(История моего рода. Первым расскажу о пра-пра-деде Руфии Анисимовиче Гусакове)
- Завтра вечером собираемся у меня, Женя Сапунов, чернявый востроглазый 19-летний брюнет, смачно сплюнул, - пора наведаться в гости к приказчику барина Чертова В Нестеровку . Народ жалуется, грит, совсем озверел.Да и самого хозяина пощиплем.
Руфий молча кивнул. Купец Кобелев, у которого он работал в чайной буфетчиком дал ему выходной за месяц беспрерывной работы. Колышкинские ребята Дусь и Илья насупились. Шёл 1906 год от Рождества Христова. Революционные веяния дошли и сюда, казалось в один из самых "глухих, медвежьих " углов, деревню Травкино Калужской губернии.
- Дусь, , - спросил Сапунов, - А чего это у тебя за дурацкое имя-то, Дусь?
- Дык, это,- кудлатый Дусь с пудовыми кулаками, широкоплечий и высокий, что коломенская верста, как и все подобные великаны, был простым и наивным.-Мамку то Дуся зовут, вот меня и прозвали "Дуськин сынок", по простому - Дусь.
Все засмеялись.
-Да ладно-ть, - Евгений посуровел. - Руфий, керосина достал?
- А как же. Ещё третьего дня .- и добавил. - Целую четверть.
***
Запылали окрестные помещичьи усадьбы: в Травкино, Калышкино, Нестеровке. Юные революционеры выполняли задания губернского комитета РСДРП. Илья еле спасся от приехавшего из Калуги урядника. Дусь давно обретался на пасеке у деда, а вот Руфию...Руфию не повезло.
С утра в Чайной было много посетителей. Мужики на подводах ехали на ярмарку в село Щелканово, баре с прислугой на бричках спешили туда же, пара полицейских внимательно разглядывали заходивших гостей. Крякали, распивая второй самовар горячющего чая с мёдом. Пот ручьями стекал с мощных загривков стражей порядка.
- А я те грю, - доказывал старший полицмейстер.- Он где-то здеся. Ей,ей, точно грю. Мя не надуешь!!Эй, человек! - позвал Руфия.- Подь сюда!
Властно махнул рукой. Руфий подошёл.
- Ты-ы-ы. Вот ты, ведь точно знаешь!- видно было, что крепкие напитки , выпитые под видом чая , сделали своё дело.- Кто здесь разбойничает да палит достойных граждан. Революционная зараза и сюда залетела. Но и чё? Государь-император пусть не беспокоится, мы с корнем вырвем заразу то! Шо, паря, испужался? Тащи водки, да бистро, бистро! Шнель!
Налив стражам порядка требуемого, Руфий, попросив помощника Ивана Морозова подменить,оседлал Орлика и рванул в Буланцево к Сапунову. Ветер свистел в ушах и холодил грудь, особенно по низинкам, где скопился туман."Быстрее, быстрее! - подстёгивал коня. Сердце чуяло беду. Августовский вечер превратился в ночь. На небосводе нарисовался тонкий месяц, да яркие звёзды. Темно не было, но страх гнал вперёд. Дома остались жена Прасковьюшка, трое деток: Аннушка, Андрейка да Мишка. Ветер вышибал слезу.
- Тпру-у-у.. Стоять! Орлик шарахнулся с дороги, вскинулся на дыбы. Руфий не удержался в седле и рухнул прямо в пыльный кювет.Его подняли сильные руки.
- Хто такой? Он не успел ответить сам, за него сказали.
- Дык я его знаю! Это буфетчик с чайной купца Кобелева.- здоровый мужик рывком поднял Руфия. К нему подскочил ещё один, в картузе и косоворотке, в чёрных сапогах... Приказчик нестеровского барина Чертова, чьи амбары юные революционеры сожгли всего неделю назад. Краем глаза наш герой уловил движение .Ещё один подошёл, помещик Смирнов, который частенько заходил в чайную и был хорошо знаком Руфию.
- Куды прёшь, голь перекатная? Не знаешь, что бандитов ловим? Вякнешь шо, запорю! Дуй обратно пока я дюже добрый и носа не высовывай из своего кружала.
В тот вечер Евгений Сапунов ушёл, а вот обоих калышкинских ребят задержали и увезли в Калугу. Что там было так никто и не узнал. Однако, Дусь и Илья пропали.
Через неделю Кобелев вечером позвал Руфия к себе на второй этаж.
--Запрягай Милашку и поезжай с богом в Бабынино. Мне доложили. что на станцию пришёл нам товар. Вагон загнали в тупик. Проверишь всё по описи. Заберёшь, что сможешь. Бери побольше спирта да керосину. Ночи всё длиннее. Гости дорогие засиживаются допоздна. Всё понял?
Руфий кивнул:
- Домой можно заеду перед дорогой? Кобелев кивнул снисходительно.
Руфия мучало нехорошее предчувствие, точно такое же, что давило неделю назад, когда мчался на Орлике предупредить Женю Сапунова о засаде. Обошёл двор. Прислушался к гоготу любимых гусаков, боевых птиц, за воспитание которых отец и получил прозвище деревенское "Гусак", вылившееся в дальнейшем в их фамилию Гусаковы.Обнял Прасковьюшку, детей. Как прощался...
Да так оно и оказалось. Утром в тупике железнодорожной станции нашли остывшее тело Руфия с острым ножом в груди. Злые языки говорили, что Руфий получил " перо" в подарок по сговору помещицкому, направил же хладнокровных убийц к парню тот самый помещик Смирнов, сказавший, что поджигателям пощады нет.
Евгений Николаевич Сапунов был арестован в 1908-ом за "революционную агитацию", выпущен под надзор полиции. В 1914 был призван в армию, где также вёл пропаганду среди солдат. Вступил в ряды РСДРП (б) в 1917- ом, был избран членом полкового комитета. Его арестовали и отправили в тюрьму в Двинск (Даугавпилс ныне).Позже вместе с солдатами полка был переведён в Бутырскую тюрьму, но по требованию московских рабочих был освобождён . Возглавил роту "двинцев".Охранял Моссовет. Вскоре принял свой первый и последний бой с юнкерами за власть Советов. Погиб в возрасте 30 лет и был похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены. У него остались жена и четверо детей. Илья и Дусь, по уверениям травкинских сельчан, сгинули на каторге в сибирских краях. Семья же Руфия впала в жуткую нищету. Аннушку мать Прасковья отдала в батрачки к Травкинскому дьячку , Андрея в плотницкое обученье, а Мишку подпаском к помещику Хычкову. Через два года его забрал в Москву учиться портняжному ремеслу добрый односельчанин Егор Алексеевич Соловьёв. У него была мастерская в Кривоколенном переулке, а рядом на Мясницкой была пекарня поставщика Его Императороского Величества Филиппова, но это уже начало той самой другой истории...
(Продолжение следует)