«У меня мало времени. Постараюсь короче, и извините, что ко всем сразу пишу. А еще, я выпил полбутылки вискаря, иначе не смогу.
Виски мерзкий, самое то. Купаж говна и спирта.
В общем, мне пора. Я устал. Меня высушила суета каждого дня. Приехал сейчас на праздник. Тут, прямо на берегу Невы, дворец, весь уютный в такой ноябрьский дождь со снегом. Свет теплый, желтый, из окон. Внутри - люди. Кто-то уже пританцовывает.
А на мне новый костюм. И туфли. И новая работа и должность выше. Даже машина новая. Обещал себе в ней не курить, но курю. Тошнит.
Думал, поменяю работу, станет легче. Стало хуже. Я так надеялся, а пустота внутри осталась. Холодная и рвет круглые сутки. Даже во сне все плохо, там я гнию, высыхаю и рассыпаюсь, и, пока голова летит вниз, вижу уносимые ветром свои ноги.
Потому что ничего не меняется и не обновляется. Даже машина, в которой из нового, соотнести если со старой, только название. И вся она такая же пресная. Эти четыре фары уродские. Пресный салон. Пресная рулежка. Мне говорили, семейный автомобиль. Очень подходит к моей пресной семье. И к пресному кругу, по которому я хожу, но, сейчас, наконец, закончу.
Три раза прошел по кругу. Три раза рос. Из ребенка в ученика. Из ученика в студента, и, вот третий (очередной третий) эпизод. Каждый раз мной гордятся, но чего мне все это стоило. Учить неинтересное, учить специализированно-неинтересное, учить неинтересное о том, как применять безынтересное, изученное на работе.
Хотел другого. Чтобы от каждого дня было выше головы впечатлений. Чтобы, сдохни я сейчас, можно было пожалеть, что не дожил до следующей минуты. А спроси, чего конкретно - не отвечу. Не знаю. Сначала думал, перееду, и станет все настоящим. Переехал - мне осталось херово, но с другим видом из окна. Думал, семья своя появится, и свет появится. Смогу себе ответить, зачем мне нужен каждый день. И, вот, прихожу домой, мне рады, а дом не мой, и тот, кому рады, он глубоко внизу, бьется головой о бетон. Я, кстати, бился, когда никто не видел. Мне нравились вспышки при ударе. Короткое мгновение, когда одна боль отпустила, вторая только на подходе. И очень тихо.
Я вот так урывал себе немного настоящей жизни. Чтобы тишины внутри - хоть на секунду. Там удариться, здесь - в печень себе втащить. Один раз бил себя по голове, а очки не снял. В общем, дужку вбил в висок. Там синяк был, и пальцем тронешь - чуть не с ног. Тогда я бил до тех пор,
пока не отключался. Больно было первые два-три удара, потом легче, и, главное, тише. Надеялся кость височную сломать, я на Ютубе смотрел, медэксперт говорил, так можно насовсем. Но не вывез - страшно.
Иногда просто так отпускало, безо всякого внешнего. А в прошлом году вообще чудо случилось. Лежал неделю в больнице. Отоспался немного, и, пока не вспомнил, что скоро обратно, целый день прожил в тишине. Лежал в больнином дворе на скамейке, пачкался о крашеные доски, а внутри тихо и солнце, которое с неба светит прямо в закрытые глаза. Даже показалось, так и дальше будет.
Вернулся, и прямо услышал, как все, что выросло за неделю, сломалось. Потом оно осело на том, что было раньше. И вроде сил прибавилось, но это были не силы - остаток тепла от нагретой солнцем скамейки в больничном дворе.
Сегодня это тепло вернулось. Утром не нужно было спешить. Погладил рубашку. Тоже новую. С нее и началось. Представил, это последняя, которую погладил, и стало тепло. Чуть-чуть, но тепло. Что-то, надоевшее, закончилось. Потом подумал, а могу, ведь и остальное. Мне же решать. Все говорят, что нет, а я думаю, мне. Последний костюм, тошнотного синего цвета. Последние туфли. Последняя, сделанная из посредственности, Шкода. Мне два шага сделать, и больше не будет всего этого, особенно Шкоды. В костюм-то, может, и оденут. А Шкоды точно не будет.
Ненавижу эту мерзотную железку. Фары четырехглазые. Идеально было бы в ней остаться. Жил никак, сдох никак, вот тебе никакой склеп. Поделом. И каши овсяной на воде сверху.
Единственное, что могу сделать - выскочить из своей круговой траншеи, и посмотреть, что там, наверху. Думаю, если пройти через снег с дождем, и через реку, слиться с темной водой, можно выскочить. Не уверен. Но попытаюсь. Мне один шаг с парапета сделать, и будет холодно, потом конец света, а потом, может быть станет тихо, тепло и солнечно. Будет начало осени, и тихо. Внутри тихо, на улицах тихо, а ночью будет дождь, и слышно на пустых улицах будет только капли. И будет желтый свет под фонарями, а подальше от него будет темно и не страшно. А потом быстро будет светать. И можно будет просто идти. Не куда-то, а просто так. И ни одной Шкоды вокруг.
Продайте четырехглазую тошнотному зануде. Пусть он с ней сольется и будет счастлив и никчемен.
Вода плещет об камни, зовет. Посмотрю, что там - все кончится или начнется.»