Малому бизнесу в нашей стране можно смело ставить памятник. Его душат, доят, запрещают, а он каким-то чудом все еще жив. Если наполовину сократить чиновничий аппарат в мэрии и правительстве любого субъекта, особых изменений вы не заметите. Но стоит только закрыть хотя бы четверть мелких предпринимателей, последствия будут катастрофическими.
— Привет! Ты нужен как никогда, – обратился ко мне приятель Алексей.
Когда утро начинается с таких звонков, день точно будет дурацким.
— Что стряслось? Снова жена намудрила?
— Нет, – устало ответил Леха. — Это уже я залетел. Надо сходить на комиссию в мэрию. Они хотят снести мой киоск.
В такие моменты жалею, что не стал врачом. Спасал бы людей, делал операции. Надо было перебороть тягу к спирту и все же выучиться на ортопеда. Иногда снился сериал «Больница на окраине города».
— Это какой именно киоск под угрозой? – спросил я друга. — В котором ты продаешь «свежие» разогретые пирожки? Или где вовсю торгуют поддельными женскими духами?
Ошибся. Под снос шел «комок» на окраине. В нем продавали продукты и сигареты. Киоск стоял на теплосетях больше пятнадцати лет. А еще рядом проходил магистральный водопровод. Не хватало только секретного военного кабеля.
Поскольку точка находилась на отшибе, про нее вспоминали редко. Забывал о ней и владелец. Электричество и вывоз мусора оплачивал в конце года. Арендную плату за участок мог не платить два-три квартала. Затем, чертыхаясь, вносил долг и оплату сразу за год вперед. Леху не трогали, т.к. у мэрии имелись гораздо более крупные должники.
Но страшным были совсем не долги. Через три дня истекал срок действия договора аренды. 15 лет пролетели, как вспышка. Участок следовало освобождать. Продление аренды не предусматривалось. Лёше было сказано: забирай свою конуру. На контакт чиновники идти отказались.
Со всех сторон полный швах. По закону ранее допускалось оформлять землю под киосками в долгосрочную аренду. Но несколько лет назад появилось новое правило: с владельцами некапитальных объектов договоры аренды не заключать. Для их размещения с мэрией оформлялся уже другой договор, не аренда. Многие на этом погорели. Их насиженные места потом забирали нужные люди.
Договор на установку киоска в корне отличался от аренды. Если раньше – оформил аренду на три-пять-десять лет и ты «в танке», только плати арендную плату, то теперь лавочку прикрыли. Срок установки киоска зависел от настроения мэрии. Одним давали три месяца, другим – полгода, кому-то позволялось работать год. Хотя по закону предельный срок договора – до пяти лет. И сам договор регистрации не подлежал.
В законе имелась небольшая лазейка: у кого истекал срок аренды участка под киоском, тот имел безусловное право на заключение с мэрией договора на установку этого же киоска. К сожалению, срок новой сделки так же зависел от городской власти. Можно было просить пять лет и получить на выходе пять месяцев. Спорить бессмысленно. Плетью обуха не перешибешь.
— Мне в мэрии сказали: надо было заранее обращаться. Тогда бы они еще подумали. А сейчас все, поезд ушел. И еще у моего «комка» внешний вид жуткий. Он разрисован и сделан не в общем стиле. Что за стиль такой?
Я нутром чуял, что это дело еще хуже до сих пор длящегося спора за психологов.
— Сходи за меня в мэрию, – попросил Леша. — Покажи им зубы. Я бы сам пошел, но боюсь не сдержаться и перебить их всех. Сидят там одни доньи Рэбы. Да и говорить я на публике совсем не умею.
После фиаско на апелляции в соцзащите мы неплохо подготовились к битве. В последний момент подали заявление о присутствии на комиссии. Узнали время заседания. Предупредили всех, кого надо, что в случае недопуска сюда приедут блогеры из Москвы. Нам с ненавистью разрешили посетить саммит.
В день Х в мэрии собрались мои «старые друзья». Состав многих межведомственных комиссий совпадал на две трети.
— Снова ты?! – возмущенно воскликнула тетка с налоговой.
Я радостно улыбнулся:
— Да, я тоже соскучился. Вы сегодня выглядите неплохо. Не как обычно.
— Кто впустил сюда этого нахала? – прогундела фрау с соцзащиты.
— У меня доверенность. Можете обращаться ко мне напрямую. Чего бормотать?
Заседание проводил другой зам мэра, не «Криштиану». Им была дородная тетка, по возрасту на год младше меня. Она тяжело дышала. Говорила важно и громко. Считала себя очень значимым должностным лицом. В этом она явно ошибалась.
— Итак, в числе вопросов есть следующий: «Демонтаж киоска, принадлежащего такому-то гражданину, в связи с истечением срока действия договора аренды земельного участка». Кто «за»? Все? Решение принято. Вы что-то хотели, молодой человек?
Это был вопрос ко мне.
Я медленно встал, поправил очки, откашлялся и спросил:
— Я не понимаю, что происходит. Что за дикое нарушение Конституции? Попраны все нормы морали и нравственности. У людей забирают самое ценное – свободу…
Договорить мне не дали.
Наглая девка с мэрии прервала меня на полуслове:
— Ты вообще, чего хочешь? У нас сегодня, кроме тебя, еще куча вопросов.
Я знал, что тетки спешат на сабантуй по случаю квартальной премии. Эту пятницу они давно ждали. Намечались пьянки-гулянки, диско и панки.
Я передал пожелание Леши: заключить договор на установку киоска сроком на два-три года. Мы успели обратиться в мэрию в последний день до истечения срока аренды. У Лехи есть «право первой ночи» на новый договор и нарушать его чревато. Прямую норму закона попирать нельзя.
По лицам членов комиссии я понял, что народ вспомнил о таком праве только сейчас.
— Э-э-э, тыр-пыр, – начала речь главный специалист управления архитектуры. — К вашему киоску есть замечания.
Я изобразил крайнее удивление:
— Что вы говорите? Прямо откровение Иоанна! И какие же, если не секрет?
Слово взяла каштановая тетка из отдела городского имущества:
— Ну, он обос..аный весь. Там же всякий сброд собирается. Пиво пьют, бутылки бьют. Дерутся, развратничают. Везде кондомы валяются.
Она была недалека от истины. Киоск по ночам притягивал к себе армию тьмы.
— Формально то, что творится вокруг киоска, нас не касается. И не может являться поводом для отказа в договоре с его владельцем, – я держался, как мог, чтобы не рассмеяться. Представил каштановую тетку за изучением необычной находки.
— Внешний вид киоска не соответствует требованиям.
Это подала голос тетка с административной инспекции. Они штрафовали мелких лавочников за нарушение правил благоустройства. Любили показывать свою власть. Крупных торгашей не замечали.
— Каким именно? Где указаны эти требования? В городском положении о размещении киосков написано: «Облик киоска не должен нарушать закон» и все.
В ответ злобная тишина. Потом вякнула бабка с жилищно-коммунального управления:
— Мы к вам приходили, говорили. У вас киоск должен быть светлого цвета, а он коричневый. Нарушает палитру.
Тут даже меня начало перемыкать:
— Чего-чего? Что за палитра? Покажите мне, где в законе написано про палитру? Когда вы приходили? Кто именно приходил?
— С месяц назад. Я лично была.
Бабенция сама нарвалась:
— У нас видеокамера висит на входе. Запись храним до полугода. Давайте-ка сделаем перерыв в заседании. Я прямо сейчас попрошу доверителя поднять видеоархив.
Муляж камеры действительно мигал над дверью, но ничего не снимал. Комиссия об этом не знала. Посему в ответ послышалось:
— Сука.
Пришло время самому начать задавать вопросы:
— Почему мы только сейчас узнаём, что к нам есть претензии? По вашему же городскому порядку вы должны заранее прийти к нам с комиссией, сделать осмотр и сообщить о его результатах. Дать время на исправление. Как минимум за месяц. Вы этого не сделали. А теперь поздно. Мы ждем договор.
Комиссия угрюмо молчала. Такой отпор они не получали давно. Женщины мыслями были не здесь и потому злились.
Внезапно каштановая мадам восторженно закричала:
— Вспомнила! Ваш киоск стоит на сетях! Мы снесем вашу халабуду! Понял?!
И зашлась в приступе нервного ядовитого смеха.
Но у нас был антидот.
— Что вы говорите?! Вот топографическая съемка. Сети рядом. Мы им не мешаем. А это заключение эксперта – технаря о том, что мы сетям не угрожаем. Он в судах часто выступает, на хорошем счету. Вы хотите с ним спорить?
Если бы в тот момент вдруг на полчаса объявили Судную ночь, я бы не выжил.
Почувствовав себя Зорро, я перешел в наступление:
— Почему вы киоски возле мэрии не трогаете? Они точно стоят на сетях. И непонятно чьи. Что-то я электросчетчика на них не видел.
Председатель комиссии сделала страшное лицо и яростно завопила:
— Ты офигел? Сам знаешь, чьи это киоски. У них все в порядке.
— И у нас все прекрасно. Дайте, дайте первую удачу! Договор нужен, барышни. И вы меня долго не увидите.
Комиссия совещалась десять минут. Меня попросили подождать за дверью. Обсуждение заняло полчаса.
— Мы даем вам сроку три месяца, – озвучила вердикт зам мэра.
— А почему не три года? В законе ограничения срока нет.
— Это наше решение. Мы тут главные. Не согласны – забирайте свою хибару.
Тетки, которые ни секунды не работали в бизнесе, в жизни не создали ни одного рабочего места и не пытались свести дебет с кредитом, сейчас открыто и нагло нарывались. Сидя в уютных креслах на всем готовом, они решали, кому и как заниматься коммерцией. Таких чиновников особенно не люблю.
Я помолчал, потом выкатил последний козырь:
— Совсем забыл. Мы же в прокуратуру вчера обратились. Городской порядок размещения киосков попросили проверить. Вот, завтра иду туда пояснения давать. Приведу в пример этот случай. А еще антимонопольщики на низком старте. И бизнес-омбудсмен. А также блогеры, куда же без них.
Меня дружно и шумно послали в зад. Договор заключили на год.
Прокурорские нашли кучу недостатков в городских документах на установку киосков. Чертыхались, ворчали, но представление в мэрию внесли. Многим важным людям города результат проверки пришелся не по душе. Непрозрачность городских документов была им на руку. Но что делать? За державу обидно.
— Спасибо, друг! – обнял меня Леха. — Выручил, как всегда. Тут такое дело. Есть еще один вопрос…