В 1937 года Сталин в присущей ему тихой, спокойной, но веской манере сказал 1-му заму Наркома иностранных дел Николаю Крестинскому: «Вам, как человеку, который находится в оппозиции, неудобно оставаться на таком посту, где часто приходится иметь дело с иностранцами». Для одного из старейших членов большевистской партии это стало началом конца.
Через несколько дней Крестинский был переведён из Наркомата иностранных дел на должность заместителя наркома юстиции РСФСР. Так было перед арестом и с Ягодой – его перевели с поста главы НКВД на должность наркома связи. Антонов-Овсеенко тоже – был отозван с дипломатического поста в Испании и назначен наркомом юстиции РСФСР.
В мае 1937-го Николая Крестинского арестовали и исключили из партии. После долгого расследования, 13 марта 1938 года он был приговорен к расстрелу. Через два дня приговор привели в исполнение.
Чем влиятельный советский дипломат провинился перед партией и лично перед Сталиным.
До революции Крестинский успешно занимался адвокатской практикой, был типичным русским интеллигентом, отнюдь не бедствовал. Тем не менее, с 1903 года Николай Николаевич был членом РСДРП, а с 1905 года – большевиком.
В первые, самые трудные годы советской власти он, введённый в ЦК в августе 1917-го, активно помогал Ленину в организационных вопросах. Ильич доверил Крестинскому должность народного комиссара финансов (1918-1822).
Начиная с 1919 года, Николай Николаевич во всех вопросах поддерживал Троцкого. К Сталину же относился неприязненно и называл его «дрянным человеком с жёлтыми глазами» (по словам Льва Давидовича). Впрочем, это было ещё в те времена, когда можно было бросаться такими словами, не опасаясь за свою жизнь.
Крестинский получил широкую известность за пределами Советской России – как влиятельный дипломат. 10 лет (до конца 1930 года) он был полпредом Страны Советов в Германии, а в дальнейшем – стал заместителем наркома иностранных дел Максима Литвинова.
В 1923 году Николай Николаевич готовил пролетарскую революцию в Германии. По дипломатическим каналам он получал из Москвы огромные денежные средства и распределял их между рабочими «красными сотнями», которые должны были 7 ноября 1923 года устроить столкновения с полицией, переходящие в восстания с захватом госучреждений и провозглашением советской власти. Как известно, ничего из этой затеи не вышло. В 1936 году Крестинский принял в Гохран СССР золотой запас Испании, переданный в Москву республиканским правительством.
Все годы он оставался сторонником Троцкого – был и в «левой оппозиции», и в «новой оппозиции». Причём, по версии следствия, поддерживал троцкистов он не только словом, но и делом. За границей он встречался с опальным эмигрантом Троцким и его представителями, и вместе с ними якобы вынашивал планы государственного переворота с физической ликвидацией Сталина и его ближайших соратников. Также Крестинскому инкриминировали контакты с германской разведкой. Разумеется, когда Сталин зачищал троцкистов, этот процесс просто не мог не коснутся Крестинского.
Когда на суде председательствующий спросил Крестинского, признаёт ли он свою вину, тот твёрдо ответил, что не признаёт себя виновным ни в организации переворота с покушением на советских лидеров, ни в связях с германской разведкой. При этом другие подсудимые, включая Бухарина, свою вину подтвердили.
Однако уже на следующий день, 3 марта 1938 года, с ним произошла странная метаморфоза. Крестинского снова ввели в зал суда. На утреннем заседании он не сказал ни слова, и прокурор не задал ему ни единого вопроса. А на вечернем заседании Крестинский обратился к судьям с речью, в которой признал все обвинения в отношении него справедливыми.
Что произошло? Почему зам наркома иностранных дел резко изменил свои показания и признал себя виновным во всём? Возможно, потому, что на второй день на процессе показали письма Льва Давыдовича, переписанные рукой Крестинского. Обвиняемый не отрицал, что копировал и распространял эти письма среди заговорщиков… Тем не менее, при Хрущёве Крестинский был реабилитирован как невинная жертва сталинских репрессий.