Глава 2
Она проснулась ночью и почувствовала, что ей значительно лучше. Екатерина лежала тихо и неподвижно, прислушиваясь к своему организму. Это явно было не сердце, оно работало ритмично, и пульс был нормальный.
- Значит, это была усталость- подумала Наварская и, повернувшись на правый бок, тут же уснула.
Она любила, когда ей снились сны о детях, потому что обожала их, но своих, к сожалению, у нее не было. Зато Катя восторгалась своими племянниками и готова была для них сделать если не все, то многое. Эта любовь была взаимной. Глядя на чужих детей, она всегда улыбалась и пыталась с ними заговорить и дети, даже не зная эту тетю, с удовольствием шли с ней на контакт.
Она любила детей искренно и они это понимали, детей невозможно обмануть, они чувствуют ложь и притворность. Всегда делала родителям комплимент о том, какие прекрасные у них дети. Это давалось ей легко и непринужденно. Женщина, которой хватало время сделать прекрасную карьеру и занимать столь высокий пост, не могла найти время для личной жизни и семьи.
Катя понимала, что часики биологические тикают, время уходит и остановить его не в ее власти. Ей было сорок два, и она беспокоилась, что не успеет родить ребенка. И если она состоялась как профессионал, то состояться как мать, боялась, что не успеет. Рожать первый раз в таком возрасте трудно, да и небезопасно, а усыновлять не хотела, полюбить чужого ребенка очень сложно, зачем же делать его несчастным.
И все равно перспектива остаться одинокой ее пугала. Ей почему-то всегда встречались мужчины, слабее, чем она и ей казалось, что они поменялись местами и эта путаница Катерине никогда не нравилась. Но психолог ей объяснял, что такие мужчины, всегда притягиваются к таким ярким и сильным женщинам, как Наварская.
Встретить мужчину своего возраста и связать с ним свою жизнь, она уже не надеялась, сорокалетние успешные и влиятельные мужчины выбирают себя молодых особ, победительниц конкурсов красоты или моделей, а она? А она просто симпатичная стареющая женщина. Те красавицы специально приезжают в столицу, чтобы подцепить таких мужчин и быть для них украшением и очень гордятся тем, что ими хвастаются и выставляют напоказ.
А ее возраст и статус таким мужчинам уже неинтересен. Хотя со стороны все ее считали очень счастливой: успешная деловая женщина, известный кардиохирург, богата, достаточна, интересна, но Екатерина Дмитриевна знала, что отсутствие личной жизни, эта плата за успех. А вот во сне она была счастлива по-настоящему.
Трое детей звали ее мамочка, и мелодия этого слова согревала ей душу. Так как она смеялась во сне с детьми, она давно не смеялась в реальной жизни и не чувствовала себя так беззаботно и счастливо. Её пугала одинокая старость и Катя решила относиться к этой ситуации философски, радоваться тому, что имела и по возможности не задумываться о столь далекой перспективе. Утром она проснулась ровно в восемь, но вставать не хотелось, что было странно, обычно она не любила валяться в постели.
Заставив себя встать, она взяла со спинки кресла, вчера брошенный ею халат и быстро накинула на себя. Достала телефон и стала просматривать информацию. Сообщения были от отца и от коллег, которые напоминали, что в одиннадцать будет теоретическая часть, так сказать, прелюдия к операции, а уже в четырнадцать сама операция. Впереди ее ждал горячий денек, сил на который не было.
Наварская решила, что теоретическую часть она пропустит и еще отдохнет, а уже к двум подъедет в клинику. Она опять пощупала пульс, с помощью пальпации определила болезненность печени, живота, казалось бы ,все было в норме.
-Все-таки это усталость — еще раз заключила Катя и позвонила, чтобы принесли завтрак в номер. Через полчаса в дверь постучали
-Наконец-то - подумала она и открыла. Посмотрев на еду завтракать, расхотелось, но надо было, впереди был длинный день. После этого она опять прилегла, а в двенадцать ей пришлось подняться , принять душ, привести себя в порядок и вызвать такси. Отражением в зеркале Наварская осталась довольна, легкий макияж немного улучшил внешний вид, и она уже более уверенно вышла из номера.
Встреча с коллегами отвлекла ее от постоянного прислушивания к себе и когда всех пригласили в операционную , она была рада оказаться в своей стихии. Операцию выполнял известный кардиохирург Анатолий Перов, мужчина лет шестидесяти, с красивыми крепкими руками и удивительно добрыми голубыми глазами. Прошло примерно минут двадцать, как началась операция и Екатерина почувствовала, что ее мутит, она вспомнила свой завтрак и интуитивно схватилась за какого-то мужчину, стоящего рядом.
Ноги стали слабыми и она, несмотря на то, что кто-то ее держал, стала оседать на пол. Она только успела почувствовать тошноту и подумала, что отравилась. Когда она пришла в себя, то увидела рядом мужчину
- Как вы, Екатерина Дмитриевна?
-Плохо, меня тошнит.
- Мы взяли у вас кровь, сейчас анализ будет готов, и мы посмотрим, но я думаю у вас аппендицит, придется оперироваться.
- Мне домой надо
- Нет, с этим не шутят, он может быть гнойным. Поверьте, хоть это и маленький отросток, проблемы от него могут быть очень большими и если он прорвется, то вы и до дома не доедете. Я понимаю, что питерским врачам вы доверяете больше, но не дождаться анализа крови сейчас было бы безответственно.
Она попробовала приподнять ногу и вскрикнула от боли. Опять рвота, ее выворачивало наизнанку. Через полчаса ей стало лучше
- Мне надо идти
-Екатерина Дмитриевна, вы же врач и должны понимать, что это не шутки. Это только кажется, что Питер рядом, но в таком состоянии как у вас, путь, вероятнее всего, будет очень долгим. Посмотрите на ваш анализ крови, насколько он неспокойный.
-Да, вы правы, но я все-таки пойду.
Удерживать взрослую женщину, врача не имело смысла и сказав
-Желаю вам успеть добраться до Питера - коллега вышел.
Её доставили в эту же клинику прямо из аэропорта, она была без сознания. Принимал ее все тот же врач, который уже собирался домой. Без белого халата он выглядел совсем другим. Черные волосы были чуть украшены серебром, как будто снег припорошил его кудри, а серо-зеленые глаза смотрели по-доброму, но прямо в душу.
-Готовьте к операции- услышала Наварская, но возражать уже не могла.
Продолжение