Мне давно не хватало нового фильма Алексея Германа-младшего, и вот, для меня совершенно неожиданно вышел в прокат его «Воздух». Явившись в кино, я получил ожидаемое: на два с половиной часа я покидал этот мир, чтобы побывать в альтернативном мире этого произведения. Весь с концами я ушел в символическое пространство, созданное в единой эстетической парадигме, согласно которой из дымки, как руны таинственных текстов, проступают силуэты летящих самолетов, складывающиеся в графические серии над белой пустыней и «мертвой зыбью» на Ладожском озере; ей не противоречит ни рисунок морщин на лице Сергея Безрукова, ни силуэт лошади, - зловещий, как в фильме Феллини «Джульетта и духи» (в роли ружья, которое должно непременно выстрелить, но оказавшийся мишенью для выстрела). Эстетике этого символического пространства идеально соответствует поле, усеянное жертвами авиационного налета, заставляющие вспомнить .Desastres Гойи, ей не противоречат и сцены воздушных боев, - подлинные молитвы… В нее идеально вписываются образы летчиц – Мадонн, Жанн, Магдалин. Не противоречат ей и массовые сцены – напоминающие одновременно и фронтовые фотографии, и иллюстрации к библейским сюжетам (особенно - финальный кадр фильма).
Прошло уже немало времени после просмотра фильма, а его пространство, как морок, стоит перед глазами, меня не отпуская.
Должен предупредить потенциального зрителя: пространство-время фильма «Воздух» - это не Россия 1942 – 1944 годов; нет, там воздух был другой; это – герметичное пространство-время кинематографа Алексея Германа-младшего; - пространство-время, унаследованное сыном от отца.
Январь 2024 г.