Помнится, осенью девяностого года, нет, не малоизвестный, а не известный вовсе, поэт Масё появился впервые. Откуда взялся, я так и не понял, но тут же, завидев меня в ванной, продекламировал свой будущий хит:
Уж попа полысела, думал старость,
но лишь сегодня понял я причину, -
от Комета шершавой
стала ванна.
Приму, пожалуй, душ.
Прочитав, Масё склонился вежливо градусов на сорок пять и откланялся. Долго его не видел, да, честно говоря не вспоминал вовсе.
И вот, по прошествии десятилетия, уже в деревне, в Мухиной Слободе, мы встретились вновь. Жители нашей Ниноровской волости успели попривыкнуть, полюбили этого странного бродягу в поношенном халате, пришедшего из далёкой страны Ямато. Да как можно было не полюбить этого человека, столь кроткого и честного. Малоизвестный поэт вел жизнь самую умеренную, избегая всяких излишеств. Никогда не доводилось мне увидеть его навеселе, что в краю нашем за чудо почитаться может. К женскому же полу имел великую склонность, но стыдливость была в нем истинно девическая. Потребности его были невелики, Масё сознательно предпочитал довольствоваться малым: горстью рисовых зерен и глотком ароматного чая. И хижина Ямадзато в глуши леса в Мухиной Слободе, банька, наполненная подружками, почитательницами таланта и прочих его достоинств, да японский садик у болотины всегда были для Масё желаннее, чем дворец на Рублевке.
Почитая долгом уважить волю почтенного Масё, отражавшего в своих танка, хокку и канси даосские и буддистские идеи мудзё, - всеобщего непостоянства, эфемерности любви и красоты, особенно касательно женского пола, глубоко изученного малоизвестным поэтом, основанные на эстетическом принципе макота, не достоверности виденного и слышанного, в подлинности и искренности выраженных в поэзии чувств, хочу добавить, что философская и эстетическая позицию, состоящая в убеждении, что окружающие предметы, явления и женщины таят в себе особое неповторимое очарование аваре. Порою Масё проповедовал эстетический принцип усун, в котором одухотворенность и стилистическая виртуозность уступала место простоте выражения при сохранении прежней эмоциональной проникновенности.
Проведя пару лет в ямадзато, малоизвестный поэт написал два сборника песен, посвященные любимым принцессам, - «Сю-Си» и «Пу-Си», пообещав написать и третий - «У-Сю-Сю». Аромат его поэзии основан на таинственной тишине и полумраке лесов, завораживающем шелесте волн на озерах в Мухиной Слободе. Его вака и канси как-бы сотканы из причудливых волшебных нитей великого божественного замысла, вознесшего Масё к высотам гениального творческого озарения. Многие песни, переведенные с китайско-японского на язык наш автором и самим Масё, проникнуты мягким и добрым юмором.
Многим исследователям творчества малоизвестного поэта не дает покоя один вопрос: когда же рука Масё, держащая колонковую, либо беличью кисть, впервые прикоснулась к бумаге, дабы оставить на ней танка, или хокку? Мне же достоверно известно, что именно тогда, прочитав свой экспромт, подарил Масё мне рукопись первых двух хокку про трех голодных тараканов и толстую бабу, ждущую пенсию у окна.
Почитая долгом уважить друга нашего, приношу ему глубочайшую благодарность за сборники песен и надеюсь, что любезный читатель по достоинству оценит искренность и добродушие его не пера, нет, конечно, - кисти.*
*К моменту публикации Масё вернулся и даровал последнюю книгу; таким образом, шедеврами всей трилогии «Сю-Си. Пу-Си. У-Сю-Сю» уже можно насладиться на сайте Стихи.ру
24.01.24