Мы не знаем, куда уйдём.
Мы не знаем, что по пути найдём.
Нам неведомы чьи-то пути.
Нам свои бы достойно пройти!
Доли секунды не показались вечностью, как принято говорить. Оцениваю обстановку. Время сжалось в точку. - «Через развалившуюся поленницу, лишь остановятся чурки из черноты он прыгнет. Он точно – там! Важно перехватить инициативу и одним встречным ударом топора остановить. Главное, - поднять на дыбы! Успеть следом всадить нож в брюхо и одним движением вспороть. Говорят, именно так русские медвежатники с покон веков побеждали в поединке с ним. Читала, в Сибири, при встрече, бросали в морду шапку. Медведь поднимался на задние лапы, пытаясь сгрести таёжника, смять. Охотник кидался навстречу, вспарывая ножом, успевая выскочить вбок. Медведь от боли, бросает человека и сам вытаскивает кишки в разрез. Важно подсуетиться, чтоб скальп не снял! - «Откатываться буду за чурки!.. Они его притормозят. Нож держать двумя руками, так удар жёсче и важно удержать, не оставить, чтоб по необходимости им отбиваться…».
…Зверь не прыгнул. Огромная туша, взмыв вверх, развернулась вокруг оси, едва не снеся каркас палатки и, показав зад, огромным семиметровым прыжком рванула в ночь.
Лишь сейчас поняла, как и где тот прятался:
- Шатун, сжавшись в гигантскую живую пружину, затаившись, полулежал, боком прислонившись к углу балагана на расстоянии менее метра от железной печки у проделанного им же накануне лаза, и в метре от входа в балаган. Угол палатки, печь, труба, кусок жести, прислонённый к брезентовой стене, делали в кромешной темноте хищника для человека невидимкой. Я чувствовала лишь запах, дыхание и взгляд зверя. Со стороны костра медведя прикрывали дрова. Поражало терпение охотника, умение выжидать. Именно «кошачья» тактика позволяла подранку жить годами. Он боялся ружья, выстрела, оттого охотился на человека исключительно скрадом, избегая прямого столкновения с вооружённым таёжником.
Тёмная, напоминающая призрака тень огромного хозяина бесшумно галопом неслась по замшелому краю лога, мимо моего погреба, мимо нагребённых куч мха с остатками подтушенной сохатины. По размеру определяю: «За четыреста кило будет, возраст около семи лет! Опытный! - убегая, продуманно забирает в гущу непроглядного таёжного леса. Бежит на мыс нашей гривы, уходя в непролазные болота, старицы, в сторону реки, где его никакими путями не взять. Там, сосновая грива плавно спускаясь, языком сухого леса вклинивается на километр вглубь кустарниковых непроходимых дебрей со сливающимися в озёра, глубокие топи водами бесчисленных ручьёв. В те места не суюсь! Сосед – сыт! Там теперь и уснёт!
Через миг сосед растворился в непроницаемой черноте тайги. Минуту ещё слышалось, как ломаются сухие ветки, сшибленные испуганным зверем, летящим по кустам. Минута! – и стихло! – это медведь выбежал в чистый сосновый бор, покрытый мягким мхом, глушащим ночные звуки. Он уходил с моей гривы в болотА
Не верилось. - Опасность миновала. На всякий случай подбросила дров в костёр. Пламя осветило стену леса, отодвинув. Пространство тайги возле палатки, не скрываемое теперь дровами, стало доступным обзору: «Медведь убежал в сторону реки. - Не хитрит ли опять?.. сделав вид побега, лишь отойдя вглубь мрака?..». Однако, охотничий опыт подсказывал: шатун ушёл и этой ночью не вернётся. Он – сыт! И боится силы!
Размышляю, анализирую, чтоб предвидеть последующее поведение соперника. Произошло следующее:
- Медведь жил возле таёжного жилища почти неделю, поедая мои продуктовые запасы и, попивая водичку в ручье. Тут же планировал в балагане залечь на зиму. Я пришла неожиданно по темноте и, тому пришлось отойти на другую сторону лога, где привычно расположился напротив, наблюдая, невидимый для человека, под прикрытием кустарника и ночи. Сидел на расстоянии в полусотне метров. Сверху прекрасно меня видел. Я крутилась у него, словно на экране, ибо палатка насквозь просвечивала. Когда же легла, затихла, уснула, непонятным образом, вероятно из-за повышенной влажности воздуха, потухли одновременно свеча, печь и костёр. Тайгу обволокла предзимняя темнота и тишь.
Медведь, осторожно подкрался к лазу за печью: там он сломал каркас, порвал брезент крыши и стен балагана в лоскуты накануне. Тем же путём намеривался проникнуть в палатку, где спал охотник, чтоб расправиться с конкурентом и запастись потенциальной едой. Планы хищника нарушила перепуганная собачонка, визгом она притормозила шатуна, вынудила залечь. Медведь решал, кого схватить первым: псину, или охотника. Мечущаяся в ужасе лайка, нарушила план. Хищник надумал скрытно поджидать из-за укрытия собаку и человека, когда те выйдут. Он, прижавшись боком к венцовому бревну стены балагана, лёжа на земле, подобно тигру, контролировал и меня спящую, и мечущуюся суку, видел и, что происходит внутри жилища, и.. – выход!
Когда я очнулась от гипнотического сна, запалила свечу, печь, бересту, - не убежал, лишь затих, терпеливо ожидая на выходе человека, чтоб прыгнуть со спины. От тотально прыжка удерживало ружьё в руке и пламя бересты. Огня зверь не боялся! К виду костра, к запаху копчёности хищник привык, они говорили не об опасности, а о еде. Шатун научился шариться по костровищам, избам охотников, побираться остатками трапезы человека.
Когда я вышла из палатки, стояла у костра с топором и ружьём, нас разделяло расстояние в три метра! Медведь высматривал меня из-за угла палатки. Я его не видела из-за стены поленницы дров, однако чувствовала пронизывающий взгляд.
Дрова в поленнице лежали неплотно, и сквозь щели меж чурок, хищник наблюдал за каждым шагом потенциальной жертвы, выжидая, когда отойду от огня и повернусь к нему спиной. Внезапный раскат выстрела (последнее, на что я надеялась, чтоб спугнуть) напугал шатуна. От неожиданности он резко дёрнулся, задев неустойчивую поленницу передней левой лапой. Верхние две большие чурки, что неустойчиво, чуть свесившись, лежали, прислонёнными к стене и к каркасу палатки на углу, свалились с полутораметровой высоты точно на голову и на хребестину зверю. При весе под десять килограмм они больно шмякнули охотника по «башке». От испуга и неожиданности медведь взвился ввысь, распрямившись. Всяческие жерди, что я не убрала, ремонтируя балаган, заставили хищника крутануться волчком при развороте, отчего задницей он толкнул поленницу и та с грохотом стала разваливаться в сторону костра. Медведь скакнул с места на расстояние в семь метров, потом ещё на пять (как утром выяснила по следам) от балагана в сторону леса и галопом умчался подальше в непроходимые безлюдные болотные места по хорошо ему известному направлению. Оттуда он и пожаловал накануне. Подобного оборота охоты на человека, зверь не предвидел.
Успокоившись, накатила в огонь сосновых чурок – они дольше горят. Села к костру на чурбачок. В лесу – тихо! Собака успокоилась, перестала метаться. Небо разъяснилось и засверкало звёздами. Звёзды переливались цветами радуги. Над логом повис оранжево-красный диск с ровным огненным свечением – планета Марс! Он неизменно тревожил и успокаивал одновременно. Мне нравилось ночами в притихшей тайге смотреть на звёздное небо, на жёлтый Сатурн, на голубой ледяной Юпитер, жемчужно-белую Венеру и на огненный Марс.
Марс на небе появлялся нечасто. В деревне редко представлялся случай лицезреть. Домашняя суета не способствует наблюдению за небом. А здесь, небесное светило восходило над макушками погрузившихся в сон деревьев, на юге, над склоном лога. Марс напоминал притухший уголёк костра, светящийся в черноте осени. Первое время он выходил на час, едва поднимаясь над головами сосен. Позже – надолго зависал над склоном напротив входа в балаган. Марс почему-то вселял беспокойство, тревогу, немного пугал. - Может, из-за славы, сопровождающей планету - вестника войн, врагов, битв?!..
- До рассвета далеко! Завтра трудовой день. Надо отдыхать! - Отвожу взгляд от звёзд. Сердце бьётся ровно. Мозг – чист. Встаю, захожу в палатку; подбрасываю дров в печь, поправляю фитиль свечи и, не раздеваясь, не снимая болотников, патронташ и ножны с ножом, залезаю на спальник; укладываюсь: топор и ружьё под руками!.. Крепкий спокойный сон до утра уносит нехожеными вселенскими тропами.
Жуткий леденящий страх, что существует на грани между жизнью и смертью, охватывает человека перед силой, превышающей собственные резервы. Однако, со временем, он становиться обыденностью, неотъемлемой частью таёжного странника, путеводная звезда которого – Марс. Влекомые Марсом не ищут проторенных дорог. Они упрямо идут туда, где жизнь на лезвии отточенного ножа.
Подумалось:
- Любовь приходит к тем,
Кто её ищет.
Испытания приходят к тем,
Кто её нашёл.
Ключевые слова: тайга, хищник, медведь, собака, ночь, шатун, север, охота, Марс, костёр, медвежий гипноз, топор, ружьё, страх, небо, звёзды.
Анонс: Северная осенняя тайга. Шатун.
Фотоснимок автора: На фотоснимке северная сибирская тайга.Старый горельник, поросший березняком. Май 2010. Бимка.
Рождённые под Марсом. Часть 13. Влекомые Марсом.