Предыдущая глава: 103. "Вот это новость!"
http://proza.ru/2024/01/18/117
До Анапы мы с Верой добирались на междугородном автобусе, холодном, заполненном до отказа людьми и бензиновыми выхлопами (от которых мне особенно было тошно), а там нас встретил на машине дядя Котя и благополучно домчал до их нового места жительства.
Я, конечно, измучилась, меня сильно укачало, поэтому приехала чуть живая, зато Вера держалась молодцом. Мы крепко обнялись с мамой — было заметно, как и мама, и дядя Котя рады видеть меня. Я тоже соскучилась по ним, особенно, по маме. Они пока снимали жильё у местной добродушной женщины среднего возраста Катерины, худощавой и черноволосой. В честь моего приезда накрыли праздничный стол с какими-то вкусняшками. Взрослые немного выпили вина, а мы с Верой ограничились компотиком.
Маме с дядей Котей совхоз "Джемете" выделил квартиру в бывшей школе, в левом крыле крепкого каменного здания - хоть и без удобств, но зато это была отдельная квартира с приусадебным участком и даже с несколькими плодовыми деревьями слева от дома. Продолговатые комната и кухня с печкой, коридор, небольшие сенцы, вода из колонки, общий деревянный туалет, но зато в наличии — собственное широкое цементное крыльцо с солидной оградой. На нём летом, как на террасе, можно было бы по-мещански попить чаёк, озирая скучноватые окрестности. Пока же эту квартиру ещё должны были покрасить и подготовить для новосёлов.
Нам, городским до мозга костей, многое здесь было в диковину: люди, дома, сельские нравы. Вроде не совсем уж и деревня, но ведь и не город. Поселение носило красивое название "Джемете" (мне сообщили, что в переводе, вроде с адыгейского, это означало "Золотой песок"), имело древнюю историю, уходящую корнями в лермонтовские ещё времена: тогда это было военное укрепление, охраняющее дорогу из Тамани в Анапу.
Потом там, мало-помалу, виноградари стали разворачивать свои хозяйства, поскольку на этих солнечных песчаных дюнах виноград отлично вызревал, здесь же начали производить и превосходное вино.
После революции 1917 года все эти хозяйства были разрушены и разграблены, остатки "прежней роскоши" советская власть национализировала, и в 1920 году был образован, собственно, сам совхоз "Джемете", который также занимался выращиванием винограда разных сортов, селекционной работой и производством виноградных вин.
Во время Великой отечественной войны фашисты разбомбили почти всё, что было построено в довоенный период, поэтому местным жителям пришлось восстанавливать советское хозяйство: снова засаживать обширные плантации винограда, строить новые здания, закупать оборудование.
Но меня совхоз никак не впечатлил, может, потому что стояла зима, самое неуютное и не погодное время года на юге. Деревья, заборы, дома — всё какое-то серое, скучное, неприветливое, допотопное. Разрозненные отделения совхоза разбросаны там и сям - до них, если пешком, то пиликать и пиликать. Автобусы старомодные, маленькие, обшарпанные, ходят редко (поэтому Веру в школу отвозил дядя Котя).
Отношения у сестрёнки с мамой, да и с дядей Котей складывались напряжённые, я сразу это остро почувствовала, особенно, пожив с отцом в спокойной, расслабленной обстановке, где никто из нас не язвил, не грубил, не унижал друг друга. Но, понятное дело, я никаким образом не могла повлиять ни на маму, ни на Веру — у них были уже свои, сложившиеся порядки, да и обе они уродились с сильными характерами и с острым язычком, куда уж мне до них.
Все каникулы погода стояла препаршивейшая, дули сильные ветра, временами со снегом - я только изумлённо смотрела в окно, заляпанное сероватыми хлопьями снега — и это юг, южная зима?!! Не хотелось даже нос высовывать на улицу.
Правда, сердце слегка замирало от внутреннего восторга: где-то здесь, неподалёку, ворочается с боку на бок огромное живое Чёрное море. Мне страсть как хотелось встретиться с ним, но я понимала, что сейчас ещё не время для этого. Ничего, подождём до лучших времён!
Зато в доме у Катерины топилась беленькая печка, уютно потрескивали дрова, что-то весело болтал небольшой телевизор — лепота! В такую непогоду и выходить никуда не надо - дома так хорошо!
Вечерами вдруг сами собой возникали посиделки, Катерина рассказывала истории из своей жизни, как жили они здесь во время войны, а также местные мистические истории, связанные с колдовством, гаданиями, порчами и прочими таинственными событиями, как правило, печальными. При этом, она называла конкретные имена жителей и колоритные названия местных поселений: Архипо-Осиповка, Ольховка, Цыбанобалка, Витязево, Пятихатки — нам было ясно, что не придумывала она эти "ужастики", а, реально, вся местность кубанская пропитана невидимым мистическим туманом, может, из-за того, что немало кровушки человеческой было пролито в здешних местах да страданий людьми испытано через край. Жаль, не сообразила я тогда записать хоть некоторые рассказы.
Мама и дядя Котя вспоминали тоже какие-то свои диковинные случаи, и все мы жадно слушали, затаив дыхание — было и жутко, и интересно, а от некоторых, как говорится, так просто "шёл мороз по шкуре"!
Все очень сдружились с хозяйкой дома, жили одной семьёй, питались вместе. Даже спать меня уложили с Катериной на одной кровати, я тонула в пышной пуховой перине, было тесновато и жарковато, но я рада была чувствовать рядом живого человека — после таких страшных рассказов "нечистая сила" мерещилась повсюду.
Каникулы пролетели, как одно мгновение, мы договариваемся с мамой, что весной на недельку я опять приеду к ним, и вот уже дядя Котя отвозит меня в Анапу на небольшой серенький автовокзальчик, чтобы оттуда я добралась до Георгиевска.
Мой рисунок: моя сестра Вера-Вероничка, 1973 год
Продолжение: 105."Преступление и наказание"
http://proza.ru/2024/02/12/8