Victoria Novikov
Двадцать лет назад в моей жизни было время, когда я зарабатывал на жизнь водителем такси. Это была жизнь ковбоя, жизнь игрока, жизнь того, кто не хотел босса, постоянное движение и азарт броска костей каждый раз, когда в кабину садился новый пассажир.
Чего я не ожидал , когда устраивался на эту работу, так это того, что мое такси время от времени будет превращаться в исповедальню на колесах. Пассажиры , особенно ночные, рассказывали мне о своей жизни.
Мы были как незнакомцы в поезде, пассажиры и я, несущиеся сквозь ночь, открывая друг другу душу и рассказывая то , в чем никогда бы не признались при ярком свете дня. Я встречал людей, чья жизнь поражала меня, заставляла смеяться и плакать. Но ни одна из этих жизней не тронула меня больше, чем жизнь женщины, которую я встретил поздним августовским вечером.
Я ответил на звонок и принял вызов . Я подъехал к небольшому кирпичному четырехквартирному дому в тихой части города. Ну кто так рано вызывает такси? Я предположил, что меня вызвали забрать каких-то тусовщиков, или кого-то, кто только что поссорился с любовником, или кого-то , кому на работу на 3 утра , или нужно в аэропорт.
Когда я прибыл по указанному адресу, в здании было темно, если не считать единственной лампочки в окне на первом этаже. При таких обстоятельствах многие водители просто посигналили бы один или два раза, подождали бы короткую минуту и уехали бы. Слишком много рискованных ситуаций ожидает водителя, подъехавшего к затемненному зданию в 2:30 ночи.
Но я всегда подходил к двери, чтобы, если не было реального «запаха» опасности.
Возможно, думал я, кому-то нужна моя помощь. Разве я не хотел бы, чтобы водитель сделал то же самое, если бы моя мать или отец вызвали такси?
Поэтому я подошел к двери и постучал.
— Минутку, — ответил слабый и пожилой голос. Я слышал, как что-то тащили по полу. После долгой паузы дверь открылась. Передо мной стояла маленькая женщина лет 80-ти. На ней было ситцевое платье и шляпка-таблетка с приколотой фатой, какие можно было увидеть в магазине костюмов, в магазине “Goodwill” или в кино 1940-х годов. Рядом с ней стоял небольшой нейлоновый чемоданчик. Звук был из-за того, что она волочила его по полу. Квартира выглядела так, как будто в ней уже много лет никто не жил. Вся мебель была покрыта простынями. На стенах не было ни часов, ни безделушек, ни посуды на прилавках. В углу стояла картонная коробка с фотографиями и стеклянной посудой.
— Не могли бы вы отнести мою сумку в машину?, сказала она. «Я хотела бы побыть наедине несколько минут. А потом , не могли бы вы вернуться и помочь мне? Я не дойду до такси без помощи ».
Я отнес чемодан в такси и вернулся, чтобы помочь женщине. Она взяла меня за руку и мы медленно пошли к бордюру. Она продолжала благодарить меня за мою доброту.
— Не за что, — сказал я ей. -Я просто стараюсь относиться к своим пассажирам так, как хотел бы, чтобы относились к моей матери.
— О, ты такой хороший мальчик, — сказала она. Ее похвала и признательность были такими искренними , что я смутился.
Когда мы сели в такси, она дала мне адрес, а затем спросила:
-Вы не могли бы проехать через центр города?
— Это не самый короткий путь, — ответил я.
— О, я не возражаю, — сказала она.
-Я не спешу. Я еду в хоспис. Это путешествие в один конец.
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели.
-У меня не осталось семьи, — продолжила она.
-Доктор говорит, что я должна поехать туда. Он говорит, что у меня не так много времени .
Я тихо потянулся и выключил счетчик. — Какой дорогой Вы хотите , чтобы мы поехали ? Она назвала несколько мест в городе, мимо которых ей хотелось бы проехать . Следующие два часа мы ездили по городу. Она показала мне здание, где когда-то работала лифтером. Мы проехали по району, где она и ее муж жили, когда впервые поженились. Она попросила меня остановиться перед мебельным складом, который когда-то был бальным залом, куда она ходила танцевать в детстве. Иногда она просила меня замедляться перед определенным зданием или углом и сидела, глядя в темноту, ничего не говоря.
Когда первый намек на солнце показался на горизонте, она вдруг сказала:
-Я устала. Теперь пора.
Мы молча поехали по адресу, который она мне дала. Это было невысокое здание, похожее на многие другие подобные здания , с подъездом, проходившим под портиком. Как только мы подъехали, к кабине подошли два санитара. Не дожидаясь меня, они открыли дверь и стали помогать женщине. Они были заботливы и сосредоточены, следя за каждым ее движением. Они, должно быть, ждали ее.
Я открыл багажник и поднес маленький чемодан к двери. Женщина уже сидела в инвалидной коляске.
-Сколько я вам должна ?— спросила она, открывая сумочку.
— Ничего , — сказал я.
-Вы же должны зарабатывать на жизнь, — ответила она.
-Есть и другие пассажиры. Заработаю.— ответил я.
Я наклонился и обнял ее. Она крепко обняла меня.
-Вы подарили пожилой женщине несколько часов радости. Спасибо. -сказала она. Спасибо.
Больше нечего было сказать. Я сжал ее руку еще раз и вышел в тусклый утренний свет. Сзади я услышал, как закрылась дверь. Это был звук закрытия жизни.
В ту смену я больше не брал пассажиров. Я ехал бесцельно, погруженный в свои мысли. Остаток дня я почти не мог говорить. А если бы этой женщине достался рассерженный водитель или тот, кому не терпелось закончить свою смену? Что, если бы я посигналил один раз, а потом уехал? Что, если бы я был в дурном настроении и отказался поддерживать разговор? Сколько еще подобных моментов в жизни я пропустил или не уловил?
Мы настолько приучены думать, что в жизни надо ожидать великих событий. И не обращать внимания на мелочи. И мы ждем эти великие события.И вдруг неожиданно возникают такие моменты , такие «мелочи». А ведь именно из них и состоит жизнь. Когда эта женщина обняла меня и сказала, что я доставил ей несколько часов радости, у меня было чувство , что я был послан на землю с единственной целью - подарить ей эту последнюю поездку.
Я не думаю, что когда-либо делал в своей жизни что-то более важное.
https://kentnerburn.com/the-cab-ride-ill-never-forget/
Перевела и отредактировала Victoria Novikov