Он перебирал подарки, не отдавая ни одному предпочтения, отчего торт, вино и газетный кулёк с цветами в его руках напоминали летающие туда-сюда жонглёрские реквизиты.
Девчонки изумлённо наблюдали со стороны за его манипуляциями, очевидно не совсем понимая сути происходящего. Да и неведомо им было, что практику: «в гости с подарками», Родька прогулял.
Он краснел, он бледнел, как известный песенный капитан, пока Элеонора, каким-то неуловимым для глаз движением руки, не конфисковала у него коробку с тортом, а Марианна, почти насильно отняла пакет с бутылкой.
Наконец поняв, что жизнь расставила всё по своим местам, Родька облегчённо вздохнул, сдёрнул газетку с букета и зажав в каждой руке по паре красных гвоздичек, протянул их девчонкам.
«Что-то не так...»— понял он, узрев их вытянувшиеся вдруг лица. Впрочем, через пару секунд, девочки растянули едва подкрашенные одинаково-алой помадой губки в «сырных» улыбках, сверкнув зубным глянцем, будто новогодней иллюминацией, и учтиво разжав его кулаки, забрали каждая по цветку.
— А-а-а...эт-ти...н-не понял, — промямлил Родька, переводя взгляд с одной руки на другую.
— Не привереды, нам довольно… — потупив взор, с полуулыбкой обронила Марианна, направляясь в кухню мелкими шажками, и уже оттуда,— Лео, у нас вазоны далеко?..а-а, вот!..отыскала! — Будут жить, — заключила она расставляя искромётный хрусталь: на подоконнике в зале и прикроватной тумбочке в спальне. Гвоздички ещё некоторое время безмолвно кивали кровавыми головками будто соглашались с вынесенным вердиктом.
Элеонора тем временем, в очередной раз выручила Родьку, забрав оставшиеся не при деле гвоздички. Определила их в стоящую на подоконнике вазу и посчитала головки цветочные тыча в каждую розовым ноготком:
— Одна...две...три… Всякий знай придёт черёд, после нечет будет чёт!
— Это какое-то значение имеет? — озадаченно промямлил Родька, предчувствуя очередной конфуз.
— Чёт на могилку кладут, — бесстрастно пояснила Элеонора и глянула Родьке в глаза с тем же выражением, с каким это делала мама, втолковывая несмышлёнышу прописные истины.
«Незадача...ей девятнадцать, только от материнской сиськи отошла, а поучает!» — стушевался он.
Тем временем, девчонки общими усилиями подвинули письменный столик к дивану, расставили чашки и прочую чайную атрибутику.
— А рюмки у вас?.. — Родька вынул из пакета бутылку вина. — Такую встречу не взбрызнуть… — он наполнил до верху тут же расставленные бокалы, поднял свой и подражая некому герою из подзабытого фильма, глянул сквозь стекло на свет и затем поднёс фужер к носу. Вино имело насыщенный цвет венозной крови и явно не виноградный, аромат. Чокнулись. Пришлось пить до дна, символизируя радость от встречи со старыми подругами. «Хотя, никакие они не старые и тем более, не подруги. В стройотряде обошлись без взаимным симпатий, да и после расстались без вздохов сожаления» - размышлял Родька, перекатывая во рту кисловатую жидкость. Девочки, едва пригубив, вернули фужеры на столик, оставив на круглых краях полупрозрачные оттиски напомаженных губ.
— Мне нельзя алкоголь, — виновато улыбнулась Марианна.
— И у меня желание что-то отсутствует бормотуху пить, — добавила задумчиво Элеонора.
Родька от услышанного, нервно передернул ногами, памятуя понесённые финансовые издержки. Видимо, от спонтанных движений, уже оттаявшие носки «дали течь», весьма укрепив витающий в воздухе суррогатный аромат, придавая тому некий естественный оттенок.
— Уф, жарко тут у вас, я на секунду, — Родька выскочил на балкон. Цок, цок, цок, - и вернулся обратно за стол:
— Похолодало...давайте тортик что ли съедим...свежачок! Вот,- дата сегодняшняя, — он продемонстрировал каракули на коробке. Уже не веря в благополучный исход предпринятой авантюры, вконец стушевавшись, он подрагивающей рукой разлил заварку по фиолетовым чашечкам и вооружившись столовым ножом, соображал, с какой стороны ловчее нарезать торт.
Девочки, инстинктивно поёживаясь, завороженно наблюдали за «путешествием» колюще-режущего предмета, равнодушно поблескивающего хромированной плоскостью в неторопливом полёте над кремовыми розочками.
Первой не выдержала Марианна:
— Если учесть, форму торта, а это круг, то логично предположить, что резать следует по радиусу, от центра к периферии.
— Угу, — согласился Родька, примерился и пырнул ножичком в серединку тортика, аккурат под надпись розово-красным: «Поздравляем с 60-летием Великого Октября!». Острие негромко звякнуло и отскочило от поверхности кулинарного изыска. Родька виновато посмотрел на девчонок.
— Не оттаял ещё, — прокомментировала Марианна, — ну и прекрасно!.. толстеть нам ни к чему.
— Да, да, остаться в живых, - естественное желание любого организма, — подтвердила Элеонора, - особенно, если учесть, что юбилей революции страна отмечала две недели назад!..
Чай пили с сушками и в полном молчании. Впрочем, бубликами хрустели девчонки. Родька отказался наотрез, заявив, что сыт… «По горло» — добавил он мысленно. Хлебая кипяток большими глотками, он надеялся не лишь обмануть голод, но согреться, дабы унять препротивную дрожь в теле. Вода, заполняя пустопорожний с утра желудок, выталкивала воздух наружу с остервенелым клокотанием. Стараясь удержать газоотведение, бедняга судорожно сглатывал подпирающие горло газы, пока не понял, что те отыскали другой путь наружу. Живот раздуло изнутри так, что казалось, клапана не выдержат напора.
Когда в очередной раз отрыжка намекнула: «э, э, о, у, а, а, а», что значит: «не собираюсь покидать нового друга», Родька понял, - пора ретироваться. Споро натянув ботинки, он сгрёб в охапку одёжку и откланявшись выскочил на лестничную площадку, где понёсся вниз, преодолевая марши парой прыжков. Будучи у дверей подъезда, он краем уха уловил неясные звуки голоса Элеоноры:
— Ро… за...и .орт и в.но…
Хлопнувшая за спиной дверь засвидетельствовала скорый конец мучений или хотя бы их части. Во всяком случае Родька на это надеялся, постепенно сбрасывая внутренне давление в атмосферу планеты, усугубляя и без того парниковый эффект.
Он брёл в темноте, пошатываясь от усталости и голода, кляня себя за дурацкую идею, так некстати завладевшую сознанием и приведшую к столь плачевному итогу:
— И что девчонки подумают?..напросился...припёрся...вот вам тортик... двухнедельной выдержки!..винцо!..хрен знает у какого медведя кровь сцедили… Съели-выпили?.. Ага!..тут вам и...по паре гвоздичек!.. могилки украсить... Отыскал проплешинку, блин!..землицу обетованную… . Всё...туда я больше не ходок!
— Ты где шляешься?! Нет, чтобы дверь поставить... Пришлось одному ковырять… Кто вынес-то, не ты, надеюсь? — разорался сокурсник Потап с кровати, натягивая край одеяла на чью-то кудряво-рыжую головку.
Родька лишь хмыкнул и молча ткнул пальцем в сторону вдруг отворившейся двери, где, болтаясь подобно нечистотам в проруби, полз по стене Пепа, волоча за собой полосатый матрас с мокрым пятном посередине.
Окинув взглядом пустую столешницу стола, придвинутого вплотную к подоконнику, Родька уяснил: «поживиться нечем». Он ещё успел освободиться от верхней одежки и ботинок, как силы покинули его тело. Сунув градусник подмышку он упал на кровать, и...проснулся часа в два ночи от приступа сухого кашля, выворачивающего внутренности наизнанку. В груди жгло немилосердно, будто распалили и забыли потушить походный костерок. Он поднялся на ватные ноги, вышел в коридор на свет, глянуть показания термометра, который всё ещё торчал подмышкой и...потерял сознание.
Трое суток Родька не вставал с постели. Ничего не ел, лишь заливал водой из двухлитровой банки, заботливо оставленной Потапом на стуле рядом, тлеющие в груди угли.
Приключения, испытанные им в недалёком прошлом, подёрнулись в сознании сиреневой дымкой, как и лики девочек, в обители коих он напрасно чаял обрести душевную негу.
Так и закончилась бы эта история, не начавшись...
Продолжение: http://proza.ru/2024/04/19/503