Дорогой Санта Клаус,
пишет тебе, не удивляйся, бабушка. Недавно были мы в твоей пещере и я хотела с тобой лично пошептаться, но внучки меня, как нынче говорят, совсем демотивировали: «Ты что, бабушка, маленькая? Это же просто переодетый дядька с наклеенной бородой. Пойдём лучше на оленях кататься. Вот они, точно, настоящие! А этот, – они кивнули в сторону твоего офиса, – пусть мелкоте гирлянды на уши вешает». И мы, конечно же, пошли к оленям. Но сначала всё-таки погуляли по твоей пещере.
Хорошо там у тебя: садишься в весёлый поезд и едешь. А вокруг жизнь гномов вся как на ладошке. Я даже видео коротенькое сняла. Смотрю теперь и снова радуюсь. Сначала зимний лес-чародей: сугробы, сосульки, лапы ёлок прогнулись под тяжестью снега, берёзы в инее, низкое солнышко выглядывает из-за деревьев – всё точно такое же, как мы видели за окном автобуса, когда ехали к тебе из Хельсинки. Потом поезд встречают олени. Мы их на дороге тоже встретили. Даже не подозревала, что они могут вот так легкомысленно вдоль оживлённого шоссе шествовать. Затем пошли гномы: с совком и ведром – это дворники, около рубильника – электрик, в телескоп смотрит – звездочёт, колдует у шестерёнок – часовщик, шарахает кувалдой по кузову машины – автомеханик, накачивает ручным насосом шину шасси – авиамеханик тире лётчик, разрисовывает небо полярным сиянием – художник, возле мехов и лающих хаски – органист, играют на трубе и барабане – пионеры, сидят за столом с пивной кружкой чая – уже комсомольцы, «в самом расцвете сил» висит с пропеллером под крышей – астронавт в открытом космосе. Ну, и всё это там идёт вперемешку с белками, зайцами, медведями и прочими гномьими домашними животными.
После поезда пришло время акробатического шоу. Там сперва всё было очень трагично. Представляешь, Белоснежка увидела гимнастическую спираль под потолком и не смогла до неё дотянуться. Загоревала она не на шутку, но тут заметила оловянных солдатов. Однако те, как она их не трясла, как были истуканами, так ими и остались. Заворожил их кто-то. Тут Белоснежка вообще в депрессию впала и целых пять секунд уткнув лицо в колени на полу сидела. К счастью, гномы с работы вернулись, увидели её слёзы-сопли и принялись, чтобы достать спираль, на батуте прыгать. Скакали высоко и очень артистично, но не в том месте. Наконец, Белоснежке надоела бестолковая возня гномов и она решила воспользоваться помощью зала. Зал с удовольствием проорал нужное абракадабракриблибумс и, о чудо, спас солдатиков от столбняка. Те сразу же ринулись в бой за спираль. Уж они и друг на друга становились, и кидали один другого в воздух пока не зацепили вожделенный снаряд рукой и не подтянули его к Белоснежке. И уж тут пришёл её черёд развлекать всех. И это, уж поверь мне, было прекрасно, и было о чём написать в открытке маме наших внучек. Потому мы сразу же отправились на твою, Санта, почту, а уж из неё забрели в ледяное царство.
Вообще-то в твоей пещере тепловато даже без шуб и валенок, зато среди ледяных скульптур пыл сразу же остывает. Гномы твои, Санта, чудесные мастера: наваяли целый зоопарк северных животных, птиц и рыб, диваны, покрытые оленьими шкурами, эскимосский иглу и даже трон Снежной королевы. И всё это так чарующе подсвечено. Молодцы ребята. А вот кухарку свою ты должен уволить: в том синем напитке, который она нам подала в ледяных стаканчиках, невооружённым языком ощутим полный набор консервантов, ароматизаторов и красителей. Надеюсь, тебя она этим не потчует, иначе до моих правнуков тебе, точно, не дожить.
И коль уж речь о кулинарии зашла, то наведались мы в твою пекарню. Пипаркукас внучки оценили по высшему баллу – «такие же вкусные, как у мамы». Разрисовали их сахарной глазурью, чуток подсушили и тут же всё съели. Нас с дедушкой тоже угостили, чтобы у нас хватило сил для освоения профессии волшебников. Потому что следующим пунктом в программе стояла школа эльфов. Желающих стать кудесниками было человек двести, а на «семинар» брали только семьдесят. Чудеса, однако, начались раньше, чем мы достигли аудитории, потому что семидесятой была именно наша младшая внучка, а нас троих пропустили вместе с ней. Ну, что можно сказать об обучении? Магов тут клепают, как менеджеров в современных колледжах: через тридцать минут англо-финского общения все мы стали дипломированными волшебниками в красных шапочках с помпоном. Посему, если вместо долгожданной зимней метели ты, дорогой Санта, получишь «розовую козу в жёлтую полосу», не обессудь, – это я её тебе наколдовала.
Теперь, не мешкая, в гардероб и в деревню, а то олени, небось, уже застоялись и копытом бьют. Но оказалось, что копытом бьют стоящие в длинной-предлинной очереди дети, их мамы-папы и бабушки-дедушки. Пришлось нам тоже некоторое время покопытить. Потом нас позвали к отдохнувшим рогатым красавцам, усадили попарно в сани на оленьи шкуры, другими прикрыли наши ноги и мы поехали. Сначала неспешно, потом, впрочем, тоже не рысью. По пути разглядывали вечереющий лес. Почему вечереющий? Да потому что дня на полярном круге в это время, сам знаешь, всего ничего: ночь, сумерки и снова ночь.
Прогулка на оленьих упряжках разбудила, нет, слава богу, не Герцена, а всего лишь здоровый аппетит. В пиццерии было полно народу, тепло и интересно, потому что за стеклом мужики месили и раскатывали тесто. И делали они это столь ловко, что нескончаемый поток голодных бежал весело. Мы заказали вегетарианскую, маргариту и всем чая. Подождали двадцать минут за столиком и получили два колеса прямо с пылу с жару. Выглядели они безупречно, но не долго, ибо уплели мы их за милую душу и пошли к Полярному кругу, чтобы сфотографироваться, а то когда ещё так глубоко на Север заберёмся.
Потом мы пробежались по сувенирным лавкам и попытались совместить приятное с полезным, купив ручку с хаски, эмалированную кружку с ней же, банку для чая с оленем и с ним же термос. Удовлетворив таким образом прагматизм, сели в автобус и поехали в Оулу. А до него как минимум три часа. Как раз успею рассказать тебе, дорогой Санта, обо всём, о чём ещё не успела.
Во-первых, о дороге, которую мы проделали, чтобы добраться до Лапландии, а то ты сидишь там в своей пещере безвылазно уже который день и ничего, кроме офисных стен да детишек не видишь. И даже если передвигаешься куда по рабочим делам, то только на своих оленях, а ведь есть и другие виды транспорта. Нам вот, например, чтобы сюда попасть, пришлось сначала на своей машине 250 км проехать, потом ещё столько же на автобусе, потом два с лишним часа проплыть на пароме, потом снова около девятисот км двигаться на автобусе. Это, конечно, утомительнее, чем лететь из Риги до Оулу на самолёте, а небольшой остаток пути проделать на колёсах, зато какие потрясающие зимние пейзажи мы по дороге увидели! И даже по Хельсинки успели погулять. Заглянули, кстати, и в знаменитую скальную церковь, которая, прости за тавтологию, только тем и знаменита, что скальная. Взорвали горку, разгребли и окультурили полученную воронку и возвели над ней медный купол с окошками по окружности – дёшево (всего 4 миллиона евро) и оригинально. Ни снаружи, ни внутри ничто не напоминает церковь. По мне так это просто концертный зал с прекрасной акустикой, в котором бонусом есть ещё и хороший орган на 3 тысячи труб. Мы на него через стекло посмотрели, ведь войти в церковь можно только за деньги. Тебе, Санта, как Святому, не кажется это странным?
Вот что действительно является в Хельсинки храмом, так это центральная публичная библиотека Ооди. Я, Санта, никогда не упускаю возможности посетить любое учреждение, связанное с книгами, и много чего на своём веку уже повидала, но такого великолепия ещё не встречала. Не в смысле материального богатства, а в смысле функциональности и доступности. Например, ты находишься в центре столицы и у тебя есть часок свободного времени. Чтобы не слоняться бестолку, заходишь в библиотеку, поднимаешься на третий этаж, берёшь с полки книгу, садишься и читаешь. И не обязательно при этом быть зарегистрированным, иметь паспорт, прописку, справку о политической благонадёжности и троекратной вакцинации. Даже уметь читать не обязательно, потому что есть книжки с картинками. И сидеть никто не заставляет за столом: много других удобных и изрядно освещённых мест, где приятно погрузиться в книгу, а поскольку этаж по периметру застеклён, можно, отрываясь изредка от чтива, бросать взгляд на чудный городской пейзаж. Но одно табу здесь всё-таки существует: нельзя шуметь и мешать другим читать.
Это всё на третьем этаже. На втором находятся оборудованные аудитории для работы и обучения, студии звукозаписи с различными музыкальными инструментами, 3D-принтеры, аппараты для лазерной резки, принтеры для печати этикеток и фотокартин на холст, натянутый на подрамник, термопресс, швейные машинки и оверлоки. В огромном холле этажа – ступени, на которых тоже удобно посидеть с книжкой или просто отдохнуть.
Внизу расположены кафе, шахматные залы, диванчики и кресла для чтения. Ну, и, разумеется, на каждом уровне есть туалеты, лифты и места для детских колясок. Интерьер библиотеки современный, удобный для посетителей любого возраста, не напрягает излишними наворотами, и к тому же экологичный, потому что основные материалы – это стекло, сталь и дерево. И внешне здание выглядит очень презентабельно. Мне оно показалось круизным лайнером, плывущим по миру знаний.
А знания – это единственная истинная ценность на свете. Особенно если тебя ими не из ложки напичкали, а сам до всего докопался. Вот давеча экскурсовод про вашего бывшего маршала и президента, памятник которому на проспекте его имени стоит, фонтанировала: «Ах, Маннергейм, ах, Маннергейм! Ах, Аполлон он и военный гений в одном флаконе!» Пришлось почитать и в суть вникнуть. Выяснилось, что этот красавец был столь любвеобильным, что изменял не только своей жене, но и любовнице с другой любовницей, а той с третьей и так далее. А свой военный гений проявил в том, что, будучи некогда офицером царской российской армии, после обретения Финляндией независимости стал главнокомандующим финской армии и в угоду Гитлеру устроил блокаду северной части Ленинграда. Да будь он хоть семи пядей во лбу, а прощения ему нет, пока, перефразируя Де Костера, пепел умерших голодной смертью ленинградцев стучит в наших сердцах.
В общем, не стоит этому антигерою уделять слишком много строчек, есть в Финляндии более достойные персонажи. Вот например, Ян Сибелиус. Помнится, в молодости я даже увлекалась его симфонической музыкой. Для меня это был Вагнер, замешанный на Бетховене. Памятник Сибелиусу тоже стоит в центре Хельсинки. Оригинальный, кстати: много металлических труб, на которых ветер играет, как на органе. А внизу на камне – задумчивая голова композитора. Он вслушивается в музыку ветра. А ветры тут, как у Маяковского, «дуют яростные». И про «лодки парусные» – тоже как у него же. И эти ветры не только парусники гонят, но и колесо обозрения пришпоривают. Пока ждали своей очереди, замерзли, потому что аттракцион находится на берегу залива. А с моря погоды, сам знаешь, не дождёшься. Зато в кабинке есть обогреватель, и мы за три круга совсем оттаяли и с удовольствием посмотрели сверху на то, что видели из автобуса. На сауны и купальни прямо под нами: разгорячённые в финской баньке люди выскакивали из неё и плюхались либо в ледяную купель, либо в бассейн с подогретой водой.
Увидели сверху православный Успенский собор и Сенатскую площадь с храмом, посвящённым тебе, Санта Клаус, то есть Святому Николаю. А поскольку меня угораздило родится на Николу Вешнего, я тебя не только почитаю, но и знаю обо всех твоих метаморфозах. Например, о том, как ты, будучи Николаем Чудотворцем подкинул бедной девушке в дымоход кошелёк с монетами. Ух, и радовалась же она, обнаружив в одном из чулок, которые сушились на верёвочки над очагом, твой подарок, превратившей её из кандидатки на панель в невесту с приданным, а тебя – в Николауса. И стали детишки в декабре начищать сапоги и развешивать носки в ожидании твоего прихода. Но подарки ты приносил только послушным ребятам, а неслухов мог и розгой попотчевать, потому что в твоём мешке было и то и другое. И девочкам и мальчикам ничего другого не оставалось, как весь год поменьше выёживаться, а тебе – записывать в особую тетрадку все добрые дела детворы, чтобы ничью обувку зимой не пропустить.
А двести лет назад, когда ты уже изрядно постарел, у тебя появилась оленья упряжка, которая носила тебя над домами по воздуху и ты только успевал раскладывать подарки по дымоходам. А когда детки по рассеянности или незнанию вешали свои чулки-носки в другом месте, то и сам нырял в трубу, чтобы малыш всё-таки нашёл утром то, о чём мечтает. Об этом рассказал в своём стихотворении-сказке «Ночь перед Рождеством» Клемент Кларк Мур. Это он назвал тебя Санта Клаусом. А в начале прошлого века художник Сандблом смоделировал тебе красные штаны, куртку и колпак с белой опушкой. Потом суоми выделили тебе вотчину в Лапландии, совершенно забыв, что ты – человек южный, родился в Ликии, на берегу Средиземного моря. Хорошо хоть офис устроили в тёплой пещере. Сидишь ты теперь в уютном кабинете, а детишки к тебе сами тысячами за подарками едут. А если надо кому домой презент доставить, так на это у тебя целый штат эльфов имеется. В общем, посмотрела я на тебя сегодня через офисное окошко и душа успокоилась: пенсия у тебя, чувствуется, приличная, квартирка благоустроенная, с евроремонтом, щёки пухлые и розовые, борода густая, костюм красный ладно сидит – живи ещё пару тысяч лет, радуйся и твори чудеса в своё удовольствие.
А мы тем временем в Оулу прибыли. Сегодня раньше, чем вчера, поэтому проехали немного по вечерним улицам города, посмотрели на него и послушали рассказ гида.
Оказалось, и это, Санта, для меня было приятной новостью, что регион, где теперь находится Оулу с 1323-го до 1595-го года принадлежал Новгородской республике. То есть выходит, что это не только бывшая территория Российской империи с 1809-го по 1917-ый, но и значительно раньше ею владели русские. И даже если не с кондачка они казённые земли разбазарили, то не пора ли снова присоединить их к Кемской волости? Как ты считаешь, Санта? И ты бы со своим старшим коллегой Дедом Морозом почаще встречался, опытом бы обменивались. Ему есть, что тебе порассказать, он ведь от самого Бога молодого Солнца Коляды начало ведёт.
Но вернёмся конкретно к Оулу. Судя по новгородским летописям, уже в 1370-ом году здесь существовало торгово-рыбацкое поселение. А всё потому, что место это стратегическое: тут река Оулу через систему озёр связывает регион, что прилегает к Ботническому заливу, с Беломорской Карелией и Приладожьем. По этой реке проходили торговые пути между Новгородом и Приботнией. В 1375-ом шведы попытались захватить эти земли, предприняли поход и даже крепость возвели, но русские вскоре их крепостью овладели и восстановили в Оулу свою власть. Потом в конфликт вмешался римский папа и русским пришлось уступить Приботнию шведам. В 1605-ом король Карл IX приказал напротив крепости построить город, что и было через пять лет исполнено. Во время Северной войны эти территории были нейтральными, потом, по Ништадтскому договору снова до 1809-го года шведскими.
Население города уменьшалось и прирастало в зависимости от обстоятельств. В начале 19-го столетия случился страшный пожар, уничтоживший более 80% городской застройки. Пришлось всё начинать заново. Во время Крымской войны сюда зачем-то (где Крым, а где Оулу) припёрлись англичане, устроили городу блокаду, сожгли торговые корабли, взяли всё, что хотели и отбыли восвояси. Короче, всякое бывало. Сейчас город с более чем двухсоттысячным населением живёт настолько спокойно, что на улице поставили памятник очень довольному, растолстевшему от безделья полицейскому.
Есть тут и кафедральный собор, переживший пожар, и ратуша, отстроенная после стихийного бедствия. Есть несколько музеев и даже ботанический сад с оранжереями, в которых растут тропические деревья. Но в основном Оулу – это туристический трамплин к тебе, Санта. Здесь много добротных уютных отелей с саунами, бассейнами, хорошей кухней. В одном из них остановились и мы. Вот сейчас приедем, погреемся в сауне, поужинаем, соберём вещички на завтра и сдадимся на милость Морфея.
Проснулась в пять утра от того, что снегоуборочные машины вовсю чистили завьюженные за ночь улицы. Городские службы работают здесь исправно, понимают, что большинство туристических автобусов тронется от отелей не позже половины восьмого. Поэтому спозаранку стараются разгрести завалы и заносы. За что им низкий поклон от нас – гостей-туристов. И лично от меня благодарность за дополнительные полчасика на приведение себя в боевую готовность, пока муж и внучки досматривают свои сны.
В половине седьмого позавтракали. Через час отправились в Рануа, в самый северный зоопарк Европы. Нет, не так. В парк дикой природы, потому что условия жизни животных в нём максимально приближены к естественным. Вот, например, полярных сов не в клетку засунули, а отгородили для них редкой сеткой с пяти сторон кусок леса со всем, что в нём есть: деревьями, кустами, пнями, сезонными осадками и прочей погодой. В результате, нужно очень внимательно приглядываться, чтобы в снегу отыскать этих мимикрирующих особ. А уж если сидит она к вам передом, а голова повёрнута к вам же задом, – вы её вообще не заметите. Шея совы оснащена хитрым «подшипником», позволяющим её голове крутиться на 270 градусов. А поскольку на затылке у неё нет ни клюва, ни глаз, белый пенушок на снежном фоне разглядеть весьма проблематично. Аналогичная история и с полярной лисой. Пока она лежала, свернувшись в сугробе колечком, никто и не подозревал о её существовании. Стоило лисичке оказаться перед чем-то тёмным, ребятня тут же завизжала от восторга.
С открытием дислокации полярного мишки дело обстояло значительно проще: он слишком большой и не особенно белый. То ли этот не шибко любит умываться, то ли виденные мною фотографии сильно отфотошоплены, но первый в моей жизни живой белый медведь не смог бы затеряться в торосах. Зато продемонстрировал себя во всей своей красе, хотя сначала ничто не предвещало: лежал себе тихохонько на брюхе и снег изучал, будто впервые его увидел. Потом на мостик, откуда мы сверху вниз глазели на мишку, подошла работница зоопарка и бросила ему половинку яблока. Махина встрепенулась и, утопая по пузо в снегу, двинулась на поиски лакомства. Нашла. Смачно почавкала и вопросительно посмотрела наверх. Работница кинула ещё половинку. Медведь проследил за траекторией, развернулся, съехал на спине вниз, покувыркался немного, встал на лапы, передней левой почесал правую, отыскал яблоко и приговорил его. Потом направился к круглому отверстию, похожему на прорубь, долго пристраивался к нему, даже залез в него на треть тела. Вылез. Отряхнулся и с чувством выполненной программы развалился отдыхать.
А нас потянуло к волкам и застряли мы там надолго, потому что очень уважаем этих интеллигентных, удивительно социализированных животных. Там их по лесу пять штук бегает, но сфотографировать всех вместе, как мы ни старались, не удалось. По одному-два, максимум по трое – снять можно. Больше – никак. Носятся друг за дружкой, играют. Все отлично выглядят, упитанные, шесть лоснится. Чувствуется, что их не только ноги кормят, но и муниципалитет.
Всего в парке насчитывается почти 60 видов представителей северной фауны. Перечислять всех не буду, но ещё парочку отмечу. Во первых росомаху. Их ареал обитания на планете не так уж и велик, но свои первые пятнадцать лет мне посчастливилось провести в Сибири, а там они водятся и нас, детишек, ими пугали. Не волками и медведями, которые там вроде бы и встречаются не реже, и выглядят посерьёзнее, а именно росомахами. Тем не менее, несмотря на все страшилки, ни одной живой росомахи до посещения парка Рануа я не видела. И вот, наконец, узнала, что это за зверь такой? По фигуре – уменьшенный раз в десять бурый медведь. И в образе жизни кое-какое сходство наблюдается: такая же одиночка, берлогу устраивает под вывороченными корнями. Но совершенно плотоядна и по деревьям лазает, будто цирковая акробатка. Но поразила она меня, Санта, тем, что, как и кенгуру, в течение 7-8 месяцев бывает немножко беременной, то есть яйцеклетка оплодотворена, но не делится. А потом вдруг начинает расти не то что «не по дням, а по часам», – по минутам и секундам, потому что уже через 35 дней росомаха производит на свет стограммового детёныша. Кормит его молочком, потом полупереваренной пищей, холит, лелеет, всему обучает и двухлетнего отправляет в свободное плавание, а сама через 35 дней рожает следующего отпрыска.
Вокруг росомахи уже давно идёт не вполне научный спор: одни говорят что, если приручить юного зверюшку, то получится ласковое и доброе животное. Другие, – что сколько росомаху не корми, а она всё равно агрессивно на тебя смотрит.
В Рануа есть ещё одно «спорное» создание – овцебык. Тут уж учёные сцепились: одни считают, что он относится к подсемейству бычьих, другие приписывают его к козьим. И у всех имеются веские аргументы. А по мне так пусть его по старинке мускусным быком кличут. Хотя к мускусу он имеет такое же отношение, как я к полётам на Марс. Тут, по-моему мнению, другое важно. То, что это один из немногочисленных копытных, переживших плейстоцен. Ещё бизоны, сиречь зубры, да северные олени. Зубров надо в других местах искать, а про оленей благодаря тебе, Санта, и так все всё знают. Особенно про твою девятку во главе с Рудольфом. Все остальные хоть и не летают, как твои, и на на крышах домов не паркуются, однако ничуть не менее стремительные и резвые скакуны и танцоры. Нас, правда они спокойно вчера по деревне возили. Ну, это, видимо, для того, чтобы мы природой успели насладиться.
А посколько сегодня мы уже который час ею любуемся, можно позволить себе прокатиться с ветерком. Вот и неугомонный собачий лай слышится из-за поворота. Это хаски летят. Сейчас мы тоже полетим с ними. Ух, как классно! Как весело! Поворот, поворот, ещё один! Хоть бы не вывалиться из саней. Стоп. Приехали.
Потом ещё минут пятнадцать облизывали друг друга от восторга: мы хасок в фигуральном смысле, а хаски нас – в прямом. Не обошлось, разумеется, без обнимашек и валяшек. Не знаю, Санта, как других посетителей парка, а нас четверых хаски точно взяли бы в свою стаю, а то и в упряжку. Жаль, что посетителям не разрешают угощать собачек (у них там строгий режим и рацион), не то мы принесли бы им из фирменного Fazer'а конфеток разных. А так все купленные сладости пришлось нести в автобус, потому что пора было отправляться в Тампере.
Ох, и длинная туда дорога! Прибыли только ближе к ночи. Вышли, а красавец отель в лесу стоит. Но это нам вечером так показалось. Утром выяснилось, что в этом, втором по величине и численности населения, глубоко промышленном городе Финляндии насчитывается две с половиной тысячи зелёных зон. Разумеется, среди них есть и небольшие скверы, и парки, и вот такие лесные массивы. А ещё четверть Тампере занимают озёра. Их там 160 штук. В общем, есть где и разгуляться, и наплаваться после работы. А её здесь всем хватает – индустриальный центр страны как ни как, который одни называли «северным Манчестером», а другие – «финским Иваново». А знаешь, Санта, почему? А потому, что городку, основанному 1775 году на берегу реки с совершенно непроизносимым названием, повезло дважды: сначала при шведском короле Густаве III здесь построили плотину и несколько фабрик, а потом, когда эти места от западного соседа плавно перешли к восточному, Александр I снял с города бремя налогов и таможенных пошлин и пригласил шотландского инженера Джеймса Финлейсона построить в Тампере текстильную фабрику, на которой для работы механизмов и освещения использовали электричество. Это дало толчок к развитию других предприятий: по обработке дерева, шерсти, строительству машин. В прошлом веке город добавил себе ещё один титул – центра передовых информационных технологий. Уверена, Санта, что ты пользуешься мобильником Nokia. Я – да! Начиная с того первого, который весил как силикатный кирпич, занимал половину моего учительского портфеля и умел только звонить и писать смс-ки. Нынешний я вечно теряю в своей дамской сумочке, а вмещает он в себя целый компьютер плюс фотоателье с киностудией, библиотеку с читальным залом, фитнестренера с кнутом и пряником и прочие оперные театры по мелочам.
А ещё, Санта, мне нравится здесь уважительное отношение к истории. Многие предприятия вынесли за черту города, что, в общем-то, разумно. Но что ещё разумнее – не стали сносить огульно опустевшие промышленные площади, а с помощью опытных архитекторов провели реконструкцию, и большая котельная, например, стала читальным залом, здание станции по очистке воды – художественной галереей, красильня – центром прикладного искусства, а в стенах бывшей бумажной фабрики расположились офисы, бутики и даже театры. И музей Ленина оставили в Тампере в целости и сохранности. И гордятся тем, что теперь он единственный в Западной Европе. Ведь переписывай историю в угоду каждой следующей власти хоть до посинения, она от этого не изменится. Коль жил здесь Владимир Ильич, готовясь к революции и составляя план свержения царского режима, значит жил. И 1-я конференция РСДРП в 1905 году здесь проходила, и Ленин со Сталиным тоже именно здесь впервые встретились. Жаль, что только в Тампере поняли значение неприкосновенности истории.
Вот такие мысли обуревали меня, дорогой Санта, когда мы уже катили в сторону Хельсинки, чтобы сеть там на паром и покинуть чудесную Финляндию с белыми-белыми лесами, сказочными гномами и ельфами, с симфониями Сибелиуса, с твоими летучими оленями и милыми и неуёмными хаски. А знаешь, Санта, я даже не жалею, что не сходила к тебе на приём. Ну, что бы я успела сказать тебе за отведённые две минуты на посетителя. И это вместе с фотографированием. А теперь, когда праздники прошли и толпы народа разъехались по домам, получишь ты моё письмо, сядешь перед камином в кресло, завернёшь свои ноги клетчатым пледом и спокойно всё прочитаешь.
Наверное, ты думаешь, что я хотела бы тебя о чём-то попросить? Ну, подарок какой-то, или другое желание исполнить? Я думала об этом. Долго думала, но, представляешь, так ничего и не придумала. Хуже того, я выяснила, что лично у меня всё есть: чудесные, умные, самостоятельные дочери, прекрасные внуки, преданный и заботливый муж, место, где мне хорошо работается. Что ещё надо? Здоровья? Так его не у тебя, а у себя надо просить. Только я сама могу сделать себя здоровой.
Но одно жгучее желание у меня всё-таки есть, да вряд ли его исполнение тебе одному под силу. Плетью обуха не перешибёшь, а твоими розгами чёрную бороду не отсечёшь. Тут надо всем Святым и светлым силам объединиться и навалиться на всю ту нечисть, что на Земле расплодилась и не даёт простым, нормальным, трудолюбивым людям спокойно жить и уверенно смотреть в будущее. А так бы хотелось...