Валентина сидела у зеркала и усиленно втирала крем в кожу лица. Щёки уже обросли мелкими морщинками. Лоб и тот собирался в неизвестно откуда взявшиеся складки. Валентина попыталась разгладить кожу, но выровнять не удалось.
— Эх, старость — не радость, — вздохнула она и накрасила губы красной помадой.
— Валюха, опять киснешь? — из коридора донёсся голос Люськи. — Я там твоего красавчика в универмаге видела. Так к нему бабы клеятся, представляешь? Пока ты тут сопли жуёшь, его кто-нибудь как телёнка на верёвочке уведёт. Опомниться не успеешь.
— Так это... Я ему, видимо, не нравлюсь, — Валентина стёрла помаду и отчаянно посмотрела на подругу.
Слёзы, выступившие на глазах, ручьём покатились по щекам. Скорчившаяся гримаса уродовала и без того не слишком привлекательное лицо.
— Ну что мне сделать? Дмитрий Сергеевич не обращает на меня внимания, — Валентина растёрла по лицу крем, скатавшийся мелкими комочками, и заревела.
— Во-первых, давай начнем с того, что ты перестанешь называть его Дмитрием Сергеевичем. Он, конечно, учитель, но ты по-соседски говори Дима или Димочка. Во-вторых, нужно быть понапористей. Не мямли. Будь уверенной в себе. Мужики любят, когда баба проявляет активность. Приготовь ужин. Запеки утку или свари борщ, на крайняк. Позови его в гости. Отужинаете, а там само собой всё случится. Ну не железный же он. Какой нормальный мужик от этого откажется! — Люська решила твёрдо взяться за будущее подруги.
— Да, наверное, так и сделаю, — Валентина неуверенно приоткрыла дверцу шкафа. — Как думаешь, что мне надеть?
— Это не то, это тоже, — Люська откидывала в сторону цветастые платья. — В них ты только пчёл привлечёшь, а не мужика. А вот это другое дело. Давай мерь!
Ярко-красное платье двадцатилетней давности обтянуло далеко не стройную фигуру Валентины. Выдающаяся полная грудь колыхалась волнами. На округлых боках и бёдрах собрались неприличные складки.
— Здорово! И до вечера ничего не ешь, а то разойдётся по швам. Неловко получится, — затряслась тучными телесами Люська.
Выпроводив подругу, Валентина отправилась к соседу. Месяц назад он прибыл в деревню работать учителем.
— Дмитрий Сергеевич! Дима! — осторожно позвала она через забор.
Сначала показалась рыжая макушка, а затем высунулась вся голова мужчины. Лицо с грубоватыми, но довольно правильными чертами, выражало едва заметное любопытство.
— Здравствуйте. Я собираюсь готовить ужин, — дрожащим голосом начала Валентина, — может, составите мне компанию?
— Ну-у, — протянул он, осторожно избегая ответа. — Сегодня много работы. Надо проверить тетради.
— Ясно, — выпалила женщина и поспешила уйти, чтобы сосед не заметил её пылающие щёки.
Поужинав бутербродом с огурцом, Валентина села у окна наблюдать, как на деревню опускается вечер. Сумерки укутывали дома лиловым бархатистым покрывалом. Смутные очертания деревьев тонули в сумраке, быстро наползающей темноты.
«Чем я ему не угодила? Дурна собой? А, может, он женат? И ловко от всех скрывает. А вдруг и вовсе того... По мужикам?» — Валентина отмахнула навязчивые мысли.
Впереди всё ещё маячила — звёздочкой в тумане — надежда понравиться Дмитрию Сергеевичу.
Вдруг из открытой форточки дон;сся звонкий смех Люськи, а за ним и тихий голос соседа. Они мило беседовали на улице. Подруга неприлично хохотала. В её голосе звучали нотки неприкрытого заигрывания.
Валентина мгновенно вскочила и выбежала во двор, как была — в халате. В груди всё тряслось от злости и негодования.
— Ах ты — потаскуха такая! — она вцепилась Люське в волосы.
Подруга завизжала, как собачонка. Пыталась оттолкнуть взбесившуюся Валентину, но та схватилась намертво. Две разъярённые бабы кричали на всю улицу так, что соседские собаки лаяли, захлёбываясь слюной. Сумерки меж тем продолжали сгущаться, окутывая деревню вечерней прохладой.
Дмитрий Сергеевич обхватил Валентину сзади, пытаясь разнять подруг. Клубок сцепившихся тел, откуда попеременно выскальзывали чьи-либо руки или ноги, терял силы. Запыхавшиеся, растрепанные женщины вяло теребили друг друга. Сил хватало лишь на то, чтобы выкрикнуть оскорбления.
Помятый сосед стоял в отдалении. Его глаза, бойкие и живые, бегали по сторонам, тревожно исследуя обстановку. Уж очень не хотелось ему снова стать свидетелем женской схватки.
— Ещё подруга называется, — буркнула Люська, поправляя платье.
— Думаю, надо расходиться по домам, — Дмитрий Сергеевич с мольбой взглянул поочерёдно на двух, не терпящих поражение женщин.
— Я бы с радостью больше её не видела, — Люська бросила грозный взгляд в сторону Валентины и, покачивая бёдрами, пошла вдоль улицы.
Кое-где ещё лаяли собаки. Тьма продолжала медленно накрывать деревню. Валентина откинула назад разлохмаченные волосы и поправила задравшийся халат, так кстати обнаживший часть бедра.
— Не хотите прогуляться? — её голос звучал уверенно и не терпел отказа.
— Почему бы и нет, — Дмитрий Сергеевич едва заметно улыбнулся.
Они стояли на берегу реки. Свежий ветер рябил поверхность водной глади. А деревья шептались ленивой дремотой, нарушая безмятежную тишину. Валентина ступила на деревянный мост, перекинутый через узкую речушку. Тот заскрипел и вздрогнул под ногами.
— Ой! — вскрикнула Валентина и прыгнула в объятия соседа, будто опасаясь упасть.
Всё её смущение мигом улетучилось. Забылись морщинки и недавняя робость. Она ощущала лишь запах кожи любимого человека, который бодрил и придавал уверенность. Эта уверенность разливалась теплом в груди и опускалась в низ живота. Там разгоралось огнём так, что отдавалось покалыванием на кончиках пальцев. Валентине казалось, что она полна любви, которой тесно внутри. Её необходимо было выплеснуть, иначе Валентина могла сгореть. Ведь она так долго ждала любимого и даже разругалась в пух и прах с подругой.
Дмитрий Сергеевич молча обнимал Валентину и смотрел, как на небе загораются звезды. Он относился к числу тех мужчин, которые робеют при встрече с женщиной. Соседка ему нравилась и тот факт, что он достался ей в качестве приза, нисколько его не смущал.