Гибель гиганта
С враждебным сладострастием сильные руки схватили и, растормошив и слегка приподняв над припорошенной снегом землёй, опрокинули старую гигантскую ель. Взмахнула, будто в последнем танцевальном па длинным руками, встряхнулись снежные одежды, осыпались сияющими жемчугами. Полюбовавшись работой, ветер запечатлел на блеклых устах ели смачный ледяной поцелуй.
Век еловый длиннее века человеческого. Много чего повидала-испытала ель за долгую жизнь. Тонкую и гибкую, били-крутили её ветра, осыпалась хвоя, ломались-крошились тонкие сучья. Зима выстуживала ствол до медного звучания, с треском лопалась кора и трещали ветви. Весной оживала ель: выпрямлялась и всё выше тянулась к синему небу и тем чаще смотрелась в лесное озеро, по берегам украшенное изумрудным мехом камыша. Наливалась соком и цветом хвоя, сочная зелень радовала птиц и зверей. Летом шишки, молоденькие и сочные любили грызть белки, а затем скользили с ветки на ветку неукротимым желанием жизни. Осенью ель незаметно увядала. Никли ветви, серела хвоя, иногда осыпалась на первый снег медово-алым воспоминанием о лете. Росла ель, хорошела. Клали на неё глаз приходившие в лес под новый год лесники с лесорубами, обмеряли ствол, измеряли длину ветвей. Уходили, посовещавшись. Слышала она их разговор: «Жаль рубить. Пусть подрастёт. Экая красавица лесная вознеслась почти до облаков. Пусть растёт на радость всем».
Ель жила. Радовалась сама, радовала всех. Становилась всё выше, ветви длиннее. В жару под ней находили спасение птицы и звери, грибники и ягодники. Тянулась она вверх, опережая елей-сестёр. Они завидовали, мешали, цеплялись и путались ветвями, тянули в стороны. Выстояла ель и в этой борьбе. Летом птицы и белки рассматривали своё отражение в прозрачной воде озера с её ветвей и разносился довольный шум-гам по лесу.
Услышала как-то ель разговор нескольких мужчин и женщин, остановившихся на отдых под её ветвями. «Эта ель, это величественное дерево есть олицетворение духа нашей родины, её стати и величия. Под её кровом не одни люди находят убежище. Посмотрите вокруг, повсюду наблюдается её присутствие. Её бескорыстная помощь».
На ветвях теперь не одна-две птахи, рассаживались целые птичьи хоры и пели радостные оды. Целые беличьи выводки устраивали соревнования, носясь по стволу и ветвям, играя в прятки и прочие звериные забавы.
Тревогу почувствовала она в конце лета. Разлилась она повсюду, повисла на хвое и на соседних деревьях. На беду уселись две сороки и начали судачить, стрекоча и сотрясая воздух крыльями, когда для убедительности иссякали доводы. Не могла ель вникнуть в их бестолковый стрекот, но заметила, недолго длилась перепалка двух птиц. Не успели сесть и почти сразу улетели, каждая торопясь по своим сорочьим делам. Следом за ними обломилась внизу самая толстая, мощная ветка. Рухнула к комлю, обняла его, будто прощаясь. Словно чуя приближение беды, убрались из трещин в коре жучки-паучки, муравьи длинными цепочками устремились прочь.
Взгрустнулось ели. Повела она ветвями-плечами, встряхнула станом-стволом и тяжёлый горестный вопль улетел и утонул в высоком холодном синем небе, стремительно темнеющем от набегающих гнетущей тяжёлой массой мрачных снеговых туч…
Глебовский, 28 января 2024 г.