Последние четыре года своей жизни, в возрасте 86-90 лет, папа писал воспоминания о войне и о жизни до войны и после. Эти четыре томика его тетрадей - как семейная реликвия, как компас, по которому мы просто обязаны идти по жизни! В этих книгах, его дневниках, его письмах и заметках - собрана вся боль белорусского народа, его слава и его гордость за каждого погибшего и выжившего в этом горниле войны. Кажется, что о войне всё было сказано, но, читая воспоминания ветеранов, всё более приходишь к мысли, что у каждого солдата, офицера, их матерей, жён, детей была своя личная война, своя боль и своя беда.
Возможно, папины воспоминания написаны не совсем художественным языком, ведь он не литератор, а историк, но я не захотела ничего менять, пусть будет так...
Глава 12.
Согласно решению четырёх союзных государств: СССР, США, Великобритании и Франции, Германия и Австрия, а также их столицы Берлин и Вена были разделены на оккупационные зоны. Поэтому и город Вена был разделён - центральная улица Вены Рингштрассе и прилегающие к ней улицы с такими дворцами как здание парламента, комплексы Белведер, Оперный театр, костёл Стефанкирхе и другие центры входили в общесоюзническую зону: здесь размещалась межсоюзническая комендатура. Остальные районы Вены делились на зоны: Советского Союза, США (американская), Великобритании (английская) и французская. Был установлен межзональный патруль. Это легковая машина "Виллис", на которой находятся четыре автоматчика: русский, американский, английский и французский. Вена - город большой, поэтому и таких патрульных машин было много. Мы, солдаты, такой патруль называли "сердца четырёх".Наша воинская часть (13 гвардейская дивизия) стояла в 26-м районе Вены в Клостернойбург. Этот район отличался тем, что в нём находилась казарма Франца-Иосифа, короля Австрии времён царствования в России Екатерины - 2. В этой казарме расположился наш 42 гвардейский моторизированный Ченстоховский краснознамённый полк. Рядом с нашей казармой находилась православная церковь с большой библиотекой русской литературы дореволюционных писателей. Книги этих авторов был отпечатаны на русском языке. Мне удавалось посещать эту библиотеку, бывая в увольнении, почитать пару часов русских классиков, которых я не успел прочитать до войны, когда учился в сельской школе. Недалеко от казармы Франца Иосифа протекает река Дунай, а на противоположной от Дуная стороны возвышался известковый хребет Альпийских гор. Климатические условия благоприятные. Лето с небольшим количеством дождей. Зима, как австрийцы говорят "белая", это значит, не морозная, влажная, морозы иногда достигают 8-10 градусов мороза, а в основном от нуля до 3-5 градусов. Служба нелёгкая, напряжённая, большие переходы до 70-80 км по пересечённой местности в зимних и летних условиях. Особенно напряжённая в летних лагерях. Зимой намного проще - физическая подготовка в спортзале, тактическая - на местности. На летний период выезжали в летние лагеря в районе города Аленштайг. Это большой военный полигона в 70 км от Вены. Это территория порядка 30-40 кв.км не заселённой местности с остатками полуразрушенных строений деревень, множеством построенных дотов, подземных укрытий и других сапёрных сооружений. Этот военный полигон, созданный фашистской Германией после присоединения (аншлюса) Австрии к Германии в 30-х годах прошлого века. На окраинах этого военно-учебного полигона построены поселения (казармы) для войск, выезжающих в летние лагеря. В одном из таких казарменных посёлках во время летних занятий жила наша 13-я гвардейская дивизия. В летние лагеря мы выезжали в середине марта и проживали там до 1 октября. Так продолжалось с ноября 1945 года до лета до лета 1950г (до моей мобилизации). В летних лагерях, кроме всех положенных для солдат занятий боевой и политической подготовки, проводились пешие переходы колонны войск на длительные расстояния. Эти переходы длились иногда на время 5-7 суток по пересечённой местности. За день проходили 70-80 км. И так 5 или 7 суток. Пересечённая местность - это полевые расстояния, дороги в горах, где крутые подъёмы, проходы по горным дорогам. На первых порах к концу дни, пройдя за день 80 км, вечером лежишь, как мы говорили - без задних ног (как будто у солдата есть ещё и передние ноги). Но постепенно входишь в какой-то ритм. Для поддержания этого психологического ритма командир высылает вперёд духовой оркестр. Не доходя до оркестра 2-3 км, он начинает играть лёгкую или маршевую музыку. Сразу как-то походка подстраивается под музыку, тело выправляется, шаг подстраивается под ритм музыки. И уже мимо оркестра колонна проходит совсем другим ходом. Прошли населённое место и объявляется привал. В походе у каждого солдата имеется фляга с водой, но пить категорически запрещено. Да и сам понимаешь, что этого делать нельзя, ибо совсем отключишься.
С августа месяца и до конца лагерной жизни солдаты могут купить в окружающих деревнях фрукты, овощи и ягоды: яблоки, виноград и прочие дары природы. Это всё не дорого. А деньги солдаты имеют. К примеру, я получал, кроме наших русских денег, которые нам начисляли на банковские счета, на руки ежемесячно 900 шиллингов австрийских денег. Их надо здесь расходовать. Домой их не повезёшь, ибо они дома будут пустыми бумажками. Поэтому их и расходовали. Купить на шиллинги можно было все продукты, одежду и прочее. Но это солдату не нужно. Продуктов питания достаточно. А одежда или что-то другое солдату не нужна - домой это всё не повезёшь после демобилизации, т.к. проверят вещмешок и выбросят. Пересылать почтой солдату не разрешается. Это можно только офицеру. Поэтому деньги идут на сигареты, вино виноградное (штурмваин) - молодое вино, а так же на фрукты, овощи, ягоды и пр. Вино (штурмвайн) солдаты добывали, как теперь принято говорить, путём контрабанды, т.е. всеми возможными путями договаривались с жителями деревень. Молодое вино оно очень дешёвое. Я, допустим, брал машину (виллис или форд) ехал в деревню и покупал вино по просьбе офицеров роты. Самим им ехать с канистрой за вином в деревню было непозволительно - пострадает честь офицера. Приезжая в деревню, я вскоре уже имел постоянного поставщика вина (одного из жителей деревни) и брал у него вино постоянно. Придёшь к нему и он ведёт тебя в погреб (типа полуподвала), а там стоят 2-3 большие цистерны (по количеству виноматериала от 100 до 300 вёдер их разных сортов винограда). Пробуем на вкус и определяем какое молодое вино интереснее. Хозяин наливает в канистры 10-20 л вина (в зависимости от размера канистры), рассчитываюсь и везу своим офицерам. Солдаты добывают вино только им известным способом и употребляли его цивилизованно. Старшина роты знает об их запасах, следит, чтобы они использовали свои запасы корректно. Если начинают вином злоупотреблять, то принимает жёсткие меры - вплоть до того, что публично перед строем выливают в помойку. В моей практике был только один случай, когда я принял жёсткие меры.
В летних лагерях нагрузка на солдата огромная, но необходимая. Старшие возраста демобилизованы до 1948 года. В 48-м году мы получили молодое пополнение. В военную службу приняли ребят 1928 года рождения. Это 20-летние ребята. По поручению командира роты капитана Исмаилова за получением пополнения в штаб 13-й гвардейской дивизии был направлен старшина роты гвардии старший сержант Подворный.
Кстати: Пополнение личного состава получали все подразделения нашего полка на городском стадионе. Он располагался на окраине города. Прибыл туда с представителями стрелковых рот и артдивизионов полка. Там уже приехали представители других полков дивизии. Выстроили молодых солдат на стадионе. Первыми получали пополнение артиллерийские части, потом миномётчики, потом пулемётчики и далее стрелковые роты. Каждый представитель расхваливает свой род войск. Даёт команду: кто хочет служить, допустим, в артиллерии, три шага вперёд! Потом из вышедших отбирает необходимое количество солдат и уводит. Очередь следующего - миномётчики. Я понаблюдал за этим процессом и решил последовать их примеру и выбрать себе в роту пулемётчиков. Подошла моя очередь. Я рассказал, что такое станковый пулемёт "Максим", как он используется в бою. Дал команду: " Кто хочет служить в пулемётной роте, три шага вперёд!" И ни один солдат не вышел из строя. Я был не сказать, чтобы ошеломлён, я был обескуражен! И, не зная что делать дальше, громко и презрительно произнёс: "Трусы!" И тут, о чудо, сразу человек 30 вышли из строя. Я отсчитал 12 человек и увёл их к машине. Привёз в роту. Доложил командиру роты о прибытии. Командир роты распределил их по взводам. Пришли в мою комнату, так называемую "каптёрка". Командир роты гвардии капитан Исмаилов говорит: - Кого ты мне подобрал? Каких-то жуликов привёз! Говорю: "Хорошие ребята". И рассказал ему как я их отбирал. И в самом деле получились хорошие пулемётчики.
Так в 1948 году впервые после окончания войны в войсках, находящихся за границей, в нашей центральной группе войск в составе военнослужащих появились солдаты, которые не участвовали в боевых действиях, но в своём подростковом возрасте войну видели и пережили. Новое пополнение очень быстро адаптировалось в коллективе. Изменились даже внешне. Многие стали отличниками боевой и политической подготовки. Я внимательно присматривался к молодому пополнению. Сначала меня удивило, что ребята в основном такие полные, лица у многих как налитые. В столовой у нас было принято, чтобы хлеб лежал на столе, каждый берёт сколько ему необходимо, всегда некоторая часть после обеда оставалась на столах, никто не бегал за добавкой. Теперь хлеб не оставался, молодёжь всё время бегала за добавкой. Но через некоторое время всё стало на свои места - ребята привыкли к режиму, перестали бегать за добавкой, изменился их внешний вид, не стало этой полноты. Из личных бесед с ними я понял, что дома они жили в тяжёлых условиях. Один украинец рассказывал о себе: работал в шахте Донбасса по восстановлению шахты, которую немцы, отступая, затопили. Зарплата низкая, карточная система продовольствия , работа для 16-17 летних пацанов тяжёлая. Тогда мне всё стало понятно.
Так в трудах и заботах шла служба. В 1948 году мне присвоили звание гвардии старшина, наградили новой уже послевоенной солдатской наградой - фотография у знамени нашей гвардейской краснознамённой Полтавской дивизии. В свободное время брал увольнительную и с друзьями шёл в город. Заходили в кино, иногда в театр Ля Скала, в парк Белведере, в другие места. Вечерами, когда оставался один в своей "каптёрке", садился за стол и работал по конспектированию работ Ленина и Сталина. Это я делал с дальним прицелом. Ведь когда-нибудь будет демобилизация. К тому времени я уже считался по образованию учителем, только начальных классов, т.к. почти закончил 1-й курс Лепельского педагогического училища. И у меня был план: демобилизуюсь, устроюсь на работу и поступлю на заочное обучение в исторический пединститут. Хотелось бы изучать иностранный язык (и именно немецкий, т.к. в данном случае было более удобно, ибо живёшь рядом с австрийцами, а у них немецкий язык - государственный. Но наше армейское политическое начальство (в каждой роте есть свой заместитель по политической части - политрук) не одобряли такой выбор. Может заинтересоваться председатель КГБ (СМЕРШ) - мол, для чего ты изучаешь немецкий язык? Поэтому я не решился на изучение языка, а стал делать пометки на будущее (в плане было написать книгу и уже даже подобрал название "Ураган"). До демобилизации 1950 года у меня уже было написано 4 главы данной книги. Через много лет - в 2003году я эти главы пересматривал. Они мне не понравились и я их сжёг.
1948 год был сложный год в международном плане. Накалялись отношения между ведущими странами антифашистского сообщества: СССР - США. В Европе обострились отношения между СССР и Югославией. В Чехословакию вернулся из эмиграции довоенный президент Чехословакии Эдвард Бенеш и требовал вернуть ему пост президента. Его поддержала часть буржуазии Чехословакии. Начались массовые демонстрации за Бенеша, простой народ - за представителя коммунистов Чехословакии Клемента Готвальда. В Берлине напряжённые отношения между американскими и советскими вооружёнными силами. Однажды ночью в первых числах февраля 1948 года нас подняли по тревоге и полки нашей дивизии без большого шума выехали из Вены под видом учения. Это учение мы имитировали, двигаясь в дневное время в сторону полигона Аленштайг. За ночь мы оказались на австрийско-чехословацкой границе в полной боевой готовности. Февраль месяц отстояли на этой границе. К началу марта мы вернулись в Вену.
Летом 1948 года находились в летних лагерях в Аленштайге и проводили крупное военно-тактическое учение. Учение закончилось тем, что мы оказались на югославской границе, отстояли там около недели в боевой готовности. Там во время политинформации политрук роты прочитал нам статью из газеты "Правда" под заголовком "Иосиф Броз Тито - цепная собака империализма". Дело в том, что глава Югославии отступил от сталинского плана строительства социализма.
Осенью 1948 года наша воинская часть передислоцировалась на зимние квартиры в казармы Франца Иосифа в районе Клосстенайбург города Вена, т.е. в свою казарму, в которой мы жили с ноября 1945 года. На зимних квартирах занятия по боевой и политической подготовке продолжаются согласно расписания. На занятия по взводам и пулемётным расчётам я ходить не обязан, а общеротные занятия по боевой подготовке, строевые, спортивные посещал всегда и активно участвовал.
Офицеры роты: командиры взводов - лейтенанты Батищев, Дронкин, старший лейтенант Сотников, занимаются каждый со своим взводом. Когда отрабатывают индивидуальные приёмы в строевой, огневой, физической подготовке работают командиры пулемётных расчётов сержанты. Командир роты берёт на себя ротные построения, тактическую подготовку. Командир роты капитан Исмаилов Хаким, чуткий, вежливый с солдатами боевой офицер. Все офицеры - холостяки.
В расположении роты имеется большая комната для спальни, комната отдыха или как принято было её называть "ленкомната" и "каптёрка" - рабочая комната старшины роты. В этой комнате стол и пара стульев, койка и два шкафа для ротного имущества. Кроме этих помещений ещё имеется комната для чистки оружия и комната, где размещены на отдельных столиках пулемёты и пирамида с карабинами. Комната для чистки оружия большая, там для каждого пулемёта свой столик. За всё это хозяйство, порядок в нём, чистоту отвечает старшина роты. Свободное от занятий время солдаты проводят в ленкомнате. Там есть столы, стулья, игральные приспособления - шашки, шахматы, домино. Старослужащие солдаты и сержанты все научились играть в шахматы. Солдаты любили играть в домино. По солдатскому обычаю проигравшие лезут под стол. Вот так весело проводили время.
В выходные дни можно было брать увольнительную и выйти в город. В увольнение идти солдатам можно не менее трёх человек, желательно с сержантом. Я иногда ходил с такой группой, но в большинстве случаев ходил с офицерами. Там ведёшь себя более свободно. Кроме зрелищных мероприятий(кино, театр и пр.) иногда заходили в рестораны, кафе. Это не преследовалось, но и не одобрялось, ибо не все могут вести себя соответственно. Ведь деньги (шиллинги) есть, а куда их можно расходовать надо ещё хорошенько подумать. Допустим, старшина роты в звании гвардии старшина получает на руки 900 шиллингов. А куда их расходовать? Билеты в кино, театр, библиотеку - это не очень большие расходы, в театр билеты значительно дороже, но в театр можно сходить 1-2 раза в месяц. А покупать что-либо из одежды и прочих вещей нет необходимости, ибо домой их не перешлёшь, т.к. посылки разрешены были только офицерам и то ограниченно - одна в месяц и не более 6 кг. Я как-то в беседе с политруком роты заявил себя заядлым охотником и по его протекции мне разрешили купить охотничье ружьё, что я и сделал. Купил бельгийское двуствольное ружьё 16 калибра марки "Пипер" и боеприпасы к нему. Тогда в зимний период я выезжал с группой охотников на охоту. Обычно на Венском вокзале садились в пригородный поезд и доезжали до г. Санта Андре (около 30 км от Вены) и выходили. Город небольшой. Сразу вышли в поле. Там много виноградников. Вот в этих виноградниках очень много зайцев, заходят туда и косули. Но я только один раз с группой офицеров ходил на косулю. Это надо идти от города Санта Андре километров 5-6 в предгорье Альп. Тогда, если убьём, надо её принести на вокзал, привезти в Вену, потом принести в казарму, сдать на кухню. А там её надо подготовить для варки в солдатском котле. Это очень большая работа. По этой причине мы больше охотились на зайцев. Во-первых, зайцев в виноградниках много, во-вторых, убитых зайцев у тебя купят на вокзале австрийцы (20 шиллингов). Однажды мы охотились вдвоём и за день убили 20 зайцев. Вырезали жердь из виноградных подпорок, посвязывали их по два (шпагатом от виноградных ограждений), принесли на вокзал. Подходит пожилой австриец купить. Цену они уже знают ибо часто покупают. Вот я ему и говорю - бери всех и продавай, тебе бесплатно два зайца. Он с удовольствием согласился. Пока мы пили пиво в буфете, он их продал и принёс мне деньги.
А охота на зайцев в виноградниках очень интересная. Становятся несколько охотников в ряд через 10-15 рядов посадки виноградной лозы и идут вдоль посадок. Закон охотника - лежачего не бить ибо засмеёт вся дивизия. Поэтому идёшь - впереди под кустом лозы спит заяц. Даёшь громкую команду - встать! Заяц вскакивает и быстро пытается убежать. Стреляешь. Подбил - хорошо, не попал - ещё лучше. Охота - удовольствие для незначительной части офицеров и ещё меньшей части сержантов. Во-первых, не каждый человек испытывает удовольствие от такого вида спорта, во-вторых, охотничье ружьё стоит сравнительно дорого.
Находясь в Вене, офицеры и часть сержантов в выходные дни шли в город на набережную Дуная или в знаменитый парк в предгорьях Альп " Венский Лес". Хотя с начала 1949 года некоторое время мы уже не выезжали по тревоге к границам государств так называемой народной демократии. Обстановка в Европе была напряжённой. Германия и Австрия были разделены на зоны оккупации. В Австрии было более спокойнее, чем в Германии. Ведь в Австрии в советской зоне не строился нами социализм под названием "Народная демократическая республика". А в Германии в советской зоне оккупации строилась социалистическая ГДР (Германская Демократическая Республика). В Берлине построили стену с проволочными заграждениями, вышками с вооружённой охраной и патрулированием по всему периметру стены. Поэтому положение в районе Германии было более напряжённым между союзниками, оккупировавшими Германию (в первую очередь между Советскими и американскими войсками), чем в Австрии, где тоже были союзные оккупационные зоны. Но в Австрии мы не строили народно-демократическую республику. Поэтому в Австрии мы жили со своими союзниками по войне с Германией более мирно. Но во время обострения отношений между СССР и США несколько усложнялись отношения в Вене между оккупационными войсками СССР и США. Эти противоречия (или точнее противостояния СССР и США усиленно раздувались руководством обоих противостоящих государств. Шла так называемая "холодная война", которая в любой момент могла перейти в горячую войну. Эти противоречия усилиями нашей власти раздувались средствами массовой информации (радио, газеты) для того, чтобы воспитывать свой народ в духе ненависти к американцам. А в жизни в Вене, когда приходилось встречаться с бывшими союзниками по войне, и наши и их солдаты обходились между собой корректно. Это отражалось при встречах. Если мимо казармы английских или французских войск в центральном районе Вены проходит к примеру три человека (солдаты или сержанты) их часовые приветствуют наших взятием винтовок "на караул", наши переходят на строевой шаг с прикладыванием руки к козырьку головного убора. Американские часовые проще - выкрикивали приветствие в голос. Если мы проходили мимо группы военнослужащих наших союзников, которые балуются пивом или ромом, они вежливо с улыбками предлагают нам поддержать их компанию. Мы, конечно, вежливо отказываемся.
Мы, солдаты, победившей фашизм Советской армии, верили в правоту нашего дела по строительству коммунистического общества. Мы верили Сталину, как генеральному вождю Советского народа. Отношения между солдатами разных национальностей были дружеские , не было национальной ненависти.
Например, в нашей пулемётной роте были русские, белорусы, украинцы, узбеки, чеченцы, татары и др. национальности. Командир роты Исмаилов Хаким, капитан по званию, лейтенанты Батищев - русский, Дронкин - украинец, ст.лейтенант Сотников - русский, сибиряк. Так же и среди солдат разных национальностей. Это был дружный военный коллектив.
Наши политработники в беседах с личным составом на политинформациях проводили политику уважения к местным жителям, австрийцам. Цель: не отождествлять австрийцев с немцами. Ведь Австрия это не Германия. Это когда-то была большая Австрийская империя. И только в 30-е годы была насильно присоединена к Германии (аншлюс).
И не только беседы на политзанятиях об Австрии и её населении. Организовывали посещения группами солдат их театров, приглашали молодёжь австрийцев на вечера самодеятельных выступлений наших солдатских коллективов. Организовывали встречи солдат и сержантов с молодёжью города Вены (особенно с молодёжью нашего района Клостенайбурга, где располагалась наша дивизия.
К примеру: На вечера самодеятельного коллектива из солдат и офицеров нашего полка были солдаты полка по пригласительным билетам, т.к. всех желающих посетить это выступление не смог бы вместить наш клуб, а ещё были приглашены местные жители, человек эдак 40. Песни пели в основном советские и русские народные песни. Когда офицер запел австрийскую песню "Голубой Дунай", все австрийские гости встали и в такт песни стали покачиваться, взявшись за руки. Это было оригинальное зрелище. Такое впечатление, что это покачиваются волны Дуная. Другой вечер, на котором мне пришлось присутствовать, это вечер встречи с австрийской молодёжью. Он был организован австрийцами. Проходил этот вечер в одном кафе района Клостенайбург. Были танцы в свободной половине зала, в другой половине зала за столами, сдвинутыми в общий стол, сидели молодые парни и девушки австрийцы и наши солдаты и сержанты. Пили кофе, чай. Рядом находился буфет, где можно было купить вино, даже шнапс или виски. В зале два переводчика: австрийский и наш полковой. И вот по команде ведущего молодого австрийца в зал заносят огромный торт. Ставят на продажу и объявляют торг - кто больше даст. Мы, группа солдат и сержантов, в основном из нашей и соседней с нами артбатареи, договорились купить этот торт и вступили в торговлю. Участвовали в торге сначала австрийцы и несколько человек из других рот. Но эти солдаты и сержанты из других рот поняли нашу затею и вышли из торгов. Остались наша группа и австрийцы. Постепенно цена торта дошла до четырёх тысяч шиллингов. Австрийцы прекратили дальше подымать цену. Торт выкупили мы. Но не будем же мы его делить между собой! Посоветовались и решили преподнести этот торт от имени советских солдат девушкам, но не только здесь присутствующим, а всем девушкам Австрии. Мне было поручено огласить это решение. Я так и объявил: " Торт преподносим от имени солдат и сержантов Красной Армии в подарок девушкам Австрии". Переводчики перевели это на австрийский язык. Я торжественно вручил этот торт подошедшим к нашей группе двум австрийским девушкам под аплодисменты всех присутствующих. Встреча продолжалась. Через некоторое время австрийский ведущий вынес на торг тушку кролика. Но мы больше не участвовали в торгах, ибо куда мы будем девать этого кролика, если выиграем. Так постепенно налаживались отношения с австрийцами. Но это не означало, что мы этими мероприятиями с австрийским населением забываем кто мы и зачем мы здесь. Мы как были воинами советской Красной Армии, армии победительницы фашизма в Европе, так продолжаем гордиться своей армией, своей Родиной - Советским Союзом.
Есть такая словесная шутка - солдат спит, а служба идёт. Она идёт и тогда, когда он, этот солдат, подымается среди ночи по тревоге и к утру оказывается за 30-40 км от того места, где он ложился отдыхать. Это бывает не только во время боевых действий. Это бывает и во время учений, в любое время года. Так было и весной 1949 года. Мы делали ночной марш-бросок на бронемашинах английского производства, которые получали во время войны от наших союзников по ленд-лизу. Эти бронемашины были неуклюжие, неудобные - вместо кузова у неё было бронированное эллипсовидное сооружение вооружённое станковым пулемётом. У нас на машине, кроме пулемётного расчёта находился прикомандированный к роте радист. Я сидел рядом с радистом. Дорога шла параллельно течению Дуная, потом в одном месте резко, почти под прямым углом, поворачивала влево и уходила в сторону от реки. В этом месте молодой водитель резко повернул баранку машины и на этом крутом повороте машина начала падать на правый борт. Этот поворот с правой стороны имел цементное ограждение высотой около 70 см. Машина, падая, ударилась железным бортом об эту цементную оградительную стенку и резко встала на все четыре колеса. И во время этого удара несколько пассажиров, в том числе и я, были выброшены за борт. Я сидел рядом с ящиком с питанием радиостанции. Это такой большой зиловский ящик с ремнём для переноски. И вот во время падения за борт, ремень для этой переноски оказался у меня на руке. Я вместе с этой батареей для питания радиостанции оказался за бортом. А там - крутой обрыв к Дунаю. И я плюхнулся в воду. Была весна, Дунай разлился и был очень полноводный и меня понесла волна вниз по течению. Не успел я окончательно вникнуть в возникшую ситуацию, как зацепился за какое-то препятствие на пути (это была жердь метра 4 длиной). Благодаря этому препятствию мне удалось, зацепившись за него одной рукой, добраться до берега. С трудом, мокрый с ног до головы, выполз на берег. Одет был в шинель, которая намокла и стала очень тяжёлой, на голове каска, ремнём зафиксирована под бородой. В руке зажат ремень от ящика с батареей. Совершенно потерял ориентацию, не знаю где я, где все остальные, где машина... Даже не представляю на какой я стороне Дуная, т.к. когда меня несла волна, я не успел сориентироваться на местности, так это всё случилось быстро и неожиданно. И что-то мне показалось, что я оказался на другой стороне Дуная. Прошло немного времени и я увидел в воздухе сигнальные ракеты. Стало понятно, что это ищут нас. Пошёл в сторону взлетающих ракет и вышел к месту аварии. Здесь уже стояла поисковая машина с поисковой группой солдат. Мне повезло, что я всё-таки оказался на этой стороне реки. Не могли найти ещё одного солдата, но в конце концов нашёлся и потерявшийся рядовой пулемётчик. На учениях всякое бывает.
Продолжение следует