– Я звезда. И горжусь тем, что не читал Достоевского! Говорю смело, потому что не могу быть унижет или оскорблён – я не знаю, что это такое!
Юноша заносчиво поглядел на толпу деревьев за окном.
– А вам скажу так: бедные люди, вы обкрадываете сами себя! Воображаете, что за каждый шаг, за каждое преступление сложившегося порядка вещей следует неотвратимое наказание. Этим вы лишаете себя будущего, хотя знаете, что наказание исчисляет не будущее, но то прошлое, которое вы боитесь переступить. Вы…
– Успокойтесь, Раскольников, садитесь. Мармеладова, к доске. Скажите нам, Соня, в чём, по-вашему, не прав Родион, когда утверждает, что во имя будущего позволительно нарушать сложившийся порядок вещей?
Звенит звонок об окончании урока. Вера Павловна, обращается к аудитории:
– Все свободны. Мармеладова, задержись, пожалуйста.
* * *
В пустой лекционной зале напротив друг друга сидят Вера Павловна и Соня.
– Девочка моя, почему Раскольников так заносчив? Он говорит странно...
– Верочка Паллна, всё, что он наговорил – сон! Родион видит сны и наяву не может от них избавиться. Поверьте, он нормальный.
– Ну, и что? Я тоже вижу сны.
Соня смущена.
– И я вижу сны, Вера Паллна. Но я не придаю снам значение поступка. И вы, наверное, то же. А он… Я много раз говорила ему: «Что ты, Родя, что ты, побойся Бога!». Он выслушает меня, потом тряхнёт головой и опять за своё: «Я, – говорит, – человек будущего. Вот увидишь, про меня ещё книгу напишут!». Вы на него не обижайтесь, Вера Паллна, уж такой он человек.
– Нет-нет, Сонечка, я не обижаюсь. Что ты! Я просто подумала: Достоевский – это огромное море жизни…
Вера Павловна замолчала. Ей представилось море, похожее на раскрытую книгу. Море неспокойно, Огромные валы страниц вздымаются над поверхностью воды. Читаешь, как плывёшь. В извилинах береговой линии толпятся крохотные, не читавшие Достоевского человечки. Среди них студент-юрист из Санкт-Петербурга Родя Раскольников, человек заносчивый и странный. Стоит он у самого края, будто в море войти хочет. Зачем он здесь? Назад Родиону дороги нет – роль несчастливца для него смертельна. Плыть, как все, он отказывается. Остаётся одно – перешагнуть береговую линию и... - не стоять же вечно на берегу.
– Вера Паллна, я могу идти? – шепнула чуть в сторону Соня.
Лектор очнулась:
– Да-да, ступай, дружочек. Кажется, я поняла Раскольникова. Нельзя написать новую книгу чернилами, бывшими в употреблении…