"Если "ничто", ничего в себе не содержит, значит в "ничто" нет и "никого". А если размышления об этом "ничто" меня захватили, то это значит "ничто" вобрало меня в себя, то есть кого-то. А если "ничто" приняло меня в себя, то "ничто" перестало быть самим собою, так же как и я перестал быть "Я", - такие мысли вдруг накрыли разум Николая Ивановича или Коленьки, так звала его молоденькая, младше его на двадцать три года, уже пятая по счету жена.
-Ну Коленька, мой котик прижмись ко мне,- ворковала она, воображая при этом, что её избранник молодой офицер с закрученными черными усами, а не толстенький коротышка с морщинистым, как моченное яблоко лицом ,состарившийся профессор метафизической истории.
Но вместо упругого страстного тела, было что-то мягкое, расплывшееся.
Она обидчиво толкнула это мягкое, своими маленькими ручками и демонстративно, очень резко повернулась к нему спиной. И замерла. Так уже было не раз. В этот раз ожидание, как то стало слишком долгим... Обычно, после этого, "Коленька" начинал канючить, умолять, обещать роскошную жизнь. Но в этот раз ничего не произошло.
Она включила торшер, вскочила, собираясь сыграть второй акт любовной игры под названием "Я пошла спать в другую комнату". Такое тоже уже было...
Танечка, так звали молоденькую жену профессора, вскинула свою маленькую головку, чтобы сказать эту фразу.
Десять лет назад, когда она еще училась в старшем классе средней школы, первый юноша, с кем у нее чуть не случился роман, сказал ей, что она особенно непревзойденно смотрится, если поднимает свой подбородок в верх.
Только она хотела выдохнуть приготовленную фразу, как какой-то странный звук заставил её замолчать. Прежде такого звука ей не доводилось слышать. Это было, что то похожее одновременно на скрип старой дери и вопля какого-то экзотического животного, может мадагаскарского лемура. Однажды, она была в М-м зоопарке...
Её взгляд упал на место, где должен был лежать профессор, но вместо него там было какое-то марево, которое спустя несколько минут совсем исчезло...
Через неделю старший следователь по уголовным делам, вел с Татьяной Леонидовной допрос, пытаясь выяснить куда исчез профессор N-ского университета, читавший курс "Метафизической истории"?
Татьяна Леонидовна, кажется постарела за это время на двадцать лет. Глядя в одну невидимую никем перед собой точку, твердила одну и туже фразу: "Мой красавец гусар покинул меня, ускакав на своем вороном коне"
Я, когда услышал от подруги Татьяны эту историю, захотел узнать, что изучает наука под названием "Метафизическая история"?
Я даже признаюсь украл тетрадь у бывшей студентки Т.Л. Осиповой, оправдывая свой поступок тем, что эти записи ей уже не понадобиться, по крайней мере в ближайшее время...
Для этого мне пришлось по водосточной трубе через окно проникнуть в опечатанную квартиру профессора Н.И. Зильберга.
Предвкушая большие для себя открытия, я открыл толстую тетрадь, где на титульном листе было выведено красивым почерком "Метафизика истории".
Вся тетрадь была изрисована непонятными абстрактными рисунками. Только на первой странице были написаны, всё тем же красивым почерком, два предложения: "Метафизика истории - это история всех историй, которую невозможно изложить в доступной словесной форме. Но мы будем пытаться на этом курсе это делать. И так..."
Больше ничего в этой тетради я не нашел...