Я еще застал эпоху, когда вид иностранца вызывал безмерное почтение, удивление, желание показать, какой мы миролюбивый и любвеобильный народ. Мой Ленинградский горный институт и был той клумбой, на которой собрались цветочки из самых разных стран. Дело в том, что ЛГИ был на верхушке рейтинга среди подобных вузов мира, а плата за обучение для иностранцев - весьма низкая.
Уже на первом курсе я подружился с немцем, весьма нетипичным, скорее, он был итальянцем, судя по фамилии Парсигла. Летом на практике к нему добавилась компания ребят из Бангладеш, а уж негров на факультете было столько, что создавалось впечатление африканского островка в Союзе. Они нараспев называли меня Сер;-;-;-жкой и приглашали в Мали, Мадагаскар и на Берег Слоновой Кости.
А вот иностранная девушка была всего одна на весь институт. И надо же - она училась именно в нашей небольшой группе. Ее послала компартия Венесуэлы, уж не знаю, зачем. Звали ее Сесилия - весьма симпатичная, с испанскими чертами лица, смуглой кожей, дружелюбным взглядом.
Поближе мы познакомились так. В палаточном лагере в Крыму, где мы проходили практику, стояли душевые кабинки. После изнуряющих маршрутов на жаре они были в ходу. И вот моемся мы с ней в соседних. И вдруг слышу песню - голос сильный, красивый, испанский язык очень экспрессивный. Заслушался, не до мытья уже.
- Как же ты хорошо поешь! - сделал я ей комплимент прямо у дверки душа.
- Женщина без одежды ощущает безмерную свободу, хочется петь и летать, - ответила она.
- Поучи меня хоть немного испанскому, - совершенно без надежды произнес я.
- Пошли под тутовник, там хорошо.
Называть по имени первое время боялся. Оно казалось мне неприлично сексуальным.
- Может, твое имя читается "Цецилия", ведь через " С" пишется по лытыни? - пытался я докопаться.
- Нет. Давай учиться. Девушка будет "мучача", а парень - " мучачо".
- Я думаю, на сегодня хватит. Пошли, мучача, персики лопать.
- Лопать? - она удивлялась так искренне, что не смеяться было невозможно.
А слово " естественно" ее коробило, будто железом по стеклу.
Так началась наша дружба.
Я заходил к ней в общежитие довольно часто, мне даже сделали пропуск. Заодно познакомился и с подругой из ее комнатки. Сесилия не слишком блистала умом. Вообще все иностранцы резко делились на одаренных отличников и совсем обделенных извилинами, которым тройки ставили ради дипломатического приличия.
Уроки давал и я. По геологическим предметам был отличником. Оставалось только научиться объяснять на пальцах сложные явления.
- Положи ладонь на стол, - говорил я. - Это пласт песчаника. А моя рука - известняк. Земля сжимается, известняк наползает на песчаник. Чувствуешь, как тепло между слоями!
- Даже очень!
- Что получится?
Она смотрела на меня так, будто должно произойти что-то непоправимое, но молчала. Молчал и я. Воображение рисовало международный конфликт, меня выгоняют из института...
- Давай мы будем у тебя к сессии готовиться. Здесь столько шума. Русские совсем сумасшедшие. И столько пьют!
К тому времени я обзавелся своей съемной комнаткой в коммуналке, в соседней жили родители. Готовились втроем, ее подруга Галя, как оказалось, была ко мне неравнодушна. Да и вместе хоть что-то лезло в голову. Мой папа, как правило, навеселе, любил обнять этого смуглого ребенка.
- Лапушка, оставайся на ночь, - почему-то он всегда решал за меня.
- Я забыла дома зубную щетку, - неизменно отвечала Сесилия.
Потом в мире произошли два события: ее подруга приболела, а я купил новую зубную щетку с торчащей во все стороны серой щетиной. После того, как я наглядно показал, что такое складчатость, а отговорка с зубной щеткой не прокатила, на улице по этому поводу разыгралась метель. Сесилия внимательно посмотрела на меня, на кровать, на аквариум, откуда за нами подглядывали беременные вуалехвостки, и...осталась. Мы лежали и читали Лорку на испанском:
"И если я сказать решусь о чём-то,
слова мои удерживает воздух,
как поплавок из пробкового дуба –
густая, полусонная вода".
Потом попробовали разучить сальсу, бэйзик до сих пор помню. Но международный конфликт не произошел по причине моего юного биологического возраста.
Я все же представлял, что может внезапно случиться извержение вулкана - где мы будем жить?
- Сесилия, у нас такая бедная страна, почему ты не хочешь возвращаться домой? - спросил я, когда она перечисляла в каких странах хотела бы жить.
- Страна у вас богатая, просто вы бедные. А вот у нас все наоборот. Президентам ведь можно жить для людей, а можно для мощи державы.
- Но из этой "богатой" страны можно убежать, только женившись на иностранке. Посчитай, сколько девушек уже вышло замуж у нас за иностранцев?
Сесилия промолчала. Мало ли... Она знала историю страны.
... А вскоре она познакомила меня со своим бойфрендом - красавцем с Кипра с внешностью Че Гевары. Впрочем, встречаться мы продолжали, и геологические эпохи в моей комнате сменялись до самого антропогена.
Расставание было светлым. Без слез. Но и без песен. Сесилия подарила мне палатку, я ее полюбил не меньше этой девушки. Почти сразу пошел с ней по Карпатам. Один, но как будто вдвоем. Нагревал на костре камни и на ночь укладывал их рядом с собой. Так мы спали.
Только спустя три года, в памятную палатку вселалась другая девушка, почти девочка, которая и стала моей женой.
Я слышал, Сесилия живет в Австралии. Далеко...