Тот факт, что о писателе «говорят», ещё мало что говорит о писателе.
Даже похвальные отзывы о писателе в интернете и СМИ ещё не означают, что писатель хороший.
Пелевина сравнивают и с Гоголем, и с Булгаковым.
У нас есть такое явление, когда писателем себя человек ещё еле-еле заявил, а крупным «агентом влияния» он уже является.
Когда писатель пишет мало, а много «влияет», это ещё не плохо.
Плохо, когда писателей, зажигают как звёзд.
Мало что не загорится, если в солнечную погоду к нему приставить увеличительное стекло. Дым может быть разным и по высоте, и по запаху.
Иногда он бывает почти без огня.
Пелевин исключил для себя такой вариант.
Образ «мистера икс» русской литературы он олицетворяет успешно уже много лет.
По известности с ним мог бы сравниться Б.Акунин. Акунин в книгах о политике почти не говорит. А объявлен инагентом.
Пелевин не состоял, не привлекался. К политике он прикасается и нежно, и грубо тискает её, но «дела» на него не заводят. Потому что, чего не скажешь в фантастическом сюжете.
Прочтений его книг и почтения к нему много.
Но живой связи читающей публики с писателем нет.
И это небывалая для литературной России ситуация.
Народу хочется, чтобы писатель в России был больше чем писатель.
Он ждёт, чтобы Пелевин ему разъяснил все свои фантастические притчи.
А в ответ, как бы слышит: «Не можете вместить…».
Хотя, иногда и вырывается из толпы: «А может, ему просто нечего сказать?»
Людям хочется посмотреть или узнать, а какой писатель в жизни, как он относится к каким-то событиям. Хотя бы, увидеть, как он себя ведёт, например, в каком-нибудь кулинарном шоу.
Есть же такие пробные камешки, по которым можно или утвердиться в симпатиях к человеку, или отбросить все сомнения в том, что он «тот ещё гусь». Хотя бы, в рекламном ролике выступил. Не такие, как он, не гнушались.
Народ даже не знает, занимается ли он благотворительностью.
Не говоря уж о том, молится ли он кому-нибудь.
Писатель имеет право сказать: судите меня по моим книгам.
А читатель вправе подумать: «А почему ты прячешься от нас, если тебе нечего скрывать?»
В общем, есть все основания назвать Пелевина не просто белой вороной в нашей литературе, а подозрительной личностью.
Догадки о сущности происходящих событий и явлений иногда приходят в головы россиян независимо от того, что или кого они читают.
Но Пелевин однозначно иногда задаёт направления мыслям, предлагает свои версии.
Бывает лояльность, как следствие «минутной и не вполне искренней близости к режиму».
Есть потоки информации, которые, словно ставят целью
«Прогреметь полными непостижимости словами в чужом сознании, оглушить и угнать, как угоняют машину или самолёт».
Есть стереотипы и предрассудки, которые, как «смысловые гарпуны вонзаются.. в мозг».
Пелевин никогда не говорит с читателями голосом диктора Левитана.
А герои его книг иногда произносят речи, которые могут взволновать:
«Так что мы делали всё это время? Куда летели в наркотическом сне, что строили в своём стахановском ГУЛАГе, о чём мечтали в смрадных клетушках, спрятанных за космической росписью?
…Весь двадцатый век мы, русские дураки, были генератором, вырабатывающим счастье западного мира. Мы производили его из своего горя…. Чтобы сделать другую половину планеты полюсом счастья, нас превратили в полюс страдания» - это слова Скотенкова из «Советского реквиема».
Скотенкова нельзя считать положительным героем уже из-за фамилии.
Но если учесть, что Пелевин нарушает многие литературные традиции, то совсем исключать его положительность нельзя.
Куда книги Пелевина зовут читателя? К чему взывают?
Это раньше авторы «грузили» своих читателей описаниями погоды, пейзажей и одежд. Считалось нормой, чтобы название книги соответствовало содержанию. Например, «Что делать?», «Как закалялась сталь?». Пелевин не церемонится с читателями, начиная с заголовка.
А дальше только подтверждая, что он не намерен унижаться до угождения читателям; он просто доносит сведения и видения.
Для публики и СМИ он, как Диоген в бочке. И голос оттуда звучит загадочно.
Конечно, ему известно, что читатели ищут, чем бы запить горечь жизни.
И он им предлагает «Ананасную воду…», в расчёте на то, что читатель читал у Маяковского:
«Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре … буду
подавать ананасную воду!»
Но для тех, кто горит жаждой правды или, хотя бы, приключений, он, как бы, говорит: «Ищите, и обретёте». И водит их по лабиринтам своих притчей, иногда подбадривая то известными матерными словами, то шутками юмора.
А иногда «из бочки» слышны даже интонации диктора Ю.Левитана.
Например, вот такая актуальная и хлёсткая фраза из «Зенитных кодексов…»:
«…принято думать, будто бюрократия — это что-то замшелое, перхотливо-непричесанное, уродливое и неуклюжее. Ничего не может быть дальше от истины.
Русская бюрократия сегодня — это ослепительная улыбка, тонкие духи, легкие спортивные тела, интеллектуальные чтения, радикальное искусство…
… Принято считать, что власть опирается на штыки. Но опорой российской бюрократии сегодня является не столько спецназ, сколько политический постмодерн…»
Остаётся решить, что собой представляют книги самого Пелевина: постмодерн или его разоблачение?
Как так случилось, что всё информационное поле заняли «птенцы» перестройки, которые из гадких цыплят выросли в крикливых петухов?
И по ним нам предлагают сверять часы!
Случись, найдётся человек, которому есть что сказать, то его и не услышат за шумом. И не будет пророка в своём отечестве.
Б.Акунин создал образ Фандорина, в котором угадываются лучшие черты героев классической литературы. Пусть, сказочный. Но герой.
У В.Пелевина нет героя нашего времени. И себя он не предлагает на эту роль. Но он наблюдательней, может быть, всех вместе взятых людей, сидящих на скамейках у домов и на диванах напротив телевизоров.
Он заметил, например, что в эпоху СССР в головах граждан раздавались голоса, ругающие историю Отечества и восхваляющие чудеса рыночной экономики. Граждане считали эти голоса внутренними. Голосов могло быть несколько. Они могли спорить друг с другом. Оказалось, что они «полностью повторяли программы московских радиостанций».
Голоса эти обсуждали вопрос о роли евреев в управлении миром, догмат о богоизбранности Америки.
А кто транслировал эти голоса? В Москве, например, был «бородатый философ Дунин», который утверждал, что Америка поклоняется сатане.
Герой Пелевина, говоря о политическом строе России, изобретает термин «Трубопроводная демократия».
Пелевин не опаснее спичек и бытового газа в домах.
Идея о том, что Америка служит сатане, может послужить тому, что ей захотят послужить и некоторые россияне. Бог иногда в глазах некоторых людей выглядит каким-то романтиком и неудачником. А у сатаны всё успешнее. И это соблазняет.
Не случайно в одной из книг президент Буш спрашивает того, кто выдавал себя за Бога: «Если Бог добр и всемогущ, почему в мире есть страдание и зло?». Тут уже остаётся один шаг… Правда, от имени Бога с Бушем разговаривал сотрудник ФСБ, который внушал ему будто бы божественные повеления.
Но сама идея о том, что высшим руководителям кто-то может внушать идеи, которые им кажутся внутренним голосом, не такая, уж, фантастическая.
Тут «голосу» и под Бога не надо маскироваться. Достаточно какого-нибудь философа Дунина…
Ещё в 2010 г Пелевин уже рассказывал о необыкновенных возможностях управляемых дронов. Большинство россиян в это время ещё всерьёз верили в пользу танковых биатлонов.
Фантазия Пелевина о том, что некая управляющая мировым хаосом сила может «вычислить» место нахождения опасных людей по их запросам в интернете, должна насторожить и тех, кто не читает или не любит его книг.
Уже не скажешь, что «нет пророка в своём отечестве».
От книг В.Пелевина можно получить растяжение мыслей.
А если кто совсем без подготовки дерзнёт читать, то и вывих мозга.
Но, судя по читательским отзывам, эти же книги способствуют тому, чтобы вывихов не случалось в жизни.
А кому-то могут и вправить их.
Конечно, не божья роса. Но и за «Ананасную воду…» благодарны.