Свердловск-1965г.
И тут начались злоключения с документами, о чем можно написать новую главу. Восстановить я все смогла только спустя 9 месяцев. Но год был опять потерян. Но потерян был и следующий год, так как из-за потерянных документов я не попала на вступительные экзамены хоть куда-нибудь. А мне уже было 20 лет.
Ожидая документы из университета, я пожила в Нижней Туре, поработала в Качканаре(зоне), Синегорске, пионерлагере летом, периодически ездила в Свердловск пытаясь отыскать свои документы, но безрезультатно. Ответ был один: ничего для меня не приходило с почтой.
Это сейчас мы можем отследить любое почтовое отправление, но в те времена было иначе. Если бы я знала, что меня так тепло примут на Пролетарской, я указала бы адрес в Нижней Туре. Но получилось все по-другому. Кто-то воспользовался моими документами или просто выбросили. А я потеряла возможность продолжать учебу.
Синегорск тоже очень тепло меня принял. Там я начала выкарабкиваться из пропасти, в которой оказалась. Много молодых ребят окружили меня. Принесли в мою комнатку метров 9 разные бытовые мелочи, несколько пеньков, подолгу сидели на них, развлекали меня и каждый надеялся пересидеть всех. Но утром всем надо было на работу и часам к 4-м я оставалась одна. Как только я закрывала глаза, начинались мои кошмарные галлюцинации: я на дне пропасти, по тропинке в отвесной скале идет вверх Сашка (я о нём писала в гл. 1) и со злорадством смотрит на меня вниз, а я тяну руки вверх и прошу спасти меня. И вся эта картина под оглушающие звуки Первого концерта Чайковского для фортепьяно с оркестром. Уснуть я могла только когда обессиленная вырубалась. Не могла я тогда знать опасность стрессовой ситуации, о которой я писала в той же главе 1.
Весна была в разгаре. Здесь я увидела настоящий лес, хребты гор, чего в наших казахстанских степях не было. Красота природы, свежий воздух, добрые и приветливые уральцы, весеннее тепло и солнце просто лечили меня. К лету я совсем избавилась от кошмаров, мучивших меня 3-4 месяца.
И попышнела. В пионерлагере меня даже толстухой называли. Это было так необычно для меня. А когда вернулась в Казахстан, то через неделю моя комплекция восстановилась. Это было чудо Урала. Тогда я поняла смысл «климат – не климат».
Ко всем ребятам я относилась одинаково ровно и с благодарностью. Кто-то питал какие-то надежды, кто-то был влюблен, а кто-то реально смотрел на ситуацию и просто рад был нашей компании. Когда сошел весь снег, они стали устраивать вылазки на природу. Восторгу моему не было предела. Целебное окружение творило чудо со мной.
Один влюбленный мальчик водил меня даже на охоту. Мне дал настоящее ружьё, себе взял отцовское. Я впервые увидела как растет малина и наслаждалась вкусом сладких ягод. Увлеклась настольно, что потеряла своего мальчика. Испугалась. Стала кричать. Но где-то вдалеке было село и там вещал громкоговоритель. Звук отражался от гор и невозможно было понять откуда он идет. Или это мальчик так далеко кричит мне? Я шла то в одну сторону, то в другую и совсем заблудилась.
Тогда я выстрелила в воздух. Отдача приклада была такая мощная, что расстегнулась на всю длину молния в куртке. Еще раз стрелять побоялась, второй патрон приберегла. Прибежал весь побелевший мальчик и молча повел меня из леса.
Выйдя из леса, он спокойно сказал, что на том месте, где я блудила, пару дней назад медведь задрал корову. И когда он услышал выстрел, то решил, что на меня напал медведь. Вот такое приключение было.
Были и другие приключения. Одно было кошмарным, но с благополучным концом. Другое было красивое, как сказка, но оборвалось также внезапно, как и началось. Исцеление шло, но приключения меня не утешали и не успокаивали. Надо было решать вопрос с учебой.