Глава 4. Кинотеатр "Ударник" и Внутренняя Магнолия
По слухам, при раскопках кургана нашли усыпальницу вождя обманутых клиентов банка. Восстания обманутых клиентов банка время от времени происходили в глубокой древности, ещё до Великого Оффтопа. Вроде бы даже удалось установить имя вождя - Бланк.
Хотя сначала думали, что Ленин.
Ленин - это тот, кто родился в Ленинграде, мифическом городе, по легендам ушедшем на дно моря или большого озера где-то в Гиперборее.
В отличие от самого былинного града, Ленин персонаж вполне исторический. Его имя встречается в сказаниях многих народов. Да и в палеографическим материалах тоже.
Банк, Бланк - странно, конечно. Похоже на какую-то выдумку.
В науке они, эти выдумки, имеют место быть, Мел знал.
Слышал кое-кого из типичных псевдоучёных, доказывающих, что всё на свете, что ни возьми, было не так, а по-другому.
Что не было никакого Великого Оффтопа.
Что здания в городах на самом деле не засыпаны грунтом по нескольку этажей, а это просто раньше так строили.
Что совсем не из-за Оффтопа исчезли повсеместно люди в Европе и Азии на рубеже пластмассового века, а совсем по другой причине...
Короче - царь не настоящий и рептилоиды кругом.
И это в науке, не где-нибудь. О том, что творится в среде дилетантов и любителей, лучше вообще не говорить.
Вот это всё, между прочим, тоже сорвалось - раскопки Ленинского кургана. В смысле, не получилось у Мела попасть туда после распределения.
А шанс был - у Эйприл папа там был не последний человек, совсем не последний. Ведущий палеонтолог чуть ли не всей страны, академик естественно, в Кремле почти через день бывает. По словам Эйприл, он даже лично был знаком с самой леди Шапиро.
Индиана Джонс - так за глаза называли его студенты. Понятно, что в честь мифологического персонажа, олимпийского божества-покровителя всех археологов.
В энциклопедиях Мел видел древние изображения Индианы Джонса. Часто его изображали с кнутом и в шляпе. Как раз в Ростове-на-Дону Мел впервые увидел в такой же шляпе отца Эйприл.
Кнут учёный, правда, с собой не носил, но, позже, познакомившись уже с его дочерью и узнав её немного, Мел готов был допустить, что где-то такой кнут всё же есть.
Насчёт леди Шапиро, конечно, может, Эйприл и преувеличивала, но во всём остальном её отец, академик Петрофф - это фигура. И студенты его любили, он преподавал в академии, читал курс эпиграфики периода раннего пластика. Мел даже один раз сдавал ему экзамен, давно, ещё до знакомства с Эйприл.
Мел тогда проштудировал к экзамену всю докторскую диссертацию академика Бориса Яковлевича Петроффа. От начала до самого конца.
Ну, может быть, почти он начала и почти до конца.
До сих пор был жив тот ужас, какой ощутил Мел, впервые открыв этот труд - казалось, он написан на языке другой галактики. Ничего не было понятно.
Но со временем, со словарём, с упорством, в общем-то свойственным Мелу, удалось разобраться и понять кое-что. Многое.
Диссертация была посвящена разбору некоторых моментов прочтения эпиграфического памятника, обнаруженного на Северном Кавказе экспедицией самого Бориса Яковлевича.
Надпись состояла предположительно из четырёх слов, выполненная неизвестного состава красками на заборе из геополимерного бетона. Опять же, предположительно, это был древний бетон.
Всё, что касается дооффтопной цивилизация, всё требует добавлять слово "предположительно" - Мел хорошо усвоил это правило.
Оставалось неизвестным точное число знаков, составлявших надпись - часть забора не удалось обнаружить в раскопанных слоях. Это порождало загадки, разрешению которых и посвятил свою диссертацию отец Эйприл.
Надо сказать, Мела восхитила тогда научная строгость и одновременно лёгкость, с которой Борис Яковлевич решал сложнейшие задачи. Этот неповторимый стиль стоило бы назвать научной элегантностью.
Например, на вопрос о том, имелся ли в конце надписи восклицательный знак - как раз этот фрагмент забора не удалось обнаружить экспедиции - Борис Яковлевич сумел ответить весьма убедительно, хотя и не окончательно. Но, зато, с привлечением всего комплекса исторических знаний, вплоть до археологического материала из глубоких слоёв интернета.
Вопрос о восклицательном знаке на самом деле был весьма и весьма непростым. Здесь легко было не просто ошибиться, но и поломать всю свою карьеру учёного. Всё дело в содержании.
Сама надпись сохранилась очень хорошо, но не полностью. "ПЛАНЫ ...НА - НА... ПЛАНЫ" - это мог прочесть каждый студент, даже не специализирующийся на эпиграфике раннего пластика.
Но вот, что, собственно, означает надпись и, главное, каково её назначение, вот здесь - да, здесь нужен мастер, нужен мэтр.
Происходит это потому, что такие письмена имеют сакральный характер, который, возможно, сразу и не будет заметен. Да и потом не так просто его выявить.
Не исключено, что здесь наука имеет дело вообще со своеобразным шифром.
А ведь надо ещё учитывать контекст. Причём не только той эпохи, но и контекст современности. Ни больше, ни меньше.
Кстати, в этом, Борису Яковлевичу, по мнению Мела, просто не было равных.
Достаточно вспомнить, что как раз в момент защиты докторской, в научном сообществе вовсю гремел скандал с поддельным фаянсом эпохи ельцинской династии - один из артефактов, выставленный на аукционе "Сотби" оказался явным новоделом.
Органы потянули за ниточку и раскрутили целый клубок подпольных изготовителей древностей. Связи шли на самый верх. Проверкам подверглись как музеи, так и учебные заведения. В ЗАО "Спецархеология" вообще исчез генеральный директор.
Так и не нашли, кстати.
В такое время защищать диссертацию по эпохе, весьма и весьма близкой к скандальной, это, можно сказать, научный подвиг. По крайней мере, это свидетельствует о способности соискателя мыслить смело и неординарно.
Ну что ж тут скажешь... Борис Яковлевич Петрофф уже тогда был учёным с именем. Говорили, он ещё только поступив в университет, стал членом тайного студенческого общества "Крючок и петлица". А это посильнее, чем масонская ложа, посильнее, чем "Великий Восток Краснодарского края", например. Из "Крючка и петлицы" прямая дорога к самым высотам - сначала в Палеолитотдел, а потом и к раскопкам Ленинского кургана.
Вот такой тесть несостоявшийся.
Мелу вступить в тайную ложу не предлагали.
И видимо, уже не предложат никогда.
Что же касается той находки, то непосвящённому, вероятно, покажется несколько преувеличенным ажиотаж вокруг проблематики данного эпиграфического памятника. Действительно, нельзя было назвать памятник уникальным. Известно немало надписей той эпохи, в том числе, сходных по содержанию.
Мел, правда, никогда непосредственно не сталкивался с такого рода граффити. Единственная надпись того времени, которую он видел своими глазами - между прочим, он её сам и обнаружил на летней практике - имела характер иной.
"ЦОЙ ЖИВ!" - это было написано на стене пещерного храма солнцепоклонников в Бирюлёво, где трудились на раскопках студенты. Заклинание, увы, достаточно часто встречающаяся и хорошо изученное.
То ли дело геопилимерный забор с Северного Кавказа...
Как уже было сказано, подобные группы знаков встречались и ранее, но, при этом, данная находка была в своём роде единственной. А это для науки всегда представляет как большой интерес, так, в то же время, и сложность.
Именно на этом пути, пути разгадки тайн далёкого прошлого явился, без преувеличения сказать, гений Бориса Яковлевича. При исследовании по разработанным им методикам, надпись на заборе, если позволительно так сказать, засияла новыми красками и совершенно неожиданными оттенками - стало возможным поднять круг проблем интерпретации прочитанных слов.
"Смотрите на проблему шире!" - восклицал учёный на лекциях.
И сам он делал точно так же - смотрел на проблему шире.
Прямо поверх очков в золотой оправе, делавших его похожим на бога Митру с барельефов на фасаде Академии.
Шире! Шире!
Ведь, честно сказать, оторопь берёт, если попытаться только представить себе, какие горизонты открываются перед пытливым умом при попытке посмотреть пошире и заглянуть поглубже.
Вот где начинаются бездны!
Например, если просто оглядеться на раскопе и спросить себя - а кому было адресовано в данной местности вот это: "ПЛАНЫ ...НА - НА... ПЛАНЫ"?
Что здесь было? Храм? Дорога? Караванные пути? Может быть, рядом находился судоходный канал?
Археологическая разведка округи не давала данных для таких предположений. Так что же тогда - в чистом поле забор и надпись? Причём, надпись, выполненная удивительно большими буквами.
Не такими большими, конечно, как во встречающихся в этих местах геоглифах, но тем не менее. Геоглифы обращены напрямую к небу, а эта надпись к кому?
Может, те, по чьему приказу писали на заборе, хотели этим послать некий месседж на значительное расстояние?
Не в космос, но далеко?
Предположение весьма убедительное.
И потом, а где у этого забора проходили ритуальные пиршества и жертвоприношения? Не исключено, что жертвоприношения человеческие - эпоха-то какая! Где-то в эти же века распался советский союз племён, идёт великий перенарод населения, клановые войны...
Термин "перенарод", разумеется, спорный, но, тем не менее, часто используемый историками...
На этом околонаучные размышления Мела внезапно оборвались. Он вдруг увидел перед собой цель своего путешествия по центру Москвы - впереди сиял огнями реклам кинотеатр "Ударник".
Именно сюда он шёл через Красную площадь, через мост, через агентов Росгвардии и ницшебродов, просящих рубль. Словом, через все препятствия. Именно сюда, а не во Внутреннюю Магнолию, как иногда, во время пути, казалось ему самому.
Внутренняя Магнолия это чудесное место - только Мел знал о его существовании - оно было похоже чем-то на Внутреннюю Монголию, о которой, несомненно, знали некоторые другие студенты, но здесь, кроме верблюдов и разных запредельных странностей, были ещё огромные магнолии. В их лепестки можно было завернуться, как в одеяло, спать и видеть волшебные сны.
Причём, Мелу это удавалось где угодно: на своей койке в общаге, в палатке во время экспедиций, в метро, когда он поздно возвращался с тренировки и в вагоне оказывались свободные места.
Иногда казалось, что уснуть в цветке магнолии можно даже стоя, подобно слону Ганеши, который, кстати, время от времени, появлялся у входа во Внутреннюю Магнолию и продавал туда билеты.
Правильнее будет сказать - пытался продавать. Потому что Мел никогда билеты не покупал, шёл так, разве что поднимал воротник, как сейчас от холода и закрывал им лицо.
Что ещё интересно, это то, что Ганеша, хоть и был слоном и, соответственно, просто обязан был хоть иногда стоять и, собственно, спать стоя, но, на самом деле, если он появлялся у входа в волшебную страну, так непременно сидя, да сидя ещё и в до крайности развязной позе.
"Мне бы так..." - только и оставалось тогда думать Мелу.
И ещё он каждый раз боялся, что феска или чалма, прилепленные на голове у слона, вот-вот сползут на пол, он всегда были одеты на такой бекрень, что не у всякого студента ещё так получится.
Однако, с метафизикой пора было завязывать. Реальность вторгалась во внутренний мир конкретно - отряд конной полиции промчался рядом, кто-то из всадников задел Мела.
Ещё бы чуть-чуть и с ног сбили бы.
К тому же, даже окажись он сейчас на мгновение во Внутренней Магнолии, ничего бы это не изменило, только хуже стало бы - там обязательно Эйприл найдёт, как о себе напомнить.
Сама она, конечно, там не появится, а вот вещи какие-нибудь оставит, Колготки свои на кипарисе, или лифчик среди звёздных скоплений, прямо на фоне Крабовидной туманности. Что-нибудь да оставит.
И будет всюду её запах божественный...
Она вообще всю внутреннюю Магнолию испортила.
Эйприл сейчас не во Внутренней Магнолии, а там, в кинотеатре.
Туда, между прочим, и двигался конный отряд, едва не сбивший Мела с ног. Видимо, на площади у кинотеатра требовалось присутствие дополнительных сил правопорядка. По гортанным крикам всадников, Мел понял, что это, скорее всего, эскадрон смерти, а не обычная полиция.
Ну ещё бы - такое событие! Конкурс красоты, главную московскую красавицу выбирают. Сегодня финал и Эйприл, конечно, здесь.
Как он радовался, когда узнал, что Эйприл, его девушка, вошла в число финалисток... А сейчас?
Сейчас он взял бы и закурил, пропади всё пропадом!
Пусть катится куда-нибудь на йух весь этот сияющий мир. С московскими красавицами, конной полицией и фотовспышками беспрерывными.
Всё равно, ему там теперь делать нечего.
Финиш.
Финал.
продолжение следует