Ночь казалась нескончаемой...
Дед Гриша, то проваливался в сон, то просыпался. Что - то ему не давало уснуть. Он пытался вспомнить все мелочи их совместной жизни в этом доме. Раньше он не придавал особого внимания мелочам, а сейчас, когда он остался один, ему хотелось вспомнить все - в чем его Настюша была одета, как говорила, как смеялась, а еще как она волшебно пахла теплом их дома, хотя своего родного дома он почти не помнил... У нее были духи с ароматом жасмина, и они, так кружили ему голову. А еще от нее всегда вкусно пахло едой. Он всегда был голоден. В мужском общежитии не принято было готовить, или что ни будь попроще, типа жаренной или вареной картошки, или макарон с фаршем... А от Настюши всегда вкусно пахло блинчиками и борщом..
- И тогда я пропал. Я мечтал, как мы будем жить вместе. Как я буду приходить домой, а Настюша меня будет встречать с ужином... Мы будем вместе сидеть и есть все, что она приготовила и говорить и говорить... Ну, все, хватит... Что - то есть захотелось, пора встать что - то перекусить и по зорьке на рыбалку.
Дед Гриша встал, вскипятил воду в в электрическом современном чайнике, заварил крепкий чай и стал пить, смакуя каждый глоток горячего напитка, запивая наскоро приготовленный бутерброд с колбасой.
За окном уже забрезжил серый рассвет. Над плавнями стоя легкий туман.
- Хорошо. Как же было хорошо, да и сейчас здесь покой и тишина, только нет одного, звука ее босых ног. Когда я рано вставал, потихоньку выбирался из кровати, чтобы не разбудить ее, Настюша каким - то чутьем понимала, что меня рядом нет и полусонная, с еще закрытыми глазами выходила ко мне на кухню. Садилась напротив меня, поджав ноги под себя, и сопя спросонья, говорила, что еще рано, что она еще хочет спать, а без меня ей холодно... Я обнимал ее, целовал в ее курносый носик, в ушко и нес в кровать. Потом, пеленал, как младенца и тихо уходил, оставляя ее досыпать. А однажды, она не вышла, а я подумал, что она крепко уснула, накануне ей нездоровилось, и она приняла лекарство. Я просто поспешил на затон, я хотел к завтраку поймать немного рыбы, порадовать ее свежей ухой. Она так любила уху. Когда я приходил с рыбалки, Настюша перебирая, пойманную мной рыбу, сортировала ее. Но самый первый ее выбор был на уху. И пока я мыл руки и переодевался, у нее уже была готова уха. Она вкусно дымилась на столе. Настюша, как ребенок радовалась тому, что у нее все быстро получилось и она успела уху приготовить во время. Она наливала мне стопочку, и мы завтракали, смакуя запах и вкус свежепойманной рыбы и горячей ухи. Вот и в тот раз, я поспешил и не проверил, как она там спит, а когда я пришел с рыбой, то она впервые в жизни, меня не встретила.... Я никогда себе этого не прощу... - в слух, произнес дед Гриша, вставая со стула и накрывая хлеб полотенцем, собираясь выйти на улицу, чтобы пойти на рыбалку.
Рассвет уже начинал свое шествие над затоном. Туман немного редел. Камыш шелестел, нарушая тишину. Слышался в камышах какой - плеск.
- Это наверно утки приплыли. Почувствовали, что люди появились. Настюша всегда их подкармливала, а в осень, я их ловил силками и сажал в сарай, а зимой мы их кололи по одной, и Настюша их тушила с яблоками. Ох, и вкусно было. Дикая утка она имеет свой аромат, и пахнет немного тиной. Мастерица в этом была моя Настюша - мечтательно вздохнул дед.
Дед.Гриша сложил снасти в лодку и отчалил. Вода была еще мутная после половодья. Пробираясь через заросли камыша, дед сам себя уговаривал:
- Да, тише ты старый грех, куда ты торопишься и зачем? Всю рыбу распугаешь.
Дед старался бесшумно управлять лодкой, чтобы скорее пройти полосу плавней и камыша, а его лодка, при движении, подминала под себя камыш, который шуршал сухими листьями, и этот звук гулко разлетался над водной гладью затона.
Продолжение следует....