Светлой памяти моего отца,
Павла Ивановича Гришина,
Участника Великой Отечественной войны,
С сыновней любовью посвящаю….
КРАТКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
(боевой путь штурмового авиационного полка, где до конца войны служил мой отец)
1 сентября 1941 г. По приказу 51 отдельной армии ВВС Крыма начал формирование наш полк, имевший сначала наименование 2 ШАП. Командир – майор Семёнов Г.И.; комиссар (позже – зам. по политчасти) бессменно до конца войны – Петровский А.С. Полк получил 32 самолета (И-5) и 05.10.1941 начал боевые действия с аэродрома «Совх. Симферопольский». За время боев в Крыму совершил 299 боевых вылетов, уничтожил св. 5000 фашистов и много его боевой техники.
С января по март 1942 г. В составе I- Й запасной авиабригады при ВО переучился на самолеты «Ил-2» и 21 апреля 1942 года получил наименование 766 ШАП.
В мае-июне 1942 года в составе 230 ШАД 4ВА действовал на Изюм-Барвенковском направлении Южного фронта. Совершил 82 Б/в, уничтожил около 1600 фашистов, 35 танков, 128 автомашин и много другой б./ техники, но и сам потерял не мало прекрасных воинов, в т.ч. основателя полка Семёнова. На пополнение и переучивание (с 30.06 по 03.08.42 г.) отведен в Кинель-Черкассы, где 17 июля командование полком принял майор Двойных И.М.
С 03.08 по 12.09.42 г. В составе 206 ШАД 8 ВА действовал на Сталинградском фронте. Не смотря на сокращенный состав уничтожил св. 1500 солдат и офицеров, 142 танка, 335 автомашин и много другой боевой техники врага. Отведен на пополнение в Кинель-Черкассы.
В январе-апреле 1943 г. В составе 205, 227, 291 ШАД и Южной оперативной группы 2 ВА действовал на Воронежском фронте. Совешил 92 боевых вылета, уничтожил свыше 1500 фашистов, 47 танков, 272 а/машин и др. технику. На пополнение направлен в район г. Талдом (ар. Гари и Юркино). Получил новую матчасть, личный состав и больше до окончания войны в тыл не отводился.
С 26 августа 1943 года до дня Победы воевал в составе 211 ( впоследствии – Невельской ордена Ленина дважды Краснознаменной Ордена Суворова) штурмовой авиадивизии 3ВА на Калининском, I Прибалтийском и третьем Беларусском фронтах. Принимал участие в Невельской, Городокской, Витебско-Полоцкой, Рижско-Митавской, Мемельско-Либавской и Восточно-Прусской операциях. Совершил около 4500 боевых вылетов, уничтожил свыше 18800 солдат и офицеров противника, 233 танка, около 3400 автомашин и много другой боевой техники противника.
За образцовое выполнение боевых заданий полк награжден орденами Красного знамени и Кутузова Ш степени, 4 летчика (Ермило, Зайцев, Панов и Помукчинский) стали Героями Советского Союза.
Справку на материалах Центрального архива МО СССР
подготовил секретарь Совета ветеранов полка Гусев Г.С.
Война на уничтожение
Каждый год, 9 мая, ветераны Войны города Братска одевали свои начищенные до блеска ордена и выходили на парад. Но на мои очередные вопросы к отцу, чтобы он рассказал что – ни будь о войне, я получал один и тот же ответ:
- Сын, пойми меня, было очень страшно, и вспоминать, и рассказывать об этом я не хочу!
Правда, что – то осталось в моей юношеской памяти, вот и собрал я все его небольшие эссе в один день его «войны». И начну я свой рассказ также со страшных и кровавых событий тех дней…
Вероломное нападение Германии на Советский Союз в июне 1941 г. стало самой крупной военной операцией в истории человечества. Незадолго до рассвета воскресенья 22 июня 1941 г. советские границы одновременно атаковали 170 дивизий вермахта и союзных ему армий. Ударные силы агрессоров, насчитывавшие 3,5 млн. человек, были разделены на три части: группа армий «Север», группа армий «Центр» и «Юг».
Германское командование применило в войне против Советского Союза ту же тактику «блицкрига», которая была уже апробирована вермахтом в 1939 – 1941 гг. в Польше, Франции, Бельгии, Норвегии, Дании, Люксембурга, Голландии и Чехословакии. Мощные бронированные соединения германской армии прорывали советскую оборону и обходили советские части с тыла. За танковыми колоннами вермахта следовали немецкие пехотные соединения, в чью задачу входило уничтожение окруженных войск Красной Армии, и всё это сопровождалось мощными авиационными налетами, уничтожающее всё: укрепления, боевую технику, самолеты и, самое главное, людей, как военных Красной Армии, так и мирных жителей страны Советов.
Факт, что в начальный период войны германская армия достигла ошеломляющих успехов. На своих западных границах советское командование имело значительные силы, но они были застигнуты врасплох, оказались неподготовленными и не смогли сдержать мощного натиска противника. В первый же день операции силы люфтваффе уничтожили большую часть дислоцированных у границ советских самолетов. За три недели войны Красная Армия потеряла уже 750 тысяч человек, 10 тыс. танков и 4 тыс. самолетов. К концу 1941 г. СССР уже потерял около 200 дивизий и 4,3 млн. человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести. Огромное количество красноармейцев и офицеров было окружено и захвачено в плен в результате успешных операций германских танковых соединений. Так, в котле под Минском немцы пленили около 400 тыс. человек, под Смоленском – около 300 тыс., Киевское окружение стоило Красной Армии 500 тыс. военнослужащих и ещё 500 тыс. было захвачено под Брянском и Вязьмой. Большая часть советских военнопленных погибло от голода, болезней и экзекуций.
Германская операция по разгрому Советского Союза носила кодовое название «Барбаросса». Она была названа так в честь императора Священной Римской империи Фридриха 1 (прозванного «Красной бородой»). В двенадцатом веке этот император участвовал в крестовом походе против мусульман, захвативших Святую землю.
Но этот отданный приказ о вторжении в Советский Союз стал самым большим и одновременно самым роковым поступком фюрера. В конечном итоге, именно он привел Германию и нацистский режим к поражению.
Уже в самые первые дни войны, с июня 1941 г., в СССР война была провозглашена патриотической, ведущейся для защиты своей родины, и была объявлена борьба за свободу и независимость. Также в первые месяцы войны в армию было призвано порядка 5 млн. резервистов, и к концу декабря 1941 г. Красная Армия насчитывала уже 8 млн. человек в составе 600 дивизий.
Самым большим шансом для Германии добиться победы в 1941 г. была битва за Москву. Советский Союз смог в эти роковые для страны дни мобилизовать свои резервы (людские, моральные, материальные, военные) и решающим образом изменить баланс сил на фронте в свою пользу, предопределил не только успешную оборону столицы, но дал возможность подготовить контрнаступление и успешно его осуществить.
Разгром немецко-фашистских войск под Москвой — одно из крупнейших событий Великой Отечественной войны. Важнейшим итогом этой исторической
битвы явилось серьезное поражение главной группировки гитлеровских войск — группы армий “Центр”. Операция “Тайфун” потерпела полный провал. Гитлеровский вермахт после триумфального шествия по Европе и временных успехов, достигнутых на территории Советского Союза, под Москвой, потерпел тяжелое поражение, а его ВВС утратили господство в воздухе на московском (западном) стратегическом направлении.
Когда силы группы «Центр» приблизились к советской столице, их боевые части во многом утратили свою мобильность. Существенными были потери немецких войск. Ко времени операции «Тайфун» (последнее наступление на Москву в октябре месяце 41 года) германские войска лишились на Восточном фронте уже порядка 750 тыс.человек или 25% от первоначальной численности армии вторжения. Примерные потери в процентном отношении вермахт понес также в танках, транспортных средствах и в другом снаряжении. И, наконец, германский «блицкриг» к тому времени уже просто потерял свой запал, столкнувшись со стойкой обороной Красной Армии.
Следующие убедительные победы Красной Армии была под Сталинградом, затем в 1943 г. под Курском. За все эти победы Красная Армия заплатила дорогой ценой. Только в одной битве за Сталинград она потеряла 2,5 млн. человек. Но ни тогда, ни впоследствии никто не думал, что эти жертвы были напрасными. Советская победа под Сталинградом была коренным переломом в войне на Восточном фронте, который являлся главным фронтом Второй мировой войны.
Под Курском на одном поле сошлись сразу 1200 советских и немецких танков, перемалывая друг друга. Немцы так и не смогли достичь своей цели под Курском – они понесли в битве тяжелые потери. Затем Красной Армией были освобождены города Харьков, Киев, Смоленск.
То, что происходило затем, это рассказ о советском продвижении вперед и германском отступлении. Это 10 великих побед в 1944 году:
1. Снятие блокады Ленинграда (январь).
2. Окружение германских сил на юге – западе Украины и выход советских частей на границу с Румынией (февраль – март).
3. Освобождение Одессы и разгром германских войск в Крыму (апрель – май).
4. Разгром финских войск на выборгском направление и выход Финляндии из войны.
5. Освобождение Белоруссии (июнь).
6. Вступление советских войск на территорию Польши (июль).
7. Оккупация Румынии и Болгарии (август).
8. Освобождение Латвии и Эстонии (сентябрь).
9. Освобождение Белграда и вступление на территорию Венгрии и Чехословакии (октябрь).
10. Разгром германских войск на севере Финляндии и в северной Норвегии (октябрь).
Победный 1945 год завершился капитуляцией немецкой армии, полным разгромом и её поражением.
В этой страшной войне с Советском Союзом потери германских войск составили 600 дивизий и 10 млн. убитых, раненых, пропавших без вести или попавших в плен солдат (это 90% от всех потерь германских войск).
Разгром фашистских захватчиков продемонстрировал все те качества, благодаря которым страна победила в войне и была спасена от катастрофы: народный патриотизм, национальное единство, профессионализм военного руководства, коммунистическую мобилизованность, советскую систему распределения сил и средств, необходимых для победы.
И ещё хотелось добавить, что безусловно большую роль сыграло в стойкости советского народа в отражении фашисткой агрессии и в конечном достижении Победы - это политико – патриотическая мобилизация, с одной стороны, и суровые наказания – с другой.
Это Приказ Ставки Верховного Главнокомандования за № 270 от 16 августа 1941 г. «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» и Приказ Народного комиссара обороны за № 227 от 28 июля 1942 г. «Ни шагу назад».
Эти приказы имели огромное значение для и укрепления морального состояния людей и большого сплочения народа, а также были необходимы для установления драконовской дисциплины в Красной Армии – и не только потому, что все эти меры укрепляли дисциплину в войсках, а прежде всего, потому, что они поддерживали тех, кто воевал геройски. В борьбе не на жизнь, а на смерть не оставалось места снисходительности к тому, кто пытался оставить поле боя. И я их привожу здесь.
Голод Татарстана в двадцатые годы
Древние настаивали, что не стоит оглядываться в прошлое, ибо поднимется ветер и засыплет глаза пеплом. Может, так и есть? Ведь в прошлом не только гордость побед, но и горечь поражений. И все же беспамятство страшнее. Сколько раз из-за него человечество наступало на одни и те же грабли. Те страшные голодные 20-ые остались в прошлом веке. Но мы не свободны от них. Прошлое посылает импульс в настоящее и будущее. А народ, уважающий и знающий свою историю, вознаграждается за великие испытания теми уроками, которые из них извлекает.
После окончания гражданской войны в 20х годах в Татарстане сложилась драматическая ситуация. Войны – в начале мировая, затем гражданская – разорили многие крестьянские хозяйства, оставили их без мужчин, без скота, без сельскохозяйственных орудий. Посевная площадь республики уменьшилась по сравнению с довоенным временем более, чем на 50%, сбор хлебов снизился чуть ли не вдвое. В ряду потерь самыми ужасными были безвозвратные утраты населения. Резко увеличилось число калек, больных. Города и села заполнили тысячи сирот, ставших беспризорниками.
Положение усугубилось голодом 1921-1922г., вызванным небывалой засухой. Земля накалялась так, что на нее трудно было ступить босой ногой. Молодые хлеба, не успев взойти, желтели и гибли. Голод охватил все Поволжье, бассейны рек Камы, Урала, почти всю Башкирию, многие районы Казахстана, Западной Сибири, Южной Украины.
Справка: «Пеpвая pеспубликанская нагpада Татарстана - знак отличия "Борцу с голодом”, учрежденный Татарским Центральным исполнительным комитетом в 1922 году (всего награжден 81 человек). Занятно, что он не был простой безделушкой - на территории республики его обладатель не мог быть ни арестован, ни судим. Еще занятнее то, что инициатором учреждения такой награды был Ленин».
Вымирали селами. Частыми были случаи людоедства и трупоедства...
Люди тянулись, подбирали все спрятанное и утаенное, все запасенное на “черный день”. И крестьяне кинулись в другие регионы в поисках хлеба, но во всем Поволжье его не было, а в Сибирь же не всякий поедет, далеко…
Да не так, и далеко, не все так думали…
Собрал свои пожитки под Казанью дед Иван Иванович и со своею женушкой Маней и малыми детишками, да и в Сибирь, в Иркутск, и прибыли. Обустроились, дом поставили, дети в школу пошли: Павел, Екатерина, Алексей…
А почему в Сибирь отправился дед Иван, Вы спросите?
В январе – феврале 1920 года произошло падение власти Колчака в Иркутской губернии и восстановление большевистской власти. Приход к власти большевиков многими слоями населения был встречен с энтузиазмом. Большинство крестьян, поддавшихся большевистской пропаганде, рассчитывали на то, что новая власть удовлетворит их нужды, избавит от непосильных налогов и мобилизаций. Однако практическое воплощение большевистских лозунгов очень быстро вызвало горькое разочарование крестьян: вместо ожидаемой свободы они столкнулись с тоталитарной властью во всех её проявлениях.
Большевики приступили к проведению мероприятий по обобществлению производства и установлению полного контроля над всей хозяйственной деятельностью: была проведена национализация промышленности, установлены твёрдые цены, аннулированы «сибирские» деньги, введены государственные повинности в виде продовольственной развёрстки.
Введение развёрстки, а также транспортной повинности вызвало массовое недовольство крестьян, их непонимание большевистской налоговой политики и привело впоследствии к массовым крестьянским восстаниям.
Таким образом, крестьянские антибольшевистские восстания в Иркутской губернии носили массовый характер, имели поддержку большей части населения губернии. Всего в повстанческом движении приняли участие более 4000 человек, «повстанцы» были почти во всех уездах, по размерам антибольшевистские восстания значительно превысили размах партизанского движения против власти Колчака. Несмотря на своё поражение, «повстанческое» движение заставило большевиков считаться с мнением деревни, основные социалистические преобразования большевистской властью были отложены, отменена продразвёрстка. Эти выступления предотвратили голод и не позволили умирать от голода в Сибирских городах и деревнях. Вот почему и перебрался Иван Иванович с семьёю в сибирский город Иркутск…
Отзвенел последний звонок в 10-х классах города Иркутска, как мирная страна вздрогнула от нестерпимой человеческой боли…
Война!! Война!
В Иркутске на базе существующего военного авиационно – технического училища (ИВАТУ) открывается военная школа авиационных механиков (ИВШАМ). И бывший выпускник школы Павел Иванович Гришин, года рождения 1924, поступает учиться на военного авиационного механика.
Долгие часы по изучению матчасти различных типов военных самолетов, прыжки с парашутом, стрельба из различных видов оружия, в т.ч. авиационных пулеметов, срослись в дни, месяцы, и вот долгожданный выпуск. И сержант П.И. Гришин по окончании училища, прибыл в город Талдом Дмитровского района на пополнение в 211 штурмовую авиадивизию и с августа 1943 года отправлен на фронт, в составе которой в дальнейшем принял участие в Невельской, Городокской, Витебско-Полоцкой, Рижско-Митавской, Мемельско-Либавской и Восточно-Прусской операциях.
«Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был…
Если мать тебе дорога –
Тебя вскормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно к щеке прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем встав,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки её,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его бельё
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны своей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел – так её любил, -
Чтоб фашисты её живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли её втроем
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Всё, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты фашисту с ружьём
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Всё, что родиной мы зовем,-
Знай: никто её не спасет,
Если ты её не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Помолчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят,
Раз фашиста убил твой брат,-
Это он, а не ты, солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,-
Пусть горит его дом, а не твой,
И пусть не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будут ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз и убей!
Эти строчки стихотворения К.Симонова из фронтовой газеты прошли в нагрудном кармане гимнастерки моего отца с 1943 и до конца войны (для него война закончилась взятием города – крепости Кёнигсберга).
В боях за Восточную Пруссию Красная Армия потеряла вместе убитыми и раненными 580 тыс. человек, и это всего за один месяц до падения Берлина.
Штурм города – крепости Кёнигсберга начался 6 апреля 1945 года. Уничтожено было 42 тыс. солдат и офицеров противника, пленено почти 92 тыс., в том числе 4 генерала, более 1800 офицеров. В числе трофеев насчитывалось свыше 2000 орудий, 1,5 тыс. минометов, 128 самолетов. На поле боя подбитыми осталось 104 танка и штурмовых орудий, 82 бронетранспортера, 1719 автомашин…
Две воздушные Советские армии, 1-я и 3-я, поддерживали наземные силы. Они имели три тысячи самолетов. Правда, плохая погода мешала в первый день штурма действиям авиации. Бомбардировщики практически бездействовали. Атакующие части поддерживали штурмовики ИЛ-2, выполняющие задачу непосредственного сопровождения пехоты. Основными целями штурмовиков Ил-2 являлись огневые точки, артиллерийские позиции, танки и пехота противника. Только во второй половине первого дня штурма облачность несколько разрядилась, что позволило поднять в воздух больше самолетов. Вражеская авиация серьезного сопротивления не оказывала.
Произошло всего несколько воздушных боев, да и то это были случайные встречи, гитлеровские летчики просто не могли от них уклониться.
За первые дни штурма Кенигсберга советская авиация произвела 13 789 вылетов самолетов, сбросив на войска и оборонительные сооружения противника 3489 т бомб.
Во второй половине дня воздушная развед¬ка установила, что противник подтягивает с Земландского полуострова новые войска, чтобы воспрепятствовать нашим войскам замкнуть коль¬цо вокруг Кенигсберга. Сорвать этот замысел было поручено штурмовикам. До самых су¬мерек Ил-2 громили фашистов, сосредото¬чившихся в лесах западнее города, и дебло¬кирующий контрудар гитлеровцев не состо¬ялся и они были уничтожены.
Всем участникам штурма вручили благодарности Верховного Главнокомандующего и медаль «За взятие Кенигсберга», утвержденную Президиумом Верховного Совета СССР в июне 1945 года, что обычно делалось только по случаю овладения столицами государств. Девяносто восемь частей и соединений получили наименование «Кенигсбергских», сто пятьдесят шесть награждены орденами, двести тридцать пять воинов были удостоены звания Героя Советского Союза.
«Исповедь стальной плицы»
Моих стальных «братьев» серийно начали выпускать ещё в 1940 г., правда, одноместные, но столкнувшись с большими потерями, в начале войны, уже в конце 42-м, появились двухместные самолеты Ил-2. Мы были самый массовый самолет в истории, всего нас было выпущено 36 тыс. единиц. Свои нас называли «летающими танками», а немцы прозвали «черной смертью». Несущий бронекорпус в виде отдельных плит толщиной 4-6 мм закрывал всю переднюю часть фюзеляжа со всех сторон, заканчиваясь за кабиной пилота. Правда, стрелок находился в почти не защищенной кабине (под ногами только броне- лист и непробиваемый фонарь).
Двигатель – моё V-образное сердце, 12-ти цилиндровый, жидкостного охлаждения, развивал мощность до 1750 л.с. Были и пусковые баллоны (для запуска моего сердца) их хватало для одноразового запуска двигателя, а второй баллон был для привода закрылков и стоек шасси. Если бы это не сработало, то можно было выпускать стойки шасси вручную, что часто приходилось делать летчику, вот тогда я выслушивал всё о себе «в трех- этажном сочетании». С начала войны и до 1942 года летали мы без радиостанции, затем появились стандартные радиостанции. В состав топливной системы входили два, а позже три бака, располагавшиеся перед, под и за кабиной пилота. Шансов спастись, при прямом попадании снаряда в баки, сами понимаете, при горящих баках было мало.
Вооружение стандартных двухместных «братьев» состояло из двух пулеметов до 1000 патронов на ствол и двух пушек с боезапасом до 360 снарядов на пушку (установленных внутри крыльев), а также одного пулемета с запасом патронов до 150 шт. в кабине заднего стрелка. Прилично, да! Но и это ещё не всё. Стандартное подвесное вооружение состояло 400-600 кг различных бомб (осколочные, фугасные, бронебойные (против танков), фосфорные, зажигательные). Да ещё до 8 ракет под крыльями (длинные, зараза, такие). Максимальная масса всего подвесного вооружения (ракеты и бомбы) не могла быть больше 800 кг, так как после этого самолет становился уже опасным в полете, но кто же обращает внимание на эти наши серьёзные трудности в управлении. Особенно в наступательный период, когда в день доходило до четырех боевых вылетов. А когда в пикирующем режиме бьют по врагу все пушки и пулемёты у меня бывало такое ощущение, что я зависаю в воздухе…
Вот и сейчас, уже второй день, мы «летающие танки» с утра штурмуем немецкий город Кёнигсберг, облачность низкая, местами туман, только мы, ИЛы, и управляемся, бьём и по танкам, давим огнём зенитки, расстреливаем и выжигаем пехоту и осколочными крошим её, сколько же их там перемолотили. Мой пилот, «замкамэска», в этой операции разрешил своему стрелку- радисту стрелять и из своего пулемета, по наземным целям. Командир вначале атакует, а потом при выходе из атаки стреляет стрелок. Но только не увлечься и своевременно выйти из боевого пикирования. При такой скорости «стальной птицы» за секунды проскакиваешь укрепрайоны врага и вот уже пригород города – крепости. Слышал, как на предбоевом разборе полетов, командир полка, требовал повышенного внимания, особенно при бомбометаниях, т.к. в пригороде города Кёнигсберга расположены какие- то концлагеря. Да их отчетливо можно было видеть: прямоугольные ветхие постройки и стоящие в полный рост военнопленные в полосатой робе, размахивающие белыми лоскутами из ткани. Словно маяки, показывающие границу между мертвыми железобетонными укреплениями и ещё живыми людьми в лагере. Но там и там фашисты стараются прикрыться этим, спасая свои жизни… Немецких самолетов не видно, похоже остались догорать на разбитых своих аэродромах. Но лучше с ними не встречаться, особенно «мессеры» опасны. Скорость и них приличная до 560 км в час, да и потолок до 10 тыс. метров, если разгонится, да ещё сверху ударит пулеметной очередью да из пушек, считай, стрелка нет, а там начинает решетить машину. Один раз мне уже досталось и руль поворота и глубины были повреждены, пробили пулей и водо - масло радиатор, как дотянул до своего аэродрома уже не помню, да и мой командир – ас, молодец, дотянул из последних моих сил и всё кричал:
- Ну, давай, давай… И чью – то всё мать вспоминал.
Но особое мое признание – это к моему механику, его мой командир из уважения «Ивановичем» называет, день и ночь ремонтирует, латает мои рванные раны и в любую погоду готовит машину к полету. А на дворе мороз и ветер, как в феврале, погреет озябшие руки у горящего в баке огня и дальше крутит, да мастерит. Сибиряки - они закаленные холодом, терпеливые и настырные ребята.
И вот я снова сегодня, в самый разгар операции - штурма Кёнигсберга, встал. Вернулись звеном без потерь на дозаправку боекомплектом и горючим, а «Иваныч» выбегает на встречу кричит и машет руками:
- Стойте, стой командир, у тебя из передней части фюзеляжа, из бронекорпуса, торчит малокалиберный зенитный снаряд.
Где я его поймал, не помню, в этом полете мы вначале дали залп по зениткам, у немцев вокруг города очень плотная оборона поставлена, вижу под собою белые разрывы, значить мелкокалиберная артиллерия бьёт. У меня на броне-козырьке нанесены эллипсы и на капоте установлена мушка, плюс на капоте разметка в виде полос для бомбометания (это прицел) и всё внимание командира на землю через этот прицел, чтобы удачно завершить бомбометание и огнем пушек нанести максимально возможный урон немцам. Никто и не заметил, как мне вот и засветили между бронеплитами, главное, что не взорвался снаряд, а застрял между ними.
Поэтому у меня сейчас имеется немного времени свободного, пока вот эту плиту меняют (у «Иваныча» что-то имеется в хозяйстве от уже списанного моего «брата»), я и ворчу по-стариковски, а что, с конца 44-го держусь. Я у своего командира уже четвертый на счету.
А был один случай с нашим бортмехаником. Дважды при посадке у меня не выпускалась левая стойка шасси и командиру вручную, лебедкой, приходилось её выводить до фиксации, чтобы приземлиться без аварии.
- Иваныч! Делай, что хочешь,- слышу я, как распоряжается командир.
-Под мою ответственность, разбери всё до винтика эти чертовые шасси и костыль, но избавь меня накручивать лебедкой, да ещё после боя.
«Особиста» беру на себя.
Разобрал «Иваныч» всю мою пневматику, гидравлику колес и стойку шасси. И вот причина - на заводе производится штамповка из алюминиевых сплавов
цилиндров и поршней, а вот заусенницу после отлива на поршне убрали не качественно, вот она немного подработалась с одного края и стала заклинивать поршень в цилиндре при выпуске стойки шасси. Аккуратно подпилил её наш сибиряк – механик, собрал всё в едино и, на одну проблему стало меньше у меня. Вот, как важно принимать быстрые решения и делать иногда то, что запрещалось инструкциями и приказами. Так и под суд можно было попасть, за вредительство, если бы что-то произошло потом при приземлении…
Ну вот, заменили уже пробитую бронеплиту, оказалось, не снаряд застрял, а хороший осколок от снаряда, пробил 2-3 слоя брони и застрял между плитами. Мотор, моё сердце, не пострадал к удивлению всех механиков, хотя чуть посекло внутренности от последнего броне листа. Возможно после выхода из пикирования, я ещё немного дал просадку, т.е. ещё метров 10-15 высоты потерял, вот и «шарахнуло» или от взрывов на земле или от взрыва этой «смерти» в воздухе, вот оно и впилось в меня, как жало осы. Надо отдать должное конструкторам за разработку системы живучести, которая основана на моём бронекорпусе.
Теперь необходимо летчику проверить качество ремонта, ещё раз проверить в полете обороты моего сердца, как мотор-сердце тянет, как масло – гидросистемы, рули, ну и все такое в работе…
В общем, слышу команду командира:
- На взлёт!
- Иваныч, а как на счет приема работы в полете, слабо механику, а?
Дважды ждать приглашения от «замкомэска» никто не будет, и в два прыжка молодой двадцати одного года сибиряк уже у меня в стрелковом отсеке, прыгает на парашют стрелка, ударяясь о бронеспинку и звучит доклад по - внутреннему переговорному:
- Командир к полету готов!
Короткий разбег, я без бомбовой загрузки, и легко выхожу на 240 км/час по горизонту. Делаю иммельманы (крутые виражи), двигатель моим «сердцем» в 1750 л.с. ревёт, вибрация винта идет в унисоне с корпусом, но всё в норме:
- Сейчас сделаем «горку» и выйдем из облаков, - слышу, как передает командир, - И, домой, надо готовить нашу машину Иваныч на завтра, будет очень трудный день, немцы пытаются прорвать блокаду города, подтягивают силы через Земландский полуостров…
Но, вдруг что это промелькнуло чуть ниже в облаках? Так это же немецкий истребитель «Фокке-Вульф», вижу я, его нельзя с кем-то спутать, такой же тупорылый, как наш «Ла-5», серый цвет и кресты на крыльях. У него мотор воздушного охлаждения имеет бронированные лопатки впереди мотора.
- Так что же вы, ребята, не видите его, расслабились, вот он же под нами и чуть справа… Он может быть и в варианте истребителя – бомбардировщика, как одинокий волк выискивает наземные или воздушные цели, чтобы больно кольнуть смертью и исчезнуть… Движок до 1500 л.с., скорость до 700 км/час, вооружен и пулеметами, и пушками, у этого фашистского «чудовища» большая скорость пикирования и мощное вооружение, которое обеспечивает ему возможность поражать самолеты «противника» с первого захода…
Как только командир будет делать горку, мы окажемся под «Фоккером», он, конечно, увидит нас и ему не надо даже «выцеливать», очередь - и всё тогда…
Я сейчас умышленно сделаю сбой работы своего «сердца», может тогда поймёт командир, что здесь что-то не так и не пойдет на резкое снижение…
Вот опять на секунду открылись облака и вдруг слышу:
- Командир, справа по курсу под нами фашист, я не вижу его сейчас, он в облаках где-то!
- Иваныч, ты уверен?
- Да, я видел кресты! Он справа и под нами метров в ста пятидесяти.
- Так, сибиряк, не паникуй, и не подкачай, грудь в крестах или голова в кустах, значит так, я иду резко вниз, а затем вверх, горку сделаю, понял? Ты смотри, как увидишь его - тут же бей из пулемета, не тяни. Бей, даже если увидишь тень его, бей Иваныч, бей его… Ну, пошли!
И вот немецкий «сокол» попадает в мой прицел первым. Теперь он уже в одном горизонте и справа в метрах 50 от нас, и тут с задней полусферы задрожал пулемет в руках «Иваныча». Проглатывая гильзы и выплевывая смерть калибром 12,7 мм. Трассеры пуль мгновенно соединили прямой линией эти две враждебные железные птицы.
«Фоккер» мгновенно свалился на правое крыло и ушел к земле, но упал или нет, не видно было, мы уже ушли вверх и в облака. Наш пулемет добрал последние патроны и замолк…
Тишину в кабине стрелка прервал мой нервный бег по неровной посадочной полосе. Наш механик - сибиряк, а теперь ещё и стрелок, так и приземлился со сжатыми и онемевшими от напряжения пальцами рук, сжимающими рукоятку пулемета, которые затем смогли разжать только после обильного пролива их техническим спиртом.
- Ну, теперь, Павел Иванович, - слышу я разговор с «замкомэсска», уже на аэродроме, - Если наземные службы подтвердят, что ты угомонил «Фоккера», то готовь дырку на кителе, представление на орден я лично подготовлю. А пока не будем об этом распространяться, сам понимаешь, глаза и уши у «особиста» имеются, ну а там - победителей не судят. Молодец, сибиряк, крепкий ты парень, пошли ко мне в комнату, с меня 200 гр. боевых. Полк уже в полном сборе. Сегодня отлетали без потерь, да и, если помнишь, сегодня мой день рожденье, придут отметить друзья однополчане.
- Командир, я приду, обязательно приду, мы тут с ребятами в три баяна подготовили тебе музыкальный сюрприз, вечерами две недели репетировали и сейчас «репетнем», жди концерта, я только за баяном сбегаю к себе…
Я пошевелил своими элеронами, как бы до завтра, орлы, и погрузился в свою техническую дремоту…
И вдруг будит меня раздирающий крик:
- Воздух-х! Воздух!
Одинокий «Юнкерс» вывалился из-за крон деревьев, ударил очередью по усталым и спящим моим «братьям» и высыпал на площадку осколочные бомбы, но уже бесприцельно, торопясь. Сам же, пытаясь уйти безнаказанно, резко взмыл в серое вечернее небо, чтобы спрятаться в облаках. Но, как-то странно замер на мгновенье, словно решил посмотреть, что - же я натворил, и, распадаясь на мелкие части от попадания снарядов зениток, объятый пламенем резко рухнул в лес.
Мне осколками обожгло бок и разорвало крыло, но прежде чем почувствовать «дрожь» по всему телу, я отчетливо увидел, как одна из осколочных рванула недалеко от бежавшего с баяном моего механика, который бежал в убежище, укрывая своим телом от повреждений баян, как мать прикрывающая своим телом от опасности своё дитё…
Раскаленный осколок с остервенением, со свистом ударил в клавишный механизм баяна и там, разделившись, большим прошел правый полу корпус и застрял в грифе инструмента, а другой, более мелкий, с озлоблением вышел через меха и впился своим острым клыком в пульсирующую шею сибиряка, поближе к сонной артерии и замер…
И упал солдат на землю, сжимая разбитый инструмент, и зазвучали в нём, как эхо, особые жизненные звуки, в которых не было уже никакого строя и мелодии… Потемнело в глазах солдата и затем затихла музыка…
« Меня же более латать не стали, все повреждения были намного серьёзнее, чем предполагал и попал я под списание, значит на разборку, а затем и на переплавку, но ещё слышал одно время, как другие механики делились новостями, ещё ковыряясь в моём теле, что Павлу, моему механику, сделали операцию, спасли, значит. Сбитый «Фокер» нашли и раненного летчика изловили, на парашюте спасся он. Сам «замкомеска» оформил Ивановичу документы на орден Красного знамени, а за взятие города Кёнигсберг, представили его тоже к медали. А дальше моё «сердце» вынули и переплавили, а всю накопившуюся во мне «память» разобрали на части...»
Со штурмом крепости Кёнигсберга закончилась война и для 766 штурмового авиаполка, 211 штурмовой авиадивизии, закончилась война и для моего отца.
МИРНАЯ ЖИЗНЬ В СИБИРИ
После излечения в госпитале Павла Ивановича вновь направили в свой родной полк, который находился в это время в Латвии, в г. Елгава, где он в звании старшего сержанта в 1952 году и дембелизовался. Вернулся в родной г. Иркутск и также с собою привез, у сонной артерии, «памятный» осколок войны.
В городе Иркутске его ждала молодая женщина, которая стала его женой ещё в 1945 г. А также его вместе с женой ждал и двухгодовалый сын и ещё дочка, которая уже очень больно ножками била маму внутри живота.
А этот стальной кусочек с годами покрылся тканью и от равнодушного утомления более не мешал никому жить и работать. Правда, иногда перекатываясь в мягких тканях шеи, давал о себе знать истомленным покалыванием своей бессмысленностью жизни.
Так в работе и проскочила трудовая жизнь Павла Ивановича, но главное достижение в ней – это строительство великой Братской ГЭС, затем выход на пенсию, выросли дети, появились внуки и внучки…
Но видимо существует срок, когда бессмысленность жизни и у кусочка железа заканчивается…
Незаметно для всех, но с каждым днём здоровье отца стало таять, как весенний лёд, а потом, и диагноз врачей стал уже приговором:
- Поздно, слишком поздно, необходимо было удалить этот осколок «убийцу» ещё в 45-ом! Он уже запустил свои «корни» и клетки стали пожирать всё живое вокруг, захватывая своё «жизненное» пространство…
Остались считанные недели в жизни отца, отчего яснее чувствовалась общая грусть в нашей семье…
Но, как - то неожиданно, отцу вдруг полегчало, прекратили тревожить его внутренние звуки войны, правда война ему и так редко снилась, только в эти последние дни он часто как–то парил во сне, на огромной стальной «птице», только вот приземлиться им никак не удавалось…
И всё чаще и чаще, в последнее время, стала сниться ему его мама, которая приходила и шептала своими устами ему колыбельную, но и её голос уже терялся в его постоянной дремоте…
Затем пытался вывести ослабевшим пальцем круги на стене в своей больничной палате, словно этим просил свою жену набрать номера телефонов сына и дочери, что бы успеть попрощаться…
Но так и не успел, в последний раз зависла и совершила бесшумную посадку его стальная «птица», прямо на лужайку, около церкви…
И в эту же секунду перестало биться сердце родного и близкого мне человека – моего отца, который только-только прошел свой 64 летний рубеж.
Одновременно перестало шевелиться, и то стальное «чудовище», «подаренное» ему войною, которое навсегда так же успокоилось. И уже, никогда, ничего, никому оно сделать больнее не сможет…
В своей жизни я дважды видел такой странный сон, где отчетливо слышал
пронзительный звук оборванной струны. В обоих случаях этот звук вещал мне об уходе из жизни очень близких мне людей, последним из них и был мой отец…
Прошло 23 года с того печального августовского дня, и вот уже, как третий год не стало и нашей мамочки, всегда верной ему жены, подруги и спутницы его жизни, но жизнь, ими заложенная, продолжается…
В день Победы 9-го мая я каждый раз достаю боевые ордена и медали моего отца и выпиваю за него его сто грамм боевых…
Да! А ЖИЗНЬ продолжается…
г. Москва – 2012г.