнул, это мягко сказано, вот и весь смысл твоей жизни.
- Это что, шутка такая? - спросил я с недоумением.
- Какие тут могут быть шутки? Столько вони было! - ответил Бог, видя как я переменился в лице. - А, ты что хотел? Мировую революцию устроить? Америку открыть? В космос первым слетать? Америк мало, а таких как ты засранцев, хоть пруд пруди.
Меня всего передёрнуло от его слов. Ужасно захотелось сказать какую-нибудь гадость. Он продолжил мне объяснять суть вопроса :
- Слышал про "Эффект Бабочки?" Так вот, кто-то, из-за твоей выходки вышел из автобуса, кто-то побрезговал зайти, пошла цепная реакция, круги по воде, закрутилось, завертелось, и в результате возник кризис в политической или экономической жизни какой ни будь страны. Произошел государственный переворот где-нибудь, в Гондурасе, или в России  водка подорожала. Такая вот паутинка из человеческих судеб получается. В шахматы, с миллиардами  пешек играю. Я белыми, Чёрт черными.
Мне стало очень обидно, и меня прорвало :
- Значит развлекаешься? Решаешь, кому быть богатым, а кому бедным, больным или здоровым, талантливым или безударным, бандитом или праведником. За что ты тогда нас судишь? Где справедливость? Я буду жаловаться.
- Жалуйся. Твоё право. Только куда? Выше некуда, - ответил мне Бог, и резко добавил :
- Всё, хватит полемику разводить. Где тебя только откопали? Все грешники, как грешники, а у этого умника никакого уважения к суду.
- А, за что мне тебя уважать? - не унимался я. - Для меня авторитет, тот, кто дал мне чего ни будь хорошего. А, что хорошего я в жизни видел?
Господь о чем-то подумал и сказал :
- Сам виноват. Пить надо меньше. Ладно. Успокойся. Дам я тебе ещё один шанс. Будет тебе хорошее. Не знаю почему, но нравишься ты мне. Дерзкий такой!
Он постучал молотком, как положено судье, и торжественно произнёс :
- Внимание! Оглашается приговор. Божий суд постановил :  Этот раб Божий, приговаривается на муки вечные, с отбыванием наказания в Аду строгого режима.  Потом добавил :
- Условно. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Дочитав это, Господь устало произнес :
- Уберите его с глаз моих.
Тут всё пропало. Я очнулся на больничной койке под капельницей.
- Откачали. Жизнь продолжается, - думал я глядя в белый потолок палаты. -  Надо как-то завязывать с бухлом, - пришла мне в голову умная мысль.
- Как только я выписался из больницы, то сразу к вам, - закончил мужик свой рассказ.
Я выслушал эти бредни сумасшедшего с интересом. Надоело каждый божий день слушать про геморрой и боли в суставах. Потом поставил диагноз :
- У тебя голубчик шизофрения, на почве алкоголизма. Случай тяжёлый, но не безнадёжный. Будем лечить  народными средствами. Оставайся. Поживёшь здесь месяц-другой, вся дурь из тебя и выйдет. Свежий воздух, плюс экологически здоровая пища, пойдут тебе на пользу.
Мужик согласился. Так он и прижился у нас в деревне. Поселился рядом со мной, тоже в брошенном доме. Обустроился, пасеку завел. Свою квартиру в городе сдал. Живёт, не париться. Пить бросил. Черти ему больше не мерещатся. По своим соображениям повесил в доме икону и молится на неё, как умеет. Благодарит Бога за то, что не обманул, дал хорошего.


Зачем люди идут к знахарю? Идут, когда официальная медицина бессильна. Сначала помыкаются без толку по поликлиникам, походят по врачам без результата, потом, в конечном итоге, решают пойти ко мне, надеясь на чудесное исцеление. Я конечно не Господь Бог, но стараюсь не обмануть их надежд. Даю снадобья, читаю заговоры. Пригодилась бабкина наука. Им от меня польза, и мне занятие. Тянется ко мне народ со своими болячками с утра до вечера. Я помогаю, как могу. Много денег за лечение не беру. Сколько дадут - столько дадут. Не заплатят - да и ладно. С голода не умру. Только, по правде говоря, таких ещё не было. Так, что, скучать мне не приходится.

Табор уходит в небо

Ко мне зашли двое - мужчина лет сорока, славянской внешности, суровый на вид и совсем молоденькая девушка, со взглядом побитой собаки. Он держал её за руку.
- Девушка явно не в себе, - подумал я и сказал :
- Слушаю вас внимательно.
- Помоги, если можешь, сколько надо заплачу, деньги есть, - заговорил мужчина.
- Кто она тебе? Дочь? - поинтересовался я.
- Это неважно. Роднее и ближе её у меня никого нет, - ответил он.
- А, что с ней?
- Досталось ей бедняжке. Тут в двух словах не расскажешь. Закрылась в своей раковине от всего мира. Молчит, только испуганно смотрит по сторонам, ничего не понимая. Кормлю её с ложечки, как ребёнка. Вожу везде за ручку. Были мы у докторов. Они только разводят руками. Хотели её в психушку упечь, да я не дал. Пропадёт она там. Ну, что, возьмёшься? - спросил мужчина с надеждой в голосе.
Девушка, как сомнамбула, смотрела на меня затравленным взглядом. Плохо когда у человека болеет тело, ещё хуже когда он болен душой, - подумал я. - Как пациента вылечить, когда у него нет желания жить?
- Я не всесилен, но попытаюсь помочь, - услышал он мой ответ, - только мне нужно знать, что с ней случилось, и желательно в подробностях. Оставайтесь у меня, места всем хватит. Вечером посидим , поговорим, всё и расскажешь.

Его звали Егор, её Настя. Когда стемнело и народ весь разошёлся, мы поужинав, уложили Настю спать в дальней комнате. Я и Егор уселись на кухне за столом. Он закурил и начал рассказывать :
Я мотал срок за драку. Как-то сидели с мужиками в кабаке, и чего-то там, с кем-то, не поделили. Пьяный был, не помню. Втащил я кому-то, а он оказался из "золотой молодёжи", сыном какого-то, крутого. Впаяли мне на полную катушку, потому, что "мажорик" тот, чуть кони не двинул. Откинулся я в позапрошлом году. У самого ни денег, ни жилья, ни родных, ни близких. На работу нигде не берут, с судимостью, да без прописки. Сначала занимал денег у знакомых, кто сколько даст, потом решил искать работу по найму, жить на что-то надо. Решил завербоваться на стройку, чтобы с проживанием и кормежкой. Думал - денег заработаю, а там видно будет. Может жизнь наладится. Подался я на площадь Трёх Вокзалов, куда стекаются все бродяги нашей Столицы. Сюда прибывают работяги со всей страны, из бывших  Союзных республик, поодиночке и целыми бригадами, в надежде найти работу. Дома денег не заработаешь. Москва жиреет, строится, а значит ей нужны рабочие руки.
Я походил, потолкался в толпе, и вскоре ко мне подошёл какой-то мужик. Он поздоровался и спросил:
- Работу ищешь?
- Ну, типа того, - ответил я.
- Что умеешь делать?
- Да, всего понемногу.
- Ты, я смотрю, мужик крепкий, сгодишься. Есть для тебя работа. Нужны люди на строительство загородного коттеджа. Проживание на объекте, кормят три раза в день. Зарплата хорошая. Воскресенье выходной. Не будешь сачковать, много денег заработаешь. Устраивает?
-  Где стройка? Далеко?
- Нет. Здесь рядом, в Подмосковье. 
- Мне подходит, - согласился я, на его предложение.
- Тогда иди за мной, - сказал он. - Там, за углом, автобус стоит, ждёт.
Завернув за угол, мы с ним подошли к Газели, уже набитой людьми.
- Давайте, потеснитесь там, - скомандовал он, открывая дверь. - Я ещё человека привёл.
- Садись, сейчас поедем, - обратился он уже ко мне.
Я с трудом протиснулся вовнутрь. Сам мужик сел рядом с водителем.
- Трогай потихоньку, - произнёс он ему, и мы поехали.
На выезде из города машина остановилась. Наш наниматель вышел, купил сигарет, потом сел обратно и сказал нам, что по дороге нас покормят. Мы покатили дальше. За окном пролетали Подмосковные пейзажи. Всё вроде бы складывалось удачно, но на душе было как-то неспокойно. Мужик нанимавший нас на работу назвался Иванычем. Уж больно рожа, у этого Иваныча не внушала мне доверия. Начали знакомиться. Напротив меня сидел парень, в приподнятом настроении, назвавшийся  Саньком. Были ещё  здоровенный Степан, два друга хохла, сидящие рядом, Митяй и Витёк. Остальных я не буду перечислять. Через пару часов остановились у придорожного кафе. Иваныч заказал нам всем по шашлыку и салату. Потом поставил на стол пару бутылок водки, со словами :
- Пейте, ешьте мужики, набирайтесь сил, вам они пригодятся, и как-то странно при этом ухмыльнулся.
- Жизнь налаживается! - весело произнёс Санёк и жадно накинулся на еду.
- Ты чем занимался? Кем будешь по специальности? - спросил его Витёк.
- Кур в деревне воровал, - пошутил Саня. - Потом в Москву подался. Тут больше перспектив. Дома кроме кур ловить нечего. Работы нет. Все еле сводят концы с концами. Здесь денег подниму, и на собственной иномарке назад в деревню приеду. Кум королю.
Потрапезничав мы поехали дальше. Где-то, через час, свернули на просёлок. Долго пилили по бездорожью. Уже начало темнеть, когда подъехали к какой-то охраняемой территории. Ворота открыли мужики с ружьями.
- Что-то мне это не нравится, - сказал я взволнованно. - Это, что за стройка такая?
- Спокойно, - произнес Иваныч. - Не волнуйтесь. Скоро всё узнаете.
Мы заехали, во внутрь. Машина остановилась.
- Вылезайте работнички, - радостно сообщил он нам. 
Нас встречала группа вооружённых людей, похожих на цыган, во главе с каким-то ушлым бородатым типом. Ясно было, что он у них главный.
- Я вас приветствую ушлёпки в своём таборе, - начал Бородач.
- Это больше на зону похоже, а не на табор, - сказал я. - Попали мы мужики!
- Зовут меня Баро Явор, - продолжил он, не обратив внимания на мою реплику.
- Я  цыганский барон. Царь и Бог здесь. Будете на меня работать и делать всё, что я прикажу. Кто не согласен пойдут на корм свиньям, и никто вас никогда не найдёт. Вопросы?
- Деньги платить будут? - спросил кто то.
- Зачем вам деньги?  Деньги теперь уже вам не нужны, - ответил барон и рассмеялся.
Мы огляделись ещё не веря в случившееся . Неподалеку стояли бараки с клеенками вместо стекол.  Обнесенная бетонным забором с колючей проволокой территория вместе с постройками напоминала брошенную воинскую часть. Всюду копошились бабы в цветастых юбках и чумазые дети. В стороне был виден двухэтажный особняк, где наверное проживал главный цыган.
- Вы не имеете права! - закричал Санёк и сдуру ломанулся бежать, сам не понимая куда. Раздался выстрел. Он упал с простреленной ногой. К нему подошли двое, подняли и куда-то потащили.
- Вы, надеюсь всё поняли? - обратиться к нам барон. - Бежать отсюда бесполезно. Даже если вы выберетесь на волю, вас примут местные менты, и приволокут обратно. Всё завязано. Так, что даже не пытайтесь. В первый раз вас высекут, потом убьют. Ясно?
Сказать что мы были поражены от всего увиденного и услышанного, это ничего не сказать. Мы были просто в шоке. Называется денег заработали!
- Что стоите как бараны? Идите, заселяетесь! - крикнул нам Баро Явор и мы в сопровождении охраны, обреченно разбрелись по баракам. Так началась наша новая жизнь, если её можно назвать жизнью. У нас отобрали паспорта и телефоны, выдали грязные матрасы и старые одеяла с подушками. Белья нам не предусматривалось. В бараке стоял жуткий холод. Кое-как утолкались. Спали плохо. Каждому в голову лезли жуткие мысли. Страх  выедал мозг. В шесть утра нас подняли. После скудного завтрака, состоявшего из бич-пакета  и хлеба, посадили в грузовик и повезли на работу. Кто-то попал на свинарник, кому-то досталась лесопилка. Остальных отвезли работать на конопляное и маковое поле, с цехами по переработке сырья и нарколабораториями. Это были основные источники дохода клана. Везде к нам были приставлены вооруженные цыгане. Жизнь стала другой, и ромалы переменились. Раньше они пели песни в кабаках под гитару и лихо отплясывали, гадали на улицах приставая к прохожим, воровали коней и кочевали в кибитках по всей стране. Сейчас цыгане торгуют наркотой и вместо коней угоняют крутые иномарки. Мы недолюбливаем их и есть на то свои основания. Никто не считает себя расистом пока речь не заходит о цыганах. Они живут по своим законам, пренебрегая моральными нормами, установленными в цивилизованном мире. Цыгане делят  всех людей на  Рома и Гажи, цыган и не цыган. Между собой они соблюдают строгие законы, и не дай Бог цыгану обокрасть или обмануть своего собрата, наказание будет очень жестоким. В отношении же остальных представителей рода человеческого, допускается полный беспредел, и его нам пришлось испытать на себе.

Санёк уже третий день находился запертым в грязном сарае. Нога распухла и сильно болела. Рана загноилась - судя по всему пошло заражение. Никто не пришёл, чтобы обработать рану и перевязать. Всем было наплевать. Раз в день ему приносили какие-то объедки и воды, ровно столько, чтобы он не сдох, от голода и жажды. Саня тупо смотрел перед собой лёжа на куче соломы и думал :
- Вот и всё. Кончилась моя короткая и беспутная жизнь. Да! Не повезло.
Дверь открылась, и в сарай зашёл какой-то пожилой цыган.
- Здорово бедолага, - произнёс он. - Жив ещё? Дай ногу посмотрю.
- На врача ты, что-то не похож, - с недоверием сказал Санёк.
- Коновал я. Лошадиный доктор, -  ощерился цыган. Да ты не бойся. Что люди, что кони, все божьи твари.
Санёк показал ему свою ногу. Коновал осмотрел рану, пощёлкал языком, и сделал заключение :
- Будем ногу пилить, пока не началась Гангрена.
- Да, вы что? Пожалуйста , не надо! - взмолился Саня. - Отвезите меня в больницу. Я вас умоляю.
- Не скули. Будь мужиком, - ответил цыган на его мольбу. - Какая больница? Зачем нам лишние вопросы?  Ты тут никто. Загнешься, закопают тебя под забором, и все дела. Ты хочешь сдохнуть? А, так безногий, зато живой. Отвезут обратно в Москву, после того как оклемаешься, и будешь побираться вместе с таким же калеками, под нашим присмотром. Считай, тебе повезло. Будет там у тебя, хоть какой-то шанс выжить. А, отсюда одна дорога - на тот свет.
Он вышел и вернулся через какое-то время вместе с двумя молодыми цыганами. Саня плакал. Коновал вытащил из чемодчика свёрток с медицинскими инструментами.
- Сейчас будем из тебя  делать героя - инвалида чеченской войны, - сказал он.
- Может ему ещё и руку отрезать заодно? - спросил у него один из молодых.
- И, ноги хватит, не пугай пацана. Он и так в штаны наложил со страха, - ответил тот, доставая из-за пазухи бутылку вонючего спирта, и протягивая её Саньку, со словами :
- На, пей. Это вместо наркоза. Меньше будешь боль чувствовать.
Санёк давясь выпил, и закашлялся. Глаза его вскоре помутнели.
- Ну, что? Давай, - произнес коновал , -  держите его крепче.
Он наложил жгут и принялся пилить ногу. Саня завыл, начал сопротивляться, потом потерял сознание.
- Как бы не сдох , - посочувствовал один из молодых цыган.
Другой, с презрением сказал:
- Одним больше, одним меньше. Ещё привезут.
Санёк не сдох . Молодой организм взял своё. Вскоре его отвезли в Москву. Больше его никто не видел.

Хохлы Митяй и Витёк решили делать ноги. Их совсем не устраивало положение вещей. Дома остались семьи, ждущие кормильцев обратно с деньгами, а они тут задарма вкалывают, питаясь чёрт-те  чем - не сала, не борща с галушками. Застряли в каком-то, вонючем таборе, больше похожем на колонию строгого режима, все заключённые в которой мотают пожизненный срок.  Освободится досрочно можно, только на тот свет.
- Надо устроить побег, - решили они.
Убежать с территории не было ни малейшей возможности - везде толпы вооруженных цыган, забор с колючкой, натасканные собаки, которые в любой момент могут быть спущены. Рвать когти надо было с места работы, а работали неразлучные друзья на лесопилке. Поломав голову, придумали они план как убежать, и незамедлительно привели его в действие. Подождав, когда на лесопилку заедет грузовик, под погрузку, хохлы подожгли кучу с древесными отходами. Увидев дым и пламя, все кинулись тушить огонь. Воспользовавшись паникой, Митяй с Витьком, улучшив момент, незаметно сели в грузовик и подорвались, протаранив ворота. Цыгане сразу подняли шухер, и по телефону, предупредили своих прикормленных ментов. Вскоре все дороги были перекрыты. Хохлы были не дураки, бросили машину на полдороги и ломанулись в лес. Они бежали наудачу, куда кривая выведет, но удача  от них отвернулась. Выскочив на поляну, беглецы нос к носу столкнулись с цыганятами собирающими ягоды. С криками те, что было духу, побежали в табор, чтобы предупредить своих. Вскоре цыгане с собаками уже шли по следу. Митяй с Витьком услышав лай с ужасом почувствовали, как смерть дышит им в затылок. Они побежали быстрее, но это было бесполезно. Митяя собаки настигли первого, сбили его с ног, и одна из них, здоровенный ротвейлер, вцепилась в его горло. Он хрипел и пытался вырваться, но у него не было ни единого шанса. Силы оставили его. Витьку повезло больше. От него собак успели оттащить, хотя ему тоже сильно досталось. Он сидел на траве, вытирал руками кровь и трясся как в лихорадке.  Цыгане окружили его кольцом. Собаки рвались с поводков, опьянев от запаха и вкуса крови.
- Фу! Сидеть! - скомандовал один из них, и они присмирели.
- Ну, что, суки, добегались? - спросил он со злостью. - Куда вы денетесь? Вам отсюда не выбраться. Ну, что расселся? Поднимайся, бери своего земляка и тащи на себе в табор. Негоже бросать его здесь.
Витёк взвалил труп Митяя на спину и поволок по тропинке, хотя сам еле стоял на ногах. Дорога назад показалась всему вечностью. Цыгане шли сзади и посмеивались. Вот, наконец-то, показался табор. Все кто там были, высыпали навстречу. Вышел и барон.
- Не тащите его сюда, - произнес он сердито. - Закопайте его там, за забором.
- Этого пока заприте в сарае, - барон указал на Витька. - Вечером, когда соберутся все, будем его прилюдно сечь, чтобы другим неповадно было.
С этими словами он развернулся и ушёл. После ужина рабы и цыгане собрались на площадке, возле дома барона. Баро Явор вышел на балкон.  Витька привязали к столбу, который был вкопан тут же. Видно экзекуция проводилось не первый раз. Пожилой бородатый цыган с ухмылкой взял в руки кнут.
- Смотри не забей его до смерти, - крикнул ему барон с балкона. - Пускай ещё на нас поработает.
- Постараюсь, - ответил цыган и лихо закрутил кнутом.
За время пребывания в таборе я успел заметить, что почти все цыгане кнутом владеют виртуозно, кроме женщин, разумеется, да и то не факт. Такая вот национальная традиция, почти искусство. Можно долго мучить жертву, можно одним махом сломать позвоночник. Удары сыпались на бедного хохла один за другим. Витёк сначала громко кричал от боли, потом обмяк и тупо мычал. Кожа висела на нём клочьями. Спина превращалась в кровавое месиво. Последнее о чём он подумал, прежде, чем испустить дух, это была его семья. Сердце Витька не выдержало, и он отправился на встречу с Митяем.
- Извини Баро. Кто же знал, что он окажется таким хлюпиком, - крикнул цыган барону и пожал плечами.
- Ладно. Не бери в голову, - ответил он ему на это, и распорядился :
-  Закопайте его рядом с его другом. Пускай лежат вместе.
Потом развернулся и ушёл с балкона. Люди тоже стали разбредаться по своим норам. Этой ночью в бараках не спали, не смотря на усталость. Каждый думал о своей участи. Страх и безысходность парализовали волю людей. Если раньше ещё была какая-то надежда выбраться из этого Ада, то сейчас она умерла вместе с хохлами.

Табор жил своей жизнью. Днём бабы, не уехавшие в город на промысел, прямо во дворе, на кострах, готовили еду. Мужики, свободные от охраны, слонялись без дела по территории, а цыганята путались у них под ногами. Цыгане не заморачиваются воспитанием детей. Им позволяется всё, кроме неповиновения старшим. Вот такая вот педагогика. Баро Явор подарил своему любимому внуку Пешику пневматическое ружьё, стреляющее металлическими шариками. Сначала Пешик стрелял по бутылкам, но это  быстро ему надоело, захотелось чего-то поинтересней. Вечером привезли с работы нашего брата. Все разошлись  по своим местам. Здоровяк Степан присел на ступеньках барака, чтобы передохнуть. Сегодня выдался тяжёлый день, как впрочем и всегда. Вдруг, что-то вонзилось в его щеку, и он взревел от боли и неожиданности. Неподалёку стоял баронов внук и смеялся, держа в руках винтовку. Степан всё понял.
- Отвяжись от меня чёртово отродье, - закричал он на него. - Чтоб ты сдох поганый ублюдок.
Борзый цыганёнок не унимался. Ему давно не было так весело. Он продолжал свой обстрел. Степан не вытерпел и погнался за ним. Путь ему преградили два цыгана. Они, наверное, не подумали. На полном ходу Степа врезался в них. Цыгане отлетели в сторону как кегли и заверещали, будто их режут. Один из них поднялся, поднял ружьё и выстрелил в воздух.
- Стой Гажи, а то пристрелю! - крикнул он Степану.
Тот остановился.
- Ты что, скотина, надумал внука барона обижать?
- Погляди, что он вытворяет! - пожаловался Степан. Я же не железный!
- Ему все можно, а ты терпи, - заявил цыган.
На выстрел сбежался народ. Как всегда, откуда то вылез Баро Явор.
- Ты, что себе позволяешь? - возмутился он. - Волоките его на площадь, будем здоровяка учить. Думаешь, если такой большой, то со всеми справишься. Что ты стоишь Гажи против цыганского ножа?
- Вот ты будешь с ним драться, - он указал на одного из цыган. - Устроим себе развлечение.
Под дулом ружья,  Степана повели к дому барона, на уже известную площадку. В ножевом бое  цыганам нет равных . За века, из поколения в поколение, Ромы передают коварные секреты обращения с этим холодным оружием. Когда пришли на место поединка Степану дали нож, у цыгана был свой. Толпа галдела, предвкушая весёлое зрелище. Наши молча стояли в сторонке, понимая, что из этого не выйдет ничего хорошего. Цыган с улыбочкой пошёл на Степу.
- Смотри, не убей и не покалечь его, - сказал барон, - такой бугай в хозяйстве всегда пригодится. А то в прошлый раз с поркой перестарались.
- Ладно. Я его только немного поучу, - ответил цыган и сделал выпад.
Степан успел увернуться и нанес ответный удар, который тоже не достиг цели. Соперник был худой и верткий. На кулаках, наш богатырь, легко бы пришиб его, но на ножах у цыгана было явное преимущество. Он изворачивался как уж, то нападая, то отскакивая, делал обманные движения, нанося порезы, не смертельные, но очень болезненные. Стёпа ощущал себя неповоротливой тушей, перед заправским мясником. От нарастающей боли, он приходил в ярость крича :
- Как вы меня уже достали цыганские морды! Ненавижу!
Когда в очередной раз, противник полоснул ножом по телу Степана, он успел схватить его за руку и притянуть к себе.
- Попался гад! - прорычал Степа своему мучителю, отобрал у него нож, повалил на землю, сел верхом на него, и стал наносить ему удары своими кулачищами, один за другим, по гнусной цыганской морде. Тот пытался закрыться руками, понимая, что ему приходит конец, но это было бесполезно. Толпа бесновалась, но в замешательстве никто даже и не пытался прийти на помощь своему собрату, а только все стояли и кричали, что-то на своем языке. Ещё их сковал страх при виде разъярённого великана. А Степан всё бил, бил, и никак не мог остановиться. У него на душе накопилось много обиды злости, и эта злость требовала выхода. Он уже не мог себя контролировать. Лицо цыгана превращалось в кровавое месиво.  Стёпа забил бы его до смерти, но тут прозвучал выстрел.  Барон держал в руках ружьё. Степан завалился на спину. Пуля пробила ему позвоночник и закончила его страдания. Он лежал, уставившись глазами в небо, и мне даже показалось, что он улыбался.
- Вот и всё! Ещё один отмучился, - с грустью подумал я. - Кто следующий? Если так и дальше пойдёт, за забором будет целое кладбище. 
- Расходитесь. Представление закончилось, - приказал толпе барон.
Еле живого цыгана подхватили на руки и куда-то поволокли. Степана положили на что-то, вроде носилок, и еле-еле, вчетвером потащили за территорию, прихватив с собой лопаты. Раздавленные тем, что нам пришлось увидеть и пережить мы заползли в барак.  Зайдя туда все разбрелись по своим нарам, а я уселся за грубо сколоченный стол стоящий в углу. Ненависть переполняла меня. Стукнув кулаком по столу , я громко сказал :
- Совсем страх потеряли уроды ! До каких пор мы будем это терпеть?
- А, кого им бояться? - сказал кто-то. - Для них закон не писан. Творят, что хотят. Мы для них не люди, а дармовая, рабочая сила.
- Поймите, в конечном итоге, они всех нас здесь угробят, - продолжал я распрягаться. - Надо, что-то делать, а не  ждать своей участи, как скот, которого ведут на бойню.
- Что мы можем? За ними сила, - раздался ещё чей-то голос. - Раз ты такой умный, придумай что-нибудь.
- Подкараулим кого-нибудь из них, отнимем оружие, дальше - больше, и перестреляем их всех к чёртовой матери, - предложил я.
- А, если, что-то пойдёт не так? Если они успеют вызвать подмогу? У них менты в доле. Нас всех за такое убьют.
- Нас всё равно, рано или поздно, всех здесь убьют, или мы сами сдохнем. Так хоть попытаемся спастись.
- Не надо нарываться. Кто-нибудь, когда-нибудь, нас обязательно отсюда вытащит, надо только подождать, - произнес кто-то безразличным голосом.
- Жди. К этому времени ты успеешь десять раз загнуться.
- Я уже привык к этой мысли. Я уже умер. Все мы здесь уже мертвы.
Услышав это, я стал с грустью размышлять :
- Кто-то сказал : "Что нас не убивает, делает нас сильней". Может быть и так, если один раз. Но если это, что-то, пытается нас убить снова и снова, то сильней мы от этого не становимся, и если выживаем, что случается крайне редко, от таких ударов судьбы, мы смиряемся со своей участью, и нам становится всё равно, что будет с нами дальше.  Вот и сейчас я ощутил, всем своим нутром, апатию, равнодушие, неверие в возможность, что-либо изменить, и страх этих людей. Их сломали.
- Как же вас расшевелить? - думал я. - Что ещё такого должно случиться, чтобы вы проснулись?  Сколько человек еще нужно убить? Вам, что к врачу зубному сходить, что царя  свергнуть. Пока за ручку не отведешь, сами не пошевелитесь. Будете думать :
- Авось, всё наладится, всё само - собой пройдёт, всё изменится.  Вот и выходит, что кому-то надо стать Вождём. Только мне, больше некому.
- Надо как-то сообщить на волю о нашем положении, - предложил кто-то.
- Деду Морозу письмо напиши, - сострил я. - Он обязательно кого-нибудь  пришлёт на помощь. Супермена или Человека-паука. Только я не верю в эту затею. Как письмо отсюда отправить? Голубиной почтой, или бутылку в океан кинуть? Не голубей, ни океана здесь нет, а позвонить отсюда нельзя, телефоны у нас отобрали. Вот и выходит, что помощи ждать не от куда. Как говорится :  Помоги себе сам .
Мне никто не ответил. Все молчали. Я работал на конопляном поле. Цыгане строго следили за тем, чтобы никто не смог нарвать конопли и пронести её в табор. Они тщательно обыскивали всех, кто там трудился. По моему, цыгане боялись, что рабы обкурятся, потеряют страх и устроят бучу. Мне всё равно, не смотря на их бдительность, проявив изобретательность, удалось, понемногу, наносить её довольно порядочно, на всякий случай. Я решил, что этот случай наступил, и угостил травкой своих друзей по несчастью, надеясь, что это придаст им смелости. Употребление сего зелья дало обратный эффект. Все обкурились, присели на измену, и со страха забились под шконки. Так, что, Революции не получилось.

Как-то, по весне, в таборе появилась светловолосая девушка, лет двадцати. Звали её Настя. Она резко выделялась на фоне смуглых цыганских женщин, как голубка в стае ворон. Её, как и нас привезли с одного из Московских вокзалов, заманив сюда обманным путём. Как я потом узнал, на вокзале Настя оказалась в силу стечения обстоятельств. Как всегда бывает у таких доверчивых растерях, там у неё украли и вещи, и деньги вместе с документами. Наивная,  девочка, приехавшая в Москву откуда-то из провинции покорять столицу, растерялась, оказавшись в беде.  Вот и стала она для цыган легкой добычей. Потом Настя плакала и просила её отпустить, зная, что  родители, наверняка, будут её искать, переживать и не находить себе места, но слёзы тут никого не волновали. Потом, в конце концов, она смирилась со своей участью. Настя занималась тем, что помогала по хозяйству, выполняя всю черную работу. Жила она в доме барона, где-то в чулане. Когда я случайно с ней сталкивался у меня теплело на душе.
- Лучик света в этой черноте, - думал я глядя на неё.
Её как и нас не считали за человека. Цыганята постоянно дразнили, взрослые бранились и были вечно чем-то недовольны. Но это понятно - Настя была здесь чужой. Она постепенно привыкла к своему положению. Человек привыкает ко всему. Как-то раз, после работы, я присел отдохнуть на лавочку возле барака. Мимо шла Настя, неся кучу немыслимых коробок на выброс, из дома барона к мусорным бакам. Навстречу ей шла пара цыган. Один из них решил тупо подшутить над девушкой, и когда она поравнялась с ними, подставил ей ногу. Настя растянулась на земле, больно ударившись коленом. Коробки разлетелись по всем сторонам. Цыган ржал как жеребец - ему было жутко весело. Я помог ей подняться и отнести коробки на мусорку. Так мы с ней познакомились и подружились. Иногда у нас получалось встретиться во дворе и перекинуться парой слов. Какая-никакая отдушина.
- Как же тебя так угораздило? - однажды спросил я её.
- Доверчивая я, - ответила Настя.
- Нашла, кому доверять.
- А, вы?
- Я не думал, что нас к цыганам везут. Знал бы, не за что не повёлся.
Настя задумалась, потом произнесла со вздохом :
- Я просто тогда находилась в отчаянии, и поэтому была рада любой помощи. Когда поняла, с кем имею дело, было уже поздно.
- Ну, и как тебе здесь живется? Сильно достают?
- Сил нет. Относятся ко мне как к прислуге, хотя так оно и есть. Вообще они странные какие-то. С одной стороны хитрые как лисы, обманут любого, палец в рот не клади. С другой, бестолковые, элементарных вещей не понимают. Может потому, что в школе никогда не учились.  Дети у них вообще без тормозов.
- Это называется одним словом : "тупорылые", - пояснил я, засмеялся и добавил :
- Они сорняки. Полоть их только некому. Ты не раскисай, будет и на нашей улице праздник.
Настя улыбнулась и пошла в дом. Её там, наверное, уже потеряли. Вот так мы с ней и беседовали. Кроме меня поговорить ей было не с кем. О своей жизни до того как она оказалась здесь Настя почему-то говорить не хотела. Видно на то были свои причины.  Я не лез к ней в душу. Захочет сама всё расскажет.  И правда, потом, как-то, она всё-таки разоткровенничалась и поведала мне свою историю про несчастную, первую любовь. 
Он был её одноклассником, круглым отличником, настоящим красавчиком, высоким блондином, спортивного телосложения, из небедной семьи. Все девчонки бегали за ним. Настя тоже  была к нему неравнодушна, но из-за скромности не решалась подойти и заговорить, лишь только поглядывала в его сторону и вздыхала, сгорая от любви. Ещё он пел и играл в школьном ансамбле.  Настя вместе с другими поклонницами, а иногда одна, тайком пробиралась на репетиции, забивалась в самый конец актового зала, и оттуда с замиранием сердца, слушала как он исполняет свои песни. В общем, совсем пропала девочка. На выпускном, она всё-таки решилась, наконец пригласить любимого на "белый танец", уведя его из-под носа у первой красавицы в классе. Та была готова разорвать её на куски, когда он предпочёл Настю ей. Они танцевали,  прижавшись друг к другу. Настя была на седьмом небе от счастья.
- Тебе нравится Катя? - спросила она.
Катей звали ту красавицу.
- Нравится, - ответил объект её обожания. - Как может не нравится такая красивая кукла. Только эта красота не греет. Кукла она есть кукла - бездушное создание. С ней даже поговорить не о чем. Дура -дурой, и стерва к тому же. Таких как она много. Мне кажется ты другая.
От этих слов Настя растаяла. Потом они долго гуляли по ночному городу, держась за руки, и допровожались до его дома. Он предложил ей зайти к нему попить чайку. Она охотно согласилась, догадываясь о последствиях. Предки его отсутствовали, и вся квартира была в их распоряжении. В эту ночь девушка лишилась невинности. Так и закрутилось, завертелось.  Он дарил ей цветы, французскую косметику и модные шмотки. Настя, как порядочная, в начале, отказывалась принимать такие дорогие подарки, но он попросил её не выпендриваться и взять, ведь его девушка должна ему соответствовать. Она дарила свою любовь. Кроме любви ей дарить  было нечего. Настя любила всей душой, строя планы на будущее, но всё пошло не так. Родители его были против этих отношений потому, что она была не из их круга. Они долго капали сыну на мозги, и в конечном итоге женили его на дочери одного очень влиятельного, по местным масштабам, чиновника, которая была далеко не красавица, и к тому же имела скверный характер. Не в этом дело.  Дело в том, что эта женитьба открывала перед молодым человеком большие перспективы, а он был не дурак . А, любовь? Что, любовь?  Её на хлеб не намажешь. Он резко прервал все отношения с Настей, чтобы его новоиспеченный тесть, не дай Бог, ни о чём, не узнал. Бедная девушка сильно страдала от такой подлости и хотела с горя повеситься. Потом передумала и напилась до беспамятства, осознав, что не один на свете мужик того не стоит. Утром, мучаясь с похмелья, Настя решила начать новую жизнь с чистого листа, бросить всё, уехать в столицу, охмурить там какого-нибудь богатенького москвича, выскочить за него, и появиться здесь спустя некоторое время этакой королевой, чтобы пожалел гад, так подло с ней поступивший, о своём выборе. С Москвой юной, наивной мечтательнице,  не повезло. Не успела она приехать, как попала в когти, к хищной цыганче.

Жизнь в неволе проходила тяжело и однообразно.
- Надо добавить драйва, - решил я.
Настю иногда отпускали в лес, за ягодами для барона. Любил козёл побаловать себя земляникой. То, что она убежит, он не боялся, девушка знала, что бывает за побег.  Я попросил её набрать для меня мухоморов, она даже не стала спрашивать, зачем и согласилась. Настю на воротах не проверяли. Что может девка из леса в корзине пронести? Если увидят мухоморы, то можно наплести, мол :
- Растирку от ревматизма делать. Кости ломит к непогоде у старого Баро. Набрала она мне целый пакет, благо был сезон. Как я уже говорил раньше, готовили еду цыгане на костре, прямо во дворе, себе отдельно, нам отдельно, чего попроще. Грибочки я втихаря высушил за бараком, затем истолок, в свободное от работы время, и в один прекрасный вечер, подсыпал незаметно им в котёл своего чудесного порошка.  Где-то , через полчаса после ужина, началось. У всех, кто поел супчика, сдобренного моей приправой сорвало крышу. Наловившись глюков, цыгане бегали по территории табора, орали что-то невнятное и палили  из ружей. За ними визжа и причитая, носились их бабы, пытаясь как-то унять взбесившихся мужей. Женщины в отличии от мужчин были нормальные, потому что, что цыганки едят после мужиков, то что останется. Было весело. Кто-то стоял на карачках и блевал, кто-то бился в истерике, кто-то дрался между собой. Работники закрылись в бараках, от греха подальше и не высовывались. Им было непонятно и страшно.  Барон наблюдал с ужасом за всем этим цирком с балкона. Он тоже не понимал, что происходит. Было ясно одно, - все, кроме него в таборе сошли с ума.
- Конец света, что ли наступил, - думал он с испугом.
Со стороны и правда , это было похоже на светопреставление. Я тоже смотрел на всё это из-за угла своего барака, но мне в отличие от барона было весело, и даже стало как-то легче жить, поглумившись над этими выродками. Где-то через пару часов всех потихонечку начало отпускать. Как ни странно никого не убили. А, жаль. Что это было, никто не понял, но все решили, что виновного надо найти.  Кто-то ведь всё это устроил.  Додуматься до причин произошедшего цыгане не могли, по причине своей поголовной неграмотности, но чутье им подсказывало, что виноваты чужаки. Кто же ещё? Утром барон нас построил перед своим домом.
-  Ответьте мне, что это вчера было, и кто в этом виноват? - задал он вопрос.
Все молчали.
- Я думаю , этот дурдом устроил один из вас, больше некому. Или вы все в теме. Короче, вы не получите еды, пока кто-нибудь не сознается. Теперь живо на работу. Нечего бездельничать, - приказал нам Баро Явор, развернулся и пошёл к дому.
- Во как! Ну, старый черт! Придётся сознаваться. Другие то в чём виноваты? - принял я решение, понимая, что цыгане мне этого не простят. С другой стороны, если не признаюсь, все с голодухи загнемся. Так и так пропадать.
- Барон погоди. Накорми людей. Им ещё целый день вкалывать. Это моих рук дело. Сознаюсь, - крикнул я ему вдогонку.
Он обернулся.
- И как же ты всё это устроил? - спросил он.
- Порчу на вас навёл, - ответил я не придумав ничего лучшего.
- Что-то не похож ты на колдуна, - засомневался он в моих словах. - Не хочешь, не говори. Всё равно сознаешься, отведав кнута.
- Заприте его в сарае!  Пускай посидит там, пока я не решу что с ним делать, - приказал он своим помощникам, неотступно следующим за ним.
Меня схватили и повели к сараю.
- Ну, вот и всё. Хоть повеселился напоследок. Оно того стоило, - подумал я с грустью.

Я решил не сидеть сложа руки, а рыть подкоп. Пусть будет хоть какой-то шанс на спасение. Пошарив по сараю, я нашёл в углу какую-то ржавую железяку и принялся за дело. Барону было не до меня. Он принимал у себя в доме важных гостей, с которыми имел дело. Тут был зам главы администрации района, начальник РУВД, и авторитет Жжёный. Они приехали выпить, пожрать на халяву, и разумеется , получить с барона, что причитается за "крышу". Он накрыл им поляну на высшем уровне, не поскупился для нужных ему людей. Нажравшись, и напившись, они решили пойти попариться в баню, которую барон держал для гостей, так как цыгане не особые любители парной, чтобы там продолжить.  Вскоре этим мразям всё наскучило и их потянуло на девочек. Вызывать проституток из города была долгая история, а их приспичило прямо сейчас. Что делать? Не цыганок же  оприходовать? Барон не придумал ничего лучшего, как отправить к ним Настю. Он послал за ней. Вскоре её привели. 
- Слушай сюда девочка, - сказал барон приказным тоном. - Сейчас пойдешь к моим гостям в сауну и сделаешь все, что они захотят. Ты понимаешь, о чем я? Не маленькая. Я хочу, чтобы они остались довольны. Это нужные мне люди. От тебя не убудет. Все поняла?
- Прошу вас, не надо! - заплакала Настя. - Я не хочу!
- Никто не спрашивает твоего согласия, - стоял на своём Баро. - Я тебе приказываю. Не пойдёшь сама, отведут силой.
- Я не пойду!
- Куда денешься?
Её схватили двое здоровенных цыган, и поволокли в сауну. Настя сопротивлялась. Но, что толку? В сауне пьяные уроды, хозяева жизни, легко справились с хрупкой девушкой и вдоволь поизмывались над ней.  Они привыкли брать от жизни всё, и давно в их поганых душенках, не осталось ничего святого. Когда всё закончилось, изнасилованная девушка, ничего не замечая вокруг, еле добралась до своей каморки и легла на кушетку. Так она и лежала, уставившись глазами в потолок, отказываясь пить и есть.  Ей не хотелось жить, после всего случившегося.  Цыганки докапывались до неё, но Настя не обращала на них никакого внимания. Они пожаловались барону и он пришёл.
- Ты, что разлеглась тут? - спросил Баро. - Вставай! Иди, работай. Живо я сказал!
- Чтоб ты сдох, старый козёл, а вместе с тобой и всё твоё поганое племя! - грубо ответила ему Настя.
- Ах ты тварь! - взорвался Баро Явор. - Высечь её и бросить к другу под замок, - приказал он своим телохранителям.
Настю избитую, без сознания, всю в крови, швырнули ко мне в сарай. Я осторожно переложил её на солому и влил ей в рот воды. Она застонала, видно очнулась, но глаз не открыла. У меня от жалости разрывалось сердце.
- Что же вы творите изверги? - бормотал я. - Ничего. Потерпи милая. Мы как-нибудь с тобой выберемся отсюда.
Я оставил её лежать, а сам продолжил исступлённо рыть, в глубине души надеясь на спасение. Барон не спешил с расправой, он справлял свадьбу своей младшей дочери, и мне это было на руку. Вдруг я наткнулся на что-то твёрдое. Это была жестяная коробка. Я с замиранием сердца открыл её. В коробке  лежали две гранаты и пистолет с двумя обоймами, завернутый в промасленную бумагу.
- Вот оно наше спасение! - обрадовался я.
- Что же тут раньше находилось? Похоже и правда воинская часть, - забегали мысли в моей голове. - Есть же Бог на свете! А, может это дьявол мне помогает? Впрочем, какая разница? Теперь вы мне за всё заплатите!
Я разобрал и собрал ствол. Протер его тряпочкой оторванной от своих штанов и вставил обойму. Из пластиковой бутылки, в которой мне принесли воду сделал что-то наподобие глушителя, и стал ждать, когда вечером принесут еду. Снаружи доносился шум и музыка. Я посмотрел в щель между досками сарая. Повсюду суетились цыгане. Мне было видно, как съезжались гости со стороны жениха. Хоть и не принято у цыган на свадьбу звать чужаков, были тут и нужные барону люди. Ради выгоды он  готов был поступиться традициями. Если бы мне знать, что эти ублюдки вытворяли с Настей, то я бы задохнулся от злости. Но, и без того, я их всех ненавидел .
- Ничего. Ничего. Я вам устрою веселье! Вы мне за всё ответите! - накручивал я себя.
Настя лежала без движения с закрытыми глазами и тихонько постанывала. Я ещё раз дал ей воды и погладил по голове. На глазах у меня навернулись слёзы. Вечер приближался. Веселье было в самом разгаре. Вдруг раздался звук отпирающегося замка. Скрипнув открылась дверь, и в сарай зашел цыган, держа в одной руке ружьё, а в другой миску с едой.
- Ружьё мне пригодится, - подумал я.
- На. Пожри. У нас сегодня праздник. Тебе тут даже мяса положили, - сказал он и поставил миску на пол.
Я выстрелил. Цыган сдох, даже не успев удивиться. Я забрал у него ружьё, тихонько вышел на улицу и огляделся. Все находились в доме, за исключением охранников и личных водителей, которые топтались возле припаркованных автомобилей в ожидании хозяев.
- Все вы одним миром мазаны. Со всеми я поквитаюсь, - решил я и подошёл к ним, изображая подвыпившего гостя. Они ничего не заподозрили. Мне ничего не стоило расстрелять их всех в упор. Когда всё было кончено, я забрал их оружие и запасные обоймы. Гости веселились на первом этаже.
- Ну сейчас вы у меня попляшите! - произнёс я.
В моей голове начал созревать дьявольский план. Я нашёл в одной машине канистру с бензином, примотал к ней проволокой гранаты, и сильно размахнувшись, закинул её в открытое из-за духоты окно.
- Поджарю нечисть! - сказал я и рассмеялся сумасшедшим смехом.
Жахнуло не по-детски. Во мне проснулся лютый зверь. Ярость переполняла меня. Из дома выскакивали уцелевшие. Я расстреливал их без капли сострадания. Выбежала невеста, в горящей фате визжа от боли. Пришлось пристрелить и её, чтобы не мучилась.  В оконном проёме показалась жирная закопчённая морда, вся в ожогах.  Вслед за ней из окна полезла туша, в ментовском кителе с погонами полковника. Она перевалилась через подоконник и шлёпнулась на землю. На эту мразь, я не стал тратить патроны и пришиб её прикладом ружья. Два молодых цыгана сиганули из другого окна, радуясь спасению. Радость их продолжалось недолго. Я истреблял змеиное логово без жалости и сожаления. Пламя начало охватывать весь дом. С балкона по верёвке спустился барон, вместе со своим внуком Пешиком. Я вспомнил, что из-за него погиб Стёпа, а этого выродка даже не наказали. Баро Явор во время взрыва находился в своём кабинете, на втором этаже, а внук зачем то зашёл к деду. Услышав взрыв и поняв, что запахло жареным, они ломанулись спасаться. Оказавшись на земле барон посмотрел по сторонам. В руках он держал саквояж с казной. Увидев меня, барон переменился в лице. Видно до него дошло, откуда ему прилетело. Он смотрел с лютой ненавистью. Я был тоже рад его видеть.  Недолго думая цыган выхватил пистолет, и стал не целясь палить в мою сторону. Ни одна из пуль не достигла цели. Я выстрелил в ответ, и ранил его в плечо. Он выронил ствол и стал корчиться от боли. На барона было жалко смотреть. В моих глазах он был полностью раздавлен и уничтожен. Я истребил весь его клан, всю эту  воровскую кодлу стер с лица земли, и был этим весьма доволен. В добавок ко всему, теперь барон находился полностью в моей власти. Сам виноват. Надо было сразу раздавить меня как клопа, а не откладывать расправу на потом. Самонадеянный старый дурак, недооценил моих сил, вот и поплатился за это. Барона всего трясло от злости, страха и бессилия. Страха не за себя, он своё пожил. Страха за своего любимого внука, у которого вся жизнь была ещё впереди. Тот озирался по сторонам, вылупив свои бестолковые глаза. Ему было то же страшно, но цыганёнок не подавал вида, ведь дед был рядом, а он знал, что тот не даст его в обиду.  Тем временем барон понимая, что шансов уцелеть мало, лихорадочно стал думать, как меня уболтать, разжалобить,  обмануть, любым способом выпросить пощаду, чтобы спасти свою шкуру и жизнь внука. Это было видно по его хитрой  физиономии. Мне было всё равно, что он там думал. Я жаждал крови. Дом пылал.  Моя душа горела тоже.
- Забирай всё, только внука не трогай. Он должен продолжить наш род, - прокричал мне старый цыган.
- Нет! Вы не должны размножаться! - ответил я и безжалостно пристрелил обоих.
Я подошёл к ним и забрал саквояж с золотом. Всё было кончено. Мой зверь насытился. На меня нахлынула апатия. Сам бы лёг и умер, но надо было идти обратно в сарай, забирать Настю и выбираться отсюда.  Все наши сидели по баракам и не высовывались.
- Ну и хорошо, - думал я. - Мне не нужны свидетели. Пускай менты гадают, что здесь произошло. Отпечатки пальцев с оружия я стёр. Меня никто не видел.
Зайдя в сарай , я сказал :
- Вставай девочка моя. Надо уходить, - и помог Насте подняться.
Придерживая её одной рукой, в другой руке держа саквояж, я с ней потихоньку поплелся к автомобилям.  Она ничего не спрашивала. Ей было всё равно. От всего пережитого, у неё помутился рассудок. Мы сели в ментовской УАЗик и уехали, как будто нас здесь никогда и не было. Документы сгорели в доме барона, а вместе с ними сгорел наш факт пребывания в таборе. В районе нам пришлось бросить машину - слишком приметная, и пересесть на автобус. После этого мы  проехали пол страны. За деньги я восстановил документы. Настя так и не оклемалась. Возвращать её родителям, в таком состоянии, я не хотел - думал вылечу, тогда посмотрим. Таскал её по врачам, всё бесполезно. Вот дали добрые люди твой адрес. Это моя последняя надежда, -  закончил Егор свой рассказ и закурил.
- Ты может меня осуждаешь, но Бог мне судья, и мне перед ним держать ответ, - добавил он с дрожью в голосе. - Думай, обо мне, что хочешь, только ей помоги.
- Да, кто я такой, чтобы тебя винить. Не переживай, придумаю, что ни будь. Пошли спать, уже поздно. Утро вечера мудренее.
Мы разошлись по комнатам. Я лёг, но так и не смог заснуть до утра. В голове у меня вырисовывались жуткие картины из рассказа Егора. Ещё, я думал как помочь Насте.
Утром позавтракав, мы все втроём, прошли ко мне, в так называемый кабинет - комнату приспособленную для приема больных. Настя легла на кушетку и уставилась в потолок, ничего не видящими глазами. Я пощёлкал пальцами у неё перед лицом. Она никак не среагировала. Её тело было здесь, а сознание где-то в другом месте. Девушка не хотела общаться с этим миром.  Такая вот защитная реакция организма на уровне подсознания. Я её понимаю, мир жесток. 
- Что же с тобой делать? - произнес я глядя на Настю задумчиво. - Память твоя тебя гложет, жжёт изнутри. Надо, как-то помочь тебе забыть весь этот ужас, что с тобой произошёл. Есть у меня одно средство. Выпьешь его и умрёшь ненадолго. Через некоторое время ты воскреснешь, и уже ничего не будешь помнить из своего прошлого, как будто бы заново родишься. Амнезия для тебя это возвращение к жизни.
- Ну, что ты согласна? - спросил я у девушки. - Не можешь сказать, хотя бы просто кивни.
Настя ничего не ответила. Она была где-то далеко.
- А, ты согласен? - спросил я уже Егора.
- Давай, хуже не будет, - ответил он. - Сил моих больше нет, на неё такую смотреть.
Я пошарил у себя в шкафу, и достал оттуда пузырёк со снадобьем, по сути ядом. Тут дело в дозировке. Если её превысить, то организм не справится, и пациент может уже никогда не проснуться. Мы конечно сильно рисковали, но выбора у нас не было - это тоже не жизнь. Егор помог мне влить зелье в рот Насте. Она проглотила его и отключилась. Мы замерли в тягостном ожидании.
- Если она не воскреснет, то он меня убьёт. Зачем мне всё это? - полезли мне в голову нехорошие мысли.
Прошло отмеренное время, и я дал ей противоядие. Настя, слава Богу очнулась и открыла глаза. В них уже не было отрешенности. Она посмотрела на нас с непониманием, и стала задавать вопросы :
- Кто вы? Где я?
 - Здравствуй Настенька. Вставай. Пора начинать жизнь заново, - произнёс я ласковым голосом. - Всё плохое уже в прошлом, которого впрочем, у тебя нет. Запомни девочка этот день, - это день твоего рождения.
- Вот твой друг, - добавил я, и указал рукой на Егора, - он тебе всё объяснит и больше никогда, никому, не даст тебя в обиду.
Егор взял Настю за руку, и они ушли о чём-то разговаривая. Я долго смотрел им вслед, стоя на крыльце и думал о превратностях судьбы. На душе у меня было хорошо.

Козёл Артём

Зашёл ко мне, как-то под вечер, молодой человек, приятной внешности, в хорошей физической форме, прилично одетый, на вид совсем не похожий на больного, но какой-то грустный. Он тяжело вздохнул, присел на стул и заявил :
- Прокляли меня. Кажется это по вашей части. Спасите!
- С чего, это вдруг, ты так решил? - спросил я его.
Он молча повернулся ко мне спиной и спустил штаны.
- Это, что хвост? - удивился я.
- Ну, да, хвост. У меня ещё и рожки проклёвываются, - ответил он чуть не плача, - Натурально превращаюсь в козла.
- Из лужи, что ли, попил? Тебя случайно не братец Иванушка зовут? - спросил я со смехом.
Такого ещё мне видеть не доводилось.
- Нет. Меня зовут Артём, - ответил он. - Ничего смешного я тут не вижу. Мне не до веселья.
- А, кто проклял то?
- Ведьмочка одна, рыжая за измену. Это долгая история. Если хотите, расскажу.
- Если долго рассказывать, оставайся у меня ночевать. Вечером всё мне и поведаешь, а то, вон видишь, сколько народу на улице ждёт. Все со своими проблемами, их тоже лечить надо.
- Хорошо. Останусь. Хоть кому-то изолью душу, - согласился он на моё предложение.
Вечером, за ужином, Артём начал рассказывать :
Когда-то мне цыганка нагадала, что полюблю я рыжую, конопатую, косую, с зелёными глазами. Вот такую вот девушку моей мечты мне напророчила. Может потому, что я ей мало денег дал, а может  , настроение у неё было плохое. Я был всегда о себе высокого мнения, и не придал тогда её словам особого значения, посмеялся и забыл, здраво рассудив : И, зачем мне  сдалось такое счастье?
Не буду хвастаться я вроде не урод, и боксом занимался, и руки откуда надо растут. Могу, если понадобится, и в морду обидчику дать, и кран на кухне починить. Не мужик а золото. Опять же, зарабатывал прилично, поэтому от баб у меня всегда отбоя не было. Да всё не то! Попадались мне по жизни или дуры, или  меркантильные стервы. После неоднократных попыток наладить свою личную жизнь, я охладел ко всему женскому полу и целиком углубился в работу. И вот однажды, заходит к нам в отдел новая сотрудница, в точности такая, как когда-то напророчила мне цыганка. Я прямо остолбенел, увидев её. Вот сижу, дурак - дураком, и глаз не могу оторвать от этого чуда природы. Вроде страшилка, а запал я на неё с первого взгляда. Вот, такие вот дела!  Наш дружный коллектив отнёсся к ней равнодушно. Одета она была просто - кофта, джинсы и кроссовки, да ещё и не красавица. Мужчины  не заинтересовались, а женская половина не увидела в ней конкурентку. Я же, время от времени, с интересом бросал на неё взгляды. Звали её Таня. Как-то, после работы, я увязался за ней следом, сам не знаю зачем, просто шёл сзади и ни о чём не думал. Стемнело рано, была осень. Дорога проходила через парк. Чего она туда поперлась, спрашивается? Дорогу, по всей видимости, хотела срезать, на свою голову. Тут путь ей преградили какие-то мужики, схватили и потащили в кусты. Я понял, что они задумали недоброе и поспешил следом за ними. Вышел на поляну, и наблюдаю такую картину - эти уроды повалили Танечку на землю и изголяются. Один держит, остальные, судя по всему, собрались её насиловать. Может даже в извращённой форме. Кто знает, что у них на уме. Бедняжка кричит, пытается вырваться, но всё безрезультатно. Это насильников только возбуждает.
- Я вам не помешаю? - громко спросил я этих мерзавцев. - Это, что ещё за беспредел?
- Мужик, иди мимо, а то огребёшь, - грубо ответили мне.
Я органически не переношу насильников, тем более грубиянов. Этих животных уже не перевоспитать. Их надо кастрировать или давить как клопов. Удар у меня поставленный, рука набитая, как я уже говорил ранее, сказались упорные занятия боксом и не только. Я не стал играть с ними в благородство - не заслужили. Недолго думая, одному я сильным ударом раздробил пол башки, другому сломал позвоночник,  третьему разбил кадык. Они угомонились навечно. Больше им никогда, никого не изнасиловать. Таня с ужасом смотрела на всё происходящее. Она меня узнала.
- Да!.. - произнес я, глядя на дело своих рук.
 - Ты же ведь их не убил? - спросила меня Танюша с надеждой в голосе .
- Нет, они просто находится без сознания, - соврал я. - Полежат, отдохнут немного и оклемаются. Немного переборщил, но добро должно быть с кулаками. Я испугался за тебя и психанул. Забудь это как страшный сон. Валим отсюда, ещё не хватало мне из-за этих козлов срок мотать.
Я помог ей подняться и отряхнуться. Мы подались к выходу из парка.
- Чего тебя сюда понесло? - спросил я.
- Здесь до дома ближе, - ответила она.
- А, ты как здесь оказался?
- Мимо проходил, - засмеялся я, - а тут такое!
- Ты теперь не никого бойся, тебя больше никто, не обидит. Я всегда буду рядом, - добавил я уже серьёзно.
- Почему?
- Ты меня нравишься. Кстати меня Артёмом зовут.
Таня улыбнулась.
- Я знаю. Твои коллеги уже рассказали мне всё и про всех.
- Пойдём в кафе. Посидим, поболтаем, отметим твой второй день рождения.
- Куда я в таком виде?
-  Твоя правда. Давай я тебя тогда просто до дома провожу.
Мы побрели не спеша по пустынной парковой аллее, освещенной тусклыми фонарями. Опавшие листья тихо шуршали под ногами, а мы шли разговаривая. Жила она неподалёку, вместе с бабушкой. Таня рассказала мне, что выросла без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда ей было три годика и бабуся стала для неё единственным родным человеком на всём белом свете. Так мы дошли до её дома и остановились у подъезда.
- Давай постоим, покурим, - предложил я.
Мне так не хотелось с ней расставаться.
- Давай, - согласилась она.
Мы закурили. Нам было хорошо и спокойно.
- Артём, ты мой герой! Спас меня от насильников. Это так романтично! - сказала Таня с восхищением и улыбнулась мне.
- Да, ладно... - я засмущался.
- Ты ещё скажи, что на твоём месте так поступил бы каждый. Нет Артём не каждый. Уж поверь мне. Ты самый настоящий герой! Не надо прибедняться, - произнесла она и ласково посмотрела на меня.
- Молодые люди! - раздался вдруг мерзкий , старушечий голос. - Почему вы курите в неположенном месте? Вы, что не слышали про указ запрещающий курить в общественных местах, возле подъездов особенно. Рядом стояла какая-то бабка и распрягалась, руша нашу идиллию.
- Женщина, идите мимо. Мы стоим и никому не мешаем, - произнес я раздражённо. - Не надо портить нам настроение.
- Вы мне не хамите, - взвилась старушка, - прокурили здесь всё. Бычков накидали. Управы на вас нет. Когда же вы уже все наконец передохнете от своих сигарет? Я вам сейчас ...
Что она нам сейчас мы так и не узнали, потому, что на полуслове бабка вдруг начала кашлять и хрипеть, потом  завалилась на землю, закатила глаза,  пёрнула, хрюкнула и затихла, может быть навсегда.
- Мне пора идти, а то бабуля будет волноваться, - сказала Таня и выкинула бычок. Я заметил в её зелёных, раскосых глазах, какой-то дьявольский огонёк. Может быть, мне это показалось.
Она приблизилась ко мне и поцеловала. После этого Танька улыбнулась, вильнула хвостом и скрылась в подъезде. Я был в каком-то наваждении, стоял и смотрел ей вслед щенячьим глазами. В такие моменты все мужики – дуры. Очнувшись, я подошёл к старухе и пхнул её ногой. Она промычала в ответ, что-то невнятное.
- Жива вроде, - сделал я заключение и спросил её :
- Ну, что поплатилась старая, за свой поганый язык? Значит тысячи машин под окнами выхлопными газами дымят, это ничего, а парой сигарет мы значит, весь воздух отравили. Дышать тебе нечем стало. Ладно, не помирай, сейчас скорую вызову. Если выкарабкаешься, скольким людям успеешь ещё крови попортить в своё удовольствие!
Тем временем Таня довольная наблюдала за мной глядя в окно. Знакомство состоялось. Насильнички подвернулись как нельзя кстати.
- Теперь любимый ты мой. Никуда от меня не денешься! - подумала она, и крикнула бабушке:
- Бабуль!
- Что внученька?
- Иди, погляди, какого я себе жениха отцепила!

После этого случая мы с Таней на работе стали постоянно общаться, ходили вместе обедать в столовку, а после трудового дня, пили кофе в местной кафешке. Потом я её шёл провожать до дома. Это не осталось незамеченным. Женщины с недоумением и завистью поглядывали на Таню.
- У, стерва ! - шипели они ей в след.

Подходит как-то ко мне Валька - одна из сотрудниц. Было у нас с ней, но не сошлись характерами. Она одна из тех женщин, которые точно знают, чего хотят от жизни. Им нужен мужик, который потакал бы во всём, обеспечивал бы, боготворил, прощал всё. Короче - "каблук". А, я человек с характером. Вот и нашла коса на камень.  Так вот, говорит она мне :
- Артём, ты с ума сошёл? Не видишь, что она ведьма!
- Кто ведьма? Ты о чём? - спрашиваю.
- Кто? Кто? Танька твоя, - отвечает.
- С чего ты взяла? Бред какой-то!
Мне стало смешно.
- На, - говорит Валя, достаёт из сумки книгу и протягивает мне.
-  Вот, откопала в библиотеке.
- Что, это?
Я с интересом взял книгу в руки.
- "Молот ведьм". Средневековый трактат, в новом издании. Пособие для охотников на ведьм, - объяснила она. - Вот, почитай, я тут отметила, :  "Рыжая, с зелёными глазами" , - всё в точности про твою Танечку. Её надо сжечь на костре, а ты с ней "шуры-муры" крутишь.
- Мракобесие какое-то. Средневековье. Но, я польщён! Ты так за меня переживаешь, что даже не поленилась ради этого в библиотеку сходить.
- Не обольщайся на свой счёт, просто нам красивым бабам обидно, когда какие-то, замухкрышки, хороших мужиков окучивают. Ничего лезть со свиным рылом, в Калашный ряд. А, ты, смотри сам, моё дело предупредить. Охомутает, и будет верхом на тебе ездить, - сказала Валя, развернулась и пошла, а книгу ставила.
- Не суди по себе! - негромко произнес я ей в след, чтобы она не услышала, взял трактат и положил себе в сумку. Почитаю, как-нибудь, на досуге, всё-таки интересно.
Вечером, после работы, когда мы уселись за столик в кафе. Я протянул книгу Тане.
- Вот, Валька подогнала. Говорит тут про тебя всё написано, - со смехом сказал я. - Пишут, что ты ведьма, летаешь на метле и пьёшь кровь младенцев.
- Это которая длинноногая блондинка?
- Да.
- Ну, с ней всё ясно. Совсем мозгов нет, - возмутилась Таня.
В её глазах я опять увидел нехороший огонёк, как тогда, возле подъезда. Она брезгливо швырнула книгу на стол.
- Ладно тебе, - произнёс я. - интересно же. Это, что-то вроде руководства для инквизиторов. Религиозные фанатики, в своё время, у себя в Европе, всех красивых баб на кострах с дуру  пожгли, весь генофонд под корень извели. Теперь их мужики мучаются. Ты ихних красавиц видела? Я столько не выпью. А, на Вальку не обижайся. Дура, она и есть дура.
Мы ещё поболтали, и как всегда я пошёл её провожать. Всю дорогу Таня шла какая-то задумчивая. Утром, на работе, всех потрясла ужасная новость - Валентина попала под машину, сильно покалечилась, но, слава Богу осталась жива.  Я расстроился, но даже не мог подумать, что это происшествие как то связано с вчерашним разговором.  Вечером, возвратившись с работы, домой, подойдя к дверям своей квартиры, я увидел рыжую  кошку, сидящую на пороге. Она смотрела на меня зелёными глазами, и кого то мне напоминала.
- Ну, что приблуда, жрать хочешь? – спросил я ее. - Ладно, заходи, найдём что-нибудь, чем тебя накормить. Только на большее ты не рассчитывай. Поешь и гуляй себе дальше, сама по себе. Некогда мне с тобой нянчиться.
Я открыл дверь и пропустил её вперёд. В холодильнике нашлись сосиски и молоко. Кошка сначала настороженно изучала мою жилплощадь, потом осмелела, подошла к миске и с аппетитом поела. Поев начала вылизываться. Как я понял, уходить она никуда не собиралась.
- Ладно, поживи пока у меня. Там видно будет, - снисходительно сказал я, посмотрев на неё с умилением.
Я достал из шкафа коврик и постелил на полу. Когда пришла пора спать, лечь на коврике кошка категорически отказалась, припёрлась на кровать, легла мне на грудь  и начала мурлыча царапать её когтями. Кисулю так и распирало от удовольствия.
- Ладно. Чёрт с тобой. Куда от тебя деваться? Так уж и быть, спи со мной рыжая, бесстыжая. Ты мне Таньку напоминаешь, - произнес я, и ласково погладил кошку по голове. 
Она в ответ замурлыкала ещё сильнее. Под эту музыку я вскоре заснул.  Мне снился сон, что мы с Таней купаемся голые ночью при свете луны, в лесном озере. Танька была в моём сне русалкой с рыжими волосами. Она заигрывала со мной, нарезая вокруг меня круги по воде, обдавала меня брызгами, шлёпала по воде хвостом и громко смеялась, каким-то завораживающим смехом. При этом выкрикивала :
- Люблю тебя! Люблю! 
Я пытался схватить её, но она постоянно выскользала из моих рук. Потом все-таки я её поймал, и в этот момент проснулся с каким-то странным чувством. Я не могу его передать. Кошки нигде не было. Впустую обшарив все углы квартиры, и не найдя её я стал собираться на работу. Можно было подумать, что всё это мне померещилось, но на полу стояло блюдце с недопитым молоком, а рядом лежал коврик. Значит кошка всё-таки была. Странно ещё то, что входная дверь оказалась незапертой, а я точно помнил, что запирал её.
- Не может же кошка сама открыть дверь и уйти? Чертовщина какая-то! - подумал я с недоумением. - Может быть я спросонья сам её выпустил, когда ночью вставал в туалет, а потом заспал, - решил я.

Один из насильников, тот которому я зарядил в голову, умудрился выжить. Его башка оказалось на редкость крепкой. Это был полный отморозок с погонялой Клещ, гнида редкостная, хитрый, жестокий и злопамятный. На районе его все боялись и старались не связываться. Ему всё сходило с рук, потому, что у него был "белый билет".  Клещ этим пользовался и беспредельничал по полной. С дурака какой спрос? У него и кореша были ему под стать, такие же отморозки, как и он. Когда  Клещ лежал в больнице к нему наведывался следователь, пытаясь выяснить, кто и за что, так разделался с ним и его приятелями. На расспросы Клещ отвечал, что ничего не знает, и ничего не помнит. Гуляли, мол по парку, никого не трогали, налетел какой-то мужик и их всех отбуцкал, не за что, ни про что. Лица его он не разглядел, - темно было.
Сам Клещ при этом думал:
- Один раз шла через парк, и ещё раз пойдёт, вместе со своим ухажером. Выслежу и расквитаюсь за всё. Возьму ствол и замочу любого, хоть он каратист, хоть боксёр. 
Вот ведь продуманная сволочь! В конце концов, следователь плюнул и оставил его в покое, решив - одним глухарем больше, одним меньше. Клещ, когда выписался из больницы стал каждый вечер просиживать на лавочке в парке, надеясь вычислить своих обидчиков. Его ожидания увенчались успехом. В один из вечеров, возвращаясь с работы домой, мы пошли через парк, решив прогуляться среди деревьев, не ожидая ничего плохого. Клещ нас срисовал.
- Ага! Вот вы и спалились! - обрадовался он и пошёл незаметно за нами следом. Вычислить адрес ему не составило и труда. На следующий день, в это же время, прихватив пистолет, Клещ затихарился в Танином подъезде и стал ждать. Я как всегда проводил Таню до дома, подождал пока она зашла во внутрь, и пошёл спокойно своей дорогой. Она ничего не подозревая, стала подниматься по лестнице. Тут её и подкараулил отморозок с отбитой башкой, который жаждал мщения.
- Ну, что сука, попалась!? - сказал он со злорадством, и направил на неё ствол. - Стой и не рыпайся. Мы в прошлый раз не закончили. Сейчас нам никто не помешает.
Клещ ощерился довольной улыбкой.
- Давай подруга. Поработай ротиком, а то у меня тут всё уже дымится.
Клещ одной рукой расстегнул ширинку и достал свой причиндал. В другой он сжимал пистолет.
- Убери свой стручок извращенец. Не смеши меня! - ответила ему Таня, ничуть не испугавшись.
Клеща передёрнуло от её слов. Он даже открыл рот от удивления. Что-то было не так. Вместо страха в глазах своей жертвы он увидел презрение. Она его не боялась.
Таня продолжила :
- Ртом говоришь? Это ты хорошо придумал. Только начнём с тебя.
Она как-то странно посмотрела на Клеща.
- Ты, что не поняла! - зашипел он от злости и замахнулся, чтобы её ударить. Но, вдруг замер и оцепенел. Его, как будто, парализовало. Рука с пистолетом вдруг зажила своей жизнью, не подчиняясь хозяину. Она медленно, но уверенно начала подносить пистолет к голове Клеща и засунула ствол ему в рот. Тот понял, что сейчас произойдет и хотел вытащить оружие изо рта, но рука не слушалась.  От страха, ублюдок обоссался. Он хотел закричать, но не успел. Раздался выстрел, Клещ вышиб сам себе мозги,  и упал в лужу собственной мочи.  Таня невозмутимо перешагнула через него и продолжила подниматься к себе на этаж.
- Сам нарвался, - бормотала она себе под нос. - А, мог бы жить и радоваться, что не сдох тогда в парке. Теперь гори в Аду вместе со своими дружками, раз  такой упёртый. Не надо меня злить!
Потом много было разговоров среди жильцов:
- Слышали? - судачили люди. - Какой-то наркоман застрелился в подъезде нашего дома. Мест других, что ли мало? Совсем обнаглели сволочи.

Наши отношения с Таней шли к логическому завершению. Как-то вечером я затащил её к себе. Романтический ужин при свечах закончился завтраком в постели.
- Теперь как честный человек я обязан на тебе жениться, - произнес я благодушно, когда прожевал очередной кусок. - Надеюсь, ты выйдешь за меня замуж?
- Конечно , выйду! - радостно ответила Таня. У меня такое чувство, что мы с тобой уже тысячу лет женаты. Я же тебя люблю.
Вот так вот, запросто, безо всяких там колечек с брюликами, я сделал ей предложение. Счастливые мы поехали вместе на работу. Там на радостях Танька кому-то проболталась и понеслось. Скоро уже все были в курсе. Новость облетела весь наш дружный коллектив.  Женщины перемывали Тане кости, гадая, как же она меня окрутила с такой внешностью.  Больше всех расстроилась Клава наш Главбух. Она имела на меня виды и постоянно подкатывала ко мне в надежде на взаимность. А тут такой облом! Клавдия задумала подлость. В обеденный перерыв, когда все были в столовой, она подошла к рабочему месту Тани и что-то положила в ящик её стола. После обеда она ужасным голосом объявила, что у неё пропали из кабинета деньги, предназначенные для выплаты квартальной премии и приказным тоном сказала, чтобы все оставались на своих местах. Потом Клава вызвала службу безопасности и те примчавшись начали всё шмонать. Деньги нашлись в Танином столе. Та, клялась, что не брала никаких денег, но ей никто не верил кроме меня.  Общественность была не на её стороне. Только я знал, что она не могла их взять. Мне понятно было, что это подстава, но факты вещь упрямая, попробуй, докажи, что ты не верблюд.  Директор вызвал Таню к себе и предложил сделать выбор, либо она пишет заявление по собственному желанию, либо он вызывает полицию. Таня вся в слезах согласилась. Я её успокаивал, как мог, потом отвез на такси домой. Дальше было очень интересно. Утром следующего дня,  на нашего  главбуха было страшно смотреть. У неё распухли обе щеки, потому, что болели зубы, жутко болели, причём все сразу. Она горстями глотала обезболивающее, но ничего не помогало. Не в силах больше терпеть Клава, помчалась к стоматологу, но он только развел руками. Видимых причин возникновения боли не было. Врач сделал ей укол, но заморозка тоже не подействовала.
- Интересный случай! - удивился он.
Не получив облегчения, вся в слезах, Клава поехала домой причитая :
- Ведьма! Ведьма! Будь ты проклята! - почему то, решив, что у неё болят зубы из-за моей Танечки. Утром, вся опухшая, в полуобморочном состоянии главбух явилась в офис, и зайдя в кабинет директора созналась в том, что это она подставила Таню с деньгами по причине личной неприязни.
- Да Клава! Не ожидал я от тебя такого! - с упрёком сказал директор выслушав её признание. - Видеть тебя не могу! Бери отпуск за свой счёт. Посиди дома, пока я замну это дело. Придётся тебе перед Таней извиниться. Создавшись в своём подлом поступке, главбух почувствовала, что зубная боль стала утихать и вскоре совсем прекратилась. После этого случая, сотрудники старались с моей невестой не конфликтовать, только перешептывались, с опаской поглядывая в её сторону, утвердившись в мысли, что она действительно ведьма.  Меня тоже стали терзать сомнения :
- Валька, бабка у подъезда и теперь Клава. Что-то чересчур много совпадений. Неужели тогда Валя говорила правду, и за это поплатилась! Жутковато конечно, но с другой стороны, жена ведьма, которая тебя любит, это здорово. Кто ещё таким может похвастаться! Хотя, скорее всего это всего лишь мои фантазии.
Этой темы в разговорах с Таней я решил не затрагивать, ещё чего доброго может обидеться. Дело близилось к свадьбе. Надо было идти знакомиться с её бабушкой. Давно бы пора, да я всё как-то стеснялся. Танина  родственница оказалась колоритной, довольно бойкой старушкой, вышедший, как будто прямиком из русской народной сказки. Бабка Ёжка, ни дать, ни взять - маленькая, сухонькая и шустрая не по годам.
- Заходи зятек, знакомиться будем, - сказала она дружелюбным, скрипучим, голосом, когда мы вошли. - Меня Ефросинья Ксенофонтовна зовут. Тьфу ты, не выговоришь! Зови просто - баба Фрося . А, ты стало быть и есть Артём?
- Да, - говорю. - Очень приятно!
- Приятно ему. А ты мне милок, гостинчиков принёс? - поинтересовалась бабуля. - Я конфеты шоколадные люблю, трюфеля там всякие, "мишку косолапого", "белочку".
- Конечно, принёс, - отвечаю я, и достаю пакет со сладостями.
Хорошо, что Танька меня заранее предупредила о её пристрастиях.
- Вот молодец, сейчас чайку погоняем, - обрадовалась бабуля.
- Угомонись старая ведьма, - услышал я откуда-то чей-то мужской голос. - Конфетками она балуется! Сладкое в твоём возрасте очень вредно. Смотри, заработаешь диабет, мотайся с тобой потом по поликлиникам, а хуже места я не видел.
- Учить меня ещё будешь! - ответила баба Фрося голосу. - жить вообще вредно. Что, ты можешь знать про мой возраст? Мы с тобой только лет сто знакомы.
Я огляделся, но никого кроме нас троих на кухне не обнаружил, и вопросительно посмотрел на Таню.
- Что? - произнесла она.
- С кем это она разговаривает? - полушёпотом спросил я.
- Сама с собой. Заговаривается бабуля. Возраст, знаешь ли, - ответила Таня.
- Но, я тоже слышал мужской голос.
-  Послышалось. Пей чай, и не  морочь мне голову, - сказала Таня раздраженно.
Видя мою растерянность, баба Фрося, немного подумав, громко произнесла:
- Ладно, Василич, выходи, здесь все свои. Чёрт тебя за язык тянет. Не можешь помолчать немного.
Откуда-то из воздуха материализовался пожилой мужик, стремного вида, смахивающий на слесаря из ЖЭКа, в мятом пиджаке со всклоченными волосами, с небритой физиономией, опухшей, как после недельного запоя.
- Вот и дедуля нарисовался, - подумал я. - Странно, мне Танька про него ничего не говорила. Может родственник какой ни будь приехал погостить?
- Познакомься Артём, это Василич. Домовой, - представила его баба Фрося.
Он посмотрел на меня и кивнул головой.
- Кто? Кто? - переспросил я.
- Домовой. Ты не ослышался, - пояснила Таня.
- Да ладно!.. Разве домовые бывают? - удивился я.
- Как видишь. Вот сидит напротив тебя. Хочешь верь, хочешь не верь.
- Сынок, ты их баб не слушай. Любят сказки сочинять, - произнес Василич с улыбкой, обратившись ко мне. - "Домовой", это у меня прозвище такое, а так Василичем все кличут. Я им родней прихожусь. Зашёл вот проведать.
- Пей чай родственничек, - сказала ему баба Фрося.
- Чай не водка много не выпьешь.
- Хватит молоть языком. Что о тебе гость подумает?
- Чего ему обо мне думать? Пускай вон о Танюхе думает.
Знакомство состоялось. Мы чаевничали и мило беседовали. Бабуля была довольна.
- Вот так милок и живём, - говорила она мне, - как видишь, не богато, но мы не жалуемся. 
Напившись чая, баба Фрося достала пачку папирос и закурила с наслаждением.
- Вы, что, курите? - удивился я.
- Курю родимый, а то так вообще никогда не помру, - ответила баба Фрося и рассмеялась звонким смехом.
Потом она уже серьезно добавила :
- Внучка у меня видишь какая рыжая? Золото высшей пробы. Береги её.
- Я буду стараться, - пообещал я.
Поздно вечером мы распрощались.
- Сказочная семейка, - размышлял я по дороге домой. - Бабушка у Таньки хорошая, да и Василич мужик ничего. Теперь можно подумать и о свадьбе.

Валентина лежала в больнице. Слухи о её тяжёлом состоянии были сильно преувеличены. Ей повезло - она отделалась ушибами и ссадинами. Ничего серьёзного. Чего не скажешь о моральной травме. До неё дошли слухи о нашей предстоящей свадьбе, и о том, что приключилось с Клавдией. Валя была не дура, хотя и блондинка, как принято считать. Она сопоставила все события и сделала вывод :
- Меня покалечила, Артёма приворожила, над Клавой поиздевалась. Как же я была права! У, рыжая ведьма!... - крыла она Таню на чем свет стоит. - Я тоже должна этому научиться, тогда ты мне гадина, за всё ответишь!
Валя жаждала мести. Выписывать её пока не собирались, и свободного времени у пациентки было предостаточно. Она принялась лазить на своём ноутбуке по различным оккультным сайтам и собирать информацию, про чёрную магию и прочую лабуду. Вот таким образом она и вышла на Олигарха.

Олигарх Чернов Александр Васильевич был крут. Он шёл по проторенной дорожке и опять стал тем, кем был в прошлой жизни, даже внешность его мало чем изменилась. Как депутат правящей партии, и отпетый мерзавец, он извлекал из всего прибыль, набивая свой бездонный карман денежными средствами. Подобно вампиру Олигарх пил кровь из нефтяных и газовых артерий страны, торговал этими и другими богатыми природными ресурсами нашей  Родины, как своей собственностью. Пилил бюджеты, брал откаты, как и положено здравомыслящему госчиновнику, тем более его уровня. Он не гнушалсяся ничем. Продажа наркотиков и оружия в огромных масштабах тоже приносили ему немалый доход. Как и раньше у Олигарха было всё, и деньги и власть, но это его не радовало. Он знал по былому опыту, что все это на том свете не пригодится, и поэтому появилось у него увлечение, можно даже сказать страсть - бредил Олигарх оккультизмом, верил в загробный мир. Ну как не верить, если он собственными глазами видел и Бога и Чёрта, побывал там и благополучно вернулся обратно. Олигарх был зол на всевышнего, помня о том, как он с ним обошёлся, и  поэтому внимание переключил на его оппонента. В кругу,  дьяволопоклонников, он был Чёрным магом, главой тайного ордена, который сам и создал. На его загородной вилле проводились Чёрные мессы. Там собирались многочисленные, зажравшиеся, богатые придурки, ищущие острых ощущений.  На мессах были оргии, жертвоприношения, проповеди, на которых грамотно и со вкусом Магистр  промывал мозги своим последователям. Олигарх любил манипулировать людьми и получал огромное удовольствие, от всего этого цирка с обрядами, ритуалами и жуткими заклинаниями на непонятном языке.  Его приверженцы, находясь в состоянии транса смотрели на него с подобострастием и готовы были на все по его приказу. Но, хотелось ему чего-то большего. Он желал напрямую договориться с дьяволом, а  вся эта белиберда,  с "Чёрной магией" для достижения этой цели была бесполезна, как любая другая религия. Нужно было искать другой путь, а то умрёшь и очнёшься опять там же где и был. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Такая перспектива Олигарха не устраивала. Тут то, судьба и свела его с Валентиной - красивой эффектной блондинкой, с сильным характером и большими запросами. Увидев её, Олигарх сразу почувствовал в ней родственную душу и подумал :
- Ничего себе, какие алмазы попадаются в куче навоза!
Потом решил для себя - Алмаз нужно огранить, чтобы получить бриллиант.
Выслушав её рассказ про Таню, он сделал вывод :
- Значит, они реально существует в этом мире, и я, во что бы то ни стало, должен заполучить эту ведьмочку. Потом можно будет использовать её в своих целях.
Пообщавшись неоднократно с Валей, ему удалось полностью подчинить её волю себе и получить верную помощницу, готовую на всё ради него.
- Съезди ка ты, отдохни, в один санаторий, - предложил он ей однажды. - Не Мальдивы конечно, но тоже ничего.  Отдохнёшь, наберёшься сил, а потом будем решать, что нам с тобой делать дальше.
Валентина была на седьмом небе от счастья. С подачи Олигарха она летела отдыхать на курорт, правда на какой не знала.
- Да какая разница! - думала она.
Её посадили на частный самолёт, и он взмыл в заоблачную даль. Напитки, закуски, обслуживание, всё было по высшему разряду. Душа у Вали пела, её мечты стали сбываться. Самолёт совершил посадку на каком-то аэродроме в горах. Она спросила бортпроводника, где они приземлились, но тот почему-то ничего не ответил. Высадив Валентину из самолёта, её пересадили во внедорожник и повезли куда-то по горной дороге. Валя стала нервничать. У неё было какое-то нехорошее предчувствие.
- Что-то не похоже это всё на курорт! - подумала она с сомнением.
Предчувствия её не обманули. Машина подъехала к какому-то лагерю, обтянутому колючей проволокой и хорошо охраняемому. По всему периметру стояли люди с автоматами. Она поняла, что попала совсем не в санаторий. Ей туда совсем не хотелось, но её согласия никто не спрашивал. Вместо фешенебельного, пятизвездочного отеля, её отвели в казарму. Там была ещё куча народа, таких же как и Валя, отдыхающих. Здоровенный амбал в камуфляже, который назвался инструктором, всем объяснил, что они находятся на затерянной в горах элитной базе по подготовке боевиков.
- Вот называется и отдохнула! - расстроилась Валентина.
Потом она решила для себя:
- Ну, ничего. Где наша не пропадала? Надо как-то выживать раз такой расклад.
И она стала выживать. Характера ей было не занимать.
С этого момента началась её суровая жизнь в лагере. Каждое утро начиналось с кросса по крутым горным тропам при полной выкладке. Потом шли занятия по огневой подготовке, взрывному делу, рукопашному бою и тактике выживания при любых обстоятельствах. Ещё были занятия по владению всеми видами холодного оружия, от ножа и катаны, до обыкновенной канцелярской скрепки. Потом опять кросс. И так, с утра до позднего вечера. Учили их инструктора - профессионалы высшей категории. Они прилетали сюда со всех концов света и получали за это нешуточные гонорары.  Было очень тяжело. Это была суровая, беспощадная школа. Тот кто здесь выживал,  выходили отсюда совершенными машинами для убийства, лучшими в своём деле. Но, таких было мало. Многие обретали покой здесь же, на местном кладбище. Отказаться или убежать отсюда было невозможно. Попавшим сюда, назад дороги не было. Заказчики щедро платили организаторам лагеря за натаску своих людей. Валентина, благодаря своей выдержке, силе воли и врождённой упертости, прошла через все круги Ада, и вернулась из лагеря совсем другой. Что-то в ней переменилось. Она не только, как раньше, считала себя выше других, а теперь была твердо в этом уверена, и знала себе цену. Валя была благодарна Олигарху за то, что он послал её в эту школу, несмотря на все трудности, через которые ей пришлось пройти. Шеф лично встретил её у трапа самолёта и привёз к себе в особняк. После непродолжительной беседы Олигарх посмотрел на неё оценивающим взглядом, и сказал :
- Хочешь быть мне полезной, повяжись кровью. Вот тебе оружие. Докажи свою преданность.  В соседней комнате находятся два выродка.  Убей их, и это будет твоё испытание.
С этими словами он протянул ей пистолет. Валечка не колебалась ни секунды.
- Хорошо. Я всё сделаю как вы прикажите, - произнесла она с уверенностью, и взяла ствол.

Вован и Димон ждали уже битый час и изнывали от скуки. Их позвали сюда пообещав дать работу, и хорошо за это заплатить. За, что им выдалась такая честь они не знали, но были рады. Эти двое за бабки были готовы на всё. Мать родную не пожалели бы. Они были киллеры - беспредельщики, жестокие и неуправляемые. Олигарх нашёл этих отморозков через своих людей. Ему такие были ни к чему, хватало профессионалов, умных и исполнительных. Им он уготовил другую роль - роль расходного материала. Олигарх справедливо считал, что такие ублюдки не имеют права на существование.  Открылась дверь, но вместо хозяина в комнату вошла шикарная шмара с пистолетом руке. Димон и Вован опешили.
- Ты кто такая? Где главный? - спросили они.
- Я за него, - ответила Валя и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Пистолет был не заряжен.
- Ты, что сука делаешь? - заорал Вован и двинулся на неё. - Я тебя сейчас на куски порву.
- Накладочка вышла! - пронеслось в голове у Вали.
- Шеф сказал убить, значит надо убить. Неважно чем. Я их и голыми руками уделаю.
Страха не было, она  теперь никого не боялась. Вместо страха появился кураж. Мужики перед ней были не слабого десятка, но у неё были хорошие учителя.
- Ну, что поиграем мальчики! - сказала Валя с довольной ухмылкой и пошла на них.
Всё продолжалось недолго. Олигарх наблюдал весь этот трэш в видеокамеру и даже ему стало не по себе от увиденного.
- Хорошая девочка,- подумал он. - Я рад, что в тебе не ошибся.
Когда всё кончилось, Валя вышла из комнаты вся в крови с сумасшедшими глазами. Она ловила себя на мысли, что ей понравилось убивать.  Найдя Олигарха, Валя сказала :
- Я всё сделала, как вы приказали, только немного увлеклась. Вы уж меня простите.
- Это ты меня прости за  патроны. Так было нужно. Надо было посмотреть на, что ты способна. Я тобою остался доволен. Пойдём на веранду, там у меня накрыт стол, отметим твоё возвращение. Только сначала пойди, приведи себя в порядок. Тебя проводят.
- А, вы приберите там всё, - приказал он двоим телохранителям.
Охранников проработавших не один год у Олигарха, прошедших в прошлом горячие точки, и повидавших, как они думали, всё на своём веку, стошнило прямо на пол когда они вошли в комнату.
- Где он откопал это чудовище? - спросил один из них своего напарника.
- Наверное в Аду, - ответил тот. - Не хотел бы я попасть к ней в руки.

Жизнь у Вали круто изменилась. Жила она теперь в комфортабельной квартире, и не съёмной, а в своей, собственной. Ездила на шикарной иномарке, питалась в дорогих ресторанах, посещала элитные магазины и салоны красоты. Сбылось всё, о чём раньше она не могла даже и мечтать. Олигарх был щедр к своим людям.
- Есть у меня к тебе одно дело, - обратился как-то он к ней. - И мне поможешь, и сама поквитаешься со своей обидчицей, которая научила тебя переходить улицу на зелёный свет. Надо её похитить и посадить на цепь в подвале. Как это сделать, надо нам с тобой подумать.
У Вали глаза налились кровью, когда ей Шеф напомнил про Таню. Она сразу вспомнила все прошлые обиды, которые уже успела забыть.
- Что тут думать? - сказала она со злостью. - Дайте мне в помощь несколько своих гоблинов, и я всё сделаю в лучшем виде.
- Тогда действуй. Желаю удачи, - пробормотал Олигарх недовольно.
Он не любил необдуманных и скоропалительных решений .

- Значит так. Слушайте сюда, - говорила Валя приказным тоном двум амбалам которых выделил ей Олигарх для проведения операции. 
- Я руковожу, а вы тупо мне подчиняетесь. Подъезжаем к девушке, на которую вам укажу, выскакиваете и хватаете её. Одеваете ей мешок на голову и суете в багажник. Всё, больше от вас ничего не требуется. Надеюсь, вы меня поняли.
- А если она начнёт кричать? - спросил один из них.
- Стукни её слегка. Только смотри не переборщи, а то прибьёшь ненароком, - ответила Валя. - Да, ещё. Не забудьте номера замазать на всякий случай. Всё поехали.
Они сели в джип и отправились похищать мою Танюшу. Наша с ней предстоящая свадьба была под угрозой.

Таня возвращалась  из магазина. Вдруг на полной скорости к ней подкатил чёрный джип. Она стояла, смотрела на него, и улыбалась. Внутри джипа матерились и копошились какие-то люди, тщетно пытаясь открыть двери, которые заклинило наглухо. Что-то не сработало в сложной электронной системе навороченного агрегата.
- На Жигулях надо ездить! - со смехом сказала Таня, и не спеша пошла дальше, наслаждаюсь хорошей погодой.
- Меняем тактику, - на следующий день продолжала напутствовать Валя своих подопечных. - Подъезжаем, выходим, и ждём пока она подойдёт. Двери машины оставляем открытыми.
Таня пошла в булочную за хлебом. Опять ей на глаза попался этот же чёрный джип. Возле него паслись два здоровенных мордоворота. 
- Не угомонитесь никак! - произнесла она.
Проходя мимо них, Таня посмотрела им в глаза. Амбалы хотели накинуться на неё, но не могли сдвинуться с места. Валя сидя в машине наблюдала со злостью за всем этим.
- Вот ведь ведьма! Что вытворяет! - бормотала она на себе под нос. - Что же делать? Попробуем по-другому.
На следующий день Валентина опять проводила инструктаж.  Всем начинало это надоедать.
- Приезжаем в адрес, вламываемся в квартиру и похищаем подругу. На всякий случай наденьте очки, чтобы она опять вас не загипнотизировала.
Злоумышленники подъехали к Таниному дому, поднялись, и позвонили в квартиру.
- Здесь такие не проживают, - ответили им.
Выйдя из подъезда, они обнаружили с удивлением, что дом оказался не тот.  Весь день горе похитители тыркались, попадая не туда куда нужно, путая дома, улицы, этажи и квартиры. Им казалось, что они сошли с ума. Недвижимость превратилась в движимость и убегала из-под носа.
- Наваждение какое-то! Заморочила нам голову тварь! - психовала Валя.
- Ну, ничего! Как говорил один товарищ :  "Мы пойдем другим путем".
- Поступим так, - подъезжаем, выходим из машины и ждём, не привлекая внимания. Я буду вместе с вами, чтобы все контролировать, а то вы и в этот раз облажаетесь. Когда она подойдёт к дому, незаметно идём за ней, и вламываемся в квартиру, пока она не успела закрыть дверь. Там хватаем её и тащим в машину, не забыв оглушить и надеть мешок на голову, чтобы она ещё чего ни будь не учудила.
Всё шло по плану. Когда они вломились, почему-то погас свет, но амбалы не растерялись, в темноте стукнули девушку по голове, накинули мешок, и притащили в машину.  Там только, выяснилось,  кого они на самом деле приволокли. Одежда была знакомая, да и голосок тоже.
- Дебилы ! Идиоты, - орала Валя этим голосом дурниной когда очнулась.
- Чем вас дураков, только делали?
Дебилы и идиоты ответили  снимая мешок с её головы, что тем же чем и её, разводя при этом руками.
В тот момент баба Фрося, Василич и Таня у себя в квартире покатывались со смеха.
- Чего этим супостатам от тебя надо внученька? - спросила бабуля Таню.
- Шут его знает, - ответила она. - Вроде похитить хотят, только на кой ляд я им сдалась, не понимаю. Ладно, поживём увидим, откуда ноги растут. Мне кажется они не успокоятся.
- Им с нами тягаться не с руки, но всё равно будь поосторожнее, мало ещё чего удумают, - вразумила внучку баба Фрося.
Тем временем Валя всё не унималась. Приказ шефа было нужно исполнить, во что бы то ни стало.
- Ещё посмотрим кто кого, - думал она злясь на всех, включая и себя.
- Я тебя всё равно уделаю. Хитростью возьму, раз не выходит силой.
- Значит так, недоумки, слушайте сюда, - опять давала Валентина указания своим горе помощникам. - Подъезжайте к ресторану, который я вам укажу и ждете моего звонка. Потом заходите вовнутрь, берёте нашу клиентку под белы рученьки, она к тому времени будет в отключке, выходите наружу и сажаете в машину. Я буду рядом. Если кто то по пути спросит, что с ней, скажу, мол моя подруга напилась, и мы везем её домой. Это всё, что от вас требуется. Надеюсь хоть с этим вы справитесь остолопы? На этот раз, я думаю, всё должно получиться.

Таня шла домой.
- Привет подруга! - услышала она чей-то знакомый голос из припаркованной рядом шикарной иномарки, вызывающего красного цвета. - Давно не виделись.
- Валька! Ты? Где пропадала? -  воскликнула Таня , узнав бывшую коллегу по работе, сидящую за рулем дорогого автомобиля.
- Длинная история, - ответила та, и предложила:
- Поедем, посидим где ни будь, поболтаем. Здесь есть поблизости хороший ресторанчик. Я угощаю.
- Поехали, - согласилась Таня. - Машина у тебя такая классная!
- Я и сама ничего, - рассмеялась Валентина. - Давай, садись, домчу с ветерком.
Валя была довольна. Всё складывалось, как она и задумывала. Заказав в ресторане еды и хорошего вина, девушки принялись мило беседовать. Таня притворилась простушкой, потому что, сразу почувствовала негатив, исходящий от своей собеседницы. Ей было непонятно. Зачем все эти посиделки в элитном кабаке, за её счёт, если подругами они никогда не были? Как-то  подозрительно всё это!
- Ну, что тебе ещё рассказать? - тем временем говорила Валя. - Приподнялась я хорошо, благодаря одному щедрому спонсору. У меня свой бизнес, квартира, машина и много чего ещё. Я добилась всего, чего хотела.
- А ты всё там же? - спросила она.
- Да, - ответила Таня. - Живу скромно, звёзд с неба не хватаю. У меня запросы поменьше твоих. Вот замуж выхожу за Артёма. Ты же его знаешь.
Так они сидели и трепались  пока Тане не приспичило в туалет. Когда она отлучилась, Валя подсыпала ей в бокал снотворного.
- Замечательное вино. Давай выпьем с тобой за встречу, - предложила она, когда та вернулась.
- С удовольствием! - согласилась Таня, и они выпили.
Через некоторое время в глазах у Вали помутилось, и перед тем как отключиться она успела подумать :
- Я как-то умудрилась перепутать бокалы. Или не я. Ведьма опять меня одурачила. Всё, сдаюсь. Мне с ней не совладать.
Таня сидела и улыбалась.
- Хороших снов дорогая, - произнесла она глядя на Валю. - Не пойму, зачем тебе всё это нужно. Может быть, как-нибудь, в другой раз мне всё объяснишь. А, пока спи. Спасибо тебе за угощение. Извини, мне уже пора идти.
С этими словами Таня поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Амбалы сидящие в джипе её не заметили.

Олигарх сидел в своём кабинете, и слушал доклад своих  подчиненных. Они стояли перед ним как провинившиеся школьники и в подробностях рассказывали о своих злоключениях. Его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны он злился на них, за то, что они провалили задание. С другой стороны его распирало от смеха, когда он представлял себе всю эту картину.
- Да, девочка действительно кое-что может. Это хорошо! Надо заполучить её любой ценой. Всё равно никуда ты от меня не денешься, - думал он.
- Ладно. На первый раз я вас прощаю, - сказал Олигарх со снисхождением. - Свободны, - добавил он.
Когда все ушли он вызвал к себе начальника службы безопасности.
- Нарой мне всю информацию по этой девушке, - приказал ему Олигарх. - Буду брать дело в свои руки. Как говорится : "Если хочешь сделать что-то хорошо, то сделай это сам".
На следующий день он опять вызвал к себе великолепную троицу несостоявшихся похитителей.
- У этой девочки есть жених, обыкновенный лох, некий Артём. Если ведьму не получается, похитим его. Надеюсь, с ним то, вы совладаете? - спросил он.
- Я его знаю, - ответила Валя за всех. - Сама справлюсь без этих помощничков. Его даже похищать не надо. Сам в машину сядет.
- Хорошо, я жду от тебя результата. Хоть на этот раз не подведи меня, - дал добро Олигарх.

Погода была замечательная. Я не спеша шёл по улице в хорошем настроении и думал о Тане. Вдруг рядом тормознул красный "Ferrari". Из него вышла девушка с внешностью модели и обратилась ко мне,
- Привет Артём. Что старых друзей не узнаешь?
- О! Валька! Привет. Да тебя не узнать! Куда ты запропастилась? Выглядишь просто сногсшибательно! - обрадованно произнес я, признав в ней свою старую знакомую.
- Спасибо за комплимент. Садись Тёма прокатимся, а по дороге поговорим, - предложила она.
- Куда?
- В одно место. Да расслабься ты. Один уважаемый человек хочет с тобой пообщаться.
- Какой человек? - я был заинтригован.
- Вот приедешь и узнаешь. Не бойся, никто тебе не съест.
- Я в нерешительности сел в автомобиль и мы с ревом помчались по дороге.
- Да... Умеешь ты пустить пыль в глаза. Мужика, надо полагать подцепила богатого? - поинтересовался я.
- Типа того, - ответила Валя.
Что то в ней переменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. От неё как будто бы веяло холодом, несмотря на видимую дружелюбность. Жизнь меняет людей, иногда, увы, не в лучшую сторону, в зависимости от обстоятельств, - думал я, глядя на неё, под шум мотора, наслаждаясь быстрой ездой.
Стоит отметить, водить она научилась мастерски. Через некоторое время, мы подкатили к шикарному особняку. Автоматические ворота открылись, и машина заехала во двор.
- Выходи, приехали, - сказала Валя. - Пойдём, нас уже заждались.
Я вылез из автомобиля и огляделся.
- Да! Красиво жить не запретишь ! - подумал я с бешеным восторгом посмотрев на дом и усадьбу.
- Кто же здесь живёт? Не президент случайно? И зачем я ему сдался? Может  хочет меня в дворники нанять? Ему, что своих мало? И вообще, как он узнал о моём существовании? - у меня возникло много вопросов.
Валя подошла ко мне и последнее, что я помню, это был удар электрошокером. Моё сознание провалилась в пустоту.

Очнулся я в подвале пристегнутый наручниками к какой-то трубе торчащей из стены. Открылась дверь, и в подвал вошла Валентина держа в одной руке поднос с едой, в другой ведро.
- Что происходит? - спросил я её.
- На вот поешь, - сказала она, не ответив на мой вопрос, и поставила поднос передо мной. - И ведро держи, чтобы было куда гадить. Сидеть тебе здесь, наверное, долго, - добавила она усмехнувшись.
- Что вы от меня хотите? - опять спросил я. - За меня выкуп не дадут. Нет у меня богатых родственников.  И, у меня денег тоже нет, - признался я в своей неплатёжеспособности.
- Короче говоря, ты нищеброд Тема. Господи, и за этого неудачника я когда то хотела выйти замуж! - сделала Валентина вывод из моих слов.
- Ну, это ничего. Если денег нет, то мы тебя на органы пустим.
Она рассмеялась.
- Ладно. Расслабься, - успокоила Валя меня, видя мой испуг. - Ничего мы от тебя не хотим. Ты всего лишь приманка. Нам нужна твоя рыжая подружка. Если любит она тебя дурака, значит сделает для нас всё, что мы от неё потребуем. Явится сюда тебя спасать, как миленькая. А, не явится, мы тебе член отрежем и вышлем ей его на память, - пояснила моя бывшая.
Вот так друзей теряют.
- Кто мы? - спросил я.
- Тебе этого знать не обязательно. Мы и всё. Уважаемые люди, не тебе чета. Ладно, мне пора. Сиди здесь красавчик, не скучай.
С этими словами она развернулась и ушла. Мне лишь оставалось ждать.
- Что же им нужно от моей Тани? - думал я, теряясь в догадках.

С утра у Тани душа была не на месте. Всё валилось из рук. Артём не вышел на работу и не отвечал на звонки. Она чувствовала, что с ним что-то случилось. Вдруг у неё зазвонил телефон. Таня обрадовалась, потому, что звонил он. Вместо голоса своего жениха она услышала в трубке незнакомый мужской голос:
- Твой Артём у нас. Если хочешь увидеть его живым, то тебе придётся приехать. Выходи на улицу, там тебя уже ждёт машина, только смотри без шуток.
Таня ничего не ответила.
- Что молчишь? - спросил голос.
- Думаю. Я надеюсь с ним всё в порядке?
- Думай быстрее, а то за твоё раздумье ему придётся дорого заплатить.
- Делайте с ним, что хотите. Артёмов много, я себе ещё найду.
Теперь замолчал Олигарх. Это звонил он. Его план провалился.
- Эй, на проводе! Что замолчали? - подала голос Таня. - Это я сказала к тому, чтоб вы поняли,  - обычные методы манипуляции над людьми на меня не действуют. Всё нормально. Я еду, ждите. Но, всё равно будем играть по моим правилам.
- Да! Умыла она меня,- подумал Олигарх , когда Таня повесила трубку. - С характером девочка. Мне бы её вместе с Валей в одну команду, я бы горы свернул.

- Ничего себе так домишко, уютненький, - сказала Таня  увидев дворец Олигарха. - Вот, оказывается, как живут слуги народа!
- Проходи. Располагайся. Чай? Кофе? - предложил тот, когда она вошла.
- Я бы водочки выпила. Нервы, знаете ли. Не каждый день жениха похищают.
- Можно и водочки. Присаживайся.
Таня села в кресло. Человек подкатил сервировочный столик с выпивкой и закусками.
- Так, что вы от меня хотите? - спросила она, не притронувшись ни к чему.
- Бессмертия, не больше, не меньше, - ответил Олигарх.
- Зачем оно вам? Человек и одной жизнью распорядиться не может. А, тут - бессмертие! Не надоест вечно небо коптить? Так боитесь умереть? Понимаю. Грехов, видимо, много. Или жалко, что другим достанется все нажитое непосильным трудом? Точнее наворованное.
- Воровать тоже уметь надо. Не каждому дано.
- Ну, а я то чем могу помочь?
- Ведь ты же ведьма?
- Скажите тоже, ведьма! С чего вы взяли?
- Наслышан от Валентины о твоих подвигах.
- Валька дура . А, хоть бы и ведьма. Вот скажите мне, зачем нужно было все эти городушки городить с похищением? Или вы не ищете лёгких путей? Я бы и так всё рассказала, что знаю. Ну, не за так конечно.
- Что ты хочешь?
- "Лимон" баксов и дом на Рублёвке. - Таня ехидно улыбнулась.
- Ты и задаром всё скажешь как миленькая. Надавлю на тебя или твоего жениха
- Ой, ли! Смотри не нарывайся, а то порчу наведу. Щёлкну пальчиками, и не к чему будут тебе твои миллиарды. Станешь овощем на всю твою оставшуюся жизнь. Так что, со мной лучше дружить. Тебе миллиона жалко, что ли, с твоим то богатством? Не будь жмотом.
- Будет тебе миллион.
- Но вот и умница.
- Ты давай повежливей. Ровесника нашла. Думай, с кем разговариваешь!
- Ну да, мы же не привыкли к такому обращению. Мы привыкли повелевать и властвовать. Тошнит от вас господ. Сидите у нас на шее, ещё и корчите из себя. Ладно, не буду тебя лечить, вижу, что бесполезно. У каждого своя правда, - высказалась Таня.
Олигарх был вне себя от гнева, но сдерживался. Никто, никогда, не позволял ещё так с ним разговаривать, но эта ведьмочка была ему нужна, так что, приходилось терпеть.
- Не нужно мне от вас ничего. Это я так, стебанулась, - сказала Таня немного помолчав уже мирным голосом. - Выпусти Артёма, и мы уберемся отсюда.
- А, как насчёт бессмертия? - спросил Олигарх.
- Честно говоря, я не знаю. Бабушка знает. Она старая ведьма, опытная. Это вам с ней надо разговаривать, а не со мной. Только сразу предупреждаю, не надо действовать вашими методами. С ней шутки плохи. Купите лучше конфет шоколадных, и приходите к нам в гости. Хоть завтра. Я её предупрежу. Поговорите с ней, может, что и выгорит.

На следующий день к Таниному дому подъехала целая кавалькада автомобилей, с мигалками. Все соседи были ошарашены и терялись в догадках :
- Кого это к ним занесло?
В сопровождении телохранителей Олигарх поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Таня открыла дверь. Увидев его на пороге, она спросила :
- А поскромнее, нельзя было? Я в окно видела всю эту процессию. Что мы теперь соседям скажем?
- Скажешь, что депутат пожаловал в гости, пообщаться с электоратом по поводу улучшения жилищных условий ветеранам труда, в свете предвыборной компании. Или, ещё наплети что-нибудь, в этом духе, - ответил он.
- Ладно, заходите, мы вас ждём.
Ксерофонтовна, по случаю прибытия важного гостя, надела нарядный сарафан и даже накрасила губы. Василич сныкался куда-то, или в другое измерение, или в шкаф, от до греха подальше. Олигарх протиснулся в узкий "колидорчик"  и произнёс :
- И, не развернуться! Как вы тут живёте?
- Вот так и живем, - услышал Олигарх старушечьий голос. - В тесноте, да не в обиде. Проходи мил человек. Аура у тебя какая то нехорошая, так и смердит за версту. Всё равно заходи, раз пришел. Мы гостям завсегда рады.
Это говорила  сидящая во всей красе на кухне баба Фрося. Олигарх прошёл к ней.
- Здравствуйте, - сказал он и протянул коробку шоколадных конфет. - Это вам, прямо из Швейцарии. Таких здесь не купишь.
- Спасибо сынок, угодил. Только понты всё это, наш шоколад ничуть не хуже.
- Вы не правы.
- Может и не права. Что мы ели слаще морковки? Ладно, говори зачем пришёл, хотя можешь и не говорить. Мне Танька уже всё поведала. Много хочешь дорогой. А, мне какой прок со всего этого?
- Все, что хотите, в меру моих возможностей.
- Хочу прибавку к пенсии. Всю жизнь горбатилась, а получаю за это копейки.
- Где ты горбатилась? - не выдержал Василич в другом измерении. - Не смеши меня. Тоже мне Стахановка нашлась.
Телохранители встали в стойку.
- Да, заткнись ты там! Сиди и не вякай , - прикрикнула на него баба Фрося. - Это сожитель мой. Не обращайте на него внимания. Он немного того, от всех прячется в шкафу, - объяснила она Олигарху, покрутив пальцем у виска.
- Будет тебе солидная прибавка бабушка, я уж позабочусь. Ну, и ты помоги мне, - пообещал Олигарх.
- Это хорошо! - расплылась баба Фрося в довольной улыбке. - Да только ты опять не по адресу. Тебе с шефом надо договариваться, - сказала она.
- С каким шефом?
- С Дьяволом. Он у нас, за главного. Вот к нему тебе и надо.
- А, как нему попасть?
- Чего проще? Пусти себе пулю в лоб и сразу к нему попадёшь на приём. Тебя даже без очереди пустят, как особо злостного грешника, - старая ведьма разразилась громким смехом.
- Как же я стану бессмертным, если себя убью. Вы так не шутите бабуля, а то не видать вам  достойной пенсии как своих ушей, - обиделся на неё Олигарх.
Баба Фрося перестала смеяться и сказала :
- Не обижайся. Тут до меня дошли слухи, что ты у нас Великий Магистр и Чёрный маг. Тебе же лучше знать, как вызвать хозяина для задушевной беседы.
- Я уже давно понял, что все эти  Чёрные мессы ерунда. Не достучаться молитвами ни до Бога, ни до Чёрта, - задумчиво произнёс Олигарх и спросил :
- А, вы откуда про это знаете?
- Я всё знаю. Ну, или почти всё. Ведьма всё-таки, как ни как. Знаю ещё, есть одно место, то, что тебе надо. Щас я про него расскажу :
- В Тридевятом царстве, в Тридесятом государстве. Хотя нет. На море - океане, на острове Буяне, - начала разглагольствовать баба Фрося.
- Бабуля! При всём уважении. Хватит  пудрить мне мозги какими-то сказками, - прервал её Олигарх.
- Ты Александр Васильевич не нервничай, - ласково сказала старушка. - Вы тоже там, в правительстве, людям сказки рассказывайте про хорошую жизнь, а мы сидим, уши развесим и слушаем. Теперь скажу тебе серьёзно, когда Чернобыль бабахнул, слышал наверное про такую аварию, давненько это было, открылся  где-то там, в тамошних местах, поговаривают, портал, прямо к дьяволу в приемную. Только просто так не найдёшь. Нужно всё моё знание. Если тебе это надо, поедем, поблукаем там по округе, может и найдём вход к нечистому. Только потом смотри, не пожалей об этом! И, не надо всех этих мигалок, вертолётов, кучи телохранителей и всяких навороченных прибамбасов. Будем искать портал тихо, аккуратно, по старинке, иначе ничего не найдём. Ясно? Пойдём. Я хоть свои косточки старые разомну, да и тебе надо развеяться, а то скис совсем. Двинем пеходральчиком не спеша, с палатками и беседами у костра. Романтика! Эк меня растащило, прям, комсомольскую молодость вспомнила!
- Ты чаёк то пей, я ещё подолью. Конфеты и правда вкусные, без пальмового масла. Швейцарцы не балуются.
Баба Фрося перестала говорить, откусила конфету и прихлебнула из чашки.  Олигарх тоже молчал, обдумывая её предложение.
- Только ты давай сам всё координируй, - продолжила она не сомневаясь в его решении. - Возьмём с собой Таньку, Артёма, мне с ними будет веселей. Василича тоже прихватим. Куда от него денешься? И, ты возьми с собой пару-тройку человек, кого покрепче, больше не надо, а то всю округу распугаем. Всё необходимое снаряжение сам собери. Тебе  финансы позволяют. Как, согласен?
- Согласен, - ответил Олигарх.

Мы с Таней поначалу были ошарашены, когда бабуля сообщила нам о предстоящем походе, ведь надо было готовиться к свадьбе. Потом взвесив все за и против, решили : Почему бы и нет? В конце концов, если есть свадебное путешествие, пускай будет и до свадебное. Можно съездить, немного поразвлечься, тем более авантюра обещала быть интересной. Взяв отпуск за свой счёт, мы вскоре были уже готовы отправиться в дорогу. Отбытие наметили на понедельник.

Накануне отъезда Олигарх устроил у себя грандиозный прием и позвал на него кого только смог из так называемого "высшего общества". Он придумал веский повод, неважно какой, чтобы пришло побольше гостей. Собралось много всякой шушеры. Были тут чиновники всех мастей, светские б****, депутаты, барыги - перекупщики, называющие себя бизнесменами, высокопоставленные урки и менты. Заявились сюда как к себе домой известные художники, артисты, певцы и другие дармоеды, с тонкой душевной организацией. Слетелись как мухи на мёд, продажные журналисты, чтобы осветить это событие, а заодно пожрать и выпить на халяву . Олигарх смотрел на весь этот зверинец и откровенно скучал.
- Какой же паскудный круг моего общения! - думал он, с брезгливостью глядя на них.
- Да, что там говорить! Я и сам такой же.
За день до этого, когда вовсю, велась подготовка к данному мероприятию, Олигарх вызвал к себе своего преданного помощника, человека способного решить любой вопрос, такой нужен всегда, и сказал ему :
- Я хочу, чтобы ты, к завтрашнему фуршету, кое-что для меня сделал. Назови мне самую дорогую закуску для приемов?
- Я рекомендую тарталетки с начинкой из белого трюфеля, сыра дор - блю, и мяса королевской Таратуйки. Очень вкусно и недёшево. Тысяча баксов порция, - ответил тот.
- Откуда ты про всё знаешь?
- Мне положено.
- Жив буду, отправлю тебя на игру " Кто хочет стать миллионером?" Покажешь там свои способности. Но, мы отвлеклись. Нужно состряпать этой байды столько, чтобы на всех хватило. Тысяча баксов говоришь? Думаю, перед таким искушением никто не устоит. Я знаю эту публику. И ещё. Ты можешь достать сильного слабительного?
- Без проблем.
- Накачай им всё закуску перед подачей. Завтра отправляюсь, как ты знаешь, в так называемую, экспедицию.  Кто знает, что меня там ждёт. Хочу повеселиться на дорожку. Потом конечно будет много шума и вони, и в прямом, и в переносном смысле. Долго придётся всё отмывать и отмываться. Не страшно. Вернусь, мы стрелки переведём на шеф-повара. Мне его откровенно жаль. Ну, а если не вернусь, останутся у всех обо мне хорошие воспоминания.
- Да вы шутник Шеф! - произнёс помощник и улыбнулся. - Скандал будет на всю страну!
- Не думаю. Кому охота выставлять себя на посмешище?
- Замечу я вам - дороговатое удовольствие получается.
- Раз живём. Будет хоть, что вспомнить. А деньги что?  Надо их же на что-то тратить. Для меня это всё равно мелочь.
То было вчера, а сейчас приём был в самом разгаре. Олигарх взял в руки микрофон и попросил слова.
- Дамы и господа! - обратился он к гостям. - Сейчас вам подадут изысканное и очень дорогое блюдо, восхитительное на вкус. Не побрезгуйте, отведайте его от моих щедрот. Впечатления от этой дегустации у вас останутся на всю жизнь.
Все зааплодировали. Официанты с подносами разбрелись по всему залу. Веселье начиналось. Олигарх обратился к своему помощнику находившемуся рядом и ждавшему распоряжений :
- Закройте все туалеты и входные двери для большей интриги. Я пошёл к себе в кабинет. Буду наблюдать это шоу по камерам.
- Никого ко мне не пускать, - приказал он.

Похожим, ранним, летним утром, группа в составе меня, Тани, Олигарха, Василича, бабы Фроси, Валентины, её тоже взяли с собой, двух амбалов, Ивана и Алексея, в своё время, так неудачно похищавших мою невесту, на двух внедорожниках, доверху нагруженных снаряжением, двинулась в путь. Всё-таки мы взяли несколько машин  сопровождения - положение обязывало. Они вели нас до границы с Украиной, дальше мы ехали одни. На таможне Олигарх не афишировал своего пребывания на территории соседнего государства, во избежание нездорового любопытства со стороны властей, поэтому косил под обыкновенного туриста.  Всю дорогу молчали, только баба Фрося, что-то мурлыкала себе под нос. Танька зависала в телефоне, а я в наушниках, слушал музыку и вёл машину. Олигарх, Валя и амбалы ехали в другой.
По пути, так как, почетного эскорта у нас теперь не было, нас остановили хохляцкие гайцы. Форма была у них другая, а суть та же - денег хотели.  Так и было написано на их спинах :  "ДАЙ"  - державная автоинспекция. Баба Фрося что-то пошептала, и они исполнили  нам дуэтом "Распрягайте хлопцы кони". Потом сплясали Гапака. Устав, блюстители порядка на дорогах Незалежной, отдали нам честь и завалились спать прямо на обочине. Мы повеселились от души и поехали дальше. К вечеру были в Киеве. Там мы поселились в гостиницу, заночевали и на следующее утро поехали дальше. Доехав до Чернобыля, мы подались по  направлению к Припяти, пока не остановились у Зоны отчуждения, огороженной колючей проволокой.
- Всё. Дальше пешочком, - скомандовала баба Фрося и добавила :
- Машины надо спрятать, а то останутся от них одни рожки да ножки, народ здесь ушлый. Мы загнали тачки в лес и закидали их ветками, достав перед этим всё необходимое, для предстоящего похода. Наша бабуля, переодевшись смотрелась в камуфляже просто сногсшибательно. Она отошла в сторону и принялась шаманить. Спустя некоторое время, поколдовав над своими, известными только ей магическими штуками сказала :
-  Нам туда, - и показала направление рукой.
- Надо выпить на ход ноги, - заявил Василич.
- Я тебе выпью! - возмутилась баба Фрося. - Ещё не хватало, потом тебя на себе волочить. Угомонись старый, не на прогулку приехали.
Тот обиделся, но послушался. Взвалив рюкзаки на спины, мы пошагали по "ржавому" лесу. Его здесь так называют из-за своеобразного рыжего оттенка листвы. Это последствие действия радиации.  Попадалось на глаза много животных и птиц. Всё правильно - ушли люди, пришли звери. Грибы росли чуть ли не под ногами, только собирать их было некому. Да, и есть я их бы побоялся. Отмахав с десяток километров, изрядно притомившись с непривычки, мы вышли на поляну. Смотрим, дедок какой-то на пне сидит, и недружелюбно на нас смотрит.
- Дедуль, ты кто? - спрашиваем.
- Конь в пальто, - отвечает он не совсем вежливо, - Вот сижу здесь. От вас лес охраняю. Ходят тут всякие.
- Послушай конь, - сказал ему Олигарх. - На лесника ты что-то не очень похож, чтобы лес охранять, больше на бомжа смахиваешь.
- Не, я не лесник. Живу я здесь.
- Я же говорю бомж. Или может быть ты отшельник? Богу молишься, грехи замаливаешь, подальше от мирской суеты.
- Да, нет, никому я не молюсь. За порядком здесь слежу, чтобы лес не губили, зверушек не обижали, не мусорили.
- Тогда получается лесник, только какой-то неправильный.
- Нет. Лесник это когда за зарплату. А, я  Леший.
Мы переглянулись. У старика видно поехала крыша, хотя это может всего лишь прозвище. На поляну вдруг выбежал какой-то странный кабан, зелёного цвета в чёрный горошек, с огромными клыками и пушистым длинным хвостом. Он свирепо уставился на нас своими поросячьими глазками. Мы опешили. Олигарх , схватился за ружьё.
- Мефодий, иди своей дорогой. А, то я тебе щас! - крикнул Леший кабану с экстравагантной внешностью, пригрозив ему кулаком. Кабан видно его понял и ломанулся в кусты.
- Вы это все видели? И много здесь такой живности водится? - спросила испуганно Таня.
- Что ты внученька хочешь? Это же Чернобыль, - ответила ей баба Фрося.
- Как же ты тут живёшь дед ? Никаких же бытовых условий! - поинтересовался Олигарх у Лешего.
- Нормально живу, не жалуюсь, - отвечает ему тот. - Земляночка у меня уютненькая, за квартиру платить не надо. Удобства? Где стоишь, там и удобства. Телевизоры ваши, интернеты всякие, мне и даром не нужны. Нервы беречь надо.
- А, как же пенсия?
- Зачем мне пенсия? Вы где-нибудь здесь магазины видели?
- Продукты то, где тогда берёшь. Святым духом что-ли питаешься?
- Грибы, ягоды ем, картошку в соседней деревне тырю .
- А, вдруг заболеешь? Что тогда делать?
- Я не болею. Это вы там , в городе, едите химию, дышите химией, пьёте химию, вот и болеете. А, у меня всё натуральное. Чего мне хворать?
- Сказал тоже, питание у него здесь здоровое. Всё заражено радиацией?
- Мы привыкшие. Она даже нам пользительная.
- Один живёшь?
- Почему один? Птички здесь, звери разные. Я с ними разговариваю. Развлекают они меня по всякому.
- Я, в смысле, женщина у тебя есть?
- Нет, Бог миловал. Набивалась тут Кикимора в жёны. Да только, оно мне надо? Я по натуре существо свободолюбивое, не от кого зависеть не хочу, привык жить один и никому не кланяться. А бабам только волю дай. Семья это привязанность, а значит ответственность, с кучей обязанностей. Зачем мне нужны все эти проблемы? Я привык жить один и никому не кланяться. В отличие от вас которым, с детства вдалбливают в голову, что вы всем должны. Сначала маме с папой, потом школе, семье, обществу, государству. Должны ходить на работу, чтобы обеспечить существование себе и своим родным, обязаны быть любящими сыновьями, мужьями, отцами, дедушками, добропорядочными и законопослушными членами общества. Вся жизнь ваша так и проходит в добровольном рабстве, пока не умрёте.
- Вот лежишь ты в гробу, - закончил Леший свою мысль и указал на Василича, - наконец-то никому ничего не должен, только не можешь этому порадоваться, потому, что ты покойник.
-А, чего сразу я? - возмутился тот.
- Я, это к примеру. Просто хотел вам сказать, что меня устраивает такая жизнь в полном одиночестве.
- Мы за тебя рады. С такими принципами, когда помрёшь, никто про тебя и не вспомнит, - сказал я ему.
- Я не умру, я Леший, существо бессмертное, - возразил он.
- Скажи нам Леший, как нам к речке выйти? - спросила его баба Фрося, - хватит чушь нести.
- Идите туда, - он показал рукой. - Здесь недалёко.
Мы двинулись дальше, а дедок, остался сидеть на пне, ковыряясь в носу.
- Он не наш. Я бы нечисть почувствовала за версту, - сделала вывод баба Фрося.
- Говорю же бомжара, наверное, бывший интеллигент, мысли у него какие-то философские, да не в том направлении. Жена небось бросила, он с расстройства, как водится стал бухать, квартиру пропил, где ни будь в городе, вот и подался сюда на ПМЖ, подальше от людей. Понимает в душе, что накосячил, вот и ищет себе оправдание. К тому же, видимо башню снесло от одиночества и вегетарианского питания. Грибов наелся неправильных, вот и плетёт невесть что, - добавил Олигарх.
Вскоре мы вышли к реке Припяти и разбили лагерь. Берега её густо заросли ивняком и камышом, но мы всё-таки нашли подходящее место с подходом к воде.
- Эх! Искупаться бы! - растащило Василича.
- В этих местах караси и те с зубами, про щук я вообще молчу. Никому я не советую заходить в воду. Особенно без плавок, - предупредила баба Фрося.
Один из амбалов сунул руку в воду и радостно сказал :
- Водичка то, как парное молоко!
- А!!! - вдруг закричал он.
Что-то  похожее на маленького крокодильчика  вцепилось ему в палец. Верзила принялся стучать этим по камню, пытаясь отцепить.
- Я же предупреждала, - произнесла баба Фрося.
Из реки выплыло, что-то ужасное и заорало благим матом :
- Ты, что творишь морда? Не смей обижать моего сынулю! Я за него любого порву. Ты посмотри на него, справился с маленьким. Думаешь, вымахал такой здоровяк и тебе всё можно?
По пояс в воде стоял мужик, синий, лохматый, весь в водорослях и матерился на остолбеневшего от удивления то ли Лёху, то ли Ваню. Они были похожи как близнецы, и не разберёшь, кто есть, кто. Крокодильчик , в конце концов отцепился и плюхнулся в воду.
- Ладно, Петрович угомонись, - сказала ихтиандру баба Фрося. - Хватит ругаться. Он сам виноват, первый напал. Забирай своего пацана, и плыви с миром.
Мужик сердито засопел и нырнул в воду, ничего не сказав. Так мы его и видели.
- Не волнуйтесь, - обратилась она уже к нам. - Знаю я его. Водяной это местный. Безобидный он, только ужаса нагнал из-за своего отпрыска. Родная кровиночка ведь.
- Леший, Водяной, только Домового нам не хватает для полного счастья, - произнес Олигарх.
Василич покосился на него, но ничего не сказал.
- Да!! Чудеса, да и только. Что ещё дальше будет? - сказал я с удивлением.
Вечером у костра баба Фрося спросила :
- Хотите я вам расскажу про Петровича, и как он стал Водяным?
- Конечно хотим, - ответили мы хором.
- Ну, тогда слушайте, - повела она свой рассказ.

Петрович

Жил, был, в одной деревне под Припятью мужик. Нормальный мужик, ни дать не взять - Петровичем звали. Руки золотые и умом Бог не обидел. В меру пьющий, и не злой. Хозяйство держал и жену свою любил. К слову, жена его Любаня, была красавицей писаной, характера доброго - не баба  а клад. К тому же домовитая, и приберет, и приготовит, и за скотиной присмотрит. Души он в ней не чаял. Собрался как-то раз Петрович к своему лучшему другу в соседнюю деревню. Завёл он свой "Жигуль", и тронулся по холодку. Проехал Петрович на нём пару вёрст, да только чудо автопрома возьми и заглохни, не заводится, хоть убей. Покопался Петрович под капотом, да и пошел обратно домой за нужной деталькой. Вот заходит он в хату и наблюдет такую картину - его ненаглядная жёнушка, с соседом в  кровати кувыркается. Петрович сначала оторопел, не веря своим глазам, потом, не помня себя от гнева, в состоянии аффекта, пришиб сгоряча обоих, первым, что попалось под руку. Затем он забрал то, зачем возвращался, дом подпалил, и ушёл будто его вообще здесь не было. Дойдя до своей тачки, Петрович исправил поломку, завёл свою "ласточку" и поехал, как и собирался к своему другу, весь убитый горем. Друг, увидев  Петровича сразу понял, что, что-то случилось.
 - Давай колись, что с тобой? - спрашивает.
Петрович поведал ему про свою беду, рассказал, какой у него зигзаг в жизни приключился. Вот такая вот загогулина. Вроде еще вчера всё было в жизни хорошо, а сегодня бац, и всё плохо. 
- Это тоже хорошо, потому, что могло быть ещё хуже, - заметил друг.
- Куда уж хуже? Хуже уже  некуда! - произнес Петрович с болью в голосе.
- Ты Петрович не горюй. Всё в жизни бывает, - посочувствовал ему друг,
- А Любаня сука! - сделал он вывод. - Давай помянем её. Не боись Петрович, алиби я тебе обеспечу.
Они сели, выпили, и пошли разговоры :
- У меня Машка другая! - похвалился друг. - Честь мужнину бережёт, не озорует как другие . Меня любит пуще жизни.
- Это как ты сам думаешь, - возразил ему Петрович, - все они бабы одинаковые.
- Нет, моя не такая , - он стоял на своём.
- Не такая говоришь ? Давай устроим твоей, ненаглядной проверку.
- Как?
- Скажем ей, что поехали на рыбалку, а сами спрячемся в сарае и понаблюдаем за развитием событий.
Сказано, сделано. Недолго им пришлось ждать. Не прошло и часа смотрят какой-то хмырь шасть в калитку и прямиком к Машуне, которая вышла на крыльцо встречать своего любовничка. Целует её, обнимает. Она вся так и млеет.
- Я же говорил! А ты всё : Моя Машуня! Моя Машуня!
- Тьфу! - сплюнул Петрович.
Друг не утерпел, выскочил из засады, подбежал к ним  и хрясь по морде наглеца. Жене своей любимой тоже пенделя вломил.
- Все! - орёт. - Развод и девичья фамилия.
Та в слезы. И, что теперь делать? Куда бедному крестьянину податься? Знамо дело куда, как и говорили, на рыбалку.
Загомошились мужики, водкой затарились под завязку, чтобы горе заливать, душа горит от обиды, требует, потому, что у обоих жизнь дала трещину.  Удочки взяли только для вида. Сели на берегу речки, костерок развели, сидят, бухают, разговоры за жизнь ведут. Стало смеркаться. Видят, выплывает к нем из реки полу - баба, полу - крокодил, и молвит человеческим голосом :
- Привет славяне! Чего приуныли мужички?
- Что, ты вообще такое? - удивился Петрович, и спрашивает у друга :
- Ты где братан , водку брал? Невесть, что мерещится.
- Я не глюк, я русалка, только мутированная, - пояснила она. - Когда реактор бомбанул, радиация попёрла, вот вам и результат во всей красе.
- Час от часу не легче. Русалка говоришь? Бывает же такое! Греби тогда к нам русалка. Милости прошу к нашему шалашу, - пригласил её Петрович присоединиться.
Русалка вылезла из речки и подползла к ним, потому, что вместо ног у неё был хвост, правда какой-то не рыбий, а как у ящерицы.
- Что вы такие грустные? - спросила она. - Проблемы? Тогда наливай!
Ей налили. Русалка лихо махнула стопку и занюхала плавником. Мужики переглянулись и поведали ей свои истории. Та, выслушав  вздохнула и высказала умную мысль :
- Все бабы б**** потому, что все мужики сволочи .
Потом добавила :
- И ещё. Все бабы дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы. Так уж мы устроены.
Всё понятно, - произнёс Петрович задумчиво и спросил :
- А у тебя-то мужик есть, водяной какой-нибудь, или рыбинспектор на худой конец?
- Откуда ему взяться? От сырости что ли? - ответила она с грустью. - Одна век коротаю.
- Жалко мне тебя. Хорошая ты. Если выпить побольше, и за красавицу сойдёшь. Ты уж точно налево не поплывёшь.
- Ну, что, морда крокодилия, хочешь, буду твоим мужем? - сделал Петрович русалке предложение руки и сердца.
- Хочу! Хочу! - воскликнула она и захлопала в ладоши. - Ты мужик хоть куда, а я вообще, диво дивное.
- Тогда пошло оно всё! - в сердцах сказал Петрович пошёл к речке и утопился.
- Подожди меня! - закричала Русалка и нырнула следом за ним.
Наутро друг Петровича проснулся, и не найдя рядом никого, с больной головой, побрел домой. Он шёл и бубнил себе под нос:
- Хорошо мы вчера внедрили! Пригородится же спьяну такое! Куда это Петрович только запропастился?
Дойдя до дома, верный друг Петровича опохмелился и опять завалился спать. Свою Машку он простил и жили они потом долго и счастливо, потому, что перестал мужик быть сволочью, прислушавшись к словам русалки. Друга своего он больше никогда не видел. Пропал корефан, как в воду канул. С тех пор, стали на удочку в реке попадаться крокодильчики кусающиеся и ругающиеся матом. Какие покрупнее могли и в морду дать. Это Петрович постарался, настрогал себе потомства. Красавцы крутым нравом все как один пошли в отца, а обликом в маму.

- Вот как в жизни бывает, - закончила свой рассказ баба Фрося.
Все молчали, переваривая услышанное. Тем временем на костре, в котле поспел ужин. Танька была за повара. Все принялись с аппетитом есть - сказывалась утомительная прогулка на свежем воздухе. Только Олигарх не притрагивался к еде. Он сидел и косо смотрел, как мы улетаем кулеш за обе щеки при этом о чем то думая.
- Иван Васильевич. А, вы что же? Отведайте чем Бог послал, - сказала Таня и протянула ему наполненную чашку.
- Как вы вообще можете это есть, - заявил Олигарх, но голод пересилил его амбиции и он со словами :
- Ладно, давай, уговорила. Взял предложенную еду и стал поглощать её, тоже с большим аппетитом.
- О чём ты всё время думаешь милок? - спросила его баба Фрося.
- О народе думаю бабушка, о народе, - ответил он с сарказмом в голосе. - Думаю, какой такой ещё закон придумать, чтобы его побесить.
- А нельзя сынок просто страну разворовывать без всяких этих ваших издевательств над людьми?
- Так неинтересно, да и надо же создать видимость, что мы, члены государственной думы, работаем, печёмся о вас, о вашем здоровье. А, вы  всё  недовольны. То зарплаты у вас маленькие, то цены высокие, в частности на еду, водку, сигареты и бензин. А ведь так всё и задумано. Пить вредно. Курить вредно. Много кушать тоже вредно. Ходите пешком, здоровее будете.
- Ну, а сами-то что?  Не бережёте себя совсем. Жрёте, пьёте в три рыла, раскатываете на дорогих машинах. И не стыдно вам?
- Стыдно бабуля. Ох, как стыдно! Мы сгораем от мук совести, но не подаём вида.
- Вот сейчас ты издеваешься. Послушаешь тебя, вы прям Ангелы. Смотрите, доиграетесь! Взбунтуются люди и начнут вас на фонарях вешать.
- Не взбунтуются, у нас народ терпеливый. Выпьет на последние, какого-нибудь, дешевого пойла, закусит чем Бог послал, и сядет телевизор смотреть, про то как у нас в стране всё хорошо, а у других всё плохо, и будет гордиться тем, как мы когда-то Печенегов победили. А мы, если что, на  самолёт, и поминай как звали.  За границей у нас всё схвачено, и бабки, и недвижимость. Семьи тоже там. Переждём, пока народ перебесится и назад. Можно опять из него кровь пить.
- Нехорошо, - задумчиво произнесла баба Фрося, - коснётся тебя когда-нибудь всё это, помяни мое слово.
- Знаю. Поэтому и иду с Чёртом договариваться, чтобы не коснулось.
Олигарх отвернулся и продолжил  трапезу.
- Сволочи вы там все в правительстве, - подал голос Василич.
- Договоришься старый. Привлекут тебя по статье за неуважение к власти, - ответил ему на это Олигарх.
Его слова подтолкнули Василича к рассуждениям :
- Вот допустим у меня сосед козёл, и я его соответственно не уважаю, - начал он. - Если вы все такие же, как и мой сосед, извиняюсь, тоже козлы, почему я должен к вам относиться по другому? Нет у меня к вам уважения, и если меня привлекут, оно от этого не появится. Бояться буду, а уважать нет.
- Ты соседу говоришь в лицо, что ты о нём думаешь?
- Не говорю, он может и в морду, дать.
- Так и власть не уважай молча. Пойми. Корова должна давать молоко, при этом, не мычать, и не бодаться. А, что она там себе думает, тупая скотина, нам плевать.
- О корове заботиться надо, кормить, а не держать в чёрном теле.
- И так сойдёт.
- А если сдохнет ?
- Не сдохнет. Русская порода выносливая. Если всё-таки копыта отбросит, то стадо большое, одной больше, одной меньше.
- Да пошёл ты! Что с тобой разговаривать? - в сердцах сказал Василич и замолчал, не желая больше дискутировать с Олигархом. Потом он внедрил водочки из своих припасов и стал смотреть на костёр, наслаждаясь жизнью.
Валентина сидела в сторонке и не вмешивалась в разговоры. Она со скукой  смотрела на всех и думала :
- Тоска смертная! Что я здесь делаю? Хоть бы случилось что, а то, с ума можно так сойти.
Амбалы невозмутимо ели и тоже молчали. После ужина мы разбрелись по своим палаткам и легли спать. Утром проснувшись, двинулись дальше, вверх по течению. Маршрут прокладывала баба Фрося, только ей ведомо куда.

Появление  людоеда

Бродило по лесам и перелескам Чернобыльской зоны отчуждения, стадо одичавших хохлов, бывших работников колхоза "Светлый путь", раньше процветающего, а теперь, после катастрофы на АЭС, накрывшегося медным тазом. В стране грянула Перестройка, и всем стало не до них. Кто-то уехал, а эти почему-то не захотели, видимо, на что-то надеясь, или им просто было лень. Со временем они одичали. Всё было у них не как у людей. Ели, что само в руки попадётся, одевались во , что придется, и спали где только можно приткнуться.  Немодельные были и ленивые. То у них крокодил не ловится в местной речке, то кокос на дубе не растёт. Найдут какую-нибудь одичавшую яблоню с яблоками, что не съедят, так понадкусывают, нет бы впрок припасти. И согласия между ними не было, вечно между собой лаялись, обвиняли друг друга в своих бедах, а только не себя. В конце, концов надоело им так прозябать, прикинули они своими отупевшими мозгами и решили, что стаду нужен пастух. Собрались дикари на поляне. Сначала как и положено у дикарей, попрыгали, поскакали возле костра, потом выбрали из всех самого сильного и самого хитрозадого, вождя и шамана. Вождем стал бывший председатель колхоза Мыкола ****ьщук, а шаманом бывший парторг Панас Голопупенко. Им было не привыкать, руководить и направлять. Сразу дело пошло на лад, потому, что стадо превратилось в племя.  Вождь распределил, кому за крысами охотится, кому лягушек в речке ловить, а кому лебеду рвать. От каждого по способностям, каждому по труду. Это мужикам. Бабам же приказал из старых мешков одежду шить, и еду варить. Надоело всем сырых крыс с лягушками жрать. Ещё каждой выделил по мужику, чтобы не было между ними конфликтов на сексуальной почве. Создал такой вот институт семьи и брака - ни к чему мол, в цивилизованном племени беспорядочные половые связи. Всё им стало по плечу, хоть новое Чёрное море копай. Шаман культурно - просветительную работу ведёт, тряхнул стариной, богов всяких, демонов, злых и добрых духов понавыдумывал. Творческий человек, недаром бывший политработник. Гром гремит, молния сверкает, буря мглою небо кроет. Раньше всем было страшно, а теперь всё как по нотам. Вот вам бог грома, а вот вам бог молнии, и ещё кучу всяких, разных богов, на все случаи жизни. Теперь никто не боится, все знают, что к чему. Сделал из старого таза бубен, понавешал на себя разных побрякушек, воет, прыгает вокруг костра и придуривается :
- Шурум-бурум, тыгыдык-тыгыдык, - типа камлает. Всё как полагается. Вот, только одолела шамана Панаса ностальгия по ушедшим временам. Вырезал он, как смог бюст Ленина из колоды и сказал всем :
- Это главный Бог. Молитесь ему остолопы, ничего не бойтесь, он вас защитит.
Остолопы и рады, им бы кому не молиться.  Деградировали бывшие колхозники в конец. Опустились на низшую ступень эволюции. Забыли, что есть на свете другие религии, Атеизм  в конце концов, и реально превратились питекантропов. Незаметно для себя очутились в Каменном веке.  Хорошо, хоть разговаривать не разучились. Зато жизнь у них наладилась. Стала как во всём цивилизованном мире. Все трудятся в поте лица, а шаман с вождём лежат в шалаше целыми днями и бездельничают. Им все жратву несут, а они её делят. Лучшие куски себе и про запас, остальным выделяют прожиточный минимум, лишь бы с голоду не передохли. Если кто недоволен, тому объясняют :
- Сами власть выбирали, вот и не жалуйтесь.
Для своего спокойствия и для успокоения самых непонятливых отобрали из племени несколько дикарей покрепче, и за усиленный паёк велели им себя охранять, и усмирять непокорных. Вот такая вот политика получилась, как и во всем мире.

Родился у одной пары троглодитов сын, этакий индивид. С годами выросла из него неординарная личность. Мамаша когда носила его утробе, что-то не то, наверное, съела, или дала о себе знать неблагоприятная экологическая обстановка в регионе. Назвали его Остапом. Рос он, рос, и стали замечать соплеменники, что, что-то с парнем не так. Работать вместе со всеми он не хотел, только валялся целыми днями на травке и пел залихватские украинские песни, или же просто лежал молча, уставившись глазами в небо, о чём-то думая.  Вырос на горе своим родителям лоботряс, тунеядец и дармоед. Что-то они  упустили в воспитательном процессе. Теперь пороть было уже поздно. Ему внушают :
- Нельзя жить в племени и быть свободным от племени. То, что ты не такой как все не освобождает тебя от обязанностей. Сходи на охоту, ленивая ты, тупая скотина!
Он им в ответ :
- Человек! Это звучит гордо. Вам ничтожествам меня не понять. Я новое звено в цепи эволюции и имею право жить жизнью основанной на личном выборе. Мне нельзя работать. Вдруг война, а я уставший.
- С кем ты воевать собрался, придурок? - спрашивают его.
- Знамо дело с кем, с клятыми Москалями, - отвечает.
- Сдался ты им. Надо было придушить тебе ещё в детстве, - сказал его отец в расстроенных чувствах.
- Вот не надо мне говорить такие обидные слова папаша. Я хочу делать, что хочу, и не хочу делать того чего не хочу. Я не трогаю других, вот и вы все отстаньте от меня. Не учите меня жить!
- Чего же ты хочешь? - спросил его вождь.
- Хочу, чтобы не приставали ко мне со своей работой, а то я устрою государственный переворот и сам стану вождём. Буду как и прежде  ничего не делать, а меня за это станут все кормить и уважать. Поймите глупые обезьяны, ненавистный труд это добровольное рабство, чтобы утолить голод. Нам приходится расплачиваться за своё сытое брюхо своей свободой, а она бесценна, - ответил Остап.
- Ума не приложу, где ты всего этого нахватался?
-  Книжку умную на помойке нашел. Какую не скажу.
- Всё понятно.  Начитался запрещенной литературы дессидент. Научили дурака грамоте, на свою голову. Революционер хренов! Ленин в разливе тут сидит! Я тебе покажу революцию! Переворот он устроит стервец! Мне и самому пока вождём быть не надоело, - возмутился предводитель племени.
- Быстро встал и пошёл лопухи рвать! - скомандовал он Остапу.
- Сам иди на хутор бабочек ловить, - дерзко ответил тот.
- Как ты смеешь мне, так дерзить? Хватайте его! - приказал Вождь своим телохранителям, - будем сопляка учить , как со старшими разговаривать.
- Я согласен с тобой мой вождь, а то он совсем обнаглел, - сказал Шаман, стоявший неподалёку и слышавший весь разговор. - Нужно прибить прохиндея, пока  другие глядя на него не распоясались. 
Они не успели осуществить задуманное. Остап не стал ждать расправы над собой. Обозвав своих сородичей нецензурными словами, он ринулся бежать, сломя голову. Остап был подобен брошенному камню, который думает, что умеет летать. Он долго бежал и остановился когда уже не было сил, возле какого-то заброшенного бункера, и переведя дух зашёл во внутрь.
- Здесь я буду жить один, в полном одиночестве, подальше от всех, - решил Остап, но из темноты на него вылупились два горящих глаза, развеяв все его мечты об уединении.
- Кто здесь ? - спросил он.
- Нет тут никого, - прозвучал в ответ сиплый голос.
- А если я камень кину?
- Это я.
- Кто я?
- Вася.
- Покажись Вася, не бойся.
Из темноты вышел лохматый, грязный, потрёпанный мужик, весь в синяках. Остап посмотрел него с сочувствием и спросил :
- Откель будешь Вася?
- Тут неподалеку община одна живёт, в заброшенном посёлке. Я из неё. Только мне пришлось оттуда срочно делать ноги. Вместо благодарности, побили меня, жалкие ничтожные твари. Еле ноги унёс. Вот и делай людям добро.
- Похожий случай, только в отличие от тебя, я успел убежать, - произнес Остап.
- Что же ты натворил, брат мой по несчастью? 
- Надоело нам ишачить на президента и премьер-министра, они у нас в общине были за главных, и подбил я народ свергнуть правительство. Люди повелись на мою агитацию, устроили им импичмент, поколотили их, да ещё вдобавок утопили в пруду сгоряча. Сам понимаешь :  Бунт бессмысленный и беспощадный. Их тоже можно понять, натерпелись произвола от верхушки, надо же как-то стресс снять.
- Вождь с шаманом тоже когда-нибудь, также кончат, - подумал Остап.
Тем временем Вася продолжал :
- После этих событий сказал я всем, что мы теперь заживём счастливо. Никто не будет нами повелевать и присваивать себе результаты нашего труда. Счастье было недолгим. Не учёл я натуры людской. Все запасы за один день сожрали, перепились и передрались. Когда протрезвели, поняли, что пить и есть больше нечего, а работать не хочется, и заставить не кому. Выбрали они тогда нового президента и премьер министра, чтобы было кому руководить общиной, и на работу их баранов гонять. Меня же стали бить, ибо :
 - Нечего тут народ баламутить.
- Я тоже хотел, чтобы все были свободны и счастливы, - с грустью в голосе произнес Остап. - Только никому не нужна это свобода. Нужна похлебка, новые штаны и теплый угол. Нужна стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Нужна сильная рука, без неё полный разлад и разброд, - вот оно счастье.
- Так уж устроен человек, - закончил он свою мысль и обратился Васе,
- Что то, я проголодался, с утра не жрамши.  Мне тоже сейчас нужна не свобода, а еда. У тебя случайно нет?
Вася ничего не успел ему ответить, потому, что на середину бункера выбежала большая серая крыса и уставилась на них. Он ловко метнулся к крысе, схватил её, и принялся жадно пожирать животное, вместе с шерстью и костями.
- Я смотрю ты тоже не страдаешь отсутствием аппетита, - сказал Остап удивляясь его прожорливости. - Оставь мне хоть хвостик поглодать, - попросил он.
- Не. Не могу. Самому мало, - промычал Вася с набитым ртом, прожевывая очередной кусок.
- Жадина ты! - заявил ему Остап и понял, что Вася никогда не станет ему другом. Потом, что-то переклинило у него в голове, наверное, от сильного голода и переживаний. Он поднял арматуру с пола и ударом по голове размозжил ему голову. Потом Остап зажарил Васю на костре и стал есть.  Так и повелось. Он остался жить в бункере, а по всей округе стали бесследно пропадать люди. В погоне за призрачной свободой, а может из-за своей хронической лени, Остап наплевал на общепринятые морально-этические нормы при составлении своего рациона и стал людоедом.  Он долго просиживал ночами у костра, грызя кость какого-нибудь человека и глядел с тоской на луну. Остап был выродок, не такой как все, и только одна Луна понимала его. Мы о нём ещё вспомним.
 

Вождь собрал племя на совет. Он встал на пень и важностью в голосе произнёс :
- Соплеменники мои. Разведка мне донесла, что к нам движется группа туристов из восьми человек. Они хорошо одеты и у них много ценных вещей. Самое главное у этих людей должна быть настоящая еда, вкус которой я уже позабыл. Чем Чёрт не шутит, может даже сало с горилкой имеются.
Племя отреагировал на его слова с бешеным восторгом. Дикари  стали прыгать и орать от радости.
- Тихо! Хватит скакать дурни, - успокоил их  вождь и продолжил свою речь :
- Вы, что думаете недоумки  они так просто всё это вам отдадут?  Ставлю задачу - захватить их и обобрать. Если мы справимся, то нам будет чем поживиться. Возьмём их не умением, а числом. Навалимся всем скопом, авось одолеем.
После его слов племя приуныло. Драться им не хотелось.


Мы с трудом пробирались сквозь заросли. Впереди шли амбалы расчищая дорогу, за ними шла баба Фрося, показывая направление. Замыкал шествие Василич. Остальные были посередине. Когда стали выходить на прогалину, путь нам преградило сборище каких-то оборванцев, смутно напоминающих людей, с дубинами наперевес. Жуткое зрелище, скажу я вам. Мы от неожиданности опешили, потому, что не ожидали никого встретить в этой глуши. Вперёд из этой кодлы вышел здоровенный бугай. Сразу было видно, что он у них за главаря и обратился к нам грозно по украински :
"Панэ туристи. Пропануэмо видатти усё шо у вас э добровильно, инакше ми видберемо це силою".
- Уважаемый, говори по - русски . Моя, твоя не понимает, - сказал ему Олигарх.
- Товарищи туристы! Отдайте всё, что у вас есть добровольно, иначе мы отберём это силой, - вожак перестал придуриваться и повторил всё уже на понятном нам языке.
- У меня на них всех патронов не хватит, - произнес Олигарх и вскинул ружьё.
Амбалы приготовились к драке.
- Одичавших хохлов нам ещё не хватало, - обронил я, и тоже встал в стойку.
- Звиняйте хлопцы , сала нэма, - заявила им баба Фрося, и добавила :
- Проваливайте отсюда подобру-поздорову.
- Эй! Утырки. Я сейчас вам покажу "Москаляку , на гиляку", - прокричала им Валя, а сама подумала :
- Ну, наконец-то развлекусь.
- Ты, это о чём женщина? - спросил её вождь.
- О своём, о девичьем, - ответила она и бросилась в атаку.
Грабители не ожидали такого поворота событий и растерялись. Пользуясь моментом Валентина вклинилась в толпу дикарей и стала мочить их направо и налево. Хохлов обуял страх. Перед ними был злой дух войны и смерти Пипец, в женском обличии. Кто-то крикнул :
- Тикаем братцы! - и племя кинулось врассыпную, бросив раненых на поле боя.
- Называется, поели сальца, - обиженно пробубнил вождь, и тоже бросился наутёк.
Мы стояли с открытыми ртами, обалдев от увиденного зрелища.
- Ну, Валентина! Сколько патронов мне съэкономила, -  произнес изумлённый Олигарх.
Так закончилась Великая битва при реке Припяти.  Мы продолжили свой путь. Я подошёл к Вале и спросил её :
- Ты просто зверь! Где ты этому научилась?
- Прошла курсы самообороны, - отшутилась она.
- Не хочешь, не говори. Тебе их не жалко?
- На войне, как на войне. Они бы нас тоже не пожалели. Забили бы дубинами и все дела. А, зазнобу твою ненаглядную забрали в рабство. Что с них взять? Дикари они есть дикари.
Я согласился с её словами. Вечером мы сделали привал.
- Долго ещё идти? - спросил Олигарх бабу Фросю.
- Не знаю. Как карта ляжет. Если было бы всё так просто, народу бы туда понабежало немерено, за острыми ощущениями. Это тебе не дверь в сортир найти, - объяснила она ему.
- Ну, смотри старая! Может быть ты меня дуришь?
- Зачем мне это? Я же сама все затеяла. Не захотела бы, не пошла никуда, сидела бы дома, чаёк попивала и телевизор смотрела, вместо того, чтобы шляться с вами по лесу.
- Ладно. Я просто спросил. Пойду спать уже поздно.
Сказав это Олигарх побрел к себе в палатку. На утро мы недосчитались одного из амбалов. Вани. Его напарник проснулся, и не обнаружила рядом в палатке никого. Сначала он подумал, что  тот вышел по нужде, скорее всего так оно и было на самом деле, но Ваня что-то долго не возвращался.
- Что он там верёвку проглотил? - подумал Алексей.
Подождав ещё, мало ли что, он забил тревогу. Мы кричали и звали Ивана, но он не отзывался. Обшарив всё, мы обнаружили его кепку, с которой тот никогда не расставался и даже спал в ней.
- Странно всё это. Может опять хохлы? - предположил Олигарх.
- Вряд ли, - ответила ему Валя. - После вчерашнего, они вряд ли к нам сунуться.
- Но не инопланетяне же его похитили!
- Всё может быть, - вмешалась в разговор баба Фрося. - Места тут чудные. Ходят легенды, что бродит где-то здесь шестирукий восьминог, или шестиногий восьмирук, сейчас не упомню, мутант переросток, страсть Господня. Вот он Ваню небось и того.
- Тьфу, на тебя! Ты сейчас наговоришь! Будут теперь повсюду чудовища мерещится. И, что нам теперь делать? - спросил её Василич, но та промолчала.
- Что делать? Идти дальше, может объявиться, - заявил Олигарх. - Не объявится, что нам из-за него назад возвращаться? Невелика потеря.
Мы с ним согласились, хотя понимали, что это как-то не по людски.  На месте Вани мог бы оказаться каждый из нас. На следующее утро мы не досчитались и второго амбала.
- Мне это начинает надоедать! - возмутился Олигарх, - твой мутант, что специально выбирает, кого побольше? - спросил он бабу Фросю.
- Одному Богу известно, что у него на уме. Здоровяков сожрал, теперь за нас примется, - ответила она.
- Типун тебе на язык старая, - проворчал Василич. - Что нам теперь ночью и по нужде не сходить? Прикажешь терпеть до утра?
- Потерпишь, коль жизнь дорога.
Мы свернули лагерь и подались дальше. Теперь я шёл впереди. Всем было непонятно и страшно,  поэтому шли молча. Каждый думал о том, кто из нас будет следующим. Вечером, посовещавшись, мы решили устроить западню. Капканов у нас с собой не было, не на охоту же собирались, поэтому вырыли яму, и закидали её ветками, больше ничего лучшего придумать не смогли. Да, и что ещё придумаешь? Только после этого разбрелись по палаткам. Никто не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху. Постепенно усталость взяла своё, и мы отключились. Под утро нас разбудил истошный вопль.
- Попался гад ! - вскричал Олигарх и выскочил из палатки.
Мы тоже повыскакивали и поспешили к яме. В ней сидело какое-то убоище, и сверлило нас глазами.
- Ты куда дел моих мальчиков гнида? - заорал на него Олигарх. - Я тебе сейчас пасть порву! Он был в гневе.
- Это, что ещё за Маугли? - удивился Василич.
Существом угодившим в западню, был Остап. За время проведённое в одиночестве, он забыл человеческую речь и не понимал о чём его спрашивают. Остап завыл, чувствуя, что ему несдобровать.
- Заткнись животное! - угрожающе сказала ему Валентина. - Сейчас ты отведёшь нас туда, откуда пришел, покажешь нам своё логовище. Там, я думаю, ты и держишь пленников. И не дёргайся, а то я за себя не ручаюсь.
Мы вытащили его из ямы, для порядка немного побили, чтобы знал кого бояться, связали руки, кое-как объяснили на жестах, что от него нужно, и он повел нас к себе в гости.
- Как же этот задохлик с ними справился? - удивилась Валя.
- Как, как, подкрался, небось тихонько сзади, и камушком по голове, - предположил Василич.
Понимая, что говорят о нём, Остап остановился, повернул голову и посмотрел на Валентину невинными глазами, как будто спрашивая : Ну, что вам от меня надо?
- Что встал подонок? Иди давай! - грубо сказал она и толкнула его в спину.
Скоро мы пришли к заброшенному бункеру и зайдя во внутрь остолбенели от ужаса. Во всех углах лежали груды черепов и человеческих костей.
- Василич, выйди отсюда, - произнесла дрожащим голосом баба Фрося, - а то будут потом кошмары мучить. Даже мне не по себе.
- По-моему, мы наших амбалов никогда больше не увидим, - сказала Валя и с отвращением посмотрела на Остапа.
- Почему? Вон они в углу лежат, точнее то, что от них осталось, - прозвучал голос Олигарха. - Не успел съесть зверюга.
- Господи, вонь то какая! - воскликнул Василич. - Меня сейчас стошнит!
С этими словами он выбежал наружу.
- Мне надоело здесь стоять и вонищу нюхать. Пора с этим завязывать, - заявил Олигарх.
Он отвёл Остапа на пинках в  конец бункера и пристрелил его без капли сожаления. Вот так  закончилась история людоеда Остапа, неординарной личности, деградировавшей из-за врождённой лени, которую он оправдывал высокими убеждениями и принципами. Не захотел этот выродок жить как другие, вот и поплатился. Печальный конец, хотя пище его пришлось куда хуже.
Мы вытащили останки Вани и Лёши из логова зверя и похоронили здесь же рядом. Жалко было их. Все успели к ним уже привыкнуть. Василич с Таней даже прослезились.


- Всё, мы почти у цели, - объявила баба Фрося, - только надо кое-что уточнить.
- Мне нужна твоя помощь, - обратилась она к Тане.
- Конечно бабуля, - согласилась та, - говори мне, что делать.
- Пойдём внучка вон на ту поляну, поколдуем.
Баба Фрося с Таней пошли ворожить. Они разожгли на поляне костер и стали как одержимые прыгать вокруг него, выть, и выкрикивать заклинания. Нам было интересно наблюдать за всем этим со стороны.
- Какая-то "Битва экстрасенсов"! - съязвила Валя. - Чего только не насмотришься!
- Пускай чудят, лишь бы дело выгорело, - произнес Олигарх.
- Точное место мы определили, - сказала баба Фрося, когда они закончили и вернулись. - Это здесь.
Она ткнула пальцем в карту.
- Можно продолжать двигаться дальше, тут не так далеко.
- Замечательно! - воодушевился Олигарх.
Мы резво подорвались. Я шёл впереди, за мной шла Таня. Вдруг сзади раздался её крик. Обернувшись назад, я увидел свою невесту сидящей на земле и стонавшей.
- Что случилось? - спросил я её.
- У меня нога подвернулась, не могу ей пошевелить, - ответила она морщась от боли.
- Баба Фрося подошла, осмотрел её ногу и поставил диагноз :
- Похоже на перелом, плохо дело.
- Всё приехали, - произнесла Валя.
- Ну, и что нам теперь делать? Не тащить же эту обузу на себе, - высказался Олигарх.
- Не нужно никого тащить. Поступим так, - обратилась к нему баба Фрося. - Сейчас ты вызываешь вертолёт, я знаю у тебя есть экстренная связь со своими людьми, и отправляешь её  отсюда, а мы продолжаем двигаться дальше.
- Всё правильно : Баба с возу - кобыле легче, - согласился с ней Олигарх.
Он достал из рюкзака спутниковую рацию, и отдал распоряжение своим людям. Вскоре над нами уже завис вертолёт.
- Сейчас её добросят до Киева, дальше на спецмашине переправят в Москву. Там в клинике её уже ждут. Лечение и спецпалата - всё на высшем уровне. Не волнуйтесь, с ней будет всё в порядке, - уверил он нас.
- Как же так, бабуля? - захныкала Танька.
- Успокойся внученька, ничего не поделаешь. Значит так должно и быть, - сказала баба Фрося со вздохом.
Вертолёт забрал мою Танечку. Я помахал ему рукой.
 
К вечеру мы разбили наш заметно поредевший лагерь на опушке леса. Как всегда вначале посидели у костра, а потом пошли спать. Только я начал отходить ко сну в палатку ко мне заползла Валя. Глаза у неё горели как у кошки.
- Тебе чего надо? - спросил я у неё.
- Ты, что глупый? Спокойной ночи пожелать, - она тихо засмеялась.
- У меня есть невеста, и я её люблю.
- Ну, и люби на здоровье. Ничего личного, просто физиологическая потребность. Ладно тебе, не ломайся. Приласкай несчастную девушку. Я вся горю! У меня так долго не было мужика!
Сказав это Валя, прильнула ко мне. Отдать должное, она была очень красивой и соблазнительной. У меня взыграл основной инстинкт и мой мозг отключился.  Природа взяла своё. Мы занимались любовью, а моя Танюша где-то там в Москве, наверное, скучала обо мне. На утро, я себя ненавидел. Когда я выбрался из палатки, ко мне подошла баба Фрося и сказала с презрением :
- Ну, что не устоял сынок? Эх ты! Все вы мужики кобели.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- Ты забыл, с кем имеешь дело? От меня греха не утаишь. Тем более, когда дело касается моей внучки. Запомни Артём, никогда не совершай ошибок, которые невозможно исправить, и о которых  будешь потом жалеть всю свою жизнь. Но, уже поздно. Ты уже накосячил.
Я отвёл глаза и ничего ей не ответил. Баба Фрося развернулась и пошла по своим делам. Мне стало муторно на душе, и расхотелось куда либо идти.
- Надо же было такому случиться! Я не виноват. Всё произошло само собой. Это Валя сука соблазнила меня, - успокаивал я свою совесть. - Когда это выплывет наружу, объясню всё как есть. Покаюсь. Танька если любит, простит.
С этими мыслями я начал собирать палатку. Наша экспедиция, состоящая теперь из четырёх человек, опять продолжила свой путь подходящий к завершению. Пройдя лес мы вышли к какому-то , заброшенному поселку. Олигарх достал из кармана дозиметр и сделал замер. Он постоянно им пользовался, находясь в этих местах, опасаясь за своё драгоценное здоровье. Радиационный фон зашкаливал.
- Не боись! - успокоила его баба Фрося. - Я думаю , мы здесь надолго не задержимся.
Посёлок представлял собой унылое зрелище. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас, всё как будто вымерло. Люди побросали свои квартиры, когда случилась беда, и разъехались кто куда, от греха подальше. Вокруг стояли панельные дома с выбитыми стеклами. Повсюду валялся мусор и разный хлам. Было как-то  жутковато смотреть на всю эту картину.  Навстречу нам выбежала большая стая одичавших, голодных, и поэтому злых собак, напугав нас до смерти. Они скалили свои пасти, рычали и хотели наброситься, но Олигарх выстрелил из ружья и положил вожака. Остальные псины с визгом убежали, скрывшись за углом одного из домов.  Оправившись от испуга, мы пошли дальше бродить по опустевшим улицам посёлка - призрака, в поисках необходимого нам места. Баба Фрося держала в руке какой-то предмет на ниточке показывающий направление поиска. Это был её колдовской навигатор. Вскоре наша группа подошла к кому-то полуразрушенному зданию на отшибе. 
 - Всё. Пришли, - сообщила нам баба Фрося. - Это здесь.
Перед нами стояло двухэтажное строение, такое же, как и все, пришедшее в негодность, смотрящее на нас пустыми глазницами оконных проёмов, без стёкол.  Вокруг всё поросло травой. Видно было, что здесь много лет не ступала нога человека.
- Нам сюда, - сказал она , и указала на входную дверь. 
- Что это было раньше? - спросила Валя.
- Кто его знает, - ответила баба Фрося. - Мне кажется это не жилой дом, а какое - то учреждение, поликлиника или школа. Она вошла в здание, а мы  следом за ней. Нашему взгляду открылся длинный, мрачный коридор с множеством дверей.
 - Надо найти подвал, - сказала баба Фрося.
Под лестницей, ведущей на второй этаж мы увидели дверь с надписью : "Вход в подвальное помещение".
- Доставайте фонари, - сказала она нам, - электричества здесь нет.
- Откуда ему тут взяться? - пробурчал Василич.
Светя фонариками, мы спустились в подвал, и оглядевшись увидели три двери.
- Ну, и в какую дверь заходить? - спросил Олигарх
Баба Фрося опять, что-то поколдовала со своими навигатором и ответила :
- Нам с Василичем налево, Вале направо, а тебе в центральную.
Олигарх подошёл к своей двери, открыл её, и замер в нерешительности, что было не на него не похоже.
- Ну, что застыл как вкопанный? Боишься что ли? - подколола его старая ведьма, и вдруг добавила каким-то чужим, потусторонним голосом, как будто из преисподней : "Глубокими пещерами иди с миром, навстречу Господину нашему".
Все уставились на неё с недоумением, а Олигарх достал из кармана какую-то фигурку и начал теребить её в руках, заметно нервничая. Это был его талисман. Всегда уверенный в себе сейчас он не решался зайти в комнату. Ему вдруг стало страшно.
- Что меня там ждёт? - думал он.
В его голове появились сомнения. Руки у него задрожали, он выронил свой талисман. Тот упал на пол. Олигарх нагнулся, чтобы его поднять.
Со словами : Тебе же сказали, иди!  Я не удержался и вломил ему пинка под зад. Давно мне хотелось сделать этому  человеку что-нибудь приятное. Это был самый подходящий момент. Олигарх матерясь влетел в комнату, и растянулся на полу. Дверь за ним сама закрылась. Больше о нём никто, никогда, ничего не слышал.


- Ну, что Василич нам пора, - сказала баба Фрося. Они протиснулись в левую дверь и оказались в коридоре своей Московской квартиры.
- Как дома то хорошо! Старая я стала для таких прогулок, - радостно произнесла она.
- И, не говори мать! - согласился с ней домовой и поспешил на кухню ставить чайник. Оттуда Он прокричал :
- Завтра пойдём в больницу, Танюху проведаем.


Валя тоже зашла в свою дверь и оказалась в каком-то спортзале. Кроме неё там находилась девушка в спортивном костюме и маской на лице. В руках она сжимала  самурайский меч. Что-то в её очертаниях  показалось Вале до боли знакомым.
- Что за ? ... - подумала она.
- Защищайся! - крикнула девушка и ринулась на неё.
В руках у Вали вдруг то же оказалась Катана.
- Чудеса, да и только! - удивилась она, и  схватка началась.
Обеим мастерства было не занимать. Соперницы одинаково виртуозно владели оружием японских самураев. Девушки яростно бились, нападая друг на друга. Их силы были равны и в конечном итоге они  вонзили свои мечи одновременно друг в друга.
- Вот и всё! - произнесла таинственная незнакомка и сдёрнула с лица маску. Последнее, что увидела Валя в своей жизни, было её же лицо. Она дралась сама с собой.
- Достойный противник, - прошептала Валентина на последнем вздохе. - Ох уж мне эти ваши колдовские штучки!
С этой мыслью она испустила дух.


Олигарх, встал с пола  и отряхнулся.
- Ну, заходи, раз пришёл, - услышал он сиплый голос.
Перед ним в кресле-качалке сидел немолодой мужик с козлиной бородой и рогами, в телогрейке и кирзовых сапогах. Судя по всему, это и был Дьявол. Олигарх его представлял себе немного по другому. Тот смерил его презрительным взглядом и грубо спросил : 
- Чего припёрся раньше времени? Тебе вроде бы ещё рано.
- Договариваться пришёл на будущее.
- О, чём это ты?
- Не хочу после смерти оказаться у Бога на исправительно-трудовых работах. Я там уже был. Что-то больше не хочется. Не найдётся ли у вас в Аду тёпленького местечка? Может, заместителем возьмёте? У меня хорошие организаторские способности и богатый жизненный опыт.
- Может тебе ещё своё место уступить? Знаю я таких как ты! Возьмёшь его к себе в окружение, а он тебя подсидит, подставит, и глядишь ты уже не Властелин Ада, а обыкновенный черт с  кочергой в руках.
- Я не претендую на ваше место.
- Не ври мне сучий сын!  Я твоё гнилое нутро насквозь вижу! - рассердился Дьявол.
Потом успокоившись, он немного подумал и спросил :
- Хочешь вечной жизни после смерти при хорошей должности в Аду?
- Хочу! - обрадовался Олигарх. - Что я вам за это буду должен?
- Ничего. Что ты мне можешь дать? У меня и так всё есть. Душонка твоя никудышная, мне и даром не нужна. Так получишь то, что хочешь. Пользуйся моей добротой. Есть у меня к тебе одно интересное предложение. Пойдёшь на работу ассенизатором. Будешь трудиться вечно, в три смены, без выходных. Дерьма от таких как ты много, так, что скучать не придётся. Если проявишь себя с положительной стороны, не будешь лениться, через пару-тройку тысяч лет получишь у меня должность главного говночиста. Всё в твоих руках. Ну, как устраивает?
- Но, я... - у Олигарха не было слов от такой заманчивой перспективы.
- Ты что олух, онемел от радости? Ладно, можешь не благодарить.
У Олигарха прорезался голос и он промямлил :
- Извините. Я, лучше пойду. Зайду как-нибудь в другой раз.
- А, чего ждать? Приступай к своим обязанностям прямо сейчас. Что я буду ждать пока ты сам сдохнешь? Работа стоит.
С этими словами дьявол достал из-за пазухи обрез и выстрелил.
- Надо же было так облажаться! - успел подумать Олигарх перед смертью.


Я остался в подвале один. Двери исчезли. На их месте была только голая стена, вся в облупленной штукатурке, сырая и грязная. 
- Ну, а мне то, теперь куда? - растерянно произнёс я. - Нормально так!
Не буду рассказывать, как мне пришлось добираться до дома. Лучше не вспоминать. Где-то через пару месяцев я нарисовался перед дверью своей суженой, и позвонил надеясь на тёплую встречу. Открыла Таня, но радости в её глазах я не увидел. Мне стало понятно, что бабка на меня настучала.
- Привет. Рад тебя видеть, - произнес я, всё ещё на что-то надеясь.
- Не могу ответить тебе тем же, - ответила она с неприязнью.
- Нога  зажила?
- Как видишь.
- Тань, всё не так как ты себе вообразила. Я могу всё объяснить.
- Не нужны мне твои объяснения.
- Значит замуж выходить за меня ты уже передумала?
- Мне нравится ход твоих мыслей. Я буду лучше жить одна, чем выйду замуж за козла, - сказала моя, уже бывшая невеста и закрыла дверь перед моим носом.
Тогда я не придал значения её словам. На работе, Таня игнорировала  меня, избегала встреч со мной, и все мои попытки поговорить с ней пресекала. Скоро она уволилась и куда-то уехала вместе с бабушкой, продав свою квартиру. Больше я её не видел. Через некоторое время у меня начали расти рога и хвост, видимо она за предательство наложила на меня проклятие. Я был в панике, не зная куда обратиться за помощью.  Не к врачу же идти.  Вот и явился к вам, - закончил Артём свой рассказ.
Я выслушал его с большим интересом.  Один персонаж из этой истории не давал мне покоя, уж больно он смахивал на моего старого знакомого.
- Неужели Олигарху тоже удалось вернуться? Не может быть! Если так, то ему опять не повезло, - подумал я, и произнес с умным видом :
- Да... Случай действительно неординарный.  Быстротекущая мутация под воздействием психоэмоционального состояния оскорблённой в своих чувствах ведьмы. Скажу я тебе :  С такими вещами брат не шутят! Знал ведь, кому изменяешь. От любви до ненависти один шаг. Вот и получил по заслугам.
- Ничего я тогда не знал, потому, что думал в тот момент другим местом, - ответил мой незадачливый пациент.
- Думать нужно всегда головой, но не мне тебя учить жизни. Может быть , и я на твоём месте не устоял бы, - задумчиво сказал я и добавил :
- Твою Таню можно понять. Боль измены непереносима, уж поверь моему горькому опыту.
- Я всё понимаю, но мне то от этого не легче!
- Честно говоря, не знаю даже чем мне помочь твоему горю. Я знахарь, а не колдун. Надо было тебе сразу грохнуться своей Тане в ноги и молить о прощении. Но, кто знал? Теперь поди её, найди. Оставайся. Попробую, что-нибудь сделать. Может найду способ снять проклятие, хотя я не уверен.
Прошло время. Теперь у меня в хозяйстве появился ещё и козёл. Моя коза Дашка на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Её жених такой красавчик! Повезло бабе.

Мизантроп

Ко мне зашёл очередной страдалец, мужчина среднего возраста, с короткими волосами и недоверчивым взглядом карих глаз, плотный, но не толстый. Он был чисто выбрит и опрятен, не урод, но и не красавец. Нормальный человек, на первый взгляд, без видимых патологий.
- Скажите, вы имеете опыт общения с нечистой силой? – поинтересовался он.
- Ну, допустим, - ответил я и усмехнулся в душе, начало было многообещающим.
- Скажите Чёрту, чтобы отстал от меня. А, то, он мне никак  помереть не дает.
- Разве это плохо? Будете жить вечно.
- Жить тоже, кто-то там, наверху не даёт. То в аварию попаду, то кирпич на голову свалится, то язва прободная, то инфаркт. Вроде всё, кранты, а врачи и рады стараться - откачивают меня снова и снова. Перетягивание каната, какое-то. Сил моих больше нет, с того света на этот мотаться.
- Скажите, а вы не злоупотребляете спиртными напитками? - поинтересовался я, заподозрив неладное.
- Нет, я не пьющий. Не в этом дело. На учёте у психиатра я тоже не состою. Согласен, всё это звучит как бред, но это так, - ответил мне мужчина, начиная нервничать.
- Как-то всё это. Даже не знаю, что и подумать, - сказал я с растерянностью.
Для нормального человека его слова звучали довольно странно.
- Что тут думать? Сейчас я вам всё объясню. Вот послушайте, - начал он свой рассказ.

Будильник надрывался.
- Как ты мне дорог! - подумал я сквозь сон.
Мне вчера долго не спалось, все какие-то мысли лезли в голову, а теперь глаза не могу продрать. Хоть и не хочется, но надо вставать. Не хватало ещё опоздать на работу. Утро добрым не бывает. Для меня оно не бывает добрым никогда. Выключив ненавистный будильник, я поднялся с кровати и поплелся на кухню. Там я умылся из-под крана, чтобы привести себя в чувство, пошёл на кухню, сделал себе кофе, и вышел с ним покурить на балкон. Пара затяжек и глоток ароматного напитка начали возвращать меня к жизни. 
- Дышать нечем! Кто там курит на балконе? - раздался мерзкий голос соседки надо мной.
- Чтоб тебя! Специально, что ли, ты меня караулила? - подумал я с раздражением, затушил бычок в пепельнице и пошёл одеваться. И так плохое настроение, было безнадёжно испорчено. Вы спросите :  Как можно испортить плохое настроение?
- Можно! – отвечу я.
- Не ходи на работу, - канючил мой мозг.
- Заткнись. Надо же как-то деньги зарабатывать, чтобы кормить чем-то свой организм, а значит и тебя. Если ты бы работал, а не лоботрясничал, то придумал бы, как заработать деньги головой, и мне бы тогда не пришлось бы никуда идти, - пробубнил я себе под нос.
Расскажу немного о себе. Зовут меня Степан, такое вот простое русское имя. До отчества я не дорос. Когда меня кто-то зовёт по отчеству, мне становится как-то не по себе, как будто обращаются к кому-то другому, человеку, солидному, преуспевающему, каким я может быть бы и стал, если не моя хроническая лень, и полное отсутствие честолюбия. А так, нечего меня подкалывать. Не велика птица. Капиталов я не нажил и Америку не открыл. Мне этого и не надо. Живу по средствам, один, в отдельной, однокомнатной квартире, довольствуясь тем, что есть, не забивая себе голову всякой ерундой о смысле жизни. Я для себя его уже давно нашёл. Главное это, чтобы была крыша над головой, спокойно спать по ночам под этой крышей, не мучаясь бессонницей от голода, физической боли или разных проблем. Видеть сладкие сны вместо кошмаров этой реальности, в которой мы живём. Дотянуть до зарплаты, тоже смысл бытия. Хорошо бы ещё успеть сдохнуть без мучений, раньше, чем тебя захотят распять как Христа, кровожадные соплеменники. Вот и вся премудрость. От меня уже давно ушла жена, не выдержав моего скверного характера, о котором поговорим позже. Она нашла себе другого, наверное, хорошего человека, не такого как я. Детей слава Богу у нас с ней не было, совместно нажитого имущества тоже, так, что делить было нечего, и мы разошлись полюбовно. По натуре я эстет, личность творческая и неординарная. Мой внутренний мир таит в себе много тайн и загадок. Иногда я сам от себя в шоке. Мне самому непонятно, что я за человек, быдло или интеллигент. Не пойми кто. Могу вести себя довольно культурно, и со мной не стыдно показаться в приличном  обществе, а могу харкнуть себе под ноги, высморкаться в кулак при людях, и выпить в обществе бомжей за гаражами. Могу разговаривать матом, для остроты слова, а могу общаться довольно вежливо, по ходу вставляя, что-нибудь, этакое, замысловатое, в свою речь. Вру не подпрыгивая, и сам искренне в это верю. Одно думаю, другое говорю, а делаю, всё равно по-своему. Вот такой вот я. Во мне много не раскрытых талантов. Могу немного рисовать, под настроение, иногда дринькаю на гитаре от скуки и громко пою дивным голосом, популярные песни. Соседи моего таланта не признают и начинают стучать в стенку, требуя заткнуться. Бывает на меня находит, и я пишу стихи. Но, они обычно заканчивают свою жизнь в мусорном ведре. Короче говоря, когда меня терзают муки творчества, я страдаю ерундой. Руки у меня золотые, только растут не из того места. Делать я нечего  толком не умею и это повлияло на выбор моей профессии. Я нашёл свое призвание, работая охранником в одном ЧОПе. Работа непыльная. Она заключается в том, чтобы сидеть на посту с умным видом, здороваться с сотрудниками и посетителями, проверять у них документы, разгадывать сканворды и иногда что-то писать журнале, чтобы все думали, что я занят чем-то важным.  Отношения с женщинами у меня складываются всегда трудно, точнее совсем не складываются. Кому нужен такой подарочек? На вид вроде ничего мужик, а с подвохом. Всё дело в моём характере, характере непростом. Я стараюсь держать его при себе, правда не всегда получается. Вот и мучаюсь. Вообще, если хочешь говорить людям правду в глаза, нужно уметь драться или быстро бегать. Не того, ни другого, мне не дано, вот и приходится помалкивать, а мысли мои, слава Богу, никто читать не умеет. В личных отношениях всё по-другому. Женщин не проведёшь. Раскусив меня, они сразу расстаются со мной, чему я несказанно рад. Дорогие красавицы! Обращаюсь к вам. Если вам на меня начнут наговаривать, вы верьте всему, и держитесь от меня подальше. Вообще я хороший, общительный и весёлый, но этого никто не знает, кроме близких мне людей. Как ни странно, у меня они всё-таки есть. Мало, но есть. Вот с ними я разговорчивый. А, с вами, если я молчу, значит вы мне чужой. Когда-то в начале своего жизненного пути, я пытался познать мир, но познав его несовершенство, я разочаровался в людях, и отгородился всех стеной. С тех пор я вырабатываю иммунитет против них, как против какого-то смертельно - опасного вируса, укрепляя его препаратами с названиями - сарказм, скептицизм и пофигизм. Я не жду от людей ничего хорошего. В лучшем случае им до меня нет никакого дела. "Общение с представителями рода человеческого, не способствует человеколюбию" , - сказал Конфуций, а может и не сказал, а может и не он сказал, а какой-нибудь другой умник. Неважно. Во всём можно сослаться на китайских  мудрецов. Важно то, что так считаю я. Люди по жизни мне встречались всё больше злые, тупые, убогие и примитивные, вот я и озлобился на весь мир. Иногда у меня возникает  мысль :
- А может всё дело во мне?
Наверняка немало на свете умных, добрых, интересных людей, только я их просто не замечаю, или они  проходят мимо меня, а ко мне липнут всякие засранцы. Обидно.
Вот теперь, когда вы составили обо мне представление, продолжу своё повествование. Умывшись, побрившись и позавтракав на скорую руку, я вышел из дома и направился к автобусной остановке. Автомобиля у меня нет. С одной стороны личный транспорт вещь удобная, но с другой стороны, с ним возникает куча проблем, а я не люблю усложнять себе жизнь. На улице было тихо и безлюдно, как будто все вымерли. За это я и люблю раннее утро. Наслаждался этим я недолго, на остановке толпился народ. Люди как и я ехали на работу или по своим делам. Подошёл битком набитый автобус, и мне с трудом удалось сесть в него. Осторожно, как будто это был не автобус с людьми, а большой ящик со змеями на колёсах, я протиснулся к окну, чтобы не наступить кому-нибудь на хвост, рискуя быть ужаленным. Достигнув окна, я встал возле него, держась за поручень и осмотрелся. Народу было не пропихнуться.  Бабушки-старушки, направлялись в поликлинику, заняв почти все сидячие места, как привилегированный класс. Поликлиника для них была, что-то, вроде клуба для общения, а различные болячки, лишь повод для визита туда. Некоторые из них просто катались, не век же сидеть на лавочке у подъезда, перемывая кости соседям, или в очереди к врачу. Можно прекрасно провести время и в автобусе. Они доезжали до конечной, пересаживались, и ехали обратно. Им было наплевать на других, вынужденных стоять по их милости. Так было даже интересней. Я смотрел на них со снисхождением. Неизвестно, что придумаешь, дожив до их возраста. Но это мне не грозит. Наши бабки бессмертны, в отличие от нашего поколения. Они взращены на экологически чистых продуктах и закалены как сталь всякими испытаниями. На одной из остановок в автобус, пыхтя и охая заползла ещё одна старушка. Работая локтями и озираясь, она стала искать себе жертву на сидящих местах, но пока видела только своих сверстниц. Разочаровавшись в поиске, она раздражённо произнесла :
- Каждый день столько народа дохнет, а всё равно не протолкнуться. Наконец её поиски увенчались успехом. Бабуля увидела пожилого мужчину сидящего, и не подозревающего о нависшей над ним угрозе.               
– Паразит, уступи бабушке место, - заявила она голосом не терпящим возражений.
 Мужчина уставился на неё, ошалев от  таких наглых слов, но не стал спорить. Он видно был научен горьким опытом, и не стал спорить со старушкой, зная, что она только с виду больная и беспомощная, а на самом деле сильна, проворна и коварна. Связываться с ней себе дороже. Бабка довольная жизнью и собой уселась на его место и поехала только ей известно куда. Я с иронией наблюдал эту картину, размышляя о почтенном возрасте, самоуважении, и уважении к другим. Мои мысли прервал противный женский голос :
- Мужчина, откройте форточку, дышать нечем.
Не глядя на его источник, понимая, что это обращаются ко мне, я подчинился.
– Мужчина, закройте форточку, мне дует, - прозвучал другой такой же голос.
Я закрыл окно и понимая, что сейчас окажусь крайним, стал пробираться в середину. Скандал не заставил себя ждать. Тётки разразились бранью. Автобус резко затормозил, я не удержался и наступил какому-то крайне неприятному мужику, на ногу. Он завопил  и начал нецензурно выражаться в мой адрес, вспоминая и меня и мою маму.
- Извините, - сказал я ему, в ответ улыбаясь.
Улыбка лучший ответ на хамство.
- Ты, что лыбишься как параша, убогий? - удивился он моей реакции на его ругань.
- Утро доброе! - отвечаю. - Погода прекрасная. Люди вокруг собрались замечательные.
Нервный мужик ещё больше стал матерится, да ещё высказался по поводу моего умственного развития.
Я отошёл от него от греха подальше, и продолжил свой путь. Тут ещё на беду в автобус зашли два каких-то субъекта, и несмотря на давку, стали расклеивать над окнами листки, с каким-то портретом, в которых призывалось голосовать за какого-то кандидата в депутаты, от какой-то партии, на предстоящих выборах в Государственную Думу.
- Что, вы его здесь вешаете? -  громко высказался какой-то умник. - Его на столбе надо вешать, да и всю вашу партию. Заодно и всё правительство. Довели народ.
Тут весь автобус взорвался и понеслось. Одни были согласны с резким политическим заявлением, другие рьяно защищали нашу действующую власть. Видно она их устраивала. Я был далёк от политики и заторопился к выходу, потому, что скоро была моя остановка.
- Больные! - сказал я с раздражением слезая с автобуса.
Меня всего трясло с расстройства, видно я перенервничал. Потом немного успокоившись я стал размышлять :
- Больные, но в этом нет вашей вины. Как в теле человека от недостатка кислорода отмирают  ткани, начинается гангрена и оно гниет, разлагается и смердит, также и в его  душе, от недостатка денег, умирает все доброе и хорошее, а всякая гадость, лезет наружу. Беспросветное существование, от получки до получки, в тщетных попытках наладить своё благосостояние, превращает нас в скотов, не способных на нормальное человеческое общение. Хоть и говорят, что не в деньгах счастье, это не так. Счастливые люди не хамят, не ругаются, не отзываются плохо о других.
Размышляя так, я дошёл до проходной нашего завода. Она располагалась в трёхэтажном здании заводоуправления. На первом этаже была сама  проходная, бюро пропусков, и помещения охраны. На верхних этажах находились кабинеты администрации. Я переоделся в форму, потом сменил охранника на посту, приняв у него смену, и посмотрев на часы, принялся заполнять журналы. Скоро уже повалит народ, спешащий на работу и нужно будет у них проверять пропуска, или делать вид, что проверяю. Сотрудники предприятия не заставили себя долго ждать. Работяги шли через проходную спокойно, погруженные в свои мысли, не обращая на меня никакого внимания.  ИТРовцы вели себя по разному. Одни весело здоровались, заряжая позитивом, в основном это была молодёжь. Пожилые гымзы, вечно всем недовольные, вымещали свою злость на мне.
- Чем у вас тут постоянно воняет? - заявила начальница отдела кадров.
- Собака сдохла, - ответил я ей невозмутимо. - Служебная. Шарик.
Она задавала этот дурацкий вопрос, постоянно. У неё, судя по всему, была аллергия на запахи, со старческим маразмом заодно.
- Где она? - женщина не поняла шутки юмора.
- Под столом, - продолжал я издеваться над ней.
- Что она там делает?
- Лежит.
Она долго тупо смотрела на меня, пока,  до неё не дошло, и она высказалась в мой адрес :
- Юморист! Не стыдно? Здоровый мужик. Сидишь здесь, штаны протираешь.
- Вот вы мне, сейчас, обидные слова сказали, - ответил я ехидно. - Где вы тут видите здорового мужика? Я, старый и больной. Мне тяжелее авторучки ничего нельзя поднимать. Был бы я здоровый, не сидел бы тут как пень, и не слушал бы ваши бредни.
Кадровичка не унималась. Ей было нужно выплеснуть весь накопившейся негатив на меня.
- И, откуда вас таких немодельных берут в охрану? – со злостью спросила она.
- Набирают по объявлению, - спокойно ответил я.
Мне были по барабану её оскорбления.
- А вы что, за нашу зарплату Ван-Дама хотите здесь увидеть? Что есть, то есть. Идите с миром, и не трепите мне нервы.
Она демонстративно удалилась. 
Другая такая - же делапутка, из бухгалтерии, докопалась до моего внешнего вида, но я был не пробиваем.
- Почему у вас рубашка не глаженная? - спросила она строго.
- Какая вы женщина любопытная, - равнодушно ответил я. - Утюг сломался, если уж вас это так интересует.  Идите уже, и не задавайте лишних вопросов. 
Бухгалтерша ретировалась, смерив меня презрительным взглядом. Часам к девяти нарисовался мой непосредственный начальник. У него видно была бурная ночь, потому, что он что-то невнятно пробурчал в ответ на мой доклад по всей форме, и на полусогнутых, никого вокруг не замечая, проследовал к себе в кабинет. Всё. Самое трудное было позади. Теперь, когда почти все прошли через проходную, можно было расслабиться, поразгадывать  сканнворд, или почитать книгу. Заняться чем нибудь посторонним, неважно чем, лишь бы убить время. Когда мне это надоело , я попросил старшего смены посидеть вместо меня, и пошёл покурить. Курилка находилась под лестницей в конце коридора. Народу было не протолкнуться. Дым стоял столбом, хоть топор вешай. Как не повышают цены на сигареты, курильщиков меньше не становится. Бороться правительству надо не с этой пагубной привычкой, а с её причиной, повышая благосостояние граждан. Человек довольный своей жизнью гробить себя не будет, чтобы пожить подольше. Я пристроился в уголке на лавочке и закурил, с наслаждением затягиваясь дымом и невольно прислушиваясь к разговорам окружающих. Слушая эту болтовню узнаешь людей. Как человек отзывается о других, выдаёт его суть. Если он за глаза поливает других грязью, значит так он говорит и о тебе в твоё отсутствие. Послушав еще немного разного трёпа, я утонул в собственных мыслях. На мою беду, прервав мои раздумья, ко мне подсел мужик, по-моему его звали Петрович, или Степаныч, какая разница, нашёл во мне свободные уши, и начал плести какую-то ахинею, думая, что мне это так интересно. Я слушал из вежливости, кивая ему, а сам думал : Принесла тебе нелегкая! Покурить спокойно не дал, козёл. Когда же ты, наконец свалишь? 
Петрович уходить явно не собирался. Он рассказывал мне в мельчайших подробностях, про своего какого-то дальнего родственника, который  загнулся в страшных муках, то-ли от  паленой водки, то-ли от просроченной колбасы. Может и от всего сразу, выпив и закусив после трудового дня. Мог бы бедолага жить и жить, да видно не судьба. Петрович советовал мне пить самогон, закусывая огурцом, или вообще не закусывая, чтобы не кончить как его дальний родственничек. Он расчувствовался, а во - мне, не было ни капли сострадания. Какое мне дело до его родни, да и до него самого. Я вот вынужден сидеть и всё это слушать, раздражаясь всё больше и больше. Люди в своём большинстве страдают от недостатка общения, а я от общения быстро устаю. Мне скучно и неинтересно выслушивать чужие проблемы, потому, что своими, я никогда и ни с кем не делюсь. Кого волнует чужое горе? Я не дослушал Петровича, сил моих больше не было, затушил сигарету, встал и ушел к себе на пост. Он докопался до кого-то другого, и начал выносить мозг ему. После обеда из своего кабинета выполз начальник охраны, заметно посвежевший, видно похмелился и поспал. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, и подался с обходом по постам, исполнять свои служебные обязанности. Ходил начальник по территории, что-то около часа, и по возвращении сказал мне пройти к нему в кабинет. Когда я зашёл он устало произнёс :
- Жалуются на тебя. Грубишь. Имеешь неопрятный внешний вид. Занимаешься черт знает чем, на рабочем месте. Требуют заменить.  А, кого я вместо тебя посажу? Бабку Борисовну? Ей сто лет в обед. Бельдыева? Он и двух слов по-русски сказать не может.
- Это, гнусная клевета! - возмутился я. - Они сами меня провоцируют, и главбух, и кадровичка. У них маразм.
- У них родственник генеральный директор завода, - заорал начальник. - Ты, что, хочешь всех нас без зарплаты оставить, или чтобы всех нас поувольняли по твоей милости? Эти тётки могут всё. Ты не можешь просто сидеть и помалкивать?
- Могу, когда это касается только меня. Но, когда они затрагивают честь и достоинство моего непосредственного начальника, то есть вас, тут уж я сдержаться не могу.
– И, что же, они про меня говорят? - спросил начальник , сменив гнев на милость.
- Что, вы умственно отсталый и быдловатый тип, от которого вечно разит перегаром. По этому у вас и всё все подчинённые такие, - соврал я не краснея.
Начальник побагровел от гнева. Что-то в его голове произошло и он произнёс :
- Слушай, иди на пост. Продолжай в том же духе. Можешь и дальше портить кровь этим мымрам. Считай, что этого разговора не было.
Я ушёл, довольный собой. Если живёшь и работаешь бок-о-бок с идиотами, надо уметь с ними  общаться. Вечером, когда все уходили с работы, я равнодушно со всеми прощался. Все они для меня стали одинаково безразличны. Я для себя решил больше не нарываться на неприятности, и на все нападки в свой адрес отвечать равнодушным молчанием, поняв, что себе дороже препираться с людьми, от которых ты зависишь. Даже если они в твоих глазах выглядят не совсем адекватными. Шутки, шутками.... Случись что, жалко будет потерять такую работу : «Не бей лежачего», с графиком 2;2, по 12 часов, дающую массу свободного времени. Доработав до конца смены, я поспешил поскорее домой. Нужно было ещё по дороге купить продуктов. Мне нравятся супермаркеты, никаких продавщиц. Ходишь себе между полками и выбираешь, что тебе нужно. Гармонию только нарушает  коллега охранник, следящий за тобой пристальным взглядом. От этого создаётся ощущение дискомфорта, как будто, ты, что-нибудь украл, и приходится отходить от него подальше. Время было уже позднее, народу почти никого не было. Я не  спеша толкал перед собой тележку, накладывая туда продукты, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Затарившись, я подкатил кассе. Передо мной сидела усталая кассирша, и отрешенно смотрела сквозь меня. За весь день у неё перед глазами прошли сотни человек, и один Бог знает, как ей опостылели наши рожи.
- Пакет брать будете? - автоматически спросила она.
- Я, что, похож на миллионера? - спросил я, пытаясь вернуть её к жизни.
- Не похож, - ответила  она презрительным голосом. - У вас «лох» на лбу написано. Экономя на пакетах миллионерами не становятся.
- Грубо, но верно, - согласился я, ничуть не обидевшись.
Кассирша стала пробивать товар, а я, зная здешние нравы и начал внимательно следить за ней.
- Эта же колбаса у вас идёт со скидкой! -  возмутился я.
- Скидка по карте магазина, - невозмутимо ответила она.
- На ценнике ничего про карту не написано.
- Не успели ценник сменить.
- Эти консервы у вас вдвое дешевле стоят.
- Где вы это увидели? Не морочте мне голову!
- Этот жалкий цыплёнок у вас весит как гусь. Что-то не так с весами.
- С весами всё в порядке. Он маленький, но тяжёлый. Порода такая.
- Какая лососина? – возмутился я, - Я не брал никакой лососины. Мне по кошельку только килька в томате, и то по акции.
- Уже пробила. Идите возьмите, сказала мне кассирша, а сама проворчала себе под нос со злостью :  Заметил гад!
- Но, я не хочу её.
- Хотите. По глазам вижу. Устройте себе праздник, хоть раз жизни. Почувствуйте себя миллионером, раз стать им не судьба. Мне не хочется из-за вас кассу снимать, - заявила она. - Устала я. Домой хочу. Надоели.
- Помогите! Грабят! - жалобно простонал я.
- Мужчина успокойтесь.
- Позовите администратора.
- Ещё кого позвать? Может охранника? Платите и уходите, - сказала она как отрезала.
Я решил поберечь себе нервы, и не стал скандалить. Обречённо сходил за деликатесом, прихватив заодно бутылку сухого, белого вина под рыбу, и расплатившись с ушлой кассиршей, пожелав ей, про себя, гореть в аду, потопал в свою уютную берлогу, коротать вечер. Я незаметно положил себе в карман жвачку, чтобы, хоть как-то возместить себе моральный ущерб. Завалившись домой, голодный и измотанный, я бросил пакет с едой в коридоре и начал скидывать с себя куртку.
- Надо быстренько, что-нибудь приготовить, - решил я, - а то меня всё бесит. Это значит надо поесть. Мужики все злые, когда голодные.
Не успел я раздеться, как в дверь позвонили.
- Кого там ещё Чёрт принёс! - выругался я, и пошёл открывать.
На пороге стояла соседка - одинокая женщина, бальзаковского возраста. Она была в активном поиске, потому, что ей стукнуло :«сорок пять, баба ягодка опять», но как ни странно, жрать эту ягодку , никто упорно не хотел, и бабе было от этого очень обидно. Она улыбалась глядя на меня. Зря она это делала. Это никак не гармонировало с моим настроением. Ничего не говоря, я зло уставился на неё. Не обращая внимания на мою постную мину, соседка проговорила томным голосом :
- Я, тут мимо проходила, и решила заглянуть к вам, узнать : Может что надо? Я могу вам приготовить, постирать, погладить. Вы не стесняйтесь, говорите. Один ведь живёте, и позаботится о вас некому.
- Мимо меня она проходила, - подумал я, и резко ответил :
- Угомонитесь. Вы, что мне жена, чтобы стирать мне носки? Я сам как-нибудь справлюсь.
- Зачем вы так? Я же из добрых побуждений. Люди должны помогать друг другу, - произнесла она обиженно.
- Не люблю когда мне навязываются. Меня это бесит, - заявил я. - Я не нуждаюсь в чужих услугах. Я никогда, ни кого, ни о чём, не попрошу. Тонуть буду не позову на помощь, потому, что не хочу быть никому, ничем обязан. Не знаю, что там у вас на уме, добрая женщина, но я не верю в людскую доброту.
- Говорите честно, что нужно? - спросил я раздражённо.
- А, если вас кто-то о чём-то попросит? – ответила она вопросом на вопрос. - Если я буду тонуть, вы меня спасете?
- Кошку спасу, собаку спасу, ребёнка тоже. Из-за вас рисковать собственной жизнью я не стану. Сами выплывите. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
- Плохой вы. Может, всё-таки, пропустите меня. Мы что, так и будем на пороге разговаривать?
Я посторонился. Соседушка прошла на кухню и бесцеремонно уселась за стол.
- Чаем не напоите? - поинтересовалась она.
- Обойдёмся без чая. Говорите, зачем пришли, хоть мне и так всё понятно.
- Какой вы сосед негостеприимный!
- Я вас в гости не звал.
Соседка поняла, что от меня не дождёшься любезностей и заныла :
- Я устала жить в одиночестве, приходить в пустую квартиру, где тебя никто не ждёт, и не с кем поговорить. Грустить длинными вечерами, скучать одной в четырёх стенах и сходить с ума от тоски. Думаю - зайду к вам, простите уж меня дуру. Вы один, и я одна. Может мы могли бы быть вместе, а то так не долго и в петлю залезть. Неужели я вам совсем не нравлюсь?
- Зачем я вам? Заведите себе лучше собаку, - сказал я смягчившись. - Собака в отличие от человека, если вы будете заботиться о ней, никогда вас не предаст и не укусит. Или вам мадам обязательно нужен секс?
- А вам, не нужен?
- У меня, что рук нет? Извините, но вы не цените своего счастья. Зачем вам этот чемодан без ручки, называющий себя мужиком, постоянно лежащий на диване и пялищийся в телевизор, которого ещё и кормить надо. Хотя мне вас не понять. Женщин вообще трудно понять. Я, в отличии от вас, наоборот, одинок среди людей, и никого не хочу в себя пускать, чтобы позволить кому-то разрушить мой уютный мир. Я привык быть один и ни в ком не нуждаюсь. Мне так нравится, и меня не переделать. Такой уж у меня характер. Так что, извините, вы пришли не по адресу.
- Да, живите вы как хотите! - вспылила она. - Только потом пеняйте на себя, когда некому будет принести стакан воды.
- Извините, мне не интересно слушать ваше нытье, да и некогда, - произнёс я невозмутимо.
- Вы черствый и бездушный человек, - заявила соседка, разозлившись на меня. Встала и ушла, не найдя во мне взаимопонимания.
- Дура баба! Жалко её, - стал размышлять я оставшись один, - кидается на всех от безысходности, привязывается к кому ни попадя, отдаёт первому встречному себя, всю, без остатка, а потом, в конечном итоге, разочаровывается в нём, и плачет в подушку по ночам, потому, что, все мужики сволочи, как ни крути. Затем она ищет себе нового принца, и так, снова и снова, пока ей это не надоест. После этого. Хорошая женщина, начинает ненавидеть весь мир, включая и себя. Кто бы ей глупой объяснил, что не надо наступать на одни и те же грабли. Что, не нужно сжигать себя, чтобы согреть других. Никто не оценит такой жертвы, уж поверьте моему жизненному опыту. С другой стороны она не может смириться с одиночеством, чисто физиологически, и тем более, наслаждаться им как я. Мужика ей подавай, и всё тут. Хоть закудышнего. Дура баба! Этим всё сказано.
Я сидел злой на соседку, злой на себя, злой на всех. Есть, что-то расхотелось. Слова женщины что-то тронули в моей душе. То в чём, наверное, я сам боялся себе признаться. Она в чём-то была права, и дело было даже не в стакане воды. Я тяжело вздохнул.
- Сойти бы с ума и стать счастливым, - подумал я, - дураки живут и радуются, не забивая себе голову.
Ещё немного посидев уставившись в одну точку, я всё-таки встал, и стал разбирать пакеты. Надо было позаботиться о хлебе насущном.

В выходные я решил выбраться на дачу, чтобы там побыть наедине с самим собой, наслаждаясь природой и тишиной, заодно искупаться, позагорать и поесть шашлычка. Дача, это громко сказано. Когда-то давно отцу, от завода, выделили участок шесть соток в дачном кооперативе, где мы дружно всей семьёй выращивали картошку и всякие другие овощи и фрукты. После смерти родителей хозяйство пришло в упадок, так как я, не большой любитель ковыряться в земле, и ездил туда очень редко, лишь затем, чтобы побыть одному, вдали от городской суеты. Всё заросло бурьяном, но маленький домик ещё стоял, за много лет избежавший пожара и нашествия бомжей. Сначала я поехал на городской рынок, за мясом для шашлыка. Мясной павильон ломился от расчлененных тушек братьев наших меньших, которые ещё совсем недавно мычали, хрюкали и блеяли, а может быть, чем Чёрт не шутит, лаяли и мяукали. Продавцы в не очень белых халатах, зазывали народ, попутно отгоняя мух от лежащих на прилавках кусков мяса. Вокруг суетился народ, взирая на всё это изобилие голодными глазами. В их числе был и я. Выбрав одного из продавцов с рожей более-менее вызывающей доверие, я подошёл к нему, при этом обреченно подумав :
- Если кассирша в супермаркете была права, и на моем лбу написано, мягко говоря, «наивный человек», то меня сейчас всенепременно или обвесят, или впырят мне какую-нибудь тухлятину.
На этот случай я припрятал туз в рукаве. Торгаш заметно оживился, увидев во мне потенциальную жертву. Он начал предлагать мне аппетитные кусочки, при этом хитро улыбаясь. Выбрав здоровенный кусман, гулять, так гулять, я начал ждать развития событий. Продавец лихо взвесил его и положил в пакет. То, что он меня обвесил, я даже не сомневался, это было здесь в порядке вещей. Весы  у всех продавцов работали не в пользу покупателей. Потом, как бы невзначай, жучара опустил руку с пакетом под прилавок, и как, заправский фокусник, вынул уже другой, внешне неотличимый от моего . Я ожидал чего-то подобного и поэтому всё это дело просек. Он был доволен собой, не ожидая подвоха с моей стороны. Если живёшь в мире, где все пытаются тебя обмануть, приходится приспосабливаться. Как-то, по случаю, я купил себе фальшивые корочки Роспотребнадзора, Федеральной службы по защите потребителей, специально для походов на рынок, очень хорошего качества. Я вынул их из кармана и сунул под нос прохиндею, при этом произнеся грозным голосом :
- Ну, что, доигрался голубок? Сейчас посмотрим, что ты там мне пытался подсунуть. Вот только понятых найдём.
Продавец переменился в лице. Он никак не ожидал такого поворота событий.
- А, как же надпись на лбу? Вот и доверяй после этого своим глазам.
- Послушай уважаемый, - взмолился он, - не нужна никакая проверка. Давай мирно всё порешаем. Мы же взрослые люди. Ты же должен понимать, без обмана не проживёшь.
Я это понимал как никто другой. Мы с ним всё это дело уладили, и я в результате покинул рынок с огромным куском наисвежайшей вырезки, доставшейся мне задаром, да ещё с пачкой денег, где-то с мою месячную зарплату. Осталось только на эти деньги затариться пивом и можно смело отправляться на пикничок. Я выехал с утра пораньше, на первой электричке, чтобы успеть сходить на рыбалку, к утреннему клеву.  Видон у меня был, как у заядлого рыбака. На мне был камуфляжный костюм. За спиной у меня висел огромный рюкзак, набитый доверху всем необходимым для единения с природой - пивом, водкой, маринованным мясом, ну и так по мелочи. В руках я держал большой чехол с удочками. Со всем этим я завалил в вагон и устроился у окна. Таких же , как я дачников – туристов, было пруд пруди. Ко мне подсел какой-то пенсионер с лопатой, и всю дорогу распинался про то, как раньше жилось лучше, при той власти. Кто бы с ним спорил.
- Все течёт всё меняется, - думал я, и глядел в окно. - Что-то становится лучше, что-то хуже. Даже если совсем плохо, приходится с этим жить, надеясь на лучшее, молясь, чтобы не стало ещё хуже. Люди только во все времена, к сожалению, остаются прежними, в  основном  тупыми и бездушными. Мы ждём перемен, а потом сами не рады. Хотели как лучше, да не получилось. А, власть, она и есть власть. Всегда будет воровать и гнобить народ, какую , не возьми. Только одна, как было при Союзе, думает о людях, заботиться о них, в отличии от нынешней, которая поступает недальновидно, моря голодом корову которую доит, заявляя : «После нас хоть потоп», не думая о будущем. Когда  мне надоело слушать, а надоело мне довольно быстро, я притворился спящим, в мыслях мечтая поскорее попасть на речку, посидеть одному на бережку с удочкой, надеясь, что хоть там то меня, наконец-то, оставят в покое. Так и ехал всю дорогу. Сойдя с электрички, я потопал к своей фазенде, по тропинке, через лес, с наслаждением вдыхая чистый воздух, от которого сразу закружилась голова. Погодка стояла замечательная, как по  заказу. На небе было не облачка, дул лёгкий ветерок, птички  пели  поднимая мне настроение. Лепота! Дойдя до дачи, я оставил рюкзак в домике и поспешил к водоёму, надеясь не пропустить утренний клёв. Река имела смешное название  «Вобля», и была одной из многочисленных речушек средней полосы, неглубоких, с медленным течением. Берега её поросли кустарником и плакучими ивами. Придя на своё любимое место, я закинул удочки. На поверхности воды плавали круглые листья кувшинок, над которыми летали стрекозы. Вдали, на другом берегу, виднелся лес. Было тихо и спокойно, так что, дух захватывало. Слышалось только кваканье лягушек, плескание рыбы и гудение комаров. Это была музыка тишины. Где ещё искать  покоя, как не у реки? Свято чтя традиции, я прихватил с собой пузырь, и с наслаждением махнул сто грамм, прикурил сигарету и замер от счастья, уставившись на поплавок. Оно длилось недолго. Как по очереди, ко мне из кустов, стали выходить рыбаки, местные или неместные, чёрт их знает, и стали задавать дежурные вопросы :
- Ну, что, клюёт?
- На что ловишь?
- Поймал, что-нибудь?
- Водку будешь?
На последний вопрос я отвечал отказом. Не хватало мне тут еще слушать пьяные бредни от случайных собутыльников. Удовлетворив своё любопытство и дав необходимые рекомендации, по ловле рыбы, они скрывались в кустах, но на их месте вскоре появлялись другие.
- Да, что вам на месте не сидится! Издевательство какое-то! - со злостью думал я.
По моему мнению рыбалка требует уединения, этим же, наоборот, с кем-нибудь надо потрепаться. Вот и шляются по берегу. Дальше хуже. Ко мне вышел очередной рыболов, уселся рядом, и назвался Славиком. Задав мне стандартные вопросы, он завёл длинный рассказ, о том, как он недавно поймал, где-то здесь, рядом здоровенного карпа. Славик излагал подробно, также, на что поймал, чем поймал, как вываживал, и что, при этом чувствовал. Когда, силы его иссякли, он полез в свою сумку за бутылкой, чтобы их восстановить и продолжить издеваться надо мной. Я приуныл, и понял, что надо с этим что-то делать.
- Славик ты меня задолбал, - заявил я. - Будь человеком. Дай рыбу спокойно половить.
Славик замолчал и тупо уставился на меня. До него начало доходить потихоньку, что ему здесь не рады. Потом  он поднялся с обиженным видом, собрал свои манатки, и скрылся в кустах, произнеся на прощанье :
- Ну , ты и...
Кто я, я не расслышал, но и так догадался. Он ушёл, а испорченное настроение осталось. Ловить рыбу уже расхотелось, да и клева не было. Я смотал удочки и отправился восвояси. Солнце было уже высоко. Чтобы поднять дух, я решил пойти искупаться, и отправился на так называемый пляж, где купались все местные. Придя туда, я увидел, что кроме малолетних пацанов и пары женщин, судя по всему их мамаш, там больше никого не было.
- Хорошо хоть здесь Славиков нет, - обрадовался я, скинул одежду и отправился принимать водные процедуры.
Когда я вернулся, наплававшись от души, меня ждал неприятный сюрприз - моих шмоток не было.
- Ну, что за народ? Прут всё, что не приколочено! - возмутился я.
Ситуация была не из приятных. Одно утешало, деньги, телефон и документы я оставил в домике, а ключ от  замка положил под крыльцо.
- Ну, и в чём теперь прикажете домой ехать? – задал я себе вопрос. - Магазин здесь один, на всю округу, и то продуктовый. Придется идти побираться по соседям, может войдут в положение, поделятся какой-нибудь рванью. Во, попал!
Решение проблемы возникло само собой, в виде рыжего - конопатого пацана, с наглыми глазами. Он нарисовался невдалеке, и смотрел на меня ехидно усмехаясь.
- Что-то потерял дядь? - спросил он.
Я понял, откуда ноги растут и вскричал :
- Да я тебя!
- Догони сначала.
- Ах ты маленький ублюдок!
- Не я такой, жизнь такая. Родителей у меня нет. Живу со старой, больной бабкой. Жрать охота, а накормить некому. Приходится крутиться. Не, побираться же идти? Плати выкуп, если не хочешь ходить в трусах.
- Сколько ты хочешь?
- Не боись, много не возьму, «штуки» хватит.
- Согласен, только тебе придётся прогуляться со мною до дачи, деньги там.
- Никуда я с тобой не пойду. Неизвестно, что у тебя на уме. Сходишь один и принесёшь сюда.
- Ладно, - согласился я. - Если бы ты попросил, и объяснил, что к чему, я бы и так тебе денег дал, - смягчился я, - а теперь ходи туда-сюда, была охота.
- Не люблю просить и унижаться. Для меня лучше украсть.
- Ты прав малец . Я и сам такой. Откуда будешь?
- Из соседнего посёлка.
Я сходил, взял деньги и вернулся назад, благо было недалеко. По дороге я размышлял о превратностях судьбы. Вместо того, чтобы ходить в какой-нибудь кружок, ребёнку приходится заниматься вымогательством, чтобы заработать себе на хлеб. Одних аист приносит в благополучный семьи, и они растут на всём готовом. Другим везёт меньше. Эти дети быстро взрослеют или рождаются уже взрослыми. Пацан поджидал меня, сидя на траве. Я подошёл и присел рядом. Он не испугался, и не убежал, видно понял, что я не держу на него зла.
- На, возьми, сдачи не надо, - сказал я и протянул ему пятитысячную купюру. Он взял её со словами :
 - Спасибо добрый. Вещи твои вон там, в кустах.
- Ты смотри поосторожней. Рано или поздно, нарвёшься, - предупредил я его.
- Мне плевать. Хуже не будет, - ответил пацан.
- Смотри сам. Тебе жить.
- Какая это жизнь!
- Какая есть. У каждого она своя. Попробуй её изменить. Как не знаю. Здесь я тебе не советчик. Со  своей бы разобраться.
- Что, тут знать. Помрёт бабка, рано или поздно, тогда мне одна дорога в детдом. А, потом как кривая вывезет. Я, и в детдоме не пропаду. Там хоть накормят бесплатно. Если что не так, убегу.
- Ладно если бы так, - с этими словами я поднялся и пошёл обратно к себе, коротать вечер. Малой, так и остался сидеть, о чём-то размышляя.

Я сидел в кресле - качалке перед домом, ни о чём не думая, и с наслаждением потягивал пиво. Вокруг летали раи. Солнце садилось, жара спадала. В траве трещали кузнечики, как целый симфонический оркестр. На мангале жарилось  мясо, распространяя на всю округу божественный аромат, от которого можно было сойти с ума.
- Хорошо то как! Если есть Рай, то это здесь. Так бы и просидел бы так всю жизнь, - размечтался я.
Моим мечтам, к сожалению, не суждено было сбыться. Только я отхлебнул из бутылки, в калитку завалилась соседка по даче, женщина пышных форм, я бы даже сказал, очень пышных. Везёт мне на соседок. Она посмотрела на меня многообещающим взглядом и произнесла :
- Добрый вечер. Я вижу тут кто-то есть. Дай думаю, зайду, проверю, может залез кто чужой. Давно вас, что-то не было видно.
У меня от такой неожиданности пиво пошло не в то горло, и я чуть не поперхнулся.
- Тебя тут только не хватало! Небось, жратву учуяла. Теперь не отвяжешься. Кончилось моё счастье. Никуда от вас б***** не спрячешься, - раздражённо подумал я, а сам с ехидством сказал :
- Соседушка, дорогая, заходите, мне вас так не хватало.
Ну, что её гнать, что ли? Такую дюймовочку пожалуй прогонишь, одной сиськой пришибет. От моих слов она растаяла, расцвела майской розой на помойке, и поплыла ко мне, как акула на запах крови, учуяв добычу, виляя своим огромным задом. Чертик, сидевший спокойно во мне, засучил ножками и попросился наружу. За обломанный вечер душа требовала мести. Соседка была девушкой самостоятельной, я бы даже сказал наглой. Не дожидаясь от меня ухаживаний, что было правильно, сама нашла табуретку, уселась на неё рядом со мной, взяла себе шампур, и лихо принялась уничтожать шашлык, запивая его пивом, которое достала из ведра с ледяной водой из колодца,  стоявшего, тут же, рядом.  Я тоже кушал, любуясь представительницей «слабого» пола и удивлялся её простоте.
- Да! Есть женщины в Русских селеньях.
- Пиво без водки, деньги на ветер, - изрекла она прожевав, прописную истину, умяв один шампур и взяв другой. - Наливай сосед, а то уйду.
- Уйдёшь ты пожалуй! - подумал я, а сам достал бутылку водки из того же ведра и разлил в тару.
- Дай Бог не последняя! - сказала соседка тост и лихо опрокинула стопку.
Я тоже выпил. Масть пошла. Как и следовало ожидать, захмелев, соседка недвусмысленно стала намекать, что её душа, а главное тело хочет любви и начала ко мне приставать. Мне стало страшно, очень уж не хотелось героически закончить свою жизнь бросившись под танк. Моя незваная гостья всё напирала и напирала. Когда дело приняло крутой поворот, я предложил ей :
- Полезли на сеновал. У меня на чердаке насушено свежее, ароматное сено. Хочется романтики. Тем более кровать у меня здесь старая, разломанная, боюсь не выдюжит наших порывов страсти, и развалится. Да и белья у меня нет. Что, с мужика взять? Не знал, что мне выпадет такое счастье, а то бы подготовился.
Про сено я соврал. Зачем мне сено, если коровы у меня нет. Тем более, зачем корова на даче? Но она думала в этот момент совсем не о том, и повелась. Я приставил лестницу к дому и как джентльмен пропустил женщину вперёд. Соседка героически полезла вверх, предвкушая море удовольствия. Лестница трещала и скрипела под её тяжестью, но держалась. Я опасался, что ступеньки сломаются , и моя избранница рухнет вниз, придавив меня всем своим весом, поэтому стоял внизу, немного в стороне, любуясь великолепным зрелищем. Всё обошлось. Она благополучно добралась  до чердачного окна и забралась в него. Оттуда, глядя на меня, она произнесла с нежностью :
- Иди ко мне, любовь моя, я вся кипю.
- Щас, размечталась! - ответил я ей со злорадством, убрал лестницу, и закинул её в бурьян, чтобы ни кто не смог найти. Соседка сначала не поняла юмора. Потом до неё дошло и она принялась громко крыть меня матом, что меня очень забавляло.  Наслаждаясь этой музыкой, я спокойно доел мясо и допил пиво. Затем я позвонил пожарным, сказав им, что у меня горит дача. Потом я вызвал полицию, сообщив дежурному, что ко мне на чердак залез вор. Я представил себе, сколько будет вопросов, когда они приедут, и обнаружат колоритную бабищу, на крыше чужой дачи, которая не может слезть оттуда.  Как она им будет объяснять своё присутствие там, я не знал. Смешная картина. Естественно сбегутся зеваки и посмеются от души. Веселья происходящему добавят попытки её снять. Ещё немного поиздевавшись над страдалицей, я морально удовлетворенный, поспешил на станцию, успевая ещё на последнюю электричку.

Соседка сидела на пыльном чердаке и крыла меня на чем свет стоит. Ей было обидно до слез. Как она могла так глупо попасться на крючок? Вот дура!
- Козёл! - прокричала она, видимо в мой адрес, но чердак, ничего ей на это не ответил.
- Как же мне отсюда выбраться? - подумала соседка. - Не сидеть же здесь вечно. Кричать и звать на помощь не хотелось - сбежится народ, потом сраму не оберешься. Она выглянула в чердачное окно. Мимо по улице проходил какой-то мужик, по виду алкаш.
- Мужчина! Подойдите сюда. Помогите бедной женщине! - крикнула соседка ему.
Он остановился и закрутил головой, не понимая  откуда его зовут. Потом разглядел источник звука, и в недоумении уставился на неё. Постояв так немного, мужик зашёл в калитку и спросил :
- Какие проблемы красавица?
- Снимите меня с крыши, - попросила его соседка.
- Как залезла, так и слезай. Как я тебя сниму? – ответил он.
- Лестница упала. Приставьте её назад.
- Нет тут никакой лестницы.
- Этот подлец, и лестницу с собой уволок, - подумала она про меня, и опять разразилась бранью.
- Поищите её где-нибудь , я вас умоляю!
- Где я тебе её найду. Оно  мне надо! Как тебя вообще туда занесло? Это твоя дача?
- Нет.
- А, хозяин где?
- Обманул меня негодник . Оставил тут одну. Уехал, и лестницу с собой прихватил. Помогите. У вас, что жалости нет?
- Забралась неизвестно зачем на чужой чердак и ещё о жалости толкует. Пожалеешь, а потом привлекут, чего доброго за соучастие. Может быть ты воровка.
- Не воровка я! Что тут красть то! Войдите в положение. Я отблагодарю. У меня и деньги есть, и водка найдётся.
- С этого надо было и начинать. Сейчас за друганами схожу, покумекаем, как вас оттуда снять. Заодно лестницу по пути поищу.
Мужик ушёл, и через некоторое время привёл с собой ещё двоих кендырей. Лестницы у них с собой не было. Зато был пузырь. Они стали соображать на троих, обсуждая  план действий. Их диспут прервал вой сирены. Подъехала пожарная машина. Сразу же, из ниоткуда образовалась толпа. Народ у нас любопытный. Всем было интересно. Что горит? Где горит?  Пожара никто не наблюдал. Непонятно было, что происходит, но было весело. Пожарные  тоже ничего не понимали. Ни дыма, ни огня не было, только на крыше дачи, которая должна была гореть, сидела какая-то баба и дико смотрела на происходящее. Приехал  наряд полиции. Из патрульного УАЗика  вылез сержант с автоматом, и ещё двое полицейских.
- Граждане, что происходит? - поинтересовался он, наблюдая нарушение общественного порядка, и даму на крыше. Выдвигались разные версии :
- Муж её туда заманил, а сам к любовнице убежал.
- Нет, не к любовнице, а на рыбалку.
- Не на рыбалку, а пиво пить с мужиками.
- Не так всё было. Она там, на чердаке занималась любовью с хозяином дачи. Её муж их там застукал. Любовника убил сгоряча и потащил где-то закапывать, а ей говорит : «Вернусь, и тебя пришибу».
- Не бреши. Откуда ты знаешь, что он так сказал? Тебя же там не было. Свечку, что ли держала?
 - Знаю, что говорю.
- Она начальник кур полезла воровать. А, у неё самой лестницу сперли.
- Дурак! Откуда там курам взяться? Крыс то и то нет. Дача пустует постоянно. Хозяин появляется редко, раз в год, на пару дней. Я его как-то видел.
- Может она бомж, и ей жить негде?
- Хозяйка она соседней дачи, знаю я. Только, что её сюда-то занесло?
- Может, прячется от кого?
- Погляди на неё. От кого она может прятаться? От неё самой нужно прятаться. Сама кого хочешь зашибет.
Много ещё чего плели. Сержант почесал затылок, надо было как-то решать проблему. Пожарные стояли в нерешительности неподалеку, и тоже слушали эти бредни. Начальник пожарного расчёта недоумевал :
- Говорят : «Нет дыма без огня». Тут ни дыма, ни огня. Ложный вызов получается. А народ толпится. Что за несанкционированный митинг? Сейчас разгоним. Зря , что ли приехали?
- Не надо, - возразил ему один из пожарных, это не митинг, это народ собрался из любопытства. Надо кого-то снимать с крыши, вот нас и вызвали.
- Идиоты. Звонили бы в МЧС, если на то пошло, - выругался начальник.
- Нет, вызвали на пожар, я точно знаю.
- Странно. Ну, раз пожара нет, будем действовать по обстоятельствам. Кого там надо снимать?
- Вон, видите бабенка. Вот её.
- Ну, что же, поможем человеку в беде. Может медаль дадут "За отвагу на пожаре".
- Пожара же нет.
- Тогда просто "За отвагу".

Пожарные  приставили выдвижную лестницу к дому и предложили красавице спуститься на грешную землю. Соседка слезть не смогла, так как, уже окончательно протрезвела, и жутко боялась высоты. Еще недавно, путь наверх дался ей намного легче. Они мучались с ней, и так, и сяк, но безрезультатно. Женщина только визжала и упиралась. Тогда пожарные, бросив все свои тщетные попытки, растянули внизу брезент. Соседка закрыла глаза и прыгнула. Сил огнеборцам не хватило  удержать такую тушу, и они все попадали, образовав кучу – малу. Народ ржал, глядя на бесплатное представление. Когда женщина на карачках, чудом себе ничего не отбив, выбралась из кучи, сержант подошёл к ней и строго спросил : 
- Признавайтесь гражданочка. Как вы оказались на чужом чердаке? Она упорно молчала.
- Если вы будете играть в молчанку, то вас привлекут к уголовной ответственности, за проникновение в чужое жилище, - продолжил он.
После этих слов, баба, со слезами на глазах, честно всё рассказала. Долго потом этот анекдот менты пересказывали своим друзьям и знакомым.


Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, я увидел соседскую девочку – подростка, сидящую на подоконнике. Её звали Катя. Мы были с ней хорошо знакомы и при встрече всегда обязательно о чём-нибудь болтали. Мне было с ней интересно общаться. В отличие от своих сверстниц с куриными мозгами, она не была набитой дурой, вечно зависающей в телефоне. Катя умела чётко излагать свои мысли, имела свой взгляд на мир и собственное мнение. Выглядела она экстравагантно и вызывающе, потому, что была, какой-то там неформалкой. Я в этом не разбираюсь. Ей не повезло с отцом. Пьяница, и дебошир, он терроризировал всю семью. Напившись, эта мразь, начинала самоутверждаться в собственных глазах и распускала руки.
- Что домой не идёшь? - поинтересовался я, проходя мимо, хотя заранее знал ответ.
- Папаша опять нажрался. Мать гоняет, и мне чуть не прилетело, еле успела слинять.
- Бьёт, значит любит, - философски заметил я.
- Да. Только от такой любви у неё, потом, вся морда в щепки.
- Почему она не заявит в полицию?
- Боится. Запугал он её до смерти козёл. Ещё мне кажется, что мать мазохистка, если терпит и прощает, - ответила мне Катюша, и со злостью добавила :
- Пускай делают, что хотят. Я-то в чём виновата? Школу закончу и свалю отсюда ко всем чертям, учиться или работать.
- Правильно вали, а то когда-нибудь не выдержишь и возьмёшь  грех на душу. Грохнешь отца родного с горяча. Сиди потом за него.
Мы немного помолчали, потом я спросил :
- Чего интересного скажешь?
- Я недавно прочитала в одном журнале, что некоторые виды черепах дышат жопой, - ответила Катя.
- Многие люди вообще всё делают через это место, - заметил я. - А, ещё чего нового?
- В нашем парке орудует сексуальный маньяк.
- Жуть какая!
- Да, жуть. По вечерам там от одиноких баб не протолкнуться. Надеяться на чудо. Только, что толку?  Всех не осчастливишь. Их много, а он один.
- А, в политике что?
- В думе внесли предложение, на рассмотрение, возродить крепостное право на Руси.
- Эти могут.
- Шучу я.
- Всё к этому идёт. Ладно, я пойду, что-то притомился.  Ты прости меня, пустил бы тебя к себе переночевать, но боюсь, люди неправильно поймут. Они судят по себе, хоть я и плевать хотел на их мнение, но сама знаешь, пойдут сплетни, потом не отмоешься. Ещё чего доброго твои предки заявление в полицию накатают на меня, за совращение несовершеннолетней. Доказывай потом, что ты не верблюд, - произнёс я уставшим голосом.
- Ладно, не парься, - успокоила меня моя юная подруга. - Мне не привыкать здесь сидеть. Только будь другом, сделай кофейку.
Я сбегал домой, вернулся обратно, принеся ей большую кружку кофе и тарелку с бутербродами.
- Посуду когда поешь, поставь перед дверью, - попросил я. - Не буди меня.
Катя кивнула мне головой.

Семён очнулся с тяжёлой головой. Он лежал на кровати, прямо в одежде. Встав, сильно пошатываясь, его не по-детски штормило, видать нажрался, он прошёл на кухню. На столе, рядом с пепельницей полной окурков и тарелкой с солеными огурцами, стояла бутылка, в которой было чуть на донышке. Семён вылил остатки  водки в рот, прямо из горла, и поморщившись заорал :
- Мать, ты где? - но ответа не услышал.
- Есть кто живой? Найду, убью. У меня тут родник иссяк, - заводился Семён всё больше и больше.
В ответ ему была только тишина. Голова гудела как колокол. Душа требовала продолжения банкета. Нужно было срочно заслать кого-нибудь за пузырём. Он заглянул в комнату. В кресле сидела жена и со страхом глядела на него. Под глазом у неё красовался, огромный фингал.
- Это, наверное я ей спьяну подсветил, - подумал Семён. - Я. Кто ещё? Ничего не помню.
- Метнись за водкой, трубы горят, - приказал он ей.
- Куда я в таком виде? – промолвила жалостливо жена.
- Я не понял, бунт на корабле? - угрожающе прохрипел любящий супруг, и двинулся на неё сжав кулаки .
- Сёма, пожалуйста, не надо! - взмолилась она. - Катьку пошли.
- А, где она?
- На лестнице, наверное. Где ещё?
- Ладно. Живи, - проявил благодушие гроза женщин и детей.
Семён вышел из на лестничную клетку и увидел дочь, сидящую на подоконнике.
- Хорошо устроилась. Сгоняй за водярой, - сказал он ей, протягивая деньги.
- Да, пошёл ты! - ответило с ненавистью родное чадо.
- Ты как с отцом разговариваешь стерва? - вскипел добрый папа, и ринулся к дочери.
Катя хотела убежать, но он успел схватить её за рукав куртки. Она попыталась освободиться и резко дернула рукой. Семён оступился и не удержавшись, покатился вниз по лестнице, по пути собрав все ступеньки. В конце своего пути он хорошо приложился своей дурной башкой об угол, и потерял сознание.

Утро. Если ты проснулся живым, значит, ещё один день тебе подарен Богом, и тебе предстоит сделать ещё один шаг по жизненному пути. Можно написать ещё одну страницу книги твоей жизни. Надо попытаться провести этот день с пользой. Можно конечно скоротать его на диване, никто не неволит, на работу только завтра, но мне надоело сидеть дома. У меня возникла мысль прогуляться по городу. Одевшись, я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Тут, я увидел соседа, отца Кати, распростёртого на полу. Можно было подумать, что он пьяный, но возле его головы разлилась лужица крови.
- Бог он всё видит! Как же тебя угораздило? - подумал я и пхнул его ногой. Сосед никак на это не среагировал.
- Сдох наверное, - с этой мыслью я равнодушно перешагнул через тело и продолжил спускаться вниз. Я не стал  вызывать скорую и полицию. Давно всем известно, что ни одно доброе дело, не остается безнаказанным. Блюстители закона меня же и обвинят во всем. У них так принято, кто нашёл труп, тот и преступник. А, может быть врачи, чего доброго, возьмут этот труп и откачают. Доброта хорошим людям больше вредит, чем приносит пользу, - размышлял я. - Ещё неизвестно, что хуже оставить его здесь подыхать, или спасти, чтобы он продолжал и дальше издеваться над своими родными. Вообще добра и зла не существует. Их придумали в своих интересах самые ушлые представители рода человеческого, вместе с моралью, законом и религией, в своих интересах. Люди ведут себя по разному. Одни честно показывает свою гнилую натуру, а другие лицемерно притворяются добренькими. Все плохие. Не надо строить иллюзий на чужой счёт. С таким убеждением легче жить. Когда не ждёшь от человека ничего хорошего, потом не будешь плакать от разочарования и обиды, а предательство воспримешь, как должное. Жалкие, ничтожные, людишки! Все вы сетуете на жизнь, а сами цепляйтесь за неё, боясь умереть, не понимая, что вы давно уже мертвы, и ваши разлагающиеся и смердящие, живые трупы, плавают по реке жизни, боясь утонуть. Вы клянете её, мучаясь от безысходности, но упорно продолжаете своё существование, хотя вас жить никто не заставляет. Не подумайте, я не склоняю никого к самоубийству. Нет. Просто если вы так цените свою никчёмную жизнь, то живите и не нойте. В отличие от других, я умереть не боюсь, как-то смирился с неизбежным концом. Смерти тоже не ищу. Живу без претензий на лучшее, принимаю всё как есть, без нытья. Пью свою жизнь как палёную водку, вонючую, горькую и противную, кривясь от отвращения, стопку за стопкой, день за днём, хмелею от неё и не жалуюсь, не ропщу, как другие, доволен и по-своему счастлив, пытаюсь извлекать из неё приятные моменты. Я невольно вспомнил свою маму, земля ей пухом. Она одна меня понимала и знала настоящего.
- Не в ком-то ты не нуждаешься. Никто тебе не нужен, - говорила она, без тени упрёка и ласково добавляла :
- Хороший ты сына, но чудак на букву «М».
Я её безумно любил. Мне поэтому и умереть не страшно. Хоть и неизвестно, что нас там ждёт, но там моя мама, и она меня в обиду не даст.
С этими мыслями я вышел из подъезда и отправился на прогулку, сам ещё не зная куда, довольный тем, что моё равнодушие облегчит жизнь Катьке. Не придумав ничего лучшего, я зарулил в городской парк, облюбовал себе лавочку, и с комфортом устроился на ней. Народу было мало, лишь изредка, мимо меня, прогуливались мамаши с колясками. Подтягивая пиво и хрустя очень вредными, но вкусными чипсами, я наслаждался похожим летним утром, каждым его мгновеньем. Это в моём представлении, было проводить время с пользой. Идти куда-то мне уже расхотелось. Покончив с чипсами, я стал курить, получая огромное удовольствие от каждой затяжки. Бывают в этой жизни приятные моменты. Меня пробило на умные мысли. Невдалеке дворники - эмигранты убирали кучу мусора. Посмотришь на этих "индейцев" в оранжевых жилетах, с метлой или лопатой в одной руке и смартфоном другой, отдавая дань времени,  позавидуешь. Им не надо думать о смысле жизни, он у них уже есть. Повкалывают в столице дураками, потерпят немного, и вернуться домой обеспеченными по их меркам людьми. На заработанные деньги построят дом, женятся,  купят овец, будут сами плодиться и отару разводить. Что им надо для счастья? Большую семью, много баранов и много детей, таких же баранов. А, тут сидишь и забиваешь себе голову всякими заумными глупостями :
- Зачем я пришёл в этот мир? Какой след я оставлю потомкам на этой Земле?
Проще надо быть.
Моё уединение было недолгим. Я, судя по всему,  чем-то не угодил Богу, и даже догадываюсь чем. Ко мне подсел, какой-то старый пердун, хотя свободных лавочек вокруг было полно, и сходу начал на меня наезжать :
- Затушите сигарету. Нельзя курить в общественных местах! - заявил он с раздражением.
Я ничего не ответил и выкинул бычок в урну, с презрением глядя на него. Как законопослушный гражданин он был прав, а как человек нет. Человек, как я понял, он был так себе. Этакий моралист – активист, с активной гражданской позицией, от не хрен делать. Портить людям жизнь, мне кажется, было его хобби. В своё свободное время старикан видимо, рыскал по парку, выискивая таких же как я, и портил им настроение. Как он с таким развлечением дожил до своих лет, ума не приложу. Я мог подняться и уйти в другое место, но, боюсь  он меня бы меня и там достал.
- Распивать спиртные напитки тоже запрещено, - продолжил он.
- Отец, ты, что до меня докопался? Делать, что ли нечего? - спросил я его.
- Я тебе не отец, и не надо мне грубить, а то полицию позову. Будешь знать. Сидит, тут понимаешь тунеядец, в разгар рабочего дня, пиво пьёт и на баб глазеет. Я вот в твои годы горы ворочал, план перевыполнял, не прогуливал, - резко ответил он.
- А, полком не командовал? - поинтересовался я.
Дед ничего не ответил.
- Мне не судьба горы ворочать. Ты уж прости, - стал я оправдываться. - У меня гипертония и аллергия на физический труд. Мне вкалывать категорически противопоказано.
- Ну, я же говорю : Дармоед, - сделал вывод поборник порядка. - Сталина на вас нет!
Я конечно уважаю старость, но люди с плохим характером, вызывают у меня неприязнь, независимо от возраста, когда они выставляет его напоказ. У меня характер тоже не сахар, но я его прячу глубоко внутри себя. Мне так хотелось послать старпера куда подальше, но я сдержался. А, надо было. Даже если ты уверен в своей правоте, нельзя другого человека заставлять жить по своим принципам, навязывать ему свои убеждения, принуждать его, что-то делать не по его воле, учить его жизни и насиловать ему мозг. Вот так.
Старик не унимался и продолжал читать мне мораль. Мне надоело все это слушать, и я его спросил :
- Раньше, при Советской власти, жили хорошо?
- Замечательно жили, не то, что сейчас, - ответил он.
- Честно трудились? Пятилетки выполняли? Коммунизм строили?
- Строили.
- В те времена в парках пиво пили и курили сидя на лавочках. Тогда это было в порядке вещей, и всех это устраивало. И вот к власти пришли, но ты сам знаешь кто, и стали принимать дурацкие законы, чтобы создать видимость заботы о людях. Вот и получается, что ничто так не ухудшает нашу жизнь, как меры правительства по её улучшению. Тебе это нравится?
- Нет, не нравится!
- Мне тоже. Я вот тут сижу, никого не трогаю, не ругаюсь матом, не хулиганю. Мне хорошо, а ты меня обламываешь. Что же ты родной пособничаешь буржуям? По все видимости коммунистом был когда-то, а теперь льёшь воду на мельницу империализма.
От моих слов дед насупился, не зная, что ответить. В его мозгу, что-то не срасталось, сломались все убеждения и стереотипы. Через некоторое время он произнёс трясущимися губами :
- Ну, ты загнул! Никакую воду я не куда не лью, а пользу приношу обществу, в отличие от тебя. Чем мне ещё на пенсии заняться?
- Помидоры на даче выращивай, больше будет пользы. Займись делом, не трепи людям нервы.
- Ты гад! - выругался неутомимый борец за соблюдение законов и указов ненавистной ему власти. - Нет у меня дачи. Потом он заявил: - Такие как ты виноваты, что союз развалили. Захотелось вам жить лучше. Продались за драные  джинсы и жвачку. И, что получили взамен? Куда не погляди, кругом одни воры, дураки, и педерасты, и в политике, и в жизни. Телевизор хоть не включай, одна реклама, вранье, и разврат. Продукты  все дорогие и сделаны из неизвестно чего. За коммуналку дерут в три шкуры, а пенсии кот наплакал. Всё вы бездельники.
Старикан ещё долго бы распрягался, но я не стал дальше слушать его брюзжание, встал, и как оплеванный поплелся домой, проклиная себя за то, что вышел из дома в свой законный выходной.
- Что за напасть? Нигде мне жизни нет. Больше никуда не поеду и не пойду, - решил я в расстроенных чувствах.
Настроение было безнадежно испорчено. Мир опять стал серым и унылым, несмотря на светящее солнце. Когда я поднимался к себе, соседа на лестничной площадке уже не было.
- Или в больницу увезли, или в морг. Потом узнаю у Катьки, чем дело кончилось, - подумал я, и зашагал дальше в своё убежище.
- Уж там-то меня никто не достанет, - надеялся я.
На душе было погано. Есть известный, мною много раз проверенный способ, снятия стресса. Это битье посуды. Я вычитал про него в каком-то научном журнале. Берёшь, что-нибудь бьющееся, и разбиваешь это что-то, обо что-то, с резким выдохом. Стресс как рукой снимает. С  таким способом мне скоро пить и есть станет не из чего. Я взял с полки гранёный стакан, и со всей дури  жахнул его об пол. Вроде полегчало. Сразу захотелось есть. Чтобы поднять настроение, мне пришла в голову идея устроить себе ужин при свечах, воспользовавшись советом той наглой кассирши из супермаркета, с подачи которой в моем холодильнике лежал кусочек копчёной лососины, и ждал своего часа. Нужно время от времени устраивать себе маленькие радости, когда уже совсем становится невмоготу. Надо бросать всё, и уезжать куда-нибудь в глушь, на природу, подальше от всех, уединяться в библиотеке, или в толпе, садиться в автобус и ехать всё равно куда, глазея в окно. Приходить домой и сидеть там, отгородившись от всего мира, как рак отшельник в своей раковине, отключать мозг, стараясь забыть все плохое, что случилось с тобой. Гнать из него поганой метлой, все обиды, все проблемы, и все негативные мысли. Сидеть и просто наслаждаться вкусным ужином, хорошей музыкой или просто тишиной. Из этих кирпичиков можно сложить для себя вполне сносное счастье. Это даже нужно сделать, иначе можно сдохнуть от тоски, или сойти с ума. Много способов себя осчастливить, но в этот вечер я выбрал гастрономический. Пока у тебя еще есть зубы, работает желудок, и сам ты еще функционируешь, наслаждайся вкусной пищей, только не обжирайся, во всём нужно знать меру. Конечно, не хлебом единым, но я предпочел в этот раз хлебом. По-другому у меня, что-то, в последнее время, осчастливить себя не очень получается. Я начал приготовление праздничного ужина с курицы, мраморной говядины у меня не было, мне такое удовольствие не по карману. Слава Богу хоть на курицу хватает. Достав тушку из холодильника, я вонзил в неё нож, и начал разделывать на составные части, представляя себе, что это не курица, а тот старый хрыч из парка. Этот обряд тоже добавил мне позитива, как и разбитый стакан. Я перемешал куски с маринадом, сложил в форму для запекания, и с лёгким сердцем отправил расчлененного борца за общественный порядок в крематорий. Через час, примерно, он будет готов к употреблению. Вот такая магия Вуду. Прошу не судить меня строго. Дед наверное там объикался. Будет знать как меня трогать. Я начал сервировать стол, нарезал лососину на тонкие ломтики и красиво разложил их на тарелке, украсив дольками лимона и зеленью. Достал из серванта красивый бокал, венецианского стекла, серебряные вилку и ножик, которые приобрёл как-то в антикварном магазине, специально для таких случаев, и поместил всё рядом с тарелкой. Пора было начинать трапезу. Я уселся за стол и приступил к священнодействию. Подцепив вилкой кусочек рыбного деликатеса, я посмаковал его, закрыв глаза от удовольствия и проглотил, запив вином. Сразу жизнь наполнилась радужными красками. Пока я так строил из себя аристократа, подоспело горячее. Тут уж я дал волю своему зверском аппетиту, и зная себе меру, нажрался до отвала. От деда остались только косточки. Меня сразу, что-то потянуло на сон. Помыв посуду я отправился на боковую. Только я заснул, как раздался звонок в дверь, разбудив меня.
- Не буду открывать, - решил я.
Визитер продолжал названивать.
- Господи! Кому там ещё неймётся? - взмолился я. - Нет мне покоя.
Я встал и проклиная всё на свете поплелся в коридор. В дверном глазке я увидел знакомую рожу соседа Семёна, с перевязанной головой, которого я уже похоронил.
- Живучий гад , - подумал я с сожалением и открыл дверь.
Он смотрел на меня как-то недоброжелательно. На его физиономии отразилось всё несовершенство этого мира. Если исходить из того, что лицо есть отражение души, то какая там была мерзость внутри, трудно себе представить. Прямо с порога Семён спросил :
- Танька у тебя?
- Что, ей тут делать? - ответил я.
- Но вы же с ней якшаетесь. Что ты думаешь, я не догадываюсь про ваши шашни ?
- Ерунду не говори. Она ещё ребёнок. Мы с ней просто общаемся.
- Ребёнок? Девка в самом соку! Наливай мне выпить, а то я за себя не ручаюсь.
- Скандала мне только не хватало, - подумал я.
Сосед был пьян и неизвестно, что можно было от него ожидать.
- Ладно, только в дом не приглашаю. Выпьем здесь в подъезде.
- В дом он не приглашает. Брезгует! Точно Танька у него стерва. Сучка малолетняя, - бубнил он себе под нос.
Когда спускались на пролет ниже, я подставил ему подножку, и сосед покатился вниз по ступенькам, тем же маршрутом. А, говорят, что снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает. Я спустился, в след за ним, поставив бутылку со стаканами на подоконник. Он лежал без движения, видно  потерял сознание и в этот раз.
- Что же, ты мразота, так плохо себя ведёшь? Нехорошо! - произнёс я, взял его за загривок и хорошо приложил виском об порожек. Не будет меня будить. Потом я пощупал пульс и убедившись что мой ночной гость отдал концы, с чувством выполненного долга, поднялся к себе в квартиру, забрав водку и стаканы, чтобы не оставлять улик.
- Гори в аду! - говорил я тщательно моя руки в ванной. - Если с первого раза не понимаешь скотина.
Я выпил водки, чтобы успокоить нервы, покурил и пошёл спать, надеясь, что, хоть на этот раз, меня никто не побеспокоит. Ни сожаления, ни сострадания не было. Просто раздавил клопа и всё. Сделал мир чуть-чуть чище.

Я не националист, но меня бесят эти иноземные лица кругом, куда ни посмотри, и жутко раздражают громкие разговоры этих лиц, по телефону или между собой, в общественных местах. Режущая слух речь звучит отовсюду. Они везде - на улицах, в магазинах, в метро. Везде! Нет их только в моих снах. Их много. Их слишком много! Всё это раздражает, но приходится терпеть. Мы же гостеприимный народ. Этот город стал новым Вавилоном. Понаехали! Все прутся сюда на заработки, за новой жизнью, да мало ли еще зачем. Москва город надежд и возможностей. В эту кормушку текут финансовые потоки со всей страны, вот и едут сюда из бывших братских республик, все кому не лень, чтобы обеспечить себя и свою семью. Всех их можно понять, но нам от этого не легче. Такое чувство, что ты живешь не у себя дома, а заграницей. Всё бы ничего, но когда гости начинают чувствовать себя хозяевами, ведут себя нагло и вызывающе, относятся к русским с презрением, терпению приходит конец.
Я шёл домой. Из подворотни доносились выкрики с каким-то нерусским акцентом. Зайдя туда, я увидел неприятную картину, от которой мне стало не по себе. Три хача жестоко избивали молодого человека. Рядом, у стены, стояла девушка, плакала, и умоляла их перестать. Они отвечали ей на это нецензурной бранью. Это был, я думаю,  её парень, или просто случайный прохожий, у которого хватило смелости вступиться за юное создание. Заступник лежал на земле, весь избитый и уже не оказывал сопротивления. Лица Кавказской национальности продолжали носить ему удары ногами. Мне кажется  он изначально его не оказывал, так как был хилого телосложения и интеллигентного вида, хотя от его интеллигенции уже не осталось и следа. Был он весь в грязи и крови, одежда на нем была порвана а разбитые очки валялись рядом. Вместо того, чтобы ходить в секцию каратэ, паренёк судя по всему, увлекался музыкой или шахматами, поэтому уроженцы гор, с детства занимающихся борьбой, есть у них такая национальная традиция, избивали его, а не он их. Я тоже не был приверженцем единоборств, так как был по природе своей ленив, и в глубине души уверен, что никакой «черный пояс» не устоит против пистолета. Для таких случаев у меня при себе всегда был «травмат» - с ним как-то спокойнее. Я надвинул кепку на глаза, подошел поближе, и вежливо попросил прекратить безобразие. Мой благородный порыв здесь не поняли. Отморозки, уверенные в своём превосходстве, грубо послали меня куда подальше, пообещав тоже урыть, если не исчезну, наговорив в при этом всяких пошлостей про то, что они делали с моей мамой, и мою, по их мнению, нетрадиционную сексуальную ориентацию. Они, конечно, так бы и сделали - сила есть, ума не надо, но прозвучали выстрелы. Я обиделся на гнусные оскорбления, и целил  им пониже живота. Видит Бог, не удержался. Хулиганы завыли от боли и сложились. Инцидент был исчерпан. Я хотел спокойно уйти, но видно тупых, ничему жизнь не учит. В мой адрес посыпались угрозы и проклятия. Меня пообещали достать из-под земли и вырвать мне кишки. Зачем мне рисковать своими кишками?
- Не хотите успокаиваться, - ваше дело, - подумал я, взял и засадил каждому резиновую пулю прямо в лоб. Не надо будить во мне зверя. Если и выживут, то останутся дураками, на всю жизнь. Пускай потом менты и их многочисленная родня, по их невнятным показаниям меня ищут, если они вообще смогут что-то сказать. Девчонка лица моего не видела, а парень и подавно. Он был в отключке.
- Может мне когда-нибудь придется ответить за всё, - думал я исчезая из подворотни с облегчённой душой, - а, может быть и нет. Как повезет. Это мой выбор вмешаться или пройти мимо. В этом мире должна быть справедливость.

- Из пяти касс работала только одна. Кассирша тупила, покупатели тоже. Время тянулось бесконечно. Этому кошмару не было видно ни конца, ни края. Очередь зависла в тягостном ожидании. Казалось, что она никогда не сдвинется с мёртвой точки. Моё терпение, в конце концов, лопнуло. Я бросил тележку с продуктами и матерясь направился к выходу из магазина.
- Псих , какой-то, - донеслось до моих ушей.
- Я, вам устрою свободную кассу, - пробурчал я себе под нос.
Долго я вынашивал эту пакость. Настало время расплаты за мои истрепанные нервы. Мы семьдесят лет строили Коммунизм. Строили, строили, не построили. На той ж*** и съехали. Я его сотворю, правда, не по всей стране, а в отдельно взятом магазине. Сказано-сделано. Была раньше такая телепередача, «Очумелые ручки» называлась. Мне она очень нравилась. У меня ручки тоже очень умелые, да ещё в юном возрасте ходил я в Дом пионеров, посещал радиотехнический кружок. Так, что есть навыки для технического творчества, когда надо. Изготовил я, долгими зимними вечерами, уже тогда у меня созрел этот план, не буду говорить как, а то вам самим захочется, бомбу с часовым механизмом. Не то, чтобы бомбу, а такой приборчик, размером с ладонь, выпускающий слезоточивый газ, когда нужно. Он лежал у меня дома и ждал своего часа. Этот час настал. На следующий день, я снова заявился в магазин. Всё было точно, так же, и толпа народа, и километровая очередь на кассу. Я злорадствовал. Сегодня должна была состояться акция возмездия. Ничего не подозревающие люди толпились в ожидании и нервничали. Всем было куда спешить. От этого процесс обслуживания не становился быстрее. Кто-то крикнул не выдержав :
- Позовите ещё кассира! 
Это не возымело ни малейшего действия. Я положил свою адскую машинку в ящик для сумок, перед этим установив время, запер его на ключ, взял тележку и направился затариваться продуктами в торговый зал. Можно было не спешить, у меня было ещё полчаса времени в запасе. Сегодня я барствовал. Всё было на халяву.
- Так. Колбаску берём самую дорогую. Сырок тоже. Рыбку копчёную не забываем. Разве я смогу себе потом позволить такую роскошь, при таких то ценах. Пойду-ка я ещё в отдел алкогольных напитков, надо же это дело отметить, при успешном завершении. За эти полчаса я насобирал полную тележку, затем подкатил её поближе кассе, и стал в сторонке, чтобы не затоптали когда все начнётся, посмотрел на часы, натянул себе втихаря на глаза очки для плавания, засунул в рот трубочку, соединённую в кармане с баллончиком со сжатым воздухом, и стал ждать, предвкушая грандиозное зрелище. Я не сказал, но для большего эффекта, должна была ещё включится сирена,  вмонтированная в прибор. Всё-таки я чудовище. Через некоторое время началось! Заиграла «музыка» и повалил едкий дым. Сначала люди ничего не поняли и стояли как бараны, тупо крутя головами. Потом у всех появилась резь в глазах и запершило в горле. Стало нечем дышать. Началась паника. Бабы визжали, мужики матерились. Кто посильнее отпихивал других. Кто послабее, сбитый с ног, полз на четвереньках. Затолкали какую-то бабку. Она завопила, обращаясь к молодому человеку ломящемуся, как и все по головам, мимо неё, к выходу :
- Сынок! Выведи меня отсюда, а то умру.
- Иди ты бабка к чёрту! Сам жить хочу, - ответил сынок на ходу.
Творился кошмар. Вся суть человеческой натуры проявилась здесь и сейчас. Каждый думал о своей шкуре, забыв про приличия. Все были настоящие, без притворства, обнажив свою натуру. Многие побросали тележки с продуктами. Были и такие, кто оказался хитрее. Они толкали их мимо кассы, задыхаясь и кашляя, с прищуренными глазами из которых градом катились слёзы, но не спешили расставаться с едой, когда появилась такая возможность, заиметь её на дармовщинку.
- Ну, и народ! - удивлялся я глядя на этих людей. - Их убивать будут, а они халявной колбасы из зубов не выпустят. Всё правильно. Грех не воспользоваться таким случаем, раз уж на то пошло.
В суматохе я беспрепятственно покинул магазин с хорошей добычей. Мне было проще. Я мог видеть и дышать в отличие от других. Затолкав тележку за угол, я переложил продукты в сумку. Всё прошло успешно. Нужно уносить ноги, пока не приехала полиция. Остаётся надеяться, что меня не найдут. Да, как найдёшь? Возле ящиков камеры нет, и никто не узнает, как там оказался мой сюрприз, кто и когда его туда положил. Шухер был, конечно грандиозный, но вроде обошлось без жертв.
- Завтра в новостях скажут, что к чему. Надо посмотреть, - решил я направляясь к дому, сгибаясь под тяжестью  сумки.
Сегодня у меня опять будет праздничный ужин.


Что-то я занемог. То-ли простыл, то-ли подхватил, какую ни будь заразу. Всего ломает и высокая температура.  Не пойду завтра на работу. Пойду к врачу, за больничным. Зарекался я никогда не ходить наши поликлиники, да что-то невмоготу стало. У нас на Руси вообще-то все болезни вполне успешно лечатся водкой. Водка лучшее лекарство. Водка с перцем, водка с солью, водка с куриным помётом, да ещё чёрт знает с чем. Водочный компресс или просто водка, когда душа болит. Что не говори, универсальное средство. Если водка всё таки не помогает, или нужно освобождение от работы, то ничего не остаётся, как идти в поликлинику, что вещь малоприятная.
Я решился, так как мне стало известно, что жизнь налаживается, и сейчас принимают по записи. По идее очередей не должно быть. Забыл я, что в России живу, и наивный направил свои стопы на приём к терапевту, предварительно записавшись по телефону. Потом только я понял, что ничего у нас не меняется, хоть сзаписью, хоть без записи, главное не умереть, а лучше выздороветь, дождавшись своей очереди. В назначенное время я подошёл кабинету. Возле него сидело и стояло много людей, томящихся в ожидании. Целая толпа больных, с мукой на лицах и с тоской в глазах. Хорошо было только бабкам. Они пришли сюда от скуки, потрындеть и похвастаться своими болячками друг перед другом.
- Я не понял! - громко сказал я. - Тут, что, живая очередь?
- Пока ещё да, - сострил какой-то мужик.
- По записи, - ответила мне женщина в очках, только, что толку, как зашла какая-то, так пропала. Врач ходит туда-сюда, а никого не принимает. У меня запись на 9:00, а сейчас почти двенадцать. С ума можно сойти!
Я вздохнул, пристроился в уголке, облокотившись о стену, и приготовился долго и упорно ждать. Из коридора вылетела шустрая бабенка, и ринулась прямо к двери кабинета, заявив на ходу :
- Мне только спросить.
Очередь была непреклонна и плотно держала оборону. Все были на нервах. Такие фокусы здесь не прокатывали. Я думал её порвут.
- Женщина, имейте совесть! Самая умная? Нам что, здесь до вечера сидеть из-за вас? – послышались голоса. - Те, кому только спроситьх, ждут как и все. Выписать рецепт тоже. Те, кто проходит платную медкомиссию, пускаем через одного.
Приём все - таки вёлся, но очень и очень медленно. Время тянулось бесконечно. У какой-то женщины начался приступ кашля. Бабуля, сидящая рядом, раздражённо заявила :
- Зачем  сюда припёрлась? Хочешь перезаражать всех? Если заболела то дома сиди. Нечего по больницам шастать.
Какому-то мужику повезло - он потерял сознание. Его занесли без очереди. Мне тоже, что-то поплохело и я подумал :
 - Если я упаду в обморок, то я буду за тем мужиком, которого занесли, или меня занесут через одного?
Не в силах больше терпеть я плюнул и ушёл. В холле висел таксофон. Я позвонил по нему в полицию и сообщил дежурному, что в здании поликлиники заложена бомба. Сразу вроде полегчало. Стерев платком с трубки отпечатки, я в спешке покинул проклятое место, решив для себя лучше сдохнуть, чем ещё раз сюда прийти. Вечером, перед сном я выпил стакан водки, две таблетки Парацетамола, кружку горячего чая с мёдом и лёг спать, укрывшись  двумя одеялами с головой, чтобы пропотеть. Утром как огурчик я вышел на работу как ни в чём, ни бывало.

Она сидела на остановке, вся такая несчастная и смотрела на меня жалобными глазами, как бездомная собачонка. Я как всегда бы прошёл мимо, какое мне до кого-то дело, но в этот раз не смог. Что-то меня в ней зацепило. Может быть, в небе планеты сошлись не тем боком и завтра солнце взойдёт не стой стороны. Я подсел рядом, помолчал с минуту, потом выдал :
- Вот, такая вот, фигня получается!
Девушка улыбнулась. Мы встали и пошли. Нам было неважно куда, лишь бы вместе. Не знаю. Это было какое-то наваждение.
За окном моросил дождь. Дома отопление еще не включили. Моя гостья полулежала на диване, облокотившись на подушку и завернувшись в плед. Она читала книгу, которую нашла у меня на полке. За весь вечер, таинственная незнакомка не проронила ни слова. Я приносил ей кофе и пил сам, глядя в окно на осенний пейзаж. Смотрел на улицу освещенную  тусклыми фонарями, на опавшие листья кружащиеся на ветру, голые деревья, мокрые тротуары и одиноко идущих прохожих под зонтами. Это была моя любимая погода. Это была девушка моей мечты. Она оторвалась от книги и посмотрела на меня нежным взглядом. Наши глаза встретились. Мы молча поговорили, и я отправился на кухню готовить ужин. Нам не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Как будто мы прожили с ней вместе всю жизнь, а ведь были едва знакомы. Я не знал даже, как её зовут, кто она, и откуда. Мне было всё равно. Любовь, сидящая где-то глубоко внутри меня, о которой я даже не подозревал, зашевелилась и запросилась наружу. Мне стало не по себе. Это новое для меня чувство пугало меня как первый прыжок с парашюта. За ужином я  конечно узнал и имя и всю её подноготную. Девушка приехала откуда-то из деревни, под Саратовом, покорять Москву, но как водится, осталась без документов, денег, и следовательно без жилья. Знакомая история. Летят мотыльки из провинции на огонь, думают в сказку попали. А, может , сочинила для меня Маша, так её звали, тоже сказку, про бедную, несчастную девочку в огромном городе. Пойди, проверь. В тот момент я был наивен как ребёнок и верил каждому её слову. Стали мы вместе жить-поживать, тихо и счастливо, но всему приходит конец. Счастье долгим не бывает. Потом, было потом. Однажды вернувшись с работы, я обнаружил в своей квартире пожилого мужика в семейных трусах лежащего на моем диване, пьющего мое пиво и смотрящего мой телевизор. На кухне хозяйничала какая-то толстая тётка, гремя сковородками, как у себя дома.
- Прости. Я тебя не предупредила. Это мои родители. В Москву приехали на заработки. У нас с работой туго. Они поживут здесь немного, пока не устроятся, если не возражаешь, - объяснила мне Маша нахождение на моей жилплощади посторонних лиц.
- Конечно, - согласился я. - Чего только не сделаешь ради любимой.
- Уже у нас, - мелькнула мысль в моей голове.
- О! Зятек, заходи, сейчас ужинать будем, - обрадованно заявила мне новоявленная тёща. - Уже всё готово. Мы не с пустыми руками заявились. У нас тут и сало, и самогон, и рыбка вяленая, чай с Волги, не откуда ни будь. Огурчики солёные тоже имеются. Всё свежее, натуральное.
- А, ты, что такой кислый? Может не рад? - спросила она.
- Рад. Просто устал, - ответил я.
- Ну, вот. Сейчас посидим по-родственному, отдохнешь. Меня Марья Васильевна зовут.
- У них там, в Саратовской губернии что, с именами напряжёнка? - подумал я.
Мужик в трусах , оторвал задницу от дивана и пришёл на кухню знакомиться.
- Василий, - представился он и протянул руку.
- Степан, - ответил я и пожал её с неохотой.
Знакомство с родителями состоялось. Маша стояла в сторонке и наблюдала за всем происходящим, смотря на мою реакцию. Я подошёл к ней и спросил :
- Спать-то они , где будут?
- Где-нибудь на полу лягут, - ответила она.
За хорошей выпивкой, закуской и душевными разговорами, мы засиделись допоздна. Захмелевший я подобрел и почти полюбил своих новых знакомых. Правда, ненадолго. От любви до ненависти одни шаг. Они всю ночь на пару храпели так, что дребезжали стёкла, не давая мне заснуть. Утром я встал не выспавшийся, и от этого хмурый и злой. Так и поехало изо дня в день. Время шло а родственнички съезжать и не собирались. На мои расспросы они лепили какие-то тупые отмазки. Мало того, через месяц до кучи нарисовался Машин брат, Мишка с женой и какой-то мутный Коля, из соседней деревни, тоже какой-то дальний родственник. Я приходил  к себе домой как в общежитие гастарбайтеров и проклинал всё на свете, вспоминая с тоской свою прошлую спокойную жизнь, в душе надеясь, что всё это когда-нибудь закончится. Моя ненаглядная, видя как я мучаюсь, уговаривала меня ещё потерпеть ради неё. Видит Бог, я терпел. Всё кончилось также внезапно, как и началось. В один из вечеров Колян с Василием напились, что-то не поделили между собой, и подрались. Васильевна, называть её тёщей у меня не поворачивался язык, полезла их разнимать. Мишка тоже не стоял в стороне. Затрещала мебель и полетела посуда. Моё терпение лопнуло. Я психанул, оделся и собрался уходить.
- Ты куда? - спросила Маша.
- Пойду, проветрюсь, - со злостью ответил я. – А ты тут угомони своих, пока они мне всю квартиру не разнесли.
Я бродил по городу и думал , что мне делать. Любовь прошла на почве  бытовых неурядиц.
- А была ли она, - спрашивал я себя, и отвечал :  Это не любовь, это какое-то помутнение рассудка. Из-за настоящей любви можно вынести всё, а я не могу это терпеть.
Меня терзало чувство обиды и разочарования. Мне пришла в голову мысль позвонить в полицию и сказать, что ко мне в квартиру вломились какие-то криминальные элементы, пока меня не было дома. Пускай приедут и разбираются со всей этой шоблой. Я так и сделал. Наряд прибыл быстро. Мои постояльцы, что-то пытались объяснить, но я сказал, что впервые их вижу. Машка плакала, давя на жалость. Я стоял на своём, во мне даже ничего не дрогнуло. Нельзя верить женским слезам и клятвам алкоголика. Она долго злоупотребляла моим терпением, играя на чувствах. Не увидев в паспортах моих жильцов прописки по моему адресу, хорошо, что я не успел их сдуру прописать на своей жилплощади, поддавшись на уговоры своей возлюбленной, всех повезли в участок для выяснения личностей. Я поехал вместе с ними, как лицо пострадавшее. Выяснилось много интересного. Коля оказался никаким не родственником, а Машкиным любовником, с которым она путалась ещё у себя дома, на Саратовщине. Всё это почтенное семейство уже привлекалось по разным статьям, в том числе и за мошенничество. Они разводили простачков на деньги, и на квартиры, втираясь в их доверие. Представляю себе, что творилось у меня за спиной, когда меня не было дома. Эти твари Маша и Коля, наверное, смеялись надо мной, лёжа в моей постели. От этих мыслей мне становилось дурно. Хорошо то, что хорошо кончается. Может всё это и к лучшему, будет мне ещё раз наука. Влюбился старый идиот, как пацан. Забыл, что не нельзя никому доверять, особенно женщинам. Вроде уже наступал когда-то, в молодости, на эти грабли, и вот опять.
- О Боже! Как я устал от человеческой подлости! – бродили в моей голове тягостные мысли. Вот и снова я остался один, в своей уютной квартире наслаждаться одиночеством.

Бежали из следственного изолятора трое рецидивистов, все уголовники со стажем - пробы ставить негде. Убили беглецы конвоиров, завладели их оружием, и сделали ноги. Сели им на хвост менты, обложили со всех сторон, деваться каторжанинам стало некуда. Вышли они тогда на трассу, решив остановить проходящий автобус и взять пассажиров в заложники. Терять им было нечего, всем грозило пожизненное. Так можно было ещё побарахтаться, выдвинуть какие-нибудь требования, например миллион   долларов и самолёт. Мало шансов, но попытаться можно. На ту беду Чёрт меня дёрнул поехать на экскурсию в Сергиев Посад, повысить, так сказать, свой духовный и интеллектуальный уровень. Еду я значит на автобусе, любуюсь в окно подмосковными пейзажами, и даже не подозреваю, что моя судьба в лице трех вооруженных, беглых зеков, уже поджидает меня на дороге. Дорога! Люблю  дорогу. Она меня вдохновляет. Так бы ехал и ехал, всё равно куда, надев наушники, наслаждаясь любимой музыкой, чтобы не слышать, как умничает экскурсовод и храпит сосед на соседнем сиденьи. Люблю  жизнь за такие моменты. Жаль, что это бывает нечасто. Так вот еду я и, наверное, задремал. Сначала мне в голову полезли какие-то обрывчатые  воспоминания. Всё происходило как будто наяву. Потом со временем стало творится, что-то неладное. Оно резко ускорило свой бег. Только что, было утро, но почему-то уже стало смеркаться, и день подходил к концу. Ещё сегодня с утра была весна, солнечная и радостная, а теперь, за такой короткий день, её сменила поздняя осень, непогожая и навевающая грусть. В промозглой сырости, снега с дождём, за окном мелькали облетевшие деревья, заправки, придорожные кафе. Вместе с километрами дороги, позади оставались годы прожитой жизни. Она проносилась с бешеной скоростью передо мной, в моих мыслях, перед моими глазами. События давно минувших дней заново всплывали в моей памяти. Первая любовь, первое свидание, первый поцелуй, первое предательство, и многое другое. Я заново переживал всё это, все мои неудачи и разочарования, оставшиеся далеко в прошлом. Тогда я был молод, полон сил и амбиций. Я строил грандиозные планы на будущее, которым не суждено было сбыться, из-за необратимых политических преобразований, и вследствие этого, экономических катаклизмов, которые стали происходить в нашей стране. Мне не повезло, и не только мне. Союз развалился, а вместе с ним рухнули все мои планы и надежды. Наивный юноша, я не вписался в новую жизнь со своей простотой. Она сбила меня с ног, и приложила мордой об асфальт. Сил подняться у меня хватило, а бежать наперегонки  со всеми , уже нет. В результате я стал тем, кем есть - озлобленным на весь белый свет неудачником. Мимо пролетали столбы, дорожные знаки, автобусные остановки, с названиями : «Детский сад», «школа», «армия»,  «институт», «работа»,  «женитьба»,  «развод». Ещё немного, и вот она : «конечная». Плохо если этой последней остановкой будет больница, с её затхлым запахом застарелой мочи и лекарств. Лучше уж, тогда, по пути попасть в аварию. Уйти красиво, не мучаясь, чем медленно загибаться в муках от неизлечимой болезни, лежа в больничной палате, под сочувствующими  взглядами медсестёр, врачей и родственников, с грустью понимая, что всем на самом деле, на тебя наплевать. А так раз и всё! Может быть, это произойдёт сегодня. Сегодня хороший день чтобы умереть. В моей голове нарисовался яркая картина. Вот наш автобус вылетает на встречку, сталкивается с бензовозом и взлетает вместе с ним на воздух. Взрыв, грохот, столб пламени, и целая куча кремированных заживо трупов. В этот момент я очнулся с мыслью, что несмотря на весь ужас, эта впечатляющая картина меня порадовала.
- Пригородится же такое! - подумал я. - Интересно, где мы  сейчас? Долго ли ещё ехать?
В этот момент бандиты преградили путь автобусу. Надо было водителю их сбить, если знать наперед, что будет. Он же не подозревал кто они такие, и, что задумали. А, если бы и знал. Разве на такое решишься?  Автобус остановился, и троица ворвалась в него пригрозив водиле оружием, чтобы открыл дверь. Один был здоровенный бугай , с автоматом, другой пожилой, прожжённый урка, третий мелкий, шустрый утырок. Пожилой приказал водителю :
- Давай, газуй! – и громко добавил, обращаясь ко всем :
- Кто жить хочет, сидят тихо и не рыпаются.
Одна женщина, видно недалекого ума, возмутилась :
- Перестаньте хулиганить! Как вам не стыдно?
Он ткнул ей пистолетом в лоб и прокричал :
- Заткнись, дура! - и добавил, обращаясь к мелкому :
- Отбери у всех телефоны, чтобы легавым не позвонили.
Тот пошел по проходу  и угрожая пистолетом стал отбирать  телефоны у  экскурсантов. Пришлось и мне отдать ему свой телефон с наушниками. Теперь я не мог скрыться от этой реальности, закрыть глаза, ничего не видеть и не слышать. Пока он шел, кто-то сидящий сзади, успел позвонить в полицию и сообщить о случившемся. Теперь менты были в курсе.  Рядом ехала девушка с мальчиком лет четырёх. Зачем она взяла его с собой на экскурсию непонятно. Что может понимать ребёнок в его возрасте? Или решила привить ему с детства чувство прекрасного, или дома оставить было не с кем. Малец испугался, и начал орать дурниной.
- Угомони своего выродка, а то я сейчас сам его успокою, - обратился к ней пожилой урка.
Нерадивая мать принялась успокаивать своё чадо, но противный пацан не унимался, и продолжая реветь ещё сильнее. Меня раздражает детский визг. Ничто на свете так не раздражает. Хуже только пенопластом по стеклу.
- Пристрелил бы ты его, что ли, в конце концов, вместе с мамашей, - грешным делом подумал я.
Тут позади автобуса показалась вереница полицейских автомобилей с мигалками, а впереди замаячил заслон. Дорогу перекрыли.
- Всё. Приплыли. Суши весла, - выдал здоровяк.
 Утырок распсиховался, начал бегать по проходу и голосить, тыча каждому в лицо пистолетом, страшно раздражая всех :
- Кто ментам стуканул? Всех порешу. Суки!
Я был весь на нервах, не выдержал и закричал на него :
- Угомонись придурок. Достал уже. Убери свою пукалку и хватит орать. Голова от тебя уже болит!
Уголовник застыл и вылупился на меня, как баран на новые ворота. В его убитом мозгу, что-то не срасталось. Как-это? У него пистолет, а его не бояться.
- Не понял? - только и смог он произнести, после недолгой паузы.
Урка же не знал, что у меня в кармане лежит мой неизменный травмат, с которым я никогда не расставался.
- Неадекватный товарищ, и правда пристрелит, - пронеслось у меня в мозгу.
- Да я тебя падлу! - провизжал он дурным голосом, и стал поднимать ствол, направляя его на меня. По его глазам я понял, что он сейчас выстрелит, и я выстрелил быстрее. Урка  согнулся пополам. Я отобрал у него пистолет и пальнул в амбала. Он так и умер, ничего не поняв, с удивленными глазами. Матерый уркаган  соображал быстрее - сказывался большой жизненный и уголовный опыт. Он притянул к себе одну из пассажирок, прикрылся ей как щитом, и приставил женщине пистолет к виску.
- Положи ствол на пол, а то я ей сейчас мозги вышибу! - заявил он обращаясь ко мне.
- Да, вышибай. Кто она мне? - ответил я невозмутимо.
Урка опешил. Такого он не ожидал. Я пошёл прямо на него, целясь в лоб. Страха почему-то не было. Было какое – то безразличие ко всему. Накатила страшная усталость.
- Чтобы я не делал, всегда со мной что-то не так. Почему меня постоянно все достают? - думал я с тоской. - Надоело! Скорей бы уже конец света.
Беглый зек не выдержал и выстрелил в меня. Я почувствовал, как пуля коснулась моего черепа и свет погас. Я, не видел чем дело кончилось, и как я оказался в реанимации. Там, надо мной, лежащим на операционном столе, колдовали врачи. Я вдруг очнулся, отделился от своего тела, как мне показалось это был не совсем я, а моя грешная душа, и взлетел под потолок, ударившись об него головой, правда боли не почувствовал. Повисев так немного, и полюбовавшись на себя со стороны с удивлением, я опустился на медицинский шкаф. Вдруг, рядом со мной, откуда-то материализовался Черт и спросил :
- Что, ты тут уселся?
- Наверное, помер, - ответил я ему.
– Сейчас, разбежался. Решил легко отделаться? Давай дуй обратно, - сказал он и дал мне подзатыльник.
Я, слетел со шкафа и устремился к операционному столу, опять потеряв сознание. Очнулся я уже в палате. Меня откачали. Моя голова оказалась на редкость крепкой. Сколько раз, после этого, я умирал от болезни или от несчастного случая, но Черт, пинками  возвращал всегда меня обратно. Судя по всему, моя жизнь и есть Ад. Так хочется на тот свет, ведь я знаю, что он есть. Черт же от туда.
- Избавьте меня от этого проклятия, очень вас прошу! Я так устал! - закончил свой рассказ бедолага.
- Не вопрос. Приведите Чёрта ко мне, я попытаюсь его  уговорить оставить вас в покое, - произнес я, а сам подумал : С ума можно сойти! Чего только не наслушаешься.
- Как я его приведу? Он там, а я здесь. Когда я там, вы здесь. Несостыковочка получается, - проговорил мужчина чуть не плача. - Вы же мне сказали, когда я пришёл, что можете и сами общаться с чертями, без посторонней помощи.
- Ну, извините . Ляпнул , сдуру. Кто же мог подумать, что всё так серьёзно. А, знаешь что, - перешёл я на ты, - дай ему в следующий  раз, когда помрёшь, сдачи. Заряди ему кулаком прямо промеж рогов, чтобы с копыт слетел. Мужик ты или кто?
Он как-то странно посмотрел на меня, поднялся и ушёл, не сказав ни слова. Больше страдалец не приходил. Или он воспользовался моим советом, и надавал Черту по рогам, либо отправился искать другого чудотворца, чтобы избавиться от своих мучений.









Путь домой

Часть 3

предисловие

День выдался тяжёлый, и мне захотелось, после работы, зайти в фитнес-клуб, немного поразмяться, чтобы снять напряжение. Став на беговую дорожку, я подумал с теплотой и любовью о своей молодой супруге, которая сейчас ждёт меня дома, приготовив вкусный ужин, зная, что я не любитель ходить по ресторанам. Жена у меня в этой жизни красавица - длинноногая брюнетка, с шикарным бюстом и лицом ангела. Я теперь бизнесмен, правда не очень крутой, но у меня есть всё необходимое, чтобы обеспечить достойное существование и ей и себе. Сделав выводы из ошибок прошлого, я веду здоровый образ жизни, держу себя в форме, слежу за здоровьем и внешностью. Бегаю по утрам, хожу в тренажёрный зал и бассейн, ем здоровую пищу.  Макароны с кетчупом я позабыл как страшный сон. Правда, внешность у меня и на этот раз подкачала. Прямо, скажем, выдался не красавец, но как говорят : "С лица воду не пить". Остальное всё при мне - умные выразительные глаза, добродушная улыбка, густые темные волосы и море обаяния. У меня всё хорошо. Я люблю себя, свою жену, свою работу, и радуюсь, что хоть эта жизнь у меня удалась.

Можно было устроить сцену, избить их, или даже убить, но внутри у меня что-то оборвалось. Надо же было, в один миг потерять и любимую жену и лучшего друга. Неожиданно. Как в том анекдоте :  "Возвращается, как-то, муж из командировки" ....  Я тупо уставился на эту сладкую парочку и не мог произнести ни слова. Завис. Выпал из этой реальности. Как-то всё сразу для меня потеряло смысл. Злости не было. Было какое-то опустошение в душе. Они тоже замерли и смотрели на меня ожидая дальнейшего развития событий. Гады.
- Не бойтесь, шоу не будет, - подумал я, но не произнёс ни слова. Развернулся и ушёл.
- Живите с этим как хотите. Бог вам судья. Для меня вас больше не существует. Меня вообще больше нет. Был и весь вышел, - проносилось у меня в голове.
Выйдя из подъезда, я закурил и поплелся куда глаза глядят. Всё равно куда. На душе было пусто и гадко. Ноги привели меня к храму. Их сейчас много - на каждом шагу. Растут, как грибы после дождя. Значит, людям это надо. Греши, замаливай свои грехи, и можешь спокойно снова грешить. Бог всё простит. Народ молится - церковь строится.
- Зайти, что ли? Может и мне полегчает , - решил я.
 В храме было тихо и спокойно, народу почти никого.
- Зачем я сюда припёрся? Знаю же, что всё это не для меня, - подумал я, и посмотрев на образа, решил поставить свечку, раз уж пришёл. В Бога ты можешь верить, или не верить, а свечку поставить надо. Откуда-то появился поп.
- Что привело тебя сюда, сын мой? - спросил он.
- Простите, - растерянно ответил я, развернулся и пошел к выходу, оставив его в недоумении.
Выйдя из храма, я присел на лавочку неподалёку от входа. Идти никуда не хотелось. Долго я сидел, думая о своём, точнее ни о чём не думая, пока ко мне не подсел, тот же самый священник, что был в церкви.
- Веруешь ли ты в Бога? - опять спросил он меня.
- Это всё равно, что спросить : Веришь ли ты в солнце, или в то, что параллельные прямые не пересекаются? - раздражённо ответил я ему. - Солнцу всё равно, верят ли в него, или не верят. Оно встаёт на востоке и садится на западе, изо дня, в день, из века в век. Так и Богу всё равно, верят в него или нет. Он просто есть и всё. Уж я-то знаю. А вы всё :
- Веруешь? Не веруешь? Глупо как-то. Вся эта ваша религия - бабушкины сказки. Вот в них то, я действительно не верю.
- Что же тогда, по-вашему есть Бог, если вы так твердо уверенны, в его существовании? - поинтересовался батюшка. - Любопытно будет это услышать.
- Это нечто недоступное нашему пониманию. В своём примитивном мышлении мы выдумываем, кто на, что горазд. Приведу пример : Возьмем, большой аквариум с рыбками, как уменьшенную модель мироздания.  Представим, что жизненными процессами в нём руководит компьютер. Вот такой вот продвинутый аквариум. Этот компьютер регулирует температурный режим, кислотность воды, подачу корма и кислорода, наблюдает за каждой особью.  Рыбка осознает, свою зависимость от кого-то, но при всём своем желании, с её мозгами, не в состоянии понять, что такое компьютер. Она просто обожествляет его.  Вот и всей нашей жизнью управляет нечто, чего мы не в состоянии ни понять, не объяснить, потому, что по сравнению с Божественным разумом, в своём умственном развитии, стоим рядом с этими рыбками. Бог тоже своего рода компьютер, только мировых  масштабов и немыслимых технологий, который контролирует всё и всех.  Он не  бездушное железо, а особая форма жизни, существующая с начала времен, и  создавшая всё во вселенной. Люди марионетки в его руках, ходячие гаджеты, накопители информации, - попытался я объяснить смысл бытия святому отцу.
- Я вот только подсел, сын мой, спросить : Не случилось ли, что у тебя? Посочувствовать. А ты мне тут ереси, какой то наплел. Прости Господи! - возмутился батюшка и перекрестился.
- Вам значит можно плести небылицы, а мне нельзя? - спросил я. - Теперь мой черёд  сказки рассказывать. Вот послушайте, что мне известно о бессмертной душе. Человек умирает, гаснет свет, он ничего не видит, не слышит, не чувствует, находясь без сознания. Его душа, до этого жившая в теле, как птица в клетке, вырывается на свободу и летит квантовой частицей куда-то в бесконечность, по бескрайним просторам космоса, минуя галактики и чёрные дыры, с накопленной информацией о прожитой жизни, существуя по другим  физическим законам пространства и времени. Родственники и друзья человека плачут над клеткой, отпевают её в церкви, закапывают клетку в землю, справляют по ней поминки, ставят на могиле клетки  памятник, возлагают цветы и скорбят, думая, что птичка всё видит. Это нормально? Птичка ничего не видит, ей сейчас не до этого. Она уже совсем в другом месте, и получает по делам своим. Не в Аду, и не в Раю, в привычном для нас понимании. Тут всё гораздо сложнее.  Получив своё, птичка - душа, со стертой информацией, как чистый лист бумаги, летит обратно, чтобы, вновь воплотиться в новорождённом теле, и дать жизнь новому грешнику.
Всё это я говорил с такой уверенностью святому Отцу, что он стал странно на меня поглядывать, думая : Уж не псих ли я?
- Вот так вот батюшка, - добавил я грустно. - Смерть для нас приговор. Живёшь , и не знаешь когда он будет приведён в исполнение. Это неизлечимая болезнь с диагнозом "жизнь".  Никому не известно, как и когда от этой хвори загнёшься. Проживёшь ты много или мало, сожрешь свой кусок пирога с медом или дерьмом, сдохнешь и родишься заново, не помня ничего, но зато с чистой душой. Можно опять косячить, не усвоив ничего из прошлого опыта. Ерунда какая-то получается. И ещё напрашивается вопрос :
- Если смерть всего лишь вечный сон, почему тогда, умирать страшно, а засыпать не страшно? Наверное, потому, что просыпаясь, мы помним вчерашний день. Умирая же, мы не знаем, что там, за чертой, и даже если верим в воскрешение, то понимаем, что это уже будет другой человек. Вот тут теряется весь смысл всего. Нужно двигаться по спирали, в вечном своём развитии. Мы же бегаем по кругу, как идиоты.  Может это и к лучшему. Страшно даже представить, каких бы мы дел наворотили, совершенствуясь с каждой новой жизнью, оставаясь при этом подлецами.
Я перестал говорить. Повисла пауза.
- Мне моя жена с лучшим другом изменила, - к чему-то, добавил я, со вздохом, после минутного молчания.
- Так бы сразу и сказал. Теперь, всё с тобой ясно. Сидишь тут и несёшь мне какую-то ахинею про души, и компьютеры. Видать у тебя с расстройства крыша поехала. Пойдём я тебя, сын мой, лучше Кагорчиком полечу, - предложил батюшка, - Сразу полегчает. Нечего сидеть тут и рассуждать о том, что никому не ведомо.
- Пойдём, - согласился я, безо всякого, и мы подались в храм.
- Что ты мне сейчас наговорил, - сказал он, развивая рубиновое вино по стаканам. - Всё твои фантазии. Этого никто не доказать, ни опровергнуть, не может.
- Почему фантазии? Я там был, - возразил я.
- Где был? - удивился святой отец.
- На том свете.
- Ты, что, сын мой, пережил клиническую смерть?
- Нет. Клиническая смерть это ерунда. Наглядятся глюков в отключке, а потом всем рассказывают, как летали под потолком, и про свет в конце туннеля. Я в отличие от них умер когда-то по-настоящему. Мои кости сейчас гниют где-то на Филиппинах.
Батюшка ничего мне на это не ответил, вероятно, решил с дураком не связываться, только налил ещё и сказал :
- Давай повторим. Даст Бог, не последняя. Эх, грехи наши  тяжкие!
Мы усугубили. Стало отпускать. Мне смутно представлялось моё  будущее. Всё было перечеркнуто одним махом. Назад дороги не было. Я решил круто поменять свою жизнь.
- В монастырь, что ли, опять уйти? - подумал я, но решил отказаться от этой затеи.
- Нет уж, спасибо. Не моё это.
Но все таки я подался, правда не в монастырь, а в глухую, брошенную, деревню, каких сейчас много на Руси, забытых Богом и людьми, решив для себя, держаться от людей подальше, раз уж они такие.
Попадаются, конечно, и хорошие люди. Вот, например, святой отец, всё плел мне про всепрощение и любовь к ближнему, когда я рассказывал ему про измену своей жены. Только простить такую подлость я не мог, да и не хотел. Нужно ли оно им вообще, моё прощение? Да и любви во мне не осталось. Обиделся я на весь белый свет.



Знахарь


В моей вотчине кроме меня живут всего несколько старух. Я тут первый парень на деревне. Выбрал себе, более-менее, пригодный для жилья, брошенный дом и заселился. Живут бабушки тут одни, как на необитаемом острове. До райцентра далеко, до Бога высоко. Копаются потихоньку в своих огородиках и ждут когда ангел с небес за ними спуститься. Изредка их навещают родственники, привозят продукты, лекарства и ещё чего-нибудь, самого необходимого. Вот и я приехал, присоседился. Если, что случится, не оставлю старушек в беде, помогу чем смогу. Места тут красивые, и лес есть, и речка. Нет только цивилизации, да и Чёрт с ней.  Если неожиданно вернутся хозяева, что маловероятно, переберусь в другой дом, их тут много стоят пустующих развалюх. Умерла деревушка, даже название стёрлось из  людской памяти. Раньше был тут и клуб, и магазин, и сельская школа. Жил народ не тужил. Не стало колхозов, не стало работы, ничего не стало. Всё пришло в упадок. Кто, помоложе уехали в город - здесь ловить было нечего. Остались только старики, да старухи. Старики все поумирали, кто от пьянки, кто от болезней. Старухи оказались более живучими. К детям и внукам, они в город ехать отказались, чтобы не быть им обузой. Вот и остались здесь век доживать. Начал я со временем потихоньку обживаться, привыкать к новому образу жизни. Поначалу вроде бы ничего, но как-то, постепенно, встал насущный вопрос :  Чем себя занять в этой глухомани? Пару раз ходил на рыбалку, за грибами, за ягодами. Потом мне это надоело, и я заскучал.  Люди мы городские, без телевизора и интернета, можем рехнуться от скуки. Тогда посадил я в огороде картошку, и ещё много всякой ботвы, да, что-то плохо растёт. Не приучены мы городские к земле. Баньку соорудил из подручных материалов. Не Сандуны конечно, но и так сойдёт. Выпросил я у одной бабки баян, всё равно он валялся у неё без надобности. Сижу, наяриваю. Играть не умею, и научить никому. Развлекался так до тех пор, пока у соседской коровы молоко не пропало, и куры перестали нестись. Пришлось с музыкой завязать. Тогда я решил обзавестись живностью. Смотался в райцентр на рынок, купил себе кур и козу. Подобрал по дороге кошку и собаку. То ещё хозяйство! Будет теперь у меня свое молоко, яйца, и с кем поговорить. Была тут ещё одна история. Сейчас расскажу :
Зашёл я как-то к одной соседской бабуле, не к той у которой баян выклянчил, а к другой. Попросила она меня подсобить по хозяйству. А, у неё, там, в избе, понавешано, всяких там, разных трав в пучочках.
- Что, у вас тут за гербарий? - спрашиваю.
- Знахарка я, - отвечает бабуля. - Лечила раньше болезных травами и заговорами, пока жили тут люди. С тех пор и висят. Теперь кого лечить? Помру, и дар передать некому.
- Меня научи, - попросил я её, - мне все равно заняться нечем.
Она согласилась. Стал я днём в лесу  пропадать, всякие там цветочки и травки собирать, а вечерами бабкин опыт перенимать.  Старушка мне объясняет, отчего, какая трава, как отвары, настойки готовить, заговоры там всякие произносит, заклинания. Я её слушаю внимательно и всё запоминаю. Что не запоминается, то записываю. Между делом, ей, то воды принесу, то дров наколю. Стараюсь во всём угодить. Если буду прилежным учеником, может, научит она меня на помеле летать. Чем Чёрт не шутит? Со временем стал я превращаться в этакого старца. Отрастил себе бороду и космы до плеч. Кошу под колдуна, вживаюсь в роль. Время летело незаметно. Как-то по осени бабка простыла, заболела и отдала Богу душу. Не помогли ей ни настойки, не отвары. Ехать в райцентр, ложиться в больницу, она не захотела. Сказала только :
- Видно время моё пришло. Что морочить людям голову?
Перед тем, как отойти в мир иной, передала мне бабуля свой дар целительства, как у них там, у знахарок, положено, по особому ритуалу. Приготовила какого-то зелья, налила в чашку, пошептала, поплевала туда и заставила меня выпить эту бурду. Я с трудом, но выпил. У меня от неё немного закружилась голова, и подкосились ноги. Потом всё прошло. После этого, она с чувством выполненного долга, легла на кровать и померла. Я сам похоронил бабушку на погосте, родственников у неё не было. Может и были. Кто знает? Она мне ничего о них не поведала. Стал я так настоящим знахарем, только осталось кого-нибудь исцелить. Но это дело в следующем.

Начало
В дверь ко мне робко постучали. Я открыл. На пороге стояла рыжая баба, довольно приятной наружности, в цветастом сарафане.
- Вы, я извиняюсь кто, и зачем ко мне пожаловали? - спросил я.
- Дочка я Михайловны, проживает вот тут, по соседству. Приехала навестить её из района. Она мне сказала, что живёт здесь старец - целитель, и лечит недуги всякие. Вот и пришла к вам дедушка за помощью, - ответила женщина.
- Ничего себе у меня видон! Вот, что борода с человеком делает, - подумал я. - В старики меня записала, а я моложе её буду.
- Болеешь чем? По тебе не скажешь.
- Не то, чтобы болею, - смутилась она. - Живём мы с мужем давно, а детишек Бог не даёт. Где я только не была, куда не обращалась, - всё бестолку. Вроде здоровая, а забеременеть не могу. На тебя последняя надежда. Помоги Христа ради, я уж не обижу.
- Муж пьет, небось? - спросил я. - Ко мне в голову пришла догадка.
- Пьёт окаянный.
- Всё понятно. Не в тебе дело красавица. Это конечно только предположение, но проверить надо, - пришёл я к выводу.
- Заходи. Задирай подол.  Лечить тебя будем. Только ты молчи и стой спокойно, если хочешь ребёночка, - скомандовал я.
- Хочу, хочу. Всё стерплю. Ты только помоги, Христа ради! - взмолилась она.
Я и помог как смог. Безо всяких заклинаний. У меня женщины давно не было.
- Дура баба, - подумал я после процедуры. - Не могла раньше сама догадаться нагулять от кого-нибудь. Всё ходила по врачам, мучилась.
Женщина ушла, мне показалось даже довольная. Потом мне Михайловна сказала, что родила её дочка мальчика. Вылечил я её от бесплодия как смог. Всё довольны и счастливы.  После этого случая пошла обо мне слава на всю округу, и понеслось. Народ повалил ко мне косяком - слухом земля полнится.  Возле моего дома теперь постоянно была живая очередь, из страждущих. Деньги у меня завелись, только тратить их здесь было некуда.
- Ладно, пускай лежат, - решил я, - авось пригодятся.

Наркология

Приходит ко мне мужик и с порога заявляет :
- Помогите мне бросить бухать, иначе край. Зашиваться я боюсь, могу не утерпеть, выпить и сдохнуть, а кодироваться бесполезно - сколько раз пробовал. Со мной тут случился запой, после него я в больничку загремел, еле откачали. Вот послушайте, как дело было.
Он повёл свой рассказ, а я принялся его внимательно слушать.
Поехал как-то я утречком, в выходной, на рыбалку. Такая рань! Сижу на берегу. Тишина. Дымка над водой. Вся природа ещё спит, а я уже водку пью и жду, когда начнёт клевать. Вот и вся моя жизнь в этом - бухаю и жду, всё на что-то ещё надеясь. И, тут началось. Из кустов вдруг вышел раненый красноармеец - голова повязана, кровь на рукаве.
- Рыба есть? - спросил он. - Брат Петька помирает, ухи просит.
- Нет, - отвечаю я, - не клюёт.
- Контра! - сделал вывод красноармеец и скрылся в кустах.
- Наверное, водка палёная! - подумал я. - Чёрти-что, мерещится.
Потом был дед партизан, в тулупе и шапке-ушанке, несмотря на лето. Он грозил мне автоматом и спрашивал, есть ли в деревне немцы. Требовал водки и сала. Деревни никакой я поблизости не знал, а водка и сало мне самому были нужны. Поэтому я послал его куда подальше. Старый партизан обиделся и ушёл, сказав в сердцах на прощанье :
- Пристрелить бы тебя гада, да жалко нет патронов.
Рядом в камышах всплыла русалка. Она трясла голыми сиськами, и подмигивала мне левым глазом. Потом громко рассмеялась, шлепнула по воде хвостом, и скрылась под водой, распугав мне всю рыбу, которой и так не было. Не рыбалка, а цирк какой-то.  Лао -Цзы, был такой мудрец, сказал, что если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывёт труп твоего врага. Я долго ещё сидел, надеясь поймать большую рыбу. Труп был мне не нужен. Вечерело. Водка вся кончилась. Мимо меня проплыло что-то отвратительное с мерзким запахом. На мёртвого врага оно не было похоже. Скорее, на дохлую корову.
- Здесь рыбы нет. Пора сматывать удочки, - решил я и засобирался домой.
Вроде отпустило. Мне больше ничего не городилось. Даже не интересно. На обратной дороге я купил ещё водочки. А, что? Имею право. Завтра не на работу.

День первый

Просыпаюсь утром. Голова трещит. Слышу голос :
- Потыкай его чем-нибудь. Он там хоть живой?
Открываю глаза, и вижу такую картину - за моим столом, на кухне, сидят, чёртик, поганенький такой, белочка, потасканная, вся побитая молью, и старая, облезлая, одноглазая ворона. Ничего себе компания! С белочкой и  чёртиком понятно - допился. А, ворона тут, с какого бока? Ладно бы просто сидели, они водку мою, которую я себе на опохмел оставил пьют, сволочи.
- Эй! Вы что творите! Вас кто сюда звал? Ну-ка, проваливайте! - закричал я, и запустил в них тапком.
- Да вы батенька, хам! - прокаркала хрипло ворона и нервно закурила. - Так то, вы гостям рады?
- Она ещё и сигареты мои курит! - возмущению моему не было предела. - Нормальные гости со своим бухлом приходят.
Я на полусогнутых ногах дополз до стола, трясущимися руками налил себе стакан, выпил, и занюхал хлебом. Кое-как провалилось. Потом тем же маршрутом вернулся на диван и подумал :
- Чёрт с вами. Сидите.
Водка разлилась по нутру, и я начал озябать. Сквозь полудрему доносились пьяные базары.
- Да пошли вы все! - пронеслось у меня в воспаленном мозгу. - Я лечу в бесконечность.

День второй

Утро. Понедельник. Понимаю, что на работу я сегодня идти не в состоянии. Зверинца на кухне не было. Видно вчера словил глюки. Бывает.
- Господи! Когда я уже наконец-то сдохну! - подумал я с тоской, доковылял до стола и опохмелился. Полегчало. Вдруг вижу, из кухонного шкафа, полезли зелёные человечки, навроде больших лягушек, с какими-то антеннами на головах.
- Ну, всё, опять черти мерещатся, - с грустью подумал я.
Человечки вели себя странно. Вылезли и уставились на меня как на чудовище.
- Ну ты и урод! - пропищал один из них.
- Тоже мне, нашёлся красавчик, - ответил я ему. - Ты себя давно в зеркало видел? И вообще. Какого  вы в моём шкафу делаете?
- Это не шкаф. Точнее не совсем шкаф, - ответил этот же гомункул. Видимо он был у них за главного. - Это портал для перемещения во времени и пространстве. Мы прибыли с другой планеты для установления контакта с жителями планеты Земля. Вы один из её представителей. Мне кажется, не самый лучший.
- Тогда доставай пузырь.
- Какой ещё пузырь? Я не понимаю.
- Как вы собрались контакт налаживать? Без пузыря не получится.
- Что такое пузырь?
- Как бы вам бестолочам, получше объяснить? Это стеклянная емкость, объемом пол-литра, наполненная смесью этилового спирта и воды, концентрацией примерно один к двум. Эта смесь разливается по стаканам и  выпивается вместе с  братом по разуму. Всё, контакт установлен.
- У нас с собой нет. Мы же не знали.
- На нет и суда нет. Валите тогда отсюда. Чего припёрлись ? В следующий раз  будете предусмотрительней.
Инопланетяне стали мне неинтересны. Они обиженно пробормотали, что-то, на своём языке в мой адрес, и попрыгали обратно в шкаф. Подались вероятно на свою Альфу - Центавру, не выполнив своей миссии.
- Бред, какой-то, - подумал я, и махнул ещё сто грамм. Запой продолжался.

День третий

На следующее утро из шкафа вместо инопланетян выкатилась лысая голова. Зелёные человечки видно на меня обиделись.
- Господи Иисусе! - воскликнул я, - А, туловко то, где?
- Без паники. Туловища нет, и не было, - успокоила меня она. - Позвольте представиться : Я Колобок. Герой русской, народной сказки.
- Твою мать! Напугал! Надо выпить, а то, так, "Кондратий" с тобой хватит, - пробубнил я, налил, и выпил.
- Ну, и какими судьбами к нам? - спросил я, уже ничему не удивляясь.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя алкаша и подавно уйду, - ответил он.
- Полегче на поворотах! Зачем ты тогда вообще прикатился, если уже уходить собрался?
- Не обижайся. Это просто присказка такая. Понимаешь, все норовят меня сожрать, а ты пьёшь и не закусываешь. Хочется, с кем ни будь потрындеть, а только с тобой общаться безопасно.
- Что, мне тебе сказать хлебобулочное изделие, - начал я философствовать, сказывался похмельный синдром. - Карма у тебя такая, смысл жизни, быть сожранным. Сколько верёвочке не виться, конец один.
- Но, я ещё молодой! Я не хочу умирать! Я ещё девственник, ни одной булочки не попробовал, - запричитал Колобок. - Вот превращусь в сухарь, пускай едят, если зубы лишние. А, мы пока ещё побегаем. Врёшь, не возьмёшь! - воскликнул он и закатился обратно шкаф.
- Только ты с лисой поосторожней, обманет хитрая стерва! - крикнул я ему вдогонку. Но его уже и след простыл.
- Да. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша, - пробурчал я. - Ну, и ну!

День четвёртый

Сегодня ко мне зашла какая-то страшная баба, в чёрном балахоне, и с косой в руке. Мне кажется соседка с первого этажа. Она посмотрела на меня с жалостью и покачала головой. Затем соседка поставила косу в угол, прибралась, помыла посуду и сходила в магазин за водкой. После этого добрая женщина с косой сказала, что когда-нибудь ещё обязательно зайдёт, пока ещё рано, и ушла.
- Надо же. Мир оказывается не без добрых людей, - подумал я, провожая её благодарным взглядом. - Надо  выпить за её здоровье.

День пятый

Цирк продолжается. Из шкафа вылез какой-то пожилой чурка, в чалме и с бородой.
 - Б..ть! Старик Хоттабыч, - обрадовался я. - Сейчас буду бороду его щипать, желания свои исполнять. Первым делом надо пожелать, чтобы из крана водка лилась.
- Салам алейкум , - поздоровался я, и спросил, для полной уверенности. - Вы кто такой?
- Иранский философ, поэт и учёный, 17 века, Омар Хайям, - ответил он, - Вы тут , я смотрю,  опохмеляетесь? Чудесно!
- Обломался я с водкой из под, крана. Лучше бы это был Хоттабыч, а то голова болит, - загрустил я.
Тем временем Омар Хайям сделал выразительное лицо и прочитал стих, как я понял, собственного сочинения :

Отречься от вина?
Да это всё равно , что жизнь свою отдать!
Чем заменить вино?
Как сделаться приверженцем Ислама,
когда им высшее, из благ запрещено?

- Я всё понял, - сказал я , выслушав его шедевр. - Там у вас на Востоке бухнуть не с кем - Аллах не велит. Вот ты и заявился сюда. Заходи дорогой! Мы таким гостям всегда рады. Только за водярой сбегай. Видишь, я не в состоянии.
- Чего ноги то бить? - сказал он. - Портал то есть. Сейчас я мигом.
Не успел я сообразить, поэт - философ метнулся в шкаф и через десять минут вернулся с ящиком водки. Не успев появиться, он опять прочитал стихотворение :

Если есть у тебя для жилья уголок.
Водки бутылка и хлеба кусок.
Если ты никому не слуга, не хозяин.
Счастлив ты, и воистину духом высок.

Декламируя это, поэт весь светился от счастья.
- Наш человек, - подумал я, и сказал :
- Давай наливай быстрей.
- Кто понял жизнь, тот не спешит, - произнёс он.
- Не умничай. Трубы горят!
Омар наполнил стаканы.
- Дай Аллах не последняя! - произнес он тост.
Мы внедрили. Хайямыч закусил чем Бог послал и опять выдал :
- Пить можно всем. Надо только знать, где, с кем, за что, когда и сколько.
Я спросил:
- И много у тебя таких шедевров?
- Много. До утра хватит, - ответил мне мудрый философ и поэт. - послушай ещё :

Поток вина - родник душевного покоя.
Врачует сердце он, усталое, больное.
Вино всей жизни ходу предаёт.
Сам для себя обуза, кто не пьёт.

Долго мы с ним еще сидели. Он читал мне свои стихи, а я слушал. Водка шла как вода.
- Хороший мужик, - думал я. - Душевный.
Потом вырубился. На следущее утро его уже не было. Для меня так и осталось загадкой, на что древний философ и поэт водку покупал, а спросить его я так и не успел.

День шестой

Как мне плохо! Похмеляюсь. В глубине души понимаю, что лучше уже не будет и надо завязывать, но сил нет остановиться. Из шкафа кто-то постучался.
- Проходной двор какой-то! - проворчал я. - Да, вылезай уже. Кто там?
Из шкафа показалась лысина в очках.
- Опять, что ли Колобок? - подумал я. - Что-то он в этот раз какой-то не такой. Зачастил бродяга.
Тут я заметил до боли знакомое родимое пятно на лысине.
- Ну, дела! Мишка Горбачёв, - удивился я. - Тебя тут только не хватало.
Вслед за головой показалось туловище при костюме и в галстуке.
- Мишь, ты зачем заявился? Тебе здесь не рады, как впрочем, и везде. Такую страну развалил, и доволен. Валил бы ты отсюда, а то я за себя не ручаюсь, - стал я наезжать на него.
Горбачёв засмущался от моих слов и стал топтаться на месте.
- Я так понял мы с вами к консенсусу не придём. Жаль! Так выпить хочется, - произнёс он с сожалением.
- Выпить ему хочется! - возмутился я, - Какого ты , тогда антиалкогольную кампанию устраивал, если сам выпить не дурак? Как вспомню очереди за водкой по талонам, так вздрогну. Надавать бы тебе за это, по твоей лысой башке.
- Я не пьющий, так иногда, по праздникам. Просто накатило что-то.  Никто меня не любит. Вы меня поймите правильно, надо было перестраиваться, а как, не принципиально.
- Не беси меня! Кому надо?
- Злой ты! Если не я, то кто-нибудь другой нашёлся бы.
- Злой, это тот же добрый, только без лжи, и лицемерия, а тут еще похмелье. Должен понимать, - философски заметил я.
- Знаю. Знаю. Все вы добрые, только постоянно норовите обидеть почем зря, - заныл Горбачёв. - Пыняете меня за мои заслуги, не понимая моей грандиозной роли в истории и мировой политике. Близоруко не видите дальше кончика своего носа. Даже поговорить не с кем.
- Да не скули ты, - успокоил я его. - Ладно, прощаю. Заходи Иуда, раз пришёл. Народ сам виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Думали, что, поломаем всё, и начнём жить хорошо. Потом поняли, что хорошо жили раньше, да поздно. Назад ничего не вернуть. Ладно, проехали. Наливай, что ли.
Горбачёв разлил водку по стаканам.
- Процесс пошёл товарищи! - произнес он свою коронную фразу.
- Не свисти. Пей давай, балаболка, - сказал я.
Мы выпили. Миша как-то быстро захмелел и его понесло.  Пошла критика в мой адрес :
- Мы являемся свидетелями самых глубинных социальных потрясений на примере этого члена нашего общества.  Нам всем товарищи надо перестраиваться, а тебе алкоголик в первую очередь. Я, это прямо и откровенно заявляю. Срочно бросай пить и начинай приносить пользу  обществу.
Я сначала за эти слова хотел дать ему в морду, но потом передумал. Пускай выговориться, если нашёл во мне свободные уши. Его не переделать.
Я долго слушал эти бредни, не забывая при этом наполнять стаканы. Потом мне всё-таки это надоело. Я его перебил и спросил :
- Ты вообще, откуда нарисовался?
- Из Ада, у меня там тоже не всё ровно. Вот сбежал в самоволку, к тебе, язык почесать, - ответил он.
- Так ты, что же, помер? А, я и не знал.
- Как ни странно, скончался. Сам удивляюсь, как такое могло произойти. Меня сначала брать на тот свет не хотели, боялись, что им Ад развалю. Я и надеялся, что буду жить вечно. Потом все-таки взяли, но как и думали, сильно пожалели об этом. Все им не то, всё им не так. Не угодишь. У них, видите ли, после моего появления начался бардак. Стали пропадать куда то уголь, кочерги, котлы и лопаты. Черти стали создавать кооперативы или иммигрировать черт его знает куда. Возникло расслоение общества и классовое неравенство. Если так и дальше пойдет, придется им меня обратно вернуть, или в Рай перевести.
Из шкафа вдруг повалил едкий дым и запахло серой. Потом раздался хриплый голос :
- Ты куда подевался, задница плешивая? Опять с кем-то трындишь?
Горбачёв засуетился.
- Это их главный Чёрт, вечно чем-то недоволен, - объяснил он мне. - Ну, всё. Мне пора, а то огребу. Миша махнул на посошок, и сиганул в шкаф. Доходить до кондиции мне пришлось одному.

День седьмой

С самого утра из шкафа полезла всякая сволочь - какие-то злобные карлики, огромные серые крысы, бывшая жена, коллекторы, судебные приставы, коллеги по работе, вместе с начальником, соседи и родственнички. Все норовили укусить, ущипнуть, ударить, и что-то от меня требовали. Кто то, хотел денег, кто просто жаждал моей крови. Я почувствовал, что приближается финиш. Эти чудовища приговорили меня к расстрелу, повешению и четвертованию. Сил больше не было терпеть эту гнусность. Мне пришлось зарыться в одеяло с головой, чтобы не видеть всего этого кошмара. Потом всё внезапно кончилось. Видимо я заснул.

День восьмой

- Кхе. Кхе. Сквозь сон, мне послышался, чей то кашель.
- Кто здесь? - спросил я и открыл глаза.
Где-то, внутри моей головы, работал перфоратор. Я увидел мужика в косоворотке, с огромной бородой, сидевшего за моим столом.
- Не дадите вы мне помереть спокойно! - произнес я жалким голосом. - Вам-то, что от меня надо, Лев Николаевич?
- Я так понял вы меня узнали, - произнёс Лев Толстой. - Хочу повлиять на вас из лучших побуждений, пользуясь своим авторитетом. Проявить, так сказать, свою активную гражданскую позицию, а то вы батенька совсем уже дошли до ручки. Синячите, уже который день, и останавливаться не собираетесь. Так и помереть недолго.
- Моё дело, - огрызнулся я.
- Вино губит телесное здоровье, губит умственной силы, способности,  благосостояние, и что всего ужаснее, губит души людей, - начал он меня лечить.
- Мне бы сначала опохмелиться, а потом уже слушать ваши умозаключения, - простонал я, встал с дивана, доковылял до стола, налил себе и выпил.  После того как водка провалилась, я сказал :
- Вы не отвлекайтесь. Продолжайте. Когда ещё у себя на кухне Льва Николаевича Толстого послушаешь.
Он продолжил :
- Наш разум, самым настоятельным образом, требует от нас того, чтобы мы перестали пить.
- Мой не требует, - возразил я.
- Люди пьют, чтобы заглушить в себе совесть, а не ради удовольствия.
- Совесть хорошая штука, когда она есть у других.
- Пьяница, никогда не идёт вперёд.
- Я никуда не хочу идти. Вы бы шли куда подальше, а то притомили меня уже своими нравоучениями. Нечего тут умничать, - нагрубил я великому, русскому писателю, потеряв терпение.
- Я всегда говорил, что люди от вина становится  грубее, глупее и злее, - обиделся он на меня, и на моих глазах стал превращаться в нашего участкового Петровича, не похожего на себя. Какого-то неправильного. Он и так-то не отличался благопристойной внешностью, а тут вообще пошёл в разнос.
- Оборотня в погонах мне ещё тут не хватало! - подумал я с грустью.
Глаза Толстого налились кровью, изо рта показались острые клыки, косоворотка превратилась в мятый, ментовской китель, а на взлохмаченной голове  появилась мятая фуражка. Борода, почему-то, осталась. Наверное для полноты ощущений. Зрелище было ужасное.
- Жалоба на вас тут поступила гражданин, - обратился ко мне оборотень Петрович. - Жалуются на вас все. Жалуются и жалуются. Надоели ябеды. Жить вы им мешаете. А они мне. Смерти вашей хотят. Не обижайтесь, но я обязан отреагировать на сигнал, - сказал он и достал из кобуры пистолет.
- Кто жалуется? - спросил я.
- Те, кто вчера к вам заходили, - ответил Петрович.
- А... Всё понятно, - произнес я обречённо.
Мне припомнилось вчерашнее нашествие. Мент поганый мрачно ухмыльнулся и начал зачитывать обвинительный приговор :
- К расстрелу приговаривается.....
Тут из шкафа выплыла огромная рыба, дико вращая глазами и шевеля плавниками. Петрович сразу заглох.
- Не может рыба в воздухе плавать, - с удивлением подумал я.
- Может, - сказала рыба.
- Она ещё и говорящая! И, мысли читать умеет, - пронеслось в моём воспалённом мозгу.
- Ты кто такая? - спросил её служитель закона.
- Я адвокат обвиняемого, - ответила рыба и запричитала : Не стреляй в него Петрович! Он хороший мужик, только пьяница. Поплыли отсюда, лучше пивка попьём. Не бери грех на душу, родной. Жизнь она как туалетная бумага, вроде длинная, а быстро кончается, и тратим мы эту бумагу, сам знаешь на что. Цени жизни прекрасные моменты. Не транжирь понапрасну то, чего тебе так мало отмерено.
- Погнали пиво пить, - добавила она уже спокойным голосом и растворилась вместе с участковым в воздухе, как будто их и не было.
Мне, что-то поплохело. Я присел на диван, и тоже растворился в мироздании. Моё сознание летело сквозь миры и пространства, пробивая в галактиках чёрные дыры. Я видел  как загорались и гасли звёзды, как рождались и умирали цивилизации. Наблюдал, как целые миры появлялись и исчезали навсегда. Это был Волшебный полёт.

День девятый

Меня кто-то тряс за плечо.
- Просыпайся, тебе пора, - послышалось мне.
Я разлепил глаза. Надо мной склонилась соседка с первого этажа, которая приходила на днях.  Коса опять была у неё в руке. Она видно никогда с ней не расставалась.
- Куда? Траву косить? Коза у тебя, что ли, на балконе живёт? Сгоняй лучше за бухлом, - пробурчал я спросонья.
- Давай. Давай. Вставай. Пришло время. Пойдём со мной, - не унималась соседка, - опохмелиться там у тебя на столе осталось.  Меня всего колотило.
Я встал, выпил и занюхал кусочком хлеба.
- Ладно, пошли куда скажешь, - согласился я на её уговоры. - Только учти, мужик я сейчас никакой. Сама понимаешь.
- Не о том думаешь. Тоже мне мужик нашёлся. Давай, полезай в шкаф, - приказала она.
Я послушно полез и провалился, куда то в темноту. Отдать должное, сразу полегчало, как будто и не пил вовсе.
- Помер я, что ли? - подумал я. - Слава Богу, отмучился.
Вдалеке забрезжил огонёк. Постепенно свет приближался и увеличивался в размерах. Я влетел в  огромный зал заседаний. Меня подхватили на руки какие-то чуда в перьях и  бережно поставили на пол. Отовсюду лился  мягкий свет, и было тихо как в гробу.
- Ведите его сюда! - услышал я громоподобный голос.
- Где я? Что вообще происходит? - спросил я с испугом.
- Страшный суд, ответил мне Ангел, который был справа. До меня наконец-то дошло, что это были Ангелы.
- Судить тебя будут. За грехи твои, - добавил тот, который был слева.
Посреди большого стола, восседал судья, суровый на вид, в чёрной мантии и квадратной шапочке с кисточкой, на голове. 
- По всей вероятности это Бог, если суд страшный, - решил я.
Меня подвели к судье. Я стоял с придурковатый видом, и ждал, что будет дальше. Ещё одно чудо в перьях, видимо секретарь, метнулось к нему и подало папку с документами.  Бог не спеша изучил моё дело и вынес вердикт :
- Грешен. Однозначно.
После этого он начал зачитывать приговор :
- Подсудимый приговаривается к....
- Подождите! - перебил я его и спросил,
- Где мой адвокат? Мне положен адвокат.
- Адвоката не будет. Чёрт так же как и ты, квасит который день. Ушёл в запой нечистый. Обойдёмся как-нибудь без него. Тебе он не поможет, - ответил Бог и опять начал выносить вердикт :
- Подсудимый приговаривается к.....
- Постойте! - опять прервал я оглашение приговора.
- Да, что ты с ним будешь делать! - возмутился Всевышний. - Что ещё?
- Ну, и зачем всё это было нужно?
- Что? Не понял, - произнес он с недоумением и нахмурил брови.
- Вся моя бестолковая жизнь была для чего? Зачем я на свет народился? Зачем меня мать родила?
- Да, как ты смеешь меня тут перебивать! - разгневался Бог.
- Больно ты грозен, как я погляжу. Сделай лицо попроще, а то сейчас ещё раз умру от страха, - не унимался я. - Объясни мне. В чём был смысл моей жизни?
- Вечный вопрос. Надоели. Смысл ему подавай. Бессмысленно искать его там, где его нет. Смешно наблюдать со стороны, как ищет свое высшее предназначение, геномодифицированная, глупая обезьяна, результат моего неудачного эксперимента. Ладно, я тебе отвечу. Только ты не обижайся, - смягчился Всевышний. - Помнишь, ты как-то пукнул в маршрутке, хотя пукнул, это мягко сказано, вот и весь смысл твоей жизни.
- Это что, шутка такая? - спросил я с недоумением.
- Какие тут могут быть шутки? Столько вони было! - ответил Бог, видя как я переменился в лице. - А, ты что хотел? Мировую революцию устроить? Америку открыть? В космос первым слетать? Америк мало, а таких как ты засранцев, хоть пруд пруди.
Меня всего передёрнуло от его слов. Ужасно захотелось сказать какую-нибудь гадость. Он продолжил мне объяснять суть вопроса :
- Слышал про "Эффект Бабочки?" Так вот, кто-то, из-за твоей выходки вышел из автобуса, кто-то побрезговал зайти, пошла цепная реакция, круги по воде, закрутилось, завертелось, и в результате возник кризис в политической или экономической жизни какой ни будь страны. Произошел государственный переворот где-нибудь, в Гондурасе, или в России  водка подорожала. Такая вот паутинка из человеческих судеб получается. В шахматы, с миллиардами  пешек играю. Я белыми, Чёрт черными.
Мне стало очень обидно, и меня прорвало :
- Значит развлекаешься? Решаешь, кому быть богатым, а кому бедным, больным или здоровым, талантливым или безударным, бандитом или праведником. За что ты тогда нас судишь? Где справедливость? Я буду жаловаться.
- Жалуйся. Твоё право. Только куда? Выше некуда, - ответил мне Бог, и резко добавил :
- Всё, хватит полемику разводить. Где тебя только откопали? Все грешники, как грешники, а у этого умника никакого уважения к суду.
- А, за что мне тебя уважать? - не унимался я. - Для меня авторитет, тот, кто дал мне чего ни будь хорошего. А, что хорошего я в жизни видел?
Господь о чем-то подумал и сказал :
- Сам виноват. Пить надо меньше. Ладно. Успокойся. Дам я тебе ещё один шанс. Будет тебе хорошее. Не знаю почему, но нравишься ты мне. Дерзкий такой!
Он постучал молотком, как положено судье, и торжественно произнёс :
- Внимание! Оглашается приговор. Божий суд постановил :  Этот раб Божий, приговаривается на муки вечные, с отбыванием наказания в Аду строгого режима.  Потом добавил :
- Условно. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Дочитав это, Господь устало произнес :
- Уберите его с глаз моих.
Тут всё пропало. Я очнулся на больничной койке под капельницей.
- Откачали. Жизнь продолжается, - думал я глядя в белый потолок палаты. -  Надо как-то завязывать с бухлом, - пришла мне в голову умная мысль.
- Как только я выписался из больницы, то сразу к вам, - закончил мужик свой рассказ.
Я выслушал эти бредни сумасшедшего с интересом. Надоело каждый божий день слушать про геморрой и боли в суставах. Потом поставил диагноз :
- У тебя голубчик шизофрения, на почве алкоголизма. Случай тяжёлый, но не безнадёжный. Будем лечить  народными средствами. Оставайся. Поживёшь здесь месяц-другой, вся дурь из тебя и выйдет. Свежий воздух, плюс экологически здоровая пища, пойдут тебе на пользу.
Мужик согласился. Так он и прижился у нас в деревне. Поселился рядом со мной, тоже в брошенном доме. Обустроился, пасеку завел. Свою квартиру в городе сдал. Живёт, не париться. Пить бросил. Черти ему больше не мерещатся. По своим соображениям повесил в доме икону и молится на неё, как умеет. Благодарит Бога за то, что не обманул, дал хорошего.


Зачем люди идут к знахарю? Идут, когда официальная медицина бессильна. Сначала помыкаются без толку по поликлиникам, походят по врачам без результата, потом, в конечном итоге, решают пойти ко мне, надеясь на чудесное исцеление. Я конечно не Господь Бог, но стараюсь не обмануть их надежд. Даю снадобья, читаю заговоры. Пригодилась бабкина наука. Им от меня польза, и мне занятие. Тянется ко мне народ со своими болячками с утра до вечера. Я помогаю, как могу. Много денег за лечение не беру. Сколько дадут - столько дадут. Не заплатят - да и ладно. С голода не умру. Только, по правде говоря, таких ещё не было. Так, что, скучать мне не приходится.

Табор уходит в небо

Ко мне зашли двое - мужчина лет сорока, славянской внешности, суровый на вид и совсем молоденькая девушка, со взглядом побитой собаки. Он держал её за руку.
- Девушка явно не в себе, - подумал я и сказал :
- Слушаю вас внимательно.
- Помоги, если можешь, сколько надо заплачу, деньги есть, - заговорил мужчина.
- Кто она тебе? Дочь? - поинтересовался я.
- Это неважно. Роднее и ближе её у меня никого нет, - ответил он.
- А, что с ней?
- Досталось ей бедняжке. Тут в двух словах не расскажешь. Закрылась в своей раковине от всего мира. Молчит, только испуганно смотрит по сторонам, ничего не понимая. Кормлю её с ложечки, как ребёнка. Вожу везде за ручку. Были мы у докторов. Они только разводят руками. Хотели её в психушку упечь, да я не дал. Пропадёт она там. Ну, что, возьмёшься? - спросил мужчина с надеждой в голосе.
Девушка, как сомнамбула, смотрела на меня затравленным взглядом. Плохо когда у человека болеет тело, ещё хуже когда он болен душой, - подумал я. - Как пациента вылечить, когда у него нет желания жить?
- Я не всесилен, но попытаюсь помочь, - услышал он мой ответ, - только мне нужно знать, что с ней случилось, и желательно в подробностях. Оставайтесь у меня, места всем хватит. Вечером посидим , поговорим, всё и расскажешь.

Его звали Егор, её Настя. Когда стемнело и народ весь разошёлся, мы поужинав, уложили Настю спать в дальней комнате. Я и Егор уселись на кухне за столом. Он закурил и начал рассказывать :
Я мотал срок за драку. Как-то сидели с мужиками в кабаке, и чего-то там, с кем-то, не поделили. Пьяный был, не помню. Втащил я кому-то, а он оказался из "золотой молодёжи", сыном какого-то, крутого. Впаяли мне на полную катушку, потому, что "мажорик" тот, чуть кони не двинул. Откинулся я в позапрошлом году. У самого ни денег, ни жилья, ни родных, ни близких. На работу нигде не берут, с судимостью, да без прописки. Сначала занимал денег у знакомых, кто сколько даст, потом решил искать работу по найму, жить на что-то надо. Решил завербоваться на стройку, чтобы с проживанием и кормежкой. Думал - денег заработаю, а там видно будет. Может жизнь наладится. Подался я на площадь Трёх Вокзалов, куда стекаются все бродяги нашей Столицы. Сюда прибывают работяги со всей страны, из бывших  Союзных республик, поодиночке и целыми бригадами, в надежде найти работу. Дома денег не заработаешь. Москва жиреет, строится, а значит ей нужны рабочие руки.
Я походил, потолкался в толпе, и вскоре ко мне подошёл какой-то мужик. Он поздоровался и спросил:
- Работу ищешь?
- Ну, типа того, - ответил я.
- Что умеешь делать?
- Да, всего понемногу.
- Ты, я смотрю, мужик крепкий, сгодишься. Есть для тебя работа. Нужны люди на строительство загородного коттеджа. Проживание на объекте, кормят три раза в день. Зарплата хорошая. Воскресенье выходной. Не будешь сачковать, много денег заработаешь. Устраивает?
-  Где стройка? Далеко?
- Нет. Здесь рядом, в Подмосковье. 
- Мне подходит, - согласился я, на его предложение.
- Тогда иди за мной, - сказал он. - Там, за углом, автобус стоит, ждёт.
Завернув за угол, мы с ним подошли к Газели, уже набитой людьми.
- Давайте, потеснитесь там, - скомандовал он, открывая дверь. - Я ещё человека привёл.
- Садись, сейчас поедем, - обратился он уже ко мне.
Я с трудом протиснулся вовнутрь. Сам мужик сел рядом с водителем.
- Трогай потихоньку, - произнёс он ему, и мы поехали.
На выезде из города машина остановилась. Наш наниматель вышел, купил сигарет, потом сел обратно и сказал нам, что по дороге нас покормят. Мы покатили дальше. За окном пролетали Подмосковные пейзажи. Всё вроде бы складывалось удачно, но на душе было как-то неспокойно. Мужик нанимавший нас на работу назвался Иванычем. Уж больно рожа, у этого Иваныча не внушала мне доверия. Начали знакомиться. Напротив меня сидел парень, в приподнятом настроении, назвавшийся  Саньком. Были ещё  здоровенный Степан, два друга хохла, сидящие рядом, Митяй и Витёк. Остальных я не буду перечислять. Через пару часов остановились у придорожного кафе. Иваныч заказал нам всем по шашлыку и салату. Потом поставил на стол пару бутылок водки, со словами :
- Пейте, ешьте мужики, набирайтесь сил, вам они пригодятся, и как-то странно при этом ухмыльнулся.
- Жизнь налаживается! - весело произнёс Санёк и жадно накинулся на еду.
- Ты чем занимался? Кем будешь по специальности? - спросил его Витёк.
- Кур в деревне воровал, - пошутил Саня. - Потом в Москву подался. Тут больше перспектив. Дома кроме кур ловить нечего. Работы нет. Все еле сводят концы с концами. Здесь денег подниму, и на собственной иномарке назад в деревню приеду. Кум королю.
Потрапезничав мы поехали дальше. Где-то, через час, свернули на просёлок. Долго пилили по бездорожью. Уже начало темнеть, когда подъехали к какой-то охраняемой территории. Ворота открыли мужики с ружьями.
- Что-то мне это не нравится, - сказал я взволнованно. - Это, что за стройка такая?
- Спокойно, - произнес Иваныч. - Не волнуйтесь. Скоро всё узнаете.
Мы заехали, во внутрь. Машина остановилась.
- Вылезайте работнички, - радостно сообщил он нам. 
Нас встречала группа вооружённых людей, похожих на цыган, во главе с каким-то ушлым бородатым типом. Ясно было, что он у них главный.
- Я вас приветствую ушлёпки в своём таборе, - начал Бородач.
- Это больше на зону похоже, а не на табор, - сказал я. - Попали мы мужики!
- Зовут меня Баро Явор, - продолжил он, не обратив внимания на мою реплику.
- Я  цыганский барон. Царь и Бог здесь. Будете на меня работать и делать всё, что я прикажу. Кто не согласен пойдут на корм свиньям, и никто вас никогда не найдёт. Вопросы?
- Деньги платить будут? - спросил кто то.
- Зачем вам деньги?  Деньги теперь уже вам не нужны, - ответил барон и рассмеялся.
Мы огляделись ещё не веря в случившееся . Неподалеку стояли бараки с клеенками вместо стекол.  Обнесенная бетонным забором с колючей проволокой территория вместе с постройками напоминала брошенную воинскую часть. Всюду копошились бабы в цветастых юбках и чумазые дети. В стороне был виден двухэтажный особняк, где наверное проживал главный цыган.
- Вы не имеете права! - закричал Санёк и сдуру ломанулся бежать, сам не понимая куда. Раздался выстрел. Он упал с простреленной ногой. К нему подошли двое, подняли и куда-то потащили.
- Вы, надеюсь всё поняли? - обратиться к нам барон. - Бежать отсюда бесполезно. Даже если вы выберетесь на волю, вас примут местные менты, и приволокут обратно. Всё завязано. Так, что даже не пытайтесь. В первый раз вас высекут, потом убьют. Ясно?
Сказать что мы были поражены от всего увиденного и услышанного, это ничего не сказать. Мы были просто в шоке. Называется денег заработали!
- Что стоите как бараны? Идите, заселяетесь! - крикнул нам Баро Явор и мы в сопровождении охраны, обреченно разбрелись по баракам. Так началась наша новая жизнь, если её можно назвать жизнью. У нас отобрали паспорта и телефоны, выдали грязные матрасы и старые одеяла с подушками. Белья нам не предусматривалось. В бараке стоял жуткий холод. Кое-как утолкались. Спали плохо. Каждому в голову лезли жуткие мысли. Страх  выедал мозг. В шесть утра нас подняли. После скудного завтрака, состоявшего из бич-пакета  и хлеба, посадили в грузовик и повезли на работу. Кто-то попал на свинарник, кому-то досталась лесопилка. Остальных отвезли работать на конопляное и маковое поле, с цехами по переработке сырья и нарколабораториями. Это были основные источники дохода клана. Везде к нам были приставлены вооруженные цыгане. Жизнь стала другой, и ромалы переменились. Раньше они пели песни в кабаках под гитару и лихо отплясывали, гадали на улицах приставая к прохожим, воровали коней и кочевали в кибитках по всей стране. Сейчас цыгане торгуют наркотой и вместо коней угоняют крутые иномарки. Мы недолюбливаем их и есть на то свои основания. Никто не считает себя расистом пока речь не заходит о цыганах. Они живут по своим законам, пренебрегая моральными нормами, установленными в цивилизованном мире. Цыгане делят  всех людей на  Рома и Гажи, цыган и не цыган. Между собой они соблюдают строгие законы, и не дай Бог цыгану обокрасть или обмануть своего собрата, наказание будет очень жестоким. В отношении же остальных представителей рода человеческого, допускается полный беспредел, и его нам пришлось испытать на себе.

Санёк уже третий день находился запертым в грязном сарае. Нога распухла и сильно болела. Рана загноилась - судя по всему пошло заражение. Никто не пришёл, чтобы обработать рану и перевязать. Всем было наплевать. Раз в день ему приносили какие-то объедки и воды, ровно столько, чтобы он не сдох, от голода и жажды. Саня тупо смотрел перед собой лёжа на куче соломы и думал :
- Вот и всё. Кончилась моя короткая и беспутная жизнь. Да! Не повезло.
Дверь открылась, и в сарай зашёл какой-то пожилой цыган.
- Здорово бедолага, - произнёс он. - Жив ещё? Дай ногу посмотрю.
- На врача ты, что-то не похож, - с недоверием сказал Санёк.
- Коновал я. Лошадиный доктор, -  ощерился цыган. Да ты не бойся. Что люди, что кони, все божьи твари.
Санёк показал ему свою ногу. Коновал осмотрел рану, пощёлкал языком, и сделал заключение :
- Будем ногу пилить, пока не началась Гангрена.
- Да, вы что? Пожалуйста , не надо! - взмолился Саня. - Отвезите меня в больницу. Я вас умоляю.
- Не скули. Будь мужиком, - ответил цыган на его мольбу. - Какая больница? Зачем нам лишние вопросы?  Ты тут никто. Загнешься, закопают тебя под забором, и все дела. Ты хочешь сдохнуть? А, так безногий, зато живой. Отвезут обратно в Москву, после того как оклемаешься, и будешь побираться вместе с таким же калеками, под нашим присмотром. Считай, тебе повезло. Будет там у тебя, хоть какой-то шанс выжить. А, отсюда одна дорога - на тот свет.
Он вышел и вернулся через какое-то время вместе с двумя молодыми цыганами. Саня плакал. Коновал вытащил из чемодчика свёрток с медицинскими инструментами.
- Сейчас будем из тебя  делать героя - инвалида чеченской войны, - сказал он.
- Может ему ещё и руку отрезать заодно? - спросил у него один из молодых.
- И, ноги хватит, не пугай пацана. Он и так в штаны наложил со страха, - ответил тот, доставая из-за пазухи бутылку вонючего спирта, и протягивая её Саньку, со словами :
- На, пей. Это вместо наркоза. Меньше будешь боль чувствовать.
Санёк давясь выпил, и закашлялся. Глаза его вскоре помутнели.
- Ну, что? Давай, - произнес коновал , -  держите его крепче.
Он наложил жгут и принялся пилить ногу. Саня завыл, начал сопротивляться, потом потерял сознание.
- Как бы не сдох , - посочувствовал один из молодых цыган.
Другой, с презрением сказал:
- Одним больше, одним меньше. Ещё привезут.
Санёк не сдох . Молодой организм взял своё. Вскоре его отвезли в Москву. Больше его никто не видел.

Хохлы Митяй и Витёк решили делать ноги. Их совсем не устраивало положение вещей. Дома остались семьи, ждущие кормильцев обратно с деньгами, а они тут задарма вкалывают, питаясь чёрт-те  чем - не сала, не борща с галушками. Застряли в каком-то, вонючем таборе, больше похожем на колонию строгого режима, все заключённые в которой мотают пожизненный срок.  Освободится досрочно можно, только на тот свет.
- Надо устроить побег, - решили они.
Убежать с территории не было ни малейшей возможности - везде толпы вооруженных цыган, забор с колючкой, натасканные собаки, которые в любой момент могут быть спущены. Рвать когти надо было с места работы, а работали неразлучные друзья на лесопилке. Поломав голову, придумали они план как убежать, и незамедлительно привели его в действие. Подождав, когда на лесопилку заедет грузовик, под погрузку, хохлы подожгли кучу с древесными отходами. Увидев дым и пламя, все кинулись тушить огонь. Воспользовавшись паникой, Митяй с Витьком, улучшив момент, незаметно сели в грузовик и подорвались, протаранив ворота. Цыгане сразу подняли шухер, и по телефону, предупредили своих прикормленных ментов. Вскоре все дороги были перекрыты. Хохлы были не дураки, бросили машину на полдороги и ломанулись в лес. Они бежали наудачу, куда кривая выведет, но удача  от них отвернулась. Выскочив на поляну, беглецы нос к носу столкнулись с цыганятами собирающими ягоды. С криками те, что было духу, побежали в табор, чтобы предупредить своих. Вскоре цыгане с собаками уже шли по следу. Митяй с Витьком услышав лай с ужасом почувствовали, как смерть дышит им в затылок. Они побежали быстрее, но это было бесполезно. Митяя собаки настигли первого, сбили его с ног, и одна из них, здоровенный ротвейлер, вцепилась в его горло. Он хрипел и пытался вырваться, но у него не было ни единого шанса. Силы оставили его. Витьку повезло больше. От него собак успели оттащить, хотя ему тоже сильно досталось. Он сидел на траве, вытирал руками кровь и трясся как в лихорадке.  Цыгане окружили его кольцом. Собаки рвались с поводков, опьянев от запаха и вкуса крови.
- Фу! Сидеть! - скомандовал один из них, и они присмирели.
- Ну, что, суки, добегались? - спросил он со злостью. - Куда вы денетесь? Вам отсюда не выбраться. Ну, что расселся? Поднимайся, бери своего земляка и тащи на себе в табор. Негоже бросать его здесь.
Витёк взвалил труп Митяя на спину и поволок по тропинке, хотя сам еле стоял на ногах. Дорога назад показалась всему вечностью. Цыгане шли сзади и посмеивались. Вот, наконец-то, показался табор. Все кто там были, высыпали навстречу. Вышел и барон.
- Не тащите его сюда, - произнес он сердито. - Закопайте его там, за забором.
- Этого пока заприте в сарае, - барон указал на Витька. - Вечером, когда соберутся все, будем его прилюдно сечь, чтобы другим неповадно было.
С этими словами он развернулся и ушёл. После ужина рабы и цыгане собрались на площадке, возле дома барона. Баро Явор вышел на балкон.  Витька привязали к столбу, который был вкопан тут же. Видно экзекуция проводилось не первый раз. Пожилой бородатый цыган с ухмылкой взял в руки кнут.
- Смотри не забей его до смерти, - крикнул ему барон с балкона. - Пускай ещё на нас поработает.
- Постараюсь, - ответил цыган и лихо закрутил кнутом.
За время пребывания в таборе я успел заметить, что почти все цыгане кнутом владеют виртуозно, кроме женщин, разумеется, да и то не факт. Такая вот национальная традиция, почти искусство. Можно долго мучить жертву, можно одним махом сломать позвоночник. Удары сыпались на бедного хохла один за другим. Витёк сначала громко кричал от боли, потом обмяк и тупо мычал. Кожа висела на нём клочьями. Спина превращалась в кровавое месиво. Последнее о чём он подумал, прежде, чем испустить дух, это была его семья. Сердце Витька не выдержало, и он отправился на встречу с Митяем.
- Извини Баро. Кто же знал, что он окажется таким хлюпиком, - крикнул цыган барону и пожал плечами.
- Ладно. Не бери в голову, - ответил он ему на это, и распорядился :
-  Закопайте его рядом с его другом. Пускай лежат вместе.
Потом развернулся и ушёл с балкона. Люди тоже стали разбредаться по своим норам. Этой ночью в бараках не спали, не смотря на усталость. Каждый думал о своей участи. Страх и безысходность парализовали волю людей. Если раньше ещё была какая-то надежда выбраться из этого Ада, то сейчас она умерла вместе с хохлами.

Табор жил своей жизнью. Днём бабы, не уехавшие в город на промысел, прямо во дворе, на кострах, готовили еду. Мужики, свободные от охраны, слонялись без дела по территории, а цыганята путались у них под ногами. Цыгане не заморачиваются воспитанием детей. Им позволяется всё, кроме неповиновения старшим. Вот такая вот педагогика. Баро Явор подарил своему любимому внуку Пешику пневматическое ружьё, стреляющее металлическими шариками. Сначала Пешик стрелял по бутылкам, но это  быстро ему надоело, захотелось чего-то поинтересней. Вечером привезли с работы нашего брата. Все разошлись  по своим местам. Здоровяк Степан присел на ступеньках барака, чтобы передохнуть. Сегодня выдался тяжёлый день, как впрочем и всегда. Вдруг, что-то вонзилось в его щеку, и он взревел от боли и неожиданности. Неподалёку стоял баронов внук и смеялся, держа в руках винтовку. Степан всё понял.
- Отвяжись от меня чёртово отродье, - закричал он на него. - Чтоб ты сдох поганый ублюдок.
Борзый цыганёнок не унимался. Ему давно не было так весело. Он продолжал свой обстрел. Степан не вытерпел и погнался за ним. Путь ему преградили два цыгана. Они, наверное, не подумали. На полном ходу Степа врезался в них. Цыгане отлетели в сторону как кегли и заверещали, будто их режут. Один из них поднялся, поднял ружьё и выстрелил в воздух.
- Стой Гажи, а то пристрелю! - крикнул он Степану.
Тот остановился.
- Ты что, скотина, надумал внука барона обижать?
- Погляди, что он вытворяет! - пожаловался Степан. Я же не железный!
- Ему все можно, а ты терпи, - заявил цыган.
На выстрел сбежался народ. Как всегда, откуда то вылез Баро Явор.
- Ты, что себе позволяешь? - возмутился он. - Волоките его на площадь, будем здоровяка учить. Думаешь, если такой большой, то со всеми справишься. Что ты стоишь Гажи против цыганского ножа?
- Вот ты будешь с ним драться, - он указал на одного из цыган. - Устроим себе развлечение.
Под дулом ружья,  Степана повели к дому барона, на уже известную площадку. В ножевом бое  цыганам нет равных . За века, из поколения в поколение, Ромы передают коварные секреты обращения с этим холодным оружием. Когда пришли на место поединка Степану дали нож, у цыгана был свой. Толпа галдела, предвкушая весёлое зрелище. Наши молча стояли в сторонке, понимая, что из этого не выйдет ничего хорошего. Цыган с улыбочкой пошёл на Степу.
- Смотри, не убей и не покалечь его, - сказал барон, - такой бугай в хозяйстве всегда пригодится. А то в прошлый раз с поркой перестарались.
- Ладно. Я его только немного поучу, - ответил цыган и сделал выпад.
Степан успел увернуться и нанес ответный удар, который тоже не достиг цели. Соперник был худой и верткий. На кулаках, наш богатырь, легко бы пришиб его, но на ножах у цыгана было явное преимущество. Он изворачивался как уж, то нападая, то отскакивая, делал обманные движения, нанося порезы, не смертельные, но очень болезненные. Стёпа ощущал себя неповоротливой тушей, перед заправским мясником. От нарастающей боли, он приходил в ярость крича :
- Как вы меня уже достали цыганские морды! Ненавижу!
Когда в очередной раз, противник полоснул ножом по телу Степана, он успел схватить его за руку и притянуть к себе.
- Попался гад! - прорычал Степа своему мучителю, отобрал у него нож, повалил на землю, сел верхом на него, и стал наносить ему удары своими кулачищами, один за другим, по гнусной цыганской морде. Тот пытался закрыться руками, понимая, что ему приходит конец, но это было бесполезно. Толпа бесновалась, но в замешательстве никто даже и не пытался прийти на помощь своему собрату, а только все стояли и кричали, что-то на своем языке. Ещё их сковал страх при виде разъярённого великана. А Степан всё бил, бил, и никак не мог остановиться. У него на душе накопилось много обиды злости, и эта злость требовала выхода. Он уже не мог себя контролировать. Лицо цыгана превращалось в кровавое месиво.  Стёпа забил бы его до смерти, но тут прозвучал выстрел.  Барон держал в руках ружьё. Степан завалился на спину. Пуля пробила ему позвоночник и закончила его страдания. Он лежал, уставившись глазами в небо, и мне даже показалось, что он улыбался.
- Вот и всё! Ещё один отмучился, - с грустью подумал я. - Кто следующий? Если так и дальше пойдёт, за забором будет целое кладбище. 
- Расходитесь. Представление закончилось, - приказал толпе барон.
Еле живого цыгана подхватили на руки и куда-то поволокли. Степана положили на что-то, вроде носилок, и еле-еле, вчетвером потащили за территорию, прихватив с собой лопаты. Раздавленные тем, что нам пришлось увидеть и пережить мы заползли в барак.  Зайдя туда все разбрелись по своим нарам, а я уселся за грубо сколоченный стол стоящий в углу. Ненависть переполняла меня. Стукнув кулаком по столу , я громко сказал :
- Совсем страх потеряли уроды ! До каких пор мы будем это терпеть?
- А, кого им бояться? - сказал кто-то. - Для них закон не писан. Творят, что хотят. Мы для них не люди, а дармовая, рабочая сила.
- Поймите, в конечном итоге, они всех нас здесь угробят, - продолжал я распрягаться. - Надо, что-то делать, а не  ждать своей участи, как скот, которого ведут на бойню.
- Что мы можем? За ними сила, - раздался ещё чей-то голос. - Раз ты такой умный, придумай что-нибудь.
- Подкараулим кого-нибудь из них, отнимем оружие, дальше - больше, и перестреляем их всех к чёртовой матери, - предложил я.
- А, если, что-то пойдёт не так? Если они успеют вызвать подмогу? У них менты в доле. Нас всех за такое убьют.
- Нас всё равно, рано или поздно, всех здесь убьют, или мы сами сдохнем. Так хоть попытаемся спастись.
- Не надо нарываться. Кто-нибудь, когда-нибудь, нас обязательно отсюда вытащит, надо только подождать, - произнес кто-то безразличным голосом.
- Жди. К этому времени ты успеешь десять раз загнуться.
- Я уже привык к этой мысли. Я уже умер. Все мы здесь уже мертвы.
Услышав это, я стал с грустью размышлять :
- Кто-то сказал : "Что нас не убивает, делает нас сильней". Может быть и так, если один раз. Но если это, что-то, пытается нас убить снова и снова, то сильней мы от этого не становимся, и если выживаем, что случается крайне редко, от таких ударов судьбы, мы смиряемся со своей участью, и нам становится всё равно, что будет с нами дальше.  Вот и сейчас я ощутил, всем своим нутром, апатию, равнодушие, неверие в возможность, что-либо изменить, и страх этих людей. Их сломали.
- Как же вас расшевелить? - думал я. - Что ещё такого должно случиться, чтобы вы проснулись?  Сколько человек еще нужно убить? Вам, что к врачу зубному сходить, что царя  свергнуть. Пока за ручку не отведешь, сами не пошевелитесь. Будете думать :
- Авось, всё наладится, всё само - собой пройдёт, всё изменится.  Вот и выходит, что кому-то надо стать Вождём. Только мне, больше некому.
- Надо как-то сообщить на волю о нашем положении, - предложил кто-то.
- Деду Морозу письмо напиши, - сострил я. - Он обязательно кого-нибудь  пришлёт на помощь. Супермена или Человека-паука. Только я не верю в эту затею. Как письмо отсюда отправить? Голубиной почтой, или бутылку в океан кинуть? Не голубей, ни океана здесь нет, а позвонить отсюда нельзя, телефоны у нас отобрали. Вот и выходит, что помощи ждать не от куда. Как говорится :  Помоги себе сам .
Мне никто не ответил. Все молчали. Я работал на конопляном поле. Цыгане строго следили за тем, чтобы никто не смог нарвать конопли и пронести её в табор. Они тщательно обыскивали всех, кто там трудился. По моему, цыгане боялись, что рабы обкурятся, потеряют страх и устроят бучу. Мне всё равно, не смотря на их бдительность, проявив изобретательность, удалось, понемногу, наносить её довольно порядочно, на всякий случай. Я решил, что этот случай наступил, и угостил травкой своих друзей по несчастью, надеясь, что это придаст им смелости. Употребление сего зелья дало обратный эффект. Все обкурились, присели на измену, и со страха забились под шконки. Так, что, Революции не получилось.

Как-то, по весне, в таборе появилась светловолосая девушка, лет двадцати. Звали её Настя. Она резко выделялась на фоне смуглых цыганских женщин, как голубка в стае ворон. Её, как и нас привезли с одного из Московских вокзалов, заманив сюда обманным путём. Как я потом узнал, на вокзале Настя оказалась в силу стечения обстоятельств. Как всегда бывает у таких доверчивых растерях, там у неё украли и вещи, и деньги вместе с документами. Наивная,  девочка, приехавшая в Москву откуда-то из провинции покорять столицу, растерялась, оказавшись в беде.  Вот и стала она для цыган легкой добычей. Потом Настя плакала и просила её отпустить, зная, что  родители, наверняка, будут её искать, переживать и не находить себе места, но слёзы тут никого не волновали. Потом, в конце концов, она смирилась со своей участью. Настя занималась тем, что помогала по хозяйству, выполняя всю черную работу. Жила она в доме барона, где-то в чулане. Когда я случайно с ней сталкивался у меня теплело на душе.
- Лучик света в этой черноте, - думал я глядя на неё.
Её как и нас не считали за человека. Цыганята постоянно дразнили, взрослые бранились и были вечно чем-то недовольны. Но это понятно - Настя была здесь чужой. Она постепенно привыкла к своему положению. Человек привыкает ко всему. Как-то раз, после работы, я присел отдохнуть на лавочку возле барака. Мимо шла Настя, неся кучу немыслимых коробок на выброс, из дома барона к мусорным бакам. Навстречу ей шла пара цыган. Один из них решил тупо подшутить над девушкой, и когда она поравнялась с ними, подставил ей ногу. Настя растянулась на земле, больно ударившись коленом. Коробки разлетелись по всем сторонам. Цыган ржал как жеребец - ему было жутко весело. Я помог ей подняться и отнести коробки на мусорку. Так мы с ней познакомились и подружились. Иногда у нас получалось встретиться во дворе и перекинуться парой слов. Какая-никакая отдушина.
- Как же тебя так угораздило? - однажды спросил я её.
- Доверчивая я, - ответила Настя.
- Нашла, кому доверять.
- А, вы?
- Я не думал, что нас к цыганам везут. Знал бы, не за что не повёлся.
Настя задумалась, потом произнесла со вздохом :
- Я просто тогда находилась в отчаянии, и поэтому была рада любой помощи. Когда поняла, с кем имею дело, было уже поздно.
- Ну, и как тебе здесь живется? Сильно достают?
- Сил нет. Относятся ко мне как к прислуге, хотя так оно и есть. Вообще они странные какие-то. С одной стороны хитрые как лисы, обманут любого, палец в рот не клади. С другой, бестолковые, элементарных вещей не понимают. Может потому, что в школе никогда не учились.  Дети у них вообще без тормозов.
- Это называется одним словом : "тупорылые", - пояснил я, засмеялся и добавил :
- Они сорняки. Полоть их только некому. Ты не раскисай, будет и на нашей улице праздник.
Настя улыбнулась и пошла в дом. Её там, наверное, уже потеряли. Вот так мы с ней и беседовали. Кроме меня поговорить ей было не с кем. О своей жизни до того как она оказалась здесь Настя почему-то говорить не хотела. Видно на то были свои причины.  Я не лез к ней в душу. Захочет сама всё расскажет.  И правда, потом, как-то, она всё-таки разоткровенничалась и поведала мне свою историю про несчастную, первую любовь. 
Он был её одноклассником, круглым отличником, настоящим красавчиком, высоким блондином, спортивного телосложения, из небедной семьи. Все девчонки бегали за ним. Настя тоже  была к нему неравнодушна, но из-за скромности не решалась подойти и заговорить, лишь только поглядывала в его сторону и вздыхала, сгорая от любви. Ещё он пел и играл в школьном ансамбле.  Настя вместе с другими поклонницами, а иногда одна, тайком пробиралась на репетиции, забивалась в самый конец актового зала, и оттуда с замиранием сердца, слушала как он исполняет свои песни. В общем, совсем пропала девочка. На выпускном, она всё-таки решилась, наконец пригласить любимого на "белый танец", уведя его из-под носа у первой красавицы в классе. Та была готова разорвать её на куски, когда он предпочёл Настю ей. Они танцевали,  прижавшись друг к другу. Настя была на седьмом небе от счастья.
- Тебе нравится Катя? - спросила она.
Катей звали ту красавицу.
- Нравится, - ответил объект её обожания. - Как может не нравится такая красивая кукла. Только эта красота не греет. Кукла она есть кукла - бездушное создание. С ней даже поговорить не о чем. Дура -дурой, и стерва к тому же. Таких как она много. Мне кажется ты другая.
От этих слов Настя растаяла. Потом они долго гуляли по ночному городу, держась за руки, и допровожались до его дома. Он предложил ей зайти к нему попить чайку. Она охотно согласилась, догадываясь о последствиях. Предки его отсутствовали, и вся квартира была в их распоряжении. В эту ночь девушка лишилась невинности. Так и закрутилось, завертелось.  Он дарил ей цветы, французскую косметику и модные шмотки. Настя, как порядочная, в начале, отказывалась принимать такие дорогие подарки, но он попросил её не выпендриваться и взять, ведь его девушка должна ему соответствовать. Она дарила свою любовь. Кроме любви ей дарить  было нечего. Настя любила всей душой, строя планы на будущее, но всё пошло не так. Родители его были против этих отношений потому, что она была не из их круга. Они долго капали сыну на мозги, и в конечном итоге женили его на дочери одного очень влиятельного, по местным масштабам, чиновника, которая была далеко не красавица, и к тому же имела скверный характер. Не в этом дело.  Дело в том, что эта женитьба открывала перед молодым человеком большие перспективы, а он был не дурак . А, любовь? Что, любовь?  Её на хлеб не намажешь. Он резко прервал все отношения с Настей, чтобы его новоиспеченный тесть, не дай Бог, ни о чём, не узнал. Бедная девушка сильно страдала от такой подлости и хотела с горя повеситься. Потом передумала и напилась до беспамятства, осознав, что не один на свете мужик того не стоит. Утром, мучаясь с похмелья, Настя решила начать новую жизнь с чистого листа, бросить всё, уехать в столицу, охмурить там какого-нибудь богатенького москвича, выскочить за него, и появиться здесь спустя некоторое время этакой королевой, чтобы пожалел гад, так подло с ней поступивший, о своём выборе. С Москвой юной, наивной мечтательнице,  не повезло. Не успела она приехать, как попала в когти, к хищной цыганче.

Жизнь в неволе проходила тяжело и однообразно.
- Надо добавить драйва, - решил я.
Настю иногда отпускали в лес, за ягодами для барона. Любил козёл побаловать себя земляникой. То, что она убежит, он не боялся, девушка знала, что бывает за побег.  Я попросил её набрать для меня мухоморов, она даже не стала спрашивать, зачем и согласилась. Настю на воротах не проверяли. Что может девка из леса в корзине пронести? Если увидят мухоморы, то можно наплести, мол :
- Растирку от ревматизма делать. Кости ломит к непогоде у старого Баро. Набрала она мне целый пакет, благо был сезон. Как я уже говорил раньше, готовили еду цыгане на костре, прямо во дворе, себе отдельно, нам отдельно, чего попроще. Грибочки я втихаря высушил за бараком, затем истолок, в свободное от работы время, и в один прекрасный вечер, подсыпал незаметно им в котёл своего чудесного порошка.  Где-то , через полчаса после ужина, началось. У всех, кто поел супчика, сдобренного моей приправой сорвало крышу. Наловившись глюков, цыгане бегали по территории табора, орали что-то невнятное и палили  из ружей. За ними визжа и причитая, носились их бабы, пытаясь как-то унять взбесившихся мужей. Женщины в отличии от мужчин были нормальные, потому что, что цыганки едят после мужиков, то что останется. Было весело. Кто-то стоял на карачках и блевал, кто-то бился в истерике, кто-то дрался между собой. Работники закрылись в бараках, от греха подальше и не высовывались. Им было непонятно и страшно.  Барон наблюдал с ужасом за всем этим цирком с балкона. Он тоже не понимал, что происходит. Было ясно одно, - все, кроме него в таборе сошли с ума.
- Конец света, что ли наступил, - думал он с испугом.
Со стороны и правда , это было похоже на светопреставление. Я тоже смотрел на всё это из-за угла своего барака, но мне в отличие от барона было весело, и даже стало как-то легче жить, поглумившись над этими выродками. Где-то через пару часов всех потихонечку начало отпускать. Как ни странно никого не убили. А, жаль. Что это было, никто не понял, но все решили, что виновного надо найти.  Кто-то ведь всё это устроил.  Додуматься до причин произошедшего цыгане не могли, по причине своей поголовной неграмотности, но чутье им подсказывало, что виноваты чужаки. Кто же ещё? Утром барон нас построил перед своим домом.
-  Ответьте мне, что это вчера было, и кто в этом виноват? - задал он вопрос.
Все молчали.
- Я думаю , этот дурдом устроил один из вас, больше некому. Или вы все в теме. Короче, вы не получите еды, пока кто-нибудь не сознается. Теперь живо на работу. Нечего бездельничать, - приказал нам Баро Явор, развернулся и пошёл к дому.
- Во как! Ну, старый черт! Придётся сознаваться. Другие то в чём виноваты? - принял я решение, понимая, что цыгане мне этого не простят. С другой стороны, если не признаюсь, все с голодухи загнемся. Так и так пропадать.
- Барон погоди. Накорми людей. Им ещё целый день вкалывать. Это моих рук дело. Сознаюсь, - крикнул я ему вдогонку.
Он обернулся.
- И как же ты всё это устроил? - спросил он.
- Порчу на вас навёл, - ответил я не придумав ничего лучшего.
- Что-то не похож ты на колдуна, - засомневался он в моих словах. - Не хочешь, не говори. Всё равно сознаешься, отведав кнута.
- Заприте его в сарае!  Пускай посидит там, пока я не решу что с ним делать, - приказал он своим помощникам, неотступно следующим за ним.
Меня схватили и повели к сараю.
- Ну, вот и всё. Хоть повеселился напоследок. Оно того стоило, - подумал я с грустью.

Я решил не сидеть сложа руки, а рыть подкоп. Пусть будет хоть какой-то шанс на спасение. Пошарив по сараю, я нашёл в углу какую-то ржавую железяку и принялся за дело. Барону было не до меня. Он принимал у себя в доме важных гостей, с которыми имел дело. Тут был зам главы администрации района, начальник РУВД, и авторитет Жжёный. Они приехали выпить, пожрать на халяву, и разумеется , получить с барона, что причитается за "крышу". Он накрыл им поляну на высшем уровне, не поскупился для нужных ему людей. Нажравшись, и напившись, они решили пойти попариться в баню, которую барон держал для гостей, так как цыгане не особые любители парной, чтобы там продолжить.  Вскоре этим мразям всё наскучило и их потянуло на девочек. Вызывать проституток из города была долгая история, а их приспичило прямо сейчас. Что делать? Не цыганок же  оприходовать? Барон не придумал ничего лучшего, как отправить к ним Настю. Он послал за ней. Вскоре её привели. 
- Слушай сюда девочка, - сказал барон приказным тоном. - Сейчас пойдешь к моим гостям в сауну и сделаешь все, что они захотят. Ты понимаешь, о чем я? Не маленькая. Я хочу, чтобы они остались довольны. Это нужные мне люди. От тебя не убудет. Все поняла?
- Прошу вас, не надо! - заплакала Настя. - Я не хочу!
- Никто не спрашивает твоего согласия, - стоял на своём Баро. - Я тебе приказываю. Не пойдёшь сама, отведут силой.
- Я не пойду!
- Куда денешься?
Её схватили двое здоровенных цыган, и поволокли в сауну. Настя сопротивлялась. Но, что толку? В сауне пьяные уроды, хозяева жизни, легко справились с хрупкой девушкой и вдоволь поизмывались над ней.  Они привыкли брать от жизни всё, и давно в их поганых душенках, не осталось ничего святого. Когда всё закончилось, изнасилованная девушка, ничего не замечая вокруг, еле добралась до своей каморки и легла на кушетку. Так она и лежала, уставившись глазами в потолок, отказываясь пить и есть.  Ей не хотелось жить, после всего случившегося.  Цыганки докапывались до неё, но Настя не обращала на них никакого внимания. Они пожаловались барону и он пришёл.
- Ты, что разлеглась тут? - спросил Баро. - Вставай! Иди, работай. Живо я сказал!
- Чтоб ты сдох, старый козёл, а вместе с тобой и всё твоё поганое племя! - грубо ответила ему Настя.
- Ах ты тварь! - взорвался Баро Явор. - Высечь её и бросить к другу под замок, - приказал он своим телохранителям.
Настю избитую, без сознания, всю в крови, швырнули ко мне в сарай. Я осторожно переложил её на солому и влил ей в рот воды. Она застонала, видно очнулась, но глаз не открыла. У меня от жалости разрывалось сердце.
- Что же вы творите изверги? - бормотал я. - Ничего. Потерпи милая. Мы как-нибудь с тобой выберемся отсюда.
Я оставил её лежать, а сам продолжил исступлённо рыть, в глубине души надеясь на спасение. Барон не спешил с расправой, он справлял свадьбу своей младшей дочери, и мне это было на руку. Вдруг я наткнулся на что-то твёрдое. Это была жестяная коробка. Я с замиранием сердца открыл её. В коробке  лежали две гранаты и пистолет с двумя обоймами, завернутый в промасленную бумагу.
- Вот оно наше спасение! - обрадовался я.
- Что же тут раньше находилось? Похоже и правда воинская часть, - забегали мысли в моей голове. - Есть же Бог на свете! А, может это дьявол мне помогает? Впрочем, какая разница? Теперь вы мне за всё заплатите!
Я разобрал и собрал ствол. Протер его тряпочкой оторванной от своих штанов и вставил обойму. Из пластиковой бутылки, в которой мне принесли воду сделал что-то наподобие глушителя, и стал ждать, когда вечером принесут еду. Снаружи доносился шум и музыка. Я посмотрел в щель между досками сарая. Повсюду суетились цыгане. Мне было видно, как съезжались гости со стороны жениха. Хоть и не принято у цыган на свадьбу звать чужаков, были тут и нужные барону люди. Ради выгоды он  готов был поступиться традициями. Если бы мне знать, что эти ублюдки вытворяли с Настей, то я бы задохнулся от злости. Но, и без того, я их всех ненавидел .
- Ничего. Ничего. Я вам устрою веселье! Вы мне за всё ответите! - накручивал я себя.
Настя лежала без движения с закрытыми глазами и тихонько постанывала. Я ещё раз дал ей воды и погладил по голове. На глазах у меня навернулись слёзы. Вечер приближался. Веселье было в самом разгаре. Вдруг раздался звук отпирающегося замка. Скрипнув открылась дверь, и в сарай зашел цыган, держа в одной руке ружьё, а в другой миску с едой.
- Ружьё мне пригодится, - подумал я.
- На. Пожри. У нас сегодня праздник. Тебе тут даже мяса положили, - сказал он и поставил миску на пол.
Я выстрелил. Цыган сдох, даже не успев удивиться. Я забрал у него ружьё, тихонько вышел на улицу и огляделся. Все находились в доме, за исключением охранников и личных водителей, которые топтались возле припаркованных автомобилей в ожидании хозяев.
- Все вы одним миром мазаны. Со всеми я поквитаюсь, - решил я и подошёл к ним, изображая подвыпившего гостя. Они ничего не заподозрили. Мне ничего не стоило расстрелять их всех в упор. Когда всё было кончено, я забрал их оружие и запасные обоймы. Гости веселились на первом этаже.
- Ну сейчас вы у меня попляшите! - произнёс я.
В моей голове начал созревать дьявольский план. Я нашёл в одной машине канистру с бензином, примотал к ней проволокой гранаты, и сильно размахнувшись, закинул её в открытое из-за духоты окно.
- Поджарю нечисть! - сказал я и рассмеялся сумасшедшим смехом.
Жахнуло не по-детски. Во мне проснулся лютый зверь. Ярость переполняла меня. Из дома выскакивали уцелевшие. Я расстреливал их без капли сострадания. Выбежала невеста, в горящей фате визжа от боли. Пришлось пристрелить и её, чтобы не мучилась.  В оконном проёме показалась жирная закопчённая морда, вся в ожогах.  Вслед за ней из окна полезла туша, в ментовском кителе с погонами полковника. Она перевалилась через подоконник и шлёпнулась на землю. На эту мразь, я не стал тратить патроны и пришиб её прикладом ружья. Два молодых цыгана сиганули из другого окна, радуясь спасению. Радость их продолжалось недолго. Я истреблял змеиное логово без жалости и сожаления. Пламя начало охватывать весь дом. С балкона по верёвке спустился барон, вместе со своим внуком Пешиком. Я вспомнил, что из-за него погиб Стёпа, а этого выродка даже не наказали. Баро Явор во время взрыва находился в своём кабинете, на втором этаже, а внук зачем то зашёл к деду. Услышав взрыв и поняв, что запахло жареным, они ломанулись спасаться. Оказавшись на земле барон посмотрел по сторонам. В руках он держал саквояж с казной. Увидев меня, барон переменился в лице. Видно до него дошло, откуда ему прилетело. Он смотрел с лютой ненавистью. Я был тоже рад его видеть.  Недолго думая цыган выхватил пистолет, и стал не целясь палить в мою сторону. Ни одна из пуль не достигла цели. Я выстрелил в ответ, и ранил его в плечо. Он выронил ствол и стал корчиться от боли. На барона было жалко смотреть. В моих глазах он был полностью раздавлен и уничтожен. Я истребил весь его клан, всю эту  воровскую кодлу стер с лица земли, и был этим весьма доволен. В добавок ко всему, теперь барон находился полностью в моей власти. Сам виноват. Надо было сразу раздавить меня как клопа, а не откладывать расправу на потом. Самонадеянный старый дурак, недооценил моих сил, вот и поплатился за это. Барона всего трясло от злости, страха и бессилия. Страха не за себя, он своё пожил. Страха за своего любимого внука, у которого вся жизнь была ещё впереди. Тот озирался по сторонам, вылупив свои бестолковые глаза. Ему было то же страшно, но цыганёнок не подавал вида, ведь дед был рядом, а он знал, что тот не даст его в обиду.  Тем временем барон понимая, что шансов уцелеть мало, лихорадочно стал думать, как меня уболтать, разжалобить,  обмануть, любым способом выпросить пощаду, чтобы спасти свою шкуру и жизнь внука. Это было видно по его хитрой  физиономии. Мне было всё равно, что он там думал. Я жаждал крови. Дом пылал.  Моя душа горела тоже.
- Забирай всё, только внука не трогай. Он должен продолжить наш род, - прокричал мне старый цыган.
- Нет! Вы не должны размножаться! - ответил я и безжалостно пристрелил обоих.
Я подошёл к ним и забрал саквояж с золотом. Всё было кончено. Мой зверь насытился. На меня нахлынула апатия. Сам бы лёг и умер, но надо было идти обратно в сарай, забирать Настю и выбираться отсюда.  Все наши сидели по баракам и не высовывались.
- Ну и хорошо, - думал я. - Мне не нужны свидетели. Пускай менты гадают, что здесь произошло. Отпечатки пальцев с оружия я стёр. Меня никто не видел.
Зайдя в сарай , я сказал :
- Вставай девочка моя. Надо уходить, - и помог Насте подняться.
Придерживая её одной рукой, в другой руке держа саквояж, я с ней потихоньку поплелся к автомобилям.  Она ничего не спрашивала. Ей было всё равно. От всего пережитого, у неё помутился рассудок. Мы сели в ментовской УАЗик и уехали, как будто нас здесь никогда и не было. Документы сгорели в доме барона, а вместе с ними сгорел наш факт пребывания в таборе. В районе нам пришлось бросить машину - слишком приметная, и пересесть на автобус. После этого мы  проехали пол страны. За деньги я восстановил документы. Настя так и не оклемалась. Возвращать её родителям, в таком состоянии, я не хотел - думал вылечу, тогда посмотрим. Таскал её по врачам, всё бесполезно. Вот дали добрые люди твой адрес. Это моя последняя надежда, -  закончил Егор свой рассказ и закурил.
- Ты может меня осуждаешь, но Бог мне судья, и мне перед ним держать ответ, - добавил он с дрожью в голосе. - Думай, обо мне, что хочешь, только ей помоги.
- Да, кто я такой, чтобы тебя винить. Не переживай, придумаю, что ни будь. Пошли спать, уже поздно. Утро вечера мудренее.
Мы разошлись по комнатам. Я лёг, но так и не смог заснуть до утра. В голове у меня вырисовывались жуткие картины из рассказа Егора. Ещё, я думал как помочь Насте.
Утром позавтракав, мы все втроём, прошли ко мне, в так называемый кабинет - комнату приспособленную для приема больных. Настя легла на кушетку и уставилась в потолок, ничего не видящими глазами. Я пощёлкал пальцами у неё перед лицом. Она никак не среагировала. Её тело было здесь, а сознание где-то в другом месте. Девушка не хотела общаться с этим миром.  Такая вот защитная реакция организма на уровне подсознания. Я её понимаю, мир жесток. 
- Что же с тобой делать? - произнес я глядя на Настю задумчиво. - Память твоя тебя гложет, жжёт изнутри. Надо, как-то помочь тебе забыть весь этот ужас, что с тобой произошёл. Есть у меня одно средство. Выпьешь его и умрёшь ненадолго. Через некоторое время ты воскреснешь, и уже ничего не будешь помнить из своего прошлого, как будто бы заново родишься. Амнезия для тебя это возвращение к жизни.
- Ну, что ты согласна? - спросил я у девушки. - Не можешь сказать, хотя бы просто кивни.
Настя ничего не ответила. Она была где-то далеко.
- А, ты согласен? - спросил я уже Егора.
- Давай, хуже не будет, - ответил он. - Сил моих больше нет, на неё такую смотреть.
Я пошарил у себя в шкафу, и достал оттуда пузырёк со снадобьем, по сути ядом. Тут дело в дозировке. Если её превысить, то организм не справится, и пациент может уже никогда не проснуться. Мы конечно сильно рисковали, но выбора у нас не было - это тоже не жизнь. Егор помог мне влить зелье в рот Насте. Она проглотила его и отключилась. Мы замерли в тягостном ожидании.
- Если она не воскреснет, то он меня убьёт. Зачем мне всё это? - полезли мне в голову нехорошие мысли.
Прошло отмеренное время, и я дал ей противоядие. Настя, слава Богу очнулась и открыла глаза. В них уже не было отрешенности. Она посмотрела на нас с непониманием, и стала задавать вопросы :
- Кто вы? Где я?
 - Здравствуй Настенька. Вставай. Пора начинать жизнь заново, - произнёс я ласковым голосом. - Всё плохое уже в прошлом, которого впрочем, у тебя нет. Запомни девочка этот день, - это день твоего рождения.
- Вот твой друг, - добавил я, и указал рукой на Егора, - он тебе всё объяснит и больше никогда, никому, не даст тебя в обиду.
Егор взял Настю за руку, и они ушли о чём-то разговаривая. Я долго смотрел им вслед, стоя на крыльце и думал о превратностях судьбы. На душе у меня было хорошо.

Козёл Артём

Зашёл ко мне, как-то под вечер, молодой человек, приятной внешности, в хорошей физической форме, прилично одетый, на вид совсем не похожий на больного, но какой-то грустный. Он тяжело вздохнул, присел на стул и заявил :
- Прокляли меня. Кажется это по вашей части. Спасите!
- С чего, это вдруг, ты так решил? - спросил я его.
Он молча повернулся ко мне спиной и спустил штаны.
- Это, что хвост? - удивился я.
- Ну, да, хвост. У меня ещё и рожки проклёвываются, - ответил он чуть не плача, - Натурально превращаюсь в козла.
- Из лужи, что ли, попил? Тебя случайно не братец Иванушка зовут? - спросил я со смехом.
Такого ещё мне видеть не доводилось.
- Нет. Меня зовут Артём, - ответил он. - Ничего смешного я тут не вижу. Мне не до веселья.
- А, кто проклял то?
- Ведьмочка одна, рыжая за измену. Это долгая история. Если хотите, расскажу.
- Если долго рассказывать, оставайся у меня ночевать. Вечером всё мне и поведаешь, а то, вон видишь, сколько народу на улице ждёт. Все со своими проблемами, их тоже лечить надо.
- Хорошо. Останусь. Хоть кому-то изолью душу, - согласился он на моё предложение.
Вечером, за ужином, Артём начал рассказывать :
Когда-то мне цыганка нагадала, что полюблю я рыжую, конопатую, косую, с зелёными глазами. Вот такую вот девушку моей мечты мне напророчила. Может потому, что я ей мало денег дал, а может  , настроение у неё было плохое. Я был всегда о себе высокого мнения, и не придал тогда её словам особого значения, посмеялся и забыл, здраво рассудив : И, зачем мне  сдалось такое счастье?
Не буду хвастаться я вроде не урод, и боксом занимался, и руки откуда надо растут. Могу, если понадобится, и в морду обидчику дать, и кран на кухне починить. Не мужик а золото. Опять же, зарабатывал прилично, поэтому от баб у меня всегда отбоя не было. Да всё не то! Попадались мне по жизни или дуры, или  меркантильные стервы. После неоднократных попыток наладить свою личную жизнь, я охладел ко всему женскому полу и целиком углубился в работу. И вот однажды, заходит к нам в отдел новая сотрудница, в точности такая, как когда-то напророчила мне цыганка. Я прямо остолбенел, увидев её. Вот сижу, дурак - дураком, и глаз не могу оторвать от этого чуда природы. Вроде страшилка, а запал я на неё с первого взгляда. Вот, такие вот дела!  Наш дружный коллектив отнёсся к ней равнодушно. Одета она была просто - кофта, джинсы и кроссовки, да ещё и не красавица. Мужчины  не заинтересовались, а женская половина не увидела в ней конкурентку. Я же, время от времени, с интересом бросал на неё взгляды. Звали её Таня. Как-то, после работы, я увязался за ней следом, сам не знаю зачем, просто шёл сзади и ни о чём не думал. Стемнело рано, была осень. Дорога проходила через парк. Чего она туда поперлась, спрашивается? Дорогу, по всей видимости, хотела срезать, на свою голову. Тут путь ей преградили какие-то мужики, схватили и потащили в кусты. Я понял, что они задумали недоброе и поспешил следом за ними. Вышел на поляну, и наблюдаю такую картину - эти уроды повалили Танечку на землю и изголяются. Один держит, остальные, судя по всему, собрались её насиловать. Может даже в извращённой форме. Кто знает, что у них на уме. Бедняжка кричит, пытается вырваться, но всё безрезультатно. Это насильников только возбуждает.
- Я вам не помешаю? - громко спросил я этих мерзавцев. - Это, что ещё за беспредел?
- Мужик, иди мимо, а то огребёшь, - грубо ответили мне.
Я органически не переношу насильников, тем более грубиянов. Этих животных уже не перевоспитать. Их надо кастрировать или давить как клопов. Удар у меня поставленный, рука набитая, как я уже говорил ранее, сказались упорные занятия боксом и не только. Я не стал играть с ними в благородство - не заслужили. Недолго думая, одному я сильным ударом раздробил пол башки, другому сломал позвоночник,  третьему разбил кадык. Они угомонились навечно. Больше им никогда, никого не изнасиловать. Таня с ужасом смотрела на всё происходящее. Она меня узнала.
- Да!.. - произнес я, глядя на дело своих рук.
 - Ты же ведь их не убил? - спросила меня Танюша с надеждой в голосе .
- Нет, они просто находится без сознания, - соврал я. - Полежат, отдохнут немного и оклемаются. Немного переборщил, но добро должно быть с кулаками. Я испугался за тебя и психанул. Забудь это как страшный сон. Валим отсюда, ещё не хватало мне из-за этих козлов срок мотать.
Я помог ей подняться и отряхнуться. Мы подались к выходу из парка.
- Чего тебя сюда понесло? - спросил я.
- Здесь до дома ближе, - ответила она.
- А, ты как здесь оказался?
- Мимо проходил, - засмеялся я, - а тут такое!
- Ты теперь не никого бойся, тебя больше никто, не обидит. Я всегда буду рядом, - добавил я уже серьёзно.
- Почему?
- Ты меня нравишься. Кстати меня Артёмом зовут.
Таня улыбнулась.
- Я знаю. Твои коллеги уже рассказали мне всё и про всех.
- Пойдём в кафе. Посидим, поболтаем, отметим твой второй день рождения.
- Куда я в таком виде?
-  Твоя правда. Давай я тебя тогда просто до дома провожу.
Мы побрели не спеша по пустынной парковой аллее, освещенной тусклыми фонарями. Опавшие листья тихо шуршали под ногами, а мы шли разговаривая. Жила она неподалёку, вместе с бабушкой. Таня рассказала мне, что выросла без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда ей было три годика и бабуся стала для неё единственным родным человеком на всём белом свете. Так мы дошли до её дома и остановились у подъезда.
- Давай постоим, покурим, - предложил я.
Мне так не хотелось с ней расставаться.
- Давай, - согласилась она.
Мы закурили. Нам было хорошо и спокойно.
- Артём, ты мой герой! Спас меня от насильников. Это так романтично! - сказала Таня с восхищением и улыбнулась мне.
- Да, ладно... - я засмущался.
- Ты ещё скажи, что на твоём месте так поступил бы каждый. Нет Артём не каждый. Уж поверь мне. Ты самый настоящий герой! Не надо прибедняться, - произнесла она и ласково посмотрела на меня.
- Молодые люди! - раздался вдруг мерзкий , старушечий голос. - Почему вы курите в неположенном месте? Вы, что не слышали про указ запрещающий курить в общественных местах, возле подъездов особенно. Рядом стояла какая-то бабка и распрягалась, руша нашу идиллию.
- Женщина, идите мимо. Мы стоим и никому не мешаем, - произнес я раздражённо. - Не надо портить нам настроение.
- Вы мне не хамите, - взвилась старушка, - прокурили здесь всё. Бычков накидали. Управы на вас нет. Когда же вы уже все наконец передохнете от своих сигарет? Я вам сейчас ...
Что она нам сейчас мы так и не узнали, потому, что на полуслове бабка вдруг начала кашлять и хрипеть, потом  завалилась на землю, закатила глаза,  пёрнула, хрюкнула и затихла, может быть навсегда.
- Мне пора идти, а то бабуля будет волноваться, - сказала Таня и выкинула бычок. Я заметил в её зелёных, раскосых глазах, какой-то дьявольский огонёк. Может быть, мне это показалось.
Она приблизилась ко мне и поцеловала. После этого Танька улыбнулась, вильнула хвостом и скрылась в подъезде. Я был в каком-то наваждении, стоял и смотрел ей вслед щенячьим глазами. В такие моменты все мужики – дуры. Очнувшись, я подошёл к старухе и пхнул её ногой. Она промычала в ответ, что-то невнятное.
- Жива вроде, - сделал я заключение и спросил её :
- Ну, что поплатилась старая, за свой поганый язык? Значит тысячи машин под окнами выхлопными газами дымят, это ничего, а парой сигарет мы значит, весь воздух отравили. Дышать тебе нечем стало. Ладно, не помирай, сейчас скорую вызову. Если выкарабкаешься, скольким людям успеешь ещё крови попортить в своё удовольствие!
Тем временем Таня довольная наблюдала за мной глядя в окно. Знакомство состоялось. Насильнички подвернулись как нельзя кстати.
- Теперь любимый ты мой. Никуда от меня не денешься! - подумала она, и крикнула бабушке:
- Бабуль!
- Что внученька?
- Иди, погляди, какого я себе жениха отцепила!

После этого случая мы с Таней на работе стали постоянно общаться, ходили вместе обедать в столовку, а после трудового дня, пили кофе в местной кафешке. Потом я её шёл провожать до дома. Это не осталось незамеченным. Женщины с недоумением и завистью поглядывали на Таню.
- У, стерва ! - шипели они ей в след.

Подходит как-то ко мне Валька - одна из сотрудниц. Было у нас с ней, но не сошлись характерами. Она одна из тех женщин, которые точно знают, чего хотят от жизни. Им нужен мужик, который потакал бы во всём, обеспечивал бы, боготворил, прощал всё. Короче - "каблук". А, я человек с характером. Вот и нашла коса на камень.  Так вот, говорит она мне :
- Артём, ты с ума сошёл? Не видишь, что она ведьма!
- Кто ведьма? Ты о чём? - спрашиваю.
- Кто? Кто? Танька твоя, - отвечает.
- С чего ты взяла? Бред какой-то!
Мне стало смешно.
- На, - говорит Валя, достаёт из сумки книгу и протягивает мне.
-  Вот, откопала в библиотеке.
- Что, это?
Я с интересом взял книгу в руки.
- "Молот ведьм". Средневековый трактат, в новом издании. Пособие для охотников на ведьм, - объяснила она. - Вот, почитай, я тут отметила, :  "Рыжая, с зелёными глазами" , - всё в точности про твою Танечку. Её надо сжечь на костре, а ты с ней "шуры-муры" крутишь.
- Мракобесие какое-то. Средневековье. Но, я польщён! Ты так за меня переживаешь, что даже не поленилась ради этого в библиотеку сходить.
- Не обольщайся на свой счёт, просто нам красивым бабам обидно, когда какие-то, замухкрышки, хороших мужиков окучивают. Ничего лезть со свиным рылом, в Калашный ряд. А, ты, смотри сам, моё дело предупредить. Охомутает, и будет верхом на тебе ездить, - сказала Валя, развернулась и пошла, а книгу ставила.
- Не суди по себе! - негромко произнес я ей в след, чтобы она не услышала, взял трактат и положил себе в сумку. Почитаю, как-нибудь, на досуге, всё-таки интересно.
Вечером, после работы, когда мы уселись за столик в кафе. Я протянул книгу Тане.
- Вот, Валька подогнала. Говорит тут про тебя всё написано, - со смехом сказал я. - Пишут, что ты ведьма, летаешь на метле и пьёшь кровь младенцев.
- Это которая длинноногая блондинка?
- Да.
- Ну, с ней всё ясно. Совсем мозгов нет, - возмутилась Таня.
В её глазах я опять увидел нехороший огонёк, как тогда, возле подъезда. Она брезгливо швырнула книгу на стол.
- Ладно тебе, - произнёс я. - интересно же. Это, что-то вроде руководства для инквизиторов. Религиозные фанатики, в своё время, у себя в Европе, всех красивых баб на кострах с дуру  пожгли, весь генофонд под корень извели. Теперь их мужики мучаются. Ты ихних красавиц видела? Я столько не выпью. А, на Вальку не обижайся. Дура, она и есть дура.
Мы ещё поболтали, и как всегда я пошёл её провожать. Всю дорогу Таня шла какая-то задумчивая. Утром, на работе, всех потрясла ужасная новость - Валентина попала под машину, сильно покалечилась, но, слава Богу осталась жива.  Я расстроился, но даже не мог подумать, что это происшествие как то связано с вчерашним разговором.  Вечером, возвратившись с работы, домой, подойдя к дверям своей квартиры, я увидел рыжую  кошку, сидящую на пороге. Она смотрела на меня зелёными глазами, и кого то мне напоминала.
- Ну, что приблуда, жрать хочешь? – спросил я ее. - Ладно, заходи, найдём что-нибудь, чем тебя накормить. Только на большее ты не рассчитывай. Поешь и гуляй себе дальше, сама по себе. Некогда мне с тобой нянчиться.
Я открыл дверь и пропустил её вперёд. В холодильнике нашлись сосиски и молоко. Кошка сначала настороженно изучала мою жилплощадь, потом осмелела, подошла к миске и с аппетитом поела. Поев начала вылизываться. Как я понял, уходить она никуда не собиралась.
- Ладно, поживи пока у меня. Там видно будет, - снисходительно сказал я, посмотрев на неё с умилением.
Я достал из шкафа коврик и постелил на полу. Когда пришла пора спать, лечь на коврике кошка категорически отказалась, припёрлась на кровать, легла мне на грудь  и начала мурлыча царапать её когтями. Кисулю так и распирало от удовольствия.
- Ладно. Чёрт с тобой. Куда от тебя деваться? Так уж и быть, спи со мной рыжая, бесстыжая. Ты мне Таньку напоминаешь, - произнес я, и ласково погладил кошку по голове. 
Она в ответ замурлыкала ещё сильнее. Под эту музыку я вскоре заснул.  Мне снился сон, что мы с Таней купаемся голые ночью при свете луны, в лесном озере. Танька была в моём сне русалкой с рыжими волосами. Она заигрывала со мной, нарезая вокруг меня круги по воде, обдавала меня брызгами, шлёпала по воде хвостом и громко смеялась, каким-то завораживающим смехом. При этом выкрикивала :
- Люблю тебя! Люблю! 
Я пытался схватить её, но она постоянно выскользала из моих рук. Потом все-таки я её поймал, и в этот момент проснулся с каким-то странным чувством. Я не могу его передать. Кошки нигде не было. Впустую обшарив все углы квартиры, и не найдя её я стал собираться на работу. Можно было подумать, что всё это мне померещилось, но на полу стояло блюдце с недопитым молоком, а рядом лежал коврик. Значит кошка всё-таки была. Странно ещё то, что входная дверь оказалась незапертой, а я точно помнил, что запирал её.
- Не может же кошка сама открыть дверь и уйти? Чертовщина какая-то! - подумал я с недоумением. - Может быть я спросонья сам её выпустил, когда ночью вставал в туалет, а потом заспал, - решил я.

Один из насильников, тот которому я зарядил в голову, умудрился выжить. Его башка оказалось на редкость крепкой. Это был полный отморозок с погонялой Клещ, гнида редкостная, хитрый, жестокий и злопамятный. На районе его все боялись и старались не связываться. Ему всё сходило с рук, потому, что у него был "белый билет".  Клещ этим пользовался и беспредельничал по полной. С дурака какой спрос? У него и кореша были ему под стать, такие же отморозки, как и он. Когда  Клещ лежал в больнице к нему наведывался следователь, пытаясь выяснить, кто и за что, так разделался с ним и его приятелями. На расспросы Клещ отвечал, что ничего не знает, и ничего не помнит. Гуляли, мол по парку, никого не трогали, налетел какой-то мужик и их всех отбуцкал, не за что, ни про что. Лица его он не разглядел, - темно было.
Сам Клещ при этом думал:
- Один раз шла через парк, и ещё раз пойдёт, вместе со своим ухажером. Выслежу и расквитаюсь за всё. Возьму ствол и замочу любого, хоть он каратист, хоть боксёр. 
Вот ведь продуманная сволочь! В конце концов, следователь плюнул и оставил его в покое, решив - одним глухарем больше, одним меньше. Клещ, когда выписался из больницы стал каждый вечер просиживать на лавочке в парке, надеясь вычислить своих обидчиков. Его ожидания увенчались успехом. В один из вечеров, возвращаясь с работы домой, мы пошли через парк, решив прогуляться среди деревьев, не ожидая ничего плохого. Клещ нас срисовал.
- Ага! Вот вы и спалились! - обрадовался он и пошёл незаметно за нами следом. Вычислить адрес ему не составило и труда. На следующий день, в это же время, прихватив пистолет, Клещ затихарился в Танином подъезде и стал ждать. Я как всегда проводил Таню до дома, подождал пока она зашла во внутрь, и пошёл спокойно своей дорогой. Она ничего не подозревая, стала подниматься по лестнице. Тут её и подкараулил отморозок с отбитой башкой, который жаждал мщения.
- Ну, что сука, попалась!? - сказал он со злорадством, и направил на неё ствол. - Стой и не рыпайся. Мы в прошлый раз не закончили. Сейчас нам никто не помешает.
Клещ ощерился довольной улыбкой.
- Давай подруга. Поработай ротиком, а то у меня тут всё уже дымится.
Клещ одной рукой расстегнул ширинку и достал свой причиндал. В другой он сжимал пистолет.
- Убери свой стручок извращенец. Не смеши меня! - ответила ему Таня, ничуть не испугавшись.
Клеща передёрнуло от её слов. Он даже открыл рот от удивления. Что-то было не так. Вместо страха в глазах своей жертвы он увидел презрение. Она его не боялась.
Таня продолжила :
- Ртом говоришь? Это ты хорошо придумал. Только начнём с тебя.
Она как-то странно посмотрела на Клеща.
- Ты, что не поняла! - зашипел он от злости и замахнулся, чтобы её ударить. Но, вдруг замер и оцепенел. Его, как будто, парализовало. Рука с пистолетом вдруг зажила своей жизнью, не подчиняясь хозяину. Она медленно, но уверенно начала подносить пистолет к голове Клеща и засунула ствол ему в рот. Тот понял, что сейчас произойдет и хотел вытащить оружие изо рта, но рука не слушалась.  От страха, ублюдок обоссался. Он хотел закричать, но не успел. Раздался выстрел, Клещ вышиб сам себе мозги,  и упал в лужу собственной мочи.  Таня невозмутимо перешагнула через него и продолжила подниматься к себе на этаж.
- Сам нарвался, - бормотала она себе под нос. - А, мог бы жить и радоваться, что не сдох тогда в парке. Теперь гори в Аду вместе со своими дружками, раз  такой упёртый. Не надо меня злить!
Потом много было разговоров среди жильцов:
- Слышали? - судачили люди. - Какой-то наркоман застрелился в подъезде нашего дома. Мест других, что ли мало? Совсем обнаглели сволочи.

Наши отношения с Таней шли к логическому завершению. Как-то вечером я затащил её к себе. Романтический ужин при свечах закончился завтраком в постели.
- Теперь как честный человек я обязан на тебе жениться, - произнес я благодушно, когда прожевал очередной кусок. - Надеюсь, ты выйдешь за меня замуж?
- Конечно , выйду! - радостно ответила Таня. У меня такое чувство, что мы с тобой уже тысячу лет женаты. Я же тебя люблю.
Вот так вот, запросто, безо всяких там колечек с брюликами, я сделал ей предложение. Счастливые мы поехали вместе на работу. Там на радостях Танька кому-то проболталась и понеслось. Скоро уже все были в курсе. Новость облетела весь наш дружный коллектив.  Женщины перемывали Тане кости, гадая, как же она меня окрутила с такой внешностью.  Больше всех расстроилась Клава наш Главбух. Она имела на меня виды и постоянно подкатывала ко мне в надежде на взаимность. А тут такой облом! Клавдия задумала подлость. В обеденный перерыв, когда все были в столовой, она подошла к рабочему месту Тани и что-то положила в ящик её стола. После обеда она ужасным голосом объявила, что у неё пропали из кабинета деньги, предназначенные для выплаты квартальной премии и приказным тоном сказала, чтобы все оставались на своих местах. Потом Клава вызвала службу безопасности и те примчавшись начали всё шмонать. Деньги нашлись в Танином столе. Та, клялась, что не брала никаких денег, но ей никто не верил кроме меня.  Общественность была не на её стороне. Только я знал, что она не могла их взять. Мне понятно было, что это подстава, но факты вещь упрямая, попробуй, докажи, что ты не верблюд.  Директор вызвал Таню к себе и предложил сделать выбор, либо она пишет заявление по собственному желанию, либо он вызывает полицию. Таня вся в слезах согласилась. Я её успокаивал, как мог, потом отвез на такси домой. Дальше было очень интересно. Утром следующего дня,  на нашего  главбуха было страшно смотреть. У неё распухли обе щеки, потому, что болели зубы, жутко болели, причём все сразу. Она горстями глотала обезболивающее, но ничего не помогало. Не в силах больше терпеть Клава, помчалась к стоматологу, но он только развел руками. Видимых причин возникновения боли не было. Врач сделал ей укол, но заморозка тоже не подействовала.
- Интересный случай! - удивился он.
Не получив облегчения, вся в слезах, Клава поехала домой причитая :
- Ведьма! Ведьма! Будь ты проклята! - почему то, решив, что у неё болят зубы из-за моей Танечки. Утром, вся опухшая, в полуобморочном состоянии главбух явилась в офис, и зайдя в кабинет директора созналась в том, что это она подставила Таню с деньгами по причине личной неприязни.
- Да Клава! Не ожидал я от тебя такого! - с упрёком сказал директор выслушав её признание. - Видеть тебя не могу! Бери отпуск за свой счёт. Посиди дома, пока я замну это дело. Придётся тебе перед Таней извиниться. Создавшись в своём подлом поступке, главбух почувствовала, что зубная боль стала утихать и вскоре совсем прекратилась. После этого случая, сотрудники старались с моей невестой не конфликтовать, только перешептывались, с опаской поглядывая в её сторону, утвердившись в мысли, что она действительно ведьма.  Меня тоже стали терзать сомнения :
- Валька, бабка у подъезда и теперь Клава. Что-то чересчур много совпадений. Неужели тогда Валя говорила правду, и за это поплатилась! Жутковато конечно, но с другой стороны, жена ведьма, которая тебя любит, это здорово. Кто ещё таким может похвастаться! Хотя, скорее всего это всего лишь мои фантазии.
Этой темы в разговорах с Таней я решил не затрагивать, ещё чего доброго может обидеться. Дело близилось к свадьбе. Надо было идти знакомиться с её бабушкой. Давно бы пора, да я всё как-то стеснялся. Танина  родственница оказалась колоритной, довольно бойкой старушкой, вышедший, как будто прямиком из русской народной сказки. Бабка Ёжка, ни дать, ни взять - маленькая, сухонькая и шустрая не по годам.
- Заходи зятек, знакомиться будем, - сказала она дружелюбным, скрипучим, голосом, когда мы вошли. - Меня Ефросинья Ксенофонтовна зовут. Тьфу ты, не выговоришь! Зови просто - баба Фрося . А, ты стало быть и есть Артём?
- Да, - говорю. - Очень приятно!
- Приятно ему. А ты мне милок, гостинчиков принёс? - поинтересовалась бабуля. - Я конфеты шоколадные люблю, трюфеля там всякие, "мишку косолапого", "белочку".
- Конечно, принёс, - отвечаю я, и достаю пакет со сладостями.
Хорошо, что Танька меня заранее предупредила о её пристрастиях.
- Вот молодец, сейчас чайку погоняем, - обрадовалась бабуля.
- Угомонись старая ведьма, - услышал я откуда-то чей-то мужской голос. - Конфетками она балуется! Сладкое в твоём возрасте очень вредно. Смотри, заработаешь диабет, мотайся с тобой потом по поликлиникам, а хуже места я не видел.
- Учить меня ещё будешь! - ответила баба Фрося голосу. - жить вообще вредно. Что, ты можешь знать про мой возраст? Мы с тобой только лет сто знакомы.
Я огляделся, но никого кроме нас троих на кухне не обнаружил, и вопросительно посмотрел на Таню.
- Что? - произнесла она.
- С кем это она разговаривает? - полушёпотом спросил я.
- Сама с собой. Заговаривается бабуля. Возраст, знаешь ли, - ответила Таня.
- Но, я тоже слышал мужской голос.
-  Послышалось. Пей чай, и не  морочь мне голову, - сказала Таня раздраженно.
Видя мою растерянность, баба Фрося, немного подумав, громко произнесла:
- Ладно, Василич, выходи, здесь все свои. Чёрт тебя за язык тянет. Не можешь помолчать немного.
Откуда-то из воздуха материализовался пожилой мужик, стремного вида, смахивающий на слесаря из ЖЭКа, в мятом пиджаке со всклоченными волосами, с небритой физиономией, опухшей, как после недельного запоя.
- Вот и дедуля нарисовался, - подумал я. - Странно, мне Танька про него ничего не говорила. Может родственник какой ни будь приехал погостить?
- Познакомься Артём, это Василич. Домовой, - представила его баба Фрося.
Он посмотрел на меня и кивнул головой.
- Кто? Кто? - переспросил я.
- Домовой. Ты не ослышался, - пояснила Таня.
- Да ладно!.. Разве домовые бывают? - удивился я.
- Как видишь. Вот сидит напротив тебя. Хочешь верь, хочешь не верь.
- Сынок, ты их баб не слушай. Любят сказки сочинять, - произнес Василич с улыбкой, обратившись ко мне. - "Домовой", это у меня прозвище такое, а так Василичем все кличут. Я им родней прихожусь. Зашёл вот проведать.
- Пей чай родственничек, - сказала ему баба Фрося.
- Чай не водка много не выпьешь.
- Хватит молоть языком. Что о тебе гость подумает?
- Чего ему обо мне думать? Пускай вон о Танюхе думает.
Знакомство состоялось. Мы чаевничали и мило беседовали. Бабуля была довольна.
- Вот так милок и живём, - говорила она мне, - как видишь, не богато, но мы не жалуемся. 
Напившись чая, баба Фрося достала пачку папирос и закурила с наслаждением.
- Вы, что, курите? - удивился я.
- Курю родимый, а то так вообще никогда не помру, - ответила баба Фрося и рассмеялась звонким смехом.
Потом она уже серьезно добавила :
- Внучка у меня видишь какая рыжая? Золото высшей пробы. Береги её.
- Я буду стараться, - пообещал я.
Поздно вечером мы распрощались.
- Сказочная семейка, - размышлял я по дороге домой. - Бабушка у Таньки хорошая, да и Василич мужик ничего. Теперь можно подумать и о свадьбе.

Валентина лежала в больнице. Слухи о её тяжёлом состоянии были сильно преувеличены. Ей повезло - она отделалась ушибами и ссадинами. Ничего серьёзного. Чего не скажешь о моральной травме. До неё дошли слухи о нашей предстоящей свадьбе, и о том, что приключилось с Клавдией. Валя была не дура, хотя и блондинка, как принято считать. Она сопоставила все события и сделала вывод :
- Меня покалечила, Артёма приворожила, над Клавой поиздевалась. Как же я была права! У, рыжая ведьма!... - крыла она Таню на чем свет стоит. - Я тоже должна этому научиться, тогда ты мне гадина, за всё ответишь!
Валя жаждала мести. Выписывать её пока не собирались, и свободного времени у пациентки было предостаточно. Она принялась лазить на своём ноутбуке по различным оккультным сайтам и собирать информацию, про чёрную магию и прочую лабуду. Вот таким образом она и вышла на Олигарха.

Олигарх Чернов Александр Васильевич был крут. Он шёл по проторенной дорожке и опять стал тем, кем был в прошлой жизни, даже внешность его мало чем изменилась. Как депутат правящей партии, и отпетый мерзавец, он извлекал из всего прибыль, набивая свой бездонный карман денежными средствами. Подобно вампиру Олигарх пил кровь из нефтяных и газовых артерий страны, торговал этими и другими богатыми природными ресурсами нашей  Родины, как своей собственностью. Пилил бюджеты, брал откаты, как и положено здравомыслящему госчиновнику, тем более его уровня. Он не гнушалсяся ничем. Продажа наркотиков и оружия в огромных масштабах тоже приносили ему немалый доход. Как и раньше у Олигарха было всё, и деньги и власть, но это его не радовало. Он знал по былому опыту, что все это на том свете не пригодится, и поэтому появилось у него увлечение, можно даже сказать страсть - бредил Олигарх оккультизмом, верил в загробный мир. Ну как не верить, если он собственными глазами видел и Бога и Чёрта, побывал там и благополучно вернулся обратно. Олигарх был зол на всевышнего, помня о том, как он с ним обошёлся, и  поэтому внимание переключил на его оппонента. В кругу,  дьяволопоклонников, он был Чёрным магом, главой тайного ордена, который сам и создал. На его загородной вилле проводились Чёрные мессы. Там собирались многочисленные, зажравшиеся, богатые придурки, ищущие острых ощущений.  На мессах были оргии, жертвоприношения, проповеди, на которых грамотно и со вкусом Магистр  промывал мозги своим последователям. Олигарх любил манипулировать людьми и получал огромное удовольствие, от всего этого цирка с обрядами, ритуалами и жуткими заклинаниями на непонятном языке.  Его приверженцы, находясь в состоянии транса смотрели на него с подобострастием и готовы были на все по его приказу. Но, хотелось ему чего-то большего. Он желал напрямую договориться с дьяволом, а  вся эта белиберда,  с "Чёрной магией" для достижения этой цели была бесполезна, как любая другая религия. Нужно было искать другой путь, а то умрёшь и очнёшься опять там же где и был. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Такая перспектива Олигарха не устраивала. Тут то, судьба и свела его с Валентиной - красивой эффектной блондинкой, с сильным характером и большими запросами. Увидев её, Олигарх сразу почувствовал в ней родственную душу и подумал :
- Ничего себе, какие алмазы попадаются в куче навоза!
Потом решил для себя - Алмаз нужно огранить, чтобы получить бриллиант.
Выслушав её рассказ про Таню, он сделал вывод :
- Значит, они реально существует в этом мире, и я, во что бы то ни стало, должен заполучить эту ведьмочку. Потом можно будет использовать её в своих целях.
Пообщавшись неоднократно с Валей, ему удалось полностью подчинить её волю себе и получить верную помощницу, готовую на всё ради него.
- Съезди ка ты, отдохни, в один санаторий, - предложил он ей однажды. - Не Мальдивы конечно, но тоже ничего.  Отдохнёшь, наберёшься сил, а потом будем решать, что нам с тобой делать дальше.
Валентина была на седьмом небе от счастья. С подачи Олигарха она летела отдыхать на курорт, правда на какой не знала.
- Да какая разница! - думала она.
Её посадили на частный самолёт, и он взмыл в заоблачную даль. Напитки, закуски, обслуживание, всё было по высшему разряду. Душа у Вали пела, её мечты стали сбываться. Самолёт совершил посадку на каком-то аэродроме в горах. Она спросила бортпроводника, где они приземлились, но тот почему-то ничего не ответил. Высадив Валентину из самолёта, её пересадили во внедорожник и повезли куда-то по горной дороге. Валя стала нервничать. У неё было какое-то нехорошее предчувствие.
- Что-то не похоже это всё на курорт! - подумала она с сомнением.
Предчувствия её не обманули. Машина подъехала к какому-то лагерю, обтянутому колючей проволокой и хорошо охраняемому. По всему периметру стояли люди с автоматами. Она поняла, что попала совсем не в санаторий. Ей туда совсем не хотелось, но её согласия никто не спрашивал. Вместо фешенебельного, пятизвездочного отеля, её отвели в казарму. Там была ещё куча народа, таких же как и Валя, отдыхающих. Здоровенный амбал в камуфляже, который назвался инструктором, всем объяснил, что они находятся на затерянной в горах элитной базе по подготовке боевиков.
- Вот называется и отдохнула! - расстроилась Валентина.
Потом она решила для себя:
- Ну, ничего. Где наша не пропадала? Надо как-то выживать раз такой расклад.
И она стала выживать. Характера ей было не занимать.
С этого момента началась её суровая жизнь в лагере. Каждое утро начиналось с кросса по крутым горным тропам при полной выкладке. Потом шли занятия по огневой подготовке, взрывному делу, рукопашному бою и тактике выживания при любых обстоятельствах. Ещё были занятия по владению всеми видами холодного оружия, от ножа и катаны, до обыкновенной канцелярской скрепки. Потом опять кросс. И так, с утра до позднего вечера. Учили их инструктора - профессионалы высшей категории. Они прилетали сюда со всех концов света и получали за это нешуточные гонорары.  Было очень тяжело. Это была суровая, беспощадная школа. Тот кто здесь выживал,  выходили отсюда совершенными машинами для убийства, лучшими в своём деле. Но, таких было мало. Многие обретали покой здесь же, на местном кладбище. Отказаться или убежать отсюда было невозможно. Попавшим сюда, назад дороги не было. Заказчики щедро платили организаторам лагеря за натаску своих людей. Валентина, благодаря своей выдержке, силе воли и врождённой упертости, прошла через все круги Ада, и вернулась из лагеря совсем другой. Что-то в ней переменилось. Она не только, как раньше, считала себя выше других, а теперь была твердо в этом уверена, и знала себе цену. Валя была благодарна Олигарху за то, что он послал её в эту школу, несмотря на все трудности, через которые ей пришлось пройти. Шеф лично встретил её у трапа самолёта и привёз к себе в особняк. После непродолжительной беседы Олигарх посмотрел на неё оценивающим взглядом, и сказал :
- Хочешь быть мне полезной, повяжись кровью. Вот тебе оружие. Докажи свою преданность.  В соседней комнате находятся два выродка.  Убей их, и это будет твоё испытание.
С этими словами он протянул ей пистолет. Валечка не колебалась ни секунды.
- Хорошо. Я всё сделаю как вы прикажите, - произнесла она с уверенностью, и взяла ствол.

Вован и Димон ждали уже битый час и изнывали от скуки. Их позвали сюда пообещав дать работу, и хорошо за это заплатить. За, что им выдалась такая честь они не знали, но были рады. Эти двое за бабки были готовы на всё. Мать родную не пожалели бы. Они были киллеры - беспредельщики, жестокие и неуправляемые. Олигарх нашёл этих отморозков через своих людей. Ему такие были ни к чему, хватало профессионалов, умных и исполнительных. Им он уготовил другую роль - роль расходного материала. Олигарх справедливо считал, что такие ублюдки не имеют права на существование.  Открылась дверь, но вместо хозяина в комнату вошла шикарная шмара с пистолетом руке. Димон и Вован опешили.
- Ты кто такая? Где главный? - спросили они.
- Я за него, - ответила Валя и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Пистолет был не заряжен.
- Ты, что сука делаешь? - заорал Вован и двинулся на неё. - Я тебя сейчас на куски порву.
- Накладочка вышла! - пронеслось в голове у Вали.
- Шеф сказал убить, значит надо убить. Неважно чем. Я их и голыми руками уделаю.
Страха не было, она  теперь никого не боялась. Вместо страха появился кураж. Мужики перед ней были не слабого десятка, но у неё были хорошие учителя.
- Ну, что поиграем мальчики! - сказала Валя с довольной ухмылкой и пошла на них.
Всё продолжалось недолго. Олигарх наблюдал весь этот трэш в видеокамеру и даже ему стало не по себе от увиденного.
- Хорошая девочка,- подумал он. - Я рад, что в тебе не ошибся.
Когда всё кончилось, Валя вышла из комнаты вся в крови с сумасшедшими глазами. Она ловила себя на мысли, что ей понравилось убивать.  Найдя Олигарха, Валя сказала :
- Я всё сделала, как вы приказали, только немного увлеклась. Вы уж меня простите.
- Это ты меня прости за  патроны. Так было нужно. Надо было посмотреть на, что ты способна. Я тобою остался доволен. Пойдём на веранду, там у меня накрыт стол, отметим твоё возвращение. Только сначала пойди, приведи себя в порядок. Тебя проводят.
- А, вы приберите там всё, - приказал он двоим телохранителям.
Охранников проработавших не один год у Олигарха, прошедших в прошлом горячие точки, и повидавших, как они думали, всё на своём веку, стошнило прямо на пол когда они вошли в комнату.
- Где он откопал это чудовище? - спросил один из них своего напарника.
- Наверное в Аду, - ответил тот. - Не хотел бы я попасть к ней в руки.

Жизнь у Вали круто изменилась. Жила она теперь в комфортабельной квартире, и не съёмной, а в своей, собственной. Ездила на шикарной иномарке, питалась в дорогих ресторанах, посещала элитные магазины и салоны красоты. Сбылось всё, о чём раньше она не могла даже и мечтать. Олигарх был щедр к своим людям.
- Есть у меня к тебе одно дело, - обратился как-то он к ней. - И мне поможешь, и сама поквитаешься со своей обидчицей, которая научила тебя переходить улицу на зелёный свет. Надо её похитить и посадить на цепь в подвале. Как это сделать, надо нам с тобой подумать.
У Вали глаза налились кровью, когда ей Шеф напомнил про Таню. Она сразу вспомнила все прошлые обиды, которые уже успела забыть.
- Что тут думать? - сказала она со злостью. - Дайте мне в помощь несколько своих гоблинов, и я всё сделаю в лучшем виде.
- Тогда действуй. Желаю удачи, - пробормотал Олигарх недовольно.
Он не любил необдуманных и скоропалительных решений .

- Значит так. Слушайте сюда, - говорила Валя приказным тоном двум амбалам которых выделил ей Олигарх для проведения операции. 
- Я руковожу, а вы тупо мне подчиняетесь. Подъезжаем к девушке, на которую вам укажу, выскакиваете и хватаете её. Одеваете ей мешок на голову и суете в багажник. Всё, больше от вас ничего не требуется. Надеюсь, вы меня поняли.
- А если она начнёт кричать? - спросил один из них.
- Стукни её слегка. Только смотри не переборщи, а то прибьёшь ненароком, - ответила Валя. - Да, ещё. Не забудьте номера замазать на всякий случай. Всё поехали.
Они сели в джип и отправились похищать мою Танюшу. Наша с ней предстоящая свадьба была под угрозой.

Таня возвращалась  из магазина. Вдруг на полной скорости к ней подкатил чёрный джип. Она стояла, смотрела на него, и улыбалась. Внутри джипа матерились и копошились какие-то люди, тщетно пытаясь открыть двери, которые заклинило наглухо. Что-то не сработало в сложной электронной системе навороченного агрегата.
- На Жигулях надо ездить! - со смехом сказала Таня, и не спеша пошла дальше, наслаждаюсь хорошей погодой.
- Меняем тактику, - на следующий день продолжала напутствовать Валя своих подопечных. - Подъезжаем, выходим, и ждём пока она подойдёт. Двери машины оставляем открытыми.
Таня пошла в булочную за хлебом. Опять ей на глаза попался этот же чёрный джип. Возле него паслись два здоровенных мордоворота. 
- Не угомонитесь никак! - произнесла она.
Проходя мимо них, Таня посмотрела им в глаза. Амбалы хотели накинуться на неё, но не могли сдвинуться с места. Валя сидя в машине наблюдала со злостью за всем этим.
- Вот ведь ведьма! Что вытворяет! - бормотала она на себе под нос. - Что же делать? Попробуем по-другому.
На следующий день Валентина опять проводила инструктаж.  Всем начинало это надоедать.
- Приезжаем в адрес, вламываемся в квартиру и похищаем подругу. На всякий случай наденьте очки, чтобы она опять вас не загипнотизировала.
Злоумышленники подъехали к Таниному дому, поднялись, и позвонили в квартиру.
- Здесь такие не проживают, - ответили им.
Выйдя из подъезда, они обнаружили с удивлением, что дом оказался не тот.  Весь день горе похитители тыркались, попадая не туда куда нужно, путая дома, улицы, этажи и квартиры. Им казалось, что они сошли с ума. Недвижимость превратилась в движимость и убегала из-под носа.
- Наваждение какое-то! Заморочила нам голову тварь! - психовала Валя.
- Ну, ничего! Как говорил один товарищ :  "Мы пойдем другим путем".
- Поступим так, - подъезжаем, выходим из машины и ждём, не привлекая внимания. Я буду вместе с вами, чтобы все контролировать, а то вы и в этот раз облажаетесь. Когда она подойдёт к дому, незаметно идём за ней, и вламываемся в квартиру, пока она не успела закрыть дверь. Там хватаем её и тащим в машину, не забыв оглушить и надеть мешок на голову, чтобы она ещё чего ни будь не учудила.
Всё шло по плану. Когда они вломились, почему-то погас свет, но амбалы не растерялись, в темноте стукнули девушку по голове, накинули мешок, и притащили в машину.  Там только, выяснилось,  кого они на самом деле приволокли. Одежда была знакомая, да и голосок тоже.
- Дебилы ! Идиоты, - орала Валя этим голосом дурниной когда очнулась.
- Чем вас дураков, только делали?
Дебилы и идиоты ответили  снимая мешок с её головы, что тем же чем и её, разводя при этом руками.
В тот момент баба Фрося, Василич и Таня у себя в квартире покатывались со смеха.
- Чего этим супостатам от тебя надо внученька? - спросила бабуля Таню.
- Шут его знает, - ответила она. - Вроде похитить хотят, только на кой ляд я им сдалась, не понимаю. Ладно, поживём увидим, откуда ноги растут. Мне кажется они не успокоятся.
- Им с нами тягаться не с руки, но всё равно будь поосторожнее, мало ещё чего удумают, - вразумила внучку баба Фрося.
Тем временем Валя всё не унималась. Приказ шефа было нужно исполнить, во что бы то ни стало.
- Ещё посмотрим кто кого, - думал она злясь на всех, включая и себя.
- Я тебя всё равно уделаю. Хитростью возьму, раз не выходит силой.
- Значит так, недоумки, слушайте сюда, - опять давала Валентина указания своим горе помощникам. - Подъезжайте к ресторану, который я вам укажу и ждете моего звонка. Потом заходите вовнутрь, берёте нашу клиентку под белы рученьки, она к тому времени будет в отключке, выходите наружу и сажаете в машину. Я буду рядом. Если кто то по пути спросит, что с ней, скажу, мол моя подруга напилась, и мы везем её домой. Это всё, что от вас требуется. Надеюсь хоть с этим вы справитесь остолопы? На этот раз, я думаю, всё должно получиться.

Таня шла домой.
- Привет подруга! - услышала она чей-то знакомый голос из припаркованной рядом шикарной иномарки, вызывающего красного цвета. - Давно не виделись.
- Валька! Ты? Где пропадала? -  воскликнула Таня , узнав бывшую коллегу по работе, сидящую за рулем дорогого автомобиля.
- Длинная история, - ответила та, и предложила:
- Поедем, посидим где ни будь, поболтаем. Здесь есть поблизости хороший ресторанчик. Я угощаю.
- Поехали, - согласилась Таня. - Машина у тебя такая классная!
- Я и сама ничего, - рассмеялась Валентина. - Давай, садись, домчу с ветерком.
Валя была довольна. Всё складывалось, как она и задумывала. Заказав в ресторане еды и хорошего вина, девушки принялись мило беседовать. Таня притворилась простушкой, потому что, сразу почувствовала негатив, исходящий от своей собеседницы. Ей было непонятно. Зачем все эти посиделки в элитном кабаке, за её счёт, если подругами они никогда не были? Как-то  подозрительно всё это!
- Ну, что тебе ещё рассказать? - тем временем говорила Валя. - Приподнялась я хорошо, благодаря одному щедрому спонсору. У меня свой бизнес, квартира, машина и много чего ещё. Я добилась всего, чего хотела.
- А ты всё там же? - спросила она.
- Да, - ответила Таня. - Живу скромно, звёзд с неба не хватаю. У меня запросы поменьше твоих. Вот замуж выхожу за Артёма. Ты же его знаешь.
Так они сидели и трепались  пока Тане не приспичило в туалет. Когда она отлучилась, Валя подсыпала ей в бокал снотворного.
- Замечательное вино. Давай выпьем с тобой за встречу, - предложила она, когда та вернулась.
- С удовольствием! - согласилась Таня, и они выпили.
Через некоторое время в глазах у Вали помутилось, и перед тем как отключиться она успела подумать :
- Я как-то умудрилась перепутать бокалы. Или не я. Ведьма опять меня одурачила. Всё, сдаюсь. Мне с ней не совладать.
Таня сидела и улыбалась.
- Хороших снов дорогая, - произнесла она глядя на Валю. - Не пойму, зачем тебе всё это нужно. Может быть, как-нибудь, в другой раз мне всё объяснишь. А, пока спи. Спасибо тебе за угощение. Извини, мне уже пора идти.
С этими словами Таня поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Амбалы сидящие в джипе её не заметили.

Олигарх сидел в своём кабинете, и слушал доклад своих  подчиненных. Они стояли перед ним как провинившиеся школьники и в подробностях рассказывали о своих злоключениях. Его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны он злился на них, за то, что они провалили задание. С другой стороны его распирало от смеха, когда он представлял себе всю эту картину.
- Да, девочка действительно кое-что может. Это хорошо! Надо заполучить её любой ценой. Всё равно никуда ты от меня не денешься, - думал он.
- Ладно. На первый раз я вас прощаю, - сказал Олигарх со снисхождением. - Свободны, - добавил он.
Когда все ушли он вызвал к себе начальника службы безопасности.
- Нарой мне всю информацию по этой девушке, - приказал ему Олигарх. - Буду брать дело в свои руки. Как говорится : "Если хочешь сделать что-то хорошо, то сделай это сам".
На следующий день он опять вызвал к себе великолепную троицу несостоявшихся похитителей.
- У этой девочки есть жених, обыкновенный лох, некий Артём. Если ведьму не получается, похитим его. Надеюсь, с ним то, вы совладаете? - спросил он.
- Я его знаю, - ответила Валя за всех. - Сама справлюсь без этих помощничков. Его даже похищать не надо. Сам в машину сядет.
- Хорошо, я жду от тебя результата. Хоть на этот раз не подведи меня, - дал добро Олигарх.

Погода была замечательная. Я не спеша шёл по улице в хорошем настроении и думал о Тане. Вдруг рядом тормознул красный "Ferrari". Из него вышла девушка с внешностью модели и обратилась ко мне,
- Привет Артём. Что старых друзей не узнаешь?
- О! Валька! Привет. Да тебя не узнать! Куда ты запропастилась? Выглядишь просто сногсшибательно! - обрадованно произнес я, признав в ней свою старую знакомую.
- Спасибо за комплимент. Садись Тёма прокатимся, а по дороге поговорим, - предложила она.
- Куда?
- В одно место. Да расслабься ты. Один уважаемый человек хочет с тобой пообщаться.
- Какой человек? - я был заинтригован.
- Вот приедешь и узнаешь. Не бойся, никто тебе не съест.
- Я в нерешительности сел в автомобиль и мы с ревом помчались по дороге.
- Да... Умеешь ты пустить пыль в глаза. Мужика, надо полагать подцепила богатого? - поинтересовался я.
- Типа того, - ответила Валя.
Что то в ней переменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. От неё как будто бы веяло холодом, несмотря на видимую дружелюбность. Жизнь меняет людей, иногда, увы, не в лучшую сторону, в зависимости от обстоятельств, - думал я, глядя на неё, под шум мотора, наслаждаясь быстрой ездой.
Стоит отметить, водить она научилась мастерски. Через некоторое время, мы подкатили к шикарному особняку. Автоматические ворота открылись, и машина заехала во двор.
- Выходи, приехали, - сказала Валя. - Пойдём, нас уже заждались.
Я вылез из автомобиля и огляделся.
- Да! Красиво жить не запретишь ! - подумал я с бешеным восторгом посмотрев на дом и усадьбу.
- Кто же здесь живёт? Не президент случайно? И зачем я ему сдался? Может  хочет меня в дворники нанять? Ему, что своих мало? И вообще, как он узнал о моём существовании? - у меня возникло много вопросов.
Валя подошла ко мне и последнее, что я помню, это был удар электрошокером. Моё сознание провалилась в пустоту.

Очнулся я в подвале пристегнутый наручниками к какой-то трубе торчащей из стены. Открылась дверь, и в подвал вошла Валентина держа в одной руке поднос с едой, в другой ведро.
- Что происходит? - спросил я её.
- На вот поешь, - сказала она, не ответив на мой вопрос, и поставила поднос передо мной. - И ведро держи, чтобы было куда гадить. Сидеть тебе здесь, наверное, долго, - добавила она усмехнувшись.
- Что вы от меня хотите? - опять спросил я. - За меня выкуп не дадут. Нет у меня богатых родственников.  И, у меня денег тоже нет, - признался я в своей неплатёжеспособности.
- Короче говоря, ты нищеброд Тема. Господи, и за этого неудачника я когда то хотела выйти замуж! - сделала Валентина вывод из моих слов.
- Ну, это ничего. Если денег нет, то мы тебя на органы пустим.
Она рассмеялась.
- Ладно. Расслабься, - успокоила Валя меня, видя мой испуг. - Ничего мы от тебя не хотим. Ты всего лишь приманка. Нам нужна твоя рыжая подружка. Если любит она тебя дурака, значит сделает для нас всё, что мы от неё потребуем. Явится сюда тебя спасать, как миленькая. А, не явится, мы тебе член отрежем и вышлем ей его на память, - пояснила моя бывшая.
Вот так друзей теряют.
- Кто мы? - спросил я.
- Тебе этого знать не обязательно. Мы и всё. Уважаемые люди, не тебе чета. Ладно, мне пора. Сиди здесь красавчик, не скучай.
С этими словами она развернулась и ушла. Мне лишь оставалось ждать.
- Что же им нужно от моей Тани? - думал я, теряясь в догадках.

С утра у Тани душа была не на месте. Всё валилось из рук. Артём не вышел на работу и не отвечал на звонки. Она чувствовала, что с ним что-то случилось. Вдруг у неё зазвонил телефон. Таня обрадовалась, потому, что звонил он. Вместо голоса своего жениха она услышала в трубке незнакомый мужской голос:
- Твой Артём у нас. Если хочешь увидеть его живым, то тебе придётся приехать. Выходи на улицу, там тебя уже ждёт машина, только смотри без шуток.
Таня ничего не ответила.
- Что молчишь? - спросил голос.
- Думаю. Я надеюсь с ним всё в порядке?
- Думай быстрее, а то за твоё раздумье ему придётся дорого заплатить.
- Делайте с ним, что хотите. Артёмов много, я себе ещё найду.
Теперь замолчал Олигарх. Это звонил он. Его план провалился.
- Эй, на проводе! Что замолчали? - подала голос Таня. - Это я сказала к тому, чтоб вы поняли,  - обычные методы манипуляции над людьми на меня не действуют. Всё нормально. Я еду, ждите. Но, всё равно будем играть по моим правилам.
- Да! Умыла она меня,- подумал Олигарх , когда Таня повесила трубку. - С характером девочка. Мне бы её вместе с Валей в одну команду, я бы горы свернул.

- Ничего себе так домишко, уютненький, - сказала Таня  увидев дворец Олигарха. - Вот, оказывается, как живут слуги народа!
- Проходи. Располагайся. Чай? Кофе? - предложил тот, когда она вошла.
- Я бы водочки выпила. Нервы, знаете ли. Не каждый день жениха похищают.
- Можно и водочки. Присаживайся.
Таня села в кресло. Человек подкатил сервировочный столик с выпивкой и закусками.
- Так, что вы от меня хотите? - спросила она, не притронувшись ни к чему.
- Бессмертия, не больше, не меньше, - ответил Олигарх.
- Зачем оно вам? Человек и одной жизнью распорядиться не может. А, тут - бессмертие! Не надоест вечно небо коптить? Так боитесь умереть? Понимаю. Грехов, видимо, много. Или жалко, что другим достанется все нажитое непосильным трудом? Точнее наворованное.
- Воровать тоже уметь надо. Не каждому дано.
- Ну, а я то чем могу помочь?
- Ведь ты же ведьма?
- Скажите тоже, ведьма! С чего вы взяли?
- Наслышан от Валентины о твоих подвигах.
- Валька дура . А, хоть бы и ведьма. Вот скажите мне, зачем нужно было все эти городушки городить с похищением? Или вы не ищете лёгких путей? Я бы и так всё рассказала, что знаю. Ну, не за так конечно.
- Что ты хочешь?
- "Лимон" баксов и дом на Рублёвке. - Таня ехидно улыбнулась.
- Ты и задаром всё скажешь как миленькая. Надавлю на тебя или твоего жениха
- Ой, ли! Смотри не нарывайся, а то порчу наведу. Щёлкну пальчиками, и не к чему будут тебе твои миллиарды. Станешь овощем на всю твою оставшуюся жизнь. Так что, со мной лучше дружить. Тебе миллиона жалко, что ли, с твоим то богатством? Не будь жмотом.
- Будет тебе миллион.
- Но вот и умница.
- Ты давай повежливей. Ровесника нашла. Думай, с кем разговариваешь!
- Ну да, мы же не привыкли к такому обращению. Мы привыкли повелевать и властвовать. Тошнит от вас господ. Сидите у нас на шее, ещё и корчите из себя. Ладно, не буду тебя лечить, вижу, что бесполезно. У каждого своя правда, - высказалась Таня.
Олигарх был вне себя от гнева, но сдерживался. Никто, никогда, не позволял ещё так с ним разговаривать, но эта ведьмочка была ему нужна, так что, приходилось терпеть.
- Не нужно мне от вас ничего. Это я так, стебанулась, - сказала Таня немного помолчав уже мирным голосом. - Выпусти Артёма, и мы уберемся отсюда.
- А, как насчёт бессмертия? - спросил Олигарх.
- Честно говоря, я не знаю. Бабушка знает. Она старая ведьма, опытная. Это вам с ней надо разговаривать, а не со мной. Только сразу предупреждаю, не надо действовать вашими методами. С ней шутки плохи. Купите лучше конфет шоколадных, и приходите к нам в гости. Хоть завтра. Я её предупрежу. Поговорите с ней, может, что и выгорит.

На следующий день к Таниному дому подъехала целая кавалькада автомобилей, с мигалками. Все соседи были ошарашены и терялись в догадках :
- Кого это к ним занесло?
В сопровождении телохранителей Олигарх поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Таня открыла дверь. Увидев его на пороге, она спросила :
- А поскромнее, нельзя было? Я в окно видела всю эту процессию. Что мы теперь соседям скажем?
- Скажешь, что депутат пожаловал в гости, пообщаться с электоратом по поводу улучшения жилищных условий ветеранам труда, в свете предвыборной компании. Или, ещё наплети что-нибудь, в этом духе, - ответил он.
- Ладно, заходите, мы вас ждём.
Ксерофонтовна, по случаю прибытия важного гостя, надела нарядный сарафан и даже накрасила губы. Василич сныкался куда-то, или в другое измерение, или в шкаф, от до греха подальше. Олигарх протиснулся в узкий "колидорчик"  и произнёс :
- И, не развернуться! Как вы тут живёте?
- Вот так и живем, - услышал Олигарх старушечьий голос. - В тесноте, да не в обиде. Проходи мил человек. Аура у тебя какая то нехорошая, так и смердит за версту. Всё равно заходи, раз пришел. Мы гостям завсегда рады.
Это говорила  сидящая во всей красе на кухне баба Фрося. Олигарх прошёл к ней.
- Здравствуйте, - сказал он и протянул коробку шоколадных конфет. - Это вам, прямо из Швейцарии. Таких здесь не купишь.
- Спасибо сынок, угодил. Только понты всё это, наш шоколад ничуть не хуже.
- Вы не правы.
- Может и не права. Что мы ели слаще морковки? Ладно, говори зачем пришёл, хотя можешь и не говорить. Мне Танька уже всё поведала. Много хочешь дорогой. А, мне какой прок со всего этого?
- Все, что хотите, в меру моих возможностей.
- Хочу прибавку к пенсии. Всю жизнь горбатилась, а получаю за это копейки.
- Где ты горбатилась? - не выдержал Василич в другом измерении. - Не смеши меня. Тоже мне Стахановка нашлась.
Телохранители встали в стойку.
- Да, заткнись ты там! Сиди и не вякай , - прикрикнула на него баба Фрося. - Это сожитель мой. Не обращайте на него внимания. Он немного того, от всех прячется в шкафу, - объяснила она Олигарху, покрутив пальцем у виска.
- Будет тебе солидная прибавка бабушка, я уж позабочусь. Ну, и ты помоги мне, - пообещал Олигарх.
- Это хорошо! - расплылась баба Фрося в довольной улыбке. - Да только ты опять не по адресу. Тебе с шефом надо договариваться, - сказала она.
- С каким шефом?
- С Дьяволом. Он у нас, за главного. Вот к нему тебе и надо.
- А, как нему попасть?
- Чего проще? Пусти себе пулю в лоб и сразу к нему попадёшь на приём. Тебя даже без очереди пустят, как особо злостного грешника, - старая ведьма разразилась громким смехом.
- Как же я стану бессмертным, если себя убью. Вы так не шутите бабуля, а то не видать вам  достойной пенсии как своих ушей, - обиделся на неё Олигарх.
Баба Фрося перестала смеяться и сказала :
- Не обижайся. Тут до меня дошли слухи, что ты у нас Великий Магистр и Чёрный маг. Тебе же лучше знать, как вызвать хозяина для задушевной беседы.
- Я уже давно понял, что все эти  Чёрные мессы ерунда. Не достучаться молитвами ни до Бога, ни до Чёрта, - задумчиво произнёс Олигарх и спросил :
- А, вы откуда про это знаете?
- Я всё знаю. Ну, или почти всё. Ведьма всё-таки, как ни как. Знаю ещё, есть одно место, то, что тебе надо. Щас я про него расскажу :
- В Тридевятом царстве, в Тридесятом государстве. Хотя нет. На море - океане, на острове Буяне, - начала разглагольствовать баба Фрося.
- Бабуля! При всём уважении. Хватит  пудрить мне мозги какими-то сказками, - прервал её Олигарх.
- Ты Александр Васильевич не нервничай, - ласково сказала старушка. - Вы тоже там, в правительстве, людям сказки рассказывайте про хорошую жизнь, а мы сидим, уши развесим и слушаем. Теперь скажу тебе серьёзно, когда Чернобыль бабахнул, слышал наверное про такую аварию, давненько это было, открылся  где-то там, в тамошних местах, поговаривают, портал, прямо к дьяволу в приемную. Только просто так не найдёшь. Нужно всё моё знание. Если тебе это надо, поедем, поблукаем там по округе, может и найдём вход к нечистому. Только потом смотри, не пожалей об этом! И, не надо всех этих мигалок, вертолётов, кучи телохранителей и всяких навороченных прибамбасов. Будем искать портал тихо, аккуратно, по старинке, иначе ничего не найдём. Ясно? Пойдём. Я хоть свои косточки старые разомну, да и тебе надо развеяться, а то скис совсем. Двинем пеходральчиком не спеша, с палатками и беседами у костра. Романтика! Эк меня растащило, прям, комсомольскую молодость вспомнила!
- Ты чаёк то пей, я ещё подолью. Конфеты и правда вкусные, без пальмового масла. Швейцарцы не балуются.
Баба Фрося перестала говорить, откусила конфету и прихлебнула из чашки.  Олигарх тоже молчал, обдумывая её предложение.
- Только ты давай сам всё координируй, - продолжила она не сомневаясь в его решении. - Возьмём с собой Таньку, Артёма, мне с ними будет веселей. Василича тоже прихватим. Куда от него денешься? И, ты возьми с собой пару-тройку человек, кого покрепче, больше не надо, а то всю округу распугаем. Всё необходимое снаряжение сам собери. Тебе  финансы позволяют. Как, согласен?
- Согласен, - ответил Олигарх.

Мы с Таней поначалу были ошарашены, когда бабуля сообщила нам о предстоящем походе, ведь надо было готовиться к свадьбе. Потом взвесив все за и против, решили : Почему бы и нет? В конце концов, если есть свадебное путешествие, пускай будет и до свадебное. Можно съездить, немного поразвлечься, тем более авантюра обещала быть интересной. Взяв отпуск за свой счёт, мы вскоре были уже готовы отправиться в дорогу. Отбытие наметили на понедельник.

Накануне отъезда Олигарх устроил у себя грандиозный прием и позвал на него кого только смог из так называемого "высшего общества". Он придумал веский повод, неважно какой, чтобы пришло побольше гостей. Собралось много всякой шушеры. Были тут чиновники всех мастей, светские б****, депутаты, барыги - перекупщики, называющие себя бизнесменами, высокопоставленные урки и менты. Заявились сюда как к себе домой известные художники, артисты, певцы и другие дармоеды, с тонкой душевной организацией. Слетелись как мухи на мёд, продажные журналисты, чтобы осветить это событие, а заодно пожрать и выпить на халяву . Олигарх смотрел на весь этот зверинец и откровенно скучал.
- Какой же паскудный круг моего общения! - думал он, с брезгливостью глядя на них.
- Да, что там говорить! Я и сам такой же.
За день до этого, когда вовсю, велась подготовка к данному мероприятию, Олигарх вызвал к себе своего преданного помощника, человека способного решить любой вопрос, такой нужен всегда, и сказал ему :
- Я хочу, чтобы ты, к завтрашнему фуршету, кое-что для меня сделал. Назови мне самую дорогую закуску для приемов?
- Я рекомендую тарталетки с начинкой из белого трюфеля, сыра дор - блю, и мяса королевской Таратуйки. Очень вкусно и недёшево. Тысяча баксов порция, - ответил тот.
- Откуда ты про всё знаешь?
- Мне положено.
- Жив буду, отправлю тебя на игру " Кто хочет стать миллионером?" Покажешь там свои способности. Но, мы отвлеклись. Нужно состряпать этой байды столько, чтобы на всех хватило. Тысяча баксов говоришь? Думаю, перед таким искушением никто не устоит. Я знаю эту публику. И ещё. Ты можешь достать сильного слабительного?
- Без проблем.
- Накачай им всё закуску перед подачей. Завтра отправляюсь, как ты знаешь, в так называемую, экспедицию.  Кто знает, что меня там ждёт. Хочу повеселиться на дорожку. Потом конечно будет много шума и вони, и в прямом, и в переносном смысле. Долго придётся всё отмывать и отмываться. Не страшно. Вернусь, мы стрелки переведём на шеф-повара. Мне его откровенно жаль. Ну, а если не вернусь, останутся у всех обо мне хорошие воспоминания.
- Да вы шутник Шеф! - произнёс помощник и улыбнулся. - Скандал будет на всю страну!
- Не думаю. Кому охота выставлять себя на посмешище?
- Замечу я вам - дороговатое удовольствие получается.
- Раз живём. Будет хоть, что вспомнить. А деньги что?  Надо их же на что-то тратить. Для меня это всё равно мелочь.
То было вчера, а сейчас приём был в самом разгаре. Олигарх взял в руки микрофон и попросил слова.
- Дамы и господа! - обратился он к гостям. - Сейчас вам подадут изысканное и очень дорогое блюдо, восхитительное на вкус. Не побрезгуйте, отведайте его от моих щедрот. Впечатления от этой дегустации у вас останутся на всю жизнь.
Все зааплодировали. Официанты с подносами разбрелись по всему залу. Веселье начиналось. Олигарх обратился к своему помощнику находившемуся рядом и ждавшему распоряжений :
- Закройте все туалеты и входные двери для большей интриги. Я пошёл к себе в кабинет. Буду наблюдать это шоу по камерам.
- Никого ко мне не пускать, - приказал он.

Похожим, ранним, летним утром, группа в составе меня, Тани, Олигарха, Василича, бабы Фроси, Валентины, её тоже взяли с собой, двух амбалов, Ивана и Алексея, в своё время, так неудачно похищавших мою невесту, на двух внедорожниках, доверху нагруженных снаряжением, двинулась в путь. Всё-таки мы взяли несколько машин  сопровождения - положение обязывало. Они вели нас до границы с Украиной, дальше мы ехали одни. На таможне Олигарх не афишировал своего пребывания на территории соседнего государства, во избежание нездорового любопытства со стороны властей, поэтому косил под обыкновенного туриста.  Всю дорогу молчали, только баба Фрося, что-то мурлыкала себе под нос. Танька зависала в телефоне, а я в наушниках, слушал музыку и вёл машину. Олигарх, Валя и амбалы ехали в другой.
По пути, так как, почетного эскорта у нас теперь не было, нас остановили хохляцкие гайцы. Форма была у них другая, а суть та же - денег хотели.  Так и было написано на их спинах :  "ДАЙ"  - державная автоинспекция. Баба Фрося что-то пошептала, и они исполнили  нам дуэтом "Распрягайте хлопцы кони". Потом сплясали Гапака. Устав, блюстители порядка на дорогах Незалежной, отдали нам честь и завалились спать прямо на обочине. Мы повеселились от души и поехали дальше. К вечеру были в Киеве. Там мы поселились в гостиницу, заночевали и на следующее утро поехали дальше. Доехав до Чернобыля, мы подались по  направлению к Припяти, пока не остановились у Зоны отчуждения, огороженной колючей проволокой.
- Всё. Дальше пешочком, - скомандовала баба Фрося и добавила :
- Машины надо спрятать, а то останутся от них одни рожки да ножки, народ здесь ушлый. Мы загнали тачки в лес и закидали их ветками, достав перед этим всё необходимое, для предстоящего похода. Наша бабуля, переодевшись смотрелась в камуфляже просто сногсшибательно. Она отошла в сторону и принялась шаманить. Спустя некоторое время, поколдовав над своими, известными только ей магическими штуками сказала :
-  Нам туда, - и показала направление рукой.
- Надо выпить на ход ноги, - заявил Василич.
- Я тебе выпью! - возмутилась баба Фрося. - Ещё не хватало, потом тебя на себе волочить. Угомонись старый, не на прогулку приехали.
Тот обиделся, но послушался. Взвалив рюкзаки на спины, мы пошагали по "ржавому" лесу. Его здесь так называют из-за своеобразного рыжего оттенка листвы. Это последствие действия радиации.  Попадалось на глаза много животных и птиц. Всё правильно - ушли люди, пришли звери. Грибы росли чуть ли не под ногами, только собирать их было некому. Да, и есть я их бы побоялся. Отмахав с десяток километров, изрядно притомившись с непривычки, мы вышли на поляну. Смотрим, дедок какой-то на пне сидит, и недружелюбно на нас смотрит.
- Дедуль, ты кто? - спрашиваем.
- Конь в пальто, - отвечает он не совсем вежливо, - Вот сижу здесь. От вас лес охраняю. Ходят тут всякие.
- Послушай конь, - сказал ему Олигарх. - На лесника ты что-то не очень похож, чтобы лес охранять, больше на бомжа смахиваешь.
- Не, я не лесник. Живу я здесь.
- Я же говорю бомж. Или может быть ты отшельник? Богу молишься, грехи замаливаешь, подальше от мирской суеты.
- Да, нет, никому я не молюсь. За порядком здесь слежу, чтобы лес не губили, зверушек не обижали, не мусорили.
- Тогда получается лесник, только какой-то неправильный.
- Нет. Лесник это когда за зарплату. А, я  Леший.
Мы переглянулись. У старика видно поехала крыша, хотя это может всего лишь прозвище. На поляну вдруг выбежал какой-то странный кабан, зелёного цвета в чёрный горошек, с огромными клыками и пушистым длинным хвостом. Он свирепо уставился на нас своими поросячьими глазками. Мы опешили. Олигарх , схватился за ружьё.
- Мефодий, иди своей дорогой. А, то я тебе щас! - крикнул Леший кабану с экстравагантной внешностью, пригрозив ему кулаком. Кабан видно его понял и ломанулся в кусты.
- Вы это все видели? И много здесь такой живности водится? - спросила испуганно Таня.
- Что ты внученька хочешь? Это же Чернобыль, - ответила ей баба Фрося.
- Как же ты тут живёшь дед ? Никаких же бытовых условий! - поинтересовался Олигарх у Лешего.
- Нормально живу, не жалуюсь, - отвечает ему тот. - Земляночка у меня уютненькая, за квартиру платить не надо. Удобства? Где стоишь, там и удобства. Телевизоры ваши, интернеты всякие, мне и даром не нужны. Нервы беречь надо.
- А, как же пенсия?
- Зачем мне пенсия? Вы где-нибудь здесь магазины видели?
- Продукты то, где тогда берёшь. Святым духом что-ли питаешься?
- Грибы, ягоды ем, картошку в соседней деревне тырю .
- А, вдруг заболеешь? Что тогда делать?
- Я не болею. Это вы там , в городе, едите химию, дышите химией, пьёте химию, вот и болеете. А, у меня всё натуральное. Чего мне хворать?
- Сказал тоже, питание у него здесь здоровое. Всё заражено радиацией?
- Мы привыкшие. Она даже нам пользительная.
- Один живёшь?
- Почему один? Птички здесь, звери разные. Я с ними разговариваю. Развлекают они меня по всякому.
- Я, в смысле, женщина у тебя есть?
- Нет, Бог миловал. Набивалась тут Кикимора в жёны. Да только, оно мне надо? Я по натуре существо свободолюбивое, не от кого зависеть не хочу, привык жить один и никому не кланяться. А бабам только волю дай. Семья это привязанность, а значит ответственность, с кучей обязанностей. Зачем мне нужны все эти проблемы? Я привык жить один и никому не кланяться. В отличие от вас которым, с детства вдалбливают в голову, что вы всем должны. Сначала маме с папой, потом школе, семье, обществу, государству. Должны ходить на работу, чтобы обеспечить существование себе и своим родным, обязаны быть любящими сыновьями, мужьями, отцами, дедушками, добропорядочными и законопослушными членами общества. Вся жизнь ваша так и проходит в добровольном рабстве, пока не умрёте.
- Вот лежишь ты в гробу, - закончил Леший свою мысль и указал на Василича, - наконец-то никому ничего не должен, только не можешь этому порадоваться, потому, что ты покойник.
-А, чего сразу я? - возмутился тот.
- Я, это к примеру. Просто хотел вам сказать, что меня устраивает такая жизнь в полном одиночестве.
- Мы за тебя рады. С такими принципами, когда помрёшь, никто про тебя и не вспомнит, - сказал я ему.
- Я не умру, я Леший, существо бессмертное, - возразил он.
- Скажи нам Леший, как нам к речке выйти? - спросила его баба Фрося, - хватит чушь нести.
- Идите туда, - он показал рукой. - Здесь недалёко.
Мы двинулись дальше, а дедок, остался сидеть на пне, ковыряясь в носу.
- Он не наш. Я бы нечисть почувствовала за версту, - сделала вывод баба Фрося.
- Говорю же бомжара, наверное, бывший интеллигент, мысли у него какие-то философские, да не в том направлении. Жена небось бросила, он с расстройства, как водится стал бухать, квартиру пропил, где ни будь в городе, вот и подался сюда на ПМЖ, подальше от людей. Понимает в душе, что накосячил, вот и ищет себе оправдание. К тому же, видимо башню снесло от одиночества и вегетарианского питания. Грибов наелся неправильных, вот и плетёт невесть что, - добавил Олигарх.
Вскоре мы вышли к реке Припяти и разбили лагерь. Берега её густо заросли ивняком и камышом, но мы всё-таки нашли подходящее место с подходом к воде.
- Эх! Искупаться бы! - растащило Василича.
- В этих местах караси и те с зубами, про щук я вообще молчу. Никому я не советую заходить в воду. Особенно без плавок, - предупредила баба Фрося.
Один из амбалов сунул руку в воду и радостно сказал :
- Водичка то, как парное молоко!
- А!!! - вдруг закричал он.
Что-то  похожее на маленького крокодильчика  вцепилось ему в палец. Верзила принялся стучать этим по камню, пытаясь отцепить.
- Я же предупреждала, - произнесла баба Фрося.
Из реки выплыло, что-то ужасное и заорало благим матом :
- Ты, что творишь морда? Не смей обижать моего сынулю! Я за него любого порву. Ты посмотри на него, справился с маленьким. Думаешь, вымахал такой здоровяк и тебе всё можно?
По пояс в воде стоял мужик, синий, лохматый, весь в водорослях и матерился на остолбеневшего от удивления то ли Лёху, то ли Ваню. Они были похожи как близнецы, и не разберёшь, кто есть, кто. Крокодильчик , в конце концов отцепился и плюхнулся в воду.
- Ладно, Петрович угомонись, - сказала ихтиандру баба Фрося. - Хватит ругаться. Он сам виноват, первый напал. Забирай своего пацана, и плыви с миром.
Мужик сердито засопел и нырнул в воду, ничего не сказав. Так мы его и видели.
- Не волнуйтесь, - обратилась она уже к нам. - Знаю я его. Водяной это местный. Безобидный он, только ужаса нагнал из-за своего отпрыска. Родная кровиночка ведь.
- Леший, Водяной, только Домового нам не хватает для полного счастья, - произнес Олигарх.
Василич покосился на него, но ничего не сказал.
- Да!! Чудеса, да и только. Что ещё дальше будет? - сказал я с удивлением.
Вечером у костра баба Фрося спросила :
- Хотите я вам расскажу про Петровича, и как он стал Водяным?
- Конечно хотим, - ответили мы хором.
- Ну, тогда слушайте, - повела она свой рассказ.

Петрович

Жил, был, в одной деревне под Припятью мужик. Нормальный мужик, ни дать не взять - Петровичем звали. Руки золотые и умом Бог не обидел. В меру пьющий, и не злой. Хозяйство держал и жену свою любил. К слову, жена его Любаня, была красавицей писаной, характера доброго - не баба  а клад. К тому же домовитая, и приберет, и приготовит, и за скотиной присмотрит. Души он в ней не чаял. Собрался как-то раз Петрович к своему лучшему другу в соседнюю деревню. Завёл он свой "Жигуль", и тронулся по холодку. Проехал Петрович на нём пару вёрст, да только чудо автопрома возьми и заглохни, не заводится, хоть убей. Покопался Петрович под капотом, да и пошел обратно домой за нужной деталькой. Вот заходит он в хату и наблюдет такую картину - его ненаглядная жёнушка, с соседом в  кровати кувыркается. Петрович сначала оторопел, не веря своим глазам, потом, не помня себя от гнева, в состоянии аффекта, пришиб сгоряча обоих, первым, что попалось под руку. Затем он забрал то, зачем возвращался, дом подпалил, и ушёл будто его вообще здесь не было. Дойдя до своей тачки, Петрович исправил поломку, завёл свою "ласточку" и поехал, как и собирался к своему другу, весь убитый горем. Друг, увидев  Петровича сразу понял, что, что-то случилось.
 - Давай колись, что с тобой? - спрашивает.
Петрович поведал ему про свою беду, рассказал, какой у него зигзаг в жизни приключился. Вот такая вот загогулина. Вроде еще вчера всё было в жизни хорошо, а сегодня бац, и всё плохо. 
- Это тоже хорошо, потому, что могло быть ещё хуже, - заметил друг.
- Куда уж хуже? Хуже уже  некуда! - произнес Петрович с болью в голосе.
- Ты Петрович не горюй. Всё в жизни бывает, - посочувствовал ему друг,
- А Любаня сука! - сделал он вывод. - Давай помянем её. Не боись Петрович, алиби я тебе обеспечу.
Они сели, выпили, и пошли разговоры :
- У меня Машка другая! - похвалился друг. - Честь мужнину бережёт, не озорует как другие . Меня любит пуще жизни.
- Это как ты сам думаешь, - возразил ему Петрович, - все они бабы одинаковые.
- Нет, моя не такая , - он стоял на своём.
- Не такая говоришь ? Давай устроим твоей, ненаглядной проверку.
- Как?
- Скажем ей, что поехали на рыбалку, а сами спрячемся в сарае и понаблюдаем за развитием событий.
Сказано, сделано. Недолго им пришлось ждать. Не прошло и часа смотрят какой-то хмырь шасть в калитку и прямиком к Машуне, которая вышла на крыльцо встречать своего любовничка. Целует её, обнимает. Она вся так и млеет.
- Я же говорил! А ты всё : Моя Машуня! Моя Машуня!
- Тьфу! - сплюнул Петрович.
Друг не утерпел, выскочил из засады, подбежал к ним  и хрясь по морде наглеца. Жене своей любимой тоже пенделя вломил.
- Все! - орёт. - Развод и девичья фамилия.
Та в слезы. И, что теперь делать? Куда бедному крестьянину податься? Знамо дело куда, как и говорили, на рыбалку.
Загомошились мужики, водкой затарились под завязку, чтобы горе заливать, душа горит от обиды, требует, потому, что у обоих жизнь дала трещину.  Удочки взяли только для вида. Сели на берегу речки, костерок развели, сидят, бухают, разговоры за жизнь ведут. Стало смеркаться. Видят, выплывает к нем из реки полу - баба, полу - крокодил, и молвит человеческим голосом :
- Привет славяне! Чего приуныли мужички?
- Что, ты вообще такое? - удивился Петрович, и спрашивает у друга :
- Ты где братан , водку брал? Невесть, что мерещится.
- Я не глюк, я русалка, только мутированная, - пояснила она. - Когда реактор бомбанул, радиация попёрла, вот вам и результат во всей красе.
- Час от часу не легче. Русалка говоришь? Бывает же такое! Греби тогда к нам русалка. Милости прошу к нашему шалашу, - пригласил её Петрович присоединиться.
Русалка вылезла из речки и подползла к ним, потому, что вместо ног у неё был хвост, правда какой-то не рыбий, а как у ящерицы.
- Что вы такие грустные? - спросила она. - Проблемы? Тогда наливай!
Ей налили. Русалка лихо махнула стопку и занюхала плавником. Мужики переглянулись и поведали ей свои истории. Та, выслушав  вздохнула и высказала умную мысль :
- Все бабы б**** потому, что все мужики сволочи .
Потом добавила :
- И ещё. Все бабы дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы. Так уж мы устроены.
Всё понятно, - произнёс Петрович задумчиво и спросил :
- А у тебя-то мужик есть, водяной какой-нибудь, или рыбинспектор на худой конец?
- Откуда ему взяться? От сырости что ли? - ответила она с грустью. - Одна век коротаю.
- Жалко мне тебя. Хорошая ты. Если выпить побольше, и за красавицу сойдёшь. Ты уж точно налево не поплывёшь.
- Ну, что, морда крокодилия, хочешь, буду твоим мужем? - сделал Петрович русалке предложение руки и сердца.
- Хочу! Хочу! - воскликнула она и захлопала в ладоши. - Ты мужик хоть куда, а я вообще, диво дивное.
- Тогда пошло оно всё! - в сердцах сказал Петрович пошёл к речке и утопился.
- Подожди меня! - закричала Русалка и нырнула следом за ним.
Наутро друг Петровича проснулся, и не найдя рядом никого, с больной головой, побрел домой. Он шёл и бубнил себе под нос:
- Хорошо мы вчера внедрили! Пригородится же спьяну такое! Куда это Петрович только запропастился?
Дойдя до дома, верный друг Петровича опохмелился и опять завалился спать. Свою Машку он простил и жили они потом долго и счастливо, потому, что перестал мужик быть сволочью, прислушавшись к словам русалки. Друга своего он больше никогда не видел. Пропал корефан, как в воду канул. С тех пор, стали на удочку в реке попадаться крокодильчики кусающиеся и ругающиеся матом. Какие покрупнее могли и в морду дать. Это Петрович постарался, настрогал себе потомства. Красавцы крутым нравом все как один пошли в отца, а обликом в маму.

- Вот как в жизни бывает, - закончила свой рассказ баба Фрося.
Все молчали, переваривая услышанное. Тем временем на костре, в котле поспел ужин. Танька была за повара. Все принялись с аппетитом есть - сказывалась утомительная прогулка на свежем воздухе. Только Олигарх не притрагивался к еде. Он сидел и косо смотрел, как мы улетаем кулеш за обе щеки при этом о чем то думая.
- Иван Васильевич. А, вы что же? Отведайте чем Бог послал, - сказала Таня и протянула ему наполненную чашку.
- Как вы вообще можете это есть, - заявил Олигарх, но голод пересилил его амбиции и он со словами :
- Ладно, давай, уговорила. Взял предложенную еду и стал поглощать её, тоже с большим аппетитом.
- О чём ты всё время думаешь милок? - спросила его баба Фрося.
- О народе думаю бабушка, о народе, - ответил он с сарказмом в голосе. - Думаю, какой такой ещё закон придумать, чтобы его побесить.
- А нельзя сынок просто страну разворовывать без всяких этих ваших издевательств над людьми?
- Так неинтересно, да и надо же создать видимость, что мы, члены государственной думы, работаем, печёмся о вас, о вашем здоровье. А, вы  всё  недовольны. То зарплаты у вас маленькие, то цены высокие, в частности на еду, водку, сигареты и бензин. А ведь так всё и задумано. Пить вредно. Курить вредно. Много кушать тоже вредно. Ходите пешком, здоровее будете.
- Ну, а сами-то что?  Не бережёте себя совсем. Жрёте, пьёте в три рыла, раскатываете на дорогих машинах. И не стыдно вам?
- Стыдно бабуля. Ох, как стыдно! Мы сгораем от мук совести, но не подаём вида.
- Вот сейчас ты издеваешься. Послушаешь тебя, вы прям Ангелы. Смотрите, доиграетесь! Взбунтуются люди и начнут вас на фонарях вешать.
- Не взбунтуются, у нас народ терпеливый. Выпьет на последние, какого-нибудь, дешевого пойла, закусит чем Бог послал, и сядет телевизор смотреть, про то как у нас в стране всё хорошо, а у других всё плохо, и будет гордиться тем, как мы когда-то Печенегов победили. А мы, если что, на  самолёт, и поминай как звали.  За границей у нас всё схвачено, и бабки, и недвижимость. Семьи тоже там. Переждём, пока народ перебесится и назад. Можно опять из него кровь пить.
- Нехорошо, - задумчиво произнесла баба Фрося, - коснётся тебя когда-нибудь всё это, помяни мое слово.
- Знаю. Поэтому и иду с Чёртом договариваться, чтобы не коснулось.
Олигарх отвернулся и продолжил  трапезу.
- Сволочи вы там все в правительстве, - подал голос Василич.
- Договоришься старый. Привлекут тебя по статье за неуважение к власти, - ответил ему на это Олигарх.
Его слова подтолкнули Василича к рассуждениям :
- Вот допустим у меня сосед козёл, и я его соответственно не уважаю, - начал он. - Если вы все такие же, как и мой сосед, извиняюсь, тоже козлы, почему я должен к вам относиться по другому? Нет у меня к вам уважения, и если меня привлекут, оно от этого не появится. Бояться буду, а уважать нет.
- Ты соседу говоришь в лицо, что ты о нём думаешь?
- Не говорю, он может и в морду, дать.
- Так и власть не уважай молча. Пойми. Корова должна давать молоко, при этом, не мычать, и не бодаться. А, что она там себе думает, тупая скотина, нам плевать.
- О корове заботиться надо, кормить, а не держать в чёрном теле.
- И так сойдёт.
- А если сдохнет ?
- Не сдохнет. Русская порода выносливая. Если всё-таки копыта отбросит, то стадо большое, одной больше, одной меньше.
- Да пошёл ты! Что с тобой разговаривать? - в сердцах сказал Василич и замолчал, не желая больше дискутировать с Олигархом. Потом он внедрил водочки из своих припасов и стал смотреть на костёр, наслаждаясь жизнью.
Валентина сидела в сторонке и не вмешивалась в разговоры. Она со скукой  смотрела на всех и думала :
- Тоска смертная! Что я здесь делаю? Хоть бы случилось что, а то, с ума можно так сойти.
Амбалы невозмутимо ели и тоже молчали. После ужина мы разбрелись по своим палаткам и легли спать. Утром проснувшись, двинулись дальше, вверх по течению. Маршрут прокладывала баба Фрося, только ей ведомо куда.

Появление  людоеда

Бродило по лесам и перелескам Чернобыльской зоны отчуждения, стадо одичавших хохлов, бывших работников колхоза "Светлый путь", раньше процветающего, а теперь, после катастрофы на АЭС, накрывшегося медным тазом. В стране грянула Перестройка, и всем стало не до них. Кто-то уехал, а эти почему-то не захотели, видимо, на что-то надеясь, или им просто было лень. Со временем они одичали. Всё было у них не как у людей. Ели, что само в руки попадётся, одевались во , что придется, и спали где только можно приткнуться.  Немодельные были и ленивые. То у них крокодил не ловится в местной речке, то кокос на дубе не растёт. Найдут какую-нибудь одичавшую яблоню с яблоками, что не съедят, так понадкусывают, нет бы впрок припасти. И согласия между ними не было, вечно между собой лаялись, обвиняли друг друга в своих бедах, а только не себя. В конце, концов надоело им так прозябать, прикинули они своими отупевшими мозгами и решили, что стаду нужен пастух. Собрались дикари на поляне. Сначала как и положено у дикарей, попрыгали, поскакали возле костра, потом выбрали из всех самого сильного и самого хитрозадого, вождя и шамана. Вождем стал бывший председатель колхоза Мыкола ****ьщук, а шаманом бывший парторг Панас Голопупенко. Им было не привыкать, руководить и направлять. Сразу дело пошло на лад, потому, что стадо превратилось в племя.  Вождь распределил, кому за крысами охотится, кому лягушек в речке ловить, а кому лебеду рвать. От каждого по способностям, каждому по труду. Это мужикам. Бабам же приказал из старых мешков одежду шить, и еду варить. Надоело всем сырых крыс с лягушками жрать. Ещё каждой выделил по мужику, чтобы не было между ними конфликтов на сексуальной почве. Создал такой вот институт семьи и брака - ни к чему мол, в цивилизованном племени беспорядочные половые связи. Всё им стало по плечу, хоть новое Чёрное море копай. Шаман культурно - просветительную работу ведёт, тряхнул стариной, богов всяких, демонов, злых и добрых духов понавыдумывал. Творческий человек, недаром бывший политработник. Гром гремит, молния сверкает, буря мглою небо кроет. Раньше всем было страшно, а теперь всё как по нотам. Вот вам бог грома, а вот вам бог молнии, и ещё кучу всяких, разных богов, на все случаи жизни. Теперь никто не боится, все знают, что к чему. Сделал из старого таза бубен, понавешал на себя разных побрякушек, воет, прыгает вокруг костра и придуривается :
- Шурум-бурум, тыгыдык-тыгыдык, - типа камлает. Всё как полагается. Вот, только одолела шамана Панаса ностальгия по ушедшим временам. Вырезал он, как смог бюст Ленина из колоды и сказал всем :
- Это главный Бог. Молитесь ему остолопы, ничего не бойтесь, он вас защитит.
Остолопы и рады, им бы кому не молиться.  Деградировали бывшие колхозники в конец. Опустились на низшую ступень эволюции. Забыли, что есть на свете другие религии, Атеизм  в конце концов, и реально превратились питекантропов. Незаметно для себя очутились в Каменном веке.  Хорошо, хоть разговаривать не разучились. Зато жизнь у них наладилась. Стала как во всём цивилизованном мире. Все трудятся в поте лица, а шаман с вождём лежат в шалаше целыми днями и бездельничают. Им все жратву несут, а они её делят. Лучшие куски себе и про запас, остальным выделяют прожиточный минимум, лишь бы с голоду не передохли. Если кто недоволен, тому объясняют :
- Сами власть выбирали, вот и не жалуйтесь.
Для своего спокойствия и для успокоения самых непонятливых отобрали из племени несколько дикарей покрепче, и за усиленный паёк велели им себя охранять, и усмирять непокорных. Вот такая вот политика получилась, как и во всем мире.

Родился у одной пары троглодитов сын, этакий индивид. С годами выросла из него неординарная личность. Мамаша когда носила его утробе, что-то не то, наверное, съела, или дала о себе знать неблагоприятная экологическая обстановка в регионе. Назвали его Остапом. Рос он, рос, и стали замечать соплеменники, что, что-то с парнем не так. Работать вместе со всеми он не хотел, только валялся целыми днями на травке и пел залихватские украинские песни, или же просто лежал молча, уставившись глазами в небо, о чём-то думая.  Вырос на горе своим родителям лоботряс, тунеядец и дармоед. Что-то они  упустили в воспитательном процессе. Теперь пороть было уже поздно. Ему внушают :
- Нельзя жить в племени и быть свободным от племени. То, что ты не такой как все не освобождает тебя от обязанностей. Сходи на охоту, ленивая ты, тупая скотина!
Он им в ответ :
- Человек! Это звучит гордо. Вам ничтожествам меня не понять. Я новое звено в цепи эволюции и имею право жить жизнью основанной на личном выборе. Мне нельзя работать. Вдруг война, а я уставший.
- С кем ты воевать собрался, придурок? - спрашивают его.
- Знамо дело с кем, с клятыми Москалями, - отвечает.
- Сдался ты им. Надо было придушить тебе ещё в детстве, - сказал его отец в расстроенных чувствах.
- Вот не надо мне говорить такие обидные слова папаша. Я хочу делать, что хочу, и не хочу делать того чего не хочу. Я не трогаю других, вот и вы все отстаньте от меня. Не учите меня жить!
- Чего же ты хочешь? - спросил его вождь.
- Хочу, чтобы не приставали ко мне со своей работой, а то я устрою государственный переворот и сам стану вождём. Буду как и прежде  ничего не делать, а меня за это станут все кормить и уважать. Поймите глупые обезьяны, ненавистный труд это добровольное рабство, чтобы утолить голод. Нам приходится расплачиваться за своё сытое брюхо своей свободой, а она бесценна, - ответил Остап.
- Ума не приложу, где ты всего этого нахватался?
-  Книжку умную на помойке нашел. Какую не скажу.
- Всё понятно.  Начитался запрещенной литературы дессидент. Научили дурака грамоте, на свою голову. Революционер хренов! Ленин в разливе тут сидит! Я тебе покажу революцию! Переворот он устроит стервец! Мне и самому пока вождём быть не надоело, - возмутился предводитель племени.
- Быстро встал и пошёл лопухи рвать! - скомандовал он Остапу.
- Сам иди на хутор бабочек ловить, - дерзко ответил тот.
- Как ты смеешь мне, так дерзить? Хватайте его! - приказал Вождь своим телохранителям, - будем сопляка учить , как со старшими разговаривать.
- Я согласен с тобой мой вождь, а то он совсем обнаглел, - сказал Шаман, стоявший неподалёку и слышавший весь разговор. - Нужно прибить прохиндея, пока  другие глядя на него не распоясались. 
Они не успели осуществить задуманное. Остап не стал ждать расправы над собой. Обозвав своих сородичей нецензурными словами, он ринулся бежать, сломя голову. Остап был подобен брошенному камню, который думает, что умеет летать. Он долго бежал и остановился когда уже не было сил, возле какого-то заброшенного бункера, и переведя дух зашёл во внутрь.
- Здесь я буду жить один, в полном одиночестве, подальше от всех, - решил Остап, но из темноты на него вылупились два горящих глаза, развеяв все его мечты об уединении.
- Кто здесь ? - спросил он.
- Нет тут никого, - прозвучал в ответ сиплый голос.
- А если я камень кину?
- Это я.
- Кто я?
- Вася.
- Покажись Вася, не бойся.
Из темноты вышел лохматый, грязный, потрёпанный мужик, весь в синяках. Остап посмотрел него с сочувствием и спросил :
- Откель будешь Вася?
- Тут неподалеку община одна живёт, в заброшенном посёлке. Я из неё. Только мне пришлось оттуда срочно делать ноги. Вместо благодарности, побили меня, жалкие ничтожные твари. Еле ноги унёс. Вот и делай людям добро.
- Похожий случай, только в отличие от тебя, я успел убежать, - произнес Остап.
- Что же ты натворил, брат мой по несчастью? 
- Надоело нам ишачить на президента и премьер-министра, они у нас в общине были за главных, и подбил я народ свергнуть правительство. Люди повелись на мою агитацию, устроили им импичмент, поколотили их, да ещё вдобавок утопили в пруду сгоряча. Сам понимаешь :  Бунт бессмысленный и беспощадный. Их тоже можно понять, натерпелись произвола от верхушки, надо же как-то стресс снять.
- Вождь с шаманом тоже когда-нибудь, также кончат, - подумал Остап.
Тем временем Вася продолжал :
- После этих событий сказал я всем, что мы теперь заживём счастливо. Никто не будет нами повелевать и присваивать себе результаты нашего труда. Счастье было недолгим. Не учёл я натуры людской. Все запасы за один день сожрали, перепились и передрались. Когда протрезвели, поняли, что пить и есть больше нечего, а работать не хочется, и заставить не кому. Выбрали они тогда нового президента и премьер министра, чтобы было кому руководить общиной, и на работу их баранов гонять. Меня же стали бить, ибо :
 - Нечего тут народ баламутить.
- Я тоже хотел, чтобы все были свободны и счастливы, - с грустью в голосе произнес Остап. - Только никому не нужна это свобода. Нужна похлебка, новые штаны и теплый угол. Нужна стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Нужна сильная рука, без неё полный разлад и разброд, - вот оно счастье.
- Так уж устроен человек, - закончил он свою мысль и обратился Васе,
- Что то, я проголодался, с утра не жрамши.  Мне тоже сейчас нужна не свобода, а еда. У тебя случайно нет?
Вася ничего не успел ему ответить, потому, что на середину бункера выбежала большая серая крыса и уставилась на них. Он ловко метнулся к крысе, схватил её, и принялся жадно пожирать животное, вместе с шерстью и костями.
- Я смотрю ты тоже не страдаешь отсутствием аппетита, - сказал Остап удивляясь его прожорливости. - Оставь мне хоть хвостик поглодать, - попросил он.
- Не. Не могу. Самому мало, - промычал Вася с набитым ртом, прожевывая очередной кусок.
- Жадина ты! - заявил ему Остап и понял, что Вася никогда не станет ему другом. Потом, что-то переклинило у него в голове, наверное, от сильного голода и переживаний. Он поднял арматуру с пола и ударом по голове размозжил ему голову. Потом Остап зажарил Васю на костре и стал есть.  Так и повелось. Он остался жить в бункере, а по всей округе стали бесследно пропадать люди. В погоне за призрачной свободой, а может из-за своей хронической лени, Остап наплевал на общепринятые морально-этические нормы при составлении своего рациона и стал людоедом.  Он долго просиживал ночами у костра, грызя кость какого-нибудь человека и глядел с тоской на луну. Остап был выродок, не такой как все, и только одна Луна понимала его. Мы о нём ещё вспомним.
 

Вождь собрал племя на совет. Он встал на пень и важностью в голосе произнёс :
- Соплеменники мои. Разведка мне донесла, что к нам движется группа туристов из восьми человек. Они хорошо одеты и у них много ценных вещей. Самое главное у этих людей должна быть настоящая еда, вкус которой я уже позабыл. Чем Чёрт не шутит, может даже сало с горилкой имеются.
Племя отреагировал на его слова с бешеным восторгом. Дикари  стали прыгать и орать от радости.
- Тихо! Хватит скакать дурни, - успокоил их  вождь и продолжил свою речь :
- Вы, что думаете недоумки  они так просто всё это вам отдадут?  Ставлю задачу - захватить их и обобрать. Если мы справимся, то нам будет чем поживиться. Возьмём их не умением, а числом. Навалимся всем скопом, авось одолеем.
После его слов племя приуныло. Драться им не хотелось.


Мы с трудом пробирались сквозь заросли. Впереди шли амбалы расчищая дорогу, за ними шла баба Фрося, показывая направление. Замыкал шествие Василич. Остальные были посередине. Когда стали выходить на прогалину, путь нам преградило сборище каких-то оборванцев, смутно напоминающих людей, с дубинами наперевес. Жуткое зрелище, скажу я вам. Мы от неожиданности опешили, потому, что не ожидали никого встретить в этой глуши. Вперёд из этой кодлы вышел здоровенный бугай. Сразу было видно, что он у них за главаря и обратился к нам грозно по украински :
"Панэ туристи. Пропануэмо видатти усё шо у вас э добровильно, инакше ми видберемо це силою".
- Уважаемый, говори по - русски . Моя, твоя не понимает, - сказал ему Олигарх.
- Товарищи туристы! Отдайте всё, что у вас есть добровольно, иначе мы отберём это силой, - вожак перестал придуриваться и повторил всё уже на понятном нам языке.
- У меня на них всех патронов не хватит, - произнес Олигарх и вскинул ружьё.
Амбалы приготовились к драке.
- Одичавших хохлов нам ещё не хватало, - обронил я, и тоже встал в стойку.
- Звиняйте хлопцы , сала нэма, - заявила им баба Фрося, и добавила :
- Проваливайте отсюда подобру-поздорову.
- Эй! Утырки. Я сейчас вам покажу "Москаляку , на гиляку", - прокричала им Валя, а сама подумала :
- Ну, наконец-то развлекусь.
- Ты, это о чём женщина? - спросил её вождь.
- О своём, о девичьем, - ответила она и бросилась в атаку.
Грабители не ожидали такого поворота событий и растерялись. Пользуясь моментом Валентина вклинилась в толпу дикарей и стала мочить их направо и налево. Хохлов обуял страх. Перед ними был злой дух войны и смерти Пипец, в женском обличии. Кто-то крикнул :
- Тикаем братцы! - и племя кинулось врассыпную, бросив раненых на поле боя.
- Называется, поели сальца, - обиженно пробубнил вождь, и тоже бросился наутёк.
Мы стояли с открытыми ртами, обалдев от увиденного зрелища.
- Ну, Валентина! Сколько патронов мне съэкономила, -  произнес изумлённый Олигарх.
Так закончилась Великая битва при реке Припяти.  Мы продолжили свой путь. Я подошёл к Вале и спросил её :
- Ты просто зверь! Где ты этому научилась?
- Прошла курсы самообороны, - отшутилась она.
- Не хочешь, не говори. Тебе их не жалко?
- На войне, как на войне. Они бы нас тоже не пожалели. Забили бы дубинами и все дела. А, зазнобу твою ненаглядную забрали в рабство. Что с них взять? Дикари они есть дикари.
Я согласился с её словами. Вечером мы сделали привал.
- Долго ещё идти? - спросил Олигарх бабу Фросю.
- Не знаю. Как карта ляжет. Если было бы всё так просто, народу бы туда понабежало немерено, за острыми ощущениями. Это тебе не дверь в сортир найти, - объяснила она ему.
- Ну, смотри старая! Может быть ты меня дуришь?
- Зачем мне это? Я же сама все затеяла. Не захотела бы, не пошла никуда, сидела бы дома, чаёк попивала и телевизор смотрела, вместо того, чтобы шляться с вами по лесу.
- Ладно. Я просто спросил. Пойду спать уже поздно.
Сказав это Олигарх побрел к себе в палатку. На утро мы недосчитались одного из амбалов. Вани. Его напарник проснулся, и не обнаружила рядом в палатке никого. Сначала он подумал, что  тот вышел по нужде, скорее всего так оно и было на самом деле, но Ваня что-то долго не возвращался.
- Что он там верёвку проглотил? - подумал Алексей.
Подождав ещё, мало ли что, он забил тревогу. Мы кричали и звали Ивана, но он не отзывался. Обшарив всё, мы обнаружили его кепку, с которой тот никогда не расставался и даже спал в ней.
- Странно всё это. Может опять хохлы? - предположил Олигарх.
- Вряд ли, - ответила ему Валя. - После вчерашнего, они вряд ли к нам сунуться.
- Но не инопланетяне же его похитили!
- Всё может быть, - вмешалась в разговор баба Фрося. - Места тут чудные. Ходят легенды, что бродит где-то здесь шестирукий восьминог, или шестиногий восьмирук, сейчас не упомню, мутант переросток, страсть Господня. Вот он Ваню небось и того.
- Тьфу, на тебя! Ты сейчас наговоришь! Будут теперь повсюду чудовища мерещится. И, что нам теперь делать? - спросил её Василич, но та промолчала.
- Что делать? Идти дальше, может объявиться, - заявил Олигарх. - Не объявится, что нам из-за него назад возвращаться? Невелика потеря.
Мы с ним согласились, хотя понимали, что это как-то не по людски.  На месте Вани мог бы оказаться каждый из нас. На следующее утро мы не досчитались и второго амбала.
- Мне это начинает надоедать! - возмутился Олигарх, - твой мутант, что специально выбирает, кого побольше? - спросил он бабу Фросю.
- Одному Богу известно, что у него на уме. Здоровяков сожрал, теперь за нас примется, - ответила она.
- Типун тебе на язык старая, - проворчал Василич. - Что нам теперь ночью и по нужде не сходить? Прикажешь терпеть до утра?
- Потерпишь, коль жизнь дорога.
Мы свернули лагерь и подались дальше. Теперь я шёл впереди. Всем было непонятно и страшно,  поэтому шли молча. Каждый думал о том, кто из нас будет следующим. Вечером, посовещавшись, мы решили устроить западню. Капканов у нас с собой не было, не на охоту же собирались, поэтому вырыли яму, и закидали её ветками, больше ничего лучшего придумать не смогли. Да, и что ещё придумаешь? Только после этого разбрелись по палаткам. Никто не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху. Постепенно усталость взяла своё, и мы отключились. Под утро нас разбудил истошный вопль.
- Попался гад ! - вскричал Олигарх и выскочил из палатки.
Мы тоже повыскакивали и поспешили к яме. В ней сидело какое-то убоище, и сверлило нас глазами.
- Ты куда дел моих мальчиков гнида? - заорал на него Олигарх. - Я тебе сейчас пасть порву! Он был в гневе.
- Это, что ещё за Маугли? - удивился Василич.
Существом угодившим в западню, был Остап. За время проведённое в одиночестве, он забыл человеческую речь и не понимал о чём его спрашивают. Остап завыл, чувствуя, что ему несдобровать.
- Заткнись животное! - угрожающе сказала ему Валентина. - Сейчас ты отведёшь нас туда, откуда пришел, покажешь нам своё логовище. Там, я думаю, ты и держишь пленников. И не дёргайся, а то я за себя не ручаюсь.
Мы вытащили его из ямы, для порядка немного побили, чтобы знал кого бояться, связали руки, кое-как объяснили на жестах, что от него нужно, и он повел нас к себе в гости.
- Как же этот задохлик с ними справился? - удивилась Валя.
- Как, как, подкрался, небось тихонько сзади, и камушком по голове, - предположил Василич.
Понимая, что говорят о нём, Остап остановился, повернул голову и посмотрел на Валентину невинными глазами, как будто спрашивая : Ну, что вам от меня надо?
- Что встал подонок? Иди давай! - грубо сказал она и толкнула его в спину.
Скоро мы пришли к заброшенному бункеру и зайдя во внутрь остолбенели от ужаса. Во всех углах лежали груды черепов и человеческих костей.
- Василич, выйди отсюда, - произнесла дрожащим голосом баба Фрося, - а то будут потом кошмары мучить. Даже мне не по себе.
- По-моему, мы наших амбалов никогда больше не увидим, - сказала Валя и с отвращением посмотрела на Остапа.
- Почему? Вон они в углу лежат, точнее то, что от них осталось, - прозвучал голос Олигарха. - Не успел съесть зверюга.
- Господи, вонь то какая! - воскликнул Василич. - Меня сейчас стошнит!
С этими словами он выбежал наружу.
- Мне надоело здесь стоять и вонищу нюхать. Пора с этим завязывать, - заявил Олигарх.
Он отвёл Остапа на пинках в  конец бункера и пристрелил его без капли сожаления. Вот так  закончилась история людоеда Остапа, неординарной личности, деградировавшей из-за врождённой лени, которую он оправдывал высокими убеждениями и принципами. Не захотел этот выродок жить как другие, вот и поплатился. Печальный конец, хотя пище его пришлось куда хуже.
Мы вытащили останки Вани и Лёши из логова зверя и похоронили здесь же рядом. Жалко было их. Все успели к ним уже привыкнуть. Василич с Таней даже прослезились.


- Всё, мы почти у цели, - объявила баба Фрося, - только надо кое-что уточнить.
- Мне нужна твоя помощь, - обратилась она к Тане.
- Конечно бабуля, - согласилась та, - говори мне, что делать.
- Пойдём внучка вон на ту поляну, поколдуем.
Баба Фрося с Таней пошли ворожить. Они разожгли на поляне костер и стали как одержимые прыгать вокруг него, выть, и выкрикивать заклинания. Нам было интересно наблюдать за всем этим со стороны.
- Какая-то "Битва экстрасенсов"! - съязвила Валя. - Чего только не насмотришься!
- Пускай чудят, лишь бы дело выгорело, - произнес Олигарх.
- Точное место мы определили, - сказала баба Фрося, когда они закончили и вернулись. - Это здесь.
Она ткнула пальцем в карту.
- Можно продолжать двигаться дальше, тут не так далеко.
- Замечательно! - воодушевился Олигарх.
Мы резво подорвались. Я шёл впереди, за мной шла Таня. Вдруг сзади раздался её крик. Обернувшись назад, я увидел свою невесту сидящей на земле и стонавшей.
- Что случилось? - спросил я её.
- У меня нога подвернулась, не могу ей пошевелить, - ответила она морщась от боли.
- Баба Фрося подошла, осмотрел её ногу и поставил диагноз :
- Похоже на перелом, плохо дело.
- Всё приехали, - произнесла Валя.
- Ну, и что нам теперь делать? Не тащить же эту обузу на себе, - высказался Олигарх.
- Не нужно никого тащить. Поступим так, - обратилась к нему баба Фрося. - Сейчас ты вызываешь вертолёт, я знаю у тебя есть экстренная связь со своими людьми, и отправляешь её  отсюда, а мы продолжаем двигаться дальше.
- Всё правильно : Баба с возу - кобыле легче, - согласился с ней Олигарх.
Он достал из рюкзака спутниковую рацию, и отдал распоряжение своим людям. Вскоре над нами уже завис вертолёт.
- Сейчас её добросят до Киева, дальше на спецмашине переправят в Москву. Там в клинике её уже ждут. Лечение и спецпалата - всё на высшем уровне. Не волнуйтесь, с ней будет всё в порядке, - уверил он нас.
- Как же так, бабуля? - захныкала Танька.
- Успокойся внученька, ничего не поделаешь. Значит так должно и быть, - сказала баба Фрося со вздохом.
Вертолёт забрал мою Танечку. Я помахал ему рукой.
 
К вечеру мы разбили наш заметно поредевший лагерь на опушке леса. Как всегда вначале посидели у костра, а потом пошли спать. Только я начал отходить ко сну в палатку ко мне заползла Валя. Глаза у неё горели как у кошки.
- Тебе чего надо? - спросил я у неё.
- Ты, что глупый? Спокойной ночи пожелать, - она тихо засмеялась.
- У меня есть невеста, и я её люблю.
- Ну, и люби на здоровье. Ничего личного, просто физиологическая потребность. Ладно тебе, не ломайся. Приласкай несчастную девушку. Я вся горю! У меня так долго не было мужика!
Сказав это Валя, прильнула ко мне. Отдать должное, она была очень красивой и соблазнительной. У меня взыграл основной инстинкт и мой мозг отключился.  Природа взяла своё. Мы занимались любовью, а моя Танюша где-то там в Москве, наверное, скучала обо мне. На утро, я себя ненавидел. Когда я выбрался из палатки, ко мне подошла баба Фрося и сказала с презрением :
- Ну, что не устоял сынок? Эх ты! Все вы мужики кобели.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- Ты забыл, с кем имеешь дело? От меня греха не утаишь. Тем более, когда дело касается моей внучки. Запомни Артём, никогда не совершай ошибок, которые невозможно исправить, и о которых  будешь потом жалеть всю свою жизнь. Но, уже поздно. Ты уже накосячил.
Я отвёл глаза и ничего ей не ответил. Баба Фрося развернулась и пошла по своим делам. Мне стало муторно на душе, и расхотелось куда либо идти.
- Надо же было такому случиться! Я не виноват. Всё произошло само собой. Это Валя сука соблазнила меня, - успокаивал я свою совесть. - Когда это выплывет наружу, объясню всё как есть. Покаюсь. Танька если любит, простит.
С этими мыслями я начал собирать палатку. Наша экспедиция, состоящая теперь из четырёх человек, опять продолжила свой путь подходящий к завершению. Пройдя лес мы вышли к какому-то , заброшенному поселку. Олигарх достал из кармана дозиметр и сделал замер. Он постоянно им пользовался, находясь в этих местах, опасаясь за своё драгоценное здоровье. Радиационный фон зашкаливал.
- Не боись! - успокоила его баба Фрося. - Я думаю , мы здесь надолго не задержимся.
Посёлок представлял собой унылое зрелище. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас, всё как будто вымерло. Люди побросали свои квартиры, когда случилась беда, и разъехались кто куда, от греха подальше. Вокруг стояли панельные дома с выбитыми стеклами. Повсюду валялся мусор и разный хлам. Было как-то  жутковато смотреть на всю эту картину.  Навстречу нам выбежала большая стая одичавших, голодных, и поэтому злых собак, напугав нас до смерти. Они скалили свои пасти, рычали и хотели наброситься, но Олигарх выстрелил из ружья и положил вожака. Остальные псины с визгом убежали, скрывшись за углом одного из домов.  Оправившись от испуга, мы пошли дальше бродить по опустевшим улицам посёлка - призрака, в поисках необходимого нам места. Баба Фрося держала в руке какой-то предмет на ниточке показывающий направление поиска. Это был её колдовской навигатор. Вскоре наша группа подошла к кому-то полуразрушенному зданию на отшибе. 
 - Всё. Пришли, - сообщила нам баба Фрося. - Это здесь.
Перед нами стояло двухэтажное строение, такое же, как и все, пришедшее в негодность, смотрящее на нас пустыми глазницами оконных проёмов, без стёкол.  Вокруг всё поросло травой. Видно было, что здесь много лет не ступала нога человека.
- Нам сюда, - сказал она , и указала на входную дверь. 
- Что это было раньше? - спросила Валя.
- Кто его знает, - ответила баба Фрося. - Мне кажется это не жилой дом, а какое - то учреждение, поликлиника или школа. Она вошла в здание, а мы  следом за ней. Нашему взгляду открылся длинный, мрачный коридор с множеством дверей.
 - Надо найти подвал, - сказала баба Фрося.
Под лестницей, ведущей на второй этаж мы увидели дверь с надписью : "Вход в подвальное помещение".
- Доставайте фонари, - сказала она нам, - электричества здесь нет.
- Откуда ему тут взяться? - пробурчал Василич.
Светя фонариками, мы спустились в подвал, и оглядевшись увидели три двери.
- Ну, и в какую дверь заходить? - спросил Олигарх
Баба Фрося опять, что-то поколдовала со своими навигатором и ответила :
- Нам с Василичем налево, Вале направо, а тебе в центральную.
Олигарх подошёл к своей двери, открыл её, и замер в нерешительности, что было не на него не похоже.
- Ну, что застыл как вкопанный? Боишься что ли? - подколола его старая ведьма, и вдруг добавила каким-то чужим, потусторонним голосом, как будто из преисподней : "Глубокими пещерами иди с миром, навстречу Господину нашему".
Все уставились на неё с недоумением, а Олигарх достал из кармана какую-то фигурку и начал теребить её в руках, заметно нервничая. Это был его талисман. Всегда уверенный в себе сейчас он не решался зайти в комнату. Ему вдруг стало страшно.
- Что меня там ждёт? - думал он.
В его голове появились сомнения. Руки у него задрожали, он выронил свой талисман. Тот упал на пол. Олигарх нагнулся, чтобы его поднять.
Со словами : Тебе же сказали, иди!  Я не удержался и вломил ему пинка под зад. Давно мне хотелось сделать этому  человеку что-нибудь приятное. Это был самый подходящий момент. Олигарх матерясь влетел в комнату, и растянулся на полу. Дверь за ним сама закрылась. Больше о нём никто, никогда, ничего не слышал.


- Ну, что Василич нам пора, - сказала баба Фрося. Они протиснулись в левую дверь и оказались в коридоре своей Московской квартиры.
- Как дома то хорошо! Старая я стала для таких прогулок, - радостно произнесла она.
- И, не говори мать! - согласился с ней домовой и поспешил на кухню ставить чайник. Оттуда Он прокричал :
- Завтра пойдём в больницу, Танюху проведаем.


Валя тоже зашла в свою дверь и оказалась в каком-то спортзале. Кроме неё там находилась девушка в спортивном костюме и маской на лице. В руках она сжимала  самурайский меч. Что-то в её очертаниях  показалось Вале до боли знакомым.
- Что за ? ... - подумала она.
- Защищайся! - крикнула девушка и ринулась на неё.
В руках у Вали вдруг то же оказалась Катана.
- Чудеса, да и только! - удивилась она, и  схватка началась.
Обеим мастерства было не занимать. Соперницы одинаково виртуозно владели оружием японских самураев. Девушки яростно бились, нападая друг на друга. Их силы были равны и в конечном итоге они  вонзили свои мечи одновременно друг в друга.
- Вот и всё! - произнесла таинственная незнакомка и сдёрнула с лица маску. Последнее, что увидела Валя в своей жизни, было её же лицо. Она дралась сама с собой.
- Достойный противник, - прошептала Валентина на последнем вздохе. - Ох уж мне эти ваши колдовские штучки!
С этой мыслью она испустила дух.


Олигарх, встал с пола  и отряхнулся.
- Ну, заходи, раз пришёл, - услышал он сиплый голос.
Перед ним в кресле-качалке сидел немолодой мужик с козлиной бородой и рогами, в телогрейке и кирзовых сапогах. Судя по всему, это и был Дьявол. Олигарх его представлял себе немного по другому. Тот смерил его презрительным взглядом и грубо спросил : 
- Чего припёрся раньше времени? Тебе вроде бы ещё рано.
- Договариваться пришёл на будущее.
- О, чём это ты?
- Не хочу после смерти оказаться у Бога на исправительно-трудовых работах. Я там уже был. Что-то больше не хочется. Не найдётся ли у вас в Аду тёпленького местечка? Может, заместителем возьмёте? У меня хорошие организаторские способности и богатый жизненный опыт.
- Может тебе ещё своё место уступить? Знаю я таких как ты! Возьмёшь его к себе в окружение, а он тебя подсидит, подставит, и глядишь ты уже не Властелин Ада, а обыкновенный черт с  кочергой в руках.
- Я не претендую на ваше место.
- Не ври мне сучий сын!  Я твоё гнилое нутро насквозь вижу! - рассердился Дьявол.
Потом успокоившись, он немного подумал и спросил :
- Хочешь вечной жизни после смерти при хорошей должности в Аду?
- Хочу! - обрадовался Олигарх. - Что я вам за это буду должен?
- Ничего. Что ты мне можешь дать? У меня и так всё есть. Душонка твоя никудышная, мне и даром не нужна. Так получишь то, что хочешь. Пользуйся моей добротой. Есть у меня к тебе одно интересное предложение. Пойдёшь на работу ассенизатором. Будешь трудиться вечно, в три смены, без выходных. Дерьма от таких как ты много, так, что скучать не придётся. Если проявишь себя с положительной стороны, не будешь лениться, через пару-тройку тысяч лет получишь у меня должность главного говночиста. Всё в твоих руках. Ну, как устраивает?
- Но, я... - у Олигарха не было слов от такой заманчивой перспективы.
- Ты что олух, онемел от радости? Ладно, можешь не благодарить.
У Олигарха прорезался голос и он промямлил :
- Извините. Я, лучше пойду. Зайду как-нибудь в другой раз.
- А, чего ждать? Приступай к своим обязанностям прямо сейчас. Что я буду ждать пока ты сам сдохнешь? Работа стоит.
С этими словами дьявол достал из-за пазухи обрез и выстрелил.
- Надо же было так облажаться! - успел подумать Олигарх перед смертью.


Я остался в подвале один. Двери исчезли. На их месте была только голая стена, вся в облупленной штукатурке, сырая и грязная. 
- Ну, а мне то, теперь куда? - растерянно произнёс я. - Нормально так!
Не буду рассказывать, как мне пришлось добираться до дома. Лучше не вспоминать. Где-то через пару месяцев я нарисовался перед дверью своей суженой, и позвонил надеясь на тёплую встречу. Открыла Таня, но радости в её глазах я не увидел. Мне стало понятно, что бабка на меня настучала.
- Привет. Рад тебя видеть, - произнес я, всё ещё на что-то надеясь.
- Не могу ответить тебе тем же, - ответила она с неприязнью.
- Нога  зажила?
- Как видишь.
- Тань, всё не так как ты себе вообразила. Я могу всё объяснить.
- Не нужны мне твои объяснения.
- Значит замуж выходить за меня ты уже передумала?
- Мне нравится ход твоих мыслей. Я буду лучше жить одна, чем выйду замуж за козла, - сказала моя, уже бывшая невеста и закрыла дверь перед моим носом.
Тогда я не придал значения её словам. На работе, Таня игнорировала  меня, избегала встреч со мной, и все мои попытки поговорить с ней пресекала. Скоро она уволилась и куда-то уехала вместе с бабушкой, продав свою квартиру. Больше я её не видел. Через некоторое время у меня начали расти рога и хвост, видимо она за предательство наложила на меня проклятие. Я был в панике, не зная куда обратиться за помощью.  Не к врачу же идти.  Вот и явился к вам, - закончил Артём свой рассказ.
Я выслушал его с большим интересом.  Один персонаж из этой истории не давал мне покоя, уж больно он смахивал на моего старого знакомого.
- Неужели Олигарху тоже удалось вернуться? Не может быть! Если так, то ему опять не повезло, - подумал я, и произнес с умным видом :
- Да... Случай действительно неординарный.  Быстротекущая мутация под воздействием психоэмоционального состояния оскорблённой в своих чувствах ведьмы. Скажу я тебе :  С такими вещами брат не шутят! Знал ведь, кому изменяешь. От любви до ненависти один шаг. Вот и получил по заслугам.
- Ничего я тогда не знал, потому, что думал в тот момент другим местом, - ответил мой незадачливый пациент.
- Думать нужно всегда головой, но не мне тебя учить жизни. Может быть , и я на твоём месте не устоял бы, - задумчиво сказал я и добавил :
- Твою Таню можно понять. Боль измены непереносима, уж поверь моему горькому опыту.
- Я всё понимаю, но мне то от этого не легче!
- Честно говоря, не знаю даже чем мне помочь твоему горю. Я знахарь, а не колдун. Надо было тебе сразу грохнуться своей Тане в ноги и молить о прощении. Но, кто знал? Теперь поди её, найди. Оставайся. Попробую, что-нибудь сделать. Может найду способ снять проклятие, хотя я не уверен.
Прошло время. Теперь у меня в хозяйстве появился ещё и козёл. Моя коза Дашка на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Её жених такой красавчик! Повезло бабе.

Мизантроп

Ко мне зашёл очередной страдалец, мужчина среднего возраста, с короткими волосами и недоверчивым взглядом карих глаз, плотный, но не толстый. Он был чисто выбрит и опрятен, не урод, но и не красавец. Нормальный человек, на первый взгляд, без видимых патологий.
- Скажите, вы имеете опыт общения с нечистой силой? – поинтересовался он.
- Ну, допустим, - ответил я и усмехнулся в душе, начало было многообещающим.
- Скажите Чёрту, чтобы отстал от меня. А, то, он мне никак  помереть не дает.
- Разве это плохо? Будете жить вечно.
- Жить тоже, кто-то там, наверху не даёт. То в аварию попаду, то кирпич на голову свалится, то язва прободная, то инфаркт. Вроде всё, кранты, а врачи и рады стараться - откачивают меня снова и снова. Перетягивание каната, какое-то. Сил моих больше нет, с того света на этот мотаться.
- Скажите, а вы не злоупотребляете спиртными напитками? - поинтересовался я, заподозрив неладное.
- Нет, я не пьющий. Не в этом дело. На учёте у психиатра я тоже не состою. Согласен, всё это звучит как бред, но это так, - ответил мне мужчина, начиная нервничать.
- Как-то всё это. Даже не знаю, что и подумать, - сказал я с растерянностью.
Для нормального человека его слова звучали довольно странно.
- Что тут думать? Сейчас я вам всё объясню. Вот послушайте, - начал он свой рассказ.

Будильник надрывался.
- Как ты мне дорог! - подумал я сквозь сон.
Мне вчера долго не спалось, все какие-то мысли лезли в голову, а теперь глаза не могу продрать. Хоть и не хочется, но надо вставать. Не хватало ещё опоздать на работу. Утро добрым не бывает. Для меня оно не бывает добрым никогда. Выключив ненавистный будильник, я поднялся с кровати и поплелся на кухню. Там я умылся из-под крана, чтобы привести себя в чувство, пошёл на кухню, сделал себе кофе, и вышел с ним покурить на балкон. Пара затяжек и глоток ароматного напитка начали возвращать меня к жизни. 
- Дышать нечем! Кто там курит на балконе? - раздался мерзкий голос соседки надо мной.
- Чтоб тебя! Специально, что ли, ты меня караулила? - подумал я с раздражением, затушил бычок в пепельнице и пошёл одеваться. И так плохое настроение, было безнадёжно испорчено. Вы спросите :  Как можно испортить плохое настроение?
- Можно! – отвечу я.
- Не ходи на работу, - канючил мой мозг.
- Заткнись. Надо же как-то деньги зарабатывать, чтобы кормить чем-то свой организм, а значит и тебя. Если ты бы работал, а не лоботрясничал, то придумал бы, как заработать деньги головой, и мне бы тогда не пришлось бы никуда идти, - пробубнил я себе под нос.
Расскажу немного о себе. Зовут меня Степан, такое вот простое русское имя. До отчества я не дорос. Когда меня кто-то зовёт по отчеству, мне становится как-то не по себе, как будто обращаются к кому-то другому, человеку, солидному, преуспевающему, каким я может быть бы и стал, если не моя хроническая лень, и полное отсутствие честолюбия. А так, нечего меня подкалывать. Не велика птица. Капиталов я не нажил и Америку не открыл. Мне этого и не надо. Живу по средствам, один, в отдельной, однокомнатной квартире, довольствуясь тем, что есть, не забивая себе голову всякой ерундой о смысле жизни. Я для себя его уже давно нашёл. Главное это, чтобы была крыша над головой, спокойно спать по ночам под этой крышей, не мучаясь бессонницей от голода, физической боли или разных проблем. Видеть сладкие сны вместо кошмаров этой реальности, в которой мы живём. Дотянуть до зарплаты, тоже смысл бытия. Хорошо бы ещё успеть сдохнуть без мучений, раньше, чем тебя захотят распять как Христа, кровожадные соплеменники. Вот и вся премудрость. От меня уже давно ушла жена, не выдержав моего скверного характера, о котором поговорим позже. Она нашла себе другого, наверное, хорошего человека, не такого как я. Детей слава Богу у нас с ней не было, совместно нажитого имущества тоже, так, что делить было нечего, и мы разошлись полюбовно. По натуре я эстет, личность творческая и неординарная. Мой внутренний мир таит в себе много тайн и загадок. Иногда я сам от себя в шоке. Мне самому непонятно, что я за человек, быдло или интеллигент. Не пойми кто. Могу вести себя довольно культурно, и со мной не стыдно показаться в приличном  обществе, а могу харкнуть себе под ноги, высморкаться в кулак при людях, и выпить в обществе бомжей за гаражами. Могу разговаривать матом, для остроты слова, а могу общаться довольно вежливо, по ходу вставляя, что-нибудь, этакое, замысловатое, в свою речь. Вру не подпрыгивая, и сам искренне в это верю. Одно думаю, другое говорю, а делаю, всё равно по-своему. Вот такой вот я. Во мне много не раскрытых талантов. Могу немного рисовать, под настроение, иногда дринькаю на гитаре от скуки и громко пою дивным голосом, популярные песни. Соседи моего таланта не признают и начинают стучать в стенку, требуя заткнуться. Бывает на меня находит, и я пишу стихи. Но, они обычно заканчивают свою жизнь в мусорном ведре. Короче говоря, когда меня терзают муки творчества, я страдаю ерундой. Руки у меня золотые, только растут не из того места. Делать я нечего  толком не умею и это повлияло на выбор моей профессии. Я нашёл свое призвание, работая охранником в одном ЧОПе. Работа непыльная. Она заключается в том, чтобы сидеть на посту с умным видом, здороваться с сотрудниками и посетителями, проверять у них документы, разгадывать сканворды и иногда что-то писать журнале, чтобы все думали, что я занят чем-то важным.  Отношения с женщинами у меня складываются всегда трудно, точнее совсем не складываются. Кому нужен такой подарочек? На вид вроде ничего мужик, а с подвохом. Всё дело в моём характере, характере непростом. Я стараюсь держать его при себе, правда не всегда получается. Вот и мучаюсь. Вообще, если хочешь говорить людям правду в глаза, нужно уметь драться или быстро бегать. Не того, ни другого, мне не дано, вот и приходится помалкивать, а мысли мои, слава Богу, никто читать не умеет. В личных отношениях всё по-другому. Женщин не проведёшь. Раскусив меня, они сразу расстаются со мной, чему я несказанно рад. Дорогие красавицы! Обращаюсь к вам. Если вам на меня начнут наговаривать, вы верьте всему, и держитесь от меня подальше. Вообще я хороший, общительный и весёлый, но этого никто не знает, кроме близких мне людей. Как ни странно, у меня они всё-таки есть. Мало, но есть. Вот с ними я разговорчивый. А, с вами, если я молчу, значит вы мне чужой. Когда-то в начале своего жизненного пути, я пытался познать мир, но познав его несовершенство, я разочаровался в людях, и отгородился всех стеной. С тех пор я вырабатываю иммунитет против них, как против какого-то смертельно - опасного вируса, укрепляя его препаратами с названиями - сарказм, скептицизм и пофигизм. Я не жду от людей ничего хорошего. В лучшем случае им до меня нет никакого дела. "Общение с представителями рода человеческого, не способствует человеколюбию" , - сказал Конфуций, а может и не сказал, а может и не он сказал, а какой-нибудь другой умник. Неважно. Во всём можно сослаться на китайских  мудрецов. Важно то, что так считаю я. Люди по жизни мне встречались всё больше злые, тупые, убогие и примитивные, вот я и озлобился на весь мир. Иногда у меня возникает  мысль :
- А может всё дело во мне?
Наверняка немало на свете умных, добрых, интересных людей, только я их просто не замечаю, или они  проходят мимо меня, а ко мне липнут всякие засранцы. Обидно.
Вот теперь, когда вы составили обо мне представление, продолжу своё повествование. Умывшись, побрившись и позавтракав на скорую руку, я вышел из дома и направился к автобусной остановке. Автомобиля у меня нет. С одной стороны личный транспорт вещь удобная, но с другой стороны, с ним возникает куча проблем, а я не люблю усложнять себе жизнь. На улице было тихо и безлюдно, как будто все вымерли. За это я и люблю раннее утро. Наслаждался этим я недолго, на остановке толпился народ. Люди как и я ехали на работу или по своим делам. Подошёл битком набитый автобус, и мне с трудом удалось сесть в него. Осторожно, как будто это был не автобус с людьми, а большой ящик со змеями на колёсах, я протиснулся к окну, чтобы не наступить кому-нибудь на хвост, рискуя быть ужаленным. Достигнув окна, я встал возле него, держась за поручень и осмотрелся. Народу было не пропихнуться.  Бабушки-старушки, направлялись в поликлинику, заняв почти все сидячие места, как привилегированный класс. Поликлиника для них была, что-то, вроде клуба для общения, а различные болячки, лишь повод для визита туда. Некоторые из них просто катались, не век же сидеть на лавочке у подъезда, перемывая кости соседям, или в очереди к врачу. Можно прекрасно провести время и в автобусе. Они доезжали до конечной, пересаживались, и ехали обратно. Им было наплевать на других, вынужденных стоять по их милости. Так было даже интересней. Я смотрел на них со снисхождением. Неизвестно, что придумаешь, дожив до их возраста. Но это мне не грозит. Наши бабки бессмертны, в отличие от нашего поколения. Они взращены на экологически чистых продуктах и закалены как сталь всякими испытаниями. На одной из остановок в автобус, пыхтя и охая заползла ещё одна старушка. Работая локтями и озираясь, она стала искать себе жертву на сидящих местах, но пока видела только своих сверстниц. Разочаровавшись в поиске, она раздражённо произнесла :
- Каждый день столько народа дохнет, а всё равно не протолкнуться. Наконец её поиски увенчались успехом. Бабуля увидела пожилого мужчину сидящего, и не подозревающего о нависшей над ним угрозе.               
– Паразит, уступи бабушке место, - заявила она голосом не терпящим возражений.
 Мужчина уставился на неё, ошалев от  таких наглых слов, но не стал спорить. Он видно был научен горьким опытом, и не стал спорить со старушкой, зная, что она только с виду больная и беспомощная, а на самом деле сильна, проворна и коварна. Связываться с ней себе дороже. Бабка довольная жизнью и собой уселась на его место и поехала только ей известно куда. Я с иронией наблюдал эту картину, размышляя о почтенном возрасте, самоуважении, и уважении к другим. Мои мысли прервал противный женский голос :
- Мужчина, откройте форточку, дышать нечем.
Не глядя на его источник, понимая, что это обращаются ко мне, я подчинился.
– Мужчина, закройте форточку, мне дует, - прозвучал другой такой же голос.
Я закрыл окно и понимая, что сейчас окажусь крайним, стал пробираться в середину. Скандал не заставил себя ждать. Тётки разразились бранью. Автобус резко затормозил, я не удержался и наступил какому-то крайне неприятному мужику, на ногу. Он завопил  и начал нецензурно выражаться в мой адрес, вспоминая и меня и мою маму.
- Извините, - сказал я ему, в ответ улыбаясь.
Улыбка лучший ответ на хамство.
- Ты, что лыбишься как параша, убогий? - удивился он моей реакции на его ругань.
- Утро доброе! - отвечаю. - Погода прекрасная. Люди вокруг собрались замечательные.
Нервный мужик ещё больше стал матерится, да ещё высказался по поводу моего умственного развития.
Я отошёл от него от греха подальше, и продолжил свой путь. Тут ещё на беду в автобус зашли два каких-то субъекта, и несмотря на давку, стали расклеивать над окнами листки, с каким-то портретом, в которых призывалось голосовать за какого-то кандидата в депутаты, от какой-то партии, на предстоящих выборах в Государственную Думу.
- Что, вы его здесь вешаете? -  громко высказался какой-то умник. - Его на столбе надо вешать, да и всю вашу партию. Заодно и всё правительство. Довели народ.
Тут весь автобус взорвался и понеслось. Одни были согласны с резким политическим заявлением, другие рьяно защищали нашу действующую власть. Видно она их устраивала. Я был далёк от политики и заторопился к выходу, потому, что скоро была моя остановка.
- Больные! - сказал я с раздражением слезая с автобуса.
Меня всего трясло с расстройства, видно я перенервничал. Потом немного успокоившись я стал размышлять :
- Больные, но в этом нет вашей вины. Как в теле человека от недостатка кислорода отмирают  ткани, начинается гангрена и оно гниет, разлагается и смердит, также и в его  душе, от недостатка денег, умирает все доброе и хорошее, а всякая гадость, лезет наружу. Беспросветное существование, от получки до получки, в тщетных попытках наладить своё благосостояние, превращает нас в скотов, не способных на нормальное человеческое общение. Хоть и говорят, что не в деньгах счастье, это не так. Счастливые люди не хамят, не ругаются, не отзываются плохо о других.
Размышляя так, я дошёл до проходной нашего завода. Она располагалась в трёхэтажном здании заводоуправления. На первом этаже была сама  проходная, бюро пропусков, и помещения охраны. На верхних этажах находились кабинеты администрации. Я переоделся в форму, потом сменил охранника на посту, приняв у него смену, и посмотрев на часы, принялся заполнять журналы. Скоро уже повалит народ, спешащий на работу и нужно будет у них проверять пропуска, или делать вид, что проверяю. Сотрудники предприятия не заставили себя долго ждать. Работяги шли через проходную спокойно, погруженные в свои мысли, не обращая на меня никакого внимания.  ИТРовцы вели себя по разному. Одни весело здоровались, заряжая позитивом, в основном это была молодёжь. Пожилые гымзы, вечно всем недовольные, вымещали свою злость на мне.
- Чем у вас тут постоянно воняет? - заявила начальница отдела кадров.
- Собака сдохла, - ответил я ей невозмутимо. - Служебная. Шарик.
Она задавала этот дурацкий вопрос, постоянно. У неё, судя по всему, была аллергия на запахи, со старческим маразмом заодно.
- Где она? - женщина не поняла шутки юмора.
- Под столом, - продолжал я издеваться над ней.
- Что она там делает?
- Лежит.
Она долго тупо смотрела на меня, пока,  до неё не дошло, и она высказалась в мой адрес :
- Юморист! Не стыдно? Здоровый мужик. Сидишь здесь, штаны протираешь.
- Вот вы мне, сейчас, обидные слова сказали, - ответил я ехидно. - Где вы тут видите здорового мужика? Я, старый и больной. Мне тяжелее авторучки ничего нельзя поднимать. Был бы я здоровый, не сидел бы тут как пень, и не слушал бы ваши бредни.
Кадровичка не унималась. Ей было нужно выплеснуть весь накопившейся негатив на меня.
- И, откуда вас таких немодельных берут в охрану? – со злостью спросила она.
- Набирают по объявлению, - спокойно ответил я.
Мне были по барабану её оскорбления.
- А вы что, за нашу зарплату Ван-Дама хотите здесь увидеть? Что есть, то есть. Идите с миром, и не трепите мне нервы.
Она демонстративно удалилась. 
Другая такая - же делапутка, из бухгалтерии, докопалась до моего внешнего вида, но я был не пробиваем.
- Почему у вас рубашка не глаженная? - спросила она строго.
- Какая вы женщина любопытная, - равнодушно ответил я. - Утюг сломался, если уж вас это так интересует.  Идите уже, и не задавайте лишних вопросов. 
Бухгалтерша ретировалась, смерив меня презрительным взглядом. Часам к девяти нарисовался мой непосредственный начальник. У него видно была бурная ночь, потому, что он что-то невнятно пробурчал в ответ на мой доклад по всей форме, и на полусогнутых, никого вокруг не замечая, проследовал к себе в кабинет. Всё. Самое трудное было позади. Теперь, когда почти все прошли через проходную, можно было расслабиться, поразгадывать  сканнворд, или почитать книгу. Заняться чем нибудь посторонним, неважно чем, лишь бы убить время. Когда мне это надоело , я попросил старшего смены посидеть вместо меня, и пошёл покурить. Курилка находилась под лестницей в конце коридора. Народу было не протолкнуться. Дым стоял столбом, хоть топор вешай. Как не повышают цены на сигареты, курильщиков меньше не становится. Бороться правительству надо не с этой пагубной привычкой, а с её причиной, повышая благосостояние граждан. Человек довольный своей жизнью гробить себя не будет, чтобы пожить подольше. Я пристроился в уголке на лавочке и закурил, с наслаждением затягиваясь дымом и невольно прислушиваясь к разговорам окружающих. Слушая эту болтовню узнаешь людей. Как человек отзывается о других, выдаёт его суть. Если он за глаза поливает других грязью, значит так он говорит и о тебе в твоё отсутствие. Послушав еще немного разного трёпа, я утонул в собственных мыслях. На мою беду, прервав мои раздумья, ко мне подсел мужик, по-моему его звали Петрович, или Степаныч, какая разница, нашёл во мне свободные уши, и начал плести какую-то ахинею, думая, что мне это так интересно. Я слушал из вежливости, кивая ему, а сам думал : Принесла тебе нелегкая! Покурить спокойно не дал, козёл. Когда же ты, наконец свалишь? 
Петрович уходить явно не собирался. Он рассказывал мне в мельчайших подробностях, про своего какого-то дальнего родственника, который  загнулся в страшных муках, то-ли от  паленой водки, то-ли от просроченной колбасы. Может и от всего сразу, выпив и закусив после трудового дня. Мог бы бедолага жить и жить, да видно не судьба. Петрович советовал мне пить самогон, закусывая огурцом, или вообще не закусывая, чтобы не кончить как его дальний родственничек. Он расчувствовался, а во - мне, не было ни капли сострадания. Какое мне дело до его родни, да и до него самого. Я вот вынужден сидеть и всё это слушать, раздражаясь всё больше и больше. Люди в своём большинстве страдают от недостатка общения, а я от общения быстро устаю. Мне скучно и неинтересно выслушивать чужие проблемы, потому, что своими, я никогда и ни с кем не делюсь. Кого волнует чужое горе? Я не дослушал Петровича, сил моих больше не было, затушил сигарету, встал и ушел к себе на пост. Он докопался до кого-то другого, и начал выносить мозг ему. После обеда из своего кабинета выполз начальник охраны, заметно посвежевший, видно похмелился и поспал. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, и подался с обходом по постам, исполнять свои служебные обязанности. Ходил начальник по территории, что-то около часа, и по возвращении сказал мне пройти к нему в кабинет. Когда я зашёл он устало произнёс :
- Жалуются на тебя. Грубишь. Имеешь неопрятный внешний вид. Занимаешься черт знает чем, на рабочем месте. Требуют заменить.  А, кого я вместо тебя посажу? Бабку Борисовну? Ей сто лет в обед. Бельдыева? Он и двух слов по-русски сказать не может.
- Это, гнусная клевета! - возмутился я. - Они сами меня провоцируют, и главбух, и кадровичка. У них маразм.
- У них родственник генеральный директор завода, - заорал начальник. - Ты, что, хочешь всех нас без зарплаты оставить, или чтобы всех нас поувольняли по твоей милости? Эти тётки могут всё. Ты не можешь просто сидеть и помалкивать?
- Могу, когда это касается только меня. Но, когда они затрагивают честь и достоинство моего непосредственного начальника, то есть вас, тут уж я сдержаться не могу.
– И, что же, они про меня говорят? - спросил начальник , сменив гнев на милость.
- Что, вы умственно отсталый и быдловатый тип, от которого вечно разит перегаром. По этому у вас и всё все подчинённые такие, - соврал я не краснея.
Начальник побагровел от гнева. Что-то в его голове произошло и он произнёс :
- Слушай, иди на пост. Продолжай в том же духе. Можешь и дальше портить кровь этим мымрам. Считай, что этого разговора не было.
Я ушёл, довольный собой. Если живёшь и работаешь бок-о-бок с идиотами, надо уметь с ними  общаться. Вечером, когда все уходили с работы, я равнодушно со всеми прощался. Все они для меня стали одинаково безразличны. Я для себя решил больше не нарываться на неприятности, и на все нападки в свой адрес отвечать равнодушным молчанием, поняв, что себе дороже препираться с людьми, от которых ты зависишь. Даже если они в твоих глазах выглядят не совсем адекватными. Шутки, шутками.... Случись что, жалко будет потерять такую работу : «Не бей лежачего», с графиком 2;2, по 12 часов, дающую массу свободного времени. Доработав до конца смены, я поспешил поскорее домой. Нужно было ещё по дороге купить продуктов. Мне нравятся супермаркеты, никаких продавщиц. Ходишь себе между полками и выбираешь, что тебе нужно. Гармонию только нарушает  коллега охранник, следящий за тобой пристальным взглядом. От этого создаётся ощущение дискомфорта, как будто, ты, что-нибудь украл, и приходится отходить от него подальше. Время было уже позднее, народу почти никого не было. Я не  спеша толкал перед собой тележку, накладывая туда продукты, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Затарившись, я подкатил кассе. Передо мной сидела усталая кассирша, и отрешенно смотрела сквозь меня. За весь день у неё перед глазами прошли сотни человек, и один Бог знает, как ей опостылели наши рожи.
- Пакет брать будете? - автоматически спросила она.
- Я, что, похож на миллионера? - спросил я, пытаясь вернуть её к жизни.
- Не похож, - ответила  она презрительным голосом. - У вас «лох» на лбу написано. Экономя на пакетах миллионерами не становятся.
- Грубо, но верно, - согласился я, ничуть не обидевшись.
Кассирша стала пробивать товар, а я, зная здешние нравы и начал внимательно следить за ней.
- Эта же колбаса у вас идёт со скидкой! -  возмутился я.
- Скидка по карте магазина, - невозмутимо ответила она.
- На ценнике ничего про карту не написано.
- Не успели ценник сменить.
- Эти консервы у вас вдвое дешевле стоят.
- Где вы это увидели? Не морочте мне голову!
- Этот жалкий цыплёнок у вас весит как гусь. Что-то не так с весами.
- С весами всё в порядке. Он маленький, но тяжёлый. Порода такая.
- Какая лососина? – возмутился я, - Я не брал никакой лососины. Мне по кошельку только килька в томате, и то по акции.
- Уже пробила. Идите возьмите, сказала мне кассирша, а сама проворчала себе под нос со злостью :  Заметил гад!
- Но, я не хочу её.
- Хотите. По глазам вижу. Устройте себе праздник, хоть раз жизни. Почувствуйте себя миллионером, раз стать им не судьба. Мне не хочется из-за вас кассу снимать, - заявила она. - Устала я. Домой хочу. Надоели.
- Помогите! Грабят! - жалобно простонал я.
- Мужчина успокойтесь.
- Позовите администратора.
- Ещё кого позвать? Может охранника? Платите и уходите, - сказала она как отрезала.
Я решил поберечь себе нервы, и не стал скандалить. Обречённо сходил за деликатесом, прихватив заодно бутылку сухого, белого вина под рыбу, и расплатившись с ушлой кассиршей, пожелав ей, про себя, гореть в аду, потопал в свою уютную берлогу, коротать вечер. Я незаметно положил себе в карман жвачку, чтобы, хоть как-то возместить себе моральный ущерб. Завалившись домой, голодный и измотанный, я бросил пакет с едой в коридоре и начал скидывать с себя куртку.
- Надо быстренько, что-нибудь приготовить, - решил я, - а то меня всё бесит. Это значит надо поесть. Мужики все злые, когда голодные.
Не успел я раздеться, как в дверь позвонили.
- Кого там ещё Чёрт принёс! - выругался я, и пошёл открывать.
На пороге стояла соседка - одинокая женщина, бальзаковского возраста. Она была в активном поиске, потому, что ей стукнуло :«сорок пять, баба ягодка опять», но как ни странно, жрать эту ягодку , никто упорно не хотел, и бабе было от этого очень обидно. Она улыбалась глядя на меня. Зря она это делала. Это никак не гармонировало с моим настроением. Ничего не говоря, я зло уставился на неё. Не обращая внимания на мою постную мину, соседка проговорила томным голосом :
- Я, тут мимо проходила, и решила заглянуть к вам, узнать : Может что надо? Я могу вам приготовить, постирать, погладить. Вы не стесняйтесь, говорите. Один ведь живёте, и позаботится о вас некому.
- Мимо меня она проходила, - подумал я, и резко ответил :
- Угомонитесь. Вы, что мне жена, чтобы стирать мне носки? Я сам как-нибудь справлюсь.
- Зачем вы так? Я же из добрых побуждений. Люди должны помогать друг другу, - произнесла она обиженно.
- Не люблю когда мне навязываются. Меня это бесит, - заявил я. - Я не нуждаюсь в чужих услугах. Я никогда, ни кого, ни о чём, не попрошу. Тонуть буду не позову на помощь, потому, что не хочу быть никому, ничем обязан. Не знаю, что там у вас на уме, добрая женщина, но я не верю в людскую доброту.
- Говорите честно, что нужно? - спросил я раздражённо.
- А, если вас кто-то о чём-то попросит? – ответила она вопросом на вопрос. - Если я буду тонуть, вы меня спасете?
- Кошку спасу, собаку спасу, ребёнка тоже. Из-за вас рисковать собственной жизнью я не стану. Сами выплывите. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
- Плохой вы. Может, всё-таки, пропустите меня. Мы что, так и будем на пороге разговаривать?
Я посторонился. Соседушка прошла на кухню и бесцеремонно уселась за стол.
- Чаем не напоите? - поинтересовалась она.
- Обойдёмся без чая. Говорите, зачем пришли, хоть мне и так всё понятно.
- Какой вы сосед негостеприимный!
- Я вас в гости не звал.
Соседка поняла, что от меня не дождёшься любезностей и заныла :
- Я устала жить в одиночестве, приходить в пустую квартиру, где тебя никто не ждёт, и не с кем поговорить. Грустить длинными вечерами, скучать одной в четырёх стенах и сходить с ума от тоски. Думаю - зайду к вам, простите уж меня дуру. Вы один, и я одна. Может мы могли бы быть вместе, а то так не долго и в петлю залезть. Неужели я вам совсем не нравлюсь?
- Зачем я вам? Заведите себе лучше собаку, - сказал я смягчившись. - Собака в отличие от человека, если вы будете заботиться о ней, никогда вас не предаст и не укусит. Или вам мадам обязательно нужен секс?
- А вам, не нужен?
- У меня, что рук нет? Извините, но вы не цените своего счастья. Зачем вам этот чемодан без ручки, называющий себя мужиком, постоянно лежащий на диване и пялищийся в телевизор, которого ещё и кормить надо. Хотя мне вас не понять. Женщин вообще трудно понять. Я, в отличии от вас, наоборот, одинок среди людей, и никого не хочу в себя пускать, чтобы позволить кому-то разрушить мой уютный мир. Я привык быть один и ни в ком не нуждаюсь. Мне так нравится, и меня не переделать. Такой уж у меня характер. Так что, извините, вы пришли не по адресу.
- Да, живите вы как хотите! - вспылила она. - Только потом пеняйте на себя, когда некому будет принести стакан воды.
- Извините, мне не интересно слушать ваше нытье, да и некогда, - произнёс я невозмутимо.
- Вы черствый и бездушный человек, - заявила соседка, разозлившись на меня. Встала и ушла, не найдя во мне взаимопонимания.
- Дура баба! Жалко её, - стал размышлять я оставшись один, - кидается на всех от безысходности, привязывается к кому ни попадя, отдаёт первому встречному себя, всю, без остатка, а потом, в конечном итоге, разочаровывается в нём, и плачет в подушку по ночам, потому, что, все мужики сволочи, как ни крути. Затем она ищет себе нового принца, и так, снова и снова, пока ей это не надоест. После этого. Хорошая женщина, начинает ненавидеть весь мир, включая и себя. Кто бы ей глупой объяснил, что не надо наступать на одни и те же грабли. Что, не нужно сжигать себя, чтобы согреть других. Никто не оценит такой жертвы, уж поверьте моему жизненному опыту. С другой стороны она не может смириться с одиночеством, чисто физиологически, и тем более, наслаждаться им как я. Мужика ей подавай, и всё тут. Хоть закудышнего. Дура баба! Этим всё сказано.
Я сидел злой на соседку, злой на себя, злой на всех. Есть, что-то расхотелось. Слова женщины что-то тронули в моей душе. То в чём, наверное, я сам боялся себе признаться. Она в чём-то была права, и дело было даже не в стакане воды. Я тяжело вздохнул.
- Сойти бы с ума и стать счастливым, - подумал я, - дураки живут и радуются, не забивая себе голову.
Ещё немного посидев уставившись в одну точку, я всё-таки встал, и стал разбирать пакеты. Надо было позаботиться о хлебе насущном.

В выходные я решил выбраться на дачу, чтобы там побыть наедине с самим собой, наслаждаясь природой и тишиной, заодно искупаться, позагорать и поесть шашлычка. Дача, это громко сказано. Когда-то давно отцу, от завода, выделили участок шесть соток в дачном кооперативе, где мы дружно всей семьёй выращивали картошку и всякие другие овощи и фрукты. После смерти родителей хозяйство пришло в упадок, так как я, не большой любитель ковыряться в земле, и ездил туда очень редко, лишь затем, чтобы побыть одному, вдали от городской суеты. Всё заросло бурьяном, но маленький домик ещё стоял, за много лет избежавший пожара и нашествия бомжей. Сначала я поехал на городской рынок, за мясом для шашлыка. Мясной павильон ломился от расчлененных тушек братьев наших меньших, которые ещё совсем недавно мычали, хрюкали и блеяли, а может быть, чем Чёрт не шутит, лаяли и мяукали. Продавцы в не очень белых халатах, зазывали народ, попутно отгоняя мух от лежащих на прилавках кусков мяса. Вокруг суетился народ, взирая на всё это изобилие голодными глазами. В их числе был и я. Выбрав одного из продавцов с рожей более-менее вызывающей доверие, я подошёл к нему, при этом обреченно подумав :
- Если кассирша в супермаркете была права, и на моем лбу написано, мягко говоря, «наивный человек», то меня сейчас всенепременно или обвесят, или впырят мне какую-нибудь тухлятину.
На этот случай я припрятал туз в рукаве. Торгаш заметно оживился, увидев во мне потенциальную жертву. Он начал предлагать мне аппетитные кусочки, при этом хитро улыбаясь. Выбрав здоровенный кусман, гулять, так гулять, я начал ждать развития событий. Продавец лихо взвесил его и положил в пакет. То, что он меня обвесил, я даже не сомневался, это было здесь в порядке вещей. Весы  у всех продавцов работали не в пользу покупателей. Потом, как бы невзначай, жучара опустил руку с пакетом под прилавок, и как, заправский фокусник, вынул уже другой, внешне неотличимый от моего . Я ожидал чего-то подобного и поэтому всё это дело просек. Он был доволен собой, не ожидая подвоха с моей стороны. Если живёшь в мире, где все пытаются тебя обмануть, приходится приспосабливаться. Как-то, по случаю, я купил себе фальшивые корочки Роспотребнадзора, Федеральной службы по защите потребителей, специально для походов на рынок, очень хорошего качества. Я вынул их из кармана и сунул под нос прохиндею, при этом произнеся грозным голосом :
- Ну, что, доигрался голубок? Сейчас посмотрим, что ты там мне пытался подсунуть. Вот только понятых найдём.
Продавец переменился в лице. Он никак не ожидал такого поворота событий.
- А, как же надпись на лбу? Вот и доверяй после этого своим глазам.
- Послушай уважаемый, - взмолился он, - не нужна никакая проверка. Давай мирно всё порешаем. Мы же взрослые люди. Ты же должен понимать, без обмана не проживёшь.
Я это понимал как никто другой. Мы с ним всё это дело уладили, и я в результате покинул рынок с огромным куском наисвежайшей вырезки, доставшейся мне задаром, да ещё с пачкой денег, где-то с мою месячную зарплату. Осталось только на эти деньги затариться пивом и можно смело отправляться на пикничок. Я выехал с утра пораньше, на первой электричке, чтобы успеть сходить на рыбалку, к утреннему клеву.  Видон у меня был, как у заядлого рыбака. На мне был камуфляжный костюм. За спиной у меня висел огромный рюкзак, набитый доверху всем необходимым для единения с природой - пивом, водкой, маринованным мясом, ну и так по мелочи. В руках я держал большой чехол с удочками. Со всем этим я завалил в вагон и устроился у окна. Таких же , как я дачников – туристов, было пруд пруди. Ко мне подсел какой-то пенсионер с лопатой, и всю дорогу распинался про то, как раньше жилось лучше, при той власти. Кто бы с ним спорил.
- Все течёт всё меняется, - думал я, и глядел в окно. - Что-то становится лучше, что-то хуже. Даже если совсем плохо, приходится с этим жить, надеясь на лучшее, молясь, чтобы не стало ещё хуже. Люди только во все времена, к сожалению, остаются прежними, в  основном  тупыми и бездушными. Мы ждём перемен, а потом сами не рады. Хотели как лучше, да не получилось. А, власть, она и есть власть. Всегда будет воровать и гнобить народ, какую , не возьми. Только одна, как было при Союзе, думает о людях, заботиться о них, в отличии от нынешней, которая поступает недальновидно, моря голодом корову которую доит, заявляя : «После нас хоть потоп», не думая о будущем. Когда  мне надоело слушать, а надоело мне довольно быстро, я притворился спящим, в мыслях мечтая поскорее попасть на речку, посидеть одному на бережку с удочкой, надеясь, что хоть там то меня, наконец-то, оставят в покое. Так и ехал всю дорогу. Сойдя с электрички, я потопал к своей фазенде, по тропинке, через лес, с наслаждением вдыхая чистый воздух, от которого сразу закружилась голова. Погодка стояла замечательная, как по  заказу. На небе было не облачка, дул лёгкий ветерок, птички  пели  поднимая мне настроение. Лепота! Дойдя до дачи, я оставил рюкзак в домике и поспешил к водоёму, надеясь не пропустить утренний клёв. Река имела смешное название  «Вобля», и была одной из многочисленных речушек средней полосы, неглубоких, с медленным течением. Берега её поросли кустарником и плакучими ивами. Придя на своё любимое место, я закинул удочки. На поверхности воды плавали круглые листья кувшинок, над которыми летали стрекозы. Вдали, на другом берегу, виднелся лес. Было тихо и спокойно, так что, дух захватывало. Слышалось только кваканье лягушек, плескание рыбы и гудение комаров. Это была музыка тишины. Где ещё искать  покоя, как не у реки? Свято чтя традиции, я прихватил с собой пузырь, и с наслаждением махнул сто грамм, прикурил сигарету и замер от счастья, уставившись на поплавок. Оно длилось недолго. Как по очереди, ко мне из кустов, стали выходить рыбаки, местные или неместные, чёрт их знает, и стали задавать дежурные вопросы :
- Ну, что, клюёт?
- На что ловишь?
- Поймал, что-нибудь?
- Водку будешь?
На последний вопрос я отвечал отказом. Не хватало мне тут еще слушать пьяные бредни от случайных собутыльников. Удовлетворив своё любопытство и дав необходимые рекомендации, по ловле рыбы, они скрывались в кустах, но на их месте вскоре появлялись другие.
- Да, что вам на месте не сидится! Издевательство какое-то! - со злостью думал я.
По моему мнению рыбалка требует уединения, этим же, наоборот, с кем-нибудь надо потрепаться. Вот и шляются по берегу. Дальше хуже. Ко мне вышел очередной рыболов, уселся рядом, и назвался Славиком. Задав мне стандартные вопросы, он завёл длинный рассказ, о том, как он недавно поймал, где-то здесь, рядом здоровенного карпа. Славик излагал подробно, также, на что поймал, чем поймал, как вываживал, и что, при этом чувствовал. Когда, силы его иссякли, он полез в свою сумку за бутылкой, чтобы их восстановить и продолжить издеваться надо мной. Я приуныл, и понял, что надо с этим что-то делать.
- Славик ты меня задолбал, - заявил я. - Будь человеком. Дай рыбу спокойно половить.
Славик замолчал и тупо уставился на меня. До него начало доходить потихоньку, что ему здесь не рады. Потом  он поднялся с обиженным видом, собрал свои манатки, и скрылся в кустах, произнеся на прощанье :
- Ну , ты и...
Кто я, я не расслышал, но и так догадался. Он ушёл, а испорченное настроение осталось. Ловить рыбу уже расхотелось, да и клева не было. Я смотал удочки и отправился восвояси. Солнце было уже высоко. Чтобы поднять дух, я решил пойти искупаться, и отправился на так называемый пляж, где купались все местные. Придя туда, я увидел, что кроме малолетних пацанов и пары женщин, судя по всему их мамаш, там больше никого не было.
- Хорошо хоть здесь Славиков нет, - обрадовался я, скинул одежду и отправился принимать водные процедуры.
Когда я вернулся, наплававшись от души, меня ждал неприятный сюрприз - моих шмоток не было.
- Ну, что за народ? Прут всё, что не приколочено! - возмутился я.
Ситуация была не из приятных. Одно утешало, деньги, телефон и документы я оставил в домике, а ключ от  замка положил под крыльцо.
- Ну, и в чём теперь прикажете домой ехать? – задал я себе вопрос. - Магазин здесь один, на всю округу, и то продуктовый. Придется идти побираться по соседям, может войдут в положение, поделятся какой-нибудь рванью. Во, попал!
Решение проблемы возникло само собой, в виде рыжего - конопатого пацана, с наглыми глазами. Он нарисовался невдалеке, и смотрел на меня ехидно усмехаясь.
- Что-то потерял дядь? - спросил он.
Я понял, откуда ноги растут и вскричал :
- Да я тебя!
- Догони сначала.
- Ах ты маленький ублюдок!
- Не я такой, жизнь такая. Родителей у меня нет. Живу со старой, больной бабкой. Жрать охота, а накормить некому. Приходится крутиться. Не, побираться же идти? Плати выкуп, если не хочешь ходить в трусах.
- Сколько ты хочешь?
- Не боись, много не возьму, «штуки» хватит.
- Согласен, только тебе придётся прогуляться со мною до дачи, деньги там.
- Никуда я с тобой не пойду. Неизвестно, что у тебя на уме. Сходишь один и принесёшь сюда.
- Ладно, - согласился я. - Если бы ты попросил, и объяснил, что к чему, я бы и так тебе денег дал, - смягчился я, - а теперь ходи туда-сюда, была охота.
- Не люблю просить и унижаться. Для меня лучше украсть.
- Ты прав малец . Я и сам такой. Откуда будешь?
- Из соседнего посёлка.
Я сходил, взял деньги и вернулся назад, благо было недалеко. По дороге я размышлял о превратностях судьбы. Вместо того, чтобы ходить в какой-нибудь кружок, ребёнку приходится заниматься вымогательством, чтобы заработать себе на хлеб. Одних аист приносит в благополучный семьи, и они растут на всём готовом. Другим везёт меньше. Эти дети быстро взрослеют или рождаются уже взрослыми. Пацан поджидал меня, сидя на траве. Я подошёл и присел рядом. Он не испугался, и не убежал, видно понял, что я не держу на него зла.
- На, возьми, сдачи не надо, - сказал я и протянул ему пятитысячную купюру. Он взял её со словами :
 - Спасибо добрый. Вещи твои вон там, в кустах.
- Ты смотри поосторожней. Рано или поздно, нарвёшься, - предупредил я его.
- Мне плевать. Хуже не будет, - ответил пацан.
- Смотри сам. Тебе жить.
- Какая это жизнь!
- Какая есть. У каждого она своя. Попробуй её изменить. Как не знаю. Здесь я тебе не советчик. Со  своей бы разобраться.
- Что, тут знать. Помрёт бабка, рано или поздно, тогда мне одна дорога в детдом. А, потом как кривая вывезет. Я, и в детдоме не пропаду. Там хоть накормят бесплатно. Если что не так, убегу.
- Ладно если бы так, - с этими словами я поднялся и пошёл обратно к себе, коротать вечер. Малой, так и остался сидеть, о чём-то размышляя.

Я сидел в кресле - качалке перед домом, ни о чём не думая, и с наслаждением потягивал пиво. Вокруг летали раи. Солнце садилось, жара спадала. В траве трещали кузнечики, как целый симфонический оркестр. На мангале жарилось  мясо, распространяя на всю округу божественный аромат, от которого можно было сойти с ума.
- Хорошо то как! Если есть Рай, то это здесь. Так бы и просидел бы так всю жизнь, - размечтался я.
Моим мечтам, к сожалению, не суждено было сбыться. Только я отхлебнул из бутылки, в калитку завалилась соседка по даче, женщина пышных форм, я бы даже сказал, очень пышных. Везёт мне на соседок. Она посмотрела на меня многообещающим взглядом и произнесла :
- Добрый вечер. Я вижу тут кто-то есть. Дай думаю, зайду, проверю, может залез кто чужой. Давно вас, что-то не было видно.
У меня от такой неожиданности пиво пошло не в то горло, и я чуть не поперхнулся.
- Тебя тут только не хватало! Небось, жратву учуяла. Теперь не отвяжешься. Кончилось моё счастье. Никуда от вас б***** не спрячешься, - раздражённо подумал я, а сам с ехидством сказал :
- Соседушка, дорогая, заходите, мне вас так не хватало.
Ну, что её гнать, что ли? Такую дюймовочку пожалуй прогонишь, одной сиськой пришибет. От моих слов она растаяла, расцвела майской розой на помойке, и поплыла ко мне, как акула на запах крови, учуяв добычу, виляя своим огромным задом. Чертик, сидевший спокойно во мне, засучил ножками и попросился наружу. За обломанный вечер душа требовала мести. Соседка была девушкой самостоятельной, я бы даже сказал наглой. Не дожидаясь от меня ухаживаний, что было правильно, сама нашла табуретку, уселась на неё рядом со мной, взяла себе шампур, и лихо принялась уничтожать шашлык, запивая его пивом, которое достала из ведра с ледяной водой из колодца,  стоявшего, тут же, рядом.  Я тоже кушал, любуясь представительницей «слабого» пола и удивлялся её простоте.
- Да! Есть женщины в Русских селеньях.
- Пиво без водки, деньги на ветер, - изрекла она прожевав, прописную истину, умяв один шампур и взяв другой. - Наливай сосед, а то уйду.
- Уйдёшь ты пожалуй! - подумал я, а сам достал бутылку водки из того же ведра и разлил в тару.
- Дай Бог не последняя! - сказала соседка тост и лихо опрокинула стопку.
Я тоже выпил. Масть пошла. Как и следовало ожидать, захмелев, соседка недвусмысленно стала намекать, что её душа, а главное тело хочет любви и начала ко мне приставать. Мне стало страшно, очень уж не хотелось героически закончить свою жизнь бросившись под танк. Моя незваная гостья всё напирала и напирала. Когда дело приняло крутой поворот, я предложил ей :
- Полезли на сеновал. У меня на чердаке насушено свежее, ароматное сено. Хочется романтики. Тем более кровать у меня здесь старая, разломанная, боюсь не выдюжит наших порывов страсти, и развалится. Да и белья у меня нет. Что, с мужика взять? Не знал, что мне выпадет такое счастье, а то бы подготовился.
Про сено я соврал. Зачем мне сено, если коровы у меня нет. Тем более, зачем корова на даче? Но она думала в этот момент совсем не о том, и повелась. Я приставил лестницу к дому и как джентльмен пропустил женщину вперёд. Соседка героически полезла вверх, предвкушая море удовольствия. Лестница трещала и скрипела под её тяжестью, но держалась. Я опасался, что ступеньки сломаются , и моя избранница рухнет вниз, придавив меня всем своим весом, поэтому стоял внизу, немного в стороне, любуясь великолепным зрелищем. Всё обошлось. Она благополучно добралась  до чердачного окна и забралась в него. Оттуда, глядя на меня, она произнесла с нежностью :
- Иди ко мне, любовь моя, я вся кипю.
- Щас, размечталась! - ответил я ей со злорадством, убрал лестницу, и закинул её в бурьян, чтобы ни кто не смог найти. Соседка сначала не поняла юмора. Потом до неё дошло и она принялась громко крыть меня матом, что меня очень забавляло.  Наслаждаясь этой музыкой, я спокойно доел мясо и допил пиво. Затем я позвонил пожарным, сказав им, что у меня горит дача. Потом я вызвал полицию, сообщив дежурному, что ко мне на чердак залез вор. Я представил себе, сколько будет вопросов, когда они приедут, и обнаружат колоритную бабищу, на крыше чужой дачи, которая не может слезть оттуда.  Как она им будет объяснять своё присутствие там, я не знал. Смешная картина. Естественно сбегутся зеваки и посмеются от души. Веселья происходящему добавят попытки её снять. Ещё немного поиздевавшись над страдалицей, я морально удовлетворенный, поспешил на станцию, успевая ещё на последнюю электричку.

Соседка сидела на пыльном чердаке и крыла меня на чем свет стоит. Ей было обидно до слез. Как она могла так глупо попасться на крючок? Вот дура!
- Козёл! - прокричала она, видимо в мой адрес, но чердак, ничего ей на это не ответил.
- Как же мне отсюда выбраться? - подумала соседка. - Не сидеть же здесь вечно. Кричать и звать на помощь не хотелось - сбежится народ, потом сраму не оберешься. Она выглянула в чердачное окно. Мимо по улице проходил какой-то мужик, по виду алкаш.
- Мужчина! Подойдите сюда. Помогите бедной женщине! - крикнула соседка ему.
Он остановился и закрутил головой, не понимая  откуда его зовут. Потом разглядел источник звука, и в недоумении уставился на неё. Постояв так немного, мужик зашёл в калитку и спросил :
- Какие проблемы красавица?
- Снимите меня с крыши, - попросила его соседка.
- Как залезла, так и слезай. Как я тебя сниму? – ответил он.
- Лестница упала. Приставьте её назад.
- Нет тут никакой лестницы.
- Этот подлец, и лестницу с собой уволок, - подумала она про меня, и опять разразилась бранью.
- Поищите её где-нибудь , я вас умоляю!
- Где я тебе её найду. Оно  мне надо! Как тебя вообще туда занесло? Это твоя дача?
- Нет.
- А, хозяин где?
- Обманул меня негодник . Оставил тут одну. Уехал, и лестницу с собой прихватил. Помогите. У вас, что жалости нет?
- Забралась неизвестно зачем на чужой чердак и ещё о жалости толкует. Пожалеешь, а потом привлекут, чего доброго за соучастие. Может быть ты воровка.
- Не воровка я! Что тут красть то! Войдите в положение. Я отблагодарю. У меня и деньги есть, и водка найдётся.
- С этого надо было и начинать. Сейчас за друганами схожу, покумекаем, как вас оттуда снять. Заодно лестницу по пути поищу.
Мужик ушёл, и через некоторое время привёл с собой ещё двоих кендырей. Лестницы у них с собой не было. Зато был пузырь. Они стали соображать на троих, обсуждая  план действий. Их диспут прервал вой сирены. Подъехала пожарная машина. Сразу же, из ниоткуда образовалась толпа. Народ у нас любопытный. Всем было интересно. Что горит? Где горит?  Пожара никто не наблюдал. Непонятно было, что происходит, но было весело. Пожарные  тоже ничего не понимали. Ни дыма, ни огня не было, только на крыше дачи, которая должна была гореть, сидела какая-то баба и дико смотрела на происходящее. Приехал  наряд полиции. Из патрульного УАЗика  вылез сержант с автоматом, и ещё двое полицейских.
- Граждане, что происходит? - поинтересовался он, наблюдая нарушение общественного порядка, и даму на крыше. Выдвигались разные версии :
- Муж её туда заманил, а сам к любовнице убежал.
- Нет, не к любовнице, а на рыбалку.
- Не на рыбалку, а пиво пить с мужиками.
- Не так всё было. Она там, на чердаке занималась любовью с хозяином дачи. Её муж их там застукал. Любовника убил сгоряча и потащил где-то закапывать, а ей говорит : «Вернусь, и тебя пришибу».
- Не бреши. Откуда ты знаешь, что он так сказал? Тебя же там не было. Свечку, что ли держала?
 - Знаю, что говорю.
- Она начальник кур полезла воровать. А, у неё самой лестницу сперли.
- Дурак! Откуда там курам взяться? Крыс то и то нет. Дача пустует постоянно. Хозяин появляется редко, раз в год, на пару дней. Я его как-то видел.
- Может она бомж, и ей жить негде?
- Хозяйка она соседней дачи, знаю я. Только, что её сюда-то занесло?
- Может, прячется от кого?
- Погляди на неё. От кого она может прятаться? От неё самой нужно прятаться. Сама кого хочешь зашибет.
Много ещё чего плели. Сержант почесал затылок, надо было как-то решать проблему. Пожарные стояли в нерешительности неподалеку, и тоже слушали эти бредни. Начальник пожарного расчёта недоумевал :
- Говорят : «Нет дыма без огня». Тут ни дыма, ни огня. Ложный вызов получается. А народ толпится. Что за несанкционированный митинг? Сейчас разгоним. Зря , что ли приехали?
- Не надо, - возразил ему один из пожарных, это не митинг, это народ собрался из любопытства. Надо кого-то снимать с крыши, вот нас и вызвали.
- Идиоты. Звонили бы в МЧС, если на то пошло, - выругался начальник.
- Нет, вызвали на пожар, я точно знаю.
- Странно. Ну, раз пожара нет, будем действовать по обстоятельствам. Кого там надо снимать?
- Вон, видите бабенка. Вот её.
- Ну, что же, поможем человеку в беде. Может медаль дадут "За отвагу на пожаре".
- Пожара же нет.
- Тогда просто "За отвагу".

Пожарные  приставили выдвижную лестницу к дому и предложили красавице спуститься на грешную землю. Соседка слезть не смогла, так как, уже окончательно протрезвела, и жутко боялась высоты. Еще недавно, путь наверх дался ей намного легче. Они мучались с ней, и так, и сяк, но безрезультатно. Женщина только визжала и упиралась. Тогда пожарные, бросив все свои тщетные попытки, растянули внизу брезент. Соседка закрыла глаза и прыгнула. Сил огнеборцам не хватило  удержать такую тушу, и они все попадали, образовав кучу – малу. Народ ржал, глядя на бесплатное представление. Когда женщина на карачках, чудом себе ничего не отбив, выбралась из кучи, сержант подошёл к ней и строго спросил : 
- Признавайтесь гражданочка. Как вы оказались на чужом чердаке? Она упорно молчала.
- Если вы будете играть в молчанку, то вас привлекут к уголовной ответственности, за проникновение в чужое жилище, - продолжил он.
После этих слов, баба, со слезами на глазах, честно всё рассказала. Долго потом этот анекдот менты пересказывали своим друзьям и знакомым.


Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, я увидел соседскую девочку – подростка, сидящую на подоконнике. Её звали Катя. Мы были с ней хорошо знакомы и при встрече всегда обязательно о чём-нибудь болтали. Мне было с ней интересно общаться. В отличие от своих сверстниц с куриными мозгами, она не была набитой дурой, вечно зависающей в телефоне. Катя умела чётко излагать свои мысли, имела свой взгляд на мир и собственное мнение. Выглядела она экстравагантно и вызывающе, потому, что была, какой-то там неформалкой. Я в этом не разбираюсь. Ей не повезло с отцом. Пьяница, и дебошир, он терроризировал всю семью. Напившись, эта мразь, начинала самоутверждаться в собственных глазах и распускала руки.
- Что домой не идёшь? - поинтересовался я, проходя мимо, хотя заранее знал ответ.
- Папаша опять нажрался. Мать гоняет, и мне чуть не прилетело, еле успела слинять.
- Бьёт, значит любит, - философски заметил я.
- Да. Только от такой любви у неё, потом, вся морда в щепки.
- Почему она не заявит в полицию?
- Боится. Запугал он её до смерти козёл. Ещё мне кажется, что мать мазохистка, если терпит и прощает, - ответила мне Катюша, и со злостью добавила :
- Пускай делают, что хотят. Я-то в чём виновата? Школу закончу и свалю отсюда ко всем чертям, учиться или работать.
- Правильно вали, а то когда-нибудь не выдержишь и возьмёшь  грех на душу. Грохнешь отца родного с горяча. Сиди потом за него.
Мы немного помолчали, потом я спросил :
- Чего интересного скажешь?
- Я недавно прочитала в одном журнале, что некоторые виды черепах дышат жопой, - ответила Катя.
- Многие люди вообще всё делают через это место, - заметил я. - А, ещё чего нового?
- В нашем парке орудует сексуальный маньяк.
- Жуть какая!
- Да, жуть. По вечерам там от одиноких баб не протолкнуться. Надеяться на чудо. Только, что толку?  Всех не осчастливишь. Их много, а он один.
- А, в политике что?
- В думе внесли предложение, на рассмотрение, возродить крепостное право на Руси.
- Эти могут.
- Шучу я.
- Всё к этому идёт. Ладно, я пойду, что-то притомился.  Ты прости меня, пустил бы тебя к себе переночевать, но боюсь, люди неправильно поймут. Они судят по себе, хоть я и плевать хотел на их мнение, но сама знаешь, пойдут сплетни, потом не отмоешься. Ещё чего доброго твои предки заявление в полицию накатают на меня, за совращение несовершеннолетней. Доказывай потом, что ты не верблюд, - произнёс я уставшим голосом.
- Ладно, не парься, - успокоила меня моя юная подруга. - Мне не привыкать здесь сидеть. Только будь другом, сделай кофейку.
Я сбегал домой, вернулся обратно, принеся ей большую кружку кофе и тарелку с бутербродами.
- Посуду когда поешь, поставь перед дверью, - попросил я. - Не буди меня.
Катя кивнула мне головой.

Семён очнулся с тяжёлой головой. Он лежал на кровати, прямо в одежде. Встав, сильно пошатываясь, его не по-детски штормило, видать нажрался, он прошёл на кухню. На столе, рядом с пепельницей полной окурков и тарелкой с солеными огурцами, стояла бутылка, в которой было чуть на донышке. Семён вылил остатки  водки в рот, прямо из горла, и поморщившись заорал :
- Мать, ты где? - но ответа не услышал.
- Есть кто живой? Найду, убью. У меня тут родник иссяк, - заводился Семён всё больше и больше.
В ответ ему была только тишина. Голова гудела как колокол. Душа требовала продолжения банкета. Нужно было срочно заслать кого-нибудь за пузырём. Он заглянул в комнату. В кресле сидела жена и со страхом глядела на него. Под глазом у неё красовался, огромный фингал.
- Это, наверное я ей спьяну подсветил, - подумал Семён. - Я. Кто ещё? Ничего не помню.
- Метнись за водкой, трубы горят, - приказал он ей.
- Куда я в таком виде? – промолвила жалостливо жена.
- Я не понял, бунт на корабле? - угрожающе прохрипел любящий супруг, и двинулся на неё сжав кулаки .
- Сёма, пожалуйста, не надо! - взмолилась она. - Катьку пошли.
- А, где она?
- На лестнице, наверное. Где ещё?
- Ладно. Живи, - проявил благодушие гроза женщин и детей.
Семён вышел из на лестничную клетку и увидел дочь, сидящую на подоконнике.
- Хорошо устроилась. Сгоняй за водярой, - сказал он ей, протягивая деньги.
- Да, пошёл ты! - ответило с ненавистью родное чадо.
- Ты как с отцом разговариваешь стерва? - вскипел добрый папа, и ринулся к дочери.
Катя хотела убежать, но он успел схватить её за рукав куртки. Она попыталась освободиться и резко дернула рукой. Семён оступился и не удержавшись, покатился вниз по лестнице, по пути собрав все ступеньки. В конце своего пути он хорошо приложился своей дурной башкой об угол, и потерял сознание.

Утро. Если ты проснулся живым, значит, ещё один день тебе подарен Богом, и тебе предстоит сделать ещё один шаг по жизненному пути. Можно написать ещё одну страницу книги твоей жизни. Надо попытаться провести этот день с пользой. Можно конечно скоротать его на диване, никто не неволит, на работу только завтра, но мне надоело сидеть дома. У меня возникла мысль прогуляться по городу. Одевшись, я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Тут, я увидел соседа, отца Кати, распростёртого на полу. Можно было подумать, что он пьяный, но возле его головы разлилась лужица крови.
- Бог он всё видит! Как же тебя угораздило? - подумал я и пхнул его ногой. Сосед никак на это не среагировал.
- Сдох наверное, - с этой мыслью я равнодушно перешагнул через тело и продолжил спускаться вниз. Я не стал  вызывать скорую и полицию. Давно всем известно, что ни одно доброе дело, не остается безнаказанным. Блюстители закона меня же и обвинят во всем. У них так принято, кто нашёл труп, тот и преступник. А, может быть врачи, чего доброго, возьмут этот труп и откачают. Доброта хорошим людям больше вредит, чем приносит пользу, - размышлял я. - Ещё неизвестно, что хуже оставить его здесь подыхать, или спасти, чтобы он продолжал и дальше издеваться над своими родными. Вообще добра и зла не существует. Их придумали в своих интересах самые ушлые представители рода человеческого, вместе с моралью, законом и религией, в своих интересах. Люди ведут себя по разному. Одни честно показывает свою гнилую натуру, а другие лицемерно притворяются добренькими. Все плохие. Не надо строить иллюзий на чужой счёт. С таким убеждением легче жить. Когда не ждёшь от человека ничего хорошего, потом не будешь плакать от разочарования и обиды, а предательство воспримешь, как должное. Жалкие, ничтожные, людишки! Все вы сетуете на жизнь, а сами цепляйтесь за неё, боясь умереть, не понимая, что вы давно уже мертвы, и ваши разлагающиеся и смердящие, живые трупы, плавают по реке жизни, боясь утонуть. Вы клянете её, мучаясь от безысходности, но упорно продолжаете своё существование, хотя вас жить никто не заставляет. Не подумайте, я не склоняю никого к самоубийству. Нет. Просто если вы так цените свою никчёмную жизнь, то живите и не нойте. В отличие от других, я умереть не боюсь, как-то смирился с неизбежным концом. Смерти тоже не ищу. Живу без претензий на лучшее, принимаю всё как есть, без нытья. Пью свою жизнь как палёную водку, вонючую, горькую и противную, кривясь от отвращения, стопку за стопкой, день за днём, хмелею от неё и не жалуюсь, не ропщу, как другие, доволен и по-своему счастлив, пытаюсь извлекать из неё приятные моменты. Я невольно вспомнил свою маму, земля ей пухом. Она одна меня понимала и знала настоящего.
- Не в ком-то ты не нуждаешься. Никто тебе не нужен, - говорила она, без тени упрёка и ласково добавляла :
- Хороший ты сына, но чудак на букву «М».
Я её безумно любил. Мне поэтому и умереть не страшно. Хоть и неизвестно, что нас там ждёт, но там моя мама, и она меня в обиду не даст.
С этими мыслями я вышел из подъезда и отправился на прогулку, сам ещё не зная куда, довольный тем, что моё равнодушие облегчит жизнь Катьке. Не придумав ничего лучшего, я зарулил в городской парк, облюбовал себе лавочку, и с комфортом устроился на ней. Народу было мало, лишь изредка, мимо меня, прогуливались мамаши с колясками. Подтягивая пиво и хрустя очень вредными, но вкусными чипсами, я наслаждался похожим летним утром, каждым его мгновеньем. Это в моём представлении, было проводить время с пользой. Идти куда-то мне уже расхотелось. Покончив с чипсами, я стал курить, получая огромное удовольствие от каждой затяжки. Бывают в этой жизни приятные моменты. Меня пробило на умные мысли. Невдалеке дворники - эмигранты убирали кучу мусора. Посмотришь на этих "индейцев" в оранжевых жилетах, с метлой или лопатой в одной руке и смартфоном другой, отдавая дань времени,  позавидуешь. Им не надо думать о смысле жизни, он у них уже есть. Повкалывают в столице дураками, потерпят немного, и вернуться домой обеспеченными по их меркам людьми. На заработанные деньги построят дом, женятся,  купят овец, будут сами плодиться и отару разводить. Что им надо для счастья? Большую семью, много баранов и много детей, таких же баранов. А, тут сидишь и забиваешь себе голову всякими заумными глупостями :
- Зачем я пришёл в этот мир? Какой след я оставлю потомкам на этой Земле?
Проще надо быть.
Моё уединение было недолгим. Я, судя по всему,  чем-то не угодил Богу, и даже догадываюсь чем. Ко мне подсел, какой-то старый пердун, хотя свободных лавочек вокруг было полно, и сходу начал на меня наезжать :
- Затушите сигарету. Нельзя курить в общественных местах! - заявил он с раздражением.
Я ничего не ответил и выкинул бычок в урну, с презрением глядя на него. Как законопослушный гражданин он был прав, а как человек нет. Человек, как я понял, он был так себе. Этакий моралист – активист, с активной гражданской позицией, от не хрен делать. Портить людям жизнь, мне кажется, было его хобби. В своё свободное время старикан видимо, рыскал по парку, выискивая таких же как я, и портил им настроение. Как он с таким развлечением дожил до своих лет, ума не приложу. Я мог подняться и уйти в другое место, но, боюсь  он меня бы меня и там достал.
- Распивать спиртные напитки тоже запрещено, - продолжил он.
- Отец, ты, что до меня докопался? Делать, что ли нечего? - спросил я его.
- Я тебе не отец, и не надо мне грубить, а то полицию позову. Будешь знать. Сидит, тут понимаешь тунеядец, в разгар рабочего дня, пиво пьёт и на баб глазеет. Я вот в твои годы горы ворочал, план перевыполнял, не прогуливал, - резко ответил он.
- А, полком не командовал? - поинтересовался я.
Дед ничего не ответил.
- Мне не судьба горы ворочать. Ты уж прости, - стал я оправдываться. - У меня гипертония и аллергия на физический труд. Мне вкалывать категорически противопоказано.
- Ну, я же говорю : Дармоед, - сделал вывод поборник порядка. - Сталина на вас нет!
Я конечно уважаю старость, но люди с плохим характером, вызывают у меня неприязнь, независимо от возраста, когда они выставляет его напоказ. У меня характер тоже не сахар, но я его прячу глубоко внутри себя. Мне так хотелось послать старпера куда подальше, но я сдержался. А, надо было. Даже если ты уверен в своей правоте, нельзя другого человека заставлять жить по своим принципам, навязывать ему свои убеждения, принуждать его, что-то делать не по его воле, учить его жизни и насиловать ему мозг. Вот так.
Старик не унимался и продолжал читать мне мораль. Мне надоело все это слушать, и я его спросил :
- Раньше, при Советской власти, жили хорошо?
- Замечательно жили, не то, что сейчас, - ответил он.
- Честно трудились? Пятилетки выполняли? Коммунизм строили?
- Строили.
- В те времена в парках пиво пили и курили сидя на лавочках. Тогда это было в порядке вещей, и всех это устраивало. И вот к власти пришли, но ты сам знаешь кто, и стали принимать дурацкие законы, чтобы создать видимость заботы о людях. Вот и получается, что ничто так не ухудшает нашу жизнь, как меры правительства по её улучшению. Тебе это нравится?
- Нет, не нравится!
- Мне тоже. Я вот тут сижу, никого не трогаю, не ругаюсь матом, не хулиганю. Мне хорошо, а ты меня обламываешь. Что же ты родной пособничаешь буржуям? По все видимости коммунистом был когда-то, а теперь льёшь воду на мельницу империализма.
От моих слов дед насупился, не зная, что ответить. В его мозгу, что-то не срасталось, сломались все убеждения и стереотипы. Через некоторое время он произнёс трясущимися губами :
- Ну, ты загнул! Никакую воду я не куда не лью, а пользу приношу обществу, в отличие от тебя. Чем мне ещё на пенсии заняться?
- Помидоры на даче выращивай, больше будет пользы. Займись делом, не трепи людям нервы.
- Ты гад! - выругался неутомимый борец за соблюдение законов и указов ненавистной ему власти. - Нет у меня дачи. Потом он заявил: - Такие как ты виноваты, что союз развалили. Захотелось вам жить лучше. Продались за драные  джинсы и жвачку. И, что получили взамен? Куда не погляди, кругом одни воры, дураки, и педерасты, и в политике, и в жизни. Телевизор хоть не включай, одна реклама, вранье, и разврат. Продукты  все дорогие и сделаны из неизвестно чего. За коммуналку дерут в три шкуры, а пенсии кот наплакал. Всё вы бездельники.
Старикан ещё долго бы распрягался, но я не стал дальше слушать его брюзжание, встал, и как оплеванный поплелся домой, проклиная себя за то, что вышел из дома в свой законный выходной.
- Что за напасть? Нигде мне жизни нет. Больше никуда не поеду и не пойду, - решил я в расстроенных чувствах.
Настроение было безнадежно испорчено. Мир опять стал серым и унылым, несмотря на светящее солнце. Когда я поднимался к себе, соседа на лестничной площадке уже не было.
- Или в больницу увезли, или в морг. Потом узнаю у Катьки, чем дело кончилось, - подумал я, и зашагал дальше в своё убежище.
- Уж там-то меня никто не достанет, - надеялся я.
На душе было погано. Есть известный, мною много раз проверенный способ, снятия стресса. Это битье посуды. Я вычитал про него в каком-то научном журнале. Берёшь, что-нибудь бьющееся, и разбиваешь это что-то, обо что-то, с резким выдохом. Стресс как рукой снимает. С  таким способом мне скоро пить и есть станет не из чего. Я взял с полки гранёный стакан, и со всей дури  жахнул его об пол. Вроде полегчало. Сразу захотелось есть. Чтобы поднять настроение, мне пришла в голову идея устроить себе ужин при свечах, воспользовавшись советом той наглой кассирши из супермаркета, с подачи которой в моем холодильнике лежал кусочек копчёной лососины, и ждал своего часа. Нужно время от времени устраивать себе маленькие радости, когда уже совсем становится невмоготу. Надо бросать всё, и уезжать куда-нибудь в глушь, на природу, подальше от всех, уединяться в библиотеке, или в толпе, садиться в автобус и ехать всё равно куда, глазея в окно. Приходить домой и сидеть там, отгородившись от всего мира, как рак отшельник в своей раковине, отключать мозг, стараясь забыть все плохое, что случилось с тобой. Гнать из него поганой метлой, все обиды, все проблемы, и все негативные мысли. Сидеть и просто наслаждаться вкусным ужином, хорошей музыкой или просто тишиной. Из этих кирпичиков можно сложить для себя вполне сносное счастье. Это даже нужно сделать, иначе можно сдохнуть от тоски, или сойти с ума. Много способов себя осчастливить, но в этот вечер я выбрал гастрономический. Пока у тебя еще есть зубы, работает желудок, и сам ты еще функционируешь, наслаждайся вкусной пищей, только не обжирайся, во всём нужно знать меру. Конечно, не хлебом единым, но я предпочел в этот раз хлебом. По-другому у меня, что-то, в последнее время, осчастливить себя не очень получается. Я начал приготовление праздничного ужина с курицы, мраморной говядины у меня не было, мне такое удовольствие не по карману. Слава Богу хоть на курицу хватает. Достав тушку из холодильника, я вонзил в неё нож, и начал разделывать на составные части, представляя себе, что это не курица, а тот старый хрыч из парка. Этот обряд тоже добавил мне позитива, как и разбитый стакан. Я перемешал куски с маринадом, сложил в форму для запекания, и с лёгким сердцем отправил расчлененного борца за общественный порядок в крематорий. Через час, примерно, он будет готов к употреблению. Вот такая магия Вуду. Прошу не судить меня строго. Дед наверное там объикался. Будет знать как меня трогать. Я начал сервировать стол, нарезал лососину на тонкие ломтики и красиво разложил их на тарелке, украсив дольками лимона и зеленью. Достал из серванта красивый бокал, венецианского стекла, серебряные вилку и ножик, которые приобрёл как-то в антикварном магазине, специально для таких случаев, и поместил всё рядом с тарелкой. Пора было начинать трапезу. Я уселся за стол и приступил к священнодействию. Подцепив вилкой кусочек рыбного деликатеса, я посмаковал его, закрыв глаза от удовольствия и проглотил, запив вином. Сразу жизнь наполнилась радужными красками. Пока я так строил из себя аристократа, подоспело горячее. Тут уж я дал волю своему зверском аппетиту, и зная себе меру, нажрался до отвала. От деда остались только косточки. Меня сразу, что-то потянуло на сон. Помыв посуду я отправился на боковую. Только я заснул, как раздался звонок в дверь, разбудив меня.
- Не буду открывать, - решил я.
Визитер продолжал названивать.
- Господи! Кому там ещё неймётся? - взмолился я. - Нет мне покоя.
Я встал и проклиная всё на свете поплелся в коридор. В дверном глазке я увидел знакомую рожу соседа Семёна, с перевязанной головой, которого я уже похоронил.
- Живучий гад , - подумал я с сожалением и открыл дверь.
Он смотрел на меня как-то недоброжелательно. На его физиономии отразилось всё несовершенство этого мира. Если исходить из того, что лицо есть отражение души, то какая там была мерзость внутри, трудно себе представить. Прямо с порога Семён спросил :
- Танька у тебя?
- Что, ей тут делать? - ответил я.
- Но вы же с ней якшаетесь. Что ты думаешь, я не догадываюсь про ваши шашни ?
- Ерунду не говори. Она ещё ребёнок. Мы с ней просто общаемся.
- Ребёнок? Девка в самом соку! Наливай мне выпить, а то я за себя не ручаюсь.
- Скандала мне только не хватало, - подумал я.
Сосед был пьян и неизвестно, что можно было от него ожидать.
- Ладно, только в дом не приглашаю. Выпьем здесь в подъезде.
- В дом он не приглашает. Брезгует! Точно Танька у него стерва. Сучка малолетняя, - бубнил он себе под нос.
Когда спускались на пролет ниже, я подставил ему подножку, и сосед покатился вниз по ступенькам, тем же маршрутом. А, говорят, что снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает. Я спустился, в след за ним, поставив бутылку со стаканами на подоконник. Он лежал без движения, видно  потерял сознание и в этот раз.
- Что же, ты мразота, так плохо себя ведёшь? Нехорошо! - произнёс я, взял его за загривок и хорошо приложил виском об порожек. Не будет меня будить. Потом я пощупал пульс и убедившись что мой ночной гость отдал концы, с чувством выполненного долга, поднялся к себе в квартиру, забрав водку и стаканы, чтобы не оставлять улик.
- Гори в аду! - говорил я тщательно моя руки в ванной. - Если с первого раза не понимаешь скотина.
Я выпил водки, чтобы успокоить нервы, покурил и пошёл спать, надеясь, что, хоть на этот раз, меня никто не побеспокоит. Ни сожаления, ни сострадания не было. Просто раздавил клопа и всё. Сделал мир чуть-чуть чище.

Я не националист, но меня бесят эти иноземные лица кругом, куда ни посмотри, и жутко раздражают громкие разговоры этих лиц, по телефону или между собой, в общественных местах. Режущая слух речь звучит отовсюду. Они везде - на улицах, в магазинах, в метро. Везде! Нет их только в моих снах. Их много. Их слишком много! Всё это раздражает, но приходится терпеть. Мы же гостеприимный народ. Этот город стал новым Вавилоном. Понаехали! Все прутся сюда на заработки, за новой жизнью, да мало ли еще зачем. Москва город надежд и возможностей. В эту кормушку текут финансовые потоки со всей страны, вот и едут сюда из бывших братских республик, все кому не лень, чтобы обеспечить себя и свою семью. Всех их можно понять, но нам от этого не легче. Такое чувство, что ты живешь не у себя дома, а заграницей. Всё бы ничего, но когда гости начинают чувствовать себя хозяевами, ведут себя нагло и вызывающе, относятся к русским с презрением, терпению приходит конец.
Я шёл домой. Из подворотни доносились выкрики с каким-то нерусским акцентом. Зайдя туда, я увидел неприятную картину, от которой мне стало не по себе. Три хача жестоко избивали молодого человека. Рядом, у стены, стояла девушка, плакала, и умоляла их перестать. Они отвечали ей на это нецензурной бранью. Это был, я думаю,  её парень, или просто случайный прохожий, у которого хватило смелости вступиться за юное создание. Заступник лежал на земле, весь избитый и уже не оказывал сопротивления. Лица Кавказской национальности продолжали носить ему удары ногами. Мне кажется  он изначально его не оказывал, так как был хилого телосложения и интеллигентного вида, хотя от его интеллигенции уже не осталось и следа. Был он весь в грязи и крови, одежда на нем была порвана а разбитые очки валялись рядом. Вместо того, чтобы ходить в секцию каратэ, паренёк судя по всему, увлекался музыкой или шахматами, поэтому уроженцы гор, с детства занимающихся борьбой, есть у них такая национальная традиция, избивали его, а не он их. Я тоже не был приверженцем единоборств, так как был по природе своей ленив, и в глубине души уверен, что никакой «черный пояс» не устоит против пистолета. Для таких случаев у меня при себе всегда был «травмат» - с ним как-то спокойнее. Я надвинул кепку на глаза, подошел поближе, и вежливо попросил прекратить безобразие. Мой благородный порыв здесь не поняли. Отморозки, уверенные в своём превосходстве, грубо послали меня куда подальше, пообещав тоже урыть, если не исчезну, наговорив в при этом всяких пошлостей про то, что они делали с моей мамой, и мою, по их мнению, нетрадиционную сексуальную ориентацию. Они, конечно, так бы и сделали - сила есть, ума не надо, но прозвучали выстрелы. Я обиделся на гнусные оскорбления, и целил  им пониже живота. Видит Бог, не удержался. Хулиганы завыли от боли и сложились. Инцидент был исчерпан. Я хотел спокойно уйти, но видно тупых, ничему жизнь не учит. В мой адрес посыпались угрозы и проклятия. Меня пообещали достать из-под земли и вырвать мне кишки. Зачем мне рисковать своими кишками?
- Не хотите успокаиваться, - ваше дело, - подумал я, взял и засадил каждому резиновую пулю прямо в лоб. Не надо будить во мне зверя. Если и выживут, то останутся дураками, на всю жизнь. Пускай потом менты и их многочисленная родня, по их невнятным показаниям меня ищут, если они вообще смогут что-то сказать. Девчонка лица моего не видела, а парень и подавно. Он был в отключке.
- Может мне когда-нибудь придется ответить за всё, - думал я исчезая из подворотни с облегчённой душой, - а, может быть и нет. Как повезет. Это мой выбор вмешаться или пройти мимо. В этом мире должна быть справедливость.

- Из пяти касс работала только одна. Кассирша тупила, покупатели тоже. Время тянулось бесконечно. Этому кошмару не было видно ни конца, ни края. Очередь зависла в тягостном ожидании. Казалось, что она никогда не сдвинется с мёртвой точки. Моё терпение, в конце концов, лопнуло. Я бросил тележку с продуктами и матерясь направился к выходу из магазина.
- Псих , какой-то, - донеслось до моих ушей.
- Я, вам устрою свободную кассу, - пробурчал я себе под нос.
Долго я вынашивал эту пакость. Настало время расплаты за мои истрепанные нервы. Мы семьдесят лет строили Коммунизм. Строили, строили, не построили. На той ж*** и съехали. Я его сотворю, правда, не по всей стране, а в отдельно взятом магазине. Сказано-сделано. Была раньше такая телепередача, «Очумелые ручки» называлась. Мне она очень нравилась. У меня ручки тоже очень умелые, да ещё в юном возрасте ходил я в Дом пионеров, посещал радиотехнический кружок. Так, что есть навыки для технического творчества, когда надо. Изготовил я, долгими зимними вечерами, уже тогда у меня созрел этот план, не буду говорить как, а то вам самим захочется, бомбу с часовым механизмом. Не то, чтобы бомбу, а такой приборчик, размером с ладонь, выпускающий слезоточивый газ, когда нужно. Он лежал у меня дома и ждал своего часа. Этот час настал. На следующий день, я снова заявился в магазин. Всё было точно, так же, и толпа народа, и километровая очередь на кассу. Я злорадствовал. Сегодня должна была состояться акция возмездия. Ничего не подозревающие люди толпились в ожидании и нервничали. Всем было куда спешить. От этого процесс обслуживания не становился быстрее. Кто-то крикнул не выдержав :
- Позовите ещё кассира! 
Это не возымело ни малейшего действия. Я положил свою адскую машинку в ящик для сумок, перед этим установив время, запер его на ключ, взял тележку и направился затариваться продуктами в торговый зал. Можно было не спешить, у меня было ещё полчаса времени в запасе. Сегодня я барствовал. Всё было на халяву.
- Так. Колбаску берём самую дорогую. Сырок тоже. Рыбку копчёную не забываем. Разве я смогу себе потом позволить такую роскошь, при таких то ценах. Пойду-ка я ещё в отдел алкогольных напитков, надо же это дело отметить, при успешном завершении. За эти полчаса я насобирал полную тележку, затем подкатил её поближе кассе, и стал в сторонке, чтобы не затоптали когда все начнётся, посмотрел на часы, натянул себе втихаря на глаза очки для плавания, засунул в рот трубочку, соединённую в кармане с баллончиком со сжатым воздухом, и стал ждать, предвкушая грандиозное зрелище. Я не сказал, но для большего эффекта, должна была ещё включится сирена,  вмонтированная в прибор. Всё-таки я чудовище. Через некоторое время началось! Заиграла «музыка» и повалил едкий дым. Сначала люди ничего не поняли и стояли как бараны, тупо крутя головами. Потом у всех появилась резь в глазах и запершило в горле. Стало нечем дышать. Началась паника. Бабы визжали, мужики матерились. Кто посильнее отпихивал других. Кто послабее, сбитый с ног, полз на четвереньках. Затолкали какую-то бабку. Она завопила, обращаясь к молодому человеку ломящемуся, как и все по головам, мимо неё, к выходу :
- Сынок! Выведи меня отсюда, а то умру.
- Иди ты бабка к чёрту! Сам жить хочу, - ответил сынок на ходу.
Творился кошмар. Вся суть человеческой натуры проявилась здесь и сейчас. Каждый думал о своей шкуре, забыв про приличия. Все были настоящие, без притворства, обнажив свою натуру. Многие побросали тележки с продуктами. Были и такие, кто оказался хитрее. Они толкали их мимо кассы, задыхаясь и кашляя, с прищуренными глазами из которых градом катились слёзы, но не спешили расставаться с едой, когда появилась такая возможность, заиметь её на дармовщинку.
- Ну, и народ! - удивлялся я глядя на этих людей. - Их убивать будут, а они халявной колбасы из зубов не выпустят. Всё правильно. Грех не воспользоваться таким случаем, раз уж на то пошло.
В суматохе я беспрепятственно покинул магазин с хорошей добычей. Мне было проще. Я мог видеть и дышать в отличие от других. Затолкав тележку за угол, я переложил продукты в сумку. Всё прошло успешно. Нужно уносить ноги, пока не приехала полиция. Остаётся надеяться, что меня не найдут. Да, как найдёшь? Возле ящиков камеры нет, и никто не узнает, как там оказался мой сюрприз, кто и когда его туда положил. Шухер был, конечно грандиозный, но вроде обошлось без жертв.
- Завтра в новостях скажут, что к чему. Надо посмотреть, - решил я направляясь к дому, сгибаясь под тяжестью  сумки.
Сегодня у меня опять будет праздничный ужин.


Что-то я занемог. То-ли простыл, то-ли подхватил, какую ни будь заразу. Всего ломает и высокая температура.  Не пойду завтра на работу. Пойду к врачу, за больничным. Зарекался я никогда не ходить наши поликлиники, да что-то невмоготу стало. У нас на Руси вообще-то все болезни вполне успешно лечатся водкой. Водка лучшее лекарство. Водка с перцем, водка с солью, водка с куриным помётом, да ещё чёрт знает с чем. Водочный компресс или просто водка, когда душа болит. Что не говори, универсальное средство. Если водка всё таки не помогает, или нужно освобождение от работы, то ничего не остаётся, как идти в поликлинику, что вещь малоприятная.
Я решился, так как мне стало известно, что жизнь налаживается, и сейчас принимают по записи. По идее очередей не должно быть. Забыл я, что в России живу, и наивный направил свои стопы на приём к терапевту, предварительно записавшись по телефону. Потом только я понял, что ничего у нас не меняется, хоть сзаписью, хоть без записи, главное не умереть, а лучше выздороветь, дождавшись своей очереди. В назначенное время я подошёл кабинету. Возле него сидело и стояло много людей, томящихся в ожидании. Целая толпа больных, с мукой на лицах и с тоской в глазах. Хорошо было только бабкам. Они пришли сюда от скуки, потрындеть и похвастаться своими болячками друг перед другом.
- Я не понял! - громко сказал я. - Тут, что, живая очередь?
- Пока ещё да, - сострил какой-то мужик.
- По записи, - ответила мне женщина в очках, только, что толку, как зашла какая-то, так пропала. Врач ходит туда-сюда, а никого не принимает. У меня запись на 9:00, а сейчас почти двенадцать. С ума можно сойти!
Я вздохнул, пристроился в уголке, облокотившись о стену, и приготовился долго и упорно ждать. Из коридора вылетела шустрая бабенка, и ринулась прямо к двери кабинета, заявив на ходу :
- Мне только спросить.
Очередь была непреклонна и плотно держала оборону. Все были на нервах. Такие фокусы здесь не прокатывали. Я думал её порвут.
- Женщина, имейте совесть! Самая умная? Нам что, здесь до вечера сидеть из-за вас? – послышались голоса. - Те, кому только спроситьх, ждут как и все. Выписать рецепт тоже. Те, кто проходит платную медкомиссию, пускаем через одного.
Приём все - таки вёлся, но очень и очень медленно. Время тянулось бесконечно. У какой-то женщины начался приступ кашля. Бабуля, сидящая рядом, раздражённо заявила :
- Зачем  сюда припёрлась? Хочешь перезаражать всех? Если заболела то дома сиди. Нечего по больницам шастать.
Какому-то мужику повезло - он потерял сознание. Его занесли без очереди. Мне тоже, что-то поплохело и я подумал :
 - Если я упаду в обморок, то я буду за тем мужиком, которого занесли, или меня занесут через одного?
Не в силах больше терпеть я плюнул и ушёл. В холле висел таксофон. Я позвонил по нему в полицию и сообщил дежурному, что в здании поликлиники заложена бомба. Сразу вроде полегчало. Стерев платком с трубки отпечатки, я в спешке покинул проклятое место, решив для себя лучше сдохнуть, чем ещё раз сюда прийти. Вечером, перед сном я выпил стакан водки, две таблетки Парацетамола, кружку горячего чая с мёдом и лёг спать, укрывшись  двумя одеялами с головой, чтобы пропотеть. Утром как огурчик я вышел на работу как ни в чём, ни бывало.

Она сидела на остановке, вся такая несчастная и смотрела на меня жалобными глазами, как бездомная собачонка. Я как всегда бы прошёл мимо, какое мне до кого-то дело, но в этот раз не смог. Что-то меня в ней зацепило. Может быть, в небе планеты сошлись не тем боком и завтра солнце взойдёт не стой стороны. Я подсел рядом, помолчал с минуту, потом выдал :
- Вот, такая вот, фигня получается!
Девушка улыбнулась. Мы встали и пошли. Нам было неважно куда, лишь бы вместе. Не знаю. Это было какое-то наваждение.
За окном моросил дождь. Дома отопление еще не включили. Моя гостья полулежала на диване, облокотившись на подушку и завернувшись в плед. Она читала книгу, которую нашла у меня на полке. За весь вечер, таинственная незнакомка не проронила ни слова. Я приносил ей кофе и пил сам, глядя в окно на осенний пейзаж. Смотрел на улицу освещенную  тусклыми фонарями, на опавшие листья кружащиеся на ветру, голые деревья, мокрые тротуары и одиноко идущих прохожих под зонтами. Это была моя любимая погода. Это была девушка моей мечты. Она оторвалась от книги и посмотрела на меня нежным взглядом. Наши глаза встретились. Мы молча поговорили, и я отправился на кухню готовить ужин. Нам не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Как будто мы прожили с ней вместе всю жизнь, а ведь были едва знакомы. Я не знал даже, как её зовут, кто она, и откуда. Мне было всё равно. Любовь, сидящая где-то глубоко внутри меня, о которой я даже не подозревал, зашевелилась и запросилась наружу. Мне стало не по себе. Это новое для меня чувство пугало меня как первый прыжок с парашюта. За ужином я  конечно узнал и имя и всю её подноготную. Девушка приехала откуда-то из деревни, под Саратовом, покорять Москву, но как водится, осталась без документов, денег, и следовательно без жилья. Знакомая история. Летят мотыльки из провинции на огонь, думают в сказку попали. А, может , сочинила для меня Маша, так её звали, тоже сказку, про бедную, несчастную девочку в огромном городе. Пойди, проверь. В тот момент я был наивен как ребёнок и верил каждому её слову. Стали мы вместе жить-поживать, тихо и счастливо, но всему приходит конец. Счастье долгим не бывает. Потом, было потом. Однажды вернувшись с работы, я обнаружил в своей квартире пожилого мужика в семейных трусах лежащего на моем диване, пьющего мое пиво и смотрящего мой телевизор. На кухне хозяйничала какая-то толстая тётка, гремя сковородками, как у себя дома.
- Прости. Я тебя не предупредила. Это мои родители. В Москву приехали на заработки. У нас с работой туго. Они поживут здесь немного, пока не устроятся, если не возражаешь, - объяснила мне Маша нахождение на моей жилплощади посторонних лиц.
- Конечно, - согласился я. - Чего только не сделаешь ради любимой.
- Уже у нас, - мелькнула мысль в моей голове.
- О! Зятек, заходи, сейчас ужинать будем, - обрадованно заявила мне новоявленная тёща. - Уже всё готово. Мы не с пустыми руками заявились. У нас тут и сало, и самогон, и рыбка вяленая, чай с Волги, не откуда ни будь. Огурчики солёные тоже имеются. Всё свежее, натуральное.
- А, ты, что такой кислый? Может не рад? - спросила она.
- Рад. Просто устал, - ответил я.
- Ну, вот. Сейчас посидим по-родственному, отдохнешь. Меня Марья Васильевна зовут.
- У них там, в Саратовской губернии что, с именами напряжёнка? - подумал я.
Мужик в трусах , оторвал задницу от дивана и пришёл на кухню знакомиться.
- Василий, - представился он и протянул руку.
- Степан, - ответил я и пожал её с неохотой.
Знакомство с родителями состоялось. Маша стояла в сторонке и наблюдала за всем происходящим, смотря на мою реакцию. Я подошёл к ней и спросил :
- Спать-то они , где будут?
- Где-нибудь на полу лягут, - ответила она.
За хорошей выпивкой, закуской и душевными разговорами, мы засиделись допоздна. Захмелевший я подобрел и почти полюбил своих новых знакомых. Правда, ненадолго. От любви до ненависти одни шаг. Они всю ночь на пару храпели так, что дребезжали стёкла, не давая мне заснуть. Утром я встал не выспавшийся, и от этого хмурый и злой. Так и поехало изо дня в день. Время шло а родственнички съезжать и не собирались. На мои расспросы они лепили какие-то тупые отмазки. Мало того, через месяц до кучи нарисовался Машин брат, Мишка с женой и какой-то мутный Коля, из соседней деревни, тоже какой-то дальний родственник. Я приходил  к себе домой как в общежитие гастарбайтеров и проклинал всё на свете, вспоминая с тоской свою прошлую спокойную жизнь, в душе надеясь, что всё это когда-нибудь закончится. Моя ненаглядная, видя как я мучаюсь, уговаривала меня ещё потерпеть ради неё. Видит Бог, я терпел. Всё кончилось также внезапно, как и началось. В один из вечеров Колян с Василием напились, что-то не поделили между собой, и подрались. Васильевна, называть её тёщей у меня не поворачивался язык, полезла их разнимать. Мишка тоже не стоял в стороне. Затрещала мебель и полетела посуда. Моё терпение лопнуло. Я психанул, оделся и собрался уходить.
- Ты куда? - спросила Маша.
- Пойду, проветрюсь, - со злостью ответил я. – А ты тут угомони своих, пока они мне всю квартиру не разнесли.
Я бродил по городу и думал , что мне делать. Любовь прошла на почве  бытовых неурядиц.
- А была ли она, - спрашивал я себя, и отвечал :  Это не любовь, это какое-то помутнение рассудка. Из-за настоящей любви можно вынести всё, а я не могу это терпеть.
Меня терзало чувство обиды и разочарования. Мне пришла в голову мысль позвонить в полицию и сказать, что ко мне в квартиру вломились какие-то криминальные элементы, пока меня не было дома. Пускай приедут и разбираются со всей этой шоблой. Я так и сделал. Наряд прибыл быстро. Мои постояльцы, что-то пытались объяснить, но я сказал, что впервые их вижу. Машка плакала, давя на жалость. Я стоял на своём, во мне даже ничего не дрогнуло. Нельзя верить женским слезам и клятвам алкоголика. Она долго злоупотребляла моим терпением, играя на чувствах. Не увидев в паспортах моих жильцов прописки по моему адресу, хорошо, что я не успел их сдуру прописать на своей жилплощади, поддавшись на уговоры своей возлюбленной, всех повезли в участок для выяснения личностей. Я поехал вместе с ними, как лицо пострадавшее. Выяснилось много интересного. Коля оказался никаким не родственником, а Машкиным любовником, с которым она путалась ещё у себя дома, на Саратовщине. Всё это почтенное семейство уже привлекалось по разным статьям, в том числе и за мошенничество. Они разводили простачков на деньги, и на квартиры, втираясь в их доверие. Представляю себе, что творилось у меня за спиной, когда меня не было дома. Эти твари Маша и Коля, наверное, смеялись надо мной, лёжа в моей постели. От этих мыслей мне становилось дурно. Хорошо то, что хорошо кончается. Может всё это и к лучшему, будет мне ещё раз наука. Влюбился старый идиот, как пацан. Забыл, что не нельзя никому доверять, особенно женщинам. Вроде уже наступал когда-то, в молодости, на эти грабли, и вот опять.
- О Боже! Как я устал от человеческой подлости! – бродили в моей голове тягостные мысли. Вот и снова я остался один, в своей уютной квартире наслаждаться одиночеством.

Бежали из следственного изолятора трое рецидивистов, все уголовники со стажем - пробы ставить негде. Убили беглецы конвоиров, завладели их оружием, и сделали ноги. Сели им на хвост менты, обложили со всех сторон, деваться каторжанинам стало некуда. Вышли они тогда на трассу, решив остановить проходящий автобус и взять пассажиров в заложники. Терять им было нечего, всем грозило пожизненное. Так можно было ещё побарахтаться, выдвинуть какие-нибудь требования, например миллион   долларов и самолёт. Мало шансов, но попытаться можно. На ту беду Чёрт меня дёрнул поехать на экскурсию в Сергиев Посад, повысить, так сказать, свой духовный и интеллектуальный уровень. Еду я значит на автобусе, любуюсь в окно подмосковными пейзажами, и даже не подозреваю, что моя судьба в лице трех вооруженных, беглых зеков, уже поджидает меня на дороге. Дорога! Люблю  дорогу. Она меня вдохновляет. Так бы ехал и ехал, всё равно куда, надев наушники, наслаждаясь любимой музыкой, чтобы не слышать, как умничает экскурсовод и храпит сосед на соседнем сиденьи. Люблю  жизнь за такие моменты. Жаль, что это бывает нечасто. Так вот еду я и, наверное, задремал. Сначала мне в голову полезли какие-то обрывчатые  воспоминания. Всё происходило как будто наяву. Потом со временем стало творится, что-то неладное. Оно резко ускорило свой бег. Только что, было утро, но почему-то уже стало смеркаться, и день подходил к концу. Ещё сегодня с утра была весна, солнечная и радостная, а теперь, за такой короткий день, её сменила поздняя осень, непогожая и навевающая грусть. В промозглой сырости, снега с дождём, за окном мелькали облетевшие деревья, заправки, придорожные кафе. Вместе с километрами дороги, позади оставались годы прожитой жизни. Она проносилась с бешеной скоростью передо мной, в моих мыслях, перед моими глазами. События давно минувших дней заново всплывали в моей памяти. Первая любовь, первое свидание, первый поцелуй, первое предательство, и многое другое. Я заново переживал всё это, все мои неудачи и разочарования, оставшиеся далеко в прошлом. Тогда я был молод, полон сил и амбиций. Я строил грандиозные планы на будущее, которым не суждено было сбыться, из-за необратимых политических преобразований, и вследствие этого, экономических катаклизмов, которые стали происходить в нашей стране. Мне не повезло, и не только мне. Союз развалился, а вместе с ним рухнули все мои планы и надежды. Наивный юноша, я не вписался в новую жизнь со своей простотой. Она сбила меня с ног, и приложила мордой об асфальт. Сил подняться у меня хватило, а бежать наперегонки  со всеми , уже нет. В результате я стал тем, кем есть - озлобленным на весь белый свет неудачником. Мимо пролетали столбы, дорожные знаки, автобусные остановки, с названиями : «Детский сад», «школа», «армия»,  «институт», «работа»,  «женитьба»,  «развод». Ещё немного, и вот она : «конечная». Плохо если этой последней остановкой будет больница, с её затхлым запахом застарелой мочи и лекарств. Лучше уж, тогда, по пути попасть в аварию. Уйти красиво, не мучаясь, чем медленно загибаться в муках от неизлечимой болезни, лежа в больничной палате, под сочувствующими  взглядами медсестёр, врачей и родственников, с грустью понимая, что всем на самом деле, на тебя наплевать. А так раз и всё! Может быть, это произойдёт сегодня. Сегодня хороший день чтобы умереть. В моей голове нарисовался яркая картина. Вот наш автобус вылетает на встречку, сталкивается с бензовозом и взлетает вместе с ним на воздух. Взрыв, грохот, столб пламени, и целая куча кремированных заживо трупов. В этот момент я очнулся с мыслью, что несмотря на весь ужас, эта впечатляющая картина меня порадовала.
- Пригородится же такое! - подумал я. - Интересно, где мы  сейчас? Долго ли ещё ехать?
В этот момент бандиты преградили путь автобусу. Надо было водителю их сбить, если знать наперед, что будет. Он же не подозревал кто они такие, и, что задумали. А, если бы и знал. Разве на такое решишься?  Автобус остановился, и троица ворвалась в него пригрозив водиле оружием, чтобы открыл дверь. Один был здоровенный бугай , с автоматом, другой пожилой, прожжённый урка, третий мелкий, шустрый утырок. Пожилой приказал водителю :
- Давай, газуй! – и громко добавил, обращаясь ко всем :
- Кто жить хочет, сидят тихо и не рыпаются.
Одна женщина, видно недалекого ума, возмутилась :
- Перестаньте хулиганить! Как вам не стыдно?
Он ткнул ей пистолетом в лоб и прокричал :
- Заткнись, дура! - и добавил, обращаясь к мелкому :
- Отбери у всех телефоны, чтобы легавым не позвонили.
Тот пошел по проходу  и угрожая пистолетом стал отбирать  телефоны у  экскурсантов. Пришлось и мне отдать ему свой телефон с наушниками. Теперь я не мог скрыться от этой реальности, закрыть глаза, ничего не видеть и не слышать. Пока он шел, кто-то сидящий сзади, успел позвонить в полицию и сообщить о случившемся. Теперь менты были в курсе.  Рядом ехала девушка с мальчиком лет четырёх. Зачем она взяла его с собой на экскурсию непонятно. Что может понимать ребёнок в его возрасте? Или решила привить ему с детства чувство прекрасного, или дома оставить было не с кем. Малец испугался, и начал орать дурниной.
- Угомони своего выродка, а то я сейчас сам его успокою, - обратился к ней пожилой урка.
Нерадивая мать принялась успокаивать своё чадо, но противный пацан не унимался, и продолжая реветь ещё сильнее. Меня раздражает детский визг. Ничто на свете так не раздражает. Хуже только пенопластом по стеклу.
- Пристрелил бы ты его, что ли, в конце концов, вместе с мамашей, - грешным делом подумал я.
Тут позади автобуса показалась вереница полицейских автомобилей с мигалками, а впереди замаячил заслон. Дорогу перекрыли.
- Всё. Приплыли. Суши весла, - выдал здоровяк.
 Утырок распсиховался, начал бегать по проходу и голосить, тыча каждому в лицо пистолетом, страшно раздражая всех :
- Кто ментам стуканул? Всех порешу. Суки!
Я был весь на нервах, не выдержал и закричал на него :
- Угомонись придурок. Достал уже. Убери свою пукалку и хватит орать. Голова от тебя уже болит!
Уголовник застыл и вылупился на меня, как баран на новые ворота. В его убитом мозгу, что-то не срасталось. Как-это? У него пистолет, а его не бояться.
- Не понял? - только и смог он произнести, после недолгой паузы.
Урка же не знал, что у меня в кармане лежит мой неизменный травмат, с которым я никогда не расставался.
- Неадекватный товарищ, и правда пристрелит, - пронеслось у меня в мозгу.
- Да я тебя падлу! - провизжал он дурным голосом, и стал поднимать ствол, направляя его на меня. По его глазам я понял, что он сейчас выстрелит, и я выстрелил быстрее. Урка  согнулся пополам. Я отобрал у него пистолет и пальнул в амбала. Он так и умер, ничего не поняв, с удивленными глазами. Матерый уркаган  соображал быстрее - сказывался большой жизненный и уголовный опыт. Он притянул к себе одну из пассажирок, прикрылся ей как щитом, и приставил женщине пистолет к виску.
- Положи ствол на пол, а то я ей сейчас мозги вышибу! - заявил он обращаясь ко мне.
- Да, вышибай. Кто она мне? - ответил я невозмутимо.
Урка опешил. Такого он не ожидал. Я пошёл прямо на него, целясь в лоб. Страха почему-то не было. Было какое – то безразличие ко всему. Накатила страшная усталость.
- Чтобы я не делал, всегда со мной что-то не так. Почему меня постоянно все достают? - думал я с тоской. - Надоело! Скорей бы уже конец света.
Беглый зек не выдержал и выстрелил в меня. Я почувствовал, как пуля коснулась моего черепа и свет погас. Я, не видел чем дело кончилось, и как я оказался в реанимации. Там, надо мной, лежащим на операционном столе, колдовали врачи. Я вдруг очнулся, отделился от своего тела, как мне показалось это был не совсем я, а моя грешная душа, и взлетел под потолок, ударившись об него головой, правда боли не почувствовал. Повисев так немного, и полюбовавшись на себя со стороны с удивлением, я опустился на медицинский шкаф. Вдруг, рядом со мной, откуда-то материализовался Черт и спросил :
- Что, ты тут уселся?
- Наверное, помер, - ответил я ему.
– Сейчас, разбежался. Решил легко отделаться? Давай дуй обратно, - сказал он и дал мне подзатыльник.
Я, слетел со шкафа и устремился к операционному столу, опять потеряв сознание. Очнулся я уже в палате. Меня откачали. Моя голова оказалась на редкость крепкой. Сколько раз, после этого, я умирал от болезни или от несчастного случая, но Черт, пинками  возвращал всегда меня обратно. Судя по всему, моя жизнь и есть Ад. Так хочется на тот свет, ведь я знаю, что он есть. Черт же от туда.
- Избавьте меня от этого проклятия, очень вас прошу! Я так устал! - закончил свой рассказ бедолага.
- Не вопрос. Приведите Чёрта ко мне, я попытаюсь его  уговорить оставить вас в покое, - произнес я, а сам подумал : С ума можно сойти! Чего только не наслушаешься.
- Как я его приведу? Он там, а я здесь. Когда я там, вы здесь. Несостыковочка получается, - проговорил мужчина чуть не плача. - Вы же мне сказали, когда я пришёл, что можете и сами общаться с чертями, без посторонней помощи.
- Ну, извините . Ляпнул , сдуру. Кто же мог подумать, что всё так серьёзно. А, знаешь что, - перешёл я на ты, - дай ему в следующий  раз, когда помрёшь, сдачи. Заряди ему кулаком прямо промеж рогов, чтобы с копыт слетел. Мужик ты или кто?
Он как-то странно посмотрел на меня, поднялся и ушёл, не сказав ни слова. Больше страдалец не приходил. Или он воспользовался моим советом, и надавал Черту по рогам, либо отправился искать другого чудотворца, чтобы избавиться от своих мучений.









Путь домой

Часть 3

предисловие

День выдался тяжёлый, и мне захотелось, после работы, зайти в фитнес-клуб, немного поразмяться, чтобы снять напряжение. Став на беговую дорожку, я подумал с теплотой и любовью о своей молодой супруге, которая сейчас ждёт меня дома, приготовив вкусный ужин, зная, что я не любитель ходить по ресторанам. Жена у меня в этой жизни красавица - длинноногая брюнетка, с шикарным бюстом и лицом ангела. Я теперь бизнесмен, правда не очень крутой, но у меня есть всё необходимое, чтобы обеспечить достойное существование и ей и себе. Сделав выводы из ошибок прошлого, я веду здоровый образ жизни, держу себя в форме, слежу за здоровьем и внешностью. Бегаю по утрам, хожу в тренажёрный зал и бассейн, ем здоровую пищу.  Макароны с кетчупом я позабыл как страшный сон. Правда, внешность у меня и на этот раз подкачала. Прямо, скажем, выдался не красавец, но как говорят : "С лица воду не пить". Остальное всё при мне - умные выразительные глаза, добродушная улыбка, густые темные волосы и море обаяния. У меня всё хорошо. Я люблю себя, свою жену, свою работу, и радуюсь, что хоть эта жизнь у меня удалась.

Можно было устроить сцену, избить их, или даже убить, но внутри у меня что-то оборвалось. Надо же было, в один миг потерять и любимую жену и лучшего друга. Неожиданно. Как в том анекдоте :  "Возвращается, как-то, муж из командировки" ....  Я тупо уставился на эту сладкую парочку и не мог произнести ни слова. Завис. Выпал из этой реальности. Как-то всё сразу для меня потеряло смысл. Злости не было. Было какое-то опустошение в душе. Они тоже замерли и смотрели на меня ожидая дальнейшего развития событий. Гады.
- Не бойтесь, шоу не будет, - подумал я, но не произнёс ни слова. Развернулся и ушёл.
- Живите с этим как хотите. Бог вам судья. Для меня вас больше не существует. Меня вообще больше нет. Был и весь вышел, - проносилось у меня в голове.
Выйдя из подъезда, я закурил и поплелся куда глаза глядят. Всё равно куда. На душе было пусто и гадко. Ноги привели меня к храму. Их сейчас много - на каждом шагу. Растут, как грибы после дождя. Значит, людям это надо. Греши, замаливай свои грехи, и можешь спокойно снова грешить. Бог всё простит. Народ молится - церковь строится.
- Зайти, что ли? Может и мне полегчает , - решил я.
 В храме было тихо и спокойно, народу почти никого.
- Зачем я сюда припёрся? Знаю же, что всё это не для меня, - подумал я, и посмотрев на образа, решил поставить свечку, раз уж пришёл. В Бога ты можешь верить, или не верить, а свечку поставить надо. Откуда-то появился поп.
- Что привело тебя сюда, сын мой? - спросил он.
- Простите, - растерянно ответил я, развернулся и пошел к выходу, оставив его в недоумении.
Выйдя из храма, я присел на лавочку неподалёку от входа. Идти никуда не хотелось. Долго я сидел, думая о своём, точнее ни о чём не думая, пока ко мне не подсел, тот же самый священник, что был в церкви.
- Веруешь ли ты в Бога? - опять спросил он меня.
- Это всё равно, что спросить : Веришь ли ты в солнце, или в то, что параллельные прямые не пересекаются? - раздражённо ответил я ему. - Солнцу всё равно, верят ли в него, или не верят. Оно встаёт на востоке и садится на западе, изо дня, в день, из века в век. Так и Богу всё равно, верят в него или нет. Он просто есть и всё. Уж я-то знаю. А вы всё :
- Веруешь? Не веруешь? Глупо как-то. Вся эта ваша религия - бабушкины сказки. Вот в них то, я действительно не верю.
- Что же тогда, по-вашему есть Бог, если вы так твердо уверенны, в его существовании? - поинтересовался батюшка. - Любопытно будет это услышать.
- Это нечто недоступное нашему пониманию. В своём примитивном мышлении мы выдумываем, кто на, что горазд. Приведу пример : Возьмем, большой аквариум с рыбками, как уменьшенную модель мироздания.  Представим, что жизненными процессами в нём руководит компьютер. Вот такой вот продвинутый аквариум. Этот компьютер регулирует температурный режим, кислотность воды, подачу корма и кислорода, наблюдает за каждой особью.  Рыбка осознает, свою зависимость от кого-то, но при всём своем желании, с её мозгами, не в состоянии понять, что такое компьютер. Она просто обожествляет его.  Вот и всей нашей жизнью управляет нечто, чего мы не в состоянии ни понять, не объяснить, потому, что по сравнению с Божественным разумом, в своём умственном развитии, стоим рядом с этими рыбками. Бог тоже своего рода компьютер, только мировых  масштабов и немыслимых технологий, который контролирует всё и всех.  Он не  бездушное железо, а особая форма жизни, существующая с начала времен, и  создавшая всё во вселенной. Люди марионетки в его руках, ходячие гаджеты, накопители информации, - попытался я объяснить смысл бытия святому отцу.
- Я вот только подсел, сын мой, спросить : Не случилось ли, что у тебя? Посочувствовать. А ты мне тут ереси, какой то наплел. Прости Господи! - возмутился батюшка и перекрестился.
- Вам значит можно плести небылицы, а мне нельзя? - спросил я. - Теперь мой черёд  сказки рассказывать. Вот послушайте, что мне известно о бессмертной душе. Человек умирает, гаснет свет, он ничего не видит, не слышит, не чувствует, находясь без сознания. Его душа, до этого жившая в теле, как птица в клетке, вырывается на свободу и летит квантовой частицей куда-то в бесконечность, по бескрайним просторам космоса, минуя галактики и чёрные дыры, с накопленной информацией о прожитой жизни, существуя по другим  физическим законам пространства и времени. Родственники и друзья человека плачут над клеткой, отпевают её в церкви, закапывают клетку в землю, справляют по ней поминки, ставят на могиле клетки  памятник, возлагают цветы и скорбят, думая, что птичка всё видит. Это нормально? Птичка ничего не видит, ей сейчас не до этого. Она уже совсем в другом месте, и получает по делам своим. Не в Аду, и не в Раю, в привычном для нас понимании. Тут всё гораздо сложнее.  Получив своё, птичка - душа, со стертой информацией, как чистый лист бумаги, летит обратно, чтобы, вновь воплотиться в новорождённом теле, и дать жизнь новому грешнику.
Всё это я говорил с такой уверенностью святому Отцу, что он стал странно на меня поглядывать, думая : Уж не псих ли я?
- Вот так вот батюшка, - добавил я грустно. - Смерть для нас приговор. Живёшь , и не знаешь когда он будет приведён в исполнение. Это неизлечимая болезнь с диагнозом "жизнь".  Никому не известно, как и когда от этой хвори загнёшься. Проживёшь ты много или мало, сожрешь свой кусок пирога с медом или дерьмом, сдохнешь и родишься заново, не помня ничего, но зато с чистой душой. Можно опять косячить, не усвоив ничего из прошлого опыта. Ерунда какая-то получается. И ещё напрашивается вопрос :
- Если смерть всего лишь вечный сон, почему тогда, умирать страшно, а засыпать не страшно? Наверное, потому, что просыпаясь, мы помним вчерашний день. Умирая же, мы не знаем, что там, за чертой, и даже если верим в воскрешение, то понимаем, что это уже будет другой человек. Вот тут теряется весь смысл всего. Нужно двигаться по спирали, в вечном своём развитии. Мы же бегаем по кругу, как идиоты.  Может это и к лучшему. Страшно даже представить, каких бы мы дел наворотили, совершенствуясь с каждой новой жизнью, оставаясь при этом подлецами.
Я перестал говорить. Повисла пауза.
- Мне моя жена с лучшим другом изменила, - к чему-то, добавил я, со вздохом, после минутного молчания.
- Так бы сразу и сказал. Теперь, всё с тобой ясно. Сидишь тут и несёшь мне какую-то ахинею про души, и компьютеры. Видать у тебя с расстройства крыша поехала. Пойдём я тебя, сын мой, лучше Кагорчиком полечу, - предложил батюшка, - Сразу полегчает. Нечего сидеть тут и рассуждать о том, что никому не ведомо.
- Пойдём, - согласился я, безо всякого, и мы подались в храм.
- Что ты мне сейчас наговорил, - сказал он, развивая рубиновое вино по стаканам. - Всё твои фантазии. Этого никто не доказать, ни опровергнуть, не может.
- Почему фантазии? Я там был, - возразил я.
- Где был? - удивился святой отец.
- На том свете.
- Ты, что, сын мой, пережил клиническую смерть?
- Нет. Клиническая смерть это ерунда. Наглядятся глюков в отключке, а потом всем рассказывают, как летали под потолком, и про свет в конце туннеля. Я в отличие от них умер когда-то по-настоящему. Мои кости сейчас гниют где-то на Филиппинах.
Батюшка ничего мне на это не ответил, вероятно, решил с дураком не связываться, только налил ещё и сказал :
- Давай повторим. Даст Бог, не последняя. Эх, грехи наши  тяжкие!
Мы усугубили. Стало отпускать. Мне смутно представлялось моё  будущее. Всё было перечеркнуто одним махом. Назад дороги не было. Я решил круто поменять свою жизнь.
- В монастырь, что ли, опять уйти? - подумал я, но решил отказаться от этой затеи.
- Нет уж, спасибо. Не моё это.
Но все таки я подался, правда не в монастырь, а в глухую, брошенную, деревню, каких сейчас много на Руси, забытых Богом и людьми, решив для себя, держаться от людей подальше, раз уж они такие.
Попадаются, конечно, и хорошие люди. Вот, например, святой отец, всё плел мне про всепрощение и любовь к ближнему, когда я рассказывал ему про измену своей жены. Только простить такую подлость я не мог, да и не хотел. Нужно ли оно им вообще, моё прощение? Да и любви во мне не осталось. Обиделся я на весь белый свет.



Знахарь


В моей вотчине кроме меня живут всего несколько старух. Я тут первый парень на деревне. Выбрал себе, более-менее, пригодный для жилья, брошенный дом и заселился. Живут бабушки тут одни, как на необитаемом острове. До райцентра далеко, до Бога высоко. Копаются потихоньку в своих огородиках и ждут когда ангел с небес за ними спуститься. Изредка их навещают родственники, привозят продукты, лекарства и ещё чего-нибудь, самого необходимого. Вот и я приехал, присоседился. Если, что случится, не оставлю старушек в беде, помогу чем смогу. Места тут красивые, и лес есть, и речка. Нет только цивилизации, да и Чёрт с ней.  Если неожиданно вернутся хозяева, что маловероятно, переберусь в другой дом, их тут много стоят пустующих развалюх. Умерла деревушка, даже название стёрлось из  людской памяти. Раньше был тут и клуб, и магазин, и сельская школа. Жил народ не тужил. Не стало колхозов, не стало работы, ничего не стало. Всё пришло в упадок. Кто, помоложе уехали в город - здесь ловить было нечего. Остались только старики, да старухи. Старики все поумирали, кто от пьянки, кто от болезней. Старухи оказались более живучими. К детям и внукам, они в город ехать отказались, чтобы не быть им обузой. Вот и остались здесь век доживать. Начал я со временем потихоньку обживаться, привыкать к новому образу жизни. Поначалу вроде бы ничего, но как-то, постепенно, встал насущный вопрос :  Чем себя занять в этой глухомани? Пару раз ходил на рыбалку, за грибами, за ягодами. Потом мне это надоело, и я заскучал.  Люди мы городские, без телевизора и интернета, можем рехнуться от скуки. Тогда посадил я в огороде картошку, и ещё много всякой ботвы, да, что-то плохо растёт. Не приучены мы городские к земле. Баньку соорудил из подручных материалов. Не Сандуны конечно, но и так сойдёт. Выпросил я у одной бабки баян, всё равно он валялся у неё без надобности. Сижу, наяриваю. Играть не умею, и научить никому. Развлекался так до тех пор, пока у соседской коровы молоко не пропало, и куры перестали нестись. Пришлось с музыкой завязать. Тогда я решил обзавестись живностью. Смотался в райцентр на рынок, купил себе кур и козу. Подобрал по дороге кошку и собаку. То ещё хозяйство! Будет теперь у меня свое молоко, яйца, и с кем поговорить. Была тут ещё одна история. Сейчас расскажу :
Зашёл я как-то к одной соседской бабуле, не к той у которой баян выклянчил, а к другой. Попросила она меня подсобить по хозяйству. А, у неё, там, в избе, понавешано, всяких там, разных трав в пучочках.
- Что, у вас тут за гербарий? - спрашиваю.
- Знахарка я, - отвечает бабуля. - Лечила раньше болезных травами и заговорами, пока жили тут люди. С тех пор и висят. Теперь кого лечить? Помру, и дар передать некому.
- Меня научи, - попросил я её, - мне все равно заняться нечем.
Она согласилась. Стал я днём в лесу  пропадать, всякие там цветочки и травки собирать, а вечерами бабкин опыт перенимать.  Старушка мне объясняет, отчего, какая трава, как отвары, настойки готовить, заговоры там всякие произносит, заклинания. Я её слушаю внимательно и всё запоминаю. Что не запоминается, то записываю. Между делом, ей, то воды принесу, то дров наколю. Стараюсь во всём угодить. Если буду прилежным учеником, может, научит она меня на помеле летать. Чем Чёрт не шутит? Со временем стал я превращаться в этакого старца. Отрастил себе бороду и космы до плеч. Кошу под колдуна, вживаюсь в роль. Время летело незаметно. Как-то по осени бабка простыла, заболела и отдала Богу душу. Не помогли ей ни настойки, не отвары. Ехать в райцентр, ложиться в больницу, она не захотела. Сказала только :
- Видно время моё пришло. Что морочить людям голову?
Перед тем, как отойти в мир иной, передала мне бабуля свой дар целительства, как у них там, у знахарок, положено, по особому ритуалу. Приготовила какого-то зелья, налила в чашку, пошептала, поплевала туда и заставила меня выпить эту бурду. Я с трудом, но выпил. У меня от неё немного закружилась голова, и подкосились ноги. Потом всё прошло. После этого, она с чувством выполненного долга, легла на кровать и померла. Я сам похоронил бабушку на погосте, родственников у неё не было. Может и были. Кто знает? Она мне ничего о них не поведала. Стал я так настоящим знахарем, только осталось кого-нибудь исцелить. Но это дело в следующем.

Начало
В дверь ко мне робко постучали. Я открыл. На пороге стояла рыжая баба, довольно приятной наружности, в цветастом сарафане.
- Вы, я извиняюсь кто, и зачем ко мне пожаловали? - спросил я.
- Дочка я Михайловны, проживает вот тут, по соседству. Приехала навестить её из района. Она мне сказала, что живёт здесь старец - целитель, и лечит недуги всякие. Вот и пришла к вам дедушка за помощью, - ответила женщина.
- Ничего себе у меня видон! Вот, что борода с человеком делает, - подумал я. - В старики меня записала, а я моложе её буду.
- Болеешь чем? По тебе не скажешь.
- Не то, чтобы болею, - смутилась она. - Живём мы с мужем давно, а детишек Бог не даёт. Где я только не была, куда не обращалась, - всё бестолку. Вроде здоровая, а забеременеть не могу. На тебя последняя надежда. Помоги Христа ради, я уж не обижу.
- Муж пьет, небось? - спросил я. - Ко мне в голову пришла догадка.
- Пьёт окаянный.
- Всё понятно. Не в тебе дело красавица. Это конечно только предположение, но проверить надо, - пришёл я к выводу.
- Заходи. Задирай подол.  Лечить тебя будем. Только ты молчи и стой спокойно, если хочешь ребёночка, - скомандовал я.
- Хочу, хочу. Всё стерплю. Ты только помоги, Христа ради! - взмолилась она.
Я и помог как смог. Безо всяких заклинаний. У меня женщины давно не было.
- Дура баба, - подумал я после процедуры. - Не могла раньше сама догадаться нагулять от кого-нибудь. Всё ходила по врачам, мучилась.
Женщина ушла, мне показалось даже довольная. Потом мне Михайловна сказала, что родила её дочка мальчика. Вылечил я её от бесплодия как смог. Всё довольны и счастливы.  После этого случая пошла обо мне слава на всю округу, и понеслось. Народ повалил ко мне косяком - слухом земля полнится.  Возле моего дома теперь постоянно была живая очередь, из страждущих. Деньги у меня завелись, только тратить их здесь было некуда.
- Ладно, пускай лежат, - решил я, - авось пригодятся.

Наркология

Приходит ко мне мужик и с порога заявляет :
- Помогите мне бросить бухать, иначе край. Зашиваться я боюсь, могу не утерпеть, выпить и сдохнуть, а кодироваться бесполезно - сколько раз пробовал. Со мной тут случился запой, после него я в больничку загремел, еле откачали. Вот послушайте, как дело было.
Он повёл свой рассказ, а я принялся его внимательно слушать.
Поехал как-то я утречком, в выходной, на рыбалку. Такая рань! Сижу на берегу. Тишина. Дымка над водой. Вся природа ещё спит, а я уже водку пью и жду, когда начнёт клевать. Вот и вся моя жизнь в этом - бухаю и жду, всё на что-то ещё надеясь. И, тут началось. Из кустов вдруг вышел раненый красноармеец - голова повязана, кровь на рукаве.
- Рыба есть? - спросил он. - Брат Петька помирает, ухи просит.
- Нет, - отвечаю я, - не клюёт.
- Контра! - сделал вывод красноармеец и скрылся в кустах.
- Наверное, водка палёная! - подумал я. - Чёрти-что, мерещится.
Потом был дед партизан, в тулупе и шапке-ушанке, несмотря на лето. Он грозил мне автоматом и спрашивал, есть ли в деревне немцы. Требовал водки и сала. Деревни никакой я поблизости не знал, а водка и сало мне самому были нужны. Поэтому я послал его куда подальше. Старый партизан обиделся и ушёл, сказав в сердцах на прощанье :
- Пристрелить бы тебя гада, да жалко нет патронов.
Рядом в камышах всплыла русалка. Она трясла голыми сиськами, и подмигивала мне левым глазом. Потом громко рассмеялась, шлепнула по воде хвостом, и скрылась под водой, распугав мне всю рыбу, которой и так не было. Не рыбалка, а цирк какой-то.  Лао -Цзы, был такой мудрец, сказал, что если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывёт труп твоего врага. Я долго ещё сидел, надеясь поймать большую рыбу. Труп был мне не нужен. Вечерело. Водка вся кончилась. Мимо меня проплыло что-то отвратительное с мерзким запахом. На мёртвого врага оно не было похоже. Скорее, на дохлую корову.
- Здесь рыбы нет. Пора сматывать удочки, - решил я и засобирался домой.
Вроде отпустило. Мне больше ничего не городилось. Даже не интересно. На обратной дороге я купил ещё водочки. А, что? Имею право. Завтра не на работу.

День первый

Просыпаюсь утром. Голова трещит. Слышу голос :
- Потыкай его чем-нибудь. Он там хоть живой?
Открываю глаза, и вижу такую картину - за моим столом, на кухне, сидят, чёртик, поганенький такой, белочка, потасканная, вся побитая молью, и старая, облезлая, одноглазая ворона. Ничего себе компания! С белочкой и  чёртиком понятно - допился. А, ворона тут, с какого бока? Ладно бы просто сидели, они водку мою, которую я себе на опохмел оставил пьют, сволочи.
- Эй! Вы что творите! Вас кто сюда звал? Ну-ка, проваливайте! - закричал я, и запустил в них тапком.
- Да вы батенька, хам! - прокаркала хрипло ворона и нервно закурила. - Так то, вы гостям рады?
- Она ещё и сигареты мои курит! - возмущению моему не было предела. - Нормальные гости со своим бухлом приходят.
Я на полусогнутых ногах дополз до стола, трясущимися руками налил себе стакан, выпил, и занюхал хлебом. Кое-как провалилось. Потом тем же маршрутом вернулся на диван и подумал :
- Чёрт с вами. Сидите.
Водка разлилась по нутру, и я начал озябать. Сквозь полудрему доносились пьяные базары.
- Да пошли вы все! - пронеслось у меня в воспаленном мозгу. - Я лечу в бесконечность.

День второй

Утро. Понедельник. Понимаю, что на работу я сегодня идти не в состоянии. Зверинца на кухне не было. Видно вчера словил глюки. Бывает.
- Господи! Когда я уже наконец-то сдохну! - подумал я с тоской, доковылял до стола и опохмелился. Полегчало. Вдруг вижу, из кухонного шкафа, полезли зелёные человечки, навроде больших лягушек, с какими-то антеннами на головах.
- Ну, всё, опять черти мерещатся, - с грустью подумал я.
Человечки вели себя странно. Вылезли и уставились на меня как на чудовище.
- Ну ты и урод! - пропищал один из них.
- Тоже мне, нашёлся красавчик, - ответил я ему. - Ты себя давно в зеркало видел? И вообще. Какого  вы в моём шкафу делаете?
- Это не шкаф. Точнее не совсем шкаф, - ответил этот же гомункул. Видимо он был у них за главного. - Это портал для перемещения во времени и пространстве. Мы прибыли с другой планеты для установления контакта с жителями планеты Земля. Вы один из её представителей. Мне кажется, не самый лучший.
- Тогда доставай пузырь.
- Какой ещё пузырь? Я не понимаю.
- Как вы собрались контакт налаживать? Без пузыря не получится.
- Что такое пузырь?
- Как бы вам бестолочам, получше объяснить? Это стеклянная емкость, объемом пол-литра, наполненная смесью этилового спирта и воды, концентрацией примерно один к двум. Эта смесь разливается по стаканам и  выпивается вместе с  братом по разуму. Всё, контакт установлен.
- У нас с собой нет. Мы же не знали.
- На нет и суда нет. Валите тогда отсюда. Чего припёрлись ? В следующий раз  будете предусмотрительней.
Инопланетяне стали мне неинтересны. Они обиженно пробормотали, что-то, на своём языке в мой адрес, и попрыгали обратно в шкаф. Подались вероятно на свою Альфу - Центавру, не выполнив своей миссии.
- Бред, какой-то, - подумал я, и махнул ещё сто грамм. Запой продолжался.

День третий

На следующее утро из шкафа вместо инопланетян выкатилась лысая голова. Зелёные человечки видно на меня обиделись.
- Господи Иисусе! - воскликнул я, - А, туловко то, где?
- Без паники. Туловища нет, и не было, - успокоила меня она. - Позвольте представиться : Я Колобок. Герой русской, народной сказки.
- Твою мать! Напугал! Надо выпить, а то, так, "Кондратий" с тобой хватит, - пробубнил я, налил, и выпил.
- Ну, и какими судьбами к нам? - спросил я, уже ничему не удивляясь.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя алкаша и подавно уйду, - ответил он.
- Полегче на поворотах! Зачем ты тогда вообще прикатился, если уже уходить собрался?
- Не обижайся. Это просто присказка такая. Понимаешь, все норовят меня сожрать, а ты пьёшь и не закусываешь. Хочется, с кем ни будь потрындеть, а только с тобой общаться безопасно.
- Что, мне тебе сказать хлебобулочное изделие, - начал я философствовать, сказывался похмельный синдром. - Карма у тебя такая, смысл жизни, быть сожранным. Сколько верёвочке не виться, конец один.
- Но, я ещё молодой! Я не хочу умирать! Я ещё девственник, ни одной булочки не попробовал, - запричитал Колобок. - Вот превращусь в сухарь, пускай едят, если зубы лишние. А, мы пока ещё побегаем. Врёшь, не возьмёшь! - воскликнул он и закатился обратно шкаф.
- Только ты с лисой поосторожней, обманет хитрая стерва! - крикнул я ему вдогонку. Но его уже и след простыл.
- Да. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша, - пробурчал я. - Ну, и ну!

День четвёртый

Сегодня ко мне зашла какая-то страшная баба, в чёрном балахоне, и с косой в руке. Мне кажется соседка с первого этажа. Она посмотрела на меня с жалостью и покачала головой. Затем соседка поставила косу в угол, прибралась, помыла посуду и сходила в магазин за водкой. После этого добрая женщина с косой сказала, что когда-нибудь ещё обязательно зайдёт, пока ещё рано, и ушла.
- Надо же. Мир оказывается не без добрых людей, - подумал я, провожая её благодарным взглядом. - Надо  выпить за её здоровье.

День пятый

Цирк продолжается. Из шкафа вылез какой-то пожилой чурка, в чалме и с бородой.
 - Б..ть! Старик Хоттабыч, - обрадовался я. - Сейчас буду бороду его щипать, желания свои исполнять. Первым делом надо пожелать, чтобы из крана водка лилась.
- Салам алейкум , - поздоровался я, и спросил, для полной уверенности. - Вы кто такой?
- Иранский философ, поэт и учёный, 17 века, Омар Хайям, - ответил он, - Вы тут , я смотрю,  опохмеляетесь? Чудесно!
- Обломался я с водкой из под, крана. Лучше бы это был Хоттабыч, а то голова болит, - загрустил я.
Тем временем Омар Хайям сделал выразительное лицо и прочитал стих, как я понял, собственного сочинения :

Отречься от вина?
Да это всё равно , что жизнь свою отдать!
Чем заменить вино?
Как сделаться приверженцем Ислама,
когда им высшее, из благ запрещено?

- Я всё понял, - сказал я , выслушав его шедевр. - Там у вас на Востоке бухнуть не с кем - Аллах не велит. Вот ты и заявился сюда. Заходи дорогой! Мы таким гостям всегда рады. Только за водярой сбегай. Видишь, я не в состоянии.
- Чего ноги то бить? - сказал он. - Портал то есть. Сейчас я мигом.
Не успел я сообразить, поэт - философ метнулся в шкаф и через десять минут вернулся с ящиком водки. Не успев появиться, он опять прочитал стихотворение :

Если есть у тебя для жилья уголок.
Водки бутылка и хлеба кусок.
Если ты никому не слуга, не хозяин.
Счастлив ты, и воистину духом высок.

Декламируя это, поэт весь светился от счастья.
- Наш человек, - подумал я, и сказал :
- Давай наливай быстрей.
- Кто понял жизнь, тот не спешит, - произнёс он.
- Не умничай. Трубы горят!
Омар наполнил стаканы.
- Дай Аллах не последняя! - произнес он тост.
Мы внедрили. Хайямыч закусил чем Бог послал и опять выдал :
- Пить можно всем. Надо только знать, где, с кем, за что, когда и сколько.
Я спросил:
- И много у тебя таких шедевров?
- Много. До утра хватит, - ответил мне мудрый философ и поэт. - послушай ещё :

Поток вина - родник душевного покоя.
Врачует сердце он, усталое, больное.
Вино всей жизни ходу предаёт.
Сам для себя обуза, кто не пьёт.

Долго мы с ним еще сидели. Он читал мне свои стихи, а я слушал. Водка шла как вода.
- Хороший мужик, - думал я. - Душевный.
Потом вырубился. На следущее утро его уже не было. Для меня так и осталось загадкой, на что древний философ и поэт водку покупал, а спросить его я так и не успел.

День шестой

Как мне плохо! Похмеляюсь. В глубине души понимаю, что лучше уже не будет и надо завязывать, но сил нет остановиться. Из шкафа кто-то постучался.
- Проходной двор какой-то! - проворчал я. - Да, вылезай уже. Кто там?
Из шкафа показалась лысина в очках.
- Опять, что ли Колобок? - подумал я. - Что-то он в этот раз какой-то не такой. Зачастил бродяга.
Тут я заметил до боли знакомое родимое пятно на лысине.
- Ну, дела! Мишка Горбачёв, - удивился я. - Тебя тут только не хватало.
Вслед за головой показалось туловище при костюме и в галстуке.
- Мишь, ты зачем заявился? Тебе здесь не рады, как впрочем, и везде. Такую страну развалил, и доволен. Валил бы ты отсюда, а то я за себя не ручаюсь, - стал я наезжать на него.
Горбачёв засмущался от моих слов и стал топтаться на месте.
- Я так понял мы с вами к консенсусу не придём. Жаль! Так выпить хочется, - произнёс он с сожалением.
- Выпить ему хочется! - возмутился я, - Какого ты , тогда антиалкогольную кампанию устраивал, если сам выпить не дурак? Как вспомню очереди за водкой по талонам, так вздрогну. Надавать бы тебе за это, по твоей лысой башке.
- Я не пьющий, так иногда, по праздникам. Просто накатило что-то.  Никто меня не любит. Вы меня поймите правильно, надо было перестраиваться, а как, не принципиально.
- Не беси меня! Кому надо?
- Злой ты! Если не я, то кто-нибудь другой нашёлся бы.
- Злой, это тот же добрый, только без лжи, и лицемерия, а тут еще похмелье. Должен понимать, - философски заметил я.
- Знаю. Знаю. Все вы добрые, только постоянно норовите обидеть почем зря, - заныл Горбачёв. - Пыняете меня за мои заслуги, не понимая моей грандиозной роли в истории и мировой политике. Близоруко не видите дальше кончика своего носа. Даже поговорить не с кем.
- Да не скули ты, - успокоил я его. - Ладно, прощаю. Заходи Иуда, раз пришёл. Народ сам виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Думали, что, поломаем всё, и начнём жить хорошо. Потом поняли, что хорошо жили раньше, да поздно. Назад ничего не вернуть. Ладно, проехали. Наливай, что ли.
Горбачёв разлил водку по стаканам.
- Процесс пошёл товарищи! - произнес он свою коронную фразу.
- Не свисти. Пей давай, балаболка, - сказал я.
Мы выпили. Миша как-то быстро захмелел и его понесло.  Пошла критика в мой адрес :
- Мы являемся свидетелями самых глубинных социальных потрясений на примере этого члена нашего общества.  Нам всем товарищи надо перестраиваться, а тебе алкоголик в первую очередь. Я, это прямо и откровенно заявляю. Срочно бросай пить и начинай приносить пользу  обществу.
Я сначала за эти слова хотел дать ему в морду, но потом передумал. Пускай выговориться, если нашёл во мне свободные уши. Его не переделать.
Я долго слушал эти бредни, не забывая при этом наполнять стаканы. Потом мне всё-таки это надоело. Я его перебил и спросил :
- Ты вообще, откуда нарисовался?
- Из Ада, у меня там тоже не всё ровно. Вот сбежал в самоволку, к тебе, язык почесать, - ответил он.
- Так ты, что же, помер? А, я и не знал.
- Как ни странно, скончался. Сам удивляюсь, как такое могло произойти. Меня сначала брать на тот свет не хотели, боялись, что им Ад развалю. Я и надеялся, что буду жить вечно. Потом все-таки взяли, но как и думали, сильно пожалели об этом. Все им не то, всё им не так. Не угодишь. У них, видите ли, после моего появления начался бардак. Стали пропадать куда то уголь, кочерги, котлы и лопаты. Черти стали создавать кооперативы или иммигрировать черт его знает куда. Возникло расслоение общества и классовое неравенство. Если так и дальше пойдет, придется им меня обратно вернуть, или в Рай перевести.
Из шкафа вдруг повалил едкий дым и запахло серой. Потом раздался хриплый голос :
- Ты куда подевался, задница плешивая? Опять с кем-то трындишь?
Горбачёв засуетился.
- Это их главный Чёрт, вечно чем-то недоволен, - объяснил он мне. - Ну, всё. Мне пора, а то огребу. Миша махнул на посошок, и сиганул в шкаф. Доходить до кондиции мне пришлось одному.

День седьмой

С самого утра из шкафа полезла всякая сволочь - какие-то злобные карлики, огромные серые крысы, бывшая жена, коллекторы, судебные приставы, коллеги по работе, вместе с начальником, соседи и родственнички. Все норовили укусить, ущипнуть, ударить, и что-то от меня требовали. Кто то, хотел денег, кто просто жаждал моей крови. Я почувствовал, что приближается финиш. Эти чудовища приговорили меня к расстрелу, повешению и четвертованию. Сил больше не было терпеть эту гнусность. Мне пришлось зарыться в одеяло с головой, чтобы не видеть всего этого кошмара. Потом всё внезапно кончилось. Видимо я заснул.

День восьмой

- Кхе. Кхе. Сквозь сон, мне послышался, чей то кашель.
- Кто здесь? - спросил я и открыл глаза.
Где-то, внутри моей головы, работал перфоратор. Я увидел мужика в косоворотке, с огромной бородой, сидевшего за моим столом.
- Не дадите вы мне помереть спокойно! - произнес я жалким голосом. - Вам-то, что от меня надо, Лев Николаевич?
- Я так понял вы меня узнали, - произнёс Лев Толстой. - Хочу повлиять на вас из лучших побуждений, пользуясь своим авторитетом. Проявить, так сказать, свою активную гражданскую позицию, а то вы батенька совсем уже дошли до ручки. Синячите, уже который день, и останавливаться не собираетесь. Так и помереть недолго.
- Моё дело, - огрызнулся я.
- Вино губит телесное здоровье, губит умственной силы, способности,  благосостояние, и что всего ужаснее, губит души людей, - начал он меня лечить.
- Мне бы сначала опохмелиться, а потом уже слушать ваши умозаключения, - простонал я, встал с дивана, доковылял до стола, налил себе и выпил.  После того как водка провалилась, я сказал :
- Вы не отвлекайтесь. Продолжайте. Когда ещё у себя на кухне Льва Николаевича Толстого послушаешь.
Он продолжил :
- Наш разум, самым настоятельным образом, требует от нас того, чтобы мы перестали пить.
- Мой не требует, - возразил я.
- Люди пьют, чтобы заглушить в себе совесть, а не ради удовольствия.
- Совесть хорошая штука, когда она есть у других.
- Пьяница, никогда не идёт вперёд.
- Я никуда не хочу идти. Вы бы шли куда подальше, а то притомили меня уже своими нравоучениями. Нечего тут умничать, - нагрубил я великому, русскому писателю, потеряв терпение.
- Я всегда говорил, что люди от вина становится  грубее, глупее и злее, - обиделся он на меня, и на моих глазах стал превращаться в нашего участкового Петровича, не похожего на себя. Какого-то неправильного. Он и так-то не отличался благопристойной внешностью, а тут вообще пошёл в разнос.
- Оборотня в погонах мне ещё тут не хватало! - подумал я с грустью.
Глаза Толстого налились кровью, изо рта показались острые клыки, косоворотка превратилась в мятый, ментовской китель, а на взлохмаченной голове  появилась мятая фуражка. Борода, почему-то, осталась. Наверное для полноты ощущений. Зрелище было ужасное.
- Жалоба на вас тут поступила гражданин, - обратился ко мне оборотень Петрович. - Жалуются на вас все. Жалуются и жалуются. Надоели ябеды. Жить вы им мешаете. А они мне. Смерти вашей хотят. Не обижайтесь, но я обязан отреагировать на сигнал, - сказал он и достал из кобуры пистолет.
- Кто жалуется? - спросил я.
- Те, кто вчера к вам заходили, - ответил Петрович.
- А... Всё понятно, - произнес я обречённо.
Мне припомнилось вчерашнее нашествие. Мент поганый мрачно ухмыльнулся и начал зачитывать обвинительный приговор :
- К расстрелу приговаривается.....
Тут из шкафа выплыла огромная рыба, дико вращая глазами и шевеля плавниками. Петрович сразу заглох.
- Не может рыба в воздухе плавать, - с удивлением подумал я.
- Может, - сказала рыба.
- Она ещё и говорящая! И, мысли читать умеет, - пронеслось в моём воспалённом мозгу.
- Ты кто такая? - спросил её служитель закона.
- Я адвокат обвиняемого, - ответила рыба и запричитала : Не стреляй в него Петрович! Он хороший мужик, только пьяница. Поплыли отсюда, лучше пивка попьём. Не бери грех на душу, родной. Жизнь она как туалетная бумага, вроде длинная, а быстро кончается, и тратим мы эту бумагу, сам знаешь на что. Цени жизни прекрасные моменты. Не транжирь понапрасну то, чего тебе так мало отмерено.
- Погнали пиво пить, - добавила она уже спокойным голосом и растворилась вместе с участковым в воздухе, как будто их и не было.
Мне, что-то поплохело. Я присел на диван, и тоже растворился в мироздании. Моё сознание летело сквозь миры и пространства, пробивая в галактиках чёрные дыры. Я видел  как загорались и гасли звёзды, как рождались и умирали цивилизации. Наблюдал, как целые миры появлялись и исчезали навсегда. Это был Волшебный полёт.

День девятый

Меня кто-то тряс за плечо.
- Просыпайся, тебе пора, - послышалось мне.
Я разлепил глаза. Надо мной склонилась соседка с первого этажа, которая приходила на днях.  Коса опять была у неё в руке. Она видно никогда с ней не расставалась.
- Куда? Траву косить? Коза у тебя, что ли, на балконе живёт? Сгоняй лучше за бухлом, - пробурчал я спросонья.
- Давай. Давай. Вставай. Пришло время. Пойдём со мной, - не унималась соседка, - опохмелиться там у тебя на столе осталось.  Меня всего колотило.
Я встал, выпил и занюхал кусочком хлеба.
- Ладно, пошли куда скажешь, - согласился я на её уговоры. - Только учти, мужик я сейчас никакой. Сама понимаешь.
- Не о том думаешь. Тоже мне мужик нашёлся. Давай, полезай в шкаф, - приказала она.
Я послушно полез и провалился, куда то в темноту. Отдать должное, сразу полегчало, как будто и не пил вовсе.
- Помер я, что ли? - подумал я. - Слава Богу, отмучился.
Вдалеке забрезжил огонёк. Постепенно свет приближался и увеличивался в размерах. Я влетел в  огромный зал заседаний. Меня подхватили на руки какие-то чуда в перьях и  бережно поставили на пол. Отовсюду лился  мягкий свет, и было тихо как в гробу.
- Ведите его сюда! - услышал я громоподобный голос.
- Где я? Что вообще происходит? - спросил я с испугом.
- Страшный суд, ответил мне Ангел, который был справа. До меня наконец-то дошло, что это были Ангелы.
- Судить тебя будут. За грехи твои, - добавил тот, который был слева.
Посреди большого стола, восседал судья, суровый на вид, в чёрной мантии и квадратной шапочке с кисточкой, на голове. 
- По всей вероятности это Бог, если суд страшный, - решил я.
Меня подвели к судье. Я стоял с придурковатый видом, и ждал, что будет дальше. Ещё одно чудо в перьях, видимо секретарь, метнулось к нему и подало папку с документами.  Бог не спеша изучил моё дело и вынес вердикт :
- Грешен. Однозначно.
После этого он начал зачитывать приговор :
- Подсудимый приговаривается к....
- Подождите! - перебил я его и спросил,
- Где мой адвокат? Мне положен адвокат.
- Адвоката не будет. Чёрт так же как и ты, квасит который день. Ушёл в запой нечистый. Обойдёмся как-нибудь без него. Тебе он не поможет, - ответил Бог и опять начал выносить вердикт :
- Подсудимый приговаривается к.....
- Постойте! - опять прервал я оглашение приговора.
- Да, что ты с ним будешь делать! - возмутился Всевышний. - Что ещё?
- Ну, и зачем всё это было нужно?
- Что? Не понял, - произнес он с недоумением и нахмурил брови.
- Вся моя бестолковая жизнь была для чего? Зачем я на свет народился? Зачем меня мать родила?
- Да, как ты смеешь меня тут перебивать! - разгневался Бог.
- Больно ты грозен, как я погляжу. Сделай лицо попроще, а то сейчас ещё раз умру от страха, - не унимался я. - Объясни мне. В чём был смысл моей жизни?
- Вечный вопрос. Надоели. Смысл ему подавай. Бессмысленно искать его там, где его нет. Смешно наблюдать со стороны, как ищет свое высшее предназначение, геномодифицированная, глупая обезьяна, результат моего неудачного эксперимента. Ладно, я тебе отвечу. Только ты не обижайся, - смягчился Всевышний. - Помнишь, ты как-то пукнул в маршрутке, хотя пукнул, это мягко сказано, вот и весь смысл твоей жизни.
- Это что, шутка такая? - спросил я с недоумением.
- Какие тут могут быть шутки? Столько вони было! - ответил Бог, видя как я переменился в лице. - А, ты что хотел? Мировую революцию устроить? Америку открыть? В космос первым слетать? Америк мало, а таких как ты засранцев, хоть пруд пруди.
Меня всего передёрнуло от его слов. Ужасно захотелось сказать какую-нибудь гадость. Он продолжил мне объяснять суть вопроса :
- Слышал про "Эффект Бабочки?" Так вот, кто-то, из-за твоей выходки вышел из автобуса, кто-то побрезговал зайти, пошла цепная реакция, круги по воде, закрутилось, завертелось, и в результате возник кризис в политической или экономической жизни какой ни будь страны. Произошел государственный переворот где-нибудь, в Гондурасе, или в России  водка подорожала. Такая вот паутинка из человеческих судеб получается. В шахматы, с миллиардами  пешек играю. Я белыми, Чёрт черными.
Мне стало очень обидно, и меня прорвало :
- Значит развлекаешься? Решаешь, кому быть богатым, а кому бедным, больным или здоровым, талантливым или безударным, бандитом или праведником. За что ты тогда нас судишь? Где справедливость? Я буду жаловаться.
- Жалуйся. Твоё право. Только куда? Выше некуда, - ответил мне Бог, и резко добавил :
- Всё, хватит полемику разводить. Где тебя только откопали? Все грешники, как грешники, а у этого умника никакого уважения к суду.
- А, за что мне тебя уважать? - не унимался я. - Для меня авторитет, тот, кто дал мне чего ни будь хорошего. А, что хорошего я в жизни видел?
Господь о чем-то подумал и сказал :
- Сам виноват. Пить надо меньше. Ладно. Успокойся. Дам я тебе ещё один шанс. Будет тебе хорошее. Не знаю почему, но нравишься ты мне. Дерзкий такой!
Он постучал молотком, как положено судье, и торжественно произнёс :
- Внимание! Оглашается приговор. Божий суд постановил :  Этот раб Божий, приговаривается на муки вечные, с отбыванием наказания в Аду строгого режима.  Потом добавил :
- Условно. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Дочитав это, Господь устало произнес :
- Уберите его с глаз моих.
Тут всё пропало. Я очнулся на больничной койке под капельницей.
- Откачали. Жизнь продолжается, - думал я глядя в белый потолок палаты. -  Надо как-то завязывать с бухлом, - пришла мне в голову умная мысль.
- Как только я выписался из больницы, то сразу к вам, - закончил мужик свой рассказ.
Я выслушал эти бредни сумасшедшего с интересом. Надоело каждый божий день слушать про геморрой и боли в суставах. Потом поставил диагноз :
- У тебя голубчик шизофрения, на почве алкоголизма. Случай тяжёлый, но не безнадёжный. Будем лечить  народными средствами. Оставайся. Поживёшь здесь месяц-другой, вся дурь из тебя и выйдет. Свежий воздух, плюс экологически здоровая пища, пойдут тебе на пользу.
Мужик согласился. Так он и прижился у нас в деревне. Поселился рядом со мной, тоже в брошенном доме. Обустроился, пасеку завел. Свою квартиру в городе сдал. Живёт, не париться. Пить бросил. Черти ему больше не мерещатся. По своим соображениям повесил в доме икону и молится на неё, как умеет. Благодарит Бога за то, что не обманул, дал хорошего.


Зачем люди идут к знахарю? Идут, когда официальная медицина бессильна. Сначала помыкаются без толку по поликлиникам, походят по врачам без результата, потом, в конечном итоге, решают пойти ко мне, надеясь на чудесное исцеление. Я конечно не Господь Бог, но стараюсь не обмануть их надежд. Даю снадобья, читаю заговоры. Пригодилась бабкина наука. Им от меня польза, и мне занятие. Тянется ко мне народ со своими болячками с утра до вечера. Я помогаю, как могу. Много денег за лечение не беру. Сколько дадут - столько дадут. Не заплатят - да и ладно. С голода не умру. Только, по правде говоря, таких ещё не было. Так, что, скучать мне не приходится.

Табор уходит в небо

Ко мне зашли двое - мужчина лет сорока, славянской внешности, суровый на вид и совсем молоденькая девушка, со взглядом побитой собаки. Он держал её за руку.
- Девушка явно не в себе, - подумал я и сказал :
- Слушаю вас внимательно.
- Помоги, если можешь, сколько надо заплачу, деньги есть, - заговорил мужчина.
- Кто она тебе? Дочь? - поинтересовался я.
- Это неважно. Роднее и ближе её у меня никого нет, - ответил он.
- А, что с ней?
- Досталось ей бедняжке. Тут в двух словах не расскажешь. Закрылась в своей раковине от всего мира. Молчит, только испуганно смотрит по сторонам, ничего не понимая. Кормлю её с ложечки, как ребёнка. Вожу везде за ручку. Были мы у докторов. Они только разводят руками. Хотели её в психушку упечь, да я не дал. Пропадёт она там. Ну, что, возьмёшься? - спросил мужчина с надеждой в голосе.
Девушка, как сомнамбула, смотрела на меня затравленным взглядом. Плохо когда у человека болеет тело, ещё хуже когда он болен душой, - подумал я. - Как пациента вылечить, когда у него нет желания жить?
- Я не всесилен, но попытаюсь помочь, - услышал он мой ответ, - только мне нужно знать, что с ней случилось, и желательно в подробностях. Оставайтесь у меня, места всем хватит. Вечером посидим , поговорим, всё и расскажешь.

Его звали Егор, её Настя. Когда стемнело и народ весь разошёлся, мы поужинав, уложили Настю спать в дальней комнате. Я и Егор уселись на кухне за столом. Он закурил и начал рассказывать :
Я мотал срок за драку. Как-то сидели с мужиками в кабаке, и чего-то там, с кем-то, не поделили. Пьяный был, не помню. Втащил я кому-то, а он оказался из "золотой молодёжи", сыном какого-то, крутого. Впаяли мне на полную катушку, потому, что "мажорик" тот, чуть кони не двинул. Откинулся я в позапрошлом году. У самого ни денег, ни жилья, ни родных, ни близких. На работу нигде не берут, с судимостью, да без прописки. Сначала занимал денег у знакомых, кто сколько даст, потом решил искать работу по найму, жить на что-то надо. Решил завербоваться на стройку, чтобы с проживанием и кормежкой. Думал - денег заработаю, а там видно будет. Может жизнь наладится. Подался я на площадь Трёх Вокзалов, куда стекаются все бродяги нашей Столицы. Сюда прибывают работяги со всей страны, из бывших  Союзных республик, поодиночке и целыми бригадами, в надежде найти работу. Дома денег не заработаешь. Москва жиреет, строится, а значит ей нужны рабочие руки.
Я походил, потолкался в толпе, и вскоре ко мне подошёл какой-то мужик. Он поздоровался и спросил:
- Работу ищешь?
- Ну, типа того, - ответил я.
- Что умеешь делать?
- Да, всего понемногу.
- Ты, я смотрю, мужик крепкий, сгодишься. Есть для тебя работа. Нужны люди на строительство загородного коттеджа. Проживание на объекте, кормят три раза в день. Зарплата хорошая. Воскресенье выходной. Не будешь сачковать, много денег заработаешь. Устраивает?
-  Где стройка? Далеко?
- Нет. Здесь рядом, в Подмосковье. 
- Мне подходит, - согласился я, на его предложение.
- Тогда иди за мной, - сказал он. - Там, за углом, автобус стоит, ждёт.
Завернув за угол, мы с ним подошли к Газели, уже набитой людьми.
- Давайте, потеснитесь там, - скомандовал он, открывая дверь. - Я ещё человека привёл.
- Садись, сейчас поедем, - обратился он уже ко мне.
Я с трудом протиснулся вовнутрь. Сам мужик сел рядом с водителем.
- Трогай потихоньку, - произнёс он ему, и мы поехали.
На выезде из города машина остановилась. Наш наниматель вышел, купил сигарет, потом сел обратно и сказал нам, что по дороге нас покормят. Мы покатили дальше. За окном пролетали Подмосковные пейзажи. Всё вроде бы складывалось удачно, но на душе было как-то неспокойно. Мужик нанимавший нас на работу назвался Иванычем. Уж больно рожа, у этого Иваныча не внушала мне доверия. Начали знакомиться. Напротив меня сидел парень, в приподнятом настроении, назвавшийся  Саньком. Были ещё  здоровенный Степан, два друга хохла, сидящие рядом, Митяй и Витёк. Остальных я не буду перечислять. Через пару часов остановились у придорожного кафе. Иваныч заказал нам всем по шашлыку и салату. Потом поставил на стол пару бутылок водки, со словами :
- Пейте, ешьте мужики, набирайтесь сил, вам они пригодятся, и как-то странно при этом ухмыльнулся.
- Жизнь налаживается! - весело произнёс Санёк и жадно накинулся на еду.
- Ты чем занимался? Кем будешь по специальности? - спросил его Витёк.
- Кур в деревне воровал, - пошутил Саня. - Потом в Москву подался. Тут больше перспектив. Дома кроме кур ловить нечего. Работы нет. Все еле сводят концы с концами. Здесь денег подниму, и на собственной иномарке назад в деревню приеду. Кум королю.
Потрапезничав мы поехали дальше. Где-то, через час, свернули на просёлок. Долго пилили по бездорожью. Уже начало темнеть, когда подъехали к какой-то охраняемой территории. Ворота открыли мужики с ружьями.
- Что-то мне это не нравится, - сказал я взволнованно. - Это, что за стройка такая?
- Спокойно, - произнес Иваныч. - Не волнуйтесь. Скоро всё узнаете.
Мы заехали, во внутрь. Машина остановилась.
- Вылезайте работнички, - радостно сообщил он нам. 
Нас встречала группа вооружённых людей, похожих на цыган, во главе с каким-то ушлым бородатым типом. Ясно было, что он у них главный.
- Я вас приветствую ушлёпки в своём таборе, - начал Бородач.
- Это больше на зону похоже, а не на табор, - сказал я. - Попали мы мужики!
- Зовут меня Баро Явор, - продолжил он, не обратив внимания на мою реплику.
- Я  цыганский барон. Царь и Бог здесь. Будете на меня работать и делать всё, что я прикажу. Кто не согласен пойдут на корм свиньям, и никто вас никогда не найдёт. Вопросы?
- Деньги платить будут? - спросил кто то.
- Зачем вам деньги?  Деньги теперь уже вам не нужны, - ответил барон и рассмеялся.
Мы огляделись ещё не веря в случившееся . Неподалеку стояли бараки с клеенками вместо стекол.  Обнесенная бетонным забором с колючей проволокой территория вместе с постройками напоминала брошенную воинскую часть. Всюду копошились бабы в цветастых юбках и чумазые дети. В стороне был виден двухэтажный особняк, где наверное проживал главный цыган.
- Вы не имеете права! - закричал Санёк и сдуру ломанулся бежать, сам не понимая куда. Раздался выстрел. Он упал с простреленной ногой. К нему подошли двое, подняли и куда-то потащили.
- Вы, надеюсь всё поняли? - обратиться к нам барон. - Бежать отсюда бесполезно. Даже если вы выберетесь на волю, вас примут местные менты, и приволокут обратно. Всё завязано. Так, что даже не пытайтесь. В первый раз вас высекут, потом убьют. Ясно?
Сказать что мы были поражены от всего увиденного и услышанного, это ничего не сказать. Мы были просто в шоке. Называется денег заработали!
- Что стоите как бараны? Идите, заселяетесь! - крикнул нам Баро Явор и мы в сопровождении охраны, обреченно разбрелись по баракам. Так началась наша новая жизнь, если её можно назвать жизнью. У нас отобрали паспорта и телефоны, выдали грязные матрасы и старые одеяла с подушками. Белья нам не предусматривалось. В бараке стоял жуткий холод. Кое-как утолкались. Спали плохо. Каждому в голову лезли жуткие мысли. Страх  выедал мозг. В шесть утра нас подняли. После скудного завтрака, состоявшего из бич-пакета  и хлеба, посадили в грузовик и повезли на работу. Кто-то попал на свинарник, кому-то досталась лесопилка. Остальных отвезли работать на конопляное и маковое поле, с цехами по переработке сырья и нарколабораториями. Это были основные источники дохода клана. Везде к нам были приставлены вооруженные цыгане. Жизнь стала другой, и ромалы переменились. Раньше они пели песни в кабаках под гитару и лихо отплясывали, гадали на улицах приставая к прохожим, воровали коней и кочевали в кибитках по всей стране. Сейчас цыгане торгуют наркотой и вместо коней угоняют крутые иномарки. Мы недолюбливаем их и есть на то свои основания. Никто не считает себя расистом пока речь не заходит о цыганах. Они живут по своим законам, пренебрегая моральными нормами, установленными в цивилизованном мире. Цыгане делят  всех людей на  Рома и Гажи, цыган и не цыган. Между собой они соблюдают строгие законы, и не дай Бог цыгану обокрасть или обмануть своего собрата, наказание будет очень жестоким. В отношении же остальных представителей рода человеческого, допускается полный беспредел, и его нам пришлось испытать на себе.

Санёк уже третий день находился запертым в грязном сарае. Нога распухла и сильно болела. Рана загноилась - судя по всему пошло заражение. Никто не пришёл, чтобы обработать рану и перевязать. Всем было наплевать. Раз в день ему приносили какие-то объедки и воды, ровно столько, чтобы он не сдох, от голода и жажды. Саня тупо смотрел перед собой лёжа на куче соломы и думал :
- Вот и всё. Кончилась моя короткая и беспутная жизнь. Да! Не повезло.
Дверь открылась, и в сарай зашёл какой-то пожилой цыган.
- Здорово бедолага, - произнёс он. - Жив ещё? Дай ногу посмотрю.
- На врача ты, что-то не похож, - с недоверием сказал Санёк.
- Коновал я. Лошадиный доктор, -  ощерился цыган. Да ты не бойся. Что люди, что кони, все божьи твари.
Санёк показал ему свою ногу. Коновал осмотрел рану, пощёлкал языком, и сделал заключение :
- Будем ногу пилить, пока не началась Гангрена.
- Да, вы что? Пожалуйста , не надо! - взмолился Саня. - Отвезите меня в больницу. Я вас умоляю.
- Не скули. Будь мужиком, - ответил цыган на его мольбу. - Какая больница? Зачем нам лишние вопросы?  Ты тут никто. Загнешься, закопают тебя под забором, и все дела. Ты хочешь сдохнуть? А, так безногий, зато живой. Отвезут обратно в Москву, после того как оклемаешься, и будешь побираться вместе с таким же калеками, под нашим присмотром. Считай, тебе повезло. Будет там у тебя, хоть какой-то шанс выжить. А, отсюда одна дорога - на тот свет.
Он вышел и вернулся через какое-то время вместе с двумя молодыми цыганами. Саня плакал. Коновал вытащил из чемодчика свёрток с медицинскими инструментами.
- Сейчас будем из тебя  делать героя - инвалида чеченской войны, - сказал он.
- Может ему ещё и руку отрезать заодно? - спросил у него один из молодых.
- И, ноги хватит, не пугай пацана. Он и так в штаны наложил со страха, - ответил тот, доставая из-за пазухи бутылку вонючего спирта, и протягивая её Саньку, со словами :
- На, пей. Это вместо наркоза. Меньше будешь боль чувствовать.
Санёк давясь выпил, и закашлялся. Глаза его вскоре помутнели.
- Ну, что? Давай, - произнес коновал , -  держите его крепче.
Он наложил жгут и принялся пилить ногу. Саня завыл, начал сопротивляться, потом потерял сознание.
- Как бы не сдох , - посочувствовал один из молодых цыган.
Другой, с презрением сказал:
- Одним больше, одним меньше. Ещё привезут.
Санёк не сдох . Молодой организм взял своё. Вскоре его отвезли в Москву. Больше его никто не видел.

Хохлы Митяй и Витёк решили делать ноги. Их совсем не устраивало положение вещей. Дома остались семьи, ждущие кормильцев обратно с деньгами, а они тут задарма вкалывают, питаясь чёрт-те  чем - не сала, не борща с галушками. Застряли в каком-то, вонючем таборе, больше похожем на колонию строгого режима, все заключённые в которой мотают пожизненный срок.  Освободится досрочно можно, только на тот свет.
- Надо устроить побег, - решили они.
Убежать с территории не было ни малейшей возможности - везде толпы вооруженных цыган, забор с колючкой, натасканные собаки, которые в любой момент могут быть спущены. Рвать когти надо было с места работы, а работали неразлучные друзья на лесопилке. Поломав голову, придумали они план как убежать, и незамедлительно привели его в действие. Подождав, когда на лесопилку заедет грузовик, под погрузку, хохлы подожгли кучу с древесными отходами. Увидев дым и пламя, все кинулись тушить огонь. Воспользовавшись паникой, Митяй с Витьком, улучшив момент, незаметно сели в грузовик и подорвались, протаранив ворота. Цыгане сразу подняли шухер, и по телефону, предупредили своих прикормленных ментов. Вскоре все дороги были перекрыты. Хохлы были не дураки, бросили машину на полдороги и ломанулись в лес. Они бежали наудачу, куда кривая выведет, но удача  от них отвернулась. Выскочив на поляну, беглецы нос к носу столкнулись с цыганятами собирающими ягоды. С криками те, что было духу, побежали в табор, чтобы предупредить своих. Вскоре цыгане с собаками уже шли по следу. Митяй с Витьком услышав лай с ужасом почувствовали, как смерть дышит им в затылок. Они побежали быстрее, но это было бесполезно. Митяя собаки настигли первого, сбили его с ног, и одна из них, здоровенный ротвейлер, вцепилась в его горло. Он хрипел и пытался вырваться, но у него не было ни единого шанса. Силы оставили его. Витьку повезло больше. От него собак успели оттащить, хотя ему тоже сильно досталось. Он сидел на траве, вытирал руками кровь и трясся как в лихорадке.  Цыгане окружили его кольцом. Собаки рвались с поводков, опьянев от запаха и вкуса крови.
- Фу! Сидеть! - скомандовал один из них, и они присмирели.
- Ну, что, суки, добегались? - спросил он со злостью. - Куда вы денетесь? Вам отсюда не выбраться. Ну, что расселся? Поднимайся, бери своего земляка и тащи на себе в табор. Негоже бросать его здесь.
Витёк взвалил труп Митяя на спину и поволок по тропинке, хотя сам еле стоял на ногах. Дорога назад показалась всему вечностью. Цыгане шли сзади и посмеивались. Вот, наконец-то, показался табор. Все кто там были, высыпали навстречу. Вышел и барон.
- Не тащите его сюда, - произнес он сердито. - Закопайте его там, за забором.
- Этого пока заприте в сарае, - барон указал на Витька. - Вечером, когда соберутся все, будем его прилюдно сечь, чтобы другим неповадно было.
С этими словами он развернулся и ушёл. После ужина рабы и цыгане собрались на площадке, возле дома барона. Баро Явор вышел на балкон.  Витька привязали к столбу, который был вкопан тут же. Видно экзекуция проводилось не первый раз. Пожилой бородатый цыган с ухмылкой взял в руки кнут.
- Смотри не забей его до смерти, - крикнул ему барон с балкона. - Пускай ещё на нас поработает.
- Постараюсь, - ответил цыган и лихо закрутил кнутом.
За время пребывания в таборе я успел заметить, что почти все цыгане кнутом владеют виртуозно, кроме женщин, разумеется, да и то не факт. Такая вот национальная традиция, почти искусство. Можно долго мучить жертву, можно одним махом сломать позвоночник. Удары сыпались на бедного хохла один за другим. Витёк сначала громко кричал от боли, потом обмяк и тупо мычал. Кожа висела на нём клочьями. Спина превращалась в кровавое месиво. Последнее о чём он подумал, прежде, чем испустить дух, это была его семья. Сердце Витька не выдержало, и он отправился на встречу с Митяем.
- Извини Баро. Кто же знал, что он окажется таким хлюпиком, - крикнул цыган барону и пожал плечами.
- Ладно. Не бери в голову, - ответил он ему на это, и распорядился :
-  Закопайте его рядом с его другом. Пускай лежат вместе.
Потом развернулся и ушёл с балкона. Люди тоже стали разбредаться по своим норам. Этой ночью в бараках не спали, не смотря на усталость. Каждый думал о своей участи. Страх и безысходность парализовали волю людей. Если раньше ещё была какая-то надежда выбраться из этого Ада, то сейчас она умерла вместе с хохлами.

Табор жил своей жизнью. Днём бабы, не уехавшие в город на промысел, прямо во дворе, на кострах, готовили еду. Мужики, свободные от охраны, слонялись без дела по территории, а цыганята путались у них под ногами. Цыгане не заморачиваются воспитанием детей. Им позволяется всё, кроме неповиновения старшим. Вот такая вот педагогика. Баро Явор подарил своему любимому внуку Пешику пневматическое ружьё, стреляющее металлическими шариками. Сначала Пешик стрелял по бутылкам, но это  быстро ему надоело, захотелось чего-то поинтересней. Вечером привезли с работы нашего брата. Все разошлись  по своим местам. Здоровяк Степан присел на ступеньках барака, чтобы передохнуть. Сегодня выдался тяжёлый день, как впрочем и всегда. Вдруг, что-то вонзилось в его щеку, и он взревел от боли и неожиданности. Неподалёку стоял баронов внук и смеялся, держа в руках винтовку. Степан всё понял.
- Отвяжись от меня чёртово отродье, - закричал он на него. - Чтоб ты сдох поганый ублюдок.
Борзый цыганёнок не унимался. Ему давно не было так весело. Он продолжал свой обстрел. Степан не вытерпел и погнался за ним. Путь ему преградили два цыгана. Они, наверное, не подумали. На полном ходу Степа врезался в них. Цыгане отлетели в сторону как кегли и заверещали, будто их режут. Один из них поднялся, поднял ружьё и выстрелил в воздух.
- Стой Гажи, а то пристрелю! - крикнул он Степану.
Тот остановился.
- Ты что, скотина, надумал внука барона обижать?
- Погляди, что он вытворяет! - пожаловался Степан. Я же не железный!
- Ему все можно, а ты терпи, - заявил цыган.
На выстрел сбежался народ. Как всегда, откуда то вылез Баро Явор.
- Ты, что себе позволяешь? - возмутился он. - Волоките его на площадь, будем здоровяка учить. Думаешь, если такой большой, то со всеми справишься. Что ты стоишь Гажи против цыганского ножа?
- Вот ты будешь с ним драться, - он указал на одного из цыган. - Устроим себе развлечение.
Под дулом ружья,  Степана повели к дому барона, на уже известную площадку. В ножевом бое  цыганам нет равных . За века, из поколения в поколение, Ромы передают коварные секреты обращения с этим холодным оружием. Когда пришли на место поединка Степану дали нож, у цыгана был свой. Толпа галдела, предвкушая весёлое зрелище. Наши молча стояли в сторонке, понимая, что из этого не выйдет ничего хорошего. Цыган с улыбочкой пошёл на Степу.
- Смотри, не убей и не покалечь его, - сказал барон, - такой бугай в хозяйстве всегда пригодится. А то в прошлый раз с поркой перестарались.
- Ладно. Я его только немного поучу, - ответил цыган и сделал выпад.
Степан успел увернуться и нанес ответный удар, который тоже не достиг цели. Соперник был худой и верткий. На кулаках, наш богатырь, легко бы пришиб его, но на ножах у цыгана было явное преимущество. Он изворачивался как уж, то нападая, то отскакивая, делал обманные движения, нанося порезы, не смертельные, но очень болезненные. Стёпа ощущал себя неповоротливой тушей, перед заправским мясником. От нарастающей боли, он приходил в ярость крича :
- Как вы меня уже достали цыганские морды! Ненавижу!
Когда в очередной раз, противник полоснул ножом по телу Степана, он успел схватить его за руку и притянуть к себе.
- Попался гад! - прорычал Степа своему мучителю, отобрал у него нож, повалил на землю, сел верхом на него, и стал наносить ему удары своими кулачищами, один за другим, по гнусной цыганской морде. Тот пытался закрыться руками, понимая, что ему приходит конец, но это было бесполезно. Толпа бесновалась, но в замешательстве никто даже и не пытался прийти на помощь своему собрату, а только все стояли и кричали, что-то на своем языке. Ещё их сковал страх при виде разъярённого великана. А Степан всё бил, бил, и никак не мог остановиться. У него на душе накопилось много обиды злости, и эта злость требовала выхода. Он уже не мог себя контролировать. Лицо цыгана превращалось в кровавое месиво.  Стёпа забил бы его до смерти, но тут прозвучал выстрел.  Барон держал в руках ружьё. Степан завалился на спину. Пуля пробила ему позвоночник и закончила его страдания. Он лежал, уставившись глазами в небо, и мне даже показалось, что он улыбался.
- Вот и всё! Ещё один отмучился, - с грустью подумал я. - Кто следующий? Если так и дальше пойдёт, за забором будет целое кладбище. 
- Расходитесь. Представление закончилось, - приказал толпе барон.
Еле живого цыгана подхватили на руки и куда-то поволокли. Степана положили на что-то, вроде носилок, и еле-еле, вчетвером потащили за территорию, прихватив с собой лопаты. Раздавленные тем, что нам пришлось увидеть и пережить мы заползли в барак.  Зайдя туда все разбрелись по своим нарам, а я уселся за грубо сколоченный стол стоящий в углу. Ненависть переполняла меня. Стукнув кулаком по столу , я громко сказал :
- Совсем страх потеряли уроды ! До каких пор мы будем это терпеть?
- А, кого им бояться? - сказал кто-то. - Для них закон не писан. Творят, что хотят. Мы для них не люди, а дармовая, рабочая сила.
- Поймите, в конечном итоге, они всех нас здесь угробят, - продолжал я распрягаться. - Надо, что-то делать, а не  ждать своей участи, как скот, которого ведут на бойню.
- Что мы можем? За ними сила, - раздался ещё чей-то голос. - Раз ты такой умный, придумай что-нибудь.
- Подкараулим кого-нибудь из них, отнимем оружие, дальше - больше, и перестреляем их всех к чёртовой матери, - предложил я.
- А, если, что-то пойдёт не так? Если они успеют вызвать подмогу? У них менты в доле. Нас всех за такое убьют.
- Нас всё равно, рано или поздно, всех здесь убьют, или мы сами сдохнем. Так хоть попытаемся спастись.
- Не надо нарываться. Кто-нибудь, когда-нибудь, нас обязательно отсюда вытащит, надо только подождать, - произнес кто-то безразличным голосом.
- Жди. К этому времени ты успеешь десять раз загнуться.
- Я уже привык к этой мысли. Я уже умер. Все мы здесь уже мертвы.
Услышав это, я стал с грустью размышлять :
- Кто-то сказал : "Что нас не убивает, делает нас сильней". Может быть и так, если один раз. Но если это, что-то, пытается нас убить снова и снова, то сильней мы от этого не становимся, и если выживаем, что случается крайне редко, от таких ударов судьбы, мы смиряемся со своей участью, и нам становится всё равно, что будет с нами дальше.  Вот и сейчас я ощутил, всем своим нутром, апатию, равнодушие, неверие в возможность, что-либо изменить, и страх этих людей. Их сломали.
- Как же вас расшевелить? - думал я. - Что ещё такого должно случиться, чтобы вы проснулись?  Сколько человек еще нужно убить? Вам, что к врачу зубному сходить, что царя  свергнуть. Пока за ручку не отведешь, сами не пошевелитесь. Будете думать :
- Авось, всё наладится, всё само - собой пройдёт, всё изменится.  Вот и выходит, что кому-то надо стать Вождём. Только мне, больше некому.
- Надо как-то сообщить на волю о нашем положении, - предложил кто-то.
- Деду Морозу письмо напиши, - сострил я. - Он обязательно кого-нибудь  пришлёт на помощь. Супермена или Человека-паука. Только я не верю в эту затею. Как письмо отсюда отправить? Голубиной почтой, или бутылку в океан кинуть? Не голубей, ни океана здесь нет, а позвонить отсюда нельзя, телефоны у нас отобрали. Вот и выходит, что помощи ждать не от куда. Как говорится :  Помоги себе сам .
Мне никто не ответил. Все молчали. Я работал на конопляном поле. Цыгане строго следили за тем, чтобы никто не смог нарвать конопли и пронести её в табор. Они тщательно обыскивали всех, кто там трудился. По моему, цыгане боялись, что рабы обкурятся, потеряют страх и устроят бучу. Мне всё равно, не смотря на их бдительность, проявив изобретательность, удалось, понемногу, наносить её довольно порядочно, на всякий случай. Я решил, что этот случай наступил, и угостил травкой своих друзей по несчастью, надеясь, что это придаст им смелости. Употребление сего зелья дало обратный эффект. Все обкурились, присели на измену, и со страха забились под шконки. Так, что, Революции не получилось.

Как-то, по весне, в таборе появилась светловолосая девушка, лет двадцати. Звали её Настя. Она резко выделялась на фоне смуглых цыганских женщин, как голубка в стае ворон. Её, как и нас привезли с одного из Московских вокзалов, заманив сюда обманным путём. Как я потом узнал, на вокзале Настя оказалась в силу стечения обстоятельств. Как всегда бывает у таких доверчивых растерях, там у неё украли и вещи, и деньги вместе с документами. Наивная,  девочка, приехавшая в Москву откуда-то из провинции покорять столицу, растерялась, оказавшись в беде.  Вот и стала она для цыган легкой добычей. Потом Настя плакала и просила её отпустить, зная, что  родители, наверняка, будут её искать, переживать и не находить себе места, но слёзы тут никого не волновали. Потом, в конце концов, она смирилась со своей участью. Настя занималась тем, что помогала по хозяйству, выполняя всю черную работу. Жила она в доме барона, где-то в чулане. Когда я случайно с ней сталкивался у меня теплело на душе.
- Лучик света в этой черноте, - думал я глядя на неё.
Её как и нас не считали за человека. Цыганята постоянно дразнили, взрослые бранились и были вечно чем-то недовольны. Но это понятно - Настя была здесь чужой. Она постепенно привыкла к своему положению. Человек привыкает ко всему. Как-то раз, после работы, я присел отдохнуть на лавочку возле барака. Мимо шла Настя, неся кучу немыслимых коробок на выброс, из дома барона к мусорным бакам. Навстречу ей шла пара цыган. Один из них решил тупо подшутить над девушкой, и когда она поравнялась с ними, подставил ей ногу. Настя растянулась на земле, больно ударившись коленом. Коробки разлетелись по всем сторонам. Цыган ржал как жеребец - ему было жутко весело. Я помог ей подняться и отнести коробки на мусорку. Так мы с ней познакомились и подружились. Иногда у нас получалось встретиться во дворе и перекинуться парой слов. Какая-никакая отдушина.
- Как же тебя так угораздило? - однажды спросил я её.
- Доверчивая я, - ответила Настя.
- Нашла, кому доверять.
- А, вы?
- Я не думал, что нас к цыганам везут. Знал бы, не за что не повёлся.
Настя задумалась, потом произнесла со вздохом :
- Я просто тогда находилась в отчаянии, и поэтому была рада любой помощи. Когда поняла, с кем имею дело, было уже поздно.
- Ну, и как тебе здесь живется? Сильно достают?
- Сил нет. Относятся ко мне как к прислуге, хотя так оно и есть. Вообще они странные какие-то. С одной стороны хитрые как лисы, обманут любого, палец в рот не клади. С другой, бестолковые, элементарных вещей не понимают. Может потому, что в школе никогда не учились.  Дети у них вообще без тормозов.
- Это называется одним словом : "тупорылые", - пояснил я, засмеялся и добавил :
- Они сорняки. Полоть их только некому. Ты не раскисай, будет и на нашей улице праздник.
Настя улыбнулась и пошла в дом. Её там, наверное, уже потеряли. Вот так мы с ней и беседовали. Кроме меня поговорить ей было не с кем. О своей жизни до того как она оказалась здесь Настя почему-то говорить не хотела. Видно на то были свои причины.  Я не лез к ней в душу. Захочет сама всё расскажет.  И правда, потом, как-то, она всё-таки разоткровенничалась и поведала мне свою историю про несчастную, первую любовь. 
Он был её одноклассником, круглым отличником, настоящим красавчиком, высоким блондином, спортивного телосложения, из небедной семьи. Все девчонки бегали за ним. Настя тоже  была к нему неравнодушна, но из-за скромности не решалась подойти и заговорить, лишь только поглядывала в его сторону и вздыхала, сгорая от любви. Ещё он пел и играл в школьном ансамбле.  Настя вместе с другими поклонницами, а иногда одна, тайком пробиралась на репетиции, забивалась в самый конец актового зала, и оттуда с замиранием сердца, слушала как он исполняет свои песни. В общем, совсем пропала девочка. На выпускном, она всё-таки решилась, наконец пригласить любимого на "белый танец", уведя его из-под носа у первой красавицы в классе. Та была готова разорвать её на куски, когда он предпочёл Настю ей. Они танцевали,  прижавшись друг к другу. Настя была на седьмом небе от счастья.
- Тебе нравится Катя? - спросила она.
Катей звали ту красавицу.
- Нравится, - ответил объект её обожания. - Как может не нравится такая красивая кукла. Только эта красота не греет. Кукла она есть кукла - бездушное создание. С ней даже поговорить не о чем. Дура -дурой, и стерва к тому же. Таких как она много. Мне кажется ты другая.
От этих слов Настя растаяла. Потом они долго гуляли по ночному городу, держась за руки, и допровожались до его дома. Он предложил ей зайти к нему попить чайку. Она охотно согласилась, догадываясь о последствиях. Предки его отсутствовали, и вся квартира была в их распоряжении. В эту ночь девушка лишилась невинности. Так и закрутилось, завертелось.  Он дарил ей цветы, французскую косметику и модные шмотки. Настя, как порядочная, в начале, отказывалась принимать такие дорогие подарки, но он попросил её не выпендриваться и взять, ведь его девушка должна ему соответствовать. Она дарила свою любовь. Кроме любви ей дарить  было нечего. Настя любила всей душой, строя планы на будущее, но всё пошло не так. Родители его были против этих отношений потому, что она была не из их круга. Они долго капали сыну на мозги, и в конечном итоге женили его на дочери одного очень влиятельного, по местным масштабам, чиновника, которая была далеко не красавица, и к тому же имела скверный характер. Не в этом дело.  Дело в том, что эта женитьба открывала перед молодым человеком большие перспективы, а он был не дурак . А, любовь? Что, любовь?  Её на хлеб не намажешь. Он резко прервал все отношения с Настей, чтобы его новоиспеченный тесть, не дай Бог, ни о чём, не узнал. Бедная девушка сильно страдала от такой подлости и хотела с горя повеситься. Потом передумала и напилась до беспамятства, осознав, что не один на свете мужик того не стоит. Утром, мучаясь с похмелья, Настя решила начать новую жизнь с чистого листа, бросить всё, уехать в столицу, охмурить там какого-нибудь богатенького москвича, выскочить за него, и появиться здесь спустя некоторое время этакой королевой, чтобы пожалел гад, так подло с ней поступивший, о своём выборе. С Москвой юной, наивной мечтательнице,  не повезло. Не успела она приехать, как попала в когти, к хищной цыганче.

Жизнь в неволе проходила тяжело и однообразно.
- Надо добавить драйва, - решил я.
Настю иногда отпускали в лес, за ягодами для барона. Любил козёл побаловать себя земляникой. То, что она убежит, он не боялся, девушка знала, что бывает за побег.  Я попросил её набрать для меня мухоморов, она даже не стала спрашивать, зачем и согласилась. Настю на воротах не проверяли. Что может девка из леса в корзине пронести? Если увидят мухоморы, то можно наплести, мол :
- Растирку от ревматизма делать. Кости ломит к непогоде у старого Баро. Набрала она мне целый пакет, благо был сезон. Как я уже говорил раньше, готовили еду цыгане на костре, прямо во дворе, себе отдельно, нам отдельно, чего попроще. Грибочки я втихаря высушил за бараком, затем истолок, в свободное от работы время, и в один прекрасный вечер, подсыпал незаметно им в котёл своего чудесного порошка.  Где-то , через полчаса после ужина, началось. У всех, кто поел супчика, сдобренного моей приправой сорвало крышу. Наловившись глюков, цыгане бегали по территории табора, орали что-то невнятное и палили  из ружей. За ними визжа и причитая, носились их бабы, пытаясь как-то унять взбесившихся мужей. Женщины в отличии от мужчин были нормальные, потому что, что цыганки едят после мужиков, то что останется. Было весело. Кто-то стоял на карачках и блевал, кто-то бился в истерике, кто-то дрался между собой. Работники закрылись в бараках, от греха подальше и не высовывались. Им было непонятно и страшно.  Барон наблюдал с ужасом за всем этим цирком с балкона. Он тоже не понимал, что происходит. Было ясно одно, - все, кроме него в таборе сошли с ума.
- Конец света, что ли наступил, - думал он с испугом.
Со стороны и правда , это было похоже на светопреставление. Я тоже смотрел на всё это из-за угла своего барака, но мне в отличие от барона было весело, и даже стало как-то легче жить, поглумившись над этими выродками. Где-то через пару часов всех потихонечку начало отпускать. Как ни странно никого не убили. А, жаль. Что это было, никто не понял, но все решили, что виновного надо найти.  Кто-то ведь всё это устроил.  Додуматься до причин произошедшего цыгане не могли, по причине своей поголовной неграмотности, но чутье им подсказывало, что виноваты чужаки. Кто же ещё? Утром барон нас построил перед своим домом.
-  Ответьте мне, что это вчера было, и кто в этом виноват? - задал он вопрос.
Все молчали.
- Я думаю , этот дурдом устроил один из вас, больше некому. Или вы все в теме. Короче, вы не получите еды, пока кто-нибудь не сознается. Теперь живо на работу. Нечего бездельничать, - приказал нам Баро Явор, развернулся и пошёл к дому.
- Во как! Ну, старый черт! Придётся сознаваться. Другие то в чём виноваты? - принял я решение, понимая, что цыгане мне этого не простят. С другой стороны, если не признаюсь, все с голодухи загнемся. Так и так пропадать.
- Барон погоди. Накорми людей. Им ещё целый день вкалывать. Это моих рук дело. Сознаюсь, - крикнул я ему вдогонку.
Он обернулся.
- И как же ты всё это устроил? - спросил он.
- Порчу на вас навёл, - ответил я не придумав ничего лучшего.
- Что-то не похож ты на колдуна, - засомневался он в моих словах. - Не хочешь, не говори. Всё равно сознаешься, отведав кнута.
- Заприте его в сарае!  Пускай посидит там, пока я не решу что с ним делать, - приказал он своим помощникам, неотступно следующим за ним.
Меня схватили и повели к сараю.
- Ну, вот и всё. Хоть повеселился напоследок. Оно того стоило, - подумал я с грустью.

Я решил не сидеть сложа руки, а рыть подкоп. Пусть будет хоть какой-то шанс на спасение. Пошарив по сараю, я нашёл в углу какую-то ржавую железяку и принялся за дело. Барону было не до меня. Он принимал у себя в доме важных гостей, с которыми имел дело. Тут был зам главы администрации района, начальник РУВД, и авторитет Жжёный. Они приехали выпить, пожрать на халяву, и разумеется , получить с барона, что причитается за "крышу". Он накрыл им поляну на высшем уровне, не поскупился для нужных ему людей. Нажравшись, и напившись, они решили пойти попариться в баню, которую барон держал для гостей, так как цыгане не особые любители парной, чтобы там продолжить.  Вскоре этим мразям всё наскучило и их потянуло на девочек. Вызывать проституток из города была долгая история, а их приспичило прямо сейчас. Что делать? Не цыганок же  оприходовать? Барон не придумал ничего лучшего, как отправить к ним Настю. Он послал за ней. Вскоре её привели. 
- Слушай сюда девочка, - сказал барон приказным тоном. - Сейчас пойдешь к моим гостям в сауну и сделаешь все, что они захотят. Ты понимаешь, о чем я? Не маленькая. Я хочу, чтобы они остались довольны. Это нужные мне люди. От тебя не убудет. Все поняла?
- Прошу вас, не надо! - заплакала Настя. - Я не хочу!
- Никто не спрашивает твоего согласия, - стоял на своём Баро. - Я тебе приказываю. Не пойдёшь сама, отведут силой.
- Я не пойду!
- Куда денешься?
Её схватили двое здоровенных цыган, и поволокли в сауну. Настя сопротивлялась. Но, что толку? В сауне пьяные уроды, хозяева жизни, легко справились с хрупкой девушкой и вдоволь поизмывались над ней.  Они привыкли брать от жизни всё, и давно в их поганых душенках, не осталось ничего святого. Когда всё закончилось, изнасилованная девушка, ничего не замечая вокруг, еле добралась до своей каморки и легла на кушетку. Так она и лежала, уставившись глазами в потолок, отказываясь пить и есть.  Ей не хотелось жить, после всего случившегося.  Цыганки докапывались до неё, но Настя не обращала на них никакого внимания. Они пожаловались барону и он пришёл.
- Ты, что разлеглась тут? - спросил Баро. - Вставай! Иди, работай. Живо я сказал!
- Чтоб ты сдох, старый козёл, а вместе с тобой и всё твоё поганое племя! - грубо ответила ему Настя.
- Ах ты тварь! - взорвался Баро Явор. - Высечь её и бросить к другу под замок, - приказал он своим телохранителям.
Настю избитую, без сознания, всю в крови, швырнули ко мне в сарай. Я осторожно переложил её на солому и влил ей в рот воды. Она застонала, видно очнулась, но глаз не открыла. У меня от жалости разрывалось сердце.
- Что же вы творите изверги? - бормотал я. - Ничего. Потерпи милая. Мы как-нибудь с тобой выберемся отсюда.
Я оставил её лежать, а сам продолжил исступлённо рыть, в глубине души надеясь на спасение. Барон не спешил с расправой, он справлял свадьбу своей младшей дочери, и мне это было на руку. Вдруг я наткнулся на что-то твёрдое. Это была жестяная коробка. Я с замиранием сердца открыл её. В коробке  лежали две гранаты и пистолет с двумя обоймами, завернутый в промасленную бумагу.
- Вот оно наше спасение! - обрадовался я.
- Что же тут раньше находилось? Похоже и правда воинская часть, - забегали мысли в моей голове. - Есть же Бог на свете! А, может это дьявол мне помогает? Впрочем, какая разница? Теперь вы мне за всё заплатите!
Я разобрал и собрал ствол. Протер его тряпочкой оторванной от своих штанов и вставил обойму. Из пластиковой бутылки, в которой мне принесли воду сделал что-то наподобие глушителя, и стал ждать, когда вечером принесут еду. Снаружи доносился шум и музыка. Я посмотрел в щель между досками сарая. Повсюду суетились цыгане. Мне было видно, как съезжались гости со стороны жениха. Хоть и не принято у цыган на свадьбу звать чужаков, были тут и нужные барону люди. Ради выгоды он  готов был поступиться традициями. Если бы мне знать, что эти ублюдки вытворяли с Настей, то я бы задохнулся от злости. Но, и без того, я их всех ненавидел .
- Ничего. Ничего. Я вам устрою веселье! Вы мне за всё ответите! - накручивал я себя.
Настя лежала без движения с закрытыми глазами и тихонько постанывала. Я ещё раз дал ей воды и погладил по голове. На глазах у меня навернулись слёзы. Вечер приближался. Веселье было в самом разгаре. Вдруг раздался звук отпирающегося замка. Скрипнув открылась дверь, и в сарай зашел цыган, держа в одной руке ружьё, а в другой миску с едой.
- Ружьё мне пригодится, - подумал я.
- На. Пожри. У нас сегодня праздник. Тебе тут даже мяса положили, - сказал он и поставил миску на пол.
Я выстрелил. Цыган сдох, даже не успев удивиться. Я забрал у него ружьё, тихонько вышел на улицу и огляделся. Все находились в доме, за исключением охранников и личных водителей, которые топтались возле припаркованных автомобилей в ожидании хозяев.
- Все вы одним миром мазаны. Со всеми я поквитаюсь, - решил я и подошёл к ним, изображая подвыпившего гостя. Они ничего не заподозрили. Мне ничего не стоило расстрелять их всех в упор. Когда всё было кончено, я забрал их оружие и запасные обоймы. Гости веселились на первом этаже.
- Ну сейчас вы у меня попляшите! - произнёс я.
В моей голове начал созревать дьявольский план. Я нашёл в одной машине канистру с бензином, примотал к ней проволокой гранаты, и сильно размахнувшись, закинул её в открытое из-за духоты окно.
- Поджарю нечисть! - сказал я и рассмеялся сумасшедшим смехом.
Жахнуло не по-детски. Во мне проснулся лютый зверь. Ярость переполняла меня. Из дома выскакивали уцелевшие. Я расстреливал их без капли сострадания. Выбежала невеста, в горящей фате визжа от боли. Пришлось пристрелить и её, чтобы не мучилась.  В оконном проёме показалась жирная закопчённая морда, вся в ожогах.  Вслед за ней из окна полезла туша, в ментовском кителе с погонами полковника. Она перевалилась через подоконник и шлёпнулась на землю. На эту мразь, я не стал тратить патроны и пришиб её прикладом ружья. Два молодых цыгана сиганули из другого окна, радуясь спасению. Радость их продолжалось недолго. Я истреблял змеиное логово без жалости и сожаления. Пламя начало охватывать весь дом. С балкона по верёвке спустился барон, вместе со своим внуком Пешиком. Я вспомнил, что из-за него погиб Стёпа, а этого выродка даже не наказали. Баро Явор во время взрыва находился в своём кабинете, на втором этаже, а внук зачем то зашёл к деду. Услышав взрыв и поняв, что запахло жареным, они ломанулись спасаться. Оказавшись на земле барон посмотрел по сторонам. В руках он держал саквояж с казной. Увидев меня, барон переменился в лице. Видно до него дошло, откуда ему прилетело. Он смотрел с лютой ненавистью. Я был тоже рад его видеть.  Недолго думая цыган выхватил пистолет, и стал не целясь палить в мою сторону. Ни одна из пуль не достигла цели. Я выстрелил в ответ, и ранил его в плечо. Он выронил ствол и стал корчиться от боли. На барона было жалко смотреть. В моих глазах он был полностью раздавлен и уничтожен. Я истребил весь его клан, всю эту  воровскую кодлу стер с лица земли, и был этим весьма доволен. В добавок ко всему, теперь барон находился полностью в моей власти. Сам виноват. Надо было сразу раздавить меня как клопа, а не откладывать расправу на потом. Самонадеянный старый дурак, недооценил моих сил, вот и поплатился за это. Барона всего трясло от злости, страха и бессилия. Страха не за себя, он своё пожил. Страха за своего любимого внука, у которого вся жизнь была ещё впереди. Тот озирался по сторонам, вылупив свои бестолковые глаза. Ему было то же страшно, но цыганёнок не подавал вида, ведь дед был рядом, а он знал, что тот не даст его в обиду.  Тем временем барон понимая, что шансов уцелеть мало, лихорадочно стал думать, как меня уболтать, разжалобить,  обмануть, любым способом выпросить пощаду, чтобы спасти свою шкуру и жизнь внука. Это было видно по его хитрой  физиономии. Мне было всё равно, что он там думал. Я жаждал крови. Дом пылал.  Моя душа горела тоже.
- Забирай всё, только внука не трогай. Он должен продолжить наш род, - прокричал мне старый цыган.
- Нет! Вы не должны размножаться! - ответил я и безжалостно пристрелил обоих.
Я подошёл к ним и забрал саквояж с золотом. Всё было кончено. Мой зверь насытился. На меня нахлынула апатия. Сам бы лёг и умер, но надо было идти обратно в сарай, забирать Настю и выбираться отсюда.  Все наши сидели по баракам и не высовывались.
- Ну и хорошо, - думал я. - Мне не нужны свидетели. Пускай менты гадают, что здесь произошло. Отпечатки пальцев с оружия я стёр. Меня никто не видел.
Зайдя в сарай , я сказал :
- Вставай девочка моя. Надо уходить, - и помог Насте подняться.
Придерживая её одной рукой, в другой руке держа саквояж, я с ней потихоньку поплелся к автомобилям.  Она ничего не спрашивала. Ей было всё равно. От всего пережитого, у неё помутился рассудок. Мы сели в ментовской УАЗик и уехали, как будто нас здесь никогда и не было. Документы сгорели в доме барона, а вместе с ними сгорел наш факт пребывания в таборе. В районе нам пришлось бросить машину - слишком приметная, и пересесть на автобус. После этого мы  проехали пол страны. За деньги я восстановил документы. Настя так и не оклемалась. Возвращать её родителям, в таком состоянии, я не хотел - думал вылечу, тогда посмотрим. Таскал её по врачам, всё бесполезно. Вот дали добрые люди твой адрес. Это моя последняя надежда, -  закончил Егор свой рассказ и закурил.
- Ты может меня осуждаешь, но Бог мне судья, и мне перед ним держать ответ, - добавил он с дрожью в голосе. - Думай, обо мне, что хочешь, только ей помоги.
- Да, кто я такой, чтобы тебя винить. Не переживай, придумаю, что ни будь. Пошли спать, уже поздно. Утро вечера мудренее.
Мы разошлись по комнатам. Я лёг, но так и не смог заснуть до утра. В голове у меня вырисовывались жуткие картины из рассказа Егора. Ещё, я думал как помочь Насте.
Утром позавтракав, мы все втроём, прошли ко мне, в так называемый кабинет - комнату приспособленную для приема больных. Настя легла на кушетку и уставилась в потолок, ничего не видящими глазами. Я пощёлкал пальцами у неё перед лицом. Она никак не среагировала. Её тело было здесь, а сознание где-то в другом месте. Девушка не хотела общаться с этим миром.  Такая вот защитная реакция организма на уровне подсознания. Я её понимаю, мир жесток. 
- Что же с тобой делать? - произнес я глядя на Настю задумчиво. - Память твоя тебя гложет, жжёт изнутри. Надо, как-то помочь тебе забыть весь этот ужас, что с тобой произошёл. Есть у меня одно средство. Выпьешь его и умрёшь ненадолго. Через некоторое время ты воскреснешь, и уже ничего не будешь помнить из своего прошлого, как будто бы заново родишься. Амнезия для тебя это возвращение к жизни.
- Ну, что ты согласна? - спросил я у девушки. - Не можешь сказать, хотя бы просто кивни.
Настя ничего не ответила. Она была где-то далеко.
- А, ты согласен? - спросил я уже Егора.
- Давай, хуже не будет, - ответил он. - Сил моих больше нет, на неё такую смотреть.
Я пошарил у себя в шкафу, и достал оттуда пузырёк со снадобьем, по сути ядом. Тут дело в дозировке. Если её превысить, то организм не справится, и пациент может уже никогда не проснуться. Мы конечно сильно рисковали, но выбора у нас не было - это тоже не жизнь. Егор помог мне влить зелье в рот Насте. Она проглотила его и отключилась. Мы замерли в тягостном ожидании.
- Если она не воскреснет, то он меня убьёт. Зачем мне всё это? - полезли мне в голову нехорошие мысли.
Прошло отмеренное время, и я дал ей противоядие. Настя, слава Богу очнулась и открыла глаза. В них уже не было отрешенности. Она посмотрела на нас с непониманием, и стала задавать вопросы :
- Кто вы? Где я?
 - Здравствуй Настенька. Вставай. Пора начинать жизнь заново, - произнёс я ласковым голосом. - Всё плохое уже в прошлом, которого впрочем, у тебя нет. Запомни девочка этот день, - это день твоего рождения.
- Вот твой друг, - добавил я, и указал рукой на Егора, - он тебе всё объяснит и больше никогда, никому, не даст тебя в обиду.
Егор взял Настю за руку, и они ушли о чём-то разговаривая. Я долго смотрел им вслед, стоя на крыльце и думал о превратностях судьбы. На душе у меня было хорошо.

Козёл Артём

Зашёл ко мне, как-то под вечер, молодой человек, приятной внешности, в хорошей физической форме, прилично одетый, на вид совсем не похожий на больного, но какой-то грустный. Он тяжело вздохнул, присел на стул и заявил :
- Прокляли меня. Кажется это по вашей части. Спасите!
- С чего, это вдруг, ты так решил? - спросил я его.
Он молча повернулся ко мне спиной и спустил штаны.
- Это, что хвост? - удивился я.
- Ну, да, хвост. У меня ещё и рожки проклёвываются, - ответил он чуть не плача, - Натурально превращаюсь в козла.
- Из лужи, что ли, попил? Тебя случайно не братец Иванушка зовут? - спросил я со смехом.
Такого ещё мне видеть не доводилось.
- Нет. Меня зовут Артём, - ответил он. - Ничего смешного я тут не вижу. Мне не до веселья.
- А, кто проклял то?
- Ведьмочка одна, рыжая за измену. Это долгая история. Если хотите, расскажу.
- Если долго рассказывать, оставайся у меня ночевать. Вечером всё мне и поведаешь, а то, вон видишь, сколько народу на улице ждёт. Все со своими проблемами, их тоже лечить надо.
- Хорошо. Останусь. Хоть кому-то изолью душу, - согласился он на моё предложение.
Вечером, за ужином, Артём начал рассказывать :
Когда-то мне цыганка нагадала, что полюблю я рыжую, конопатую, косую, с зелёными глазами. Вот такую вот девушку моей мечты мне напророчила. Может потому, что я ей мало денег дал, а может  , настроение у неё было плохое. Я был всегда о себе высокого мнения, и не придал тогда её словам особого значения, посмеялся и забыл, здраво рассудив : И, зачем мне  сдалось такое счастье?
Не буду хвастаться я вроде не урод, и боксом занимался, и руки откуда надо растут. Могу, если понадобится, и в морду обидчику дать, и кран на кухне починить. Не мужик а золото. Опять же, зарабатывал прилично, поэтому от баб у меня всегда отбоя не было. Да всё не то! Попадались мне по жизни или дуры, или  меркантильные стервы. После неоднократных попыток наладить свою личную жизнь, я охладел ко всему женскому полу и целиком углубился в работу. И вот однажды, заходит к нам в отдел новая сотрудница, в точности такая, как когда-то напророчила мне цыганка. Я прямо остолбенел, увидев её. Вот сижу, дурак - дураком, и глаз не могу оторвать от этого чуда природы. Вроде страшилка, а запал я на неё с первого взгляда. Вот, такие вот дела!  Наш дружный коллектив отнёсся к ней равнодушно. Одета она была просто - кофта, джинсы и кроссовки, да ещё и не красавица. Мужчины  не заинтересовались, а женская половина не увидела в ней конкурентку. Я же, время от времени, с интересом бросал на неё взгляды. Звали её Таня. Как-то, после работы, я увязался за ней следом, сам не знаю зачем, просто шёл сзади и ни о чём не думал. Стемнело рано, была осень. Дорога проходила через парк. Чего она туда поперлась, спрашивается? Дорогу, по всей видимости, хотела срезать, на свою голову. Тут путь ей преградили какие-то мужики, схватили и потащили в кусты. Я понял, что они задумали недоброе и поспешил следом за ними. Вышел на поляну, и наблюдаю такую картину - эти уроды повалили Танечку на землю и изголяются. Один держит, остальные, судя по всему, собрались её насиловать. Может даже в извращённой форме. Кто знает, что у них на уме. Бедняжка кричит, пытается вырваться, но всё безрезультатно. Это насильников только возбуждает.
- Я вам не помешаю? - громко спросил я этих мерзавцев. - Это, что ещё за беспредел?
- Мужик, иди мимо, а то огребёшь, - грубо ответили мне.
Я органически не переношу насильников, тем более грубиянов. Этих животных уже не перевоспитать. Их надо кастрировать или давить как клопов. Удар у меня поставленный, рука набитая, как я уже говорил ранее, сказались упорные занятия боксом и не только. Я не стал играть с ними в благородство - не заслужили. Недолго думая, одному я сильным ударом раздробил пол башки, другому сломал позвоночник,  третьему разбил кадык. Они угомонились навечно. Больше им никогда, никого не изнасиловать. Таня с ужасом смотрела на всё происходящее. Она меня узнала.
- Да!.. - произнес я, глядя на дело своих рук.
 - Ты же ведь их не убил? - спросила меня Танюша с надеждой в голосе .
- Нет, они просто находится без сознания, - соврал я. - Полежат, отдохнут немного и оклемаются. Немного переборщил, но добро должно быть с кулаками. Я испугался за тебя и психанул. Забудь это как страшный сон. Валим отсюда, ещё не хватало мне из-за этих козлов срок мотать.
Я помог ей подняться и отряхнуться. Мы подались к выходу из парка.
- Чего тебя сюда понесло? - спросил я.
- Здесь до дома ближе, - ответила она.
- А, ты как здесь оказался?
- Мимо проходил, - засмеялся я, - а тут такое!
- Ты теперь не никого бойся, тебя больше никто, не обидит. Я всегда буду рядом, - добавил я уже серьёзно.
- Почему?
- Ты меня нравишься. Кстати меня Артёмом зовут.
Таня улыбнулась.
- Я знаю. Твои коллеги уже рассказали мне всё и про всех.
- Пойдём в кафе. Посидим, поболтаем, отметим твой второй день рождения.
- Куда я в таком виде?
-  Твоя правда. Давай я тебя тогда просто до дома провожу.
Мы побрели не спеша по пустынной парковой аллее, освещенной тусклыми фонарями. Опавшие листья тихо шуршали под ногами, а мы шли разговаривая. Жила она неподалёку, вместе с бабушкой. Таня рассказала мне, что выросла без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда ей было три годика и бабуся стала для неё единственным родным человеком на всём белом свете. Так мы дошли до её дома и остановились у подъезда.
- Давай постоим, покурим, - предложил я.
Мне так не хотелось с ней расставаться.
- Давай, - согласилась она.
Мы закурили. Нам было хорошо и спокойно.
- Артём, ты мой герой! Спас меня от насильников. Это так романтично! - сказала Таня с восхищением и улыбнулась мне.
- Да, ладно... - я засмущался.
- Ты ещё скажи, что на твоём месте так поступил бы каждый. Нет Артём не каждый. Уж поверь мне. Ты самый настоящий герой! Не надо прибедняться, - произнесла она и ласково посмотрела на меня.
- Молодые люди! - раздался вдруг мерзкий , старушечий голос. - Почему вы курите в неположенном месте? Вы, что не слышали про указ запрещающий курить в общественных местах, возле подъездов особенно. Рядом стояла какая-то бабка и распрягалась, руша нашу идиллию.
- Женщина, идите мимо. Мы стоим и никому не мешаем, - произнес я раздражённо. - Не надо портить нам настроение.
- Вы мне не хамите, - взвилась старушка, - прокурили здесь всё. Бычков накидали. Управы на вас нет. Когда же вы уже все наконец передохнете от своих сигарет? Я вам сейчас ...
Что она нам сейчас мы так и не узнали, потому, что на полуслове бабка вдруг начала кашлять и хрипеть, потом  завалилась на землю, закатила глаза,  пёрнула, хрюкнула и затихла, может быть навсегда.
- Мне пора идти, а то бабуля будет волноваться, - сказала Таня и выкинула бычок. Я заметил в её зелёных, раскосых глазах, какой-то дьявольский огонёк. Может быть, мне это показалось.
Она приблизилась ко мне и поцеловала. После этого Танька улыбнулась, вильнула хвостом и скрылась в подъезде. Я был в каком-то наваждении, стоял и смотрел ей вслед щенячьим глазами. В такие моменты все мужики – дуры. Очнувшись, я подошёл к старухе и пхнул её ногой. Она промычала в ответ, что-то невнятное.
- Жива вроде, - сделал я заключение и спросил её :
- Ну, что поплатилась старая, за свой поганый язык? Значит тысячи машин под окнами выхлопными газами дымят, это ничего, а парой сигарет мы значит, весь воздух отравили. Дышать тебе нечем стало. Ладно, не помирай, сейчас скорую вызову. Если выкарабкаешься, скольким людям успеешь ещё крови попортить в своё удовольствие!
Тем временем Таня довольная наблюдала за мной глядя в окно. Знакомство состоялось. Насильнички подвернулись как нельзя кстати.
- Теперь любимый ты мой. Никуда от меня не денешься! - подумала она, и крикнула бабушке:
- Бабуль!
- Что внученька?
- Иди, погляди, какого я себе жениха отцепила!

После этого случая мы с Таней на работе стали постоянно общаться, ходили вместе обедать в столовку, а после трудового дня, пили кофе в местной кафешке. Потом я её шёл провожать до дома. Это не осталось незамеченным. Женщины с недоумением и завистью поглядывали на Таню.
- У, стерва ! - шипели они ей в след.

Подходит как-то ко мне Валька - одна из сотрудниц. Было у нас с ней, но не сошлись характерами. Она одна из тех женщин, которые точно знают, чего хотят от жизни. Им нужен мужик, который потакал бы во всём, обеспечивал бы, боготворил, прощал всё. Короче - "каблук". А, я человек с характером. Вот и нашла коса на камень.  Так вот, говорит она мне :
- Артём, ты с ума сошёл? Не видишь, что она ведьма!
- Кто ведьма? Ты о чём? - спрашиваю.
- Кто? Кто? Танька твоя, - отвечает.
- С чего ты взяла? Бред какой-то!
Мне стало смешно.
- На, - говорит Валя, достаёт из сумки книгу и протягивает мне.
-  Вот, откопала в библиотеке.
- Что, это?
Я с интересом взял книгу в руки.
- "Молот ведьм". Средневековый трактат, в новом издании. Пособие для охотников на ведьм, - объяснила она. - Вот, почитай, я тут отметила, :  "Рыжая, с зелёными глазами" , - всё в точности про твою Танечку. Её надо сжечь на костре, а ты с ней "шуры-муры" крутишь.
- Мракобесие какое-то. Средневековье. Но, я польщён! Ты так за меня переживаешь, что даже не поленилась ради этого в библиотеку сходить.
- Не обольщайся на свой счёт, просто нам красивым бабам обидно, когда какие-то, замухкрышки, хороших мужиков окучивают. Ничего лезть со свиным рылом, в Калашный ряд. А, ты, смотри сам, моё дело предупредить. Охомутает, и будет верхом на тебе ездить, - сказала Валя, развернулась и пошла, а книгу ставила.
- Не суди по себе! - негромко произнес я ей в след, чтобы она не услышала, взял трактат и положил себе в сумку. Почитаю, как-нибудь, на досуге, всё-таки интересно.
Вечером, после работы, когда мы уселись за столик в кафе. Я протянул книгу Тане.
- Вот, Валька подогнала. Говорит тут про тебя всё написано, - со смехом сказал я. - Пишут, что ты ведьма, летаешь на метле и пьёшь кровь младенцев.
- Это которая длинноногая блондинка?
- Да.
- Ну, с ней всё ясно. Совсем мозгов нет, - возмутилась Таня.
В её глазах я опять увидел нехороший огонёк, как тогда, возле подъезда. Она брезгливо швырнула книгу на стол.
- Ладно тебе, - произнёс я. - интересно же. Это, что-то вроде руководства для инквизиторов. Религиозные фанатики, в своё время, у себя в Европе, всех красивых баб на кострах с дуру  пожгли, весь генофонд под корень извели. Теперь их мужики мучаются. Ты ихних красавиц видела? Я столько не выпью. А, на Вальку не обижайся. Дура, она и есть дура.
Мы ещё поболтали, и как всегда я пошёл её провожать. Всю дорогу Таня шла какая-то задумчивая. Утром, на работе, всех потрясла ужасная новость - Валентина попала под машину, сильно покалечилась, но, слава Богу осталась жива.  Я расстроился, но даже не мог подумать, что это происшествие как то связано с вчерашним разговором.  Вечером, возвратившись с работы, домой, подойдя к дверям своей квартиры, я увидел рыжую  кошку, сидящую на пороге. Она смотрела на меня зелёными глазами, и кого то мне напоминала.
- Ну, что приблуда, жрать хочешь? – спросил я ее. - Ладно, заходи, найдём что-нибудь, чем тебя накормить. Только на большее ты не рассчитывай. Поешь и гуляй себе дальше, сама по себе. Некогда мне с тобой нянчиться.
Я открыл дверь и пропустил её вперёд. В холодильнике нашлись сосиски и молоко. Кошка сначала настороженно изучала мою жилплощадь, потом осмелела, подошла к миске и с аппетитом поела. Поев начала вылизываться. Как я понял, уходить она никуда не собиралась.
- Ладно, поживи пока у меня. Там видно будет, - снисходительно сказал я, посмотрев на неё с умилением.
Я достал из шкафа коврик и постелил на полу. Когда пришла пора спать, лечь на коврике кошка категорически отказалась, припёрлась на кровать, легла мне на грудь  и начала мурлыча царапать её когтями. Кисулю так и распирало от удовольствия.
- Ладно. Чёрт с тобой. Куда от тебя деваться? Так уж и быть, спи со мной рыжая, бесстыжая. Ты мне Таньку напоминаешь, - произнес я, и ласково погладил кошку по голове. 
Она в ответ замурлыкала ещё сильнее. Под эту музыку я вскоре заснул.  Мне снился сон, что мы с Таней купаемся голые ночью при свете луны, в лесном озере. Танька была в моём сне русалкой с рыжими волосами. Она заигрывала со мной, нарезая вокруг меня круги по воде, обдавала меня брызгами, шлёпала по воде хвостом и громко смеялась, каким-то завораживающим смехом. При этом выкрикивала :
- Люблю тебя! Люблю! 
Я пытался схватить её, но она постоянно выскользала из моих рук. Потом все-таки я её поймал, и в этот момент проснулся с каким-то странным чувством. Я не могу его передать. Кошки нигде не было. Впустую обшарив все углы квартиры, и не найдя её я стал собираться на работу. Можно было подумать, что всё это мне померещилось, но на полу стояло блюдце с недопитым молоком, а рядом лежал коврик. Значит кошка всё-таки была. Странно ещё то, что входная дверь оказалась незапертой, а я точно помнил, что запирал её.
- Не может же кошка сама открыть дверь и уйти? Чертовщина какая-то! - подумал я с недоумением. - Может быть я спросонья сам её выпустил, когда ночью вставал в туалет, а потом заспал, - решил я.

Один из насильников, тот которому я зарядил в голову, умудрился выжить. Его башка оказалось на редкость крепкой. Это был полный отморозок с погонялой Клещ, гнида редкостная, хитрый, жестокий и злопамятный. На районе его все боялись и старались не связываться. Ему всё сходило с рук, потому, что у него был "белый билет".  Клещ этим пользовался и беспредельничал по полной. С дурака какой спрос? У него и кореша были ему под стать, такие же отморозки, как и он. Когда  Клещ лежал в больнице к нему наведывался следователь, пытаясь выяснить, кто и за что, так разделался с ним и его приятелями. На расспросы Клещ отвечал, что ничего не знает, и ничего не помнит. Гуляли, мол по парку, никого не трогали, налетел какой-то мужик и их всех отбуцкал, не за что, ни про что. Лица его он не разглядел, - темно было.
Сам Клещ при этом думал:
- Один раз шла через парк, и ещё раз пойдёт, вместе со своим ухажером. Выслежу и расквитаюсь за всё. Возьму ствол и замочу любого, хоть он каратист, хоть боксёр. 
Вот ведь продуманная сволочь! В конце концов, следователь плюнул и оставил его в покое, решив - одним глухарем больше, одним меньше. Клещ, когда выписался из больницы стал каждый вечер просиживать на лавочке в парке, надеясь вычислить своих обидчиков. Его ожидания увенчались успехом. В один из вечеров, возвращаясь с работы домой, мы пошли через парк, решив прогуляться среди деревьев, не ожидая ничего плохого. Клещ нас срисовал.
- Ага! Вот вы и спалились! - обрадовался он и пошёл незаметно за нами следом. Вычислить адрес ему не составило и труда. На следующий день, в это же время, прихватив пистолет, Клещ затихарился в Танином подъезде и стал ждать. Я как всегда проводил Таню до дома, подождал пока она зашла во внутрь, и пошёл спокойно своей дорогой. Она ничего не подозревая, стала подниматься по лестнице. Тут её и подкараулил отморозок с отбитой башкой, который жаждал мщения.
- Ну, что сука, попалась!? - сказал он со злорадством, и направил на неё ствол. - Стой и не рыпайся. Мы в прошлый раз не закончили. Сейчас нам никто не помешает.
Клещ ощерился довольной улыбкой.
- Давай подруга. Поработай ротиком, а то у меня тут всё уже дымится.
Клещ одной рукой расстегнул ширинку и достал свой причиндал. В другой он сжимал пистолет.
- Убери свой стручок извращенец. Не смеши меня! - ответила ему Таня, ничуть не испугавшись.
Клеща передёрнуло от её слов. Он даже открыл рот от удивления. Что-то было не так. Вместо страха в глазах своей жертвы он увидел презрение. Она его не боялась.
Таня продолжила :
- Ртом говоришь? Это ты хорошо придумал. Только начнём с тебя.
Она как-то странно посмотрела на Клеща.
- Ты, что не поняла! - зашипел он от злости и замахнулся, чтобы её ударить. Но, вдруг замер и оцепенел. Его, как будто, парализовало. Рука с пистолетом вдруг зажила своей жизнью, не подчиняясь хозяину. Она медленно, но уверенно начала подносить пистолет к голове Клеща и засунула ствол ему в рот. Тот понял, что сейчас произойдет и хотел вытащить оружие изо рта, но рука не слушалась.  От страха, ублюдок обоссался. Он хотел закричать, но не успел. Раздался выстрел, Клещ вышиб сам себе мозги,  и упал в лужу собственной мочи.  Таня невозмутимо перешагнула через него и продолжила подниматься к себе на этаж.
- Сам нарвался, - бормотала она себе под нос. - А, мог бы жить и радоваться, что не сдох тогда в парке. Теперь гори в Аду вместе со своими дружками, раз  такой упёртый. Не надо меня злить!
Потом много было разговоров среди жильцов:
- Слышали? - судачили люди. - Какой-то наркоман застрелился в подъезде нашего дома. Мест других, что ли мало? Совсем обнаглели сволочи.

Наши отношения с Таней шли к логическому завершению. Как-то вечером я затащил её к себе. Романтический ужин при свечах закончился завтраком в постели.
- Теперь как честный человек я обязан на тебе жениться, - произнес я благодушно, когда прожевал очередной кусок. - Надеюсь, ты выйдешь за меня замуж?
- Конечно , выйду! - радостно ответила Таня. У меня такое чувство, что мы с тобой уже тысячу лет женаты. Я же тебя люблю.
Вот так вот, запросто, безо всяких там колечек с брюликами, я сделал ей предложение. Счастливые мы поехали вместе на работу. Там на радостях Танька кому-то проболталась и понеслось. Скоро уже все были в курсе. Новость облетела весь наш дружный коллектив.  Женщины перемывали Тане кости, гадая, как же она меня окрутила с такой внешностью.  Больше всех расстроилась Клава наш Главбух. Она имела на меня виды и постоянно подкатывала ко мне в надежде на взаимность. А тут такой облом! Клавдия задумала подлость. В обеденный перерыв, когда все были в столовой, она подошла к рабочему месту Тани и что-то положила в ящик её стола. После обеда она ужасным голосом объявила, что у неё пропали из кабинета деньги, предназначенные для выплаты квартальной премии и приказным тоном сказала, чтобы все оставались на своих местах. Потом Клава вызвала службу безопасности и те примчавшись начали всё шмонать. Деньги нашлись в Танином столе. Та, клялась, что не брала никаких денег, но ей никто не верил кроме меня.  Общественность была не на её стороне. Только я знал, что она не могла их взять. Мне понятно было, что это подстава, но факты вещь упрямая, попробуй, докажи, что ты не верблюд.  Директор вызвал Таню к себе и предложил сделать выбор, либо она пишет заявление по собственному желанию, либо он вызывает полицию. Таня вся в слезах согласилась. Я её успокаивал, как мог, потом отвез на такси домой. Дальше было очень интересно. Утром следующего дня,  на нашего  главбуха было страшно смотреть. У неё распухли обе щеки, потому, что болели зубы, жутко болели, причём все сразу. Она горстями глотала обезболивающее, но ничего не помогало. Не в силах больше терпеть Клава, помчалась к стоматологу, но он только развел руками. Видимых причин возникновения боли не было. Врач сделал ей укол, но заморозка тоже не подействовала.
- Интересный случай! - удивился он.
Не получив облегчения, вся в слезах, Клава поехала домой причитая :
- Ведьма! Ведьма! Будь ты проклята! - почему то, решив, что у неё болят зубы из-за моей Танечки. Утром, вся опухшая, в полуобморочном состоянии главбух явилась в офис, и зайдя в кабинет директора созналась в том, что это она подставила Таню с деньгами по причине личной неприязни.
- Да Клава! Не ожидал я от тебя такого! - с упрёком сказал директор выслушав её признание. - Видеть тебя не могу! Бери отпуск за свой счёт. Посиди дома, пока я замну это дело. Придётся тебе перед Таней извиниться. Создавшись в своём подлом поступке, главбух почувствовала, что зубная боль стала утихать и вскоре совсем прекратилась. После этого случая, сотрудники старались с моей невестой не конфликтовать, только перешептывались, с опаской поглядывая в её сторону, утвердившись в мысли, что она действительно ведьма.  Меня тоже стали терзать сомнения :
- Валька, бабка у подъезда и теперь Клава. Что-то чересчур много совпадений. Неужели тогда Валя говорила правду, и за это поплатилась! Жутковато конечно, но с другой стороны, жена ведьма, которая тебя любит, это здорово. Кто ещё таким может похвастаться! Хотя, скорее всего это всего лишь мои фантазии.
Этой темы в разговорах с Таней я решил не затрагивать, ещё чего доброго может обидеться. Дело близилось к свадьбе. Надо было идти знакомиться с её бабушкой. Давно бы пора, да я всё как-то стеснялся. Танина  родственница оказалась колоритной, довольно бойкой старушкой, вышедший, как будто прямиком из русской народной сказки. Бабка Ёжка, ни дать, ни взять - маленькая, сухонькая и шустрая не по годам.
- Заходи зятек, знакомиться будем, - сказала она дружелюбным, скрипучим, голосом, когда мы вошли. - Меня Ефросинья Ксенофонтовна зовут. Тьфу ты, не выговоришь! Зови просто - баба Фрося . А, ты стало быть и есть Артём?
- Да, - говорю. - Очень приятно!
- Приятно ему. А ты мне милок, гостинчиков принёс? - поинтересовалась бабуля. - Я конфеты шоколадные люблю, трюфеля там всякие, "мишку косолапого", "белочку".
- Конечно, принёс, - отвечаю я, и достаю пакет со сладостями.
Хорошо, что Танька меня заранее предупредила о её пристрастиях.
- Вот молодец, сейчас чайку погоняем, - обрадовалась бабуля.
- Угомонись старая ведьма, - услышал я откуда-то чей-то мужской голос. - Конфетками она балуется! Сладкое в твоём возрасте очень вредно. Смотри, заработаешь диабет, мотайся с тобой потом по поликлиникам, а хуже места я не видел.
- Учить меня ещё будешь! - ответила баба Фрося голосу. - жить вообще вредно. Что, ты можешь знать про мой возраст? Мы с тобой только лет сто знакомы.
Я огляделся, но никого кроме нас троих на кухне не обнаружил, и вопросительно посмотрел на Таню.
- Что? - произнесла она.
- С кем это она разговаривает? - полушёпотом спросил я.
- Сама с собой. Заговаривается бабуля. Возраст, знаешь ли, - ответила Таня.
- Но, я тоже слышал мужской голос.
-  Послышалось. Пей чай, и не  морочь мне голову, - сказала Таня раздраженно.
Видя мою растерянность, баба Фрося, немного подумав, громко произнесла:
- Ладно, Василич, выходи, здесь все свои. Чёрт тебя за язык тянет. Не можешь помолчать немного.
Откуда-то из воздуха материализовался пожилой мужик, стремного вида, смахивающий на слесаря из ЖЭКа, в мятом пиджаке со всклоченными волосами, с небритой физиономией, опухшей, как после недельного запоя.
- Вот и дедуля нарисовался, - подумал я. - Странно, мне Танька про него ничего не говорила. Может родственник какой ни будь приехал погостить?
- Познакомься Артём, это Василич. Домовой, - представила его баба Фрося.
Он посмотрел на меня и кивнул головой.
- Кто? Кто? - переспросил я.
- Домовой. Ты не ослышался, - пояснила Таня.
- Да ладно!.. Разве домовые бывают? - удивился я.
- Как видишь. Вот сидит напротив тебя. Хочешь верь, хочешь не верь.
- Сынок, ты их баб не слушай. Любят сказки сочинять, - произнес Василич с улыбкой, обратившись ко мне. - "Домовой", это у меня прозвище такое, а так Василичем все кличут. Я им родней прихожусь. Зашёл вот проведать.
- Пей чай родственничек, - сказала ему баба Фрося.
- Чай не водка много не выпьешь.
- Хватит молоть языком. Что о тебе гость подумает?
- Чего ему обо мне думать? Пускай вон о Танюхе думает.
Знакомство состоялось. Мы чаевничали и мило беседовали. Бабуля была довольна.
- Вот так милок и живём, - говорила она мне, - как видишь, не богато, но мы не жалуемся. 
Напившись чая, баба Фрося достала пачку папирос и закурила с наслаждением.
- Вы, что, курите? - удивился я.
- Курю родимый, а то так вообще никогда не помру, - ответила баба Фрося и рассмеялась звонким смехом.
Потом она уже серьезно добавила :
- Внучка у меня видишь какая рыжая? Золото высшей пробы. Береги её.
- Я буду стараться, - пообещал я.
Поздно вечером мы распрощались.
- Сказочная семейка, - размышлял я по дороге домой. - Бабушка у Таньки хорошая, да и Василич мужик ничего. Теперь можно подумать и о свадьбе.

Валентина лежала в больнице. Слухи о её тяжёлом состоянии были сильно преувеличены. Ей повезло - она отделалась ушибами и ссадинами. Ничего серьёзного. Чего не скажешь о моральной травме. До неё дошли слухи о нашей предстоящей свадьбе, и о том, что приключилось с Клавдией. Валя была не дура, хотя и блондинка, как принято считать. Она сопоставила все события и сделала вывод :
- Меня покалечила, Артёма приворожила, над Клавой поиздевалась. Как же я была права! У, рыжая ведьма!... - крыла она Таню на чем свет стоит. - Я тоже должна этому научиться, тогда ты мне гадина, за всё ответишь!
Валя жаждала мести. Выписывать её пока не собирались, и свободного времени у пациентки было предостаточно. Она принялась лазить на своём ноутбуке по различным оккультным сайтам и собирать информацию, про чёрную магию и прочую лабуду. Вот таким образом она и вышла на Олигарха.

Олигарх Чернов Александр Васильевич был крут. Он шёл по проторенной дорожке и опять стал тем, кем был в прошлой жизни, даже внешность его мало чем изменилась. Как депутат правящей партии, и отпетый мерзавец, он извлекал из всего прибыль, набивая свой бездонный карман денежными средствами. Подобно вампиру Олигарх пил кровь из нефтяных и газовых артерий страны, торговал этими и другими богатыми природными ресурсами нашей  Родины, как своей собственностью. Пилил бюджеты, брал откаты, как и положено здравомыслящему госчиновнику, тем более его уровня. Он не гнушалсяся ничем. Продажа наркотиков и оружия в огромных масштабах тоже приносили ему немалый доход. Как и раньше у Олигарха было всё, и деньги и власть, но это его не радовало. Он знал по былому опыту, что все это на том свете не пригодится, и поэтому появилось у него увлечение, можно даже сказать страсть - бредил Олигарх оккультизмом, верил в загробный мир. Ну как не верить, если он собственными глазами видел и Бога и Чёрта, побывал там и благополучно вернулся обратно. Олигарх был зол на всевышнего, помня о том, как он с ним обошёлся, и  поэтому внимание переключил на его оппонента. В кругу,  дьяволопоклонников, он был Чёрным магом, главой тайного ордена, который сам и создал. На его загородной вилле проводились Чёрные мессы. Там собирались многочисленные, зажравшиеся, богатые придурки, ищущие острых ощущений.  На мессах были оргии, жертвоприношения, проповеди, на которых грамотно и со вкусом Магистр  промывал мозги своим последователям. Олигарх любил манипулировать людьми и получал огромное удовольствие, от всего этого цирка с обрядами, ритуалами и жуткими заклинаниями на непонятном языке.  Его приверженцы, находясь в состоянии транса смотрели на него с подобострастием и готовы были на все по его приказу. Но, хотелось ему чего-то большего. Он желал напрямую договориться с дьяволом, а  вся эта белиберда,  с "Чёрной магией" для достижения этой цели была бесполезна, как любая другая религия. Нужно было искать другой путь, а то умрёшь и очнёшься опять там же где и был. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Такая перспектива Олигарха не устраивала. Тут то, судьба и свела его с Валентиной - красивой эффектной блондинкой, с сильным характером и большими запросами. Увидев её, Олигарх сразу почувствовал в ней родственную душу и подумал :
- Ничего себе, какие алмазы попадаются в куче навоза!
Потом решил для себя - Алмаз нужно огранить, чтобы получить бриллиант.
Выслушав её рассказ про Таню, он сделал вывод :
- Значит, они реально существует в этом мире, и я, во что бы то ни стало, должен заполучить эту ведьмочку. Потом можно будет использовать её в своих целях.
Пообщавшись неоднократно с Валей, ему удалось полностью подчинить её волю себе и получить верную помощницу, готовую на всё ради него.
- Съезди ка ты, отдохни, в один санаторий, - предложил он ей однажды. - Не Мальдивы конечно, но тоже ничего.  Отдохнёшь, наберёшься сил, а потом будем решать, что нам с тобой делать дальше.
Валентина была на седьмом небе от счастья. С подачи Олигарха она летела отдыхать на курорт, правда на какой не знала.
- Да какая разница! - думала она.
Её посадили на частный самолёт, и он взмыл в заоблачную даль. Напитки, закуски, обслуживание, всё было по высшему разряду. Душа у Вали пела, её мечты стали сбываться. Самолёт совершил посадку на каком-то аэродроме в горах. Она спросила бортпроводника, где они приземлились, но тот почему-то ничего не ответил. Высадив Валентину из самолёта, её пересадили во внедорожник и повезли куда-то по горной дороге. Валя стала нервничать. У неё было какое-то нехорошее предчувствие.
- Что-то не похоже это всё на курорт! - подумала она с сомнением.
Предчувствия её не обманули. Машина подъехала к какому-то лагерю, обтянутому колючей проволокой и хорошо охраняемому. По всему периметру стояли люди с автоматами. Она поняла, что попала совсем не в санаторий. Ей туда совсем не хотелось, но её согласия никто не спрашивал. Вместо фешенебельного, пятизвездочного отеля, её отвели в казарму. Там была ещё куча народа, таких же как и Валя, отдыхающих. Здоровенный амбал в камуфляже, который назвался инструктором, всем объяснил, что они находятся на затерянной в горах элитной базе по подготовке боевиков.
- Вот называется и отдохнула! - расстроилась Валентина.
Потом она решила для себя:
- Ну, ничего. Где наша не пропадала? Надо как-то выживать раз такой расклад.
И она стала выживать. Характера ей было не занимать.
С этого момента началась её суровая жизнь в лагере. Каждое утро начиналось с кросса по крутым горным тропам при полной выкладке. Потом шли занятия по огневой подготовке, взрывному делу, рукопашному бою и тактике выживания при любых обстоятельствах. Ещё были занятия по владению всеми видами холодного оружия, от ножа и катаны, до обыкновенной канцелярской скрепки. Потом опять кросс. И так, с утра до позднего вечера. Учили их инструктора - профессионалы высшей категории. Они прилетали сюда со всех концов света и получали за это нешуточные гонорары.  Было очень тяжело. Это была суровая, беспощадная школа. Тот кто здесь выживал,  выходили отсюда совершенными машинами для убийства, лучшими в своём деле. Но, таких было мало. Многие обретали покой здесь же, на местном кладбище. Отказаться или убежать отсюда было невозможно. Попавшим сюда, назад дороги не было. Заказчики щедро платили организаторам лагеря за натаску своих людей. Валентина, благодаря своей выдержке, силе воли и врождённой упертости, прошла через все круги Ада, и вернулась из лагеря совсем другой. Что-то в ней переменилось. Она не только, как раньше, считала себя выше других, а теперь была твердо в этом уверена, и знала себе цену. Валя была благодарна Олигарху за то, что он послал её в эту школу, несмотря на все трудности, через которые ей пришлось пройти. Шеф лично встретил её у трапа самолёта и привёз к себе в особняк. После непродолжительной беседы Олигарх посмотрел на неё оценивающим взглядом, и сказал :
- Хочешь быть мне полезной, повяжись кровью. Вот тебе оружие. Докажи свою преданность.  В соседней комнате находятся два выродка.  Убей их, и это будет твоё испытание.
С этими словами он протянул ей пистолет. Валечка не колебалась ни секунды.
- Хорошо. Я всё сделаю как вы прикажите, - произнесла она с уверенностью, и взяла ствол.

Вован и Димон ждали уже битый час и изнывали от скуки. Их позвали сюда пообещав дать работу, и хорошо за это заплатить. За, что им выдалась такая честь они не знали, но были рады. Эти двое за бабки были готовы на всё. Мать родную не пожалели бы. Они были киллеры - беспредельщики, жестокие и неуправляемые. Олигарх нашёл этих отморозков через своих людей. Ему такие были ни к чему, хватало профессионалов, умных и исполнительных. Им он уготовил другую роль - роль расходного материала. Олигарх справедливо считал, что такие ублюдки не имеют права на существование.  Открылась дверь, но вместо хозяина в комнату вошла шикарная шмара с пистолетом руке. Димон и Вован опешили.
- Ты кто такая? Где главный? - спросили они.
- Я за него, - ответила Валя и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Пистолет был не заряжен.
- Ты, что сука делаешь? - заорал Вован и двинулся на неё. - Я тебя сейчас на куски порву.
- Накладочка вышла! - пронеслось в голове у Вали.
- Шеф сказал убить, значит надо убить. Неважно чем. Я их и голыми руками уделаю.
Страха не было, она  теперь никого не боялась. Вместо страха появился кураж. Мужики перед ней были не слабого десятка, но у неё были хорошие учителя.
- Ну, что поиграем мальчики! - сказала Валя с довольной ухмылкой и пошла на них.
Всё продолжалось недолго. Олигарх наблюдал весь этот трэш в видеокамеру и даже ему стало не по себе от увиденного.
- Хорошая девочка,- подумал он. - Я рад, что в тебе не ошибся.
Когда всё кончилось, Валя вышла из комнаты вся в крови с сумасшедшими глазами. Она ловила себя на мысли, что ей понравилось убивать.  Найдя Олигарха, Валя сказала :
- Я всё сделала, как вы приказали, только немного увлеклась. Вы уж меня простите.
- Это ты меня прости за  патроны. Так было нужно. Надо было посмотреть на, что ты способна. Я тобою остался доволен. Пойдём на веранду, там у меня накрыт стол, отметим твоё возвращение. Только сначала пойди, приведи себя в порядок. Тебя проводят.
- А, вы приберите там всё, - приказал он двоим телохранителям.
Охранников проработавших не один год у Олигарха, прошедших в прошлом горячие точки, и повидавших, как они думали, всё на своём веку, стошнило прямо на пол когда они вошли в комнату.
- Где он откопал это чудовище? - спросил один из них своего напарника.
- Наверное в Аду, - ответил тот. - Не хотел бы я попасть к ней в руки.

Жизнь у Вали круто изменилась. Жила она теперь в комфортабельной квартире, и не съёмной, а в своей, собственной. Ездила на шикарной иномарке, питалась в дорогих ресторанах, посещала элитные магазины и салоны красоты. Сбылось всё, о чём раньше она не могла даже и мечтать. Олигарх был щедр к своим людям.
- Есть у меня к тебе одно дело, - обратился как-то он к ней. - И мне поможешь, и сама поквитаешься со своей обидчицей, которая научила тебя переходить улицу на зелёный свет. Надо её похитить и посадить на цепь в подвале. Как это сделать, надо нам с тобой подумать.
У Вали глаза налились кровью, когда ей Шеф напомнил про Таню. Она сразу вспомнила все прошлые обиды, которые уже успела забыть.
- Что тут думать? - сказала она со злостью. - Дайте мне в помощь несколько своих гоблинов, и я всё сделаю в лучшем виде.
- Тогда действуй. Желаю удачи, - пробормотал Олигарх недовольно.
Он не любил необдуманных и скоропалительных решений .

- Значит так. Слушайте сюда, - говорила Валя приказным тоном двум амбалам которых выделил ей Олигарх для проведения операции. 
- Я руковожу, а вы тупо мне подчиняетесь. Подъезжаем к девушке, на которую вам укажу, выскакиваете и хватаете её. Одеваете ей мешок на голову и суете в багажник. Всё, больше от вас ничего не требуется. Надеюсь, вы меня поняли.
- А если она начнёт кричать? - спросил один из них.
- Стукни её слегка. Только смотри не переборщи, а то прибьёшь ненароком, - ответила Валя. - Да, ещё. Не забудьте номера замазать на всякий случай. Всё поехали.
Они сели в джип и отправились похищать мою Танюшу. Наша с ней предстоящая свадьба была под угрозой.

Таня возвращалась  из магазина. Вдруг на полной скорости к ней подкатил чёрный джип. Она стояла, смотрела на него, и улыбалась. Внутри джипа матерились и копошились какие-то люди, тщетно пытаясь открыть двери, которые заклинило наглухо. Что-то не сработало в сложной электронной системе навороченного агрегата.
- На Жигулях надо ездить! - со смехом сказала Таня, и не спеша пошла дальше, наслаждаюсь хорошей погодой.
- Меняем тактику, - на следующий день продолжала напутствовать Валя своих подопечных. - Подъезжаем, выходим, и ждём пока она подойдёт. Двери машины оставляем открытыми.
Таня пошла в булочную за хлебом. Опять ей на глаза попался этот же чёрный джип. Возле него паслись два здоровенных мордоворота. 
- Не угомонитесь никак! - произнесла она.
Проходя мимо них, Таня посмотрела им в глаза. Амбалы хотели накинуться на неё, но не могли сдвинуться с места. Валя сидя в машине наблюдала со злостью за всем этим.
- Вот ведь ведьма! Что вытворяет! - бормотала она на себе под нос. - Что же делать? Попробуем по-другому.
На следующий день Валентина опять проводила инструктаж.  Всем начинало это надоедать.
- Приезжаем в адрес, вламываемся в квартиру и похищаем подругу. На всякий случай наденьте очки, чтобы она опять вас не загипнотизировала.
Злоумышленники подъехали к Таниному дому, поднялись, и позвонили в квартиру.
- Здесь такие не проживают, - ответили им.
Выйдя из подъезда, они обнаружили с удивлением, что дом оказался не тот.  Весь день горе похитители тыркались, попадая не туда куда нужно, путая дома, улицы, этажи и квартиры. Им казалось, что они сошли с ума. Недвижимость превратилась в движимость и убегала из-под носа.
- Наваждение какое-то! Заморочила нам голову тварь! - психовала Валя.
- Ну, ничего! Как говорил один товарищ :  "Мы пойдем другим путем".
- Поступим так, - подъезжаем, выходим из машины и ждём, не привлекая внимания. Я буду вместе с вами, чтобы все контролировать, а то вы и в этот раз облажаетесь. Когда она подойдёт к дому, незаметно идём за ней, и вламываемся в квартиру, пока она не успела закрыть дверь. Там хватаем её и тащим в машину, не забыв оглушить и надеть мешок на голову, чтобы она ещё чего ни будь не учудила.
Всё шло по плану. Когда они вломились, почему-то погас свет, но амбалы не растерялись, в темноте стукнули девушку по голове, накинули мешок, и притащили в машину.  Там только, выяснилось,  кого они на самом деле приволокли. Одежда была знакомая, да и голосок тоже.
- Дебилы ! Идиоты, - орала Валя этим голосом дурниной когда очнулась.
- Чем вас дураков, только делали?
Дебилы и идиоты ответили  снимая мешок с её головы, что тем же чем и её, разводя при этом руками.
В тот момент баба Фрося, Василич и Таня у себя в квартире покатывались со смеха.
- Чего этим супостатам от тебя надо внученька? - спросила бабуля Таню.
- Шут его знает, - ответила она. - Вроде похитить хотят, только на кой ляд я им сдалась, не понимаю. Ладно, поживём увидим, откуда ноги растут. Мне кажется они не успокоятся.
- Им с нами тягаться не с руки, но всё равно будь поосторожнее, мало ещё чего удумают, - вразумила внучку баба Фрося.
Тем временем Валя всё не унималась. Приказ шефа было нужно исполнить, во что бы то ни стало.
- Ещё посмотрим кто кого, - думал она злясь на всех, включая и себя.
- Я тебя всё равно уделаю. Хитростью возьму, раз не выходит силой.
- Значит так, недоумки, слушайте сюда, - опять давала Валентина указания своим горе помощникам. - Подъезжайте к ресторану, который я вам укажу и ждете моего звонка. Потом заходите вовнутрь, берёте нашу клиентку под белы рученьки, она к тому времени будет в отключке, выходите наружу и сажаете в машину. Я буду рядом. Если кто то по пути спросит, что с ней, скажу, мол моя подруга напилась, и мы везем её домой. Это всё, что от вас требуется. Надеюсь хоть с этим вы справитесь остолопы? На этот раз, я думаю, всё должно получиться.

Таня шла домой.
- Привет подруга! - услышала она чей-то знакомый голос из припаркованной рядом шикарной иномарки, вызывающего красного цвета. - Давно не виделись.
- Валька! Ты? Где пропадала? -  воскликнула Таня , узнав бывшую коллегу по работе, сидящую за рулем дорогого автомобиля.
- Длинная история, - ответила та, и предложила:
- Поедем, посидим где ни будь, поболтаем. Здесь есть поблизости хороший ресторанчик. Я угощаю.
- Поехали, - согласилась Таня. - Машина у тебя такая классная!
- Я и сама ничего, - рассмеялась Валентина. - Давай, садись, домчу с ветерком.
Валя была довольна. Всё складывалось, как она и задумывала. Заказав в ресторане еды и хорошего вина, девушки принялись мило беседовать. Таня притворилась простушкой, потому что, сразу почувствовала негатив, исходящий от своей собеседницы. Ей было непонятно. Зачем все эти посиделки в элитном кабаке, за её счёт, если подругами они никогда не были? Как-то  подозрительно всё это!
- Ну, что тебе ещё рассказать? - тем временем говорила Валя. - Приподнялась я хорошо, благодаря одному щедрому спонсору. У меня свой бизнес, квартира, машина и много чего ещё. Я добилась всего, чего хотела.
- А ты всё там же? - спросила она.
- Да, - ответила Таня. - Живу скромно, звёзд с неба не хватаю. У меня запросы поменьше твоих. Вот замуж выхожу за Артёма. Ты же его знаешь.
Так они сидели и трепались  пока Тане не приспичило в туалет. Когда она отлучилась, Валя подсыпала ей в бокал снотворного.
- Замечательное вино. Давай выпьем с тобой за встречу, - предложила она, когда та вернулась.
- С удовольствием! - согласилась Таня, и они выпили.
Через некоторое время в глазах у Вали помутилось, и перед тем как отключиться она успела подумать :
- Я как-то умудрилась перепутать бокалы. Или не я. Ведьма опять меня одурачила. Всё, сдаюсь. Мне с ней не совладать.
Таня сидела и улыбалась.
- Хороших снов дорогая, - произнесла она глядя на Валю. - Не пойму, зачем тебе всё это нужно. Может быть, как-нибудь, в другой раз мне всё объяснишь. А, пока спи. Спасибо тебе за угощение. Извини, мне уже пора идти.
С этими словами Таня поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Амбалы сидящие в джипе её не заметили.

Олигарх сидел в своём кабинете, и слушал доклад своих  подчиненных. Они стояли перед ним как провинившиеся школьники и в подробностях рассказывали о своих злоключениях. Его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны он злился на них, за то, что они провалили задание. С другой стороны его распирало от смеха, когда он представлял себе всю эту картину.
- Да, девочка действительно кое-что может. Это хорошо! Надо заполучить её любой ценой. Всё равно никуда ты от меня не денешься, - думал он.
- Ладно. На первый раз я вас прощаю, - сказал Олигарх со снисхождением. - Свободны, - добавил он.
Когда все ушли он вызвал к себе начальника службы безопасности.
- Нарой мне всю информацию по этой девушке, - приказал ему Олигарх. - Буду брать дело в свои руки. Как говорится : "Если хочешь сделать что-то хорошо, то сделай это сам".
На следующий день он опять вызвал к себе великолепную троицу несостоявшихся похитителей.
- У этой девочки есть жених, обыкновенный лох, некий Артём. Если ведьму не получается, похитим его. Надеюсь, с ним то, вы совладаете? - спросил он.
- Я его знаю, - ответила Валя за всех. - Сама справлюсь без этих помощничков. Его даже похищать не надо. Сам в машину сядет.
- Хорошо, я жду от тебя результата. Хоть на этот раз не подведи меня, - дал добро Олигарх.

Погода была замечательная. Я не спеша шёл по улице в хорошем настроении и думал о Тане. Вдруг рядом тормознул красный "Ferrari". Из него вышла девушка с внешностью модели и обратилась ко мне,
- Привет Артём. Что старых друзей не узнаешь?
- О! Валька! Привет. Да тебя не узнать! Куда ты запропастилась? Выглядишь просто сногсшибательно! - обрадованно произнес я, признав в ней свою старую знакомую.
- Спасибо за комплимент. Садись Тёма прокатимся, а по дороге поговорим, - предложила она.
- Куда?
- В одно место. Да расслабься ты. Один уважаемый человек хочет с тобой пообщаться.
- Какой человек? - я был заинтригован.
- Вот приедешь и узнаешь. Не бойся, никто тебе не съест.
- Я в нерешительности сел в автомобиль и мы с ревом помчались по дороге.
- Да... Умеешь ты пустить пыль в глаза. Мужика, надо полагать подцепила богатого? - поинтересовался я.
- Типа того, - ответила Валя.
Что то в ней переменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. От неё как будто бы веяло холодом, несмотря на видимую дружелюбность. Жизнь меняет людей, иногда, увы, не в лучшую сторону, в зависимости от обстоятельств, - думал я, глядя на неё, под шум мотора, наслаждаясь быстрой ездой.
Стоит отметить, водить она научилась мастерски. Через некоторое время, мы подкатили к шикарному особняку. Автоматические ворота открылись, и машина заехала во двор.
- Выходи, приехали, - сказала Валя. - Пойдём, нас уже заждались.
Я вылез из автомобиля и огляделся.
- Да! Красиво жить не запретишь ! - подумал я с бешеным восторгом посмотрев на дом и усадьбу.
- Кто же здесь живёт? Не президент случайно? И зачем я ему сдался? Может  хочет меня в дворники нанять? Ему, что своих мало? И вообще, как он узнал о моём существовании? - у меня возникло много вопросов.
Валя подошла ко мне и последнее, что я помню, это был удар электрошокером. Моё сознание провалилась в пустоту.

Очнулся я в подвале пристегнутый наручниками к какой-то трубе торчащей из стены. Открылась дверь, и в подвал вошла Валентина держа в одной руке поднос с едой, в другой ведро.
- Что происходит? - спросил я её.
- На вот поешь, - сказала она, не ответив на мой вопрос, и поставила поднос передо мной. - И ведро держи, чтобы было куда гадить. Сидеть тебе здесь, наверное, долго, - добавила она усмехнувшись.
- Что вы от меня хотите? - опять спросил я. - За меня выкуп не дадут. Нет у меня богатых родственников.  И, у меня денег тоже нет, - признался я в своей неплатёжеспособности.
- Короче говоря, ты нищеброд Тема. Господи, и за этого неудачника я когда то хотела выйти замуж! - сделала Валентина вывод из моих слов.
- Ну, это ничего. Если денег нет, то мы тебя на органы пустим.
Она рассмеялась.
- Ладно. Расслабься, - успокоила Валя меня, видя мой испуг. - Ничего мы от тебя не хотим. Ты всего лишь приманка. Нам нужна твоя рыжая подружка. Если любит она тебя дурака, значит сделает для нас всё, что мы от неё потребуем. Явится сюда тебя спасать, как миленькая. А, не явится, мы тебе член отрежем и вышлем ей его на память, - пояснила моя бывшая.
Вот так друзей теряют.
- Кто мы? - спросил я.
- Тебе этого знать не обязательно. Мы и всё. Уважаемые люди, не тебе чета. Ладно, мне пора. Сиди здесь красавчик, не скучай.
С этими словами она развернулась и ушла. Мне лишь оставалось ждать.
- Что же им нужно от моей Тани? - думал я, теряясь в догадках.

С утра у Тани душа была не на месте. Всё валилось из рук. Артём не вышел на работу и не отвечал на звонки. Она чувствовала, что с ним что-то случилось. Вдруг у неё зазвонил телефон. Таня обрадовалась, потому, что звонил он. Вместо голоса своего жениха она услышала в трубке незнакомый мужской голос:
- Твой Артём у нас. Если хочешь увидеть его живым, то тебе придётся приехать. Выходи на улицу, там тебя уже ждёт машина, только смотри без шуток.
Таня ничего не ответила.
- Что молчишь? - спросил голос.
- Думаю. Я надеюсь с ним всё в порядке?
- Думай быстрее, а то за твоё раздумье ему придётся дорого заплатить.
- Делайте с ним, что хотите. Артёмов много, я себе ещё найду.
Теперь замолчал Олигарх. Это звонил он. Его план провалился.
- Эй, на проводе! Что замолчали? - подала голос Таня. - Это я сказала к тому, чтоб вы поняли,  - обычные методы манипуляции над людьми на меня не действуют. Всё нормально. Я еду, ждите. Но, всё равно будем играть по моим правилам.
- Да! Умыла она меня,- подумал Олигарх , когда Таня повесила трубку. - С характером девочка. Мне бы её вместе с Валей в одну команду, я бы горы свернул.

- Ничего себе так домишко, уютненький, - сказала Таня  увидев дворец Олигарха. - Вот, оказывается, как живут слуги народа!
- Проходи. Располагайся. Чай? Кофе? - предложил тот, когда она вошла.
- Я бы водочки выпила. Нервы, знаете ли. Не каждый день жениха похищают.
- Можно и водочки. Присаживайся.
Таня села в кресло. Человек подкатил сервировочный столик с выпивкой и закусками.
- Так, что вы от меня хотите? - спросила она, не притронувшись ни к чему.
- Бессмертия, не больше, не меньше, - ответил Олигарх.
- Зачем оно вам? Человек и одной жизнью распорядиться не может. А, тут - бессмертие! Не надоест вечно небо коптить? Так боитесь умереть? Понимаю. Грехов, видимо, много. Или жалко, что другим достанется все нажитое непосильным трудом? Точнее наворованное.
- Воровать тоже уметь надо. Не каждому дано.
- Ну, а я то чем могу помочь?
- Ведь ты же ведьма?
- Скажите тоже, ведьма! С чего вы взяли?
- Наслышан от Валентины о твоих подвигах.
- Валька дура . А, хоть бы и ведьма. Вот скажите мне, зачем нужно было все эти городушки городить с похищением? Или вы не ищете лёгких путей? Я бы и так всё рассказала, что знаю. Ну, не за так конечно.
- Что ты хочешь?
- "Лимон" баксов и дом на Рублёвке. - Таня ехидно улыбнулась.
- Ты и задаром всё скажешь как миленькая. Надавлю на тебя или твоего жениха
- Ой, ли! Смотри не нарывайся, а то порчу наведу. Щёлкну пальчиками, и не к чему будут тебе твои миллиарды. Станешь овощем на всю твою оставшуюся жизнь. Так что, со мной лучше дружить. Тебе миллиона жалко, что ли, с твоим то богатством? Не будь жмотом.
- Будет тебе миллион.
- Но вот и умница.
- Ты давай повежливей. Ровесника нашла. Думай, с кем разговариваешь!
- Ну да, мы же не привыкли к такому обращению. Мы привыкли повелевать и властвовать. Тошнит от вас господ. Сидите у нас на шее, ещё и корчите из себя. Ладно, не буду тебя лечить, вижу, что бесполезно. У каждого своя правда, - высказалась Таня.
Олигарх был вне себя от гнева, но сдерживался. Никто, никогда, не позволял ещё так с ним разговаривать, но эта ведьмочка была ему нужна, так что, приходилось терпеть.
- Не нужно мне от вас ничего. Это я так, стебанулась, - сказала Таня немного помолчав уже мирным голосом. - Выпусти Артёма, и мы уберемся отсюда.
- А, как насчёт бессмертия? - спросил Олигарх.
- Честно говоря, я не знаю. Бабушка знает. Она старая ведьма, опытная. Это вам с ней надо разговаривать, а не со мной. Только сразу предупреждаю, не надо действовать вашими методами. С ней шутки плохи. Купите лучше конфет шоколадных, и приходите к нам в гости. Хоть завтра. Я её предупрежу. Поговорите с ней, может, что и выгорит.

На следующий день к Таниному дому подъехала целая кавалькада автомобилей, с мигалками. Все соседи были ошарашены и терялись в догадках :
- Кого это к ним занесло?
В сопровождении телохранителей Олигарх поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Таня открыла дверь. Увидев его на пороге, она спросила :
- А поскромнее, нельзя было? Я в окно видела всю эту процессию. Что мы теперь соседям скажем?
- Скажешь, что депутат пожаловал в гости, пообщаться с электоратом по поводу улучшения жилищных условий ветеранам труда, в свете предвыборной компании. Или, ещё наплети что-нибудь, в этом духе, - ответил он.
- Ладно, заходите, мы вас ждём.
Ксерофонтовна, по случаю прибытия важного гостя, надела нарядный сарафан и даже накрасила губы. Василич сныкался куда-то, или в другое измерение, или в шкаф, от до греха подальше. Олигарх протиснулся в узкий "колидорчик"  и произнёс :
- И, не развернуться! Как вы тут живёте?
- Вот так и живем, - услышал Олигарх старушечьий голос. - В тесноте, да не в обиде. Проходи мил человек. Аура у тебя какая то нехорошая, так и смердит за версту. Всё равно заходи, раз пришел. Мы гостям завсегда рады.
Это говорила  сидящая во всей красе на кухне баба Фрося. Олигарх прошёл к ней.
- Здравствуйте, - сказал он и протянул коробку шоколадных конфет. - Это вам, прямо из Швейцарии. Таких здесь не купишь.
- Спасибо сынок, угодил. Только понты всё это, наш шоколад ничуть не хуже.
- Вы не правы.
- Может и не права. Что мы ели слаще морковки? Ладно, говори зачем пришёл, хотя можешь и не говорить. Мне Танька уже всё поведала. Много хочешь дорогой. А, мне какой прок со всего этого?
- Все, что хотите, в меру моих возможностей.
- Хочу прибавку к пенсии. Всю жизнь горбатилась, а получаю за это копейки.
- Где ты горбатилась? - не выдержал Василич в другом измерении. - Не смеши меня. Тоже мне Стахановка нашлась.
Телохранители встали в стойку.
- Да, заткнись ты там! Сиди и не вякай , - прикрикнула на него баба Фрося. - Это сожитель мой. Не обращайте на него внимания. Он немного того, от всех прячется в шкафу, - объяснила она Олигарху, покрутив пальцем у виска.
- Будет тебе солидная прибавка бабушка, я уж позабочусь. Ну, и ты помоги мне, - пообещал Олигарх.
- Это хорошо! - расплылась баба Фрося в довольной улыбке. - Да только ты опять не по адресу. Тебе с шефом надо договариваться, - сказала она.
- С каким шефом?
- С Дьяволом. Он у нас, за главного. Вот к нему тебе и надо.
- А, как нему попасть?
- Чего проще? Пусти себе пулю в лоб и сразу к нему попадёшь на приём. Тебя даже без очереди пустят, как особо злостного грешника, - старая ведьма разразилась громким смехом.
- Как же я стану бессмертным, если себя убью. Вы так не шутите бабуля, а то не видать вам  достойной пенсии как своих ушей, - обиделся на неё Олигарх.
Баба Фрося перестала смеяться и сказала :
- Не обижайся. Тут до меня дошли слухи, что ты у нас Великий Магистр и Чёрный маг. Тебе же лучше знать, как вызвать хозяина для задушевной беседы.
- Я уже давно понял, что все эти  Чёрные мессы ерунда. Не достучаться молитвами ни до Бога, ни до Чёрта, - задумчиво произнёс Олигарх и спросил :
- А, вы откуда про это знаете?
- Я всё знаю. Ну, или почти всё. Ведьма всё-таки, как ни как. Знаю ещё, есть одно место, то, что тебе надо. Щас я про него расскажу :
- В Тридевятом царстве, в Тридесятом государстве. Хотя нет. На море - океане, на острове Буяне, - начала разглагольствовать баба Фрося.
- Бабуля! При всём уважении. Хватит  пудрить мне мозги какими-то сказками, - прервал её Олигарх.
- Ты Александр Васильевич не нервничай, - ласково сказала старушка. - Вы тоже там, в правительстве, людям сказки рассказывайте про хорошую жизнь, а мы сидим, уши развесим и слушаем. Теперь скажу тебе серьёзно, когда Чернобыль бабахнул, слышал наверное про такую аварию, давненько это было, открылся  где-то там, в тамошних местах, поговаривают, портал, прямо к дьяволу в приемную. Только просто так не найдёшь. Нужно всё моё знание. Если тебе это надо, поедем, поблукаем там по округе, может и найдём вход к нечистому. Только потом смотри, не пожалей об этом! И, не надо всех этих мигалок, вертолётов, кучи телохранителей и всяких навороченных прибамбасов. Будем искать портал тихо, аккуратно, по старинке, иначе ничего не найдём. Ясно? Пойдём. Я хоть свои косточки старые разомну, да и тебе надо развеяться, а то скис совсем. Двинем пеходральчиком не спеша, с палатками и беседами у костра. Романтика! Эк меня растащило, прям, комсомольскую молодость вспомнила!
- Ты чаёк то пей, я ещё подолью. Конфеты и правда вкусные, без пальмового масла. Швейцарцы не балуются.
Баба Фрося перестала говорить, откусила конфету и прихлебнула из чашки.  Олигарх тоже молчал, обдумывая её предложение.
- Только ты давай сам всё координируй, - продолжила она не сомневаясь в его решении. - Возьмём с собой Таньку, Артёма, мне с ними будет веселей. Василича тоже прихватим. Куда от него денешься? И, ты возьми с собой пару-тройку человек, кого покрепче, больше не надо, а то всю округу распугаем. Всё необходимое снаряжение сам собери. Тебе  финансы позволяют. Как, согласен?
- Согласен, - ответил Олигарх.

Мы с Таней поначалу были ошарашены, когда бабуля сообщила нам о предстоящем походе, ведь надо было готовиться к свадьбе. Потом взвесив все за и против, решили : Почему бы и нет? В конце концов, если есть свадебное путешествие, пускай будет и до свадебное. Можно съездить, немного поразвлечься, тем более авантюра обещала быть интересной. Взяв отпуск за свой счёт, мы вскоре были уже готовы отправиться в дорогу. Отбытие наметили на понедельник.

Накануне отъезда Олигарх устроил у себя грандиозный прием и позвал на него кого только смог из так называемого "высшего общества". Он придумал веский повод, неважно какой, чтобы пришло побольше гостей. Собралось много всякой шушеры. Были тут чиновники всех мастей, светские б****, депутаты, барыги - перекупщики, называющие себя бизнесменами, высокопоставленные урки и менты. Заявились сюда как к себе домой известные художники, артисты, певцы и другие дармоеды, с тонкой душевной организацией. Слетелись как мухи на мёд, продажные журналисты, чтобы осветить это событие, а заодно пожрать и выпить на халяву . Олигарх смотрел на весь этот зверинец и откровенно скучал.
- Какой же паскудный круг моего общения! - думал он, с брезгливостью глядя на них.
- Да, что там говорить! Я и сам такой же.
За день до этого, когда вовсю, велась подготовка к данному мероприятию, Олигарх вызвал к себе своего преданного помощника, человека способного решить любой вопрос, такой нужен всегда, и сказал ему :
- Я хочу, чтобы ты, к завтрашнему фуршету, кое-что для меня сделал. Назови мне самую дорогую закуску для приемов?
- Я рекомендую тарталетки с начинкой из белого трюфеля, сыра дор - блю, и мяса королевской Таратуйки. Очень вкусно и недёшево. Тысяча баксов порция, - ответил тот.
- Откуда ты про всё знаешь?
- Мне положено.
- Жив буду, отправлю тебя на игру " Кто хочет стать миллионером?" Покажешь там свои способности. Но, мы отвлеклись. Нужно состряпать этой байды столько, чтобы на всех хватило. Тысяча баксов говоришь? Думаю, перед таким искушением никто не устоит. Я знаю эту публику. И ещё. Ты можешь достать сильного слабительного?
- Без проблем.
- Накачай им всё закуску перед подачей. Завтра отправляюсь, как ты знаешь, в так называемую, экспедицию.  Кто знает, что меня там ждёт. Хочу повеселиться на дорожку. Потом конечно будет много шума и вони, и в прямом, и в переносном смысле. Долго придётся всё отмывать и отмываться. Не страшно. Вернусь, мы стрелки переведём на шеф-повара. Мне его откровенно жаль. Ну, а если не вернусь, останутся у всех обо мне хорошие воспоминания.
- Да вы шутник Шеф! - произнёс помощник и улыбнулся. - Скандал будет на всю страну!
- Не думаю. Кому охота выставлять себя на посмешище?
- Замечу я вам - дороговатое удовольствие получается.
- Раз живём. Будет хоть, что вспомнить. А деньги что?  Надо их же на что-то тратить. Для меня это всё равно мелочь.
То было вчера, а сейчас приём был в самом разгаре. Олигарх взял в руки микрофон и попросил слова.
- Дамы и господа! - обратился он к гостям. - Сейчас вам подадут изысканное и очень дорогое блюдо, восхитительное на вкус. Не побрезгуйте, отведайте его от моих щедрот. Впечатления от этой дегустации у вас останутся на всю жизнь.
Все зааплодировали. Официанты с подносами разбрелись по всему залу. Веселье начиналось. Олигарх обратился к своему помощнику находившемуся рядом и ждавшему распоряжений :
- Закройте все туалеты и входные двери для большей интриги. Я пошёл к себе в кабинет. Буду наблюдать это шоу по камерам.
- Никого ко мне не пускать, - приказал он.

Похожим, ранним, летним утром, группа в составе меня, Тани, Олигарха, Василича, бабы Фроси, Валентины, её тоже взяли с собой, двух амбалов, Ивана и Алексея, в своё время, так неудачно похищавших мою невесту, на двух внедорожниках, доверху нагруженных снаряжением, двинулась в путь. Всё-таки мы взяли несколько машин  сопровождения - положение обязывало. Они вели нас до границы с Украиной, дальше мы ехали одни. На таможне Олигарх не афишировал своего пребывания на территории соседнего государства, во избежание нездорового любопытства со стороны властей, поэтому косил под обыкновенного туриста.  Всю дорогу молчали, только баба Фрося, что-то мурлыкала себе под нос. Танька зависала в телефоне, а я в наушниках, слушал музыку и вёл машину. Олигарх, Валя и амбалы ехали в другой.
По пути, так как, почетного эскорта у нас теперь не было, нас остановили хохляцкие гайцы. Форма была у них другая, а суть та же - денег хотели.  Так и было написано на их спинах :  "ДАЙ"  - державная автоинспекция. Баба Фрося что-то пошептала, и они исполнили  нам дуэтом "Распрягайте хлопцы кони". Потом сплясали Гапака. Устав, блюстители порядка на дорогах Незалежной, отдали нам честь и завалились спать прямо на обочине. Мы повеселились от души и поехали дальше. К вечеру были в Киеве. Там мы поселились в гостиницу, заночевали и на следующее утро поехали дальше. Доехав до Чернобыля, мы подались по  направлению к Припяти, пока не остановились у Зоны отчуждения, огороженной колючей проволокой.
- Всё. Дальше пешочком, - скомандовала баба Фрося и добавила :
- Машины надо спрятать, а то останутся от них одни рожки да ножки, народ здесь ушлый. Мы загнали тачки в лес и закидали их ветками, достав перед этим всё необходимое, для предстоящего похода. Наша бабуля, переодевшись смотрелась в камуфляже просто сногсшибательно. Она отошла в сторону и принялась шаманить. Спустя некоторое время, поколдовав над своими, известными только ей магическими штуками сказала :
-  Нам туда, - и показала направление рукой.
- Надо выпить на ход ноги, - заявил Василич.
- Я тебе выпью! - возмутилась баба Фрося. - Ещё не хватало, потом тебя на себе волочить. Угомонись старый, не на прогулку приехали.
Тот обиделся, но послушался. Взвалив рюкзаки на спины, мы пошагали по "ржавому" лесу. Его здесь так называют из-за своеобразного рыжего оттенка листвы. Это последствие действия радиации.  Попадалось на глаза много животных и птиц. Всё правильно - ушли люди, пришли звери. Грибы росли чуть ли не под ногами, только собирать их было некому. Да, и есть я их бы побоялся. Отмахав с десяток километров, изрядно притомившись с непривычки, мы вышли на поляну. Смотрим, дедок какой-то на пне сидит, и недружелюбно на нас смотрит.
- Дедуль, ты кто? - спрашиваем.
- Конь в пальто, - отвечает он не совсем вежливо, - Вот сижу здесь. От вас лес охраняю. Ходят тут всякие.
- Послушай конь, - сказал ему Олигарх. - На лесника ты что-то не очень похож, чтобы лес охранять, больше на бомжа смахиваешь.
- Не, я не лесник. Живу я здесь.
- Я же говорю бомж. Или может быть ты отшельник? Богу молишься, грехи замаливаешь, подальше от мирской суеты.
- Да, нет, никому я не молюсь. За порядком здесь слежу, чтобы лес не губили, зверушек не обижали, не мусорили.
- Тогда получается лесник, только какой-то неправильный.
- Нет. Лесник это когда за зарплату. А, я  Леший.
Мы переглянулись. У старика видно поехала крыша, хотя это может всего лишь прозвище. На поляну вдруг выбежал какой-то странный кабан, зелёного цвета в чёрный горошек, с огромными клыками и пушистым длинным хвостом. Он свирепо уставился на нас своими поросячьими глазками. Мы опешили. Олигарх , схватился за ружьё.
- Мефодий, иди своей дорогой. А, то я тебе щас! - крикнул Леший кабану с экстравагантной внешностью, пригрозив ему кулаком. Кабан видно его понял и ломанулся в кусты.
- Вы это все видели? И много здесь такой живности водится? - спросила испуганно Таня.
- Что ты внученька хочешь? Это же Чернобыль, - ответила ей баба Фрося.
- Как же ты тут живёшь дед ? Никаких же бытовых условий! - поинтересовался Олигарх у Лешего.
- Нормально живу, не жалуюсь, - отвечает ему тот. - Земляночка у меня уютненькая, за квартиру платить не надо. Удобства? Где стоишь, там и удобства. Телевизоры ваши, интернеты всякие, мне и даром не нужны. Нервы беречь надо.
- А, как же пенсия?
- Зачем мне пенсия? Вы где-нибудь здесь магазины видели?
- Продукты то, где тогда берёшь. Святым духом что-ли питаешься?
- Грибы, ягоды ем, картошку в соседней деревне тырю .
- А, вдруг заболеешь? Что тогда делать?
- Я не болею. Это вы там , в городе, едите химию, дышите химией, пьёте химию, вот и болеете. А, у меня всё натуральное. Чего мне хворать?
- Сказал тоже, питание у него здесь здоровое. Всё заражено радиацией?
- Мы привыкшие. Она даже нам пользительная.
- Один живёшь?
- Почему один? Птички здесь, звери разные. Я с ними разговариваю. Развлекают они меня по всякому.
- Я, в смысле, женщина у тебя есть?
- Нет, Бог миловал. Набивалась тут Кикимора в жёны. Да только, оно мне надо? Я по натуре существо свободолюбивое, не от кого зависеть не хочу, привык жить один и никому не кланяться. А бабам только волю дай. Семья это привязанность, а значит ответственность, с кучей обязанностей. Зачем мне нужны все эти проблемы? Я привык жить один и никому не кланяться. В отличие от вас которым, с детства вдалбливают в голову, что вы всем должны. Сначала маме с папой, потом школе, семье, обществу, государству. Должны ходить на работу, чтобы обеспечить существование себе и своим родным, обязаны быть любящими сыновьями, мужьями, отцами, дедушками, добропорядочными и законопослушными членами общества. Вся жизнь ваша так и проходит в добровольном рабстве, пока не умрёте.
- Вот лежишь ты в гробу, - закончил Леший свою мысль и указал на Василича, - наконец-то никому ничего не должен, только не можешь этому порадоваться, потому, что ты покойник.
-А, чего сразу я? - возмутился тот.
- Я, это к примеру. Просто хотел вам сказать, что меня устраивает такая жизнь в полном одиночестве.
- Мы за тебя рады. С такими принципами, когда помрёшь, никто про тебя и не вспомнит, - сказал я ему.
- Я не умру, я Леший, существо бессмертное, - возразил он.
- Скажи нам Леший, как нам к речке выйти? - спросила его баба Фрося, - хватит чушь нести.
- Идите туда, - он показал рукой. - Здесь недалёко.
Мы двинулись дальше, а дедок, остался сидеть на пне, ковыряясь в носу.
- Он не наш. Я бы нечисть почувствовала за версту, - сделала вывод баба Фрося.
- Говорю же бомжара, наверное, бывший интеллигент, мысли у него какие-то философские, да не в том направлении. Жена небось бросила, он с расстройства, как водится стал бухать, квартиру пропил, где ни будь в городе, вот и подался сюда на ПМЖ, подальше от людей. Понимает в душе, что накосячил, вот и ищет себе оправдание. К тому же, видимо башню снесло от одиночества и вегетарианского питания. Грибов наелся неправильных, вот и плетёт невесть что, - добавил Олигарх.
Вскоре мы вышли к реке Припяти и разбили лагерь. Берега её густо заросли ивняком и камышом, но мы всё-таки нашли подходящее место с подходом к воде.
- Эх! Искупаться бы! - растащило Василича.
- В этих местах караси и те с зубами, про щук я вообще молчу. Никому я не советую заходить в воду. Особенно без плавок, - предупредила баба Фрося.
Один из амбалов сунул руку в воду и радостно сказал :
- Водичка то, как парное молоко!
- А!!! - вдруг закричал он.
Что-то  похожее на маленького крокодильчика  вцепилось ему в палец. Верзила принялся стучать этим по камню, пытаясь отцепить.
- Я же предупреждала, - произнесла баба Фрося.
Из реки выплыло, что-то ужасное и заорало благим матом :
- Ты, что творишь морда? Не смей обижать моего сынулю! Я за него любого порву. Ты посмотри на него, справился с маленьким. Думаешь, вымахал такой здоровяк и тебе всё можно?
По пояс в воде стоял мужик, синий, лохматый, весь в водорослях и матерился на остолбеневшего от удивления то ли Лёху, то ли Ваню. Они были похожи как близнецы, и не разберёшь, кто есть, кто. Крокодильчик , в конце концов отцепился и плюхнулся в воду.
- Ладно, Петрович угомонись, - сказала ихтиандру баба Фрося. - Хватит ругаться. Он сам виноват, первый напал. Забирай своего пацана, и плыви с миром.
Мужик сердито засопел и нырнул в воду, ничего не сказав. Так мы его и видели.
- Не волнуйтесь, - обратилась она уже к нам. - Знаю я его. Водяной это местный. Безобидный он, только ужаса нагнал из-за своего отпрыска. Родная кровиночка ведь.
- Леший, Водяной, только Домового нам не хватает для полного счастья, - произнес Олигарх.
Василич покосился на него, но ничего не сказал.
- Да!! Чудеса, да и только. Что ещё дальше будет? - сказал я с удивлением.
Вечером у костра баба Фрося спросила :
- Хотите я вам расскажу про Петровича, и как он стал Водяным?
- Конечно хотим, - ответили мы хором.
- Ну, тогда слушайте, - повела она свой рассказ.

Петрович

Жил, был, в одной деревне под Припятью мужик. Нормальный мужик, ни дать не взять - Петровичем звали. Руки золотые и умом Бог не обидел. В меру пьющий, и не злой. Хозяйство держал и жену свою любил. К слову, жена его Любаня, была красавицей писаной, характера доброго - не баба  а клад. К тому же домовитая, и приберет, и приготовит, и за скотиной присмотрит. Души он в ней не чаял. Собрался как-то раз Петрович к своему лучшему другу в соседнюю деревню. Завёл он свой "Жигуль", и тронулся по холодку. Проехал Петрович на нём пару вёрст, да только чудо автопрома возьми и заглохни, не заводится, хоть убей. Покопался Петрович под капотом, да и пошел обратно домой за нужной деталькой. Вот заходит он в хату и наблюдет такую картину - его ненаглядная жёнушка, с соседом в  кровати кувыркается. Петрович сначала оторопел, не веря своим глазам, потом, не помня себя от гнева, в состоянии аффекта, пришиб сгоряча обоих, первым, что попалось под руку. Затем он забрал то, зачем возвращался, дом подпалил, и ушёл будто его вообще здесь не было. Дойдя до своей тачки, Петрович исправил поломку, завёл свою "ласточку" и поехал, как и собирался к своему другу, весь убитый горем. Друг, увидев  Петровича сразу понял, что, что-то случилось.
 - Давай колись, что с тобой? - спрашивает.
Петрович поведал ему про свою беду, рассказал, какой у него зигзаг в жизни приключился. Вот такая вот загогулина. Вроде еще вчера всё было в жизни хорошо, а сегодня бац, и всё плохо. 
- Это тоже хорошо, потому, что могло быть ещё хуже, - заметил друг.
- Куда уж хуже? Хуже уже  некуда! - произнес Петрович с болью в голосе.
- Ты Петрович не горюй. Всё в жизни бывает, - посочувствовал ему друг,
- А Любаня сука! - сделал он вывод. - Давай помянем её. Не боись Петрович, алиби я тебе обеспечу.
Они сели, выпили, и пошли разговоры :
- У меня Машка другая! - похвалился друг. - Честь мужнину бережёт, не озорует как другие . Меня любит пуще жизни.
- Это как ты сам думаешь, - возразил ему Петрович, - все они бабы одинаковые.
- Нет, моя не такая , - он стоял на своём.
- Не такая говоришь ? Давай устроим твоей, ненаглядной проверку.
- Как?
- Скажем ей, что поехали на рыбалку, а сами спрячемся в сарае и понаблюдаем за развитием событий.
Сказано, сделано. Недолго им пришлось ждать. Не прошло и часа смотрят какой-то хмырь шасть в калитку и прямиком к Машуне, которая вышла на крыльцо встречать своего любовничка. Целует её, обнимает. Она вся так и млеет.
- Я же говорил! А ты всё : Моя Машуня! Моя Машуня!
- Тьфу! - сплюнул Петрович.
Друг не утерпел, выскочил из засады, подбежал к ним  и хрясь по морде наглеца. Жене своей любимой тоже пенделя вломил.
- Все! - орёт. - Развод и девичья фамилия.
Та в слезы. И, что теперь делать? Куда бедному крестьянину податься? Знамо дело куда, как и говорили, на рыбалку.
Загомошились мужики, водкой затарились под завязку, чтобы горе заливать, душа горит от обиды, требует, потому, что у обоих жизнь дала трещину.  Удочки взяли только для вида. Сели на берегу речки, костерок развели, сидят, бухают, разговоры за жизнь ведут. Стало смеркаться. Видят, выплывает к нем из реки полу - баба, полу - крокодил, и молвит человеческим голосом :
- Привет славяне! Чего приуныли мужички?
- Что, ты вообще такое? - удивился Петрович, и спрашивает у друга :
- Ты где братан , водку брал? Невесть, что мерещится.
- Я не глюк, я русалка, только мутированная, - пояснила она. - Когда реактор бомбанул, радиация попёрла, вот вам и результат во всей красе.
- Час от часу не легче. Русалка говоришь? Бывает же такое! Греби тогда к нам русалка. Милости прошу к нашему шалашу, - пригласил её Петрович присоединиться.
Русалка вылезла из речки и подползла к ним, потому, что вместо ног у неё был хвост, правда какой-то не рыбий, а как у ящерицы.
- Что вы такие грустные? - спросила она. - Проблемы? Тогда наливай!
Ей налили. Русалка лихо махнула стопку и занюхала плавником. Мужики переглянулись и поведали ей свои истории. Та, выслушав  вздохнула и высказала умную мысль :
- Все бабы б**** потому, что все мужики сволочи .
Потом добавила :
- И ещё. Все бабы дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы. Так уж мы устроены.
Всё понятно, - произнёс Петрович задумчиво и спросил :
- А у тебя-то мужик есть, водяной какой-нибудь, или рыбинспектор на худой конец?
- Откуда ему взяться? От сырости что ли? - ответила она с грустью. - Одна век коротаю.
- Жалко мне тебя. Хорошая ты. Если выпить побольше, и за красавицу сойдёшь. Ты уж точно налево не поплывёшь.
- Ну, что, морда крокодилия, хочешь, буду твоим мужем? - сделал Петрович русалке предложение руки и сердца.
- Хочу! Хочу! - воскликнула она и захлопала в ладоши. - Ты мужик хоть куда, а я вообще, диво дивное.
- Тогда пошло оно всё! - в сердцах сказал Петрович пошёл к речке и утопился.
- Подожди меня! - закричала Русалка и нырнула следом за ним.
Наутро друг Петровича проснулся, и не найдя рядом никого, с больной головой, побрел домой. Он шёл и бубнил себе под нос:
- Хорошо мы вчера внедрили! Пригородится же спьяну такое! Куда это Петрович только запропастился?
Дойдя до дома, верный друг Петровича опохмелился и опять завалился спать. Свою Машку он простил и жили они потом долго и счастливо, потому, что перестал мужик быть сволочью, прислушавшись к словам русалки. Друга своего он больше никогда не видел. Пропал корефан, как в воду канул. С тех пор, стали на удочку в реке попадаться крокодильчики кусающиеся и ругающиеся матом. Какие покрупнее могли и в морду дать. Это Петрович постарался, настрогал себе потомства. Красавцы крутым нравом все как один пошли в отца, а обликом в маму.

- Вот как в жизни бывает, - закончила свой рассказ баба Фрося.
Все молчали, переваривая услышанное. Тем временем на костре, в котле поспел ужин. Танька была за повара. Все принялись с аппетитом есть - сказывалась утомительная прогулка на свежем воздухе. Только Олигарх не притрагивался к еде. Он сидел и косо смотрел, как мы улетаем кулеш за обе щеки при этом о чем то думая.
- Иван Васильевич. А, вы что же? Отведайте чем Бог послал, - сказала Таня и протянула ему наполненную чашку.
- Как вы вообще можете это есть, - заявил Олигарх, но голод пересилил его амбиции и он со словами :
- Ладно, давай, уговорила. Взял предложенную еду и стал поглощать её, тоже с большим аппетитом.
- О чём ты всё время думаешь милок? - спросила его баба Фрося.
- О народе думаю бабушка, о народе, - ответил он с сарказмом в голосе. - Думаю, какой такой ещё закон придумать, чтобы его побесить.
- А нельзя сынок просто страну разворовывать без всяких этих ваших издевательств над людьми?
- Так неинтересно, да и надо же создать видимость, что мы, члены государственной думы, работаем, печёмся о вас, о вашем здоровье. А, вы  всё  недовольны. То зарплаты у вас маленькие, то цены высокие, в частности на еду, водку, сигареты и бензин. А ведь так всё и задумано. Пить вредно. Курить вредно. Много кушать тоже вредно. Ходите пешком, здоровее будете.
- Ну, а сами-то что?  Не бережёте себя совсем. Жрёте, пьёте в три рыла, раскатываете на дорогих машинах. И не стыдно вам?
- Стыдно бабуля. Ох, как стыдно! Мы сгораем от мук совести, но не подаём вида.
- Вот сейчас ты издеваешься. Послушаешь тебя, вы прям Ангелы. Смотрите, доиграетесь! Взбунтуются люди и начнут вас на фонарях вешать.
- Не взбунтуются, у нас народ терпеливый. Выпьет на последние, какого-нибудь, дешевого пойла, закусит чем Бог послал, и сядет телевизор смотреть, про то как у нас в стране всё хорошо, а у других всё плохо, и будет гордиться тем, как мы когда-то Печенегов победили. А мы, если что, на  самолёт, и поминай как звали.  За границей у нас всё схвачено, и бабки, и недвижимость. Семьи тоже там. Переждём, пока народ перебесится и назад. Можно опять из него кровь пить.
- Нехорошо, - задумчиво произнесла баба Фрося, - коснётся тебя когда-нибудь всё это, помяни мое слово.
- Знаю. Поэтому и иду с Чёртом договариваться, чтобы не коснулось.
Олигарх отвернулся и продолжил  трапезу.
- Сволочи вы там все в правительстве, - подал голос Василич.
- Договоришься старый. Привлекут тебя по статье за неуважение к власти, - ответил ему на это Олигарх.
Его слова подтолкнули Василича к рассуждениям :
- Вот допустим у меня сосед козёл, и я его соответственно не уважаю, - начал он. - Если вы все такие же, как и мой сосед, извиняюсь, тоже козлы, почему я должен к вам относиться по другому? Нет у меня к вам уважения, и если меня привлекут, оно от этого не появится. Бояться буду, а уважать нет.
- Ты соседу говоришь в лицо, что ты о нём думаешь?
- Не говорю, он может и в морду, дать.
- Так и власть не уважай молча. Пойми. Корова должна давать молоко, при этом, не мычать, и не бодаться. А, что она там себе думает, тупая скотина, нам плевать.
- О корове заботиться надо, кормить, а не держать в чёрном теле.
- И так сойдёт.
- А если сдохнет ?
- Не сдохнет. Русская порода выносливая. Если всё-таки копыта отбросит, то стадо большое, одной больше, одной меньше.
- Да пошёл ты! Что с тобой разговаривать? - в сердцах сказал Василич и замолчал, не желая больше дискутировать с Олигархом. Потом он внедрил водочки из своих припасов и стал смотреть на костёр, наслаждаясь жизнью.
Валентина сидела в сторонке и не вмешивалась в разговоры. Она со скукой  смотрела на всех и думала :
- Тоска смертная! Что я здесь делаю? Хоть бы случилось что, а то, с ума можно так сойти.
Амбалы невозмутимо ели и тоже молчали. После ужина мы разбрелись по своим палаткам и легли спать. Утром проснувшись, двинулись дальше, вверх по течению. Маршрут прокладывала баба Фрося, только ей ведомо куда.

Появление  людоеда

Бродило по лесам и перелескам Чернобыльской зоны отчуждения, стадо одичавших хохлов, бывших работников колхоза "Светлый путь", раньше процветающего, а теперь, после катастрофы на АЭС, накрывшегося медным тазом. В стране грянула Перестройка, и всем стало не до них. Кто-то уехал, а эти почему-то не захотели, видимо, на что-то надеясь, или им просто было лень. Со временем они одичали. Всё было у них не как у людей. Ели, что само в руки попадётся, одевались во , что придется, и спали где только можно приткнуться.  Немодельные были и ленивые. То у них крокодил не ловится в местной речке, то кокос на дубе не растёт. Найдут какую-нибудь одичавшую яблоню с яблоками, что не съедят, так понадкусывают, нет бы впрок припасти. И согласия между ними не было, вечно между собой лаялись, обвиняли друг друга в своих бедах, а только не себя. В конце, концов надоело им так прозябать, прикинули они своими отупевшими мозгами и решили, что стаду нужен пастух. Собрались дикари на поляне. Сначала как и положено у дикарей, попрыгали, поскакали возле костра, потом выбрали из всех самого сильного и самого хитрозадого, вождя и шамана. Вождем стал бывший председатель колхоза Мыкола ****ьщук, а шаманом бывший парторг Панас Голопупенко. Им было не привыкать, руководить и направлять. Сразу дело пошло на лад, потому, что стадо превратилось в племя.  Вождь распределил, кому за крысами охотится, кому лягушек в речке ловить, а кому лебеду рвать. От каждого по способностям, каждому по труду. Это мужикам. Бабам же приказал из старых мешков одежду шить, и еду варить. Надоело всем сырых крыс с лягушками жрать. Ещё каждой выделил по мужику, чтобы не было между ними конфликтов на сексуальной почве. Создал такой вот институт семьи и брака - ни к чему мол, в цивилизованном племени беспорядочные половые связи. Всё им стало по плечу, хоть новое Чёрное море копай. Шаман культурно - просветительную работу ведёт, тряхнул стариной, богов всяких, демонов, злых и добрых духов понавыдумывал. Творческий человек, недаром бывший политработник. Гром гремит, молния сверкает, буря мглою небо кроет. Раньше всем было страшно, а теперь всё как по нотам. Вот вам бог грома, а вот вам бог молнии, и ещё кучу всяких, разных богов, на все случаи жизни. Теперь никто не боится, все знают, что к чему. Сделал из старого таза бубен, понавешал на себя разных побрякушек, воет, прыгает вокруг костра и придуривается :
- Шурум-бурум, тыгыдык-тыгыдык, - типа камлает. Всё как полагается. Вот, только одолела шамана Панаса ностальгия по ушедшим временам. Вырезал он, как смог бюст Ленина из колоды и сказал всем :
- Это главный Бог. Молитесь ему остолопы, ничего не бойтесь, он вас защитит.
Остолопы и рады, им бы кому не молиться.  Деградировали бывшие колхозники в конец. Опустились на низшую ступень эволюции. Забыли, что есть на свете другие религии, Атеизм  в конце концов, и реально превратились питекантропов. Незаметно для себя очутились в Каменном веке.  Хорошо, хоть разговаривать не разучились. Зато жизнь у них наладилась. Стала как во всём цивилизованном мире. Все трудятся в поте лица, а шаман с вождём лежат в шалаше целыми днями и бездельничают. Им все жратву несут, а они её делят. Лучшие куски себе и про запас, остальным выделяют прожиточный минимум, лишь бы с голоду не передохли. Если кто недоволен, тому объясняют :
- Сами власть выбирали, вот и не жалуйтесь.
Для своего спокойствия и для успокоения самых непонятливых отобрали из племени несколько дикарей покрепче, и за усиленный паёк велели им себя охранять, и усмирять непокорных. Вот такая вот политика получилась, как и во всем мире.

Родился у одной пары троглодитов сын, этакий индивид. С годами выросла из него неординарная личность. Мамаша когда носила его утробе, что-то не то, наверное, съела, или дала о себе знать неблагоприятная экологическая обстановка в регионе. Назвали его Остапом. Рос он, рос, и стали замечать соплеменники, что, что-то с парнем не так. Работать вместе со всеми он не хотел, только валялся целыми днями на травке и пел залихватские украинские песни, или же просто лежал молча, уставившись глазами в небо, о чём-то думая.  Вырос на горе своим родителям лоботряс, тунеядец и дармоед. Что-то они  упустили в воспитательном процессе. Теперь пороть было уже поздно. Ему внушают :
- Нельзя жить в племени и быть свободным от племени. То, что ты не такой как все не освобождает тебя от обязанностей. Сходи на охоту, ленивая ты, тупая скотина!
Он им в ответ :
- Человек! Это звучит гордо. Вам ничтожествам меня не понять. Я новое звено в цепи эволюции и имею право жить жизнью основанной на личном выборе. Мне нельзя работать. Вдруг война, а я уставший.
- С кем ты воевать собрался, придурок? - спрашивают его.
- Знамо дело с кем, с клятыми Москалями, - отвечает.
- Сдался ты им. Надо было придушить тебе ещё в детстве, - сказал его отец в расстроенных чувствах.
- Вот не надо мне говорить такие обидные слова папаша. Я хочу делать, что хочу, и не хочу делать того чего не хочу. Я не трогаю других, вот и вы все отстаньте от меня. Не учите меня жить!
- Чего же ты хочешь? - спросил его вождь.
- Хочу, чтобы не приставали ко мне со своей работой, а то я устрою государственный переворот и сам стану вождём. Буду как и прежде  ничего не делать, а меня за это станут все кормить и уважать. Поймите глупые обезьяны, ненавистный труд это добровольное рабство, чтобы утолить голод. Нам приходится расплачиваться за своё сытое брюхо своей свободой, а она бесценна, - ответил Остап.
- Ума не приложу, где ты всего этого нахватался?
-  Книжку умную на помойке нашел. Какую не скажу.
- Всё понятно.  Начитался запрещенной литературы дессидент. Научили дурака грамоте, на свою голову. Революционер хренов! Ленин в разливе тут сидит! Я тебе покажу революцию! Переворот он устроит стервец! Мне и самому пока вождём быть не надоело, - возмутился предводитель племени.
- Быстро встал и пошёл лопухи рвать! - скомандовал он Остапу.
- Сам иди на хутор бабочек ловить, - дерзко ответил тот.
- Как ты смеешь мне, так дерзить? Хватайте его! - приказал Вождь своим телохранителям, - будем сопляка учить , как со старшими разговаривать.
- Я согласен с тобой мой вождь, а то он совсем обнаглел, - сказал Шаман, стоявший неподалёку и слышавший весь разговор. - Нужно прибить прохиндея, пока  другие глядя на него не распоясались. 
Они не успели осуществить задуманное. Остап не стал ждать расправы над собой. Обозвав своих сородичей нецензурными словами, он ринулся бежать, сломя голову. Остап был подобен брошенному камню, который думает, что умеет летать. Он долго бежал и остановился когда уже не было сил, возле какого-то заброшенного бункера, и переведя дух зашёл во внутрь.
- Здесь я буду жить один, в полном одиночестве, подальше от всех, - решил Остап, но из темноты на него вылупились два горящих глаза, развеяв все его мечты об уединении.
- Кто здесь ? - спросил он.
- Нет тут никого, - прозвучал в ответ сиплый голос.
- А если я камень кину?
- Это я.
- Кто я?
- Вася.
- Покажись Вася, не бойся.
Из темноты вышел лохматый, грязный, потрёпанный мужик, весь в синяках. Остап посмотрел него с сочувствием и спросил :
- Откель будешь Вася?
- Тут неподалеку община одна живёт, в заброшенном посёлке. Я из неё. Только мне пришлось оттуда срочно делать ноги. Вместо благодарности, побили меня, жалкие ничтожные твари. Еле ноги унёс. Вот и делай людям добро.
- Похожий случай, только в отличие от тебя, я успел убежать, - произнес Остап.
- Что же ты натворил, брат мой по несчастью? 
- Надоело нам ишачить на президента и премьер-министра, они у нас в общине были за главных, и подбил я народ свергнуть правительство. Люди повелись на мою агитацию, устроили им импичмент, поколотили их, да ещё вдобавок утопили в пруду сгоряча. Сам понимаешь :  Бунт бессмысленный и беспощадный. Их тоже можно понять, натерпелись произвола от верхушки, надо же как-то стресс снять.
- Вождь с шаманом тоже когда-нибудь, также кончат, - подумал Остап.
Тем временем Вася продолжал :
- После этих событий сказал я всем, что мы теперь заживём счастливо. Никто не будет нами повелевать и присваивать себе результаты нашего труда. Счастье было недолгим. Не учёл я натуры людской. Все запасы за один день сожрали, перепились и передрались. Когда протрезвели, поняли, что пить и есть больше нечего, а работать не хочется, и заставить не кому. Выбрали они тогда нового президента и премьер министра, чтобы было кому руководить общиной, и на работу их баранов гонять. Меня же стали бить, ибо :
 - Нечего тут народ баламутить.
- Я тоже хотел, чтобы все были свободны и счастливы, - с грустью в голосе произнес Остап. - Только никому не нужна это свобода. Нужна похлебка, новые штаны и теплый угол. Нужна стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Нужна сильная рука, без неё полный разлад и разброд, - вот оно счастье.
- Так уж устроен человек, - закончил он свою мысль и обратился Васе,
- Что то, я проголодался, с утра не жрамши.  Мне тоже сейчас нужна не свобода, а еда. У тебя случайно нет?
Вася ничего не успел ему ответить, потому, что на середину бункера выбежала большая серая крыса и уставилась на них. Он ловко метнулся к крысе, схватил её, и принялся жадно пожирать животное, вместе с шерстью и костями.
- Я смотрю ты тоже не страдаешь отсутствием аппетита, - сказал Остап удивляясь его прожорливости. - Оставь мне хоть хвостик поглодать, - попросил он.
- Не. Не могу. Самому мало, - промычал Вася с набитым ртом, прожевывая очередной кусок.
- Жадина ты! - заявил ему Остап и понял, что Вася никогда не станет ему другом. Потом, что-то переклинило у него в голове, наверное, от сильного голода и переживаний. Он поднял арматуру с пола и ударом по голове размозжил ему голову. Потом Остап зажарил Васю на костре и стал есть.  Так и повелось. Он остался жить в бункере, а по всей округе стали бесследно пропадать люди. В погоне за призрачной свободой, а может из-за своей хронической лени, Остап наплевал на общепринятые морально-этические нормы при составлении своего рациона и стал людоедом.  Он долго просиживал ночами у костра, грызя кость какого-нибудь человека и глядел с тоской на луну. Остап был выродок, не такой как все, и только одна Луна понимала его. Мы о нём ещё вспомним.
 

Вождь собрал племя на совет. Он встал на пень и важностью в голосе произнёс :
- Соплеменники мои. Разведка мне донесла, что к нам движется группа туристов из восьми человек. Они хорошо одеты и у них много ценных вещей. Самое главное у этих людей должна быть настоящая еда, вкус которой я уже позабыл. Чем Чёрт не шутит, может даже сало с горилкой имеются.
Племя отреагировал на его слова с бешеным восторгом. Дикари  стали прыгать и орать от радости.
- Тихо! Хватит скакать дурни, - успокоил их  вождь и продолжил свою речь :
- Вы, что думаете недоумки  они так просто всё это вам отдадут?  Ставлю задачу - захватить их и обобрать. Если мы справимся, то нам будет чем поживиться. Возьмём их не умением, а числом. Навалимся всем скопом, авось одолеем.
После его слов племя приуныло. Драться им не хотелось.


Мы с трудом пробирались сквозь заросли. Впереди шли амбалы расчищая дорогу, за ними шла баба Фрося, показывая направление. Замыкал шествие Василич. Остальные были посередине. Когда стали выходить на прогалину, путь нам преградило сборище каких-то оборванцев, смутно напоминающих людей, с дубинами наперевес. Жуткое зрелище, скажу я вам. Мы от неожиданности опешили, потому, что не ожидали никого встретить в этой глуши. Вперёд из этой кодлы вышел здоровенный бугай. Сразу было видно, что он у них за главаря и обратился к нам грозно по украински :
"Панэ туристи. Пропануэмо видатти усё шо у вас э добровильно, инакше ми видберемо це силою".
- Уважаемый, говори по - русски . Моя, твоя не понимает, - сказал ему Олигарх.
- Товарищи туристы! Отдайте всё, что у вас есть добровольно, иначе мы отберём это силой, - вожак перестал придуриваться и повторил всё уже на понятном нам языке.
- У меня на них всех патронов не хватит, - произнес Олигарх и вскинул ружьё.
Амбалы приготовились к драке.
- Одичавших хохлов нам ещё не хватало, - обронил я, и тоже встал в стойку.
- Звиняйте хлопцы , сала нэма, - заявила им баба Фрося, и добавила :
- Проваливайте отсюда подобру-поздорову.
- Эй! Утырки. Я сейчас вам покажу "Москаляку , на гиляку", - прокричала им Валя, а сама подумала :
- Ну, наконец-то развлекусь.
- Ты, это о чём женщина? - спросил её вождь.
- О своём, о девичьем, - ответила она и бросилась в атаку.
Грабители не ожидали такого поворота событий и растерялись. Пользуясь моментом Валентина вклинилась в толпу дикарей и стала мочить их направо и налево. Хохлов обуял страх. Перед ними был злой дух войны и смерти Пипец, в женском обличии. Кто-то крикнул :
- Тикаем братцы! - и племя кинулось врассыпную, бросив раненых на поле боя.
- Называется, поели сальца, - обиженно пробубнил вождь, и тоже бросился наутёк.
Мы стояли с открытыми ртами, обалдев от увиденного зрелища.
- Ну, Валентина! Сколько патронов мне съэкономила, -  произнес изумлённый Олигарх.
Так закончилась Великая битва при реке Припяти.  Мы продолжили свой путь. Я подошёл к Вале и спросил её :
- Ты просто зверь! Где ты этому научилась?
- Прошла курсы самообороны, - отшутилась она.
- Не хочешь, не говори. Тебе их не жалко?
- На войне, как на войне. Они бы нас тоже не пожалели. Забили бы дубинами и все дела. А, зазнобу твою ненаглядную забрали в рабство. Что с них взять? Дикари они есть дикари.
Я согласился с её словами. Вечером мы сделали привал.
- Долго ещё идти? - спросил Олигарх бабу Фросю.
- Не знаю. Как карта ляжет. Если было бы всё так просто, народу бы туда понабежало немерено, за острыми ощущениями. Это тебе не дверь в сортир найти, - объяснила она ему.
- Ну, смотри старая! Может быть ты меня дуришь?
- Зачем мне это? Я же сама все затеяла. Не захотела бы, не пошла никуда, сидела бы дома, чаёк попивала и телевизор смотрела, вместо того, чтобы шляться с вами по лесу.
- Ладно. Я просто спросил. Пойду спать уже поздно.
Сказав это Олигарх побрел к себе в палатку. На утро мы недосчитались одного из амбалов. Вани. Его напарник проснулся, и не обнаружила рядом в палатке никого. Сначала он подумал, что  тот вышел по нужде, скорее всего так оно и было на самом деле, но Ваня что-то долго не возвращался.
- Что он там верёвку проглотил? - подумал Алексей.
Подождав ещё, мало ли что, он забил тревогу. Мы кричали и звали Ивана, но он не отзывался. Обшарив всё, мы обнаружили его кепку, с которой тот никогда не расставался и даже спал в ней.
- Странно всё это. Может опять хохлы? - предположил Олигарх.
- Вряд ли, - ответила ему Валя. - После вчерашнего, они вряд ли к нам сунуться.
- Но не инопланетяне же его похитили!
- Всё может быть, - вмешалась в разговор баба Фрося. - Места тут чудные. Ходят легенды, что бродит где-то здесь шестирукий восьминог, или шестиногий восьмирук, сейчас не упомню, мутант переросток, страсть Господня. Вот он Ваню небось и того.
- Тьфу, на тебя! Ты сейчас наговоришь! Будут теперь повсюду чудовища мерещится. И, что нам теперь делать? - спросил её Василич, но та промолчала.
- Что делать? Идти дальше, может объявиться, - заявил Олигарх. - Не объявится, что нам из-за него назад возвращаться? Невелика потеря.
Мы с ним согласились, хотя понимали, что это как-то не по людски.  На месте Вани мог бы оказаться каждый из нас. На следующее утро мы не досчитались и второго амбала.
- Мне это начинает надоедать! - возмутился Олигарх, - твой мутант, что специально выбирает, кого побольше? - спросил он бабу Фросю.
- Одному Богу известно, что у него на уме. Здоровяков сожрал, теперь за нас примется, - ответила она.
- Типун тебе на язык старая, - проворчал Василич. - Что нам теперь ночью и по нужде не сходить? Прикажешь терпеть до утра?
- Потерпишь, коль жизнь дорога.
Мы свернули лагерь и подались дальше. Теперь я шёл впереди. Всем было непонятно и страшно,  поэтому шли молча. Каждый думал о том, кто из нас будет следующим. Вечером, посовещавшись, мы решили устроить западню. Капканов у нас с собой не было, не на охоту же собирались, поэтому вырыли яму, и закидали её ветками, больше ничего лучшего придумать не смогли. Да, и что ещё придумаешь? Только после этого разбрелись по палаткам. Никто не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху. Постепенно усталость взяла своё, и мы отключились. Под утро нас разбудил истошный вопль.
- Попался гад ! - вскричал Олигарх и выскочил из палатки.
Мы тоже повыскакивали и поспешили к яме. В ней сидело какое-то убоище, и сверлило нас глазами.
- Ты куда дел моих мальчиков гнида? - заорал на него Олигарх. - Я тебе сейчас пасть порву! Он был в гневе.
- Это, что ещё за Маугли? - удивился Василич.
Существом угодившим в западню, был Остап. За время проведённое в одиночестве, он забыл человеческую речь и не понимал о чём его спрашивают. Остап завыл, чувствуя, что ему несдобровать.
- Заткнись животное! - угрожающе сказала ему Валентина. - Сейчас ты отведёшь нас туда, откуда пришел, покажешь нам своё логовище. Там, я думаю, ты и держишь пленников. И не дёргайся, а то я за себя не ручаюсь.
Мы вытащили его из ямы, для порядка немного побили, чтобы знал кого бояться, связали руки, кое-как объяснили на жестах, что от него нужно, и он повел нас к себе в гости.
- Как же этот задохлик с ними справился? - удивилась Валя.
- Как, как, подкрался, небось тихонько сзади, и камушком по голове, - предположил Василич.
Понимая, что говорят о нём, Остап остановился, повернул голову и посмотрел на Валентину невинными глазами, как будто спрашивая : Ну, что вам от меня надо?
- Что встал подонок? Иди давай! - грубо сказал она и толкнула его в спину.
Скоро мы пришли к заброшенному бункеру и зайдя во внутрь остолбенели от ужаса. Во всех углах лежали груды черепов и человеческих костей.
- Василич, выйди отсюда, - произнесла дрожащим голосом баба Фрося, - а то будут потом кошмары мучить. Даже мне не по себе.
- По-моему, мы наших амбалов никогда больше не увидим, - сказала Валя и с отвращением посмотрела на Остапа.
- Почему? Вон они в углу лежат, точнее то, что от них осталось, - прозвучал голос Олигарха. - Не успел съесть зверюга.
- Господи, вонь то какая! - воскликнул Василич. - Меня сейчас стошнит!
С этими словами он выбежал наружу.
- Мне надоело здесь стоять и вонищу нюхать. Пора с этим завязывать, - заявил Олигарх.
Он отвёл Остапа на пинках в  конец бункера и пристрелил его без капли сожаления. Вот так  закончилась история людоеда Остапа, неординарной личности, деградировавшей из-за врождённой лени, которую он оправдывал высокими убеждениями и принципами. Не захотел этот выродок жить как другие, вот и поплатился. Печальный конец, хотя пище его пришлось куда хуже.
Мы вытащили останки Вани и Лёши из логова зверя и похоронили здесь же рядом. Жалко было их. Все успели к ним уже привыкнуть. Василич с Таней даже прослезились.


- Всё, мы почти у цели, - объявила баба Фрося, - только надо кое-что уточнить.
- Мне нужна твоя помощь, - обратилась она к Тане.
- Конечно бабуля, - согласилась та, - говори мне, что делать.
- Пойдём внучка вон на ту поляну, поколдуем.
Баба Фрося с Таней пошли ворожить. Они разожгли на поляне костер и стали как одержимые прыгать вокруг него, выть, и выкрикивать заклинания. Нам было интересно наблюдать за всем этим со стороны.
- Какая-то "Битва экстрасенсов"! - съязвила Валя. - Чего только не насмотришься!
- Пускай чудят, лишь бы дело выгорело, - произнес Олигарх.
- Точное место мы определили, - сказала баба Фрося, когда они закончили и вернулись. - Это здесь.
Она ткнула пальцем в карту.
- Можно продолжать двигаться дальше, тут не так далеко.
- Замечательно! - воодушевился Олигарх.
Мы резво подорвались. Я шёл впереди, за мной шла Таня. Вдруг сзади раздался её крик. Обернувшись назад, я увидел свою невесту сидящей на земле и стонавшей.
- Что случилось? - спросил я её.
- У меня нога подвернулась, не могу ей пошевелить, - ответила она морщась от боли.
- Баба Фрося подошла, осмотрел её ногу и поставил диагноз :
- Похоже на перелом, плохо дело.
- Всё приехали, - произнесла Валя.
- Ну, и что нам теперь делать? Не тащить же эту обузу на себе, - высказался Олигарх.
- Не нужно никого тащить. Поступим так, - обратилась к нему баба Фрося. - Сейчас ты вызываешь вертолёт, я знаю у тебя есть экстренная связь со своими людьми, и отправляешь её  отсюда, а мы продолжаем двигаться дальше.
- Всё правильно : Баба с возу - кобыле легче, - согласился с ней Олигарх.
Он достал из рюкзака спутниковую рацию, и отдал распоряжение своим людям. Вскоре над нами уже завис вертолёт.
- Сейчас её добросят до Киева, дальше на спецмашине переправят в Москву. Там в клинике её уже ждут. Лечение и спецпалата - всё на высшем уровне. Не волнуйтесь, с ней будет всё в порядке, - уверил он нас.
- Как же так, бабуля? - захныкала Танька.
- Успокойся внученька, ничего не поделаешь. Значит так должно и быть, - сказала баба Фрося со вздохом.
Вертолёт забрал мою Танечку. Я помахал ему рукой.
 
К вечеру мы разбили наш заметно поредевший лагерь на опушке леса. Как всегда вначале посидели у костра, а потом пошли спать. Только я начал отходить ко сну в палатку ко мне заползла Валя. Глаза у неё горели как у кошки.
- Тебе чего надо? - спросил я у неё.
- Ты, что глупый? Спокойной ночи пожелать, - она тихо засмеялась.
- У меня есть невеста, и я её люблю.
- Ну, и люби на здоровье. Ничего личного, просто физиологическая потребность. Ладно тебе, не ломайся. Приласкай несчастную девушку. Я вся горю! У меня так долго не было мужика!
Сказав это Валя, прильнула ко мне. Отдать должное, она была очень красивой и соблазнительной. У меня взыграл основной инстинкт и мой мозг отключился.  Природа взяла своё. Мы занимались любовью, а моя Танюша где-то там в Москве, наверное, скучала обо мне. На утро, я себя ненавидел. Когда я выбрался из палатки, ко мне подошла баба Фрося и сказала с презрением :
- Ну, что не устоял сынок? Эх ты! Все вы мужики кобели.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- Ты забыл, с кем имеешь дело? От меня греха не утаишь. Тем более, когда дело касается моей внучки. Запомни Артём, никогда не совершай ошибок, которые невозможно исправить, и о которых  будешь потом жалеть всю свою жизнь. Но, уже поздно. Ты уже накосячил.
Я отвёл глаза и ничего ей не ответил. Баба Фрося развернулась и пошла по своим делам. Мне стало муторно на душе, и расхотелось куда либо идти.
- Надо же было такому случиться! Я не виноват. Всё произошло само собой. Это Валя сука соблазнила меня, - успокаивал я свою совесть. - Когда это выплывет наружу, объясню всё как есть. Покаюсь. Танька если любит, простит.
С этими мыслями я начал собирать палатку. Наша экспедиция, состоящая теперь из четырёх человек, опять продолжила свой путь подходящий к завершению. Пройдя лес мы вышли к какому-то , заброшенному поселку. Олигарх достал из кармана дозиметр и сделал замер. Он постоянно им пользовался, находясь в этих местах, опасаясь за своё драгоценное здоровье. Радиационный фон зашкаливал.
- Не боись! - успокоила его баба Фрося. - Я думаю , мы здесь надолго не задержимся.
Посёлок представлял собой унылое зрелище. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас, всё как будто вымерло. Люди побросали свои квартиры, когда случилась беда, и разъехались кто куда, от греха подальше. Вокруг стояли панельные дома с выбитыми стеклами. Повсюду валялся мусор и разный хлам. Было как-то  жутковато смотреть на всю эту картину.  Навстречу нам выбежала большая стая одичавших, голодных, и поэтому злых собак, напугав нас до смерти. Они скалили свои пасти, рычали и хотели наброситься, но Олигарх выстрелил из ружья и положил вожака. Остальные псины с визгом убежали, скрывшись за углом одного из домов.  Оправившись от испуга, мы пошли дальше бродить по опустевшим улицам посёлка - призрака, в поисках необходимого нам места. Баба Фрося держала в руке какой-то предмет на ниточке показывающий направление поиска. Это был её колдовской навигатор. Вскоре наша группа подошла к кому-то полуразрушенному зданию на отшибе. 
 - Всё. Пришли, - сообщила нам баба Фрося. - Это здесь.
Перед нами стояло двухэтажное строение, такое же, как и все, пришедшее в негодность, смотрящее на нас пустыми глазницами оконных проёмов, без стёкол.  Вокруг всё поросло травой. Видно было, что здесь много лет не ступала нога человека.
- Нам сюда, - сказал она , и указала на входную дверь. 
- Что это было раньше? - спросила Валя.
- Кто его знает, - ответила баба Фрося. - Мне кажется это не жилой дом, а какое - то учреждение, поликлиника или школа. Она вошла в здание, а мы  следом за ней. Нашему взгляду открылся длинный, мрачный коридор с множеством дверей.
 - Надо найти подвал, - сказала баба Фрося.
Под лестницей, ведущей на второй этаж мы увидели дверь с надписью : "Вход в подвальное помещение".
- Доставайте фонари, - сказала она нам, - электричества здесь нет.
- Откуда ему тут взяться? - пробурчал Василич.
Светя фонариками, мы спустились в подвал, и оглядевшись увидели три двери.
- Ну, и в какую дверь заходить? - спросил Олигарх
Баба Фрося опять, что-то поколдовала со своими навигатором и ответила :
- Нам с Василичем налево, Вале направо, а тебе в центральную.
Олигарх подошёл к своей двери, открыл её, и замер в нерешительности, что было не на него не похоже.
- Ну, что застыл как вкопанный? Боишься что ли? - подколола его старая ведьма, и вдруг добавила каким-то чужим, потусторонним голосом, как будто из преисподней : "Глубокими пещерами иди с миром, навстречу Господину нашему".
Все уставились на неё с недоумением, а Олигарх достал из кармана какую-то фигурку и начал теребить её в руках, заметно нервничая. Это был его талисман. Всегда уверенный в себе сейчас он не решался зайти в комнату. Ему вдруг стало страшно.
- Что меня там ждёт? - думал он.
В его голове появились сомнения. Руки у него задрожали, он выронил свой талисман. Тот упал на пол. Олигарх нагнулся, чтобы его поднять.
Со словами : Тебе же сказали, иди!  Я не удержался и вломил ему пинка под зад. Давно мне хотелось сделать этому  человеку что-нибудь приятное. Это был самый подходящий момент. Олигарх матерясь влетел в комнату, и растянулся на полу. Дверь за ним сама закрылась. Больше о нём никто, никогда, ничего не слышал.


- Ну, что Василич нам пора, - сказала баба Фрося. Они протиснулись в левую дверь и оказались в коридоре своей Московской квартиры.
- Как дома то хорошо! Старая я стала для таких прогулок, - радостно произнесла она.
- И, не говори мать! - согласился с ней домовой и поспешил на кухню ставить чайник. Оттуда Он прокричал :
- Завтра пойдём в больницу, Танюху проведаем.


Валя тоже зашла в свою дверь и оказалась в каком-то спортзале. Кроме неё там находилась девушка в спортивном костюме и маской на лице. В руках она сжимала  самурайский меч. Что-то в её очертаниях  показалось Вале до боли знакомым.
- Что за ? ... - подумала она.
- Защищайся! - крикнула девушка и ринулась на неё.
В руках у Вали вдруг то же оказалась Катана.
- Чудеса, да и только! - удивилась она, и  схватка началась.
Обеим мастерства было не занимать. Соперницы одинаково виртуозно владели оружием японских самураев. Девушки яростно бились, нападая друг на друга. Их силы были равны и в конечном итоге они  вонзили свои мечи одновременно друг в друга.
- Вот и всё! - произнесла таинственная незнакомка и сдёрнула с лица маску. Последнее, что увидела Валя в своей жизни, было её же лицо. Она дралась сама с собой.
- Достойный противник, - прошептала Валентина на последнем вздохе. - Ох уж мне эти ваши колдовские штучки!
С этой мыслью она испустила дух.


Олигарх, встал с пола  и отряхнулся.
- Ну, заходи, раз пришёл, - услышал он сиплый голос.
Перед ним в кресле-качалке сидел немолодой мужик с козлиной бородой и рогами, в телогрейке и кирзовых сапогах. Судя по всему, это и был Дьявол. Олигарх его представлял себе немного по другому. Тот смерил его презрительным взглядом и грубо спросил : 
- Чего припёрся раньше времени? Тебе вроде бы ещё рано.
- Договариваться пришёл на будущее.
- О, чём это ты?
- Не хочу после смерти оказаться у Бога на исправительно-трудовых работах. Я там уже был. Что-то больше не хочется. Не найдётся ли у вас в Аду тёпленького местечка? Может, заместителем возьмёте? У меня хорошие организаторские способности и богатый жизненный опыт.
- Может тебе ещё своё место уступить? Знаю я таких как ты! Возьмёшь его к себе в окружение, а он тебя подсидит, подставит, и глядишь ты уже не Властелин Ада, а обыкновенный черт с  кочергой в руках.
- Я не претендую на ваше место.
- Не ври мне сучий сын!  Я твоё гнилое нутро насквозь вижу! - рассердился Дьявол.
Потом успокоившись, он немного подумал и спросил :
- Хочешь вечной жизни после смерти при хорошей должности в Аду?
- Хочу! - обрадовался Олигарх. - Что я вам за это буду должен?
- Ничего. Что ты мне можешь дать? У меня и так всё есть. Душонка твоя никудышная, мне и даром не нужна. Так получишь то, что хочешь. Пользуйся моей добротой. Есть у меня к тебе одно интересное предложение. Пойдёшь на работу ассенизатором. Будешь трудиться вечно, в три смены, без выходных. Дерьма от таких как ты много, так, что скучать не придётся. Если проявишь себя с положительной стороны, не будешь лениться, через пару-тройку тысяч лет получишь у меня должность главного говночиста. Всё в твоих руках. Ну, как устраивает?
- Но, я... - у Олигарха не было слов от такой заманчивой перспективы.
- Ты что олух, онемел от радости? Ладно, можешь не благодарить.
У Олигарха прорезался голос и он промямлил :
- Извините. Я, лучше пойду. Зайду как-нибудь в другой раз.
- А, чего ждать? Приступай к своим обязанностям прямо сейчас. Что я буду ждать пока ты сам сдохнешь? Работа стоит.
С этими словами дьявол достал из-за пазухи обрез и выстрелил.
- Надо же было так облажаться! - успел подумать Олигарх перед смертью.


Я остался в подвале один. Двери исчезли. На их месте была только голая стена, вся в облупленной штукатурке, сырая и грязная. 
- Ну, а мне то, теперь куда? - растерянно произнёс я. - Нормально так!
Не буду рассказывать, как мне пришлось добираться до дома. Лучше не вспоминать. Где-то через пару месяцев я нарисовался перед дверью своей суженой, и позвонил надеясь на тёплую встречу. Открыла Таня, но радости в её глазах я не увидел. Мне стало понятно, что бабка на меня настучала.
- Привет. Рад тебя видеть, - произнес я, всё ещё на что-то надеясь.
- Не могу ответить тебе тем же, - ответила она с неприязнью.
- Нога  зажила?
- Как видишь.
- Тань, всё не так как ты себе вообразила. Я могу всё объяснить.
- Не нужны мне твои объяснения.
- Значит замуж выходить за меня ты уже передумала?
- Мне нравится ход твоих мыслей. Я буду лучше жить одна, чем выйду замуж за козла, - сказала моя, уже бывшая невеста и закрыла дверь перед моим носом.
Тогда я не придал значения её словам. На работе, Таня игнорировала  меня, избегала встреч со мной, и все мои попытки поговорить с ней пресекала. Скоро она уволилась и куда-то уехала вместе с бабушкой, продав свою квартиру. Больше я её не видел. Через некоторое время у меня начали расти рога и хвост, видимо она за предательство наложила на меня проклятие. Я был в панике, не зная куда обратиться за помощью.  Не к врачу же идти.  Вот и явился к вам, - закончил Артём свой рассказ.
Я выслушал его с большим интересом.  Один персонаж из этой истории не давал мне покоя, уж больно он смахивал на моего старого знакомого.
- Неужели Олигарху тоже удалось вернуться? Не может быть! Если так, то ему опять не повезло, - подумал я, и произнес с умным видом :
- Да... Случай действительно неординарный.  Быстротекущая мутация под воздействием психоэмоционального состояния оскорблённой в своих чувствах ведьмы. Скажу я тебе :  С такими вещами брат не шутят! Знал ведь, кому изменяешь. От любви до ненависти один шаг. Вот и получил по заслугам.
- Ничего я тогда не знал, потому, что думал в тот момент другим местом, - ответил мой незадачливый пациент.
- Думать нужно всегда головой, но не мне тебя учить жизни. Может быть , и я на твоём месте не устоял бы, - задумчиво сказал я и добавил :
- Твою Таню можно понять. Боль измены непереносима, уж поверь моему горькому опыту.
- Я всё понимаю, но мне то от этого не легче!
- Честно говоря, не знаю даже чем мне помочь твоему горю. Я знахарь, а не колдун. Надо было тебе сразу грохнуться своей Тане в ноги и молить о прощении. Но, кто знал? Теперь поди её, найди. Оставайся. Попробую, что-нибудь сделать. Может найду способ снять проклятие, хотя я не уверен.
Прошло время. Теперь у меня в хозяйстве появился ещё и козёл. Моя коза Дашка на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Её жених такой красавчик! Повезло бабе.

Мизантроп

Ко мне зашёл очередной страдалец, мужчина среднего возраста, с короткими волосами и недоверчивым взглядом карих глаз, плотный, но не толстый. Он был чисто выбрит и опрятен, не урод, но и не красавец. Нормальный человек, на первый взгляд, без видимых патологий.
- Скажите, вы имеете опыт общения с нечистой силой? – поинтересовался он.
- Ну, допустим, - ответил я и усмехнулся в душе, начало было многообещающим.
- Скажите Чёрту, чтобы отстал от меня. А, то, он мне никак  помереть не дает.
- Разве это плохо? Будете жить вечно.
- Жить тоже, кто-то там, наверху не даёт. То в аварию попаду, то кирпич на голову свалится, то язва прободная, то инфаркт. Вроде всё, кранты, а врачи и рады стараться - откачивают меня снова и снова. Перетягивание каната, какое-то. Сил моих больше нет, с того света на этот мотаться.
- Скажите, а вы не злоупотребляете спиртными напитками? - поинтересовался я, заподозрив неладное.
- Нет, я не пьющий. Не в этом дело. На учёте у психиатра я тоже не состою. Согласен, всё это звучит как бред, но это так, - ответил мне мужчина, начиная нервничать.
- Как-то всё это. Даже не знаю, что и подумать, - сказал я с растерянностью.
Для нормального человека его слова звучали довольно странно.
- Что тут думать? Сейчас я вам всё объясню. Вот послушайте, - начал он свой рассказ.

Будильник надрывался.
- Как ты мне дорог! - подумал я сквозь сон.
Мне вчера долго не спалось, все какие-то мысли лезли в голову, а теперь глаза не могу продрать. Хоть и не хочется, но надо вставать. Не хватало ещё опоздать на работу. Утро добрым не бывает. Для меня оно не бывает добрым никогда. Выключив ненавистный будильник, я поднялся с кровати и поплелся на кухню. Там я умылся из-под крана, чтобы привести себя в чувство, пошёл на кухню, сделал себе кофе, и вышел с ним покурить на балкон. Пара затяжек и глоток ароматного напитка начали возвращать меня к жизни. 
- Дышать нечем! Кто там курит на балконе? - раздался мерзкий голос соседки надо мной.
- Чтоб тебя! Специально, что ли, ты меня караулила? - подумал я с раздражением, затушил бычок в пепельнице и пошёл одеваться. И так плохое настроение, было безнадёжно испорчено. Вы спросите :  Как можно испортить плохое настроение?
- Можно! – отвечу я.
- Не ходи на работу, - канючил мой мозг.
- Заткнись. Надо же как-то деньги зарабатывать, чтобы кормить чем-то свой организм, а значит и тебя. Если ты бы работал, а не лоботрясничал, то придумал бы, как заработать деньги головой, и мне бы тогда не пришлось бы никуда идти, - пробубнил я себе под нос.
Расскажу немного о себе. Зовут меня Степан, такое вот простое русское имя. До отчества я не дорос. Когда меня кто-то зовёт по отчеству, мне становится как-то не по себе, как будто обращаются к кому-то другому, человеку, солидному, преуспевающему, каким я может быть бы и стал, если не моя хроническая лень, и полное отсутствие честолюбия. А так, нечего меня подкалывать. Не велика птица. Капиталов я не нажил и Америку не открыл. Мне этого и не надо. Живу по средствам, один, в отдельной, однокомнатной квартире, довольствуясь тем, что есть, не забивая себе голову всякой ерундой о смысле жизни. Я для себя его уже давно нашёл. Главное это, чтобы была крыша над головой, спокойно спать по ночам под этой крышей, не мучаясь бессонницей от голода, физической боли или разных проблем. Видеть сладкие сны вместо кошмаров этой реальности, в которой мы живём. Дотянуть до зарплаты, тоже смысл бытия. Хорошо бы ещё успеть сдохнуть без мучений, раньше, чем тебя захотят распять как Христа, кровожадные соплеменники. Вот и вся премудрость. От меня уже давно ушла жена, не выдержав моего скверного характера, о котором поговорим позже. Она нашла себе другого, наверное, хорошего человека, не такого как я. Детей слава Богу у нас с ней не было, совместно нажитого имущества тоже, так, что делить было нечего, и мы разошлись полюбовно. По натуре я эстет, личность творческая и неординарная. Мой внутренний мир таит в себе много тайн и загадок. Иногда я сам от себя в шоке. Мне самому непонятно, что я за человек, быдло или интеллигент. Не пойми кто. Могу вести себя довольно культурно, и со мной не стыдно показаться в приличном  обществе, а могу харкнуть себе под ноги, высморкаться в кулак при людях, и выпить в обществе бомжей за гаражами. Могу разговаривать матом, для остроты слова, а могу общаться довольно вежливо, по ходу вставляя, что-нибудь, этакое, замысловатое, в свою речь. Вру не подпрыгивая, и сам искренне в это верю. Одно думаю, другое говорю, а делаю, всё равно по-своему. Вот такой вот я. Во мне много не раскрытых талантов. Могу немного рисовать, под настроение, иногда дринькаю на гитаре от скуки и громко пою дивным голосом, популярные песни. Соседи моего таланта не признают и начинают стучать в стенку, требуя заткнуться. Бывает на меня находит, и я пишу стихи. Но, они обычно заканчивают свою жизнь в мусорном ведре. Короче говоря, когда меня терзают муки творчества, я страдаю ерундой. Руки у меня золотые, только растут не из того места. Делать я нечего  толком не умею и это повлияло на выбор моей профессии. Я нашёл свое призвание, работая охранником в одном ЧОПе. Работа непыльная. Она заключается в том, чтобы сидеть на посту с умным видом, здороваться с сотрудниками и посетителями, проверять у них документы, разгадывать сканворды и иногда что-то писать журнале, чтобы все думали, что я занят чем-то важным.  Отношения с женщинами у меня складываются всегда трудно, точнее совсем не складываются. Кому нужен такой подарочек? На вид вроде ничего мужик, а с подвохом. Всё дело в моём характере, характере непростом. Я стараюсь держать его при себе, правда не всегда получается. Вот и мучаюсь. Вообще, если хочешь говорить людям правду в глаза, нужно уметь драться или быстро бегать. Не того, ни другого, мне не дано, вот и приходится помалкивать, а мысли мои, слава Богу, никто читать не умеет. В личных отношениях всё по-другому. Женщин не проведёшь. Раскусив меня, они сразу расстаются со мной, чему я несказанно рад. Дорогие красавицы! Обращаюсь к вам. Если вам на меня начнут наговаривать, вы верьте всему, и держитесь от меня подальше. Вообще я хороший, общительный и весёлый, но этого никто не знает, кроме близких мне людей. Как ни странно, у меня они всё-таки есть. Мало, но есть. Вот с ними я разговорчивый. А, с вами, если я молчу, значит вы мне чужой. Когда-то в начале своего жизненного пути, я пытался познать мир, но познав его несовершенство, я разочаровался в людях, и отгородился всех стеной. С тех пор я вырабатываю иммунитет против них, как против какого-то смертельно - опасного вируса, укрепляя его препаратами с названиями - сарказм, скептицизм и пофигизм. Я не жду от людей ничего хорошего. В лучшем случае им до меня нет никакого дела. "Общение с представителями рода человеческого, не способствует человеколюбию" , - сказал Конфуций, а может и не сказал, а может и не он сказал, а какой-нибудь другой умник. Неважно. Во всём можно сослаться на китайских  мудрецов. Важно то, что так считаю я. Люди по жизни мне встречались всё больше злые, тупые, убогие и примитивные, вот я и озлобился на весь мир. Иногда у меня возникает  мысль :
- А может всё дело во мне?
Наверняка немало на свете умных, добрых, интересных людей, только я их просто не замечаю, или они  проходят мимо меня, а ко мне липнут всякие засранцы. Обидно.
Вот теперь, когда вы составили обо мне представление, продолжу своё повествование. Умывшись, побрившись и позавтракав на скорую руку, я вышел из дома и направился к автобусной остановке. Автомобиля у меня нет. С одной стороны личный транспорт вещь удобная, но с другой стороны, с ним возникает куча проблем, а я не люблю усложнять себе жизнь. На улице было тихо и безлюдно, как будто все вымерли. За это я и люблю раннее утро. Наслаждался этим я недолго, на остановке толпился народ. Люди как и я ехали на работу или по своим делам. Подошёл битком набитый автобус, и мне с трудом удалось сесть в него. Осторожно, как будто это был не автобус с людьми, а большой ящик со змеями на колёсах, я протиснулся к окну, чтобы не наступить кому-нибудь на хвост, рискуя быть ужаленным. Достигнув окна, я встал возле него, держась за поручень и осмотрелся. Народу было не пропихнуться.  Бабушки-старушки, направлялись в поликлинику, заняв почти все сидячие места, как привилегированный класс. Поликлиника для них была, что-то, вроде клуба для общения, а различные болячки, лишь повод для визита туда. Некоторые из них просто катались, не век же сидеть на лавочке у подъезда, перемывая кости соседям, или в очереди к врачу. Можно прекрасно провести время и в автобусе. Они доезжали до конечной, пересаживались, и ехали обратно. Им было наплевать на других, вынужденных стоять по их милости. Так было даже интересней. Я смотрел на них со снисхождением. Неизвестно, что придумаешь, дожив до их возраста. Но это мне не грозит. Наши бабки бессмертны, в отличие от нашего поколения. Они взращены на экологически чистых продуктах и закалены как сталь всякими испытаниями. На одной из остановок в автобус, пыхтя и охая заползла ещё одна старушка. Работая локтями и озираясь, она стала искать себе жертву на сидящих местах, но пока видела только своих сверстниц. Разочаровавшись в поиске, она раздражённо произнесла :
- Каждый день столько народа дохнет, а всё равно не протолкнуться. Наконец её поиски увенчались успехом. Бабуля увидела пожилого мужчину сидящего, и не подозревающего о нависшей над ним угрозе.               
– Паразит, уступи бабушке место, - заявила она голосом не терпящим возражений.
 Мужчина уставился на неё, ошалев от  таких наглых слов, но не стал спорить. Он видно был научен горьким опытом, и не стал спорить со старушкой, зная, что она только с виду больная и беспомощная, а на самом деле сильна, проворна и коварна. Связываться с ней себе дороже. Бабка довольная жизнью и собой уселась на его место и поехала только ей известно куда. Я с иронией наблюдал эту картину, размышляя о почтенном возрасте, самоуважении, и уважении к другим. Мои мысли прервал противный женский голос :
- Мужчина, откройте форточку, дышать нечем.
Не глядя на его источник, понимая, что это обращаются ко мне, я подчинился.
– Мужчина, закройте форточку, мне дует, - прозвучал другой такой же голос.
Я закрыл окно и понимая, что сейчас окажусь крайним, стал пробираться в середину. Скандал не заставил себя ждать. Тётки разразились бранью. Автобус резко затормозил, я не удержался и наступил какому-то крайне неприятному мужику, на ногу. Он завопил  и начал нецензурно выражаться в мой адрес, вспоминая и меня и мою маму.
- Извините, - сказал я ему, в ответ улыбаясь.
Улыбка лучший ответ на хамство.
- Ты, что лыбишься как параша, убогий? - удивился он моей реакции на его ругань.
- Утро доброе! - отвечаю. - Погода прекрасная. Люди вокруг собрались замечательные.
Нервный мужик ещё больше стал матерится, да ещё высказался по поводу моего умственного развития.
Я отошёл от него от греха подальше, и продолжил свой путь. Тут ещё на беду в автобус зашли два каких-то субъекта, и несмотря на давку, стали расклеивать над окнами листки, с каким-то портретом, в которых призывалось голосовать за какого-то кандидата в депутаты, от какой-то партии, на предстоящих выборах в Государственную Думу.
- Что, вы его здесь вешаете? -  громко высказался какой-то умник. - Его на столбе надо вешать, да и всю вашу партию. Заодно и всё правительство. Довели народ.
Тут весь автобус взорвался и понеслось. Одни были согласны с резким политическим заявлением, другие рьяно защищали нашу действующую власть. Видно она их устраивала. Я был далёк от политики и заторопился к выходу, потому, что скоро была моя остановка.
- Больные! - сказал я с раздражением слезая с автобуса.
Меня всего трясло с расстройства, видно я перенервничал. Потом немного успокоившись я стал размышлять :
- Больные, но в этом нет вашей вины. Как в теле человека от недостатка кислорода отмирают  ткани, начинается гангрена и оно гниет, разлагается и смердит, также и в его  душе, от недостатка денег, умирает все доброе и хорошее, а всякая гадость, лезет наружу. Беспросветное существование, от получки до получки, в тщетных попытках наладить своё благосостояние, превращает нас в скотов, не способных на нормальное человеческое общение. Хоть и говорят, что не в деньгах счастье, это не так. Счастливые люди не хамят, не ругаются, не отзываются плохо о других.
Размышляя так, я дошёл до проходной нашего завода. Она располагалась в трёхэтажном здании заводоуправления. На первом этаже была сама  проходная, бюро пропусков, и помещения охраны. На верхних этажах находились кабинеты администрации. Я переоделся в форму, потом сменил охранника на посту, приняв у него смену, и посмотрев на часы, принялся заполнять журналы. Скоро уже повалит народ, спешащий на работу и нужно будет у них проверять пропуска, или делать вид, что проверяю. Сотрудники предприятия не заставили себя долго ждать. Работяги шли через проходную спокойно, погруженные в свои мысли, не обращая на меня никакого внимания.  ИТРовцы вели себя по разному. Одни весело здоровались, заряжая позитивом, в основном это была молодёжь. Пожилые гымзы, вечно всем недовольные, вымещали свою злость на мне.
- Чем у вас тут постоянно воняет? - заявила начальница отдела кадров.
- Собака сдохла, - ответил я ей невозмутимо. - Служебная. Шарик.
Она задавала этот дурацкий вопрос, постоянно. У неё, судя по всему, была аллергия на запахи, со старческим маразмом заодно.
- Где она? - женщина не поняла шутки юмора.
- Под столом, - продолжал я издеваться над ней.
- Что она там делает?
- Лежит.
Она долго тупо смотрела на меня, пока,  до неё не дошло, и она высказалась в мой адрес :
- Юморист! Не стыдно? Здоровый мужик. Сидишь здесь, штаны протираешь.
- Вот вы мне, сейчас, обидные слова сказали, - ответил я ехидно. - Где вы тут видите здорового мужика? Я, старый и больной. Мне тяжелее авторучки ничего нельзя поднимать. Был бы я здоровый, не сидел бы тут как пень, и не слушал бы ваши бредни.
Кадровичка не унималась. Ей было нужно выплеснуть весь накопившейся негатив на меня.
- И, откуда вас таких немодельных берут в охрану? – со злостью спросила она.
- Набирают по объявлению, - спокойно ответил я.
Мне были по барабану её оскорбления.
- А вы что, за нашу зарплату Ван-Дама хотите здесь увидеть? Что есть, то есть. Идите с миром, и не трепите мне нервы.
Она демонстративно удалилась. 
Другая такая - же делапутка, из бухгалтерии, докопалась до моего внешнего вида, но я был не пробиваем.
- Почему у вас рубашка не глаженная? - спросила она строго.
- Какая вы женщина любопытная, - равнодушно ответил я. - Утюг сломался, если уж вас это так интересует.  Идите уже, и не задавайте лишних вопросов. 
Бухгалтерша ретировалась, смерив меня презрительным взглядом. Часам к девяти нарисовался мой непосредственный начальник. У него видно была бурная ночь, потому, что он что-то невнятно пробурчал в ответ на мой доклад по всей форме, и на полусогнутых, никого вокруг не замечая, проследовал к себе в кабинет. Всё. Самое трудное было позади. Теперь, когда почти все прошли через проходную, можно было расслабиться, поразгадывать  сканнворд, или почитать книгу. Заняться чем нибудь посторонним, неважно чем, лишь бы убить время. Когда мне это надоело , я попросил старшего смены посидеть вместо меня, и пошёл покурить. Курилка находилась под лестницей в конце коридора. Народу было не протолкнуться. Дым стоял столбом, хоть топор вешай. Как не повышают цены на сигареты, курильщиков меньше не становится. Бороться правительству надо не с этой пагубной привычкой, а с её причиной, повышая благосостояние граждан. Человек довольный своей жизнью гробить себя не будет, чтобы пожить подольше. Я пристроился в уголке на лавочке и закурил, с наслаждением затягиваясь дымом и невольно прислушиваясь к разговорам окружающих. Слушая эту болтовню узнаешь людей. Как человек отзывается о других, выдаёт его суть. Если он за глаза поливает других грязью, значит так он говорит и о тебе в твоё отсутствие. Послушав еще немного разного трёпа, я утонул в собственных мыслях. На мою беду, прервав мои раздумья, ко мне подсел мужик, по-моему его звали Петрович, или Степаныч, какая разница, нашёл во мне свободные уши, и начал плести какую-то ахинею, думая, что мне это так интересно. Я слушал из вежливости, кивая ему, а сам думал : Принесла тебе нелегкая! Покурить спокойно не дал, козёл. Когда же ты, наконец свалишь? 
Петрович уходить явно не собирался. Он рассказывал мне в мельчайших подробностях, про своего какого-то дальнего родственника, который  загнулся в страшных муках, то-ли от  паленой водки, то-ли от просроченной колбасы. Может и от всего сразу, выпив и закусив после трудового дня. Мог бы бедолага жить и жить, да видно не судьба. Петрович советовал мне пить самогон, закусывая огурцом, или вообще не закусывая, чтобы не кончить как его дальний родственничек. Он расчувствовался, а во - мне, не было ни капли сострадания. Какое мне дело до его родни, да и до него самого. Я вот вынужден сидеть и всё это слушать, раздражаясь всё больше и больше. Люди в своём большинстве страдают от недостатка общения, а я от общения быстро устаю. Мне скучно и неинтересно выслушивать чужие проблемы, потому, что своими, я никогда и ни с кем не делюсь. Кого волнует чужое горе? Я не дослушал Петровича, сил моих больше не было, затушил сигарету, встал и ушел к себе на пост. Он докопался до кого-то другого, и начал выносить мозг ему. После обеда из своего кабинета выполз начальник охраны, заметно посвежевший, видно похмелился и поспал. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, и подался с обходом по постам, исполнять свои служебные обязанности. Ходил начальник по территории, что-то около часа, и по возвращении сказал мне пройти к нему в кабинет. Когда я зашёл он устало произнёс :
- Жалуются на тебя. Грубишь. Имеешь неопрятный внешний вид. Занимаешься черт знает чем, на рабочем месте. Требуют заменить.  А, кого я вместо тебя посажу? Бабку Борисовну? Ей сто лет в обед. Бельдыева? Он и двух слов по-русски сказать не может.
- Это, гнусная клевета! - возмутился я. - Они сами меня провоцируют, и главбух, и кадровичка. У них маразм.
- У них родственник генеральный директор завода, - заорал начальник. - Ты, что, хочешь всех нас без зарплаты оставить, или чтобы всех нас поувольняли по твоей милости? Эти тётки могут всё. Ты не можешь просто сидеть и помалкивать?
- Могу, когда это касается только меня. Но, когда они затрагивают честь и достоинство моего непосредственного начальника, то есть вас, тут уж я сдержаться не могу.
– И, что же, они про меня говорят? - спросил начальник , сменив гнев на милость.
- Что, вы умственно отсталый и быдловатый тип, от которого вечно разит перегаром. По этому у вас и всё все подчинённые такие, - соврал я не краснея.
Начальник побагровел от гнева. Что-то в его голове произошло и он произнёс :
- Слушай, иди на пост. Продолжай в том же духе. Можешь и дальше портить кровь этим мымрам. Считай, что этого разговора не было.
Я ушёл, довольный собой. Если живёшь и работаешь бок-о-бок с идиотами, надо уметь с ними  общаться. Вечером, когда все уходили с работы, я равнодушно со всеми прощался. Все они для меня стали одинаково безразличны. Я для себя решил больше не нарываться на неприятности, и на все нападки в свой адрес отвечать равнодушным молчанием, поняв, что себе дороже препираться с людьми, от которых ты зависишь. Даже если они в твоих глазах выглядят не совсем адекватными. Шутки, шутками.... Случись что, жалко будет потерять такую работу : «Не бей лежачего», с графиком 2;2, по 12 часов, дающую массу свободного времени. Доработав до конца смены, я поспешил поскорее домой. Нужно было ещё по дороге купить продуктов. Мне нравятся супермаркеты, никаких продавщиц. Ходишь себе между полками и выбираешь, что тебе нужно. Гармонию только нарушает  коллега охранник, следящий за тобой пристальным взглядом. От этого создаётся ощущение дискомфорта, как будто, ты, что-нибудь украл, и приходится отходить от него подальше. Время было уже позднее, народу почти никого не было. Я не  спеша толкал перед собой тележку, накладывая туда продукты, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Затарившись, я подкатил кассе. Передо мной сидела усталая кассирша, и отрешенно смотрела сквозь меня. За весь день у неё перед глазами прошли сотни человек, и один Бог знает, как ей опостылели наши рожи.
- Пакет брать будете? - автоматически спросила она.
- Я, что, похож на миллионера? - спросил я, пытаясь вернуть её к жизни.
- Не похож, - ответила  она презрительным голосом. - У вас «лох» на лбу написано. Экономя на пакетах миллионерами не становятся.
- Грубо, но верно, - согласился я, ничуть не обидевшись.
Кассирша стала пробивать товар, а я, зная здешние нравы и начал внимательно следить за ней.
- Эта же колбаса у вас идёт со скидкой! -  возмутился я.
- Скидка по карте магазина, - невозмутимо ответила она.
- На ценнике ничего про карту не написано.
- Не успели ценник сменить.
- Эти консервы у вас вдвое дешевле стоят.
- Где вы это увидели? Не морочте мне голову!
- Этот жалкий цыплёнок у вас весит как гусь. Что-то не так с весами.
- С весами всё в порядке. Он маленький, но тяжёлый. Порода такая.
- Какая лососина? – возмутился я, - Я не брал никакой лососины. Мне по кошельку только килька в томате, и то по акции.
- Уже пробила. Идите возьмите, сказала мне кассирша, а сама проворчала себе под нос со злостью :  Заметил гад!
- Но, я не хочу её.
- Хотите. По глазам вижу. Устройте себе праздник, хоть раз жизни. Почувствуйте себя миллионером, раз стать им не судьба. Мне не хочется из-за вас кассу снимать, - заявила она. - Устала я. Домой хочу. Надоели.
- Помогите! Грабят! - жалобно простонал я.
- Мужчина успокойтесь.
- Позовите администратора.
- Ещё кого позвать? Может охранника? Платите и уходите, - сказала она как отрезала.
Я решил поберечь себе нервы, и не стал скандалить. Обречённо сходил за деликатесом, прихватив заодно бутылку сухого, белого вина под рыбу, и расплатившись с ушлой кассиршей, пожелав ей, про себя, гореть в аду, потопал в свою уютную берлогу, коротать вечер. Я незаметно положил себе в карман жвачку, чтобы, хоть как-то возместить себе моральный ущерб. Завалившись домой, голодный и измотанный, я бросил пакет с едой в коридоре и начал скидывать с себя куртку.
- Надо быстренько, что-нибудь приготовить, - решил я, - а то меня всё бесит. Это значит надо поесть. Мужики все злые, когда голодные.
Не успел я раздеться, как в дверь позвонили.
- Кого там ещё Чёрт принёс! - выругался я, и пошёл открывать.
На пороге стояла соседка - одинокая женщина, бальзаковского возраста. Она была в активном поиске, потому, что ей стукнуло :«сорок пять, баба ягодка опять», но как ни странно, жрать эту ягодку , никто упорно не хотел, и бабе было от этого очень обидно. Она улыбалась глядя на меня. Зря она это делала. Это никак не гармонировало с моим настроением. Ничего не говоря, я зло уставился на неё. Не обращая внимания на мою постную мину, соседка проговорила томным голосом :
- Я, тут мимо проходила, и решила заглянуть к вам, узнать : Может что надо? Я могу вам приготовить, постирать, погладить. Вы не стесняйтесь, говорите. Один ведь живёте, и позаботится о вас некому.
- Мимо меня она проходила, - подумал я, и резко ответил :
- Угомонитесь. Вы, что мне жена, чтобы стирать мне носки? Я сам как-нибудь справлюсь.
- Зачем вы так? Я же из добрых побуждений. Люди должны помогать друг другу, - произнесла она обиженно.
- Не люблю когда мне навязываются. Меня это бесит, - заявил я. - Я не нуждаюсь в чужих услугах. Я никогда, ни кого, ни о чём, не попрошу. Тонуть буду не позову на помощь, потому, что не хочу быть никому, ничем обязан. Не знаю, что там у вас на уме, добрая женщина, но я не верю в людскую доброту.
- Говорите честно, что нужно? - спросил я раздражённо.
- А, если вас кто-то о чём-то попросит? – ответила она вопросом на вопрос. - Если я буду тонуть, вы меня спасете?
- Кошку спасу, собаку спасу, ребёнка тоже. Из-за вас рисковать собственной жизнью я не стану. Сами выплывите. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
- Плохой вы. Может, всё-таки, пропустите меня. Мы что, так и будем на пороге разговаривать?
Я посторонился. Соседушка прошла на кухню и бесцеремонно уселась за стол.
- Чаем не напоите? - поинтересовалась она.
- Обойдёмся без чая. Говорите, зачем пришли, хоть мне и так всё понятно.
- Какой вы сосед негостеприимный!
- Я вас в гости не звал.
Соседка поняла, что от меня не дождёшься любезностей и заныла :
- Я устала жить в одиночестве, приходить в пустую квартиру, где тебя никто не ждёт, и не с кем поговорить. Грустить длинными вечерами, скучать одной в четырёх стенах и сходить с ума от тоски. Думаю - зайду к вам, простите уж меня дуру. Вы один, и я одна. Может мы могли бы быть вместе, а то так не долго и в петлю залезть. Неужели я вам совсем не нравлюсь?
- Зачем я вам? Заведите себе лучше собаку, - сказал я смягчившись. - Собака в отличие от человека, если вы будете заботиться о ней, никогда вас не предаст и не укусит. Или вам мадам обязательно нужен секс?
- А вам, не нужен?
- У меня, что рук нет? Извините, но вы не цените своего счастья. Зачем вам этот чемодан без ручки, называющий себя мужиком, постоянно лежащий на диване и пялищийся в телевизор, которого ещё и кормить надо. Хотя мне вас не понять. Женщин вообще трудно понять. Я, в отличии от вас, наоборот, одинок среди людей, и никого не хочу в себя пускать, чтобы позволить кому-то разрушить мой уютный мир. Я привык быть один и ни в ком не нуждаюсь. Мне так нравится, и меня не переделать. Такой уж у меня характер. Так что, извините, вы пришли не по адресу.
- Да, живите вы как хотите! - вспылила она. - Только потом пеняйте на себя, когда некому будет принести стакан воды.
- Извините, мне не интересно слушать ваше нытье, да и некогда, - произнёс я невозмутимо.
- Вы черствый и бездушный человек, - заявила соседка, разозлившись на меня. Встала и ушла, не найдя во мне взаимопонимания.
- Дура баба! Жалко её, - стал размышлять я оставшись один, - кидается на всех от безысходности, привязывается к кому ни попадя, отдаёт первому встречному себя, всю, без остатка, а потом, в конечном итоге, разочаровывается в нём, и плачет в подушку по ночам, потому, что, все мужики сволочи, как ни крути. Затем она ищет себе нового принца, и так, снова и снова, пока ей это не надоест. После этого. Хорошая женщина, начинает ненавидеть весь мир, включая и себя. Кто бы ей глупой объяснил, что не надо наступать на одни и те же грабли. Что, не нужно сжигать себя, чтобы согреть других. Никто не оценит такой жертвы, уж поверьте моему жизненному опыту. С другой стороны она не может смириться с одиночеством, чисто физиологически, и тем более, наслаждаться им как я. Мужика ей подавай, и всё тут. Хоть закудышнего. Дура баба! Этим всё сказано.
Я сидел злой на соседку, злой на себя, злой на всех. Есть, что-то расхотелось. Слова женщины что-то тронули в моей душе. То в чём, наверное, я сам боялся себе признаться. Она в чём-то была права, и дело было даже не в стакане воды. Я тяжело вздохнул.
- Сойти бы с ума и стать счастливым, - подумал я, - дураки живут и радуются, не забивая себе голову.
Ещё немного посидев уставившись в одну точку, я всё-таки встал, и стал разбирать пакеты. Надо было позаботиться о хлебе насущном.

В выходные я решил выбраться на дачу, чтобы там побыть наедине с самим собой, наслаждаясь природой и тишиной, заодно искупаться, позагорать и поесть шашлычка. Дача, это громко сказано. Когда-то давно отцу, от завода, выделили участок шесть соток в дачном кооперативе, где мы дружно всей семьёй выращивали картошку и всякие другие овощи и фрукты. После смерти родителей хозяйство пришло в упадок, так как я, не большой любитель ковыряться в земле, и ездил туда очень редко, лишь затем, чтобы побыть одному, вдали от городской суеты. Всё заросло бурьяном, но маленький домик ещё стоял, за много лет избежавший пожара и нашествия бомжей. Сначала я поехал на городской рынок, за мясом для шашлыка. Мясной павильон ломился от расчлененных тушек братьев наших меньших, которые ещё совсем недавно мычали, хрюкали и блеяли, а может быть, чем Чёрт не шутит, лаяли и мяукали. Продавцы в не очень белых халатах, зазывали народ, попутно отгоняя мух от лежащих на прилавках кусков мяса. Вокруг суетился народ, взирая на всё это изобилие голодными глазами. В их числе был и я. Выбрав одного из продавцов с рожей более-менее вызывающей доверие, я подошёл к нему, при этом обреченно подумав :
- Если кассирша в супермаркете была права, и на моем лбу написано, мягко говоря, «наивный человек», то меня сейчас всенепременно или обвесят, или впырят мне какую-нибудь тухлятину.
На этот случай я припрятал туз в рукаве. Торгаш заметно оживился, увидев во мне потенциальную жертву. Он начал предлагать мне аппетитные кусочки, при этом хитро улыбаясь. Выбрав здоровенный кусман, гулять, так гулять, я начал ждать развития событий. Продавец лихо взвесил его и положил в пакет. То, что он меня обвесил, я даже не сомневался, это было здесь в порядке вещей. Весы  у всех продавцов работали не в пользу покупателей. Потом, как бы невзначай, жучара опустил руку с пакетом под прилавок, и как, заправский фокусник, вынул уже другой, внешне неотличимый от моего . Я ожидал чего-то подобного и поэтому всё это дело просек. Он был доволен собой, не ожидая подвоха с моей стороны. Если живёшь в мире, где все пытаются тебя обмануть, приходится приспосабливаться. Как-то, по случаю, я купил себе фальшивые корочки Роспотребнадзора, Федеральной службы по защите потребителей, специально для походов на рынок, очень хорошего качества. Я вынул их из кармана и сунул под нос прохиндею, при этом произнеся грозным голосом :
- Ну, что, доигрался голубок? Сейчас посмотрим, что ты там мне пытался подсунуть. Вот только понятых найдём.
Продавец переменился в лице. Он никак не ожидал такого поворота событий.
- А, как же надпись на лбу? Вот и доверяй после этого своим глазам.
- Послушай уважаемый, - взмолился он, - не нужна никакая проверка. Давай мирно всё порешаем. Мы же взрослые люди. Ты же должен понимать, без обмана не проживёшь.
Я это понимал как никто другой. Мы с ним всё это дело уладили, и я в результате покинул рынок с огромным куском наисвежайшей вырезки, доставшейся мне задаром, да ещё с пачкой денег, где-то с мою месячную зарплату. Осталось только на эти деньги затариться пивом и можно смело отправляться на пикничок. Я выехал с утра пораньше, на первой электричке, чтобы успеть сходить на рыбалку, к утреннему клеву.  Видон у меня был, как у заядлого рыбака. На мне был камуфляжный костюм. За спиной у меня висел огромный рюкзак, набитый доверху всем необходимым для единения с природой - пивом, водкой, маринованным мясом, ну и так по мелочи. В руках я держал большой чехол с удочками. Со всем этим я завалил в вагон и устроился у окна. Таких же , как я дачников – туристов, было пруд пруди. Ко мне подсел какой-то пенсионер с лопатой, и всю дорогу распинался про то, как раньше жилось лучше, при той власти. Кто бы с ним спорил.
- Все течёт всё меняется, - думал я, и глядел в окно. - Что-то становится лучше, что-то хуже. Даже если совсем плохо, приходится с этим жить, надеясь на лучшее, молясь, чтобы не стало ещё хуже. Люди только во все времена, к сожалению, остаются прежними, в  основном  тупыми и бездушными. Мы ждём перемен, а потом сами не рады. Хотели как лучше, да не получилось. А, власть, она и есть власть. Всегда будет воровать и гнобить народ, какую , не возьми. Только одна, как было при Союзе, думает о людях, заботиться о них, в отличии от нынешней, которая поступает недальновидно, моря голодом корову которую доит, заявляя : «После нас хоть потоп», не думая о будущем. Когда  мне надоело слушать, а надоело мне довольно быстро, я притворился спящим, в мыслях мечтая поскорее попасть на речку, посидеть одному на бережку с удочкой, надеясь, что хоть там то меня, наконец-то, оставят в покое. Так и ехал всю дорогу. Сойдя с электрички, я потопал к своей фазенде, по тропинке, через лес, с наслаждением вдыхая чистый воздух, от которого сразу закружилась голова. Погодка стояла замечательная, как по  заказу. На небе было не облачка, дул лёгкий ветерок, птички  пели  поднимая мне настроение. Лепота! Дойдя до дачи, я оставил рюкзак в домике и поспешил к водоёму, надеясь не пропустить утренний клёв. Река имела смешное название  «Вобля», и была одной из многочисленных речушек средней полосы, неглубоких, с медленным течением. Берега её поросли кустарником и плакучими ивами. Придя на своё любимое место, я закинул удочки. На поверхности воды плавали круглые листья кувшинок, над которыми летали стрекозы. Вдали, на другом берегу, виднелся лес. Было тихо и спокойно, так что, дух захватывало. Слышалось только кваканье лягушек, плескание рыбы и гудение комаров. Это была музыка тишины. Где ещё искать  покоя, как не у реки? Свято чтя традиции, я прихватил с собой пузырь, и с наслаждением махнул сто грамм, прикурил сигарету и замер от счастья, уставившись на поплавок. Оно длилось недолго. Как по очереди, ко мне из кустов, стали выходить рыбаки, местные или неместные, чёрт их знает, и стали задавать дежурные вопросы :
- Ну, что, клюёт?
- На что ловишь?
- Поймал, что-нибудь?
- Водку будешь?
На последний вопрос я отвечал отказом. Не хватало мне тут еще слушать пьяные бредни от случайных собутыльников. Удовлетворив своё любопытство и дав необходимые рекомендации, по ловле рыбы, они скрывались в кустах, но на их месте вскоре появлялись другие.
- Да, что вам на месте не сидится! Издевательство какое-то! - со злостью думал я.
По моему мнению рыбалка требует уединения, этим же, наоборот, с кем-нибудь надо потрепаться. Вот и шляются по берегу. Дальше хуже. Ко мне вышел очередной рыболов, уселся рядом, и назвался Славиком. Задав мне стандартные вопросы, он завёл длинный рассказ, о том, как он недавно поймал, где-то здесь, рядом здоровенного карпа. Славик излагал подробно, также, на что поймал, чем поймал, как вываживал, и что, при этом чувствовал. Когда, силы его иссякли, он полез в свою сумку за бутылкой, чтобы их восстановить и продолжить издеваться надо мной. Я приуныл, и понял, что надо с этим что-то делать.
- Славик ты меня задолбал, - заявил я. - Будь человеком. Дай рыбу спокойно половить.
Славик замолчал и тупо уставился на меня. До него начало доходить потихоньку, что ему здесь не рады. Потом  он поднялся с обиженным видом, собрал свои манатки, и скрылся в кустах, произнеся на прощанье :
- Ну , ты и...
Кто я, я не расслышал, но и так догадался. Он ушёл, а испорченное настроение осталось. Ловить рыбу уже расхотелось, да и клева не было. Я смотал удочки и отправился восвояси. Солнце было уже высоко. Чтобы поднять дух, я решил пойти искупаться, и отправился на так называемый пляж, где купались все местные. Придя туда, я увидел, что кроме малолетних пацанов и пары женщин, судя по всему их мамаш, там больше никого не было.
- Хорошо хоть здесь Славиков нет, - обрадовался я, скинул одежду и отправился принимать водные процедуры.
Когда я вернулся, наплававшись от души, меня ждал неприятный сюрприз - моих шмоток не было.
- Ну, что за народ? Прут всё, что не приколочено! - возмутился я.
Ситуация была не из приятных. Одно утешало, деньги, телефон и документы я оставил в домике, а ключ от  замка положил под крыльцо.
- Ну, и в чём теперь прикажете домой ехать? – задал я себе вопрос. - Магазин здесь один, на всю округу, и то продуктовый. Придется идти побираться по соседям, может войдут в положение, поделятся какой-нибудь рванью. Во, попал!
Решение проблемы возникло само собой, в виде рыжего - конопатого пацана, с наглыми глазами. Он нарисовался невдалеке, и смотрел на меня ехидно усмехаясь.
- Что-то потерял дядь? - спросил он.
Я понял, откуда ноги растут и вскричал :
- Да я тебя!
- Догони сначала.
- Ах ты маленький ублюдок!
- Не я такой, жизнь такая. Родителей у меня нет. Живу со старой, больной бабкой. Жрать охота, а накормить некому. Приходится крутиться. Не, побираться же идти? Плати выкуп, если не хочешь ходить в трусах.
- Сколько ты хочешь?
- Не боись, много не возьму, «штуки» хватит.
- Согласен, только тебе придётся прогуляться со мною до дачи, деньги там.
- Никуда я с тобой не пойду. Неизвестно, что у тебя на уме. Сходишь один и принесёшь сюда.
- Ладно, - согласился я. - Если бы ты попросил, и объяснил, что к чему, я бы и так тебе денег дал, - смягчился я, - а теперь ходи туда-сюда, была охота.
- Не люблю просить и унижаться. Для меня лучше украсть.
- Ты прав малец . Я и сам такой. Откуда будешь?
- Из соседнего посёлка.
Я сходил, взял деньги и вернулся назад, благо было недалеко. По дороге я размышлял о превратностях судьбы. Вместо того, чтобы ходить в какой-нибудь кружок, ребёнку приходится заниматься вымогательством, чтобы заработать себе на хлеб. Одних аист приносит в благополучный семьи, и они растут на всём готовом. Другим везёт меньше. Эти дети быстро взрослеют или рождаются уже взрослыми. Пацан поджидал меня, сидя на траве. Я подошёл и присел рядом. Он не испугался, и не убежал, видно понял, что я не держу на него зла.
- На, возьми, сдачи не надо, - сказал я и протянул ему пятитысячную купюру. Он взял её со словами :
 - Спасибо добрый. Вещи твои вон там, в кустах.
- Ты смотри поосторожней. Рано или поздно, нарвёшься, - предупредил я его.
- Мне плевать. Хуже не будет, - ответил пацан.
- Смотри сам. Тебе жить.
- Какая это жизнь!
- Какая есть. У каждого она своя. Попробуй её изменить. Как не знаю. Здесь я тебе не советчик. Со  своей бы разобраться.
- Что, тут знать. Помрёт бабка, рано или поздно, тогда мне одна дорога в детдом. А, потом как кривая вывезет. Я, и в детдоме не пропаду. Там хоть накормят бесплатно. Если что не так, убегу.
- Ладно если бы так, - с этими словами я поднялся и пошёл обратно к себе, коротать вечер. Малой, так и остался сидеть, о чём-то размышляя.

Я сидел в кресле - качалке перед домом, ни о чём не думая, и с наслаждением потягивал пиво. Вокруг летали раи. Солнце садилось, жара спадала. В траве трещали кузнечики, как целый симфонический оркестр. На мангале жарилось  мясо, распространяя на всю округу божественный аромат, от которого можно было сойти с ума.
- Хорошо то как! Если есть Рай, то это здесь. Так бы и просидел бы так всю жизнь, - размечтался я.
Моим мечтам, к сожалению, не суждено было сбыться. Только я отхлебнул из бутылки, в калитку завалилась соседка по даче, женщина пышных форм, я бы даже сказал, очень пышных. Везёт мне на соседок. Она посмотрела на меня многообещающим взглядом и произнесла :
- Добрый вечер. Я вижу тут кто-то есть. Дай думаю, зайду, проверю, может залез кто чужой. Давно вас, что-то не было видно.
У меня от такой неожиданности пиво пошло не в то горло, и я чуть не поперхнулся.
- Тебя тут только не хватало! Небось, жратву учуяла. Теперь не отвяжешься. Кончилось моё счастье. Никуда от вас б***** не спрячешься, - раздражённо подумал я, а сам с ехидством сказал :
- Соседушка, дорогая, заходите, мне вас так не хватало.
Ну, что её гнать, что ли? Такую дюймовочку пожалуй прогонишь, одной сиськой пришибет. От моих слов она растаяла, расцвела майской розой на помойке, и поплыла ко мне, как акула на запах крови, учуяв добычу, виляя своим огромным задом. Чертик, сидевший спокойно во мне, засучил ножками и попросился наружу. За обломанный вечер душа требовала мести. Соседка была девушкой самостоятельной, я бы даже сказал наглой. Не дожидаясь от меня ухаживаний, что было правильно, сама нашла табуретку, уселась на неё рядом со мной, взяла себе шампур, и лихо принялась уничтожать шашлык, запивая его пивом, которое достала из ведра с ледяной водой из колодца,  стоявшего, тут же, рядом.  Я тоже кушал, любуясь представительницей «слабого» пола и удивлялся её простоте.
- Да! Есть женщины в Русских селеньях.
- Пиво без водки, деньги на ветер, - изрекла она прожевав, прописную истину, умяв один шампур и взяв другой. - Наливай сосед, а то уйду.
- Уйдёшь ты пожалуй! - подумал я, а сам достал бутылку водки из того же ведра и разлил в тару.
- Дай Бог не последняя! - сказала соседка тост и лихо опрокинула стопку.
Я тоже выпил. Масть пошла. Как и следовало ожидать, захмелев, соседка недвусмысленно стала намекать, что её душа, а главное тело хочет любви и начала ко мне приставать. Мне стало страшно, очень уж не хотелось героически закончить свою жизнь бросившись под танк. Моя незваная гостья всё напирала и напирала. Когда дело приняло крутой поворот, я предложил ей :
- Полезли на сеновал. У меня на чердаке насушено свежее, ароматное сено. Хочется романтики. Тем более кровать у меня здесь старая, разломанная, боюсь не выдюжит наших порывов страсти, и развалится. Да и белья у меня нет. Что, с мужика взять? Не знал, что мне выпадет такое счастье, а то бы подготовился.
Про сено я соврал. Зачем мне сено, если коровы у меня нет. Тем более, зачем корова на даче? Но она думала в этот момент совсем не о том, и повелась. Я приставил лестницу к дому и как джентльмен пропустил женщину вперёд. Соседка героически полезла вверх, предвкушая море удовольствия. Лестница трещала и скрипела под её тяжестью, но держалась. Я опасался, что ступеньки сломаются , и моя избранница рухнет вниз, придавив меня всем своим весом, поэтому стоял внизу, немного в стороне, любуясь великолепным зрелищем. Всё обошлось. Она благополучно добралась  до чердачного окна и забралась в него. Оттуда, глядя на меня, она произнесла с нежностью :
- Иди ко мне, любовь моя, я вся кипю.
- Щас, размечталась! - ответил я ей со злорадством, убрал лестницу, и закинул её в бурьян, чтобы ни кто не смог найти. Соседка сначала не поняла юмора. Потом до неё дошло и она принялась громко крыть меня матом, что меня очень забавляло.  Наслаждаясь этой музыкой, я спокойно доел мясо и допил пиво. Затем я позвонил пожарным, сказав им, что у меня горит дача. Потом я вызвал полицию, сообщив дежурному, что ко мне на чердак залез вор. Я представил себе, сколько будет вопросов, когда они приедут, и обнаружат колоритную бабищу, на крыше чужой дачи, которая не может слезть оттуда.  Как она им будет объяснять своё присутствие там, я не знал. Смешная картина. Естественно сбегутся зеваки и посмеются от души. Веселья происходящему добавят попытки её снять. Ещё немного поиздевавшись над страдалицей, я морально удовлетворенный, поспешил на станцию, успевая ещё на последнюю электричку.

Соседка сидела на пыльном чердаке и крыла меня на чем свет стоит. Ей было обидно до слез. Как она могла так глупо попасться на крючок? Вот дура!
- Козёл! - прокричала она, видимо в мой адрес, но чердак, ничего ей на это не ответил.
- Как же мне отсюда выбраться? - подумала соседка. - Не сидеть же здесь вечно. Кричать и звать на помощь не хотелось - сбежится народ, потом сраму не оберешься. Она выглянула в чердачное окно. Мимо по улице проходил какой-то мужик, по виду алкаш.
- Мужчина! Подойдите сюда. Помогите бедной женщине! - крикнула соседка ему.
Он остановился и закрутил головой, не понимая  откуда его зовут. Потом разглядел источник звука, и в недоумении уставился на неё. Постояв так немного, мужик зашёл в калитку и спросил :
- Какие проблемы красавица?
- Снимите меня с крыши, - попросила его соседка.
- Как залезла, так и слезай. Как я тебя сниму? – ответил он.
- Лестница упала. Приставьте её назад.
- Нет тут никакой лестницы.
- Этот подлец, и лестницу с собой уволок, - подумала она про меня, и опять разразилась бранью.
- Поищите её где-нибудь , я вас умоляю!
- Где я тебе её найду. Оно  мне надо! Как тебя вообще туда занесло? Это твоя дача?
- Нет.
- А, хозяин где?
- Обманул меня негодник . Оставил тут одну. Уехал, и лестницу с собой прихватил. Помогите. У вас, что жалости нет?
- Забралась неизвестно зачем на чужой чердак и ещё о жалости толкует. Пожалеешь, а потом привлекут, чего доброго за соучастие. Может быть ты воровка.
- Не воровка я! Что тут красть то! Войдите в положение. Я отблагодарю. У меня и деньги есть, и водка найдётся.
- С этого надо было и начинать. Сейчас за друганами схожу, покумекаем, как вас оттуда снять. Заодно лестницу по пути поищу.
Мужик ушёл, и через некоторое время привёл с собой ещё двоих кендырей. Лестницы у них с собой не было. Зато был пузырь. Они стали соображать на троих, обсуждая  план действий. Их диспут прервал вой сирены. Подъехала пожарная машина. Сразу же, из ниоткуда образовалась толпа. Народ у нас любопытный. Всем было интересно. Что горит? Где горит?  Пожара никто не наблюдал. Непонятно было, что происходит, но было весело. Пожарные  тоже ничего не понимали. Ни дыма, ни огня не было, только на крыше дачи, которая должна была гореть, сидела какая-то баба и дико смотрела на происходящее. Приехал  наряд полиции. Из патрульного УАЗика  вылез сержант с автоматом, и ещё двое полицейских.
- Граждане, что происходит? - поинтересовался он, наблюдая нарушение общественного порядка, и даму на крыше. Выдвигались разные версии :
- Муж её туда заманил, а сам к любовнице убежал.
- Нет, не к любовнице, а на рыбалку.
- Не на рыбалку, а пиво пить с мужиками.
- Не так всё было. Она там, на чердаке занималась любовью с хозяином дачи. Её муж их там застукал. Любовника убил сгоряча и потащил где-то закапывать, а ей говорит : «Вернусь, и тебя пришибу».
- Не бреши. Откуда ты знаешь, что он так сказал? Тебя же там не было. Свечку, что ли держала?
 - Знаю, что говорю.
- Она начальник кур полезла воровать. А, у неё самой лестницу сперли.
- Дурак! Откуда там курам взяться? Крыс то и то нет. Дача пустует постоянно. Хозяин появляется редко, раз в год, на пару дней. Я его как-то видел.
- Может она бомж, и ей жить негде?
- Хозяйка она соседней дачи, знаю я. Только, что её сюда-то занесло?
- Может, прячется от кого?
- Погляди на неё. От кого она может прятаться? От неё самой нужно прятаться. Сама кого хочешь зашибет.
Много ещё чего плели. Сержант почесал затылок, надо было как-то решать проблему. Пожарные стояли в нерешительности неподалеку, и тоже слушали эти бредни. Начальник пожарного расчёта недоумевал :
- Говорят : «Нет дыма без огня». Тут ни дыма, ни огня. Ложный вызов получается. А народ толпится. Что за несанкционированный митинг? Сейчас разгоним. Зря , что ли приехали?
- Не надо, - возразил ему один из пожарных, это не митинг, это народ собрался из любопытства. Надо кого-то снимать с крыши, вот нас и вызвали.
- Идиоты. Звонили бы в МЧС, если на то пошло, - выругался начальник.
- Нет, вызвали на пожар, я точно знаю.
- Странно. Ну, раз пожара нет, будем действовать по обстоятельствам. Кого там надо снимать?
- Вон, видите бабенка. Вот её.
- Ну, что же, поможем человеку в беде. Может медаль дадут "За отвагу на пожаре".
- Пожара же нет.
- Тогда просто "За отвагу".

Пожарные  приставили выдвижную лестницу к дому и предложили красавице спуститься на грешную землю. Соседка слезть не смогла, так как, уже окончательно протрезвела, и жутко боялась высоты. Еще недавно, путь наверх дался ей намного легче. Они мучались с ней, и так, и сяк, но безрезультатно. Женщина только визжала и упиралась. Тогда пожарные, бросив все свои тщетные попытки, растянули внизу брезент. Соседка закрыла глаза и прыгнула. Сил огнеборцам не хватило  удержать такую тушу, и они все попадали, образовав кучу – малу. Народ ржал, глядя на бесплатное представление. Когда женщина на карачках, чудом себе ничего не отбив, выбралась из кучи, сержант подошёл к ней и строго спросил : 
- Признавайтесь гражданочка. Как вы оказались на чужом чердаке? Она упорно молчала.
- Если вы будете играть в молчанку, то вас привлекут к уголовной ответственности, за проникновение в чужое жилище, - продолжил он.
После этих слов, баба, со слезами на глазах, честно всё рассказала. Долго потом этот анекдот менты пересказывали своим друзьям и знакомым.


Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, я увидел соседскую девочку – подростка, сидящую на подоконнике. Её звали Катя. Мы были с ней хорошо знакомы и при встрече всегда обязательно о чём-нибудь болтали. Мне было с ней интересно общаться. В отличие от своих сверстниц с куриными мозгами, она не была набитой дурой, вечно зависающей в телефоне. Катя умела чётко излагать свои мысли, имела свой взгляд на мир и собственное мнение. Выглядела она экстравагантно и вызывающе, потому, что была, какой-то там неформалкой. Я в этом не разбираюсь. Ей не повезло с отцом. Пьяница, и дебошир, он терроризировал всю семью. Напившись, эта мразь, начинала самоутверждаться в собственных глазах и распускала руки.
- Что домой не идёшь? - поинтересовался я, проходя мимо, хотя заранее знал ответ.
- Папаша опять нажрался. Мать гоняет, и мне чуть не прилетело, еле успела слинять.
- Бьёт, значит любит, - философски заметил я.
- Да. Только от такой любви у неё, потом, вся морда в щепки.
- Почему она не заявит в полицию?
- Боится. Запугал он её до смерти козёл. Ещё мне кажется, что мать мазохистка, если терпит и прощает, - ответила мне Катюша, и со злостью добавила :
- Пускай делают, что хотят. Я-то в чём виновата? Школу закончу и свалю отсюда ко всем чертям, учиться или работать.
- Правильно вали, а то когда-нибудь не выдержишь и возьмёшь  грех на душу. Грохнешь отца родного с горяча. Сиди потом за него.
Мы немного помолчали, потом я спросил :
- Чего интересного скажешь?
- Я недавно прочитала в одном журнале, что некоторые виды черепах дышат жопой, - ответила Катя.
- Многие люди вообще всё делают через это место, - заметил я. - А, ещё чего нового?
- В нашем парке орудует сексуальный маньяк.
- Жуть какая!
- Да, жуть. По вечерам там от одиноких баб не протолкнуться. Надеяться на чудо. Только, что толку?  Всех не осчастливишь. Их много, а он один.
- А, в политике что?
- В думе внесли предложение, на рассмотрение, возродить крепостное право на Руси.
- Эти могут.
- Шучу я.
- Всё к этому идёт. Ладно, я пойду, что-то притомился.  Ты прости меня, пустил бы тебя к себе переночевать, но боюсь, люди неправильно поймут. Они судят по себе, хоть я и плевать хотел на их мнение, но сама знаешь, пойдут сплетни, потом не отмоешься. Ещё чего доброго твои предки заявление в полицию накатают на меня, за совращение несовершеннолетней. Доказывай потом, что ты не верблюд, - произнёс я уставшим голосом.
- Ладно, не парься, - успокоила меня моя юная подруга. - Мне не привыкать здесь сидеть. Только будь другом, сделай кофейку.
Я сбегал домой, вернулся обратно, принеся ей большую кружку кофе и тарелку с бутербродами.
- Посуду когда поешь, поставь перед дверью, - попросил я. - Не буди меня.
Катя кивнула мне головой.

Семён очнулся с тяжёлой головой. Он лежал на кровати, прямо в одежде. Встав, сильно пошатываясь, его не по-детски штормило, видать нажрался, он прошёл на кухню. На столе, рядом с пепельницей полной окурков и тарелкой с солеными огурцами, стояла бутылка, в которой было чуть на донышке. Семён вылил остатки  водки в рот, прямо из горла, и поморщившись заорал :
- Мать, ты где? - но ответа не услышал.
- Есть кто живой? Найду, убью. У меня тут родник иссяк, - заводился Семён всё больше и больше.
В ответ ему была только тишина. Голова гудела как колокол. Душа требовала продолжения банкета. Нужно было срочно заслать кого-нибудь за пузырём. Он заглянул в комнату. В кресле сидела жена и со страхом глядела на него. Под глазом у неё красовался, огромный фингал.
- Это, наверное я ей спьяну подсветил, - подумал Семён. - Я. Кто ещё? Ничего не помню.
- Метнись за водкой, трубы горят, - приказал он ей.
- Куда я в таком виде? – промолвила жалостливо жена.
- Я не понял, бунт на корабле? - угрожающе прохрипел любящий супруг, и двинулся на неё сжав кулаки .
- Сёма, пожалуйста, не надо! - взмолилась она. - Катьку пошли.
- А, где она?
- На лестнице, наверное. Где ещё?
- Ладно. Живи, - проявил благодушие гроза женщин и детей.
Семён вышел из на лестничную клетку и увидел дочь, сидящую на подоконнике.
- Хорошо устроилась. Сгоняй за водярой, - сказал он ей, протягивая деньги.
- Да, пошёл ты! - ответило с ненавистью родное чадо.
- Ты как с отцом разговариваешь стерва? - вскипел добрый папа, и ринулся к дочери.
Катя хотела убежать, но он успел схватить её за рукав куртки. Она попыталась освободиться и резко дернула рукой. Семён оступился и не удержавшись, покатился вниз по лестнице, по пути собрав все ступеньки. В конце своего пути он хорошо приложился своей дурной башкой об угол, и потерял сознание.

Утро. Если ты проснулся живым, значит, ещё один день тебе подарен Богом, и тебе предстоит сделать ещё один шаг по жизненному пути. Можно написать ещё одну страницу книги твоей жизни. Надо попытаться провести этот день с пользой. Можно конечно скоротать его на диване, никто не неволит, на работу только завтра, но мне надоело сидеть дома. У меня возникла мысль прогуляться по городу. Одевшись, я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Тут, я увидел соседа, отца Кати, распростёртого на полу. Можно было подумать, что он пьяный, но возле его головы разлилась лужица крови.
- Бог он всё видит! Как же тебя угораздило? - подумал я и пхнул его ногой. Сосед никак на это не среагировал.
- Сдох наверное, - с этой мыслью я равнодушно перешагнул через тело и продолжил спускаться вниз. Я не стал  вызывать скорую и полицию. Давно всем известно, что ни одно доброе дело, не остается безнаказанным. Блюстители закона меня же и обвинят во всем. У них так принято, кто нашёл труп, тот и преступник. А, может быть врачи, чего доброго, возьмут этот труп и откачают. Доброта хорошим людям больше вредит, чем приносит пользу, - размышлял я. - Ещё неизвестно, что хуже оставить его здесь подыхать, или спасти, чтобы он продолжал и дальше издеваться над своими родными. Вообще добра и зла не существует. Их придумали в своих интересах самые ушлые представители рода человеческого, вместе с моралью, законом и религией, в своих интересах. Люди ведут себя по разному. Одни честно показывает свою гнилую натуру, а другие лицемерно притворяются добренькими. Все плохие. Не надо строить иллюзий на чужой счёт. С таким убеждением легче жить. Когда не ждёшь от человека ничего хорошего, потом не будешь плакать от разочарования и обиды, а предательство воспримешь, как должное. Жалкие, ничтожные, людишки! Все вы сетуете на жизнь, а сами цепляйтесь за неё, боясь умереть, не понимая, что вы давно уже мертвы, и ваши разлагающиеся и смердящие, живые трупы, плавают по реке жизни, боясь утонуть. Вы клянете её, мучаясь от безысходности, но упорно продолжаете своё существование, хотя вас жить никто не заставляет. Не подумайте, я не склоняю никого к самоубийству. Нет. Просто если вы так цените свою никчёмную жизнь, то живите и не нойте. В отличие от других, я умереть не боюсь, как-то смирился с неизбежным концом. Смерти тоже не ищу. Живу без претензий на лучшее, принимаю всё как есть, без нытья. Пью свою жизнь как палёную водку, вонючую, горькую и противную, кривясь от отвращения, стопку за стопкой, день за днём, хмелею от неё и не жалуюсь, не ропщу, как другие, доволен и по-своему счастлив, пытаюсь извлекать из неё приятные моменты. Я невольно вспомнил свою маму, земля ей пухом. Она одна меня понимала и знала настоящего.
- Не в ком-то ты не нуждаешься. Никто тебе не нужен, - говорила она, без тени упрёка и ласково добавляла :
- Хороший ты сына, но чудак на букву «М».
Я её безумно любил. Мне поэтому и умереть не страшно. Хоть и неизвестно, что нас там ждёт, но там моя мама, и она меня в обиду не даст.
С этими мыслями я вышел из подъезда и отправился на прогулку, сам ещё не зная куда, довольный тем, что моё равнодушие облегчит жизнь Катьке. Не придумав ничего лучшего, я зарулил в городской парк, облюбовал себе лавочку, и с комфортом устроился на ней. Народу было мало, лишь изредка, мимо меня, прогуливались мамаши с колясками. Подтягивая пиво и хрустя очень вредными, но вкусными чипсами, я наслаждался похожим летним утром, каждым его мгновеньем. Это в моём представлении, было проводить время с пользой. Идти куда-то мне уже расхотелось. Покончив с чипсами, я стал курить, получая огромное удовольствие от каждой затяжки. Бывают в этой жизни приятные моменты. Меня пробило на умные мысли. Невдалеке дворники - эмигранты убирали кучу мусора. Посмотришь на этих "индейцев" в оранжевых жилетах, с метлой или лопатой в одной руке и смартфоном другой, отдавая дань времени,  позавидуешь. Им не надо думать о смысле жизни, он у них уже есть. Повкалывают в столице дураками, потерпят немного, и вернуться домой обеспеченными по их меркам людьми. На заработанные деньги построят дом, женятся,  купят овец, будут сами плодиться и отару разводить. Что им надо для счастья? Большую семью, много баранов и много детей, таких же баранов. А, тут сидишь и забиваешь себе голову всякими заумными глупостями :
- Зачем я пришёл в этот мир? Какой след я оставлю потомкам на этой Земле?
Проще надо быть.
Моё уединение было недолгим. Я, судя по всему,  чем-то не угодил Богу, и даже догадываюсь чем. Ко мне подсел, какой-то старый пердун, хотя свободных лавочек вокруг было полно, и сходу начал на меня наезжать :
- Затушите сигарету. Нельзя курить в общественных местах! - заявил он с раздражением.
Я ничего не ответил и выкинул бычок в урну, с презрением глядя на него. Как законопослушный гражданин он был прав, а как человек нет. Человек, как я понял, он был так себе. Этакий моралист – активист, с активной гражданской позицией, от не хрен делать. Портить людям жизнь, мне кажется, было его хобби. В своё свободное время старикан видимо, рыскал по парку, выискивая таких же как я, и портил им настроение. Как он с таким развлечением дожил до своих лет, ума не приложу. Я мог подняться и уйти в другое место, но, боюсь  он меня бы меня и там достал.
- Распивать спиртные напитки тоже запрещено, - продолжил он.
- Отец, ты, что до меня докопался? Делать, что ли нечего? - спросил я его.
- Я тебе не отец, и не надо мне грубить, а то полицию позову. Будешь знать. Сидит, тут понимаешь тунеядец, в разгар рабочего дня, пиво пьёт и на баб глазеет. Я вот в твои годы горы ворочал, план перевыполнял, не прогуливал, - резко ответил он.
- А, полком не командовал? - поинтересовался я.
Дед ничего не ответил.
- Мне не судьба горы ворочать. Ты уж прости, - стал я оправдываться. - У меня гипертония и аллергия на физический труд. Мне вкалывать категорически противопоказано.
- Ну, я же говорю : Дармоед, - сделал вывод поборник порядка. - Сталина на вас нет!
Я конечно уважаю старость, но люди с плохим характером, вызывают у меня неприязнь, независимо от возраста, когда они выставляет его напоказ. У меня характер тоже не сахар, но я его прячу глубоко внутри себя. Мне так хотелось послать старпера куда подальше, но я сдержался. А, надо было. Даже если ты уверен в своей правоте, нельзя другого человека заставлять жить по своим принципам, навязывать ему свои убеждения, принуждать его, что-то делать не по его воле, учить его жизни и насиловать ему мозг. Вот так.
Старик не унимался и продолжал читать мне мораль. Мне надоело все это слушать, и я его спросил :
- Раньше, при Советской власти, жили хорошо?
- Замечательно жили, не то, что сейчас, - ответил он.
- Честно трудились? Пятилетки выполняли? Коммунизм строили?
- Строили.
- В те времена в парках пиво пили и курили сидя на лавочках. Тогда это было в порядке вещей, и всех это устраивало. И вот к власти пришли, но ты сам знаешь кто, и стали принимать дурацкие законы, чтобы создать видимость заботы о людях. Вот и получается, что ничто так не ухудшает нашу жизнь, как меры правительства по её улучшению. Тебе это нравится?
- Нет, не нравится!
- Мне тоже. Я вот тут сижу, никого не трогаю, не ругаюсь матом, не хулиганю. Мне хорошо, а ты меня обламываешь. Что же ты родной пособничаешь буржуям? По все видимости коммунистом был когда-то, а теперь льёшь воду на мельницу империализма.
От моих слов дед насупился, не зная, что ответить. В его мозгу, что-то не срасталось, сломались все убеждения и стереотипы. Через некоторое время он произнёс трясущимися губами :
- Ну, ты загнул! Никакую воду я не куда не лью, а пользу приношу обществу, в отличие от тебя. Чем мне ещё на пенсии заняться?
- Помидоры на даче выращивай, больше будет пользы. Займись делом, не трепи людям нервы.
- Ты гад! - выругался неутомимый борец за соблюдение законов и указов ненавистной ему власти. - Нет у меня дачи. Потом он заявил: - Такие как ты виноваты, что союз развалили. Захотелось вам жить лучше. Продались за драные  джинсы и жвачку. И, что получили взамен? Куда не погляди, кругом одни воры, дураки, и педерасты, и в политике, и в жизни. Телевизор хоть не включай, одна реклама, вранье, и разврат. Продукты  все дорогие и сделаны из неизвестно чего. За коммуналку дерут в три шкуры, а пенсии кот наплакал. Всё вы бездельники.
Старикан ещё долго бы распрягался, но я не стал дальше слушать его брюзжание, встал, и как оплеванный поплелся домой, проклиная себя за то, что вышел из дома в свой законный выходной.
- Что за напасть? Нигде мне жизни нет. Больше никуда не поеду и не пойду, - решил я в расстроенных чувствах.
Настроение было безнадежно испорчено. Мир опять стал серым и унылым, несмотря на светящее солнце. Когда я поднимался к себе, соседа на лестничной площадке уже не было.
- Или в больницу увезли, или в морг. Потом узнаю у Катьки, чем дело кончилось, - подумал я, и зашагал дальше в своё убежище.
- Уж там-то меня никто не достанет, - надеялся я.
На душе было погано. Есть известный, мною много раз проверенный способ, снятия стресса. Это битье посуды. Я вычитал про него в каком-то научном журнале. Берёшь, что-нибудь бьющееся, и разбиваешь это что-то, обо что-то, с резким выдохом. Стресс как рукой снимает. С  таким способом мне скоро пить и есть станет не из чего. Я взял с полки гранёный стакан, и со всей дури  жахнул его об пол. Вроде полегчало. Сразу захотелось есть. Чтобы поднять настроение, мне пришла в голову идея устроить себе ужин при свечах, воспользовавшись советом той наглой кассирши из супермаркета, с подачи которой в моем холодильнике лежал кусочек копчёной лососины, и ждал своего часа. Нужно время от времени устраивать себе маленькие радости, когда уже совсем становится невмоготу. Надо бросать всё, и уезжать куда-нибудь в глушь, на природу, подальше от всех, уединяться в библиотеке, или в толпе, садиться в автобус и ехать всё равно куда, глазея в окно. Приходить домой и сидеть там, отгородившись от всего мира, как рак отшельник в своей раковине, отключать мозг, стараясь забыть все плохое, что случилось с тобой. Гнать из него поганой метлой, все обиды, все проблемы, и все негативные мысли. Сидеть и просто наслаждаться вкусным ужином, хорошей музыкой или просто тишиной. Из этих кирпичиков можно сложить для себя вполне сносное счастье. Это даже нужно сделать, иначе можно сдохнуть от тоски, или сойти с ума. Много способов себя осчастливить, но в этот вечер я выбрал гастрономический. Пока у тебя еще есть зубы, работает желудок, и сам ты еще функционируешь, наслаждайся вкусной пищей, только не обжирайся, во всём нужно знать меру. Конечно, не хлебом единым, но я предпочел в этот раз хлебом. По-другому у меня, что-то, в последнее время, осчастливить себя не очень получается. Я начал приготовление праздничного ужина с курицы, мраморной говядины у меня не было, мне такое удовольствие не по карману. Слава Богу хоть на курицу хватает. Достав тушку из холодильника, я вонзил в неё нож, и начал разделывать на составные части, представляя себе, что это не курица, а тот старый хрыч из парка. Этот обряд тоже добавил мне позитива, как и разбитый стакан. Я перемешал куски с маринадом, сложил в форму для запекания, и с лёгким сердцем отправил расчлененного борца за общественный порядок в крематорий. Через час, примерно, он будет готов к употреблению. Вот такая магия Вуду. Прошу не судить меня строго. Дед наверное там объикался. Будет знать как меня трогать. Я начал сервировать стол, нарезал лососину на тонкие ломтики и красиво разложил их на тарелке, украсив дольками лимона и зеленью. Достал из серванта красивый бокал, венецианского стекла, серебряные вилку и ножик, которые приобрёл как-то в антикварном магазине, специально для таких случаев, и поместил всё рядом с тарелкой. Пора было начинать трапезу. Я уселся за стол и приступил к священнодействию. Подцепив вилкой кусочек рыбного деликатеса, я посмаковал его, закрыв глаза от удовольствия и проглотил, запив вином. Сразу жизнь наполнилась радужными красками. Пока я так строил из себя аристократа, подоспело горячее. Тут уж я дал волю своему зверском аппетиту, и зная себе меру, нажрался до отвала. От деда остались только косточки. Меня сразу, что-то потянуло на сон. Помыв посуду я отправился на боковую. Только я заснул, как раздался звонок в дверь, разбудив меня.
- Не буду открывать, - решил я.
Визитер продолжал названивать.
- Господи! Кому там ещё неймётся? - взмолился я. - Нет мне покоя.
Я встал и проклиная всё на свете поплелся в коридор. В дверном глазке я увидел знакомую рожу соседа Семёна, с перевязанной головой, которого я уже похоронил.
- Живучий гад , - подумал я с сожалением и открыл дверь.
Он смотрел на меня как-то недоброжелательно. На его физиономии отразилось всё несовершенство этого мира. Если исходить из того, что лицо есть отражение души, то какая там была мерзость внутри, трудно себе представить. Прямо с порога Семён спросил :
- Танька у тебя?
- Что, ей тут делать? - ответил я.
- Но вы же с ней якшаетесь. Что ты думаешь, я не догадываюсь про ваши шашни ?
- Ерунду не говори. Она ещё ребёнок. Мы с ней просто общаемся.
- Ребёнок? Девка в самом соку! Наливай мне выпить, а то я за себя не ручаюсь.
- Скандала мне только не хватало, - подумал я.
Сосед был пьян и неизвестно, что можно было от него ожидать.
- Ладно, только в дом не приглашаю. Выпьем здесь в подъезде.
- В дом он не приглашает. Брезгует! Точно Танька у него стерва. Сучка малолетняя, - бубнил он себе под нос.
Когда спускались на пролет ниже, я подставил ему подножку, и сосед покатился вниз по ступенькам, тем же маршрутом. А, говорят, что снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает. Я спустился, в след за ним, поставив бутылку со стаканами на подоконник. Он лежал без движения, видно  потерял сознание и в этот раз.
- Что же, ты мразота, так плохо себя ведёшь? Нехорошо! - произнёс я, взял его за загривок и хорошо приложил виском об порожек. Не будет меня будить. Потом я пощупал пульс и убедившись что мой ночной гость отдал концы, с чувством выполненного долга, поднялся к себе в квартиру, забрав водку и стаканы, чтобы не оставлять улик.
- Гори в аду! - говорил я тщательно моя руки в ванной. - Если с первого раза не понимаешь скотина.
Я выпил водки, чтобы успокоить нервы, покурил и пошёл спать, надеясь, что, хоть на этот раз, меня никто не побеспокоит. Ни сожаления, ни сострадания не было. Просто раздавил клопа и всё. Сделал мир чуть-чуть чище.

Я не националист, но меня бесят эти иноземные лица кругом, куда ни посмотри, и жутко раздражают громкие разговоры этих лиц, по телефону или между собой, в общественных местах. Режущая слух речь звучит отовсюду. Они везде - на улицах, в магазинах, в метро. Везде! Нет их только в моих снах. Их много. Их слишком много! Всё это раздражает, но приходится терпеть. Мы же гостеприимный народ. Этот город стал новым Вавилоном. Понаехали! Все прутся сюда на заработки, за новой жизнью, да мало ли еще зачем. Москва город надежд и возможностей. В эту кормушку текут финансовые потоки со всей страны, вот и едут сюда из бывших братских республик, все кому не лень, чтобы обеспечить себя и свою семью. Всех их можно понять, но нам от этого не легче. Такое чувство, что ты живешь не у себя дома, а заграницей. Всё бы ничего, но когда гости начинают чувствовать себя хозяевами, ведут себя нагло и вызывающе, относятся к русским с презрением, терпению приходит конец.
Я шёл домой. Из подворотни доносились выкрики с каким-то нерусским акцентом. Зайдя туда, я увидел неприятную картину, от которой мне стало не по себе. Три хача жестоко избивали молодого человека. Рядом, у стены, стояла девушка, плакала, и умоляла их перестать. Они отвечали ей на это нецензурной бранью. Это был, я думаю,  её парень, или просто случайный прохожий, у которого хватило смелости вступиться за юное создание. Заступник лежал на земле, весь избитый и уже не оказывал сопротивления. Лица Кавказской национальности продолжали носить ему удары ногами. Мне кажется  он изначально его не оказывал, так как был хилого телосложения и интеллигентного вида, хотя от его интеллигенции уже не осталось и следа. Был он весь в грязи и крови, одежда на нем была порвана а разбитые очки валялись рядом. Вместо того, чтобы ходить в секцию каратэ, паренёк судя по всему, увлекался музыкой или шахматами, поэтому уроженцы гор, с детства занимающихся борьбой, есть у них такая национальная традиция, избивали его, а не он их. Я тоже не был приверженцем единоборств, так как был по природе своей ленив, и в глубине души уверен, что никакой «черный пояс» не устоит против пистолета. Для таких случаев у меня при себе всегда был «травмат» - с ним как-то спокойнее. Я надвинул кепку на глаза, подошел поближе, и вежливо попросил прекратить безобразие. Мой благородный порыв здесь не поняли. Отморозки, уверенные в своём превосходстве, грубо послали меня куда подальше, пообещав тоже урыть, если не исчезну, наговорив в при этом всяких пошлостей про то, что они делали с моей мамой, и мою, по их мнению, нетрадиционную сексуальную ориентацию. Они, конечно, так бы и сделали - сила есть, ума не надо, но прозвучали выстрелы. Я обиделся на гнусные оскорбления, и целил  им пониже живота. Видит Бог, не удержался. Хулиганы завыли от боли и сложились. Инцидент был исчерпан. Я хотел спокойно уйти, но видно тупых, ничему жизнь не учит. В мой адрес посыпались угрозы и проклятия. Меня пообещали достать из-под земли и вырвать мне кишки. Зачем мне рисковать своими кишками?
- Не хотите успокаиваться, - ваше дело, - подумал я, взял и засадил каждому резиновую пулю прямо в лоб. Не надо будить во мне зверя. Если и выживут, то останутся дураками, на всю жизнь. Пускай потом менты и их многочисленная родня, по их невнятным показаниям меня ищут, если они вообще смогут что-то сказать. Девчонка лица моего не видела, а парень и подавно. Он был в отключке.
- Может мне когда-нибудь придется ответить за всё, - думал я исчезая из подворотни с облегчённой душой, - а, может быть и нет. Как повезет. Это мой выбор вмешаться или пройти мимо. В этом мире должна быть справедливость.

- Из пяти касс работала только одна. Кассирша тупила, покупатели тоже. Время тянулось бесконечно. Этому кошмару не было видно ни конца, ни края. Очередь зависла в тягостном ожидании. Казалось, что она никогда не сдвинется с мёртвой точки. Моё терпение, в конце концов, лопнуло. Я бросил тележку с продуктами и матерясь направился к выходу из магазина.
- Псих , какой-то, - донеслось до моих ушей.
- Я, вам устрою свободную кассу, - пробурчал я себе под нос.
Долго я вынашивал эту пакость. Настало время расплаты за мои истрепанные нервы. Мы семьдесят лет строили Коммунизм. Строили, строили, не построили. На той ж*** и съехали. Я его сотворю, правда, не по всей стране, а в отдельно взятом магазине. Сказано-сделано. Была раньше такая телепередача, «Очумелые ручки» называлась. Мне она очень нравилась. У меня ручки тоже очень умелые, да ещё в юном возрасте ходил я в Дом пионеров, посещал радиотехнический кружок. Так, что есть навыки для технического творчества, когда надо. Изготовил я, долгими зимними вечерами, уже тогда у меня созрел этот план, не буду говорить как, а то вам самим захочется, бомбу с часовым механизмом. Не то, чтобы бомбу, а такой приборчик, размером с ладонь, выпускающий слезоточивый газ, когда нужно. Он лежал у меня дома и ждал своего часа. Этот час настал. На следующий день, я снова заявился в магазин. Всё было точно, так же, и толпа народа, и километровая очередь на кассу. Я злорадствовал. Сегодня должна была состояться акция возмездия. Ничего не подозревающие люди толпились в ожидании и нервничали. Всем было куда спешить. От этого процесс обслуживания не становился быстрее. Кто-то крикнул не выдержав :
- Позовите ещё кассира! 
Это не возымело ни малейшего действия. Я положил свою адскую машинку в ящик для сумок, перед этим установив время, запер его на ключ, взял тележку и направился затариваться продуктами в торговый зал. Можно было не спешить, у меня было ещё полчаса времени в запасе. Сегодня я барствовал. Всё было на халяву.
- Так. Колбаску берём самую дорогую. Сырок тоже. Рыбку копчёную не забываем. Разве я смогу себе потом позволить такую роскошь, при таких то ценах. Пойду-ка я ещё в отдел алкогольных напитков, надо же это дело отметить, при успешном завершении. За эти полчаса я насобирал полную тележку, затем подкатил её поближе кассе, и стал в сторонке, чтобы не затоптали когда все начнётся, посмотрел на часы, натянул себе втихаря на глаза очки для плавания, засунул в рот трубочку, соединённую в кармане с баллончиком со сжатым воздухом, и стал ждать, предвкушая грандиозное зрелище. Я не сказал, но для большего эффекта, должна была ещё включится сирена,  вмонтированная в прибор. Всё-таки я чудовище. Через некоторое время началось! Заиграла «музыка» и повалил едкий дым. Сначала люди ничего не поняли и стояли как бараны, тупо крутя головами. Потом у всех появилась резь в глазах и запершило в горле. Стало нечем дышать. Началась паника. Бабы визжали, мужики матерились. Кто посильнее отпихивал других. Кто послабее, сбитый с ног, полз на четвереньках. Затолкали какую-то бабку. Она завопила, обращаясь к молодому человеку ломящемуся, как и все по головам, мимо неё, к выходу :
- Сынок! Выведи меня отсюда, а то умру.
- Иди ты бабка к чёрту! Сам жить хочу, - ответил сынок на ходу.
Творился кошмар. Вся суть человеческой натуры проявилась здесь и сейчас. Каждый думал о своей шкуре, забыв про приличия. Все были настоящие, без притворства, обнажив свою натуру. Многие побросали тележки с продуктами. Были и такие, кто оказался хитрее. Они толкали их мимо кассы, задыхаясь и кашляя, с прищуренными глазами из которых градом катились слёзы, но не спешили расставаться с едой, когда появилась такая возможность, заиметь её на дармовщинку.
- Ну, и народ! - удивлялся я глядя на этих людей. - Их убивать будут, а они халявной колбасы из зубов не выпустят. Всё правильно. Грех не воспользоваться таким случаем, раз уж на то пошло.
В суматохе я беспрепятственно покинул магазин с хорошей добычей. Мне было проще. Я мог видеть и дышать в отличие от других. Затолкав тележку за угол, я переложил продукты в сумку. Всё прошло успешно. Нужно уносить ноги, пока не приехала полиция. Остаётся надеяться, что меня не найдут. Да, как найдёшь? Возле ящиков камеры нет, и никто не узнает, как там оказался мой сюрприз, кто и когда его туда положил. Шухер был, конечно грандиозный, но вроде обошлось без жертв.
- Завтра в новостях скажут, что к чему. Надо посмотреть, - решил я направляясь к дому, сгибаясь под тяжестью  сумки.
Сегодня у меня опять будет праздничный ужин.


Что-то я занемог. То-ли простыл, то-ли подхватил, какую ни будь заразу. Всего ломает и высокая температура.  Не пойду завтра на работу. Пойду к врачу, за больничным. Зарекался я никогда не ходить наши поликлиники, да что-то невмоготу стало. У нас на Руси вообще-то все болезни вполне успешно лечатся водкой. Водка лучшее лекарство. Водка с перцем, водка с солью, водка с куриным помётом, да ещё чёрт знает с чем. Водочный компресс или просто водка, когда душа болит. Что не говори, универсальное средство. Если водка всё таки не помогает, или нужно освобождение от работы, то ничего не остаётся, как идти в поликлинику, что вещь малоприятная.
Я решился, так как мне стало известно, что жизнь налаживается, и сейчас принимают по записи. По идее очередей не должно быть. Забыл я, что в России живу, и наивный направил свои стопы на приём к терапевту, предварительно записавшись по телефону. Потом только я понял, что ничего у нас не меняется, хоть сзаписью, хоть без записи, главное не умереть, а лучше выздороветь, дождавшись своей очереди. В назначенное время я подошёл кабинету. Возле него сидело и стояло много людей, томящихся в ожидании. Целая толпа больных, с мукой на лицах и с тоской в глазах. Хорошо было только бабкам. Они пришли сюда от скуки, потрындеть и похвастаться своими болячками друг перед другом.
- Я не понял! - громко сказал я. - Тут, что, живая очередь?
- Пока ещё да, - сострил какой-то мужик.
- По записи, - ответила мне женщина в очках, только, что толку, как зашла какая-то, так пропала. Врач ходит туда-сюда, а никого не принимает. У меня запись на 9:00, а сейчас почти двенадцать. С ума можно сойти!
Я вздохнул, пристроился в уголке, облокотившись о стену, и приготовился долго и упорно ждать. Из коридора вылетела шустрая бабенка, и ринулась прямо к двери кабинета, заявив на ходу :
- Мне только спросить.
Очередь была непреклонна и плотно держала оборону. Все были на нервах. Такие фокусы здесь не прокатывали. Я думал её порвут.
- Женщина, имейте совесть! Самая умная? Нам что, здесь до вечера сидеть из-за вас? – послышались голоса. - Те, кому только спроситьх, ждут как и все. Выписать рецепт тоже. Те, кто проходит платную медкомиссию, пускаем через одного.
Приём все - таки вёлся, но очень и очень медленно. Время тянулось бесконечно. У какой-то женщины начался приступ кашля. Бабуля, сидящая рядом, раздражённо заявила :
- Зачем  сюда припёрлась? Хочешь перезаражать всех? Если заболела то дома сиди. Нечего по больницам шастать.
Какому-то мужику повезло - он потерял сознание. Его занесли без очереди. Мне тоже, что-то поплохело и я подумал :
 - Если я упаду в обморок, то я буду за тем мужиком, которого занесли, или меня занесут через одного?
Не в силах больше терпеть я плюнул и ушёл. В холле висел таксофон. Я позвонил по нему в полицию и сообщил дежурному, что в здании поликлиники заложена бомба. Сразу вроде полегчало. Стерев платком с трубки отпечатки, я в спешке покинул проклятое место, решив для себя лучше сдохнуть, чем ещё раз сюда прийти. Вечером, перед сном я выпил стакан водки, две таблетки Парацетамола, кружку горячего чая с мёдом и лёг спать, укрывшись  двумя одеялами с головой, чтобы пропотеть. Утром как огурчик я вышел на работу как ни в чём, ни бывало.

Она сидела на остановке, вся такая несчастная и смотрела на меня жалобными глазами, как бездомная собачонка. Я как всегда бы прошёл мимо, какое мне до кого-то дело, но в этот раз не смог. Что-то меня в ней зацепило. Может быть, в небе планеты сошлись не тем боком и завтра солнце взойдёт не стой стороны. Я подсел рядом, помолчал с минуту, потом выдал :
- Вот, такая вот, фигня получается!
Девушка улыбнулась. Мы встали и пошли. Нам было неважно куда, лишь бы вместе. Не знаю. Это было какое-то наваждение.
За окном моросил дождь. Дома отопление еще не включили. Моя гостья полулежала на диване, облокотившись на подушку и завернувшись в плед. Она читала книгу, которую нашла у меня на полке. За весь вечер, таинственная незнакомка не проронила ни слова. Я приносил ей кофе и пил сам, глядя в окно на осенний пейзаж. Смотрел на улицу освещенную  тусклыми фонарями, на опавшие листья кружащиеся на ветру, голые деревья, мокрые тротуары и одиноко идущих прохожих под зонтами. Это была моя любимая погода. Это была девушка моей мечты. Она оторвалась от книги и посмотрела на меня нежным взглядом. Наши глаза встретились. Мы молча поговорили, и я отправился на кухню готовить ужин. Нам не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Как будто мы прожили с ней вместе всю жизнь, а ведь были едва знакомы. Я не знал даже, как её зовут, кто она, и откуда. Мне было всё равно. Любовь, сидящая где-то глубоко внутри меня, о которой я даже не подозревал, зашевелилась и запросилась наружу. Мне стало не по себе. Это новое для меня чувство пугало меня как первый прыжок с парашюта. За ужином я  конечно узнал и имя и всю её подноготную. Девушка приехала откуда-то из деревни, под Саратовом, покорять Москву, но как водится, осталась без документов, денег, и следовательно без жилья. Знакомая история. Летят мотыльки из провинции на огонь, думают в сказку попали. А, может , сочинила для меня Маша, так её звали, тоже сказку, про бедную, несчастную девочку в огромном городе. Пойди, проверь. В тот момент я был наивен как ребёнок и верил каждому её слову. Стали мы вместе жить-поживать, тихо и счастливо, но всему приходит конец. Счастье долгим не бывает. Потом, было потом. Однажды вернувшись с работы, я обнаружил в своей квартире пожилого мужика в семейных трусах лежащего на моем диване, пьющего мое пиво и смотрящего мой телевизор. На кухне хозяйничала какая-то толстая тётка, гремя сковородками, как у себя дома.
- Прости. Я тебя не предупредила. Это мои родители. В Москву приехали на заработки. У нас с работой туго. Они поживут здесь немного, пока не устроятся, если не возражаешь, - объяснила мне Маша нахождение на моей жилплощади посторонних лиц.
- Конечно, - согласился я. - Чего только не сделаешь ради любимой.
- Уже у нас, - мелькнула мысль в моей голове.
- О! Зятек, заходи, сейчас ужинать будем, - обрадованно заявила мне новоявленная тёща. - Уже всё готово. Мы не с пустыми руками заявились. У нас тут и сало, и самогон, и рыбка вяленая, чай с Волги, не откуда ни будь. Огурчики солёные тоже имеются. Всё свежее, натуральное.
- А, ты, что такой кислый? Может не рад? - спросила она.
- Рад. Просто устал, - ответил я.
- Ну, вот. Сейчас посидим по-родственному, отдохнешь. Меня Марья Васильевна зовут.
- У них там, в Саратовской губернии что, с именами напряжёнка? - подумал я.
Мужик в трусах , оторвал задницу от дивана и пришёл на кухню знакомиться.
- Василий, - представился он и протянул руку.
- Степан, - ответил я и пожал её с неохотой.
Знакомство с родителями состоялось. Маша стояла в сторонке и наблюдала за всем происходящим, смотря на мою реакцию. Я подошёл к ней и спросил :
- Спать-то они , где будут?
- Где-нибудь на полу лягут, - ответила она.
За хорошей выпивкой, закуской и душевными разговорами, мы засиделись допоздна. Захмелевший я подобрел и почти полюбил своих новых знакомых. Правда, ненадолго. От любви до ненависти одни шаг. Они всю ночь на пару храпели так, что дребезжали стёкла, не давая мне заснуть. Утром я встал не выспавшийся, и от этого хмурый и злой. Так и поехало изо дня в день. Время шло а родственнички съезжать и не собирались. На мои расспросы они лепили какие-то тупые отмазки. Мало того, через месяц до кучи нарисовался Машин брат, Мишка с женой и какой-то мутный Коля, из соседней деревни, тоже какой-то дальний родственник. Я приходил  к себе домой как в общежитие гастарбайтеров и проклинал всё на свете, вспоминая с тоской свою прошлую спокойную жизнь, в душе надеясь, что всё это когда-нибудь закончится. Моя ненаглядная, видя как я мучаюсь, уговаривала меня ещё потерпеть ради неё. Видит Бог, я терпел. Всё кончилось также внезапно, как и началось. В один из вечеров Колян с Василием напились, что-то не поделили между собой, и подрались. Васильевна, называть её тёщей у меня не поворачивался язык, полезла их разнимать. Мишка тоже не стоял в стороне. Затрещала мебель и полетела посуда. Моё терпение лопнуло. Я психанул, оделся и собрался уходить.
- Ты куда? - спросила Маша.
- Пойду, проветрюсь, - со злостью ответил я. – А ты тут угомони своих, пока они мне всю квартиру не разнесли.
Я бродил по городу и думал , что мне делать. Любовь прошла на почве  бытовых неурядиц.
- А была ли она, - спрашивал я себя, и отвечал :  Это не любовь, это какое-то помутнение рассудка. Из-за настоящей любви можно вынести всё, а я не могу это терпеть.
Меня терзало чувство обиды и разочарования. Мне пришла в голову мысль позвонить в полицию и сказать, что ко мне в квартиру вломились какие-то криминальные элементы, пока меня не было дома. Пускай приедут и разбираются со всей этой шоблой. Я так и сделал. Наряд прибыл быстро. Мои постояльцы, что-то пытались объяснить, но я сказал, что впервые их вижу. Машка плакала, давя на жалость. Я стоял на своём, во мне даже ничего не дрогнуло. Нельзя верить женским слезам и клятвам алкоголика. Она долго злоупотребляла моим терпением, играя на чувствах. Не увидев в паспортах моих жильцов прописки по моему адресу, хорошо, что я не успел их сдуру прописать на своей жилплощади, поддавшись на уговоры своей возлюбленной, всех повезли в участок для выяснения личностей. Я поехал вместе с ними, как лицо пострадавшее. Выяснилось много интересного. Коля оказался никаким не родственником, а Машкиным любовником, с которым она путалась ещё у себя дома, на Саратовщине. Всё это почтенное семейство уже привлекалось по разным статьям, в том числе и за мошенничество. Они разводили простачков на деньги, и на квартиры, втираясь в их доверие. Представляю себе, что творилось у меня за спиной, когда меня не было дома. Эти твари Маша и Коля, наверное, смеялись надо мной, лёжа в моей постели. От этих мыслей мне становилось дурно. Хорошо то, что хорошо кончается. Может всё это и к лучшему, будет мне ещё раз наука. Влюбился старый идиот, как пацан. Забыл, что не нельзя никому доверять, особенно женщинам. Вроде уже наступал когда-то, в молодости, на эти грабли, и вот опять.
- О Боже! Как я устал от человеческой подлости! – бродили в моей голове тягостные мысли. Вот и снова я остался один, в своей уютной квартире наслаждаться одиночеством.

Бежали из следственного изолятора трое рецидивистов, все уголовники со стажем - пробы ставить негде. Убили беглецы конвоиров, завладели их оружием, и сделали ноги. Сели им на хвост менты, обложили со всех сторон, деваться каторжанинам стало некуда. Вышли они тогда на трассу, решив остановить проходящий автобус и взять пассажиров в заложники. Терять им было нечего, всем грозило пожизненное. Так можно было ещё побарахтаться, выдвинуть какие-нибудь требования, например миллион   долларов и самолёт. Мало шансов, но попытаться можно. На ту беду Чёрт меня дёрнул поехать на экскурсию в Сергиев Посад, повысить, так сказать, свой духовный и интеллектуальный уровень. Еду я значит на автобусе, любуюсь в окно подмосковными пейзажами, и даже не подозреваю, что моя судьба в лице трех вооруженных, беглых зеков, уже поджидает меня на дороге. Дорога! Люблю  дорогу. Она меня вдохновляет. Так бы ехал и ехал, всё равно куда, надев наушники, наслаждаясь любимой музыкой, чтобы не слышать, как умничает экскурсовод и храпит сосед на соседнем сиденьи. Люблю  жизнь за такие моменты. Жаль, что это бывает нечасто. Так вот еду я и, наверное, задремал. Сначала мне в голову полезли какие-то обрывчатые  воспоминания. Всё происходило как будто наяву. Потом со временем стало творится, что-то неладное. Оно резко ускорило свой бег. Только что, было утро, но почему-то уже стало смеркаться, и день подходил к концу. Ещё сегодня с утра была весна, солнечная и радостная, а теперь, за такой короткий день, её сменила поздняя осень, непогожая и навевающая грусть. В промозглой сырости, снега с дождём, за окном мелькали облетевшие деревья, заправки, придорожные кафе. Вместе с километрами дороги, позади оставались годы прожитой жизни. Она проносилась с бешеной скоростью передо мной, в моих мыслях, перед моими глазами. События давно минувших дней заново всплывали в моей памяти. Первая любовь, первое свидание, первый поцелуй, первое предательство, и многое другое. Я заново переживал всё это, все мои неудачи и разочарования, оставшиеся далеко в прошлом. Тогда я был молод, полон сил и амбиций. Я строил грандиозные планы на будущее, которым не суждено было сбыться, из-за необратимых политических преобразований, и вследствие этого, экономических катаклизмов, которые стали происходить в нашей стране. Мне не повезло, и не только мне. Союз развалился, а вместе с ним рухнули все мои планы и надежды. Наивный юноша, я не вписался в новую жизнь со своей простотой. Она сбила меня с ног, и приложила мордой об асфальт. Сил подняться у меня хватило, а бежать наперегонки  со всеми , уже нет. В результате я стал тем, кем есть - озлобленным на весь белый свет неудачником. Мимо пролетали столбы, дорожные знаки, автобусные остановки, с названиями : «Детский сад», «школа», «армия»,  «институт», «работа»,  «женитьба»,  «развод». Ещё немного, и вот она : «конечная». Плохо если этой последней остановкой будет больница, с её затхлым запахом застарелой мочи и лекарств. Лучше уж, тогда, по пути попасть в аварию. Уйти красиво, не мучаясь, чем медленно загибаться в муках от неизлечимой болезни, лежа в больничной палате, под сочувствующими  взглядами медсестёр, врачей и родственников, с грустью понимая, что всем на самом деле, на тебя наплевать. А так раз и всё! Может быть, это произойдёт сегодня. Сегодня хороший день чтобы умереть. В моей голове нарисовался яркая картина. Вот наш автобус вылетает на встречку, сталкивается с бензовозом и взлетает вместе с ним на воздух. Взрыв, грохот, столб пламени, и целая куча кремированных заживо трупов. В этот момент я очнулся с мыслью, что несмотря на весь ужас, эта впечатляющая картина меня порадовала.
- Пригородится же такое! - подумал я. - Интересно, где мы  сейчас? Долго ли ещё ехать?
В этот момент бандиты преградили путь автобусу. Надо было водителю их сбить, если знать наперед, что будет. Он же не подозревал кто они такие, и, что задумали. А, если бы и знал. Разве на такое решишься?  Автобус остановился, и троица ворвалась в него пригрозив водиле оружием, чтобы открыл дверь. Один был здоровенный бугай , с автоматом, другой пожилой, прожжённый урка, третий мелкий, шустрый утырок. Пожилой приказал водителю :
- Давай, газуй! – и громко добавил, обращаясь ко всем :
- Кто жить хочет, сидят тихо и не рыпаются.
Одна женщина, видно недалекого ума, возмутилась :
- Перестаньте хулиганить! Как вам не стыдно?
Он ткнул ей пистолетом в лоб и прокричал :
- Заткнись, дура! - и добавил, обращаясь к мелкому :
- Отбери у всех телефоны, чтобы легавым не позвонили.
Тот пошел по проходу  и угрожая пистолетом стал отбирать  телефоны у  экскурсантов. Пришлось и мне отдать ему свой телефон с наушниками. Теперь я не мог скрыться от этой реальности, закрыть глаза, ничего не видеть и не слышать. Пока он шел, кто-то сидящий сзади, успел позвонить в полицию и сообщить о случившемся. Теперь менты были в курсе.  Рядом ехала девушка с мальчиком лет четырёх. Зачем она взяла его с собой на экскурсию непонятно. Что может понимать ребёнок в его возрасте? Или решила привить ему с детства чувство прекрасного, или дома оставить было не с кем. Малец испугался, и начал орать дурниной.
- Угомони своего выродка, а то я сейчас сам его успокою, - обратился к ней пожилой урка.
Нерадивая мать принялась успокаивать своё чадо, но противный пацан не унимался, и продолжая реветь ещё сильнее. Меня раздражает детский визг. Ничто на свете так не раздражает. Хуже только пенопластом по стеклу.
- Пристрелил бы ты его, что ли, в конце концов, вместе с мамашей, - грешным делом подумал я.
Тут позади автобуса показалась вереница полицейских автомобилей с мигалками, а впереди замаячил заслон. Дорогу перекрыли.
- Всё. Приплыли. Суши весла, - выдал здоровяк.
 Утырок распсиховался, начал бегать по проходу и голосить, тыча каждому в лицо пистолетом, страшно раздражая всех :
- Кто ментам стуканул? Всех порешу. Суки!
Я был весь на нервах, не выдержал и закричал на него :
- Угомонись придурок. Достал уже. Убери свою пукалку и хватит орать. Голова от тебя уже болит!
Уголовник застыл и вылупился на меня, как баран на новые ворота. В его убитом мозгу, что-то не срасталось. Как-это? У него пистолет, а его не бояться.
- Не понял? - только и смог он произнести, после недолгой паузы.
Урка же не знал, что у меня в кармане лежит мой неизменный травмат, с которым я никогда не расставался.
- Неадекватный товарищ, и правда пристрелит, - пронеслось у меня в мозгу.
- Да я тебя падлу! - провизжал он дурным голосом, и стал поднимать ствол, направляя его на меня. По его глазам я понял, что он сейчас выстрелит, и я выстрелил быстрее. Урка  согнулся пополам. Я отобрал у него пистолет и пальнул в амбала. Он так и умер, ничего не поняв, с удивленными глазами. Матерый уркаган  соображал быстрее - сказывался большой жизненный и уголовный опыт. Он притянул к себе одну из пассажирок, прикрылся ей как щитом, и приставил женщине пистолет к виску.
- Положи ствол на пол, а то я ей сейчас мозги вышибу! - заявил он обращаясь ко мне.
- Да, вышибай. Кто она мне? - ответил я невозмутимо.
Урка опешил. Такого он не ожидал. Я пошёл прямо на него, целясь в лоб. Страха почему-то не было. Было какое – то безразличие ко всему. Накатила страшная усталость.
- Чтобы я не делал, всегда со мной что-то не так. Почему меня постоянно все достают? - думал я с тоской. - Надоело! Скорей бы уже конец света.
Беглый зек не выдержал и выстрелил в меня. Я почувствовал, как пуля коснулась моего черепа и свет погас. Я, не видел чем дело кончилось, и как я оказался в реанимации. Там, надо мной, лежащим на операционном столе, колдовали врачи. Я вдруг очнулся, отделился от своего тела, как мне показалось это был не совсем я, а моя грешная душа, и взлетел под потолок, ударившись об него головой, правда боли не почувствовал. Повисев так немного, и полюбовавшись на себя со стороны с удивлением, я опустился на медицинский шкаф. Вдруг, рядом со мной, откуда-то материализовался Черт и спросил :
- Что, ты тут уселся?
- Наверное, помер, - ответил я ему.
– Сейчас, разбежался. Решил легко отделаться? Давай дуй обратно, - сказал он и дал мне подзатыльник.
Я, слетел со шкафа и устремился к операционному столу, опять потеряв сознание. Очнулся я уже в палате. Меня откачали. Моя голова оказалась на редкость крепкой. Сколько раз, после этого, я умирал от болезни или от несчастного случая, но Черт, пинками  возвращал всегда меня обратно. Судя по всему, моя жизнь и есть Ад. Так хочется на тот свет, ведь я знаю, что он есть. Черт же от туда.
- Избавьте меня от этого проклятия, очень вас прошу! Я так устал! - закончил свой рассказ бедолага.
- Не вопрос. Приведите Чёрта ко мне, я попытаюсь его  уговорить оставить вас в покое, - произнес я, а сам подумал : С ума можно сойти! Чего только не наслушаешься.
- Как я его приведу? Он там, а я здесь. Когда я там, вы здесь. Несостыковочка получается, - проговорил мужчина чуть не плача. - Вы же мне сказали, когда я пришёл, что можете и сами общаться с чертями, без посторонней помощи.
- Ну, извините . Ляпнул , сдуру. Кто же мог подумать, что всё так серьёзно. А, знаешь что, - перешёл я на ты, - дай ему в следующий  раз, когда помрёшь, сдачи. Заряди ему кулаком прямо промеж рогов, чтобы с копыт слетел. Мужик ты или кто?
Он как-то странно посмотрел на меня, поднялся и ушёл, не сказав ни слова. Больше страдалец не приходил. Или он воспользовался моим советом, и надавал Черту по рогам, либо отправился искать другого чудотворца, чтобы избавиться от своих мучений.









Путь домой

Часть 3

предисловие

День выдался тяжёлый, и мне захотелось, после работы, зайти в фитнес-клуб, немного поразмяться, чтобы снять напряжение. Став на беговую дорожку, я подумал с теплотой и любовью о своей молодой супруге, которая сейчас ждёт меня дома, приготовив вкусный ужин, зная, что я не любитель ходить по ресторанам. Жена у меня в этой жизни красавица - длинноногая брюнетка, с шикарным бюстом и лицом ангела. Я теперь бизнесмен, правда не очень крутой, но у меня есть всё необходимое, чтобы обеспечить достойное существование и ей и себе. Сделав выводы из ошибок прошлого, я веду здоровый образ жизни, держу себя в форме, слежу за здоровьем и внешностью. Бегаю по утрам, хожу в тренажёрный зал и бассейн, ем здоровую пищу.  Макароны с кетчупом я позабыл как страшный сон. Правда, внешность у меня и на этот раз подкачала. Прямо, скажем, выдался не красавец, но как говорят : "С лица воду не пить". Остальное всё при мне - умные выразительные глаза, добродушная улыбка, густые темные волосы и море обаяния. У меня всё хорошо. Я люблю себя, свою жену, свою работу, и радуюсь, что хоть эта жизнь у меня удалась.

Можно было устроить сцену, избить их, или даже убить, но внутри у меня что-то оборвалось. Надо же было, в один миг потерять и любимую жену и лучшего друга. Неожиданно. Как в том анекдоте :  "Возвращается, как-то, муж из командировки" ....  Я тупо уставился на эту сладкую парочку и не мог произнести ни слова. Завис. Выпал из этой реальности. Как-то всё сразу для меня потеряло смысл. Злости не было. Было какое-то опустошение в душе. Они тоже замерли и смотрели на меня ожидая дальнейшего развития событий. Гады.
- Не бойтесь, шоу не будет, - подумал я, но не произнёс ни слова. Развернулся и ушёл.
- Живите с этим как хотите. Бог вам судья. Для меня вас больше не существует. Меня вообще больше нет. Был и весь вышел, - проносилось у меня в голове.
Выйдя из подъезда, я закурил и поплелся куда глаза глядят. Всё равно куда. На душе было пусто и гадко. Ноги привели меня к храму. Их сейчас много - на каждом шагу. Растут, как грибы после дождя. Значит, людям это надо. Греши, замаливай свои грехи, и можешь спокойно снова грешить. Бог всё простит. Народ молится - церковь строится.
- Зайти, что ли? Может и мне полегчает , - решил я.
 В храме было тихо и спокойно, народу почти никого.
- Зачем я сюда припёрся? Знаю же, что всё это не для меня, - подумал я, и посмотрев на образа, решил поставить свечку, раз уж пришёл. В Бога ты можешь верить, или не верить, а свечку поставить надо. Откуда-то появился поп.
- Что привело тебя сюда, сын мой? - спросил он.
- Простите, - растерянно ответил я, развернулся и пошел к выходу, оставив его в недоумении.
Выйдя из храма, я присел на лавочку неподалёку от входа. Идти никуда не хотелось. Долго я сидел, думая о своём, точнее ни о чём не думая, пока ко мне не подсел, тот же самый священник, что был в церкви.
- Веруешь ли ты в Бога? - опять спросил он меня.
- Это всё равно, что спросить : Веришь ли ты в солнце, или в то, что параллельные прямые не пересекаются? - раздражённо ответил я ему. - Солнцу всё равно, верят ли в него, или не верят. Оно встаёт на востоке и садится на западе, изо дня, в день, из века в век. Так и Богу всё равно, верят в него или нет. Он просто есть и всё. Уж я-то знаю. А вы всё :
- Веруешь? Не веруешь? Глупо как-то. Вся эта ваша религия - бабушкины сказки. Вот в них то, я действительно не верю.
- Что же тогда, по-вашему есть Бог, если вы так твердо уверенны, в его существовании? - поинтересовался батюшка. - Любопытно будет это услышать.
- Это нечто недоступное нашему пониманию. В своём примитивном мышлении мы выдумываем, кто на, что горазд. Приведу пример : Возьмем, большой аквариум с рыбками, как уменьшенную модель мироздания.  Представим, что жизненными процессами в нём руководит компьютер. Вот такой вот продвинутый аквариум. Этот компьютер регулирует температурный режим, кислотность воды, подачу корма и кислорода, наблюдает за каждой особью.  Рыбка осознает, свою зависимость от кого-то, но при всём своем желании, с её мозгами, не в состоянии понять, что такое компьютер. Она просто обожествляет его.  Вот и всей нашей жизнью управляет нечто, чего мы не в состоянии ни понять, не объяснить, потому, что по сравнению с Божественным разумом, в своём умственном развитии, стоим рядом с этими рыбками. Бог тоже своего рода компьютер, только мировых  масштабов и немыслимых технологий, который контролирует всё и всех.  Он не  бездушное железо, а особая форма жизни, существующая с начала времен, и  создавшая всё во вселенной. Люди марионетки в его руках, ходячие гаджеты, накопители информации, - попытался я объяснить смысл бытия святому отцу.
- Я вот только подсел, сын мой, спросить : Не случилось ли, что у тебя? Посочувствовать. А ты мне тут ереси, какой то наплел. Прости Господи! - возмутился батюшка и перекрестился.
- Вам значит можно плести небылицы, а мне нельзя? - спросил я. - Теперь мой черёд  сказки рассказывать. Вот послушайте, что мне известно о бессмертной душе. Человек умирает, гаснет свет, он ничего не видит, не слышит, не чувствует, находясь без сознания. Его душа, до этого жившая в теле, как птица в клетке, вырывается на свободу и летит квантовой частицей куда-то в бесконечность, по бескрайним просторам космоса, минуя галактики и чёрные дыры, с накопленной информацией о прожитой жизни, существуя по другим  физическим законам пространства и времени. Родственники и друзья человека плачут над клеткой, отпевают её в церкви, закапывают клетку в землю, справляют по ней поминки, ставят на могиле клетки  памятник, возлагают цветы и скорбят, думая, что птичка всё видит. Это нормально? Птичка ничего не видит, ей сейчас не до этого. Она уже совсем в другом месте, и получает по делам своим. Не в Аду, и не в Раю, в привычном для нас понимании. Тут всё гораздо сложнее.  Получив своё, птичка - душа, со стертой информацией, как чистый лист бумаги, летит обратно, чтобы, вновь воплотиться в новорождённом теле, и дать жизнь новому грешнику.
Всё это я говорил с такой уверенностью святому Отцу, что он стал странно на меня поглядывать, думая : Уж не псих ли я?
- Вот так вот батюшка, - добавил я грустно. - Смерть для нас приговор. Живёшь , и не знаешь когда он будет приведён в исполнение. Это неизлечимая болезнь с диагнозом "жизнь".  Никому не известно, как и когда от этой хвори загнёшься. Проживёшь ты много или мало, сожрешь свой кусок пирога с медом или дерьмом, сдохнешь и родишься заново, не помня ничего, но зато с чистой душой. Можно опять косячить, не усвоив ничего из прошлого опыта. Ерунда какая-то получается. И ещё напрашивается вопрос :
- Если смерть всего лишь вечный сон, почему тогда, умирать страшно, а засыпать не страшно? Наверное, потому, что просыпаясь, мы помним вчерашний день. Умирая же, мы не знаем, что там, за чертой, и даже если верим в воскрешение, то понимаем, что это уже будет другой человек. Вот тут теряется весь смысл всего. Нужно двигаться по спирали, в вечном своём развитии. Мы же бегаем по кругу, как идиоты.  Может это и к лучшему. Страшно даже представить, каких бы мы дел наворотили, совершенствуясь с каждой новой жизнью, оставаясь при этом подлецами.
Я перестал говорить. Повисла пауза.
- Мне моя жена с лучшим другом изменила, - к чему-то, добавил я, со вздохом, после минутного молчания.
- Так бы сразу и сказал. Теперь, всё с тобой ясно. Сидишь тут и несёшь мне какую-то ахинею про души, и компьютеры. Видать у тебя с расстройства крыша поехала. Пойдём я тебя, сын мой, лучше Кагорчиком полечу, - предложил батюшка, - Сразу полегчает. Нечего сидеть тут и рассуждать о том, что никому не ведомо.
- Пойдём, - согласился я, безо всякого, и мы подались в храм.
- Что ты мне сейчас наговорил, - сказал он, развивая рубиновое вино по стаканам. - Всё твои фантазии. Этого никто не доказать, ни опровергнуть, не может.
- Почему фантазии? Я там был, - возразил я.
- Где был? - удивился святой отец.
- На том свете.
- Ты, что, сын мой, пережил клиническую смерть?
- Нет. Клиническая смерть это ерунда. Наглядятся глюков в отключке, а потом всем рассказывают, как летали под потолком, и про свет в конце туннеля. Я в отличие от них умер когда-то по-настоящему. Мои кости сейчас гниют где-то на Филиппинах.
Батюшка ничего мне на это не ответил, вероятно, решил с дураком не связываться, только налил ещё и сказал :
- Давай повторим. Даст Бог, не последняя. Эх, грехи наши  тяжкие!
Мы усугубили. Стало отпускать. Мне смутно представлялось моё  будущее. Всё было перечеркнуто одним махом. Назад дороги не было. Я решил круто поменять свою жизнь.
- В монастырь, что ли, опять уйти? - подумал я, но решил отказаться от этой затеи.
- Нет уж, спасибо. Не моё это.
Но все таки я подался, правда не в монастырь, а в глухую, брошенную, деревню, каких сейчас много на Руси, забытых Богом и людьми, решив для себя, держаться от людей подальше, раз уж они такие.
Попадаются, конечно, и хорошие люди. Вот, например, святой отец, всё плел мне про всепрощение и любовь к ближнему, когда я рассказывал ему про измену своей жены. Только простить такую подлость я не мог, да и не хотел. Нужно ли оно им вообще, моё прощение? Да и любви во мне не осталось. Обиделся я на весь белый свет.



Знахарь


В моей вотчине кроме меня живут всего несколько старух. Я тут первый парень на деревне. Выбрал себе, более-менее, пригодный для жилья, брошенный дом и заселился. Живут бабушки тут одни, как на необитаемом острове. До райцентра далеко, до Бога высоко. Копаются потихоньку в своих огородиках и ждут когда ангел с небес за ними спуститься. Изредка их навещают родственники, привозят продукты, лекарства и ещё чего-нибудь, самого необходимого. Вот и я приехал, присоседился. Если, что случится, не оставлю старушек в беде, помогу чем смогу. Места тут красивые, и лес есть, и речка. Нет только цивилизации, да и Чёрт с ней.  Если неожиданно вернутся хозяева, что маловероятно, переберусь в другой дом, их тут много стоят пустующих развалюх. Умерла деревушка, даже название стёрлось из  людской памяти. Раньше был тут и клуб, и магазин, и сельская школа. Жил народ не тужил. Не стало колхозов, не стало работы, ничего не стало. Всё пришло в упадок. Кто, помоложе уехали в город - здесь ловить было нечего. Остались только старики, да старухи. Старики все поумирали, кто от пьянки, кто от болезней. Старухи оказались более живучими. К детям и внукам, они в город ехать отказались, чтобы не быть им обузой. Вот и остались здесь век доживать. Начал я со временем потихоньку обживаться, привыкать к новому образу жизни. Поначалу вроде бы ничего, но как-то, постепенно, встал насущный вопрос :  Чем себя занять в этой глухомани? Пару раз ходил на рыбалку, за грибами, за ягодами. Потом мне это надоело, и я заскучал.  Люди мы городские, без телевизора и интернета, можем рехнуться от скуки. Тогда посадил я в огороде картошку, и ещё много всякой ботвы, да, что-то плохо растёт. Не приучены мы городские к земле. Баньку соорудил из подручных материалов. Не Сандуны конечно, но и так сойдёт. Выпросил я у одной бабки баян, всё равно он валялся у неё без надобности. Сижу, наяриваю. Играть не умею, и научить никому. Развлекался так до тех пор, пока у соседской коровы молоко не пропало, и куры перестали нестись. Пришлось с музыкой завязать. Тогда я решил обзавестись живностью. Смотался в райцентр на рынок, купил себе кур и козу. Подобрал по дороге кошку и собаку. То ещё хозяйство! Будет теперь у меня свое молоко, яйца, и с кем поговорить. Была тут ещё одна история. Сейчас расскажу :
Зашёл я как-то к одной соседской бабуле, не к той у которой баян выклянчил, а к другой. Попросила она меня подсобить по хозяйству. А, у неё, там, в избе, понавешано, всяких там, разных трав в пучочках.
- Что, у вас тут за гербарий? - спрашиваю.
- Знахарка я, - отвечает бабуля. - Лечила раньше болезных травами и заговорами, пока жили тут люди. С тех пор и висят. Теперь кого лечить? Помру, и дар передать некому.
- Меня научи, - попросил я её, - мне все равно заняться нечем.
Она согласилась. Стал я днём в лесу  пропадать, всякие там цветочки и травки собирать, а вечерами бабкин опыт перенимать.  Старушка мне объясняет, отчего, какая трава, как отвары, настойки готовить, заговоры там всякие произносит, заклинания. Я её слушаю внимательно и всё запоминаю. Что не запоминается, то записываю. Между делом, ей, то воды принесу, то дров наколю. Стараюсь во всём угодить. Если буду прилежным учеником, может, научит она меня на помеле летать. Чем Чёрт не шутит? Со временем стал я превращаться в этакого старца. Отрастил себе бороду и космы до плеч. Кошу под колдуна, вживаюсь в роль. Время летело незаметно. Как-то по осени бабка простыла, заболела и отдала Богу душу. Не помогли ей ни настойки, не отвары. Ехать в райцентр, ложиться в больницу, она не захотела. Сказала только :
- Видно время моё пришло. Что морочить людям голову?
Перед тем, как отойти в мир иной, передала мне бабуля свой дар целительства, как у них там, у знахарок, положено, по особому ритуалу. Приготовила какого-то зелья, налила в чашку, пошептала, поплевала туда и заставила меня выпить эту бурду. Я с трудом, но выпил. У меня от неё немного закружилась голова, и подкосились ноги. Потом всё прошло. После этого, она с чувством выполненного долга, легла на кровать и померла. Я сам похоронил бабушку на погосте, родственников у неё не было. Может и были. Кто знает? Она мне ничего о них не поведала. Стал я так настоящим знахарем, только осталось кого-нибудь исцелить. Но это дело в следующем.

Начало
В дверь ко мне робко постучали. Я открыл. На пороге стояла рыжая баба, довольно приятной наружности, в цветастом сарафане.
- Вы, я извиняюсь кто, и зачем ко мне пожаловали? - спросил я.
- Дочка я Михайловны, проживает вот тут, по соседству. Приехала навестить её из района. Она мне сказала, что живёт здесь старец - целитель, и лечит недуги всякие. Вот и пришла к вам дедушка за помощью, - ответила женщина.
- Ничего себе у меня видон! Вот, что борода с человеком делает, - подумал я. - В старики меня записала, а я моложе её буду.
- Болеешь чем? По тебе не скажешь.
- Не то, чтобы болею, - смутилась она. - Живём мы с мужем давно, а детишек Бог не даёт. Где я только не была, куда не обращалась, - всё бестолку. Вроде здоровая, а забеременеть не могу. На тебя последняя надежда. Помоги Христа ради, я уж не обижу.
- Муж пьет, небось? - спросил я. - Ко мне в голову пришла догадка.
- Пьёт окаянный.
- Всё понятно. Не в тебе дело красавица. Это конечно только предположение, но проверить надо, - пришёл я к выводу.
- Заходи. Задирай подол.  Лечить тебя будем. Только ты молчи и стой спокойно, если хочешь ребёночка, - скомандовал я.
- Хочу, хочу. Всё стерплю. Ты только помоги, Христа ради! - взмолилась она.
Я и помог как смог. Безо всяких заклинаний. У меня женщины давно не было.
- Дура баба, - подумал я после процедуры. - Не могла раньше сама догадаться нагулять от кого-нибудь. Всё ходила по врачам, мучилась.
Женщина ушла, мне показалось даже довольная. Потом мне Михайловна сказала, что родила её дочка мальчика. Вылечил я её от бесплодия как смог. Всё довольны и счастливы.  После этого случая пошла обо мне слава на всю округу, и понеслось. Народ повалил ко мне косяком - слухом земля полнится.  Возле моего дома теперь постоянно была живая очередь, из страждущих. Деньги у меня завелись, только тратить их здесь было некуда.
- Ладно, пускай лежат, - решил я, - авось пригодятся.

Наркология

Приходит ко мне мужик и с порога заявляет :
- Помогите мне бросить бухать, иначе край. Зашиваться я боюсь, могу не утерпеть, выпить и сдохнуть, а кодироваться бесполезно - сколько раз пробовал. Со мной тут случился запой, после него я в больничку загремел, еле откачали. Вот послушайте, как дело было.
Он повёл свой рассказ, а я принялся его внимательно слушать.
Поехал как-то я утречком, в выходной, на рыбалку. Такая рань! Сижу на берегу. Тишина. Дымка над водой. Вся природа ещё спит, а я уже водку пью и жду, когда начнёт клевать. Вот и вся моя жизнь в этом - бухаю и жду, всё на что-то ещё надеясь. И, тут началось. Из кустов вдруг вышел раненый красноармеец - голова повязана, кровь на рукаве.
- Рыба есть? - спросил он. - Брат Петька помирает, ухи просит.
- Нет, - отвечаю я, - не клюёт.
- Контра! - сделал вывод красноармеец и скрылся в кустах.
- Наверное, водка палёная! - подумал я. - Чёрти-что, мерещится.
Потом был дед партизан, в тулупе и шапке-ушанке, несмотря на лето. Он грозил мне автоматом и спрашивал, есть ли в деревне немцы. Требовал водки и сала. Деревни никакой я поблизости не знал, а водка и сало мне самому были нужны. Поэтому я послал его куда подальше. Старый партизан обиделся и ушёл, сказав в сердцах на прощанье :
- Пристрелить бы тебя гада, да жалко нет патронов.
Рядом в камышах всплыла русалка. Она трясла голыми сиськами, и подмигивала мне левым глазом. Потом громко рассмеялась, шлепнула по воде хвостом, и скрылась под водой, распугав мне всю рыбу, которой и так не было. Не рыбалка, а цирк какой-то.  Лао -Цзы, был такой мудрец, сказал, что если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывёт труп твоего врага. Я долго ещё сидел, надеясь поймать большую рыбу. Труп был мне не нужен. Вечерело. Водка вся кончилась. Мимо меня проплыло что-то отвратительное с мерзким запахом. На мёртвого врага оно не было похоже. Скорее, на дохлую корову.
- Здесь рыбы нет. Пора сматывать удочки, - решил я и засобирался домой.
Вроде отпустило. Мне больше ничего не городилось. Даже не интересно. На обратной дороге я купил ещё водочки. А, что? Имею право. Завтра не на работу.

День первый

Просыпаюсь утром. Голова трещит. Слышу голос :
- Потыкай его чем-нибудь. Он там хоть живой?
Открываю глаза, и вижу такую картину - за моим столом, на кухне, сидят, чёртик, поганенький такой, белочка, потасканная, вся побитая молью, и старая, облезлая, одноглазая ворона. Ничего себе компания! С белочкой и  чёртиком понятно - допился. А, ворона тут, с какого бока? Ладно бы просто сидели, они водку мою, которую я себе на опохмел оставил пьют, сволочи.
- Эй! Вы что творите! Вас кто сюда звал? Ну-ка, проваливайте! - закричал я, и запустил в них тапком.
- Да вы батенька, хам! - прокаркала хрипло ворона и нервно закурила. - Так то, вы гостям рады?
- Она ещё и сигареты мои курит! - возмущению моему не было предела. - Нормальные гости со своим бухлом приходят.
Я на полусогнутых ногах дополз до стола, трясущимися руками налил себе стакан, выпил, и занюхал хлебом. Кое-как провалилось. Потом тем же маршрутом вернулся на диван и подумал :
- Чёрт с вами. Сидите.
Водка разлилась по нутру, и я начал озябать. Сквозь полудрему доносились пьяные базары.
- Да пошли вы все! - пронеслось у меня в воспаленном мозгу. - Я лечу в бесконечность.

День второй

Утро. Понедельник. Понимаю, что на работу я сегодня идти не в состоянии. Зверинца на кухне не было. Видно вчера словил глюки. Бывает.
- Господи! Когда я уже наконец-то сдохну! - подумал я с тоской, доковылял до стола и опохмелился. Полегчало. Вдруг вижу, из кухонного шкафа, полезли зелёные человечки, навроде больших лягушек, с какими-то антеннами на головах.
- Ну, всё, опять черти мерещатся, - с грустью подумал я.
Человечки вели себя странно. Вылезли и уставились на меня как на чудовище.
- Ну ты и урод! - пропищал один из них.
- Тоже мне, нашёлся красавчик, - ответил я ему. - Ты себя давно в зеркало видел? И вообще. Какого  вы в моём шкафу делаете?
- Это не шкаф. Точнее не совсем шкаф, - ответил этот же гомункул. Видимо он был у них за главного. - Это портал для перемещения во времени и пространстве. Мы прибыли с другой планеты для установления контакта с жителями планеты Земля. Вы один из её представителей. Мне кажется, не самый лучший.
- Тогда доставай пузырь.
- Какой ещё пузырь? Я не понимаю.
- Как вы собрались контакт налаживать? Без пузыря не получится.
- Что такое пузырь?
- Как бы вам бестолочам, получше объяснить? Это стеклянная емкость, объемом пол-литра, наполненная смесью этилового спирта и воды, концентрацией примерно один к двум. Эта смесь разливается по стаканам и  выпивается вместе с  братом по разуму. Всё, контакт установлен.
- У нас с собой нет. Мы же не знали.
- На нет и суда нет. Валите тогда отсюда. Чего припёрлись ? В следующий раз  будете предусмотрительней.
Инопланетяне стали мне неинтересны. Они обиженно пробормотали, что-то, на своём языке в мой адрес, и попрыгали обратно в шкаф. Подались вероятно на свою Альфу - Центавру, не выполнив своей миссии.
- Бред, какой-то, - подумал я, и махнул ещё сто грамм. Запой продолжался.

День третий

На следующее утро из шкафа вместо инопланетян выкатилась лысая голова. Зелёные человечки видно на меня обиделись.
- Господи Иисусе! - воскликнул я, - А, туловко то, где?
- Без паники. Туловища нет, и не было, - успокоила меня она. - Позвольте представиться : Я Колобок. Герой русской, народной сказки.
- Твою мать! Напугал! Надо выпить, а то, так, "Кондратий" с тобой хватит, - пробубнил я, налил, и выпил.
- Ну, и какими судьбами к нам? - спросил я, уже ничему не удивляясь.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя алкаша и подавно уйду, - ответил он.
- Полегче на поворотах! Зачем ты тогда вообще прикатился, если уже уходить собрался?
- Не обижайся. Это просто присказка такая. Понимаешь, все норовят меня сожрать, а ты пьёшь и не закусываешь. Хочется, с кем ни будь потрындеть, а только с тобой общаться безопасно.
- Что, мне тебе сказать хлебобулочное изделие, - начал я философствовать, сказывался похмельный синдром. - Карма у тебя такая, смысл жизни, быть сожранным. Сколько верёвочке не виться, конец один.
- Но, я ещё молодой! Я не хочу умирать! Я ещё девственник, ни одной булочки не попробовал, - запричитал Колобок. - Вот превращусь в сухарь, пускай едят, если зубы лишние. А, мы пока ещё побегаем. Врёшь, не возьмёшь! - воскликнул он и закатился обратно шкаф.
- Только ты с лисой поосторожней, обманет хитрая стерва! - крикнул я ему вдогонку. Но его уже и след простыл.
- Да. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша, - пробурчал я. - Ну, и ну!

День четвёртый

Сегодня ко мне зашла какая-то страшная баба, в чёрном балахоне, и с косой в руке. Мне кажется соседка с первого этажа. Она посмотрела на меня с жалостью и покачала головой. Затем соседка поставила косу в угол, прибралась, помыла посуду и сходила в магазин за водкой. После этого добрая женщина с косой сказала, что когда-нибудь ещё обязательно зайдёт, пока ещё рано, и ушла.
- Надо же. Мир оказывается не без добрых людей, - подумал я, провожая её благодарным взглядом. - Надо  выпить за её здоровье.

День пятый

Цирк продолжается. Из шкафа вылез какой-то пожилой чурка, в чалме и с бородой.
 - Б..ть! Старик Хоттабыч, - обрадовался я. - Сейчас буду бороду его щипать, желания свои исполнять. Первым делом надо пожелать, чтобы из крана водка лилась.
- Салам алейкум , - поздоровался я, и спросил, для полной уверенности. - Вы кто такой?
- Иранский философ, поэт и учёный, 17 века, Омар Хайям, - ответил он, - Вы тут , я смотрю,  опохмеляетесь? Чудесно!
- Обломался я с водкой из под, крана. Лучше бы это был Хоттабыч, а то голова болит, - загрустил я.
Тем временем Омар Хайям сделал выразительное лицо и прочитал стих, как я понял, собственного сочинения :

Отречься от вина?
Да это всё равно , что жизнь свою отдать!
Чем заменить вино?
Как сделаться приверженцем Ислама,
когда им высшее, из благ запрещено?

- Я всё понял, - сказал я , выслушав его шедевр. - Там у вас на Востоке бухнуть не с кем - Аллах не велит. Вот ты и заявился сюда. Заходи дорогой! Мы таким гостям всегда рады. Только за водярой сбегай. Видишь, я не в состоянии.
- Чего ноги то бить? - сказал он. - Портал то есть. Сейчас я мигом.
Не успел я сообразить, поэт - философ метнулся в шкаф и через десять минут вернулся с ящиком водки. Не успев появиться, он опять прочитал стихотворение :

Если есть у тебя для жилья уголок.
Водки бутылка и хлеба кусок.
Если ты никому не слуга, не хозяин.
Счастлив ты, и воистину духом высок.

Декламируя это, поэт весь светился от счастья.
- Наш человек, - подумал я, и сказал :
- Давай наливай быстрей.
- Кто понял жизнь, тот не спешит, - произнёс он.
- Не умничай. Трубы горят!
Омар наполнил стаканы.
- Дай Аллах не последняя! - произнес он тост.
Мы внедрили. Хайямыч закусил чем Бог послал и опять выдал :
- Пить можно всем. Надо только знать, где, с кем, за что, когда и сколько.
Я спросил:
- И много у тебя таких шедевров?
- Много. До утра хватит, - ответил мне мудрый философ и поэт. - послушай ещё :

Поток вина - родник душевного покоя.
Врачует сердце он, усталое, больное.
Вино всей жизни ходу предаёт.
Сам для себя обуза, кто не пьёт.

Долго мы с ним еще сидели. Он читал мне свои стихи, а я слушал. Водка шла как вода.
- Хороший мужик, - думал я. - Душевный.
Потом вырубился. На следущее утро его уже не было. Для меня так и осталось загадкой, на что древний философ и поэт водку покупал, а спросить его я так и не успел.

День шестой

Как мне плохо! Похмеляюсь. В глубине души понимаю, что лучше уже не будет и надо завязывать, но сил нет остановиться. Из шкафа кто-то постучался.
- Проходной двор какой-то! - проворчал я. - Да, вылезай уже. Кто там?
Из шкафа показалась лысина в очках.
- Опять, что ли Колобок? - подумал я. - Что-то он в этот раз какой-то не такой. Зачастил бродяга.
Тут я заметил до боли знакомое родимое пятно на лысине.
- Ну, дела! Мишка Горбачёв, - удивился я. - Тебя тут только не хватало.
Вслед за головой показалось туловище при костюме и в галстуке.
- Мишь, ты зачем заявился? Тебе здесь не рады, как впрочем, и везде. Такую страну развалил, и доволен. Валил бы ты отсюда, а то я за себя не ручаюсь, - стал я наезжать на него.
Горбачёв засмущался от моих слов и стал топтаться на месте.
- Я так понял мы с вами к консенсусу не придём. Жаль! Так выпить хочется, - произнёс он с сожалением.
- Выпить ему хочется! - возмутился я, - Какого ты , тогда антиалкогольную кампанию устраивал, если сам выпить не дурак? Как вспомню очереди за водкой по талонам, так вздрогну. Надавать бы тебе за это, по твоей лысой башке.
- Я не пьющий, так иногда, по праздникам. Просто накатило что-то.  Никто меня не любит. Вы меня поймите правильно, надо было перестраиваться, а как, не принципиально.
- Не беси меня! Кому надо?
- Злой ты! Если не я, то кто-нибудь другой нашёлся бы.
- Злой, это тот же добрый, только без лжи, и лицемерия, а тут еще похмелье. Должен понимать, - философски заметил я.
- Знаю. Знаю. Все вы добрые, только постоянно норовите обидеть почем зря, - заныл Горбачёв. - Пыняете меня за мои заслуги, не понимая моей грандиозной роли в истории и мировой политике. Близоруко не видите дальше кончика своего носа. Даже поговорить не с кем.
- Да не скули ты, - успокоил я его. - Ладно, прощаю. Заходи Иуда, раз пришёл. Народ сам виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Думали, что, поломаем всё, и начнём жить хорошо. Потом поняли, что хорошо жили раньше, да поздно. Назад ничего не вернуть. Ладно, проехали. Наливай, что ли.
Горбачёв разлил водку по стаканам.
- Процесс пошёл товарищи! - произнес он свою коронную фразу.
- Не свисти. Пей давай, балаболка, - сказал я.
Мы выпили. Миша как-то быстро захмелел и его понесло.  Пошла критика в мой адрес :
- Мы являемся свидетелями самых глубинных социальных потрясений на примере этого члена нашего общества.  Нам всем товарищи надо перестраиваться, а тебе алкоголик в первую очередь. Я, это прямо и откровенно заявляю. Срочно бросай пить и начинай приносить пользу  обществу.
Я сначала за эти слова хотел дать ему в морду, но потом передумал. Пускай выговориться, если нашёл во мне свободные уши. Его не переделать.
Я долго слушал эти бредни, не забывая при этом наполнять стаканы. Потом мне всё-таки это надоело. Я его перебил и спросил :
- Ты вообще, откуда нарисовался?
- Из Ада, у меня там тоже не всё ровно. Вот сбежал в самоволку, к тебе, язык почесать, - ответил он.
- Так ты, что же, помер? А, я и не знал.
- Как ни странно, скончался. Сам удивляюсь, как такое могло произойти. Меня сначала брать на тот свет не хотели, боялись, что им Ад развалю. Я и надеялся, что буду жить вечно. Потом все-таки взяли, но как и думали, сильно пожалели об этом. Все им не то, всё им не так. Не угодишь. У них, видите ли, после моего появления начался бардак. Стали пропадать куда то уголь, кочерги, котлы и лопаты. Черти стали создавать кооперативы или иммигрировать черт его знает куда. Возникло расслоение общества и классовое неравенство. Если так и дальше пойдет, придется им меня обратно вернуть, или в Рай перевести.
Из шкафа вдруг повалил едкий дым и запахло серой. Потом раздался хриплый голос :
- Ты куда подевался, задница плешивая? Опять с кем-то трындишь?
Горбачёв засуетился.
- Это их главный Чёрт, вечно чем-то недоволен, - объяснил он мне. - Ну, всё. Мне пора, а то огребу. Миша махнул на посошок, и сиганул в шкаф. Доходить до кондиции мне пришлось одному.

День седьмой

С самого утра из шкафа полезла всякая сволочь - какие-то злобные карлики, огромные серые крысы, бывшая жена, коллекторы, судебные приставы, коллеги по работе, вместе с начальником, соседи и родственнички. Все норовили укусить, ущипнуть, ударить, и что-то от меня требовали. Кто то, хотел денег, кто просто жаждал моей крови. Я почувствовал, что приближается финиш. Эти чудовища приговорили меня к расстрелу, повешению и четвертованию. Сил больше не было терпеть эту гнусность. Мне пришлось зарыться в одеяло с головой, чтобы не видеть всего этого кошмара. Потом всё внезапно кончилось. Видимо я заснул.

День восьмой

- Кхе. Кхе. Сквозь сон, мне послышался, чей то кашель.
- Кто здесь? - спросил я и открыл глаза.
Где-то, внутри моей головы, работал перфоратор. Я увидел мужика в косоворотке, с огромной бородой, сидевшего за моим столом.
- Не дадите вы мне помереть спокойно! - произнес я жалким голосом. - Вам-то, что от меня надо, Лев Николаевич?
- Я так понял вы меня узнали, - произнёс Лев Толстой. - Хочу повлиять на вас из лучших побуждений, пользуясь своим авторитетом. Проявить, так сказать, свою активную гражданскую позицию, а то вы батенька совсем уже дошли до ручки. Синячите, уже который день, и останавливаться не собираетесь. Так и помереть недолго.
- Моё дело, - огрызнулся я.
- Вино губит телесное здоровье, губит умственной силы, способности,  благосостояние, и что всего ужаснее, губит души людей, - начал он меня лечить.
- Мне бы сначала опохмелиться, а потом уже слушать ваши умозаключения, - простонал я, встал с дивана, доковылял до стола, налил себе и выпил.  После того как водка провалилась, я сказал :
- Вы не отвлекайтесь. Продолжайте. Когда ещё у себя на кухне Льва Николаевича Толстого послушаешь.
Он продолжил :
- Наш разум, самым настоятельным образом, требует от нас того, чтобы мы перестали пить.
- Мой не требует, - возразил я.
- Люди пьют, чтобы заглушить в себе совесть, а не ради удовольствия.
- Совесть хорошая штука, когда она есть у других.
- Пьяница, никогда не идёт вперёд.
- Я никуда не хочу идти. Вы бы шли куда подальше, а то притомили меня уже своими нравоучениями. Нечего тут умничать, - нагрубил я великому, русскому писателю, потеряв терпение.
- Я всегда говорил, что люди от вина становится  грубее, глупее и злее, - обиделся он на меня, и на моих глазах стал превращаться в нашего участкового Петровича, не похожего на себя. Какого-то неправильного. Он и так-то не отличался благопристойной внешностью, а тут вообще пошёл в разнос.
- Оборотня в погонах мне ещё тут не хватало! - подумал я с грустью.
Глаза Толстого налились кровью, изо рта показались острые клыки, косоворотка превратилась в мятый, ментовской китель, а на взлохмаченной голове  появилась мятая фуражка. Борода, почему-то, осталась. Наверное для полноты ощущений. Зрелище было ужасное.
- Жалоба на вас тут поступила гражданин, - обратился ко мне оборотень Петрович. - Жалуются на вас все. Жалуются и жалуются. Надоели ябеды. Жить вы им мешаете. А они мне. Смерти вашей хотят. Не обижайтесь, но я обязан отреагировать на сигнал, - сказал он и достал из кобуры пистолет.
- Кто жалуется? - спросил я.
- Те, кто вчера к вам заходили, - ответил Петрович.
- А... Всё понятно, - произнес я обречённо.
Мне припомнилось вчерашнее нашествие. Мент поганый мрачно ухмыльнулся и начал зачитывать обвинительный приговор :
- К расстрелу приговаривается.....
Тут из шкафа выплыла огромная рыба, дико вращая глазами и шевеля плавниками. Петрович сразу заглох.
- Не может рыба в воздухе плавать, - с удивлением подумал я.
- Может, - сказала рыба.
- Она ещё и говорящая! И, мысли читать умеет, - пронеслось в моём воспалённом мозгу.
- Ты кто такая? - спросил её служитель закона.
- Я адвокат обвиняемого, - ответила рыба и запричитала : Не стреляй в него Петрович! Он хороший мужик, только пьяница. Поплыли отсюда, лучше пивка попьём. Не бери грех на душу, родной. Жизнь она как туалетная бумага, вроде длинная, а быстро кончается, и тратим мы эту бумагу, сам знаешь на что. Цени жизни прекрасные моменты. Не транжирь понапрасну то, чего тебе так мало отмерено.
- Погнали пиво пить, - добавила она уже спокойным голосом и растворилась вместе с участковым в воздухе, как будто их и не было.
Мне, что-то поплохело. Я присел на диван, и тоже растворился в мироздании. Моё сознание летело сквозь миры и пространства, пробивая в галактиках чёрные дыры. Я видел  как загорались и гасли звёзды, как рождались и умирали цивилизации. Наблюдал, как целые миры появлялись и исчезали навсегда. Это был Волшебный полёт.

День девятый

Меня кто-то тряс за плечо.
- Просыпайся, тебе пора, - послышалось мне.
Я разлепил глаза. Надо мной склонилась соседка с первого этажа, которая приходила на днях.  Коса опять была у неё в руке. Она видно никогда с ней не расставалась.
- Куда? Траву косить? Коза у тебя, что ли, на балконе живёт? Сгоняй лучше за бухлом, - пробурчал я спросонья.
- Давай. Давай. Вставай. Пришло время. Пойдём со мной, - не унималась соседка, - опохмелиться там у тебя на столе осталось.  Меня всего колотило.
Я встал, выпил и занюхал кусочком хлеба.
- Ладно, пошли куда скажешь, - согласился я на её уговоры. - Только учти, мужик я сейчас никакой. Сама понимаешь.
- Не о том думаешь. Тоже мне мужик нашёлся. Давай, полезай в шкаф, - приказала она.
Я послушно полез и провалился, куда то в темноту. Отдать должное, сразу полегчало, как будто и не пил вовсе.
- Помер я, что ли? - подумал я. - Слава Богу, отмучился.
Вдалеке забрезжил огонёк. Постепенно свет приближался и увеличивался в размерах. Я влетел в  огромный зал заседаний. Меня подхватили на руки какие-то чуда в перьях и  бережно поставили на пол. Отовсюду лился  мягкий свет, и было тихо как в гробу.
- Ведите его сюда! - услышал я громоподобный голос.
- Где я? Что вообще происходит? - спросил я с испугом.
- Страшный суд, ответил мне Ангел, который был справа. До меня наконец-то дошло, что это были Ангелы.
- Судить тебя будут. За грехи твои, - добавил тот, который был слева.
Посреди большого стола, восседал судья, суровый на вид, в чёрной мантии и квадратной шапочке с кисточкой, на голове. 
- По всей вероятности это Бог, если суд страшный, - решил я.
Меня подвели к судье. Я стоял с придурковатый видом, и ждал, что будет дальше. Ещё одно чудо в перьях, видимо секретарь, метнулось к нему и подало папку с документами.  Бог не спеша изучил моё дело и вынес вердикт :
- Грешен. Однозначно.
После этого он начал зачитывать приговор :
- Подсудимый приговаривается к....
- Подождите! - перебил я его и спросил,
- Где мой адвокат? Мне положен адвокат.
- Адвоката не будет. Чёрт так же как и ты, квасит который день. Ушёл в запой нечистый. Обойдёмся как-нибудь без него. Тебе он не поможет, - ответил Бог и опять начал выносить вердикт :
- Подсудимый приговаривается к.....
- Постойте! - опять прервал я оглашение приговора.
- Да, что ты с ним будешь делать! - возмутился Всевышний. - Что ещё?
- Ну, и зачем всё это было нужно?
- Что? Не понял, - произнес он с недоумением и нахмурил брови.
- Вся моя бестолковая жизнь была для чего? Зачем я на свет народился? Зачем меня мать родила?
- Да, как ты смеешь меня тут перебивать! - разгневался Бог.
- Больно ты грозен, как я погляжу. Сделай лицо попроще, а то сейчас ещё раз умру от страха, - не унимался я. - Объясни мне. В чём был смысл моей жизни?
- Вечный вопрос. Надоели. Смысл ему подавай. Бессмысленно искать его там, где его нет. Смешно наблюдать со стороны, как ищет свое высшее предназначение, геномодифицированная, глупая обезьяна, результат моего неудачного эксперимента. Ладно, я тебе отвечу. Только ты не обижайся, - смягчился Всевышний. - Помнишь, ты как-то пукнул в маршрутке, хотя пукнул, это мягко сказано, вот и весь смысл твоей жизни.
- Это что, шутка такая? - спросил я с недоумением.
- Какие тут могут быть шутки? Столько вони было! - ответил Бог, видя как я переменился в лице. - А, ты что хотел? Мировую революцию устроить? Америку открыть? В космос первым слетать? Америк мало, а таких как ты засранцев, хоть пруд пруди.
Меня всего передёрнуло от его слов. Ужасно захотелось сказать какую-нибудь гадость. Он продолжил мне объяснять суть вопроса :
- Слышал про "Эффект Бабочки?" Так вот, кто-то, из-за твоей выходки вышел из автобуса, кто-то побрезговал зайти, пошла цепная реакция, круги по воде, закрутилось, завертелось, и в результате возник кризис в политической или экономической жизни какой ни будь страны. Произошел государственный переворот где-нибудь, в Гондурасе, или в России  водка подорожала. Такая вот паутинка из человеческих судеб получается. В шахматы, с миллиардами  пешек играю. Я белыми, Чёрт черными.
Мне стало очень обидно, и меня прорвало :
- Значит развлекаешься? Решаешь, кому быть богатым, а кому бедным, больным или здоровым, талантливым или безударным, бандитом или праведником. За что ты тогда нас судишь? Где справедливость? Я буду жаловаться.
- Жалуйся. Твоё право. Только куда? Выше некуда, - ответил мне Бог, и резко добавил :
- Всё, хватит полемику разводить. Где тебя только откопали? Все грешники, как грешники, а у этого умника никакого уважения к суду.
- А, за что мне тебя уважать? - не унимался я. - Для меня авторитет, тот, кто дал мне чего ни будь хорошего. А, что хорошего я в жизни видел?
Господь о чем-то подумал и сказал :
- Сам виноват. Пить надо меньше. Ладно. Успокойся. Дам я тебе ещё один шанс. Будет тебе хорошее. Не знаю почему, но нравишься ты мне. Дерзкий такой!
Он постучал молотком, как положено судье, и торжественно произнёс :
- Внимание! Оглашается приговор. Божий суд постановил :  Этот раб Божий, приговаривается на муки вечные, с отбыванием наказания в Аду строгого режима.  Потом добавил :
- Условно. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Дочитав это, Господь устало произнес :
- Уберите его с глаз моих.
Тут всё пропало. Я очнулся на больничной койке под капельницей.
- Откачали. Жизнь продолжается, - думал я глядя в белый потолок палаты. -  Надо как-то завязывать с бухлом, - пришла мне в голову умная мысль.
- Как только я выписался из больницы, то сразу к вам, - закончил мужик свой рассказ.
Я выслушал эти бредни сумасшедшего с интересом. Надоело каждый божий день слушать про геморрой и боли в суставах. Потом поставил диагноз :
- У тебя голубчик шизофрения, на почве алкоголизма. Случай тяжёлый, но не безнадёжный. Будем лечить  народными средствами. Оставайся. Поживёшь здесь месяц-другой, вся дурь из тебя и выйдет. Свежий воздух, плюс экологически здоровая пища, пойдут тебе на пользу.
Мужик согласился. Так он и прижился у нас в деревне. Поселился рядом со мной, тоже в брошенном доме. Обустроился, пасеку завел. Свою квартиру в городе сдал. Живёт, не париться. Пить бросил. Черти ему больше не мерещатся. По своим соображениям повесил в доме икону и молится на неё, как умеет. Благодарит Бога за то, что не обманул, дал хорошего.


Зачем люди идут к знахарю? Идут, когда официальная медицина бессильна. Сначала помыкаются без толку по поликлиникам, походят по врачам без результата, потом, в конечном итоге, решают пойти ко мне, надеясь на чудесное исцеление. Я конечно не Господь Бог, но стараюсь не обмануть их надежд. Даю снадобья, читаю заговоры. Пригодилась бабкина наука. Им от меня польза, и мне занятие. Тянется ко мне народ со своими болячками с утра до вечера. Я помогаю, как могу. Много денег за лечение не беру. Сколько дадут - столько дадут. Не заплатят - да и ладно. С голода не умру. Только, по правде говоря, таких ещё не было. Так, что, скучать мне не приходится.

Табор уходит в небо

Ко мне зашли двое - мужчина лет сорока, славянской внешности, суровый на вид и совсем молоденькая девушка, со взглядом побитой собаки. Он держал её за руку.
- Девушка явно не в себе, - подумал я и сказал :
- Слушаю вас внимательно.
- Помоги, если можешь, сколько надо заплачу, деньги есть, - заговорил мужчина.
- Кто она тебе? Дочь? - поинтересовался я.
- Это неважно. Роднее и ближе её у меня никого нет, - ответил он.
- А, что с ней?
- Досталось ей бедняжке. Тут в двух словах не расскажешь. Закрылась в своей раковине от всего мира. Молчит, только испуганно смотрит по сторонам, ничего не понимая. Кормлю её с ложечки, как ребёнка. Вожу везде за ручку. Были мы у докторов. Они только разводят руками. Хотели её в психушку упечь, да я не дал. Пропадёт она там. Ну, что, возьмёшься? - спросил мужчина с надеждой в голосе.
Девушка, как сомнамбула, смотрела на меня затравленным взглядом. Плохо когда у человека болеет тело, ещё хуже когда он болен душой, - подумал я. - Как пациента вылечить, когда у него нет желания жить?
- Я не всесилен, но попытаюсь помочь, - услышал он мой ответ, - только мне нужно знать, что с ней случилось, и желательно в подробностях. Оставайтесь у меня, места всем хватит. Вечером посидим , поговорим, всё и расскажешь.

Его звали Егор, её Настя. Когда стемнело и народ весь разошёлся, мы поужинав, уложили Настю спать в дальней комнате. Я и Егор уселись на кухне за столом. Он закурил и начал рассказывать :
Я мотал срок за драку. Как-то сидели с мужиками в кабаке, и чего-то там, с кем-то, не поделили. Пьяный был, не помню. Втащил я кому-то, а он оказался из "золотой молодёжи", сыном какого-то, крутого. Впаяли мне на полную катушку, потому, что "мажорик" тот, чуть кони не двинул. Откинулся я в позапрошлом году. У самого ни денег, ни жилья, ни родных, ни близких. На работу нигде не берут, с судимостью, да без прописки. Сначала занимал денег у знакомых, кто сколько даст, потом решил искать работу по найму, жить на что-то надо. Решил завербоваться на стройку, чтобы с проживанием и кормежкой. Думал - денег заработаю, а там видно будет. Может жизнь наладится. Подался я на площадь Трёх Вокзалов, куда стекаются все бродяги нашей Столицы. Сюда прибывают работяги со всей страны, из бывших  Союзных республик, поодиночке и целыми бригадами, в надежде найти работу. Дома денег не заработаешь. Москва жиреет, строится, а значит ей нужны рабочие руки.
Я походил, потолкался в толпе, и вскоре ко мне подошёл какой-то мужик. Он поздоровался и спросил:
- Работу ищешь?
- Ну, типа того, - ответил я.
- Что умеешь делать?
- Да, всего понемногу.
- Ты, я смотрю, мужик крепкий, сгодишься. Есть для тебя работа. Нужны люди на строительство загородного коттеджа. Проживание на объекте, кормят три раза в день. Зарплата хорошая. Воскресенье выходной. Не будешь сачковать, много денег заработаешь. Устраивает?
-  Где стройка? Далеко?
- Нет. Здесь рядом, в Подмосковье. 
- Мне подходит, - согласился я, на его предложение.
- Тогда иди за мной, - сказал он. - Там, за углом, автобус стоит, ждёт.
Завернув за угол, мы с ним подошли к Газели, уже набитой людьми.
- Давайте, потеснитесь там, - скомандовал он, открывая дверь. - Я ещё человека привёл.
- Садись, сейчас поедем, - обратился он уже ко мне.
Я с трудом протиснулся вовнутрь. Сам мужик сел рядом с водителем.
- Трогай потихоньку, - произнёс он ему, и мы поехали.
На выезде из города машина остановилась. Наш наниматель вышел, купил сигарет, потом сел обратно и сказал нам, что по дороге нас покормят. Мы покатили дальше. За окном пролетали Подмосковные пейзажи. Всё вроде бы складывалось удачно, но на душе было как-то неспокойно. Мужик нанимавший нас на работу назвался Иванычем. Уж больно рожа, у этого Иваныча не внушала мне доверия. Начали знакомиться. Напротив меня сидел парень, в приподнятом настроении, назвавшийся  Саньком. Были ещё  здоровенный Степан, два друга хохла, сидящие рядом, Митяй и Витёк. Остальных я не буду перечислять. Через пару часов остановились у придорожного кафе. Иваныч заказал нам всем по шашлыку и салату. Потом поставил на стол пару бутылок водки, со словами :
- Пейте, ешьте мужики, набирайтесь сил, вам они пригодятся, и как-то странно при этом ухмыльнулся.
- Жизнь налаживается! - весело произнёс Санёк и жадно накинулся на еду.
- Ты чем занимался? Кем будешь по специальности? - спросил его Витёк.
- Кур в деревне воровал, - пошутил Саня. - Потом в Москву подался. Тут больше перспектив. Дома кроме кур ловить нечего. Работы нет. Все еле сводят концы с концами. Здесь денег подниму, и на собственной иномарке назад в деревню приеду. Кум королю.
Потрапезничав мы поехали дальше. Где-то, через час, свернули на просёлок. Долго пилили по бездорожью. Уже начало темнеть, когда подъехали к какой-то охраняемой территории. Ворота открыли мужики с ружьями.
- Что-то мне это не нравится, - сказал я взволнованно. - Это, что за стройка такая?
- Спокойно, - произнес Иваныч. - Не волнуйтесь. Скоро всё узнаете.
Мы заехали, во внутрь. Машина остановилась.
- Вылезайте работнички, - радостно сообщил он нам. 
Нас встречала группа вооружённых людей, похожих на цыган, во главе с каким-то ушлым бородатым типом. Ясно было, что он у них главный.
- Я вас приветствую ушлёпки в своём таборе, - начал Бородач.
- Это больше на зону похоже, а не на табор, - сказал я. - Попали мы мужики!
- Зовут меня Баро Явор, - продолжил он, не обратив внимания на мою реплику.
- Я  цыганский барон. Царь и Бог здесь. Будете на меня работать и делать всё, что я прикажу. Кто не согласен пойдут на корм свиньям, и никто вас никогда не найдёт. Вопросы?
- Деньги платить будут? - спросил кто то.
- Зачем вам деньги?  Деньги теперь уже вам не нужны, - ответил барон и рассмеялся.
Мы огляделись ещё не веря в случившееся . Неподалеку стояли бараки с клеенками вместо стекол.  Обнесенная бетонным забором с колючей проволокой территория вместе с постройками напоминала брошенную воинскую часть. Всюду копошились бабы в цветастых юбках и чумазые дети. В стороне был виден двухэтажный особняк, где наверное проживал главный цыган.
- Вы не имеете права! - закричал Санёк и сдуру ломанулся бежать, сам не понимая куда. Раздался выстрел. Он упал с простреленной ногой. К нему подошли двое, подняли и куда-то потащили.
- Вы, надеюсь всё поняли? - обратиться к нам барон. - Бежать отсюда бесполезно. Даже если вы выберетесь на волю, вас примут местные менты, и приволокут обратно. Всё завязано. Так, что даже не пытайтесь. В первый раз вас высекут, потом убьют. Ясно?
Сказать что мы были поражены от всего увиденного и услышанного, это ничего не сказать. Мы были просто в шоке. Называется денег заработали!
- Что стоите как бараны? Идите, заселяетесь! - крикнул нам Баро Явор и мы в сопровождении охраны, обреченно разбрелись по баракам. Так началась наша новая жизнь, если её можно назвать жизнью. У нас отобрали паспорта и телефоны, выдали грязные матрасы и старые одеяла с подушками. Белья нам не предусматривалось. В бараке стоял жуткий холод. Кое-как утолкались. Спали плохо. Каждому в голову лезли жуткие мысли. Страх  выедал мозг. В шесть утра нас подняли. После скудного завтрака, состоявшего из бич-пакета  и хлеба, посадили в грузовик и повезли на работу. Кто-то попал на свинарник, кому-то досталась лесопилка. Остальных отвезли работать на конопляное и маковое поле, с цехами по переработке сырья и нарколабораториями. Это были основные источники дохода клана. Везде к нам были приставлены вооруженные цыгане. Жизнь стала другой, и ромалы переменились. Раньше они пели песни в кабаках под гитару и лихо отплясывали, гадали на улицах приставая к прохожим, воровали коней и кочевали в кибитках по всей стране. Сейчас цыгане торгуют наркотой и вместо коней угоняют крутые иномарки. Мы недолюбливаем их и есть на то свои основания. Никто не считает себя расистом пока речь не заходит о цыганах. Они живут по своим законам, пренебрегая моральными нормами, установленными в цивилизованном мире. Цыгане делят  всех людей на  Рома и Гажи, цыган и не цыган. Между собой они соблюдают строгие законы, и не дай Бог цыгану обокрасть или обмануть своего собрата, наказание будет очень жестоким. В отношении же остальных представителей рода человеческого, допускается полный беспредел, и его нам пришлось испытать на себе.

Санёк уже третий день находился запертым в грязном сарае. Нога распухла и сильно болела. Рана загноилась - судя по всему пошло заражение. Никто не пришёл, чтобы обработать рану и перевязать. Всем было наплевать. Раз в день ему приносили какие-то объедки и воды, ровно столько, чтобы он не сдох, от голода и жажды. Саня тупо смотрел перед собой лёжа на куче соломы и думал :
- Вот и всё. Кончилась моя короткая и беспутная жизнь. Да! Не повезло.
Дверь открылась, и в сарай зашёл какой-то пожилой цыган.
- Здорово бедолага, - произнёс он. - Жив ещё? Дай ногу посмотрю.
- На врача ты, что-то не похож, - с недоверием сказал Санёк.
- Коновал я. Лошадиный доктор, -  ощерился цыган. Да ты не бойся. Что люди, что кони, все божьи твари.
Санёк показал ему свою ногу. Коновал осмотрел рану, пощёлкал языком, и сделал заключение :
- Будем ногу пилить, пока не началась Гангрена.
- Да, вы что? Пожалуйста , не надо! - взмолился Саня. - Отвезите меня в больницу. Я вас умоляю.
- Не скули. Будь мужиком, - ответил цыган на его мольбу. - Какая больница? Зачем нам лишние вопросы?  Ты тут никто. Загнешься, закопают тебя под забором, и все дела. Ты хочешь сдохнуть? А, так безногий, зато живой. Отвезут обратно в Москву, после того как оклемаешься, и будешь побираться вместе с таким же калеками, под нашим присмотром. Считай, тебе повезло. Будет там у тебя, хоть какой-то шанс выжить. А, отсюда одна дорога - на тот свет.
Он вышел и вернулся через какое-то время вместе с двумя молодыми цыганами. Саня плакал. Коновал вытащил из чемодчика свёрток с медицинскими инструментами.
- Сейчас будем из тебя  делать героя - инвалида чеченской войны, - сказал он.
- Может ему ещё и руку отрезать заодно? - спросил у него один из молодых.
- И, ноги хватит, не пугай пацана. Он и так в штаны наложил со страха, - ответил тот, доставая из-за пазухи бутылку вонючего спирта, и протягивая её Саньку, со словами :
- На, пей. Это вместо наркоза. Меньше будешь боль чувствовать.
Санёк давясь выпил, и закашлялся. Глаза его вскоре помутнели.
- Ну, что? Давай, - произнес коновал , -  держите его крепче.
Он наложил жгут и принялся пилить ногу. Саня завыл, начал сопротивляться, потом потерял сознание.
- Как бы не сдох , - посочувствовал один из молодых цыган.
Другой, с презрением сказал:
- Одним больше, одним меньше. Ещё привезут.
Санёк не сдох . Молодой организм взял своё. Вскоре его отвезли в Москву. Больше его никто не видел.

Хохлы Митяй и Витёк решили делать ноги. Их совсем не устраивало положение вещей. Дома остались семьи, ждущие кормильцев обратно с деньгами, а они тут задарма вкалывают, питаясь чёрт-те  чем - не сала, не борща с галушками. Застряли в каком-то, вонючем таборе, больше похожем на колонию строгого режима, все заключённые в которой мотают пожизненный срок.  Освободится досрочно можно, только на тот свет.
- Надо устроить побег, - решили они.
Убежать с территории не было ни малейшей возможности - везде толпы вооруженных цыган, забор с колючкой, натасканные собаки, которые в любой момент могут быть спущены. Рвать когти надо было с места работы, а работали неразлучные друзья на лесопилке. Поломав голову, придумали они план как убежать, и незамедлительно привели его в действие. Подождав, когда на лесопилку заедет грузовик, под погрузку, хохлы подожгли кучу с древесными отходами. Увидев дым и пламя, все кинулись тушить огонь. Воспользовавшись паникой, Митяй с Витьком, улучшив момент, незаметно сели в грузовик и подорвались, протаранив ворота. Цыгане сразу подняли шухер, и по телефону, предупредили своих прикормленных ментов. Вскоре все дороги были перекрыты. Хохлы были не дураки, бросили машину на полдороги и ломанулись в лес. Они бежали наудачу, куда кривая выведет, но удача  от них отвернулась. Выскочив на поляну, беглецы нос к носу столкнулись с цыганятами собирающими ягоды. С криками те, что было духу, побежали в табор, чтобы предупредить своих. Вскоре цыгане с собаками уже шли по следу. Митяй с Витьком услышав лай с ужасом почувствовали, как смерть дышит им в затылок. Они побежали быстрее, но это было бесполезно. Митяя собаки настигли первого, сбили его с ног, и одна из них, здоровенный ротвейлер, вцепилась в его горло. Он хрипел и пытался вырваться, но у него не было ни единого шанса. Силы оставили его. Витьку повезло больше. От него собак успели оттащить, хотя ему тоже сильно досталось. Он сидел на траве, вытирал руками кровь и трясся как в лихорадке.  Цыгане окружили его кольцом. Собаки рвались с поводков, опьянев от запаха и вкуса крови.
- Фу! Сидеть! - скомандовал один из них, и они присмирели.
- Ну, что, суки, добегались? - спросил он со злостью. - Куда вы денетесь? Вам отсюда не выбраться. Ну, что расселся? Поднимайся, бери своего земляка и тащи на себе в табор. Негоже бросать его здесь.
Витёк взвалил труп Митяя на спину и поволок по тропинке, хотя сам еле стоял на ногах. Дорога назад показалась всему вечностью. Цыгане шли сзади и посмеивались. Вот, наконец-то, показался табор. Все кто там были, высыпали навстречу. Вышел и барон.
- Не тащите его сюда, - произнес он сердито. - Закопайте его там, за забором.
- Этого пока заприте в сарае, - барон указал на Витька. - Вечером, когда соберутся все, будем его прилюдно сечь, чтобы другим неповадно было.
С этими словами он развернулся и ушёл. После ужина рабы и цыгане собрались на площадке, возле дома барона. Баро Явор вышел на балкон.  Витька привязали к столбу, который был вкопан тут же. Видно экзекуция проводилось не первый раз. Пожилой бородатый цыган с ухмылкой взял в руки кнут.
- Смотри не забей его до смерти, - крикнул ему барон с балкона. - Пускай ещё на нас поработает.
- Постараюсь, - ответил цыган и лихо закрутил кнутом.
За время пребывания в таборе я успел заметить, что почти все цыгане кнутом владеют виртуозно, кроме женщин, разумеется, да и то не факт. Такая вот национальная традиция, почти искусство. Можно долго мучить жертву, можно одним махом сломать позвоночник. Удары сыпались на бедного хохла один за другим. Витёк сначала громко кричал от боли, потом обмяк и тупо мычал. Кожа висела на нём клочьями. Спина превращалась в кровавое месиво. Последнее о чём он подумал, прежде, чем испустить дух, это была его семья. Сердце Витька не выдержало, и он отправился на встречу с Митяем.
- Извини Баро. Кто же знал, что он окажется таким хлюпиком, - крикнул цыган барону и пожал плечами.
- Ладно. Не бери в голову, - ответил он ему на это, и распорядился :
-  Закопайте его рядом с его другом. Пускай лежат вместе.
Потом развернулся и ушёл с балкона. Люди тоже стали разбредаться по своим норам. Этой ночью в бараках не спали, не смотря на усталость. Каждый думал о своей участи. Страх и безысходность парализовали волю людей. Если раньше ещё была какая-то надежда выбраться из этого Ада, то сейчас она умерла вместе с хохлами.

Табор жил своей жизнью. Днём бабы, не уехавшие в город на промысел, прямо во дворе, на кострах, готовили еду. Мужики, свободные от охраны, слонялись без дела по территории, а цыганята путались у них под ногами. Цыгане не заморачиваются воспитанием детей. Им позволяется всё, кроме неповиновения старшим. Вот такая вот педагогика. Баро Явор подарил своему любимому внуку Пешику пневматическое ружьё, стреляющее металлическими шариками. Сначала Пешик стрелял по бутылкам, но это  быстро ему надоело, захотелось чего-то поинтересней. Вечером привезли с работы нашего брата. Все разошлись  по своим местам. Здоровяк Степан присел на ступеньках барака, чтобы передохнуть. Сегодня выдался тяжёлый день, как впрочем и всегда. Вдруг, что-то вонзилось в его щеку, и он взревел от боли и неожиданности. Неподалёку стоял баронов внук и смеялся, держа в руках винтовку. Степан всё понял.
- Отвяжись от меня чёртово отродье, - закричал он на него. - Чтоб ты сдох поганый ублюдок.
Борзый цыганёнок не унимался. Ему давно не было так весело. Он продолжал свой обстрел. Степан не вытерпел и погнался за ним. Путь ему преградили два цыгана. Они, наверное, не подумали. На полном ходу Степа врезался в них. Цыгане отлетели в сторону как кегли и заверещали, будто их режут. Один из них поднялся, поднял ружьё и выстрелил в воздух.
- Стой Гажи, а то пристрелю! - крикнул он Степану.
Тот остановился.
- Ты что, скотина, надумал внука барона обижать?
- Погляди, что он вытворяет! - пожаловался Степан. Я же не железный!
- Ему все можно, а ты терпи, - заявил цыган.
На выстрел сбежался народ. Как всегда, откуда то вылез Баро Явор.
- Ты, что себе позволяешь? - возмутился он. - Волоките его на площадь, будем здоровяка учить. Думаешь, если такой большой, то со всеми справишься. Что ты стоишь Гажи против цыганского ножа?
- Вот ты будешь с ним драться, - он указал на одного из цыган. - Устроим себе развлечение.
Под дулом ружья,  Степана повели к дому барона, на уже известную площадку. В ножевом бое  цыганам нет равных . За века, из поколения в поколение, Ромы передают коварные секреты обращения с этим холодным оружием. Когда пришли на место поединка Степану дали нож, у цыгана был свой. Толпа галдела, предвкушая весёлое зрелище. Наши молча стояли в сторонке, понимая, что из этого не выйдет ничего хорошего. Цыган с улыбочкой пошёл на Степу.
- Смотри, не убей и не покалечь его, - сказал барон, - такой бугай в хозяйстве всегда пригодится. А то в прошлый раз с поркой перестарались.
- Ладно. Я его только немного поучу, - ответил цыган и сделал выпад.
Степан успел увернуться и нанес ответный удар, который тоже не достиг цели. Соперник был худой и верткий. На кулаках, наш богатырь, легко бы пришиб его, но на ножах у цыгана было явное преимущество. Он изворачивался как уж, то нападая, то отскакивая, делал обманные движения, нанося порезы, не смертельные, но очень болезненные. Стёпа ощущал себя неповоротливой тушей, перед заправским мясником. От нарастающей боли, он приходил в ярость крича :
- Как вы меня уже достали цыганские морды! Ненавижу!
Когда в очередной раз, противник полоснул ножом по телу Степана, он успел схватить его за руку и притянуть к себе.
- Попался гад! - прорычал Степа своему мучителю, отобрал у него нож, повалил на землю, сел верхом на него, и стал наносить ему удары своими кулачищами, один за другим, по гнусной цыганской морде. Тот пытался закрыться руками, понимая, что ему приходит конец, но это было бесполезно. Толпа бесновалась, но в замешательстве никто даже и не пытался прийти на помощь своему собрату, а только все стояли и кричали, что-то на своем языке. Ещё их сковал страх при виде разъярённого великана. А Степан всё бил, бил, и никак не мог остановиться. У него на душе накопилось много обиды злости, и эта злость требовала выхода. Он уже не мог себя контролировать. Лицо цыгана превращалось в кровавое месиво.  Стёпа забил бы его до смерти, но тут прозвучал выстрел.  Барон держал в руках ружьё. Степан завалился на спину. Пуля пробила ему позвоночник и закончила его страдания. Он лежал, уставившись глазами в небо, и мне даже показалось, что он улыбался.
- Вот и всё! Ещё один отмучился, - с грустью подумал я. - Кто следующий? Если так и дальше пойдёт, за забором будет целое кладбище. 
- Расходитесь. Представление закончилось, - приказал толпе барон.
Еле живого цыгана подхватили на руки и куда-то поволокли. Степана положили на что-то, вроде носилок, и еле-еле, вчетвером потащили за территорию, прихватив с собой лопаты. Раздавленные тем, что нам пришлось увидеть и пережить мы заползли в барак.  Зайдя туда все разбрелись по своим нарам, а я уселся за грубо сколоченный стол стоящий в углу. Ненависть переполняла меня. Стукнув кулаком по столу , я громко сказал :
- Совсем страх потеряли уроды ! До каких пор мы будем это терпеть?
- А, кого им бояться? - сказал кто-то. - Для них закон не писан. Творят, что хотят. Мы для них не люди, а дармовая, рабочая сила.
- Поймите, в конечном итоге, они всех нас здесь угробят, - продолжал я распрягаться. - Надо, что-то делать, а не  ждать своей участи, как скот, которого ведут на бойню.
- Что мы можем? За ними сила, - раздался ещё чей-то голос. - Раз ты такой умный, придумай что-нибудь.
- Подкараулим кого-нибудь из них, отнимем оружие, дальше - больше, и перестреляем их всех к чёртовой матери, - предложил я.
- А, если, что-то пойдёт не так? Если они успеют вызвать подмогу? У них менты в доле. Нас всех за такое убьют.
- Нас всё равно, рано или поздно, всех здесь убьют, или мы сами сдохнем. Так хоть попытаемся спастись.
- Не надо нарываться. Кто-нибудь, когда-нибудь, нас обязательно отсюда вытащит, надо только подождать, - произнес кто-то безразличным голосом.
- Жди. К этому времени ты успеешь десять раз загнуться.
- Я уже привык к этой мысли. Я уже умер. Все мы здесь уже мертвы.
Услышав это, я стал с грустью размышлять :
- Кто-то сказал : "Что нас не убивает, делает нас сильней". Может быть и так, если один раз. Но если это, что-то, пытается нас убить снова и снова, то сильней мы от этого не становимся, и если выживаем, что случается крайне редко, от таких ударов судьбы, мы смиряемся со своей участью, и нам становится всё равно, что будет с нами дальше.  Вот и сейчас я ощутил, всем своим нутром, апатию, равнодушие, неверие в возможность, что-либо изменить, и страх этих людей. Их сломали.
- Как же вас расшевелить? - думал я. - Что ещё такого должно случиться, чтобы вы проснулись?  Сколько человек еще нужно убить? Вам, что к врачу зубному сходить, что царя  свергнуть. Пока за ручку не отведешь, сами не пошевелитесь. Будете думать :
- Авось, всё наладится, всё само - собой пройдёт, всё изменится.  Вот и выходит, что кому-то надо стать Вождём. Только мне, больше некому.
- Надо как-то сообщить на волю о нашем положении, - предложил кто-то.
- Деду Морозу письмо напиши, - сострил я. - Он обязательно кого-нибудь  пришлёт на помощь. Супермена или Человека-паука. Только я не верю в эту затею. Как письмо отсюда отправить? Голубиной почтой, или бутылку в океан кинуть? Не голубей, ни океана здесь нет, а позвонить отсюда нельзя, телефоны у нас отобрали. Вот и выходит, что помощи ждать не от куда. Как говорится :  Помоги себе сам .
Мне никто не ответил. Все молчали. Я работал на конопляном поле. Цыгане строго следили за тем, чтобы никто не смог нарвать конопли и пронести её в табор. Они тщательно обыскивали всех, кто там трудился. По моему, цыгане боялись, что рабы обкурятся, потеряют страх и устроят бучу. Мне всё равно, не смотря на их бдительность, проявив изобретательность, удалось, понемногу, наносить её довольно порядочно, на всякий случай. Я решил, что этот случай наступил, и угостил травкой своих друзей по несчастью, надеясь, что это придаст им смелости. Употребление сего зелья дало обратный эффект. Все обкурились, присели на измену, и со страха забились под шконки. Так, что, Революции не получилось.

Как-то, по весне, в таборе появилась светловолосая девушка, лет двадцати. Звали её Настя. Она резко выделялась на фоне смуглых цыганских женщин, как голубка в стае ворон. Её, как и нас привезли с одного из Московских вокзалов, заманив сюда обманным путём. Как я потом узнал, на вокзале Настя оказалась в силу стечения обстоятельств. Как всегда бывает у таких доверчивых растерях, там у неё украли и вещи, и деньги вместе с документами. Наивная,  девочка, приехавшая в Москву откуда-то из провинции покорять столицу, растерялась, оказавшись в беде.  Вот и стала она для цыган легкой добычей. Потом Настя плакала и просила её отпустить, зная, что  родители, наверняка, будут её искать, переживать и не находить себе места, но слёзы тут никого не волновали. Потом, в конце концов, она смирилась со своей участью. Настя занималась тем, что помогала по хозяйству, выполняя всю черную работу. Жила она в доме барона, где-то в чулане. Когда я случайно с ней сталкивался у меня теплело на душе.
- Лучик света в этой черноте, - думал я глядя на неё.
Её как и нас не считали за человека. Цыганята постоянно дразнили, взрослые бранились и были вечно чем-то недовольны. Но это понятно - Настя была здесь чужой. Она постепенно привыкла к своему положению. Человек привыкает ко всему. Как-то раз, после работы, я присел отдохнуть на лавочку возле барака. Мимо шла Настя, неся кучу немыслимых коробок на выброс, из дома барона к мусорным бакам. Навстречу ей шла пара цыган. Один из них решил тупо подшутить над девушкой, и когда она поравнялась с ними, подставил ей ногу. Настя растянулась на земле, больно ударившись коленом. Коробки разлетелись по всем сторонам. Цыган ржал как жеребец - ему было жутко весело. Я помог ей подняться и отнести коробки на мусорку. Так мы с ней познакомились и подружились. Иногда у нас получалось встретиться во дворе и перекинуться парой слов. Какая-никакая отдушина.
- Как же тебя так угораздило? - однажды спросил я её.
- Доверчивая я, - ответила Настя.
- Нашла, кому доверять.
- А, вы?
- Я не думал, что нас к цыганам везут. Знал бы, не за что не повёлся.
Настя задумалась, потом произнесла со вздохом :
- Я просто тогда находилась в отчаянии, и поэтому была рада любой помощи. Когда поняла, с кем имею дело, было уже поздно.
- Ну, и как тебе здесь живется? Сильно достают?
- Сил нет. Относятся ко мне как к прислуге, хотя так оно и есть. Вообще они странные какие-то. С одной стороны хитрые как лисы, обманут любого, палец в рот не клади. С другой, бестолковые, элементарных вещей не понимают. Может потому, что в школе никогда не учились.  Дети у них вообще без тормозов.
- Это называется одним словом : "тупорылые", - пояснил я, засмеялся и добавил :
- Они сорняки. Полоть их только некому. Ты не раскисай, будет и на нашей улице праздник.
Настя улыбнулась и пошла в дом. Её там, наверное, уже потеряли. Вот так мы с ней и беседовали. Кроме меня поговорить ей было не с кем. О своей жизни до того как она оказалась здесь Настя почему-то говорить не хотела. Видно на то были свои причины.  Я не лез к ней в душу. Захочет сама всё расскажет.  И правда, потом, как-то, она всё-таки разоткровенничалась и поведала мне свою историю про несчастную, первую любовь. 
Он был её одноклассником, круглым отличником, настоящим красавчиком, высоким блондином, спортивного телосложения, из небедной семьи. Все девчонки бегали за ним. Настя тоже  была к нему неравнодушна, но из-за скромности не решалась подойти и заговорить, лишь только поглядывала в его сторону и вздыхала, сгорая от любви. Ещё он пел и играл в школьном ансамбле.  Настя вместе с другими поклонницами, а иногда одна, тайком пробиралась на репетиции, забивалась в самый конец актового зала, и оттуда с замиранием сердца, слушала как он исполняет свои песни. В общем, совсем пропала девочка. На выпускном, она всё-таки решилась, наконец пригласить любимого на "белый танец", уведя его из-под носа у первой красавицы в классе. Та была готова разорвать её на куски, когда он предпочёл Настю ей. Они танцевали,  прижавшись друг к другу. Настя была на седьмом небе от счастья.
- Тебе нравится Катя? - спросила она.
Катей звали ту красавицу.
- Нравится, - ответил объект её обожания. - Как может не нравится такая красивая кукла. Только эта красота не греет. Кукла она есть кукла - бездушное создание. С ней даже поговорить не о чем. Дура -дурой, и стерва к тому же. Таких как она много. Мне кажется ты другая.
От этих слов Настя растаяла. Потом они долго гуляли по ночному городу, держась за руки, и допровожались до его дома. Он предложил ей зайти к нему попить чайку. Она охотно согласилась, догадываясь о последствиях. Предки его отсутствовали, и вся квартира была в их распоряжении. В эту ночь девушка лишилась невинности. Так и закрутилось, завертелось.  Он дарил ей цветы, французскую косметику и модные шмотки. Настя, как порядочная, в начале, отказывалась принимать такие дорогие подарки, но он попросил её не выпендриваться и взять, ведь его девушка должна ему соответствовать. Она дарила свою любовь. Кроме любви ей дарить  было нечего. Настя любила всей душой, строя планы на будущее, но всё пошло не так. Родители его были против этих отношений потому, что она была не из их круга. Они долго капали сыну на мозги, и в конечном итоге женили его на дочери одного очень влиятельного, по местным масштабам, чиновника, которая была далеко не красавица, и к тому же имела скверный характер. Не в этом дело.  Дело в том, что эта женитьба открывала перед молодым человеком большие перспективы, а он был не дурак . А, любовь? Что, любовь?  Её на хлеб не намажешь. Он резко прервал все отношения с Настей, чтобы его новоиспеченный тесть, не дай Бог, ни о чём, не узнал. Бедная девушка сильно страдала от такой подлости и хотела с горя повеситься. Потом передумала и напилась до беспамятства, осознав, что не один на свете мужик того не стоит. Утром, мучаясь с похмелья, Настя решила начать новую жизнь с чистого листа, бросить всё, уехать в столицу, охмурить там какого-нибудь богатенького москвича, выскочить за него, и появиться здесь спустя некоторое время этакой королевой, чтобы пожалел гад, так подло с ней поступивший, о своём выборе. С Москвой юной, наивной мечтательнице,  не повезло. Не успела она приехать, как попала в когти, к хищной цыганче.

Жизнь в неволе проходила тяжело и однообразно.
- Надо добавить драйва, - решил я.
Настю иногда отпускали в лес, за ягодами для барона. Любил козёл побаловать себя земляникой. То, что она убежит, он не боялся, девушка знала, что бывает за побег.  Я попросил её набрать для меня мухоморов, она даже не стала спрашивать, зачем и согласилась. Настю на воротах не проверяли. Что может девка из леса в корзине пронести? Если увидят мухоморы, то можно наплести, мол :
- Растирку от ревматизма делать. Кости ломит к непогоде у старого Баро. Набрала она мне целый пакет, благо был сезон. Как я уже говорил раньше, готовили еду цыгане на костре, прямо во дворе, себе отдельно, нам отдельно, чего попроще. Грибочки я втихаря высушил за бараком, затем истолок, в свободное от работы время, и в один прекрасный вечер, подсыпал незаметно им в котёл своего чудесного порошка.  Где-то , через полчаса после ужина, началось. У всех, кто поел супчика, сдобренного моей приправой сорвало крышу. Наловившись глюков, цыгане бегали по территории табора, орали что-то невнятное и палили  из ружей. За ними визжа и причитая, носились их бабы, пытаясь как-то унять взбесившихся мужей. Женщины в отличии от мужчин были нормальные, потому что, что цыганки едят после мужиков, то что останется. Было весело. Кто-то стоял на карачках и блевал, кто-то бился в истерике, кто-то дрался между собой. Работники закрылись в бараках, от греха подальше и не высовывались. Им было непонятно и страшно.  Барон наблюдал с ужасом за всем этим цирком с балкона. Он тоже не понимал, что происходит. Было ясно одно, - все, кроме него в таборе сошли с ума.
- Конец света, что ли наступил, - думал он с испугом.
Со стороны и правда , это было похоже на светопреставление. Я тоже смотрел на всё это из-за угла своего барака, но мне в отличие от барона было весело, и даже стало как-то легче жить, поглумившись над этими выродками. Где-то через пару часов всех потихонечку начало отпускать. Как ни странно никого не убили. А, жаль. Что это было, никто не понял, но все решили, что виновного надо найти.  Кто-то ведь всё это устроил.  Додуматься до причин произошедшего цыгане не могли, по причине своей поголовной неграмотности, но чутье им подсказывало, что виноваты чужаки. Кто же ещё? Утром барон нас построил перед своим домом.
-  Ответьте мне, что это вчера было, и кто в этом виноват? - задал он вопрос.
Все молчали.
- Я думаю , этот дурдом устроил один из вас, больше некому. Или вы все в теме. Короче, вы не получите еды, пока кто-нибудь не сознается. Теперь живо на работу. Нечего бездельничать, - приказал нам Баро Явор, развернулся и пошёл к дому.
- Во как! Ну, старый черт! Придётся сознаваться. Другие то в чём виноваты? - принял я решение, понимая, что цыгане мне этого не простят. С другой стороны, если не признаюсь, все с голодухи загнемся. Так и так пропадать.
- Барон погоди. Накорми людей. Им ещё целый день вкалывать. Это моих рук дело. Сознаюсь, - крикнул я ему вдогонку.
Он обернулся.
- И как же ты всё это устроил? - спросил он.
- Порчу на вас навёл, - ответил я не придумав ничего лучшего.
- Что-то не похож ты на колдуна, - засомневался он в моих словах. - Не хочешь, не говори. Всё равно сознаешься, отведав кнута.
- Заприте его в сарае!  Пускай посидит там, пока я не решу что с ним делать, - приказал он своим помощникам, неотступно следующим за ним.
Меня схватили и повели к сараю.
- Ну, вот и всё. Хоть повеселился напоследок. Оно того стоило, - подумал я с грустью.

Я решил не сидеть сложа руки, а рыть подкоп. Пусть будет хоть какой-то шанс на спасение. Пошарив по сараю, я нашёл в углу какую-то ржавую железяку и принялся за дело. Барону было не до меня. Он принимал у себя в доме важных гостей, с которыми имел дело. Тут был зам главы администрации района, начальник РУВД, и авторитет Жжёный. Они приехали выпить, пожрать на халяву, и разумеется , получить с барона, что причитается за "крышу". Он накрыл им поляну на высшем уровне, не поскупился для нужных ему людей. Нажравшись, и напившись, они решили пойти попариться в баню, которую барон держал для гостей, так как цыгане не особые любители парной, чтобы там продолжить.  Вскоре этим мразям всё наскучило и их потянуло на девочек. Вызывать проституток из города была долгая история, а их приспичило прямо сейчас. Что делать? Не цыганок же  оприходовать? Барон не придумал ничего лучшего, как отправить к ним Настю. Он послал за ней. Вскоре её привели. 
- Слушай сюда девочка, - сказал барон приказным тоном. - Сейчас пойдешь к моим гостям в сауну и сделаешь все, что они захотят. Ты понимаешь, о чем я? Не маленькая. Я хочу, чтобы они остались довольны. Это нужные мне люди. От тебя не убудет. Все поняла?
- Прошу вас, не надо! - заплакала Настя. - Я не хочу!
- Никто не спрашивает твоего согласия, - стоял на своём Баро. - Я тебе приказываю. Не пойдёшь сама, отведут силой.
- Я не пойду!
- Куда денешься?
Её схватили двое здоровенных цыган, и поволокли в сауну. Настя сопротивлялась. Но, что толку? В сауне пьяные уроды, хозяева жизни, легко справились с хрупкой девушкой и вдоволь поизмывались над ней.  Они привыкли брать от жизни всё, и давно в их поганых душенках, не осталось ничего святого. Когда всё закончилось, изнасилованная девушка, ничего не замечая вокруг, еле добралась до своей каморки и легла на кушетку. Так она и лежала, уставившись глазами в потолок, отказываясь пить и есть.  Ей не хотелось жить, после всего случившегося.  Цыганки докапывались до неё, но Настя не обращала на них никакого внимания. Они пожаловались барону и он пришёл.
- Ты, что разлеглась тут? - спросил Баро. - Вставай! Иди, работай. Живо я сказал!
- Чтоб ты сдох, старый козёл, а вместе с тобой и всё твоё поганое племя! - грубо ответила ему Настя.
- Ах ты тварь! - взорвался Баро Явор. - Высечь её и бросить к другу под замок, - приказал он своим телохранителям.
Настю избитую, без сознания, всю в крови, швырнули ко мне в сарай. Я осторожно переложил её на солому и влил ей в рот воды. Она застонала, видно очнулась, но глаз не открыла. У меня от жалости разрывалось сердце.
- Что же вы творите изверги? - бормотал я. - Ничего. Потерпи милая. Мы как-нибудь с тобой выберемся отсюда.
Я оставил её лежать, а сам продолжил исступлённо рыть, в глубине души надеясь на спасение. Барон не спешил с расправой, он справлял свадьбу своей младшей дочери, и мне это было на руку. Вдруг я наткнулся на что-то твёрдое. Это была жестяная коробка. Я с замиранием сердца открыл её. В коробке  лежали две гранаты и пистолет с двумя обоймами, завернутый в промасленную бумагу.
- Вот оно наше спасение! - обрадовался я.
- Что же тут раньше находилось? Похоже и правда воинская часть, - забегали мысли в моей голове. - Есть же Бог на свете! А, может это дьявол мне помогает? Впрочем, какая разница? Теперь вы мне за всё заплатите!
Я разобрал и собрал ствол. Протер его тряпочкой оторванной от своих штанов и вставил обойму. Из пластиковой бутылки, в которой мне принесли воду сделал что-то наподобие глушителя, и стал ждать, когда вечером принесут еду. Снаружи доносился шум и музыка. Я посмотрел в щель между досками сарая. Повсюду суетились цыгане. Мне было видно, как съезжались гости со стороны жениха. Хоть и не принято у цыган на свадьбу звать чужаков, были тут и нужные барону люди. Ради выгоды он  готов был поступиться традициями. Если бы мне знать, что эти ублюдки вытворяли с Настей, то я бы задохнулся от злости. Но, и без того, я их всех ненавидел .
- Ничего. Ничего. Я вам устрою веселье! Вы мне за всё ответите! - накручивал я себя.
Настя лежала без движения с закрытыми глазами и тихонько постанывала. Я ещё раз дал ей воды и погладил по голове. На глазах у меня навернулись слёзы. Вечер приближался. Веселье было в самом разгаре. Вдруг раздался звук отпирающегося замка. Скрипнув открылась дверь, и в сарай зашел цыган, держа в одной руке ружьё, а в другой миску с едой.
- Ружьё мне пригодится, - подумал я.
- На. Пожри. У нас сегодня праздник. Тебе тут даже мяса положили, - сказал он и поставил миску на пол.
Я выстрелил. Цыган сдох, даже не успев удивиться. Я забрал у него ружьё, тихонько вышел на улицу и огляделся. Все находились в доме, за исключением охранников и личных водителей, которые топтались возле припаркованных автомобилей в ожидании хозяев.
- Все вы одним миром мазаны. Со всеми я поквитаюсь, - решил я и подошёл к ним, изображая подвыпившего гостя. Они ничего не заподозрили. Мне ничего не стоило расстрелять их всех в упор. Когда всё было кончено, я забрал их оружие и запасные обоймы. Гости веселились на первом этаже.
- Ну сейчас вы у меня попляшите! - произнёс я.
В моей голове начал созревать дьявольский план. Я нашёл в одной машине канистру с бензином, примотал к ней проволокой гранаты, и сильно размахнувшись, закинул её в открытое из-за духоты окно.
- Поджарю нечисть! - сказал я и рассмеялся сумасшедшим смехом.
Жахнуло не по-детски. Во мне проснулся лютый зверь. Ярость переполняла меня. Из дома выскакивали уцелевшие. Я расстреливал их без капли сострадания. Выбежала невеста, в горящей фате визжа от боли. Пришлось пристрелить и её, чтобы не мучилась.  В оконном проёме показалась жирная закопчённая морда, вся в ожогах.  Вслед за ней из окна полезла туша, в ментовском кителе с погонами полковника. Она перевалилась через подоконник и шлёпнулась на землю. На эту мразь, я не стал тратить патроны и пришиб её прикладом ружья. Два молодых цыгана сиганули из другого окна, радуясь спасению. Радость их продолжалось недолго. Я истреблял змеиное логово без жалости и сожаления. Пламя начало охватывать весь дом. С балкона по верёвке спустился барон, вместе со своим внуком Пешиком. Я вспомнил, что из-за него погиб Стёпа, а этого выродка даже не наказали. Баро Явор во время взрыва находился в своём кабинете, на втором этаже, а внук зачем то зашёл к деду. Услышав взрыв и поняв, что запахло жареным, они ломанулись спасаться. Оказавшись на земле барон посмотрел по сторонам. В руках он держал саквояж с казной. Увидев меня, барон переменился в лице. Видно до него дошло, откуда ему прилетело. Он смотрел с лютой ненавистью. Я был тоже рад его видеть.  Недолго думая цыган выхватил пистолет, и стал не целясь палить в мою сторону. Ни одна из пуль не достигла цели. Я выстрелил в ответ, и ранил его в плечо. Он выронил ствол и стал корчиться от боли. На барона было жалко смотреть. В моих глазах он был полностью раздавлен и уничтожен. Я истребил весь его клан, всю эту  воровскую кодлу стер с лица земли, и был этим весьма доволен. В добавок ко всему, теперь барон находился полностью в моей власти. Сам виноват. Надо было сразу раздавить меня как клопа, а не откладывать расправу на потом. Самонадеянный старый дурак, недооценил моих сил, вот и поплатился за это. Барона всего трясло от злости, страха и бессилия. Страха не за себя, он своё пожил. Страха за своего любимого внука, у которого вся жизнь была ещё впереди. Тот озирался по сторонам, вылупив свои бестолковые глаза. Ему было то же страшно, но цыганёнок не подавал вида, ведь дед был рядом, а он знал, что тот не даст его в обиду.  Тем временем барон понимая, что шансов уцелеть мало, лихорадочно стал думать, как меня уболтать, разжалобить,  обмануть, любым способом выпросить пощаду, чтобы спасти свою шкуру и жизнь внука. Это было видно по его хитрой  физиономии. Мне было всё равно, что он там думал. Я жаждал крови. Дом пылал.  Моя душа горела тоже.
- Забирай всё, только внука не трогай. Он должен продолжить наш род, - прокричал мне старый цыган.
- Нет! Вы не должны размножаться! - ответил я и безжалостно пристрелил обоих.
Я подошёл к ним и забрал саквояж с золотом. Всё было кончено. Мой зверь насытился. На меня нахлынула апатия. Сам бы лёг и умер, но надо было идти обратно в сарай, забирать Настю и выбираться отсюда.  Все наши сидели по баракам и не высовывались.
- Ну и хорошо, - думал я. - Мне не нужны свидетели. Пускай менты гадают, что здесь произошло. Отпечатки пальцев с оружия я стёр. Меня никто не видел.
Зайдя в сарай , я сказал :
- Вставай девочка моя. Надо уходить, - и помог Насте подняться.
Придерживая её одной рукой, в другой руке держа саквояж, я с ней потихоньку поплелся к автомобилям.  Она ничего не спрашивала. Ей было всё равно. От всего пережитого, у неё помутился рассудок. Мы сели в ментовской УАЗик и уехали, как будто нас здесь никогда и не было. Документы сгорели в доме барона, а вместе с ними сгорел наш факт пребывания в таборе. В районе нам пришлось бросить машину - слишком приметная, и пересесть на автобус. После этого мы  проехали пол страны. За деньги я восстановил документы. Настя так и не оклемалась. Возвращать её родителям, в таком состоянии, я не хотел - думал вылечу, тогда посмотрим. Таскал её по врачам, всё бесполезно. Вот дали добрые люди твой адрес. Это моя последняя надежда, -  закончил Егор свой рассказ и закурил.
- Ты может меня осуждаешь, но Бог мне судья, и мне перед ним держать ответ, - добавил он с дрожью в голосе. - Думай, обо мне, что хочешь, только ей помоги.
- Да, кто я такой, чтобы тебя винить. Не переживай, придумаю, что ни будь. Пошли спать, уже поздно. Утро вечера мудренее.
Мы разошлись по комнатам. Я лёг, но так и не смог заснуть до утра. В голове у меня вырисовывались жуткие картины из рассказа Егора. Ещё, я думал как помочь Насте.
Утром позавтракав, мы все втроём, прошли ко мне, в так называемый кабинет - комнату приспособленную для приема больных. Настя легла на кушетку и уставилась в потолок, ничего не видящими глазами. Я пощёлкал пальцами у неё перед лицом. Она никак не среагировала. Её тело было здесь, а сознание где-то в другом месте. Девушка не хотела общаться с этим миром.  Такая вот защитная реакция организма на уровне подсознания. Я её понимаю, мир жесток. 
- Что же с тобой делать? - произнес я глядя на Настю задумчиво. - Память твоя тебя гложет, жжёт изнутри. Надо, как-то помочь тебе забыть весь этот ужас, что с тобой произошёл. Есть у меня одно средство. Выпьешь его и умрёшь ненадолго. Через некоторое время ты воскреснешь, и уже ничего не будешь помнить из своего прошлого, как будто бы заново родишься. Амнезия для тебя это возвращение к жизни.
- Ну, что ты согласна? - спросил я у девушки. - Не можешь сказать, хотя бы просто кивни.
Настя ничего не ответила. Она была где-то далеко.
- А, ты согласен? - спросил я уже Егора.
- Давай, хуже не будет, - ответил он. - Сил моих больше нет, на неё такую смотреть.
Я пошарил у себя в шкафу, и достал оттуда пузырёк со снадобьем, по сути ядом. Тут дело в дозировке. Если её превысить, то организм не справится, и пациент может уже никогда не проснуться. Мы конечно сильно рисковали, но выбора у нас не было - это тоже не жизнь. Егор помог мне влить зелье в рот Насте. Она проглотила его и отключилась. Мы замерли в тягостном ожидании.
- Если она не воскреснет, то он меня убьёт. Зачем мне всё это? - полезли мне в голову нехорошие мысли.
Прошло отмеренное время, и я дал ей противоядие. Настя, слава Богу очнулась и открыла глаза. В них уже не было отрешенности. Она посмотрела на нас с непониманием, и стала задавать вопросы :
- Кто вы? Где я?
 - Здравствуй Настенька. Вставай. Пора начинать жизнь заново, - произнёс я ласковым голосом. - Всё плохое уже в прошлом, которого впрочем, у тебя нет. Запомни девочка этот день, - это день твоего рождения.
- Вот твой друг, - добавил я, и указал рукой на Егора, - он тебе всё объяснит и больше никогда, никому, не даст тебя в обиду.
Егор взял Настю за руку, и они ушли о чём-то разговаривая. Я долго смотрел им вслед, стоя на крыльце и думал о превратностях судьбы. На душе у меня было хорошо.

Козёл Артём

Зашёл ко мне, как-то под вечер, молодой человек, приятной внешности, в хорошей физической форме, прилично одетый, на вид совсем не похожий на больного, но какой-то грустный. Он тяжело вздохнул, присел на стул и заявил :
- Прокляли меня. Кажется это по вашей части. Спасите!
- С чего, это вдруг, ты так решил? - спросил я его.
Он молча повернулся ко мне спиной и спустил штаны.
- Это, что хвост? - удивился я.
- Ну, да, хвост. У меня ещё и рожки проклёвываются, - ответил он чуть не плача, - Натурально превращаюсь в козла.
- Из лужи, что ли, попил? Тебя случайно не братец Иванушка зовут? - спросил я со смехом.
Такого ещё мне видеть не доводилось.
- Нет. Меня зовут Артём, - ответил он. - Ничего смешного я тут не вижу. Мне не до веселья.
- А, кто проклял то?
- Ведьмочка одна, рыжая за измену. Это долгая история. Если хотите, расскажу.
- Если долго рассказывать, оставайся у меня ночевать. Вечером всё мне и поведаешь, а то, вон видишь, сколько народу на улице ждёт. Все со своими проблемами, их тоже лечить надо.
- Хорошо. Останусь. Хоть кому-то изолью душу, - согласился он на моё предложение.
Вечером, за ужином, Артём начал рассказывать :
Когда-то мне цыганка нагадала, что полюблю я рыжую, конопатую, косую, с зелёными глазами. Вот такую вот девушку моей мечты мне напророчила. Может потому, что я ей мало денег дал, а может  , настроение у неё было плохое. Я был всегда о себе высокого мнения, и не придал тогда её словам особого значения, посмеялся и забыл, здраво рассудив : И, зачем мне  сдалось такое счастье?
Не буду хвастаться я вроде не урод, и боксом занимался, и руки откуда надо растут. Могу, если понадобится, и в морду обидчику дать, и кран на кухне починить. Не мужик а золото. Опять же, зарабатывал прилично, поэтому от баб у меня всегда отбоя не было. Да всё не то! Попадались мне по жизни или дуры, или  меркантильные стервы. После неоднократных попыток наладить свою личную жизнь, я охладел ко всему женскому полу и целиком углубился в работу. И вот однажды, заходит к нам в отдел новая сотрудница, в точности такая, как когда-то напророчила мне цыганка. Я прямо остолбенел, увидев её. Вот сижу, дурак - дураком, и глаз не могу оторвать от этого чуда природы. Вроде страшилка, а запал я на неё с первого взгляда. Вот, такие вот дела!  Наш дружный коллектив отнёсся к ней равнодушно. Одета она была просто - кофта, джинсы и кроссовки, да ещё и не красавица. Мужчины  не заинтересовались, а женская половина не увидела в ней конкурентку. Я же, время от времени, с интересом бросал на неё взгляды. Звали её Таня. Как-то, после работы, я увязался за ней следом, сам не знаю зачем, просто шёл сзади и ни о чём не думал. Стемнело рано, была осень. Дорога проходила через парк. Чего она туда поперлась, спрашивается? Дорогу, по всей видимости, хотела срезать, на свою голову. Тут путь ей преградили какие-то мужики, схватили и потащили в кусты. Я понял, что они задумали недоброе и поспешил следом за ними. Вышел на поляну, и наблюдаю такую картину - эти уроды повалили Танечку на землю и изголяются. Один держит, остальные, судя по всему, собрались её насиловать. Может даже в извращённой форме. Кто знает, что у них на уме. Бедняжка кричит, пытается вырваться, но всё безрезультатно. Это насильников только возбуждает.
- Я вам не помешаю? - громко спросил я этих мерзавцев. - Это, что ещё за беспредел?
- Мужик, иди мимо, а то огребёшь, - грубо ответили мне.
Я органически не переношу насильников, тем более грубиянов. Этих животных уже не перевоспитать. Их надо кастрировать или давить как клопов. Удар у меня поставленный, рука набитая, как я уже говорил ранее, сказались упорные занятия боксом и не только. Я не стал играть с ними в благородство - не заслужили. Недолго думая, одному я сильным ударом раздробил пол башки, другому сломал позвоночник,  третьему разбил кадык. Они угомонились навечно. Больше им никогда, никого не изнасиловать. Таня с ужасом смотрела на всё происходящее. Она меня узнала.
- Да!.. - произнес я, глядя на дело своих рук.
 - Ты же ведь их не убил? - спросила меня Танюша с надеждой в голосе .
- Нет, они просто находится без сознания, - соврал я. - Полежат, отдохнут немного и оклемаются. Немного переборщил, но добро должно быть с кулаками. Я испугался за тебя и психанул. Забудь это как страшный сон. Валим отсюда, ещё не хватало мне из-за этих козлов срок мотать.
Я помог ей подняться и отряхнуться. Мы подались к выходу из парка.
- Чего тебя сюда понесло? - спросил я.
- Здесь до дома ближе, - ответила она.
- А, ты как здесь оказался?
- Мимо проходил, - засмеялся я, - а тут такое!
- Ты теперь не никого бойся, тебя больше никто, не обидит. Я всегда буду рядом, - добавил я уже серьёзно.
- Почему?
- Ты меня нравишься. Кстати меня Артёмом зовут.
Таня улыбнулась.
- Я знаю. Твои коллеги уже рассказали мне всё и про всех.
- Пойдём в кафе. Посидим, поболтаем, отметим твой второй день рождения.
- Куда я в таком виде?
-  Твоя правда. Давай я тебя тогда просто до дома провожу.
Мы побрели не спеша по пустынной парковой аллее, освещенной тусклыми фонарями. Опавшие листья тихо шуршали под ногами, а мы шли разговаривая. Жила она неподалёку, вместе с бабушкой. Таня рассказала мне, что выросла без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда ей было три годика и бабуся стала для неё единственным родным человеком на всём белом свете. Так мы дошли до её дома и остановились у подъезда.
- Давай постоим, покурим, - предложил я.
Мне так не хотелось с ней расставаться.
- Давай, - согласилась она.
Мы закурили. Нам было хорошо и спокойно.
- Артём, ты мой герой! Спас меня от насильников. Это так романтично! - сказала Таня с восхищением и улыбнулась мне.
- Да, ладно... - я засмущался.
- Ты ещё скажи, что на твоём месте так поступил бы каждый. Нет Артём не каждый. Уж поверь мне. Ты самый настоящий герой! Не надо прибедняться, - произнесла она и ласково посмотрела на меня.
- Молодые люди! - раздался вдруг мерзкий , старушечий голос. - Почему вы курите в неположенном месте? Вы, что не слышали про указ запрещающий курить в общественных местах, возле подъездов особенно. Рядом стояла какая-то бабка и распрягалась, руша нашу идиллию.
- Женщина, идите мимо. Мы стоим и никому не мешаем, - произнес я раздражённо. - Не надо портить нам настроение.
- Вы мне не хамите, - взвилась старушка, - прокурили здесь всё. Бычков накидали. Управы на вас нет. Когда же вы уже все наконец передохнете от своих сигарет? Я вам сейчас ...
Что она нам сейчас мы так и не узнали, потому, что на полуслове бабка вдруг начала кашлять и хрипеть, потом  завалилась на землю, закатила глаза,  пёрнула, хрюкнула и затихла, может быть навсегда.
- Мне пора идти, а то бабуля будет волноваться, - сказала Таня и выкинула бычок. Я заметил в её зелёных, раскосых глазах, какой-то дьявольский огонёк. Может быть, мне это показалось.
Она приблизилась ко мне и поцеловала. После этого Танька улыбнулась, вильнула хвостом и скрылась в подъезде. Я был в каком-то наваждении, стоял и смотрел ей вслед щенячьим глазами. В такие моменты все мужики – дуры. Очнувшись, я подошёл к старухе и пхнул её ногой. Она промычала в ответ, что-то невнятное.
- Жива вроде, - сделал я заключение и спросил её :
- Ну, что поплатилась старая, за свой поганый язык? Значит тысячи машин под окнами выхлопными газами дымят, это ничего, а парой сигарет мы значит, весь воздух отравили. Дышать тебе нечем стало. Ладно, не помирай, сейчас скорую вызову. Если выкарабкаешься, скольким людям успеешь ещё крови попортить в своё удовольствие!
Тем временем Таня довольная наблюдала за мной глядя в окно. Знакомство состоялось. Насильнички подвернулись как нельзя кстати.
- Теперь любимый ты мой. Никуда от меня не денешься! - подумала она, и крикнула бабушке:
- Бабуль!
- Что внученька?
- Иди, погляди, какого я себе жениха отцепила!

После этого случая мы с Таней на работе стали постоянно общаться, ходили вместе обедать в столовку, а после трудового дня, пили кофе в местной кафешке. Потом я её шёл провожать до дома. Это не осталось незамеченным. Женщины с недоумением и завистью поглядывали на Таню.
- У, стерва ! - шипели они ей в след.

Подходит как-то ко мне Валька - одна из сотрудниц. Было у нас с ней, но не сошлись характерами. Она одна из тех женщин, которые точно знают, чего хотят от жизни. Им нужен мужик, который потакал бы во всём, обеспечивал бы, боготворил, прощал всё. Короче - "каблук". А, я человек с характером. Вот и нашла коса на камень.  Так вот, говорит она мне :
- Артём, ты с ума сошёл? Не видишь, что она ведьма!
- Кто ведьма? Ты о чём? - спрашиваю.
- Кто? Кто? Танька твоя, - отвечает.
- С чего ты взяла? Бред какой-то!
Мне стало смешно.
- На, - говорит Валя, достаёт из сумки книгу и протягивает мне.
-  Вот, откопала в библиотеке.
- Что, это?
Я с интересом взял книгу в руки.
- "Молот ведьм". Средневековый трактат, в новом издании. Пособие для охотников на ведьм, - объяснила она. - Вот, почитай, я тут отметила, :  "Рыжая, с зелёными глазами" , - всё в точности про твою Танечку. Её надо сжечь на костре, а ты с ней "шуры-муры" крутишь.
- Мракобесие какое-то. Средневековье. Но, я польщён! Ты так за меня переживаешь, что даже не поленилась ради этого в библиотеку сходить.
- Не обольщайся на свой счёт, просто нам красивым бабам обидно, когда какие-то, замухкрышки, хороших мужиков окучивают. Ничего лезть со свиным рылом, в Калашный ряд. А, ты, смотри сам, моё дело предупредить. Охомутает, и будет верхом на тебе ездить, - сказала Валя, развернулась и пошла, а книгу ставила.
- Не суди по себе! - негромко произнес я ей в след, чтобы она не услышала, взял трактат и положил себе в сумку. Почитаю, как-нибудь, на досуге, всё-таки интересно.
Вечером, после работы, когда мы уселись за столик в кафе. Я протянул книгу Тане.
- Вот, Валька подогнала. Говорит тут про тебя всё написано, - со смехом сказал я. - Пишут, что ты ведьма, летаешь на метле и пьёшь кровь младенцев.
- Это которая длинноногая блондинка?
- Да.
- Ну, с ней всё ясно. Совсем мозгов нет, - возмутилась Таня.
В её глазах я опять увидел нехороший огонёк, как тогда, возле подъезда. Она брезгливо швырнула книгу на стол.
- Ладно тебе, - произнёс я. - интересно же. Это, что-то вроде руководства для инквизиторов. Религиозные фанатики, в своё время, у себя в Европе, всех красивых баб на кострах с дуру  пожгли, весь генофонд под корень извели. Теперь их мужики мучаются. Ты ихних красавиц видела? Я столько не выпью. А, на Вальку не обижайся. Дура, она и есть дура.
Мы ещё поболтали, и как всегда я пошёл её провожать. Всю дорогу Таня шла какая-то задумчивая. Утром, на работе, всех потрясла ужасная новость - Валентина попала под машину, сильно покалечилась, но, слава Богу осталась жива.  Я расстроился, но даже не мог подумать, что это происшествие как то связано с вчерашним разговором.  Вечером, возвратившись с работы, домой, подойдя к дверям своей квартиры, я увидел рыжую  кошку, сидящую на пороге. Она смотрела на меня зелёными глазами, и кого то мне напоминала.
- Ну, что приблуда, жрать хочешь? – спросил я ее. - Ладно, заходи, найдём что-нибудь, чем тебя накормить. Только на большее ты не рассчитывай. Поешь и гуляй себе дальше, сама по себе. Некогда мне с тобой нянчиться.
Я открыл дверь и пропустил её вперёд. В холодильнике нашлись сосиски и молоко. Кошка сначала настороженно изучала мою жилплощадь, потом осмелела, подошла к миске и с аппетитом поела. Поев начала вылизываться. Как я понял, уходить она никуда не собиралась.
- Ладно, поживи пока у меня. Там видно будет, - снисходительно сказал я, посмотрев на неё с умилением.
Я достал из шкафа коврик и постелил на полу. Когда пришла пора спать, лечь на коврике кошка категорически отказалась, припёрлась на кровать, легла мне на грудь  и начала мурлыча царапать её когтями. Кисулю так и распирало от удовольствия.
- Ладно. Чёрт с тобой. Куда от тебя деваться? Так уж и быть, спи со мной рыжая, бесстыжая. Ты мне Таньку напоминаешь, - произнес я, и ласково погладил кошку по голове. 
Она в ответ замурлыкала ещё сильнее. Под эту музыку я вскоре заснул.  Мне снился сон, что мы с Таней купаемся голые ночью при свете луны, в лесном озере. Танька была в моём сне русалкой с рыжими волосами. Она заигрывала со мной, нарезая вокруг меня круги по воде, обдавала меня брызгами, шлёпала по воде хвостом и громко смеялась, каким-то завораживающим смехом. При этом выкрикивала :
- Люблю тебя! Люблю! 
Я пытался схватить её, но она постоянно выскользала из моих рук. Потом все-таки я её поймал, и в этот момент проснулся с каким-то странным чувством. Я не могу его передать. Кошки нигде не было. Впустую обшарив все углы квартиры, и не найдя её я стал собираться на работу. Можно было подумать, что всё это мне померещилось, но на полу стояло блюдце с недопитым молоком, а рядом лежал коврик. Значит кошка всё-таки была. Странно ещё то, что входная дверь оказалась незапертой, а я точно помнил, что запирал её.
- Не может же кошка сама открыть дверь и уйти? Чертовщина какая-то! - подумал я с недоумением. - Может быть я спросонья сам её выпустил, когда ночью вставал в туалет, а потом заспал, - решил я.

Один из насильников, тот которому я зарядил в голову, умудрился выжить. Его башка оказалось на редкость крепкой. Это был полный отморозок с погонялой Клещ, гнида редкостная, хитрый, жестокий и злопамятный. На районе его все боялись и старались не связываться. Ему всё сходило с рук, потому, что у него был "белый билет".  Клещ этим пользовался и беспредельничал по полной. С дурака какой спрос? У него и кореша были ему под стать, такие же отморозки, как и он. Когда  Клещ лежал в больнице к нему наведывался следователь, пытаясь выяснить, кто и за что, так разделался с ним и его приятелями. На расспросы Клещ отвечал, что ничего не знает, и ничего не помнит. Гуляли, мол по парку, никого не трогали, налетел какой-то мужик и их всех отбуцкал, не за что, ни про что. Лица его он не разглядел, - темно было.
Сам Клещ при этом думал:
- Один раз шла через парк, и ещё раз пойдёт, вместе со своим ухажером. Выслежу и расквитаюсь за всё. Возьму ствол и замочу любого, хоть он каратист, хоть боксёр. 
Вот ведь продуманная сволочь! В конце концов, следователь плюнул и оставил его в покое, решив - одним глухарем больше, одним меньше. Клещ, когда выписался из больницы стал каждый вечер просиживать на лавочке в парке, надеясь вычислить своих обидчиков. Его ожидания увенчались успехом. В один из вечеров, возвращаясь с работы домой, мы пошли через парк, решив прогуляться среди деревьев, не ожидая ничего плохого. Клещ нас срисовал.
- Ага! Вот вы и спалились! - обрадовался он и пошёл незаметно за нами следом. Вычислить адрес ему не составило и труда. На следующий день, в это же время, прихватив пистолет, Клещ затихарился в Танином подъезде и стал ждать. Я как всегда проводил Таню до дома, подождал пока она зашла во внутрь, и пошёл спокойно своей дорогой. Она ничего не подозревая, стала подниматься по лестнице. Тут её и подкараулил отморозок с отбитой башкой, который жаждал мщения.
- Ну, что сука, попалась!? - сказал он со злорадством, и направил на неё ствол. - Стой и не рыпайся. Мы в прошлый раз не закончили. Сейчас нам никто не помешает.
Клещ ощерился довольной улыбкой.
- Давай подруга. Поработай ротиком, а то у меня тут всё уже дымится.
Клещ одной рукой расстегнул ширинку и достал свой причиндал. В другой он сжимал пистолет.
- Убери свой стручок извращенец. Не смеши меня! - ответила ему Таня, ничуть не испугавшись.
Клеща передёрнуло от её слов. Он даже открыл рот от удивления. Что-то было не так. Вместо страха в глазах своей жертвы он увидел презрение. Она его не боялась.
Таня продолжила :
- Ртом говоришь? Это ты хорошо придумал. Только начнём с тебя.
Она как-то странно посмотрела на Клеща.
- Ты, что не поняла! - зашипел он от злости и замахнулся, чтобы её ударить. Но, вдруг замер и оцепенел. Его, как будто, парализовало. Рука с пистолетом вдруг зажила своей жизнью, не подчиняясь хозяину. Она медленно, но уверенно начала подносить пистолет к голове Клеща и засунула ствол ему в рот. Тот понял, что сейчас произойдет и хотел вытащить оружие изо рта, но рука не слушалась.  От страха, ублюдок обоссался. Он хотел закричать, но не успел. Раздался выстрел, Клещ вышиб сам себе мозги,  и упал в лужу собственной мочи.  Таня невозмутимо перешагнула через него и продолжила подниматься к себе на этаж.
- Сам нарвался, - бормотала она себе под нос. - А, мог бы жить и радоваться, что не сдох тогда в парке. Теперь гори в Аду вместе со своими дружками, раз  такой упёртый. Не надо меня злить!
Потом много было разговоров среди жильцов:
- Слышали? - судачили люди. - Какой-то наркоман застрелился в подъезде нашего дома. Мест других, что ли мало? Совсем обнаглели сволочи.

Наши отношения с Таней шли к логическому завершению. Как-то вечером я затащил её к себе. Романтический ужин при свечах закончился завтраком в постели.
- Теперь как честный человек я обязан на тебе жениться, - произнес я благодушно, когда прожевал очередной кусок. - Надеюсь, ты выйдешь за меня замуж?
- Конечно , выйду! - радостно ответила Таня. У меня такое чувство, что мы с тобой уже тысячу лет женаты. Я же тебя люблю.
Вот так вот, запросто, безо всяких там колечек с брюликами, я сделал ей предложение. Счастливые мы поехали вместе на работу. Там на радостях Танька кому-то проболталась и понеслось. Скоро уже все были в курсе. Новость облетела весь наш дружный коллектив.  Женщины перемывали Тане кости, гадая, как же она меня окрутила с такой внешностью.  Больше всех расстроилась Клава наш Главбух. Она имела на меня виды и постоянно подкатывала ко мне в надежде на взаимность. А тут такой облом! Клавдия задумала подлость. В обеденный перерыв, когда все были в столовой, она подошла к рабочему месту Тани и что-то положила в ящик её стола. После обеда она ужасным голосом объявила, что у неё пропали из кабинета деньги, предназначенные для выплаты квартальной премии и приказным тоном сказала, чтобы все оставались на своих местах. Потом Клава вызвала службу безопасности и те примчавшись начали всё шмонать. Деньги нашлись в Танином столе. Та, клялась, что не брала никаких денег, но ей никто не верил кроме меня.  Общественность была не на её стороне. Только я знал, что она не могла их взять. Мне понятно было, что это подстава, но факты вещь упрямая, попробуй, докажи, что ты не верблюд.  Директор вызвал Таню к себе и предложил сделать выбор, либо она пишет заявление по собственному желанию, либо он вызывает полицию. Таня вся в слезах согласилась. Я её успокаивал, как мог, потом отвез на такси домой. Дальше было очень интересно. Утром следующего дня,  на нашего  главбуха было страшно смотреть. У неё распухли обе щеки, потому, что болели зубы, жутко болели, причём все сразу. Она горстями глотала обезболивающее, но ничего не помогало. Не в силах больше терпеть Клава, помчалась к стоматологу, но он только развел руками. Видимых причин возникновения боли не было. Врач сделал ей укол, но заморозка тоже не подействовала.
- Интересный случай! - удивился он.
Не получив облегчения, вся в слезах, Клава поехала домой причитая :
- Ведьма! Ведьма! Будь ты проклята! - почему то, решив, что у неё болят зубы из-за моей Танечки. Утром, вся опухшая, в полуобморочном состоянии главбух явилась в офис, и зайдя в кабинет директора созналась в том, что это она подставила Таню с деньгами по причине личной неприязни.
- Да Клава! Не ожидал я от тебя такого! - с упрёком сказал директор выслушав её признание. - Видеть тебя не могу! Бери отпуск за свой счёт. Посиди дома, пока я замну это дело. Придётся тебе перед Таней извиниться. Создавшись в своём подлом поступке, главбух почувствовала, что зубная боль стала утихать и вскоре совсем прекратилась. После этого случая, сотрудники старались с моей невестой не конфликтовать, только перешептывались, с опаской поглядывая в её сторону, утвердившись в мысли, что она действительно ведьма.  Меня тоже стали терзать сомнения :
- Валька, бабка у подъезда и теперь Клава. Что-то чересчур много совпадений. Неужели тогда Валя говорила правду, и за это поплатилась! Жутковато конечно, но с другой стороны, жена ведьма, которая тебя любит, это здорово. Кто ещё таким может похвастаться! Хотя, скорее всего это всего лишь мои фантазии.
Этой темы в разговорах с Таней я решил не затрагивать, ещё чего доброго может обидеться. Дело близилось к свадьбе. Надо было идти знакомиться с её бабушкой. Давно бы пора, да я всё как-то стеснялся. Танина  родственница оказалась колоритной, довольно бойкой старушкой, вышедший, как будто прямиком из русской народной сказки. Бабка Ёжка, ни дать, ни взять - маленькая, сухонькая и шустрая не по годам.
- Заходи зятек, знакомиться будем, - сказала она дружелюбным, скрипучим, голосом, когда мы вошли. - Меня Ефросинья Ксенофонтовна зовут. Тьфу ты, не выговоришь! Зови просто - баба Фрося . А, ты стало быть и есть Артём?
- Да, - говорю. - Очень приятно!
- Приятно ему. А ты мне милок, гостинчиков принёс? - поинтересовалась бабуля. - Я конфеты шоколадные люблю, трюфеля там всякие, "мишку косолапого", "белочку".
- Конечно, принёс, - отвечаю я, и достаю пакет со сладостями.
Хорошо, что Танька меня заранее предупредила о её пристрастиях.
- Вот молодец, сейчас чайку погоняем, - обрадовалась бабуля.
- Угомонись старая ведьма, - услышал я откуда-то чей-то мужской голос. - Конфетками она балуется! Сладкое в твоём возрасте очень вредно. Смотри, заработаешь диабет, мотайся с тобой потом по поликлиникам, а хуже места я не видел.
- Учить меня ещё будешь! - ответила баба Фрося голосу. - жить вообще вредно. Что, ты можешь знать про мой возраст? Мы с тобой только лет сто знакомы.
Я огляделся, но никого кроме нас троих на кухне не обнаружил, и вопросительно посмотрел на Таню.
- Что? - произнесла она.
- С кем это она разговаривает? - полушёпотом спросил я.
- Сама с собой. Заговаривается бабуля. Возраст, знаешь ли, - ответила Таня.
- Но, я тоже слышал мужской голос.
-  Послышалось. Пей чай, и не  морочь мне голову, - сказала Таня раздраженно.
Видя мою растерянность, баба Фрося, немного подумав, громко произнесла:
- Ладно, Василич, выходи, здесь все свои. Чёрт тебя за язык тянет. Не можешь помолчать немного.
Откуда-то из воздуха материализовался пожилой мужик, стремного вида, смахивающий на слесаря из ЖЭКа, в мятом пиджаке со всклоченными волосами, с небритой физиономией, опухшей, как после недельного запоя.
- Вот и дедуля нарисовался, - подумал я. - Странно, мне Танька про него ничего не говорила. Может родственник какой ни будь приехал погостить?
- Познакомься Артём, это Василич. Домовой, - представила его баба Фрося.
Он посмотрел на меня и кивнул головой.
- Кто? Кто? - переспросил я.
- Домовой. Ты не ослышался, - пояснила Таня.
- Да ладно!.. Разве домовые бывают? - удивился я.
- Как видишь. Вот сидит напротив тебя. Хочешь верь, хочешь не верь.
- Сынок, ты их баб не слушай. Любят сказки сочинять, - произнес Василич с улыбкой, обратившись ко мне. - "Домовой", это у меня прозвище такое, а так Василичем все кличут. Я им родней прихожусь. Зашёл вот проведать.
- Пей чай родственничек, - сказала ему баба Фрося.
- Чай не водка много не выпьешь.
- Хватит молоть языком. Что о тебе гость подумает?
- Чего ему обо мне думать? Пускай вон о Танюхе думает.
Знакомство состоялось. Мы чаевничали и мило беседовали. Бабуля была довольна.
- Вот так милок и живём, - говорила она мне, - как видишь, не богато, но мы не жалуемся. 
Напившись чая, баба Фрося достала пачку папирос и закурила с наслаждением.
- Вы, что, курите? - удивился я.
- Курю родимый, а то так вообще никогда не помру, - ответила баба Фрося и рассмеялась звонким смехом.
Потом она уже серьезно добавила :
- Внучка у меня видишь какая рыжая? Золото высшей пробы. Береги её.
- Я буду стараться, - пообещал я.
Поздно вечером мы распрощались.
- Сказочная семейка, - размышлял я по дороге домой. - Бабушка у Таньки хорошая, да и Василич мужик ничего. Теперь можно подумать и о свадьбе.

Валентина лежала в больнице. Слухи о её тяжёлом состоянии были сильно преувеличены. Ей повезло - она отделалась ушибами и ссадинами. Ничего серьёзного. Чего не скажешь о моральной травме. До неё дошли слухи о нашей предстоящей свадьбе, и о том, что приключилось с Клавдией. Валя была не дура, хотя и блондинка, как принято считать. Она сопоставила все события и сделала вывод :
- Меня покалечила, Артёма приворожила, над Клавой поиздевалась. Как же я была права! У, рыжая ведьма!... - крыла она Таню на чем свет стоит. - Я тоже должна этому научиться, тогда ты мне гадина, за всё ответишь!
Валя жаждала мести. Выписывать её пока не собирались, и свободного времени у пациентки было предостаточно. Она принялась лазить на своём ноутбуке по различным оккультным сайтам и собирать информацию, про чёрную магию и прочую лабуду. Вот таким образом она и вышла на Олигарха.

Олигарх Чернов Александр Васильевич был крут. Он шёл по проторенной дорожке и опять стал тем, кем был в прошлой жизни, даже внешность его мало чем изменилась. Как депутат правящей партии, и отпетый мерзавец, он извлекал из всего прибыль, набивая свой бездонный карман денежными средствами. Подобно вампиру Олигарх пил кровь из нефтяных и газовых артерий страны, торговал этими и другими богатыми природными ресурсами нашей  Родины, как своей собственностью. Пилил бюджеты, брал откаты, как и положено здравомыслящему госчиновнику, тем более его уровня. Он не гнушалсяся ничем. Продажа наркотиков и оружия в огромных масштабах тоже приносили ему немалый доход. Как и раньше у Олигарха было всё, и деньги и власть, но это его не радовало. Он знал по былому опыту, что все это на том свете не пригодится, и поэтому появилось у него увлечение, можно даже сказать страсть - бредил Олигарх оккультизмом, верил в загробный мир. Ну как не верить, если он собственными глазами видел и Бога и Чёрта, побывал там и благополучно вернулся обратно. Олигарх был зол на всевышнего, помня о том, как он с ним обошёлся, и  поэтому внимание переключил на его оппонента. В кругу,  дьяволопоклонников, он был Чёрным магом, главой тайного ордена, который сам и создал. На его загородной вилле проводились Чёрные мессы. Там собирались многочисленные, зажравшиеся, богатые придурки, ищущие острых ощущений.  На мессах были оргии, жертвоприношения, проповеди, на которых грамотно и со вкусом Магистр  промывал мозги своим последователям. Олигарх любил манипулировать людьми и получал огромное удовольствие, от всего этого цирка с обрядами, ритуалами и жуткими заклинаниями на непонятном языке.  Его приверженцы, находясь в состоянии транса смотрели на него с подобострастием и готовы были на все по его приказу. Но, хотелось ему чего-то большего. Он желал напрямую договориться с дьяволом, а  вся эта белиберда,  с "Чёрной магией" для достижения этой цели была бесполезна, как любая другая религия. Нужно было искать другой путь, а то умрёшь и очнёшься опять там же где и был. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Такая перспектива Олигарха не устраивала. Тут то, судьба и свела его с Валентиной - красивой эффектной блондинкой, с сильным характером и большими запросами. Увидев её, Олигарх сразу почувствовал в ней родственную душу и подумал :
- Ничего себе, какие алмазы попадаются в куче навоза!
Потом решил для себя - Алмаз нужно огранить, чтобы получить бриллиант.
Выслушав её рассказ про Таню, он сделал вывод :
- Значит, они реально существует в этом мире, и я, во что бы то ни стало, должен заполучить эту ведьмочку. Потом можно будет использовать её в своих целях.
Пообщавшись неоднократно с Валей, ему удалось полностью подчинить её волю себе и получить верную помощницу, готовую на всё ради него.
- Съезди ка ты, отдохни, в один санаторий, - предложил он ей однажды. - Не Мальдивы конечно, но тоже ничего.  Отдохнёшь, наберёшься сил, а потом будем решать, что нам с тобой делать дальше.
Валентина была на седьмом небе от счастья. С подачи Олигарха она летела отдыхать на курорт, правда на какой не знала.
- Да какая разница! - думала она.
Её посадили на частный самолёт, и он взмыл в заоблачную даль. Напитки, закуски, обслуживание, всё было по высшему разряду. Душа у Вали пела, её мечты стали сбываться. Самолёт совершил посадку на каком-то аэродроме в горах. Она спросила бортпроводника, где они приземлились, но тот почему-то ничего не ответил. Высадив Валентину из самолёта, её пересадили во внедорожник и повезли куда-то по горной дороге. Валя стала нервничать. У неё было какое-то нехорошее предчувствие.
- Что-то не похоже это всё на курорт! - подумала она с сомнением.
Предчувствия её не обманули. Машина подъехала к какому-то лагерю, обтянутому колючей проволокой и хорошо охраняемому. По всему периметру стояли люди с автоматами. Она поняла, что попала совсем не в санаторий. Ей туда совсем не хотелось, но её согласия никто не спрашивал. Вместо фешенебельного, пятизвездочного отеля, её отвели в казарму. Там была ещё куча народа, таких же как и Валя, отдыхающих. Здоровенный амбал в камуфляже, который назвался инструктором, всем объяснил, что они находятся на затерянной в горах элитной базе по подготовке боевиков.
- Вот называется и отдохнула! - расстроилась Валентина.
Потом она решила для себя:
- Ну, ничего. Где наша не пропадала? Надо как-то выживать раз такой расклад.
И она стала выживать. Характера ей было не занимать.
С этого момента началась её суровая жизнь в лагере. Каждое утро начиналось с кросса по крутым горным тропам при полной выкладке. Потом шли занятия по огневой подготовке, взрывному делу, рукопашному бою и тактике выживания при любых обстоятельствах. Ещё были занятия по владению всеми видами холодного оружия, от ножа и катаны, до обыкновенной канцелярской скрепки. Потом опять кросс. И так, с утра до позднего вечера. Учили их инструктора - профессионалы высшей категории. Они прилетали сюда со всех концов света и получали за это нешуточные гонорары.  Было очень тяжело. Это была суровая, беспощадная школа. Тот кто здесь выживал,  выходили отсюда совершенными машинами для убийства, лучшими в своём деле. Но, таких было мало. Многие обретали покой здесь же, на местном кладбище. Отказаться или убежать отсюда было невозможно. Попавшим сюда, назад дороги не было. Заказчики щедро платили организаторам лагеря за натаску своих людей. Валентина, благодаря своей выдержке, силе воли и врождённой упертости, прошла через все круги Ада, и вернулась из лагеря совсем другой. Что-то в ней переменилось. Она не только, как раньше, считала себя выше других, а теперь была твердо в этом уверена, и знала себе цену. Валя была благодарна Олигарху за то, что он послал её в эту школу, несмотря на все трудности, через которые ей пришлось пройти. Шеф лично встретил её у трапа самолёта и привёз к себе в особняк. После непродолжительной беседы Олигарх посмотрел на неё оценивающим взглядом, и сказал :
- Хочешь быть мне полезной, повяжись кровью. Вот тебе оружие. Докажи свою преданность.  В соседней комнате находятся два выродка.  Убей их, и это будет твоё испытание.
С этими словами он протянул ей пистолет. Валечка не колебалась ни секунды.
- Хорошо. Я всё сделаю как вы прикажите, - произнесла она с уверенностью, и взяла ствол.

Вован и Димон ждали уже битый час и изнывали от скуки. Их позвали сюда пообещав дать работу, и хорошо за это заплатить. За, что им выдалась такая честь они не знали, но были рады. Эти двое за бабки были готовы на всё. Мать родную не пожалели бы. Они были киллеры - беспредельщики, жестокие и неуправляемые. Олигарх нашёл этих отморозков через своих людей. Ему такие были ни к чему, хватало профессионалов, умных и исполнительных. Им он уготовил другую роль - роль расходного материала. Олигарх справедливо считал, что такие ублюдки не имеют права на существование.  Открылась дверь, но вместо хозяина в комнату вошла шикарная шмара с пистолетом руке. Димон и Вован опешили.
- Ты кто такая? Где главный? - спросили они.
- Я за него, - ответила Валя и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Пистолет был не заряжен.
- Ты, что сука делаешь? - заорал Вован и двинулся на неё. - Я тебя сейчас на куски порву.
- Накладочка вышла! - пронеслось в голове у Вали.
- Шеф сказал убить, значит надо убить. Неважно чем. Я их и голыми руками уделаю.
Страха не было, она  теперь никого не боялась. Вместо страха появился кураж. Мужики перед ней были не слабого десятка, но у неё были хорошие учителя.
- Ну, что поиграем мальчики! - сказала Валя с довольной ухмылкой и пошла на них.
Всё продолжалось недолго. Олигарх наблюдал весь этот трэш в видеокамеру и даже ему стало не по себе от увиденного.
- Хорошая девочка,- подумал он. - Я рад, что в тебе не ошибся.
Когда всё кончилось, Валя вышла из комнаты вся в крови с сумасшедшими глазами. Она ловила себя на мысли, что ей понравилось убивать.  Найдя Олигарха, Валя сказала :
- Я всё сделала, как вы приказали, только немного увлеклась. Вы уж меня простите.
- Это ты меня прости за  патроны. Так было нужно. Надо было посмотреть на, что ты способна. Я тобою остался доволен. Пойдём на веранду, там у меня накрыт стол, отметим твоё возвращение. Только сначала пойди, приведи себя в порядок. Тебя проводят.
- А, вы приберите там всё, - приказал он двоим телохранителям.
Охранников проработавших не один год у Олигарха, прошедших в прошлом горячие точки, и повидавших, как они думали, всё на своём веку, стошнило прямо на пол когда они вошли в комнату.
- Где он откопал это чудовище? - спросил один из них своего напарника.
- Наверное в Аду, - ответил тот. - Не хотел бы я попасть к ней в руки.

Жизнь у Вали круто изменилась. Жила она теперь в комфортабельной квартире, и не съёмной, а в своей, собственной. Ездила на шикарной иномарке, питалась в дорогих ресторанах, посещала элитные магазины и салоны красоты. Сбылось всё, о чём раньше она не могла даже и мечтать. Олигарх был щедр к своим людям.
- Есть у меня к тебе одно дело, - обратился как-то он к ней. - И мне поможешь, и сама поквитаешься со своей обидчицей, которая научила тебя переходить улицу на зелёный свет. Надо её похитить и посадить на цепь в подвале. Как это сделать, надо нам с тобой подумать.
У Вали глаза налились кровью, когда ей Шеф напомнил про Таню. Она сразу вспомнила все прошлые обиды, которые уже успела забыть.
- Что тут думать? - сказала она со злостью. - Дайте мне в помощь несколько своих гоблинов, и я всё сделаю в лучшем виде.
- Тогда действуй. Желаю удачи, - пробормотал Олигарх недовольно.
Он не любил необдуманных и скоропалительных решений .

- Значит так. Слушайте сюда, - говорила Валя приказным тоном двум амбалам которых выделил ей Олигарх для проведения операции. 
- Я руковожу, а вы тупо мне подчиняетесь. Подъезжаем к девушке, на которую вам укажу, выскакиваете и хватаете её. Одеваете ей мешок на голову и суете в багажник. Всё, больше от вас ничего не требуется. Надеюсь, вы меня поняли.
- А если она начнёт кричать? - спросил один из них.
- Стукни её слегка. Только смотри не переборщи, а то прибьёшь ненароком, - ответила Валя. - Да, ещё. Не забудьте номера замазать на всякий случай. Всё поехали.
Они сели в джип и отправились похищать мою Танюшу. Наша с ней предстоящая свадьба была под угрозой.

Таня возвращалась  из магазина. Вдруг на полной скорости к ней подкатил чёрный джип. Она стояла, смотрела на него, и улыбалась. Внутри джипа матерились и копошились какие-то люди, тщетно пытаясь открыть двери, которые заклинило наглухо. Что-то не сработало в сложной электронной системе навороченного агрегата.
- На Жигулях надо ездить! - со смехом сказала Таня, и не спеша пошла дальше, наслаждаюсь хорошей погодой.
- Меняем тактику, - на следующий день продолжала напутствовать Валя своих подопечных. - Подъезжаем, выходим, и ждём пока она подойдёт. Двери машины оставляем открытыми.
Таня пошла в булочную за хлебом. Опять ей на глаза попался этот же чёрный джип. Возле него паслись два здоровенных мордоворота. 
- Не угомонитесь никак! - произнесла она.
Проходя мимо них, Таня посмотрела им в глаза. Амбалы хотели накинуться на неё, но не могли сдвинуться с места. Валя сидя в машине наблюдала со злостью за всем этим.
- Вот ведь ведьма! Что вытворяет! - бормотала она на себе под нос. - Что же делать? Попробуем по-другому.
На следующий день Валентина опять проводила инструктаж.  Всем начинало это надоедать.
- Приезжаем в адрес, вламываемся в квартиру и похищаем подругу. На всякий случай наденьте очки, чтобы она опять вас не загипнотизировала.
Злоумышленники подъехали к Таниному дому, поднялись, и позвонили в квартиру.
- Здесь такие не проживают, - ответили им.
Выйдя из подъезда, они обнаружили с удивлением, что дом оказался не тот.  Весь день горе похитители тыркались, попадая не туда куда нужно, путая дома, улицы, этажи и квартиры. Им казалось, что они сошли с ума. Недвижимость превратилась в движимость и убегала из-под носа.
- Наваждение какое-то! Заморочила нам голову тварь! - психовала Валя.
- Ну, ничего! Как говорил один товарищ :  "Мы пойдем другим путем".
- Поступим так, - подъезжаем, выходим из машины и ждём, не привлекая внимания. Я буду вместе с вами, чтобы все контролировать, а то вы и в этот раз облажаетесь. Когда она подойдёт к дому, незаметно идём за ней, и вламываемся в квартиру, пока она не успела закрыть дверь. Там хватаем её и тащим в машину, не забыв оглушить и надеть мешок на голову, чтобы она ещё чего ни будь не учудила.
Всё шло по плану. Когда они вломились, почему-то погас свет, но амбалы не растерялись, в темноте стукнули девушку по голове, накинули мешок, и притащили в машину.  Там только, выяснилось,  кого они на самом деле приволокли. Одежда была знакомая, да и голосок тоже.
- Дебилы ! Идиоты, - орала Валя этим голосом дурниной когда очнулась.
- Чем вас дураков, только делали?
Дебилы и идиоты ответили  снимая мешок с её головы, что тем же чем и её, разводя при этом руками.
В тот момент баба Фрося, Василич и Таня у себя в квартире покатывались со смеха.
- Чего этим супостатам от тебя надо внученька? - спросила бабуля Таню.
- Шут его знает, - ответила она. - Вроде похитить хотят, только на кой ляд я им сдалась, не понимаю. Ладно, поживём увидим, откуда ноги растут. Мне кажется они не успокоятся.
- Им с нами тягаться не с руки, но всё равно будь поосторожнее, мало ещё чего удумают, - вразумила внучку баба Фрося.
Тем временем Валя всё не унималась. Приказ шефа было нужно исполнить, во что бы то ни стало.
- Ещё посмотрим кто кого, - думал она злясь на всех, включая и себя.
- Я тебя всё равно уделаю. Хитростью возьму, раз не выходит силой.
- Значит так, недоумки, слушайте сюда, - опять давала Валентина указания своим горе помощникам. - Подъезжайте к ресторану, который я вам укажу и ждете моего звонка. Потом заходите вовнутрь, берёте нашу клиентку под белы рученьки, она к тому времени будет в отключке, выходите наружу и сажаете в машину. Я буду рядом. Если кто то по пути спросит, что с ней, скажу, мол моя подруга напилась, и мы везем её домой. Это всё, что от вас требуется. Надеюсь хоть с этим вы справитесь остолопы? На этот раз, я думаю, всё должно получиться.

Таня шла домой.
- Привет подруга! - услышала она чей-то знакомый голос из припаркованной рядом шикарной иномарки, вызывающего красного цвета. - Давно не виделись.
- Валька! Ты? Где пропадала? -  воскликнула Таня , узнав бывшую коллегу по работе, сидящую за рулем дорогого автомобиля.
- Длинная история, - ответила та, и предложила:
- Поедем, посидим где ни будь, поболтаем. Здесь есть поблизости хороший ресторанчик. Я угощаю.
- Поехали, - согласилась Таня. - Машина у тебя такая классная!
- Я и сама ничего, - рассмеялась Валентина. - Давай, садись, домчу с ветерком.
Валя была довольна. Всё складывалось, как она и задумывала. Заказав в ресторане еды и хорошего вина, девушки принялись мило беседовать. Таня притворилась простушкой, потому что, сразу почувствовала негатив, исходящий от своей собеседницы. Ей было непонятно. Зачем все эти посиделки в элитном кабаке, за её счёт, если подругами они никогда не были? Как-то  подозрительно всё это!
- Ну, что тебе ещё рассказать? - тем временем говорила Валя. - Приподнялась я хорошо, благодаря одному щедрому спонсору. У меня свой бизнес, квартира, машина и много чего ещё. Я добилась всего, чего хотела.
- А ты всё там же? - спросила она.
- Да, - ответила Таня. - Живу скромно, звёзд с неба не хватаю. У меня запросы поменьше твоих. Вот замуж выхожу за Артёма. Ты же его знаешь.
Так они сидели и трепались  пока Тане не приспичило в туалет. Когда она отлучилась, Валя подсыпала ей в бокал снотворного.
- Замечательное вино. Давай выпьем с тобой за встречу, - предложила она, когда та вернулась.
- С удовольствием! - согласилась Таня, и они выпили.
Через некоторое время в глазах у Вали помутилось, и перед тем как отключиться она успела подумать :
- Я как-то умудрилась перепутать бокалы. Или не я. Ведьма опять меня одурачила. Всё, сдаюсь. Мне с ней не совладать.
Таня сидела и улыбалась.
- Хороших снов дорогая, - произнесла она глядя на Валю. - Не пойму, зачем тебе всё это нужно. Может быть, как-нибудь, в другой раз мне всё объяснишь. А, пока спи. Спасибо тебе за угощение. Извини, мне уже пора идти.
С этими словами Таня поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Амбалы сидящие в джипе её не заметили.

Олигарх сидел в своём кабинете, и слушал доклад своих  подчиненных. Они стояли перед ним как провинившиеся школьники и в подробностях рассказывали о своих злоключениях. Его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны он злился на них, за то, что они провалили задание. С другой стороны его распирало от смеха, когда он представлял себе всю эту картину.
- Да, девочка действительно кое-что может. Это хорошо! Надо заполучить её любой ценой. Всё равно никуда ты от меня не денешься, - думал он.
- Ладно. На первый раз я вас прощаю, - сказал Олигарх со снисхождением. - Свободны, - добавил он.
Когда все ушли он вызвал к себе начальника службы безопасности.
- Нарой мне всю информацию по этой девушке, - приказал ему Олигарх. - Буду брать дело в свои руки. Как говорится : "Если хочешь сделать что-то хорошо, то сделай это сам".
На следующий день он опять вызвал к себе великолепную троицу несостоявшихся похитителей.
- У этой девочки есть жених, обыкновенный лох, некий Артём. Если ведьму не получается, похитим его. Надеюсь, с ним то, вы совладаете? - спросил он.
- Я его знаю, - ответила Валя за всех. - Сама справлюсь без этих помощничков. Его даже похищать не надо. Сам в машину сядет.
- Хорошо, я жду от тебя результата. Хоть на этот раз не подведи меня, - дал добро Олигарх.

Погода была замечательная. Я не спеша шёл по улице в хорошем настроении и думал о Тане. Вдруг рядом тормознул красный "Ferrari". Из него вышла девушка с внешностью модели и обратилась ко мне,
- Привет Артём. Что старых друзей не узнаешь?
- О! Валька! Привет. Да тебя не узнать! Куда ты запропастилась? Выглядишь просто сногсшибательно! - обрадованно произнес я, признав в ней свою старую знакомую.
- Спасибо за комплимент. Садись Тёма прокатимся, а по дороге поговорим, - предложила она.
- Куда?
- В одно место. Да расслабься ты. Один уважаемый человек хочет с тобой пообщаться.
- Какой человек? - я был заинтригован.
- Вот приедешь и узнаешь. Не бойся, никто тебе не съест.
- Я в нерешительности сел в автомобиль и мы с ревом помчались по дороге.
- Да... Умеешь ты пустить пыль в глаза. Мужика, надо полагать подцепила богатого? - поинтересовался я.
- Типа того, - ответила Валя.
Что то в ней переменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. От неё как будто бы веяло холодом, несмотря на видимую дружелюбность. Жизнь меняет людей, иногда, увы, не в лучшую сторону, в зависимости от обстоятельств, - думал я, глядя на неё, под шум мотора, наслаждаясь быстрой ездой.
Стоит отметить, водить она научилась мастерски. Через некоторое время, мы подкатили к шикарному особняку. Автоматические ворота открылись, и машина заехала во двор.
- Выходи, приехали, - сказала Валя. - Пойдём, нас уже заждались.
Я вылез из автомобиля и огляделся.
- Да! Красиво жить не запретишь ! - подумал я с бешеным восторгом посмотрев на дом и усадьбу.
- Кто же здесь живёт? Не президент случайно? И зачем я ему сдался? Может  хочет меня в дворники нанять? Ему, что своих мало? И вообще, как он узнал о моём существовании? - у меня возникло много вопросов.
Валя подошла ко мне и последнее, что я помню, это был удар электрошокером. Моё сознание провалилась в пустоту.

Очнулся я в подвале пристегнутый наручниками к какой-то трубе торчащей из стены. Открылась дверь, и в подвал вошла Валентина держа в одной руке поднос с едой, в другой ведро.
- Что происходит? - спросил я её.
- На вот поешь, - сказала она, не ответив на мой вопрос, и поставила поднос передо мной. - И ведро держи, чтобы было куда гадить. Сидеть тебе здесь, наверное, долго, - добавила она усмехнувшись.
- Что вы от меня хотите? - опять спросил я. - За меня выкуп не дадут. Нет у меня богатых родственников.  И, у меня денег тоже нет, - признался я в своей неплатёжеспособности.
- Короче говоря, ты нищеброд Тема. Господи, и за этого неудачника я когда то хотела выйти замуж! - сделала Валентина вывод из моих слов.
- Ну, это ничего. Если денег нет, то мы тебя на органы пустим.
Она рассмеялась.
- Ладно. Расслабься, - успокоила Валя меня, видя мой испуг. - Ничего мы от тебя не хотим. Ты всего лишь приманка. Нам нужна твоя рыжая подружка. Если любит она тебя дурака, значит сделает для нас всё, что мы от неё потребуем. Явится сюда тебя спасать, как миленькая. А, не явится, мы тебе член отрежем и вышлем ей его на память, - пояснила моя бывшая.
Вот так друзей теряют.
- Кто мы? - спросил я.
- Тебе этого знать не обязательно. Мы и всё. Уважаемые люди, не тебе чета. Ладно, мне пора. Сиди здесь красавчик, не скучай.
С этими словами она развернулась и ушла. Мне лишь оставалось ждать.
- Что же им нужно от моей Тани? - думал я, теряясь в догадках.

С утра у Тани душа была не на месте. Всё валилось из рук. Артём не вышел на работу и не отвечал на звонки. Она чувствовала, что с ним что-то случилось. Вдруг у неё зазвонил телефон. Таня обрадовалась, потому, что звонил он. Вместо голоса своего жениха она услышала в трубке незнакомый мужской голос:
- Твой Артём у нас. Если хочешь увидеть его живым, то тебе придётся приехать. Выходи на улицу, там тебя уже ждёт машина, только смотри без шуток.
Таня ничего не ответила.
- Что молчишь? - спросил голос.
- Думаю. Я надеюсь с ним всё в порядке?
- Думай быстрее, а то за твоё раздумье ему придётся дорого заплатить.
- Делайте с ним, что хотите. Артёмов много, я себе ещё найду.
Теперь замолчал Олигарх. Это звонил он. Его план провалился.
- Эй, на проводе! Что замолчали? - подала голос Таня. - Это я сказала к тому, чтоб вы поняли,  - обычные методы манипуляции над людьми на меня не действуют. Всё нормально. Я еду, ждите. Но, всё равно будем играть по моим правилам.
- Да! Умыла она меня,- подумал Олигарх , когда Таня повесила трубку. - С характером девочка. Мне бы её вместе с Валей в одну команду, я бы горы свернул.

- Ничего себе так домишко, уютненький, - сказала Таня  увидев дворец Олигарха. - Вот, оказывается, как живут слуги народа!
- Проходи. Располагайся. Чай? Кофе? - предложил тот, когда она вошла.
- Я бы водочки выпила. Нервы, знаете ли. Не каждый день жениха похищают.
- Можно и водочки. Присаживайся.
Таня села в кресло. Человек подкатил сервировочный столик с выпивкой и закусками.
- Так, что вы от меня хотите? - спросила она, не притронувшись ни к чему.
- Бессмертия, не больше, не меньше, - ответил Олигарх.
- Зачем оно вам? Человек и одной жизнью распорядиться не может. А, тут - бессмертие! Не надоест вечно небо коптить? Так боитесь умереть? Понимаю. Грехов, видимо, много. Или жалко, что другим достанется все нажитое непосильным трудом? Точнее наворованное.
- Воровать тоже уметь надо. Не каждому дано.
- Ну, а я то чем могу помочь?
- Ведь ты же ведьма?
- Скажите тоже, ведьма! С чего вы взяли?
- Наслышан от Валентины о твоих подвигах.
- Валька дура . А, хоть бы и ведьма. Вот скажите мне, зачем нужно было все эти городушки городить с похищением? Или вы не ищете лёгких путей? Я бы и так всё рассказала, что знаю. Ну, не за так конечно.
- Что ты хочешь?
- "Лимон" баксов и дом на Рублёвке. - Таня ехидно улыбнулась.
- Ты и задаром всё скажешь как миленькая. Надавлю на тебя или твоего жениха
- Ой, ли! Смотри не нарывайся, а то порчу наведу. Щёлкну пальчиками, и не к чему будут тебе твои миллиарды. Станешь овощем на всю твою оставшуюся жизнь. Так что, со мной лучше дружить. Тебе миллиона жалко, что ли, с твоим то богатством? Не будь жмотом.
- Будет тебе миллион.
- Но вот и умница.
- Ты давай повежливей. Ровесника нашла. Думай, с кем разговариваешь!
- Ну да, мы же не привыкли к такому обращению. Мы привыкли повелевать и властвовать. Тошнит от вас господ. Сидите у нас на шее, ещё и корчите из себя. Ладно, не буду тебя лечить, вижу, что бесполезно. У каждого своя правда, - высказалась Таня.
Олигарх был вне себя от гнева, но сдерживался. Никто, никогда, не позволял ещё так с ним разговаривать, но эта ведьмочка была ему нужна, так что, приходилось терпеть.
- Не нужно мне от вас ничего. Это я так, стебанулась, - сказала Таня немного помолчав уже мирным голосом. - Выпусти Артёма, и мы уберемся отсюда.
- А, как насчёт бессмертия? - спросил Олигарх.
- Честно говоря, я не знаю. Бабушка знает. Она старая ведьма, опытная. Это вам с ней надо разговаривать, а не со мной. Только сразу предупреждаю, не надо действовать вашими методами. С ней шутки плохи. Купите лучше конфет шоколадных, и приходите к нам в гости. Хоть завтра. Я её предупрежу. Поговорите с ней, может, что и выгорит.

На следующий день к Таниному дому подъехала целая кавалькада автомобилей, с мигалками. Все соседи были ошарашены и терялись в догадках :
- Кого это к ним занесло?
В сопровождении телохранителей Олигарх поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Таня открыла дверь. Увидев его на пороге, она спросила :
- А поскромнее, нельзя было? Я в окно видела всю эту процессию. Что мы теперь соседям скажем?
- Скажешь, что депутат пожаловал в гости, пообщаться с электоратом по поводу улучшения жилищных условий ветеранам труда, в свете предвыборной компании. Или, ещё наплети что-нибудь, в этом духе, - ответил он.
- Ладно, заходите, мы вас ждём.
Ксерофонтовна, по случаю прибытия важного гостя, надела нарядный сарафан и даже накрасила губы. Василич сныкался куда-то, или в другое измерение, или в шкаф, от до греха подальше. Олигарх протиснулся в узкий "колидорчик"  и произнёс :
- И, не развернуться! Как вы тут живёте?
- Вот так и живем, - услышал Олигарх старушечьий голос. - В тесноте, да не в обиде. Проходи мил человек. Аура у тебя какая то нехорошая, так и смердит за версту. Всё равно заходи, раз пришел. Мы гостям завсегда рады.
Это говорила  сидящая во всей красе на кухне баба Фрося. Олигарх прошёл к ней.
- Здравствуйте, - сказал он и протянул коробку шоколадных конфет. - Это вам, прямо из Швейцарии. Таких здесь не купишь.
- Спасибо сынок, угодил. Только понты всё это, наш шоколад ничуть не хуже.
- Вы не правы.
- Может и не права. Что мы ели слаще морковки? Ладно, говори зачем пришёл, хотя можешь и не говорить. Мне Танька уже всё поведала. Много хочешь дорогой. А, мне какой прок со всего этого?
- Все, что хотите, в меру моих возможностей.
- Хочу прибавку к пенсии. Всю жизнь горбатилась, а получаю за это копейки.
- Где ты горбатилась? - не выдержал Василич в другом измерении. - Не смеши меня. Тоже мне Стахановка нашлась.
Телохранители встали в стойку.
- Да, заткнись ты там! Сиди и не вякай , - прикрикнула на него баба Фрося. - Это сожитель мой. Не обращайте на него внимания. Он немного того, от всех прячется в шкафу, - объяснила она Олигарху, покрутив пальцем у виска.
- Будет тебе солидная прибавка бабушка, я уж позабочусь. Ну, и ты помоги мне, - пообещал Олигарх.
- Это хорошо! - расплылась баба Фрося в довольной улыбке. - Да только ты опять не по адресу. Тебе с шефом надо договариваться, - сказала она.
- С каким шефом?
- С Дьяволом. Он у нас, за главного. Вот к нему тебе и надо.
- А, как нему попасть?
- Чего проще? Пусти себе пулю в лоб и сразу к нему попадёшь на приём. Тебя даже без очереди пустят, как особо злостного грешника, - старая ведьма разразилась громким смехом.
- Как же я стану бессмертным, если себя убью. Вы так не шутите бабуля, а то не видать вам  достойной пенсии как своих ушей, - обиделся на неё Олигарх.
Баба Фрося перестала смеяться и сказала :
- Не обижайся. Тут до меня дошли слухи, что ты у нас Великий Магистр и Чёрный маг. Тебе же лучше знать, как вызвать хозяина для задушевной беседы.
- Я уже давно понял, что все эти  Чёрные мессы ерунда. Не достучаться молитвами ни до Бога, ни до Чёрта, - задумчиво произнёс Олигарх и спросил :
- А, вы откуда про это знаете?
- Я всё знаю. Ну, или почти всё. Ведьма всё-таки, как ни как. Знаю ещё, есть одно место, то, что тебе надо. Щас я про него расскажу :
- В Тридевятом царстве, в Тридесятом государстве. Хотя нет. На море - океане, на острове Буяне, - начала разглагольствовать баба Фрося.
- Бабуля! При всём уважении. Хватит  пудрить мне мозги какими-то сказками, - прервал её Олигарх.
- Ты Александр Васильевич не нервничай, - ласково сказала старушка. - Вы тоже там, в правительстве, людям сказки рассказывайте про хорошую жизнь, а мы сидим, уши развесим и слушаем. Теперь скажу тебе серьёзно, когда Чернобыль бабахнул, слышал наверное про такую аварию, давненько это было, открылся  где-то там, в тамошних местах, поговаривают, портал, прямо к дьяволу в приемную. Только просто так не найдёшь. Нужно всё моё знание. Если тебе это надо, поедем, поблукаем там по округе, может и найдём вход к нечистому. Только потом смотри, не пожалей об этом! И, не надо всех этих мигалок, вертолётов, кучи телохранителей и всяких навороченных прибамбасов. Будем искать портал тихо, аккуратно, по старинке, иначе ничего не найдём. Ясно? Пойдём. Я хоть свои косточки старые разомну, да и тебе надо развеяться, а то скис совсем. Двинем пеходральчиком не спеша, с палатками и беседами у костра. Романтика! Эк меня растащило, прям, комсомольскую молодость вспомнила!
- Ты чаёк то пей, я ещё подолью. Конфеты и правда вкусные, без пальмового масла. Швейцарцы не балуются.
Баба Фрося перестала говорить, откусила конфету и прихлебнула из чашки.  Олигарх тоже молчал, обдумывая её предложение.
- Только ты давай сам всё координируй, - продолжила она не сомневаясь в его решении. - Возьмём с собой Таньку, Артёма, мне с ними будет веселей. Василича тоже прихватим. Куда от него денешься? И, ты возьми с собой пару-тройку человек, кого покрепче, больше не надо, а то всю округу распугаем. Всё необходимое снаряжение сам собери. Тебе  финансы позволяют. Как, согласен?
- Согласен, - ответил Олигарх.

Мы с Таней поначалу были ошарашены, когда бабуля сообщила нам о предстоящем походе, ведь надо было готовиться к свадьбе. Потом взвесив все за и против, решили : Почему бы и нет? В конце концов, если есть свадебное путешествие, пускай будет и до свадебное. Можно съездить, немного поразвлечься, тем более авантюра обещала быть интересной. Взяв отпуск за свой счёт, мы вскоре были уже готовы отправиться в дорогу. Отбытие наметили на понедельник.

Накануне отъезда Олигарх устроил у себя грандиозный прием и позвал на него кого только смог из так называемого "высшего общества". Он придумал веский повод, неважно какой, чтобы пришло побольше гостей. Собралось много всякой шушеры. Были тут чиновники всех мастей, светские б****, депутаты, барыги - перекупщики, называющие себя бизнесменами, высокопоставленные урки и менты. Заявились сюда как к себе домой известные художники, артисты, певцы и другие дармоеды, с тонкой душевной организацией. Слетелись как мухи на мёд, продажные журналисты, чтобы осветить это событие, а заодно пожрать и выпить на халяву . Олигарх смотрел на весь этот зверинец и откровенно скучал.
- Какой же паскудный круг моего общения! - думал он, с брезгливостью глядя на них.
- Да, что там говорить! Я и сам такой же.
За день до этого, когда вовсю, велась подготовка к данному мероприятию, Олигарх вызвал к себе своего преданного помощника, человека способного решить любой вопрос, такой нужен всегда, и сказал ему :
- Я хочу, чтобы ты, к завтрашнему фуршету, кое-что для меня сделал. Назови мне самую дорогую закуску для приемов?
- Я рекомендую тарталетки с начинкой из белого трюфеля, сыра дор - блю, и мяса королевской Таратуйки. Очень вкусно и недёшево. Тысяча баксов порция, - ответил тот.
- Откуда ты про всё знаешь?
- Мне положено.
- Жив буду, отправлю тебя на игру " Кто хочет стать миллионером?" Покажешь там свои способности. Но, мы отвлеклись. Нужно состряпать этой байды столько, чтобы на всех хватило. Тысяча баксов говоришь? Думаю, перед таким искушением никто не устоит. Я знаю эту публику. И ещё. Ты можешь достать сильного слабительного?
- Без проблем.
- Накачай им всё закуску перед подачей. Завтра отправляюсь, как ты знаешь, в так называемую, экспедицию.  Кто знает, что меня там ждёт. Хочу повеселиться на дорожку. Потом конечно будет много шума и вони, и в прямом, и в переносном смысле. Долго придётся всё отмывать и отмываться. Не страшно. Вернусь, мы стрелки переведём на шеф-повара. Мне его откровенно жаль. Ну, а если не вернусь, останутся у всех обо мне хорошие воспоминания.
- Да вы шутник Шеф! - произнёс помощник и улыбнулся. - Скандал будет на всю страну!
- Не думаю. Кому охота выставлять себя на посмешище?
- Замечу я вам - дороговатое удовольствие получается.
- Раз живём. Будет хоть, что вспомнить. А деньги что?  Надо их же на что-то тратить. Для меня это всё равно мелочь.
То было вчера, а сейчас приём был в самом разгаре. Олигарх взял в руки микрофон и попросил слова.
- Дамы и господа! - обратился он к гостям. - Сейчас вам подадут изысканное и очень дорогое блюдо, восхитительное на вкус. Не побрезгуйте, отведайте его от моих щедрот. Впечатления от этой дегустации у вас останутся на всю жизнь.
Все зааплодировали. Официанты с подносами разбрелись по всему залу. Веселье начиналось. Олигарх обратился к своему помощнику находившемуся рядом и ждавшему распоряжений :
- Закройте все туалеты и входные двери для большей интриги. Я пошёл к себе в кабинет. Буду наблюдать это шоу по камерам.
- Никого ко мне не пускать, - приказал он.

Похожим, ранним, летним утром, группа в составе меня, Тани, Олигарха, Василича, бабы Фроси, Валентины, её тоже взяли с собой, двух амбалов, Ивана и Алексея, в своё время, так неудачно похищавших мою невесту, на двух внедорожниках, доверху нагруженных снаряжением, двинулась в путь. Всё-таки мы взяли несколько машин  сопровождения - положение обязывало. Они вели нас до границы с Украиной, дальше мы ехали одни. На таможне Олигарх не афишировал своего пребывания на территории соседнего государства, во избежание нездорового любопытства со стороны властей, поэтому косил под обыкновенного туриста.  Всю дорогу молчали, только баба Фрося, что-то мурлыкала себе под нос. Танька зависала в телефоне, а я в наушниках, слушал музыку и вёл машину. Олигарх, Валя и амбалы ехали в другой.
По пути, так как, почетного эскорта у нас теперь не было, нас остановили хохляцкие гайцы. Форма была у них другая, а суть та же - денег хотели.  Так и было написано на их спинах :  "ДАЙ"  - державная автоинспекция. Баба Фрося что-то пошептала, и они исполнили  нам дуэтом "Распрягайте хлопцы кони". Потом сплясали Гапака. Устав, блюстители порядка на дорогах Незалежной, отдали нам честь и завалились спать прямо на обочине. Мы повеселились от души и поехали дальше. К вечеру были в Киеве. Там мы поселились в гостиницу, заночевали и на следующее утро поехали дальше. Доехав до Чернобыля, мы подались по  направлению к Припяти, пока не остановились у Зоны отчуждения, огороженной колючей проволокой.
- Всё. Дальше пешочком, - скомандовала баба Фрося и добавила :
- Машины надо спрятать, а то останутся от них одни рожки да ножки, народ здесь ушлый. Мы загнали тачки в лес и закидали их ветками, достав перед этим всё необходимое, для предстоящего похода. Наша бабуля, переодевшись смотрелась в камуфляже просто сногсшибательно. Она отошла в сторону и принялась шаманить. Спустя некоторое время, поколдовав над своими, известными только ей магическими штуками сказала :
-  Нам туда, - и показала направление рукой.
- Надо выпить на ход ноги, - заявил Василич.
- Я тебе выпью! - возмутилась баба Фрося. - Ещё не хватало, потом тебя на себе волочить. Угомонись старый, не на прогулку приехали.
Тот обиделся, но послушался. Взвалив рюкзаки на спины, мы пошагали по "ржавому" лесу. Его здесь так называют из-за своеобразного рыжего оттенка листвы. Это последствие действия радиации.  Попадалось на глаза много животных и птиц. Всё правильно - ушли люди, пришли звери. Грибы росли чуть ли не под ногами, только собирать их было некому. Да, и есть я их бы побоялся. Отмахав с десяток километров, изрядно притомившись с непривычки, мы вышли на поляну. Смотрим, дедок какой-то на пне сидит, и недружелюбно на нас смотрит.
- Дедуль, ты кто? - спрашиваем.
- Конь в пальто, - отвечает он не совсем вежливо, - Вот сижу здесь. От вас лес охраняю. Ходят тут всякие.
- Послушай конь, - сказал ему Олигарх. - На лесника ты что-то не очень похож, чтобы лес охранять, больше на бомжа смахиваешь.
- Не, я не лесник. Живу я здесь.
- Я же говорю бомж. Или может быть ты отшельник? Богу молишься, грехи замаливаешь, подальше от мирской суеты.
- Да, нет, никому я не молюсь. За порядком здесь слежу, чтобы лес не губили, зверушек не обижали, не мусорили.
- Тогда получается лесник, только какой-то неправильный.
- Нет. Лесник это когда за зарплату. А, я  Леший.
Мы переглянулись. У старика видно поехала крыша, хотя это может всего лишь прозвище. На поляну вдруг выбежал какой-то странный кабан, зелёного цвета в чёрный горошек, с огромными клыками и пушистым длинным хвостом. Он свирепо уставился на нас своими поросячьими глазками. Мы опешили. Олигарх , схватился за ружьё.
- Мефодий, иди своей дорогой. А, то я тебе щас! - крикнул Леший кабану с экстравагантной внешностью, пригрозив ему кулаком. Кабан видно его понял и ломанулся в кусты.
- Вы это все видели? И много здесь такой живности водится? - спросила испуганно Таня.
- Что ты внученька хочешь? Это же Чернобыль, - ответила ей баба Фрося.
- Как же ты тут живёшь дед ? Никаких же бытовых условий! - поинтересовался Олигарх у Лешего.
- Нормально живу, не жалуюсь, - отвечает ему тот. - Земляночка у меня уютненькая, за квартиру платить не надо. Удобства? Где стоишь, там и удобства. Телевизоры ваши, интернеты всякие, мне и даром не нужны. Нервы беречь надо.
- А, как же пенсия?
- Зачем мне пенсия? Вы где-нибудь здесь магазины видели?
- Продукты то, где тогда берёшь. Святым духом что-ли питаешься?
- Грибы, ягоды ем, картошку в соседней деревне тырю .
- А, вдруг заболеешь? Что тогда делать?
- Я не болею. Это вы там , в городе, едите химию, дышите химией, пьёте химию, вот и болеете. А, у меня всё натуральное. Чего мне хворать?
- Сказал тоже, питание у него здесь здоровое. Всё заражено радиацией?
- Мы привыкшие. Она даже нам пользительная.
- Один живёшь?
- Почему один? Птички здесь, звери разные. Я с ними разговариваю. Развлекают они меня по всякому.
- Я, в смысле, женщина у тебя есть?
- Нет, Бог миловал. Набивалась тут Кикимора в жёны. Да только, оно мне надо? Я по натуре существо свободолюбивое, не от кого зависеть не хочу, привык жить один и никому не кланяться. А бабам только волю дай. Семья это привязанность, а значит ответственность, с кучей обязанностей. Зачем мне нужны все эти проблемы? Я привык жить один и никому не кланяться. В отличие от вас которым, с детства вдалбливают в голову, что вы всем должны. Сначала маме с папой, потом школе, семье, обществу, государству. Должны ходить на работу, чтобы обеспечить существование себе и своим родным, обязаны быть любящими сыновьями, мужьями, отцами, дедушками, добропорядочными и законопослушными членами общества. Вся жизнь ваша так и проходит в добровольном рабстве, пока не умрёте.
- Вот лежишь ты в гробу, - закончил Леший свою мысль и указал на Василича, - наконец-то никому ничего не должен, только не можешь этому порадоваться, потому, что ты покойник.
-А, чего сразу я? - возмутился тот.
- Я, это к примеру. Просто хотел вам сказать, что меня устраивает такая жизнь в полном одиночестве.
- Мы за тебя рады. С такими принципами, когда помрёшь, никто про тебя и не вспомнит, - сказал я ему.
- Я не умру, я Леший, существо бессмертное, - возразил он.
- Скажи нам Леший, как нам к речке выйти? - спросила его баба Фрося, - хватит чушь нести.
- Идите туда, - он показал рукой. - Здесь недалёко.
Мы двинулись дальше, а дедок, остался сидеть на пне, ковыряясь в носу.
- Он не наш. Я бы нечисть почувствовала за версту, - сделала вывод баба Фрося.
- Говорю же бомжара, наверное, бывший интеллигент, мысли у него какие-то философские, да не в том направлении. Жена небось бросила, он с расстройства, как водится стал бухать, квартиру пропил, где ни будь в городе, вот и подался сюда на ПМЖ, подальше от людей. Понимает в душе, что накосячил, вот и ищет себе оправдание. К тому же, видимо башню снесло от одиночества и вегетарианского питания. Грибов наелся неправильных, вот и плетёт невесть что, - добавил Олигарх.
Вскоре мы вышли к реке Припяти и разбили лагерь. Берега её густо заросли ивняком и камышом, но мы всё-таки нашли подходящее место с подходом к воде.
- Эх! Искупаться бы! - растащило Василича.
- В этих местах караси и те с зубами, про щук я вообще молчу. Никому я не советую заходить в воду. Особенно без плавок, - предупредила баба Фрося.
Один из амбалов сунул руку в воду и радостно сказал :
- Водичка то, как парное молоко!
- А!!! - вдруг закричал он.
Что-то  похожее на маленького крокодильчика  вцепилось ему в палец. Верзила принялся стучать этим по камню, пытаясь отцепить.
- Я же предупреждала, - произнесла баба Фрося.
Из реки выплыло, что-то ужасное и заорало благим матом :
- Ты, что творишь морда? Не смей обижать моего сынулю! Я за него любого порву. Ты посмотри на него, справился с маленьким. Думаешь, вымахал такой здоровяк и тебе всё можно?
По пояс в воде стоял мужик, синий, лохматый, весь в водорослях и матерился на остолбеневшего от удивления то ли Лёху, то ли Ваню. Они были похожи как близнецы, и не разберёшь, кто есть, кто. Крокодильчик , в конце концов отцепился и плюхнулся в воду.
- Ладно, Петрович угомонись, - сказала ихтиандру баба Фрося. - Хватит ругаться. Он сам виноват, первый напал. Забирай своего пацана, и плыви с миром.
Мужик сердито засопел и нырнул в воду, ничего не сказав. Так мы его и видели.
- Не волнуйтесь, - обратилась она уже к нам. - Знаю я его. Водяной это местный. Безобидный он, только ужаса нагнал из-за своего отпрыска. Родная кровиночка ведь.
- Леший, Водяной, только Домового нам не хватает для полного счастья, - произнес Олигарх.
Василич покосился на него, но ничего не сказал.
- Да!! Чудеса, да и только. Что ещё дальше будет? - сказал я с удивлением.
Вечером у костра баба Фрося спросила :
- Хотите я вам расскажу про Петровича, и как он стал Водяным?
- Конечно хотим, - ответили мы хором.
- Ну, тогда слушайте, - повела она свой рассказ.

Петрович

Жил, был, в одной деревне под Припятью мужик. Нормальный мужик, ни дать не взять - Петровичем звали. Руки золотые и умом Бог не обидел. В меру пьющий, и не злой. Хозяйство держал и жену свою любил. К слову, жена его Любаня, была красавицей писаной, характера доброго - не баба  а клад. К тому же домовитая, и приберет, и приготовит, и за скотиной присмотрит. Души он в ней не чаял. Собрался как-то раз Петрович к своему лучшему другу в соседнюю деревню. Завёл он свой "Жигуль", и тронулся по холодку. Проехал Петрович на нём пару вёрст, да только чудо автопрома возьми и заглохни, не заводится, хоть убей. Покопался Петрович под капотом, да и пошел обратно домой за нужной деталькой. Вот заходит он в хату и наблюдет такую картину - его ненаглядная жёнушка, с соседом в  кровати кувыркается. Петрович сначала оторопел, не веря своим глазам, потом, не помня себя от гнева, в состоянии аффекта, пришиб сгоряча обоих, первым, что попалось под руку. Затем он забрал то, зачем возвращался, дом подпалил, и ушёл будто его вообще здесь не было. Дойдя до своей тачки, Петрович исправил поломку, завёл свою "ласточку" и поехал, как и собирался к своему другу, весь убитый горем. Друг, увидев  Петровича сразу понял, что, что-то случилось.
 - Давай колись, что с тобой? - спрашивает.
Петрович поведал ему про свою беду, рассказал, какой у него зигзаг в жизни приключился. Вот такая вот загогулина. Вроде еще вчера всё было в жизни хорошо, а сегодня бац, и всё плохо. 
- Это тоже хорошо, потому, что могло быть ещё хуже, - заметил друг.
- Куда уж хуже? Хуже уже  некуда! - произнес Петрович с болью в голосе.
- Ты Петрович не горюй. Всё в жизни бывает, - посочувствовал ему друг,
- А Любаня сука! - сделал он вывод. - Давай помянем её. Не боись Петрович, алиби я тебе обеспечу.
Они сели, выпили, и пошли разговоры :
- У меня Машка другая! - похвалился друг. - Честь мужнину бережёт, не озорует как другие . Меня любит пуще жизни.
- Это как ты сам думаешь, - возразил ему Петрович, - все они бабы одинаковые.
- Нет, моя не такая , - он стоял на своём.
- Не такая говоришь ? Давай устроим твоей, ненаглядной проверку.
- Как?
- Скажем ей, что поехали на рыбалку, а сами спрячемся в сарае и понаблюдаем за развитием событий.
Сказано, сделано. Недолго им пришлось ждать. Не прошло и часа смотрят какой-то хмырь шасть в калитку и прямиком к Машуне, которая вышла на крыльцо встречать своего любовничка. Целует её, обнимает. Она вся так и млеет.
- Я же говорил! А ты всё : Моя Машуня! Моя Машуня!
- Тьфу! - сплюнул Петрович.
Друг не утерпел, выскочил из засады, подбежал к ним  и хрясь по морде наглеца. Жене своей любимой тоже пенделя вломил.
- Все! - орёт. - Развод и девичья фамилия.
Та в слезы. И, что теперь делать? Куда бедному крестьянину податься? Знамо дело куда, как и говорили, на рыбалку.
Загомошились мужики, водкой затарились под завязку, чтобы горе заливать, душа горит от обиды, требует, потому, что у обоих жизнь дала трещину.  Удочки взяли только для вида. Сели на берегу речки, костерок развели, сидят, бухают, разговоры за жизнь ведут. Стало смеркаться. Видят, выплывает к нем из реки полу - баба, полу - крокодил, и молвит человеческим голосом :
- Привет славяне! Чего приуныли мужички?
- Что, ты вообще такое? - удивился Петрович, и спрашивает у друга :
- Ты где братан , водку брал? Невесть, что мерещится.
- Я не глюк, я русалка, только мутированная, - пояснила она. - Когда реактор бомбанул, радиация попёрла, вот вам и результат во всей красе.
- Час от часу не легче. Русалка говоришь? Бывает же такое! Греби тогда к нам русалка. Милости прошу к нашему шалашу, - пригласил её Петрович присоединиться.
Русалка вылезла из речки и подползла к ним, потому, что вместо ног у неё был хвост, правда какой-то не рыбий, а как у ящерицы.
- Что вы такие грустные? - спросила она. - Проблемы? Тогда наливай!
Ей налили. Русалка лихо махнула стопку и занюхала плавником. Мужики переглянулись и поведали ей свои истории. Та, выслушав  вздохнула и высказала умную мысль :
- Все бабы б**** потому, что все мужики сволочи .
Потом добавила :
- И ещё. Все бабы дуры. Не потому, что дуры, а потому, что бабы. Так уж мы устроены.
Всё понятно, - произнёс Петрович задумчиво и спросил :
- А у тебя-то мужик есть, водяной какой-нибудь, или рыбинспектор на худой конец?
- Откуда ему взяться? От сырости что ли? - ответила она с грустью. - Одна век коротаю.
- Жалко мне тебя. Хорошая ты. Если выпить побольше, и за красавицу сойдёшь. Ты уж точно налево не поплывёшь.
- Ну, что, морда крокодилия, хочешь, буду твоим мужем? - сделал Петрович русалке предложение руки и сердца.
- Хочу! Хочу! - воскликнула она и захлопала в ладоши. - Ты мужик хоть куда, а я вообще, диво дивное.
- Тогда пошло оно всё! - в сердцах сказал Петрович пошёл к речке и утопился.
- Подожди меня! - закричала Русалка и нырнула следом за ним.
Наутро друг Петровича проснулся, и не найдя рядом никого, с больной головой, побрел домой. Он шёл и бубнил себе под нос:
- Хорошо мы вчера внедрили! Пригородится же спьяну такое! Куда это Петрович только запропастился?
Дойдя до дома, верный друг Петровича опохмелился и опять завалился спать. Свою Машку он простил и жили они потом долго и счастливо, потому, что перестал мужик быть сволочью, прислушавшись к словам русалки. Друга своего он больше никогда не видел. Пропал корефан, как в воду канул. С тех пор, стали на удочку в реке попадаться крокодильчики кусающиеся и ругающиеся матом. Какие покрупнее могли и в морду дать. Это Петрович постарался, настрогал себе потомства. Красавцы крутым нравом все как один пошли в отца, а обликом в маму.

- Вот как в жизни бывает, - закончила свой рассказ баба Фрося.
Все молчали, переваривая услышанное. Тем временем на костре, в котле поспел ужин. Танька была за повара. Все принялись с аппетитом есть - сказывалась утомительная прогулка на свежем воздухе. Только Олигарх не притрагивался к еде. Он сидел и косо смотрел, как мы улетаем кулеш за обе щеки при этом о чем то думая.
- Иван Васильевич. А, вы что же? Отведайте чем Бог послал, - сказала Таня и протянула ему наполненную чашку.
- Как вы вообще можете это есть, - заявил Олигарх, но голод пересилил его амбиции и он со словами :
- Ладно, давай, уговорила. Взял предложенную еду и стал поглощать её, тоже с большим аппетитом.
- О чём ты всё время думаешь милок? - спросила его баба Фрося.
- О народе думаю бабушка, о народе, - ответил он с сарказмом в голосе. - Думаю, какой такой ещё закон придумать, чтобы его побесить.
- А нельзя сынок просто страну разворовывать без всяких этих ваших издевательств над людьми?
- Так неинтересно, да и надо же создать видимость, что мы, члены государственной думы, работаем, печёмся о вас, о вашем здоровье. А, вы  всё  недовольны. То зарплаты у вас маленькие, то цены высокие, в частности на еду, водку, сигареты и бензин. А ведь так всё и задумано. Пить вредно. Курить вредно. Много кушать тоже вредно. Ходите пешком, здоровее будете.
- Ну, а сами-то что?  Не бережёте себя совсем. Жрёте, пьёте в три рыла, раскатываете на дорогих машинах. И не стыдно вам?
- Стыдно бабуля. Ох, как стыдно! Мы сгораем от мук совести, но не подаём вида.
- Вот сейчас ты издеваешься. Послушаешь тебя, вы прям Ангелы. Смотрите, доиграетесь! Взбунтуются люди и начнут вас на фонарях вешать.
- Не взбунтуются, у нас народ терпеливый. Выпьет на последние, какого-нибудь, дешевого пойла, закусит чем Бог послал, и сядет телевизор смотреть, про то как у нас в стране всё хорошо, а у других всё плохо, и будет гордиться тем, как мы когда-то Печенегов победили. А мы, если что, на  самолёт, и поминай как звали.  За границей у нас всё схвачено, и бабки, и недвижимость. Семьи тоже там. Переждём, пока народ перебесится и назад. Можно опять из него кровь пить.
- Нехорошо, - задумчиво произнесла баба Фрося, - коснётся тебя когда-нибудь всё это, помяни мое слово.
- Знаю. Поэтому и иду с Чёртом договариваться, чтобы не коснулось.
Олигарх отвернулся и продолжил  трапезу.
- Сволочи вы там все в правительстве, - подал голос Василич.
- Договоришься старый. Привлекут тебя по статье за неуважение к власти, - ответил ему на это Олигарх.
Его слова подтолкнули Василича к рассуждениям :
- Вот допустим у меня сосед козёл, и я его соответственно не уважаю, - начал он. - Если вы все такие же, как и мой сосед, извиняюсь, тоже козлы, почему я должен к вам относиться по другому? Нет у меня к вам уважения, и если меня привлекут, оно от этого не появится. Бояться буду, а уважать нет.
- Ты соседу говоришь в лицо, что ты о нём думаешь?
- Не говорю, он может и в морду, дать.
- Так и власть не уважай молча. Пойми. Корова должна давать молоко, при этом, не мычать, и не бодаться. А, что она там себе думает, тупая скотина, нам плевать.
- О корове заботиться надо, кормить, а не держать в чёрном теле.
- И так сойдёт.
- А если сдохнет ?
- Не сдохнет. Русская порода выносливая. Если всё-таки копыта отбросит, то стадо большое, одной больше, одной меньше.
- Да пошёл ты! Что с тобой разговаривать? - в сердцах сказал Василич и замолчал, не желая больше дискутировать с Олигархом. Потом он внедрил водочки из своих припасов и стал смотреть на костёр, наслаждаясь жизнью.
Валентина сидела в сторонке и не вмешивалась в разговоры. Она со скукой  смотрела на всех и думала :
- Тоска смертная! Что я здесь делаю? Хоть бы случилось что, а то, с ума можно так сойти.
Амбалы невозмутимо ели и тоже молчали. После ужина мы разбрелись по своим палаткам и легли спать. Утром проснувшись, двинулись дальше, вверх по течению. Маршрут прокладывала баба Фрося, только ей ведомо куда.

Появление  людоеда

Бродило по лесам и перелескам Чернобыльской зоны отчуждения, стадо одичавших хохлов, бывших работников колхоза "Светлый путь", раньше процветающего, а теперь, после катастрофы на АЭС, накрывшегося медным тазом. В стране грянула Перестройка, и всем стало не до них. Кто-то уехал, а эти почему-то не захотели, видимо, на что-то надеясь, или им просто было лень. Со временем они одичали. Всё было у них не как у людей. Ели, что само в руки попадётся, одевались во , что придется, и спали где только можно приткнуться.  Немодельные были и ленивые. То у них крокодил не ловится в местной речке, то кокос на дубе не растёт. Найдут какую-нибудь одичавшую яблоню с яблоками, что не съедят, так понадкусывают, нет бы впрок припасти. И согласия между ними не было, вечно между собой лаялись, обвиняли друг друга в своих бедах, а только не себя. В конце, концов надоело им так прозябать, прикинули они своими отупевшими мозгами и решили, что стаду нужен пастух. Собрались дикари на поляне. Сначала как и положено у дикарей, попрыгали, поскакали возле костра, потом выбрали из всех самого сильного и самого хитрозадого, вождя и шамана. Вождем стал бывший председатель колхоза Мыкола ****ьщук, а шаманом бывший парторг Панас Голопупенко. Им было не привыкать, руководить и направлять. Сразу дело пошло на лад, потому, что стадо превратилось в племя.  Вождь распределил, кому за крысами охотится, кому лягушек в речке ловить, а кому лебеду рвать. От каждого по способностям, каждому по труду. Это мужикам. Бабам же приказал из старых мешков одежду шить, и еду варить. Надоело всем сырых крыс с лягушками жрать. Ещё каждой выделил по мужику, чтобы не было между ними конфликтов на сексуальной почве. Создал такой вот институт семьи и брака - ни к чему мол, в цивилизованном племени беспорядочные половые связи. Всё им стало по плечу, хоть новое Чёрное море копай. Шаман культурно - просветительную работу ведёт, тряхнул стариной, богов всяких, демонов, злых и добрых духов понавыдумывал. Творческий человек, недаром бывший политработник. Гром гремит, молния сверкает, буря мглою небо кроет. Раньше всем было страшно, а теперь всё как по нотам. Вот вам бог грома, а вот вам бог молнии, и ещё кучу всяких, разных богов, на все случаи жизни. Теперь никто не боится, все знают, что к чему. Сделал из старого таза бубен, понавешал на себя разных побрякушек, воет, прыгает вокруг костра и придуривается :
- Шурум-бурум, тыгыдык-тыгыдык, - типа камлает. Всё как полагается. Вот, только одолела шамана Панаса ностальгия по ушедшим временам. Вырезал он, как смог бюст Ленина из колоды и сказал всем :
- Это главный Бог. Молитесь ему остолопы, ничего не бойтесь, он вас защитит.
Остолопы и рады, им бы кому не молиться.  Деградировали бывшие колхозники в конец. Опустились на низшую ступень эволюции. Забыли, что есть на свете другие религии, Атеизм  в конце концов, и реально превратились питекантропов. Незаметно для себя очутились в Каменном веке.  Хорошо, хоть разговаривать не разучились. Зато жизнь у них наладилась. Стала как во всём цивилизованном мире. Все трудятся в поте лица, а шаман с вождём лежат в шалаше целыми днями и бездельничают. Им все жратву несут, а они её делят. Лучшие куски себе и про запас, остальным выделяют прожиточный минимум, лишь бы с голоду не передохли. Если кто недоволен, тому объясняют :
- Сами власть выбирали, вот и не жалуйтесь.
Для своего спокойствия и для успокоения самых непонятливых отобрали из племени несколько дикарей покрепче, и за усиленный паёк велели им себя охранять, и усмирять непокорных. Вот такая вот политика получилась, как и во всем мире.

Родился у одной пары троглодитов сын, этакий индивид. С годами выросла из него неординарная личность. Мамаша когда носила его утробе, что-то не то, наверное, съела, или дала о себе знать неблагоприятная экологическая обстановка в регионе. Назвали его Остапом. Рос он, рос, и стали замечать соплеменники, что, что-то с парнем не так. Работать вместе со всеми он не хотел, только валялся целыми днями на травке и пел залихватские украинские песни, или же просто лежал молча, уставившись глазами в небо, о чём-то думая.  Вырос на горе своим родителям лоботряс, тунеядец и дармоед. Что-то они  упустили в воспитательном процессе. Теперь пороть было уже поздно. Ему внушают :
- Нельзя жить в племени и быть свободным от племени. То, что ты не такой как все не освобождает тебя от обязанностей. Сходи на охоту, ленивая ты, тупая скотина!
Он им в ответ :
- Человек! Это звучит гордо. Вам ничтожествам меня не понять. Я новое звено в цепи эволюции и имею право жить жизнью основанной на личном выборе. Мне нельзя работать. Вдруг война, а я уставший.
- С кем ты воевать собрался, придурок? - спрашивают его.
- Знамо дело с кем, с клятыми Москалями, - отвечает.
- Сдался ты им. Надо было придушить тебе ещё в детстве, - сказал его отец в расстроенных чувствах.
- Вот не надо мне говорить такие обидные слова папаша. Я хочу делать, что хочу, и не хочу делать того чего не хочу. Я не трогаю других, вот и вы все отстаньте от меня. Не учите меня жить!
- Чего же ты хочешь? - спросил его вождь.
- Хочу, чтобы не приставали ко мне со своей работой, а то я устрою государственный переворот и сам стану вождём. Буду как и прежде  ничего не делать, а меня за это станут все кормить и уважать. Поймите глупые обезьяны, ненавистный труд это добровольное рабство, чтобы утолить голод. Нам приходится расплачиваться за своё сытое брюхо своей свободой, а она бесценна, - ответил Остап.
- Ума не приложу, где ты всего этого нахватался?
-  Книжку умную на помойке нашел. Какую не скажу.
- Всё понятно.  Начитался запрещенной литературы дессидент. Научили дурака грамоте, на свою голову. Революционер хренов! Ленин в разливе тут сидит! Я тебе покажу революцию! Переворот он устроит стервец! Мне и самому пока вождём быть не надоело, - возмутился предводитель племени.
- Быстро встал и пошёл лопухи рвать! - скомандовал он Остапу.
- Сам иди на хутор бабочек ловить, - дерзко ответил тот.
- Как ты смеешь мне, так дерзить? Хватайте его! - приказал Вождь своим телохранителям, - будем сопляка учить , как со старшими разговаривать.
- Я согласен с тобой мой вождь, а то он совсем обнаглел, - сказал Шаман, стоявший неподалёку и слышавший весь разговор. - Нужно прибить прохиндея, пока  другие глядя на него не распоясались. 
Они не успели осуществить задуманное. Остап не стал ждать расправы над собой. Обозвав своих сородичей нецензурными словами, он ринулся бежать, сломя голову. Остап был подобен брошенному камню, который думает, что умеет летать. Он долго бежал и остановился когда уже не было сил, возле какого-то заброшенного бункера, и переведя дух зашёл во внутрь.
- Здесь я буду жить один, в полном одиночестве, подальше от всех, - решил Остап, но из темноты на него вылупились два горящих глаза, развеяв все его мечты об уединении.
- Кто здесь ? - спросил он.
- Нет тут никого, - прозвучал в ответ сиплый голос.
- А если я камень кину?
- Это я.
- Кто я?
- Вася.
- Покажись Вася, не бойся.
Из темноты вышел лохматый, грязный, потрёпанный мужик, весь в синяках. Остап посмотрел него с сочувствием и спросил :
- Откель будешь Вася?
- Тут неподалеку община одна живёт, в заброшенном посёлке. Я из неё. Только мне пришлось оттуда срочно делать ноги. Вместо благодарности, побили меня, жалкие ничтожные твари. Еле ноги унёс. Вот и делай людям добро.
- Похожий случай, только в отличие от тебя, я успел убежать, - произнес Остап.
- Что же ты натворил, брат мой по несчастью? 
- Надоело нам ишачить на президента и премьер-министра, они у нас в общине были за главных, и подбил я народ свергнуть правительство. Люди повелись на мою агитацию, устроили им импичмент, поколотили их, да ещё вдобавок утопили в пруду сгоряча. Сам понимаешь :  Бунт бессмысленный и беспощадный. Их тоже можно понять, натерпелись произвола от верхушки, надо же как-то стресс снять.
- Вождь с шаманом тоже когда-нибудь, также кончат, - подумал Остап.
Тем временем Вася продолжал :
- После этих событий сказал я всем, что мы теперь заживём счастливо. Никто не будет нами повелевать и присваивать себе результаты нашего труда. Счастье было недолгим. Не учёл я натуры людской. Все запасы за один день сожрали, перепились и передрались. Когда протрезвели, поняли, что пить и есть больше нечего, а работать не хочется, и заставить не кому. Выбрали они тогда нового президента и премьер министра, чтобы было кому руководить общиной, и на работу их баранов гонять. Меня же стали бить, ибо :
 - Нечего тут народ баламутить.
- Я тоже хотел, чтобы все были свободны и счастливы, - с грустью в голосе произнес Остап. - Только никому не нужна это свобода. Нужна похлебка, новые штаны и теплый угол. Нужна стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Нужна сильная рука, без неё полный разлад и разброд, - вот оно счастье.
- Так уж устроен человек, - закончил он свою мысль и обратился Васе,
- Что то, я проголодался, с утра не жрамши.  Мне тоже сейчас нужна не свобода, а еда. У тебя случайно нет?
Вася ничего не успел ему ответить, потому, что на середину бункера выбежала большая серая крыса и уставилась на них. Он ловко метнулся к крысе, схватил её, и принялся жадно пожирать животное, вместе с шерстью и костями.
- Я смотрю ты тоже не страдаешь отсутствием аппетита, - сказал Остап удивляясь его прожорливости. - Оставь мне хоть хвостик поглодать, - попросил он.
- Не. Не могу. Самому мало, - промычал Вася с набитым ртом, прожевывая очередной кусок.
- Жадина ты! - заявил ему Остап и понял, что Вася никогда не станет ему другом. Потом, что-то переклинило у него в голове, наверное, от сильного голода и переживаний. Он поднял арматуру с пола и ударом по голове размозжил ему голову. Потом Остап зажарил Васю на костре и стал есть.  Так и повелось. Он остался жить в бункере, а по всей округе стали бесследно пропадать люди. В погоне за призрачной свободой, а может из-за своей хронической лени, Остап наплевал на общепринятые морально-этические нормы при составлении своего рациона и стал людоедом.  Он долго просиживал ночами у костра, грызя кость какого-нибудь человека и глядел с тоской на луну. Остап был выродок, не такой как все, и только одна Луна понимала его. Мы о нём ещё вспомним.
 

Вождь собрал племя на совет. Он встал на пень и важностью в голосе произнёс :
- Соплеменники мои. Разведка мне донесла, что к нам движется группа туристов из восьми человек. Они хорошо одеты и у них много ценных вещей. Самое главное у этих людей должна быть настоящая еда, вкус которой я уже позабыл. Чем Чёрт не шутит, может даже сало с горилкой имеются.
Племя отреагировал на его слова с бешеным восторгом. Дикари  стали прыгать и орать от радости.
- Тихо! Хватит скакать дурни, - успокоил их  вождь и продолжил свою речь :
- Вы, что думаете недоумки  они так просто всё это вам отдадут?  Ставлю задачу - захватить их и обобрать. Если мы справимся, то нам будет чем поживиться. Возьмём их не умением, а числом. Навалимся всем скопом, авось одолеем.
После его слов племя приуныло. Драться им не хотелось.


Мы с трудом пробирались сквозь заросли. Впереди шли амбалы расчищая дорогу, за ними шла баба Фрося, показывая направление. Замыкал шествие Василич. Остальные были посередине. Когда стали выходить на прогалину, путь нам преградило сборище каких-то оборванцев, смутно напоминающих людей, с дубинами наперевес. Жуткое зрелище, скажу я вам. Мы от неожиданности опешили, потому, что не ожидали никого встретить в этой глуши. Вперёд из этой кодлы вышел здоровенный бугай. Сразу было видно, что он у них за главаря и обратился к нам грозно по украински :
"Панэ туристи. Пропануэмо видатти усё шо у вас э добровильно, инакше ми видберемо це силою".
- Уважаемый, говори по - русски . Моя, твоя не понимает, - сказал ему Олигарх.
- Товарищи туристы! Отдайте всё, что у вас есть добровольно, иначе мы отберём это силой, - вожак перестал придуриваться и повторил всё уже на понятном нам языке.
- У меня на них всех патронов не хватит, - произнес Олигарх и вскинул ружьё.
Амбалы приготовились к драке.
- Одичавших хохлов нам ещё не хватало, - обронил я, и тоже встал в стойку.
- Звиняйте хлопцы , сала нэма, - заявила им баба Фрося, и добавила :
- Проваливайте отсюда подобру-поздорову.
- Эй! Утырки. Я сейчас вам покажу "Москаляку , на гиляку", - прокричала им Валя, а сама подумала :
- Ну, наконец-то развлекусь.
- Ты, это о чём женщина? - спросил её вождь.
- О своём, о девичьем, - ответила она и бросилась в атаку.
Грабители не ожидали такого поворота событий и растерялись. Пользуясь моментом Валентина вклинилась в толпу дикарей и стала мочить их направо и налево. Хохлов обуял страх. Перед ними был злой дух войны и смерти Пипец, в женском обличии. Кто-то крикнул :
- Тикаем братцы! - и племя кинулось врассыпную, бросив раненых на поле боя.
- Называется, поели сальца, - обиженно пробубнил вождь, и тоже бросился наутёк.
Мы стояли с открытыми ртами, обалдев от увиденного зрелища.
- Ну, Валентина! Сколько патронов мне съэкономила, -  произнес изумлённый Олигарх.
Так закончилась Великая битва при реке Припяти.  Мы продолжили свой путь. Я подошёл к Вале и спросил её :
- Ты просто зверь! Где ты этому научилась?
- Прошла курсы самообороны, - отшутилась она.
- Не хочешь, не говори. Тебе их не жалко?
- На войне, как на войне. Они бы нас тоже не пожалели. Забили бы дубинами и все дела. А, зазнобу твою ненаглядную забрали в рабство. Что с них взять? Дикари они есть дикари.
Я согласился с её словами. Вечером мы сделали привал.
- Долго ещё идти? - спросил Олигарх бабу Фросю.
- Не знаю. Как карта ляжет. Если было бы всё так просто, народу бы туда понабежало немерено, за острыми ощущениями. Это тебе не дверь в сортир найти, - объяснила она ему.
- Ну, смотри старая! Может быть ты меня дуришь?
- Зачем мне это? Я же сама все затеяла. Не захотела бы, не пошла никуда, сидела бы дома, чаёк попивала и телевизор смотрела, вместо того, чтобы шляться с вами по лесу.
- Ладно. Я просто спросил. Пойду спать уже поздно.
Сказав это Олигарх побрел к себе в палатку. На утро мы недосчитались одного из амбалов. Вани. Его напарник проснулся, и не обнаружила рядом в палатке никого. Сначала он подумал, что  тот вышел по нужде, скорее всего так оно и было на самом деле, но Ваня что-то долго не возвращался.
- Что он там верёвку проглотил? - подумал Алексей.
Подождав ещё, мало ли что, он забил тревогу. Мы кричали и звали Ивана, но он не отзывался. Обшарив всё, мы обнаружили его кепку, с которой тот никогда не расставался и даже спал в ней.
- Странно всё это. Может опять хохлы? - предположил Олигарх.
- Вряд ли, - ответила ему Валя. - После вчерашнего, они вряд ли к нам сунуться.
- Но не инопланетяне же его похитили!
- Всё может быть, - вмешалась в разговор баба Фрося. - Места тут чудные. Ходят легенды, что бродит где-то здесь шестирукий восьминог, или шестиногий восьмирук, сейчас не упомню, мутант переросток, страсть Господня. Вот он Ваню небось и того.
- Тьфу, на тебя! Ты сейчас наговоришь! Будут теперь повсюду чудовища мерещится. И, что нам теперь делать? - спросил её Василич, но та промолчала.
- Что делать? Идти дальше, может объявиться, - заявил Олигарх. - Не объявится, что нам из-за него назад возвращаться? Невелика потеря.
Мы с ним согласились, хотя понимали, что это как-то не по людски.  На месте Вани мог бы оказаться каждый из нас. На следующее утро мы не досчитались и второго амбала.
- Мне это начинает надоедать! - возмутился Олигарх, - твой мутант, что специально выбирает, кого побольше? - спросил он бабу Фросю.
- Одному Богу известно, что у него на уме. Здоровяков сожрал, теперь за нас примется, - ответила она.
- Типун тебе на язык старая, - проворчал Василич. - Что нам теперь ночью и по нужде не сходить? Прикажешь терпеть до утра?
- Потерпишь, коль жизнь дорога.
Мы свернули лагерь и подались дальше. Теперь я шёл впереди. Всем было непонятно и страшно,  поэтому шли молча. Каждый думал о том, кто из нас будет следующим. Вечером, посовещавшись, мы решили устроить западню. Капканов у нас с собой не было, не на охоту же собирались, поэтому вырыли яму, и закидали её ветками, больше ничего лучшего придумать не смогли. Да, и что ещё придумаешь? Только после этого разбрелись по палаткам. Никто не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху. Постепенно усталость взяла своё, и мы отключились. Под утро нас разбудил истошный вопль.
- Попался гад ! - вскричал Олигарх и выскочил из палатки.
Мы тоже повыскакивали и поспешили к яме. В ней сидело какое-то убоище, и сверлило нас глазами.
- Ты куда дел моих мальчиков гнида? - заорал на него Олигарх. - Я тебе сейчас пасть порву! Он был в гневе.
- Это, что ещё за Маугли? - удивился Василич.
Существом угодившим в западню, был Остап. За время проведённое в одиночестве, он забыл человеческую речь и не понимал о чём его спрашивают. Остап завыл, чувствуя, что ему несдобровать.
- Заткнись животное! - угрожающе сказала ему Валентина. - Сейчас ты отведёшь нас туда, откуда пришел, покажешь нам своё логовище. Там, я думаю, ты и держишь пленников. И не дёргайся, а то я за себя не ручаюсь.
Мы вытащили его из ямы, для порядка немного побили, чтобы знал кого бояться, связали руки, кое-как объяснили на жестах, что от него нужно, и он повел нас к себе в гости.
- Как же этот задохлик с ними справился? - удивилась Валя.
- Как, как, подкрался, небось тихонько сзади, и камушком по голове, - предположил Василич.
Понимая, что говорят о нём, Остап остановился, повернул голову и посмотрел на Валентину невинными глазами, как будто спрашивая : Ну, что вам от меня надо?
- Что встал подонок? Иди давай! - грубо сказал она и толкнула его в спину.
Скоро мы пришли к заброшенному бункеру и зайдя во внутрь остолбенели от ужаса. Во всех углах лежали груды черепов и человеческих костей.
- Василич, выйди отсюда, - произнесла дрожащим голосом баба Фрося, - а то будут потом кошмары мучить. Даже мне не по себе.
- По-моему, мы наших амбалов никогда больше не увидим, - сказала Валя и с отвращением посмотрела на Остапа.
- Почему? Вон они в углу лежат, точнее то, что от них осталось, - прозвучал голос Олигарха. - Не успел съесть зверюга.
- Господи, вонь то какая! - воскликнул Василич. - Меня сейчас стошнит!
С этими словами он выбежал наружу.
- Мне надоело здесь стоять и вонищу нюхать. Пора с этим завязывать, - заявил Олигарх.
Он отвёл Остапа на пинках в  конец бункера и пристрелил его без капли сожаления. Вот так  закончилась история людоеда Остапа, неординарной личности, деградировавшей из-за врождённой лени, которую он оправдывал высокими убеждениями и принципами. Не захотел этот выродок жить как другие, вот и поплатился. Печальный конец, хотя пище его пришлось куда хуже.
Мы вытащили останки Вани и Лёши из логова зверя и похоронили здесь же рядом. Жалко было их. Все успели к ним уже привыкнуть. Василич с Таней даже прослезились.


- Всё, мы почти у цели, - объявила баба Фрося, - только надо кое-что уточнить.
- Мне нужна твоя помощь, - обратилась она к Тане.
- Конечно бабуля, - согласилась та, - говори мне, что делать.
- Пойдём внучка вон на ту поляну, поколдуем.
Баба Фрося с Таней пошли ворожить. Они разожгли на поляне костер и стали как одержимые прыгать вокруг него, выть, и выкрикивать заклинания. Нам было интересно наблюдать за всем этим со стороны.
- Какая-то "Битва экстрасенсов"! - съязвила Валя. - Чего только не насмотришься!
- Пускай чудят, лишь бы дело выгорело, - произнес Олигарх.
- Точное место мы определили, - сказала баба Фрося, когда они закончили и вернулись. - Это здесь.
Она ткнула пальцем в карту.
- Можно продолжать двигаться дальше, тут не так далеко.
- Замечательно! - воодушевился Олигарх.
Мы резво подорвались. Я шёл впереди, за мной шла Таня. Вдруг сзади раздался её крик. Обернувшись назад, я увидел свою невесту сидящей на земле и стонавшей.
- Что случилось? - спросил я её.
- У меня нога подвернулась, не могу ей пошевелить, - ответила она морщась от боли.
- Баба Фрося подошла, осмотрел её ногу и поставил диагноз :
- Похоже на перелом, плохо дело.
- Всё приехали, - произнесла Валя.
- Ну, и что нам теперь делать? Не тащить же эту обузу на себе, - высказался Олигарх.
- Не нужно никого тащить. Поступим так, - обратилась к нему баба Фрося. - Сейчас ты вызываешь вертолёт, я знаю у тебя есть экстренная связь со своими людьми, и отправляешь её  отсюда, а мы продолжаем двигаться дальше.
- Всё правильно : Баба с возу - кобыле легче, - согласился с ней Олигарх.
Он достал из рюкзака спутниковую рацию, и отдал распоряжение своим людям. Вскоре над нами уже завис вертолёт.
- Сейчас её добросят до Киева, дальше на спецмашине переправят в Москву. Там в клинике её уже ждут. Лечение и спецпалата - всё на высшем уровне. Не волнуйтесь, с ней будет всё в порядке, - уверил он нас.
- Как же так, бабуля? - захныкала Танька.
- Успокойся внученька, ничего не поделаешь. Значит так должно и быть, - сказала баба Фрося со вздохом.
Вертолёт забрал мою Танечку. Я помахал ему рукой.
 
К вечеру мы разбили наш заметно поредевший лагерь на опушке леса. Как всегда вначале посидели у костра, а потом пошли спать. Только я начал отходить ко сну в палатку ко мне заползла Валя. Глаза у неё горели как у кошки.
- Тебе чего надо? - спросил я у неё.
- Ты, что глупый? Спокойной ночи пожелать, - она тихо засмеялась.
- У меня есть невеста, и я её люблю.
- Ну, и люби на здоровье. Ничего личного, просто физиологическая потребность. Ладно тебе, не ломайся. Приласкай несчастную девушку. Я вся горю! У меня так долго не было мужика!
Сказав это Валя, прильнула ко мне. Отдать должное, она была очень красивой и соблазнительной. У меня взыграл основной инстинкт и мой мозг отключился.  Природа взяла своё. Мы занимались любовью, а моя Танюша где-то там в Москве, наверное, скучала обо мне. На утро, я себя ненавидел. Когда я выбрался из палатки, ко мне подошла баба Фрося и сказала с презрением :
- Ну, что не устоял сынок? Эх ты! Все вы мужики кобели.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- Ты забыл, с кем имеешь дело? От меня греха не утаишь. Тем более, когда дело касается моей внучки. Запомни Артём, никогда не совершай ошибок, которые невозможно исправить, и о которых  будешь потом жалеть всю свою жизнь. Но, уже поздно. Ты уже накосячил.
Я отвёл глаза и ничего ей не ответил. Баба Фрося развернулась и пошла по своим делам. Мне стало муторно на душе, и расхотелось куда либо идти.
- Надо же было такому случиться! Я не виноват. Всё произошло само собой. Это Валя сука соблазнила меня, - успокаивал я свою совесть. - Когда это выплывет наружу, объясню всё как есть. Покаюсь. Танька если любит, простит.
С этими мыслями я начал собирать палатку. Наша экспедиция, состоящая теперь из четырёх человек, опять продолжила свой путь подходящий к завершению. Пройдя лес мы вышли к какому-то , заброшенному поселку. Олигарх достал из кармана дозиметр и сделал замер. Он постоянно им пользовался, находясь в этих местах, опасаясь за своё драгоценное здоровье. Радиационный фон зашкаливал.
- Не боись! - успокоила его баба Фрося. - Я думаю , мы здесь надолго не задержимся.
Посёлок представлял собой унылое зрелище. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас, всё как будто вымерло. Люди побросали свои квартиры, когда случилась беда, и разъехались кто куда, от греха подальше. Вокруг стояли панельные дома с выбитыми стеклами. Повсюду валялся мусор и разный хлам. Было как-то  жутковато смотреть на всю эту картину.  Навстречу нам выбежала большая стая одичавших, голодных, и поэтому злых собак, напугав нас до смерти. Они скалили свои пасти, рычали и хотели наброситься, но Олигарх выстрелил из ружья и положил вожака. Остальные псины с визгом убежали, скрывшись за углом одного из домов.  Оправившись от испуга, мы пошли дальше бродить по опустевшим улицам посёлка - призрака, в поисках необходимого нам места. Баба Фрося держала в руке какой-то предмет на ниточке показывающий направление поиска. Это был её колдовской навигатор. Вскоре наша группа подошла к кому-то полуразрушенному зданию на отшибе. 
 - Всё. Пришли, - сообщила нам баба Фрося. - Это здесь.
Перед нами стояло двухэтажное строение, такое же, как и все, пришедшее в негодность, смотрящее на нас пустыми глазницами оконных проёмов, без стёкол.  Вокруг всё поросло травой. Видно было, что здесь много лет не ступала нога человека.
- Нам сюда, - сказал она , и указала на входную дверь. 
- Что это было раньше? - спросила Валя.
- Кто его знает, - ответила баба Фрося. - Мне кажется это не жилой дом, а какое - то учреждение, поликлиника или школа. Она вошла в здание, а мы  следом за ней. Нашему взгляду открылся длинный, мрачный коридор с множеством дверей.
 - Надо найти подвал, - сказала баба Фрося.
Под лестницей, ведущей на второй этаж мы увидели дверь с надписью : "Вход в подвальное помещение".
- Доставайте фонари, - сказала она нам, - электричества здесь нет.
- Откуда ему тут взяться? - пробурчал Василич.
Светя фонариками, мы спустились в подвал, и оглядевшись увидели три двери.
- Ну, и в какую дверь заходить? - спросил Олигарх
Баба Фрося опять, что-то поколдовала со своими навигатором и ответила :
- Нам с Василичем налево, Вале направо, а тебе в центральную.
Олигарх подошёл к своей двери, открыл её, и замер в нерешительности, что было не на него не похоже.
- Ну, что застыл как вкопанный? Боишься что ли? - подколола его старая ведьма, и вдруг добавила каким-то чужим, потусторонним голосом, как будто из преисподней : "Глубокими пещерами иди с миром, навстречу Господину нашему".
Все уставились на неё с недоумением, а Олигарх достал из кармана какую-то фигурку и начал теребить её в руках, заметно нервничая. Это был его талисман. Всегда уверенный в себе сейчас он не решался зайти в комнату. Ему вдруг стало страшно.
- Что меня там ждёт? - думал он.
В его голове появились сомнения. Руки у него задрожали, он выронил свой талисман. Тот упал на пол. Олигарх нагнулся, чтобы его поднять.
Со словами : Тебе же сказали, иди!  Я не удержался и вломил ему пинка под зад. Давно мне хотелось сделать этому  человеку что-нибудь приятное. Это был самый подходящий момент. Олигарх матерясь влетел в комнату, и растянулся на полу. Дверь за ним сама закрылась. Больше о нём никто, никогда, ничего не слышал.


- Ну, что Василич нам пора, - сказала баба Фрося. Они протиснулись в левую дверь и оказались в коридоре своей Московской квартиры.
- Как дома то хорошо! Старая я стала для таких прогулок, - радостно произнесла она.
- И, не говори мать! - согласился с ней домовой и поспешил на кухню ставить чайник. Оттуда Он прокричал :
- Завтра пойдём в больницу, Танюху проведаем.


Валя тоже зашла в свою дверь и оказалась в каком-то спортзале. Кроме неё там находилась девушка в спортивном костюме и маской на лице. В руках она сжимала  самурайский меч. Что-то в её очертаниях  показалось Вале до боли знакомым.
- Что за ? ... - подумала она.
- Защищайся! - крикнула девушка и ринулась на неё.
В руках у Вали вдруг то же оказалась Катана.
- Чудеса, да и только! - удивилась она, и  схватка началась.
Обеим мастерства было не занимать. Соперницы одинаково виртуозно владели оружием японских самураев. Девушки яростно бились, нападая друг на друга. Их силы были равны и в конечном итоге они  вонзили свои мечи одновременно друг в друга.
- Вот и всё! - произнесла таинственная незнакомка и сдёрнула с лица маску. Последнее, что увидела Валя в своей жизни, было её же лицо. Она дралась сама с собой.
- Достойный противник, - прошептала Валентина на последнем вздохе. - Ох уж мне эти ваши колдовские штучки!
С этой мыслью она испустила дух.


Олигарх, встал с пола  и отряхнулся.
- Ну, заходи, раз пришёл, - услышал он сиплый голос.
Перед ним в кресле-качалке сидел немолодой мужик с козлиной бородой и рогами, в телогрейке и кирзовых сапогах. Судя по всему, это и был Дьявол. Олигарх его представлял себе немного по другому. Тот смерил его презрительным взглядом и грубо спросил : 
- Чего припёрся раньше времени? Тебе вроде бы ещё рано.
- Договариваться пришёл на будущее.
- О, чём это ты?
- Не хочу после смерти оказаться у Бога на исправительно-трудовых работах. Я там уже был. Что-то больше не хочется. Не найдётся ли у вас в Аду тёпленького местечка? Может, заместителем возьмёте? У меня хорошие организаторские способности и богатый жизненный опыт.
- Может тебе ещё своё место уступить? Знаю я таких как ты! Возьмёшь его к себе в окружение, а он тебя подсидит, подставит, и глядишь ты уже не Властелин Ада, а обыкновенный черт с  кочергой в руках.
- Я не претендую на ваше место.
- Не ври мне сучий сын!  Я твоё гнилое нутро насквозь вижу! - рассердился Дьявол.
Потом успокоившись, он немного подумал и спросил :
- Хочешь вечной жизни после смерти при хорошей должности в Аду?
- Хочу! - обрадовался Олигарх. - Что я вам за это буду должен?
- Ничего. Что ты мне можешь дать? У меня и так всё есть. Душонка твоя никудышная, мне и даром не нужна. Так получишь то, что хочешь. Пользуйся моей добротой. Есть у меня к тебе одно интересное предложение. Пойдёшь на работу ассенизатором. Будешь трудиться вечно, в три смены, без выходных. Дерьма от таких как ты много, так, что скучать не придётся. Если проявишь себя с положительной стороны, не будешь лениться, через пару-тройку тысяч лет получишь у меня должность главного говночиста. Всё в твоих руках. Ну, как устраивает?
- Но, я... - у Олигарха не было слов от такой заманчивой перспективы.
- Ты что олух, онемел от радости? Ладно, можешь не благодарить.
У Олигарха прорезался голос и он промямлил :
- Извините. Я, лучше пойду. Зайду как-нибудь в другой раз.
- А, чего ждать? Приступай к своим обязанностям прямо сейчас. Что я буду ждать пока ты сам сдохнешь? Работа стоит.
С этими словами дьявол достал из-за пазухи обрез и выстрелил.
- Надо же было так облажаться! - успел подумать Олигарх перед смертью.


Я остался в подвале один. Двери исчезли. На их месте была только голая стена, вся в облупленной штукатурке, сырая и грязная. 
- Ну, а мне то, теперь куда? - растерянно произнёс я. - Нормально так!
Не буду рассказывать, как мне пришлось добираться до дома. Лучше не вспоминать. Где-то через пару месяцев я нарисовался перед дверью своей суженой, и позвонил надеясь на тёплую встречу. Открыла Таня, но радости в её глазах я не увидел. Мне стало понятно, что бабка на меня настучала.
- Привет. Рад тебя видеть, - произнес я, всё ещё на что-то надеясь.
- Не могу ответить тебе тем же, - ответила она с неприязнью.
- Нога  зажила?
- Как видишь.
- Тань, всё не так как ты себе вообразила. Я могу всё объяснить.
- Не нужны мне твои объяснения.
- Значит замуж выходить за меня ты уже передумала?
- Мне нравится ход твоих мыслей. Я буду лучше жить одна, чем выйду замуж за козла, - сказала моя, уже бывшая невеста и закрыла дверь перед моим носом.
Тогда я не придал значения её словам. На работе, Таня игнорировала  меня, избегала встреч со мной, и все мои попытки поговорить с ней пресекала. Скоро она уволилась и куда-то уехала вместе с бабушкой, продав свою квартиру. Больше я её не видел. Через некоторое время у меня начали расти рога и хвост, видимо она за предательство наложила на меня проклятие. Я был в панике, не зная куда обратиться за помощью.  Не к врачу же идти.  Вот и явился к вам, - закончил Артём свой рассказ.
Я выслушал его с большим интересом.  Один персонаж из этой истории не давал мне покоя, уж больно он смахивал на моего старого знакомого.
- Неужели Олигарху тоже удалось вернуться? Не может быть! Если так, то ему опять не повезло, - подумал я, и произнес с умным видом :
- Да... Случай действительно неординарный.  Быстротекущая мутация под воздействием психоэмоционального состояния оскорблённой в своих чувствах ведьмы. Скажу я тебе :  С такими вещами брат не шутят! Знал ведь, кому изменяешь. От любви до ненависти один шаг. Вот и получил по заслугам.
- Ничего я тогда не знал, потому, что думал в тот момент другим местом, - ответил мой незадачливый пациент.
- Думать нужно всегда головой, но не мне тебя учить жизни. Может быть , и я на твоём месте не устоял бы, - задумчиво сказал я и добавил :
- Твою Таню можно понять. Боль измены непереносима, уж поверь моему горькому опыту.
- Я всё понимаю, но мне то от этого не легче!
- Честно говоря, не знаю даже чем мне помочь твоему горю. Я знахарь, а не колдун. Надо было тебе сразу грохнуться своей Тане в ноги и молить о прощении. Но, кто знал? Теперь поди её, найди. Оставайся. Попробую, что-нибудь сделать. Может найду способ снять проклятие, хотя я не уверен.
Прошло время. Теперь у меня в хозяйстве появился ещё и козёл. Моя коза Дашка на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Её жених такой красавчик! Повезло бабе.

Мизантроп

Ко мне зашёл очередной страдалец, мужчина среднего возраста, с короткими волосами и недоверчивым взглядом карих глаз, плотный, но не толстый. Он был чисто выбрит и опрятен, не урод, но и не красавец. Нормальный человек, на первый взгляд, без видимых патологий.
- Скажите, вы имеете опыт общения с нечистой силой? – поинтересовался он.
- Ну, допустим, - ответил я и усмехнулся в душе, начало было многообещающим.
- Скажите Чёрту, чтобы отстал от меня. А, то, он мне никак  помереть не дает.
- Разве это плохо? Будете жить вечно.
- Жить тоже, кто-то там, наверху не даёт. То в аварию попаду, то кирпич на голову свалится, то язва прободная, то инфаркт. Вроде всё, кранты, а врачи и рады стараться - откачивают меня снова и снова. Перетягивание каната, какое-то. Сил моих больше нет, с того света на этот мотаться.
- Скажите, а вы не злоупотребляете спиртными напитками? - поинтересовался я, заподозрив неладное.
- Нет, я не пьющий. Не в этом дело. На учёте у психиатра я тоже не состою. Согласен, всё это звучит как бред, но это так, - ответил мне мужчина, начиная нервничать.
- Как-то всё это. Даже не знаю, что и подумать, - сказал я с растерянностью.
Для нормального человека его слова звучали довольно странно.
- Что тут думать? Сейчас я вам всё объясню. Вот послушайте, - начал он свой рассказ.

Будильник надрывался.
- Как ты мне дорог! - подумал я сквозь сон.
Мне вчера долго не спалось, все какие-то мысли лезли в голову, а теперь глаза не могу продрать. Хоть и не хочется, но надо вставать. Не хватало ещё опоздать на работу. Утро добрым не бывает. Для меня оно не бывает добрым никогда. Выключив ненавистный будильник, я поднялся с кровати и поплелся на кухню. Там я умылся из-под крана, чтобы привести себя в чувство, пошёл на кухню, сделал себе кофе, и вышел с ним покурить на балкон. Пара затяжек и глоток ароматного напитка начали возвращать меня к жизни. 
- Дышать нечем! Кто там курит на балконе? - раздался мерзкий голос соседки надо мной.
- Чтоб тебя! Специально, что ли, ты меня караулила? - подумал я с раздражением, затушил бычок в пепельнице и пошёл одеваться. И так плохое настроение, было безнадёжно испорчено. Вы спросите :  Как можно испортить плохое настроение?
- Можно! – отвечу я.
- Не ходи на работу, - канючил мой мозг.
- Заткнись. Надо же как-то деньги зарабатывать, чтобы кормить чем-то свой организм, а значит и тебя. Если ты бы работал, а не лоботрясничал, то придумал бы, как заработать деньги головой, и мне бы тогда не пришлось бы никуда идти, - пробубнил я себе под нос.
Расскажу немного о себе. Зовут меня Степан, такое вот простое русское имя. До отчества я не дорос. Когда меня кто-то зовёт по отчеству, мне становится как-то не по себе, как будто обращаются к кому-то другому, человеку, солидному, преуспевающему, каким я может быть бы и стал, если не моя хроническая лень, и полное отсутствие честолюбия. А так, нечего меня подкалывать. Не велика птица. Капиталов я не нажил и Америку не открыл. Мне этого и не надо. Живу по средствам, один, в отдельной, однокомнатной квартире, довольствуясь тем, что есть, не забивая себе голову всякой ерундой о смысле жизни. Я для себя его уже давно нашёл. Главное это, чтобы была крыша над головой, спокойно спать по ночам под этой крышей, не мучаясь бессонницей от голода, физической боли или разных проблем. Видеть сладкие сны вместо кошмаров этой реальности, в которой мы живём. Дотянуть до зарплаты, тоже смысл бытия. Хорошо бы ещё успеть сдохнуть без мучений, раньше, чем тебя захотят распять как Христа, кровожадные соплеменники. Вот и вся премудрость. От меня уже давно ушла жена, не выдержав моего скверного характера, о котором поговорим позже. Она нашла себе другого, наверное, хорошего человека, не такого как я. Детей слава Богу у нас с ней не было, совместно нажитого имущества тоже, так, что делить было нечего, и мы разошлись полюбовно. По натуре я эстет, личность творческая и неординарная. Мой внутренний мир таит в себе много тайн и загадок. Иногда я сам от себя в шоке. Мне самому непонятно, что я за человек, быдло или интеллигент. Не пойми кто. Могу вести себя довольно культурно, и со мной не стыдно показаться в приличном  обществе, а могу харкнуть себе под ноги, высморкаться в кулак при людях, и выпить в обществе бомжей за гаражами. Могу разговаривать матом, для остроты слова, а могу общаться довольно вежливо, по ходу вставляя, что-нибудь, этакое, замысловатое, в свою речь. Вру не подпрыгивая, и сам искренне в это верю. Одно думаю, другое говорю, а делаю, всё равно по-своему. Вот такой вот я. Во мне много не раскрытых талантов. Могу немного рисовать, под настроение, иногда дринькаю на гитаре от скуки и громко пою дивным голосом, популярные песни. Соседи моего таланта не признают и начинают стучать в стенку, требуя заткнуться. Бывает на меня находит, и я пишу стихи. Но, они обычно заканчивают свою жизнь в мусорном ведре. Короче говоря, когда меня терзают муки творчества, я страдаю ерундой. Руки у меня золотые, только растут не из того места. Делать я нечего  толком не умею и это повлияло на выбор моей профессии. Я нашёл свое призвание, работая охранником в одном ЧОПе. Работа непыльная. Она заключается в том, чтобы сидеть на посту с умным видом, здороваться с сотрудниками и посетителями, проверять у них документы, разгадывать сканворды и иногда что-то писать журнале, чтобы все думали, что я занят чем-то важным.  Отношения с женщинами у меня складываются всегда трудно, точнее совсем не складываются. Кому нужен такой подарочек? На вид вроде ничего мужик, а с подвохом. Всё дело в моём характере, характере непростом. Я стараюсь держать его при себе, правда не всегда получается. Вот и мучаюсь. Вообще, если хочешь говорить людям правду в глаза, нужно уметь драться или быстро бегать. Не того, ни другого, мне не дано, вот и приходится помалкивать, а мысли мои, слава Богу, никто читать не умеет. В личных отношениях всё по-другому. Женщин не проведёшь. Раскусив меня, они сразу расстаются со мной, чему я несказанно рад. Дорогие красавицы! Обращаюсь к вам. Если вам на меня начнут наговаривать, вы верьте всему, и держитесь от меня подальше. Вообще я хороший, общительный и весёлый, но этого никто не знает, кроме близких мне людей. Как ни странно, у меня они всё-таки есть. Мало, но есть. Вот с ними я разговорчивый. А, с вами, если я молчу, значит вы мне чужой. Когда-то в начале своего жизненного пути, я пытался познать мир, но познав его несовершенство, я разочаровался в людях, и отгородился всех стеной. С тех пор я вырабатываю иммунитет против них, как против какого-то смертельно - опасного вируса, укрепляя его препаратами с названиями - сарказм, скептицизм и пофигизм. Я не жду от людей ничего хорошего. В лучшем случае им до меня нет никакого дела. "Общение с представителями рода человеческого, не способствует человеколюбию" , - сказал Конфуций, а может и не сказал, а может и не он сказал, а какой-нибудь другой умник. Неважно. Во всём можно сослаться на китайских  мудрецов. Важно то, что так считаю я. Люди по жизни мне встречались всё больше злые, тупые, убогие и примитивные, вот я и озлобился на весь мир. Иногда у меня возникает  мысль :
- А может всё дело во мне?
Наверняка немало на свете умных, добрых, интересных людей, только я их просто не замечаю, или они  проходят мимо меня, а ко мне липнут всякие засранцы. Обидно.
Вот теперь, когда вы составили обо мне представление, продолжу своё повествование. Умывшись, побрившись и позавтракав на скорую руку, я вышел из дома и направился к автобусной остановке. Автомобиля у меня нет. С одной стороны личный транспорт вещь удобная, но с другой стороны, с ним возникает куча проблем, а я не люблю усложнять себе жизнь. На улице было тихо и безлюдно, как будто все вымерли. За это я и люблю раннее утро. Наслаждался этим я недолго, на остановке толпился народ. Люди как и я ехали на работу или по своим делам. Подошёл битком набитый автобус, и мне с трудом удалось сесть в него. Осторожно, как будто это был не автобус с людьми, а большой ящик со змеями на колёсах, я протиснулся к окну, чтобы не наступить кому-нибудь на хвост, рискуя быть ужаленным. Достигнув окна, я встал возле него, держась за поручень и осмотрелся. Народу было не пропихнуться.  Бабушки-старушки, направлялись в поликлинику, заняв почти все сидячие места, как привилегированный класс. Поликлиника для них была, что-то, вроде клуба для общения, а различные болячки, лишь повод для визита туда. Некоторые из них просто катались, не век же сидеть на лавочке у подъезда, перемывая кости соседям, или в очереди к врачу. Можно прекрасно провести время и в автобусе. Они доезжали до конечной, пересаживались, и ехали обратно. Им было наплевать на других, вынужденных стоять по их милости. Так было даже интересней. Я смотрел на них со снисхождением. Неизвестно, что придумаешь, дожив до их возраста. Но это мне не грозит. Наши бабки бессмертны, в отличие от нашего поколения. Они взращены на экологически чистых продуктах и закалены как сталь всякими испытаниями. На одной из остановок в автобус, пыхтя и охая заползла ещё одна старушка. Работая локтями и озираясь, она стала искать себе жертву на сидящих местах, но пока видела только своих сверстниц. Разочаровавшись в поиске, она раздражённо произнесла :
- Каждый день столько народа дохнет, а всё равно не протолкнуться. Наконец её поиски увенчались успехом. Бабуля увидела пожилого мужчину сидящего, и не подозревающего о нависшей над ним угрозе.               
– Паразит, уступи бабушке место, - заявила она голосом не терпящим возражений.
 Мужчина уставился на неё, ошалев от  таких наглых слов, но не стал спорить. Он видно был научен горьким опытом, и не стал спорить со старушкой, зная, что она только с виду больная и беспомощная, а на самом деле сильна, проворна и коварна. Связываться с ней себе дороже. Бабка довольная жизнью и собой уселась на его место и поехала только ей известно куда. Я с иронией наблюдал эту картину, размышляя о почтенном возрасте, самоуважении, и уважении к другим. Мои мысли прервал противный женский голос :
- Мужчина, откройте форточку, дышать нечем.
Не глядя на его источник, понимая, что это обращаются ко мне, я подчинился.
– Мужчина, закройте форточку, мне дует, - прозвучал другой такой же голос.
Я закрыл окно и понимая, что сейчас окажусь крайним, стал пробираться в середину. Скандал не заставил себя ждать. Тётки разразились бранью. Автобус резко затормозил, я не удержался и наступил какому-то крайне неприятному мужику, на ногу. Он завопил  и начал нецензурно выражаться в мой адрес, вспоминая и меня и мою маму.
- Извините, - сказал я ему, в ответ улыбаясь.
Улыбка лучший ответ на хамство.
- Ты, что лыбишься как параша, убогий? - удивился он моей реакции на его ругань.
- Утро доброе! - отвечаю. - Погода прекрасная. Люди вокруг собрались замечательные.
Нервный мужик ещё больше стал матерится, да ещё высказался по поводу моего умственного развития.
Я отошёл от него от греха подальше, и продолжил свой путь. Тут ещё на беду в автобус зашли два каких-то субъекта, и несмотря на давку, стали расклеивать над окнами листки, с каким-то портретом, в которых призывалось голосовать за какого-то кандидата в депутаты, от какой-то партии, на предстоящих выборах в Государственную Думу.
- Что, вы его здесь вешаете? -  громко высказался какой-то умник. - Его на столбе надо вешать, да и всю вашу партию. Заодно и всё правительство. Довели народ.
Тут весь автобус взорвался и понеслось. Одни были согласны с резким политическим заявлением, другие рьяно защищали нашу действующую власть. Видно она их устраивала. Я был далёк от политики и заторопился к выходу, потому, что скоро была моя остановка.
- Больные! - сказал я с раздражением слезая с автобуса.
Меня всего трясло с расстройства, видно я перенервничал. Потом немного успокоившись я стал размышлять :
- Больные, но в этом нет вашей вины. Как в теле человека от недостатка кислорода отмирают  ткани, начинается гангрена и оно гниет, разлагается и смердит, также и в его  душе, от недостатка денег, умирает все доброе и хорошее, а всякая гадость, лезет наружу. Беспросветное существование, от получки до получки, в тщетных попытках наладить своё благосостояние, превращает нас в скотов, не способных на нормальное человеческое общение. Хоть и говорят, что не в деньгах счастье, это не так. Счастливые люди не хамят, не ругаются, не отзываются плохо о других.
Размышляя так, я дошёл до проходной нашего завода. Она располагалась в трёхэтажном здании заводоуправления. На первом этаже была сама  проходная, бюро пропусков, и помещения охраны. На верхних этажах находились кабинеты администрации. Я переоделся в форму, потом сменил охранника на посту, приняв у него смену, и посмотрев на часы, принялся заполнять журналы. Скоро уже повалит народ, спешащий на работу и нужно будет у них проверять пропуска, или делать вид, что проверяю. Сотрудники предприятия не заставили себя долго ждать. Работяги шли через проходную спокойно, погруженные в свои мысли, не обращая на меня никакого внимания.  ИТРовцы вели себя по разному. Одни весело здоровались, заряжая позитивом, в основном это была молодёжь. Пожилые гымзы, вечно всем недовольные, вымещали свою злость на мне.
- Чем у вас тут постоянно воняет? - заявила начальница отдела кадров.
- Собака сдохла, - ответил я ей невозмутимо. - Служебная. Шарик.
Она задавала этот дурацкий вопрос, постоянно. У неё, судя по всему, была аллергия на запахи, со старческим маразмом заодно.
- Где она? - женщина не поняла шутки юмора.
- Под столом, - продолжал я издеваться над ней.
- Что она там делает?
- Лежит.
Она долго тупо смотрела на меня, пока,  до неё не дошло, и она высказалась в мой адрес :
- Юморист! Не стыдно? Здоровый мужик. Сидишь здесь, штаны протираешь.
- Вот вы мне, сейчас, обидные слова сказали, - ответил я ехидно. - Где вы тут видите здорового мужика? Я, старый и больной. Мне тяжелее авторучки ничего нельзя поднимать. Был бы я здоровый, не сидел бы тут как пень, и не слушал бы ваши бредни.
Кадровичка не унималась. Ей было нужно выплеснуть весь накопившейся негатив на меня.
- И, откуда вас таких немодельных берут в охрану? – со злостью спросила она.
- Набирают по объявлению, - спокойно ответил я.
Мне были по барабану её оскорбления.
- А вы что, за нашу зарплату Ван-Дама хотите здесь увидеть? Что есть, то есть. Идите с миром, и не трепите мне нервы.
Она демонстративно удалилась. 
Другая такая - же делапутка, из бухгалтерии, докопалась до моего внешнего вида, но я был не пробиваем.
- Почему у вас рубашка не глаженная? - спросила она строго.
- Какая вы женщина любопытная, - равнодушно ответил я. - Утюг сломался, если уж вас это так интересует.  Идите уже, и не задавайте лишних вопросов. 
Бухгалтерша ретировалась, смерив меня презрительным взглядом. Часам к девяти нарисовался мой непосредственный начальник. У него видно была бурная ночь, потому, что он что-то невнятно пробурчал в ответ на мой доклад по всей форме, и на полусогнутых, никого вокруг не замечая, проследовал к себе в кабинет. Всё. Самое трудное было позади. Теперь, когда почти все прошли через проходную, можно было расслабиться, поразгадывать  сканнворд, или почитать книгу. Заняться чем нибудь посторонним, неважно чем, лишь бы убить время. Когда мне это надоело , я попросил старшего смены посидеть вместо меня, и пошёл покурить. Курилка находилась под лестницей в конце коридора. Народу было не протолкнуться. Дым стоял столбом, хоть топор вешай. Как не повышают цены на сигареты, курильщиков меньше не становится. Бороться правительству надо не с этой пагубной привычкой, а с её причиной, повышая благосостояние граждан. Человек довольный своей жизнью гробить себя не будет, чтобы пожить подольше. Я пристроился в уголке на лавочке и закурил, с наслаждением затягиваясь дымом и невольно прислушиваясь к разговорам окружающих. Слушая эту болтовню узнаешь людей. Как человек отзывается о других, выдаёт его суть. Если он за глаза поливает других грязью, значит так он говорит и о тебе в твоё отсутствие. Послушав еще немного разного трёпа, я утонул в собственных мыслях. На мою беду, прервав мои раздумья, ко мне подсел мужик, по-моему его звали Петрович, или Степаныч, какая разница, нашёл во мне свободные уши, и начал плести какую-то ахинею, думая, что мне это так интересно. Я слушал из вежливости, кивая ему, а сам думал : Принесла тебе нелегкая! Покурить спокойно не дал, козёл. Когда же ты, наконец свалишь? 
Петрович уходить явно не собирался. Он рассказывал мне в мельчайших подробностях, про своего какого-то дальнего родственника, который  загнулся в страшных муках, то-ли от  паленой водки, то-ли от просроченной колбасы. Может и от всего сразу, выпив и закусив после трудового дня. Мог бы бедолага жить и жить, да видно не судьба. Петрович советовал мне пить самогон, закусывая огурцом, или вообще не закусывая, чтобы не кончить как его дальний родственничек. Он расчувствовался, а во - мне, не было ни капли сострадания. Какое мне дело до его родни, да и до него самого. Я вот вынужден сидеть и всё это слушать, раздражаясь всё больше и больше. Люди в своём большинстве страдают от недостатка общения, а я от общения быстро устаю. Мне скучно и неинтересно выслушивать чужие проблемы, потому, что своими, я никогда и ни с кем не делюсь. Кого волнует чужое горе? Я не дослушал Петровича, сил моих больше не было, затушил сигарету, встал и ушел к себе на пост. Он докопался до кого-то другого, и начал выносить мозг ему. После обеда из своего кабинета выполз начальник охраны, заметно посвежевший, видно похмелился и поспал. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, и подался с обходом по постам, исполнять свои служебные обязанности. Ходил начальник по территории, что-то около часа, и по возвращении сказал мне пройти к нему в кабинет. Когда я зашёл он устало произнёс :
- Жалуются на тебя. Грубишь. Имеешь неопрятный внешний вид. Занимаешься черт знает чем, на рабочем месте. Требуют заменить.  А, кого я вместо тебя посажу? Бабку Борисовну? Ей сто лет в обед. Бельдыева? Он и двух слов по-русски сказать не может.
- Это, гнусная клевета! - возмутился я. - Они сами меня провоцируют, и главбух, и кадровичка. У них маразм.
- У них родственник генеральный директор завода, - заорал начальник. - Ты, что, хочешь всех нас без зарплаты оставить, или чтобы всех нас поувольняли по твоей милости? Эти тётки могут всё. Ты не можешь просто сидеть и помалкивать?
- Могу, когда это касается только меня. Но, когда они затрагивают честь и достоинство моего непосредственного начальника, то есть вас, тут уж я сдержаться не могу.
– И, что же, они про меня говорят? - спросил начальник , сменив гнев на милость.
- Что, вы умственно отсталый и быдловатый тип, от которого вечно разит перегаром. По этому у вас и всё все подчинённые такие, - соврал я не краснея.
Начальник побагровел от гнева. Что-то в его голове произошло и он произнёс :
- Слушай, иди на пост. Продолжай в том же духе. Можешь и дальше портить кровь этим мымрам. Считай, что этого разговора не было.
Я ушёл, довольный собой. Если живёшь и работаешь бок-о-бок с идиотами, надо уметь с ними  общаться. Вечером, когда все уходили с работы, я равнодушно со всеми прощался. Все они для меня стали одинаково безразличны. Я для себя решил больше не нарываться на неприятности, и на все нападки в свой адрес отвечать равнодушным молчанием, поняв, что себе дороже препираться с людьми, от которых ты зависишь. Даже если они в твоих глазах выглядят не совсем адекватными. Шутки, шутками.... Случись что, жалко будет потерять такую работу : «Не бей лежачего», с графиком 2;2, по 12 часов, дающую массу свободного времени. Доработав до конца смены, я поспешил поскорее домой. Нужно было ещё по дороге купить продуктов. Мне нравятся супермаркеты, никаких продавщиц. Ходишь себе между полками и выбираешь, что тебе нужно. Гармонию только нарушает  коллега охранник, следящий за тобой пристальным взглядом. От этого создаётся ощущение дискомфорта, как будто, ты, что-нибудь украл, и приходится отходить от него подальше. Время было уже позднее, народу почти никого не было. Я не  спеша толкал перед собой тележку, накладывая туда продукты, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Затарившись, я подкатил кассе. Передо мной сидела усталая кассирша, и отрешенно смотрела сквозь меня. За весь день у неё перед глазами прошли сотни человек, и один Бог знает, как ей опостылели наши рожи.
- Пакет брать будете? - автоматически спросила она.
- Я, что, похож на миллионера? - спросил я, пытаясь вернуть её к жизни.
- Не похож, - ответила  она презрительным голосом. - У вас «лох» на лбу написано. Экономя на пакетах миллионерами не становятся.
- Грубо, но верно, - согласился я, ничуть не обидевшись.
Кассирша стала пробивать товар, а я, зная здешние нравы и начал внимательно следить за ней.
- Эта же колбаса у вас идёт со скидкой! -  возмутился я.
- Скидка по карте магазина, - невозмутимо ответила она.
- На ценнике ничего про карту не написано.
- Не успели ценник сменить.
- Эти консервы у вас вдвое дешевле стоят.
- Где вы это увидели? Не морочте мне голову!
- Этот жалкий цыплёнок у вас весит как гусь. Что-то не так с весами.
- С весами всё в порядке. Он маленький, но тяжёлый. Порода такая.
- Какая лососина? – возмутился я, - Я не брал никакой лососины. Мне по кошельку только килька в томате, и то по акции.
- Уже пробила. Идите возьмите, сказала мне кассирша, а сама проворчала себе под нос со злостью :  Заметил гад!
- Но, я не хочу её.
- Хотите. По глазам вижу. Устройте себе праздник, хоть раз жизни. Почувствуйте себя миллионером, раз стать им не судьба. Мне не хочется из-за вас кассу снимать, - заявила она. - Устала я. Домой хочу. Надоели.
- Помогите! Грабят! - жалобно простонал я.
- Мужчина успокойтесь.
- Позовите администратора.
- Ещё кого позвать? Может охранника? Платите и уходите, - сказала она как отрезала.
Я решил поберечь себе нервы, и не стал скандалить. Обречённо сходил за деликатесом, прихватив заодно бутылку сухого, белого вина под рыбу, и расплатившись с ушлой кассиршей, пожелав ей, про себя, гореть в аду, потопал в свою уютную берлогу, коротать вечер. Я незаметно положил себе в карман жвачку, чтобы, хоть как-то возместить себе моральный ущерб. Завалившись домой, голодный и измотанный, я бросил пакет с едой в коридоре и начал скидывать с себя куртку.
- Надо быстренько, что-нибудь приготовить, - решил я, - а то меня всё бесит. Это значит надо поесть. Мужики все злые, когда голодные.
Не успел я раздеться, как в дверь позвонили.
- Кого там ещё Чёрт принёс! - выругался я, и пошёл открывать.
На пороге стояла соседка - одинокая женщина, бальзаковского возраста. Она была в активном поиске, потому, что ей стукнуло :«сорок пять, баба ягодка опять», но как ни странно, жрать эту ягодку , никто упорно не хотел, и бабе было от этого очень обидно. Она улыбалась глядя на меня. Зря она это делала. Это никак не гармонировало с моим настроением. Ничего не говоря, я зло уставился на неё. Не обращая внимания на мою постную мину, соседка проговорила томным голосом :
- Я, тут мимо проходила, и решила заглянуть к вам, узнать : Может что надо? Я могу вам приготовить, постирать, погладить. Вы не стесняйтесь, говорите. Один ведь живёте, и позаботится о вас некому.
- Мимо меня она проходила, - подумал я, и резко ответил :
- Угомонитесь. Вы, что мне жена, чтобы стирать мне носки? Я сам как-нибудь справлюсь.
- Зачем вы так? Я же из добрых побуждений. Люди должны помогать друг другу, - произнесла она обиженно.
- Не люблю когда мне навязываются. Меня это бесит, - заявил я. - Я не нуждаюсь в чужих услугах. Я никогда, ни кого, ни о чём, не попрошу. Тонуть буду не позову на помощь, потому, что не хочу быть никому, ничем обязан. Не знаю, что там у вас на уме, добрая женщина, но я не верю в людскую доброту.
- Говорите честно, что нужно? - спросил я раздражённо.
- А, если вас кто-то о чём-то попросит? – ответила она вопросом на вопрос. - Если я буду тонуть, вы меня спасете?
- Кошку спасу, собаку спасу, ребёнка тоже. Из-за вас рисковать собственной жизнью я не стану. Сами выплывите. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
- Плохой вы. Может, всё-таки, пропустите меня. Мы что, так и будем на пороге разговаривать?
Я посторонился. Соседушка прошла на кухню и бесцеремонно уселась за стол.
- Чаем не напоите? - поинтересовалась она.
- Обойдёмся без чая. Говорите, зачем пришли, хоть мне и так всё понятно.
- Какой вы сосед негостеприимный!
- Я вас в гости не звал.
Соседка поняла, что от меня не дождёшься любезностей и заныла :
- Я устала жить в одиночестве, приходить в пустую квартиру, где тебя никто не ждёт, и не с кем поговорить. Грустить длинными вечерами, скучать одной в четырёх стенах и сходить с ума от тоски. Думаю - зайду к вам, простите уж меня дуру. Вы один, и я одна. Может мы могли бы быть вместе, а то так не долго и в петлю залезть. Неужели я вам совсем не нравлюсь?
- Зачем я вам? Заведите себе лучше собаку, - сказал я смягчившись. - Собака в отличие от человека, если вы будете заботиться о ней, никогда вас не предаст и не укусит. Или вам мадам обязательно нужен секс?
- А вам, не нужен?
- У меня, что рук нет? Извините, но вы не цените своего счастья. Зачем вам этот чемодан без ручки, называющий себя мужиком, постоянно лежащий на диване и пялищийся в телевизор, которого ещё и кормить надо. Хотя мне вас не понять. Женщин вообще трудно понять. Я, в отличии от вас, наоборот, одинок среди людей, и никого не хочу в себя пускать, чтобы позволить кому-то разрушить мой уютный мир. Я привык быть один и ни в ком не нуждаюсь. Мне так нравится, и меня не переделать. Такой уж у меня характер. Так что, извините, вы пришли не по адресу.
- Да, живите вы как хотите! - вспылила она. - Только потом пеняйте на себя, когда некому будет принести стакан воды.
- Извините, мне не интересно слушать ваше нытье, да и некогда, - произнёс я невозмутимо.
- Вы черствый и бездушный человек, - заявила соседка, разозлившись на меня. Встала и ушла, не найдя во мне взаимопонимания.
- Дура баба! Жалко её, - стал размышлять я оставшись один, - кидается на всех от безысходности, привязывается к кому ни попадя, отдаёт первому встречному себя, всю, без остатка, а потом, в конечном итоге, разочаровывается в нём, и плачет в подушку по ночам, потому, что, все мужики сволочи, как ни крути. Затем она ищет себе нового принца, и так, снова и снова, пока ей это не надоест. После этого. Хорошая женщина, начинает ненавидеть весь мир, включая и себя. Кто бы ей глупой объяснил, что не надо наступать на одни и те же грабли. Что, не нужно сжигать себя, чтобы согреть других. Никто не оценит такой жертвы, уж поверьте моему жизненному опыту. С другой стороны она не может смириться с одиночеством, чисто физиологически, и тем более, наслаждаться им как я. Мужика ей подавай, и всё тут. Хоть закудышнего. Дура баба! Этим всё сказано.
Я сидел злой на соседку, злой на себя, злой на всех. Есть, что-то расхотелось. Слова женщины что-то тронули в моей душе. То в чём, наверное, я сам боялся себе признаться. Она в чём-то была права, и дело было даже не в стакане воды. Я тяжело вздохнул.
- Сойти бы с ума и стать счастливым, - подумал я, - дураки живут и радуются, не забивая себе голову.
Ещё немного посидев уставившись в одну точку, я всё-таки встал, и стал разбирать пакеты. Надо было позаботиться о хлебе насущном.

В выходные я решил выбраться на дачу, чтобы там побыть наедине с самим собой, наслаждаясь природой и тишиной, заодно искупаться, позагорать и поесть шашлычка. Дача, это громко сказано. Когда-то давно отцу, от завода, выделили участок шесть соток в дачном кооперативе, где мы дружно всей семьёй выращивали картошку и всякие другие овощи и фрукты. После смерти родителей хозяйство пришло в упадок, так как я, не большой любитель ковыряться в земле, и ездил туда очень редко, лишь затем, чтобы побыть одному, вдали от городской суеты. Всё заросло бурьяном, но маленький домик ещё стоял, за много лет избежавший пожара и нашествия бомжей. Сначала я поехал на городской рынок, за мясом для шашлыка. Мясной павильон ломился от расчлененных тушек братьев наших меньших, которые ещё совсем недавно мычали, хрюкали и блеяли, а может быть, чем Чёрт не шутит, лаяли и мяукали. Продавцы в не очень белых халатах, зазывали народ, попутно отгоняя мух от лежащих на прилавках кусков мяса. Вокруг суетился народ, взирая на всё это изобилие голодными глазами. В их числе был и я. Выбрав одного из продавцов с рожей более-менее вызывающей доверие, я подошёл к нему, при этом обреченно подумав :
- Если кассирша в супермаркете была права, и на моем лбу написано, мягко говоря, «наивный человек», то меня сейчас всенепременно или обвесят, или впырят мне какую-нибудь тухлятину.
На этот случай я припрятал туз в рукаве. Торгаш заметно оживился, увидев во мне потенциальную жертву. Он начал предлагать мне аппетитные кусочки, при этом хитро улыбаясь. Выбрав здоровенный кусман, гулять, так гулять, я начал ждать развития событий. Продавец лихо взвесил его и положил в пакет. То, что он меня обвесил, я даже не сомневался, это было здесь в порядке вещей. Весы  у всех продавцов работали не в пользу покупателей. Потом, как бы невзначай, жучара опустил руку с пакетом под прилавок, и как, заправский фокусник, вынул уже другой, внешне неотличимый от моего . Я ожидал чего-то подобного и поэтому всё это дело просек. Он был доволен собой, не ожидая подвоха с моей стороны. Если живёшь в мире, где все пытаются тебя обмануть, приходится приспосабливаться. Как-то, по случаю, я купил себе фальшивые корочки Роспотребнадзора, Федеральной службы по защите потребителей, специально для походов на рынок, очень хорошего качества. Я вынул их из кармана и сунул под нос прохиндею, при этом произнеся грозным голосом :
- Ну, что, доигрался голубок? Сейчас посмотрим, что ты там мне пытался подсунуть. Вот только понятых найдём.
Продавец переменился в лице. Он никак не ожидал такого поворота событий.
- А, как же надпись на лбу? Вот и доверяй после этого своим глазам.
- Послушай уважаемый, - взмолился он, - не нужна никакая проверка. Давай мирно всё порешаем. Мы же взрослые люди. Ты же должен понимать, без обмана не проживёшь.
Я это понимал как никто другой. Мы с ним всё это дело уладили, и я в результате покинул рынок с огромным куском наисвежайшей вырезки, доставшейся мне задаром, да ещё с пачкой денег, где-то с мою месячную зарплату. Осталось только на эти деньги затариться пивом и можно смело отправляться на пикничок. Я выехал с утра пораньше, на первой электричке, чтобы успеть сходить на рыбалку, к утреннему клеву.  Видон у меня был, как у заядлого рыбака. На мне был камуфляжный костюм. За спиной у меня висел огромный рюкзак, набитый доверху всем необходимым для единения с природой - пивом, водкой, маринованным мясом, ну и так по мелочи. В руках я держал большой чехол с удочками. Со всем этим я завалил в вагон и устроился у окна. Таких же , как я дачников – туристов, было пруд пруди. Ко мне подсел какой-то пенсионер с лопатой, и всю дорогу распинался про то, как раньше жилось лучше, при той власти. Кто бы с ним спорил.
- Все течёт всё меняется, - думал я, и глядел в окно. - Что-то становится лучше, что-то хуже. Даже если совсем плохо, приходится с этим жить, надеясь на лучшее, молясь, чтобы не стало ещё хуже. Люди только во все времена, к сожалению, остаются прежними, в  основном  тупыми и бездушными. Мы ждём перемен, а потом сами не рады. Хотели как лучше, да не получилось. А, власть, она и есть власть. Всегда будет воровать и гнобить народ, какую , не возьми. Только одна, как было при Союзе, думает о людях, заботиться о них, в отличии от нынешней, которая поступает недальновидно, моря голодом корову которую доит, заявляя : «После нас хоть потоп», не думая о будущем. Когда  мне надоело слушать, а надоело мне довольно быстро, я притворился спящим, в мыслях мечтая поскорее попасть на речку, посидеть одному на бережку с удочкой, надеясь, что хоть там то меня, наконец-то, оставят в покое. Так и ехал всю дорогу. Сойдя с электрички, я потопал к своей фазенде, по тропинке, через лес, с наслаждением вдыхая чистый воздух, от которого сразу закружилась голова. Погодка стояла замечательная, как по  заказу. На небе было не облачка, дул лёгкий ветерок, птички  пели  поднимая мне настроение. Лепота! Дойдя до дачи, я оставил рюкзак в домике и поспешил к водоёму, надеясь не пропустить утренний клёв. Река имела смешное название  «Вобля», и была одной из многочисленных речушек средней полосы, неглубоких, с медленным течением. Берега её поросли кустарником и плакучими ивами. Придя на своё любимое место, я закинул удочки. На поверхности воды плавали круглые листья кувшинок, над которыми летали стрекозы. Вдали, на другом берегу, виднелся лес. Было тихо и спокойно, так что, дух захватывало. Слышалось только кваканье лягушек, плескание рыбы и гудение комаров. Это была музыка тишины. Где ещё искать  покоя, как не у реки? Свято чтя традиции, я прихватил с собой пузырь, и с наслаждением махнул сто грамм, прикурил сигарету и замер от счастья, уставившись на поплавок. Оно длилось недолго. Как по очереди, ко мне из кустов, стали выходить рыбаки, местные или неместные, чёрт их знает, и стали задавать дежурные вопросы :
- Ну, что, клюёт?
- На что ловишь?
- Поймал, что-нибудь?
- Водку будешь?
На последний вопрос я отвечал отказом. Не хватало мне тут еще слушать пьяные бредни от случайных собутыльников. Удовлетворив своё любопытство и дав необходимые рекомендации, по ловле рыбы, они скрывались в кустах, но на их месте вскоре появлялись другие.
- Да, что вам на месте не сидится! Издевательство какое-то! - со злостью думал я.
По моему мнению рыбалка требует уединения, этим же, наоборот, с кем-нибудь надо потрепаться. Вот и шляются по берегу. Дальше хуже. Ко мне вышел очередной рыболов, уселся рядом, и назвался Славиком. Задав мне стандартные вопросы, он завёл длинный рассказ, о том, как он недавно поймал, где-то здесь, рядом здоровенного карпа. Славик излагал подробно, также, на что поймал, чем поймал, как вываживал, и что, при этом чувствовал. Когда, силы его иссякли, он полез в свою сумку за бутылкой, чтобы их восстановить и продолжить издеваться надо мной. Я приуныл, и понял, что надо с этим что-то делать.
- Славик ты меня задолбал, - заявил я. - Будь человеком. Дай рыбу спокойно половить.
Славик замолчал и тупо уставился на меня. До него начало доходить потихоньку, что ему здесь не рады. Потом  он поднялся с обиженным видом, собрал свои манатки, и скрылся в кустах, произнеся на прощанье :
- Ну , ты и...
Кто я, я не расслышал, но и так догадался. Он ушёл, а испорченное настроение осталось. Ловить рыбу уже расхотелось, да и клева не было. Я смотал удочки и отправился восвояси. Солнце было уже высоко. Чтобы поднять дух, я решил пойти искупаться, и отправился на так называемый пляж, где купались все местные. Придя туда, я увидел, что кроме малолетних пацанов и пары женщин, судя по всему их мамаш, там больше никого не было.
- Хорошо хоть здесь Славиков нет, - обрадовался я, скинул одежду и отправился принимать водные процедуры.
Когда я вернулся, наплававшись от души, меня ждал неприятный сюрприз - моих шмоток не было.
- Ну, что за народ? Прут всё, что не приколочено! - возмутился я.
Ситуация была не из приятных. Одно утешало, деньги, телефон и документы я оставил в домике, а ключ от  замка положил под крыльцо.
- Ну, и в чём теперь прикажете домой ехать? – задал я себе вопрос. - Магазин здесь один, на всю округу, и то продуктовый. Придется идти побираться по соседям, может войдут в положение, поделятся какой-нибудь рванью. Во, попал!
Решение проблемы возникло само собой, в виде рыжего - конопатого пацана, с наглыми глазами. Он нарисовался невдалеке, и смотрел на меня ехидно усмехаясь.
- Что-то потерял дядь? - спросил он.
Я понял, откуда ноги растут и вскричал :
- Да я тебя!
- Догони сначала.
- Ах ты маленький ублюдок!
- Не я такой, жизнь такая. Родителей у меня нет. Живу со старой, больной бабкой. Жрать охота, а накормить некому. Приходится крутиться. Не, побираться же идти? Плати выкуп, если не хочешь ходить в трусах.
- Сколько ты хочешь?
- Не боись, много не возьму, «штуки» хватит.
- Согласен, только тебе придётся прогуляться со мною до дачи, деньги там.
- Никуда я с тобой не пойду. Неизвестно, что у тебя на уме. Сходишь один и принесёшь сюда.
- Ладно, - согласился я. - Если бы ты попросил, и объяснил, что к чему, я бы и так тебе денег дал, - смягчился я, - а теперь ходи туда-сюда, была охота.
- Не люблю просить и унижаться. Для меня лучше украсть.
- Ты прав малец . Я и сам такой. Откуда будешь?
- Из соседнего посёлка.
Я сходил, взял деньги и вернулся назад, благо было недалеко. По дороге я размышлял о превратностях судьбы. Вместо того, чтобы ходить в какой-нибудь кружок, ребёнку приходится заниматься вымогательством, чтобы заработать себе на хлеб. Одних аист приносит в благополучный семьи, и они растут на всём готовом. Другим везёт меньше. Эти дети быстро взрослеют или рождаются уже взрослыми. Пацан поджидал меня, сидя на траве. Я подошёл и присел рядом. Он не испугался, и не убежал, видно понял, что я не держу на него зла.
- На, возьми, сдачи не надо, - сказал я и протянул ему пятитысячную купюру. Он взял её со словами :
 - Спасибо добрый. Вещи твои вон там, в кустах.
- Ты смотри поосторожней. Рано или поздно, нарвёшься, - предупредил я его.
- Мне плевать. Хуже не будет, - ответил пацан.
- Смотри сам. Тебе жить.
- Какая это жизнь!
- Какая есть. У каждого она своя. Попробуй её изменить. Как не знаю. Здесь я тебе не советчик. Со  своей бы разобраться.
- Что, тут знать. Помрёт бабка, рано или поздно, тогда мне одна дорога в детдом. А, потом как кривая вывезет. Я, и в детдоме не пропаду. Там хоть накормят бесплатно. Если что не так, убегу.
- Ладно если бы так, - с этими словами я поднялся и пошёл обратно к себе, коротать вечер. Малой, так и остался сидеть, о чём-то размышляя.

Я сидел в кресле - качалке перед домом, ни о чём не думая, и с наслаждением потягивал пиво. Вокруг летали раи. Солнце садилось, жара спадала. В траве трещали кузнечики, как целый симфонический оркестр. На мангале жарилось  мясо, распространяя на всю округу божественный аромат, от которого можно было сойти с ума.
- Хорошо то как! Если есть Рай, то это здесь. Так бы и просидел бы так всю жизнь, - размечтался я.
Моим мечтам, к сожалению, не суждено было сбыться. Только я отхлебнул из бутылки, в калитку завалилась соседка по даче, женщина пышных форм, я бы даже сказал, очень пышных. Везёт мне на соседок. Она посмотрела на меня многообещающим взглядом и произнесла :
- Добрый вечер. Я вижу тут кто-то есть. Дай думаю, зайду, проверю, может залез кто чужой. Давно вас, что-то не было видно.
У меня от такой неожиданности пиво пошло не в то горло, и я чуть не поперхнулся.
- Тебя тут только не хватало! Небось, жратву учуяла. Теперь не отвяжешься. Кончилось моё счастье. Никуда от вас б***** не спрячешься, - раздражённо подумал я, а сам с ехидством сказал :
- Соседушка, дорогая, заходите, мне вас так не хватало.
Ну, что её гнать, что ли? Такую дюймовочку пожалуй прогонишь, одной сиськой пришибет. От моих слов она растаяла, расцвела майской розой на помойке, и поплыла ко мне, как акула на запах крови, учуяв добычу, виляя своим огромным задом. Чертик, сидевший спокойно во мне, засучил ножками и попросился наружу. За обломанный вечер душа требовала мести. Соседка была девушкой самостоятельной, я бы даже сказал наглой. Не дожидаясь от меня ухаживаний, что было правильно, сама нашла табуретку, уселась на неё рядом со мной, взяла себе шампур, и лихо принялась уничтожать шашлык, запивая его пивом, которое достала из ведра с ледяной водой из колодца,  стоявшего, тут же, рядом.  Я тоже кушал, любуясь представительницей «слабого» пола и удивлялся её простоте.
- Да! Есть женщины в Русских селеньях.
- Пиво без водки, деньги на ветер, - изрекла она прожевав, прописную истину, умяв один шампур и взяв другой. - Наливай сосед, а то уйду.
- Уйдёшь ты пожалуй! - подумал я, а сам достал бутылку водки из того же ведра и разлил в тару.
- Дай Бог не последняя! - сказала соседка тост и лихо опрокинула стопку.
Я тоже выпил. Масть пошла. Как и следовало ожидать, захмелев, соседка недвусмысленно стала намекать, что её душа, а главное тело хочет любви и начала ко мне приставать. Мне стало страшно, очень уж не хотелось героически закончить свою жизнь бросившись под танк. Моя незваная гостья всё напирала и напирала. Когда дело приняло крутой поворот, я предложил ей :
- Полезли на сеновал. У меня на чердаке насушено свежее, ароматное сено. Хочется романтики. Тем более кровать у меня здесь старая, разломанная, боюсь не выдюжит наших порывов страсти, и развалится. Да и белья у меня нет. Что, с мужика взять? Не знал, что мне выпадет такое счастье, а то бы подготовился.
Про сено я соврал. Зачем мне сено, если коровы у меня нет. Тем более, зачем корова на даче? Но она думала в этот момент совсем не о том, и повелась. Я приставил лестницу к дому и как джентльмен пропустил женщину вперёд. Соседка героически полезла вверх, предвкушая море удовольствия. Лестница трещала и скрипела под её тяжестью, но держалась. Я опасался, что ступеньки сломаются , и моя избранница рухнет вниз, придавив меня всем своим весом, поэтому стоял внизу, немного в стороне, любуясь великолепным зрелищем. Всё обошлось. Она благополучно добралась  до чердачного окна и забралась в него. Оттуда, глядя на меня, она произнесла с нежностью :
- Иди ко мне, любовь моя, я вся кипю.
- Щас, размечталась! - ответил я ей со злорадством, убрал лестницу, и закинул её в бурьян, чтобы ни кто не смог найти. Соседка сначала не поняла юмора. Потом до неё дошло и она принялась громко крыть меня матом, что меня очень забавляло.  Наслаждаясь этой музыкой, я спокойно доел мясо и допил пиво. Затем я позвонил пожарным, сказав им, что у меня горит дача. Потом я вызвал полицию, сообщив дежурному, что ко мне на чердак залез вор. Я представил себе, сколько будет вопросов, когда они приедут, и обнаружат колоритную бабищу, на крыше чужой дачи, которая не может слезть оттуда.  Как она им будет объяснять своё присутствие там, я не знал. Смешная картина. Естественно сбегутся зеваки и посмеются от души. Веселья происходящему добавят попытки её снять. Ещё немного поиздевавшись над страдалицей, я морально удовлетворенный, поспешил на станцию, успевая ещё на последнюю электричку.

Соседка сидела на пыльном чердаке и крыла меня на чем свет стоит. Ей было обидно до слез. Как она могла так глупо попасться на крючок? Вот дура!
- Козёл! - прокричала она, видимо в мой адрес, но чердак, ничего ей на это не ответил.
- Как же мне отсюда выбраться? - подумала соседка. - Не сидеть же здесь вечно. Кричать и звать на помощь не хотелось - сбежится народ, потом сраму не оберешься. Она выглянула в чердачное окно. Мимо по улице проходил какой-то мужик, по виду алкаш.
- Мужчина! Подойдите сюда. Помогите бедной женщине! - крикнула соседка ему.
Он остановился и закрутил головой, не понимая  откуда его зовут. Потом разглядел источник звука, и в недоумении уставился на неё. Постояв так немного, мужик зашёл в калитку и спросил :
- Какие проблемы красавица?
- Снимите меня с крыши, - попросила его соседка.
- Как залезла, так и слезай. Как я тебя сниму? – ответил он.
- Лестница упала. Приставьте её назад.
- Нет тут никакой лестницы.
- Этот подлец, и лестницу с собой уволок, - подумала она про меня, и опять разразилась бранью.
- Поищите её где-нибудь , я вас умоляю!
- Где я тебе её найду. Оно  мне надо! Как тебя вообще туда занесло? Это твоя дача?
- Нет.
- А, хозяин где?
- Обманул меня негодник . Оставил тут одну. Уехал, и лестницу с собой прихватил. Помогите. У вас, что жалости нет?
- Забралась неизвестно зачем на чужой чердак и ещё о жалости толкует. Пожалеешь, а потом привлекут, чего доброго за соучастие. Может быть ты воровка.
- Не воровка я! Что тут красть то! Войдите в положение. Я отблагодарю. У меня и деньги есть, и водка найдётся.
- С этого надо было и начинать. Сейчас за друганами схожу, покумекаем, как вас оттуда снять. Заодно лестницу по пути поищу.
Мужик ушёл, и через некоторое время привёл с собой ещё двоих кендырей. Лестницы у них с собой не было. Зато был пузырь. Они стали соображать на троих, обсуждая  план действий. Их диспут прервал вой сирены. Подъехала пожарная машина. Сразу же, из ниоткуда образовалась толпа. Народ у нас любопытный. Всем было интересно. Что горит? Где горит?  Пожара никто не наблюдал. Непонятно было, что происходит, но было весело. Пожарные  тоже ничего не понимали. Ни дыма, ни огня не было, только на крыше дачи, которая должна была гореть, сидела какая-то баба и дико смотрела на происходящее. Приехал  наряд полиции. Из патрульного УАЗика  вылез сержант с автоматом, и ещё двое полицейских.
- Граждане, что происходит? - поинтересовался он, наблюдая нарушение общественного порядка, и даму на крыше. Выдвигались разные версии :
- Муж её туда заманил, а сам к любовнице убежал.
- Нет, не к любовнице, а на рыбалку.
- Не на рыбалку, а пиво пить с мужиками.
- Не так всё было. Она там, на чердаке занималась любовью с хозяином дачи. Её муж их там застукал. Любовника убил сгоряча и потащил где-то закапывать, а ей говорит : «Вернусь, и тебя пришибу».
- Не бреши. Откуда ты знаешь, что он так сказал? Тебя же там не было. Свечку, что ли держала?
 - Знаю, что говорю.
- Она начальник кур полезла воровать. А, у неё самой лестницу сперли.
- Дурак! Откуда там курам взяться? Крыс то и то нет. Дача пустует постоянно. Хозяин появляется редко, раз в год, на пару дней. Я его как-то видел.
- Может она бомж, и ей жить негде?
- Хозяйка она соседней дачи, знаю я. Только, что её сюда-то занесло?
- Может, прячется от кого?
- Погляди на неё. От кого она может прятаться? От неё самой нужно прятаться. Сама кого хочешь зашибет.
Много ещё чего плели. Сержант почесал затылок, надо было как-то решать проблему. Пожарные стояли в нерешительности неподалеку, и тоже слушали эти бредни. Начальник пожарного расчёта недоумевал :
- Говорят : «Нет дыма без огня». Тут ни дыма, ни огня. Ложный вызов получается. А народ толпится. Что за несанкционированный митинг? Сейчас разгоним. Зря , что ли приехали?
- Не надо, - возразил ему один из пожарных, это не митинг, это народ собрался из любопытства. Надо кого-то снимать с крыши, вот нас и вызвали.
- Идиоты. Звонили бы в МЧС, если на то пошло, - выругался начальник.
- Нет, вызвали на пожар, я точно знаю.
- Странно. Ну, раз пожара нет, будем действовать по обстоятельствам. Кого там надо снимать?
- Вон, видите бабенка. Вот её.
- Ну, что же, поможем человеку в беде. Может медаль дадут "За отвагу на пожаре".
- Пожара же нет.
- Тогда просто "За отвагу".

Пожарные  приставили выдвижную лестницу к дому и предложили красавице спуститься на грешную землю. Соседка слезть не смогла, так как, уже окончательно протрезвела, и жутко боялась высоты. Еще недавно, путь наверх дался ей намного легче. Они мучались с ней, и так, и сяк, но безрезультатно. Женщина только визжала и упиралась. Тогда пожарные, бросив все свои тщетные попытки, растянули внизу брезент. Соседка закрыла глаза и прыгнула. Сил огнеборцам не хватило  удержать такую тушу, и они все попадали, образовав кучу – малу. Народ ржал, глядя на бесплатное представление. Когда женщина на карачках, чудом себе ничего не отбив, выбралась из кучи, сержант подошёл к ней и строго спросил : 
- Признавайтесь гражданочка. Как вы оказались на чужом чердаке? Она упорно молчала.
- Если вы будете играть в молчанку, то вас привлекут к уголовной ответственности, за проникновение в чужое жилище, - продолжил он.
После этих слов, баба, со слезами на глазах, честно всё рассказала. Долго потом этот анекдот менты пересказывали своим друзьям и знакомым.


Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, я увидел соседскую девочку – подростка, сидящую на подоконнике. Её звали Катя. Мы были с ней хорошо знакомы и при встрече всегда обязательно о чём-нибудь болтали. Мне было с ней интересно общаться. В отличие от своих сверстниц с куриными мозгами, она не была набитой дурой, вечно зависающей в телефоне. Катя умела чётко излагать свои мысли, имела свой взгляд на мир и собственное мнение. Выглядела она экстравагантно и вызывающе, потому, что была, какой-то там неформалкой. Я в этом не разбираюсь. Ей не повезло с отцом. Пьяница, и дебошир, он терроризировал всю семью. Напившись, эта мразь, начинала самоутверждаться в собственных глазах и распускала руки.
- Что домой не идёшь? - поинтересовался я, проходя мимо, хотя заранее знал ответ.
- Папаша опять нажрался. Мать гоняет, и мне чуть не прилетело, еле успела слинять.
- Бьёт, значит любит, - философски заметил я.
- Да. Только от такой любви у неё, потом, вся морда в щепки.
- Почему она не заявит в полицию?
- Боится. Запугал он её до смерти козёл. Ещё мне кажется, что мать мазохистка, если терпит и прощает, - ответила мне Катюша, и со злостью добавила :
- Пускай делают, что хотят. Я-то в чём виновата? Школу закончу и свалю отсюда ко всем чертям, учиться или работать.
- Правильно вали, а то когда-нибудь не выдержишь и возьмёшь  грех на душу. Грохнешь отца родного с горяча. Сиди потом за него.
Мы немного помолчали, потом я спросил :
- Чего интересного скажешь?
- Я недавно прочитала в одном журнале, что некоторые виды черепах дышат жопой, - ответила Катя.
- Многие люди вообще всё делают через это место, - заметил я. - А, ещё чего нового?
- В нашем парке орудует сексуальный маньяк.
- Жуть какая!
- Да, жуть. По вечерам там от одиноких баб не протолкнуться. Надеяться на чудо. Только, что толку?  Всех не осчастливишь. Их много, а он один.
- А, в политике что?
- В думе внесли предложение, на рассмотрение, возродить крепостное право на Руси.
- Эти могут.
- Шучу я.
- Всё к этому идёт. Ладно, я пойду, что-то притомился.  Ты прости меня, пустил бы тебя к себе переночевать, но боюсь, люди неправильно поймут. Они судят по себе, хоть я и плевать хотел на их мнение, но сама знаешь, пойдут сплетни, потом не отмоешься. Ещё чего доброго твои предки заявление в полицию накатают на меня, за совращение несовершеннолетней. Доказывай потом, что ты не верблюд, - произнёс я уставшим голосом.
- Ладно, не парься, - успокоила меня моя юная подруга. - Мне не привыкать здесь сидеть. Только будь другом, сделай кофейку.
Я сбегал домой, вернулся обратно, принеся ей большую кружку кофе и тарелку с бутербродами.
- Посуду когда поешь, поставь перед дверью, - попросил я. - Не буди меня.
Катя кивнула мне головой.

Семён очнулся с тяжёлой головой. Он лежал на кровати, прямо в одежде. Встав, сильно пошатываясь, его не по-детски штормило, видать нажрался, он прошёл на кухню. На столе, рядом с пепельницей полной окурков и тарелкой с солеными огурцами, стояла бутылка, в которой было чуть на донышке. Семён вылил остатки  водки в рот, прямо из горла, и поморщившись заорал :
- Мать, ты где? - но ответа не услышал.
- Есть кто живой? Найду, убью. У меня тут родник иссяк, - заводился Семён всё больше и больше.
В ответ ему была только тишина. Голова гудела как колокол. Душа требовала продолжения банкета. Нужно было срочно заслать кого-нибудь за пузырём. Он заглянул в комнату. В кресле сидела жена и со страхом глядела на него. Под глазом у неё красовался, огромный фингал.
- Это, наверное я ей спьяну подсветил, - подумал Семён. - Я. Кто ещё? Ничего не помню.
- Метнись за водкой, трубы горят, - приказал он ей.
- Куда я в таком виде? – промолвила жалостливо жена.
- Я не понял, бунт на корабле? - угрожающе прохрипел любящий супруг, и двинулся на неё сжав кулаки .
- Сёма, пожалуйста, не надо! - взмолилась она. - Катьку пошли.
- А, где она?
- На лестнице, наверное. Где ещё?
- Ладно. Живи, - проявил благодушие гроза женщин и детей.
Семён вышел из на лестничную клетку и увидел дочь, сидящую на подоконнике.
- Хорошо устроилась. Сгоняй за водярой, - сказал он ей, протягивая деньги.
- Да, пошёл ты! - ответило с ненавистью родное чадо.
- Ты как с отцом разговариваешь стерва? - вскипел добрый папа, и ринулся к дочери.
Катя хотела убежать, но он успел схватить её за рукав куртки. Она попыталась освободиться и резко дернула рукой. Семён оступился и не удержавшись, покатился вниз по лестнице, по пути собрав все ступеньки. В конце своего пути он хорошо приложился своей дурной башкой об угол, и потерял сознание.

Утро. Если ты проснулся живым, значит, ещё один день тебе подарен Богом, и тебе предстоит сделать ещё один шаг по жизненному пути. Можно написать ещё одну страницу книги твоей жизни. Надо попытаться провести этот день с пользой. Можно конечно скоротать его на диване, никто не неволит, на работу только завтра, но мне надоело сидеть дома. У меня возникла мысль прогуляться по городу. Одевшись, я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Тут, я увидел соседа, отца Кати, распростёртого на полу. Можно было подумать, что он пьяный, но возле его головы разлилась лужица крови.
- Бог он всё видит! Как же тебя угораздило? - подумал я и пхнул его ногой. Сосед никак на это не среагировал.
- Сдох наверное, - с этой мыслью я равнодушно перешагнул через тело и продолжил спускаться вниз. Я не стал  вызывать скорую и полицию. Давно всем известно, что ни одно доброе дело, не остается безнаказанным. Блюстители закона меня же и обвинят во всем. У них так принято, кто нашёл труп, тот и преступник. А, может быть врачи, чего доброго, возьмут этот труп и откачают. Доброта хорошим людям больше вредит, чем приносит пользу, - размышлял я. - Ещё неизвестно, что хуже оставить его здесь подыхать, или спасти, чтобы он продолжал и дальше издеваться над своими родными. Вообще добра и зла не существует. Их придумали в своих интересах самые ушлые представители рода человеческого, вместе с моралью, законом и религией, в своих интересах. Люди ведут себя по разному. Одни честно показывает свою гнилую натуру, а другие лицемерно притворяются добренькими. Все плохие. Не надо строить иллюзий на чужой счёт. С таким убеждением легче жить. Когда не ждёшь от человека ничего хорошего, потом не будешь плакать от разочарования и обиды, а предательство воспримешь, как должное. Жалкие, ничтожные, людишки! Все вы сетуете на жизнь, а сами цепляйтесь за неё, боясь умереть, не понимая, что вы давно уже мертвы, и ваши разлагающиеся и смердящие, живые трупы, плавают по реке жизни, боясь утонуть. Вы клянете её, мучаясь от безысходности, но упорно продолжаете своё существование, хотя вас жить никто не заставляет. Не подумайте, я не склоняю никого к самоубийству. Нет. Просто если вы так цените свою никчёмную жизнь, то живите и не нойте. В отличие от других, я умереть не боюсь, как-то смирился с неизбежным концом. Смерти тоже не ищу. Живу без претензий на лучшее, принимаю всё как есть, без нытья. Пью свою жизнь как палёную водку, вонючую, горькую и противную, кривясь от отвращения, стопку за стопкой, день за днём, хмелею от неё и не жалуюсь, не ропщу, как другие, доволен и по-своему счастлив, пытаюсь извлекать из неё приятные моменты. Я невольно вспомнил свою маму, земля ей пухом. Она одна меня понимала и знала настоящего.
- Не в ком-то ты не нуждаешься. Никто тебе не нужен, - говорила она, без тени упрёка и ласково добавляла :
- Хороший ты сына, но чудак на букву «М».
Я её безумно любил. Мне поэтому и умереть не страшно. Хоть и неизвестно, что нас там ждёт, но там моя мама, и она меня в обиду не даст.
С этими мыслями я вышел из подъезда и отправился на прогулку, сам ещё не зная куда, довольный тем, что моё равнодушие облегчит жизнь Катьке. Не придумав ничего лучшего, я зарулил в городской парк, облюбовал себе лавочку, и с комфортом устроился на ней. Народу было мало, лишь изредка, мимо меня, прогуливались мамаши с колясками. Подтягивая пиво и хрустя очень вредными, но вкусными чипсами, я наслаждался похожим летним утром, каждым его мгновеньем. Это в моём представлении, было проводить время с пользой. Идти куда-то мне уже расхотелось. Покончив с чипсами, я стал курить, получая огромное удовольствие от каждой затяжки. Бывают в этой жизни приятные моменты. Меня пробило на умные мысли. Невдалеке дворники - эмигранты убирали кучу мусора. Посмотришь на этих "индейцев" в оранжевых жилетах, с метлой или лопатой в одной руке и смартфоном другой, отдавая дань времени,  позавидуешь. Им не надо думать о смысле жизни, он у них уже есть. Повкалывают в столице дураками, потерпят немного, и вернуться домой обеспеченными по их меркам людьми. На заработанные деньги построят дом, женятся,  купят овец, будут сами плодиться и отару разводить. Что им надо для счастья? Большую семью, много баранов и много детей, таких же баранов. А, тут сидишь и забиваешь себе голову всякими заумными глупостями :
- Зачем я пришёл в этот мир? Какой след я оставлю потомкам на этой Земле?
Проще надо быть.
Моё уединение было недолгим. Я, судя по всему,  чем-то не угодил Богу, и даже догадываюсь чем. Ко мне подсел, какой-то старый пердун, хотя свободных лавочек вокруг было полно, и сходу начал на меня наезжать :
- Затушите сигарету. Нельзя курить в общественных местах! - заявил он с раздражением.
Я ничего не ответил и выкинул бычок в урну, с презрением глядя на него. Как законопослушный гражданин он был прав, а как человек нет. Человек, как я понял, он был так себе. Этакий моралист – активист, с активной гражданской позицией, от не хрен делать. Портить людям жизнь, мне кажется, было его хобби. В своё свободное время старикан видимо, рыскал по парку, выискивая таких же как я, и портил им настроение. Как он с таким развлечением дожил до своих лет, ума не приложу. Я мог подняться и уйти в другое место, но, боюсь  он меня бы меня и там достал.
- Распивать спиртные напитки тоже запрещено, - продолжил он.
- Отец, ты, что до меня докопался? Делать, что ли нечего? - спросил я его.
- Я тебе не отец, и не надо мне грубить, а то полицию позову. Будешь знать. Сидит, тут понимаешь тунеядец, в разгар рабочего дня, пиво пьёт и на баб глазеет. Я вот в твои годы горы ворочал, план перевыполнял, не прогуливал, - резко ответил он.
- А, полком не командовал? - поинтересовался я.
Дед ничего не ответил.
- Мне не судьба горы ворочать. Ты уж прости, - стал я оправдываться. - У меня гипертония и аллергия на физический труд. Мне вкалывать категорически противопоказано.
- Ну, я же говорю : Дармоед, - сделал вывод поборник порядка. - Сталина на вас нет!
Я конечно уважаю старость, но люди с плохим характером, вызывают у меня неприязнь, независимо от возраста, когда они выставляет его напоказ. У меня характер тоже не сахар, но я его прячу глубоко внутри себя. Мне так хотелось послать старпера куда подальше, но я сдержался. А, надо было. Даже если ты уверен в своей правоте, нельзя другого человека заставлять жить по своим принципам, навязывать ему свои убеждения, принуждать его, что-то делать не по его воле, учить его жизни и насиловать ему мозг. Вот так.
Старик не унимался и продолжал читать мне мораль. Мне надоело все это слушать, и я его спросил :
- Раньше, при Советской власти, жили хорошо?
- Замечательно жили, не то, что сейчас, - ответил он.
- Честно трудились? Пятилетки выполняли? Коммунизм строили?
- Строили.
- В те времена в парках пиво пили и курили сидя на лавочках. Тогда это было в порядке вещей, и всех это устраивало. И вот к власти пришли, но ты сам знаешь кто, и стали принимать дурацкие законы, чтобы создать видимость заботы о людях. Вот и получается, что ничто так не ухудшает нашу жизнь, как меры правительства по её улучшению. Тебе это нравится?
- Нет, не нравится!
- Мне тоже. Я вот тут сижу, никого не трогаю, не ругаюсь матом, не хулиганю. Мне хорошо, а ты меня обламываешь. Что же ты родной пособничаешь буржуям? По все видимости коммунистом был когда-то, а теперь льёшь воду на мельницу империализма.
От моих слов дед насупился, не зная, что ответить. В его мозгу, что-то не срасталось, сломались все убеждения и стереотипы. Через некоторое время он произнёс трясущимися губами :
- Ну, ты загнул! Никакую воду я не куда не лью, а пользу приношу обществу, в отличие от тебя. Чем мне ещё на пенсии заняться?
- Помидоры на даче выращивай, больше будет пользы. Займись делом, не трепи людям нервы.
- Ты гад! - выругался неутомимый борец за соблюдение законов и указов ненавистной ему власти. - Нет у меня дачи. Потом он заявил: - Такие как ты виноваты, что союз развалили. Захотелось вам жить лучше. Продались за драные  джинсы и жвачку. И, что получили взамен? Куда не погляди, кругом одни воры, дураки, и педерасты, и в политике, и в жизни. Телевизор хоть не включай, одна реклама, вранье, и разврат. Продукты  все дорогие и сделаны из неизвестно чего. За коммуналку дерут в три шкуры, а пенсии кот наплакал. Всё вы бездельники.
Старикан ещё долго бы распрягался, но я не стал дальше слушать его брюзжание, встал, и как оплеванный поплелся домой, проклиная себя за то, что вышел из дома в свой законный выходной.
- Что за напасть? Нигде мне жизни нет. Больше никуда не поеду и не пойду, - решил я в расстроенных чувствах.
Настроение было безнадежно испорчено. Мир опять стал серым и унылым, несмотря на светящее солнце. Когда я поднимался к себе, соседа на лестничной площадке уже не было.
- Или в больницу увезли, или в морг. Потом узнаю у Катьки, чем дело кончилось, - подумал я, и зашагал дальше в своё убежище.
- Уж там-то меня никто не достанет, - надеялся я.
На душе было погано. Есть известный, мною много раз проверенный способ, снятия стресса. Это битье посуды. Я вычитал про него в каком-то научном журнале. Берёшь, что-нибудь бьющееся, и разбиваешь это что-то, обо что-то, с резким выдохом. Стресс как рукой снимает. С  таким способом мне скоро пить и есть станет не из чего. Я взял с полки гранёный стакан, и со всей дури  жахнул его об пол. Вроде полегчало. Сразу захотелось есть. Чтобы поднять настроение, мне пришла в голову идея устроить себе ужин при свечах, воспользовавшись советом той наглой кассирши из супермаркета, с подачи которой в моем холодильнике лежал кусочек копчёной лососины, и ждал своего часа. Нужно время от времени устраивать себе маленькие радости, когда уже совсем становится невмоготу. Надо бросать всё, и уезжать куда-нибудь в глушь, на природу, подальше от всех, уединяться в библиотеке, или в толпе, садиться в автобус и ехать всё равно куда, глазея в окно. Приходить домой и сидеть там, отгородившись от всего мира, как рак отшельник в своей раковине, отключать мозг, стараясь забыть все плохое, что случилось с тобой. Гнать из него поганой метлой, все обиды, все проблемы, и все негативные мысли. Сидеть и просто наслаждаться вкусным ужином, хорошей музыкой или просто тишиной. Из этих кирпичиков можно сложить для себя вполне сносное счастье. Это даже нужно сделать, иначе можно сдохнуть от тоски, или сойти с ума. Много способов себя осчастливить, но в этот вечер я выбрал гастрономический. Пока у тебя еще есть зубы, работает желудок, и сам ты еще функционируешь, наслаждайся вкусной пищей, только не обжирайся, во всём нужно знать меру. Конечно, не хлебом единым, но я предпочел в этот раз хлебом. По-другому у меня, что-то, в последнее время, осчастливить себя не очень получается. Я начал приготовление праздничного ужина с курицы, мраморной говядины у меня не было, мне такое удовольствие не по карману. Слава Богу хоть на курицу хватает. Достав тушку из холодильника, я вонзил в неё нож, и начал разделывать на составные части, представляя себе, что это не курица, а тот старый хрыч из парка. Этот обряд тоже добавил мне позитива, как и разбитый стакан. Я перемешал куски с маринадом, сложил в форму для запекания, и с лёгким сердцем отправил расчлененного борца за общественный порядок в крематорий. Через час, примерно, он будет готов к употреблению. Вот такая магия Вуду. Прошу не судить меня строго. Дед наверное там объикался. Будет знать как меня трогать. Я начал сервировать стол, нарезал лососину на тонкие ломтики и красиво разложил их на тарелке, украсив дольками лимона и зеленью. Достал из серванта красивый бокал, венецианского стекла, серебряные вилку и ножик, которые приобрёл как-то в антикварном магазине, специально для таких случаев, и поместил всё рядом с тарелкой. Пора было начинать трапезу. Я уселся за стол и приступил к священнодействию. Подцепив вилкой кусочек рыбного деликатеса, я посмаковал его, закрыв глаза от удовольствия и проглотил, запив вином. Сразу жизнь наполнилась радужными красками. Пока я так строил из себя аристократа, подоспело горячее. Тут уж я дал волю своему зверском аппетиту, и зная себе меру, нажрался до отвала. От деда остались только косточки. Меня сразу, что-то потянуло на сон. Помыв посуду я отправился на боковую. Только я заснул, как раздался звонок в дверь, разбудив меня.
- Не буду открывать, - решил я.
Визитер продолжал названивать.
- Господи! Кому там ещё неймётся? - взмолился я. - Нет мне покоя.
Я встал и проклиная всё на свете поплелся в коридор. В дверном глазке я увидел знакомую рожу соседа Семёна, с перевязанной головой, которого я уже похоронил.
- Живучий гад , - подумал я с сожалением и открыл дверь.
Он смотрел на меня как-то недоброжелательно. На его физиономии отразилось всё несовершенство этого мира. Если исходить из того, что лицо есть отражение души, то какая там была мерзость внутри, трудно себе представить. Прямо с порога Семён спросил :
- Танька у тебя?
- Что, ей тут делать? - ответил я.
- Но вы же с ней якшаетесь. Что ты думаешь, я не догадываюсь про ваши шашни ?
- Ерунду не говори. Она ещё ребёнок. Мы с ней просто общаемся.
- Ребёнок? Девка в самом соку! Наливай мне выпить, а то я за себя не ручаюсь.
- Скандала мне только не хватало, - подумал я.
Сосед был пьян и неизвестно, что можно было от него ожидать.
- Ладно, только в дом не приглашаю. Выпьем здесь в подъезде.
- В дом он не приглашает. Брезгует! Точно Танька у него стерва. Сучка малолетняя, - бубнил он себе под нос.
Когда спускались на пролет ниже, я подставил ему подножку, и сосед покатился вниз по ступенькам, тем же маршрутом. А, говорят, что снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает. Я спустился, в след за ним, поставив бутылку со стаканами на подоконник. Он лежал без движения, видно  потерял сознание и в этот раз.
- Что же, ты мразота, так плохо себя ведёшь? Нехорошо! - произнёс я, взял его за загривок и хорошо приложил виском об порожек. Не будет меня будить. Потом я пощупал пульс и убедившись что мой ночной гость отдал концы, с чувством выполненного долга, поднялся к себе в квартиру, забрав водку и стаканы, чтобы не оставлять улик.
- Гори в аду! - говорил я тщательно моя руки в ванной. - Если с первого раза не понимаешь скотина.
Я выпил водки, чтобы успокоить нервы, покурил и пошёл спать, надеясь, что, хоть на этот раз, меня никто не побеспокоит. Ни сожаления, ни сострадания не было. Просто раздавил клопа и всё. Сделал мир чуть-чуть чище.

Я не националист, но меня бесят эти иноземные лица кругом, куда ни посмотри, и жутко раздражают громкие разговоры этих лиц, по телефону или между собой, в общественных местах. Режущая слух речь звучит отовсюду. Они везде - на улицах, в магазинах, в метро. Везде! Нет их только в моих снах. Их много. Их слишком много! Всё это раздражает, но приходится терпеть. Мы же гостеприимный народ. Этот город стал новым Вавилоном. Понаехали! Все прутся сюда на заработки, за новой жизнью, да мало ли еще зачем. Москва город надежд и возможностей. В эту кормушку текут финансовые потоки со всей страны, вот и едут сюда из бывших братских республик, все кому не лень, чтобы обеспечить себя и свою семью. Всех их можно понять, но нам от этого не легче. Такое чувство, что ты живешь не у себя дома, а заграницей. Всё бы ничего, но когда гости начинают чувствовать себя хозяевами, ведут себя нагло и вызывающе, относятся к русским с презрением, терпению приходит конец.
Я шёл домой. Из подворотни доносились выкрики с каким-то нерусским акцентом. Зайдя туда, я увидел неприятную картину, от которой мне стало не по себе. Три хача жестоко избивали молодого человека. Рядом, у стены, стояла девушка, плакала, и умоляла их перестать. Они отвечали ей на это нецензурной бранью. Это был, я думаю,  её парень, или просто случайный прохожий, у которого хватило смелости вступиться за юное создание. Заступник лежал на земле, весь избитый и уже не оказывал сопротивления. Лица Кавказской национальности продолжали носить ему удары ногами. Мне кажется  он изначально его не оказывал, так как был хилого телосложения и интеллигентного вида, хотя от его интеллигенции уже не осталось и следа. Был он весь в грязи и крови, одежда на нем была порвана а разбитые очки валялись рядом. Вместо того, чтобы ходить в секцию каратэ, паренёк судя по всему, увлекался музыкой или шахматами, поэтому уроженцы гор, с детства занимающихся борьбой, есть у них такая национальная традиция, избивали его, а не он их. Я тоже не был приверженцем единоборств, так как был по природе своей ленив, и в глубине души уверен, что никакой «черный пояс» не устоит против пистолета. Для таких случаев у меня при себе всегда был «травмат» - с ним как-то спокойнее. Я надвинул кепку на глаза, подошел поближе, и вежливо попросил прекратить безобразие. Мой благородный порыв здесь не поняли. Отморозки, уверенные в своём превосходстве, грубо послали меня куда подальше, пообещав тоже урыть, если не исчезну, наговорив в при этом всяких пошлостей про то, что они делали с моей мамой, и мою, по их мнению, нетрадиционную сексуальную ориентацию. Они, конечно, так бы и сделали - сила есть, ума не надо, но прозвучали выстрелы. Я обиделся на гнусные оскорбления, и целил  им пониже живота. Видит Бог, не удержался. Хулиганы завыли от боли и сложились. Инцидент был исчерпан. Я хотел спокойно уйти, но видно тупых, ничему жизнь не учит. В мой адрес посыпались угрозы и проклятия. Меня пообещали достать из-под земли и вырвать мне кишки. Зачем мне рисковать своими кишками?
- Не хотите успокаиваться, - ваше дело, - подумал я, взял и засадил каждому резиновую пулю прямо в лоб. Не надо будить во мне зверя. Если и выживут, то останутся дураками, на всю жизнь. Пускай потом менты и их многочисленная родня, по их невнятным показаниям меня ищут, если они вообще смогут что-то сказать. Девчонка лица моего не видела, а парень и подавно. Он был в отключке.
- Может мне когда-нибудь придется ответить за всё, - думал я исчезая из подворотни с облегчённой душой, - а, может быть и нет. Как повезет. Это мой выбор вмешаться или пройти мимо. В этом мире должна быть справедливость.

- Из пяти касс работала только одна. Кассирша тупила, покупатели тоже. Время тянулось бесконечно. Этому кошмару не было видно ни конца, ни края. Очередь зависла в тягостном ожидании. Казалось, что она никогда не сдвинется с мёртвой точки. Моё терпение, в конце концов, лопнуло. Я бросил тележку с продуктами и матерясь направился к выходу из магазина.
- Псих , какой-то, - донеслось до моих ушей.
- Я, вам устрою свободную кассу, - пробурчал я себе под нос.
Долго я вынашивал эту пакость. Настало время расплаты за мои истрепанные нервы. Мы семьдесят лет строили Коммунизм. Строили, строили, не построили. На той ж*** и съехали. Я его сотворю, правда, не по всей стране, а в отдельно взятом магазине. Сказано-сделано. Была раньше такая телепередача, «Очумелые ручки» называлась. Мне она очень нравилась. У меня ручки тоже очень умелые, да ещё в юном возрасте ходил я в Дом пионеров, посещал радиотехнический кружок. Так, что есть навыки для технического творчества, когда надо. Изготовил я, долгими зимними вечерами, уже тогда у меня созрел этот план, не буду говорить как, а то вам самим захочется, бомбу с часовым механизмом. Не то, чтобы бомбу, а такой приборчик, размером с ладонь, выпускающий слезоточивый газ, когда нужно. Он лежал у меня дома и ждал своего часа. Этот час настал. На следующий день, я снова заявился в магазин. Всё было точно, так же, и толпа народа, и километровая очередь на кассу. Я злорадствовал. Сегодня должна была состояться акция возмездия. Ничего не подозревающие люди толпились в ожидании и нервничали. Всем было куда спешить. От этого процесс обслуживания не становился быстрее. Кто-то крикнул не выдержав :
- Позовите ещё кассира! 
Это не возымело ни малейшего действия. Я положил свою адскую машинку в ящик для сумок, перед этим установив время, запер его на ключ, взял тележку и направился затариваться продуктами в торговый зал. Можно было не спешить, у меня было ещё полчаса времени в запасе. Сегодня я барствовал. Всё было на халяву.
- Так. Колбаску берём самую дорогую. Сырок тоже. Рыбку копчёную не забываем. Разве я смогу себе потом позволить такую роскошь, при таких то ценах. Пойду-ка я ещё в отдел алкогольных напитков, надо же это дело отметить, при успешном завершении. За эти полчаса я насобирал полную тележку, затем подкатил её поближе кассе, и стал в сторонке, чтобы не затоптали когда все начнётся, посмотрел на часы, натянул себе втихаря на глаза очки для плавания, засунул в рот трубочку, соединённую в кармане с баллончиком со сжатым воздухом, и стал ждать, предвкушая грандиозное зрелище. Я не сказал, но для большего эффекта, должна была ещё включится сирена,  вмонтированная в прибор. Всё-таки я чудовище. Через некоторое время началось! Заиграла «музыка» и повалил едкий дым. Сначала люди ничего не поняли и стояли как бараны, тупо крутя головами. Потом у всех появилась резь в глазах и запершило в горле. Стало нечем дышать. Началась паника. Бабы визжали, мужики матерились. Кто посильнее отпихивал других. Кто послабее, сбитый с ног, полз на четвереньках. Затолкали какую-то бабку. Она завопила, обращаясь к молодому человеку ломящемуся, как и все по головам, мимо неё, к выходу :
- Сынок! Выведи меня отсюда, а то умру.
- Иди ты бабка к чёрту! Сам жить хочу, - ответил сынок на ходу.
Творился кошмар. Вся суть человеческой натуры проявилась здесь и сейчас. Каждый думал о своей шкуре, забыв про приличия. Все были настоящие, без притворства, обнажив свою натуру. Многие побросали тележки с продуктами. Были и такие, кто оказался хитрее. Они толкали их мимо кассы, задыхаясь и кашляя, с прищуренными глазами из которых градом катились слёзы, но не спешили расставаться с едой, когда появилась такая возможность, заиметь её на дармовщинку.
- Ну, и народ! - удивлялся я глядя на этих людей. - Их убивать будут, а они халявной колбасы из зубов не выпустят. Всё правильно. Грех не воспользоваться таким случаем, раз уж на то пошло.
В суматохе я беспрепятственно покинул магазин с хорошей добычей. Мне было проще. Я мог видеть и дышать в отличие от других. Затолкав тележку за угол, я переложил продукты в сумку. Всё прошло успешно. Нужно уносить ноги, пока не приехала полиция. Остаётся надеяться, что меня не найдут. Да, как найдёшь? Возле ящиков камеры нет, и никто не узнает, как там оказался мой сюрприз, кто и когда его туда положил. Шухер был, конечно грандиозный, но вроде обошлось без жертв.
- Завтра в новостях скажут, что к чему. Надо посмотреть, - решил я направляясь к дому, сгибаясь под тяжестью  сумки.
Сегодня у меня опять будет праздничный ужин.


Что-то я занемог. То-ли простыл, то-ли подхватил, какую ни будь заразу. Всего ломает и высокая температура.  Не пойду завтра на работу. Пойду к врачу, за больничным. Зарекался я никогда не ходить наши поликлиники, да что-то невмоготу стало. У нас на Руси вообще-то все болезни вполне успешно лечатся водкой. Водка лучшее лекарство. Водка с перцем, водка с солью, водка с куриным помётом, да ещё чёрт знает с чем. Водочный компресс или просто водка, когда душа болит. Что не говори, универсальное средство. Если водка всё таки не помогает, или нужно освобождение от работы, то ничего не остаётся, как идти в поликлинику, что вещь малоприятная.
Я решился, так как мне стало известно, что жизнь налаживается, и сейчас принимают по записи. По идее очередей не должно быть. Забыл я, что в России живу, и наивный направил свои стопы на приём к терапевту, предварительно записавшись по телефону. Потом только я понял, что ничего у нас не меняется, хоть сзаписью, хоть без записи, главное не умереть, а лучше выздороветь, дождавшись своей очереди. В назначенное время я подошёл кабинету. Возле него сидело и стояло много людей, томящихся в ожидании. Целая толпа больных, с мукой на лицах и с тоской в глазах. Хорошо было только бабкам. Они пришли сюда от скуки, потрындеть и похвастаться своими болячками друг перед другом.
- Я не понял! - громко сказал я. - Тут, что, живая очередь?
- Пока ещё да, - сострил какой-то мужик.
- По записи, - ответила мне женщина в очках, только, что толку, как зашла какая-то, так пропала. Врач ходит туда-сюда, а никого не принимает. У меня запись на 9:00, а сейчас почти двенадцать. С ума можно сойти!
Я вздохнул, пристроился в уголке, облокотившись о стену, и приготовился долго и упорно ждать. Из коридора вылетела шустрая бабенка, и ринулась прямо к двери кабинета, заявив на ходу :
- Мне только спросить.
Очередь была непреклонна и плотно держала оборону. Все были на нервах. Такие фокусы здесь не прокатывали. Я думал её порвут.
- Женщина, имейте совесть! Самая умная? Нам что, здесь до вечера сидеть из-за вас? – послышались голоса. - Те, кому только спроситьх, ждут как и все. Выписать рецепт тоже. Те, кто проходит платную медкомиссию, пускаем через одного.
Приём все - таки вёлся, но очень и очень медленно. Время тянулось бесконечно. У какой-то женщины начался приступ кашля. Бабуля, сидящая рядом, раздражённо заявила :
- Зачем  сюда припёрлась? Хочешь перезаражать всех? Если заболела то дома сиди. Нечего по больницам шастать.
Какому-то мужику повезло - он потерял сознание. Его занесли без очереди. Мне тоже, что-то поплохело и я подумал :
 - Если я упаду в обморок, то я буду за тем мужиком, которого занесли, или меня занесут через одного?
Не в силах больше терпеть я плюнул и ушёл. В холле висел таксофон. Я позвонил по нему в полицию и сообщил дежурному, что в здании поликлиники заложена бомба. Сразу вроде полегчало. Стерев платком с трубки отпечатки, я в спешке покинул проклятое место, решив для себя лучше сдохнуть, чем ещё раз сюда прийти. Вечером, перед сном я выпил стакан водки, две таблетки Парацетамола, кружку горячего чая с мёдом и лёг спать, укрывшись  двумя одеялами с головой, чтобы пропотеть. Утром как огурчик я вышел на работу как ни в чём, ни бывало.

Она сидела на остановке, вся такая несчастная и смотрела на меня жалобными глазами, как бездомная собачонка. Я как всегда бы прошёл мимо, какое мне до кого-то дело, но в этот раз не смог. Что-то меня в ней зацепило. Может быть, в небе планеты сошлись не тем боком и завтра солнце взойдёт не стой стороны. Я подсел рядом, помолчал с минуту, потом выдал :
- Вот, такая вот, фигня получается!
Девушка улыбнулась. Мы встали и пошли. Нам было неважно куда, лишь бы вместе. Не знаю. Это было какое-то наваждение.
За окном моросил дождь. Дома отопление еще не включили. Моя гостья полулежала на диване, облокотившись на подушку и завернувшись в плед. Она читала книгу, которую нашла у меня на полке. За весь вечер, таинственная незнакомка не проронила ни слова. Я приносил ей кофе и пил сам, глядя в окно на осенний пейзаж. Смотрел на улицу освещенную  тусклыми фонарями, на опавшие листья кружащиеся на ветру, голые деревья, мокрые тротуары и одиноко идущих прохожих под зонтами. Это была моя любимая погода. Это была девушка моей мечты. Она оторвалась от книги и посмотрела на меня нежным взглядом. Наши глаза встретились. Мы молча поговорили, и я отправился на кухню готовить ужин. Нам не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Как будто мы прожили с ней вместе всю жизнь, а ведь были едва знакомы. Я не знал даже, как её зовут, кто она, и откуда. Мне было всё равно. Любовь, сидящая где-то глубоко внутри меня, о которой я даже не подозревал, зашевелилась и запросилась наружу. Мне стало не по себе. Это новое для меня чувство пугало меня как первый прыжок с парашюта. За ужином я  конечно узнал и имя и всю её подноготную. Девушка приехала откуда-то из деревни, под Саратовом, покорять Москву, но как водится, осталась без документов, денег, и следовательно без жилья. Знакомая история. Летят мотыльки из провинции на огонь, думают в сказку попали. А, может , сочинила для меня Маша, так её звали, тоже сказку, про бедную, несчастную девочку в огромном городе. Пойди, проверь. В тот момент я был наивен как ребёнок и верил каждому её слову. Стали мы вместе жить-поживать, тихо и счастливо, но всему приходит конец. Счастье долгим не бывает. Потом, было потом. Однажды вернувшись с работы, я обнаружил в своей квартире пожилого мужика в семейных трусах лежащего на моем диване, пьющего мое пиво и смотрящего мой телевизор. На кухне хозяйничала какая-то толстая тётка, гремя сковородками, как у себя дома.
- Прости. Я тебя не предупредила. Это мои родители. В Москву приехали на заработки. У нас с работой туго. Они поживут здесь немного, пока не устроятся, если не возражаешь, - объяснила мне Маша нахождение на моей жилплощади посторонних лиц.
- Конечно, - согласился я. - Чего только не сделаешь ради любимой.
- Уже у нас, - мелькнула мысль в моей голове.
- О! Зятек, заходи, сейчас ужинать будем, - обрадованно заявила мне новоявленная тёща. - Уже всё готово. Мы не с пустыми руками заявились. У нас тут и сало, и самогон, и рыбка вяленая, чай с Волги, не откуда ни будь. Огурчики солёные тоже имеются. Всё свежее, натуральное.
- А, ты, что такой кислый? Может не рад? - спросила она.
- Рад. Просто устал, - ответил я.
- Ну, вот. Сейчас посидим по-родственному, отдохнешь. Меня Марья Васильевна зовут.
- У них там, в Саратовской губернии что, с именами напряжёнка? - подумал я.
Мужик в трусах , оторвал задницу от дивана и пришёл на кухню знакомиться.
- Василий, - представился он и протянул руку.
- Степан, - ответил я и пожал её с неохотой.
Знакомство с родителями состоялось. Маша стояла в сторонке и наблюдала за всем происходящим, смотря на мою реакцию. Я подошёл к ней и спросил :
- Спать-то они , где будут?
- Где-нибудь на полу лягут, - ответила она.
За хорошей выпивкой, закуской и душевными разговорами, мы засиделись допоздна. Захмелевший я подобрел и почти полюбил своих новых знакомых. Правда, ненадолго. От любви до ненависти одни шаг. Они всю ночь на пару храпели так, что дребезжали стёкла, не давая мне заснуть. Утром я встал не выспавшийся, и от этого хмурый и злой. Так и поехало изо дня в день. Время шло а родственнички съезжать и не собирались. На мои расспросы они лепили какие-то тупые отмазки. Мало того, через месяц до кучи нарисовался Машин брат, Мишка с женой и какой-то мутный Коля, из соседней деревни, тоже какой-то дальний родственник. Я приходил  к себе домой как в общежитие гастарбайтеров и проклинал всё на свете, вспоминая с тоской свою прошлую спокойную жизнь, в душе надеясь, что всё это когда-нибудь закончится. Моя ненаглядная, видя как я мучаюсь, уговаривала меня ещё потерпеть ради неё. Видит Бог, я терпел. Всё кончилось также внезапно, как и началось. В один из вечеров Колян с Василием напились, что-то не поделили между собой, и подрались. Васильевна, называть её тёщей у меня не поворачивался язык, полезла их разнимать. Мишка тоже не стоял в стороне. Затрещала мебель и полетела посуда. Моё терпение лопнуло. Я психанул, оделся и собрался уходить.
- Ты куда? - спросила Маша.
- Пойду, проветрюсь, - со злостью ответил я. – А ты тут угомони своих, пока они мне всю квартиру не разнесли.
Я бродил по городу и думал , что мне делать. Любовь прошла на почве  бытовых неурядиц.
- А была ли она, - спрашивал я себя, и отвечал :  Это не любовь, это какое-то помутнение рассудка. Из-за настоящей любви можно вынести всё, а я не могу это терпеть.
Меня терзало чувство обиды и разочарования. Мне пришла в голову мысль позвонить в полицию и сказать, что ко мне в квартиру вломились какие-то криминальные элементы, пока меня не было дома. Пускай приедут и разбираются со всей этой шоблой. Я так и сделал. Наряд прибыл быстро. Мои постояльцы, что-то пытались объяснить, но я сказал, что впервые их вижу. Машка плакала, давя на жалость. Я стоял на своём, во мне даже ничего не дрогнуло. Нельзя верить женским слезам и клятвам алкоголика. Она долго злоупотребляла моим терпением, играя на чувствах. Не увидев в паспортах моих жильцов прописки по моему адресу, хорошо, что я не успел их сдуру прописать на своей жилплощади, поддавшись на уговоры своей возлюбленной, всех повезли в участок для выяснения личностей. Я поехал вместе с ними, как лицо пострадавшее. Выяснилось много интересного. Коля оказался никаким не родственником, а Машкиным любовником, с которым она путалась ещё у себя дома, на Саратовщине. Всё это почтенное семейство уже привлекалось по разным статьям, в том числе и за мошенничество. Они разводили простачков на деньги, и на квартиры, втираясь в их доверие. Представляю себе, что творилось у меня за спиной, когда меня не было дома. Эти твари Маша и Коля, наверное, смеялись надо мной, лёжа в моей постели. От этих мыслей мне становилось дурно. Хорошо то, что хорошо кончается. Может всё это и к лучшему, будет мне ещё раз наука. Влюбился старый идиот, как пацан. Забыл, что не нельзя никому доверять, особенно женщинам. Вроде уже наступал когда-то, в молодости, на эти грабли, и вот опять.
- О Боже! Как я устал от человеческой подлости! – бродили в моей голове тягостные мысли. Вот и снова я остался один, в своей уютной квартире наслаждаться одиночеством.

Бежали из следственного изолятора трое рецидивистов, все уголовники со стажем - пробы ставить негде. Убили беглецы конвоиров, завладели их оружием, и сделали ноги. Сели им на хвост менты, обложили со всех сторон, деваться каторжанинам стало некуда. Вышли они тогда на трассу, решив остановить проходящий автобус и взять пассажиров в заложники. Терять им было нечего, всем грозило пожизненное. Так можно было ещё побарахтаться, выдвинуть какие-нибудь требования, например миллион   долларов и самолёт. Мало шансов, но попытаться можно. На ту беду Чёрт меня дёрнул поехать на экскурсию в Сергиев Посад, повысить, так сказать, свой духовный и интеллектуальный уровень. Еду я значит на автобусе, любуюсь в окно подмосковными пейзажами, и даже не подозреваю, что моя судьба в лице трех вооруженных, беглых зеков, уже поджидает меня на дороге. Дорога! Люблю  дорогу. Она меня вдохновляет. Так бы ехал и ехал, всё равно куда, надев наушники, наслаждаясь любимой музыкой, чтобы не слышать, как умничает экскурсовод и храпит сосед на соседнем сиденьи. Люблю  жизнь за такие моменты. Жаль, что это бывает нечасто. Так вот еду я и, наверное, задремал. Сначала мне в голову полезли какие-то обрывчатые  воспоминания. Всё происходило как будто наяву. Потом со временем стало творится, что-то неладное. Оно резко ускорило свой бег. Только что, было утро, но почему-то уже стало смеркаться, и день подходил к концу. Ещё сегодня с утра была весна, солнечная и радостная, а теперь, за такой короткий день, её сменила поздняя осень, непогожая и навевающая грусть. В промозглой сырости, снега с дождём, за окном мелькали облетевшие деревья, заправки, придорожные кафе. Вместе с километрами дороги, позади оставались годы прожитой жизни. Она проносилась с бешеной скоростью передо мной, в моих мыслях, перед моими глазами. События давно минувших дней заново всплывали в моей памяти. Первая любовь, первое свидание, первый поцелуй, первое предательство, и многое другое. Я заново переживал всё это, все мои неудачи и разочарования, оставшиеся далеко в прошлом. Тогда я был молод, полон сил и амбиций. Я строил грандиозные планы на будущее, которым не суждено было сбыться, из-за необратимых политических преобразований, и вследствие этого, экономических катаклизмов, которые стали происходить в нашей стране. Мне не повезло, и не только мне. Союз развалился, а вместе с ним рухнули все мои планы и надежды. Наивный юноша, я не вписался в новую жизнь со своей простотой. Она сбила меня с ног, и приложила мордой об асфальт. Сил подняться у меня хватило, а бежать наперегонки  со всеми , уже нет. В результате я стал тем, кем есть - озлобленным на весь белый свет неудачником. Мимо пролетали столбы, дорожные знаки, автобусные остановки, с названиями : «Детский сад», «школа», «армия»,  «институт», «работа»,  «женитьба»,  «развод». Ещё немного, и вот она : «конечная». Плохо если этой последней остановкой будет больница, с её затхлым запахом застарелой мочи и лекарств. Лучше уж, тогда, по пути попасть в аварию. Уйти красиво, не мучаясь, чем медленно загибаться в муках от неизлечимой болезни, лежа в больничной палате, под сочувствующими  взглядами медсестёр, врачей и родственников, с грустью понимая, что всем на самом деле, на тебя наплевать. А так раз и всё! Может быть, это произойдёт сегодня. Сегодня хороший день чтобы умереть. В моей голове нарисовался яркая картина. Вот наш автобус вылетает на встречку, сталкивается с бензовозом и взлетает вместе с ним на воздух. Взрыв, грохот, столб пламени, и целая куча кремированных заживо трупов. В этот момент я очнулся с мыслью, что несмотря на весь ужас, эта впечатляющая картина меня порадовала.
- Пригородится же такое! - подумал я. - Интересно, где мы  сейчас? Долго ли ещё ехать?
В этот момент бандиты преградили путь автобусу. Надо было водителю их сбить, если знать наперед, что будет. Он же не подозревал кто они такие, и, что задумали. А, если бы и знал. Разве на такое решишься?  Автобус остановился, и троица ворвалась в него пригрозив водиле оружием, чтобы открыл дверь. Один был здоровенный бугай , с автоматом, другой пожилой, прожжённый урка, третий мелкий, шустрый утырок. Пожилой приказал водителю :
- Давай, газуй! – и громко добавил, обращаясь ко всем :
- Кто жить хочет, сидят тихо и не рыпаются.
Одна женщина, видно недалекого ума, возмутилась :
- Перестаньте хулиганить! Как вам не стыдно?
Он ткнул ей пистолетом в лоб и прокричал :
- Заткнись, дура! - и добавил, обращаясь к мелкому :
- Отбери у всех телефоны, чтобы легавым не позвонили.
Тот пошел по проходу  и угрожая пистолетом стал отбирать  телефоны у  экскурсантов. Пришлось и мне отдать ему свой телефон с наушниками. Теперь я не мог скрыться от этой реальности, закрыть глаза, ничего не видеть и не слышать. Пока он шел, кто-то сидящий сзади, успел позвонить в полицию и сообщить о случившемся. Теперь менты были в курсе.  Рядом ехала девушка с мальчиком лет четырёх. Зачем она взяла его с собой на экскурсию непонятно. Что может понимать ребёнок в его возрасте? Или решила привить ему с детства чувство прекрасного, или дома оставить было не с кем. Малец испугался, и начал орать дурниной.
- Угомони своего выродка, а то я сейчас сам его успокою, - обратился к ней пожилой урка.
Нерадивая мать принялась успокаивать своё чадо, но противный пацан не унимался, и продолжая реветь ещё сильнее. Меня раздражает детский визг. Ничто на свете так не раздражает. Хуже только пенопластом по стеклу.
- Пристрелил бы ты его, что ли, в конце концов, вместе с мамашей, - грешным делом подумал я.
Тут позади автобуса показалась вереница полицейских автомобилей с мигалками, а впереди замаячил заслон. Дорогу перекрыли.
- Всё. Приплыли. Суши весла, - выдал здоровяк.
 Утырок распсиховался, начал бегать по проходу и голосить, тыча каждому в лицо пистолетом, страшно раздражая всех :
- Кто ментам стуканул? Всех порешу. Суки!
Я был весь на нервах, не выдержал и закричал на него :
- Угомонись придурок. Достал уже. Убери свою пукалку и хватит орать. Голова от тебя уже болит!
Уголовник застыл и вылупился на меня, как баран на новые ворота. В его убитом мозгу, что-то не срасталось. Как-это? У него пистолет, а его не бояться.
- Не понял? - только и смог он произнести, после недолгой паузы.
Урка же не знал, что у меня в кармане лежит мой неизменный травмат, с которым я никогда не расставался.
- Неадекватный товарищ, и правда пристрелит, - пронеслось у меня в мозгу.
- Да я тебя падлу! - провизжал он дурным голосом, и стал поднимать ствол, направляя его на меня. По его глазам я понял, что он сейчас выстрелит, и я выстрелил быстрее. Урка  согнулся пополам. Я отобрал у него пистолет и пальнул в амбала. Он так и умер, ничего не поняв, с удивленными глазами. Матерый уркаган  соображал быстрее - сказывался большой жизненный и уголовный опыт. Он притянул к себе одну из пассажирок, прикрылся ей как щитом, и приставил женщине пистолет к виску.
- Положи ствол на пол, а то я ей сейчас мозги вышибу! - заявил он обращаясь ко мне.
- Да, вышибай. Кто она мне? - ответил я невозмутимо.
Урка опешил. Такого он не ожидал. Я пошёл прямо на него, целясь в лоб. Страха почему-то не было. Было какое – то безразличие ко всему. Накатила страшная усталость.
- Чтобы я не делал, всегда со мной что-то не так. Почему меня постоянно все достают? - думал я с тоской. - Надоело! Скорей бы уже конец света.
Беглый зек не выдержал и выстрелил в меня. Я почувствовал, как пуля коснулась моего черепа и свет погас. Я, не видел чем дело кончилось, и как я оказался в реанимации. Там, надо мной, лежащим на операционном столе, колдовали врачи. Я вдруг очнулся, отделился от своего тела, как мне показалось это был не совсем я, а моя грешная душа, и взлетел под потолок, ударившись об него головой, правда боли не почувствовал. Повисев так немного, и полюбовавшись на себя со стороны с удивлением, я опустился на медицинский шкаф. Вдруг, рядом со мной, откуда-то материализовался Черт и спросил :
- Что, ты тут уселся?
- Наверное, помер, - ответил я ему.
– Сейчас, разбежался. Решил легко отделаться? Давай дуй обратно, - сказал он и дал мне подзатыльник.
Я, слетел со шкафа и устремился к операционному столу, опять потеряв сознание. Очнулся я уже в палате. Меня откачали. Моя голова оказалась на редкость крепкой. Сколько раз, после этого, я умирал от болезни или от несчастного случая, но Черт, пинками  возвращал всегда меня обратно. Судя по всему, моя жизнь и есть Ад. Так хочется на тот свет, ведь я знаю, что он есть. Черт же от туда.
- Избавьте меня от этого проклятия, очень вас прошу! Я так устал! - закончил свой рассказ бедолага.
- Не вопрос. Приведите Чёрта ко мне, я попытаюсь его  уговорить оставить вас в покое, - произнес я, а сам подумал : С ума можно сойти! Чего только не наслушаешься.
- Как я его приведу? Он там, а я здесь. Когда я там, вы здесь. Несостыковочка получается, - проговорил мужчина чуть не плача. - Вы же мне сказали, когда я пришёл, что можете и сами общаться с чертями, без посторонней помощи.
- Ну, извините . Ляпнул , сдуру. Кто же мог подумать, что всё так серьёзно. А, знаешь что, - перешёл я на ты, - дай ему в следующий  раз, когда помрёшь, сдачи. Заряди ему кулаком прямо промеж рогов, чтобы с копыт слетел. Мужик ты или кто?
Он как-то странно посмотрел на меня, поднялся и ушёл, не сказав ни слова. Больше страдалец не приходил. Или он воспользовался моим советом, и надавал Черту по рогам, либо отправился искать другого чудотворца, чтобы избавиться от своих мучений.