Статус Кунгура в истории России во многом связан с историческими личностями большой величины. Их биографии дают краеведам хороший повод выделить значимость этих личностей в истории самого города.
Это наблюдение относится и к Модесту Яковлевичу Киттары /1825-1888/. В Кунгуре его помнят как исследователя Кунгурской ледяной пещеры. По сей день схема пещеры, выполненная им, демонстрируется посетителям туристическо-экскурсионного комплекса «Сталагмит». Считается, что в честь этого учёного центральная, одна из красивейших улиц Кунгура в дореволюционное время называлась Киттарской. Сейчас это улица Карла Маркса, о чём напоминает горожанам выставленный на ней стенд с исторической справкой.
Прежнее название улицы затрагивает судьбу не только самого исследователя пещеры – уроженца Перми, но и его отца, который « в начале XIX века служил в Кунгуре уездным земледельцем /1/.
В 90-е годы прошлого века, когда возникла мода на переименование улиц, эту, с «марксистским» брэндом, оставили в покое. Уж очень не понятно прежнее звучание – Киттарская. Некоторое созвучие придаёт ей название древнегреческого музыкального инструмента, струнного, щипкового, - китара или кифара. Он вряд ли объясняет природу упомянутой фамилии, не отраженной, к сожалению, в «Уральской исторической энциклопедии». Видимо, таков масштаб уральской публичности Модеста Киттары.
Как правило, тема исторических личностей в кунгурском краеведении освещалась с традиционных позиций их значимости для города. Возможен и другой подход. Какую роль в их судьбе сыграл Кунгур? Этот вопрос почти не задаётся. Ответ находим в биографии Модеста Киттары.
Напомним, что он родился, по разным сведениям /2/, в 1824 или 1825 году в Перми. Там окончил мужскую гимназию, затем – университет в Казани. Как отмечает один из биографов, «главным его увлечением было естествознание, а кумиром профессор К.К. Клаус /1796 – 1864/, известный ботаник, один из первых применивший /1851/ количественные методы в сравнительной флористике» /3/. Стартовым успехом Киттары в естествознании считается исследование Кунгурской ледяной пещеры. Её описание молодым учёным вышло в 1848 году «в периодической печати и отдельным изданием» /4/.
Следующие факты биографии Киттары свидетельствуют о широте его научных интересов. Он получает должность лаборанта при химическом отделении Императорского Казанского университета. В 24 года становится доктором естественных наук. В 1850 году он увлечён проблемами технологии и внедрения её в практику фабрично-заводского производства. В те времена это новое научное направление. Через три года Киттары – профессор кафедры технологии Казанского университета. Один из итогов его деятельности – привлечение к сотрудничеству молодых техников и технологов, создание своей научной школы, оживление деятельности Казанского экономического общества. Модест Киттары оказывает влияние на многие фабрики и заводы Поволжско-Камского края, где внедряются новейшие способы производства продукции. Среди авторских работ учёного – публичная лекция по вопросам технологии и очерки о современном положении и нуждах русской мануфактурной промышленности. Вскоре он становится известен в среде московских купцов и фабрикантов. И вот именно в это время чётко прослеживается так называемый кунгурский след учёного – его интерес к кожевенной, обувной промышленности и активное участие в военной реформе, вызванной неудачами России в Крымской войне 1853-1856 годов, сотрудничество с интендантством Военного ведомства.
Можно с большой долей вероятности предположить, что именно посещение Кунгура в 40-е годы вызвало интерес начинающего учёного к этой кожевенно-обувной проблематике.
Как известно, начало развитию кожевенного производства в Кунугуре положил построенный в 1724 году кожевенный завод. По данным 1761 года, «на кожевенном заводе работало 72 сапожника и 94 сыромятника» /5/. До этого в городе действовали «кожевенные и мыловаренные избы» /6/. В дальнейшем Кунгур – это крупный центр кожевенной промышленности: «Кунгурская юфть считалась лучшей в России» /7/. Помимо обуви Кунгур предлагал «широкий ассортимент кожаных галантерейных изделий» /8/.
А в бытность Киттары кожевенное производство набирало силу. В 1855 году, в разгар Крымской войны, начали действовать механические мастерские Семовских по пошиву обуви. В 1859 году основано кожевенное производство Чулошниковых /9/. По данным краеведов, «в 1859 г. только на одном заводе братьев Пиликиных было выделано 18 тысяч кож на общую сумму 66 тысяч рублей, в том числе 10 тысяч кож чёрной юфти, 1000 подошвенных и 300 сыромятных кож» /10/. По тем же источникам, «к 1860 году в Кунгуре насчитывалось 99 кожевенных заводов и фабрик, где было занято 749 мастеров. Общая сумма выпускаемой продукции составила 1 миллион 97 тысяч рублей» /11/.
На потребность в этой продукции влиял не только регион, но и Москва и Военное ведомство, возглавляемое Дмитрием Алексеевичем Милютиным /1816 – 1912/, впоследствии генерал-фельдмаршалом и графом. Он «в 1860-1870-х годах провёл военные реформы, способствовавшие укреплению русской армии» /12/. По оценке историков, «реформа также сопровождалась переобмундированием, в ходе которого военнослужащие получили более удобные и практичные мундиры, шинели и головные уборы» /13/. Забота коснулась обуви, от генерала до солдата. «Проще и практичнее стало солдатское снаряжение» /14/.
Участником этих реформ в интендантской сфере стал и Модест Киттары. За два года до этой, новой для него деятельности, в 1857 году, перебрался в Москву, по протекции купечества возглавил, вплоть до 1879 года, открытую тогда в Московском университете кафедру технологии. В том же 1857 году при поддержке московских купцов прошёл конкурсный отбор и стал инспектором Московской практической академии коммерческих наук, а через два года – председателем Московской приёмной комиссии при Главном интендантском управлении. Тогда же началось сотрудничество Киттары с интендантством, где круг решаемых им задач по снабжению армии был очень разнообразен. Наш акцент – только на «кунгурской» теме в деятельности пермяка. В 1859 году Комиссариатский департамент Военного ведомства обратился к Киттары «с предложением прочесть лекцию о кожевенном производстве» /15/. «Извлечения из этой лекции были опубликованы в журнале «Военный сборник» под названием «Солдатский сапожный товар. Выделка сапожного товара, его свойства, раскройка и приёмка», - свидетельствует один из сотрудников Научно-исследовательского центра Военного финансово-экономического университета. – В последующем они были выпущены отдельным изданием» /16/. Разве это не достойный итог, хотя и промежуточный, возникшего при посещении Кунгура любительского по началу интереса молодого учёного к кожевенному делу? В зрелые годы этот интерес, это любопытство обрели научную основу, выросли до деятельности государственного значения.
В 1867 году военный министр Д.А. Милютин пригласил Модеста Киттары в интендантство, в Технический комитет, созданный в марте после упразднения комиссии технических усовершенствований по комиссариатской и провиантской части.
По инициативе и при участии Киттары в Техническом комитете изменилась методология работы со статистическими данными. Как указывает современный исследователь, «была выработана специальная форма, по которой у заводчика и фабриканта уже не спрашивались только цифры его оборота, а требовалось представлять комплекс специальных показателей» /17/. Кроме того, «в процессе совершенствования документации была разработана форма ведомости кожевенного завода, в которой указывалось: место размещения завода; награды, получаемые на выставках; наличие машин и их производительность; сведения о поставленном сырье, в том числе низшая и высшая его цена; сорта и количество различных сортов кож, используемых для производства кожевенного товара; сколько производится кожевенного товара, высшие и низшие цены по каждому сорту кожевенного товара» /18/.Такая ведомость служила основой «для принятия решения при заключении договоров на поставку кожевенной продукции для армии» /19/. Другие сводные документы, разработанные при участии Киттары, содержали обширную информацию о предприятиях, выпускаемых кожевенную продукцию. Это лишь одна из «просек» интендантских забот Модеста Киттары. Как руководитель Техкома он был в курсе других заказов на производство различных материальных средств, необходимых для снабжения армии. В частности, Киттары обеспечил выгодные контракты, в том числе их перезаключение, по поставкам сукна в соответствии с ценами, указанными военными.
Строгость Киттары в работе с поставщиками дала неожиданный эффект: требовательность техкомовцев к качеству продукции стала мощным фактором развития производства, а отечественные товары получили международное признание. На Лондонской выставке 1874 года, посвященной кожевенному производству, Россия представила несколько сортов юфтевого товара. Первое место среди российских производителей заняла казанская фирма. В свою очередь Военное ведомство выделило петербургский завод, который поставил для армии 650 тысяч пар подошв и подмёток. А у иностранцев особой популярностью на выставке пользовалась красная юфть. Наши промышленники экспортировали её в значительных количествах в страны Западной Европы для производства сапог и ремней для кавалерии.
Как отмечает один из биографов, «фактически М.Я. Киттары в новых условиях развил и научно обосновал систему государственного оборонного заказа, сформированную ещё Петром I» /20/.
Чем ответила царская Россия? «Казённый товар никогда не отличается доброкачественностью, - отмечал один из военных историков позапрошлого века. – Я воочию знаю, как солдаты пробуют товар: помочив с одной стороны голенище, с другой начинают дуть, и вода моментально проходит сквозь товар. Это заготовка интендантства на сотни миллионов рублей? Лёгкой обуви солдатам вовсе не выдают. Он принуждён всегда одевать сапоги, которые быстро пропадают от пота и жары» /21/. «25 лет, стоя постоянно вблизи солдата, я убедился, что солдат продал на рынке сапожный товар и сапоги, выдаваемые ему в годовую потребность, не потому, что они ему не нужны или лишние, а вследствие того, что получаемые вещи не удовлетворяют современным его требованиям, - отмечал один из полковых командиров того времени. – Сапоги в большинстве случаев выдаются из неприкосновенных запасов лежалые, нечернёные, каблуки из стружки быстро стаптываются, - в сырую погоду этих сапог на две-три недели, не больше» /22/. Из-за отсутствия стелек, задников и прочих мелочей качественный ремонт казённых сапог, по признанию командира, был не возможен или влетал в копеечку. Поэтому солдат покупал сапоги на стороне. Дешевле обходилось. «На этом основании весьма редкого солдата можно встретить в казённых сапогах» /23/, - свидетельствовал современник. Безусловно, такие «низовые» проблемы решаемы на местах, и не всегда досягаемы до министерских кулуаров. То, что было в компетенции Киттары, он реализовывал новаторски и, как мог, пробивал стену косности, консерватизма в тех условиях реформирования армии.
Наш вывод в том, что, судя по всему, незапланированное знакомство молодого учёного из Казани с «кожевенным» Кунгуром заронило в его душе то «зерно», что дало обширные «всходы» в науке и практике. Модест Киттары был, безусловно, творческой натурой, не замыкающейся в мирке узкого специалиста. Последователи называют его естествоиспытателем, технологом, экономистом, градостроителем, журналистом и благотворителем.
В 1868 году он приобрёл в Подмосковье небольшую ферму, организовал «школу-интернат для способных крестьянских детей, которую содержал за свой счёт» /24/. Там же, в Солнечногорском районе, в ограде местной Спасской церкви в память о Киттары установлена часовня со словами: «И делал он благое дело, надеясь, веруя, любя».
Каким бы ни был прерывистым и порой случайным процесс увековечения исторических личностей, его основа остаётся неизменной. Это тот духовный потенциал людей из прошлого, который помогает нашим молодым современникам находить там, в наслоениях веков, ответы на животрепещущие вопросы становления личности. Таким потенциалом, безусловно, обладает Модест Киттары, жизнь и деятельность которого таит ещё немало загадок.
1, Ренёва О.А. Кунгур. Хроника старых домов. – Кунгур, 2007. - С. 76. См. также: Мушкалов С. Читаем Кунгур как книгу… - Кунгур, 2012. – С. 126.
2. См. Ренёва О.А. Кунгур. Хроника старых домов. – С.76; Дёма Е.Г. Вспоминая времена Киттары.- Военно-экономический вестник. – 2002, № 1. – С. 122.
3-4. Дёма Е.Г. Вспоминая времена Киттары. - С.122.
5. Щеколдин А.Н. Из летописи земли Кунгурской. Сборник историко-краеведческих материалов. – Пермь, 1967. – С. 180.
6-7. Уральская историческая энциклопедия. – 2-е изд., перераб. и доп. – Екатеринбург: Академкнига, УрО РАН, 2000. – С. 300.
8. Щеколдин А.Н. Из летописи земли Кунгурской. – С. 181.
9. См.: там же. – С. 168.
10-11. Там же. – С. 181.
12. Большая иллюстрированная энциклопедия. В 32 томах. Т. 17. МАР-МИС. – М.: АСТ: Астрель, 2010. – С. 43.
13-14. Российская империя. Загадки истории. Золотая серия. - СПб.: Пресс-Курьер, 2022. – С. 113.
15- 16. Дёма Е.Г. Вспоминая времена Киттары. – С. 123.
17-20. Там же. – С. 124.
21. Быт Русской армии XVIII- начала XX века. - М.: Воениздат, 1999. – С. 348.
22-23. Там же – С. 349.
24. Дёма Е.Г. Вспоминая времена Киттары. – С.125.