Такое может случиться только в молодости. Я пошел на поводу ностальгических настроений, уволился с должности заведующего отделом писем в сибирской газете, передал ключи от двухкомнатной квартиры редактору В.М. Соломатину, и махнул на тамбовщину.
Именно там и жила вся моя родня: родители, братья, сестры, тетки, дядья. Был еще жив и дед Петр, с которым я собирал чернику в крамжайских лесах, а он рассказывал мне о своей молодости, как служил царю, а потом большевикам. Была жива и моя незабвенная бабушка Дарья, она умела печь бесподобные по вкусу пироги с калиной, ткала половики из разноцветных лоскутов ткани, лечила, строила свой первый дом. Пять лет в этом доме довелось прожить и мне. Это она поздней осенью 1919 на санной подводе отправилась за 110 километров в город Козлов (нынче Мичуринск), чтоб привезти оттуда своего любимого мужа. Бывший ездовой пулеметной тачанки ее Петенька Баранов через санитара сыпнотифозного отдела лазарета, прислал ей весточку с просьбой приехать за ним и увезти домой.
Я уехал от озер, где уток было «как грязи», от широкошумных дубрав, где в изобилии водилась боровая дичь, зайцы, но определенная логика в моем поступке была, я возвращался к своему малому отечеству. Хотелось, как в студенчестве, на выходные дни опять приезжать в родительский дом. Я заранее списался с редактором инжавинской районки, и получил там должность литсотрудника. Мы сняли с супругой угол в доме одинокой женщины. Огорода у нас не было, поэтому и наше обеденное меню не отличалось разнообразием.
Однажды, после счастливых выходных проведенной мной в Тулиновке, я еще полный приятных воспоминаний, возвращался в Инжавино. Торопились, стучали на перегонах колеса пригородного поезда, удаляя меня от родительского дома. Я оторвал свой взгляд от окна, за ним мелькала ранняя осень, и прошел мимо купе проводницы. С долей удивления заметил, что возле его настежь открытой двери тусуются несколько парней. Все они смотрели внутрь отсека, будто там, за его перегородкой шло яркое представление. Я мельком заглянул в купе, и остановился.
На нижней полке сидела девушка редкой красоты.
- Её портрет мог бы украсить обложку глянцевого журнала, - подумал я, а она окружена простыми мужчинами, и одета в железнодорожную спецовку и синюю юбку. Красота незнакомки вызвала невольное беспокойство и во мне.
Мне захотелось процитировать, что - то из стихов А.С Пушкина. Типа:
-И может быть — на мой закат печальный,
блеснёт любовь улыбкою прощальной.
Но парень, что стоял, справа от меня, будто прочитал мои мысли, склонился к моему уху и тихо сказал
-Она не стоит твоего внимания.
В словах незнакомца звучало некое предостережение, возможно и надуманное.
-Да какое мне дело до твоих слов, - подумал я,- через час мы выйдем все из поезда, и это зрелище закончится, а пока мне хочется любоваться красотой этой девушки, на такое лицо можно смотреть даже ради эстетического восторга. Женщина продолжала молчать, и в те краткие пары минуты, что я дежурил возле ее двери, так и не удостоила хоть одного из нас заинтересованным взглядом.
Все, как и я, молча, радовались возможности находиться рядом с великолепным видением созданной природой. Трое из нас стояли наружной стороны купе, столько же, сидели на полках, а один из нас даже склонил свое лицо к проводнице и вполголоса что - то говорил. Но вдруг всё мгновенно изменилось.
На внешнюю сторону вагонного окна брызнула, чья - то кровь, и через минуту поезд резко затормозил, кто- то из пассажиров успел дернуть ручку стоп крана. Все мы, забыв о красавице, выскочили на обочину, и подняли свои взгляды вверх.
С покатой крыши запыленного вагона свешивалась разбитая голова паренька, видно ему не хватило денег на проездной билет, и он ехал «зайцем». Ехал стоя в полный рост, может до той же самой станции, что и я, но забыл простую предосторожность, он смотрел не вперед, а назад. Когда наш поезд проезжал под мостом, для сохранения его жизни не хватило нужного зазора между опорами моста и его телом.
Теперь думаю, это был роковой знак и для меня меня, хотя изначально я и не придал ему особого значения. Поздним вечером я уехал от райцентра за 10 верст и раздобыл немного картошки, а на другой день, в предвкушении вкусного обеда, спешил к дому.
Сковородка из под жареной картошки стояла на столе, она ещё не успела остыть, но была пуста.
-Приходила в гости беременная женщина, - объяснила супруга, - она съела всю картошку. Не смогла ей отказать. Обещала сводить меня завтра в ресторан.
Я был в тихой ярости, но после того, как не солоно хлебавши вернулся на работу, от одного из сотрудников узнал, что и осенняя охота в районе в этом году не откроется.
На тамбовщине стояла страшная засуха. Я открыл физическую карту России, и стал изучать в какой из сибирских областей больше озер. Выбор пал на Барабу*. Я бросил в чемодан болотники, зачехленное ружье, рюкзак, патроны с мелкой дробью, и уехал за Урал в разведку. В отделе кадров новосибирского отдела образования показал свой диплом учителя химии и спросил.
-В каком районе самая богатая охота на уток? –
-В Здвинском!
-Направьте меня туда!
Я получил направление и заспешил к железнодорожному вокзалу, сел в первый же проходящий на запад пассажирский поезд. В Барабинске пересел на автобус и уже на закате солнца вышел в точке моего назначения. Это было село Лянино.
Здесь было все, что мне нужно. Обещана отдельная квартира для семьи, сразу за огородами розовым зеркалом блестел вечерний плес. Я оставил чемодан с вещами в крайнем доме и убежал с ружьем на озеро. В первый же вечер добыл трех уток.
На другой день рассказал учителям о своей поездке на родину, о пустой сковородке на столе, как ютился со своей семьей в чужом доме, о вчерашней удачной вечерке на поджильном* озере.
- Очень понравилось мне это село,- подвел итог я своему монологу.
-И чем это так манит людей к себе та Европа? - с удивлением в голосе спросил военрук школы П.В. Зыбцев.
И то ли самого себя он об этом спросил, то ли подумал, что я продолжу свой рассказ, но я не стал никому объяснять, что есть у человека такая блажь в сердце, как тяга к своему малому отечеству. Писать в газету я не перестал, районка охотно публиковала мои материалы, а темы для них я теперь выбирал сам.
Бараба* — историческое название обширной территории вдоль Транссиба, расположенной примерно от города Барабинск до города Каргат (современная Новосибирская область).
Поджильное**- рядом с жильем