Я оказался в аэропорту перед обедом. Никудышное время: самолеты не садятся и поэтому десятка полтора тачек скопилось на стоянке. Их разноцветные крыши отсве¬чивали на солнце и ярким пятном оживляли за¬мусоренную площадь. Остановился, раздумывая куда бы приткнуться, и услышал девичий голос:
- Не в город едите?
Рядом с такси стоя¬ла молодая женщина. Черное выходное платье, загорелое лицо. Знать, приезжая.
Усевшись в машину, достала из целлофанового пакета сумочку и отыскала в ней сложенный вчетверо тетрадный листок:
- Вот адрес-то: Тридцать лет Победы... Есть такая улица?
- В микрорайонах… А где багаж?
- Там, — пассажирка кивнула в сторону камеры хра¬нения. - Ненадолго ведь в Тюмень приехала, узнаю и опять в аэропорт.
Обгоняя нас, по трассе с рёвом пронеслась «пожар¬ка». Видать, в какую-то из ближайших деревень: как лето — так пожары. Женщина проводила ее взглядом, вздохнула и задумалась о чем-то своем.
- Будто в президиум собрались, — бросил взгляд на строгое платье.
- Так с Севера же! — удивилась моей наив¬ности пассажирка. - У нас прохладно... Да и вообще, — она засмея¬лась, — в гости ведь еду. Прилечу к сестре в Краснодар – всё поскидаю. …Две недели буду на солнышке лежать. Устала…
- Понятно, — расспрашивать дальше не хотелось. Обычная история: северяне в отпуск едут, к зиме готовятся. Но молчать - ещё тошнее: - Муж-то дома остался?
- Витька, что ли? Дома, конечно… Гоняет на своём «газике».
- На даёт… На Севере на «Урале» гонять надо, не такой балалайке.
- У нас же деревня, куда ехать? Одна машина и та без стекла...
- Силен! …И много зарабатывает?
- Какое много, — пассажирка достала из сумочки носовой платок и вытерла со лба капельки пота. — Видать, дождик скоро будет, душно. — И вдруг спохватилась: — Как там без меня? Управится соседка с коровой, нет? …Ребятишки ещё!
- Упра-а-авится, - обнадёжил, - да, поди, и мужик поможет! Не всё же на «газике» гонять…
- Ой, да, - отмахнулась собеседница, - его и дома-то нет, соврала я вам: уехал в Тюмень месяца три назад и ни ответа - ни привета. Сестра у него здесь живёт, Ленка. …Давай, го¬ворит, Валентина, перебирайся в город, дом купите, хватит в своей деревне мучиться. Он и решил присмотреть домишко, да, видать, заблудился. …А я не хочу из деревни ехать! — вдруг громко вос¬кликнула она, будто бы продолжая какой-то прервавшийся спор. - У нас деревня тихая, уютная! …А здесь? Свалка - не город!
Мы подъезжали к Червишевскому тракту. Обогнув огромное кольцо со следами минувших бульдозерных сражений внутри него, захлопали колесами по бесчисленным выбоинам покореженного асфальта.
- Ребятишек вот только жалко, — услышал после короткого молчания. - Старшая в третьем классе училась, так за весь год русский язык всего лишь два раза был — нет учителя. Я хоть чего-то видела, зоотехникум ведь окончила. …Над нами тогда ещё все смеялись, кошкодавами звали, Правда-правда, чего улыбаетесь?! Мы же лекарства да уколы всякие на кошках испытывали. А выучи¬лась — распределили на Север. Думала на три года, а вон как затянулось…
Дом Витькиной сестры был далеко в стороне от нужной нам улицы. Такое часто случается: улица вот, а дом – у чёрта на куличках, словно пьяный архитектор сыпанул горсть нумерованных коробков на пустырь, как упали — так и ладно.
- Посигнальте погромче, вдруг высунется из окошка: пусть видит, как на «Волге» разъезжаю!
- Это можно, — согласился.
Высадив пассажирку, оглянулся. Нет, никто не высовы¬вался из окошек.
Проскочив мимо «Гастронома», чуть постоял у автобусной остановки и покатил к рынку. Три пути сейчас у таксиста: на жэдэвокзал, рынок да автовокзал.
* * *
За рулем день быстро проходит: съездил на Рабочий посёлок, потом попался какой-то снабженец — и дело к вечеру. Начавшийся было дождь, давно закончил¬ся, но солнце на небе так и не появилось. Пора домой - хватит на сегодня.
Никого не подсаживая, проехал городской сад и у центрального рынка неожиданно увидел дневную пассажирку. Она несмело поднимала руку, но все такси пролетали мимо. При виде знакомой машины обрадо¬вано ступила с тротуара.
- Богатой будете, - пошутил, распахивая дверку, - два раза уже встретились! Куда опять?
Она торопливо уселась в такси:
- В аэропорт опаздываю! Увезёте? - И принялась отряхивать брызги воды с подола платья.
- Чего мало погостили?
- Так я же узнавать приезжала... — Валентина отрешен¬но смотрела на мелькающие за окном деревянные домишки городских задворок, на глазастые светофоры, неожиданно возникающие на пути.
- Узнала?
- Узнала, — грустно улыбнулась, — даже легче стало. — И, помолчав, вдруг добавила: — Теперь и бросать можно...
- Кого бросать? - не понял.
- Мужа, конечно… Думаешь, не справлюсь без него? Справлюсь... Вон сколько одиноких баб живет!
- Живёт-то живёт… — удивился столь разитель¬ной перемене в ее настроении. И возразил: - Чужая жизнь всегда слаще! Да и мужики на дороге не валяются…
- Такие валяются! Всю жизнь пьянствует… Сейчас приезжаю: спит на диване — хоть выжимай. Ленка говорит: двое суток болтался, при¬шел без костюма, в спортивных штанах да фут¬болке.
- Вот тебе на! То дом высматривает, то - пьет…
Губы Валентины скривились:
- Я этот костюм ему перед отъездом купила… Пропил, поди, — горестно вздохнула и достала носовой платок. — Даже слез уже нету – все выревела.
Сунула платочек опять в сумку:
- Мне родная сестра все уши прожужжала: «Бросай, Валька, не чикайся с ним!» А я, — она споткнулась и, неожи¬данно утратив решимость, продолжила: — Не могу без него - как приросла. Шестнадцати лет замуж вышла и на тебе — расходись! …Как мне мамка-то го¬ворила: «Куда собралась? Или бере¬менная?» — Нет, говорю, что ты! Люблю его.
А папка сказал: «Решай сама, нынче родителей не спрашивают!» Верно говорил... Старшая, Райка, тоже не шибко спрашивалась: уехала в Краснодар после училища, там и парня нашла.
Там еще дом в ту пору продавался, папка сразу: «Вот тебе деньги на полдома, подарок от нас». А хозяин ни в какую: «Весь берите!». Весь и купил: Райке, стало быть, угол, и мне. Будешь, мол, Валентина, как царица, на курорт ездить, на виллу свою!
Давно в земле лежит, а я - маюсь… Словно зараза какая в меня вселилась. Смотрю на Витьку, а сердце щемит и щемит... Родной ведь! Кто ближе? …Ребя¬тишки - маленькие, сестра - далеко. …Вы уж простите меня, — спохватилась пассажирка, — совсем разболталась.
- Да ну! — возразил. — Про себя ведь говорите, не про других. Своё высказываете…
- И то правда… Целую неделю ночами не сплю. То мерещится: рядом он, всё у нас хорошо. Чего, спрашиваю, в Тюмени делал? Чего выездил? Трогаю за плечо и просыпаюсь. Так и лежу до утра...
- Да-а, ночные думы - штука тяжёлая. Через три меся¬ца и черт ангелом покажется. …А может от ревности пил? Женщина вы красивая…
- Да ну! — всплеснула руками пассажирка. — Его ревновать надо, его! Такое вытворял — не при¬веди Господи… Вот наш дом, вот другая улица, там чужая бабёнка с дочкой живёт. От него и забеременела! Да у меня двое... Так и живём восемь лет.
- Вот тебе и тихая деревня!
- Так та же бабёнка тогда совсем молоденькой была, без отца - без матери. — Валентина говорила о сопернице без зло¬сти, видать, уже свыклась со случившимся, видать, всё у неё внутри перекипело. — Он и подкатил. Сейчас она уже замужем, слава Богу.
- А мужик знает, что дочка от вашего?
- Конечно, знает... Он ведь хороший, если трезвый, а если пьяный - то всё! Бежит к моему подраться…
Возле нас возник рейсовый «Икарус». Замерев на мгновение, начал медленно уходить впе¬ред, унося за собой грязную мокрую завесу.
- Не обидно, что вторая его жена рядом живёт?
- Обидно, как же… Столько слёз пролила! Прибежала как-то к ней домой: скандал закатила - ай да ну... Та по¬чернела и молчит. Я выскочила на улицу, стою у забора, потом, гляжу: она выскакивает и к бане! Я постояла чуть-чуть и тоже туда — батюшки мои: висит, сердешная! Схватила косу - и по верёвке. …Оживила. Повела домой, поревели вместе: чего, говорю, делаешь? И мне обидно, так что? Тоже вешать¬ся? …Еле успокоила.
- Да-а… А не было желания его пьяного-то пристукнуть?
Валентина заметно смутилась, отвернулась к окну, потом глухо сказала:
- Как не было… Взяла как-то горсть таблеток, да ему в воду и сыпанула. Он попил и снова уснул. Тут уж я и не выдержала: разбудила его. Вырвало, а утром говорит: «Башка болит не знаю с чего». Вот как бывает... Плохо жить без воли. …А может мне совсем уехать? Вдруг снова замуж выйду? Да нет, — спохватилась, — не выйду. У меня уже рефлекс на мужиков. …И нас ведь все соседи так живут, пьют да дерутся. То Маринка ко мне бежит, то Клавка...
Заметив мою усмешку, обидчиво вскинула голову:
- А вы что - лучше живете? …Так и поверила!
- Всякое бывает, но не до такой же степени…
- Ой, не знаю! — сжала виски ладонями. — Всему уже верить перестала... Одно вот только думаю: если живут на том свете - всё у меня по-другому будет!
Ишь ты, куда занесло:
- А здесь что? Смотреть, как издевается? …Вот заявится завтра, чего сде¬лаете?
Она беспомощно пожала плечами:
- Жить, поди, будем…
Вот и поговори с ней. А может чем-то напугать его, героя домашнего?
- Встряхнуть бы вам его, понимаете? До нутра, до звону в башке! – И нашёлся: - Скажи, что замуж выходишь, пусть попрыгает, гусь лапчатый!
- За кого выхожу? …Полно врать!
- Почему бы и не соврать? …Ему, значит, можно пить, а вам и соврать нельзя? Для дела же! Прилетите в Краснодар, отдохнёте с недельку и пошлите телеграмму в Тюмень. Так, мол, и так: нажилась с тобой, кончилось терпение. …Закрутится твой Витька, как намыленный: в три дня к тебе прилетит. А вы с ним не разговаривайте. Пусть, как девятнадцать лет назад, со знакомства начинает. Уболтает если, то согласитесь, но с усло-вием: жить в Краснодаре, а не в тихой деревушке, где воешь от тоски. А не проймет телеграмма: все! Ребятишек в охапку — и на юг. Рядом с сестрой всё одно полегче…
Пассажирка ничего не ответила. Смотрела, задумав¬шись, на приближающийся аэропорт. Потом встрепе¬нулась:
- Самолеты-то летают после дождя?
- Летают, куда они денутся... Железные, все выдержат, а вот вы – нет. Сломаетесь, если круто не повернете!
- Заговорили меня - чище Витьки! И не рада, что разговор завела. — Но тут грустное лицо пассажирки вдруг прояснилось, и она тихонько засмеялась: — Представ¬ляю, как он мою телеграмму получит! — И тут же отрицатель¬но покачала головой: — Нет, я ещё подумаю, посоветуюсь с Райкой. …Чего хмыкаешь, а вдруг решусь?! …Герой нашёлся: перед бабой рулём вертеть! Езжай к камере хранения: вещи возьму!
Солнце, пробившись сквозь пелену туч, плес¬нуло навстречу спешащей в город такси нежарким розовым светом. Заблестели тарелки луж и сразу стало светло, как днём.
И чего я ко всем с советами лезу? Психолог. …У самого дело к разводу: молчим по неделе, а заговорим — новый скандал. «Себялюб! — кричит. — Слова поперек не скажи!» …И не говори! …В чем я не прав-то, в чём? В том, что дорога на уме? Так я же работаю… Работаю, понимаешь?!