«Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого»
Говард Филлипс Лавкрафт
Часть 1
1. Утро
Наутро Арония проснулась с таким чувством, будто она, после экскурсии в судьбу Проши, прихватила оттуда его уникальные способности и превратилась в некого супер киборга.
Это дарило ей странные ощущения…
Девушка поняла, что теперь умеет невероятные делать вещи - всё, на что раньше были способны только казаки-пластуны, владеющие незаурядными утерянными ныне техниками и приёмами. Могла, став практически ниндзей, быть невидимой и неслышимой лишь одной силой мысли.
Да и кто она теперь? Прасковья Проша или, всё же, Арония? А прежде ещё и Лара. Имён у неё нынче - «як у собаки блох», как съязвила бы чародейка Фаина. А батько Фома - она так и слышала его тихий голос, поучительно изрёк бы:
- Имя, доню, це неважно, главно - чоловиком остатысь.
Кстати та сторона личности, которая была когда-то Прасковьей, почти не проявлялась. Надев казачью форму, Проша будто вовсе забыл свою женскую суть, посвятив всего себя службе Отечеству. И, благодаря въевшимся в подсознание пластунским техникам, почти утратил личностные качества, не имея ни собственных предпочтений, ни желаний. Для пластуна это лишнее, отвлекающее службы. Главное это одолевать «ворога», красться и прятаться в засаде, проникать всюду незамеченным. Быть идеальным воином, боевой машиной, каким был его отец бытько Фома. Вне дома таким и был. И такой же стала Прасковья, полностью трансформировавшись в Прошу...
Теперь и в облике Аронии проявились эти стальные черты воина. Её внутренний «сокол», разбуженный временной слепотой во время ношения на глазах повязки, соединившись с её даром ведающей, бдил теперь за окружающим пространством постоянно. И - она это чувствовала: мгновенно реагировал на малейший сигнал опасности.
Интересно, а сейчас она, приобретя пластунские навыки, «почуяла» бы опасность, исходящую от ведьмака Ратобора? Тогда, встретив его, она ощутила лишь симпатию. Явно, колдовским образом наведённую им. А чего удивляться? Даже Фаина против него не всегда «сдюживает». Увёл же он её оборотней - она и не почуяла.
И ещё Арония отметила, что в ней вдруг проснулось яростное стремление служить своему Отечеству - не жалея ни сил, ни самой жизни.
Ну, с этим она как-нибудь справится, преодолев эту неудержимую тягу к служению. Всё ж, она девушка, а не солдат. И не Проша, который «змалку» оберегал свою Родину, привык. Да и времена нынче иные - границы далеко расступились. Не идти ж ей в пограничники, в самом деле. Да и кто её туда возьмёт, служить? В качестве кого? Разве что - училки для детей офицеров.
Кстати, Арония, кроме русского и английского, знала теперь ещё кубанскую балачку, черкесский и адыгский языки.
Что ж, как говорится - «може, присгодится». Хотя - где? Впрочем, она, например, если после окончания вуза может работать в республиках, где живут эти маленькие, но гордые народности. Батько Фома ведь считал, что надо уважать и знать традиции и язык тех людей, рядом с которыми живёшь.
Однако оказалось, что эти её вновь обретённые способности и знания «присгодились» ей в этот же день. Батько Фома «як в воду глянув», говоря своей «доне», что времени у них мало…
***
Арония, быстро оделась, собираясь в институт, и пришла на кухню.
Там её уже ждал завтрак. Ну, как - завтрак? Полина Степановна, в связи со своей активной танцевальной деятельностью, почти полностью перешла на полуфабрикаты. И на завтрак лишь подогрела внучке магазинные блинчики с творогом. Арония проглотила их с горячим чаем, даже не ощутив вкуса. Если он у них был, конечно.
Девушка решилась немедленно поведать бабуле, что намерена перевестись на заочное отделение в универе. И слегка тревожилась - как она воспримет эту весть? Подбирала про себя нужные слова. Но Проша, теперь прочно поселившийся в душе Аронии, не любил политесов и та, неожиданно для себя, брякнула:
- Вот что, бабуля, я перехожу учиться на заочное. Скучно мне там.
Между двумя блинчиками.
В ответ Арония ожидала возражений или, по крайней мере, удивления. Но неузнаваемая бабуля лишь бросила на ходу:
- Вот как? Хорошо, поступай, как считаешь нужным. Ну, пока, внученька!
И, чмокнув в щёку опешившую девушку, Полина Степановна сняла передник и устремилась к вешалке.
- Я побежала! Сегодня наша студия в детском доме выступает, опаздываю, - заявила она.
И, одев свою шикарную шубу и кокетливо водрузив такой же берет, убежала. Нет, всё же - ушла. Арония слегка зависла, глядя на захлопнувшуюся дверь.
А что она считает нужным? Этого Арония пока и сама не знала.
Честно говоря, девушка ожидала, что бабуля затеет с ней перепалку, в ходе которой ей и удастся как-то определиться со своими планами на будущее. Но та, живя в последнее время на своей волне, предоставила и ей полную свободу. Мол - переводись и радуйся жизни. Или танцуй, как я.
«Прямо какая-то пожилая цветочная фея стала, а не бабуля! Никакой ответственности за внучку! - усмехнулась девушка. - Взять хотя бы эти блинчики», - вставая из-за стола, покосилась она почти на полную тарелку общепитовских изделий».
Никакими супчиками с фрикадельками, домашними сырниками и котлетками в последнее время в доме и не пахло. А холодильник был забит полуфабрикатами из ближайшей «Кулинарии». Полину Степановну, гастролирующую по городу с бальной студией, подобно цыганскому табору, это вполне устраивало, да и Аронию, занятую учёбой, тоже. Просто непривычно как-то. Даже участие в массовках бабулю так не отвлекало от домашнего быта. А что ж, в этом есть и свои плюсы - после такого разговора на тему перевода девушка почувствовала крылья за спиной - лети, куда желаешь, бабуля не против.
Свобода!
Она быстренько покидала в раковину посуду, оделась и побежала, нет - полетела, по заснеженной улице к остановке.
«Это раньше я была занята учёбой, - радостно думала девушка. - Теперь-то у меня будет совсем другая жизнь, в которой качество еды окончательно потеряет значение. А что не потеряет? - озадачилась она и решила: - Там видно будет!»
И встала на остановке, ожидая свою маршрутку.
Всё же ей было немного не по себе - будто собиралась прыгать в холодную воду. Откуда, возможно, вынырнуть не удастся.
И тут Проша - видно чтобы отвлечь от сомнений, напомнил о себе - мол, для него качество еды вообще не имело значения.
«Был бы хлеб та квас з молоком и - будя! Та шоб хлопцы казаки, шо рядом зи мною, были бы живы, та и - ладно», - тихо шепнул он.
И то, правда. Проша был очень нетребователен в быту. И лишь иногда он харчевался у Марьи, жены двоюродного брата Андрея. Детей им бог не дал, вот Марья и ошивалась с мужем на кордоне. То обстирывала кого-то - за деньги, то кухарила - тоже не бесплатно. Хотя стряпухой Марья была «ще худшей, чим прачкою» - вечно для стирки щёлок экономила, а для борща заправку. Да и хлеб у Марьи то пригорал, то не пропечён был. Кубанская поговорка гласит: «Умила Марья готувати, та не вмила подаваты», а эта Марья ни «готувати», ни «подавати» не умела. Но харчевателей у неё было - хоть отбавляй, красивая она баба была, та языкатая, вот ей и сходило всё с рук. Так что стряпня из кулинарии по сравнению с Марьиной - это ж просто цимус.
«Причём тут стряпня? - спохватилась Арония, зябко пряча нос в шарф. - Я ж сегодня заявление о переводе подам! И куда потом? Хотя, - хмыкнула она, - всегда есть вариант - в армию пойти служить. Радисткой Кэт. Курсы закончить. После математического вуза-то одолею азбуку Морзе «як нэбудь», - хмыкнула она.
«А где бы применить навыки пластуна? Уникальные ведь техники, утерянные ещё век назад. Вряд ли они ведьме «присгодятся» - против нарушителей Покона нужны совсем другие умения. Тогда почему батько Фома говорил о том, чтобы она не давала пощады «ворогу»? Не на ловлю же оборотней и домовых её благословлял? Этим делом пластуны не занимались - сами на ведьмаков и оборотней были «схожи»
Что-то холодает, - поёжилась она, - а маршрутки всё нет. На Кубани ведь минус десять пострашнее, чем в Сибири сорок - климат влажный, - вздохнула она, пряча руки в перчатках в карманы дублёнки. Хорошо, что сумка на длинном ремешке, не мешает.
- Чем же мне потом заняться? Может, пора восстановить на Кубани пластунство? И начать детишек пластунским техникам обучать? Сейчас ведь разных секций - кунг-фу, айкидо и прочих восточных единоборств - как горбуш на нересте, будет ещё секция… «пластунят»? С детьми я сумею поладить - в педвузе, всё ж, учусь. Но согласятся ли родители отдать на обучение своих детей? Ведь кроме справки о неоконченном педвузе у меня ничего нет. Ни солидных корочек, ни престижных призов победителя всяких состязаний. Один лишь сон в активе, - хмыкнула Арина. - Да воспоминания о жизни пластуна Проши, жившего в позапрошлом веке. Этого в дело не вошьёшь», - усмехнулась девушка.
К тому же, она знала, как строг отбор в пластуны. Детей, способных усвоить техники пластунов, мало. Вспомнить хотя бы Макса и Пашу, неудачных учеников Георгия. Проша, достигнув возраста, когда тело утратило гибкость и послушность, очень тщательно отбирал себе учеников. И реакцию проверял, и сообразительность, и гибкость, а главное - бесстрашие, настойчивость и смекалку. И воспитал всего тринадцать настоящих пластунов, зато каких - штучный товар. Легенды о них ходили. Казаки с радостью и гордостью отдавали Проше сыновей в обучение. Все знали, что просить его об этом бесполезно. А нынче что? Родители, узнав, что его чаду на месяц или больше завяжут глаза, что увезут в глухомань, где оно будет бродить с завязанными глазами, жонглируя режущими предметами, скакать на коне без седла и упражняться в джигитовке, вряд ли обрадуются. Мало того - посчитают это издевательством. И если в итоге кто-то из детей пораниться или того хуже - на неё заведут уголовное дело.
Да и зачем нынешним детям такие экстремальные забавы? О том, чтобы его ребёнок сделал военную карьеру, основанную на его способности мгновенно убивать или, становясь невидимым, обезвреживать противника, мечтают лишь военные, привычные к этой профессии. И некоторые мальчишки, насмотревшиеся боевиков. Или детдомовские сироты, озлобленные на весь мир. Кроме того, для обучения пластунов необходима специальная база, расположенная на закрытой территории, и недешёвое оборудование и экипировка. Да и среднее образование никто не отменял.
Так что обучать пластунскому делу ребёнка в современных условиях невозможно. А взрослого парня, например - в десантных войсках, уже бесполезно…
А вот и её маршрутка подъехала, прервав размышления Аронии.
Оплатив проезд и сев на свободное сиденье впереди, Арония растеряно осмотрелась… Ей почему-то захотелось выскочить наружу и пойти пешком. Но машина уже мчалась в потоке транспорта.
«В никуда, без возврата, - мелькнула странная мысль и волосы под полосатой шапочкой, связанной бабулей, у неё вдруг зашевелились. - "Цветочная фея" этого не переживёт. Надо выйти.
Да что со мной такое? Куда? Там холодно! А в салоне тепло. И мне в институт надо», - возмутилась Арония, удобно усаживаясь и уставившись в окно.
- Алё! - вдруг крикнула полная женщина, сидящая рядом с Аронией.
И она вздрогнула, хотя никогда пугливой не была. Слой косметики на лице женщины был таким толстым, что шевелились только её полные губы с алой помадой. А нарисованные тушью глаза метали молнии из-под увесистых кусков туши.
- Борька! Блин! - проорала она басом. - Я ж русским языком ховорю - пускай ложут товар прям у колидоре. Не хочут? Щас приеду, разберуся. Ничо! Подождут! Всё! - гаркнула женщина и выключила свой телефон.
Тем временем водитель - пожилой лысоватый мужчина, кричал на парня, явно школьника, стоявшего у входа и нахально потягивающего из бутылки пиво.
- В салоне употреблять нельзя! А ну плати за проезд, салобон!
- Нету у меня денег, дядя! - фальцетом проблеял тот.
- На пиво, небось, есть! - возмущённо проорал водитель, подъезжая к остановке и распахивая дверь.
Мальчишка тут же выскочил, так и не заплатив.
- Урод! - зло крикнул водитель, срывая машину с места.
Парень отсалютовал вслед маршрутке бутылкой.
«М-да, какая-то нервозная атмосфера в салоне. Нехорошо это», - почему-то раздражённо подумала Арония.
И тут произошло нечто ещё более странное: внутренний сокол Аронии забил тревогу. "Опасность!!! Опасность!!!" - сигналил он ей. И сосредоточил её внимание на вошедшей женщине с большой дорожной сумкой, пылающей алым внутренним светом. Оплатив водителю за проезд, та пробралась с ней в заднюю часть салона, а Аронию будто магнитом потянуло за ней. Она поднялась и пошла за ней вслед.
- Ой, здесь такой сквозняк! - на автопилоте бросила она соседке, равнодушно мазнувшей по ней нарисованными глазами. - Сяду там!
2. Бомба
Пассажиры занимались своими делами: кто безразлично смотрел в окно, кто пробирался к выходу, кто от скуки копался в телефоне…
А для Аронии пошёл иной отсчёт времени. Она ощущала, как неудержимо секунды утекают в никуда и их у неё становится всё меньше и меньше. Будто песка в самых маленьких песочных часах…
Огромная, непреодолимая опасность исходила от женщины, рядом с которой она, пройдя по салону, села на заднем сидении.
«Может, она маньяк? - вслушалась она в исходящие от той волны равнодушия. - Да нет, это что-то похуже. Отчаянье?»
Арония осторожно оглядела женщину внутренним зрением…
Вся она будто излучала злой алый свет, как и её сумка, стоящая у ног. И его огненные лепестки захватывали не только маршрутку, но и часть пространства улицы вокруг…
«Ой! Цветок этот вот-вот раскроется! И что? - задала она себе вопрос. - Тогда здесь расцветёт кровавое облако взрыва! - вдруг с ужасом увидела его девушка. - Это террористка! - поняла Арония. И то, что она заглянула сейчас в недалёкое будущее, ждущее всех их, сидящих в этой маршрутке и даже часть тех, кто будет ехать в это время рядом с ней. - Так, откуда поступит сигнал?» - попыталась девушка прочитать мысли женщины - как это делал Проша, будто растворившись в человеке.
Даже на спинку сидения отвалилась так же, как эта женщина, в лице которой она только сейчас увидела восточные черты. И полу прикрыла глаза, чтобы отключить зрение…
Поначалу ей не удалось ничего считать - какой-то туман мешал. Но вот эти мысли появились, но слова были какие-то странные - будто птичий клёкот…
«Ах, вот оно что! - догадалась Арония. - Да она же чеченка! Вот и «присгодился» язык, которому батько Фома учил!»
«Эти козлы всё равно не отдадут мне Исхака, моего бедного мальчика, - плыли равнодушные мысли женщины, будто произносимые заплетающимся языком. - Да и вряд ли он ещё жив? А! Инашалла! Без сыночка Исхака и мужа Баязэта мне незачем жить! Гори всё огнём! Пусть весь мир лети к шайтану!»
«Наверняка она под воздействием психотропных веществ или наркотиков! - мгновенно поняла Арония. - И, судя по всему, - считала она какие-то смутные картинки, - она должна была оставить здесь лишь сумку. Но впала в отчаянье и не собирается выходить перед тем, как эта сумка рванёт!
Надо действовать немедленно! Взрыв может случиться в любую секунду!» - поняла Арония.
Открыла глаза и с радостью увидела, что телефон, выскользнув из рук террористки и упал на колени.
«Так, пока взрыва не будет. Но кто знает - может, её товарищи едут позади и, если что, сумеют запустить механизм сами. Надо спешить!»
План созрел мгновенно.
Арония, с подсказки Проши, вспомнив как это делается, Арония, бережно взяв телефон террористки, сунула его себе в карман и встала.
- Внимание! В салоне бомба! - громко воскликнула она. - Водитель! Немедленно останови машину!
Она опасалась, что сейчас в маршрутке начнётся паника. Что люди, толкаясь и крича, ринутся к выходу. Но ошиблась - все лишь возмущённо покосились на неё, оставаясь на своих местах, а водитель, оглянувшись, зло гаркнул:
- Ага! Щас! Чо, надо выйти в неположенном месте? Вот сдам тебя в полицию! Там покомандуешь!
«Одни психи и идиоты вокруг! Пассажиры, одним словом, - уже легко прочитала Арония его мысли. - Жаль, график поджимает! А то б, и правда, сдал. Пусть валит! На остановке вытурну!»
А раскрашенная толстушка, рядом с которой Арония раньше сидела, недовольно крикнула:
- Эй! Чо за дурацкие шутки? Я опаздываю!
Арония растерялась: «Что делать? А вдруг на бомбе есть часовой механизм?»
И тут снова в дело вмешался Проша, силы которого подкрепил её ведовской дар. С помощью «сокола», широко распахнувшего крылья, он взял сознание водителя под контроль.
И Арония вновь крикнула ему - чтобы уж доходчивее:
- Это приказ! Тормози! К обочине!
Водитель отреагировал мгновенно. Сбавив газ, он свернул и, остановив на обочине машину, распахнул входные двери.
- Приехали! - ошалело обернулся он к ней.
- В салоне бомба! Эвакуируй людей! - снова приказала ему Арония.
Но водитель бы в шоке, а пассажиры не торопились это делать, продолжая сидеть на местах. Только возмущённо переглядывались.
- Чо за дела? - протянул молодой парень, недовольно отрываясь от своего, то и дело пикающего, телефона.
- Да это подстава! - буркнула девица, сидевшая через проход, так и не оторвавшись от игры в телефоне.
- Нас снимает камера? - игриво спросил мужчина из средины салона. - Где она? - завертел он головой в бейсболке.
И тут её Прошина часть включила массовый гипноз. Владея методикой бесконтактного боя, он задействовал её, отключив волю пассажиров. А чтобы все не повалились тут замертво, Арония подстраховалась, выкрикнув:
- Граждане! Выходите! И бегите подальше от машины! Дорога каждая минута!
Маршрутка мгновенно опустела.
Пассажиры, почти не толкаясь, высыпали наружу и организованно побежали вперёд вдоль потока машин.
Вух!
Арония выбралась последней, таща за собой расслабленное тело террористки. Оно оказалось очень тяжёлым, хотя с виду она была довольно хрупкой женщиной. Огляделась - ни одна машина поблизости не остановилась. Значит, соучастников террористки рядом нет.
Водитель, оказывается, ждал её на выходе из маршрутки и подхватил женщину с другой стороны.
- Я бывший военный, - проинформировал он. - Давай помогу! На фига она тебе? - спросил он. Но, не дождавшись ответа, спросил: - Там точно бомба? -
- Более чем! - ответила та, таща террористку к группе пассажиров, остановившихся далеко впереди. И пояснила: - Она тоже жертва.
Водитель только хмыкнул, но помогал хорошо, взяв почти всю нагрузку на себя.
И вот они добрались до людей, сбившихся в отару, будто испуганные овцы, и опустили тело женщины в снег на обочине.
- Что с ней? Плохо? - заволновалась интеллигентного вида пассажирка. - У меня вода есть!
- А у меня валидол! - сказала пожилая женщина гренадёрского роста.
- Не приближайтесь к ней! - крикнула Арония, выставив руки. - Это террористка! Она может быть опасна!
Все отшатнулись. А Арония стянула с себя шарф и, не задумываясь, мгновенно связала руки террористки. И ноги - тем же узлом, используя снятый с себя пояс от дублёнки. Действия были автоматические, отработанные Прошей за долгие годы в дозоре. Водитель ошарашенно глядел на неё. Наверняка, он, военный, знал, что это за узлы. Арония теперь тоже, но ей было не до того.
- Вы звонили в МЧС? - спросила она его.
- Конечно! - огрызнулся водитель. - И вызвал всех, кого мог - МЧС, полицию, скорую и даже психушку, - ухмыльнулся он. - Вся ответственность на тебе - ты заварила кашу. Ты хоть видела эту бом…
- Минутку! - вскрикнула девушка, резко вскинув руку.
Все вокруг замерли, водитель - с открытым ртом. Очевидно, остатки гипноза ещё продолжали действовать. Да и Арония выглядела сейчас не девушкой, а как опасной боевой единицей.
И только в эту минуту она вспомнила, что в кармане её дублёнки всё ещё лежит телефон террористки. Вдруг нечаянно заденет опасную кнопку и он сработает? Девушка максимально бережно достала из своего кармана кнопочный телефон, сняла с себя сумку, длинный ремешок которой был надет через плечо, и, положив телефон поверх, медленно унесла его подальше от дороги и опустила всё это в снег. Оглянувшись, моментально выбрала из толпы внушавшее доверие лицо и, поманив рукой, поставила рядом с сумкой женщину-гренадёра. Ту, что предлагала недавно валидол.
- Следите, чтобы к телефону никто не прикасался! Иначе будет взрыв, - наказала она ей. - Отдадите только полиции.
- Поняла! - решительно выдвинула та челюсть. - Я вахтёром на ведомственном предприятии служу! - доложила она и Арина поняла, что не ошиблась. - Справлюсь, деточка!
Арония, расслабившись, направилась к толпе пассажиров и вдруг опять похолодела - а что, если на террористке одет «пояс шахидки»? Почему она раньше об этом не подумала? Почему не проверила ещё в маршрутке? Тогда б она её оставила там, чтобы не рисковать остальными. Но она же новичок и ещё не бывала в подобных ситуациях, когда закладывали в транспорт бомбы. Как и Проша. Учились на ходу.
Но сама бы она, точно, не справилась.
Арония подбежала к женщине, по-прежнему лежащей на обочине, и, закрыв глаза, всмотрелась в неё «третьим глазом»... И ничего не увидела. Нет пояса? А вдруг она ошибается?
Водитель тем временем закуривал, стоя поодаль. Ей больше не к кому обратиться - он воевал. И Арония тихо сказала ему:
- У меня появилось сомнение: нет ли на этой женщине пояса шахидки? Вы же военный, помогите это проверить!
Он чуть не поперхнулся и отбросил далеко в сторону уже зажжённую сигарету. Будто от неё на этот пояс могла попасть искра.
- Так у неё бомба или пояс? - хорохорясь, ехидно отозвался он, но заметно побледнел.
Ещё бы - сам ведь притащил сюда эту шахидку и, если что…
«Как я сразу не сообразил? - подумал он и зло покосился на Аронию. - А всё она - заморочила мне голову! Командует тут, хотя сама в терактах ничего не понимает! - услышала Арония. - Однако кое-какие навыки имеет. Откуда?»
Честно говоря, ей уже надоело читать чужие мысли. В сознание пробивались и те, что вертелись в головах пассажиров, не понимающих серьёзности происходящего и досадующих на задержку и своё невезение.
Но водитель всё же помог Аронии разобраться с этим поясом, взяв всё на себя. Он медленно и аккуратно расстегнул замок на куртке лежащей женщины, бережно завернул край свитера и майки. Оголился её смуглый живот, на котором никакого пояса не было. А та, умиротворённо закрыв глаза, этим манипуляциям не препятствовала.
- Тьфу, ты! - сплюнул водитель, поднимаясь. - Нет тут ничего! Совсем заморочила мне голову! Вот приедет полиция - тебе решётка! За ложный вызов. Поняла, кукла? - зло заявил он, срывая на ней стыд за свой страх.
- Лучше уж решётка, чем гибель невинных людей, - огрызнулась Арония, быстро застёгивая молнию на куртке террористки. - Бомба есть, повторяю - она в маршрутке, в её сумке.
- Зуб даю - нет там ничего, как и пояса шахидки на ней, - упрямо дёрнул подбородком водитель. - Ты её видела, эту бомбу?
- Граждане! - крикнула Арония, обращаясь к столпившимся вокруг людям, с любопытством, наблюдающим за их манипуляциями: - Прошу не расходится! Вы - ценные свидетели возможного теракта! А уйдёте - вас могут обвинить в соучастии! - предупредила она.
И парень с девушкой - любители телефонных игр, которые уже подружились и попытались потихоньку свалить, неохотно вернулись в отару.
«Вух! - выдохнула Арония, оглядевшись: Опасная маршрутка далеко, люди эвакуированы, службы вызваны. Кажется, успели!»
Но тут опять беда.
Она вдруг поняла, что праздновать им, всё же, пока ещё рано.
Сумка с бомбой, которая осталась в маршрутке, продолжала слать вокруг алые лепестки опасности. А мимо них, не подозревая ни о чём, по улице шли люди и двигался поток городского транспорта. На толпу пассажиров на обочине никто не обращал внимания. Мало ли, зачем люди покинули маршрутку. Наверное, поломка.
А вдруг бомба срабатывает не только от телефона, но и от часового механизма? Хотя, честно говоря, Арония видела лишь некую алую ниточку, связывающую потенциальный огненный цветок и её сумку, лежащую неподалёку в снегу, рядом с женщиной-гренадёром.
Но лучше подстраховаться.
Арина встревоженно спросила у водителя:
- Ну, где же ваша МЧС? Надо перекрыть радиус! И остановить движение на улице!
- Много ты понимаешь! - скривился тот и злорадно пообещал: - Скоро все тут будут. Не обрадуешься! Так ты видела ту бомбу? - не отставал он. - Скажи честно!
- Не видела, - буркнула Арония. - Но знаю точно, что она там есть!
- Откуда? - зло прищурился водитель. - Уверенна, что эта заварушка не зря? А то сейчас тут такое начнётся! - покачал он головой.
- Очень надеюсь! - отмахнулась она.
- И что ты с ней такое сделала? - кивнул он на мирно лежащую террористку. - Чисто - ангел! А вдруг убила? Учти, если она не при делах, тебе и за это придётся отвечать.
- Уверенна, что не ошиблась - у меня интуиция.
- Чего? Интуиция? - скривился водитель. - Не гони туфту, девочка! Я бывал в горячих точках и видел, как ребята находят закладки и распознают засады каким-то шестым чувством! Они - не чета тебе! Это опытные бойцы, прожжённые волки. А не такие, как ты … фотомодельки.
Похоже, он недолюбливал не только школьников и пассажиров маршрутки, но и фотомоделей.
«Устроила тут аврал! В Вангу поиграть решила! Сорвала мне график! Дурак! Да мне за такое с работы слететь - на «раз»! - услышала Арония его мысленные стоны. - Ничего! Вот приедет полиция, разберётся! Поделом ей будет!»
Арония отвернулась.
«Ну, как его убедить? Не о Проше же рассказывать? Ладно, скоро всё и так разъяснится. Главное - люди выведены из опасной зоны. А есть ли бомба - проверка покажет».
Аронии и самой это было интересно узнать. А вдруг ей только показалось. Вот позор-то будет…
И тут, действительно, здесь та-акое началось…
3. Спасены! Но не все.
И вот она - помощь!
К сбившимся на обочине людям под завывание сирен подъехала целая колонна этой помощи: полицейские машины, несколько автобусов и две скорые помощи. Из них как горох из банки, высыпала толпа людей в спецформе и с ними собака, овчарка. Тут же возник громкий человек с мегафоном, остановивший движение людей и транспорта. Улица вмиг опустела. А опасная зона была отсечена, будучи ограниченна красными лентами, оцеплена транспортом и людьми в бронежилетах. Толпу пассажиров тут же вывели, усадив в автобус. За лентами остались только Арония и водитель маршрутки, стоящие рядом с лежащей террористкой. Да поодаль, в снегу, маячила женщина-гренадёр, охраняющая телефон.
Всеми действиями руководил высокий молодой капитан. Который сразу же, каким-то наитием, выделил их из толпы растерянных пассажиров, оставив на месте.
Тем временем к лежащей на обочине женщине подбежали двое санитаров с носилками и два врача в белых халатах.
- Ранена? - спросил тот что в очках, склоняясь над ней.
- Сердце? Потеря сознания? - спросила белокурая врач, на ходу торопливо вдевая в уши стетоскоп и расстёгивая на женщине куртку.
- Почему связана? Буйная? - спросил, подбегая, третий врач, пожилой мужчина, неся в руках большой чемодан.
И Арония увидела за оцеплением третью подъехавшую скорую.
- Это террористка. Я ее… временно обездвижила, - пояснила она.
- Женщина?- удивилась женщина-врач, подняв голову и одновременно слушая сердце лежащей.
- Каким образом - обездвижила? - нахмурился пожилой, расстёгивая чемодан и с недоумением глядя на бездвижную женщину. - Травматик применили?
- Сюда нажала, - указала себе на шею девушка.
- Не вижу следов, - удивился то, ощупывая шею женщины, безвольно откинувшей голову.
- Она знает кое-какие приёмы, вот и... нет следов. Арестуйте её? - истерично выкрикнул водитель, указывая на Аронию. - Устроила шоу! График мне сорвала! Пассажиров высадила! Да меня за это с работы выгонят! О славе мечтает! В фотомодели рвётся, в блогеры! Гляньте-ка - даже прессу сюда вызвала! - злорадно указал на подъехавшую к оцеплению машину с надписью: «Телевиденье».
Оттуда выскочили два молодых человека. У одного в руках была телекамера, которой он стал всё вокруг снимать. В том числе и ребят из оцепления. Те принялись им что-то угрожающе внушать, выталкивая обратно к машине и указывая вдаль. Всё это время второй телевизионщик, пятясь, что-то говорил в микрофон, а первый - снимал их лица, закрытые щитками, Но выдворение от опасной зоны мало помогло - машина телевизионщиков лишь чуть-чуть отъехала. Первый парень продолжал снимать, высунув камеру в окно, а второй торопливо говорить в микрофон. Глаза у обоих азартно горели - будто у хищников, почуявших добычу. Наверное, если б сейчас здесь рванула бомба, они были б счастливы. Ещё бы - такие кадры! Их имена прогремят на всю страну! И неважно, что погибнут люди - это ведь всего лишь новости, улучшающие рейтинг их канала. И их личный имидж.
Тогда ребята из оцепления, применив силу, забрали у телевизионщиков аппаратуру и сами отогнали микроавтобус подальше.
Арония проводила удаляющуюся машину возмущённым взглядом.
Но тут за её спиной кто-то спросил:
- Готовы поговорить?
Это был капитан.
- Это вы нам звонили? - сразу обратился он к водителю. - Опишите вкратце ситуацию. Что, где, почему? Где обнаружена бомба?
- Так я ничего не знаю! - развёл тот руками.
У капитана округлились глаза. И Арония, понимая, что терять драгоценное время нельзя, выступила вперёд и сказала:
- Бомба в маршрутке, - указала она на стоящую вдали машину. - Находится в конце салона в синей дорожной сумке на полу.
К капитану подтянулось ещё несколько людей в бронежилетах и с рациями. Стоя позади, они внимательно её слушали.
- А вон тот телефон, что я забрала у террористки, - указала Арония на телефон, лежащий на её сумке в снегу, рядом с которым продолжала нести охрану озябшая женщина. - Возможно, он запрогра…
Но тут водитель, прервав её рассказ, зло крикнув:
- Что вы её слушаете! Нет там никакой бомбы! Она всё выдумала! - ткнул он в сторону Аронии пальцем. - Выгнала нас из маршрутки, приказала звонить вам! А ведь она эту бомбу не видела! Женщину, вон, убила, - кивнул он в сторону врачей, склонившихся над телом террористки. - Это она её... специальным приёмчиком укокошила! - Снова ткнул он в сторону Аронии пальцем. - Видали, как связала её? Морским узлом! Хрен развяжешь! - продолжал он ябедничать. - График мне сорвала! Серьёзных людей от дел отвлекла!
- Женщина жива! - отозвался пожилой врач. - Но, судя по всему, под действием психотропных веществ. Но жить будет!
- Наверное, это она её и накачала! - истерично крикнул водитель. - Ещё и телевиденье сюда вызвала! Прославиться хочет! Арестуйте её! - потребовал он. - И учтите - я тут не причём! Она заставила меня МЧС вызвать и эту тётку тащить!
- Разберёмся! - выставив руку, остановил его капитан. - А пока - не мешайте! Поставьте ему успокоительный, - предложил он врачам так, что это прозвучало, как приказ. - И подготовьте эту женщину к транспортировке в отделение полиции. Надо, чтобы она начала говорить!
- Сделаем! - деловито отозвались те.
Капитан, бросив на Аронию вопросительный взгляд - холодный и опасный, будто дуло пистолета, отошёл. Маршрутчик, наверняка, заронил в нём подозрения. И сомнения в необходимости их присутствия здесь.
«Что, если я, и вправду, ошиблась! Капитан мне такого не простит, - ужаснулась Арония. - А водитель маршрутки, точно - побьёт. Я могу дать ему сдачи, но грех обижать ветеранов армии. Достаточно приёмчика, - усмехнулась она. - Ничего, главное, чтобы он сейчас не мешал! Вколите ему успокоительного. Пожалуйста!»
- Я просто хотела спасти людей! - пробормотала она вслед капитану, уже тихо отдающему своим бронированным воинам следующие распоряжения.
Он вообще постоянно был спокоен и собран - будто валун, стоящий в бурном водном потоке горной реки. Трое из его подчинённых тут же ринулись, взяв с собаку, в сторону маршрутки - рысцой, неся в руках какое-то оборудование. Пара других ребят подбежала к женщине-гренадёру и бережно подняв, унесла вместе с её сумкой телефон - к ближайшей машине.
- А вас прошу - пройдите пока в полицейскую машину, - обернувшись, отдал капитан приказ, указав им с водителем на микроавтобус.
Женщину, охранявшую телефон, он знаком направил туда, где сидели в автобусе пассажиры маршрутки. Сам куда-то направился, тихо говоря по рации.
Всё происходило чётко, быстро и жёстко.
Но Аронии хотелось ещё быстрее. Надо, чтобы эти бравые ребята успели раньше, чем прозвучит взрыв. Хотя её внутренний «сокол» уже заметно уменьшил сигнал тревоги - с тех пор, как красная нить, соединяла алый огненный цветок с телефоном, исчезла. Но сам алый цветок всё ещё пульсировал вдали. Но было что-то ещё… Какая-то новая засада, что ли…Бомба и без телефона могла расцвести алым цветком…Надо спешить…
А, может, у неё уже паранойя? Жаль, она совсем ничего не понимает в устройстве взрывных устройств…
Пара полицейских сопроводила Аронию и насупленного водителя, получившего успокоительный укол, к полицейскому микроавтобусу. То ли помогая им не заблудиться, - хотя сложно потеряться здесь, на пустом, оцепленном лентами пространстве, то ли охраняя. В микроавтобусе, кстати, на окнах были решётки…
К нему же, сопровождаемые пожилым врачом, санитары перенесли и террористку, которая была все ещё без сознания. В салоне рядом с ней сел полицейский в каске и с автоматом на плече.
Арония, сев впереди - чтобы наблюдать за происходящим в оцепленной зоне, ещё раз пояснила медику:
- Имейте в виду - она скоро должна прийти в себя. Я лишь на время вырубила её, нажав нужную точку.
- Я это уже понял, - кивнул врач, с недоумением проговорив. - И где вы этому научились? Раньше я считал, что такие девушки способны только муху убить. Да и то не с первого раза. Я вижу, что причина длительного обморока не в этом ударе.
- Думаю, это из-за наркотиков. И ещё из-за стресса. Кроме того, возможно, её держали в плену. Может, даже не кормили или сама не ела.
- Вот как? - удивился врач. - Да, похоже, её организм истощён. Надо исправить.
И открыв свой чемодан, он обозрел его содержимое, будто художник палитру. А потом, выбрав две ампулы, сделать укол безучастной женщине.
И зачем она так разболталась? Ведь она заглянула в судьбу Назиры Боевой, когда сидела рядом с ней. Ну, как она могла промолчать, если человеку плохо? Хоть и террористке. Будь, что будет.
Водитель маршрутки, конечно же, отсел от Аронии в самый дальний угол автобуса - не мог простить, наверное, что столь юная девица верховодила сегодня над ним, старым воякой. Сидел, зло косясь на неё. Но вскоре укол сделал своё дело и он задремал, откинув голову на спинку сиденья. Ну, и славно!
А что там, в опасной зоне? Аленький цветочек всё ещё очень тревожил её сокола. И там сейчас ребята, которые могут погибнуть, стремясь защитить город от взрыва. Наверное, вот это и есть граница между своими и ворогом, от которого надо обороняться. И которая может возникнуть в любое время и в любом месте. Да, времена поменялись…
Арония всматривалась в стекло, но тщетно.
Что можно увидеть из окна микроавтобуса, стоящего у опустевшей парикмахерской, откуда видны лишь красные ленты да маячат спины ребят в брониках? Иногда сюда доносились только невнятные обрывки переговоров по чьей-то рации…
Что, она так и будет сидеть тут бессмысленной куклой, когда там решается судьба операции? Но когда Прохору могло помешать отсутствие зрения?
Закрыв глаза - будто тоже задремала, Арония разбудила внутреннее око и отправила своего «сокола» туда, где шла операция. И он увидел всё. Жаль, что это были только картинки - без звука. Ведь Проша не обладал яснослышанием. Но и этого было достаточно…
Вот стоит капитан с рацией в руках - мозговой центр операции, гуру, который всех тут дёргает за ниточки. И вполне результативно. Вокруг него стоят наготове люди в бронежилетах и касках…Но главное сейчас происходит не здесь…
Арония сместила внимание сокола к источнику алого полыхания, к маршрутке. Она была центром событий и внимания, там решалось всё.
Возле маршрутки сейчас находилось трое ребят - отчаянные головы. Один, кинолог, вошел в салон и, отдав команду, отпустил собаку, оставшись ждать у входа. И оставив дверь открытой.
«Правильно. Для отступления, в случае форс-мажора - если собака заденет что-то и произойдёт взрыв, - прикинула девушка. - Это даст возможность улететь подальше на взрывной волне и, может, выжить».
Двое других полицейских, сапёров, держались пока вдали.
«Тоже правильно. Зачем зря рисковать? Риска им и так хватает».
Но вот овчарка, пробежав по салону и принюхиваясь во все стороны, оказалась у задних сидений. Она обнюхала стоящую на полу сумку, замерла в стойке, а потом и села возле неё.
«Умница! - напряглась Арония на своём сидении. - Значит, я не ошиблась - бомба есть! В сумке взрывчатка! Ребята, теперь ваша очередь - не подведите!» - сжала она кулаки.
Полицейский-кинолог, отозвав умное животное, выскочил наружу, кивнул сапёрам и что-то проговорил в рацию. Затем забрал у ребят куртки и, посвистев собаке, не спеша, ушёл с ней далеко, очень далеко. Хотя кто его знает, где тут это далеко? Арония чувствовала, что овчарка каким-то образом донесла весть, что заряд велик. Но насколько велик? Куда достигает его убойная сила? И кинолог с собакой остановились так, чтобы не терять из зоны видимости товарищей. Наверное, в случае взрыва они намеревались бежать им на помощь…
Теперь внутрь салона, к бомбе, вошли двое сапёров, неся с собой небольшие носилки. Осторожно погрузив на них сумку, они с большими предосторожностями, вынесли носилки наружу. И, о чём-то переговорив на ходу по рации, медленно пошли с ними в сторону пустыря, расположенного на улице сбоку и в глубине. Повезло, что ограждающий его забор, был весь в проломах. Наверное, это территория была отведена под будущую застройку. Один из проломов легко впустил сапёров внутрь с их опасной ношей. Остановившись примерно в центре пустыря, ребята бережно поставили на землю носилки с опасным грузом.
О чём-то переговорив, они медленно открыли сумку…
Осторожно достали свёрток, обмотанный разноцветными проводами, будто змеями…
Арония с замиранием сердца смотрела на него. Он лучился тем самым злым алым светом, похожим на огненный бутон. Очень опасный. Невероятно неустойчивый…
Отбросив в сторону сумку, сапёры бережно положили пакет на носилки …
Несколько минут ювелирно-отточенных манипуляций и страшный алый свет потух.
Огненный бутон завял…
Ребята, поднявшись, выдохнули, и, радостно улыбаясь, сели прямо в снег. Один что-то доложил по рации, второй помыл в снегу руки. Будто в навозе копался.
А к ним через пустырь уже бежал кинолог с собакой на поводке, неся в руках куртки…
Арония вскочила со своего сиденья и крикнула на всю маршрутку:
- Спасены!
Радости её не было предела.
- Тю! - проснувшись, подскочил водитель маршрутки. - Сдурела совсем! Только прикемарил.
- Что такое? Кто спасён? - не понял врач, ожидавший от пациентки проявления признаков жизни.
И они появились - она открыла глаза, но тут же закрыла их вновь. Врач снова открыл чемодан и начал в нём что-то перебирать.
- Ну, я тут услышала краем уха, что бомба обезврежена, - проговорила Арония. - Ребята по рации сказали, - изобрела она на ходу объяснение и показала за окно. - Видите?
Там, действительно, происходило нечто необычное. Ровный строй оцепления сломался, возникла какая-то радостная суета и перемещения.
- А, вот как? Всё? Значит - раненых сегодня не будет, - буднично кивнул врач.
- А ты что думала? Кранты? МЧС это тебе не салон красоты! Дело знают! - желчно проговорил водитель, усаживаясь удобнее.
А охранник, ранее небрежно посиживающий возле бесчувственной женщины, закинув за плечо автомат, вдруг вскочил и перевесил его себе на грудь. Будто до этого ещё сомневался в её причастности к теракту. И немедленно нацепил на неё наручники. С этого момента она уже перешла из статуса бедной женщины, безвинно пострадавшая от нападения сумасшедшей пассажирки, в опасные террористки, государственные преступницы. Всё же, вопли водителя маршрутки были довольно убедительны.
Далее изменения стали происходить с невероятной быстротой:
Оцепление сломалось и исчезло, полицейские столпились у автобусов, ленты были собраны и выброшены. По улице, как ни в чём не бывало, потоком двинулись машины, по тротуарам люди. А бравые полицейские, успешно завершив операцию, погрузились в транспорт и уехали.
Здесь осталась лишь одна скорая, ожидавшая пожилого врача - две другие уехали, микроавтобус и небольшой автобус, в котором сидели пассажиры маршрутки. В нём двое людей в штатском переписывали имена участников события.
Вот уж не повезло - никто и никуда из тех, кто сел сегодня в ту маршрутку, сегодня не попал. Кроме этого события, конечно. А бедный Борис, с которым говорила начальница со свирепым макияжем на лице, так и не дождался её. Положил ли он привезённый товар в «колидоре»? Да и бог с ним - и с Борисом, и с товаром. Главное, что все они - и женщина-гренадёр, и юные любители телефонных игр, и мужчина, считавший, что его снимает камера, остались сегодня живы…
Арония после всех этих перипетий хоть и ощущала себя выжатым лимоном, была счастлива. Главное, как говорил пластун Проша: «Шоб хлопцы казаки, шо рядом зи мною, были бы живы, та и - ладно». Пассажиры были рядом с ней? Значит - товарищи, хоть и временные. Ежели б они погибли - выйди она из маршрутки, как поначалу рвалась, жалела б она их? Чувствовала б себя виноватой? Несомненно! В чём они повинны, её попутчики? В том, что сели не в ту маршрутку? Нет ничего нелепее такой смерти…
Арония сегодня проявила себя настоящим воином, вставшим на защиту своих товарищей против «ворога». Как и велел ей батько Фома…
Тут в микроавтобус вошли ещё два полицейских с автоматами. Зачем это? Оказалось - дополнительная охрана для всё ещё бесчувственной террористки. Встав со всех сторон, они глаз с неё не спускали. В автобусе сразу стало тесно от их автоматов, бронежилетов и жёстких взглядов.
Сюда же втиснулся и капитан, который руководил сегодняшней операцией.
А тут и террористка начала приходить в себя. И усугубляя тесноту, возле неё принялся суетиться врач с новыми ампулами и бутылочками, на которые та смотрела с ужасом. Как и на ребят с автоматами. Но молчала.
Капитан, оглядевшись, удовлетворённо кивнул, и знаком пригласив за собой Аронию, прошёл в конец салона. Там он отдал ей сумку и сказал:
- Разрешите представиться: капитан Чуров Владислав Богданович! - И даже козырнул, стукнув берцами. - Спешу доложить: бомба обезврежена! Спасибо вам за бдительность! - наклонив голову градусов на тридцать, заключил он.
Арония заулыбалась - не ожидала от этого сурового воина добрых слов. А водителя перекосило так, будто он съел сразу штук пять лимонов.
- Это наш долг, - промямлил он. - Я ведь бывший военный.
- Что ж, рад, что эта операция успешно завершилась. Скоро вы будете свободны. Но ещё кое-какие формальности. Прошу предъявить мне ваши документы. Поскольку вы будете проходить по делу о несостоявшемся теракте как свидетели.
- Так это ж по судам затаскают! - ахнул водитель, снова почему-то с лютой ненавистью покосившись на Аронию. - Меня с работы попрут!
- Таков порядок, - пожал плечами капитан Чуров.
Водитель, достав из нагрудного кармана куртки, недовольно подал ему стопку документов. Арония тоже достала свой паспорт и студенческий билет из сумки. Хорошо, что прихватила его сегодня с собой - без паспорта её б не перевели на заочное.
«Да и так не перевели - не до того. Опять мир спасать надо было. Вместе с капитаном Чуровым», - усмехнулась она.
Капитан внимательно изучил документы, сфотографировав на свой телефон, и, возвращая их девушке вдруг белозубо улыбнулся. И от этого совершенно преобразился - оказывается он настоящий красавец.
- Студентка, спортсменка и, наконец, просто красавица! - вдруг сказал он.
«Так мы оба красавцы! - усмехнулась девушка. - К чему он клонит?»
- Рад знакомству! Не ожидал, что такие девушки способны оказать реальную помощь в антитеррористических операциях! Жаль, что телевиденье прогнали! Вы бы неплохо смотрелись на экране. Но, увы, режим секретности. Всё, что сняли эти юнцы, уже стёрто.
«Как банально! А мне казалось, что он - воплощение воина. А не Казановы», - почему-то рассердилась она. - Не люблю таких!»
- Шутите, капитан Чуров? - прищурилась она. - Нельзя устраивать шоу там, где могут погибнуть люди! Я рада, что операция прошла без крови и жертв!
Капитан растерянно посмотрел на неё - явно, не ожидал такого отпора. Видно, девушки липли к нему, как пчёлки к мёду.
И тут он вновь будто покрылся панцирем.
- Серьёзная вы девушка! - сказал капитан. - А можете сказать, как вы, Арония… э-э, - заглянул он в паспорт, - Викторовна, узнали, что в маршрутке находится террористка? Как вы узнали о бомбе? Если она была в закрытой сумке? - спросил он.
- Н-ну, это непросто объяснить…, - растерялась та.
Она, будущий педагог, ненавидела ложь. Но как тут скажешь правду?
- А вы постарайтесь, - нахмурился капитан. - Учтите, вам всё это надо будет подробно описать сегодня в протоколе.
- Н-ну… Женщина показалась мне подозрительной. Она явно была под воздействием наркотиков. И… - остановилась она, не зная, что сказать.
- Достала из своей сумки бомбу и стала ею жонглировать, - ехидно подсказал водитель. - Меня тоже терзает сомнение…
- Вам позже дадут слово! - отмахнулся капитан. - Арония Викторовна, сосредоточьтесь. Вы - главный свидетель.
Та тяжело вздохнула.
- Что я из вас каждое слово клещами тяну? - протянул капитан, удивлённо глядя на неё бездонными синими глазами. - Впрочем, нам уже пора ехать. В отделении составим протокол, там и продиктуете, - сказал он, уходя в начало автобуса. - И вы тоже, Олег Сергеевич, напишете.
- Отпустите! - взмолился тот. - У меня график, товарищ капитан! Начальству надо доложить! Она бучу подняла, с ней и разбирайтесь! - покосился он на Аронию.
Капитан задумчиво глянул на неё и сказал:
- Вы правы. Если б не она - от вашей маршрутки и гаек не осталось бы.
Водитель дар речи потерял:
- Ё-моё! - пробормотал он. И тут же подыграл капитану: - Кремень-девка! Так нас всех построила, товарищ капитан, что - мама не горюй! А с виду - фотомодель, будь они неладны! - всё же, сорвавшись, криво ухмыльнулся он.
- Попрошу - повежливей! - одёрнула его Арония. - Я не фотомодель, а будущий преподаватель математики!
- Оно заметно! В армию б тебе! Строить всех там, как нас сегодня! - отмахнулся тот. - А если что - приёмчиком ему в рыло! - ехидно хохотнул он.
Арония понимала, почему он так ненавидит красивых девушек - фотомоделей, как он их называл, но приказала себе не лезть в его судьбу. Там такого было наворочено… Помог людей спасти - и на том спасибо.
- Хоть Арония Викторовна и похожа на фотомодель, - снова защитил её капитан - понравилась она ему, что ли? - но это к делу не относится. Она сегодня всех нас сильно выручила. Да и вы, Олег Сергеевич, не оплошали, - милостиво заметил он. - Короче - едем в отделение, снимаем показания и вы свободны! - подобрев, заявил он. - Понимаю, что все устали.
- Это - да. Только я на своей машине за вами поеду, - сдаваясь, вздохнул водитель, - Не оставлять же мне тут казённое имущество?
- Разумеется, - кивнул Чуров и, пройдя, встал возле бледной, как смерть, террористки.
Врач поднёс той ватку с нашатырным спиртом, и женщина, вдохнув, что-то злобно прошипела, оттолкнув его руку, и отвернулась.
Тот, удовлетворённо улыбнувшись, стал складывать свой чемодан и насмешливо сказал:
- Товарищ капитан, я заканчиваю лечебные мероприятия - пациент может говорить. Дальше пусть ваши врачи занимаются.
- Хорошо, - кивнул капитан и задумчиво проговорил: - А толку? Кто такая? Похоже, ни имени, ни места проживания, ни обстоятельств подготовки теракта мы никогда от неё не узнаем.
- Ни про тех уродов, кто её сюда послал, - подхватил один из охраны.
- Так у неё же телефон есть, - напомнил водитель маршрутки, останавливаясь у двери. - Может, там что-то записано?
- Абсолютно новый, - махнул рукой капитан. - Был запрограммирован на взрыв.
Арония, почувствовав ненависть к тем, кто прячется за спиной этой несчастной женщины, не выдержала и выкрикнула:
- Назира её зовут. Фамилия - Б-ва. И вы с ней помягче, товарищ капитан. У неё террористы сына забрали, Исхака. Может уже и убили. Да и тех уродов ещё можно достать! Только торопиться надо!
- Что-о-о? - опешил капитан Чуров и его голубые глаза блеснули сталью. - Эй, Костя, одень-ка браслетики на Аронию Викторовну! - тихо проговорил он.
Один из охранников, подбежав, мгновенно защёлкнул на руках Аронии наручники.
Она растерянно воскликнула:
- Что это? Меня-то за что?
- Арония Викторовна Санина! Вы задержаны до выяснения обстоятельств, связывающих вас с террористкой Боевой. Костя, приступи к охране задержанной, - сурово объявил капитан и отвернулся.
Костя, усадив Аронию, встал над нею с автоматом наперевес.
Вот так. С чего начался день, тем и закончился - снова она сидит в салоне транспорта позади. Да ещё в качестве арестованной преступницы. Не лучше ли было ей тогда выйти? А то всех спасла, а сама в капкан попала. Который сама себе и поставила…
- Вот! Правильно! - радостно воскликнул водитель. - А я вам сразу говорил, товарищ капитан - неспроста эта красотка тут вертелась! Она одна из них! и бомбу подложила, и вам мешала! - Хотя такого он вовсе не говорил. - Приёмчики знает, команды сем отдаёт, узлы морские вяжет. Знаем мы таких, встречали в горячих точках…
Капитан Чуров, не глядя на Аронию, указал водителю на дверь.
- Идите вы… в свою машину! - сердито гаркнул он.
Тот пулей выскочил вон и побежал к своей маршрутке. То ли от страха, то ли от радости - аж подпрыгивая.
- Степан! В отделение! - громко приказал капитан Чуров водителю автобуса и плюхнулся на переднее сидение.
И тот под завывание сирены рванул с места.
4. Пленённая добровольно
В отделении их приезд радостно встретила целая толпа вооружённых людей.
Два полицейских торжественно, чуть не под овации, вывели террористку под руки, а двое других шли следом, держа её под прицелом автоматов. Выход Аронии был не менее торжественным: её охраняли два охранника, а Костя шёл рядом, прицепив её наручник к своей руке. Капитан Чуров, даже не глянув на неё - студентку, спортсменку и просто красавицу, легко вбежал по ступеням здания и, козырнув, стал докладывать некому высокому чину, окружённому свитой, будто кроль. Похоже, все ликовали удачно завершившейся операции и столь богатому и быстрому улову.
Арония только хмыкнула - она уже видела, как где-то в городе наливается ещё один огненный цветок, а те, кто послал сюда бедную беззащитную женщину, ищут новую жертву…
Миновав проходную и длинный коридор полицейского отделения, поэтому случаю пустующего, девушка оказалась в допросной - судя по отсутствию мебели, где её оставили одну. Полицейские сразу же остались за дверью, а Костя, прицепив её наручники к столу, удалился.
Арония была полна возмущения - любому идиоту ясно, что не могла она, нашедшая бомбу, спасшая пассажиров маршрутки и вызвавшая МЧС, чтобы избежать жертв, быть террористкой. А капитан Чуров - судя по всему, не совсем идиот. Он сейчас войдёт и, извинившись, освободит её. Отстегнув от стола, снимет эти жуткие наручники. Конечно же - со своей неотразимой обаятельной улыбкой.
Но время шло, а её никто не отстёгивал…
Да в чём же дело? Ей уже давно пора быть в институте, чтобы - как это планировалось, оформить перевод на заочную форму обучения. Дёрнуло же её помочь этому приунывшему Чурову, назвав имя террористки! А в итоге - коли уж Арония Викторовна Санина в курсе всех жизненных коллизий этой несчастной, её же и обвинили в организации теракта. Полный бред! А может про неё уже вообще все забыли? Может, ей просто сбежать отсюда? У неё в арсенале - по наследству от Проши, имеются необходимые приёмы...
«Ну, уж нет - мне же потом вовек не отмыться! - возразила Арония не себе, а кому-то другому, будто шепчущему ей из-за плеча эти подлые подсказки. - Сбежала, значит, виновата. Скрывайся потом от правосудия, давшего осечку, в тёмном лесу, будто ведьма из позапрошлого века! К тому же капитан Чуров предусмотрительно сохранил мои данные из паспорта, где указан адрес. Если бабуля узнает, что я подозреваюсь в терроризме, она умрёт на месте. И откуда взялся этот Чуров на мою голову со своей обаятельной улыбочкой! - сжала она кулаки. Но тут же призналась себе: - А причём тут он? Просто я сразу решила помочь несчастной Боевой. Ещё в маршрутке, когда прочитала её мысли… на чеченском. Угораздило же батьку Фому научить её ему! Вернее - Прошку. Вернее - напомнить во сне, какой она была прежде. Вот и «присгодилося». И выходит, если б не он со своей наукой, от меня вместе с Боевой, каки от остальных пассажиров, сейчас осталось бы одно воспоминание. А что было б, если б я, после того, как помогла обезвредить бомбу, уехала оформляться на заочное? Или не сказала Чурову имя террористки и не попала сюда? - Арония тяжело вздохнула, вспомнив ещё один огненный цветок. - Поскольку я здесь, есть надежда избежать новых жертв. Если Чуров поумнеет, - как же Боевой помочь? Даже если б она вышла из маршрутки, её ждала бы смерть - как ненужного свидетеля. А здесь - тюрьма. Я должна наказать этих уродов! - ещё более утвердилась Арония в своём решении стать на время сообщницей террористки. - Как батько Фома велел - не дам ворогам спуску! И если надо, на время и сама буду в ворогах числиться. Спасибо Чурову, помог, - усмехнулась она, покрутила она прикованной к столу затёкшей рукой. - Ничего, что-нибудь придумаю. Где там этот бравый капитан Чуров? Пора нам уже браться за дело, а то опоздаем!» - осмотрелась она, чувствуя себя загнанным ы угол зверем.
И то, что сейчас за ней наблюдают через зеркало, вмонтированное в стену. И её внутренний сокол был тут совсем не причём. Ведь во всех ментовских сериалах разъяснено про такие зеркальные окна в допросной, через которые можно наблюдать за ней.
***
И вот, наконец, дверь допросной распахнулась, а на пороге явился капитан Чуров. Который даже и не подумал отстегнуть наручники Аронии от стола, а прошёл и сел напротив неё.
И неудивительно, что не отстегнул - девушка уже примерно знала, какой информацией капитан обладает.
Например, что она владеет приёмами гипноза. Об этом - и ещё о многом другом, нехорошем, рассказал Чурову водитель маршрутки. Под протокол. Отстегни её, а она, того, сбежит, а он и не заметит. А если и заметит, то промолчит. Ведь, честно говоря, капитан по-прежнему симпатизировал девушке и не очень верил в её виновность. Но, что он мог поделать - сама себе обвинение вынесла, своими необдуманными словами. При свидетелях. Да и против фактов ведь не попрёшь, которые были получены уже в отделении от этих свидетелей. Санина подчинила себе волю водителя, заставив его остановить машину, когда у него - график? Безусловно. Вывела пассажиров из маршрутки, загипнотизировав их? Легко. А самое удивительное: как она, хрупкая девушка - почти фотомодель, обездвижила Боеву? Одной левой. Как потом и показала врачу. А такие приемчики обычным красавицам не положено знать. Да и бомбу она почуяла, которая была в закрытой сумке, тоже самым непостижимым образом.
В общем, надо теперь разбираться.
Разумных объяснений всему этому нет, а из здравых лишь одно: Арония Викторовна Санина является соучастницей преступления и обучена безотказным боевым приёмам. В некой террористической организации. Иначе откуда б ей знать обстоятельства, заставившие Боеву принести бомбу в маршрутку? Остаётся только выявить, зачем она сдала Боеву? Зачем спасла людей. Но самое главное - кто организовал теракт и где их искать?
А посему надо быть с ней хитрым и осторожным. И протокол составить, подчиняясь разуму, а не сердцу. Которое было навсегда - как бравому капитану сейчас казалось, пленено подозреваемой в ужасающих преступлениях пленённой им Саниной. Вот такой парадокс.
5. Попытка допроса
Капитан пришёл с помощником - невысоким крепеньким лейтенантом, обладающим, как он считал, способностями к гипнозу или кое-чем подобным. Вот именно - кое-чем. Но, надо признать, лейтенант был мастером допросного дела. Как говорится - интуитом. Лейтенант, деловито установив напротив стола треногу с видеокамерой, сел в углу за стол и положил перед собой стопку бумаги с ручкой. Чуров, не глядя на девушку, разложил на столе папку, диктофон и свой телефон.
- Итак, Арония Викторовна Санина, - заглянув он в папку, будто забыл за это время её имя, - скажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с…, - он ещё раз заглянул он в папку, - Назирой Боевой? Кстати, каково её отчество?
- Не помню, - хмыкнула та.
Её почему-то злил его вид. И равнодушие, написанное на его лице. И, главное - его глаза, стальные и холодные. Она, поддавшись эмоциям, тоже решила его позлить.
- Кто были ваши сообщники при подготовке теракта в маршрутном такси? Сколько их было? - также не глядя, монотонно проговорил Чуров.
Лейтенант тем временем быстро писал на своих листочках в углу. Ну, цирк! Нашли террористку!
- Не знаю таких! Студенты университета - вот мои сообщники! - съязвила девушка. - Постоянно готовлю с ними штурм предмета, называемого математикой. Других сообщников никогда не имела!
Аронии было даже интересно, как скоро Чурову надоест ломать комедию? Когда он осмелится взглянуть ей в глаза? Он-то ведь понимает, что никакой она не террорист. Или он, всё же, боится её гипноза?
- Как называется организация, готовившая с вами теракт? - частил капитан. - Как они вас завербовали?
- Понятия не имею! Как-то же они себя называют. И я тоже очень хотела бы это выяснить! Хотя, разве это важно? Ведь главное это поймать и наказать их!
Тот только покосился на неё.
Арония была вне себя - он и вправду считает, что она к этому всему причастна?
- Почему вы помогли избежать теракта? Почему сдали свою подельницу Боеву? - задал он, наконец, вопрос мучавший его. И поднял глаза: Вы с ней поссорились? Обиделись на руководителей?
И оказалось, что его волевое лицо, казавшееся ей таким симпатичным, сейчас было непробиваемо суровым, а голубые глаза отливали сталью. Да он ли это? И только тут она поняла, что все эти вопросы он подготовил заранее и сейчас просто зачитывает ей текст. Она почувствовала, как ему больно, что она попала в силки, но он ничем ей помочь не поможет. Тем более - проявить это внешне. Он отличный воин и привык неукоснительно исполнять инструкции. Она - под следствием, он - следователь.
Тьфу, ты! А ведь вся её надежда была на него.
Арония упорно молчала, её руки, прикованные к столу, возмущённо сжались. А напротив мигал огонёк пишущей видео камеры…
«Всё, конец мне! И Боевой тоже! Надо выходить на организаторов, а для этого я должна увидеть её. Только через неё можно увидеть их. Но она даже не знает адреса, где они могут находиться - всё предусмотрели. Зато я могу увидеть след от её сына. Возможно, он ещё жив и через него я их найду. Но разве мне это позволят? Как называется, когда сводят преступников? Очная ставка? Дайте мне эту ставку! - с отчаянием подумала она. И спохватилась: - Я ведьма или кто? Ну-ка, что там гласят правила нашего рода? - И в её голове прозвучали слова:
«Не иди только по пути силы... Будь справедлива к слабым и жестока к сильным... Применяя силу, не сомневайся - действуй на опережение... Никогда не показывай свою слабость... Если ты вступила на путь, то иди по нему до конца… Правда дороже выгоды…».
И везде повторялось:
«Ошибка может стоить тебе жизни. И даже души».
А в данном случае, можно лишиться если не жизни, то уж свободы - точно. - В голове у Аронии был полный кавардак, а в душе паника! - Как пробиться к этим солдафонам? - Покосилась она на капитана с лейтенантом. - Какое правило тут подойдёт? Наверное, это: «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным», - усмехнулась она. - Или же их легче убить - как это сделала Кармен, чем переубедить».
Капитан Чуров Владислав Богданович - сама суровость, смотрел на неё удивлённо.
«Ещё и усмехается! - восхищённо подумал он. - Вот где выдержка! Да уж! Попали мы с тобой, Арония Викторовна! Врагу не пожелаешь».
Но как он мог её вразумить? Надо сотрудничать со следствием, иначе - хана. На столе перед ним работал включенный диктофон, поодаль снимала видеокамера, а лейтенант в углу всё до запятой вносил в протокол.
«Ты прав, Владислав! Прямо эНКэВэДэ в действии! Где тут у них настольная лампа? - съехидничала Арония, вспомнив сериалы о сталинских временах. И вдруг поняла: - Я знаю, какой слоган мне подойдёт!
«Если ты вступил на путь, то иди по нему до конца». И ещё один: «Будь честна, даже если это невыгодно». Я скажу им правду! Естественно - ту, которую они смогут принять, - решила девушка. - А там - пусть будет, что будет!»
И спросила, наклонившись к диктофону:
- Сюда говорить?
- Просто говорите, Арония Викторовна, - дёрнулся в углу лейтенант, чувствуя, что эта бодяга заканчивается.
«Кто его знает, чего она тут наплетёт? А мне потом расхлёбывай!» - заполошно подумал капитан Чуров, не дрогнув ни одним мускулом.
Он не ожидал, что эта девушка расколется - не из таких она, потому и вёл допрос дежурно, для галочки. И внутренне рвался к Боевой. С минуты на минуту там должен был подойти переводчик, чтобы допросить её. И очень надеялся, что после сумеет выкроить возможность поговорить, оставшись с Аронией наедине. Чтобы вместе выработать правильную линию поведения. Пусть им не суждено быть вместе, но он сделает всё возможное, чтобы помочь ей выкарабкаться с наименьшими неприятностями. Потому и делал каменное лицо - чтобы полковник Щеглов и лейтенант Тимошенко - тот ещё фискал, не догадались о его… не лояльности следствию, что ли.
И вот - на тебе! Заговорила!
Кстати, его ребята, проводившие антитеррористическую операцию «Маршрутка», в том числе и его друг Костя, все были на стороне этой девушки, Саниной, так облегчившей им задачу. Он это перекуривая с ними на площадке, выяснил. Не вникая в тонкости, они душою верили в её непричастность. И обещали помочь, чем смогут. Главное - пусть Владислав разберётся, что к чему. Ясное дело, что девчонка не имеет отношения к организации теракта. Пусть она даст честные показания. А какие они, честные? Не навредила б себе опять. Вон он лейтенант - строчит, как из пулемёта, всё на карандаш берёт…
- Не надо напрягаться, Арония Викторовна. Говорите, хорошо подумав и взвесив, - с нажимом посоветовал он. - Учтите, вас также снимают на видео, - многозначительно кивнул он на аппарат. И не выдержал: - Уверен, это будет самое красивое кино из тех, что будет лежать на полке в архиве. - Уж очень хороша была она сейчас, несмотря на сложность момента. И, спохватившись, сделал строгое лицо: Говорите на камеру чётко и ясно.
Арония, наконец, оттаяв, ослепительно улыбнулась ему и сказала:
- Слушаюсь, товарищ капитан!
Сев поудобнее перед объективом, девушка красиво разложила на плечах свои длинные волосы, насмешливо подмигнула лейтенанту и игриво спросила:
- Что вы там спрашивали, господин начальник? Огласите ещё раз свой список!
Чуров, чувствуя себя немного странно - вообще-то здесь он задаёт вопросы, а не ему приказывают, заглянул в папочку...
- Впрочем, не надо! Все ваши вопросы вообще не о том! - вдруг махнула рукой Арония.
Часть 2
6. Откровения подследственной
- Как - не о том? - обиделся Чуров. - Арония Викторовна, расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Назирой Боевой? - строго спросил он, косясь на камеру.
А затем, незаметно, и в сторону зеркального окна. Он очень боялся её новых откровений. Хотя - куда уж больше, чем знакомство с этой Боевой, государственной преступницей.
«Вдруг она сейчас и имя главы группы назовёт? - ужаснулся капитан. - Е-моё! Что ж делать?»
- Так я вам вже казала - я з цэю Боевой зовсим не знайома! Товарищ капитан, включите ж логику! - ответила Арония, обаятельно усмехнувшись в камеру. - И ныяка я вам нэ террористка! Як бы ж я знала, шо там бомба рванёт, рази б я села у цю маршрутку?
Кажется, Проша совсем взял в ней верх. А в общем даже и неплохо - хоть спесь с Чурова сбила. А то як бонбу у башибузуков отыматы та ёму в белы рученьки подаваты, так - "красавица и спортсменка", а як решила ще трохи допомогаты, так и веры нету.
Капитан, - действительно безо всякой спеси, ошеломлённо прислушивался к её речам, окончательно утеряв свой строгий вид.
- Што? - растерянно спросил он.
- А зачим бы мени пидставлятыся? - и далее говорила на балачке девушка. - Як бы ж я знала про цэ, то бижала б от цей маршрутки так, шо тики пятки свиркалы б. Наркоманка з бонбою в оклунке, ще и з телефонной кнопкою в кармане - цэ дуже поганое сосидство.
- В оклунке? - непонимающе сдвинул брови капитан, чувствуя, что над ним смеются. - А-а, в сумке? В мешке, значит? Вы - казачка? И откуда вы узнали про этот оклу… Про сумку? Что в ней бомба? - спохватился он, пытаясь перехватить инициативу у этой странной девушки.
Вдруг утерявшей свою похожесть на фотомодель, а превратившуюся в некую ведьму Солоху из…, в общем, неважно откуда. В ведьму. Вон, даже косина в смеющихся очах…, в глазах, появилась.
- Да, я имию казачьи корни, - гордо кивнула девушка. - И ще знаю чеченску и адыгскую мову.
«Вот это он и есть - облом обломыч, - ужаснулся капитан. - Она чеченка».
- Чеченский? Вот как? - зло покосился он на камеру. - Вы оттуда родом?
- Нет, в этой жизни ни разу там не бывала, - усмехнулась Арония. - Давайте я вам расскажу всё о себе, а вы решайте - террористка ли я. И тогда, может, уже делом займёмся. Надо и остальную банду ловить, - покосилась она на зеркальное окошко.
Там её, точно, внимательно слушали. И её сокол уверенно говорил, что среди этих слушателей был и подковник Щеглов. К нему она сейчас и обращалась - похоже, капитан тут уже не главный. Да и не в счёт он, поскольку хочет помочь ей, а надо - Боевой.
«Что бы этому подковнику такое показать? Чтобы он поверил мне?» - прикинула она, продолжая говорить:
- Владислав Богданович, вам знакомо такое слово, как: «интуиция» - чуйка, если по-кубански? - насмешливо подняла брови неисправимая Арония. - А слово - «телепатия»? Иначе говоря - чтение мыслей на расстоянии и умение внушить свои? А, знакомо, значит? - не дав ему возразить, ехидно продолжила девушка. - Хотя вы сейчас и подумали, товарищ капитан, что это к вашему делу, - кивнула она на папочку, лежащую перед ним, - не относится. Ещё как относится! Поскольку я этим даром и ещё многими другими владею. Про бомбу и имя Боевой я телепатически считал-а с её туманных мыслей. Знал-а бы о ней и о банде террористов гораздо больше, да она, как известно, была под воздействием сильных наркотических веществ. Так что мне оставалось только действовать, спасать пассажиров и саму Боеву. Что я и сделал-а. Ну, применил-а к ней один приём - чтобы вывести из строя окончательно. Так цэ ж для её пользы. А то б она нечаянно бед бы натворила.
«Надо следить за собой, - промелькнула у Аронии мысль, - а то я всё норовлю, как Проша, говорить о себе в мужском роде. Совсем запугаю Чурова».
- Я не верю ни одному вашему слову! - тоже покосился на зеркальное окно капитан. - И тому, что вы знаете чеченский язык, если там не бывали. Вы же НЕ были там? - с нажимом проговорил Чуров. Арония отрицательно покачала головой. - Напоминаю - Б-ва по-русски ни говорить, ни, тем более - думать, не умеет. Поэтому сейчас мы ищем переводчика. А когда она заговорит, то для вас, Арония Викторовна, будет уже поздно, - пристально взглянул он ей в глаза. А вдруг и он владеет этим, этой…, телепатией. - И тогда сказочки про способности и знание языков вам уже не помогут. Не надо дурить нам голову! - снова покосился он на зеркало. - А явка с повинной значительно облегчит вашу вину. И сбавит срок.
- Срок? За то, что я пассажиров спасла и помогла обнаружить бомбу? - прищурилась девушка. - Хотя могла этого не делать. И, будь я террористкой, зная о планах Боевой, просто свалила бы из маршрутки! Или вовсе бы в неё не села! Я и дальше хочу вам помогать - найти остальную банду! Для этого мне необходимо увидеть Боеву! И попытаться считать с её мыслей их местоположение! Вернее - то место, где сейчас находится её сын, захваченный бандитами. У матери с ребёнком всегда особая связь. Вот это и есть мои честные и правдивые показания, товарищ капитан! - заявила она, откидываясь на спинку.
Жаль, торжественность момента испортили протянутые к столу, вернее - притянутые к нему наручниками, руки.
Тот сидел в полной растерянности. А лейтенант Тимошенко неустанно строчил в своих листочках, ехидно на неё поглядывая. Арония просто слышала, как тот хохочет, будто наблюдает сейчас забавную пьесу. А капитан в это время прикидывал, как ей, Аронии, помочь. Похоже, уже никак - она сама себя утопит…
- К слову сказать, если б я была пособницей террористов, то легко могла, не дожидаясь вас, исчезнуть с места событий. Ещё там, из опасной зоны. Или отсюда. Думаете, это сложно? Да ничего подобного! Какая вам ещё явка нужна? - ехидно проговорила Арония.
Её серые глаза сияли, на щеках горел румянец возмущения, а тёмные и длинные волосы окутали её, будто мантия. В этот момент девушка была очень похожа на … ведьму. На свою мать, ведьму Аринану. Симпатичную такую ведьму, но очень опасную. А может, на фотомодель. Из тех - немного злых и высокомерных, которых некоторые осуждают за столь неоднозначный образ красоты. Например - водитель маршрутки, Олег Сергеевич. Правда, рост у Аронии не дотягивал - чуть больше ста семидесяти. Те все дылды…
- Такой красивой подследственной у нас ещё не было! - вдруг проговорил лейтенант Тимошенко.
- Наверное, я здесь для того, чтобы получить от вас за это вот эти эксклюзивные «браслеты», - приподняв руки, позвенела она наручниками. И спросила лейтенанта: - Считаете это справедливым?
- Не я их одевал, - философски протянул тот и уткнулся в свои листочки.
Капитан Чуров ревниво покосился на Тимошенко и сухо проговорил:
- То, что вы могли сбежать, Арония Викторовна, ещё доказать надо. Если это так, то вам это зачтётся на суде, - пробормотал капитан, считая, что девушка сказала неправду.
«Но ведь это правда! «Будь честна, даже если это невыгодно»! - окончательно решилась Арония. - Не знаю, что из этого получится, но я это сделаю!»
- Скажите, Арония Викторовна, какими ещё уникальными дарами вы владеете? - тем временем сурово спросил капитан, снова заглянув в протокол.- Кроме телепатии и интуиции? Где вы, например, обучались спецтехникам?
- Спецтехникам? Да так - всюду по трохи! - отмахнулась девушка, прикидывая, с чего начать.
- И гипнозу, и управлению людьми? Откуда вы, студентка математического факультета, знаете боевые приёмы? - занудно спрашивал капитан, решив придерживаться принятой первоначально схемы.- Где учились вязать особые узлы? Назовите организацию.
- Ага, - усмехнулась Арония, устав говорить ему чистую правду. - А ще я вмию запросто сымать оци проклятущи браслетки! - заявила она, указав подбородком на свои наручники- И становитыся невидимкою! Давайте сыграем с вами в прятки, капитан!
Девушка устремила взгляд на дверь, которая тут же отворилась, в неё вошёл и строевым шагом промаршировал в угол Костя, вручив, ключи лейтенанту, и затем удалился, захлопнув дверь. И, судя по звукам, запер ключом. Тимошенко поднялся, прошагал такой же чёткой поступью к Аронии, отстегнул её наручники от стола.
Вернувшись с ними на место, он довольно проговорил:
- Хоть и не я одевал, Арония Викторовна, зато я эти браслетики снимал!
Чуров, который до этой минуты непонимающе наблюдал за происходящим, вскочил с места.
- Что вы творите? - возмущённо воскликнул он. - Лейтенант Тимошенко! Немедленно верните наручники на место?
Но тот сидел в углу, довольно улыбаясь и весело поигрывая ими
- А ничего браслетики! Влад! Сверкают! Жене, что ли, подарить?
7. Танец невидимки
Чуров возмущённо обернулся к девушке, но…
Её на месте не оказалось. Ей вообще не оказалось в комнате. Здесь был только он, капитан Чуров, в сей момент промухавший побег подследственной, И с ним весёлый лейтенант Тимошенко, никак не могущий наиграться наручниками, снятыми с этой самой подследственной его другом Костей.
Капитан схватился за голову и крикнул:
- Костя! Сержант Долохов! Немедленно вернитесь и объяснитесь! Куда вы дели подследственную?
Но дверь не шелохнулась. Похоже, их тут заперли. Вернее - их заперла здесь Санина, совершившая сейчас побег из допросной. Но как ей удалось прошмыгнуть мимо полковника Щеглова, находящегося за дверью?
Вух! Кажется, в побеге будет виноват не только он! Но как ей это удалось?
Но тут его кто-то толкнул. Да так, что он снова сел на стул. Но кто это сделал? Лейтенант Тимошенко был всё там же - в углу, и всё в том же неадеквате, выражавшемся в непреодолимом желании подарить жене казённые «браслетики». В комнате было пусто. Но тут капитана снова кто-то толкнул, да так, что он, соскользнув со стула, плюхнулся на пол.
Только тут он понял, что Санина выполнила свою угрозу и стала невидимкой.
- Э, попрошу без рук! - крикнул он, вставая и оглядываясь. - Признаю - вы, Арония Викторовна, обладаете особыми способностями. В том числе и умением становиться невидимой, - Старался говорить спокойно, но, честно говоря, у него волосы на голове шевелились. - А теперь предлагаю этот водевиль закончить! Не усугубляйте своё положение! Пока вас не обвинили в побеге!
- А вы поймайте меня сначала! - хихикнул кто-то над его ухом.
Капитан мгновенно выбросил руку вправо, но поймал лишь воздух. Учитывая его навыки, это было невероятно. Тут упал стул, на котором раньше сидела прикованная к столу Санина. Он молниеносно ринулся туда, но и там никого не ухватил. Только будто воздух позади него присвистнул. Чуров завертелся на одной ноге, ища. Что-то. Что - он и сам не знал. Тут же упал уже стул, стоящий на противоположном конце стола, и с него полетела папка, рассыпав по полу исписанные и белые листки.
Да кто она такая? Ниндзя? Как она это делает? И почему он не видит её.
- Тимошенко! - в сердцах крикнул он. - Помогите изловить Санину! Она где-то здесь!
Тот с недовольством оторвался от наручников, огляделся и насмешливо проговорил:
- Нет тут никого! Охота вам дурачиться? Лучше скажите, из чего делают эти красивые штуки? Никогда таких шикарных браслетов не видел! - поднял он вверх звякнувшие наручники. - А, что вы в этом понимаете! - отмахнулся лейтенант и снова погрузился в изучение «браслета».
- Тьфу, ты! - в сердцах плюнул капитан.
И тут его снова толкнули. Он кинулся вслед порыву воздуха. Безрезультатно. Чуров очень сильно разозлился: он, опытный воин и полицейский со стажем, не может поймать в небольшом замкнутом (подходящее слово!) помещении какую-то девчонку! Пусть и невидимую. Да быть такого не может!
И капитан Чуров избрал другой метод, более эффективный, на его взгляд: расставив руки и на цыпочках - чтобы слышать все звуки, он принялся с огромной скоростью метаться по допросной - включая углы и пространство под столом, щупая воздух. Ничего. Лишь иногда он слышал негромкое хихиканье в углу, противоположном тому, в котором был.
- Всё! Сдаюсь! - наконец заявил капитан, останавливаясь у стола. - Ваша взяла!
И тут же рядом с ним материализовалась из воздуха Арония.
Тимошенко отбросил от себя наручники, воскликнув:
- Откуда у меня эта гадость?
А дверь допросной распахнулась и на её пороге встал полковник Щеглов.
- Прошу всех отсюда выйти! - потребовал он. - Отключить камеры и прослушку! Капитан Чуров! Лично встать у двери и никого не подпускать! Развели тут цирк! Товарищ Санина! Вы останьтесь!
Капитан и лейтенант пулей вылетели из допросной. Причём на ходу запнул Тимошенко так обожаемые им наручники под стол. А далее лейтенант, не замедляя темпа, рванул по коридору вдаль. Чуров же, переводя дух, столбом замер возле захлопнул допросной. Как-то так удачно получилось, что, убегая, капитан успел отключить и камеры, и трансляцию звука. Наверное, боевой опыт помог. Так что то, о чём говорил полковник и Санина, не узнал никто и никогда.
Зато то, что происходило в допросной раньше, подробно и в деталях весело рассказали капитану его друзья-полицейские на перекуре, на другой день. Уже можно было не спешить.
Они со смехом вспоминали, как Костя - абсолютно не помнивший этого момента, отдал ключи от наручников обрадовавшемуся Тимошенко. А тот освободил Санину и занялся их оценкой.
- Наверное, прикидывал. Сколько они будут стоить на аукционе в Сотбисе, - хихикнул Олежка.
- Я прямо на работе увидал самое настоящее цирковое представление! Правильно говорил полковник Щеглов! – под смешки заявил Костя Ребров.
- А посмотреть на него – заслышав наш гомерический хохот, сбежалась половина отделения! – отозвался кто-то.
- Ага! Точно! Один дежурный остался на своём месте, как прикованный. Бедолага! Рыдал потом белугой, - ржали ребята.
- А Тимошенко-то, видали как он…, - попытался вмешаться Колян.
Но на него цыкнули:
- Да ну его, с его цацками! Теперь ни в жизнь не отмоется! Видали в сортире шарж?
- Ты что, правда, не видел Санину, Влад? – спросил Петро.
Тот в ответ лишь буркнул нечто невразумительное.
- А почему? Как это – в окно видно, а там – нет? – удивлялся народ.
- Там, на операции, ты ведь все глаза на неё проглядел! –- ехидно заметил чернявый Костяныч.
Чуров чуть не поперхнулся дымом и Костя, усмехаясь, перехватил инициативу:
– Нам-то она была прекрасно видна в окно. Во всей её красе! А ты, друг, на её фоне выглядел просто медведем, прости, - шутовски поклонился Чурову Костя. – Мы… улыбались, глядючи на вас.
- Не ври – мы просто ржали! Как стоялые жеребцы! – поправили его товарищи.
- Особенно, когда ты пытался её нащупывать по углам, - признался Костяныч. – Не слишком ли быстро к делу перешёл, а? – Чуров показал ему мощный кулак.
- Мы тут назвали изящные пируэты Саниной: «Танец невидимки». Ну и, соответственно, твои потуги сплясать по-медвежьи - «Танец слона», - заметил Костя. - Ну, чтобы не сильно тебя обидеть.
- Она же просто летала по воздуху, будто не по земле, - с восторгом заявил Петро, - И каждый раз значительно опережала твои действия.
- Как она это делает, а? В жизни такого не видал! Будто знала, куда тебя занесёт в следующий момент, - шумела братва. – Пусть меня научит!
- А ты, Влад, извини, просто танком нёсся туда, где уж и след её простыл, - заключил Костя.
– Нам очень хотелось… послать тебя, командир - на танцевальные курсы новичков, - резюмировал Жендос.
Тот, слушая, лишь, молча, покуривал. А что тут скажешь? Друзья зря не скажут: слон он и есть слон. Ну, не думал он, когда ловил невидимку Санину, что у него столько зрителей.
- И полкан с мерином, подвалив, успели часть этого безобразия узреть! Вспылили, як спички! Мерин ажно голос потерял, - заметил белобрысый громила Жендос.
Мерином в приватном разговоре, по-свойски, здесь называли начальника отделения - подпола Мережкова. Для удобства. А полканами всех, кто носил соответствующие погоны. В данном случае они были на полковнике Щеглове, руководителе Антитеррористического Штаба, как ребята потом узнали. И даже проверили его в деле, убедились – не зря их носит.
- Мы так хотели тебя выручить, Влад! Но ничего поделать не могли - дверь в допросной заклинило! Граната и то б не взяла! Ключ намертво засел! - хихикнул, покуривая, Олежка, самый молодой. – Тоже, небось, проделки Саниной. И где она этому научилась?
- Где-где? В Караганде! Сам не знаешь? – цыкнул на него Петро.
- Да знаю.
- Не заклинило её! - со знанием дела, возразил Олежка. - Это она, Санина!
- Точно! - солидно кивнул Петро. – Супер-боец!
- А мерин, мол, прекратите этот цирк! – хохотнул Олежка.
- Не, возмущался один мерин! - возразил чернявый Костяныч, любитель поспорить. – А полкан с нами ржал. Наш чел.
- Скажешь тоже – с нами! Полкан же нас и разогнал! Не дал досмотреть представление! – возразили ему
- Что, Влад, не поймал птичку? – хохотнул Жендос. – А мы так за тебя болели!
Чуров продолжал молчать. А что тут скажешь? Стал посмешищем для всего отделения! И поделом!
- Ага! Мерин как гаркнет - прекратить! – продолжал спасать его Костя. – Грил, что она им в допросной просто глаза отводит! Я же вам говорил! Не террористка она!
- Дураки вы! Да если б она захотела, то всех в порошок стёрла б! – кивнул Петро. – Не зря полкан заявил: снять с Саниной все обвинения! И точка!
- Хоть один умный чел нашёлся. Вовремя прилетел! Не зря ж, говорят, его Орлом на войне прозвали. А то - дело на неё завели, допросы ведут! – недовольно кивнул на Чурова Олежка, отбрасывая окурок. - Да ей орден надо дать! В новостях показать! - горячо проговорил он. - Страна должна знать своих героев!
— Это, вряд ли, - не согласился Петро. - Она из тех, имена которых никому неизвестны, - с важным видом заметил он. - Но которые выполняют особые задания. Уж поверьте мне! С такими умениями-то…
- Думаешь, просто так полкан беседу с Саниной вёл при закрытых дверях? – кивнул Костя. – Санина – птичка особого полёта, - покосился он на Жендоса.
Ребята ещё долго обсуждали на лестнице это событие. Но капитан Чуров так и ушёл, ни слова не сказав. Иногда лучше промолчать.
8. Тот ещё денёк!
Руководитель Оперативного штаба по управлению контртеррористическими операциями полковник Щеглов надолго запомнил этот день.
С утра новости – просто атас!
Почти одновременно в службы охраны правопорядка поступили аж четыре звонка о готовящихся в городе терактах. Якобы, две бомбы заложены на железнодорожном вокзале, одна - в трамвае, маршрут которого проходил через центральную улицу, и ешё одна - в средней школе. Пятиэтажной, кстати, и расположенной не на окраине, а рядом с оживлённым торговым центром.
Такого ещё не бывало! Ну и денёк!
Но, как говорится – спокойствие, только спокойствие!
Делай, что можешь, и пусть будет, что будет! По этому принципу Щеглов действовал всегда.
Тактика действий в подобных ситуациях в Штабе была отработана чётко.
За считанные минуты – согласно нормативам, были сформированы четыре антитеррористические группы. С экипированными ребятами, не раз проверенными в деле; с сапёрами, способными обезвреживать любые заряды; с кинологами и служебными собаками, обученными обнаруживать опасные взрывчатые вещества. Правда, в этот раз полковнику пришлось привлечь, оторвав от бумажной работы, несколько высших офицеров Штаба, в том числе – его замов, подполковников Сидорова и Лугового. Да и самому поучаствовать, размяться, так сказать. Тоже полезно иногда.
Четыре опаснейших ситуации! И решить каждую – супер важно.
Но, поскольку сигналов много, была надежда, что звонки ложные. Что ещё требовалось подтвердить. Хотелось, чтобы всё обошлось - без гибели людей и без материального урона. Дай-то бог! Однако и в этом случае потом предстоит бумажная волокита: надо отчитаться о пустых рейдах и потраченных деньгах. И, как пить дать – полковник Щеглов получит за это нагоняй. Ведь «позвонки», скорее всего, обнаружены не будут. Телефоны, по которым звонили, давно лежат в реке, а номера - как водится, левые. Да и людей в этом городе - как песка в море, пойди найди хулигана по одному лишь голосу. Сейчас ведь и сипеть в трубку не надо - специальные программы, изменяющие голос до неузнаваемости, созданы. Разными «умниками», которым следовало бы... Да и обычно сообщают о терактах не совсем адекватные личности - Альцгеймер или не выявленная шиза мозги или совесть им напрочь выела. А если и найдут такого, то, что с него взять, кроме анализов, как говорится. Или же детки, дуреющие от тупости и безделья, могли звякнуть. Поставят всех на уши и радуются, что урок сорвали. Ну, оштрафуют их родителей, и что? День-то потерян, люди от дела оторваны, резервы задействованы, материальные затраты понесены. Да и, чтобы найти этих «позвонков», работу надо провести немалую. А смысл? Ну, разве что, чтобы другим глупым деткам было неповадно так развлекаться…
В общем, денёк выдался ещё тот!
Нагоняй полковника Щеглова не сильно и огорчит, привычный он. Порядок у начальства такой - песочить подчинённых, чтобы на службе не ржавели. Он и сам это дело любит провернуть. Плохо другое: этим же утром поступил ещё один звонок, пятый: про бомбу, якобы, обнаруженную в маршрутном такси некой девчонкой, остановившей его тоже практически в центре города. Да что за…
Одно обнадёживало: Щеглову доложили, что водитель этой маршрутки настоятельно требовал, чтобы службы хорошенько разобрались. И именно с девушкой. Он, мол, считает, что она зря развела панику и сорвала ему график. Хорошо, если так. Но это станет ясно лишь на месте. Как говорится: «А был ли мальчик». То бишь – бомба. Ну - если нет, то этой девице мало не покажется!
А с другой стороны: что, если те четыре звонка были сделаны, чтобы отвлечь службы? И без помех осуществить теракт в маршрутном такси? Что, если эта случайная девчонка– наоборот, вовремя вмешалась? Если так, то надо её потом наградить.
В общем, надо срочно высылать на то место, где стоит эта треклятая маршрутка, ещё одну антитеррористическую группу. Но где взять людей и технику? Объекты, на которых уже начаты работать, нельзя оголять - ещё не известно, где в действительности случится теракт. Основной состав занят важным делом, а пока сформируется дополнительная группа, эта подозрительная сумка может и рвануть. Повезло ещё, что маршрутка усилиями этой самой девчонки остановлена и покинута пассажирами. Далее этим делом надо заниматься профессионалами, а где они?
Но заниматься антитеррористической операцией, получившей кодовое название «Маршрутка», было практически некому. Поскольку группы, выехавшие на «Железку» - так назвали вокзал, «Школу» и «Трамвай», максимально затарились людьми, техникой и спецсредствами. Особенно много всего было на вокзале. Ведь если он взлетит к чёртовой бабушке, то и многие головы здесь вместе с фуражками послетают. И погоны не спасут. Да и трамвай, курсирующий в густонаселённых районах города, и школа – особо ответственный объект, проверить надо. В общем, неоткуда людей брать, почти запаниковал полковник Щеглов.
Хорошо, его первый зам– подполковник Луговой, сидящий на «Железке» со второй группой, подсказал, что на днях в одном из отделений города проводились антитеррористические учения. Вот пусть, мол, ребята и попрактикуются с этой маршруткой.
- Тем более, - согласился Щеглов, - судя по звонку воителя, это похоже на ложный вызов. И та девчонка зря панику подняла. Пусть районные полицейские поедут, проверят. Если что – в камеру её, - пошутил он. - Хотя они оба знали, как запугивают население, предлагая звонить и сообщать в службы о подозрительных предметах. – Ну, или хорошенько внушат, - вздохнул полковник.
Ему эта девица – как и водителю такси, которому она сорвала график, была заранее не по душе. Откуда она взялась на его голову?
В общем, пятая антитеррористическая операция под кодовым названием: «Маршрутка», - будь она неладна! - ставящая своей целью предотвращение возможного взрыва в центре города была поручена районному отделению полиции.
С полковником вскоре связался по рации начальник районного отделения - подполковник Мережков, и доложил, что антитеррористическую группу сформировали быстро - из наличного состава, что оперативно нашли дополнительный транспорт - согласно закону, временно изъяв его у частных фирм, расположенных в районе. А куда они денутся? Дали. Только вот пару взрывников и кинолога с натасканной на взрывчатку собакой ему пришлось снять с «Трамвая», который уже был обыскан и отправлен по маршруту.
Старшим в пятой антитеррористической операции, получившей незатейливое кодовое название - «Маршрутка», был назначен капитан Чуров Владислав Богданович. Мережков клялся, что тот справится - отличный офицер, бывший контрактник, участник боевых действий. Имеет награды. Одну даже за поимку матёрого террориста на войне.
Сам подполковник Мережков сидел на аппарате в отделении, поддерживая связь. Как он стыдливо признался - староват для таких заданий.
Кстати, не забыть напомнить руководству, что пора бы его на пенсию отправлять. Зачем нам связисты в таких ситуациях?
Так что дальше полковник Щеглов, минуя Мережкова, напрямую поддерживал связь с капитаном Чуровым, ведущим работы на объекте «Маршрутка» – как и с подполковником Сидоровым на «Школе», продолжая шебаршать на «Железке» вместе с подполковником Луговым.
Оцепив вокзал вместе с привокзальными мастерскими и объектами сервиса, полицейские продолжали лихорадочно искать на обезлюдевшей территории закладку. Которая могла быть размеров со школьный рюкзачок. Выручали натасканные на запах взрывчатки собаки. Но дорога была каждая секунда, которая сейчас была равноценна жизни. Жизни ребят, которые вели опасные розыскные мероприятия. Однако площадь привокзальной территории была сравнима с небольшим городом, да и закоулков тут было немало - дело продвигалось слишком медленно...
Его второй зам - подполковник Сидоров, тоже не мог похвастаться. Его люди методично обыскивали многочисленные классы и залы, учительскую, кабинеты, столовую и кладовки, чердак и подвал, обширную территорию школы, но пока безрезультатно...
А тем временем антитеррористическая операция «Маршрутка», проводимая капитаном Чуровым, продвигалась вперёд бешенными темпами.
Полковник Щеглов уже был наслышан о подвигах некой девицы Саниной, которая и бомбу нашла, и террористку выявила, и эвакуацию людей организовала. И панику, как оказалось, она подняла не зря: в маршрутке, в дорожной сумке – как она и говорила, была обнаружена самодельная бомба. Её тротиловый эквивалент был… весьма серьёзен, как говорится – не для прессы. В общем, району б не поздоровилось. Оказывается и среди женского контингента населения - как правило, весьма пугливого, есть героини.
«Откуда такая Санина взялась? – опять задал себе пока что риторический вопрос полковник Щеглов. - Не дай бог, эта штука рванула б посреди города, пока я шебаршусь бестолку тут, на «Железке». Не сносить бы мне… фуражки. И что ж это за девица - и маршрутку на бегу останавливает, и бомбу в закрытой сумке видит? Может, к дальнейшей работе в Штабе привлечь», - решил он.
А тут – на, тебе! - опять новость!
Эта Санина никто иной, как подельница террористки Боевой! Она и имя её назвала! Ну и дела! И кто же всё это раскрутил? Капитан Чуров! Это ж не капитан, это сам чёрт с рогами! Как он везде успевает? Интересный кадр, надо бы познакомиться с ним поближе!
«И – всё же! Это непорядок! – тихо закипал от досады полковник Щеглов. - Что я делаю на «Железке», где ничего не находится?»
Пока он здесь вошкался, антитеррористическая операция «Маршрутка уже подходила к завершающему этапу. Как бодро и оперативно докладывал капитан - капитанишка! - Чуров: люди выведены за периметр, террористка захвачена, бомба найдена и обезврежена. А затем: антитеррористическая группа вернулась к повседневным обязанностям по охране правопорядка, люди опрошены и отправились по домам, движение на улице восстановлено, жертв нет. А сам капитан Чуров вместе с фигурантами дела уже перебирался в отделение полиции. Для допроса и выявления местонахождения банды террористов.
Блеск!
А что полковник Щеглов? Он всё ещё куковал на треклятой железяке, «Железке», уже понимая, что упустил сегодня свою удачу.
«Ну, что тут скажешь - молодец капитан Чуров! – кривясь, рассуждал полковник, слушая очередные неутешительные донесения Лугового. - Не только террористку взял, но и её подельницу выявил. К вечеру, небось, и банду захватит, учитывая его героическое прошлое! Честь ему и хвала!
И всё же странно - зачем эта Санина панику поднимала, зачем людей спасала? – недоумевал Щеглов. – Ведь в её задачи входит абсолютно противоположное. Короче - тут надо разбираться!» - решил он.
И - самое обидное, что он, полковник Щеглов, в этом блестящем деле под кодовым названием «Маршрутка» был, как бы, и вовсе не причём. И лавры - в виде повышения в чине и других приятных бонусов от начальства, за эту операцию не стяжает. Не так он воспитан, чтобы чужие лавры присваивать. Но дельце с этой маршруткой имело второе дно, которое его беспокоило. Щеглов был почти уверен, что вызовы на железку - как и в школу, и на трамвай, были ложными. Надо чтобы по итогам этого суматошного дня награждали не только капитана Чурова Владислава Богдановича - капитанишку, мелкую сошку, но и его, полковника Щеглова, не забыли. Ну и, может быть ещё начальнику районного отделения полиции подполковнику Мережкову - перед уходом на пенсию, чего-нибудь кинут. Так что нельзя допустить, чтобы он, полковник Семён Семёныч Щеглов, руководитель Штаба, куковавший всё это время на железке, пролетал - как кукушка над гнездом, с почестями!
Орёл он или кто? Зря, что ль, ему, Щеглову, во время боевых действий, дали такую кличку? Чтобы исправить не козырное впечатление от его «щегольской» фамилии. И исправить дисбаланс с его героизмом. Вот и пора проявить эту орлиную суть!» - решил он.
И полковник Щеглов покинул «Железку», предоставив дальше шебаршать на ней скучными товарняками и шастать по унылым тупикам своего зама, подполковника Лугового. И метнулся на своём «мэрсе» в районное отделение полиции, чтобы наконец-таки поучаствовать в сногсшибательной антитеррористической операции под кодовым названием «Маршрутка». И быть хоть немного причастным к успешному пресечению теракта в центре города, могущему повлечь за собой многочисленные человеческие и материальные жертвы.
И неважно, что там уже всё до него сделано что сейчас ведётся лишь допрос участников и фигурантов этого события. Важно ведь не участие, а присутствие. Для начальства, по крайней мере. Да и банду ещё не поймали – у него ещё есть возможность отличиться!
А ребят он не обидит – всех отличившихся наградит.
Но и про себя забывать негоже…
9. Успел!
Полковника Щеглова, начальника Антитеррористического Штаба, встретил на высоком пороге отделения сухопарый и уже откровенно пожилой подполковник Мережков. Которого он немного знал до этого – встречались на совещаниях и учениях, но тот с тех пор заметно сдал. Мережков был с высоким начальством юбилейно-приветлив, приглашал его в свой кабинет на третьем этаже. Мол, изучите документы по делу «Маршрутка», рюмочку коньяку махнём – от нервов, да и удачную операцию отметим. Но Щеглов сходу отказался – какие тут политесы и нервы, он делом приехал заниматься. И потребовал сразу же отвести его в допросную: лично наблюдать за следствием по операции «Маршрутка», ознакомиться, как продвигаются дела у бравого – слишком бравого, капитана Чурова. Торопливо шагая, он в пол уха слушал бормотание Мережкова – что тот может знать, сидючи в мягком кресле и распивая чаи на третьем этаже, дожидаючись доклада подчинённых?
В допросную доступа не было – дверь оказалась накрепко заперта, хотя ключ торчал снаружи. И охраны рядом не было. Мережков подёргал ручку и покраснел от возмущения - что за дела? Зато из комнаты рядом, откуда обычно велось наблюдение за допросной, раздался громовой хохот. И это в госучреждении!
- Эт-та ещё что такое? – вскричал Мережков и распахнул туда дверь…
Он уже был вне себя – тут такие люди с визитом, а они…
Что это окно ведёт в допросную, поверить было сложно. Его облепила толпа гогочущих полицейских. Будто там показывали весёлое шоу. Благо что стекло не пропускало в допросную звуков, зато стены и потолок сотрясались в этой комнате так, что вот-вот обрушатся от децибел. Прямо на головы этих хохотунов…
Да что тут происходит?
Мережков кинулся к стеклу, растолкав подчинённых, за ним протиснулся полковник Щеглов…
За зеркальным стеклом в допросной, действительно, происходило нечто странное:
По комнате плавно порхала чернявая девица с развевающимися длинными волосами – будто балерина или бабочка. Надо понимать, это была подследственная Санина собственной персоной. Не зря её в переговорах фотомоделькой кто-то обозвал – хороша, чертовка. А за нею бегал, нет – хаотично метался, граблями выставив крепкие ухватистые руки, красивый белокурый парень. Иногда, резко затормозив, он заглядывал под столы и стулья, совершенно не обращая внимания на девицу, которая, стоя поодаль, тихо хихикала в кулак. Просто зомби какой-то. Наверняка это и был бравый капитан Чуров, но какой-то странный. Под кайфом, что ли? Посреди дня? В полицейском участке?
А за этим необычным действом оживлённо наблюдала толпа местных работников, которая даже на высокое начальство не сразу обратила внимание.
И тут подполковник Мережков, возмущённо выкатив глаза, громовым голосом гаркнул:
- Ш-што за цырк? Прекратить! Р-разойтись! Отставить! Капитан чу…- И поперхнулся, дав петуха - видно, сорвал голос.
Мережков пошатнулся и, натужно покраснев, схватился за горло.
А за стеклом продолжался всё тот же нелепый танец: капитан по-медвежьи метался по комнате за девицей, исполняющей балетные пируэты…
И тут Щеглов заметил в допросной ещё одно должностное лицо, судя по форме и погонам: в углу сидел за столом странный лейтенантик. Не обращая внимания на танцевальный дуэт, увлечённо перебирал в руках… наручники, ласково им что-то бормоча.
Елки-палки! Дурдом!
Тут уже и Щеглов расхохотался. Это просто какой-то сюр, театр абсурда, ожившие картинки из фильмов Чаплина! Он в этот момент напрочь забыл и про «Железку», где продолжал шебаршить Луговой, и, про нелепые звонки, за которые надо отчитываться, и про банду террористов, которых срочно надо ловить…
Но полковник тут же спохватился – он сюда за делом приехал, а не развлекаться! Хватит! Пора это пресечь!
И, обернувшись, гаркнул:
- Бойцы! Доложить обстановку! Что там происходит!
И сказано это было так, что все хохотуны тут же опомнились.
К нему выдвинулся из толпы высокий худой парень и деловито сказал:
- Товарищ полковник! Докладывает сержант Константин Ребров! В допросной находится гражданка Санина, подозреваемая в терроризме, капитан Чуров - старший в спецоперации «Маршрутка» и следователь по этому же делу. С ним его помощник - лейтенант Тимошенко, - кивнул в угол подбородком. - Думаю, в настоящий момент они находятся под гипнотическим воздействием подследственной Саниной. Она и меня… того, заставила отдать лейтенанту ключи от наручников. А он её освободил. И она их там заперла! Магически! Мы пытались открыть дверь – бесполезно, - виновато признался он. – Хотели его… их в чувство привести.
- И? Что там происходит? Почему бегают? – указал рукой полковник. – Наркотики? Веселящий газ? Откуда?
- Я не очень в курсе, товарищ полковник, хоть и с самого начала тут. Да и остальные потом набежали, - продолжил Костя. – Но Санина во время допроса говорила что может быть невидимкой и имела возможность сбежать. Но хочет помочь следствию. Мол, надо поговорить с Боевой, что она чеченский знает. Ей не поверили. Вот она и решила доказать, наверное. К-хм! – едва сдержал хихиканье Костя, подхваченное и его товарищами.
- Отставить смех! – гаркнул полковник Щеглов, обернувшись на весёлую ватагу, – У вас что, дел нету? Не срывайте отделению рабочий график! Всем разойтись по местам!
Комната моментально опустела. А полковник с недоумением подумал:
«Про какой-то график и водитель маршрутки говорил. Эта Санина всем всё срывает. Та ещё штучка!»
- Как видите – Санина им доказала, что может быть невидима, товарищ подполковник, - развёл Костя руками. – И нам, тоже. Отчасти.
Как видно, он ещё был под гипнозом – даже полковника не боялся.
- Похоже, глаза отводит, - задумчиво пожал тот плечами. – Мы же её видим.
Ну, что ж, пора поговорить с подследственной. По-чеченски. Оценим её таланты, а, сержант Ребров? – Тот нерешительно кивнул. - Товарищ Мережков! - обернулся Щуров к напрочь осипшему начальнику отделения: - Я зайду, пообщаюсь? Без свидетелей.
Тот лишь виновато кивнул и развёл руками, указав на горло.
А Щеглов, выйдя, шагнул к двери допросной. Которую, кстати, Костя легко открыл, повернув торчащий в ней ключ, до этой минуты засеввший в замочной скважине намертво…
Полковник Щеглов и подозреваемая в терроризме Санина говорили наедине недолго. Затем Щеглов, выглянув в дверь, подозвал капитана – похоже, ставшего теперь его секретарём или ординарцем, и передал записку для Мережкова. Которому недавно отнесли чай на третий этаж – лечить сорванное горло. Далее всеми оперативными действиями по антитеррористической операции «Маршрутка» руководил полковник Щеглов. Как известно, наделённый при проведении розыскных мероприятий по поиску террористов особыми полномочиями. Да и Мережков, потерявший голос - и энергичность, ввиду преклонного возраста - был бы здесь бесполезен.
Потому что на пенсию пора, это уже всем было ясно, как день.
Вскоре в допросную ввели Боеву, через пятнадцать минут её увели.
Но сначала оттуда - будто ужаленные, выскочили полковник Щеглов и капитан Чуров. И кинулись к выходу. Сев там на подъехавшие, подлетевшие полицейские машины они вместе с опергруппой – ребятами, что полчаса назад наблюдали танцевальное шоу Чурова, и куда-то умотали.
Подследственная Санина осталась в допросной одна. Без охраны. Даже у незапертой двери никого не было. А зачем? Охрана ей не помеха, да и запереть эту девицу невозможно. Понадеялись, видать, на её совесть.
Через пару часов полковник Щеглов и капитан Чуров, сияя, как тульские самовары и шагая во главе опергруппы, привели в отделение закованных террористов. Целую банду – шесть человек, вместе с главным бородачом. С виду ведь нормальные люди – ни рогов, ни копыт нет, а такие ужасы творят! По отделению тут же прошёл слух, что взяли их на квартире, адрес которой указала подследственная Б-ва. И даже её сына–заложника, пятилетнего Исхака Б-ва, успели спасти. Правда, говорят, он был сильно избит, но врачи заверили – жить будет.
10. У заснеженного окна
Был чудный зимний вечерок. За окном падали снежинки, в ясном небе мерцали замерзшие на ветру звезды. Зато ветки вишен, укрытые белым снегом, создавали полную иллюзию цветущего сада за окном - просто украшение позднего ужина.
Арония сидела за столом с чашкой горячего чая в руках, а перед ней красовались на блюде разогретые блинчики с творогом. Из кулинарии, конечно – откуда ж ещё.
Девушка, усмехаясь, слушала бабулин рассказ, являющийся острой приправой к блинчикам.
Оказывается, так приятно: приняв душ, переодевшись в домашнее, просто посидеть на кухне и перекусить чего-нибудь… общепитовского. И послушать бабулину воркотню и речи, раньше изрядно ей досаждающие, признаться…
Она, наконец, дома. А не в казематах, где она за весь день съела только половинку холодного пирожка с картошкой. Да и им, пробегая мимо – на ловлю террористов, нечаянно поделился с нею Костя. То ли сам проявил инициативу, то ли капитан Чуров намекнул. А, может, по местному режиму положено? А что? Преступникам целый пирожок давать - сильно жирно будет. Хотя в тот момент Аронии ничего и в рот не лезло - так, сжевала, давясь. Волновалась - успеют ли? Будущее было двояко. И всё зависело от полковника Щеглова. Если б он опоздал, «завошкавшись» на своей «Железке», вскоре могло рвануть ещё в одном месте. Тогда б она, пособница террористки, вовек бы не отмылась. Даже благодаря бабулиным «показаниям». Пришлось бы податься в бега…
И теперь у неё, наконец, проснулся волчий аппетит. Блинчики из кулинарии - самое то, просто королевский деликатес. А бабулин рассказ придавал происшедшему сегодня новые краски.
Ведь за ней приехал сюда наряд полиции – как за возможной пособницей террористки, у которой они и скрываются. И Полина Степановна умудрилась рассказать в отделение именно то, что поспособствовало реабилитации внучки. И помогло снять с Аронии ужасные, нет - ужаснейшие, обвинения!
Арония даже остановилась на шестом блинчике.
- Бабуля, как тебе это удалось? – удивилась она, хотя до этой минуты считала, что уже не способна удивляться. - Это ж просто сказки Шахерезады! Отец способствовал, чтобы меня научили меня пластунским техникам? И они поверили? Неужели вы научились вра… выдумывать?
- Я, лично, ничего не выдумывала! –отпивая из большой чашки, важно проговорила Полина Степановна. - Просто сказала правду. Ведь наша чародейка Фаина Петровна вовремя предупредила меня, что тебя арестовали по ложному подозрению. И подсказала, что и как надо говорить, чтобы не подвести тебя под этот… Под монастырь, во! - блеснула она хитрыми глазами, откусывая вставными зубами блинчик.
- Фаина Петровна? - удивилась девушка. И огляделась: - А она откуда взялась? – Будто полагая, то та всё ещё прячется на кухне - где-нибудь за шторкой.
- Явилась в Дом Ветеранов! Представь: мы танцуем менуэт – кстати, в этот раз весьма посредственно, и вдруг появляется Фаина Петровна. В пуховом платке, в руках вязанье, и в шлёпанцах. Вышаркивает прямо на средину сцены и берёт меня за руку, - довольно усмехнулась Полина Степановна, прихлёбывая чай. – Престарелые танцоры замерли, хотя музыка продолжает играть – магнитофон ведь ничем не смутишь, а старушка, не обращая на них внимания, увела меня за кулисы. Там-то всё и рассказала.
- Фаина, кх-м, Петровна сорвала вам выступление? - ахнула Арония. – В Доме ветеранов?
- Что ты? Какой там - сорвала! Зрители так хлопали! – отмахнулась бабуля. - Мне Вадим Юрьевич, наш руководитель, сказал потом, что они решили, будто так и задумано. Мол, старенькая мама уводит свою неугомонную попрыгунью дочку носки вязать.
- Надо же! И что же Фаина Петровна вам рассказала, бабуля? - заинтересованно прищурилась Арония.
- Велела мне срочно домой ехать. Мол, сейчас полиция явится меня арестовывать. Потому что тебя ложно обвинили в терроризме. Совсем сдурели? – возмутилась она. - И объяснила, что, когда меня в участок привезут, можно говорить о том, как тебя мой Витенька - твой отец, в деревню возил на каникулах. И сосед наш тебя учил этому… пластилинству… паластуновцу, - с трудом выговорила Полина Степановна. – В общем – драться и невидимкой быть. Пообещала мне дело уладить и мальчонку какого-то спасти. Мол, нужный человек на подхвате у неё уже есть. Орёл какой-то. Я не очень-то её и поняла - за тебя испугалась. Говорит, главное - нужные показания дать. Я и дала. И им говорила только правду! – выставила Полина Степановна острый подбородок. – Ну, почти. Про чеченский я не знала. Что ты его тоже учила. Но я ей верю.
- Вот, ведь, заговорщицы! - восхитилась Арония. - Бунт против охранки?
- Нам не оставили другого выхода! – сурово заявила пенсионерка. - Фаина Петровна ещё говорила про твоего капитана Чурова, - нахмурилась Полина Степановна, - что долг для него выше «чуйки». А по мне – если надо, так ну, его, долг, надо своих спасать! – уверенно заявила она. - Я очень разволновалась. Прости - не знаю уж, куда Фаина Петровна потом делась. Надо было, наверное, её в дом пригласить. Но я тогда думала только о том, как тебя спасти.
- Не волнуйся, бабуля, за чародейку. Как-то же она туда попала, так же и выберется, - посмеиваясь, сказала Арония, - Она нигде не пропадёт. И что дальше?
- Так - арестовали меня и в отделение привезли. На легковушке, - расправила худенькие плечи Полина Степановна. – А там я лейтенанту Тимошенко всё до тонкости и рассказала. Как вы с отцом…
- Учились – как невидимым быть и приёмам разным, - подсказала Арония, посмеиваясь.
Полина Степановна явно забыла, что в школьном аттестате у её сына Виктора была единственная четвёрка – за физкультуру. И на каникулы он с ней ездил только один раз - в Сочи. Откуда деревня нарисовалась? Явно – гипноз и напущенные, наведённые извне воспоминания. «Извне» называется – чародейка Фаина.
- Видела б ты его лицо! – гордо усмехнулась бабуля. – Все мои показания лейтенантик записал в протокол - и про соседа, и про палас… пластуновство. И что языку черкесскому он тебя научил. Тьфу, на него! Террористы подлые!
- Чеченский язык, не черкесский, - вздохнув, поправила её девушка. - И не все чеченцы… подлые.
- Всё одно - разбойники! Коли под невинных людей бомбы подкладывают! - отмахнулась Полина Степановна.
- Спасибо чародейке. А то я переживала, что тебя инфаркт хватит, когда узнаешь, что я террористка, - виновато проговорила Арония.
- Какой инфаркт? Ты ж герой, что людей спасла! И я тобой горжусь, - заявила Полина Степановна, воинственно откусывая блинчик. – Тимошенко проговорился. Какая ты террористка? Очумели они там, что ли, совсем? Тебе медаль надо давать, внученька, а твой Чуров чуть в тюрьму тебя не засунул!
- Пока что только в обезьянник, бабуля, - хмыкнула Арония.
- А там, что ль, лучше? – сердито возразила та. – Ты – не обезьяна! Ты – герой.
- А вы с Фаиной Петровной - просто супер! - сказала девушка, встав и приобняв её через стол. - А Чуров, бабуля, вовсе не мой! Он свой собственный!
- Как же – собственный! Раз на тебя глаз положил - выручай! Видала я его, когда он этих подлых черкесов в отделение вёл! На пороге стояла. Статный, высокий, лицом пригож. Только проверку – того, не прошёл. С гнильцой. Не вздумай с ним женихаться! Другого найдём!
- Ну, началось! – отмахнулась Арония. - Вы, бабуля, хотите от меня избавиться! - шутливо погрозила она.
- Да уж лучшего случая, чем сегодняшний, и не придумаешь, - вздохнула Полина Степановна. - Тебя б твой Чуров надолго в дальние земли отправил бы.
- Он иначе не мог, - пожала плечами девушка. – Наверное. Я ж сама подставилась.
- И всё же… Ты уж поосторожнее будь, Аронеюшка, - подкладывая из пакета конфет в вазочку, попросила Полина Степановна. - Тебя эта пластиновая… пластованная… Ну, техника эта, до добра не доведёт. И зачем тебя Витенька ей учил?
- Так ведь пригодилась же. а то б нашу маршрутку в клочья б разнесло, - решила она успокоить бабулю, но вышло как-то не очень…
Однако неузнаваемая Полина Степановна. Сначала вытаращив глаза, тут же приободрилась.
- Так обошлось же! Ты у меня способная! Пластуниха.
- Да и вы у меня – не промах! – привстав, снова обняла она бабулю. - Вы мне вот что скажите: как теперь с бальной студией? – увела она разговор в сторону. - Не выгонят вас, что сбежали из Дома ветеранов?
- Та, не! - махнула рукой Полина Степановна. - Я уже позвонила Вадиму… Юрьевичу Мол, неудобно-то как! Что это двоюродная сестра из деревни приехала и, заждавшись, прикатила за мной на такси прямо в тапках. Знаешь, если начать враньё, то уж дальше оно само катится, - усмехнулась она. – Сказала, что завтра она уже уезжает. Так Вадим мне даже посочувствовал и велел на репетицию приходить. Мало того! - всплеснула она руками. – Он теперь решил в менуэт эту сценку со старушкой включить. Так и войдёт среди танца – в шлёпанцах и с вязаньем в руках. Как символ махнувшей на себя стрости. Уж больно зрителям это понравилось. Говорит, долго ещё хлопали - Фаину Петровну на бис вызывали. Теперь выйдет.
Похоже, Полина Степановна тоже загорелась этой новаторской идеей.
- Видите, бабуля, как удачно получилось, - улыбнулась ей Арония. – Наша доблестная полиция иногда поспособствует творческому процессу!
- Э-э, всё б тебе смеяться, внученька! - улыбнулась Полина Степановна. - Из такой заварушки выбралась, а всё хаханьки. - И зевнула: - Иди-ка ты спать, Аронеюшка! Денёк ещё тот выдался. Да и мне отдыхать пора! – сказала она, глянув на часы. – Время-то - за полночь. – И вдруг заявила: Надеюсь, соседи наши тоже угомонились. Небось, весь вечер судачили.
- О чём? - не поняла Арония.
- Да как это – о чём? - всплеснула руками Полина Степановна. - Людмила ж видела днём, как полиция меня чуть не в наручниках увезла! Она со снеговой лопатой у своей калитки стояла! Мне иной раз кажется, что она там сутками толкётся, чтобы новостей о соседях не пропустить, - покачала она головой.
- Ага, сильно удивилась, - чуть не расхохоталась девушка, представив лицо соседки. - Виданное ли дело – хулиганку-пенсионерку арестовывают! Это ж событие мирового масштаба! Ничего, бабуля, скажете ей завтра, что проходите свидетелем по очень важному государственному делу. Это же так и есть. Вас соседи ввраз зауважают.
- Да кто у нас свидетелей-то уважает, Аронеюшка? - отмахнулась Полина Степановна. - Боятся – это да! Стукачами ещё обзывают.
- Ну, вы уж тогда выбирайте - быть хулиганкой или стукачом?
- Хрен редьки не слаще! Но лучше хулиганкой! – весело заявила та. – Ничего ей не скажу. Буду тайну хранить!
- Как хотите. Бабуль, а, правда, что вы в полиции танцевали? - прищурилась Арония.
- Откуда знаешь? – удивилась Полина Степановна.
- Птичка настучала.
- Правда. Так, а чего ж не сплясать? - улыбнулась та. - Я ж видела, что мои показания Тимошенке подошли, вот и станцевала ему. Тот менуэт, что в Доме Ветеранов не дотанцевала, - весело блеснула глазами Полина Степановна. - Ну, и немного повальсировала с этим Тимошенко. Чтобы не сильно важничал. Народ в коридоре поначалу растерялся - не каждый же день им в полиции выдают культурную программу, а потом даже похлопал. А лейтенант потом всё выспрашивал - давно ли я танцую, да где мы выступаем, да платят ли нам за это деньги.
- Ага, он любит выспрашивать, - сердито хмыкнула Арония. - Привычка у него такая.
- Не привычка, а служба такая, - поправила её Полина Степановна.
- Ага, называется - хочу всё знать, - кивнула девушка, отставляя пустую чашку. - Как я вас люблю, бабуля! – вставая, чмокнула она её в щёку. - Вы у меня самая лучшая! Спокойной ночи!
И отправилась, наконец, спать.
Нет - ушла в свою комнату. Потому что ей в голову лезли мысли о полковнике Семён Семёныче Щеглове. О начальнике Антитеррористического штаба, с которым у них состоялся ещё один разговор, после то как он взял банду террористов.
Орёл-мужчина…
Часть 3
11. Предложение
Аронии очень не понравилось, что после задержания банды террористов к ней в допросную бодрой походкой вошёл именно полковник Щеглов. А не капитан Чуров.
Чурову нечего ей сказать? Он не хочет перед ней извиниться за свои подозрения? За своё нежелание прислушаться?
Конечно, она понимает, что он действовал по инструкции. Она, конечно же, знала его намерения облегчить её положение. Потом. С-читала с его бедовой головушки. Но иногда можно и плюнуть на инструкции – когда на кону жизнь людей. Об этом она пыталась ему сказать, даже на хитрость пошла. Не внял. А вот полковник Щеглов ей поверил. И благодаря этому обезврежена банда опасных террористов. Мало того – вовремя обезврежена. И сорваны их планы устроить ещё взрыв в месте, где очень много людей.
В общем – нет слов!
Ну, ладно, опростоволосился капитан Чуров. Бывает. Но где сейчас тот, кто называл её красавицей и спортсменкой? И смотрел на неё так, что сердце замирало? А потом призывал её признаться в том, чего она не совершала! Где извинения за это? Он, конечно, очень занят - героически задержал бандитов и теперь ведёт следствие над ними. Это для него главное?
Что операция по задержанию банды была удачной и вообще прошла блестяще, Арония уже знала. Её внутренний сокол всё шире распахивал свои крылья над видимым пространством. Жаль только, что звуков она по-прежнему не слышала.
Кстати, полковник Щеглов сильно её удивил – во время захвата банды он был само бесстрашие. Как ураган сметал всех на своём пути – хоть и не богатырь. Видать. сказывалась выучка, полученная в боевых условиях. Но и там не у всех развиваются такие способности и молниеносная реакция. Щеглов явно был не без талантов.
А что капитан Чуров? Он везде следовал за ним и тоже был тоже хорош. Но был лишь вторым номером. Это выглядело иначе чем при обезвреживании бомбы в маршрутке - там он был герой. И номер один. Арония понимала, что у военных собственные правила и что нарушать их нельзя, но всё же ощутила очередное разочарование. Хотя очень за него переживала - Чуров ведь мог погибнуть в операции по захвату банды. Или получить ранение, как некоторые участники. А вот Щеглова, казалось, и пули не брали. Он легко опережал и одолевал противника. Что он вообще делает на чиновничьей работе? Ему там не тесно?
В тот раз - после того, как она изобразила невидимку, явление полковника тоже шокировало девушку. Выгнав из допросной Чурова и Тимошенко, Щеглов поднял упавший стул, сел и… заговорил с ней по-чеченски:
- Кто тебя, девочку-медалистку, студентку физмата, научил чеченскому языку? Не ври только мне, Санина, я ведь всё равно узнаю!
Выглядел полковник очень молодо для своего чина - но возраст этих чиновников ведь вообще не поймёшь. Его чёрные глаза смотрели на неё холодно и цепко, а немного сутуловатая сухощавая фигура выглядела расслаблена. Он сидел на стуле небрежно развалившись, будто случайно заглянул – чаю попить да покалякать о погоде. Но это впечатление было обманчиво – она чувствовала, что Щеглов напряжён будто стальная пружина. Как в схватке с врагом. И Арония интуитивно ответила первое, что пришло ей в голову:
- Сосед по даче – потомственный казак, научил языку. Как и пластунской технике, - сказала Арония по-чеченски. – Отец с ним дружил.
У них ведь и, правда, была дача – и здесь, и там, на севере. Кто там были их соседи она не особо даже запомнила. И половина слов, конечно, была произнесена ею на русском. Ведь в чеченском многих новых слов просто нет, используются русские. Например - дача, техника и прочее. Далее, не дожидаясь следующего вопроса – пока полковник готов слушать, она торопливо, тоже на чеченском, рассказала ему о Боевой. О гибели её мужа, о похищении сына. Про то, что та не может сотрудничать со следствием, поскольку не знает русского языка, боится за сына, да и просто не была на там, куда увезли её ребёнка. И где прячется банда.
- Откуда это знаешь? – лениво прищурился Щеглов.
И напрягся ещё больше.
- С-читала с её замутнённого наркотиками сознания, - хмуро пояснила девушка – не верит ведь. - Я потому и попросила капитана Чурова привести Б-ву на очную ставку, хотя она меня совсем не знает, - усмехнулась девушка. – Надо было срочно банду искать – они ещё что-то затевают. Надеюсь, мне удалось бы найти место, где прячут её сына, а по нему и террористов. Думаю, что карта города очень помогла бы. Но он мне не поверил. Вот я и устроила представление – чтобы убедить капитана в моих способностях. Надеюсь, хоть вас это впечатлило? - подмигнула она полковнику, но тот не дрогнул ни одним мускулом. – И вы мне не верите? Жаль! Но, Семён Семёнович, у вас же нет другого выхода! – Тот слегка вздрогнул: имени своего он здесь не называл – ну, мало ли, может она, как террористка, знает всех сотрудников Штаба? - Разрешите мне увидеться с Б-ой! Ментальная связь матери и сына, возможно, позволит обнаружить место нахождения банды! – повторила она. - Там готовится ещё один взрыв, товарищ полковник. Нам бы успеть! – умоляюще проговорила она.
- Хочешь сказать, что обладаешь гипнозом? Или как это ещё называется? – с сомнением проговорил полковник.
- Неважно, как это называется! Товарищ полковник! Давайте поторопимся, а! – взмолилась девушка.
Щеглов пристально вгляделся в лицо Саниной – вроде не врёт. Хотя насчёт соседа-казака явно что-то не так... Но разбираться особо некогда…
- Тогда скажи мне, о чём я сейчас думаю? – лениво прищурился полковник, идя ва-банк.
Девушка прикрыла глаза и медленно заговорила:
- О какой-то железяке… где бестолку шерудит товарняками Луговой, - с недоумением проговорила она. Тот слегка побледнел – хотя и это она могла знать. – А сейчас вы думаете… о каком-то осипшем мерине, которого пора… на пенсию, – нахмурила брови Арония. И сердито заключила: - И о том, что не предложили мне сесть, потому что я всё равно сделаю, как хочу – хоть невидимой стать. Или, это – глаза отвести… Ну, пожалуйста, товарищ полковник! – открыла она глаза. – Хватит ерундой заниматься! Вызывайте сюда Б-ву! Пожалуйста! – сложила на груди руки девушка. – Или отведите меня к ней!
В этот момент она была очень похожа на ангела с какой-то средневековой гравюры: с длинными тёмными волосами, окутавшими плечи, с нахмуренным лбом и сведёнными бровями, с сердитыми яркими глазами…
Щеглов хоть и был ошарашен прозорливостью подследственной – особенно насчёт мерина, да и железки тоже, но женскую красоту весьма ценил. Не зря говорили, что Санина на фотомодель похожа. Хотя вот ростом немного не дотягивает – те все дылды…
- Хорошо, твоя взяла! - сказал он решительно и, поднявшись, направился к двери – послать капитана Чурова за Б-ой
«Да что я теряю? – с-читала она его мысли. - – Б-ва ведь, как доложил мери… Мережков, действительно, в несознанке».
«Получилось!» - возликовала Арония и её нахмуренные брови, разгладившись, встали на место.
Дальше было просто – молчаливый диалог с Боевой, карта, координаты места, откуда шёл слабый сигнал от её сына и где, скорее всего, дислоцировались террористы…
***
Вернувшись после успешного захвата банды полковник Щеглов опять повёл себя неожиданно. Ураганом ворвавшись в допросную, он сказал:
- На каникулах? Сосед? - И покачал головой: - Чудненько! Да ты, похоже, суперчеловек, девочка! Я тут почитал, кстати, показания твоей бабушки – как под копирку!
Арония, до этого ходившая по допросной туда-сюда - сохранять спокойствие ей сегодня даже ведовские практики не помогали, услышав его басовитый голос, даже вздрогнула. Подкрался, как кот!
«Бабуля тут? В отделении? Вот… Чуров! И её достал! И про какую копирку речь, а?» - растерялась девушка.
Но тут на неё была совершена магическая атака: судя по всему, полковник Щеглов был не лыком шит. Арония прямо-таки почувствовала некое стороннее проникновение в свой мозг. И автоматически, на всякий случай, подсунула ему картинки из Прошиной жизни. Но не подкорректировала, не успела!
- Деревня — это хорошо, - протянул полковник, снова садясь на стул и швыряя на стол какие-то бумажки. - Да ещё с колодцем, да, Санина? А зачем он тебя в мальчишку переодевал? И глаза завязывал? – с недоумением спросил он.
- Ага, завязывал. И переодевал. Так положено у пластунов, - спокойно ответила девушка, стараясь не паниковать.
Тут, главное, держать марку и сохранять уверенность. Иначе – провал.
– Чудненько! – усмехнулся полковник и его лицо вдруг преобразилось в некую весёлую сморщенную физиономию.
Ого! Сколько ему лет? Сто? И он явно редко улыбается – лицо, наверное, отвыкло.
Арония опять не знала, чего ей от Щеглова ждать - он был непредсказуем. Ещё минута и разоблачит все её тайны. Даже про маму и её дар! Она, попятившись, села за стол Тимошенко – подальше от полковника на всякий случай. Наверное, он из тех ребят, про которых говорил водитель маршрутки: мол, во время боевых действий они «на раз» закладки находили. Арония мельком заглянула в те ситуации - да, находил, прочёсывая периметр по обочинам дороги перед проходом автоколонны. Но чутьё Щеглова имело ограниченные пространственные возможности.
«Например, на «Железке» от собаки больше пользы, чем от него, – мстительно подумала она, - там площадь поиска большая».
Арония уже знала, что такое «Железка» - так оперативники назвали железнодорожный вокзал. Именно там шебаршил товарняками Луговой, о котором недавно думал полковник. И именно там - по плану банды террористов, после того как то место покинет антитеррористическая группа, должен был произойти взрыв. А мерином, кстати, дразнили начальника отделения полиции, которому пора бы на пенсию. Всё просто.
Арония, засев за столом Тимошенко и слегка просканировав возможности Щеглов, успокоилась – не ведун он, просто одарён особой чувствительностью. И обучен гипнозу - тоже проявив в этом особый талант.
А тот, прищурившись, секунду понаблюдал за ней и вдруг заявил:
- В общем, мне сейчас некогда! Тут твой пропуск, Санина! - указал полковник на бумажки, лежащие перед ним на столе: – Я понимаю, что он тебе не сильно-то и нужен, но пойдём официальным путём. – Снова сморщенная улыбка. Однако, хорошее у него настроение, очень хорошее. – Также здесь есть моя визитка - на всякий случай. И – спасибо тебе за помощь, оказанную в антитеррористической операции, Санина! Да не в одной! Она была неоценима! – заключил он.
И, встав, быстро и бесшумно прошёл через комнату и неожиданно пожал ей руку. Что он почувствовал при тактильном контакте, она не успела разобраться. Потому что полковник тут же её покинул.
– Пока, Санина! – бросил он на ходу, уже направляясь к выходу. - Ещё увидимся, надеюсь! - И скрылся за дверью.
Ну, и ураган! Пошёл завершать следствие, поняла она. Похоже, этим бандюганам не отвертеться от возмездия с таким-то следователем!
***
Вышла Арония из отделения беспрепятственно – никто даже не проявил к ней интереса. А как встречали! Во всеоружии! Дежурный, кивнув, небрежно сунул куда-то её пропуск, продолжая отвечать по телефону. Люди в форме торопливо провели мимо мужчину в штатском. И в наручниках. Очень сильно напуганного. Арония, мимоходом с-читав ситуацию и увидев привязку к той квартире, где пряталась банда, поняла, что это её хозяин. И что он абсолютно не причём.
«Как бы его не засудили! Помочь? - приостановилась девушка. - Ничего, полковник Щуров разберётся, - решила она и шагнула дальше. – А то опять меня обвинят, что всех в банде знаю. Даже квартирного барыгу, - усмехнулась она и решительно вышла на улицу. - Пора уже снова контролировать свой дар - лезу, куда не просят! Пусть сами дальше разбираются».
На пороге она осмотрелась - всё вокруг гудело. Даже здесь чувствовалось, что, несмотря на поздний час, продолжается следствие по делу о теракте. Который доблестная полиция вовремя пресекла.
«Действительно – до меня ли им? Надо быть довольной тем, что имеется, Санина! – усмехнулась Арония. - Ложные обвинения с тебя сняты? – спросила она, почему-то копируя интонации Щеглова. – Бесспорно! Обвиняемая в терроризме Назира Б-ва оправдана? Частично – да. Ребёнок жив? Безусловно! Банда нелюдей задержана? Несомненно! И, несмотря на это, ты на свободе! – снова усмехнулась она. - Чего тебе ещё желать, гражданка Санина? Всё получилось, как ты и задумала! Чудненько! Поднимаем флаги и празднуем!» - решила она и двинулась к воротам.
Оказавшись на улице, Арония сориентировалась – где остановка, и не оглядываясь на сияющее всеми окнами здание, возле которого суетились машины и люди, села в подъехавший троллейбус, потом пересела - в маршрутку. И вскоре, наконец, добралась до своей улицы.
Чем не праздник?
Она и не думала, что вид заснеженных знакомых домов так её умилит. Жива! Свободна! Людям помогла!
Только когда она уже походила к своему дому, повстречала соседку - тётю Люду, стоявшую у калитки со снеговой лопатой, и радостно поздоровалась с ней – как с родной. Но та в ответ что-то буркнула и как-то странно на неё взглянула. Ну. мало ли, может, дома не неприятности. Арония не стала заглядывать в её ситуацию – зачем? Пусть сама разбирается. Да и устала она уже заглядывать.
Далее были радостные бабулины охи и ахи, затем - горячий душ и фен...
Арония лишь на минутку прилегла потом на диван и почти уже задремала – перед глазами мелькали картинки дня...
И тут вдруг - звонок.
Арония, зевнув, села и, взяв с тумбочки телефон, услышала знакомый басовитый голос, который невозможно было не узнать – звонил полковник Семён Семёнович Щеглов. Зачем?
- Добрый вечер, Санина! Добралась? Как самочувствие, герой? – спросил он так, будто они виделись не пару часов назад, а не менее чем двое суток.
- Нормально. Немного устала, если честно, - откровенно призналась девушка – с ним ведь иначе нельзя. - Давно не практиковала пластунские техники, Семён Семёнович. Но, знаете ли, навыки сами срабатывают, когда возникает опасность, - И это была чистая правда – ей ведь сегодня впервые пришлось освежить Прошины умения. Кажется, получилось. - Главное ведь было людей спасти, - резюмировала она.
И вдруг вспомнив, что все, кроме полковника Щеглова, о ней и её геройствах тут же забыли, вздохнула – пора к этому привыкать. Таков удел всех героев.
- Похвально! – одобрительно сказал Щеглов. - Рассуждаешь, как опытный боец, Санина. Тем удивительней, что ты в педагоги подалась. Да ещё в математические.
- А куда надо было? – пожала она плечами.
- Самое малое - в юристы, а затем – к нам, в полицию.
- Я математику люблю, - уклончиво ответила девушка.
О работе в полиции она не то, что не мечтала – даже думать боялась. Это удел людей из металла и кремния.
И тут полковник выдал то, чего она от него подспудно уже ждала:
- Не хочешь у нас поработать, Санина? Мне ещё сложно что-то конкретное тебе предложить - я ещё и сам толком ничего не знаю. Ну, может – инструктором в учебку пойдёшь, или сотрудником Антитеррористического штаба – регулировать… м-м, действия ребят в сложных ситуациях, или ещё что-то такое. Надо подумать - ты ведь штучный товар, - усмехнулся он в трубку. – Учти, Санина, я от тебя теперь легко не отстану, - предупредил полковник.
- Учту, Семён Семёнович. Но я тоже пока не могу вам ничего конкретного ответить, - почему-то обрадовалась Арония его предложению. – Устала сегодня. Да и не думала о таком, - призналась она. - Хотя ведь, если честно, я сейчас на распутье. Ехала сегодня в универ с намерением перевестись на заочное отделение. Да ваши террористы не дали.
- Теперь уже, точно, наши, Санина - с твоей помощью, - довольно хмыкнул полковник. – Что ж, правильное намерение – тебе там не место. А сегодняшняя ситуация это был знак, Санина. Она указала тебе именно нужное направление – людей спасать! Хоть и жестоким был этот знак. Смертельный номер, если быть точнее. Но ты услышь его, Санина. Как когда-то я.
- Думаете? – растерялась Арония, которая вдруг, действительно, взглянула на эту ситуацию с новой точки зрения.
- Уверен! Ты же понимаешь, что твои уникальные пластунские техники, которые практически утеряны, надо восстанавливать? Это вообще удача, что ты их освоила! Очень неожиданно, как я понимаю, - проговорил Щеглов, явно чувствуя что-то.
«Правильно понимаешь» - усмехнулась Арония, снова поразившись его интуиции.
- И эти умения надо обязательно использовать! И передать! - заявил полковник. - Уж не знаю, Санина, причём тут математика и откуда твой уникальный сосед взялся?
«Во сне мне явился», - хотела подумать Арония, но тут же пресекла свои мысли – с-читает.
– Но это теперь уже и неважно, - решил тут Щеглов. - Нам бы такого сюда – ребят учить! Не знаю, почему твой отец скрывал от народа своего соседа? – хмыкнул он. – Почему школу не организовал? Ведь при чинах был!
- А я вам, Семён Семёныч, сейчас скажу - почему! - сердито поговорила Арония – всё ведь раскопал, и когда успел? – Потому что пластунским техникам надо учить с детства! Я это не понаслышке знаю! А вы наверняка представляете, сколько чиновничьих препон надо преодолеть, чтобы такую школу открыть? И чтобы набрать туда учеников! Ведь это необходимо делать с умом! И выбрать единицы из сотен, или даже из тысяч детей! И то ведь не у всех получится освоить пластунские техники. Нужны особые способности! И отбирать их должен специалист!
А про себя подумала: «Вот из тебя бы, Семён Семёныч, пластун получился б отменный, да время ушло».
- Подскажешь мне имя такого специалиста? – хмыкнул полковник. – Хотя я догадываюсь, примерно, что это ты будешь, Санина. Больше некому! А, скажи мне, специалист - взрослых ребят ещё возможно пластунским техникам обучить? Чтоб побыстрее? - прищурился полковник - ведь понимает, что это невозможно – интуиция ж подсказывает.
Арония сейчас прямо наяву видела этот его прищур и хитрое лицо. Её сокол давно был там, в районном отделении полиции, и наблюдал за полковником Щегловым. Интересно же! Он вышел покурить на лестничную площадку, поскольку появилась свободная минута в череде допросов. И разговаривал с ней, привычно зажимая в кулаке огонёк сигареты - чтобы враг не увидел место его дислокации. Чисто, пластун в засаде…
«Это уникальный случай - когда моё ясновиденье ещё и озвучено», - усмехнулась девушка, наблюдая за ним и прижимая к уху телефон.
- Насколько я в этом понимаю - учить их уже поздно, - деловито ответила ему Арония. – Взрослые усвоят лишь крохи от этих техник. Тогда зачем время терять? У вас же есть инструкторы для десантуры, Семён Семёнович. Хоть и быстро, но это будет уже совсем другой выхлоп.
- Поздно, значит. Вот оно что? - пробасил полковник. - Уж не хочешь ли ты сказать, что твои знания уйдут с тобой в могилу, Санина? Извиняюсь, конечно, за такой оборот речи. И всё же? Хватит уже с нас тех, что в землю полегли и знания своих предков с собой унесли.
- Не хотелось бы, - усмехнулась Арония – всё-то он понимает. - Сама недавно об этом думала.
- Так давай, Санина, что-то делать! А не только думать! - рубанул рукой полковник. Да так что искры с сигареты вокруг полетели, которые он тут же автоматически загасил. - Давай так, Санина: ты подумай, где хотела бы служить и как применить свои таланты, а я буду думать со своей стороны. Твой номер я уже знаю - в деле он есть, по нему и звоню. А у тебя моя визитка имеется. Звони мне в любое время, как надумаешь – хоть домой, хоть на работу. Буду рад. Даю тебе на размышления три дня, Санина. Договорились?
Девушка кивнула, но спохватилась – хоть это и Щеглов, но он не видит её через полгорода же. И сказала вслух:
- Ага! Хорошо, Семён Семёнович!
- Ну и «добре», Санина. Пока! – басовито прогудел телефон замолк.
Да, умел полковник Щеглов брать быка за рога. Военная привычка. Как говорится – куй железо, пока горячо, а то пролетишь под фанфары. Арония рассмеялась – вот уже и поговорки Щуровские к ней прицепились. Похоже, они сработаются. Если что…
«Зато капитан Чуров ни в допросную не заглянул, ни домой мне не позвонил. – вздохнула Арония. – Вот такие пироги!»
Она, конечно, знала. что занят он. Но Щеглов ведь позвонил, нашёл время…
А тут и Полина Степановна к ней в комнату заглянула – мол, блинчики и чай готовы, пошли перекусишь.
А начаёвничавшись и наговорившись с бабулей, Арония отправилась в свою комнату, всерьёз намереваясь поразмышлять перед сном о предложении Щеглова. Больше склонялась к идее об открытии школы для пластунят. Дело-то наследное, от Прошки переданное, по привычной дорожке накатанное… Но едва голова Аронии коснулась подушки, как она мгновенно уснула.
Тот ещё денёк выдался.
12. Гражданин товарищ капитан
На другой день Арония, наконец, добралась до универа. И - слава всем антитеррористическим богам, в этот раз без приключений.
Оказалось, что оформить перевод на заочное – раз плюнуть. Да и что в этом удивительного? Ведь Санина училась на бюджете, поскольку была медалистка и отличница.
«Ещё - красавица и спортсменка!» - хмыкнула она, вдруг некстати вспомнив капитана Чурова.
Оформилась. У пожилой, будто только что испившей уксуса, кадровички. Рассматривающей каждый её документ по долгу и по отдельности. Особенно паспорт с другим именем, чем при поступлении. Будто каждый из этих документов мог быть гнусной и наглой подделкой, а её новенький паспорт несомненно ею и был. А что тут удивительного? Их же педуниверситет, наверное – самый желаемый объект для аферистов и международной мафии. Бдительность не помешает.
Однако, скривившись от досады, зав отделом кадров, всё же, сдалась и оформила ей перевод. Наверняка потому, что на её бюджетное место быстренько найдутся желающие. Вернее - их найдут.
Следующий этап был – общага. Надо из неё выселяться. Она же теперь заочница. Да и вообще – совесть надо иметь и по-честному ей - местной теперь жительнице, освободить спальное место для иногородних очниц. Жаль, конечно, расставаться с Аней и Таней - соседками по комнате. За полтора года они сдружились – соответственно характеру каждой. Само собой, девчонки грозились никогда её не забывать. Особенно Татьяна, случайно оказавшаяся на месте. Она клятвенно пообещала, что будет часто с ней созваниваться, делиться факультетскими и личными новостями – дело шло к свадьбе с Ромео. И даже посулилась приезжать к ней с Аней в гости. Мол, поболтаем, бутылочку сухенького разопьём - как бывало раньше, по праздникам и после сдачи сессий. Арония ответила, что будет им рада, но про себя подумала: о чём им теперь болтать? У каждого своё. У девчонок - тишь да гладь, зачёты да экзамены, обновки да поклонники. Свадьбы, вот ещё. А у неё такие новости, что не больно-то и поделишься - не поверят. А верней, скажут – Аня, например, что у Саниной, с тех пор как на заочное ушла, совсем ку-ку с головой стало. Теперь ведь Арониины подружки - домовые да чародеи, а после участия в антитеррористической операции – ещё полицейские да безбашенные полковники. А если она ещё станет работать в полиции, то её жизнь вообще превратится в сплошной боевик. Или, скорее – в триллер. Так что у бывших подружек - зачёты по абстрактным математическим наукам, её зачёты – рукопашные да состязания в догонялки с ведьмаками и оборотнями, бандитами и террористами. Жуть! В общем – такие новости не для нежных девичьих ушей. А их истории для Аронии теперь будут слишком пресны - даже бутылочка сухенького тут не поможет. Так что сюда она вряд ли ещё хоть раз заглянет, а девчонки скоро о ней вообще забудут. У Тани теперь есть Ромео и его родственники – займут всё свободное время, а у Ани… будет меньше поводов злиться.
В общем, сдала Арония кастелянше своё постельное бельё и прочее барахло, попрощалась с бывшими соседками, забрала свои вещички - завалявшиеся по углам и уместившиеся в чемодан и сумку, да и отправилась восвояси из общаги.
В новую жизнь. Какую - девушка пока и сама не знала…
И тут у Аронии зазвонил телефон.
Поставив сумки на заснеженную скамейку возле общаги, – может ту, где они когда-то с бабулей сидели и про нечисть говорили, - девушка достала из кармана дублёнки телефон и удивлённо посмотрела на номер – незнакомый. Может это кадровичка ей звонит? Вдруг подделку в её документах обнаружила или что она в заявлении что-то не так написала? И у неё вдруг возникло подозрение, что международная мафия, всё ж, проникла в ряды кандидатов на звание честных учителей в образе Саниной. Арония, вздохнув, покосилась на свой багаж – с ним, что ли, туда снова тащиться? – и включила приём звонка. Но услышала басок - явно не свойственный субтильной кадровичке – уже легче!
- Арония Викторовна? – спросил телефон. - Санина?
- Она самая! – улыбнулась Арония. - А кто это?
- Не узнали? Это Владислав! То есть - капитан Владислав Богданович Чуров. Есть у вас минутка?
Улыбка мгновенно сползла с её лица, а вместо неё возник нехороший прищур.
- Да хоть сто, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров! - ехидно ответила девушка, тихо закипая. - Я только что вышла из универа - перевелась на заочное отделение! Так что в ближайшие четыре года я совершенно свободна! И могу сколько угодно болтать с вами, ловить террористов и притворяться невидимкой! Лишь периодически, конечно, буду отвлекаться на сессии. Тогда уж, извините, товарищ капитан Владислав Богданович Чуров, я буду ненадолго слегка занята. Спасибо, что спросили. - Кажется, Аронию слегка несло, но она не могла остановиться. - А что вы хотели, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров? Вам нужна подследственная, а под рукой никого нет? Тогда, пожалуйста - я готова допроситься и посидеть в вашем обезьяннике. Это так забавно! Так бодрит! И, как я полагаю - значительно улучшает показатели вашего доблестного отделения! – Тот попытался вклиниться в её бурную речь, но не смог. - Ой, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров, - перебила она его, - ваш обезьянник сейчас, наверное, под завязку забит пойманными террористами? Теми, чей адрес я вам случайно подсказала? Тогда зачем вы мне звоните, дорогой мой гражданин товарищ капитан? Обращайтесь ко мне после того, как он освободится! И я вам обязательно кого-нибудь подыщу для вашего обезьянника! Или сама с удовольствием там посижу! Звоните, если будет минутка. Чао, гражданин капитан товарищ Владислав Богданович Чуров! – попрощалась она и отключила телефон, плутовка.
А её сокол был уже там, в отделении, и транслировал ей картинку в цвете: капитан Чуров Владислав Богданович сидит за столом и возмущённо смотрит на телефон в своей руке. Как будто сомневается – не сошёл ли тот с ума? Не сбились ли его настройки? А за столом напротив - лейтенант Тимошенко ехидно на него поглядывает, что-то строча, по обыкновению, в открытой папочке. Он сочувственно о чём-то его спрашивает и Арония по губам лейтенанта с читывает текст:
- Не придёт?
Капитан в ответ что-то гаркнул. Похоже:
- Да куда она денется!
И снова стал набирать номер.
Арония подождала, пока телефон в её руке пять раз отключился, не дозвавшись, и, наконец, приложила его к уху.
- Ой, это снова товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович? Вы мне звонили? А я тут в астрале зависла, пропустила. Вы ещё что-то хотите мне сказать? – тоном прописной глупой «блондинки» протарахтела она. – Говорите! Я вас слухаю! Токо быстро! А то мне ужо скоро у парикмахерскую бежать - брови красить и маникюр клеить. Или выщипать их, что ли? Поуже сделать. Как вы думаете, гражданин капитан? То ись, шо мозгой, я уже пОняла. Так шо, вернее будет сказать – не как, а што вы думаете?
В телефоне несколько секунд была тишина, которую Арония слушала, сдерживая смех, но потом Чуров прокашлялся и, наконец, стальным голосом объявил:
- Гражданка Санина! Вы могли бы явиться к нам в отделение? Надо подписать протокол – вы один лист пропустили.
- Один? О, боже! А без меня никак? Может, сами его подмахнёте! Одной левой? Брови ж та ногти! У парикмахерской! Забыли? От же ж вы, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович – ничего не помните своей мозгой! – заполошно протарахтела она. – Она у вас есть, а?
- Арония Викторовна! Это официальный документ! – повысил голос Чуров. И она увидела, как он покраснел – так тебе и надо, капитан! Но потом он взял себя в руки и почти спокойно проговорил: - Скажите, Арония Викторовна…
- Санина, - подсказала она ему. – Подозреваемая в соучастии в подготовке теракта.
- …когда вы сможете к нам подойти? – монотонно продолжил он, не обращая внимания на её реплики. – Вам надо подписать протокол. Это официальный документ, который…
- Официальный? О, боже! Что же делать? – панически вскричала «блондинка» Санина. – Давайте так, товарищ гражданин капитан – ну, их, брови и ногти! Выбросим их из головы совсем! Я приеду к вам прямо сейчас! И подпишу абсолютно всё, что вы скажете! Хоть два листика! Ей, богу! Токо – ой! Я сначала свои сумки домой завезу – можно? С колготками и прочим барахлом. Ну, вы знаете эти разные женские штучки! Не тащить же ж их с собой! В отделение.
- Хорошо! – снова покраснел капитан Чуров. – Жду вас к пятнадцати часам. Комната номер шестнадцать. Пропуск будет ждать вас на проходной.
- Погодьте, товарищ гражданин! Я вас не пОняла! – вскричала «блондинка». - Шо – пятнадцать? Комната или часы?
- В пятнадцать часов! – повысил голос капитан, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – А комната шестнадцать!
- Ага! На месте разберуся - где часы и где комната! И сколько их! Главно – пропуск шоб далИ! И шоб он ждал меня! Так ему и скажите, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Борисович! Э-э - Богданович! Пущай ждёт! – заполошно прокричала Арония и, отключив телефон, рухнула.
Получилось, что прямо в снег, горкой лежащий на лавочке. Рядом в этом сугробе чинно стояли её сумки с вещами – «колготками и прочими женскими штучками». Арония так долго хохотала, бессильно облокотившись на них, что на глазах у неё выступили слёзы. И после этого ей стало легче. Гораздо легче. Будто гора с плеч свалилась, непосильный груз - обиды и разочарования, невероятно давивший со вчерашнего дня.
***
Далее случилось нечто странное:
Арония - не помня, как - быстро от тарабанила свою поклажу обратно в общежитие. И - наверное – молча, поставила её посреди своей бывшей комнаты. Потому что запомнила только удивлённые чёрные глаза Ани и очень голубые – Танины… Потом она каким-то образом добралась до отделения полиции. На чём и как – не помнит. Может, просто «метнулась» - как когда-то делал Проша. Проходную Арония тоже минула как-то незаметно - то ли невидимо её прошла, то ли дежурный отвлёкся - бог весть. В общем, она незаконно проникла в отделение - безо всякого пропуска, который её вряд ли там ждал. Сколько было в это время часов – неизвестно. Но кабинет она нашла сразу.
В итоге Арония Викторовна Санина распахнула дверь шестнадцатой комнаты и замерла на пороге. Только тут поняв, что её тут не ждали - так быстро, по крайней мере.
- Здрас-с-сте! – подняв глаза от папочки, растерянно проговорил лейтенант Тимошенко.
- Рад вас видеть, Арония Викторовна! - оторопело проговорил капитан Чуров, медленно поднимаясь из-за стола. - Вы уже тут? Надеюсь, вас перевели на заочное не по причине необоснованного ареста и вашей неявки в институт? Каюсь - я вчера слегка замотался! Не успел извиниться и поблагодарить вас. Зато сегодня я уже отправил в деканат физмата - по электронке, благодарность от имени отделения - за вашу активную помощь полиции в ловле преступников, - оправдывался он заплетающимся языком.
Было явно видно, что бравый капитан Чуров еле держится на ногах - от радости, наверное.
- По электронке? Замотался? Это ценно! То-то там удивились, узнав, что такой студентки у них уже нет! Может, теперь обратно переведут! – задумчиво подкатила глаза «блондинка» Санина. – Что ж, раз - от имени, низкое вам спасибо и огромный вам поклон, товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Чуров! – расшаркалась она. – А стулья у вас есть? – воинственно огляделась затем девушка. - Или все кончились? Для активных ловцов найдёте один?
- Богданович! – пробормотал капитан и, суматошно выскочив из-за стола, придвинул к нему с другой стороны стул.
- Ась? – переспросила Арония, царственно садясь и раскидывая в стороны полы своей светлой дублёнки. – Ваша фамилия – Богданович? О-кеюшки! Где тут ваш листочек, гражданин капитан Богданович? Могу расписаться на нём хоть с двух сторон! Не жалко!
- Отчество, - растерянно пояснил капитан, стоя столбом посреди комнаты.
- Чьё? – удивлённо вопросила Арония, наивно распахнув большущие серые глаза. – Моё? Викторовна. Запоминайте для протокола: Аро-ния Вик-то-ро-вна Са-ни-на, - чуть не по буквам проговорила она. И добавила: - Товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Богданович!
Лейтенант Тимошенко, видя, что здесь творится нечто… не по уставу, поднялся и, тихо просочившись мимо окончательно онемевшего капитана, выскочил вон.
Тот ещё некоторое время безмолвствовал, а потом будто отморозился.
- Простите меня, Арония Викторовна! Я такой осёл! – решительно заявил капитан.
- Осёл? О, это очень неожиданно! - слабым голосом поговорила Арония. - Хотя, я с вами совершенно согласна! Товарищ гражданин…
И замолчала. Ей казалось, что именно этих слов она и ждала от него.
А затем, взявшись за руки и ни слова ни говоря, бывший фигурант дела о теракте Арония Викторовна Санина - ныне человек без определённых занятий, и капитан Владислав Богданович Чуров, будущий майор полиции - приказ об этом чине уже лежал на подписи у начальства, не помня себя от счастья, выплыли из отделения. Будто Ассоль и Грэй с набережной - прямо на корабль с алыми парусами. Кто там заметил какую-то лодку с гребцами…
- Вам сегодня не звонить, товарищ капитан? – привстав, спросил лейтенант Тимошенко.
Он сиротливо тулился в коридоре на откидном стульчике у стены – кто он такой без протоколов-то? Но капитан Чуров, всегда чрезвычайно дисциплинированный и ответственный - такой, что и муха мимо не пролетит незамеченной, в этот раз его даже не увидел.
«Кто б сомневался! - хмыкнул про себя Тимошенко. - Сегодня даже если мир рухнет, Чуров не заметит - Санина пришла и простила его, дубину непонятливую!»
Дежурный на проходной проводил романтически улыбающуюся пару изумлённым взглядом – откуда здесь взялась эта девица? И куда понесло капитана Чурова, если через пять минут состоится планёрка у "мерина"?
Да и сам "мерин" - подполковник Мережков, вышедший из авто у входа в отделение и окликнувший подчинённого - капитана Чурова, прошедшего мимо и севшего в красную Ауди вместе с Саниной, был нагло проигнорирован.
- Э-т-та что ещё такое? - только и выговорил сиплым голосом подполковник, глядя вслед газанувшей машине...
Где-то они потом гуляли. Кажется - в зимнем заснеженном парке пробивали дорожки в сугробах. Что-то ели. Кажется - мороженое. А после - чтобы согреться, засели в каком-то кафе. И тоже что-то ели и пили. Вкуса яств не помнили.
И говорили, говорили, говорили - будто навёрстывая то время, которое провели врозь. А ведь это была вся их жизнь…
Вскоре Аронии и Владиславу уже казалось, что между ними совсем не осталось тайн, которыми бы они щедро не поделились.
Разве что - у Аронии, однажды вдруг сменившей своё имя на мистическое - о причинах этого. Но это не тайна, это - табу. И у Владислава, не раз побывавшего в горячих точках, воспоминания о которых – тоже табу…
13. Наш пострел везде поспел
И ещё была вещь, в которой Арония не призналась Владиславу на их стихийном свидании – это предложение, сделанное ей полковником Щегловым: работать в полиции или Антитеррористическом штабе. Она ведь пока не приняла его. А то выйдет, будто она хвастает перед ним, набивает себе цену.
Что за человек Щеглов Арония уже прекрасно знала, подержав его визитную карточку в руках. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали и его, и товарищей. Полковнику Щеглову можно было доверять, ему многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки ему на погоны падали, и высокие должности мимо не проносили. Хотя он был ещё довольно молод – что такое сорок для мужчины? Расцвет сил и способностей. Начальство его уважало, сослуживцы восхищались, друзья обожали. Жена – очень молодая, поскольку раньше ему было не до женитьбы, да и не знал он – будет ли жив завтра - ушла к… маме. Потому что ревновала его к работе и думала, что кинется вслед за ней, бросив свою беспокойную антитеррористическую деятельность. И примет предложение бывшего сослуживца, вышедшего в высокие чины, с которым она потихоньку сговорилась. Надеясь, что Щеглов засядет в высоком здании в Москве и у них наступит спокойная жизнь. Ан, нет – облом вышел. В итоге сурово заявил: я, мол, как Плутарх. Считаю, что лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Не видать тебе Москвы и вообще - катись... к маме. Теперь она пытается назад вернуться, да Щеглов упёрся – предательства и интриг не прощает. Однако, надо признать, попав во власть, и сам полковник Щеглов, получивший в боях красивое прозвание - Орёл, малость изменился: оброс жирком, полюбил привилегии, став некой гагарой. Да это и не удивительно - мало кто может без урона пройти испытание медными трубами.
Подвоха Арония от него не ждала – Щеглов был человеком слова. Но, при том хитёр, изворотлив и способен на уловки. Вот и сейчас он уже успел раззвонить во все инстанции, что нашёл уникальную девчушку. Которая помогла обезвредить банду террористов, владея давно утерянными пластунскими техниками. Застолбил её, так сказать, пометил. В том числе и звонком - закинул удочки на будущее. Хотя… Да нет, вряд ли.
Таких, как он, надо в друзьях держать – может помочь ей в одном деле, которое у неё из головы не шло – Проша склонял, наверное, а, может, и батька Фома участвовал. Щеглов может открыть учебную базу - или как это сейчас называется? Для обучения юных пластунов. С его-то возможностями и связями этот вопрос не сложно пробить.
Только вот надо ещё сто раз подумать – нужно ли это ей, Аронии?
Но подумать не удалось – уснула.
Хотя вот домовой Михалап эту идею сразу отверг…
А вышло это так: около трёх часов ночи Арония вдруг проснулась...
Луна висит апельсином в окне - которое она забыла зашторить, звёзды алмазами мерцают, лунные дорожки стелются туманом по полу. Углы тьмой наполнены. Всё, как и полагается пред полнолунием…
И сна – ни в одном глазу. Потому что ей в голову вновь полезли мысли - о Щеглове, о школе пластунов... И о событиях дня, в которых всё время вертелся голубоглазый капитан Чуров. Который, надев на неё наручники, ничем ей не помог, когда просила. Досада разъедала…
Ещё - ворочаясь с боку на бок, она продолжала думать о том, кем станут её ученики-пластуны? Как будто вопрос о школе для них был уже решён. А что тут удивительного? Она же видела в деле полковника Щеглова – приняв решение, он уже от него не отступит и своего не упустит. Ведь это так престижно - возродить давно утерянные пластунские техники и вырастить супер-бойцов. Никто не смог, а он сумел – до Самого ведь дойдёт... Ему многое удаётся, как удалось выловить банду террористов. Счёт ведь шёл на минуты. И если б не Щеглов - Орёл-мужчина, то и мальчик бы погиб, и железку б взорвали, а шайка нелюдей бы ушла и в тину залегла, погубив потом ещё немало народа. Неважно, какие мотивы двигали безбашенным полковником - дело или стремление к бонусам. Как предупреждала её мать Арина - «зло рядится в разные личины, иной раз и от добра его не отличишь, а иногда и наоборот». Всё, что делал Щеглов, во вред никому не шло, а, как говорил батько Фома – было во славу Родины.
Ну, хорошо – откроет полковник школу. Но станут ли её выпускники теми бойцами, что будут Родину от ворогов защищать? Не перебегут ли на сторону тех, кто больше платит? И такое бывает. Сила, как говорится – большое искушение и соблазн. Раньше ведь у пластунов был атаман - заместо отца, казачье "обчество" - заместо семьи, царь - заместо бога, а Бог – заместо совести. Их и защищали. А сейчас? Всё стало по-другому. И разные спецслужбы - несть им числа, и куда попадают такие умелые ребята, как её будущие пластуны, с некоторых времён неизвестно кому служат. Аминов смещают, новые флаги на чьих-то резиденциях перевешивают, границы передвигают. Можно ли считать это защитой Родины? Где Родина, а где амины? Или их родина будет там, где больше заплатят? Нужно ли ей и Проше в такие дела лезть? И воспитывать пластунов из особо одарённых детей, которых будут использовать неизвестно для чего и невесть кто?
Откуда Арония, будущий учитель математики, это знала? Чуяла ведовской душой ответственность за своих будущих питомцев. Ну и, конечно, кое-что знала, насмотревшись боевиков о супер-бойцах. Почему-то они ей нравились – и боевики, и ребята.
Обучать пластунским наукам несложно. Проша - и Арония, имевшая хоть и неполное, но педагогическое образование – легко справились бы с этой задачей. Вопрос в другом – стоит ли вообще батькину науку и славу пластунов возрождать? Не вышло бы лиха, как говорят. И позора казачьему роду. Но для чего-то ж батько Фома с того света к ней приходил? Зачем-то напомнил ей эту удивительную технику и невероятные приёмы? Только лишь, чтобы спасти жизнь ей и её попутчикам в сегодняшней заварушке? Это вряд ли.
Поможет ли, если прежде, чем открывать школу, они составят с полковником Щегловым договор? И пропишут в нём, что государство даёт им бетонные, стальные, титановые гарантии о целевом использовании пластунов только в интересах Роди…
И тут Арония услышала негромкий хлопок. И на неё повеяло нездешней темноватой силой - теперь-то она её хорошо чуяла: как запах болотной тины, примерно. И, мягко обрушившись с потолка, посреди её комнаты возник туманный силуэт. Это, конечно, был домовой Михалап - явился, не запылился. Только его тут и не хватало для полного счастья! И так голова кругом идёт от всяких мыслей.
- Михалап? Тебе чего? - нелюбезно сказала она, садясь и зябко укутываясь в одеяло. - А я про тебя совсем забыла!
- Все вы, люди, такие! - буркнул тот, материализуясь и садясь перед ней на ковёр по-турецки. Одет был, как всегда - в ватные штаны, косоворотку, какой-то мятый лапсердак и мягкие сапоги. - Вам годишь, годишь, а вы о нас даже и не помните. Чую, не спишь ты, решил узнать - в чём дело-то, - буркнул он.
- Ну, извини! - спохватилась девушка, памятуя как обидчив домовой. – Да тут столько случилось, Михалап, что я вот всё думаю. Ко мне ведь мой батько Фома приходил, пластунские приёмы напомнил. Так что я теперь ещё и пластун Проша! То есть – Прасковья, которая пластуном стала, - вздохнула она. - Из-за этого всё и закрутилось.
Ну, да, разоткровенничалась она чего-то. А кому ещё такое расскажешь? Перед всеми скрывать надо, а тут – понимающий и сочувствующий че… домовой. И, главное – сиднем сидит на чердаке, так что никому её тайны не выдаст.
- О, как! – удивился тот. - Ну-тко, ну-тко! Расскажи-ка мне про батьку пластуна! – блеснули его глазам-фонарики. - Слыхивал я про таких! Токмо какой он тебе батько, ежели пластунство закончилося ещё в прошедшем веке? И с чего это девка Прасковея вдруг стала пластуном Прошкой? Как это она свою бабску суть забыла?
- Ну, это долгая история, - вздохнула Арония.
- Так и сказывай свою «сторью», раз спочала! Чего замолкла? - потребовал домовой.
И правда – чего? С кем она ещё этой «сторьей» поделиться? Всё равно ведь сна – ни в одном глазу. А Михалап давно живёт на свете, пластунов помнит - при Проше уже был. Почти что родной ей.
И Арония всё ему рассказала - и про Евдокию, сбежавшую с Силантием и Ратобором от Фаины, и про явившегося ей во сне батьку Фому, показавшего Прошину жизнь, и про террористку. И даже про безбашенного полковника Щеглова - захватившего банду террористов и предложившего ей работать в Антитеррористическом штабе.
И ей сразу стало легче – будто этот груз событий давил на неё изнутри, ища свободные уши, куда б нырнуть. Такое пережила, что и бабуле не расскажешь – не выживет ведь от страху.
- Ты гля-ко чо на свете деется! Мать честна! Ужасть какой! - приговаривал домовой, слушая её и девушке это было как бальзам на рану.
А когда Арония закончила свой рассказ, он сосредоточенно почесал в косматой макушке и задумчиво проговорил:
- Во, дела-то! А я тут дремлю себе за трубой и ничо не знаю! Видал, что за Полинкой служилые нынче приезжали, так ить она вскорости и возвернулася. Решил - може, чо попутали? Старушка-то наша и мухи не обидит! А оно вона чего - башибузуки прут на честной народ посередь бела дня! Да на енто дело есчо и бабу безвинную пиханули, ироды! Ладно ишо - батько поспел пластунству обучить, а то ить хана б была - и тебе, и людЯм. Страшно-то как в мирно время ни за что помирать от бонбы! Сатаны они! Выклятые лихоманцы! – выругался он.
- Не то слово! – сердито отозвалась девушка. – - Башибузуки! Нелюди!
И Арония выдохнула – кажется, ей стало легче дышать.
- Они-они! Лиходеи! Шелупонь безродная! – кивнул домовой. - Они ж, своё, всё одно, получат! – уверенно заявил он. – И неважно то – поймали их, чи так сгинут.
А ты вот что, Аронеюшка – теперь вовсе забудь, что тебя колысь Прошей кликали, - вдруг заявил он.
- Почему это?
- Не бабское это дело - мужичье имя носить. Так и будь дале Аронией. Мало ль чо было двести лет назад! У Проши своя судьба - батько так распорядился, а у тебя своя. Ей и живи.
Арония сначала возмутилась – кто у него совета-то спрашивал? Да ещё на такую тему - как ей зваться! Но тут же перескочила на другую тему, особо её волнующую.
- А как быть со школой пластунят? Как считаешь? Щеглов-то ведь уже планы на меня имеет, потому и звонил. И эту школу ему открыть ничего не стоит – ногой везде двери открывает. Герой! Даже звезда у него есть! Золотая, как ты любишь, - усмехнулась она. - Но...
Далее она изложила свои сомнения насчёт дальнейшей судьбы своих - пока ещё неведомых ей - пластунят.
- Так что, Михалап? Стоит мне эту школу открывать? Или вовсе забыть про пластунские техники? А Щеглову скажу – выдумала я всё! - решительно заявила она. - Ничего такого не умею и не знаю! Пошутила! Случайно вышло! Бабуля говорит – врать только поначалу трудно, потом само пойдёт. Что он мне сделает?
Михалап задумчиво пожевал губами, почесал в макушке – не больно-то часто да густо хозяевА его лекомендацый спрошают…
- Так тут и думать неча! Техники оставь себе, - проговорил он важно, – дело нужное. А пестовать пластунят… Ты ж сама опасаисся - не знашь, чего они опосля наворотят, как возрастут и в силу взойдут? - нахмурился домовой. – Ты ж, маьуть, себя изведёшь! Коль ты ихний лепетитор! Батько-то Фома чему Прошку – тьфу, ты – Прасковею чему вчил? Родину боронять, товарищщей выручать! А она пластунят-казачат чему вчила? Тому ж! А ты чему станешь своих пластунят лепетиторствовать? Биться знатно, да невидимо тёмные дела творить! А за-ради чего?
- Так, может, тоже оборонять? И выручать, – вздохнула девушка.
- Може да кабы, во рту б росли б грибы! - отмахнулся домовой. - Кого от кого ныне оборонять? Чичас поди ж разберись: кто против кого? И кому эти твои пластуны будут покоряться? Человеку али вору какому?
- Чего это - вору? Полковнику Щеглову, - возразила девушка. - Антитеррористическому Штабу.
- Абы б так! Цэй полковник-то тожеть кому-сь покоряется? Шо накажут, то и он робИт? А завтрева у ентом штабе другой полковник сядет! И пластунят его заберут - как пить дать! А може ишо и ране! Больно востры да быстры - всем таких надоть! Те, кто повыше во власти сидит, те и подгребут! А ты их знашь ли? Што они за люди, ведаешь ли? Може, разбойники какие? Аль прихлебатели чьи! Чем выше власть, Аронеюшка, тем мене у ней совести. И тем боле шушеры туды пролазит, - поучительно поднял он когтистый палец. - Завсегда так былО! Других тама не держут! Неудобны оне, великоваты для власти!
- Да ты-то откуда знаешь? - удивилась Арония. - Сидя здесь на своём чердаке?
- Давно на свете живу, Аронеюшка. А ко мне на чердак всякий народ захаживает, не токмо шелупонь с ватрушками, - обиделся Михалап. - Бывает - из большущих домов и котеджев навещают, иде разные чины проживают! А ить домовые да подъездные всё про своих жидьцов до тонкостев знают! Так что мы, чердачны сидельцы, про политически дела крепко подшиты!
— Вот как? - ужаснулась Арония.
Она-то надеялась, что её тайны дальше чердака не пойдут. Надо, наверное, теперь с домового слово брать - чтоб с подъездными и прочими гостями зря не болтал. А, может, и снова ему про порог ему напомнить? Так нет, нельзя – выгонишь – на весь мир её ославит ведь.
- Михалап, - сурово обратилась она к нему, - поклянись, что про то, о чём я тебе рассказала, никто не узнает! А то вы, домовые, оказывается, такие... общительные.
- Та ты шо, Арония! - выпучил тот глаза. - Ты ж тута не просто жиличка! Мы ж с тобой товарищщи! Совместно через баталии прошли! - запричитал он. - Я ж - могила! Та ты ж мне - как Акимушка, - совсем разобиделся домовой.
Вот уж не думал он, што ему такое сказывать вслух придётся! Думал – и також всё ясно!
- Да знаю я, что товарищи, - пошла на попятную Арония. - Это я так, на всякий случай.
- А, шоб я зарок дал - для порядку? - расслабился тот. - Так вот он – даю! Век воли не видать! – щёлкнул он себя по зубу.
- Ну и ладно, - с облегчением кивнула Арония. – Я ж к тому, Михалап, что это государственное дело - такие школы. Пока я её не открыла, никто и не должен знать про них. А, вдруг, я откажусь, а слава уж пойдёт, - вывернулась она. - Потому и советуюсь сейчас с тобой, - увела она разговор в сторону. - Что ж, Михалап, спасибо тебе за подсказку. А я буду ещё думать, - солидно - почти как он, проговорила девушка. И вздохнула: - Ведь дело-то хорошее! Родину защищать!
- Ну, тебе решать, Аронея, - внушительно проговорил пришедший в себя домовой. - Тебе ж пластунят чудесам разным учить, тебе и отвечать за то. А тама, - указал он косматой и неожиданно длинной рукой вверх, на потолок, - опосля за всё ответ держать придётся! За пластунов тожеть.
- Ты и такое знаешь! – удивилась Арония. - И тебе отвечать, что ли? – заинтересовалась она.
- А чего ж? И мы не вечные, - вздохнул тот, пряча глаза. - Ты вот што, Аронеюшка, выкинь пока из головы энтих пластунят! Синтуяция сама порешит! Може твой Щегол сам отступится от школы – хлопотное это дело. Ты лучшей подумай за то, как мы с тобой теперя от Явдохи будем отбиваться? Баба-то она дебёлая та лютая. И не одна теперя сюды припрётся мстить-то, а трое их, стало быть.
- Кого - трое? – с недоумением спросила Арония.
- А того! Ещё ж ведьмак Силантий и с им чародей ентот – Ратобор, приложатся. Ты ж её, того, заарканила, а ей не больно-то это пондравилось, - усмехнулся Михалап. - Забыла? – мигнул он в темноте жёлтыми глазами-фонариками.
- И, правда! Трое! – вспомнила она про оборотней, которых – если честно, из-за последних событий забыла, как и звать. И удивлённо спросила: - Мы? А ты-то тут причём, Михалапушка?
- Во, даёт! Так ить я ж кошку за хвост таскал! - всплеснул тот руками. - Явдоха такого вовек мне не простит! Енто ж их святыня, хвост-то! Може с меня мстить и спочнёт, - печально вздохнул он. - А ты мне тута про пластунов... Амиры – дезертиры! - перекривил домовой её звонкий голос. - Дожить бы до их-то! Енто всё подождёт. Ты про Явдоху лучше подумай - тот кусок, шо со рта её выпал, она ж всенепременно возвернуть схочет! Жди её теперя в гости, коль она на волю вырвалася. Мне вот токо чудно - куды она подевалася? Почто до се не вылезла? Луна-то - вона! - указал он на лунный оранжевый апельсин в окне.
- Может ты и прав, Михалап, - кивнула Арония. - Эти враги опасны! С Назирой я с подмогой Проши справилась, с Евдокией – Фаининым платком отмахнулась, а что буду теперь с тремя ведьмаками делать? Как их одолеть?
- А чо? Одолела кошку и вдругорядь её одолешь! – расхорохорился домовой, только что, вроде, «праздновавший труса». – Силантий… Слыхивал я про него - вовсе ведь без берегов ведьмак-то. Но я беру его на себя, - выпятил он грудь. – Мороком садану его! Не пикнет! А вот колдун Ратобор… С ентим будет по заковыристей. За него я слыхивал ещё при царе Николашке Первом - поганец он! Он ужо тогда с какой-то ведьмой, мабуть с Явдохой, стакнулся. И, навроде, дела здеся какие-то нехорошие мутили.
- Выходит Ратобор пришёл к чародейке Евдокию выручать? А Силантий просто под руку ему подвернулся? Вот и увёл его, чтобы чародейке насолить! – догадалась Арония. – А какие у них были дела с Явдохой? Расскажи-ка, Михалап! – потребовала Арония. - Батько Фома говорил: чтобы врага одолеть, надо всё про него знать.
- Батько твой правду казав -енто так. Но я ить подзабыл ужо про их дела-то – давненько было, - почесал в макушке домовой, раздумывая. - Как бы не напутать чего... Вот што! – радостно стуканул он по полу рукой. - Надоть мне чичас в лес податься! С одним древнючим домовым Старинушкой встренуться и погуторить! Он ить то времечко исчо хорошо помнит! И прошедши века знат! Помнилка у него больно крепкая, не то шо моя. Хотя чичас он уж на покое - в лесной избушке вместе с лешим живёт. Не ближний свет, конешно - итить к ему. Но я чичас скоренько зберуся – плюшек прихвачу, и смотаюсь до него. От хаты к домику, от домика к дачке – подземными ходами. Жаль, што пуртала там и их нету – а то б дело вышло швидче. Я опосля я всё до тонкостев тебе про Ратоборовы дела и расскажу, Аронеюшка. Как вернуся - к ночи, аль завтрева. Тогда и совет с тобой сызнова держать будем! – важно заключил он.
- Договорились, - солидно кивнула Арония. - Сбегай, Михалапушка, на разведку к Старинушке. Разузнай о Ратоборе, - наказала она. - И что б я без тебя делала? - подольстилась она – домовые ведь натура сложная.
- Дык – чо? Пропадала б! – гордо расправил грудь мохнатый спасатель.
- Ну, не сразу ж! Помахала б кулачками сперва, – хмыкнула девушка и поёжилась. - Ух, озябла я! Спать пора! Хоть и светает, но пару часиков ещё вздремну.
- Давай, Аронея, спочивай! – согласился домовой. – А я – в дорогу отправлюся! – и взмыл к потолку.
- Удачи! – зевнула ему вслед Арония и, укутавшись, вскоре задремала.
Самое время для сна, как она с детства привыкла – Луна побледнела и повисла в окне выгоревшим едва различимым пятном, Солнце взобралось ещё не высоко, зацепившись краем за горизонт. Новый день нарождался…
14. Опоздавшие розы
И вот этот немного сумасшедший день прошёл и закончился. Наступал новый…
Алая Ауди под утро остановилась возле дома Аронии, но из неё никто не вышел.
- Всё? Покидаешь меня? – спросил сидевший за рулём машины капитан страдающим голосом.
- Надо, - вздохнула девушка и кивнула в бок - на светящиеся окна своего дома: - Бабуля вон ждёт, хоть я её и предупредила, что буду поздно.
- А я своё начальство – нет! – посетовал капитан. И спохватился: – Планёрка! – воскликнул он, схватившись за голову. - Выезд на ограбление ювелирного! – Видно, только теперь вспомнив об этом. И уверенно проговорил: – Ничего, лейтенант Тимошенко меня прикроет! У меня ж выходных накопилось - чёртова прорва, на полгода. И отпуск я в том и в этом году не отгуливал! – оправдывался он, наверное, перед собой – Арония ведь и так была на его стороне. - Могу я хоть раз в жизни забыть о службе и уставе!
- А ты забыл? – рассмеялась девушка.
- Ну, почти, - заверил капитан, притягивая её к себе и обнимая. – Разве я могу соображать своей мозгой, когда ты рядом?
- Всё. Сейчас уже ухожу, - пообещала Арония, ещё крепче к нему прижимаясь.
– Уходишь? А как я буду без тебя выживать? – отозвался капитан, зарываясь лицом в её пышные волосы. - Может, вообще переберёшься ко мне жить? – сказал он глухо.
- Ты серьёзно? – отстранилась девушка. – Безумец! Мы знакомы только два дня!
- А мне кажется – всю жизнь. И я очень серьёзно, - глядя на неё честными и влюблёнными глазами, заявил капитан. - Впервые в жизни говорю такое девушке.
- Так мы тоже с тобой Ромео и Джульетта? - улыбнулась ему Арония, чувствуя примерно то же. – Как моя подруга Таня и её Ромео – любовь с первого взгляда?
- Ага, любовь! - кивнул капитан. – Может и свадьбу заодно с ними сыграем? В Италию потом вместе съездим - в свадебное путешествие?
- О, как далеко идущие планы! Уже и свадьбу? И Италию! – растаяла от его слов девушка. – Тогда, по итальянским традициям, нам нужен балкон – чтобы неприступная невеста Джульетта стояла наверху, а умоляющий её о браке жених Ромео – внизу, - пошутила она. – Это так романтично!
- Есть балкон! У меня в квартире! – обрадовано воскликнул капитан. - Предлагаю отправиться туда! И я сделаю тебе официальное предложение согласно итальянским традициям! При соседях – вот и готовые свидетели! Ты, моя королева, будешь стоять на балконе на пятом этаже, а я – твой рыцарь, распевать внизу серенады про любовь! Под гитару – у меня есть! Представляешь?
Арония и, действительно, вдруг представила эту картину: тёмная ночь, лёгкий морозец – как сейчас, и снег, и громкое фальшивое пение во дворе многоэтажки. Затем – возмущённые крики разбуженных и совсем не готовых к этому соседей-свидетелей, вызов полиции… А далее – оправдывающийся капитан Чуров, сующий ребятам в форме своё удостоверение. И она, прячущаяся от ареста за высокой дверью лоджии…
Арония звонко рассмеялась. Капитан понял это, как одобрение.
- Поехали? Будешь кидать в меня розами, а я... Розы! - вдруг вскричал он.
И, развернувшись, принялся лихорадочно шарить на заднем сидении машины, чем-то шурша.
— Вот! На! – заявил он, вытянув оттуда слегка помятый огромный букет алых роз. - Будет чем бросать в меня с балкона! –– И виновато предложил: - Можешь целенаправленно попадать колючками мне в лицо! Заслужил! Совсем забыл про них!
- Как? Сразу же бросать? Вниз? Тебе? Да я сама ещё ими не на любовалась! – ворчливо проговорила девушка, которой – вот незадача, ни разу таких огромных букетов роз не дарили. - Как ты мог забыть о такой красоте? – вдохнула она их аромат. - От же ж вы, гражданин капитан Борисыч! Чем вы думаете?
- В основном – мозгой, конечно. Но в твоём присутствии она у меня в полном отсутствии! – виновато рассмеялся тот. – Да и как тут помнить? Ты же гораздо красивее их! - заявил он. И склонил голову: – Извини, моя царица! Ну, с тупил я в очередной раз! Купил ещё перед тем, как позвонил тебе, и оставил в машине - нечего Тимошенке в мои личные дела свой длинный нос совать! – заметил он, но тут же махнул рукой: - Хотя от него ничего не скроешь! Надеюсь, он, всё же, прикрыл меня от начальства, а то получит по первое число!
- Какой ты рассеянный, Борисыч! - вздохнула девушка. - Случайно в профессора не собираешься? Тебя примут!
Ей, правда, было жаль, что такая красота валялась в машине. Она бы сильно украсила этот счастливый день! Хотя… Что эти розы могли изменить?
- Выноват, товарыщь Ароныя Выкторовна! – голосом артиста Папанова заявил Владислав. - Обязуюся исправица! Прямо с обеда! – козырнул он, видя, что Арония уже улыбается. - Ну, что ты хочешь от солдафона! – склонил он перед ней повинную голову. - Наказывайте меня, моя царыца Джоконда… М-м-м, Джульетта Капулетти! Всё стерплю!
- Так! Вот вам мой наказ, гражданин товарищ капитан Монтекии Ромео Борисыч! – сурово сдвинула Арония брови - наподобие героини одной советской комедии: - Езжайте немедленно домой! И не звоните мне до самого обеда! - грозно сказала она, сдвинув брови и с трудом занося над его склонённой головой букет.
- О! Жестокая! Но я всё стерплю! – изобразив рыдание, воскликнул капитан, обнимая и целуя розы, а потом и саму «царыцу». – Каюся, исправлюся! – И заявил, влюблённо глядя на неё: - Но предупреждаю: если в обед не ответишь на мой звонок - мне хана! Прошу – не зависай больше в своём астрале, Дж…! В общем – бери телефон сразу!
- Ты солдат, Борисыч! Ты выживешь! Ну, правда, Борисыч, – умоляюще проговорила Арония, - мне так хочется выспаться! Ведь я уже заочница! Забыл? Мне больше не надо спешить на лекции!
- Ну, хорошо, постараюсь выжить, Арония Викторовна! – сдался капитан и попросил: – Но как проснёшься, пообещай сразу набрать меня! Решим, что будем делать вечером.
- Набрать вас? Гражданин товарищ капитан! Во что? – хмыкнула она. Он показал ей язык. – Ну, хорошо! – сдалась она. - Посмотрим!
Хотя Арония отлично понимала, что обязательно «наберёт его». И сегодня же снова побежит на свидание с ним - таким солдафоном, но таким… обожаемым.
- Спокойной ночи, Борисыч! Или утра. Так спать хочется, - заключила она, прикрывая рукой зевок.
- Взаимно, - ответил капитан, берясь за руль и, не удержавшись, тоже зевнул. – Надеюсь, вздремну сегодня - хоть пару-тройку часиков, - заметил он. – Мне ж – на работу. Мерин меня убьёт! – улыбнулся он.
- Так Тимошенко ж уже лёг на амбразуру! Не переживай! – успокоила Арония, зная это наверняка.
И с трудом выбралась наружу, таща за собой огромный шуршащий букет.
Красная Ауди капитана - газанув, конечно, уехала вдаль по заснеженной тихой улочке.
«Куда время провалилось? Уже светает! – сонно подумала Арония, глядя ему вслед. - Ну и делов я сегодня наворотила! Как в одной байке, где бабушка спрашивает малолетнего внука – мол, как ты успеваешь за день столько глупостей натворить? А он ей в ответ – я, мол, рано встаю. Так это и про меня тоже. С утра домового в лес отправила, потом в универе на заочное перевелась, затем выселилась из общаги… Почти что – чемоданы ведь всё ещё там. А после даже в полиции побывала - транзитом, и с Владиславом полгорода исколесила. А только что чуть замуж не вышла, - со счастливой улыбкой вздохнула она. – За того, кто меня в наручники заковал и чуть не засудил. Наш пострел везде поспел! Хватит уже, наверное, с меня всяких приключений! Спать, спать, спать – до самого обеда. А потом я наберу, конечно, Владислава», - хмыкнула она.
И шагнула к калитке… Замерла.
На Аронию повеяло от её дома чем-то… нездешним, хотя и знакомым. И… очень нехорошим… Какой-то древней энергией…
Это не тина, это просто… склеп!
Интуиция Проши и её внутренний сокол, задремавшие под воркование влюблённого Владислава, сейчас заполошно сигналили - опасность! Враг! Рятуйте!
Что-то в её доме было не так... Одни безмолвно сияющие в ночи окна чего стоили…
15. Похищение строптивой
Войдя во двор, Арония внимательно осмотрелась – никого нет. Откуда же паника? И только прикрыв глаза - с помощью внутреннего «сокола», девушка почувствовала что-то. Как будто некая персона туманно маячила в тени от угла дома…
- Эй, ты, трусливая тварь, выходи! – грозно окликнула она. - Я тебя вижу! Кто таков, признавайся! – сказала она магические слова с определённым посылом - род тут же подсказал ей их.
И от стены отделилась - практически отклеилась, некая материализующаяся фигура. Она была довольно высока. И с каждым шагом, сделанным по направлению к ней, обретала всё более реальные и знакомые черты.
Ратобор?
- Я – Ратобор. И это первоначальная? – сказал он, окончательно материализовавшись и встав поодаль. - Удивила!
У него такая мощная и тёмная аура? Раньше она её не чувствовала - силён, негодяй! И то, что она сразу обнаружила его – наверняка использующего очень древние приёмы маскировки, польстило самолюбию Аронии. Хотя само его явление - в этом месте и в это время - слегка повергло её в шок. Хотя, этот негодяй для неё в любое время будет некстати.
«Надеюсь, он один? И к нему не «приложились» оборотни», - мелькнула мысль и девушка зорко осмотрелась внутренним оком.
Но в обозримом пространстве никого не было- ни во дворе, ни в доме....
«Вообще никого? А где же бабуля?» – обмерла она.
- Что ты тут делаешь, Ратобор? И куда ты дел Полину Степановну? – грозно спросила Арония.
Тот - уже хорошо видимый в свете уличного фонаря и освещения, падающего из окон - раскатисто рассмеялся.
- Как нелюбезно!
Это был всё тот же мачо, столичная штучка – прекрасно одетый, высокий, импозантный мужчина лет тридцати пяти. Который отнюдь не смотрелся стариком, на чей солидный возраст намекали Михалап и Фаина. Впрочем, как такие, как он, добывают себе молодость, Арония уже примерно знала: нагло нарушая Покон – свод правил, обязательных для исполнения всем ведающим, и попирая все моральные и этические нормы. А, может, он так выглядит лишь благодаря игре полутеней? А выволоки такую древность на солнечный свет – то ещё страшилище окажется! Если не растает и не рассыплется от солнечных лучей. конечно.
Но нельзя верить его импозантности – надо бы подумать о защите. И, расслабив тело и опустив полусогнутые руки – от чего букет роз упал возле ног на снег, Арония приняла боевую стойку для бесконтактного боя.
- Ну, здравствуй, Арина! - любезно сказал ей маг, будто не замечая её агрессивности и не слыша вопросов.
- Я не Арина! Меня зовут Арония! – заявила девушка. – Отвечай на мои вопросы!
- Да, к сожалению, ты всего лишь Арония, - вздохнул Ратобор. – Но неужели тебе так трудно побыть немного Ариной? Для меня, давнего друга твоей мамы.
- Мамы нет на свете, так стоит ли тревожить её память? - возразила девушка. - Да ещё таким, как ты! Что тебе нужно, Ратобор?
- Приходится тревожить - есть незавершённые дела, - спокойно ответил маг. – Да и, знаешь ли, двадцать лет — не такой уж большой срок. И не считай меня врагом, , дорогая, я – друг тебе. А что мне нужно? Правильный вопрос! Вот давай и поговорим на эту тему, но немного в иной обстановке…
И тут в глаза Аронии резко ударил яркий свет…
Она невольно зажмурилась, а когда открыла глаза, то не сразу начала соображать…
В ярком лазурном небе ослепительно и неожиданно сияло знойное солнце. У самых ног и до самого горизонта раскинулось безбрежное море. На его белый берег с шумом набегали пенистые волны, которые, ласково шурша, перекатывали к ней мелкие резные ракушки. Но, будто спохватившись, тут же, уносили их обратно в морские глубины. Над головой теснились высоченные кроны, на саженные на тонкие стволы пальм. А шаловливый ветер приветственно махал ей оттуда огромными веерами листьев. И возле самой линии прибоя изящно стояла пара шезлонгов и столик, на котором в вазе алел букет неких экзотических цветов, возвышался запотевший кувшин, рядом два фужера и фрукты в резном блюде.
Как она перенеслась в картинку из туристического буклета? Или, может, вдруг уснула? Прямо во дворе, на снегу? Ей, конечно, хотелось спать, но не до такой же степени!
Значит это – гипноз!
К тому же, солнце нещадно пекло, а ей даже не было жарко. Наверное, всё же, сон? Арония опустила глаза и оказалось, что розы из-под ног исчезли, как и снег, а она стоит не в дублёнке и сапогах, а в сарафане и босоножках...
Арония ошеломлённо провела рукой по ткани – лён. Ущипнула себя за бедро - больно. Нет, не сон и не гипноз…
— Вот каким должно быть настоящее свидание, дорогая! - раздался рядом ироничный голос. - А не нелепым демаршем по заснеженному парку. С нелепым капитанишкой.
«Ратобор!» - вспыхнуло в памяти. Как она могла о нём забыть?
Он стоял неподалёку, насмешливо глядя на неё. Гад! Ведь он мог её убить за это время! И как он перенёс её сюда? Прямо пушкинский колдун Черномор! Хотя он, скорее, похож на князя Ратмира из того же произведения, особенно сейчас – в богатом белом костюме, в рубашке с кружевными воланами и с пышными тёмными локонами, раскинутыми по плечам. А брошь-то! А запонки! Аж глаза слепит! Это что - бриллианты? Такого размера?
- Я очень люблю снег! И не твоё дело, где я гуляю! И с кем! – гневно заявила девушка, делая вид, что совершенно не впечатлена этим маскарадом.
И ей очень хотелось выглядеть, как он – иронично и самоуверенно.
А Ратобор меж тем, не обращая внимания на её речи, прошёл к столику и вальяжно уселся в шезлонг.
- Прошу, дорогая, присаживайся, - указал он на второй. – Я не говорю тебе – садись. Это прерогатива нашего капитанишки. Или кто он теперь? Неужели майор? - усмехнулся маг. Он и про это в курсе? – Как там его зовут? Забыл… Владеющий славой? – продолжал ёрничать маг. - Не слишком ли высока заявка?
- Ты подсматриваешь за мной? – высокомерно проговорила Арония. – А ты имеешь на это право?
- Я лишь инкогнито. По привычке, - ответил тот небрежно.
- По какой привычке? – прищурилась Арония. - Что за чушь?
- Мы с твоей мамой были когда-то … Ну, скажем так – не разлей вода. Вы с ней похожи, очень похожи, дорогая, - вальяжно откинувшись, ответил он. - И я немного присматривал - иногда, чтобы не натворила бед. Пока она не предпочла меня этому, как его… Имя ещё такое – победительное! – скривился Ратобор.
Его этакие гримасы совсем не красили, но Аронию это даже порадовало – из-за утраченной импозантности.
- Не смей оскорблять моего отца! – возразила она. – Ты же его не знал!
- А зачем? Как я ещё должен относиться к тому, кто испортил мне жизнь? - сверкнул зелёными глазами маг. Кажется, он уже не был так оскорбительно невозмутим. – Арина умерла и именно из-за него! А я её так… - задумался он и решительно закончил: - любил!
- Почему же ты не спас её? – «повелась» Арония. – Если так любил! Ведь, говорят, ты великий маг.
- Моя девочка! Настоящая любовь — это когда счастье любимого человека предпочтительнее, чем твоё собственное! – поучительно заявил Ратобор. И пожал плечами: – Арина выбрала его, этого победителя!
- Моего папу звали Виктором! – возмущённо воскликнула Арония.
- Разве я мог ей препятствовать? Да и невозможно Арине что-то запретить! Я просто самоустранился, – «не услышал» её Ратобор, хотя девушка говорила очень громко. – В итоге на свет появилась ты - такая же красивая и независимая. Но какой ценой! – горестно покачал он головой над фужером. - Иногда я жалею, что отпустил её с этим… Ну, не буду, ладно! – примирительно воскликнул он. И заключил: - Моя жизнь пуста без неё! А цену её ухода для меня трудно переоценить…
- Я сейчас прям заплачу! – огрызнулась Арония.
Ну, почему он её так раздражает? Этот пафос, эти наигранные страсти. И почему он всё время говорит о себе?
– Может, хватит воспоминаний? Что было, то прошло! Объясни лучше, куда ты меня притащил? Колдун Черномор! – недовольно осмотрелась она. - И что тебе от меня нужно? И, наконец, скажи мне – зачем ты похитил бабулю? Будешь меня этим шантажировать?
- Ты такая скучная, дорогая – всё о делах. Давай просто выпьем вина и немного пообщаемся! Это дивный остров называется – Мальдивы. Часто ли ты бываешь в таких местах? – посмеиваясь, спросил Ратобор, разливая вино по бокалам. – Наслаждайся моментом, Ари… дорогая. Считай, что я назначил здесь тебе свидание, - заявил он, любуясь искрами в бокале. - И давай договоримся, что этого нелепого капитанишки в твоей жизни не было! Ну, что он может тебе дать? – спросил он с недоумением. - Разве такого ты заслуживаешь? Жить надо красиво, дорогая! Как твоя мама. До некоторого момента, - вздохнул Ратобор. - Вина? – подвинул он к ней бокал. - Это Шабли, дорогая - 1899 год! Арина его очень любила.
- Немедленно верни меня домой! - потребовала Арония она, не двигаясь с места – она так и стояла поодаль, критически наблюдая за театральными жестами мага. – И бабулю тоже!
Но Ратобор, не обращая внимания на неё, сосредоточенно принялся чистить какой-то экзотический плод, кладя сочные алые дольки на блюдо. Ну, как вот с ним быть? Не бить же человека за то, что он притащил её на Мальдивы? И в то время, как он изгаляется над этим экзотическим фруктом? А то ведь неправильно поймёт. Хотя можно бы и ударить разок – за бабушку. И за то, что не отвечает на её вопросы. А с другой стороны – где доказательства, что Полины Степановны сейчас нет дома из-за него? Вдруг она уже вернулась? Или вообще никуда не уходила! Вдруг Аронии показалось, что она исчезла? Может, бабуля просто спит и видит чудесные сны, пока она тут изводит себя страхами? Тогда почему в доме горел свет? Не спит бабуля при свете – электричество экономит. И вообще - Арония бы почувствовала её присутствие в доме. Но то, что Полина Степановна жива чувствует себя прекрасно. девушка знала точно – девушка и здесь ощущала аромат и мирную ауру от Фаининых цветов. Но куда её спрятал этот Черномор…
- Обратно в свой мороз хочешь? – вдруг обернулся к ней и заговорил, приподняв соболиную бровь, этот невозможно обаятельный мачо, вновь взяв в руки фужер. - Мало тебе заснеженного парка? Не желаешь любоваться этим изумительным видом? – кивнул он на набегающие шипучие волны, выглядя заморским принцем, увещевающим капризное и неразумное дитя. - Когда ты ещё сюда попадёшь? Учитывая твою любовь к снегу, наверное - не скоро, - усмехнулся Ратобор, отпивая глоток вина. – Хотя – как хочешь, дорогая. Мне ведь ничего не стоит выполнить твою просьбу. Но, может, мы сначала поговорим?
Арония с негодованием окинула его взглядом. Как быть? Выходит, надо играть по его правилам. Надо узнать, что он задумал, а потом – по обстоятельствам.
- Хорошо, давай поговорим! - кивнула Арония, направляясь к шезлонгу и решительно усаживаясь. В то же время незаметно косясь на набегающие под ноги пенистые волны - лишь краем глаза, чуть-чуть. - Именно на этом я настаивала с самого начала! Не заметил? Только пить я не буду! – решительно заявила она. – Даже если это будет вино пятисотого года до нашей эры!
- Пятисотого? До вашей? – всерьёз задумался Ратобор, а потом кивнул ей: - Можно и такое! Хочешь - сейчас смотаюсь? - поставил он бокал на стол. И предупредил: - Только я не советую его пить! Оно тебе не понравится, дорогая. Знаешь, это вино больше похоже на желе или мармелад. И вырубает с первого глотка! Это лучше, поверь знатоку, - заявил он, указывая на своё хвалёное Шабли. – Но, должен отметить, есть и ещё более древний напиток. А именно: в 1980 году в китайской провинции Синьян было найдено две бутылки вина, которое датировали 1300 годом до вашей эры. И потом поместили в музей. Могу тоже… его позаимствовать, - пожал он широкими плечами. - Никто и не поймёт, что сейчас в этих бутылках – вино или сливовый мармелад, - усмехнулся он. - Но, на мой непросвещённый взгляд – китайцы правильно сделали, что спрятали это вино под стекло. По-моему, его даже нюхать нельзя. Иначе б мы с тобой, вкусив этого загустевшего напитка, не скоро бы смогли снова заговорить, - обаятельно улыбнулся он. –Что ты там хотела узнать?
- Не морочь мне голову! - отмахнулась задурённая Арония, очень любившая, кстати, всякие такие истории о древностях. – Ты обещал говорить, а не рассказывать байки! Давай - о деле!
- Что ж, давай о деле, – вздохнул Ратобор. – Если не любишь исторически подтверждённые факты. Я байки никогда не рассказываю. Ты бы этого не говорила, если б знала меня получше.
- Мне твоя персона не интересна! Сам навязался! – возразила Арина. И потребовала: - Скажи, Ратобор, зачем ты выкрал у Главы Клана оборотней - ведьму Евдокию и ведьмака Силантия?
- А! Ты о них? - снова беря фужер и отпивая вино, отмахнулся Ратобор. – Это – о деле? Мы с тобой оказались на Мальдивах, чтобы поболтать о таких скучных персонах? А я-то ожидал, что здесь между нами зародится великая дружба. Или, даже - смею надеяться, любовь, - ласково, прямо-таки медово, глянул на неё зелёными глазами этот опытный сердцеед. - Как когда-то это было у нас с Ариной. Ты на неё очень похожа, дорогая, - повторил он, задумчиво крутя в руках бокал и рассматривая янтарное вино. - Обе очень... эмоциональны.
Арония зло прищурилась:
- Какая ещё дружба? О чём ты, Ратобор? Ты начал знакомство с того, что помог бежать этим скучным персонам. Евдокия хотела меня убить, чтобы завладеть моим даром! – Ратобор на этих словах остро взглянул на неё, но тут же пригасил свой взгляд. - Я с ней честно сразилась и захватила Евдокию в плен! – чеканила она. - А Фаине передала для суда и наказания за все её пакостные деяния! А ты выкрал! Зачем? Да ещё прихватил оборотня Силантия! Зачем? – негодующе воскликнула девушка. – Какие у тебя с ними дела? Ведь, говорят, ты обитатель Москвы, принадлежишь к Московскому Клану. Я жду объяснений! – потребовала она. – Зачем ты полез в дела нашего Клана? Зачем явился сюда?
Честно говоря, девушка не была уверенна, что маг толково ей ответит. Особенно учитывая выбранную им методику – иронизировать и вспоминать Арину. Да и кто она такая, чтобы говорить с ним от имени Клана? Новоачальная., как он сказал. Всего-то месяц в этом Клане.
Но Ратобор неожиданно стал отвечать и, кажется, даже не сильно возмутился.
- Что Евдокия хотела убить тебя – не одобряю, - хмуро проговорил он, - а что завладеть твоим даром… Ты же им не пользовалась? А чего добру зря пропадать? – пожал он плечами. – Мир таков, дорогая – не зевай, а то простудишься, - язвительно сказал он.
- С чего ты взял, что я им не пользовалась? Откуда знаешь? Сговорился с Евдокией? – воскликнула девушка, высыпав ворохом все свои подозрения. – Это был заговор? Поэтому ты и пришёл за ней к Фаине?
А ведь так долго взращивала в себе спокойствие – целый месяц! Всё насмарку!
- Ни в коем случае! С такой шушерой, как Евдокия, я обычно не имею дел, - процедил маг. - Знаю её слишком давно, чтобы не питать иллюзий насчёт качеств этой ведьмы, - скривился он будто коллекционное вино в фужере вдруг отдало не благородной кислинкой. - Составлять с такими заговор – себе дороже. Евдокия труслива и нападает только на тех, кто не может дать ей отпора, действуя исподтишка. А о ведьме такой силы, как ты сейчас, дорогая, я бы знал. Вывод: раньше такой не было. И что ты не пользовалась своей силой. Тем паче удивительно, дорогая, что ты до сих пор ещё жива. Ты приманка, дорогая, да ещё безнадзорная.
Арония возмущённо привстала.
- Сожалеешь об этом?
- Нет, предлагаю свою помощь. А также – любовь и дружбу, - обаятельно улыбнулся маг.
- Не слишком ли поздно? – зло прищурилась Арония.
- Извини, раньше я о тебе не знал, - вздохнул тот.
– Ничем не могу помочь! К тому же, учти - место в моём сердце уже занято! – усмехнулась девушка.
-Уж не капитанишкой ли? Вы с ним и знакомы-то - всего ничего! Не слишком ли ты спешишь отдать своё сердце? – ответно прищурился Ратобор. – Со мной ты знакома чуть дольше, дорогая, - напомнил он. - Поэтому...
- И не с лучшей стороны. – перебила его девушка.
В чём-то он, конечно, был прав – Владислав слегка торопился. Но это не его дело!
«Где, бабуля? Где оборотни? Зачем я тут? – пронеслось в её голове. – Он крадёт всё, что под руку подворачивается! Даже из китайского музея вино… Как его – из провинции Синьян! И то мог. Клептоман несчастный!»
- Что ты имеешь в виду? – сделал вид, что обиделся, Ратобор. – Разве я тебе чем-то повредил? Чем я хуже твоего капитана?
- А чем помог? Владислав обезвредил бомбу! Он спасает людей! Ловит бандитов и террористов! А чем занимаешься ты, Ратобор? Присваиваешь то, что плохо лежит? Этим и промышляешь? – наугад ударила она по нему. – Он – вне конкуренции!
Почему-то его прошлое увидеть ей не удавалось – редкий случай. Оно было закрыто для неё, как банковский сейф. А ведь до этого момента заглянуть в чьё угодно прошлое ей не составляло труда. Уже… с месяц. М-да, маловато для настоящей практики.
- И не сравнивай себя с капитаном Чуровым! Он меня… спас, - зачем-то соврала она. - А с тобой я совсем не знакома! – заявила девушка, отодвинув фужер - даже не пригубив его, и расплескав вино, которое так любила мама. – Та случайная встреча не в счёт. Я на улице ни с кем не знакомлюсь!
- Ах, пардон, дорогая, это сильно меняет дело! Особенно, что он тебя спас! - насмешливо взглянул на неё Ратобор изумрудно-зелёными глазами. - А оборотни… Тебе не стоит о них беспокоиться, дорогая! Они сейчас под надёжным контролем. Не то, что были у Фаины. И я обещаю - Евдокия к тебе больше не приблизится, клянусь!
- Наверняка до тех пор, пока ты сам в этом заинтересован? – прищурилась девушка, стараясь делать это, как он – цинично и насмешливо.
Ратобор нахмурился и глянул на неё так нехорошо, что ей стало зябко.
- Запомни, дорогая! Я никогда не причиню вреда тебе, потому что ты дочь моей подруги! – отчеканил он. – Ты слишком низко меня ценишь!
- Нет привычки на всём вешать ценники! – наугад ударила она и он слегка дёрнулся. Опять попала! – Говоришь, оборотни – «скучные особы»? Так стоило ли тебе ради них ссориться с Главой Клана? – спросила Арония.
- Одной ссорой больше, одной меньше - мне не привыкать, - равнодушно пожал плечами Ратобор. - Так вышло.
- Скажешь, ты не планировал этого специально?- прищурилась она.
Тот отпил вина, ничего не ответив, и устремил взгляд вдаль. И выглядел он при этом… весьма романтично. Принц на отдыхе!
Арония, несмотря на намёки Михалапа и Фаины, что Ратобор – тёмная и не внушающая доверия личность, почему-то испытывала к нему… смешанные чувства. По крайней мере, она уже перестала его опасаться. Может это приятие тёмного мага происходит на генетическом уровне? Если он, и правда, был с Ариной в дружеских отношениях. И что ему нужно от неё сейчас? Любви? Дружбы? С какой стати? Но, даже спрашивая свою интуицию, Арония не находила сейчас в нём подвоха. Он действительно не причинит вреда ни ей, ни бабуле. Но у Ратобора явно есть какие-то корыстные интересы, связанные с ней. Иначе б он не разливался перед ней соловьём с этим Шабли в руках и с Мальдивами вокруг. Слишком меркантилен, Арония это чувствовала.
- Разве я слуга Евдокии? - говорил меж тем маг, скривившись, будто вино в бокале вмиг стало кислым. – Друг ей? Отнюдь! Так, слегка знакомы.
- И? Почему выкрал её? Такую шушеру. Зачем она тебе? Давай, рассказывай! - потребовала девушка.
Маг задумчиво оглядел её и заговорил:
- Ну, хорошо. Ты ведь мне не чужая.
арония только хмыкнула - нашёлся, родственничек!
- Я сам толком не знаю, чего Евдокия от меня хотела. По телефону просила о встрече. Мол, сообщу нечто важное. А в обмен просила помочь ей в каком-то небольшом дельце. Я и приехал. А она на встречу не явилась, - цедя мелкими глотками вино, рассказывал маг. И чувствовалось, что сам в недоумении. - Вот я и решил всё выяснить – маленько шерсть подпалить. Я человек занятой, розыгрышей не люблю. Кто она такая, чтобы со мной шутить? - Пожал с недоумением плечами. - А когда вышел на след - оказывается её пленили, да ещё в виде чучелки. Что за ерунда? И кто? Как оказалось - дочь моей давней подруги, о которой я даже не знал! Ну, что ж, такое событие достойно награды, - попивая вино, говорил он. – Решил я Евдокию простить. Хотя… - Он замер, с недоумением глядя в пространство. Затем потряс головой и сказал: – Убить хотела? Тебя? С этим надо бы разобраться! Короче, у меня тут теперь ещё одно дельце наметилось – связанное с тобой. Потому и решил с тобой поговорить. И, похоже, что ещё немного задержусь, - вздохнул он и покосился на Аронию. – Хотя – дела зовут. Надо уже выезжать на один серьёзный аукцион в Англии. Обещал.
- А должен был знать обо мне? С какой стати? Ты ж... устранился.
- Я должен был тебя почувствовать, когда Арина… Но ощутил лишь, что её дар угас. - Он махнул рукой и залпом допил вино.
- Как-то всё сложно у вас, господин клептоман, - сердито проговорила Арония. – Про то не знал, про это не почувствовал! А говорят - великий маг! Евдокия с каким-то непонятным дельцем, теперь из-за меня опять какое-то дельце наметилось. Деловой ты очень, Ратобор! Разъяснил, называется! А если б я не была дочерью Арины, то - что? - нащупывая какую-то сложную интригу, спросила она вдруг. – Убил бы меня там, на улице? Из-за какой-то шушеры Евдокии?
И почувствовала – мог, чего уж. Ратобор - тёмный маг, для него чужая кровь – водица.
- Ну, почему сразу - убил? – лениво протянул Ратобор. — Это уж - по обстоятельствам. Сначала б разобрался.
Арония посмотрела на него возмущённо.
- За что?
- Но, дорогая, у ведающих счёт идёт по-особому! – отмахнулся тот. - Ты ещё просто не в теме, - увильнул он от ответа.
Но, что удивительно – врать не стал.
Арония усмехнулась:
- Счёт? Со мной, что ли? Я ведающая-то - без году неделя! Потому ты и бабулю выкрал? Для счёта?
- А почему нет? Одна ведьма тащит другую на Совет этих занудных Хранителей Покона! Который давно пора сдать в утиль - из-за его убогости. По какому праву? Да ещё новоначальная. К тому же, мне с Евдокией надо было кое-что обсудить. В том числе и то, как она попала в сумку дочери Арины?
- Обсудил? Одобрил её действия? А, ну, конечно - ты ж сказал, что нечего зевать, если не пользуешься своим даром! Или что-то в этом роде, - недобро усмехнулась Арония. – Так?
- У меня к ней было много вопросов, не только этот, но ни одного ответа я так и не получил, - скучающе заявил Ратобор. – Не расколдовывается твоя Евдокия! Так и сидит каменной чучелкой. Что ты с ней сделала, дорогая? – спросил он . – Не ожидал от новоначальной! От Силантия тоже толку нет – и зачем я его от Фаины и Совета утащил? Пусть бы совершили над ним свою страшную месть! Одно талдычит: «Знать ничего не знаю, слыхом ничего не слыхивал», - передразнил он басом. – Вот я и зашёл к тебе за… Сама знаешь, зачем. Может, подскажешь, чем ты Евдокию околдовала?
Арония восхитилась – так вот он каков этот Фаинин амулет! Только с виду неказист. Ратобор, скинув с чёрной кошки плат, выходит, даже не догадался о его предназначении. А тут ещё надо неказистые слова сказать – как в детской игре.
- Выкрасть мой амулет хотел, господин клептоман? – усмехнулась она. – Да не вышло? Что ж, придётся Евдокии век вековать чучелкой – не жалко! Такое вот будет ей наказание! Воздух станет чище!
- Я с твоей бабулей - Полиной Степановной, познакомился заодно – милейшая старушка оказалась, - сделал вид, что не слышал её, Ратобор, подливая себе ещё. – Хоть и мать этого… победителя. Я сказал, что являюсь твоим преданным поклонником - она одобрила. Ты же не против? А потом я ушёл - присмотреть за тобой. Уж не знаю, куда делась твоя бабуля, - пожал плечами Ратобор. - И у меня, кстати, за это время созрел гениальный план: а почему бы нам, и правда, не быть вместе, дорогая?
- Чтобы красть всё, что плохо лежит? Нет! И я, конечно, ни на йоту не поверила, что ты не в курсе, где моя бабуля!
- А что? У нас с Ариной отлично складывалась совместная деятельность! Практически - фирма. Если плохо лежит, значит не так уж оно и нужно! И такого, поверь, немало. Даже Ротшильд по сравнению с нами – нищий побирушка, - усмехнулся он. - У ведающих ко всему ведь доступ есть, если голова немного варит. Жаль, что истинно ценных вещей на свете не так уж много осталось. Да и подделки научились делать так, что от подлинников не отличишь. Это сильно портит мой бизнес. Но мне хватает. И меня ведь не проведёшь, - самоуверенно заявил Ратобор. – Я – специалист высшего класса! Меня во всём мире знают, как истинного ценителя! И как профессионального оценщика раритетов и старинных вещей! - с апломбом заявил он.
Чем-то он сейчас напомнил Аронии мать – когда на неё гордыня напала. И с которой та сейчас в Мире Тени безуспешно борется. Много ли она забрала туда с собой золота и драгоценностей? Какой в этом смысл?
- С чего это такая доброта к бедной сироте! – ехидно спросила девушка. - И что это ты всё: дорогая да дорогая? Прекрати меня так называть! – потребовала он
- Не могу! Ты мне дорога - как дочь лучшей подруги. И ещё… Ты невероятно на неё похожа, - снова повторился он. - Ты не против, если я буду называть тебя Ариной? – заявил он, заглянув ей в лицо. - Я не могу именовать тебя иначе.
- Нет! Я против! – воскликнула девушка, стараясь не слишком погружаться в эти зелёные глаза.
«Гипноз, это очень опасно!» - вскричала её интуиция и вся её ведовская родня .
И девушка отвела взгляд. На море, на пальмы - он сам предлагал этим любоваться.
- Тогда извини – будешь пока без имени! – пожал тот плечами.
- Так вот, продолжим разговор, - невозмутимо сказал Ратобор. – Открываю перед тобой все свои карты!
Часть 4
16. О караванах и кладах
Эти слова Ратобора слегка удивили Аронию. Поскольку трудно поверить в то, что тот способен перед кем-либо открывать ВСЕ свои карты. Но чем чёрт не шутит?
- Все карты? – приподняла бровь Арония – совсем как он. – Ты ещё и игрок? Как я посмотрю - блещешь самыми необычными талантами!
- В точку! – невозмутимо кивнул маг. И задумчиво проговорил:
– Так вот: твоя ведовская сила проявилась у тебя, дорогая, лишь недавно. Наверняка Арина что-то… схимичила. Только зачем было лишать собственную дочь такого шикарного дара судьбы, как ведовская сила? – пожал он плечами. - Но, главное, что он к тебе вернулся. И тут, думаю, не обошлось без участия Фаины. И у каждого был свой интерес. А в чём твой интерес, дорогая? – остро взглянул он на девушку.
- Мой? Просто выжить, - ответила та. – Ведь ты забыл ещё об одном интересе – Евдокиином. Если б не эта злая ведьма, я бы и не знала о своём даре. Хотела всего лишь преподавать математику в школе. Явдоха не дала, –усмехнулась она. – Открыла ведьминские баталии, хотя меня никто не предупредил, что я тоже ведьма. А Покон почему-то в этом деле не помощник. Хорошо, что бабуля забила тревогу. А то б… - И замолчала.
«Чего это я, в самом деле? Нашла подружку! – покосилась она на мага. – Он же враг мне, а я…»
Но тот слушал её сочувствующе – надо же!
- Ты ещё удачно выкарабкалась, – сказал он, вертя в руке фужер. – Но, думаю, дело не в бабуле, а в твоей силе. Она слишком велика. Ладно, проехали, - махнул он рукой так, будто и правда попрощался с чем-то. – Надо думать о будущем. Так вот, повторяю: в чём теперь твой интерес, дорогая?
- Ты о чём? – не поняла девушка. – Жить дальше. Если ты не оставишь меня здесь навсегда.
Ратобор почему-то удивлённо на неё глянул. Но продолжил:
- О том, что Фаинана потребовала с тебя плату за помощь. Она уже перетянула тебя в свою кодлу? – прищурился маг. - В компанию занудных и никчёмных светлячков? - скривился он. – Коптящих небо под бормотание о чести, добре и помощи людям! И о Поконе, который лжив и давно не актуален.
- У тебя есть свой вариант интереса? – догадалась Арина.
- И очень выгодный! – кивнул Ратобор.
- Изложи, - предложила Арония – а что, интересно же.
Хотя она уже примерно знала расклад: красть и обманывать. И использовать ведовскую силу во благо себе и на горе другим. То, о чём ей говорила мать: большая сила, большое искушение. Или власть, например – та же волшебная сила. Старо, как мир.
- И что значит – светлячки? Не смей так говорить о светлых! – заметила Арония. – Они помогают людям! А что хорошего делаешь ты? Украшаешь свою никчёмную жизнь?
- Светлячки? Это те, кто светят, но не греют, - усмехнулся маг, игнорируя её следующий вопрос. – И не способны раздвинуть тьму. Хотя и пытаются.
Арония хмыкнула:
- Такому тёмному магу доказывать что-либо бесполезно! Стоит ли сотрясать воздух?
Ратобор отпил вина, покрутил в руках фужер и задумчиво проговорил:
– Зачем нам погружаться в извечные вопросы добра и зла? Что есть добро? Не укради? Не убий? Не желай себе ничего сверх того, что не даёт тебе сдохнуть? Роскошь, так сказать, - усмехнулся он. - Зато все власть и богатство имущие легко обходят эти моральные нормы, внушив остальным, что имеют на это полное право. Испокон веков так было: плебсу заповеди и этика, а власть имущим – их полное отсутствие. А твои светлячки, написав свой лживый Покон, кому помогают? Таким как оборотень Евдокия, что обирает беззащитных? А если и помогают, то ставят условия, которые выгодны Совету, Хранителям, Инквизиторам – несть им числа. Разве я не прав? – прищурился он. – А я выбрал непослушание, как и твоя мать – пока не встретила этого… И свой путь – не с теми и не с этими. Мы были сами по себе. Можно сказать – серые, - усмехнулся он. – А что выбрала ты? Светляков? Лживый Покон?
- Не твоё дело! – огрызнулась Арония.
Вот ведь… змей-искуситель! Ведь в чём-то он и прав. Она и сама считает Покон… несовершенным.
- Нет, моё! – возразил Ратобор. – Ты – дочь моей подруги! Когда-то я отошёл в сторону и что в итоге? Она погибла. Я больше не повторю этой ошибки! – заявил он.
- Ах, так ты пришёл, как вор, и спрятался в тени моего дома, чтобы спасти меня?
Она хотела сказать кое-что резкое и про бабулино похищение, но прикусила язычок – пусть сначала расколется. Да и всё равно ведь не ответит.
- Ты обещал раскрыть свои карты, Ратобор! Я жду! – сказала она.
- Мои карты теперь, надеюсь, и твои, дорогая, - заявил тот, не моргнув глазом. - Твой дар огромен. Так стоит ли тратить его на ерунду? Пусть людишки играют в свои игры, а мы – в свои. Выгодные нам, а не этой шушере.
- Шушере? А по конкретней можно? – прищурилась девушка.
- Хорошо – я делаю тебе деловое предложение, - кивнул Ратобор. – И про дело говорю не для красного словца. Имею давно сложившийся бизнес - драгоценности, драгметаллы, древние… редкости. И предметы искусства. Одни люди любят увековечивать проходящую красоту, или уродство, другие – иметь это, - усмехнулся он. – У меня своя сеть ломбардов и ювелирных салонов. Лавок и магазинов, как говорили раньше. Когда-то в долю входила твоя мать. Дело у нас хорошо шло. Она очень сильная ведьма, я – не слабый маг, почему бы не объединиться? Не думай - ничего лишнего, сугубо деловые отношения, - покосившись на потупившуюся девушку, вздохнул он. - Хотя я надеялся. А она всем мужикам вокруг головы кружила - чтобы позлить меня. Характер такой был – огонь!
- Небось, караваны грабили? – наугад ударила Арония. – С драгоценностями, специями, шелками и предметами искусства? Которое увековечивает проходящую красоту.
- А что? И грабили. Сами всё отдавали – жизнь ведь дорого стоит, - пожал плечами маг. – Да мы и не лютовали особо. Владельцев - если они с караваном были, на такой вот остров отправляли – на кокосовую диету, - кивнул он в сторону пальм. - Чем не райская жизнь? При жизни-то? – усмехнулся он. - С погонщиками делились кое-чем. Да они нас почти и не помнили – от страха. Всё потом было шито-крыто – пропал караван в песках или в джунглях затерялся. Или в море канул.
- Благородные разбойники? И мама тоже… грабила? – растерялась девушка, но тут же поняла – всё правда.
Вот почему она ей при встрече про золото и драгоценности толковала. И чем всё закончилось? Слезами в Мире Теней?
- О, да - Арина обожала такие приключения, - кивнул маг. – И доля у неё была небывалая – сорок процентов. Она того стоила.
Арония никак не могла представить их разбойниками с большой дороги - ни мать, ни Ратобора. Или это тот случай, когда внешность обманчива?
- И она была такой…
- Какой? - прищурился Ратобор.
- Алчной.
- Обыкновенной ведьмой была. Деньги любила. Богатство. Славу. Шикарную жизнь. Только это всё просто так не даётся - драться за это надо, лукавить, жёстким быть, - покачал он головой, подливая себе ещё вина. – До бедных нам дела не было – сами себе такую судьбу выбрали. А богатым не давали спуску. Восстанавливали справедливость и равновесие в мире, - спокойно заявил он. – Нечего других обирать.
- И банки брали? – обречённо спросила девушка – дочь не только ведьмы, но и пиратки.
- Нет, банки нас не интересовали. Туда и мы часть своих накоплений помещали – когда это стало удобно. И наши банки никогда не прогорали, - подмигнул он. – Или же мы успевали вывести свой капитал – виденье будущего иногда служит неплохую службу. Мы с Ариной ещё ведь специализировались на кладах. Я и начал с того, что искал клады в те времена, когда о банках ещё и кот не шептал. И дело это непростое - ведь при каждом есть свой хранитель. Всякая нечисть - гномы, лепреконы, злые духи. Так что приходилось слегка и повздорить с ними. Гнал их в шею и хвост. А потом, когда я уяснил, что такой клад – лучше любого сейфа, мы с Ариной научились делать их соратниками. А что – выгодное дело. Им ведь эти цацки ни к чему. Но тут сильный заговор нужен - который нежить к кладу привязывает. Арина это делала мастерски. Так что потом они насмерть воевали с теми, кто на это добро покушался и пытался у них… реквизировать. Разные нехорошие люди - ведьмы, оборотни, чародеи и колдуны. А иной раз и простые люди, имеющие способности эти клады находить. Ну как – насмерть? Нежить ведь бессмертна. Так что сама понимаешь – на чью смерть, – нехорошо усмехнулся он. – Так что сохранность была гораздо лучше, чем в банке. Другой вопрос, что иной клад без Арины теперь и не открыть…
- То есть - всё это добро вы у кого-то отбирали? А затем присваивали? И, уже считая своей собственностью, ставили охрану? – хмуро проговорила Арония. - Интересные трансформации. И, главное, всё по закону. Только вот по какому? Разбойному? Ведь ни Покон, ни нормы общества вам не указ?
- Не без того, - кивнул Ратобор. – Скажем так: по закону силы! Ведь в том мире, где царствует только власть и богатство, одна сила чего-то стоит. И знания. А ещё - честный поединок.
- Честный? – прищурилась девушка.
- Ну, по нашим понятиям - да, - усмехнулся чародей. – А слабаки пусть не лезут на территорию, где им не свячено. И где побеждает сильнейший и мудрейший.
- Иначе – смерть?
- Клады, дорогая, это всегда чья-то кровь. Как говорится - не умеешь, не берись, а боишься - отступись.
— Вот почему я всегда относилась к кладам с… опаской, - скривилась Арония. – Всё тут не так: и то, что их прячут, и то, что их ищут. А если и найдут, то подерутся из-за этого заплесневелого клада и потом… Ничего хорошего ведь не выйдет. Только с виду – богатство немереное!
- Для посторонних в этом деле. Искательству кладов надо учиться и не у всех это получается. Я, например – как и твоя мать, был удачливый кладоискатель. Меня клады любят. И я очень хочу, чтобы ты, дочь Арины, тоже продолжила династию кладоискателей.
- А вдруг у меня не получится? - хмыкнула девушка.
- У меня чутьё! Я говорю – династия, значит так и есть. И учти: с тех пор, как Арина меня променяла – сама знаешь на кого, я ещё этого никому не предлагал, - пытливо взглянул он на девушку.
Арония смотрела на него с недоумением. Вот ведь как дело повернул. Сначала хотел с Евдокией её силу забрать – пусть не врёт, хотел, да не вышло. Потом бабулю похитил – чтобы её шантажировать, скоро, видать, и к делу перейдёт. Теперь вот в соратники её зовёт – благородного разбойника. А благородного ли? Сначала пусть вернёт её на место, а там видно будет, как ему укорот сделать.
Кое-какие карты Ратобор раскрыл, только легче от этого не стало. Да и все ли карты? Она чуяла, что нет. Ей очень хотелось отсюда выбраться – с этих хвалёных Мальдив на какие он ограбленных купцов ссылал. Но как?
- Я подумаю, - солидно сказала она в ответ. – Вопрос очень серьёзный и требует осмысления. – Ратобор лишь покосился, о чём-то думая и смакуя, наверное, уже пятый бокал вина. А она спросила, уводя разговор в сторону:
- Евдокия пока пусть так и остаётся - посидит чучелкой, может, поумнеет! - Будто её мнения кто-то спрашивал. - А что с Силантием? Отпустил его?
- У меня он. Зачем добру пропадать? - усмехнулся маг. - Пристроил его московский ломбард охранять. Оборотень ведь нюхом ворьё за версту чует. Говорят, потеют они по-другому, потому как нервничают. Хотя, скажу тебе, он ещё тот фрукт, но я и не таких обуздывал. Рядом со мной все Силантии смирные.
И тут Арония даже вроде увидела этого Силантия. Стоит тумбой - в солидном таком чёрном костюме с бейджиком на груди: «Сила Михайлович», рядом с шикарной зеркальной дверью. Медведь медведем, хоть и в человечьем облике - не позавидуешь тому вору, который на него нарвётся. И судя по шикарности залов магазина, Ратобор действительно не бедствовал – картины, старинная посуда, оклады и скульптуры в рост.
- А мама, говорят, считала, что важнее всего заработать прощение, а не богатство. Иначе на том свете худо придётся. - заметила вдруг невпопад Арония.
Ратобор нахмурился, а его глаза, сузившись, будто заглянули куда-то очень далеко. За пределы горизонта…
- Мама? Считала? – проговорил, наконец, он. - Хотя, учитывая… Впрочем, когда это ещё будет - тот свет? Но, может, со временем и я к такой мысли приду, - усмехнулся он. - А пока мне и тут неплохо. Ты, дорогая, лучше вот что скажи: зачем тебе нужен этот капитанишка? – спохватился маг и его глаза вновь заискрились смехом. - Взгляни-ка на меня! Чем я хуже? Не скрою: всегда пригожим молодцем считался. А века… Думается, они мне только на пользу пошли, - правильно истолковал он её прищур. - Как этому вину, например, - покрутил он в руке бокал с янтарным напитком. - Капиталы опять же имею… Где-то даже неисчерпаемые - антиквариат, нумизматика, ломбарды, - важно перечислил он, будто риэлтор при продаже особняка. - Купец первой гильдии, по прежним-то понятиям - уважаемый человек. Чем я тебе не жених? К тому же, учти - всегда могу необузданным ведьмам укорот дать.
- И тоже – за плату?
- По дружбе, - обаятельно улыбнулся тот.
- И вот так сразу - жених? - криво усмехнулась Арония. – А не ты ли недавно того капитанишку за поспешность осуждал?
- Так – не возбраняется! Конкуренция же! Вынужден спешить, а то уведут! – хохотнул маг. – А нет – могу и на рыцарский турнир выйти. Как в прежние времена. Победителю – руку царевны.
М-да-а. Что-то у неё на женихов урожайный день сегодня выпал. То Владислав со своим балконом, а то и вовсе - благородный разбойник с чужими кладами. Кто там дальше? Принц заморский? Хотя вот он Ратобор – чем не принц? Заморский.
- А что? Дело верное! Я – богатый и конкурентоспособный жених! Ты, думаю - как и Арония, потомственная ведьма, будешь для меня незаменимым сотрудником, - оценивающе пронзил он её взглядом. - И спутником по жизни. Предлагаю обоюдовыгодный союз! - И, отставив на край стола бокал, поднялся.
Ей показалось, что он сейчас упадёт на колено и подаст ей кольцо с алмазом в полфаланги.
- Какой ещё союз? - нахмурилась девушка.
Теперь-то она понимала свою мать, отвергшую его домогания. У этого принца совсем нет никакого понимания. Путает в одну кучу личный интерес, и личную жизнь, и ещё бог весть какие странные понятия. Но – этого не отнять, очень красив и обаятелен. Но… Владислав, со своим забытым на заднем сиденье букетом, лучше. Чем? Как-то… человечнее он, что ли.
- Союз поначалу будет лишь деловой, - проницательно взглянув на неё, сел на место маг, сделав вид, что ему надо было просто передвинуть шезлонг. – Давай на пробу одно дельце провернём, - предложил он. И воскликнул: - А потом, дорогая, мы с тобой такого наворочаем! С такими-то капиталами! Во! - развёл он руки в стороны, одну - с полупустым фужером. - Кроме того - я тебя уже почти люблю, - нетрезвым голосом заявил он. - Ты ведь так похожа на Арину! Так сказать - почти любовь и почти с первого взгляда!
- Быстро ты женишься! И союзы создаёшь! У тебя всегда так?
- Пока - ни разу.
Арония вздохнула и хотела ему ответить. Мол - и я ни разу. И пока не собираюсь. Но не успела…
17. Странное утро
Утро. Вернее, как выяснилось позже – день. Удивительно солнечный для этого зимнего времени.
Арония, проснувшись, взглянула на часы. Ого! Половина двенадцатого! Так поздно она ещё никогда не вставала!
Девушка лениво осмотрелась и… принюхалась: с кухни доносился запах чего-то весьма аппетитного. Похоже – блинчиков.
Какой странный сон ей сегодня приснился.
Кажется, она была на Мальдивах. Красивое место - пальмы, море, белый песок, прозрачные волны...
А что это за букет стоит на тумбочке рядом с её диваном? Откуда здесь взялись эти экзотические алые цветы? Откуда взялась эта вычурная зелёная ваза из малахита?
«Ратобор! – резко села Арония. – И он, и его Мальдивы не приснились мне? Возможно ли такое?
Владислав! – вспомнила она. - У нас вчера было свидание! Тогда где розы, которые он мне подарил?»
Арония, вспомнив, где она их видела в последний раз, вскочила и, накинув на плечи плед, поспешно выбежала из дома. Вот они! Замёрзшие розы ледышками лежали в снегу посреди двора. Девушка бережно подняла и внесла букет в дом. Затем, набрав воду в ванную, погрузила туда букет целиком, вместе с целлофаном. Ей казалось, что таким образом она всё расставит по местам: Ратобор – злой маг и чародей, Владислав – человек, которого она… обожает. Как и подаренные им цветы.
И тут в дверь ванной заглянула Полина Степановна.
«Слава всем богам! Мою бабулю никто не похищал!» - подумала девушка.
- Что ты здесь делаешь? - воскликнула та. – И откуда у тебя эти цветы?
- Мне их вчера подарил капитан Чуров. Но я случайно забыла букет на улице и они замёрзли, бабуля, - вздохнула Арония.
- Капитан? Ты становишься ветреной, Аронеюшка! Зачем он тебе? И его розы - тоже. Ты забыла, какие роскошные цветы подарил тебе вчера душка Ратобор? – сердито проговорила Полина Степановна. - Они гораздо красивее этих мёрзлых роз. Выкинь их! Они ужасны! – приказала она.
И даже попыталась, подойдя, забрать из ванной букет.
Арония растерялась: бабуля плохо отзывается о цветах? Ведь для неё, любительницы-цветовода, все цветы раньше были хороши.
- Оставь их, бабуля! – прикрыла она руками розы. – Их подарили мне и я сама решу, как с ними быть! И откуда ты знаешь Ратобора? – рассердилась девушка. – Вы, и правда, болтали с ним вчера?
- Ты меня пугаешь, Аронеюшка, - с недоумением глядя на неё, проговорила Полина Степановна. – Болтала ты! Забыла, как привела его вчера ночью к нам в дом? Вы сидели тут на кухне допоздна - разговаривали, чай пили. Очень милый молодой человек, - улыбнулась старушка. - И по всему видать – очень обеспеченный! Одет с иголочки, хорошо воспитан, цветы вон какие принёс! Жаль, я забыла, как они называются. Хотя Ратоборчик говорил, - мечтательно протянула Полина Степановна. - Как-то - глориоза…
Про цветы она могла говорить часами, пора её останавливать! А теперь, наверное, ещё и про «Ратоборчика» - вон как расцвела, когда о нём заговорила.
- Бабуля! Что с вами? Какой он милый и молодой? – воскликнула Арония. - Да ему уже тысяча лет, а может и больше!
- Что ты такое говоришь? – отмахнулась та. - От силы – тридцать! Самый подходящий возраст для создания крепкой семьи. Не упусти свой шанс, внученька.
- У меня уже есть друг – капитан Чуров, - возразила Арония.
- Кто? Чуров? Этот капитан, на мой взгляд, ещё слишком молод. Да и чины у него небольшие – пока до генерала дослужится и жизнь пройдёт. А вот Ратоборчик... Эх, мне б вернуть мою молодость, я бы…
Арония была поражена.
Ясное дело - Ратобор применил к бабуле любовную магию, чтобы сделать из неё свою сторонницу! Как это низко! И зачем-то он внушил ей, что это Арония привела его в дом. Как же – он же хорошо воспитан, у него всё по этикету! И охотники за кладами смирно по лесам лежат, и владельцы караванов культурно на островах кокосы кушают.
- Да вы хоть знаете, кто такой Ратобор? - воскликнула девушка, понимая, что всё бестолку - гипноз. - Он разбо… - И спохватилась - зачем нервировать бабулю. – Очень нехороший человек.
- Он бизнесмен из Москвы. Что в этом плохого? – упиралась та, с ненавистью поглядывая на розы.
Ну, вот что это такое?
- Он лавочник, спекулирующий раритетами, неизвестно где и как добытыми! - отрезала Арония. - И это хороший шанс? А Владиславу, кстати, за антитеррористическую операцию майора присвоили.
- Да ну его! Почему бы нам не поговорить о Ратоборчике? - воинственно заявила Полина Степановна. - Ты у меня, внученька - умница, красавица, в университете на математика учишься. И способна украсить любое общество. Даже московское! А Ратобор – богатый человек. И ему именно такая жена нужна! Я рада, что у тебя такой поклонник!
В глазах Полины Степановны горел азарт. Как будто она собиралась сама покорять московское общество - своей увядшей красотой и недюжинным интеллектом пенсионерки.
- Очень мне надо его украшать! – отмахнулась Арония. - Общество Ратибора – это… наглые дельцы, - снова прикусив язычок, возразила Арония.
- Откуда тебе знать? Ты разве там была? - не уступала Полина Степановна, будто танк, застряв в дверях ванной.
Казалось, что она, пока не получит согласия Аронии на выбор угодного ей кавалера, не выпустит оттуда внучку.
- Бабуля! Как вы можете быть такой меркантильной? Вы же меня сами учили, что главное, чтобы избранник был по сердцу! А мне по сердцу Владислав, - заявила девушка и достала из воды розы.
Они заблагоухали! И выглядели сейчас так, будто их только что срезали в оранжерее. Вот что значит - искренняя любовь! Хоть и скоропалительная!
И Арония, решительно отодвинув со своего пути Полину Степановну, вышла и, достав свою любимую вазу - простую, стеклянную, поставила этот благоухающий букет в своей комнате. А подрастерявшие имя тропические цветы Ратобора, как их там – некие напыщенные глориозы, которые совсем не пахли, отнесла и поставила на стол в кухне. Бабуле нравятся эти глориозы, вот пусть ими и любуется!
Но как же получилось, что она сама привела в дом Ратобора? И приняла чаевничание на кухне за посещение шикарного острова Мальдивы? Это что - гипноз? Или она действительно там была? Уж очень всё было реально. Жаль, маминого Шабли не попробовала. 1899 года.
Будь она в своём уме, ни за что бы ни приглашала Ратобора в дом и не стала бы знакомить его с бабулей. Зачем? Видно, совсем уж засыпала на ходу, поддавшись гипнозу. А как же тогда её «сокол»? Тоже уснул? Или Ратобор накинул на него колпачок? Силён колдун! Теперь она вообще не хочет иметь с ним никаких дел. Обманул её, задурил бабуле голову. И действует недозволенными методами и приёмами.
«Хотя чего удивляться? Он же серый! А им всё можно! – хмыкнула девушка, садясь за стол на кухне и подвигая к себе тарелку с чем-то источающим пар. - И с какой стати Ратибор начал считать себя соперником Владислава? Я не давала ему никаких оснований для этого. Просто пообещала подумать – насчёт его предложения войти в дело. И всё. А он уже обложил меня со всех сторон – как добычу на охоте. Или, всё ж, я подала надежду? Не в себе ж была», - вздохнула она, чего-то надкусив и запив это горячим чаем.
Полина Степановна, ходя вокруг, продолжала что-то говорить, подвигая ей тарелочки. Но Арония её не слушала – зачем? И так ведь ясно – уговаривает её на брак с «Ратоборчиком».
«Кто знает, чего я натворила за то время, которое выпало из моей памяти? Ведь все мои воспоминания закончились в тот миг, когда Ратобор признался в любви – почти с первого взгляда, и предложил сотрудничество. Какая там любовь, если я больше видеть его не желаю! И какое сотрудничество? Чужие клады отжимать? Как мама…
Нет, этого не будет никогда! Я не повторю её ошибок!
Так, хватит об этом разбойнике! Много чести! Я обещала позвонить Владиславу! Сейчас и позвоню! - схватила Арония телефон. – И расскажу ему всё про Мальдивы? - подумала она и, замерев над экраном, хмыкнула: - Тогда уж и про оборотней и чародеев тоже! И про родовой дар. Думаю, на этом его любовь и закончится. Не пустит на свой балкон! – хмыкнула она. - Кому нужна сумасшедшая невеста? Это если он не поверит мне. А если поверит, то - кому нужна невеста ведьма? В этом отношении, честно говоря, Ратобор мне даже больше подходит - он и верит и даже деловой союз предлагает. Смешно. А уж невеста-ведьма ему особо подойдёт – караваны отжимать и шхуны грабить. Всё-то он рассчитал!
Нет! - возмутилась Арония, со стуком ставя пустую чашку на стол. – Не будет по его! Встретимся вечером с Владиславом, а там я уж придумаю - как быть дальше?»
Арония открыла в телефоне список контактов и.…
Не обнаружила там номера Владислава. Она случайно его удалила? Но с того момента, как они под утро с ним расстались, Арония больше не брала в руки телефон. Да и сама дублёнка с телефоном в кармане, которую сменило льняное платье, была… Неизвестно, где была! А, так вот в чём дело! Это, конечно, очередные проделки Ратобора! Удаляет со своего пути соперников вместе с их номерами!
Ну, ничего! Это дело поправимое! Не будет по его!
И Арония, вылетев из-за стола, быстро оделась и, не обращая внимания на причитания бабули, держащей в руках очередные подогретые кулинаровские изделия, выбежала из дома вон.
Полина Степановна что-то крикнула ей вслед – скорее всего, спросила о цели столь внезапного ухода, но увидела лишь захлопнувшуюся за внучкой дверь…
И вот девушка снова в отделении полиции.
Она даже не заметила, как и на чём туда добралась – это уже, наверное, стало традицией. Метнулась? Да это и неважно.
- Я к капитану Чурову! - бросила она дежурному, подходя к рогатке. Но упёрлась в заблокированную преграду. - В чём дело? - строго глянула она на него.
- Капитан, вернее - майор Чуров распорядился никого к нему не пускать, - заявил тот строго. - Он сейчас очень занят.
- Так позвоните ему и скажите, что пришла Арония Санина! – сказала девушка. – Он ждёт меня в любое время! Мы договорились!
- Насчёт вас, Арония Санина, майор Чуров распорядился особо, - хмуро ответил ей дежурный. – Сказал - если появитесь, то для вас его никогда нет на месте.
Арония потрясённо замерла, а потом, развернувшись, выбежала из отделения.
18. Майор вне себя
Капитан Чуров был вне себя.
То есть, теперь уже майор - приказ о присвоении ему очередного звания уже пришёл. Ребята из группы намекали, что обмыть бы звёздочки надо – чтобы не заржавели, но до того ли теперь?
«Могла ведь сразу сказать, что у неё жених есть! Зачем мне голову дурила? Гуляла, выпытывала про деда-пасечника! - с бешенством думал он, держась за голову и сидя на работе за рабочим столом, будто его одолевают думы над раскрытием очередного дела – ограблением ювелирки.
Хотя, честно говоря, Арония у него ничего не выпытывала – сам всё рассказал, по доброй воле. Так сказать – дал чистосердечное признание.
«Врать-то зачем было? Зачем подавать надежду влюблённому дураку? Ведь я вёл себя абсолютно как дурень с мылзавода - комплименты рассыпал, болтал о себе без умолку! Цветы зачем-то ей купил! - постучал он себя кулаком по лбу, забыв, что рядом сидит лейтенант Тимошенко и наблюдает за ним.
Чуров не захотел переходить в отдельный кабинет, привык к этому ворчливому и ушлому сослуживцу.
«Как я глупо себя вёл! – чуть не заскрежетал Владислав зубами. - Как она мастерски обкрутила меня! Прибежала – вся красивая, ослом обозвала, за руку взяла».
Он слегка застонал, снова заставив Тимошенко задуматься о его адекватности и психическом здоровье.
А ведь взяла за руку не она, а он. И ослом себя он сам назвал. Но это было уже неважно.
«Я, даже не выспавшись – всю ночь ведь о ней думал, был тогда самым счастливым человеком! Всё бросил – и ювелирку, и планёрку – с ней ушёл бродить по городу. А теперь вот даже приказ о повышении читать не хочу – считаю его оскорбительным! И отмечать майорское звание не буду! А зачем? Ведь без антитеррористической операции, в которой она сделала основную работу, мне и майора присвоить не за что? – изводил он себя. - И зачем я только вызвался на эту операцию? - хотя, к слову, его туда просто назначили, - Зачем её там встретил? – Ну, в основном, конечно, чтобы бомб изъять из маршрутки. - Откуда взялись эти долбанные террористы? – Это предстояло ещё выяснить. Щеглову, который это дело теперь курировал. - Будь они прокляты, скоты! И как мне теперь выбить из головы её колдовской образ?» - Снова постучал он себя по лбу.
А перед его глазами, будто насмехаясь, замелькали цветные картинки, и везде она, Арония: то на обочине шоссе – рядом с вырубленной ею террористкой; то в окружении спасённых ею пассажиров; то в допросной, рассказывающей о… - ну, ничего не рассказывающей, но выглядевшей звездой экрана; то невидимая, но такая ощутимая в допросной; а то в зимнем парке с мороженым в руках... И везде - красивая, смелая и невероятная, будто ниндзя. И милая, будто девчонка из его класса, которая ему нравилась когда-то. Тоже ведь нос высоко драла…
«Стоит ли удивляться, что обманула меня? Не по Сеньке шапка! Как говорится - не для меня она, деревенского полудурка! – Хотя рос Владислав во вполне цивилизованном военном городке. - Недолго музыка играла, как поют, недолго фраер танцевал! Не доведётся нам умереть с ней в один день! Как Ромео и Джульетта! - залпом выпив очередной стакан воды, резюмировал он. И тут же спохватился: - Совсем с ума я сошёл, что ли? Зачем ей-то умирать? Пусть лучше меня бандитская пуля сразит, чтобы не мучался. А она пусть живёт долго и счастливо со своим московским женихом, - стукнул он кулаком по папке, вызвав панический ужас на лице притихшего в углу Тимошенко. - И чего я психую?» - спросил он себя, скрипнув зубами.
А как тут не психовать?
Дело в том, что Владислав, проснувшись по третьему сигналу будильника, как прописная сомнамбула – не открывая глаз, еле дотащился до ванной – взбодриться холодным душем. И тут где-то зазвонил телефон. Будущий майор, споткнувшись о валявшуюся в коридоре куртку - видно, уронил её ночью, и нашарил в её кармане свой истерично трезвонящий телефон. Номер оказался незнакомым, но, тут же выяснилось, что звонит ему бабушка Аронии.
- Доброе утро, Владислав Богданович! - сказала она фальцетом. - Это Полина Степановна Санина. Помните такую?
- Доброе утро, Полина Степановна! Конечно. Вы с Тимошенко говорили, ему давали показания. Но да, видел вас. Чем могу…
- Ты вот что, милок, оставь-ка ты мою внучку Аронию в покое, - решительно перебила его Полина Степановна.
- А в чём дело, Полина Степановна? - растерялся Чуров. - По-моему, она не против наших встреч. Мы дого…
- Вот и дура! – оборвала его Полина Степановна.
Странно! А ведь выглядела милейшей старушкой. Улыбалась, даже, говорят, станцевала с Тимошенко. А танцор он – похуже медведя. Но теперь эта милая бабулька казалась ему сущей мегерой.
- Зачем вы так о ней, Полина Степановна? Она у вас умница, красавица и спорт…
- И невеста одного состоятельного и очень уважаемого человека! - оборвала его речи Полина Степановна. – Вы тут лишний.
- Как - невеста? - опешил Владислав, едва не уронив телефон на пол – в компанию к валяющейся куртке. - Я этого не знал. А, может, она его бросила? У нас любовь!
- Это у них любовь! – решительно возразила старушка. - А у вас… Короче - передаю ей трубку! Арония! Будь любезна - скажи этому капитану правду! - приказала она.
- Здравствуй, Владислав! - раздался потерянный голосок девушки.
- Это правда? У тебя есть жених? - всё ещё не веря происходящему, спросил он.
Может, он ещё не проснулся и ему снится кошмар?
- Да. Я слегка увлеклась. Заигралась. Прошу простить меня, Владислав Богданович! Вчера мой жених Ратобор вернулся из Москвы. И мы на днях с ним туда уезжаем. Насовсем. Там и свадьбу отметим, - дрожащим голосом сказала она.
«Слегка? Увлеклась? Я сплю?»- схватился за голову капитан.
- Какую свадьбу? – вскричал он. Плохо соображая, что в таких случаях говорят. - Ты шутишь? А зачем тогда ты…
- Да мне просто хотелось немного прогуляться, Владислав. Мы же с тобой оба понимаем, что ты мне не пара? Ну, провели вместе время! Забудь! Прощай, Владислав! И, вот что - твой номер я в своём телефоне удаляю. Не звони мне больше!
Дальше в ухо начали назойливо всверливаться гудки…
В этот момент Чурову показалось, что ему по голове хорошенько чем-то ударили. Таким массивным, возможно - строительной бабой для забивания свай...
«Арония - невеста? Какого-то Ратобора? Болгарин, что ли? – метались в ней заполошные мысли. - А вчерашняя вечерняя сказка была просто фейком скучающей невесты? Какой же я дурак! А ещё так радовался, когда она тут же примчалась. Будто что-то ко мне испытывала, какие-то чувства.
Но так не бывает - принцессы не снисходят к простым служакам, - с отчаянием думал Чуров - теперь-то он это знал. - Разве что иногда подсмеиваются над ними. Например - про парикмахерскую и женские штучки, - застонал он. - И потом выслушивая его нежные признания и приглашения… на балкон. Смешно!».
Он снова застонал, зачем-то старательно суя выпадающий телефон обратно в карман своей куртки.
Всё же чужая невеста Арония всё ещё была ему не безразлична. И с этим надо что-то делать. Чуров ещё никогда и ни у кого не уводил девушек, а тем более - невест. Подлое это дело.
Выход один – пойти на работу. Это отвлечёт его.
Но когда, кое-как натянув на себя куртку, Чуров стоял у двери, в её кармане снова раздался звонок. Достал. На экране высветился тот же номер. Невесть почему, но Чуров обрадовался – вдруг Арония передумала?
Но из телефона раздался ненавистный дребезжащий фальцет:
- Это снова Полина Степановна! Хочу предупредить вас! Возможно, моя внучка придёт в отделение, чтобы объясниться с вами и попрощаться. Она очень сентиментальна. Не обижайте её, пожалуйста.
И пошли гудки…
«Что я – покойник, прощаться со мной? Этого только не хватало!»
Не помня себя, Чуров вылетел на площадку, даже забыв закрыть свою дверь на ключ. Как-то доехал, не нарушив правил – на автомате, видно. И приплёлся на своё рабочее место. Выглядя даже страшнее сержанта Нечипуренки после перепоя. Который в такие дни тыкался в отделении во все двери подряд – даже в туалет, ища свой кабинет. Пока кто-нибудь сердобольный не отводил его в архив – отсыпаться.
Но Чуров кабинет нашёл - шестнадцатый. Только вот к работе оказался не способен. Хотя пытался.
«Может, эти дела, которых накопилась чёртова ступа, отвлекут меня от тяжёлых дум?» - пробормотал Чуров, плюхнувшись на свой стул и с ненавистью глядя затуманенными глазами на стопу папок на столе.
Но они валились у Владислава из рук. Единственное, чем он мог заниматься, это стучать себя по голове и всячески ругать себя. Иногда листая папки.
Лейтенант Тимошин, сидя в углу и наблюдая за ним, наконец, не выдержал, и ехидно сказал:
- Чем вы, Владислав Богданович, так недовольны? Может, чин вам не по чину? Рассчитывали на подпола, а дали всего лишь майора?
- Брось язвить, Боря! - отмахнулся тот. - Мне чины до лампочки! Просто я не выспался.
- Ага, понял, - хмыкнул лейтенант. - Но сила ваших эмоций, товарищ несостоявшийся подпол, не соответствует никакому недосыпу, - резюмировал он. – Разве что – недельному. Но вы вчера были на работе. Целых полдня. Кстати, я сказал Мерину, что у вас зуб мудрости воспалился. Нужна, мол, хирургия.
Но Чуров в ответ лишь с досадой махнул рукой.
- До зубов ли тут?
- Что, с Аронией уже поссорились? - догадался Тимошенко.
- А чего мелочиться? - скривился Чуров. - Расстались мы с ней, Боря. Совсем! Вернее - она со мной рассталась.
- Да, ну! - не поверил Тимошин. - Ничего, - успокоил он его, - милые бранятся, только тешатся. Спорим, она одумается? Спорим, сегодня же прибежит мириться! Видел я, как она на тебя смотрит – «як кот на сало»! – усмехнулся он.
- Я не спорю на девушек, - сурово отрезал Чуров, с болью вспомнив, чем это закончилось. Чем не воспаление зуба мудрости? Накаркал, видать, Тимошенко.
- А если она и прибежит сюда, то и обратно убежит! - вдруг заявил он.
И решительно набрал на стационарном телефоне номер.
- Дежурный? А, это ты, Колян? Звонит майор Чуров! – гневно сказал он. - Запомни, друг, или запиши - везде, где только возможно, даже на стене: для Аронии Саниной майора Чурова Владислава Богдановича на месте никогда нет! Никогда, понял? Занят срочной работой! - И бросил трубку. – Пусть к своему московскому жениху бежит! – пробормотал он. – Хоть женится, хоть прощается!
И ему сразу стало легче. Хотя Чуров ни секунды не сомневался, что Арония не придёт сюда. Гуляет где-то сейчас по ресторанам с московским бизнесменом и уже даже имени его не помнит. Да и не помнила никогда – то Борисычем его называла, то Богданович он был.
- У Аронии есть жених? – удивлённо – совсем по-бабьи, всплеснул руками лейтенант Тимошенко. И вздохнул: - О, женщины! Коварство - ваше имя! Не ожидал от неё такого! А с виду – сама невинность. Зачем только тебе памороки забила? С планёрки увела. Начальство потом рвало и практически метало. Мерин обещал тебе дать… внеочередное дежурство.
Чуров, чуть не застонав, отмахнулся, мол - не сыпь мне соль на рану.
- Хотя, чему удивляться - она же суперчеловек, для них обычные люди - игрушки, - вздохнул Тимошенко. – Особенно если с погонами. Щелкунчик!
У Тимошенко жена обожала театр и часто его туда водила - под конвоем. Поэтому он кое-что знал о театральных страстях.
Хотя, честно говоря, он сейчас был очень даже доволен тем, что Чурова «обломили». Лейтенант дольше служил, а очередные звёздочки его обходили. Не замечало его начальство и всё тут, а если и замечало, то только для внушений. Не то, что…
- Много ты понимаешь! – вдруг заявил Чуров, расправляя плечи. – Давай, Боря, работай! Хватит болтать! Что там у нас по делу с ювелиркой? – грозно сказал он и решительно раскрыл одну из папок. - Вызов свидетелей назначен? Охраннику Петрову повестку отправил? – Тимошенко кивнул. - На какое время?
И они погрузились в рутину – расследование уголовного дела. Хоть и с туманной головой и почти не спавший сегодня, вновь испечённый майор Чуров дисциплинированно приступил к опросу свидетелей...
Вечером, когда Владислав уже уходил с работы, был на проходной остановлен дежурным.
- Майор Чуров, Владислав! Разрешите доложить! - высунувшись в окошко, по-свойски обратился к нему дежурный Николай Семёнов. – Сюда приходила эта… Ну, про которую ты мне звонил, чтобы не пускал её - Арония Санина. Рвалась прям-таки! Чуть рогатку мне не сломала! Но я приказ выполнил – не пустил! Ушла она. Около часу дня.
- Что-о? Как это - не пустил? - гаркнул Владислав.
В его душе вдруг вспыхнула глупая надежда.
«А вдруг Полина Степановна что-то напутала? А вдруг Арония передумала выходить за этого московского ферта? И уезжать в Москву? Над с ней срочно поговорить!»
- Но вы же сами…, - растерялся дежурный, прячась обратно за окно.
- Мало ли что - сами? Думать надо, Колян! Самому! И головой, в основном! - сердито гаркнул Чуров, рысью рванув к выходу.
Он выбежал во двор и повернул к своей машине - чтобы ехать прямо сейчас к Аронии, чтобы посмотреть в её серые глаза и…. утонуть.
А дальше – будь, что будет.
Но его красной Ауди на месте почему-то не оказалось…
19. Ещё день и ночь
Арония, вернувшись домой из отделения полиции, куда её не впустили – а ведь было же время, когда её не хотели оттуда выпускать - едва соображая, где находится, без сил упала на диван. Укутавшись в старый плед, она отвернулась к стене и провалялась так до вечера.
«За что?»
Обеспокоенная Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая то поесть, то попить, то выпытывая про здоровье. Даже репетицию в бальной студии пропустила – до танцев ли тут? Но она так и не услышала от внучки ни слова. Старушка была в шоке - что делать? Может, скорую вызвать? Но что врачам сказать? Что внучка говорить не хочет? И что среди дня полежать вздумала? Так у нас полстраны таких больных.
Но вот наступил вечер - окна потемнели, затем посветлели, потому что на улице зажглись фонари. А в душе Аронии по-прежнему обитали непроглядные мрак и печаль…
Но вот, будто проснувшись, она огляделась - будто услышав чей-то далёкий зов, будто некий слабый лучик надежды коснулся её души – и встала с дивана…
***
Тем временем Владислав, внезапно потерявший свою Ауди, вбежал снова в отделение и снова наорал на несчастного дежурного. Мол, где моя машина? Какой козёл посмел ускакать из-под носа стража порядка, угнав моё транспортное средство прямо от полицейского отделения? В то время как ты, Колян, беспробудно спишь на рабочем месте!
А как иначе? Подчинённые должны иногда получать сеанс бодрости! Иначе порядка совсем не будет! Где машина, а где дежурный Колян, день-деньской сидящий в своём скворечнике?
Но Чуров всей душой уже был у дома Аронии, а ехать туда не на чем! Должен же быть крайний?
- Колян, где моя машина? – снова гаркнул он так, будто от его криков она должна была вдруг появиться за окном. Или Колян достанет её из-под своего стола.
- Почём я знаю! - обиженно буркнул тот. И, тут же спохватившись, добавил: - Не могу знать, товарищ майор! – И козырнул. – Извините, товарищ майор, но моё дело – жалобы принимать и не пропускать в отделение, кого не положено. Я ж не могу ещё и двор курировать!
- А должен! – заявил Чуров, хотя сам понимал, что – нет, не должен.
- Такого ещё не бывало! Хулиганьё! – посетовал Колян. - Надо глянуть видеозапись, товарищ майор! - предложил он.
Конечно, надо. И объявить машину в розыск – по горячим следам. Хотя, насколько они горячи – бог весть. Но Чуров представил, сколько это всё займёт времени - до того ли ему сейчас?
- Некогда! - отмахнулся он. - Ты, Колян, сам тут распорядись - пусть розыск начинают. Кто у нас сегодня на посту? Гольцов? Дрыхнет, небось? Озадачь его! – приказал он, уходя. - А я - на такси!
Дежурный, бормоча что-то нецензурное, принялся куда-то названивать.
А Владислав, оказавшись на улице, тоже что-то бормоча, стал вызывать такси. Тщетно! Как назло, свободных машин не было - предлагали подождать. Плюнув, Чуров вышел на дорогу и - как в старые недобрые времена, стал голосовать, подняв руку. Но автомобили, не тормозя, проносились мимо.
«Кажется, сегодня не мой день. Причём - прямо с утра!» - с отчаяньем подумал Чуров.
Но тут возле него остановилась машина. И какая!
«Неужели Бентли? Здесь? Чудеса!» - удивился Чуров, не зная пока, что они только начинаются.
За рулём белоснежной эксклюзивной машины сидел молодой человек, упакованный… соответствующе. Ещё бы - Бентли! Удивительно, что он - такой и на такой - вообще отреагировал на его поднятую руку.
- На Профсоюзную! Довезёшь? – заглянул в окно машины Чуров.
«Хорошо, что я не в форме – иначе этот мажор бы ни за что не остановился. Да и так он меня вряд ли возьмёт – прикалывается. наверное», - панически подумал он.
Вот тут он кое в чём ошибался.
- Садись, - неожиданно распахнул перед ним дверцу владелец этого невероятно транспорта.
- Вот, спасибо! – воскликнул Чуров, усаживаясь рядом с ним на шикарное жёлтое сиденье. И спросил: - Сколько с меня?
- Нисколько. Я просто катаюсь и мне всё равно куда ехать, - равнодушно заявил мажор.
- Что ж - ещё раз благодарю! А вы смелый человек. Рискуете, беря случайного попутчика, - не сдержался Чуров от профессионального замечания. - К счастью, я служу в полиции и не представляю для вас опасности. Но по статистике элитные марки машин чаще всего подвергаются угону и фигурируют в сводках по грабежам.
- Я знаю, - хмыкнул его благодетель, мгновенно и плавно разгоняя машину до очень приличной скорости, благо – ночные улицы были полупустые. - Но эту не угонят! У меня особая защита, товарищ майор - покруче любой противоугонной системы. Могу даже дверцы не закрывать, выходя. Уж поверь! Если кто посторонний влезет - костей не соберёт! - усмехнулся он, блеснув зелёными глазами.
- Даже двери не блокируете? Не слышал о такой защите! - удивился Чуров.
Прикидывая – откуда же тот знает его чин? По голосу, что ли, определил? Так у подпола Мерина вообще фальцет.
И вдруг он ощутил холодок в затылке - от мажора исходили явные сигналы опасности. Чуров научился их слышать и учитывать во время боевых действий. Не раз спасало.
- А куда мы едем? - сконцентрировав внимание, осведомился он - за окном уже мелькали какие-то поля. Похищают его, что ли? – Вы, наверное, плохо знаете наш город? - осторожно расстёгивая куртку, сказал он.
- Я же сказал - катаюсь. А город ваш невелик, да и зачем мне его знать? Навигатор имеется, - спокойно ответствовал водитель. И, не поворачивая головы, слегка повысил голос: - Не советую! Сядь ровно!
И Чуров, не успев достать пистолет, замер. Чуял - с этим мажором шутить нельзя. Как он говорил про угонщиков? Костей не соберут? Не врал, похоже.
- Кто вы такой? И что вам от меня нужно? - спросил он.
«Может, один из тех, что по делу ювелирки, на меня вышел? – лихорадочно соображал Чуров, ища выход из ситуации – его не было. – Но у этого мажора всё и без ювелирки всё есть. Единственное, чего не хватает – это развлечений. Вот он их себе и устроил. Пожалеет ещё, гад, что связался со мной!»
- Что мне нужно, майор? Правильный вопрос, - затормозив на обочине машину, обернулся тот к нему. – Нужна мне одна девушка по имени Арония. Отстань от неё, майор! А кто я такой – совершенно неважно.
- Я, знаешь ли, люблю Аронию и, надеюсь, взаимно, - в общем-то, сам себе не особо веря, заявил Чуров. - И я прекрасно знаю, кто ты такой - её московский жених Ратобор. Учти, я просто так не в сдамся!
Уж это он знал точно.
- Да что ты можешь? Букашка! - скучающе протянул Ратобор. - Так что лучше поворачивай от неё лыжи!
- А то что?
- Костей не соберёшь.
- Повторяешься, Ратобор, - процедил Чуров. - А, может, мы Аронию спросим? Пусть сама решит, кому лыжи поворачивать! - вдруг заявил он, опять блефуя – она ж ему уже всё сказала. - Поехали к ней! – потребовал он. - На Профсоюзную! Что, слабо?
Владислав и сам не знал, почему так сказал. Просто решил пойти ва-банк! Пусть Арония ему в глаза, при этом мажоре, скажет всё, что сказала по телефону! Вот тогда он и лыжи повернёт! Ну, не верит он - хоть все кости ему раскидай - что Арония предпочтёт ему этого хлыща! Его внутренняя чуйка тихо шептала ему, что не может та, что без раздумий и с риском для себя, боролась за жизнь пассажиров, выбрать такого… объевшегося мажора.
- М-да. Похоже, история повторяется, - вздохнув, почему-то сказал тот, усмехнувшись.
Но Чурову его загадки были сейчас ни к чему. Он гнул свою линию.
- Что? Слабо? - почти не надеясь на удачу, продолжал подначивать его Владислав. - Ну, лады, Ратобор! Давай тогда, раскидывай мои кости! Только сначала я тебе твою холёную морду начищу! Напоследок! У меня это неплохо получается! - воинственно сжал он кулаки.
- Прямо детский сад какой-то! - презрительно хмыкнул Ратобор. - Не буду я с детишками драться! Что я, совсем отмороженный? А давай, и правда, спросим! - заявил он вдруг…
***
Арония, не отдавая себе отчёта, завернувшись в плед, выбежала из дома.
«Владислав! - почему-то звучало в её душе. - Я здесь! Я иду!»
И за калиткой действительно был он - майор Чуров. А позади него стояла на дороге какая-то белая машина с распахнутой дверцей.
И никаких слов им не понадобилось.
Арония бросилась к Владиславу и повисла у него на шее. А он крепко прижал её к себе…
Они так и стояли, не двигаясь, минут пять - обнявшись и ни слова не говоря. Как будто некая буря вдруг разметала их по разным концам света, а потом, когда они уже потеряли всякую надежду, набежала случайная волна и вынесла, бросила их навстречу друг другу…
- Как хорошо, что ты передумал со мной расставаться!
- Как хорошо, что ты передумала уезжать от меня в Москву!
Наконец, сказали они – причём, одновременно. И рассмеялись.
- Давай посидим где-нибудь в кафе, - как ни в чём не бывало, предложила девушка. – Мне надо очень многое тебе рассказать. Я сейчас вернусь, подожди - только оденусь нормально! Не так же идти на следующее внеочередное свидание! - сказала она, указав на свой клетчатый плед.
- Хорошо. Жду тебя в машине, - ответил Чуров и, повернувшись, сел в свою красную Ауди.
Он сейчас всё забыл – и белоснежную Бентли, и наглого мажора. И был почему-то уверен, что приехал сюда на своей машинке - прямо от отделения полиции.
А Ратобор исчез. После того, как скептически понаблюдал из салона Бентли за лирической сценкой – пылкой встречей тех, кого он так старательно с утра разметал. А потом, плюнув, просто растворился вместе со своим бесконечно дорогим транспортом в вечерней темноте. Или что там обычно делают маги, производя свои магические фокусы?
***
В эту ночь Владислав и Арония вовсе не спали. До самого утра.
Сначала сидели в кафе, которое уже считали своим – ведя бесконечный диалог. Или, скорее – Владислав слушал монолог Аронии. Потом, когда кафе закрылось, они приехали на набережную. И снова говорили, говорили, сидя в машине и попивая из стаканчиков, прихваченных где-то по дороге, Dim Coffee.
Про сегодняшние неурядицы почти не вспоминали. Ну, был какой-то глупый звонок - который, без сомнения, подстроил самоназваный жених Ратобор; было недоразумение в отделении - за которое «отвергнутый» Владислав охотно извинился; был стёрт номер в телефоне девушки – ясно кем и зачем. Всё это чепуха! Главное – они снова вместе! И ничего не поделаешь, с этого дня, вернее – ночи, мистика окончательно внедрилась в их жизнь. Что ж, бывает. И Ратобор - тёмный маг, таков уж он; а Арония, увы – наследственная ведунья, которая общается с душами умерших, чародеями, домовыми и оборотнями. В чём ей пришлось Чурову чистосердечно признаться. Иначе путаница в их отношениях продолжилась бы бесконечно.
Кстати, Владислав о своём неприятном знакомстве с тёмным магом начисто забыл и слушал её рассказы о нём с большим интересом. И негодованием – типичный уголовник.
Арония поведала Владиславу всю свою семейную историю, практически - мистическую сагу, начавшуюся очень-очень давно. Она решила - будь что будет. Если Владислав примет её такой, какая она есть, значит им и дальше быть вместе. А нет — значит, не судьба, и их дорожки разойдутся. Хотя, её сердце от этого может надолго пострадать. Но что поделаешь, это б всё равно вылезло – как шило из мешка с соломой. Лучше уж сейчас признаться. Не дело начинать любовные отношения - а они у них очень даже любовные, теперь в этом нет сомнений - со лжи, которая может всё перепортить. Вот уже сегодня она и показала свои первые злые ростки – по живому резала.
***
- Вот такая у меня непростая биография, - завершая свой рассказ, вздохнула девушка, с удивлением заметив, что кромка неба вдали уже розовеет. – Как ты, Владислав, относишься к тому, что я… немного ведьма? Или, лучше скажем так - владеющая силой? - прищурилась Арония, испытующе глядя на него.
Он ведь до этой минуты никак не комментировал её рассказ. То удивлялся, то сочувствовал, то посмеивался. Был просто внимательным слушателем. А ещё – смотрел с любовью и сочувствием.
- Владей себе! Я ведь уже привык, - пожав плечами, заявил Чуров. – То ты у меня ниндзя, то ты невидимка, то пластун. Чего уж там! Я давно ждал чего-то подобного! – сказал он.
Хотя, если честно, он это решил лишь сейчас. Ну, не похожа Арония на… этих, кикимор, что ли. Таких, как её бабушки. А в волшебницы, допустим - годится. Красивая, добрая, нежная, смелая, невероятная – какая угодно, только не ведьма. Вот он и будет теперь считать её такой… - волшебницей.
- Только в шайку с этим Ратобором не ввязывайся - не люблю я шаек. Да и соучредитель он, как мне кажется – так себе! С законом вряд и дружит! – наказал он ей ревниво. Девушка лишь показала ему кулак – мол, и без майоров знаю. - А этот ваш Покон… - задумчиво протянул он. - Сама с ним разбирайся, любимая. А я свой Кодекс чту и лишь ему служу. Вот и будем каждый своего кодекса придерживаться, – заключил этим он своё резюме.
Арония рассмеялась:
- Договорились! Фух! Просто камень с души упал. Как говорится – у каждого своя бражка, да? – радостно проговорила девушка. - И так хорошо у меня на душе сейчас стало - что… открыла тебе карты. Не люблю я врать!
- Я это заметил! - хмыкнул Чуров. – Но привирать иногда умеешь мастерски, так? Щеглову вон - с три короба на привирала. Читал я ваш протокол и диву давался.
- Ну - чуть-чуть! – рассмеялась Арония, показав пальцами некий мизер. - А как ещё вам, обычным людям, объяснить такое? Ну, сам знаешь - какое.
- Во-во! Видно, и судьба у меня такая, обычного люда - любить непонятную ведьму. Прости – непонятно ведающую, - чмокнул он её ручку. - Любовь зла, ей ведь не прикажешь, куда ей лететь.
Арония шутливо замахнулась на него:
- Ты на что намекаешь, люд! Хочешь сказать, я похожа на козу?
Хотя, что с него взять – солдафон. У них такие шутки.
- Ты похожа на звезду, за неё моя любовь и зацепилась! – вывернулся он. И заметил: - что, опять ты мне новое звание придумала? – усмехнулся Чуров. – Я теперь ещё и «люд»? К – товарищу гражданину, Борисычу и Богдановичу в придачу? То ли ещё будет?
- Я придумала? Это ты сам всё придумываешь! – сделала удивлённое лицо Арония. – А я же не могу тебе отказать! Имею сердечную привязанность! - И вздохнула: - Так что ты сначала хорошенько подумай, товарищ гражданин Борисыч! А то ведь испепелю, если начнёшь обманывать меня! Или снова запретишь являться пред твои ясны очи!
- Как же! Тебе запретишь! Сквозь стены невидимкой пройдёшь! Да и не умею я долго на тебя обижаться, – вздохнул Чуров. – Меня тревожит другое. А что, если из-за твоего отказа Ратобор лютовать начнёт? Оборотней на тебя натравит, например. Чем я смогу помочь? Я ведь в этих ваших… баталиях ничего не понимаю.
Ему очень трудно было в этом признаться – привык себя сильным и умелым считать.
- Выходит, что ничем, - серьёзно проговорила Арония. - Мне кажется, что в такие дела лучше никого не вмешивать. А то - вместо того, чтобы сражаться, мне придётся думать о чьей-то безопасности. Давай я сама со всем разберусь - и с Ратобором, и с оборотнями без погон, - улыбнулась она чтобы не обидеть его.
Но Чуров не обиделся.
- Я тебя где-то и понимаю, - кивнул он. - Хуже нет, когда у тебя за спиной необученный новобранец. Может всю операцию завалить. Одному и то спокойней.
- Вот и предоставь дело профессионалу! – с облегчением проговорила девушка-«профессионал» - а как же, уже месяц как. - Ничего, я справлюсь! Прошка мне поможет, род защитит! Он всегда вовремя подсказки присылает. А как только отобьюсь от всех, то заживу, как человек., - мечтательно проговорила Арония. – Выучусь на математика, работу себе подходящую подыщу…
- Какой из тебя математик? – с недоумением сказал возразил Чуров. – Ну, правда! Синусы, косинусы! Иди, лучше, к нам - в органы правосудия! - подсказал он ей. – Объединишь Покон и закон – у нас ведь тоже злодеев хватает. Похлеще, чем у тёмных! У тебя это получится – воевать с ними.
- А почему бы и нет? Я подумаю над твоим предложением, - отозвалась Арония, вспомнив вдруг о Шеглове. – Если в органах возьмут, конечно, - прищурилась она.
- Шутишь? Ты себя уже зарекомендовала! – возразил он.
Это Чуров считал, что она шутит, а она только ему подыгрывала. Ведь Арония так и не дала полковнику ответ – не до того было. И Владиславу о его предложении опять ничего не сказала. Это подождёт… Ведь сейчас – сидя в машине, с видом на реку, допивая последние капли кофе и наблюдая за восходящим на алом небосводе солнцем, Арония и Владислав были счастливы. Они снова вместе, хотя и снова неожиданно.
Чуров – получил свою царицу обратно, даже не догадываясь, каким чудом. Его душевное равновесие и гармония мира были восстановлены. Каким-то образом в эту гармонию легко вписалось и то, что его любимая… ну, со способностями.
А Арония после откровенного разговора почувствовала, как у неё выросли крылья. Она Чурову доверяла, как себе. И каждый из них будет заниматься своим делом, ничего не тая. Она понимала: Владислав идеальный солдат, отлично знающий своё дело. Но ему было бы неуютно в обстоятельствах, где решала не сила и умение бойца, а… Другая сила и уменье, с которыми надо родиться. Пусть он просто будет рядом с Аронией там, где нужно подставить крепкое и надёжное плечо, поддержать. С остальным она справится…
***
Наутро, когда не выспавшийся, но бодрый майор Чуров приехал в отделение, то его встретил на пороге уходивший с работы лейтенант Гольцов, по прозванию – Оголец, несший сегодня ночную вахту.
- Слушай, Влад, - поздоровавшись с ним за руку, сказал тот, - у нас сегодня с Коляном чудо чудесное было! Одинаковый сон нам приснился – про угон твоей машины. Ну, как – угон? В общем: будто смотрим мы с ним видео-запись с нашей стоянки. А там твоя машина в семнадцать ноль пять просто растворяется в воздухе. В девятнадцать пятнадцать приходишь ты и носишься по этому пустому месту, а потом, не обнаружив машины, убегаешь. А дальше мне снится, что я её в розыск объявляю. Но утром, когда позвонил, оказалось, что не было на постах заявки на угон твоей машины, представь! Я ведь считал. Что это наяву.! И видео проверял: там в семнадцать ноль пять машина стоит на месте, а в девятнадцать пятнадцать ты сел в свою красную Аудио и благополучно уехал! И сейчас на ней прикатил! Значит это был сон! Главное, что и Колянычу точно такой же сон приснился! – развёл он руками. – Мы сверялись. Даже время совпадает! Бывает же такое?
- Бывает! – кивнул ему Чуров. – Особенно когда вместе один кальвадос употребили! На службе такое не рекомендуется, Оголец! На службе надо служить! А то видишь, что из этого получается? Ну, пока! Некогда мне твои байки слушать! – махнул ему рукой Чуров и вбежал в дверь отделения.
- Да не употребляли мы ничего, - пробормотал лейтенант ему вслед.
20. Баталия на чердаке
Тема разговора на повышенных тонах наверху была всё та же – ха! Правовые оценки действий домового в схватке Полуночницы против Аронии, жилички этого дома. И их легитимность, так сказать.
- Я ить тебе сказывал, Явдоха - смертоубивства в Акимовой хате не дозволю! А ты чего? - гундел домовой.
- А ничего! Я тебе рубль царский дала! А ты этой Ларке помогал! Напустил на неё морок, как я просила? Нет!
- Не успел я, вот! - отпирался Михалап. - Она скоренько тебя, того… пленила.
- Не сразу ж! А ты пошто меня за хвост хватал? Пошто не помог? Гони мой золотой, ты его не отработал! А то все патлы тебе выдеру! – угрожала Явдоха.
- А ты ить её убить хотела! - обличал домовой Полуночницу. - Посему я за хвост тебя и держал.
- Чего? Не собиралась я её убивать! - завизжала Евдокия.
- То-то зубы на неё выщерила и когти выкинула!
- Так она первой напала!
Усмехаясь, Арония слушала этот ор. Интересно – почему Явдоха разводит тут политесы? Свой золотой хочет вернуть? А ведь – по сути она права. Не окупилось вложение.
- Не ври! – стоял на своём Михолап. - Ты сама сюда припёрлася - за силой. Абы б она первой напала - ты б костей не собрала! Знашь, чья она дочь? Самой Аринаны, дщери Арфинаны! А ищо в её роду пластуны водилися! Им хучь человека убить, хучь зверску махину - шо мошку прихлопнуть! А она ить в плат тебя бережно завернула, не повредила! - бахвалился домовой, будто это сделал он - сам из себя весь такой благородный и умелый.
- Ишь ты! Завернула! Чтоб на суд снесть?
- Так ить по делу! - гаркнул домовой. – Покон не допущает смертоубивства…
- Заглохни! Што ты знаешь про Покон? Ишь, Ларка-то овца! – язвила Полуночница. - И ведьмой она стала и богатенького Ратобора невестой! Да и ты с ней заодно! Да просчитался! Ратобор ведь велел её - к когтю! Конец ей! А ты отдай мне рубль, предатель - прошипела Полуночница.
- К когтю? Ты с ентим аспидом заодно? - возмутился домовой. – Вот стерва! А што вам от домовика надоть? Я ж в ваши дела не лезу! Не лезте и вы ко мне! – спасовал он.
- Должок взять! - взвизгнула кошка. - Отдай рубль, пыльный мешок!
- Нетути! Потратил ужо! Махорки купил! Для уважаемых гостёв! Не таких, как ты!
- Я те дам – махорки!
И тут на чердаке раздалось рычание и такой грохот, будто по потолку покатились бревна.
Аония растерялась: куда ж ей кинуться в первую очередь? Михалапа выручать? Или Силантия нейтрализовать, пока он сидит в шкуре мелкого крысёнка? Нет уж, надо начинать с медведя - решила она. Домовой ведь не лыком шит - продержится пока. Нежить она ж практически бессмертна. Так, развлечётся немного, косточки разомнёт.
Арония, метнулась в кухню и заглянула за кресло. Крысёнок сидел там и напряженно вслушивался в шум наверху. Но из угла не выбирался - видно, считал более важным «девки» дождаться и знак подать.
Арония, выхватив из кармана ремешок, накинула на него. Однако тот, оказавшись сишком велик, соскользнул вниз и лёг вокруг зверька на полу бесполезным кольцом. Да и слова сказать она замешкалась. А крысёнок оказался шустр и мгновенно сиганул вверх, будто пружина, выскочив из амулета, и исчез за плинтусом.
Вот незадача!
Заглянув в угол, Арония обнаружила в нём дырку. Как теперь его оттуда достать? Да и, возможно, Силантий снова сменил свой облик, превратившись в червя или мокрицу.
«А, некогда! Пусть он сам меня ищет! Если не струсит! - решила Арония. – Зря говорили, что он лют. Ошибались, наверное. Крыса крысой!»
И вот, кинув в карман ошейник – пригодится ещё, девушка бросилась на помощь домовому. И неожиданно у неё получилось взлететь наверх, за потолок! А ведь до этого момента девушка и не подозревала, что умеет это делать. А всего-то шепнула слова, открывающие пространство, которые вдруг сами пришли ей на ум и сделал небольшое усилие. Спасибо ведовскому роду - подсказали…
На чердаке оказалось темно.
Маленькое грязное окошко почти не давало света – видно, Михалап специально его маскировал. Да и кошка с домовым, сцепившись и катаясь по глинянному полу, подняли тут пыльную завесу.
«Оба теперь как пыльные мешки. Явдоха – тоже!» – усмехнулась Арония.
И девушке пришлось, закрыв глаза, подключить своё «третье око». Впрочем, эта парочка так шумела, что их и слепой бы в потёмках нашёл.
Возникшая в голове картинка не обрадовала:
Евдокия явно брала верх – в прямом и переносном смысле, зажав Михалапа в угол и, встав на него, терзала его стальными когтями. Клочья рыжей шерсти – патлы, как их неуважительно назвала недавно Явдоха, так и летели во все стороны. Но Михалап не сдавался – так что клочьев чёрной шерсти, клубящейся рядом, тоже было навалом.
Аронии к ним приближаться не стала. Умения, накопленные Прошей, сработали автоматически. С помощью приёмов бесконтактного боя она легко скинула огромную кошку с Михалапа. Всего-то и надо было - повести подбородком и ту будто ветром сдуло. Пролетев кубарем по чердаку, та рухнула в углу крыши на другой стороне чердака.
«Не иди только лишь по пути силы, - удовлетворённо подумала девушка, сунув руку в карман - за волшебным платком. - Знания могут их заменить».
Однако набросить на Евдокию платок не получалось из-за Михалапа. Этот неугомонный вояка, бросился вслед за ней и продолжил потасовку. Насев на распластавшуюся кошку, он принялся азартно её мутузить. Но Полуночница, придя в себя, возобновила атаку и они снова переплелись в тугой узел.
Как быть?
Что-то Аронии не везёт сегодня. Бессонная ночь и вчерашние волнения, наверное, дали себя знать. Не станет же она и к Михалапу применять приёмы бесконтактного боя? Чтобы отпихнуть его в сторону. Ведь он, без сомнения, обидится. М-да.
Но тут внутренний «сокол» подсказал, что за её спиной возникло чьё-то опасное присутствие. Арония мгновенно развернулась - позади стоял огромный медведь. Расставив когтистые лапы, он стремительно надвигался.
«Надо же, шустрый какой стал!» - усмехнулась Арония.
И, мгновенно метнувшись, оказалась в торце крыши, стоя спиной к окну.
«Никогда и никому не доверяй свой тыл. Ошибка может стоить тебе жизни».
Хорошо, что Михалап занят - отчаянный вояка, не задумываясь, мог бы кинуться на эту гору мускулов и этим только помешал бы ей. К счастью, в этот момент он мстил кошке, заодно отвлекая её.
Удачненько вышло!
Скаля страшную пасть, медведь уже стоял рядом, норовя когтистыми лапами разорвать девушку в клочья. Его огромная пасть была оскалена, а из неё валила жёлтая пена. Мол - разорву, голову откушу! Арония ощутила жуткую вонь, источаемую этой пастью.
«Применяя силу, действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни».
Арония, не заморачиваясь, просто ударила в эту свирепую медвежью морду связкой ключей, очень кстати оказавшихся в кармане. Этот приём, бывало, не раз выручал безоружного Прошу. Нет ключей, годится пыль или камушки, а не успеваешь их схватить - используй натренированные пальцы. Гавное – ослепить противнимка. Зверь злобно взревел и рефлекторно прижал к морде когтистые лапы. Арония выхватила из кармана ошейник и снова набросила ему на шею - теперь он был впору. Да и слова сами произнеслись. Оборотень ещё громче взревел и замер на месте под действием амулета. Огромная, под потолок, ревущая махина.
Ничего, оклемается. Арония видела, что крови под лапами нет, значит, глаза и переносица Силантия целы. Вернётся к Фаине, она его подлечит.
«Будь справедлив, даже если это тебе невыгодно».
«Ну, как там Михалап? - обернулась девушка на шум. - Ого! Кажется, дела его снова плохи!»
Евдокия брала верх - прижав домового к балке, она злобно рвала на нём - зубами и когтями – пыльную одежду. Надо поспешить!
Арония снова повела подбородком и, откинув Евдокию от Михалапа, сделал жест - рукой к себе. А когда огромная кошка, кувыркаясь, оказалась рядом с ней, легко набросила на пыльное чудище плат. Рычание мгновенно смолкло, а скалящийся зверь, окаменев, распростёрся на полу. Шепнув нужные слова, девушка уменьшила это чудище до размеров маленькой статуэтки. Теперь эту беглянку можно возвращать Старейшинам: за многичсленные преступления против Покона, за нападение с целью захвата силы, за бегство из-под Суда ей там отвешают хо-ороший приговор. И за преступный сговор… Ну, это пусть уж они сами разбираются – с кем.
Арония осмотрелась и чихнула.
По чердаку летала туча пыли и облака шерсти. У подслеповатого оконца, смирно сидя, рычал огромный медведь; под ногами скорчилась Полуночница, занимая сейчас довольно мало места. А у балки непдвижно валялся, сливаясь с пыльным полом, Михалап. Но сопение оттуда доносилось. Всё в порядке! Атака отражена. С небольшими сложностями и неприятностями, но вполне удачно. Что домовому сделается? Нежить. То есть – вечо живущий своей таинственной жизнью.
«Холодно здесь, - приходя в себя, потёрла руки девушка. - Надо ещё этого огромнго медведя уменьшить. А то придётся крышу разобрать да подъёмный кран подгонать, чтобы вынуть это чудище на белый свет, - усмехнулась Арония, представив эту картинку. - То-то соседи удивились бы!»
Поскольку девушка подумала о них - о соседях, её «сокол» тут же доложил, что из дома напротив за Акимовой хатой ведётся наблюдение. И Арония увидела их: Людмилу с мужем Николаем и тремя сыновьями-школьниками. Припав к окнам, они с ужасом и интересом смотрели на дом Полины Степановны, прислушиваясь к доносящемуся оттуда шуму.
- Что там такое? Черти горох молотят, что ли? - с недоумением бормотал Николай, как всегда подвыпивший, расчищая нетрезвой рукой затуманенное его дыханием стекло. - Я ж говорил этой бабке, что в доме нечисть. А Коля зря не скажет! – погрозил он в сторону дома пальцем. – Ишь, чо творят бесы! Бабке – конец! И внучке – тоже!
- Может, полицию вызвать, а, Коль? - испуганно спросила Людмила. - А ну как их там совсем поубивали?
- Я те дам - полицию! – отмахнулся тот. - Протоколами потом замучают да в свидетели запишут. А оно тебе надо? Это ж нечисть! Кого там ловить? Слышь, как ревут? Даже если и поубивали соседок, то мы-то причём. Убили так убили! А нет - так тебе нам же и платить за ложный вызов! Лучше уж ты мне эту тыщу отдай, - облизнулся он.
- Обойдёшься, - отмахнулась Людмила.
А сыновья, переглядываясь, шептали:
- Слыхал? Там черти горох молотят!
- Ага! Айда завтра туда - глянем на дохлых дьяволов! Слышь, как вопят?
- Стра-ашно. Ведь они и нас утащат!
- А я рогатку возьму! – сказал самый младший.
- А я водяной пистолет! – заявил средний мальчишка.
- Эх, травматик бы! – мечтательно проговорил старший. - Мы б их уделали!
"Похоже, разбирать крышу и принародно вынимать с чердака медведя Силантия, точно, не стоит, - усмехнулась Арония. - У ребят психологическая травма случится решат, что это и есть демон. Хотя, Силантий ничем не лучше! Ишь как разошёлся – весь на пену изошёл! " – покосилась она на него.
Ну, что ж, будет у неё набор статуэток-монстров.
И, подойдя к ревущему медведю, она что-то шепнула. Тот, конечно, уменьшился, но не так, как Евдокия - всего лишь до размеров пуделя. От такого карликового Силантия стало гораздо меньше проблем. А повторно произносить заговор она не решилась – вдруг совсем исчезнет. Она ж не зверь какой. Однако, хоть и тише. Карликовый медведь продолжал рычать.
А тут пришёл в себя и домовой. Кряхтя и потирая бока, он уселся на балку - весь пропылённый, даже рыжина исчезла, но очень довольный.
- Живой? - спросила Арония.
- А чо мне сдееться? - пробурчал тот, отряхиваясь. - Ты рази ж дашь мне пропасть? Вона как эту чуду кубырнула!
- Потрепала всё ж тебя Евдокия! Извини, я с Силантием была занята. Одежда твоя теперь, наверное, в утиль пойдёт, - посочувствовал она. - Другая есть? Может, бинт нужен? Перевязать.
- Какой там - блинт! Зачем? - обиделся Михалап. - На нас, древнючих домовиках, само всё заживат. Это нынешние квёлые, чуть чо - уж блинтуются аль ежат. А я к энтим царапинам паутину прикладу и буду здоров. Так ишо моя бабка Апраксия учила.
- Паутину? - удивилась Арония. - О, у Фроси - одной деревенской знахарки, тоже про это написано! Мол, паутна раны чудесныи образом залечивает, - вспомнила она. - Выходит – правда?
- А то! Одёжу вот токо эта лярва беспонтовая манехо потрепала, - вздохнул домовой, рассматривая себя.- И ни в какой мутиль сдавать её не надоть! - сердито заявил он, поднимая с полу и прикладывая к боку какие-то пыльные обрывки. - Это была Акимова куфайка! Ей же сносу нету! Послужит и ишо! Ежели б не эта куфаечка, мне б сегодня худей пришлось. Как знал – надел её, - приблизил он к лицу лапу и лизнул её. – Уж больно суетно внизу былО.
- Да что ты с ей, то есть - с ней, будешь делать? - удивилась Арония. - Тут же одни ленты, а не ку… фуфайка!
- Ничо - тут подлатаю, там пришью! Будя як новая! – заверил домовой. - Главно – шо сам цел.
- Это да, - улыбнулась, Арония. – И ещё главное – твой рублевик цел!
- Не дождётся! Не отдам! Её ж всё равно засудят! – хитро блеснул глазами-фонариками домовой.
- Засудят! – довольно кивнула Аронимя. И решила поднять самооценку потрёпанного Михалапа: – А знатно ты с Полуночницей сцепился. Досталось ей. Смотри, сколько чёрной шерсти кругом! – сказала она.
- Ага! Я ей тут указал, иде раки зимовают! - довольно гукнул Михалап и погрозил кулаком в сторону чёрной неподвижной статуэтки. - Нехай знат, как домовых забижать! Пусть ишо токо сунется! Всё раки иё будут!
- Не скоро сунется! Кончилось её хождение, - улыбаясь, сказала Арония, уже набравшись от Михалапа цветистых оборотов. – Пусть Совет Старейшин решает судьбу Евдокию и Силантия. На них столько преступлений, что вернуться они не скоро.
- Вернутся? – с опаской преспросил домовой. – А може вовсе сгинут?
- Это вряд ли – Совет справедлив. Но, надеюсь, поумнеют и отучатся вредить, - пожала плечами Арония. – Иначе – зачем Суд?
А что это мы с тобой тут стоим? - спохватилась она. - Давай-ка в дом перебираться, Михалап. Дышать нечем! Да и замёрзла я у тебя, - поёжилась она. – Как ты тут выживаешь?
- Не выживаю! Это и есть мой дом, я завсегда туточки живу, - буркнул домовой. – И мне без разницы – жара аль холод. Главное – скрытно. Да и куды ж я в таком виде в гости? Вдруг стару… Полина возвернётся?
- Она ж всё равно тебя не видит! Не имеет таких способностей. Да и нет её дома. Бабулю Ратобор похитил, - вздохнула Арония.
- Да видал я – улетучил он её. Или как это назвать? Исхитил. Сначала, навроде, ушёл он, сгинул, а опосля возвернулся. За ней.
Арония сжала кулаки – негодяй! Зачем она ему? Почему с ней не поговорил? Ладно, дальше будет видно, что делать.
- Да пойдём, Михалап - чаю попьём. Мне неважно, в чём ты одет. А тут за это время как раз пыль уляжется.
- С плюшками чай-то? - с надеждой поднял голову домовой, держа в лапе горсть обрывков от фуфайки.
- С сырниками, - виновато развела руками девушка. - Из кулинарии. А, ещё булочки свежие есть! - вспомнила она.
- Годится! - обрадовался Михалап. - А этих, чо ль, с собой брать? - недобро покосился он на оборотней. - Больно много чести! Нехай тут и дале пылью дышут.
- Да и правда – нехай! Ой, нет! - спохватилась Арония, вспомнив про их похищение у Фаины. - А вдруг Ратобор за ними сюда явится? И освободит, пока мы с тобой чаи гоняем?
- Ты и с им будешь биться? - прищурился пыльный Михалап.
- Придётся, - пожала плечами девушка.
- А чо? Ты, Аронеюшка, это знатно могёшь! Я видал - вона даже кулака не приложила, а оне все валяются, - кивнул он на оборотней. - Вот бы мне так-то: глазом моргнул и все покатилися, куды ни попадя. А на чердак – и вовсе, как я, ты взметнулася!
- И когда ты успел всё заметить? - удивилась Арония. – Тебя ж Явдоха трепала!
- Дык прям к горлу, с когтёй, - поёжился Михалап. – Ничо, я её проучил когтю совать! А как заметил? Так мне ж не глаза надоть, шоб всё видеть, - отмахнулся он. - А чо этому аспиду от тебя надоть? Чо он этих полоумных на тебя наслал-то?
- Ратобору? Я пока ещё и сама не знаю толком, чего ему надо. То союз предлагал – хоть деловой, хоть брачный – на выбор. А теперь во оборотней натравил. И бабулю в заложники взял. Видать, чтобы послушней была, - вздохнула она. - И как мне её выручать? Силой или хитростью?
Михалап выразительно глянул на неё и авторитено заявил:
- Это Полинку, что ль - в заложенницы? Мать честна! И тут башибузуки! А ведь, вроде, она сама с им пошла, - почесал он макушку. - М-да-а. Ты, Аронеюшка, меня послухай - хитрость она завсегда лучшей, - подмигнул он жёлтым глазом. И вдруг спохватился: - Чо эт я тут расселся! Разговор у меня к тебе, Аронея, есть! Хотел ишо ночью наведаться, да не было тебя! Щас всё и расскажу! - приговаривал он, поднимаясь вместе с клубами пыли. А эти образины пущай пока тут побудут, а мы с тобой внизу покумекаем. Нам лишние уши ни к чему! Я в хате ведь всё чую – моя телиторья. Как Ратобор заявится, вмиг спознаю. А може и ты слово како знашь - штоб их это... невидимо спрятать? От аспида Ратобора. Пластуны, я слыхивал, завсегда так - невидимо везде пробиралися и дажеть на всё невидимость набрасывать умели. Ты это могёшь! Я ить тебя боле не видал, как токо эти аспиды появилися, - прищурился он.
- Набрасывать? Надо будет пробовать, - задумалась Арония. И воскликнула: - Нет, не стоит! Если Силантий с Евдокией исчезнут, то Ратобор почует и за ними явится. Так что пусть пока так валяются. И дышат пылью. Ты ж мне знак дашь, если что? А я буду с ним разбираться…
Она, считала, что надо попробовать мирно с Ратобором поговорить – у него бабуля в заложниках. Но как ей избежать союза с ним – любого? С ним, кто не выполняет обещания, не ведая угрызений совести!
«Используя силу, не переходи границ дозволенного. Иначе в следующий раз так поступят и с тобой. Ошибка может стоить тебе жизни».
Ей надо понять причины странного поведения Ратобора. Тут он – влюблённый, предлагает вместе работать, там – после того, как распивал с бабулей кофе с сырниками, похищает самого близкого ей человека. А потом и вовсе - натравил оборотней, которые, судя по всему, не собирались с ней церемониться. С этим надо разобраться. Придётся ей как-то добираться на Мальдивы и говорить на его територии. Ловко же он всё рассчитал, тёмная душонка! Надо бы всё ювелирно обделать! Чтобы бабуле не навредить. Ладно, после решу...»
- Ну, что ж - пусть они тут валяются, - согласилась Арония, сердито покосившись на присмиревших незваных гостей. - Вот только Силантия немного успокою, - решила она, подходя к рычащему медведю, - а то он уже всех соседей переполошил.
- Ага, утихомирь невежу, - согласился Михалап.
А Арония, нажав некую точку на шее у медведя и подтолкнув его в мохнатое плечо, дала ему мирно растянулся и уснуть. Михалап уважительно наблюдал за этой процедурой.
И вот они с домовым уже оказались в доме, вмиг пройдя через потолок. Повторно у девушки это вообще походя получилось. И расположились, как обычно в её спальне - Арония на диване, а Михалап, с подносом, стоящим у его ног - на ковре. У каждого в руке была чашка с горячим чаем - электрочайник обеспечил.
На кухне девушке почему-то не хотелось чаёвничать – там сегодня сидел этот… И на грязном столе валялась его магически возникшая записка…
- Что ты хотел рассказать, Михалап? - спросила девушка, прихлёбывая чай. - У тебя есть о Ратоборе важные новости? А то спать очень хочется.
- Ещё какие важные! - воскликнул домовой, выглядевший сейчас довольно комично:
На его боках висели пыльные ленты от бывшей фуфайки, его подранные стёганные штаны украшали клоки ваты, пыльные космы на голове всё ещё стояли дыбом, а на лице были натыканы лечебные клоки паутины. Одни кирзовые сапоги без ущерба перенесли баталию с Полуночницей, а равномерный слой пыли их, вроде, даже и подновил.
- Может, ты сначала в ванной искупаешься? - с сомнением проговорила Арония, изучая его в безжалостном дневном свете. - Пока бабули нет.
- Да погодь ты! - отмахнулся Михалап. - Я и при ей могу скупнуться. Всё ж равно не видит меня! Да и не люблю я это – раз лет в тридцать моюся. А то магия слабнет от пару-то. Ты слухай сюда, Аронеюшка! Я ить был вчерась у Старинушки в его лесной сторожке – как ты спосылала! И он много чего мне понарассказал антиресного про этого аспида Ратобора, - сказал он и откусил сразу два сырника, обмакутых в сметану.
Часть 5
21. «Сторья» от Старинушки
Арония, отхлёбывая чай, внимательно слушала рассказ домового о посещении им Старинушки в дальней избушке.
- Ентот Старинушка живёт шибко давно, - говорил Михалап. - Его знавали не токмо мой дед Харей да бабка Апраксия, но и их отцы, а може ищо и ихи деды.
- Да что ты всё его Старинушкой зовёшь? - удивилась Арония. - У него же есть имя, как его зовут?
- А никто и не знает - как его по имени то звать, а сам он не признаётся. То ли забыл, то ли говорить не хочет. Так и зовут все - Старинушка, - ответствовал домовой.
- Так, может, ему и верить нельзя? - недоумевала Арония. - Мало ли что этот ваш Старинушка на рассказывает! Может у него старческий маразм давно развился до хронических размеров, раз уж и имя своё не помнит.
- Нет, тута ты не сумлевайся, Аронеюшка. Это лишь его дурачества. А в нашем домовом народе он издавна самый почитаемый и мудрый домовик. Только уж на покое давно и не хочет никого видать. Сколько ж ему ещё веков эти домы с их домовиками на себе тащить? Говорит - народ измельчал, к домовым почтения нету, мир кудысь не тудысь катится, а он такого не терпит. Только не дают ему отдыхнуть от забот. Всё бегут да совета спрошают. Вот и ушёл Старинушка к Лесовику. Да его – всё одно, и там нашли и теперь все идут в ту избушку - к нему за советом. И за разрешением разонорядных споров да неурядиц. А кто ж ишо так ладно посоветует-то? Старинушка наш Устав Домовый до последней буковки знат. У него ентот, как его - муразьм, только насчёт свово прозвания, да и то – из вредности одной. А с остальным порядок. Ты ему верь, Аронеюшка. Я ить, по сравнению с ним - дитё неразумное.
- И часто ты у него бываешь? - полюбопытствовала Арония.
- Дык вот лет восемь назад и был - как Белоглазы хату Акимову продать надумали. Спрашивал у него, чо мне теперя, сиротинушке, делать? Уйти отселева вовсе или дале хату Акимову беречь? Он ответствовал справедливо. Мол – хата твоя с добрым хозяином была – честным служилым, за родину пострадавшим, жаль её бросать. Так што оставаться б мне в ней надоть. И никому житья не давать до той поры, пока сызнова не сыщутся добрые хозява. Об их и заботиться. А не найдутся, так уж тогда и Акимовой хате вовсе конец. Нечего всякой шушере там располагаться. Я всё по его слову и сделал. Пока вы со стар… с Полинкой здеся не заявились, всем прихожалым чих-пых давал. А о вас забочусь вот! - кусанул он от сырника и запил чаем.
- Ага. Помню я, как ты о нас заботился. Чуть бабулю вовсе не ушатал - полами качающимися.
- Дык а чо ей сдеялось? Крепкая ишо ста… Полинка. Я ж её на то и спроверял! Шоб здоровше была! – вывернулся Михалап.
- Ну, допустим, моя бабуля кремень оказалась. На своё счастье. И что проверку прошла без урона, радует, - усмехнулась девушка, отхлёбывая чай. – Считай, за это я тебе и дала трёпку, Михалап.
Тот только ухо потеребил – до сих пор ещё зудело, наверное. Ведьмы они такие – надолго науку внушают.
- Ладно, проехали! Ну так что там присоветовал тебе Старинушка в этот раз? – перешла к делу Арония.
- Дык поначалу ничо и не присоветовал. А сперва мы с ним совет держали, - солидно проговорил домовой.
Важничал, наверное, реабилитируя своё ухо, к которому от некоторых не было оказано должного уважения - как положено домовикам, о чём так сожалел Старинушка.
- О чём совет ваш был? – вздохнула девушка.
- О вас, о людЯх! Такие дела у нас да со столь уважаемым домовиком с наскоку не делаются! - значительным тоном пояснил Михалап. - Я его сперва ввёл в курса, обсказал ему всё про вас, своих новых жиличек. Он вас одобрил и сказывал, что вы - не шелупонь какая.
Арина хмыкнула.
- А шелупонь это кто? – спросила она. – Ну и словечко!
- Подходящще словечко! – заявил домовой и пояснил: А каково им ищщо прозвание-то дать? Хучь внукам Белоглазам, што про своё казачество забыли да родовое гнездо отдали за полгроша? Пропойцам всяким, што последнего умишка из-за рюмки лишаются? Тем, кто в дому грязи разводит? Все оне - без царя в голове и без совести в душе! Вы – добрые хозяевА, - солидно заметил Михалап. – У хате завсегда порядок, род свой почитаете. А Полинка вон и вовсе с хороводницами ходит по собраньям да сходкам - с плясками. Людей радует, а инши бабёнки токо и знают на лежанках отдыхать, да смириалы глядеть. Честь ей и хвала за это - затейница! Хучь и подношенная ужо, но бодрая и к людЯм с душой. Опять же ж, ты - хучь и молода ищщо, а башибузуков ужо споймать подмогла, людей вовсе чужих от смертушки выручила. Я ж слухал всё, когда ты разговоры вела со ста…, с Полинкой. И пластунство теперь вот знашь – древнючую драку воспряла сызнова! А ить её тебе твой батько передал, от граней вышедший – не кажному таковой почёт оказывают. Да и тебе это на пользу ведь! Шелупони оно б токо во вред пошло: грабить да убивать спочали б, деньгу неправедну зашибать. С краденного. Тьфу! – смачно плюнул он, предварительно хорошенько прожевав и проглотив кусок булочки.
Арония даже загордилась немного – сам Старинушка её одобрил! И бабулю-танцорку - тоже. А она ведь считала её бальную студию блажью. Но Старинушка всё правильно рассудил – действительно мудрый домовой.
- Енто Ратобор - вот он самая што ни на есть шелупонь и есть. Ну, об ём дело впереди, - продолжил домовой, прихлебнув ещё глоточек чая.
- Так поскорее уже давай! - не выдержала Арония. – Про Ратобора!
- Погодь, не торопи! – важно поднял тот мохнатую руку. - Мы со Старинушкой два самовара чая выпили - с плюшками, пока всё это дело обмусолили. А я вот за одну кружку должон успеть тебе усё докласть, - кивнул он на свою пустую чашку. – Эт те не бирюльки катать!
- Сейчас добавлю! – спохватилась Арония и долила ему заварки - из заварника, и кипятка - из электрочайника, стоявших на тумбочке. Сахару он сам сыпанул – ложек шесть.
- Так вот - попросил я у его помощи, - одобрительно поглядывая и хлебнув из чашки, продолжил Михалап. - Мол, чо тебе, Старинушка, вопче звестно про Ратобора? Ты живал ить в то время. Хочу енто вызнать, чтоб моей молодой жиличке - ведьме Аронии, с им конфуза не было. А то сватает.
- Я не ведьма я - ведающая, - поправила его девушка.
- Для меня то едино яйцо, только сбоку! – отмахнулся домовой. – Така ведающая, што ухо ей не подставляй! – припомнил он. - Так вот, и говорю я Старинушке, мол, чьих Ратобор кровей да чем кормится? Хотя я и сам дотоле слыхал, что башибузук он знатный. С краденного живёт, совесть у его щербата. Но что моё слово? Олово! А у Старинушки - золото. Мало ль - вдруг я чо напутал? Моя ж память похужей, чем его. И тут Старинушка такое мне понарассказал, что я ужо и не знаю, как быть… - почесал домовой всё ещё пыльную и стоящую дыбом после драки шевелюру. - И как мы с тобой, Аронеюшка, с ентого дерь… с неприятностей живыми-то выберемся? – загорюнился он. – Жаль таку жиличку ентому чорту беспонтовому отдавать!
- Да не тяни ты, Михалап! Не отдадимся! - поторопила его Арония. - Что тебе Старинушка по на рассказал?
- Шо ты подгоняшь меня? Не запрягла ишо! - рассердился домовой. - Слухай сюда!
Родом ентот Ратобор, не хухры-мухры – родовитый ён, из древнючих тмутараканских князей Игловичей. Токмо в той княжьей семье Ратобор был высевком, пустой половой. Из трёх братьев два - родительска опора, а он - одни беды. Неслух сызмала, гулеван и вор. Подросши, стал с дурной компанией водиться, голытьбой да разными беглыми, разбоем живущими. А опосля и вовсе в ученики к одному ведьмаку Смугляку подался. Арапу, чи как его. И выучился у него золото абы с чего делать, да клады по оврагам искать. Старинушка гуторит, что Ратобор завсегда хотел богатеть на дурняка. Ведь князья-родители его долю наследну у него отняли – неслух он, да и род опозорил.
- А что, клады искать можно научиться? - удивилась Арония. – Он говорил мне про то, да я думала – врёт.
- Не токмо можно, а ентому нужно учиться, Аронеюшка! Дело-то непростое, опасное, хоть и денежное! - всплеснул Домовой руками, чуть не разлив чай. - Клады ить мало что найти, их надоть ищо и правильно взять. Да так, чтоб вовсе не помереть.
- С чего помереть? – не поверила Арония.
- Со страхований.
- А ты умеешь… их взять? Ты ж давно живёшь, небось!
- Смеёшься? Як бы ж я умел клады брать, стал бы я от всякой шелупони царские рублевики собирать? - отмахнулся Михалап. И почесал макушку: – Тут рази что с гномами дружбу завесть – у них ентого добра хватает. Кажэн Клан гномий на самоцветах и горшочках с золотом сидит. Но они ж такие злыдни, шо… Рази ж поделятся, хучь и по дружбе? Ну, ладно, Аронеюшка, об ентом мы опосля як-нэбудь погуторим. Ежели так уж тебе столь антиресны такие ужасти, - хитро покосился он на неё.
- Да, да – потом! Сейчас давай про Ратобора!
До гномов ли тут с их горшочками! Хотя, похоже, Михалап и в этом неплохо понимал.
Тот кусанул сразу полбулки, запил чаем, и продолжил:
- Так вот! Выучился этот неслухмяный княжич Иглович, всё ж, у Смугляка этим кладовым премудростям. Хучь, сказывают, что тот арап был шибко злой - бил учеников так, што разбёглись они от него. Один Ратобор всё стерпел – шибко, знать, забогатеть хотел. Наследство-то его – тю-тю! А опосля, как на волю вылетел и кладовую науку до тонкостев изучил, погано от него стало Хранителям кладов. Многих он разогнал, а то и под корень извёл. Да и людЯм за золото немало кровей пущал, сказывают. Зато и при царе, и поныне он - почтенный бизнем… бизмесме… В обчем – купец ажно первой гильдии! Знатно на чужих капиталах разжирел, в тузах теперя ходит, кареты железны сменяет, самолётну машину и ту споймал и летает на ёй!
- Выходит – не врал он мне, – задумчиво проговорила Арония. - А я-то ему зачем? - вздохнула она. – Меня на остров затащил, бабулю мою выкрал, а раньше, у Фаины - Евдокию с Силантием похитил, а потом и вовсе на меня их натравил. А ведь обещал, что оборотни меня не тронут! И ещё любимой в записках обзывает! Клептоман несчастный!
- Хто? Клеп… наман? Чи як? – прищурился домовой на новое словцо. – Как ето?
- Так зовут тех, кто на руку слаб и при этом мозги напрочь отключаются, - как могла, пояснила ему Арония. - Чего этому клептоману от меня надо?
- А-а, вот то-то ж и оно – чего ему надоть? - кивнул домовой. - В жисть бы сам не догадался, да и тебе б не подсказал! Ежели б не Старинушка! Он ить про всё знат! - хлопнул он по пыльной коленке. – Да и Лесовик – тожеть кое-что!
- Лесовик? А он-то причём? И откуда твой Старинушка про всё знает? Сидючи в своей лесной избушке.
- Так ить Старинушка раньше в чинах был. И всё от домовых знал – они ж ему скоко веков - как Главе Домовиков, усё до тонкостев за своё житьё-бытьё докладали – кто постояльцы, да как себя держут, да какой им укорот дать, а нет – помочь чем? И тот, што во дворце Игловичей жил – такожь докладал ему. И совета спрошали. А Лесовик енто другое - ентот важный свидетель, - значительно проговорил он это культурное словцо.
- Чего свидетель?
- Того, чего с видел! Об етом я тебе опосля скажу, - отмахнулся Михалап, откусывая булку. – Не торопи! Сперва я за мать твою, Арину, сказывать буду.
Арония напряглась, не ожидая от этого «сказывания» ничего хорошего. Даже чай ей стал горчить и она его отставила.
- Арина ить до Ратобора всякими гаданиями да приворотами промышляла. Сильнющая ведьма была – народ толпами к ней пёр! Во дворцах нраморных живала, с коломнами. Как его… Вот - весталка она была! – хлопнув себя по лбу, вспомнил он. - А лет двести тому как, стакнулась она с Ратобором и бросила свои гаданья. Тожеть клады стала с им искать, да Хранителей изводить. Мабуть, это дело ей подоходней показалось. А может веселья и приключениев схотела поболе? Арина ж непосидящей завсегда была, говорят, куролесила меж гаданиев, пиры закатывала – с музыкой да плясками. Арфистка! – презрительно махнул он рукой. – Так ить и люди к ней сбирались… так себе люди. Она хоть с ними и ругалась порой, а ведь другие к ней не шли. Ну вот, разбойник Ратобор ей в друзья и набился. Ентот по ндраву ей пришёлся, хучь они и не супружничали. Она с другими гулеванила, - покосился на Аронию домовой. – Уж не обессудь! Так Старинушка сказывал, а ему доверять можно. Ну вот. Он говорил - кажын клад енто чьи-сь горькие слёзы да кровя рекой. Редко какой нажит честными трудами, чаще - разбоем. А если и честными, то опосля весь кровью обмазывается – свойствие у кладов такое. Манит он плохих людей да нечисть. И ведь ко всем кладам погань находится: то Хранитель припал - греется о кровя, то заговоры злые стоят на них незримо, от коих дажеть энти Хранители бегут. Но чаще, всё ж, они, Хранители, схороны ценны всяки сторожат. Клад простому люду ни за что ить не взять, ежели ентого Хранителя и заговор не убрать. А може то и хорошо – к беде ведь его найти и к ишо большим кровям. Да и кто его возьмёт - ежели без особого уменья, то на месте смертью и помрёт, аль окочурится вскорости. То ль от Хранителя злого, то ль от заговора, аль от морока да лихоманки – всё одно. А клад сызнова в землю уйдёт, аль пойдёт кроваву жатву брать!
- Ты, наверное, о кладах много интересных историй знаешь? О чём-то вы ж тут под плюшки беседуете? – невесело сказала девушка, отвлекая себя от возникших перед её мысленным взором картин прошлого – её мать с Ратобором умели любые клады брать. Но картинки были…
- Знаю я таки сторьи, - прищурился тот. - Но, опять же, Аронеюшка - сначала они все антересные, а потом завсегда ить грустные, - вздохнул он. - Да ты мать Арину воспомяни - вот и вся сторья…
Арония почувствовав набежавшую слезу – но что толку теперь горевать? – и потребовала:
- Давай, Михалап, что там дальше? Рассказывай!
- Так вот, - понимающе глянув на неё, продолжил тот. – Старинушка сказывал, быдто Ратобор с Ариной умели любой заговор снять и самого лютого Хранителя известь. Много богатств они насбирали – не счесть, в золоте и брильянтах купалися. Ну и в крови тож, к-хы, к-хы, - закряхтел он невесело. – Уж из песни слов не выкинешь – такова она есть. А чо им оставалося? Сторья звестна - на ихи клады завсегда иные охотники находились и забрать их норовили. А, чтоб уберечь своё золото и самоцветы, Ратобор с Ариной стали их вдругорядь закапывать. Токо уж со своими Хранителями и сильнющими заговорами. Так чтоб всякому их не под силу было сковырнуть. Это щас Ратобор своё золото в железны ящики прячет, а тогда прикапывал.
- Да и сейчас не всё в ящиках, - вздохнула Арония, вспомнив рассказ мага на Мальдивах.
И уже примерно понимая, почему он её в долю зовёт – Арина, её мать, была удалая соратница пройдохи и разбойника. Так - то мать. Она другая...
- Они ж клады вместе прикапывали – он знает, как их взять. Я-то тут причём? – недоумевала она.
- Вот тут-то и закавыка, - кивнул домовой. - Ты ить Аринина наследница по закону. И, похожеть, те клады, какие Ратобор вместе с Ариной прятал, он теперя без неё взять не может. Аль не имеет права, мабуть! У них, разбойников, тожеть свой Устав имеется. То ль не стало её, так ён нарехтается взять всё, да не могёт почему-сь. Мабуть и на сей раз он из Московии сюды за тем же припёрси. Лесовик каже - в наш лес Ратобор недавно за кладом ходил, да всё бестолку. И енто место в лесу помнит, где клад они окаянный зарыли и здеся, лет сто семьдесят как, цельный сундук добра в землю сунули и Хранителя над им поставили. А Хранитель тот особый - это Калина, бывший Аринин воздыхатель.
- Как - воздыхатель? Ты ж говорил, что все Хранители – нечисть. И они… незримые.
- Так это он колысь был зримый! А ныне – покойник! Вот и стал незримый! Да ещщо и самоубивец - руки на себя наложил. Из-за неё, из-за матери твоей Арины, - вздохнул домовой. – Поманила она его да бросила, сказывал Старинушка. Хотя Калина этот знатный конюх был – наипервейший у царя. В почётной должности состоял.
- За что она его так? – опечалилась девушка.
- Твоя мамка всегда бедовая была, - развёл руками Михалап. – И Старинушка, и Лесовик так говорят. Вот и Ратобор тоже к ней женихался, да бестолку. Ну, с им-то непонятки – не берёг ить он её в схватках, аль сама она на рожон лезла. Може, и правда, зазнобушкой его была, а може токо вид делал, шо любит - штоб с ей клады верней взять. И выгода тут. Ить – коль жена, с ей и доход не требуется делить. Как усё это было, про то уж никому не звестно. Замуж ни за кого не шла, абы б головы кружить. А ведь Калина был немалый человек. Дорогих кОней и богатющщую упряжь в яхонтах ему доверяли, в царских застольях сиживал, дело своё до тонкостев знал – достойный человек был. И богачество имел. Он Арине и подарки дорогие дарил, и мониста да перстни на руку надевал. Та всё брала – привыкла к подарункам-то, да только смеялась она над ним. Не всерьёз всё. Вот он и… того. От любви смертушку и принял, удавившись. А неприкаянные самоубивцы ить - которые по свету болтаются и за границы не уходят, стыдно потому што за содеянное - самолучшие Хранители для кладов и есть. Да и сам он, говорят, добровольно Аринино золото взялся оберегать - всё к ей поближе чтоб. Видать и взаправду шибко любил её. А за што? - удивлённо мигнул он глазами-фонариками. – В общем, Лесовик видал, как они с энтим кладом всё в его лесу обустроили. И заговоры, и Хранителя воздвигли – всё по наилучшим правилам. Никто его теперя не возьмёт, кроме хозяев.
- Так, а Лесовик? Он же может? – спросила Арония. – Место знает, заговоры слышал. С Калиной… Ну так он же знает, что Арины уж нет.
- А на кой он ему, Лесовику, ентот клад – каменья да смарагды? В лесу-то? В бирюлики под сосной играть кровяными камушками? Лесовик не из тех. Та и не даются лесовикам клады - не положено, - отмахнулся домовой. – Рази что гномам – тем их легко взять, они подземные жители, да боятся. Берут лишь ничейные, задавненые совсем. К тому ж, забыл Лесовик уж те заговорённые слова! Когда оно было? Лет под двести ужо!
- А Калина к Ратобору разве не ревновал? – спросила Арония.
Вспомнив ехидные слова того: «Она всем мужикам вокруг головы кружила - чтобы позлить меня!»
- Так знал, мабуть, что Калина ей не люб. Аль ему всё равно было – я ж сказывал: тут денежный антирес! Это уж опосля Арина к твому отцу сердцем прикипела. Да и к Полине тож. Потому как - Старинушка сказывал, что она, как за него замуж пошла, так все свои пакости да ведьмины дела вовсе забросила. Ну и выходит тем, что ушла, закрыла Ратобору доступ к их совместному добру. Без неё он ить взять энти ихи клады не мог, говорят. И шибко обиделся, что Арина его в финансах-то – побоку. Но не пошёл к ей на поклон – гордый ентот Иглович ить. Да у него, видать, и своих заначек хватало. Вон чо - каких лабазов да лавок после неё пооткрывал! Не бедствовал, в обчем. А сейчас, видать - как тебя увидал, вспомнил про енто добро. Пути к ему ищет! Потому и в лес на днях приходил – проверить, може и без тебя обойдётся. Эт, похожеть, было опосля того, как он твоих Силантиев… клепно…мановал. Ну, а дальше ты всё и сама знашь. Прёт на рожон – абы б тебя замуж сманить.
- И зачем - замуж? Он же меня только на днях увидел. Не знает совсем! – с недоумением протянула девушка. - Или Ратобор думает, что я ему мамины клады из земли достану? И Хранителей на них укрощу? Так я этого я не умею! Ты ж сам говорил – кладоискательству учиться надо.
- Надоть! А як же ж! Но, смекаю так, что Ратобор тебя всему и сам обучит, Аронея. Коль ты согласье своё на брачевание с ним дашь. Да и тут ведь не твоё уменье главное, - почесал кудлатую макушку домовой. - Лесовик сказывал: заговоры Ратобор и сам обойтить может, теперя ужо он знат - как. Ушлый! Но одно дельце у него не вышло - Калина упёрси! И без Арины ему этот клад вовсе не отдаёт! Сказывал ему, мол – токо с ей ко мне приходи! А как - с ей-то, ежели она уж на том свете-то? Може, Ратобор и решил, что Калина ейной дочкЕ, то есть – тебе, тот богатющщый клад и отдаст?
- Как это – отдаст? Я же не Арина, которую Калина так любил! - воскликнула девушка.
- Дык, мабуть, ты на неё шибко похожа? - почесал пыльную макушку Михалап. - А если и нет, то Ратобор, небось, полагает, что уж Арининой дочкЕ Калина не откажет. Так быват - раз уж полюбил кого, то и чадо его признает.
В обчем, такова вот сторья, што рассказали мне Старинушка и Лесовик в дальнем лесу. Как считашь, зря я к им сбегал? Не ближний свет ведь – от домика к домику, от избушки к избушке, - гордо отряхнул он свой стёганный наряд, бывший когда-то фуфайкой.
- Да уж не зря, Михалапушко! - согласилась поникшая Арония. - И что мне теперь делать? Как быть?
22. Без визы на «дивы»
«А чо тут скажешь хозяюшке? Загнал её ентот подлый княжич Иглович в самый угол. Некуда ей тама деваться…»
Михалап сидел посреди ковра – над расписным жостовским подносом, пригорюнившись - даже чашку на край отставил, булочку надкусанную бросил. Нахохлился, скукожился весь - будто куча старого тряпья. Думу думал. И наконец проговорил:
- Ото ж – чо тут деять? Токо на род твой, Аронеюшка, да на тебя - наследну ведьму, една надёжа. Авось да вывернисся! Но – чего уж тама! Глянем взаправде в глаза! Ты ить слабше ентого клено-мана Игловича! Молода ж ищщо! – вздохнул он. – Он-то вона когда уж в силу взошёл! – почему-то указал он мохнатым перстом вверх, куда-то на потолок. – Почитай, что знатным лиходеем был ишо при Ринской анперьи, при ихом царе, как его там –Франкейце Першем. А ты? Э-эх! – махнул он рукой.
Арония была немного в шоке – как это, Римской? Тогда, если быть точнее, то, выходит, Ратобор ещё раньше жил! Ведь это он при «Франкейце Первом» знатным был, в до того Ратобор был княжичем, потом учеником арапа Смугляка, а после уж сталкладоискателем. Да и потом ещё немало по городам, лесам и горам разным куролесил - Черногорским, Сербским, Польским, Белорусским и прочее. Судя по картинкам-то, возникшим перед её «соколом»... У него этого магического опыта – как воды в море, как песка в пустыне…
«М-да, положеньице у меня - аховое. А я ведь обещала Владиславу, что сама во всем разберусь! А как это сделать – ума не приложу? Ведь у меня в любом ведовстве - хоть белом, хоть чёрном - одни вершки. А тёмный маг Ратобор – ас в этом деле, специалист, короче говоря. Не будем вспоминать, сколько он Хранителей извёл да сколько лихого народа от него по лесам полегло. Что ему какая-то девчонка, недавно получившая доступ к своему дару? У которой он – в добавок, для морального давления на неё, любимую бабулю украл и голову той задурил. А, может, и мне тоже, - вздохнула девушка. - Возможно, мне придётся согласиться на его условия, да не ломаться больше. Не замуж пойти, конечно, а помочь достать Ратобору сундук с материнским добром. Да и дело с концом! Но он же и после не отстанет, а скорее – укокошит меня. Чтобы уж свидетелей произвола с материнским наследством не осталось, как это хотела обстряпать Евдокия с её даром. Мол, Покон никто не нарушал – докажите! А бабуле-то, которая томится у Ратобора в неволе, за что пропадать? Всё-то он рассчитал, тёмная душонка! Играет с мной, как кот с мышью.
Вот только оборотни немного не вписываются в эту мрачную картину.
Например - зачем Ратобор послал их ко мне? Если в плен захватить - чтобы вынудить ему подчиниться, то зачем он написал записку? Да и повели себя оборотни слишком агрессивно, что ли – будто убить меня собирались. А, может, мне это показалось? Медведь Силантий просто сводил со мной счеты за то, что я снова чуть его не пленила, да ремешок соскользнул. Оборотни ведь мстительные – звери они, когда обернутся. Да и Михалап говорил, что Силантий вообще буен не в меру. А Явдоха - когда трепала домового на пыльном чердаке, просто хотела отомстить ему за свой поруганный хвост. И хотела вернуть свой золотой рубль. В общем - одни загадки!»
- Да уж - непонятка на непонятке! – задумчиво протянула Арония, нахватавшись странных слов от домового. - А как ты думаешь, Михалап, сундук, что зарыт в том лесу, дорого стоит? - спросила она. - Чего Ратобор так с ума из-за него сходит? Почему на меня наседает? Зачем бабулю выкрал?
Домовой, который - пока она раздумывала, уже снова потихоньку взялся было за чашку и булку, чуть не поперхнулся.
- Х-кхы-кхы! Да ты чо! – вытаращил он на неё глаза-фонарики. – Не смекаешь, что ль, яка в ём силища? Яка прорва денег в том сундуке? Лесовик сказывал, в ём древнющее золото лежит! Ринское! Ему ж цены нету! А ишо тама алмазья разны захоронены и изумрудья! Енто ж не то, что ваши колечки да брусочки копеечны! Енто ж силищща! – повторил он, сжав мохнатый кулак. - Лесовик ить всё видал, когда енто царско амущество ведьмаки закапывали, - ярился он от Аронииной непонятливости. – Сверкальцы тама лежат, проще сказать! Рыжьё древнючее! Ить енто добро ишшо от первых царей и князей воровски взято! Ето ихая колысь казна была! Цельной анперии! – И мечтательно протянул: - Кто знат - може у них с Ариной таки сундуки везде распиханы? Я ж токо с одним Лесовиком свиделся, а вокруг ентих лесов понатыкано – тыщщи немеренны! – вздохнул он. - И Ратобор ить неспроста сюды из Московии припёрси! Мабуть - казна его вовсе отощщала! – предположил он. - Аль коммерсанта на енто мульённое добро знайшов. А то ж не весьма просто! Мало кто ныне таки деньжищи в мошне мает, шоб за столь древне сокровищще сполна сплатить!
«А что – и такое возможно!» - подумала Арония.
Домовой испытующе глянул на девушку, покряхтел и выдал:
- Ты будь на стрёме! Старинушка опасаеца, что жить тебе, Аронеюшка, осталося до той поры, як вы с Ратобором всё Аринино добро до кучи сберёте. Особливо берегися, ежели ты его сватанье не примешь. Он же не схочет, небось, царски мульённы с тобой делить! Як то по законам положено. Так што, выходит, лучше б тебе за него аойтить, Аронея! За чорта лихого! – запечалился он. - Штоб тебе смертушку от него лютую не принять. Ить половина ентих зхахорон, што они с Ариной, твоей матерью, прикопали – надлежит тебе, наследнице, отдать. Похожеть придэтся тебе з ним потома мыкаться. Ты ить другая, - загорюнился он. - А мы со ста… с Полинкой тута останемся. Будемо доживать. Эх! – махнул он рукой. - А опосля того, как она... того… тута и хате Акимовой конец! Развалю я ить её! – вдохнул он. – И пойду по свету скитаться, да искать себе пристанища та иншей доли, - совсем жу прибеднился он, задрожав голосом.
Известно ж всем знающим, что нигде Михалап скитаться не будет. Что его - уважаемого и древнего домового, высоко чтущего традиции, домовики пристроят и без хорошего угла не оставят.
- Да не пойду я замуж а Ратобора! – отмахнулась девушка. - Ишь, чего он удумал! Делить клад не желает! Да не нужны мне эти сундуки! Это ж их с матерью кровавые деньги, а не мои! Их «мульёны» краденные! Матери они уже не понадобятся, а мне – тем более! Пусть делает с ними, что хочет! Не возьму я оттуда ничего! Не нужно мне это «рыжьё! На что мне «сверкальцы», кровью омытые?
- Так ить Ратобор про то не знат, што тебе мульёны не нужны. И шо ты це добро не возьмёшь! - хмыкнул домовой, лукаво и грустно глянув на Аронию. – Та и не правда це! Все вы, люди, таковы! Эт щас ты так считашь, Аронеюшка! А как увидишь ту гору золота та каменьев, тут-то сразу и передумашь! И вспомянёшь - на что они тебе сгодятся!
Я б, к примеру, взял у ентого клипно-мана – што по закону положено! Дураком надоть быть, шоб не взять! – заявил он вдруг. - И Ратобор такожь думат! Потому и… дуриком прёт. Потому и наседат. Полинку… клепо-манновал…
Арония слегка опешила от этих слов. И сердито воскликнула:
- Мне всё равно, что он думает! Повторяю – я не передумаю! Мне его краденные сокровища не нужны! - и прищурилась, глядя на домового:
- А ты ведь сам говорил, Михалап - да и Старинушка так считает, мол: «Кажын клад — это чьи-то горькие слёзы, да кровь рекой»! Уже так не считаешь? Взял бы эти Ратоборские клады?
- Так, то – чужие клады - с рекой! А цей – свой! Ен - по закону! – заявил домовой, не моргнув глазом.
Арония рукой только махнула: что с него взять, с нечисти, на царском золоте малость повёрнутой!
И тут в её кармане зазвонил телефон. Она тут же выхватила его, рассчитывая услышать голос Владислава.
- Привет, Санина! – пробасил телефон ей в ухо. – На проводе повис полковник Щеглов, - усмехнулся он. – Узнаёшь?
- А-а! Добрый день, Семён Семёнович! - растеряно ответила девушка. - Да, узнала - я вас слушаю.
- Эт я вас внимательно слухаю, гражданка Санина! - хмыкнул тот. - Ты не забыла ещё о нашей договорённости?
- Э-э, какой договорённости? – растерялась совсем замороченная последними событиями девушка.
- О том. что идёшь к нам работать.
- Я? – удивилась та. И спохватилась: - А, извините, Семён Семёныч – не забыла. Но я ещё не приняла окончательного решения. Кстати, в универе я уже перевелась на заочное отделение. Теперь вот думаю, что дальше делать?
- Так чего тут думать? Иди к нам, - напирал полковник.
- Мне кажется, что вы дали мне на раздумье три дня. А сегодня…
— Это так - три. Но! Есть одна сногсшибательная новость, Санина, которой я хочу с тобой немедленно поделиться! Я выбил для Антитеррористического Штаба ещё одну штатную единицу психолога. Как раз для тебя!
Арония растеряно молчала.
Михалап тем временем - используя паузу, расправившись с последней булочкой, деловито наливал себе чая. Наверное, уже седьмую чашку. Силён!
- Психолога? Единицу? Для меня? – немного оторопело проговорила, наконец, Арония, указывая домовому на сахарницу на тумбочке. - Но я в этой специальности ничего не понимаю, Семён Семёнович! Я же математик! А это предмет очень далекий от всяких депрессивных психозов. И это единственный термин, который я знаю из психологии. А! Ещё вспомнила: раздвоение личности и шизофрения! Три термина аж знаю! Но что они означают для профессионального психолога, для меня – тёмный лес.
- Не волнуйся, Санина! Для нас это неважно – про термины. А то, чем ты будешь у нас заниматься, решим позже. Но чем-то будешь – обещаю! – хмыкнул полковник. И насмешливо сказал: – Для тактики боевых действий против террористических бандформирований важно лишь одно: всех их к ногтю и - на Колыму. Лес стране заготавливать! Считаю, у тебя, Санина, это прекрасно получится! А если для тебя это важно – так и быть, оформим тебя в любой вуз. Куда захочешь! Окончишь его без отрыва от производства, как говаривали в старину. Только кому они нужны, эти корочки о высшем образовании, кроме отдела кадров? – пренебрежительно пробасил он. - Это ж всего лишь строчка в личном деле, а сколько суеты! Дело не в них! Занимайся тем, что Штабу потребуется - захватом террористов или же воспитанием юных пластунят. Есть и такая наметка, насчёт такой школы, - чуть сбавил он свой бас, который всё равно был слышен на весь дом. - Но это я говорю лишь тебе - по секрету. Вопрос пока находится на рассмотрении и уже почти решён. Короче – думай, Санина, скорей! Нам такой человек, как ты, просто необходим!.
- Зачем? – спросила девушка, думая о том, что – прежде чем открывать пластунскую школу, Щеглову не худо б было спросить её согласие.
– Для предотвращения катастроф в жилых массивах, - отчеканил в ответ Щеглов. - Для поиска террористов! И для уничтожения…
- Ворогов? – вскинулась та.
- Правильное слово, Санина! Именно так: для поиска и обезвреживания злых ворогов, препятствующих безопасной и мирной жизни граждан нашей страны! – одобрил полковник. – Да что я тут распотякиваю? – рассердился он. – Видишь, ты ж сама всё прекрасно понимаешь – придёшь к нам работать и будешь Родину защищать! – заключил Щеглов. – У тебя есть к этому способности. Так что думай, Санина! А завтра с утра - в одиннадцать ноль-ноль, я жду твоего звонка.
- Есть, товарищ полковник! – вдруг браво ответила девушка.
— Вот! Слышу разумные речи! Ты уже и в службу вникаешь, Санина! - хмыкнул Щеглов. - До завтра! – И отключился.
Арония с иронией посмотрела на Михалапа, дохлёбывающего чай из своей большой чашки. И подумала:
«Эх, знал бы полковник Щеглов, какой странный у меня сейчас гость, да какие чудные беседы ведёт с ним Санина - будущий штатный психолог! То-то б поразмыслил прежде, чем приглашать её в штат. А настоящий психолог Штаба сразу определил бы у меня шизофрению с уклоном в депрессивный психоз и раздвоение личности, - усмехнулась она. – Вмиг бы забраковал мою кандидатуру в единицы и дал бы от ворот поворот такому коллеге! Им на службе сумасшедшие «без надобностев» - как сказал бы Михалап. Их и так в избытке вокруг!
А про ворогов и про Родину Щеглов… красиво сказал. Совсем как мой батька Фома говаривал…»
Но потом встряхнула головой и огляделась.
Надо снова возвращаться к нашим «баранам» - к Ратобору с оборотнями, будь они неладны!
Тут подал голос домовой Михалап:
- Ну чо, Аронеюшка? Служивым теперя станешь? Башибузуков бушь бить? – прищурился он, сёрбая свой чай – практически, сироп. - Знатное це дило! Батько Фома гордился б!
- Ой, пока я ничего не знаю! Кого буду бить! И за что! И где? - отмахнулась Арония. – Сначала б с Ратобором разобраться, да бабулю выручить. А про Щеглова я завтра буду думать! Ему ж к одиннадцати ответ от меня уже требуется, - вздохнула она. - Голова идёт кругом!
— Вот и надоть бы до завтрева всё порешать, - безапелляционно заявил Михалап, отставляя чашку. - Аль ты думашь, что ста… Полинке там, в полоне, шибко хорошо? Аль - что Ратобор от тебя просто так отступится? Ему Калинов клад с царскими сокровищщами шибко нужон! А, значица - и ты!
- И что? Не лететь же мне, и вправду, к нему на Мальдивы? К волку в пасть? Чтоб до завтра всё порешать! – И задумалась: - А если полечу, я там буду, наедине с этим монстром! Не справлюсь. Да и не отпустит он уже меня назад! Если и живой оставит, то там бросит. Ратобор ведь многих купцов когда-то на острова ссылал! Они там кокосы и бананы ели - для исправления. Наказанье у него такое. Вот и оставит меня на Мадивах!
- Куды это? Кто ето? Манль… дивы? Чо, там, и правда, дивы есть, что ль? - заинтересовался домовой. – И кокосия есть? Видал я таких колысь - у енерала! Больша диковина была! А, може, и дива!
- Есть и кокосы - кивнула Арония. – На Мальдивах всё есть: море, пальмы, белый песок и чайки. И там всегда лето, Михалап. Там и печей-то нет!
- Во, как! И взаправду - дивы, - удивлённо покачал головой Михалап. - Так давай и я с тобой туда отправлюся, - вдруг заявил он. – Шоб уж ты не одна тама была! Помогу, если чо. Я ж с полтыщи лет уж живу, много чо умею та знаю, - заявил он. – А ить моря ишшо ни разу не видал! И ентих, как их – пальмов, тожеть. А хто это? Про чайков, положим, знаю маленько. Енто птицы! Токо, слыхал, больно орастыи оне.
- Пальмы-то – кто? – усмехнулась Арония. - Деревья это, Михалап. Тонкие такие, как спицы, и высоченные, как башни. И листья - будто большие веера. А ты, и правда, готов на Мальдивы со мной отправиться? – удивилась она. — Это ж опасно! Там Ратобор! И мы ведь оттуда можем не вернуться. По крайней мере – ты. Если он меня… смерти предаст, - завернула она словечки в стиле домового.
- Так - и пусть! – махнул тот длинной рукой. - А зачем мне здея пустая Акимова хата? Колы добрые хозяевА её покинули? Ста… Полинка там, ты - тожеть на эти «дивы» подаёшься, а я – чо ж? И я - за вами следом! Ратобору только сокровищща нужна – отдай их ему! – милостиво согласился Михалап. – А мыю будэмм возле той спицы пальмовой обитать, ежели не вернёмси, - решил он. - Раз уж там – на «дивах», завсегда лето и коксия - проживэм. Може, я и дупло найду, - прикинул он. – Заместо поддувала.
Арония чуть не рассмеялась, представив два фосфоресцирующих глаза в пальмовом дупле. Как местные жители – загорелые аборигены, это воспримут? Наверное, станут той пальме поклоняться, кокосия к её подножию носить – домовому понравится. Вместо плюшек будут...
- Токмо мне б чемоданчик надоть, Аронея! Желательно - фибровый! Ён воздуха пропускае. Штоб я в ём поселился и без препонов в эти дивы добраться, - деловито заявил Михалап. - Есть у тебя таковой? Шоб помене был - наподобие оклунка моего? – потребовал он, считая вопрос о его путешествии на Мальдивы уже решённым. - Я б мог, мабуть, и в мешке, чи в оклунке туда податься, так вы ж - нынешние, с такими в дорогу не ходите.
- Чемода-ан тебе? То есть – мне? - усмехнулась Арония. - То-то Ратобор оторопеет, увидев меня на Мальдивах с чемоданчиком! Или сразу уж - с мешком! Типа - принимай меня, князь Иглович! Прибыла ваша невеста! И сразу с багажом – чтоб тут же в своё свадебное путешествие отправиться! Ха! Да он обрадуется, даже если он будет фибровым! – криво улыбнулась она. – Ну-ка, клад наследный не делить!
Девушка ни на секунду не подумала о том, что Михалап, и вправду, поедет с ней на "дивы". Что там делать российскому домовому? Где прятаться, если в спице дупла не найдётся? Или аборигенам не понравится, что на их исконном дереве новая «дива» завелась? Придётся поселиться Михалап в чемодане - наподобие палатки его раскинуть, .от дождя и солнца. Ведь живут же там в пальмовых шалашах.
«Хотя, не до домового тут с его причудами! – спохватилась девушка. - Ратобор с его кознями, да бабуля под гипнозом - важнее…»
— Вот и пусть себе князь Иглович радуется! – заявил вдругдомовой. – Пущай думат, што ты его невеста! Памороки ему чемоданом забьём! – воскликнул он азартно. - Голову яво непутёву задурим! Ты, Аронеюшка, будь хитрой - аки змей! А то больно проста – як штык! Так ведьмовски дела не деются! – резюмировал Михалап.
Похоже, он уже воочию предвкушал своё появление на «дивах», у пальмы-спицы рядом с морем – глаза его так разгорелись – прожекторами. И советы ждавал уже уверенно – как соратник...
Арония, криво усмехнувшись, только отмахнулась – не сторонник она интриг и дворцовых каверз. Да и не ведьма вовсе. Но что толку ему говорить про то?
- А ты тоже, смотри, меня не выдавай! – вдруг спохватился домовой. – Хватэ з мэнэ Явдохи с её фостом! Ему знать не положено про тэ, шо Старинушка мне про него доложил, а я -тоби! И шо ты про его дела з Ариной в курсах, а опосля и з Калиною прознала! И про то, сколь от его народу полегло – Хранителей, та кладоискателей, та ведьм с нетопырями! Уси ж думают, шо вин солидный бизен… бинем… В опчем - купец. Особливо помни, шо не можно называть його Игловичем! То ж когда было-то! – всплеснул он руками. - Усё быльём поросло и про тэ ныне нихто уж не знае, окромя Старинушки з Лсовиком! Ну, теперя исчо и мы с тобою. Ён же ж теперя и вовсе, как его… А – Сиборов ён! Так його и зови!
- Какой ещё Сиборов? Да я вообще его фамилию знать не хочу! – отмахнулась Арония. – Он мне представился Ратобором, тёмным магом, так я его и обзываю! Какой ещё «бизнем»? на ворованном – большего он и не заслуживает!
– Так… Надоть мне приодеться малость, Аронеюшка! Всё ж на дивы еду глядеть, - отозвался домовой, не слушая её и критически себя оглядывая. - Сапоги юфтевые… Мурмолку всенепременно... И кафтанчик, - бормотал он. – А куфайку и штаны – в угол их! Енто потом. ежели вернуся - с ремонтирую...
Он ещё что-то бубнил, осматривая себя, и не замечая недоумения на лице Аронии.
- Не пойму я, Михалап – а как ты собираешься добраться на Мальдивы? Как - решить все вопросы до завтра? Ведь у меня даже билетов на самолёт до Мальдив нет! Допустим, я слышала, что виза туда не нужна - если едешь не на долго. Но сразу добраться на этот далёкий остров не так просто. Сначала надо в Москву лететь. А там жу – на Мальдивы. Да и свободные рейсы…
- Хто? – отвлёкся от перечисления предметов своего будущего гардероба домовой. – Билетья? Рельсы? Так, а на шо оне нам? – выпучил он глаза.
- А как? Зайцами?
- Каки ишо рельсы, каки билетья? – отмахнулся тот. – И зайцами ни в кого кидаться не будэмо? Дэ их взять-то? А ежели куда надоть, так у мэнэ за балкой бабкино «зерцало» бестолку простаивает. Рази ж оно не выручит тута? - удивился он. - Чи – как его звать? А! Вот как - «пуртал» оно звётся! – хлопнул он себя по лбу. – Им-то мы и нырнём сразу на твою пальмову спицу! Без билетьев, "рельсов", зайцев и Московии!
А хто енто такая – «виза-то»? – поинтересовался домовой.
Но Арония не ответила ему . Она встала и замерла, хлопая глазами – не хуже Михалапа. Токо не светила ими. А потом радостно воскликнула:
- И правда! Как же я забыла про твой портал, Михалапушка? Действительно, обойдёмся без «билетьев» и без зайцев! Этот наглый Ратобор и меня, что ли, загипнотизировал?
- Так це не дивительна вовсе, - важно кивнул домовой. – Затуркалася ты, Аронеюшка! А хто б - нет? То ентот клепно-ман саму тебя скрал, то бабку твою – тож… клепо… манствал, а то Щеглы в службу тебе зовут! В штабЫ! Сама ж говорила – голова кругами идёт! Вот я и хочу помогать - навспомнаю тебе, шо есть же бабкино «зерцало» за балкой! Которо под твоим запретом, - почесал он ухо. - Чего ж не взять его? И – ну его, запрет! Коль шибко надоть!
А «виза-то» кто енто такая? – опять озадачено переспросил домовой. - Без её на «дивы» ныяк?
- Документ это разрешительный, по приезде проверяют. Но если ненадолго приехал, то так пускают, - отмахнулась девушка, прикидывая – есть ли на Мальдивах другой «пуртал»? Куда она «нырнёт»-то? На какую спицу попадёт? Может, в океане окажется – чем не «зерцало»? Только без краёв в некоторых местах…
- А шо будэ, колы мы на дивах на вовсе зачепимся? – заволновался домовой. – Стрелить нас будут, чи як? К примеру - енти купечески дети, шо там народилися – за свои кокосья мстить?
Арония, решив, что у неё нет другого выхода – придётся нырять, а там – как повезёт. Но это же выход - всё порешать до завтра, как предлагал домовой.
И она – решив, что это возможно, принялась вальсировать по комнате, а потом - вокруг домового, напевая:
- Есть у нас зерцало – пела она. - Без визы пробьюся на Мальдивы! Авось да вывернусь!
- Дык мне-то шо тоды? Сбиратся на эти дивы? Чи як? – разочарованно вопросил Михалап, вертя вслед за ней головой.
Получилось так, что голова его, следя за ней, пошла… вокруг своей оси. А глаза-фонарики вертелись следом…
– Завтрева ить скоро! – бормотал он недовольно. – До плясок ли, Аронея?
Ему это, наверное, было не в диковинку – так головой вертеть. Причём, похоже, все его рыжие меха тоже пустились вращаться следом. И он превратился в размытый шар. Значит, это не меха у него вовсе, а какая-то энергетическая субстанция?
Девушка, опешив, остановилась перед ним, осматривая домового будто шкаф перед покупкой. Вот – чудо-то! Действительно ведь он другой породы! Одним словом - дух, сущность, нежить. То есть – не живущий.
И тут же голова домового, прокрутившись ещё на сто восемьдесят градусов, замерла перед ней в нормальном положении. Меха его тоже утихомирились. Блымая пронзительно-жёлтыми глазами-фонариками, Михалап уставился на неё осуждающе.
- Наплясалась? Дык, чо дальше-то? – осуждающе спросил Михалап.
«Силё-ён домовой! А что, взять его с собой на «дивы»? – прикидывала Арония варианты тем временем. – Чем он мне помешает, сидя в чемодане? Ему уже лет пятьсот – сам говорил! И Михалап многое умеет – вон как дом шатал и жильцов выживал! Такой - уж точно, там, на месте что-то придумает. Какую-нибудь каверзу. А нет – отвлечёт мага - как Евдокию, например, - вертелись в её голове мысли - видно от головокружительного танца. - А мы с бабулей тем временем можем сбе… - И спохватилась: -- Куда там - сбежать! Ратобор нас везде найдёт! А Михалап может от мага и пострадать? - критически оглядела она его – уже не вертящегося. И оказалось, что вблизипри дневном свете он весь будто клубился, не имея чётких границ. – НЯсное дело – энергетическая структура. Не биологическая. А чего ж он тогда плюшки так любит? Чтобы материализоваться немного? Короче – неважно! А, что ему «сдеется» - как он говоривал? Шару-то! - решила она. -Нечисть же практически бессмертна! А Ратобор, хоть и ведьмак – обычный человек! - заключила она. – Короче – надо его брать! На «дивы»! - постановила она. - А там, на месте, будет видно!
Хотя, что там могло быть видно на месте – большой вопрос. Разве что - море. И «кокосья», если повезёт.
И Арина заявила:
- Так, Михалапушка, хватит нам чаи гонять! Пора за дело браться!
- Дык, я – чо? Давай возьмёмся за его! За дело! – согласился тот, испытующе глядя на неё.
- В первую очередь, - забирая поднос и составляя на него посуду, сказала ему девушка, - мне надо доставить Евдокию и Силантия к Фаине - от греха подальше! Не бросать же их здесь? И тут нас опять выручит твой «пуртал», Михалап. Придётся с него запрет снимать. Ноя хозяйка или кто? И как я про него забыла? – посетовала она. -
– Так и сымай! – одобрительно кивнул домовой. - К Кузёхе знова пидэшь? – деловито осведомился Он. – Так ить плюшек же больше нету! И булок с сырниками - тож, покончилися, - сожалеюще глянул он на жостовский поднос с пустыми тарелками и чашками.
Арония растерялась – про плюшки для Кузёхи она тоже забыла. А с ними напряжёнка – придётся идти в кулинарию. Может, сырники ему сойдут – в холодильнике у бабули заморожен целый стратегический запас – на завтрак. Но, с другой стороны – нужны ли они Кузёхе? Он и плюшками-то брезгует.
И тут девушка вдруг представила чинные реверансы с домовым-качком Кузёхой, одетым в голубой клубный пиджак, и задумалась…
Его рафинированность, его высокомерие, его крутые лестницы...
И необходимость объяснять суровому главе безопасности и блюстителю законности на территории его домовладельца появлении на этой территории её странного попутчика – порыкивающего карликового медведя Силантия. Полуночницу, допустим, она по-тихому пронесёт в сумочке. Практически ведь это – нелегальные перевозки через частные границы...
– А что, если я к Фаине скоренько по-пластунски метнусь, - вдруг осенило её – не все мозги ей тёмный маг «затуркал». – Просто «мигну» туда и обратно, как Проша делал с донесениями! Чем Силантий с Явдохой не донесение Совету… утерянных подсудимых, - криво усмехнулась она – вечно с ними проблема. - И всё! И за плюшками не надо бежать!
«А что? Учитывая опыт, приобретённый мной за посещения полицейского отделения, должно получиться! А нет, - вздохнула девушка, - придётся тогда с Кузёхой встречаться. И плюшек ему таранить. Хоть он и приятный молодой че… домовой, но общаться с ним немного… не комильфо… Чувствуешь себя очень несовершенным, что ли. Уж лучше я «метнусь».
- Дело говоришь, Аронея! Давай – по пластуньски! Так скорийше! – обрадовался домовой. – Гони отсель ентих ведьмаков! К… Фаине! – махнул он рукой куда-то вдаль. Да так, что в лучах солнечного света, падающего из окна, по комнате тут же полетел от его рукава клуб пыли. - Без их здеся будя по мене пыли и криков!
- А ты за это время скинь-ка свои «куфайки», Михалап, - посоветовала Арония, покосившись на пыльное облако. – Да одевай свою мурмолку, что ли. Или что там есть почище. Кстати, подходящего чемодана у меня нет, Михалап. А фибровые уж лет пятьдесят как не производят, - объявила она. – Но зато есть косметичка - в виде сундучка. Подойдёт? Она ж размером почти что с твой оклунок! А, учитывая, что домовой - как люди говорят, и в поддувале может спрятаться, ты вполне там поместишься.
- Кочко-метичка? Видом с сундучка? - заинтересовался домовой. – Годится! Там и ь спать сподручней, чем в оклунке.
А про поддувало – злые люди врут, - не преминул он добавить. – В печной саже токмо малые домовята любят прятаться да шалить, а я с того возраста ужо вышел.
23. Быстрые сборы
Оставив домового - примерять свои мурмолки и юфтевые сапоги, Арония «мигнула» к Фаине. Дорогу она теперь хорошо знала – запомнила, когда в автобусе ехала: и снежные квадраты полей, ограниченных озябшими лесополосами; и населённые пункты, обозначенных вывесками – при въезде и выезде; с парой мостов через реки, абсолютно непохожими – один железный, гулкий, второй – деревянный и глухой на звук; и с какими-то вышками – то тут, то там, илиниями ЛЭП. Специально, что ли, для пластунов, все эти меты по наставили? В общем, до места добралась она, вернее – мигнула, долетела, «аки птица» - мгновенно. Не составили труда и улицы, где она запомнила каждый поворот, добираясь к Фаине с бабулей на маршрутке. Память, как видно, срабатывала автоматически.
«Не иди только лишь по пути силы. Знания могут их заменить".
А вот и знакомый забор…
Калитка распахнулась и в ней появилась Фаина Петровна. В руках она держала маленькую леечку. Видно, поливала свои роскошные цветы. Зимой? Ну, у волшебниц свои причуды.
- Чую - гости у меня! - сказала она лукаво. - Отзовись, покажись, именем своим назовись!
И Арония почувствовала, что в тот же миг утратила свою невидимость.
- Ой! - поневоле вскрикнула девушка. И пробормотала: - Я и не заметила, что Проша включил щит невидимости! Наверное, чтобы Ратобор не узнал, куда делись его посланцы, - указала она на топчущегося с ней рядом медведя Силантия, к ошейнику которого она - на всякий случай, прицепила свой кожаный поясок.
Тот возмущённо попытался взреветь - по привычке, но вышло только поскуливание. Полуночница, скульптурку которой Арония держала в другой руке - в обычном магнитовском пакете, промолчала. Нет у неё теперь права голоса.
- А, это ты, Арония? Рада тебя видеть! Пойдём! - сказала Фаина Петровна, поворачиваясь и ведя её по цветной дорожке – мимо качающих роскошными головками цветов, к кухоньке. – Знатная добыча! – заявила она, остановившись на порожке и пока не входя в дверь. - Сейчас я приберу оборотней, дорогая. Как ты недавно сказала – от греха подальше! – лукаво заметила она.
И щёлкнула пальцами - кошка с медведем исчезли вместе с пакетом и пояском.
- Теперь-то надёжно? - спросила Арония и, наконец, почувствовала то, какой тяжёлый груз она тащила, «мигая» сюда вместе с оборотнями. И потёрла усталые руки – Не сбегут уже?
- Надёжней не бывает! - уверенно заявила чародейка. – Учтён предыдущий опыт, - подмигнула она. - . А ты, я вижу, торопишься? На свидание, что ли? - пошутила она, входя в дом и маня следом девушку.
Теперь это была уже не старушка, а красавица в казачьем наряде.
- Эх! Если б на свиданье, - вздохнула Арония, входя следом. – Ратобор привязался! Зовёт в соратники или супруги – на выбор, переговоры будут на Мальдивах, а бабуля…
- Больше ни слова! - остановила её речь Фаина, пристально взглянув. И указала на кресло. - Садись, дорогая! – Это, конечно, твоя битва, как я понимаю. И довольно давняя - ещё Аринаной начатая.... - усаживаясь напротив, задумчиво проговорила она. - И выпало так, что противник у тебя… не слабый. Но и ты не проста, дорогая. Так что – действуй! Вижу, ты проходишь ускоренный курс обучения, – усмехнулась она. – Это трудно, но эффективно. И, если уж совсем прикрутит – зови меня, я тебе помогу! - заявила она.
Девушка растерялась - какая ж она её битва. если Фаина всё время подставляет плечо? Но поблагодарить надо.
- Спасибо, Фаина! Я очень рада, что у меня есть поддержка! Домовой Михалап, вот, тоже собирается со мной на Мальдивы…
- Знаю! И правильно делает! - кивнула Фаина, ставя перед ней чашку с уже налитым чаем – заранее, что ли, приготовила? Её ждала? - Если назвал себя чьим-то товарищем, так и помогай нести его ношу! – сказала она, отхлебнув из другой чашки.
- Так он, вроде, не назывался так, - удивилась девушка, беря угощенье: плюшку и чай – рука сама потянулась.
Как всегда, всё оказалось очень вкусным: плюшка горячая и сдобрная. чай - с малиновым ароматом...
- А тебе слова нужны или дело? - усмехнулась чародейка. - Не бойся, дорогая, я много места не займу! И сундучок мне не нужен. Вот, возьми-ка мои мониста, - сняла она со своей шеи коралловые бусы и подала их Аронии. – Надень! А когда нужна будет моя помощь - сними их! Тут-то и я появлюсь рядом. А чтобы перенестись, куда тебе надо - только назови место и эти мониста на шее вокруг шеи передвинь. Вмиг там и окажешься. Но это в крайнем случае, дорогая – далее они утратят уже свою силу.
- О, спасибо, Фаина! - сказала Арония, надевая постукивающие бусы и пряча их под курткой. - А то Михалап предлагает идти нам на Мальдивы через портал, а есть ли там нужное зеркало – неизвестно. Я ведь об этом и не подумала.
- Ну и идите! Есть там зеркало-портал! - кивнула чародейка. – У одной светлой ведуньи в лесном шалаше – Чипа её зовут. Передашь ей от меня привет, - положила Фаина перед Аронией плюшку, накрыв её салфеткой. – Слов никаких не надо. Что нужно, она с тебя и так с-читает. И поможет оказаться в нужном месте острова.
Арония в ту же минуту увидела тропический лес. а в его глубине шалаш из огромных пальмовых листьев. Даже слово на ум пришло странное - юбея. И поняла, что так называется это строение. И рядом - статная темнокожая женщина в ярком наряде...
- Ну, вот! Теперь всё в порядке, - с облегчением вздохнула девушка. – А то – просто дурдом на летней даче какой-то! Михалап мурмолку уже ищет, чемодан от меня требует, а про «пуртал», считает, что дело уже решённое. Хотя у меня два и два не складывается. Как на Мальдивы попасть, как оттуда выбраться? Да и получится ли у меня этого княжича-клептомана приструнить? - невесело усмехнулась она. - Если б я не училась соблюдать спокойствие, уже б по потолку б бегала. Думаете, я справлюсь с Ратобором? – нерешительно спросила Арония у чародейки, смакующей варенье. – Мне ведь это просто необходимо – бабуля ведь в заложниках.
А кому ещё пожаловаться, если не ей?
- Ну, за Полину Степановну не волнуйся, дорогая – она нигде не пропадёт. Блаженным и пьяным сами боги помогают! - усмехнувшись, заявила Фаина. – Справишься! За тобой - древний род ведающих. Он поможет! Удачи тебе, дорогая! - сказала чародейка и взмахнула рукой...
Голова у Аронии закружилась и…
В тот же миг она оказалась у себя дома, держа в руках плюшку, завёрнутую в матерчатую салфетку.
«Уснула я, что ли? – растерянно осмотрелась она. – Не похоже! Плюшка же Фаинина - вот она», - приметила она, положив ту на комод.
Её внутренний сокол тут же донёс: ни Евдокии, ни Силантия в доме нет – ни в реальном, ни в скульптурном виде, а наверху, на чердаке, активно суетиться домовой, собираясь на Мальдивы.
«Как она это сделала? – спросила себя поражённая донельзя девушка. И тут же решила: - А чему удивляться? Абы кого не назначат Главой Клана! Мне ещё учиться и учиться, чтобы стать такой же чародейкой».
И тут с потолка неожиданно что-то рухнуло, а перед растерянной Аронией возник Михалап собственной персоной.
- А я чую – вернулася ужо! И мне б надо поспешать! – заявил он, кладя возле её ног тёмное бабкино «зерцало».
- Михалапушко! Ты? Каким ты красавчиком стал! - всплеснула девушка руками.
И правда - красивее домовых не бывает! Хотя она, кроме этого, других-то и не видела. Но всё же…
Михалап сейчас был похож на красна молодца из русской народной сказки: весь из себя стройный и красивый, да в красных сапожках с расшитыми отворотами, да в зелёном кафтане, с нашитыми на воротнике и обшлагах самоцветами, да в нарядной меховой шапке на рыжей голове. Надо отметить – голове почти что не косматой. А на плече он держал… оклунок.
- А зачем тебе этот заплатанный мешок? - не сдержалась девушка. – Весь имидж себе испортил.
- Ну и пусть! Знать не жалаю, хто такой этот «имиж»! - сердито заявил «добрый молодец». – И одет я – как полагается истинному домовому!
Вообще-то Арония представляла себе наряд домового немного по-другому. Но коли Михалап так считает - быть по сему!
- А тама, в оклуноке, покоятся все мои струменты! – тряхнул он громыхнувшим мешком. – Ён ищщо моей бабкой пошит – Апраксией. А многое, чо в ём - от дедки Харея мне досталося, - гордо проговорил он. - Я ж енти струменты в лагеря с собой брал - как с Акимом срок сбывал. И оне тама присгодилися! Хотя, могёт быть, и имиж мой того, спортили, - признал он. - Зато я с ентим оклунком завсегда помогал Акиму норму сполнять! И его вражин с им изводить было сподручнее. Я ить цей оклунок для дела взял, Аронеюшка, ты не препятствуй. Ён мне и в Мальн-дивах сгодится, по моей думке.
- Да зачем он тебе на курорте? Нет там норм! А Ратобора твой «струмент» в заплатанном мешке и подавно не впечатлит и не испугает! – недоумевала девушка. - Хоть он и вражина. Или ты на Мальдивах в строительную бригаду решил наниматься? И монет мальдивских подзаработать? Так, что ль? А говорил - помогать будешь, - прищурилась она.
- А чо, возьмут меня в бригаду-то? – вдруг заинтересовался домовой. – И монет за работу дадут? Золотых? – воспрял он. - Я ить строительству-то обучен!
- Знаю, как ты обучен – всё там расшатаешь! – махнула рукой девушка. – Да и какое там золото? На Мальдивах, думаю, сейчас доллары в ходу - чтобы ты знал. А это далеко не твой царский рублевик – это бумажки такие зелёные.
- Жаль какая! – вздохнул домовой, упорно прижимая к плечу свой мешок. – Так ить ты ж сама сказывала: вдруг мы не возвернёмси оттудова! С див. А жить-то нам на что-то надоть! – заявил он. – Вот, заработаю, плюшков мне спекёшь! – размечтался он.
Арония вздохнула – ему б только плюшки!
- Ладно! Что с тобой делать? Бери туда и свой мешок! - махнула она рукой – ей, в общем-то, сейчас было не до его причуд. – Если он влезет, конечно!
Открыв ящик комода, она достала оттуда свою косметичку - в виде стилизованного сундучка. Та была довольно объёмна – где-то сорок на тридцать сантиметров. В неё Арония сбрасывала всякую ерунду: недоиспользованные пудры, туши, старые расчёски, бутылочки с лаком. Девчонки в общаге зачем-то подарили ей этого монстра на день рождения. Вот и «присгодился». Расстегнув замок, она выгребла из него в ящик всё содержимое и поставила косметичку перед Михалапом
- Вот он, твой чемоданчик. Вместо фибрового. Пойдёт?
- Чо такой манюсенький-то? - недовольно пробурчал домовой.
И, вдруг, мгновенно уменьшившись, легко запрыгнул с пола прямо в сундучок - втянулся. Оттуда тут же полетели, покатившись в разные стороны, остатки её косметических запасов - помады и карандаши.
- Э, осторожнее там! - сказала Арония, собирая это добро с пола.
- Мне девчачьи игрушки тута без надобностей! - просопел тот из косметички. - Давай, укрывай меня!
- Чем? И зачем? – озадачилась девушка.
- Вот, непонятлива-то! А ищщо ведающщая! Плата носового, што ль, нет у тебя? – недовольно пробурчал тот. – Я привыкший к тайностям.
Арония, вздохнув, порылась в своей сумочке и достала оттуда упаковку разовых бумажных платочков – в ромашку. И, расправив одну, положила её сверху в косметичку.
- О, вот так ужо пойдёт! - глухо отозвался из её глубины Михалап. – Давай, закрывай вовсе сундучок! – И когда молния закрылась, приказал: - Ну, поехали, что ль?
Ну, что ж, поехали! К ведунье Чипе с её «зерцалом» - на Мальдивы!
24. Чипа и прочие "дивы"
В лицо девушки пахнуло горячим ветром и йодистым запахом морского бриза, а в глаза ударило ослепительным светом…
Арония стояла на белом песке, держа в руках косметичку, будто какой-нибудь визажист по вызову, явившийся к клиенту. Ну, косметичка! И что? Может, она так радеет о своей девичьей красоте, что даже на Мальдивы отправилась с косметикой! Хочет выглядеть перед женихом Ратобором на все сто! Впрочем, нет – сто многовато, хотя бы на свои двадцать. А в другой её руке почему-то был зажат телефон. Привычка, наверное. Как современный человек, она, небось, не могла представить свою личность полноценной без этого аппарата, поддерживающего социальные связи. А, может, её подсознание таким образом оставило хоть какую-то вероятность связаться с Владиславом. Или... Щегловым, что ли. У полковника такие возможности, что она бы не удивилась, если б и здесь услышала в телефоне его басок. Мол – привет, Санина! А уж он мог бы, наверняка, прислать за ней какой-нибудь реактивный самолёт. Или ракету, на худой конец. Полковник своих в беде не оставит.
Короче – Арония была во всеоружии.
Ну и род всегда при ней – он скрыт в её крови …
- Мальн-дивы! – завопила вдруг её сумочка-сундучок голосом Михалапа.
Замок на ней сам вжикнул и оттуда показалась, хоть и уменьшенная, но всё так же всклокоченная голова домового. Нарядная мурмолка, как видно, от волнения и тряски, с неё слетела.
- Тихо ты! – шикнула на него девушка и домовой тут же скрылся, хотя щёлочка, всё ж, осталась, в которую посверкивал зелёным огнём его глаз.
- Идеже тута та спица? – прошептал он. – И ни одного кокосья!
Но Арония, не ответив, лишь прищурилась от яркого солнца и осмотрелась:
Её окружала неописуемая красота тропического острова: в бездонном небе сияло знойное солнце, голубела морская даль, с шипением набегали на белый песок бирюзовые волны, вдоль берега, шелестя огромными листьями, тожественно стояли тонконогие пальмы, а поодаль зеленели куртины цветущих яркими экзотическими цветами кустарников.
Просто чудный сон! Только очень жаркий.
Арония сняла дублёнку - перекладывая косметичку из руки в руку, попутно засунув телефон в её карман, и перекинула на локоть.
«А где же чародейкина Чипа? – озадачилась она. – И где «зерцало», через которое мы сюда попали?»
Вокруг были только песок и солнце. В общем, всё почти так, как при встрече с Ратобором. Как ей тут разобраться в местной географии? Где искать мага – будь он неладен? И где бабуля, пленённая им? Может, её уже и от местных аборигенов не отличишь – загар тут небось, бешенный.
И тут перед ней проявилась из воздуха статная красивая африканка – та самая, которую Арония видела мельком в своём видении у Фаины. Наряд на ней был… африканский – что-то невероятно пёстрое и радужное наверчено то тут, то там. Она держала в руке зеркало – обычное, круглое, с ручкой, какие бывали у деревенских модниц в старину. И смотрела она на Аронию… вопросительно? Нет, скорее – требовательно! Так и казалось, что сейчас она отправит её обратно. Мол, проваливай отсюда!
И тут – в самый неподходящий момент, девушка вдруг услышала – вж-ж-жик, как замочек косметички закрылся.
«Михалап боится Чипы? – удивилась она. – Нежить – человека? Да и мне от её взгляда как-то не по себе. Будто я лазутчик, нарушивший границы суверенного государства. Хотя, ведь так и есть. Это территория принадлежит Чипе и, согласно Покона, я должна представиться… Главе местного Клана. Так вот она кто! – вдруг сообразила сообразила девушка, ощутив её статус. - Ясно! Фаина абы кому плюшек-ватрушек дарить не станет!» - пронеслось в её голове.
И, спохватившись, она тут же поклонилась африканке, сказав:
- Приветствую тебя, о, Чипа, Глава Мальдивского Клана! Извини – не знаю твоего полного имени. Я – Арония, из рода ведающих, прибыла сюда из России - временно, по одному очень важному делу. Тебе, Чипа, поклон от Главы нашего Клана – Фаинаны! Это она помогла мне использовать твой портал. Извини, что так получилось. Я очень спешила!»
И, выхватив их кармана дублёнки свёрток с плюшкой, с почтением подала его африканке - пока та чего-нибудь против неё не предприняла.
«Стрелить» Чипа, конечно, не станет, но ей этого и не надо – она чародейка. Может, даже посильнее, чем Фаинана. Если не заколдует, то просто вернёт меня туда, откуда явилась. А как же тогда бабуля? Её надо выручать! Да и с Ратобором надо разобраться, пока он с ней сам не разобрался", - с опаской подумала она.
Уж больно грозно выглядела африканка.
Но недовольство вмиг исчезло с лица Чипы – как будто она слышала всё то, о чём Арония подумала. Да это так и есть! Ведь её взгляд – как только она взяла салфетку с даром чародейки, стал... гостеприимным.
«Добро пожаловать на мой остров, Арония! Фаинане тоже от меня поклон передавай! – прозвучал ответ в голове девушки. – Чем я могу тебе помочь? Всё, что могу, сделаю! И пусть твой домовой не боится, - усмехнулась Чипа. – Я ем таких только на завтрак, а сейчас уже обед».
"Как, она и про него знает? Не зря же говорят, что такие видят на семь футов под землёй", - восхитилась Арония.
Она покосилась вниз, но в косметичке было тихо. Куда это домовой пропал? Может, просто затаился? Впрочем, сейчас не до него – сам напросился на приключения. Дело не ждёт!
И у Аронии перед глазами сама возникла картинка того места, где она разговаривала с Ратобором. Хотя, на её взгляд, тот берег мало чем отличался от этого – такой же песок, то же море и те же пальмы.
- Мне надо попасть туда, - сказала она. – Поможешь, Чипа?
Как-то девушка ещё не привыкла говорить мысленно. Но Чипа её, очевидно, понимала. Потому что в её голове тут же прозвучал ответ:
«Я всё поняла, Арония, и знаю где это. Там растут совсем другие пальмы – я ведь знакома со всеми деревьями и растениями на моём острове. И знаю их, как и людей, которые здесь бывают. Помню и тебя, Арония! - улыбнувшись, молча, пояснила Чипа. – Но дела других Кланов, если они не нарушают наши права, меня мало волнуют. Сейчас - другое дело. Что ж, удачи тебе, Арония! Если нужна будет помощь – просто позови меня по имени».
И африканка мгновенно пропала. Будто её смыло водой или унесло ветром.
А Арония оказалась там, куда стремилась попасть.
Да, картинка была очень похожа на ту, откуда она перенеслась, но уже не та. Здесь, действительно, были другие деревья. Теперь и она слышала их голоса - это ведь не просто ветер шумит в кронах. Каждое дерево имело свой… ритм и тон.
Что она попала в нужное место, подтверждало и то, что здесь был Ратобор.
Сам князь Иглович собственной персоной, не к ночи будь помянут, задумавшись, сидел на шезлонге у самой линии прибоя. Похоже, всё за тем же столиком. И потягивал из хрустального фужера вино, которое, возможно, пил из того же самого кувшина. И это был тот же Шабли 1899 года - мамино любимое.
Он тут живёт, что ли? И спит тоже, когда кувшин пустеет? Дремлет под шум волн, положив свою красивую голову на ажурный столик?
"Тот ещё натюр-морд получается, - хмыкнула про себя Арония. - Только вот букет в вазе был другой. Не удивительно! Ведь прежний - какие-то там глориозы, он отдал… бабуле, выходит. Они ей так понравились. И на этот раз перед ним красовались в вазе огненно-жёлтые цветы вперемешку с фиолетовыми орхидеями. Эстет! - усмехнулась она. И маг был один! - Куда он её спрятал?"
Арония шагнула к нему и возмущённо крикнула:
- Где моя бабуля, Ратобор!
Он повернул у ней голову, взглянул…
И только тут девушка поняла, как нелепо сейчас выглядит перед этим хлыщом, нарядившемся по курортному - в белый льняной костюм и модные светлые туфли.
А на ней был тёплый вязанный свитер и джинсы!
И стояла она, утонув в песке замшевыми сапогами - столь нелепыми здесь.
На её локте висела дублёнка - ужасно неуклюже выглядя здесь. И совершенно неуместная на субтропическом побережье!
А в руке девушки болталась огромная и несуразная косметичка, разрисованная томными глазками…
«Просто ужас! – сказала бы бабуля. – Это не комильфо! Московский бомонд был бы в шоке!»
И откуда только взялся на её голову этот домовой со своим непреодолимым желанием посмотреть на «дивы»!
25. Претензии и предложения
Ратобор выглядел… слегка изумлённым, но тут же пришёл в себя.
- Это ты, Арония? - воскликнул он. - Рад видеть тебя на Мальдивах! Хотя я подумывал, что придётся за тобой возвращаться. Выглядишь… просто потрясающе! – усмехнулся он. – Сама сюда добралась! А! Какая молодец! – покачал он головой. - Я всегда знал, что ты одарённая ведьма! Истинная дочь своей матери! Для неё ведь никакие расстояния не были препятствием! Присаживайся, дорогая, отдохни с дороги! – радушно махнул он рукою на другой шезлонг. - Я не говорю – садись! Это прерогатива твоего майора, - не преминул уколоть он.
- Повторяетесь, господин маг! – огрызнулась та.
А что тут ещё скажешь? Ведь он прав – Владислав, к которому она… слегка неравнодушна, чуть не по… Вернее – именно посадил её в обезъянник. Для начала.
– Скажи, а зачем тебе вот это? – указал Ратобор на косметичку в её руке.
То ли домового в ней приметил, то ли просто так спросил. Впрочем, ей-то какая разница? Не его дело, с чем она тут гуляет. Хоть и по Мальдивам.
- Не заговаривай мне зубы, Ратобор! Я ведь и сама на это мастер! Скажи лучше, где моя бабуля? Отвечай немедленно! - потребовала Арония.
Маг расслаблено опустился в шезлонг, взял в руки фужер, покрутил его в пальцах и, отпив глоток, пожал плечами.
- Что у тебя за привычка, Арония – везде искать свою бабулю? – сказал он небрежно. - Ты и в прошлый раз, едва попав сюда, начала её разыскивать, вместо того чтобы обсудить со мной очень важные вещи. У тебя приём такой – увести разговор в сторону, а? – посмеиваясь, проговорил он. - По-моему, Полина Степановна давно уже не ребёнок. Зачем ты всё время ишешь её? И почему меня в это дело впутываешь? Или ты без неё не путешествуешь? Тогда – если ты хочешь, я и Полину Степановну сюда приглашу. Хотя, зачем она нам? Сами договоримся.
Смеётся он, что ли?
- Впутываю? Я? – возмущённо воскликнула девушка. – Да ты сам впутался! Уж не ты ли написал в записке, которую подкинул на наш кухонный стол:
«Любимая! Я на Мальдивах. Жду твоего ответа!
Твой любящий Ратобор». – Ехидно процитировала она.
- И чуть ниже была приписка: «Полина Степановна любезно согласилась составить мне компанию. Присоединяйся!»
Ратобор даже отставил свой бокал. От удивления, наверное. И, скорее всего - фальшивого.
- Не спорю - записку я оставлял, - кивнул маг. - Но своё авторство признаю только в её первой части. Несомненно, ты – любимая. И я, безусловно, жду от тебя ответа - о деловом и личном союзе. А здесь назначил встречу потому, что такая девушка, как ты, достойна объяснения именно на Мальдивах. Заодно ты преодолела немалое расстояние. Что меня ещё более убедило в том, что я сделал правильный выбор.
Теперь о второй части записки.
Я не знаю, откуда взялись в ней слова о Полине Степановне. Хотя от её милой компании я бы не отказался! – глянул он на неё зелёными, не вызывающими доверия глазами. - Клянусь, я этого не писал! И никого не похищал! Да и, честно признаюсь – твоя бабуля уже вышла из того возраста, когда галантные кавалеры мечтают выкрасть её, - хмыкнул он.
У Аронии не нашлось даже слов. Ещё и оскорбляет её бабулю!
- Так что будем считать, что тебе эта приписка… почудилась. Или же ты решила меня разыграть? Но – шутки в сторону. Присаживайся, любимая, нам с тобой надо кое-что обсудить, - снова указал он ей на шезлонг напротив.
- Всё ты врёшь, Ратобор! – гневно кринула Арония. – Это ты - притворщик! Я тебе точно говорю – приписка была!
И топнула ногой, ещё больше утонув в песке. Она всё так же медленно и стойко таяла от зноя в своём шерстяном свитере, держа наперевес дублёнку. Из-за этого её гнев выглядел немного… комично, что ли. На фоне стройных пальм и безмятежного синего моря.
А ведь в прошлый раз Ратобор сам переодел её в сарафан и босоножки. Видно, ему очень нужен был её телефон, лежавший в дублёнке. Вернее – чтобы стереть номер Владислава в её телефоне. Пусть ещё раз только попробует провернуть подобное! Уж лучше таять от зноя!
И Арония покрепче прижала к себе дублёнку, ощущая рукой карман, где лежал телефон.
- Нам не о чем с тобой говорить! – отрезала она. - Признавайся, где моя бабуля?
Это ж надо – одна часть записки его, другая - нет! Кто ещё мог приписать те слова, кроме него?
- Я, правда, не знаю, где твоя бабуля! – недоумевающе пожал плечами Ратобор. И выглядело это вполне искренне. – Да что за ерунда происходит! Для этого ли я звал тебя на Мальдивы? – вздохнул маг. Но увидев недовольное лицо девушки, проговорил: - Когда я покидал ваш дом, Полина Степановна собиралась в этот… как его… в Дом культуры. Говорила, что на репетицию. Хотя, как я полагаю – просто пообщаться с руководителем их танцевальной студии. – с улыбкой посмотрел он на неё. – Он тоже слегка неравнодушен к твоей бабуле. Но причём тут я? – спросил маг. И, пристально взглянув на неё, усмехнулся. – Может, ты и пришла-то сюда, потому что ищешь её? – разочарованно протянул он. - Об этом я и не подумал. Но не там ищешь!
И отпил сразу полбокала. Вина 1899 года! Какое расточительство! Может, там, в запасниках, осталось только Шабли 1900 года?
«Как же хорошо он играет! – возмутилась Арония. - И выглядит таким… влюблённым. В сокровища, наверное! Уж очень хочется их у Калины забрать»
- А зачем же ещё? За бабулей! – хмыкнула девушка. – Не к тебе ж на свидание примчалась за тридевять земель!
- Вот такую я тебя люблю ещё больше! – не моргнув глазом, заявил маг. – Разбойница моя!
- Хочешь сказать, что ты не имеешь к этим происшествиям никакого отношения? Что бабушку не крал? И Евдокию с Силантием не ты прислал – чтобы убить меня?
Тот даже бокал отставил.
- Тебя – убить? Да что я – рехнулся? – нахмурившись, сказал он. – Для того ли я нашёл тебя? Ведь ты так похожа на Арину! Это просто счастье!
Арония почти расстрогалась – надо же, как его повело! А может и правда, Ратобор любил её мать?
А тот, вздохнув, вдруг заявил:
- Ты мне очень нужна!
- Нужна? Уж не клады ли искать? – ехидно спросила Арония.
А то – распустила тут нюни. Это же тёмный маг, им верить нельзя!
- Ну и это тоже, – неохотно согласился тот. И прищурился: – А как жених, я совсем у тебя не котируюсь, что ли? – поднял он соболинную княжескую бровь.
- Если только как кот, то котируешься, - зло усмехнулась девушка. – За тыщу-другую лет у тебя этих кисок было…
- Ты – другое дело, - хмуро заявил Ратобор.
И, учитывая рассказ Старинушки, Арония примерно знала, что это значит – другое дело. Она – ключ к несметным сокровищам, оставленным здесь её матерью, вот что это значит!
- Силантий и Евдокия, значит, сбежали. Надо же! – задумчиво проговорил тем временем Ратобор. – Но как это возможно? Ты ничего не перепутала?
Девушка только фыркнула – мол, хорош ломать комедию.
- Но на Силантии был мой амулет – он никому не должен подчиняться! А на Евдокии – твой! Она ведь так и осталась каменной. Ждал, пока ты ею сама займёшься. Кто её вдруг сумел расколдовать? Им явно кто-то помог. Но кто? – вопросил маг.
«Ну и притворщик!» - возмутилась Арония.
Надо уже избавляться от… излишней доброты, что ли. Быть немного злее. Ну, не могла она начать с ним драку. Как ударить этого обаятельного мачо, лениво цедящего вино и расслабленно болтающего всякую чепуху - о чувствах к ней, и с грустью вспоминающего её мать?
Неужели его же она видела на картинках прошлого: жёсткого и наглого, насмерть разящего то духов – препятствующих отъёму кладов, то лихих разбойников и искателей кладов - покушающихся на его добро? Хотя он и сам – разбойник. Впрочем, как и её мать Арина…
Но вступить с ним в схватку она почему-то не могла.
А что, если Ратобор применил к ней свою магию или гипноз? Но она этого не чувствовала, да и её «сокол», наверное, очарованный этим донжуаном, молчал. Как и домовой, сворешенно прижухший в своём «сундучке». И зачем она его взяла с собой? А, с другой стороны – хвоста у Ратбора нет, хватать его пока не за что.
И тут маг, будто проснувшись, поднялся из-за стола.
- Присаживайся, пожалуйста, Арония! – заявил он, снова указав на шезлонг. - Не могу же я сидеть, когда моя девушка стоит!
- Ишь, какой вежливый! - фыркнула «его девушка».
С каких это пор она ею стала?
И, всё же, прошла к столику. Пюхнувшись в шезлонг, она положила пальто и поставила косметичку на третий стул.
«А он тут был раньше? – озадачилась Арония. - Вроде их было только два? Впрочем, это неважно».
Ну да, села. А что? Аронии просто надоело торчать чучелом здесь, на знойном берегу – утопая сапогами в белом песке, как корабль, потерпевший крушение; стоя под жарким солнцем, будто каменная статуя; с дурацкой косметичкой в руке, будто визажист по вызову. И с жаркой дублёнкой наперевес, будто торговец поношенными вещами на блошинном рынке. Хватит!
- После всех твоих пакостей, Ратобор, ты ещё имеешь нахальство говорить мне о вежливости? Где она была, когда ты умыкнул мою бабулю? – продолжала она гнуть своё.
Ратобор, не слушая её, заговорил, будто оправдываясь:
- Единственное, что я сделал, после того как покинул ваш дом, это отправил тебе записку, Арония. И написал только первую её часть. И я не стал бы красть твою любимую бабулю - Полину Степановну! Терпеть не могу вымогательства! – с праведным – с виду, возмущением проговорил маг. - И не я послал к тебе Евдокию и Силантия! Не склонен шутить с жизнью дочери, которая досталась Арине такой ценой!
Арония недоверчиво проговорила в ответ:
- Помнится, в прошлый раз именно ты помог сбежать оборотням! - упрекнула она. – Хотя ведьма Евдокия мою жизнь не ставила ни в грош. Вернее – оценила её всего лишь в один царский золотой.
- Обычная взаимовыручка, - пожал тот плечами. И не преминул заметить: – А ведьма это вовсе не преступление, а данность! В царский золотой, говоришь, оценена твоя жизнь? – вдруг прищурился он. – Помнится, Евдокия как-то занимала у Арины именно такую монету, а отдать забыла. Стерва! – прошипел он. И заявил: - Похоже, эти оборотни перешли все границы. Я с ними после разберусь! Мало не покажется! – угрожающе проговорил он.
- Не стоит утруждаться! - торжествующе усмехнулась Арония. - Я с ними уже разоброалась! И снова отправила их на Совет Хранителей.
А про себя добавила: «Ты уже не сможешь их оттуда выкрасть, клептоман несчастный!»
- Вот как? – приподнял бровь маг. И махнул рукой: - Туда им и дорога! Ты делаешь успехи и быстро набираешь силу, - с одобрением заметил он.
- Стараюсь.
- Но, всё же, надо разобраться: кто помог им сбежать, - заявил маг. - Магов такой силы я могу перечесть по пальцам. И я ни одному из них дорогу не переходил. Разве что - Фаине, похитив её добычу, - усмехнулся он. - Но ловить зарвавшихся ведьмаков это не её уровень.
- Наверное – мой, - поддела его Арония.
- Тебе угрожали! – будто оправдывая её, ответил маг. - Ранняя ты пташка! Матёрых хищников берёшь! Потому мне так нравишься! – блеснул он зелёными глазами. И перевёл тему, пока Арония не придумала новые колкости. - Но где же Полина Степановна? С этим тоже надо разобраться. Я бы не хотел, чтобы в её исчезновении ты винила меня. Не хочу портить с тобой дружеские отношения!
- Ой, вот только не надо мне тут ломать комедию! – недовольно скривилась Арония. – Уже – дружеские? С какого времени? С тех пор как одно – нужное мне, крадёшь, другое – вовсе никому ненужное, на волю отпускаешь! Или как номера стираешь и подсматриваешь за чужими свиданиями? Лучше верни мне бабулю!
- Я не ломаю комедию! - нахмурился Ратобор. - И – да, признаю! Чувства совсем не дружеские! Ты мне очень нравишься!
- Ещё скажи, что тебе вовсе не нужен клад, который ты не можешь без моей помощи взять! Тот, что у Калины! Причём тут чувства-то? Что ты тут изображаешь из себя благородного рыцаря? – не выдержала Арония.
Косметичка на стуле пискнула и мгновенно затихла, но она не обратила на это внимания. Некому было Аронии напомнить, что всё, что касается клада в лесу и его хранителя – тайна.
Но Ратобор к счастью, не стал ничего выпытывать. Только слегка удивился.
- Ты и о нём знаешь? – сказал он. И развёл руками: - Сильна! Именно об этом я собирался с тобой поговорить. Только один Калинов – из тех, что мы скрыли с Ариной, остался неприкосновенным. Да и ты заинтересована в том чтобы открыть его. Ведь половина клада твоя. Может, дом себе с бабулей купите - на Кипре, - усмехнулся он. – Там довольно мило. И школы для русскоговорящих детей есть, посольских в том числе. Но не о том сейчас речь. Это так, мелочь. Я в нём не особо-то и нуждаюсь. Просто у меня к тебе… Я хотел бы… - занервничал он.
И, сунув руку в карман, достал банрхатную коробочку. Открыв, он протянул её Ароние и брякнул:
- Выходи за меня замуж! Хотя эти слова и в своё время я должен был сказать Арине. Да опоздал! Гордый был! Избалованный, - криво усмехнулся он. – Будь моей женой, Арония! Это очень серьёзное предложение! Я такого ещё никому не говорил!
Девушка, едва его слушая, открыла коробочку…
В ней лежало кольцо, каких она никогда ещё не видела!
Невероятное произведение искусства!
Кольцо состояло из двух ярусов сверкающих яркими бликами бриллиантов, а в его центре был помещён большой… Изумруд? Александрит? Как назывался этот нешлифованный огромный камень? Он переливался сине-зелёно-фиолетовыми бликами и буквально притягивал взгляд…
Это невообразимо красивое кольцо хотелось одеть себе на палец и никогда больше не снимать. И никому-никому, никогда-никогда не отдавать…
И тут Арония будто наяву услышала голос матери: «Драгоценности не трожь! Это чьи-то слёзы».
И отдёрнула руку. Это кольцо наверняка было взято из кровавых кладов, за которыми тянется след преступлений и смертей. Девушка сейчас не хотела даже заглядывать в его прошлое - страшно… У Ратобора только такие сокровища! Да и нет сейчас такой красоты среди обычных ювелирных украшений.
- Я не возьму его! - заявила Арония, отвернувшись от коробочки.
- Извини! Конечно, сейчас не тот момент, - согласился Ратобор, снова пряча коробочку в карман. – Сначала мы найдём Полину Степановну.
- Но ты подумай о моём предложении, Арония!
- Я и думать не буду! – отмахнулась та.
- А пока давай вернёмся в твой дом и разберёмся, что там произошло? Место само подскажет, куда делась Полина Степановна, - будто не слыша её, заявил маг.
- Поищи-ка её лучше в своих подвалах! – огрызнулась Арония.
Хотя, причём тут подвалы? Совсем уж средневековье, что ли? А сколько ей ещё добиваться от Ратобора правды? Домой он к ней собрался! Кто его туда приглашал?
И тут рядом раздался чей-то зычный голос:
- Не надо никого искать! Она у меня!
Арония обернулась:
Неподалёку стоял высокий тучный мавр в чёрном одеянии и в белой чалме на голове. Кто это такой?
- Смугляк? Это ты? - удивлённо воскликнул Ратобор. – Разве ты жив?
- Что за глупый вопрос? Я же тут, а не в могиле! - хохотнул тот. - А ты что, ученичок, уже похоронил меня? То-то, я смотрю, процент с кладов уже два века как не платишь.
Смугляк? Так вот это кто!
Арония вспомнила рассказ Старинушки, что некий мавр научил молодого княжича Игловича искать клады. Давно это было.
Зачем Смугляку Полина Степановна, её бабуля? Не обучать же её кладоискательству он взялся?
Часть 6
26. Процентики мавра
Ратобор был явно ошеломлён появлением мавра.
Он налил себе полный фужер Шабли и выпил его залпом.
А Арония тем временем попыталась у Смугляка выяснить – где же бабуля?
- Куда вы дели Полину Степановну? Немедленно верните! – гневно крикнула она мавру. – По какому праву вы похитили её?
Тот презрительно оттопырил толстые губы и высокомерно пробасил:
- А тебе, девка, никто слова не давал! Помолчи, пока старшие говорят!
- Да как вы смеете! – возмутилась Арония. – Я не…
Мавр небрежно махнул в её сторону рукой и Арония вдруг поняла, что больше не может говорить. Мало того – даже двигаться. Так и замерла, сидя на шезлонге, как мошка в янтаре.
- Объясни мне, мальчишка, почему ты мне оброк не платишь? – высокомерно спросил Смугляк у Ратобора.
- Да какой ещё оброк? Кому? – прищурился тот, поставив на столик пустой фужер. – Раньше я исправно отдавал тебе десять процентов! Я закон знаю! Но потом два века назад ты пропал! Знающие люди сказали, что Смугляк вернулся на родину, в Африку. Потому что не поладил здесь с кем-то. Но что и там местные колдуны, у которых был к тебе небольшой счёт, открыли на тебя охоту. И тебя, вроде бы, убили. Кому же проценты отдавать? Но, похоже, плохо убивали. - ехидно сказал Ратобор. – Выжил!
- А ты и обрадовался? - скривился мавр. - Не родились ещё такие колдуны, которые могли б меня на тот свет спровадить… Да, скрутили меня маленько, не спорю. Но я знаю, как можно смерть обмануть! Пришлось затаиться. – Передёрнулся он. Видно, таился он не в очень-то приятном месте. - А теперь вот освободился. И ты мне должок вернуть обязан. За пару столетий процентики набежали! Да столько, что и тот клад в лесу не покроет. Я ведь видел, как ты недавно вокруг него прыгал, да ничего у тебя не вышло. – Маг в ответ лишь зло прищурился. – Но, не волнуйся, я знаю, как его достать.
- Что ж сам тогда не взял? – ехидно спросил Ратобор.
- Калина твой упёрся, - пробурчал мавр. – Так что и ты, и девка мне нужны. Да ты мне только доступ дай, а дальше – дело техники. Только ты же жадный. Вот я - чтобы ты не рыпался, и взял в заложники бабку, родню этой твоей зазнобы, - кивнул он на неподвижную, но хорошо всё слышащую Аронию.
Теперь-то она понимала, как несладко было Евдокие в её каменном состоянии – всё тело онемело, а душа была в панике. Так и казалось, что это навсегда!
Тут, пока мавр отвлёкся, Ратобор замахнулся на Смугляка и из его ладони вылетел огненный файрбол. Но мавр лишь глянул и тот, зашипев, погас и ушёл в песок.
А мавр, как ни в чём не бывало, продолжил:
- Ты, Ратобор, я вижу, не шибко поумнел. Знаешь же, что я эти игрушки не люблю. Не серьёзно это.
Так вот, понял я, что ты к этой девке сильно прикипел! – презрительно проговорил он. - А, может, месть у тебя такая – её помершей мамке что-то доказать. Знать, сильно она тебе досадила. Но не моё это дело! Главное - рассчитайся со мной сполна! А твоя девка тоже пусть поможет мамкин клад открыть. Мало ль – чтобы Калина не заартачился! Я вам - одну бабку, а вы мне – все бабки, - раскатисто заржал Смугляк, а его дородное тело затряслось. - Жаль, что твоя девка Евдокию с Силантием мне умыкнула. Они б мне сейчас тоже пригодились. Но я и сам справлюсь с вами, - мирно проговорил Смугляк. – Только и хотели, что помять её маленько – чтоб смирной была. А то - уж больно шустра! - погрозил он тёмным пальцем Аронии.
Ну, давайте уже – в лесок! Некогда мне с вами болтать! – заявил мавр.
И вдруг в мгновение ока все они оказались в заснеженном лесу на поляне – мавр с магом, с ненавистью сверлящим того взглядом, и Арония, сидящая на снегу рядом со своей дублёнкой и косметичкой, будь она неладна.
Порыв ветра бросил в них ворохом снежной пороши. Будто пытаясь прогнать из леса непрошенных гостей.
- Итак, Ратобор, пора за дело! - заявил Смугляк и взглядом подтолкнул того к одинокому дубу.
Маг мгновенно оказался там, откуда в прошлый раз начинал свои странные действия по поиску клада – шаги, прыжки и подскоки.
Арония, которая, всё ж, могла вертеть головой, огляделась:
В лесу было очень зябко и неуютно. Мела седая позёмка, громоздя холодные сугробы. Серое небо, затянутое тучами, будто просело, слившись воедино со снежным бураном. Даже птицы исчезли, видно забившись от под валежник и в хвою. Только ветру здесь было раздолье. Он, вовсю хозяйничал, неся по поляне клубы снега, крутя колючими вихрями и по-разбойничьи посвистывая в кронах деревьев. Словно убаюкивая заунывным пением попрятавшееся зверьё и этих случайных путников, забредших в лес.
Как это отличалось от знойной атмосферы южного острова!
Арония тут же промёрзла насквозь, лишённая возможности шевелиться. А ведь её дублёнка была так близка – валялась рядом. Жаль, что и косметичка тут. А то б домовой, так мечтавший взглянуть на море и пальмы, и так их и не увидевший, остаться б на Мальн-дивах. Там тепло.
Похоже и Ратобор - всего лишь в белом льняном костюме, слегка замёрз. Его заметно трясло – то ли от холода, то ли от возмущения. Да и мавр - на котором были одеты лишь лёгкая накидка и чалма – застучал зубами.
Но мёрзли они не долго. Смугляк шепнул что-то и снег на поляне вмиг растаял и исчез. А взору лесных гостей открылась пожухлая трава и бурая листва, в обилии устилавшая поляну. Здесь стало тепло.
- Давай, пошевеливайся! - приказал мавр Ратобору. - А то через час снова похолодает. Что я – нанялся вас греть? Где тут мой клад? Доставай! Быстро, быстро!
- Ты забыл, что половина клада принадлежит Аронии? Она же наследница своей матери, с которой мы добыли этот клад и спрятали его тут. Законы знаешь? - зло проговорил Ратобор, стоя под дубом. - Так что ты, Смугляк, можешь забрать только мою половину! Остальное я тебе потом верну!
- Половину? Она, я думаю, будет не против ею со мной поделиться! – возразил Смугляк. - Как ты, девка, согласна поменять свою половину на целую бабку? – ухмыляясь, спросил он у девушки. Та молчала. – А, я ж забыл! Теперь говори! – разрешил он, махнув рукой.
И та отмерла, с трудом поднявшись с земли.
- Я не девка! – гневно заявила получившая возможность возразить Арония. - А клад мне ваш и даром не нужен! Делайте с ним, что хотите! Хоть на семерых делите! Но у меня есть одно условие – Полину Степановну верните мне немедленно! Может, у вас её вообще нет? – сверкнула она глазами. – И вы всё врёте!
Честно говоря, её сейчас окружали такие злыдни, что она даже не врила, что когда-нибудь увидит свою бабулю живой.
Вот что клады с людьми делают!
- Не веришь? – нагло ухмыльнулся Смугляк. – Правильно делаешь! Я б тоже не верил.
- Не верю! - кивнула Арина. - И вообще – я на клад вообще прав не предъявляла, а вы меня шантажировать принялись! Делите свой клад сами! Я-то тут причём? Где моя бабуля?
- А это не тебе решать - как и что делить. И на скольких делить! - отрезал Смугляк. – Нашлась хозяйка! Вот получу клад, тогда и про бабку твою поговорим.
- Без неё вообще ничего не получите! - сдвинула брови Арония.
Круто завернула! Хотя ни на одну сотую процента не знала – что там за клад в земле таится и как его оттуда добывают? Но главное ведь - не давать в этом врагам усомниться!
«Никогда и никому не показывай, что ты слаб или нерешителен. Воспользуются и растопчут. Уважают только силу. Ошибка может стоить тебе жизни».
- Вот заладила - отдай да отдай! Какая настырная девка! - буркнул Смугляк и щёлкнул пальцами. - Ну, вот тебе твоя бабка! Забирай её! Не до тебя тут!
- Я не девка! - чуть слышно прошептала - так, чтобы мавр её не слышал, а то ещё передумает.
И тут на поляне появилась Полина Степановна.
На ней было её новое бальное платье - бирюзовое в пол, и лаковые туфли на танкетке. На этой лесной поляне, покрытой пожухлыми листьями, она смотрелась прямо-таки королевишной! Видно, в тот момент, как Смугляк её умыкнул, она примеряла дома это добро, в котором выступала с бальной студией. Туфли-то на ней новые, ни разу не надёванные.
Полина Степановна с недоумением осмотрелась и заявила:
- Арониюшка, и ты тут? Какой мне сегодня странный сон снится! То я в царских покоях гуляю! Представляешь - в Африке. Теперь вот - в этом заснеженном лесу оказалась. Как интересно! Никогда у меня таких замечательных снов не бывало!
- Да-да, бабуля, это такой сон, - обрадовалась девушка. - Ты пока посиди вот здесь на пенёчке, - указала она на огромный пень неподалёку. Как видно - от дуба, спиленного на дрова. - А потом мы с тобой проснёмся. Дома. И что бы тут не происходило, ты, бабуля, не волнуйся. Это всего лишь сон!
- Хорошо, Аронеюшка. Я и не волнуюсь! Это так интересно - быть в одном сне с тобой вдвоём. Интересно, а он у нас потом совпадёт?
- Ну, после узнаем, - улыбнулась ей Арония.
И Полина Степановна, сев на пенёк, с интересом стала наблюдать за происходящим. Будто она была в кинотеатре.
А что ж – сон это ведь и есть кино, которое нам показывает наше подсознание, пока мы спим.
27. Майор встревожен
Вернувшись домой после ночи, проведённой с Аронией у реки, Владислав подремал лишь часок.
А потом - хотя и с трудом, поднялся, чтобы успеть на работу, и, конечно же, не успел. Зато успел получить нагоняй от начальства.
У входа в отделение полиции он нарвался на подпола Меренкова, их начальника. Тот спускался по каменным ступеням прямо ему навстречу.
- Чуров! Эт-т-та что ещё та-акое? - возмущённо воскликнул он. - Какой пример ты подаёшь младшему составу, капи… майор? Опаздываешь на работу в первый же день после повышения! Так ведь недолго будет и обратно понизиться! За несоответствие звания служебным требованиям!
- Виноват, товарищ подполковник! – браво козырнув, пробормотал Владислав. - Исправлюсь!
- Исправится он! Смотри мне! - бросил Мерин, спускаясь и открывая дверцу подъехавшей машины. - Вот вернусь через час – доложишь, что у тебя сделано по ювелирке. Сколько можно тянуть с этим делом? Давно уж пора передавать его в суд!
- Слушаюсь! - ответил Владислав.
А что тут ещё скажешь?
Хотя дело об ограблении ювелирного салона продолжало буксовать на все четыре колёса. То свидетели не являлись, то у подозреваемых какие-то алиби - явно липовые, всплывали, то некогда ему - других дел полно. Так что до передачи дела по ювелирке в суд было далеко - как солдату до генерала. Придётся включать все возможные скоростные передачи и протолкнуть что-то. А то не миновать ему от Мерина очередной начальственной взбучки.
Дальше у майора Чурова началась сплошная "ювелирная" суета: допросы доставленных принудительно - с полицейским нарядом, недовольных свидетелей, ускоренные обрушения туфтовых алиби подозреваемых, форсированно проведённое их опознание. А затем - срочный выезд на место событий. С проведением следственного экс…
Ну, в общем, дел хватало - выше шапки. Вернее - майорской фуражки.
Не через час, конечно, но к пяти часам у Чурова даже нашлось, о чём доложить подполу по делу о ювелирке. Без опасения получить за это трёхэтажные благословения. Заслужил даже не очень недовольное бурчание Мерина – уже праздник.
И только ближе к вечеру Владислав, наконец, набрал на телефоне номер Аронии. И не потому, что в этот насыщенный ювелирными заботами день он забыл о ней. Просто отодвинул немного из своих мыслей – иначе никак. А в его душе всё это время горела радость и даже ликование - с Аронией, его любимой ведь… ведуньей, они помирились. И Чуров очень рассчитывал на то, что вечером снова встретятся. После того, как она выспится. Если, конечно, обстановка на службе сложится удачно и стихийно происходящие уголовные происшествия позволят ему уйти раньше полуночи. А такое не часто, но бывает. Честно говоря, Владислав даже специально отодвигал подальше мысли об Аронии - чтобы не позвонить ей. Чтобы не разбудить её. Или не поселить в ней неоправданные надежды на общий вечер. Нагоняев ему сегодня уже достаточно. Да и куда ей теперь торопиться - есть ещё завтра и другие вечера и выходные? Пусть отдыхает. В институт бежать не надо, делай, что хочешь. А тут - красные глаза потёр и давай дальше гонять злодеев да готовить отчёты по их усмирению...
Но к вечеру Владислав неожиданно - даже для себя, ухитрился все дела сделать и освободиться к восемнадцати ноль-ноль. Любовь, похоже, наращивает майорам крылья и сметает с их пути всяческие препятствия.
И вот он, наконец, звонит Аронии, намереваясь пригласить её в одно популярное место – то ли кафе, то ли танцпол. Не всё ж по паркам бродить да у реки рассветы встречать! Но телефон Аронии ответил ему длинными гудками. Неужели она ещё спит? Седьмой час. Но у девушек такое бывает, тем более – после бессонной ночи.
"Ладно, - решил он, - перезвоню позже. А пока поужинаю и марафет наведу в своей одёжке, добравшись до дома".
Добрался, но, не удержавшись, снова позвонил из дома Аронии. И услышал в телефоне всё те же длинные противные гудки. Потом, выполнив намеченную вечернюю программу, всё ж - наведя марафет и быстро перекусив, Владислав тщетно звонил Аронии ещё пару раз. В ответ – никакого ответа, только длинные гудки и наглый голос. Типа – абонент временно не абонент. Да чтоб вас! Не может же она так долго спать? Надо ехать к Аронии домой? Может, она заболела? Ночь, проведённая у реки - несмотря на его жаркие объятия, была зябкой.
Но - даже если Арония заболела, могла же она хоть на его звонок ответить? Пусть и сиплым шёпотом. Знает ведь, что он должен позвонить и что, не получив ответа, о ней волнуется! Или ведь… ведающим это до лампочки?
Короче – нужен личный контакт!
И вот Владислав, нарушив все дорожные правила – ничего, вон майорская фуражка в заднем стекле авто маячит, аллюром помчался на Профсоюзную улицу. Не остановят гайцы. Мало ли – может эта красная Ауди по срочному заданию мчится, преступника преследует!
Около восьми вечера он оказался возле дома Аронии, в котором абсолютно во всех окнах не горел свет. А в снежной пороше, которая сеяла сегодня с утра и ровным пластом залегла у калитки, не было видно ни единого следа.
Странно это…
Даже если Арония заболела, то Полина Степановна-то дома? Почему тогда свет потушен? Или она тоже занемогла? И электричество экономит? Мол, зачем свет зажигать, если в голове и так жар? Или им так плохо, что не до электричества совсем? И срочная помощь нужна? Врача вызвать, лекарств и продуктов подвезти?
И - в нарушение всяческих уголовных законов - о неприкосновенности чужого жилища, майор Владислав Богданович Чуров решился на должностное преступление, проникнув во двор Саниной без ордера и санкции прокурора.
Ну, на самом-то деле ведь жилище Аронии Викторовны Саниной, наследной ведуньи, ему совсем не чужое! Он ведь уже - три дня считай, как стал её и Полины Степановны потенциальный ближайший родственником. Ему можно и во двор войти к ним. Без санкции.
Майор Чуров, легко перепрыгнув через высокий забор, обошёл дом Аронии по периметру, изучая обстановку.
Сложив ладони шалашиком, а потом и включив фонарик на телефоне, он заглянул в тёмные окна. Благо фонарь, стоящий на углу и заглядывающий во двор с улицы, как и сияющая в полную силу Луна, дополнительно давали свет. И майору вполне удалось изучить обстановку во внутренних помещениях дома. Явно в спешке покинутых обитателями…
Вот - судя по стопке учебников на столе, комната Аронии. Диван-книжка сложен, постель не расстелена - никто не болен. В другом помещении – судя по множественным фото и зеркальному шифоньеру, как и старинной хрустальной люстре – комнате, принадлежащей Полине Степановне, кровать была аккуратно застелена - здорова бабуля. Зато на стуле валялся скинутый, будто в спешке, халат, дверца шифоньера распахнута. Куда Полина Степановна собиралась? Также и в кухне непорядок: на столе стояли грязные чашки и тарелки с какой-то едой. Как будто сидевшие тут люди внезапно куда-то убежали. Чтобы пенсионерка и не помыла посуду? Быть такого не может! Куда она спешили?
Ну, по крайней мере, все в этом доме здоровы – коли уж ходячие. Но стихийно проведённое следствие установило, что дома Саниных нет. Причём, внезапно нет.
Где же они?
Почему Арония не отвечает на его звонки? Ведь они с ней договорились вечером встретиться.
Владислав снова набрал её номер и снова услышал лишь длинные гудки. Странно!
И тут он вспомнил, что у него сохранился и номер телефона Полины Степановны. Вчера звонившей ему, чтобы втулить про московского жениха её внучки. И он, хотя ему было не очень-то приятно вновь услышать её голос позвонил старушке. Чего не сделаешь ради любви?
Но в ответ услышал всё те же длинные трели. Причём, дублем, одновременно, хоть и приглушённо, трели какого-то вальса раздались из дома. Выходит, Полина Степановна, спешно убежав, свой телефон не прихватила? Забыла? Или не успела взять?
Всё это очень подозрительно...
Владиславу всё больше не нравилась вырисовывающаяся в доме Саниных ситуация.
Похитили их, что ли? И, возможно это сделал Ратобор? Кстати, и сторонник в доме у него имелся – Полина Степановна. Которая считает, что её внучка Арония – «невеста одного состоятельного и очень уважаемого человека». То есть – Ратобора. Правда, сама невеста так не считала. И возможно, что её решили переубедить. Если раньше это заканчивалось принудительным венчанием в церкви, то куда её могли увезти сейчас? Венчанием нынче ведь никого не испугаешь
И тут задумавшийся Владислав услышал с улицы чей-то голос. Похоже – женский, но слегка простуженный:
- Эй, мужик! Чего ты там забыл? Зачем через заборы скачешь? Калитку не заметил?
Перепрыгнув обратно на улицу, Владислав увидел у дома напротив женщину со снеговой лопатой в руках, которую та держала наперевес.
- Здравствуйте! – вежливо сказал он ей, прикидывая, чего от неё ожидать?
Не пора ли в ответ пистолет достать?
- И вам не хворать! - нелюбезно просипела та и показала ему телефон в своей руке.
– Видал? Держу палец на нужной кнопке! И муж у меня во дворе на стрёме. Просёк? Мне как - полицию вызывать или ты сам уйдёшь?
- Я как раз и сам оттуда, - ответил Владислав и, достав из кармана корочку, направляясь к ней. - Капи… то есть – майор полиции Чу...
- Не подходи! - крикнула женщина и потрясла алюминиевой лопатой - в умелых руках это очень опасное оружие. - Чо, полицай, свой чин забыл? И бумажкой мне тут не маши! Сейчас такие за рупь двадцать делают! Стой на месте! – ткнула она в его сторону лопатой. – А то щас как дам! И мужа кликну!
Владислав остановился. Не будет же он воевать с женщиной, да ещё защищающей чужое имущество. Надо договариваться - зачем ему здесь полиция, с которой надо объяснять своё незаконное проникновение на частную территорию?
- Вы ошибаетесь! – сказал он. - Мне вчера только новый чин присвоили, не привык ещё! - пояснил он. И, наведя свет от телефона на своё удостоверение, показал его ей поближе. - Я майор полиции - Владислав Богданович Чуров! Это настоящее удостоверение! И я тут по делу! Веду дело государственной важности - о терроризме. И Арония Викторовна и Полина Степановна Санины проходят по нему, как важные свидетели. Я приехал, чтобы им повестки вручить, а дома никого нет.
- А! Вот оно что! Свидетели! – опустила лопату женщина. – Видала я, как ваши на днях Степановну под белы руки увозили. В наручниках, - кивнула она. И Чуров только вздохнул - вот уж некстати ребята лютовали! – Я уж решила, что она впуталась во что! Выходит - ценный свидетель, коль так-то. Так, а чо ты, майор, через забор-то скачешь? Оставь повестки мне! Вручу! – смягчившись, пообещала она.
- Порядок таков, что повестки надо вручать лично в руки. Должностному лицу.
- И чо? Нынче полиция свидетелей уже прям из-за забора достаёт? Чтобы повестку отдать? - ехидно усмехнулась та. - И кому? Чи ты не видал, что света у Саниных нету?
- Видал. Но они весь день на звонки не отвечают, - немного приврал Чуров - для дела, конечно. – А я вижу, что в доме нет никого, хотя время позднее. вот и сиганул - чтоб глянуть. Не было б худого - свидетели важные. А вы давно их видели?
- Так утром Арония то ли в магазин ходила – с пакетом пришла. И больше из дома никто не выходил. Вон и следов-то нет, - указала она лопатой.
«Вот кому «топтуном» у нас надо работать – мышь не проскочит!» - усмехнулся Владислав.
- А Полину Степановну вы давно видели. Кстати, как ваше имя?
- Так вчерась и видела. Людмила Петровна я, Цыбульская, - важно ответила та.
И Владислав - для достоверности, достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и стал записывать:
- Цы-буль-ская, звать – Людмила Петровна? А вы помните, во сколько Арония Викторовна пришла домой? С пакетом, говорите?
Ведь он её домой на машине привёз. Куда она уходила? И откуда пакет?
- Так чо ж не помнить! Около полвосьмого – пацаны мои в школу шли как раз. А Степановна нынче и не выходила. Я ж весь день дома - выходной у меня на хлебзаводе.
Владислав был озадачен - он-то думал, что она, вернувшись, отправилась спать. И куда внучка с бабушкой потом делись? Странно всё это.
Майор чинно почёркал ещё немного в блокноте и, сунув его в карман, достал оттуда свою визитку и, вручив её Цыбульской, сказал:
- Людмила Петровна! У меня к вам просьба! Если заметите здесь посторонних или вспомните что-то - звоните мне немедленно! В любое время!
- Батюшки! - воскликнула та, всплеснув руками и уронив лопату. - Неужто, их убили? Как лишних свидетелей?
Глаза её разгорелись – явно понесёт эти потрясающие сплетни по соседям. Да и пусть себе – люди будут внимательнее и за этим домом приглядят.
- Надеюсь, всё обойдётся, - лишь сердито буркнул Владислав и, сев в свой Ауди и газанув, уехал.
А Людмила, закинув в свой двор лопату, побежала к соседнему дому – делиться новостями.
Уехав с Профсоюзной, майор Чуров не вернулся домой.
Он отправился вновь в своё отделение полиции.
Надо собирать ребят.
Он уже понял, что у Аронии произошло что-то из ряда вон выходящее – душою это чувствовал. Теперь он был даже рад, что она поделилась с ним фактами своей непростой жизненной биографии. Скорее всего, её исчезновение как-то связано именно с мистическими явлениями. Иначе как объяснить отсутствие следов у калитки? И то, что она не берёт телефон? И исчезновение старушки? В общем, полундра на палубе!
Ведь ведьма Евдокия и оборотень Силантий ещё гуляют на свободе – это мистическая опасность "раз"!
Маг Ратобор продолжает крутиться рядом с Аронией, наметив её на роль своей соратницы и спутницы жизни – это два. Ведь магов, да ещё столь древних, очень трудно переубедить.
Да и Полина Степановна, так активно одобрявшая кандидатуру московского жениха, способна на неожиданные сюрпризы – это три.
И всем им чего-то от Аронии надо.
Евдокии - силы, Силантию - мести, Ратобору – ведающего союзника, а бабуле – богатого жениха для внучки.
Только Владиславу в этой разыгрываемой кем-то здесь мистической пьесе отводится лишь роль в массовке или в зрительном зале. Он - не главный герой в ней. Это надо исправить!
«Вот такие у нас пироги! Арония исчезла и вокруг неё одни интриганы и заговорщики. А чем могу помочь я, обычный человек? Тем, что я не позволю ею манипулировать! И у меня есть надёжная поддержка! Это мои ребята-полицейские. Они не бросят меня в беде!» - думал майор, решительно газанув на повороте у парка. Да так, что у дежуривших там гаишников вышел чуть не вышел из строя полицейский радар, определяющий скорость движения автомобиля. У его Ауди она было недозволительно высокой. Но те лишь с досадой глянули ей вслед. Кто ж остановит такого? Вон она, фуражка-то в заднем окне маячит! Скажет - на дело едет!
А Владислав тем временем действительно затевал это непростое дело - борьбу с мистическими персонажами, взявшими в оборот его девушку. Несмотря на данное ей обещание. А как иначе? Кто ей ещё поможет, если не он?
Эх, время упущено! Надо было ему не заниматься ювелиркой, а звонить с утра! И сразу - как только Арония не ответила на его звонок, а она бы не ответила, он это чувствовал, бросаться ей на выручку! И пусть бы подпол Мерин потом разжаловал его за невыполнение приказа до рядового! До службы ли тут!
Если честно, поначалу вся эта мистика, о которой рассказала ему Аронии, показалась Владиславу не стоящей внимания. Все эти покушения на ведовскую силу – которая то ли есть, то ли нет; какие-то чудные оборотни – их кто видит, а кто-то - нет; волшебные чародейки – о существовании которых никто и не догадывается; все эти странные Поконы - которые составлены тыщу лет назад, и всё такое прочее! Всё это казалось ему полной чепухой. Но если Аронии нравится эти игры, то – пусть себе!
А вот пластунские техники, которыми девушка владела в совершенстве, невидимость, в которой он лично убедился — это круто. Это всерьёз. С таким-то даром Арония могла ничего не бояться, казалось ему. И вот - на тебе! Пропала куда-то девчонка вместе со всеми своими способностями – и мистическими, и пластунскими. И её бабушка вместе с ней. Не смогли они её защитить. Или что там у них случилось?
Короче, надо ему подключаться - разобраться в этом деле с помощью обычных спецназовских и следственных приёмов!
И далее держать Аронию поближе к себе – чтобы больше не случалось таких неожиданностей. Пусть переезжает к нему! Только сначала надо её найти!
И, конечно – срочно подключать к поискам ребят. Мистика мистикой, а человек пропал. И полиция её найдёт! Спецназ – это вам не детки с рогатками. Это – сила!
Он, майор Чуров Владислав Богданович, это докажет!
28. Весна в лесу
На зимней лесной поляне вдруг случилась настоящая весна.
Из-под жухлых листьев проклюнулись зелёные побеги, показались резные листья одуванчиков. Того и гляди, расцветут жёлтыми наивными цыплятами – среди зимы, то-то чудо будет! Ведь вокруг зябко жались голые деревья и кусты, которые ледяной ветер посыпал снежной крупой, будто суп – солью, продолжая мастерить зиму. Жаль, это странное явление природы – локальное наступление весны в лесу, наблюдать из местных обитателей было некому, поскольку все попрятались. К вечеру хорошо подморозило.
Зато Полина Степановна восприняла всё происходящее вполне позитивно – во сне ведь чего только не бывает! Она, сидя на пеньке, с интересом наблюдала за происходящими событиями.
Ей было забавно наблюдать, как Ратобор – московский женишок её внучки, суетится сейчас по поляне. Будто токующий тетерев или, скорее – белый длинноногий журавль. Он, что-то шепча, мерял землю шагами, то держа направление от дуба к тому пеньку, который оседлала сейчас старушка, то повернув к одинокой берёзе на краю опушки, шагал туда. Благо, снег уже растаял, не препятствуя разгуливать тут, не увязая в сугробах. Повернув от берёзы, прошёл к центру поляны, а затем, развернувшись на девяносто градусов, снова направился к окраине поляны. Полина Степановна, в шутку, стала слегка отбивать такт – будто в затейливом танце. Но Ратобор, даже не глянув в её сторону, продолжал шагать и шептать. Может, говорил магический заговор, без которого и не найти место, где затаилось древнее сокровище, за сотню лет ставшее ему привычным укрытием. А, может, время тянул.
Смугляк, внимательно наблюдая за ним, крепко вжал руку в плечо Аронии. От чего она снова не могла сдвинуться с места.
«Вот прицепился, чернявый! – с досадой подумала она. – Не рука, а целая коряга! Чтоб она у него отсохла!»
Смугляк, будто что-то почуяв, погрозил ей другой рукой.
- Заглохни, девка! Утихомирься! – буркнул он. – А то сейчас снова окаменеешь!
Арония в этот миг как раз стала раздумывать – удастся ли ей повернуть на шее монисто, чтобы позвать чародейку Фаину на помощь? Но угроза мавра её действительно утихомирила – уж лучше заглохнуть, чем окаменеть. Мониста она вполне может повернуть потом – когда мавр уберёт с её плеча свою чёрную корягу. Тем более, пока ведь ничего катастрофичного не происходило. Стоит ли отвлекать Фаину от дел ради какого-то клада? Ну, отберут у неё это древнее сокровище Ратобор и Смугляк, да и пусть себе! Её это совершенно не расстроит - такие подарки судьбы приносят только беду. Хотя то, что алые мониста при ней – под свитером, делало Аронию уверенней. Домовой, кстати, тоже продолжал помалкивать в косметичке, валяющейся поодаль, и не надоедал Аронии - небось, ждал, когда же отроют этот "богатющий" клад. Когда ему ещё доведётся взглянуть на такой и доведётся ли вообще?
А Ратобор всё продолжал свои замысловатые хождения. Может, и правда, Смугляку голову морочил?
Арония, наблюдая за ним, недоумевала. Ведь клад - вон он, скрыт в земле совсем неподалеку, под дубом. Арония, никогда не участвуя в поисках кладов, прекрасно чувствовала это место. От него веяло леденящим жаром и вокруг сияло тухловато-зеленоватое - по ощущениям, свечение. Как видно, дар – чувствовать клады, передался ей от матери. Не зря ведь Ратобор так добивался, заключения с ним союза.
Как видно, Смугляка тоже посетила мысль – что ему голову морочат, и он гаркнул:
- Эй, Ратобор, чего ты там бродишь? Кончай уже тянуть резину! Ты же был здесь недавно! Место знаешь! Давай, кончай волынку!
- Я ничего не тяну, - продолжая шагать, ответил маг. - Не мешай, Смугляк! А то собьюсь и придётся всё начинать заново. Сам говорил, что у нас только час. А то снеговиков тут превратимся, интересная будет полянка, - хмыкнул он.
Смугляк, промолчав, недовольно пожевал толстыми губами.
А Арония озадачилась – может маг прав? Мало видеть клад, надо ещё и открыть его. Наверное, Ратобор с матерью специально эту хитрость с заговорами изобрели - с хождением зигзагами, чтобы никто кроме них не имел к кладам доступ? Смугляк - и тот не смог подступиться, хоть в этом деле и дока. Вот и слямзил её бабулю, да натравил на Аронию оборотней. А потом запугал Ратобора. Хитрый этот чернявый. Да и – судя по всему, в магических делах мавр не прост. Даже её сокол и древнейший ведовской род при нём молчат. А кто она без них? Никто. Да и домовой помалкивает.
Но вот Ратобор остановился, несколько раз притопнул, закрутился на месте волчком - по часовой стрелке, потом против, что-то начертил на земле прихваченной по пути палкой и речитативом пропел:
Выйду, гряну!
К Солнцу гляну!
Зайцем по полю скачу,
Волком к западу лечу!
Затем, пробежав через поляну ломаным зигзагом, замер у того места, где Арония видела зелёное свечение, и топнул ногой.
Из-под его ноги вырвался клуб пыли, а затем огненный фонтан.
А Ратобор опять запричитал:
Дырку в копанке верчу!
Копань вывернуть хочу
Земелька - открывайся!
Кладень - отверзайся!
Добро к хозяину вертайся!
И, три раза ткнув в землю палкой, замер…
- Ну! – выждав немного, гаркнул Смугляк.
- Добро к хозяину вертайся! – с досадой глянув, громко повторил Ратобор.
И тут - будто вырастая из-под земли, перед ним возник человек. Это был высокий мужчина в старинной одежде. Борода и голова кудрявы, плечи широки, статный и крепкий. Но его облик был нечёток и как бы размыт - как нечёткое изображение на очень старом снимке.
- Добро? К хозяину? Ишь, ты! Нашёлся хозяин! Пошто опять притащился сюда, Ратобор? - гулко разнёсся его зычный голос над зелёной уж поляной. – Сказано ж было - без Арины не нужон ты тут! Вали восвояси, пока цел! Клад не получишь! – показал он ему фигу.
«Силён, Калина! Как он его!», - восхитилась Арония.
Она ведь на такое не решилась, хоть и сильно хотела. Ни на фигу, ни на – ударить. Но у неё есть оправдание – бабуля была в заложниках.
Тут Калина даже принялся засучивать рукава. Призрак? Хотя… А вдруг он, и вправду, может ударить мага? Или заговор помешает?
– И подельников своих прихвати! – приказал тот. - По мне – хоть полк ведьмаков сюда приволоки, не видать тебе смарагдов и яхонтов Арининых! – отрезал Калина.
Арония ждала потасовки. Но тут мавр, подтолкнув её в спину, прошипел:
- Иди, девка! Покажись ему! И только попробуй мне чего-нибудь выкинуть! Испепелю!
- Повежливее, Смугляк! А то я сама тебя испепелю! – огрызнулась девушка.
Мавр от такого нахальства только рот разинул, но тут же его захлопнул, лишь прошипев сквозь зубы:
- Иди, давай!
Арония, шагнув вперёд, сказала первое, что пришло в голову:
- А для кого ж ты свой клад берёг, Калина? – усмехнулась она. – Арина уж давно на том свете, Ратобор для тебя не авторитет. А тебе-то они зачем - эти кровавые сокровища?
Тот обернулся к ней, пристально всматриваясь...
- А эт ещё кто такая? - нелюбезно спросил он.
- Она - дочь Арины, зовут - Арония, - сказал Ратобор. – Не признал, что ли? Она - наследница половины твоего клада. Ей-то отдашь смарагды?
- Откуда она взялася? – угрюмо пробурчал Калина. - Не было у Арины детей! И быть не могло! – повысил он голос до громовых раскатов. - Она мне сама об том сказывала! Потому и замуж за меня не пошла!
- Только лишь потому не пошла? - ехидно спросил Ратобор. Но тут же смягчил тон: - Как видишь, Калина - есть у неё дочь! Ведь похожа? - спросил он, указав глазами на девушку. – Не узнаёшь породу?
- От кого - дочь? - выдохнул Калина, с ненавистью глядя на Ратобора. - Твоя, что ль?
И снова – как и прежде когда-то, они стояли друг против друга, вернее – враг против врага, деля зазнобу. И Ратобор отступил. Видно, сокровище было для него важнее, чем Арина. Да и где она теперь?
- Нет, не моя, - сник он. - Была б моя, давно за твоим кладом пришёл. Арония - дочь обычного человека, которого уж и на свете нет, как и Арины. Сам этому чуду ужасаюсь, - развёл он руками. – Дар родовой в Аронии недавно проснулся, а то б и я её не нашёл, - вздохнул маг. - Спрятала свою дочь Арина.
Калина пристально всмотрелся в Аронию и, будто признав, сказал:
- Сиротинушка, значит? Как я? Ну, здравствуй, Арония!
- Здравствуй, Калина! - ответила та. - Или, может, не принято так говорить умершим? - засомневалась она.
- Так и говори, как сказалось, - усмехнулся тот. – По всему вижу – дочь ты её. Похожа ты на Арину. Чего ж раньше-то не пришла? Для неё клад берёг! И для тебя, выходит.
- Я не знала о нём, Калина, а то б раньше тебя освободила. И о даре своём не знала – мать не хотела, чтобы я ведающей была! Да вот - пришлось. нашлись охотники за моим даром.
- Вот оно что? Как там… мама-то? Знашь? - глухо спросил Калина. – Ить вы, ведающие, многое ведаете.
- Знаю. Плохо, - вздохнула Арония. - Сказала - нет на том свете худшей доли, чем у раскаявшейся ведьма. Разве что - у нераскаявшейся.
- А я думаю – ещё худшая доля у самоубивца, - глухо возразил Калина. - Да у такого её и вовсе нет, доли-то. Токмо вот и осталося, что клады чужие сберегать. Чтоб вовсе уж без доли не скитаться. Так што мы с Ариной обои – не больно-то удачливы. Токмо вот ей больше повезло - у ней дочь есть. А я как был сиротинушка, так и остался. Счастливая она, всё ж...
- Мама за меня ведь жизнь отдала, - печально проговорила Арония. – И теперь ей приходится на том свете за все свои недобрые дела расплачиваться. Не успела тут исправиться, добру научиться
- Зато она тебя золотом да самоцветами обеспечила, - заметил Калина. - Рази это не добро? - прищурился он.
- Добро — это совсем про другое, - нахмурившись, ответила Арония.
Калина постоял, будто о чём-то рассуждая про себя, а потом обернулся к магу, который, опустив голову, слушал их разговор.
- Эй, Ратобор! Оставь-ка нас с Аронией на минутку, будь человеком! Мне слово ей сказать охота. Мы, всё ж, с ней не чужие! – заявил он.
- Ладно! - кивнул тот и, отойдя к краю поляны, сел на упавшее дерево.
Смугляк, что-то бурча, последовал за ним. Только Полина Степановна, улыбаясь, осталась сидеть на месте. Да она и не в счёт, поскольку всё ещё считала, что ей просто снится сон.
Но Калина, заговорив, всё ж, понизил голос.
- Вот что, Аронеюшка, - тихо шепнул он ей. - Ты это золото да самоцветы вовсе не бери! Проклятые они! Не приносят ни счастья, ни радости! Одно лишь горе! А возьми всего лишь одну вещицу неприметную, - ещё ниже склонился он к ней, тихо шепча: - На самом верху сундука она. Это кувшинчик зелёненький, нефертитовый, на видимость не весьма богатый. А в ём - зелье чудесное. Оно хвори может лечить, даже молодость и саму жизнь возвертает - и людям, и зверью. Хучь коню, хучь овце – по капле только дай и поздоровеют. А чтоб его развести - надо лишь малую капельку зелья на ведро воды капнуть. Пить потом и брызгать на болячки. Там по кувшину, по-арабски, рецепт прописан, да стёрся весь. Зелью тому -тыщи лет. И помогает оно только тем, кто чист сердцем.
- А тебе, Калина, поможет? Жизнь вернуть? – тихо спросила Арония.
- Эх! Я б с радостью б воскреснул да жизнь правильную заново спочал! Ан, нет! Я ж про это зелье всё у других Хранителей прознал – которы его допрежь берегли. Сказывали они, што самоубивцам - кто против воли Бога пошёл, оно не поможет. Каюсь я в том, что случилося со мной, Аронеюшка, - вздохнул Калина. - Но уж больно сильно я мать твою Арину любил - жить без неё не мог. А ведь Бог велит всё терпеть, даже ежели оно не по-нам. Но – ладно уж, всё уж перекипело! Сейчас я доволен. Рад, что Арина встретила хорошего человека, твово отца, ради которого и от делов своих отказалась. И тебе жисть дала. Уйду теперь спокойно, - опустил он голову.
- Спасибо, Калина. Жаль, что зелье тебе не поможет, - опечалилась Арония. – Хороший ты человек… был.
- Что было тебе, того уж назад не возвернёшь, - покачал головой Калина. – Пущай всё идёт, как идёт, - махнул он туманной рукой. И, помолчав, продолжил: - Так что вот, Аронеюшка, тебе мой сказ! Графинчик тот - возьми! Пользуйся им да добрым людям помогай! А остальное, что есть в сундуке, ты вовсе не бери! Даже колечка малого! Хотя ведь золота там – силища огроменная. Смогёшь так сделать? - пытливо взглянул он. - Ежели что, так я ведь сундук обратно скрою! Дале буду с им мучаться – от людей оберегать, чтоб уж никто не пострадал
- Смогу, Калина, - кивнула девушка. - Я ведь и не собиралась - мама не велела чужих самоцветов брать! Меня силой сюда притащили! Отдай им клад! Они его и без меня поделят, есть кому, - кивнула она на Ратобора и маячившего вдали мавра. – Только кувшинчик - раз ты позволяешь, возьму себе. Спасибо тебе, Калина! - ещё раз поблагодарила она, наклонив голову.
Тот просиял улыбкой и тоже низко ей поклонился ей:
- Живи долго и счастливо, Аронеюшка! И не поминай меня лихом!
- А ты, Калина, теперь как же? - озадачилась девушка. - Без клада-то? И без доли? Куда?
- Пока я об том не думал. Може, всё ж, решусь туда пойти, - махнул он рукой куда-то вверх. - Буду там слёзно проситься о прощении. Слыхал - к иным милостивы бывают. А потом и мне - как Арине, тоже кой-чего отрабатывать придётся, - покачал он головой. – Не ангельска жисть ведь моя была! С людишками я за царя не раз в пути бился. Иной раз и до смерти. Да я того не боюсь! Это ничего! - расправил он плечи. - Всё лучше, чем клады, омытые кровью да слезами, беречь! Да новые горести по свету плодить! – гневно блеснули его глаза.
- Что ж, удачи тебе, Калина! - кивнула Арония. - По любому, эта доля полегче. Потому что отвечать только за себя.
- И тебе, Аронеюшка – удачи! - пожелал тот. - А то сила-то эта ваша родовая - истинное искушение. Будь умницей - не бери чужого! Ни добра, ни здоровья! А то отвечать придётся!
И, отодвинув девушку в сторону, обернулся и крикнул:
- Эй, кто тут за кладом пришёл? Подходи!
Ратобор со Смугляком, опережая друг друга, бегом кинулись к нему. Да и Полина Степановна, заинтересовавшись словами о кладе, подтянулась поближе, осторожно переступая лаковыми туфлями по зелёной траве.
Калина махнул рукой:
Перед ним разверзлась глубокая яма.
Из неё сам собой поднялся из-под земли огромный кованый сундук с вензелями.
И встал рядом с ним.
29. Древнее сокровище
К сундуку с кладом, радостно потирая руки, подбежал мавр. Даже чрезмерная тучность не мешала лёгкости его шага. Откинув крышку, он с восторгом воззрился на открывшееся перед ним сияющее великолепие:
В нём горой лежало нечто невероятно ценное: переплетясь, будто змеи - громоздились толстые золотые цепи и браслеты, массивные колье и серьги, перстни с большущими каменьями и уникальные печатки. И ожерелья с каменьями. Да ещё какими! Арония и названий таких не знала - синие, зелёные, сиреневые, чёрные и голубые кристаллы - огранённые и естественного вида. Некоторые - с яйцо, иные поменьше. Здесь были даже короны - самые настоящие, с драгоценными каменьями. А также нечто, к чему, наверное, подходило название - подвески, поскольку на ожерелья эти изделия не тянули, тянули на нечто большее. Обычные золотые ювелирные изделия - которые Арония видела раньше, по сравнению с ними казались ей теперь чепухой, смешной подделкой фабричной работы. Как говорил домовой – копеечной цены. А эти раритетные ювелирные изделия создавались великими мастерами и повторить их вряд ли кто-то смог бы. Да и прошедшие тысячелетия и кровавые драмы, разыгрывающиеся вокруг, наложили на них некий мистический налёт...
Да уж, действительно - "анпираторская казна", древнее сокровище, принадлежащее когда-то царям...
Мавр замер над сундуком, восхищённо открыв рот. Зарыв чёрные руки в драгоценности, он стал их пересыпать и перекладывать, хохоча, будто безумный.
Ратобор, подойдя, лениво посмотрел на содержимое сундука. И это явно был взгляд профессионала. Он, наверняка, уже знал, во сколько оценят ту или иную вещицу, скользившую сквозь чёрные пальцы его учителя.
Рядом с ним встала и Полина Степановна, с удивлением уставившись на алмазы и изумруды. И, похоже, этот сон нравился ей всё больше.
Подошла и Арония к этому «древнющему золоту». Как убеждал её домовой, передавая рассказ Старинушки – к «ринской казне ». «Енто ж силищща! – говорил он, сжав мохнатый кулак. - Царско амущество»! Ну, солидно выглядит, ничего не скажешь. С виду, конечно. Не видно ни крови, ни слёз, одни ювелирные чудеса. И в первую очередь она стала искать взглядом нефритовый кувшинчик. И с трудом обнаружила его в этом блеске. Неприметный и даже невзрачный матово-зелёный сосуд от пересыпаний мавра закатился под самую стенку сундука.
- Ну что, попрощался со своим кладом, Ратобор? - ехидно спросил мавр у мага. И обернулся а к Аронии: - А ты, девка
- Я вам не девка! Меня Арония зовут! – оборвала она его. - И, кстати, мне тут одна вещица понравилась. Я возьму её - как память о матери, - заявила она
-Ничего не получишь отсюда! – оттопырил губы мавр, прикрыв своими огромными ручищами-корягами драгоценности. – Я тебе целую и невредимую бабку отдал! Она у меня знаешь сколько еды съела? Вагон! – недовольно пробрюзжал он.
- Мне всего лишь вот этот кувшинчик нужен! - не слушая его, выдернула та из сундука нефритовый сосуд. – Жалко, что ли? Я ведь не торговалась, когда вы полсундука взяли! – заявила она.
Мавр, увидев то, что она выбрала, только фыркнул:
- Ну и дура, ты, девка! Ладно, бери свою стекляшку! Могла бы что-то и получше выбрать. Эх, ладно - я сегодня добрый! - махнул он рукой, усовестившись. - Сделаю тебе подарок! - и, выхватив из сверкающей горы жемчужное ожерелье, протянул ей его. - На, девка! Помню мою доброту
Но Арония даже не прикоснулась к ожерелью.
- Я же сказала - мне ничего не надо! Только эта вещица – как память, - показала она кувшинчик.
- Я ж говорю - дура, - пожал плечами мавр и, бросив ожерелье обратно, хотел захлопнул крышку. – Некогда мне ваши глупости слушать! Домой пора!
Но тут вперёд выступил Ратобор и крышку сундука будто вдруг заклинило - не захлопнулась. А мавра будто скрючило.
- Погоди, не торопись! Я не согласен с таким разделом, Смугляк! – заявил он, прихватив его руку пальцами. - Давай-ка разберёмся!
Мавр попытался вырвать свою руку, но тщетно. Да и сам он, похоже, не мог двинуться.
Арония смотрела на это с ехидством - вот и он оказался на её месте!
- В чём разберёмся? - спросил мавр, поморщившись.
- В наших счетах! Надо их подкорректировать! – сказал Ратобор и продолжил:
- Допустим, за двести лет я кое-что задолжал тебе, Смугляк.
Я за это время нашёл только четыре клада, - загнул он четыре пальца. - Два горшка с серебром и один чан с золотыми монетами. На них я потом и создал свой капитал – сеть магазинов, но это к делу не относится. С тех кладов тебе приходится – пять ложек, две полтинны и пять монет. – Убрал он три из четырёх пальцев. – И ещё один клад - вот этот сундук. Половина его содержимого принадлежит Аронии, половина моя. Из них-то я и должен тебе десятую часть. То есть – десяток колец, пять пар серёжек и пару ожерелий. Так? Мизер! Вот и посчитай, Смугляк, какова твоя доля? – показал он ему пустую руку. – Всего ничего! А ты тут на сундук насел, будто орёл на гнездо. Не твоё оно!
Арония слушала его, посмеиваясь. Она видела картинки о его прошлых похождениях – Сербия, Польша, Черногория, ещё какие-то города и моря. И прекрасно знала – врёт он всё! Какие там горшки? Награбил такого, что и «царям-анпираторам» не снилось. А потом, когда они с Ариной создали… шайку – и того больше имел. Арония не могла назвать их союз иначе – только шайка. Иные фирмы да союзы и нынче по-другому ведь не назовёшь. Удачливыми они были разбойники. Какой ещё мизер! Во дворцах жили, на золоте ели.
Но девушка молчала. Это их дела – встретились два жулика, пусть болтают. Как говорит Фаина – иногда лучше промолчать, чем что-то сказать. Да и кто она для них? Девка? Судьбу которой они кинули на кон ради этого древнего сокровища. Одни в брачный союз готовы с разбегу вступить, другие, не моргнув глазом - оборотней натравливают и старушек похищают! Пусть этот треклятый сундук себе забирают, только оставят её в покое!
А на поляне продолжалась свара.
- Какие ещё горшки? Какой чан? Кто подтвердит твои слова? – возмущённо вопил мавр.
- А кто их опротестует? - прищурился Ратобор и осмотрелся.
Конечно – никто. И Арония, и Калина, усмехаясь, тихо молчали.
А Полину Степановну и вовсе ничего не интересовало. Пока всем было не до неё, она, достав из сундука то ожерелье – с жемчужинами в три ряда, которое Смугляк предлагал её внучке, надела его себе на шею. Кстати, это ожерелье очень подошло к её бирюзовому платью и белым лаковым туфлям. Затем она выудила из сундука ещё кольцо с крупной жемчужиной в всю фалангу т одела и его на палец – красивый комплект получился. А что? Это же сон, во сне всё можно - даже воровать потихоньку..Пока все ссорятся из-за клада. Который ей снится.
- Согласись, я всегда вовремя с тобой рассчитывался! Пока ты не исчез в Африке, не оставив мне - своему единственному ученику, наследства. И даже не составив на моё имя завещания, - высокомерно проговорил Ратобор. -А ведь твой дворец, построен на мои проценты. Со временем он развалился, запертый на тридцать три заклятья, и превратился в бесполезную груду камней, на которые даже вороны не гадят. А я б его сохранил, - вздохнул он. – Всё ж в тех горах прошла моя юность. Ну, ладно - это всё лирика, - небрежно махнул он рукой. – Вернёмся к прозе жизни.
- Какой ты шустрый! Завещание! Наследство! – презрительно оттопырил губы мавр. – С какой стати! Я ведь собирался вскоре вернуться. Да не дали! Поэтому все твои расчёты – тьфу! Туфта. Весь этот сундук мой! И точка!
Упорный какой. Хотя в данный момент не мог даже с места сойти, а всё права качает!
- Я повторяю – половина клада по праву принадлежит дочери Арины. А тот вагон еды, что съела у тебя Полина Степановна за один день, я тебе возмещу, - хмыкнул маг. - Хотя, ты, небось, знаком с законом о похищении людей? Или напомнить? А что там говорит закон о договорах, утративших своё значение за давностью лет? – прищурился он. Мавр хотел возразить, но маг, подняв руку, продолжил: - Итак, подсчитаем всё, что я тебе должен, Смугляк. Ежели по закону – в денежном выражении? Десять процентов от двух горшков и от чана, получается… - И, наклонившись, он что-то шепнул тому на ухо. - Это в нынешних ценах, а они сильно подросли.
Смугляк попытался что-то возразить, но лишь сипло прошипел:
- Грабёж!
А Ратобор продолжил:
– Всё по закону, Смугляк. И ещё десять процентов от половины сокровищ из этого древнего сундука! Тут тоже всё, как в аптеке будет! По-честному. Я даже экспертов по раритетам приглашу, они всё в сундуке до мелочи оценят. И даже помогут тебе с покупателями. Выплатят полную стоимость. Зачем тебе, Смугляк, эти побрякушки? Африканские девушки любят украшения из зубов львов и акул, и из морских ракушек. Этого добра там навалом - купишь.
Смугляк – наверняка не новичок в ювелирных вопросах, только рот разинул от такой наглости. Но на речи у него не было дозволения, разве что на сипение.
А Ратобор сейчас просто сиял самоуверенностью. Высокий, красивый, в белом костюме и с пышной причёской, будто он только вышел из парикмахерской - маг выглядел эффектно и представительно. Будто это не он – взлохмаченный и растерянный, недавно зигзагами прыгал тут по поляне, бормоча нескладушки. Арония просто залюбовалась им. И тот говорил полную лабуду. Да ещё так важно и уверенно – будто какой-нибудь лорд на заседании пэров. Ведь этим «побрякушкам» цены нет, даже она это понимала. И всякие оценки и поиски покупателей могут затянутся на годы. Смугляк в своей Африке так ничего не дождётся. И поделом ему!
Выходит, что до этого Ратобор играл со Смугляком в поддавки? Тот ещё актёр! Вспомнить, хотя бы, его файрбол на Мальдивах, позорно потухший и ушедший в песок! Так ли всё было там безнадёжно? Может, ему было выгодно мавру подыгрывать? Теперь Арония вообще не знала, стоит ли ему верить? Впрочем, как и раньше. Ловко он провёл Смугляка, принявшего всё за чистую монету. Ведь он знал своего ученика лишь в начале магической карьеры.
И тут мавр, наконец, обрёл дар речи - с разрешения мага, конечно. И был явно не готов к такому обороту событий. Что Ратобор не менее сильный маг, чем он, что тот, разбойник и плут, о законах вдруг вспомнил, что Аронию станет защищать.
- Закон, говоришь? Да когда ты его признавал? – вскричал он. – Клад мой по закону! И всё!
- Закон знаю с тех пор, как стал уважаемым купцом, а потом и бизнесменом. А ты, Смугляк, отстал от жизни в своей Африке! Где уж ты там отсиживался, не знаю, - пожал плечами маг. – Наверное – в джунглях. А я всё делаю согласно закону и тебе советую. Меньше будет проблем. Итак: клад делим пополам - с оценщиками. А с моей половины я уплачу тебе десять процентов.
- Нет! – вскричал мавр. – Я не…
- Я тебе и наш договор с Ариной предъявлю, - перебил его Ратобор. – Всё по закону - с сургучными печатями. А твой договор где о моём оброке? Предъявишь? - Мавр только рыкнул. - Не знаешь, где он? То-то же! И нечего тут свои требования предъявлять, устраивать беспредел, Смугляк. Хотя, ты ведь всегда такой был! Полину Степановну похитил, оборотней на девушку натравил, клад вымогал! - загибал он длинные пальцы. - Учитель! Я в вас разочарован! – развёл он руками. – И только моя порядочность заставляет меня отдать вам долг! Десять процентов с половины! - напомнил он ещё больше почерневшему от злости мавру. - Но это в последний раз! Наш договор аннулируется. За давностью лет он утратил законную силу. Даже если ты мне его предъявишь!
Мавр дёрнулся и попытался прекратить разглагольствования своего бывшего ученика, ставшего вдруг – фу-ты, ну-ты, бизнесменом. Но, наверное, не сразу нашёл нужные слова – чтобы соответствовать. Это ж тебе не бабуль похищать.
- Я твою бухгалтерию не признаю! Пока ты не предоставишь мне доказательств! Про эти горшки и чаны! И договор с этой Ариной, что ли! - проговорил мавр плаксиво. Но сорвался, вскричав: - Ты мне должен отдать весь клад! Проценты набежали! И – ну их, горшки и чан! - решился он. - Я прощаю их! Не нужны мне пять монет!
Сейчас, даже обездвиженный, он всё ещё крепко держался за край сундука, изрядно согнув свою упитанную фигуру.
- Вот как? – приподнял бровь маг. – Допустим – ну их, горшки, - усмехнулся он. - Но почему весь клад твой, Смугляк! Мне принадлежит лишь его половина. Ты не имеешь права брать с Аронии мои проценты!
- Я ей бабку вернул! – затравленно пробормотал мавр.
- Согласись, ты выдурил полклада за бабулю у беззащитной девушки лишь запугиванием и бессовестными манипуляциями! Умыкнул старушку, натравил оборотней, дезинформировал её глупой припиской. Что, если мы призовём сюда Хранителей Покона? – усмехнулся он. – Признают они твои действия правомочными? Ты обобрал бедную сироту, Смугляк! Она живёт в старой развалюхе! А ты хочешь забрать у неё эти последние крохи? - указал он на гору золота, явно не похожую на крохи для сироты. - Это передано ей по наследству от матери? - эффектно ярился он.
Про развалюшку Аронии было даже обидно слышать. У них даже душевая кабинка есть. И отопление паровое. И раковина с подогревателем.
А Ратобор продолжал защищая её, сироту. Видно, мстил Смугляку за то, что в похищении бабули обвинили его. Вместо того, чтобы вступить с ним в брачный союз.
Хотя, Арония в чём-то и была согласна с ним. Да - похитил, да - натравил, да - обманул. Но как тогда юридически обозначить действия мага при краже её телефона, при гипнотическом воздействии на бабулю, и… при дезинформации Владислава? Мол, Ратоборчик – московский женишок! Ратобор уверен, наверное, что законы очень удобно гибки и что они обязаны подстраиваться под его личные интересы. Но девушка опять промолчала, лишь наблюдая за спором тёмных магов. Её дело – сторона, ей этот клад вообще не нужен. Пусть хоть делят его, хоть экспертов зовут, хоть не делённым прямо в Африку везут! Ей всё равно!
30. Делёжкка
И тут Ратобор, привлёк к спору третью сторону, обратившись к Хранителю.
- Калина, как ты считаешь? Справедливо, что Смугляк забирает у Аронии половину клада за похищенную им старушку?
Калина, почесав бровь, пробасил:
- Я своё дело сделал. Передал клад его законным владельцам – Аронии и, гх- м, тебе, Ратобор. Откель взялся энтот арап, того не ведаю, - кивнул он на Смугляка. - Я ищо удивился - чего это он свои чёрные лапищи на чужой сундук налагает? А он, вишь ты, дуриком смарагды у девицы выманил и радуется! Не давать ему ничего – вот мой сказ! Ещё с него спросить за… енто… за похищение бабкино. Ну и за то, што натравил, ентих – оборотней. На безвинну девицу!
- Верные слова! - кивнул Ратобор.
- Безвинная! Как же! Она ж во второй раз их скрутила! И в суд сдала! – завопил Смугляк. – А я предупреждал – девка непростая!
- В том и везенье наше! А твоя беда! – хмыкнул Калина. И заключил: - На моё мнение - девица пусть сама решает с половиной. Её право! А ты, Ратобор, коли хочешь - с арапом рассчитайся по чести. Но, на мой погляд – какая ему честь-то? Жулику! Да и прошло уж лет двести! Каки-таки долги? Срок на них весь истёк! За то время скоко уж новых людишек народилось, сколь договоров они на составляли. В утиль его! Ему тут ежели и задолжали, то только оглоблей по спине! - заявил он.
- Но, но! - обиделся мавр и попытался замахнуться на Калину рукой.
Но поднять её высоко не смог. В итоге с Калины только пояс свалился.
- А ну, не балуй тут! – подняв его с земли, погрозил тот пальцем.
- Вот именно, что по чести пытаюсь, - вздохнув, кивнул Ратобор. – Он ведь меня ремеслу научил, Калина! И десять процентов с половины клада, так и быть – отдам я ему. Остальное в сундуке принадлежит Аронии. Эх, надоела мне эта волынка! – сказал он. И обернувшись к мавру, заявил:
- Так и быть, Смугляк - я прощаю тебе похищение Полины Степановны, приписки в записках, освобождённых оборотней – их и так-то надо было ловить да к ответу призвать.
- Чего это? Прощаешь? – недоумевающе протянул Калина. - С какого лешего?
- С такого, что он нас сюда доставил – не ближний свет, с Мальдив. Что замёрзнуть нам не дал - весну среди зимы тут устроил, - кивнул он под ноги, на зелёную траву с одуванчиками. – Хотя, мог бы не интриговать, а прямо ко мне обратиться! Я б и так кинул ему на бедность! - Мавр бешено за вращал белками глаз, но промолчал. – Я мог бы ему и теперь проценты не отдавать, но и я сегодня добрый - поделюсь сундуком, - усмехнулся Ратобор. - Бери одну восьмую от моей половины, Смугляк. Ладно уж! У меня не убудет!
- То-исть осьмушку от половины даёшь ему? Не десяту часть? Щедро! За воровство и за козни така награда, что ль? – покачал головой Калина. - Это вовсе не по царски, Ратобор! Тот бы башку за такое оттяпал! Ежели по чести!
- Так я и не царь. Пока что, – усмехнулся маг.
Но мавр всё не сдавался - гнул к целому кладу и стоял на своём.
- Не согласен я! – заорал он. - Какая осьмушка, Ратобор? Я тебя, не покладая рук, - показал он свои руки-коряги, - учил клады брать! И малый оброк за то назначил! А ты - неблагодарный…
- Это точно! Два года, не покладая рук, розгой меня бил да гонял! – вздохнул Ратобор. – Ежели б я за тобой не подсматривал, вовек бы ничему не научился!
- Учение - процесс долгий, - заюлил мавр. - А ты был малый бестолковый и к обучению не способный!
- Скажи лучше - бесплатная домашняя прислуга нужна была! Для того и учеников брал, да они потом все сбежали! - отмахнулся Ратобор. И заявил: - Да и десять процентов - не малый оброк. Все по пять брали! Ну, ладно! Это всё дела давние! Забудем о них! И так ведь тысячи лет тебя содержал – в благодарность за науку. Хватит уже! Бери в последний раз осьмушку и вали в свою Африку! Там рабсила нынче дёшево стоит.
- Ха! Осьмушку от половинки? Ишь, расщедрился! – заорал мавр. - Отдавай мне весь клад! Проценты наросли - за просрочку! Да и девка вон молчит – добровольно свою половину за целую бабку отдала! И претензий не имеет! Взяла только стекляшку и радуется! – ехидно кивнул он на улыбающуюся Аронию, которую эта свара только развлекала. - Так что - весь клад мой! Понял, Ратобор? И точка!
Калина грозно к нему шагнул.
- Не будет по-твоему! Арининой дочке – её долю! А тебе и осьмушки от половинки много! - сердито крикнул он.
Он и забыл, небось, что недавно отговаривал Аронию брать из этого клада хоть колечко. Чувство справедливости возобладало над разумом.
- Бери, што дают! А то щас получишь у меня расчёт - оглоблей по спине! – гневно заявил он.
И эта оглобля действительно откуда-то в руках у Калины появилась – длинная и увесистая.
- Эй, вы! Двое против одного? Нечестно! – испуганно заорал мавр, не имея возможности мало-мальски колдовать, но, очевидно, сильно этого желая. – Эх, зря ты, девка, моих оборотней умыкнула! – зло покосился он на Арину. – Они б сейчас тут…
- На тебя, аспид, не двое чичас, а трое! - вдруг раздался ещё чей-то голос.
И, выпрыгнув из Арининой косметички, на поляне вдруг возник Михалап - почему-то сильно запыхавшийся. Мурмолки на нём не было, космы и борода – торчком, а парадный сюртучок с расшитыми обшлагами несусветно помят. Что его там, в косметичке, гномы, что ли, били? Хорошо, хоть заплатанного оклунка на его спине не было. А то б все решили б, что тут появился ещё один претендент на долю в кладе – с мешком.
- Эт-та ещё кто? - удивился мавр, так и норовя крутануть его рукой.
Но домовой - вертясь, как юла, даже расшитый поясок с кафтана не уронил. Отскочил подале и встал.
Ратобор с Калиной изумлённо переглянулись – откуда ещё один помощник взялся? Вроде как за них он – уже хорошо, но больно уж мал – какая с него помощь? Но тут маг, взглянув на косметичку, откуда выпрыгнуло это косматое чудо, понимающе усмехнулся.
- Что, десантуру с собой прихватила? Карманную! – тихо сказал он растерявшейся Аронии. – Круто!
Та лишь отмахнулась – сама в шоке, мол. Она уж и забыла, что домовой здесь. Чего это его вынесло? Моря не увидел, так решил хоть на смарагды взглянуть? Знает ведь, что клад ей не нужен. Так нет - воевать за него выскочил.
- Да отвянь ты, Шмухляк! – закричал Михалап на мавра и так светанул в его сторону фосфоресцирующими глазами, что тот пошатнулся и притих. Действительно – привял, наверное. – То-то ж! - удовлетворённо хмыкнул её косматый защитник. – Мой морок дажеть чёрных аспидов берёт! – И, поправив полы своего помятого кафтанчика, важно проговорил: - Михалап я, Аронеин домовой. И уважаемый посередь своих сородичей, домовик. А никакой тебе не тисантур! – недовольно покосился он на мага. – И не карманный, а взаправдашний!
Тот примиряюще кивнул – мол, понял, оценил.
А далее Михалап - чтобы подтвердить свои слова, увеличился. И стал почти нормального роста - чтобы карманным не считали. И правильно. А то все эти его ужимки, прыжки и заявления смотрелись как-то… не солидно, что ли.
- Уважаемый он! – недовольно фыркнул, немного отвянув, мавр. - А кто это подтвердит? И чего тебе тут надо, уважаемый домовик? Тоже за кладом прискакал?
- Я подтвержу!
И я тожеть! - раздались вдруг рядом голоса.
И на поляне возникла ещё парочка очень странных существ - сухой старичок в одежде из трав, листьев и хвои, и седой лохматый старец в длинной льняной рубахе. Из-под которой выглядывали самые настоящие лапти.
Арония сразу догадалась, кто это. Надо же – сам Старинушка явился. Видно, и вправду, сильно Михалапа уважал.
- Спать ужо легли, так рази ж вы дадите! – пробурчал Старинушка. – Делильщики! Ночь ужо! Угомонитеся!
И только тут Арония увидела, что в лесу действительно наступила тёмная ночь. Видно, колдовство мавра, что сделало тут весну, заодно и освещало поляну…
А хвойный старичок сказал:
- Я - местный лесовик, зовут Иха. А это – Старинушка, - указал он на старца в лаптях, - глава домовых. Щас он на покое и живёт в моей избушке.
Тот важно кивнул.
- Эк, вас натащило! Чего вы ещё подтвердить хотите? – недовольно отмахнулся Смугляк. – Что этот… домовой, так то и так видно. Оделся-то… Ещё и в косметичку влез! Дом себе нашёл! Пару браслетов туда припрятать? А вы зачем сюда припёрлись? Тоже клад делить? – совсем уж разошёлся он.
Старички переглянулись и насупились.
- Эт вы неспрошаемо припёрлись в мои владения! И без чина! – возмущённо проговорил лесовик. - А надо б выкуп дать, да подношение съестное принести – штоб в моих владениях хозяйнувать без происшествий! Мне да зверушкам моим дар сделать! И те – допрежь того ходившие, таки ж были! – вздохнул он. – Вот етот был, - ткнул он сучковатым пальцем в сторону Ратобора, - и ещё одна дев… селянка - на ету девицу схожая, - кивнул он на Аронию. – Летов, эдак, полтораста назад сундук оне зарыли тута, в моём лесочке. А потом етот, - опять ткнул он сучковатым пальцем в Ратобора, - вдругорядь давеча приходил. Колдовал тута, да клад свой не достал. Етот ему не дал, - указал он на Калину. – И поделом ему! Она ить – в доле, - опять тычок в Арину. - С ей и приходить надобно! А етого арапа Шмухляка, - указал он на мавра, - и близко здеся не бывало. Вот пущай он, - тычок пальцем в Ратобора, - и она, - указал на Аронию, - сами етот клад и делят. Пополам. Без осьмушек. Неча было арапу двести годков дожидаться. Пока вси долги не усохли. И любой закон тако ж велит – сбёг, туды тебе и дорога! А ентот Михалап, – тычок в того, - уважаемый домовой и есть. К Старинушке ходит – совет держать. Вот! – завершил он свою длинную речь.
И, наверное, устав с непривычки, отошёл и, шурша, сел на пенёк. Оказалось - рядом с Полиной Степановной. Та – во сне ж всё можно, с интересом потрогала его травяные одёжки и улыбнулась ему - понравился. И стала дальше споры слушать.
- Уж простите меня, Лесовик и Старинушка! - сказал им Ратобор. – Такие, как я, никому не кланяются и подношений им не делают – не тот у нас статус.
- Да мы знаем про то, токмо напомнили – про вежество-то. Для порядку, - нелюбезно отозвался Старинушка. – Я уж давно вижу – мир в тартарары катится. Потому и на покой ушёл. - И продолжил:
- Так вот – я тожеть подтверждаю почтенность етого Михалапа. Не нужон ему ваш клад! – И, проницательно глянув на него из-под лохматых бровей, добавил: - Рази что сами дадите. А також я подтверждаю честность етого лесовика Иха. Всё, как есть, он рассказал. Стар я, чтоб врать-то! – нахмурился старец. - Постарей ищо, чем ты, Ратобор! – сурово заметил он. – Наслушался я тута ваших криков на весь лес. И слово моё таково: Ратобору и Аронии етот клад надлежит взять! Ратобор его и награбил, и зарыл тута - совместно с матерью сей девицы. Им и дале с им решать – куда его деть, да как делить. А етот Шмухляк…– упрямо повторил он перековерканное домовым имя, - больно жаден и хитёр! За то наказывать надоть!
- Чего раскомандовались? Наказывать! Эк, вас тут развелось! Делильщиков! - разозлился мавр, чуя, что все против него тут. - Откуда и взялись-то? Мой сундук – и всё! А раз мой, то пусть девка и эту стекляшку на место положит! - заявил он. Арония вмиг свой кувшинчик за спину спрятала. - И пошли все вон! Я вот сейчас немного поколдую и до всех доберусь, всем достанется! И честным, и почтенным! И лесовикам, и домовикам! Да я…
Его кто-то перебил.
И далее на поляне вновь разгорелись споры, брань и обвинения. Теперь в этом ещё участвовала и нежить – призрак Калина, два домовых и лесовик – все Арониина поддержка. Да и Смугляк с Ратобором… тоже не совсем люди.
«Одна мая бабуля тут - человек, но она держит нейтралитет», - ласково глянула на неё Арония.
Но Полина Степановна вдруг окликнула её:
- Аронеюшка! – И, когда та подошла, тихо шепнула: - Забери ты у них свои полсундука! А то ведь они так и будут здесь ссориться. Пусть Ратоборчик с остальным сам разбирается. - Вот и она приняла участие в разделе сундука! - А какие красивые эти блескушки! – восхитилась Полина Степановна, указав на гору самоцветов и золота в сундуке. - Жаль, что они мне только снятся! А то б я на бальные танцы кое-что оттуда прихватила. Кроме жемчугов, - погладила она кольцо. - Изумруды, например. Вадим Юрьевич был бы в восторге! – подкатила она глаза. И посетовала: - А на что тебе, Аронея, эта стекляшка? – недовольно покосилась она на нефритовый кувшинчик. - Замени её хоть на… рубины, что ли! Хотя – чего это я переживаю? Это ж сон! – махнула она рукой и отвернулась.
«Да уж! – вздохнула Арония. - Народу-то к этому кладу сбежалось! И так делят, и этак! Не хватает здесь только Фаины! – пощупала она мониста на шее. – Не буду её звать! Мне ведь эти блескушки ни к чему! Их тысячи лет делят, да кровь за них проливают. Не нужны они мне! Эх, мигнула б я сейчас к дому, да как с бабулей быть? Не оставишь же её… в этом кошмарном сне».
И тут всё вокруг изменилось- будто вдруг сменили одну картинку на другую:
Вырвавшись из тьмы, поляну вдруг осветили мощные лучи света – целые прожекторы засияли. В лесу? А на самой поляне вмиг потемнело и стало очень холодно. Голоса, спорившие о треклятом кладе и несчастных осьмушках, вмиг смолкли. В лучах прожекторов стояли только старушка и девушка.
Полина Степановна, решив, что она проснулась, вскочила и испуганно за озиралась. Что это за место? Как она сюда попала?
Лучи, перебегая по поляне, выхватывали то их, то какие-то сиротливые голые деревья и озябшие кусты. И зелёную траву, даже не припорошенную снегом. Страшно-то как!
И тут на весь лес прозвучал гулкий мужской голос:
- Всем оставаться на местах! Полиция! Вы окружены!
Похоже кто-то говорил в рупор.
Часть 7
31. Пропавшие одуванчики
Да, в рупор на лесной поляне говорил именно майор Чуров. Он нашёл Аронию и прибыл на поляну вместе со своими ребятами её спасать.
А дело было так:
Побывав вечером в покинутом жильцами доме на улице Профсоюзной, он вернулся в отделение и поднял по тревоге всех, кого только смог найти. А если уж Чуров хотел кого-то найти, то скрыться от него удавалось немногим. Практически – никому.
И вскоре в отделении уже экипировались в спецназовское: его невозмутимый друг Костя, а также Костяныч – любитель поспорить, и ещё молодой, но очень шустрый, Олежка, а с ним белобрысый громила Жендос, тут же был и солидный парень Петро. Да все – Саня, Миша, Дима, Андрей, Денис, Акоп и Алик, всего двенадцать человек, каждый из которых стоил десяти. Они отозвались на его зов, бросив свои дела – его боевое братство.
Явился в отделение на такси и слегка выпивший сисадмин Дима – его сорвали из клубешника. Он быстренько вычислил на компьютере то место, откуда поступал ответный сигнал с Аронииного телефона. На удивление, это оказалось не очень далеко от города – километрах в семидесяти, в горах. Чуров, с левого телефона, валявшегося в вещ доках, сделал звонок о нападении на банк. Типа - прохожий сообщил. А дежурный, Колян - само собой, не смог отказать майору и зарегистрировал его. Ничего – Чуров потом отбрешется от Мерина, мол – ложная тревога была, но ребята были на уровне. Им полезно потренироваться. А не прокатит – пусть его увольняет. Ничего, сейчас главное – Аронию спасти.
«Этот сумасшедший Ратобор, разозлившись на отказ Аронии выйти за него, – а в том, что она откажет, Владислав не сомневался, - мог чёрте-чо натворить», - рассуждал майор, внешне сохраняя невозмутимое спокойствие.
Ребята быстро организовали технику.
Ведь место, которое дислоцировал Дима и где сейчас была Арония со своим телефоном – дай-то бог, чтобы жива осталась, находилось в лесной зоне, в глухом и явно непроходимом лесу. Соответственно и техника была выбрана повышенной проходимости. Два джипа, правда, принадлежали ребятам - Петру и Костянычу. Вездеход был позаимствован у бывших сослуживцев, работавших сейчас в МЧС – пригнали за пять минут. С сиреной. И ещё служебный микроавтобус - с решётками, был выгнан из гаража. Так что есть куда злодеев грузить, если что. Главное, их поймать.
Дело-то важное - у Чурова, их боевого товарища, девушку вместе с бабушкой украли. Да ещё, как оказалось, их в какой-то дальний лес занесло. Надо спешить. Не до официальных реверансов тут.
Вооружение и прочее оборудование, нужное в полевых условиях – ракеты, прожекторы, автоматы, гранаты и прочее - всё нашлось. Откуда – секрет.
В общем, в течение получаса всё было готово к рейду.
Взревев моторами, три машины двинулись в нужную сторону. В первой машине сидел и сисадмин Дима. Разве мог он уехать сейчас в клуб на дурацкую вечеринку, когда майор – хороший человек и товарищ, и все его ребята на ушах стоят? Да и лишние руки, возможно, не помешают. Неважно, что эти руки страшнее мышке ничего в руках не держали. Иной раз мышка – это и есть самое стратегическое оружие. Заодно он и направлял движение по своему суперсекретному оружию – невероятно навороченному ноутбуку. Визуализируя координаты, вёл их мощный десант к нужному месту.
Тут пригодилась и чуйка майора Чурова – он всей шкурой чувствовал, что Арония жива. Успеют! Военная жилка не соврёт!
Недалеко от леса, откуда шёл сигнал, ребята приглушили моторы и пошли пешком. А техника подбиралась к нему на самом тихом ходу, почти беззвучно.
- Ну, вот, мы на месте! - тихо сказал Дима, держа в руках ноут.
В усиленные бинокли ребят и тепловизоры, различающие в темноте биологические объекты, на туманной поляне виднелись какие-то смутные тени.
- Ничего не понимаю - что за туман в лесу среди зимы? – удивлённо прошептал в рацию Петро, идущий сзади. - Ни фига не видно!
- Ничего! Не обращайте внимания, пацаны! - сказал Олежек. - Это же Арония Санина! Вокруг неё всегда всякая чертовщина водится. То она бомбу без собак чует, то невидимкой становится! – хихикнул он в свою рацию.
- А, служебный роман? - хмыкнул Акоп.
- Тихо вы! – шикнул Костя.
- Здесь! – протянул руку к туману Дима.
– Распределяйтесь вокруг поляны! – приказал Чуров. - На местах – дать сигнал. Подтянутся машины - светанём!
- Пуганём этих чертей! – одобрил Олежка.
- Держать связь! - предупредил Владислав.
- Не учи учёных, - буркнул в рацию Петро.
И через несколько минут поляна озарилась фарами машин и прожекторами вездехода, превратив ночь в день. А над нею раздался невероятно усиленный рупором голос майора Чурова:
- Всем оставаться на местах! Полиция! Вы окружены!
Но этому голосу, похоже, не вняли.
Если до этого в усиленные бинокли ребят на туманной поляне метались смутные тени и силуэты, то сейчас их стало гораздо меньше. Вернее – всего два.
- Вперёд! - крикнул в рацию майор и бросился с автоматом на поляну.
За ним – по всему периметру, выскочили на освещённое место и остальные бойцы…
Тумана на поляне уже не было.
Так быстро рассеялся? Куда! Опять чертовщина?
А сама поляна – совершенно бесснежная, зеленела травой с одуванчиками. Посреди заснеженного леса, где ребята – по пояс в снегу, с трудом пробивались к периметру! Чудеса!
А посреди поляны стояли две женщины, одетые совершенно не по-зимнему. На Аронии лишь свитер и джинсы с сапогами, а на Полине Степановне – и того хлеще: белые лаковые туфли и длинное бирюзовое платье. Как ещё в ледышки не превратились тут?
Пора ребята тщательно обследовали поляну и лес, Чуров накинул на плечи Аронии свою куртку, а Костя отдал свою Полине Степановне – внизу у них были ещё теплые безрукавки. И майор бережно повёл женщин к машине.
На краю поляны к ним подбежал Костя с дублёнкой и косметичкой.
— Вот, в траве нашёл, - сказал он. – Это её, наверное? – кивнул он на Аронию. - Чудные эти девушки! - хмыкнул он. – Даже при похищении не забывают о косметике.
— Это моё, - сказала та, забрав у него своё добро. – Вы же сами сказали – оставаться на местах, - усмехнулась она. – Если б побежала за ними – убили б ещё. Там ещё клад рядом был! - заявила она. – Нашли?
- Какой ещё клад? – удивился Костя. – Нет там ничего, кроме одуванчиков.
- Как - одуванчиков? Там под деревом большая яма была, а рядом стоял сундук с императорским золотом! Куда он делся?
- Ну-ка глянь ещё раз! – нахмурился Чуров.
И Костя убежал.
– Что за клад? – спросил он у девушки, пока тот носился по поляне, прочёсывая её.
Хорошо прочёсывал, тщательно. Как будто яма была – масенькая, а сундук – и того меньше. Гораздо меньше найденной им раньше косметички. Но тщетно – ни ямок, ни сундучков он не обнаружил.
- Ой, да ерунда это! – отмахнулась Полина Степановна. – Это ж было во сне! Кого там только не было! Даже лесовик! И все куда-то делись! А какой клад был чудесный! С изумрудами! – восхитилась она. - Ой, а ожерелье моё где? – спохватилась она, щупая свою шею. – Нету! Я ж говорю – сон! А жаль! А как я тут оказалась? - пробормотала она, растеряно озираясь. - Нас опять арестовали? – заволновалась старушка. – За клад?
- Да-да, бабуля, это сон такой – про клад, а теперь вот – про арест. Успокойся! Скоро ты у себя дома проснёшься.
- А-а, ну, ладно, - улыбнулась та. – Никогда таких длинных и глупых снов не снилось.
- Какой ещё сон? – растерялся майор.
Арония, махнув рукой, заговорщицки снова ему подмигнула.
- Так был клад или нет? – шёпотом спросил её майор за спиной старушки.
Та обернулась.
- Не было! – заявила Арония, снова помигивая ему.
Чуров растерялся, не зная, что и думать. Но. Чтобы не терять время, усадил их в джип, где работала печь. И, налив им из термоса чаю, вышел. Слушая по рации доклады ребят и отвечая им.
- Нет там ничего. Похоже, нывших девчат чем-то обкололи или дурью обдолбали, - тихо сказал ему подошедший Костя, завершив осмотр поляны. - Смотри - они даже холода не чувствуют. А ты говоришь - с утра пропали.
- Я так не считаю, но – согласен, есть странности, - уклончиво ответил Чуров.
Ему, конечно, надо переговорить с Аронией, но это позже.
Тем временем остальные бойцы, форсировано обследовав окрестность, вернулись и подтянулись к машине Костяныч, куда подошёл и майор.
- Чудеса-а! – заметил Петро. - Нигде и никого! Даже следов на снегу нету! На помеле они, что ль, прилетели, а потом улетели?
- Ага! Точно, это черти были! – восторженно заметил Олежка. – Где Санина. Всегда чертовщина водится!
- И - судя по теням в тумане, этих чертей там было штук семь, - заметил Акоп.
- А как там наши девчонки, Влад? - спросил Жендос. – Приходят в себя? Что говорят?
- Чай пьют, - уклончиво ответил Владислав. - Греются. Ничего рассказывать пока не в состоянии.
- Ага! Арония про какой-то клад несёт пургу, а Полина Степановна – про сон, - пожал плечами Костя.
- Чем это их обдолбали? - озадачено сказал Саша, будто повторяя слова Кости.
- Ага! Что за клад? О чём она талдычит? - заметил Костяныч. - Мы по рации слышали.
- А чо за яма? Их чо, закопать на поляне хотели? Кто? - ужаснулся Дима, видевший всякое. - Хорошо, что мы вовремя подгребли!
- Нет там никакой ямы! - возразил Костя. - Почудилось им.
- Да и закопать её так быстро не могли, - поддержал его Петро. – След бы остался в траве. Приблазнилось им.
- Точно - обдолбанные. Может, медикам их показать? – предложил кто-то.
- Тогда и мы обдолбанные! – воскликнул Алик. – Гляньте-ка – поляна-то уже вся в снегу. Где трава и одуванчики?
Все обернулись и в свете фар и прожекторов, которые были ещё направлены на поляну, увидели лишь белые сугробы.
- Чудеса-а-а! - протянул Олежек. – Может и мы сейчас спим?
- Ага! И во сне ты себе руку о сучок ободрал! – указал ему на пластырь на ладони Петро.
— Вот если рука и завтра рука будет поранена, значит – не сон.
- Так, прекратили базар! – повысил голос Чуров. И тут же его понизил, тихо сказав: - Пацаны! Пока о сегодняшнем – молчок! Спасибо вам за помощь и спасение двух человек. Что тут случилось - я сам с этим разберусь!
- Ага! Понятно!
- Не впервой!
- Надо будет - кликни! – раздались голоса.
- Ты прав, Влад! - согласился Петро. - Нечего трындеть! А то потерпевших наших с экспертизой и допросами затаскают, ГУНК привлекут - на всю ночь хватит.
- Ага, за незаконный выезд впаяют нам!
- По домам! Всем надо выспаться – завтра на работу!
На том и порешили.
Владислав, пересадив в отделении Аронию и Полину Степановну в свою машину, привёз их к себе домой. Мало ли, что там эти маги ещё придумают! Многовато их было на поляне, а ребята уже разбежались по домам. Пришлось ему родителей поднимать и наплести всякое. Мол, беда случилась и пока опасно везти похищенных людей к ним домой. Так что Аронию и Полину Степановну ещё раз напоили чаем и положили спать в зале - на диван и раскладное кресло.
Уходя из кухни, Арония тихо шепнула Владиславу:
- Я тебе после всё расскажу. Если ты мне поверишь, конечно.
32. Домовой с кокосьем
Арония, лишь дотронувшись головой подушки, мгновенно уснула на раскладном кресле, которое внесли мужчины – Владислав и Богдан Тихомирович, его отец.
И ей было пофиг, какой оно мягкости – Проша и на камнях, бывало, спал. Но бабуля, которая вольготно раскинулась на мягком кожаном диване, сначал всё пыталась уложить на нём и внучку - чтобы спали вместе. Или - уж и вовсе, сама на кресле пыталась улечься – бабушкам всегда готовы на подвиг ради внуков. Но ей не удалось склонить на это девушку.
Раздеваясь, бабуля то и дело останавливалась и спрашивала:
- Это всё ещё сон, Аронеюшка? Может, и ночнушку Ираиды не надо надевать? Всё равно ж я скоро проснусь - дома. В своей ночнушке и в своей кровати.
- Нет, бабуля, одевай. Ведь ты уже проснулась, - заявила девушка, не зная, как и выкрутиться. – Владислав пригласил нас к себе в гости. Потому, бабуля, ты и одета в это платье - он хотел познакомить нас со своими родителями.
- Зачем? – удивилась та.
И Аронии пришлось… ну, загипнотизировать бабулю, что ли. Иначе никак – очень сложный случай.
- А, поняла! – тут же воскликнула та. – Как же я запамятовала? Он тебе предложение сделал? А я ж сама ему сказала – мол, сначала я хочу твою родню увидеть!
- Ну, где-то так! – вздохнула девушка.
Видно, усталость вносит свои коррективы даже в гипноз. О предложении она ничего не внушала.
– Ну и как они тебе? – с трудом удерживая глаза открытыми, спросила девушка.
- Очень приличные люди! – отозвалась бабуля. – Профессора! И как это Владислава угораздило в полицию податься?
- Ну, не всегда дети идут по стопам родителей, - вздохнула Арония. – Он ведь в армию пошёл в десантуру, а дальше закрутилось. За друзьями потянулся – братство у них, - вспомнила она рассказы майора. - Ему нравится людям помогать, всяких ворогов ловить, - зевнуоа Арония, ложась и засыпая.
- Ворогов? Что за слово? Но почему мы приехали сюда так поздно? И я совсем без верхней одежды, в туфлях!
- Так Чуров на задании был. И в машине тепло…
- А… бу-бу-бу…
Дальше девушка больше не слышала воркотни бабуля, уснула.
***
- Ты куды меня приволокла? – сквозь сон услышала она гневный вопрос.
Арония еле глаза разодрала, досадуя на бабулю – не угомонится никак...
И увидела рядом со своим жёстким ложем.смутный лохматый силуэт, явно не схожий с Полиной Степановной.
Ты, что ли, Михалап? – приподнялась Арония на локте. – Чего тебе? Который час?
- Уж три пробило на ихих курантах! – недовольно пробурчал домовой, садясь на край кресла и кивая на старинные настенные часы. – Я тебя спрошаю - куды ты меня приволокла? Пошто в Акимову хату не возвернулася?
- О-о! Это так срочно надо знать? – простонала девушка, садясь. – К майору Чурову. Доволен? Да ты и сам всё понял!
- А пошто?
– Некогда мне было с майором объясняться! – пояснила она, вздохнув. – А сам он считает, что жених московский – Ратобор, меня снова может выкрасть. А что ему завтра сказать, я пока и сама не знаю. Я так вымотана! Утром, всё утром…, - закрыла она глаза.
- Нет, погодь. Иде я утром-то буду? В косма-тичке опять? Каки беседы нам предстоят? Што поменяется? Ишо энти тут… прохвесура будут! Не могу ж я твой авторитет ронять и при их вылазить с косма-тички? С глузду ишо съедут! – резонно предположил тот. – Щас давай беседовать! За Полинку не боись – я, если шо, морок на неё напущу.
Арония с усилием открыла глаза и встряхнулась – Проша помог. И сердито сказал… сказала:
- Что ж, давай беседовать!
Где твой морок был, когда мне помощь была нужна? На Мальдивах ты даже носу Ратобору не показал. А я на тебя рассчитывала! Для того и брала! Почему ты только на поляне из косметички вылез? Да и то, когда уж и Ратобор был на моей стороне. Почему на Смугляка свой морок не напустил, когда тот сокровища заграбастал? - Слов-то какое вспомнила! Ну, неважно – накипело! – Для чего я косметичкой народ смешила?
- Ф-ф! – возмущённо фыркнул домовой. – Так ить я высунул нос разок и чо с того вышло? На Мальн-дивах-то! При ентой ведьме фриканской – Чипе! Она меня опосля и заколдовала!
- Чипа? – удивилась Арония. – Зачем?
- А я знаю? Обиделась, наверное, за што-сь. Ентих ведьмов ить не поймёшь! - пожал плечами домовой.
- Как – заколдовала?
– Кокосьем!
- Чем? – не поверила девушка.
- Грю ж – кокосьем! Она меня им так придавила, што я до самого того мига, как в лесу из-под его вылез, и двинуться не мог! – возмутился тот. – Барахтался того, шоб живым остаться! И тебя звал! Не слахала?
- Нет! До того ли мне было? – виновато вздохнула та.
- Отожь! Таковы люди – мы им не больно-то и нужны! – угрюмо заметил домовой. - Вон он, ентот кокосий валяется! – указал он на большой шар, лежащий поодаль - рядом с косметичкой.
Косметичка, тут? Арония её сюда не приносила – в прихожке оставила, хотя выглядело это смешно. Видно, домовой её в зал притащил –тут и вылез. И выгрузил вещь док.
- Это кокос такой большой? Да таких не бывает! – воскликнула девушка, подходя и беря его в руки – с три футбольных мяча, не меньше. – Как он в косметичку-то вместился?
- Вмастился-то, ясно - как! Ведьмы оне всё и везде всунут! – возмущённо проговорил домовой. – Скажи, как он меня вовсе не задавил! – отмахнулся домовой. – Ужо я его толкал, толкал! А он – ни с места! Боле я на Мальн-дивы – ни ногой! – заявил он. - Хучь море токмо краем глаза и видал! А пальмов – ни единой! Ить Чипа – как увидит, што выжил, меня тама со свету сживёт! Аль на завтрак сожрёт! – изрёк он.
- Не ест Чипа домовых! Ни на завтрак, ни на обед! Пошутила она! – сказала Арония. – Думаю, если б ты не испугался, то легко бы с этим «кокосьем» справился!
- В гробе я видал таки шутки! – обиделся домовой. – Так ей и передай!
- Да зачем мне туда! – отмахнулась та.
- То-то я намучился! Я ж за тебя переживал! Помочь хотел, да немог! – признался домовой. - Смугляк-то шибко силён оказался! Знл я ить, што он тебя скрутил!
- А чем бы ты помог?
- Я б мог хучь чалму с его сшибить!
- Чалму? – удивилась девушка. – Зачем?
Домовой всплеснул руками:
- От така ты ведь… ведающая! Уся его сила крылася в чёрном смарагде, коим чалма его сколота!
- С чего ты взял?
- Это он с чего его взял – страшно подумать! – отмахнулся то - Ему ж и ворожить не надо было – смарагд усё за него робыл. В ём чья-то двревня силища сокрыта. Ить и не помер тот колдун, и не жив, - покачал он косматой головой. – Всё в смарагде! Думал – возвернётся, а не успел, - бормотал он.
- Что за сказки ты говоришь? Смарагд? На чалме? Я того не почуяла!
- Мала ты ишо, шоб такое чуять! Ратобор – и тот, не знат! Людям то не видно! Старинушка с Ихой знали, да не ихо дело – вмешиваться в людсики разборки – из-за меня пришли. Енто за тот чёрный смарагд фриканские колдуны Смугляка известить вовсе хотели, да не осилили. Он жи при ём был. Токмо зря полегли, - бормотал домовой, будто в трансе. - А ён в могилу от них спрятался – того колдуна могила-то. Они того и не помыслили, так ить и защита на ней. Ион опосля с неё еле выполз. Досталося ему. А всё из-за того, што воровать - не след! Ой, да ну их, ентих африканцев! – очумался он, оглядевшись. - То их дела!
- А Чипа могла б с ним справиться? – заинтересовалась Арония. – Со Смугляком и его смарагдом?
- Ты мне про енту ведьму не сказывай! – прикрикнул на неё домовой и почесал бока. – Нехай оне сами разбираются! Да и зачем ей-то Смугляк? У кажного своя телиторья. Ежели придёт оттяпывать, вот тогда…, задумался он. И повторил: Ну, их, фриканцев ентих! Больно шутливы!
- Как это – ну, их? Наверное, этот африканец Смугляк древний клад в Африку утащил? Или, всё же, Ратобор его забрал? На экспертизу? Куда-то же он делся?
- Какую ще спертизу? Каку Африку? Так ить ясно – куды делся! – удивился домовой. – Калина сызнова к себе под землю забрал. И место сменил – штоб уж никто сызнова не добрался. Чи ты не чуешь?
- Под землю? Калина? Я на него и не подумала! – удивилась девушка. И пожала плечами: – Забрал, да и забрал. Не жалко! Пусть этот клад хоть совсем сгинет под землёй! Сколько из-за него уже горя было, да разных беззаконий и неприятностей! Бабулю выкрали, меня за разбойника замуж чуть не выдали, наглых оборотней освободили, из Калины Хранителя сделали, лесовика Иху и Старинушку – и тех, побеспокоили. Ты вот – и то, на Мальдивы из-за него подался, с насиженного места сорвался, чуть заколдованным кокосом не придавило! – домовой старательно закивал. - Правда, Михалап – ну, его, этот клад! – вздохнула она. - Жаль только Калину! Если он с этим кладом опять застрянет тут! Ведь собирался уйти отсюда, да вот - не вышло. Опять клад виноват! Пусть этот клад вовсе сгинет – не пожалею!
Домовой аж подпрыгнул.
- Как ето – сгинет, Аронеюшка?
Видала скоко в ём смарагдов многоценных? Скоко золотых зделиев? Дних анпираторских коронов – штук пять! И усё то добро – смарагды и древнюще золото - в землю? – возмутился он. – Енту красоту ремесленники сотворили! Трудов скоко положили! Литьё, гранение, чекань, эмаль! Мать честна! И в земле-то таких каменьев – штук несколько усего лежит! Нехай ить люди смотрют на энти чудеса! Хучь в музее! Хучь на выставке! Да и Калину свободить надоть! - хитро прищурился он. - Шо он – проклятый? Чужи слёзы да кровя на себе нести?
- А что ты предлагаешь? – озадачилась Арония, совсем уж проснувшись.
Какой тут сон, если этот косматый запечный житель всё тут по полочкам расставил? Она ведь – и правда, хотела вычеркнуть эту кладовую историю из своей жизни. Думала – пусть Ратобор со Смугляком сами с этим сундуком дальше разбираются. К тому ж теперь – если Калина спрятал сундук в другом месте, она и вовсе не имеет к нему отношения. Без неё достанут, если что. А Владиславу она сказала бы зщавтра, что клад ей почудился. В мороке она была, который маг Ратобор на неё навёл – купить на драгоценности хотел. А чтоб Чуров и совсем успокоился, сказала б ему, что Ратобор получил отказ и больше домогаться её руки не будет.
И всё было б шито-крыто.
А теперь что?
И правда, ведь – жалко ей Калину. То из-за матери её самоубийцей стал, а теперь – из-за её клада, вечным скитальцем на земле останется… Да и не факт, что Калина вскоре не заявится к ней, предлагая решить судьбу древнего сокровища. Совестливый он, считает, небось, что она хозяка клада…
Михалап, молча, ожидал её решения. Древние часы на стене тикали – уже почти четыре утра. А в голову ничего не идёт…
- В общем, так! – заявила, наконец, Арония. – Будет день, будет и пища! Не дадим Калине пропасть! А значит – и кладу. Я что-то придумаю! Завтра, Михалап, всё решим! А пока – спать!
- Как ето – спать? – возмутился домовой. – А мне куда прикажешь? Я тута агрессор! Захватчик! Тута ить свой подъездный есть – Колясыч. В дитячей коляске на чердаке живёт! Ему ить не ндравится, што я сюда припёрси без зову! Што я ему сказывать должон? У нас ить так не деется – без приглашениев никто из домовиков к подъездным не прётся! – ныл он. - Древня традицья! Деды так завели! У кажного своя телиторья есть! Это – его! Я ить обещался Колясычу, што ты всё порешишь!
- О-о! – схватилась за голову девушка. – Достал ты меня уже! Сказала ж – завтра! Утром я отвезу косметичку с тобой к себе домой! Да и сама, наверное, туда вернусь. Там моя «телиторья»! Так Колясычу и сказывай: в гостях ты тут! На одну ночь! Со мной!
- Во, дело говоришь! – обрадовался Михалап. – На тебя всё и свалю! Обманом заманила – ведь… ведающая, мол, начудила!
- Да говори, что хочешь! – отмахнулась Арония. И, свернувшись калачиком на жёстком, но таком желанном ложе, задремала. – Достал уже…
33. Версии майора
Всё происшедшее накануне, а уж тем более – то, что может ещё случиться, очень встревожило майора Чурова. Он чувствовал – неприятности только начались. Угораздило ж его влюбиться в ведь… ведающую.
Поэтому на другой день майор Чуров – хоть и со скандалом, но взял отгулы на работе. Правда, Мерин пообещал понизить его до лейтенанта. Ведь дело по ювелирке до сих пор ещё не передано в суд, а майор Чуров берёт отгулы за прогулы - без зазрения совести. Мол, один лейтенант Тимошенко в отделе работает, вот его-то, мол, он и поставит старшим. Как только он научится работать, а не время на работе отбывать. Подпол Меренков так орал в своём кабинете, что сотрудники, проходящие мимо по коридору, в сторону шарахались - чуть в окна не выпрыгивали. В общем – если послушать его, то не отделение у Мерина, а сплошные бездельники. За что он им зарплату платит? Иди, мол, уже, Чуров, вон! Можешь назад не возвращаться!
На этой добром и позитивном пожелании майор и выскочил из кабинета начальника. Пока тот не передумал и не заставил его отсиживать на работе - как лейтенанта Тимошенко.
И чего так орал? А ничего, что их отделение считается лучшим в городе, имея грамоты и поощрения от начальства? А Чурову недавно чин повысили за удачно проведённую операцию?
Ну, пусть! Главное – отпустил.
А весь этот начальничий гнев майору Чурову пришлось преодолеть потому, что утром у него состоялся разговор с Аронией - на балконе и шёпотом. Он был теперь в курсе всех мистических событий, происшедших с ней вчера. Сразу бы так.
А потом Владислав отвёз Полину Степановну с внучкой к ним домой. Сказав родителям, что – по последним данным, этим беглянкам больше ничего не угрожает. Потому и на работу опоздал. Но это всё мелочи!
Если б так, что ничего Аронии не угрожает! Сам Владислав был иного мнения.
Мало ли, что древнее сокровище, – которое он пока не видел, только слышал о нём - опять в землю ушло? Ведь фигуранты дела о кладе – Ратобор и Смугляк, уверенны, что хоть Арония на свою долю в нём и не претендует, зато ей-то хранитель наворованного общака Калина запросто отдаст этот треклятый сундук. Вернее - только ей и отдаст. Поскольку имеет сердечную привязанность к Арине - её матери, а значит и к её дочери. И, надо ждать того, что кто-то из этих фигурантов снова за Аронией придёт. Чтобы попытаться этот общак из-под земли вынуть. Или же оба вместе заявятся. Шкурные интересы они многие враждующие кланы и группировки объединяют. Не говоря уж об уголовных авторитетах.
Какие меры предосторожности он, майор Чуров, может предпринять, чтобы защитить владелицу символического «ключика» от обща… сундука - от покушений?
Сложный вопрос...
Его противники сильны.
У мавра Смугляка в этой игре имеется козырь - чёрный смарагд, способный побить любую карту. А маг Ратобор – судя по тому, как легко он взял под контроль Смугляка вместе с его козырем, даже покруче него. Тот ещё шуллер-колдунище. И способен на всякие каверзы. А такая хитрая игра, как у Ратобора, ещё опаснее, чем действия наглого, но прямого и бескомпромиссного мавра Смугляка. Но если они вдруг объединятся, чтобы завладеть кладом, то – полный капец!
Что может сделать Арония – новичок в этих играх, против этих двух авторитетов? Они с ней церемонятся, пока она им нужна - как козырь. Против Калины. А используют – выкинут из игры. Может – окончательно.
Он им этого не позволит!
Кстати, есть ещё один вопрос, который Чурова интересовал: как удалось Ратобору подчинить себе мавра. Ведь, у того был чёрный смарагд – особый инструмент манипулирования окружающими. Выходит, Ратобор был сильнее в магии, чем африканский колдуна, создавший мощнейший инструмент колдовства – чёрный смарагд? Или же Ратобор – завзятый и опытный клептоман – незаметно слямзил этот смарагд? Чуров знавал таких ширмачей и щипачей, которые способны снять с любого баклана, лоха, фраера – что угодно, не то, что камушек, но и саму шапку с ним вместе. И не вызвать при этом никаких ощущений и подозрений.
Короче, майору требовалось допросить свидетеля Михалапа.
Что-то он не договаривал. Ведь после того, как домовой выскочил на поляне из косметички, выбравшись из-под заколдованного Чипой кокоса, он ведь не стал сбивать со Смугляка чалму - как намеревался ранее. Почему?
Вариантов было три:
- чёрного смарагда на чалме мавра уже не было, потому что его украл Ратобор;
- домовой был уверен, что маг Ратобор, взяв под контроль мавра, намерен и так отдать Аронии половину клада – хотя в это и трудно поверить;
- домовой просто побоялся вступать в единоборство с мавром – попробуй ещё такого мороком свалить, а насчёт смарагда Аронии случайно проговорился.
Но, ничего, майор с домовым разберётся – не таких раскалывал. Хотя он ещё тот персонаж – держи с таким ухо востро!
Короче, уж лучше он, майор Чуров – опытный боец и сыскарь с его хоть примитивными, но надёжными методами, будет и далее рядом с Аронией. Пропадать, так вместе. Иного он и не мыслил.
А его родители тут совсем не при чём - пусть себе дальше живут.
Чуров проявил себя наивным дураком, решив, что у него дома Арония и её бабуля – полный баклан, если честно, в этих играх - будут в полной безопасности. Ведь у него есть пистолет, да и ребята примчатся на выручку по первому зову. А это ерунда, выходит, против магов и их смарагдов.
Ведь там, на поляне, если б Калина не спрятал древнее сокровище, то неизвестно, что было б с их отрядом? Учитывая опыт фигурантов в баталиях за подобное имущество...
Но у майора есть один смягчающий мотив: он вчера ещё не знал всех обстоятельств дела о кладе.
И всё же – где была его интуиция, обретённая в боях и стычках, когда он вёз потерпевших к себе домой? Наверное, там же, где и разум, затуманенный неожиданной любовью к ведь… ведающей.
Что будет дальше? Чуров был сильно встревожен тем, что Аронии угрожает реальная опасность! Такие, как маг с мавром, отовсюду достанут ту, что имеет ключик к интересующему их объекту - кладу баснословной цены. И не остановятся ни перед чем.
Они могли явиться к ней с предъявой в любое время. А для его родителей, имевших академические взгляды на жизнь, было бы тяжёлым потрясением видеть, как кто-то пройдёт к ним в дом без приглашения - прямо сквозь стены. И с ходу приступит к их гостье с требованием дать доступ к «римскому» кладу. И уговорить некого самоубийцу отдать его. Это обрушит их устоявшееся мировоззрение, что в таком возрасте весьма опасно. Поэтому он их в эти дела вмешивать больше не будет.
Он, их сын - майор Чуров, сам справится. Он привык общаться со всякими отморозками. И невеста у него – ведь... ведающая. Он любые мистические явления как-нибудь переживёт - куда деваться? Видел же, как Арония Викторовна Санина, подследственная по делу о терроризме, вдруг невидимкой стала. И после этого даже ещё румянее и влюбчивее стал.
Спецназ и десантуру ничем не испугать!
Хотя – опять же, когда нечисть пойдёт приступом на его невесту, ему будет необходимо быть начеку - отключать сердце и включать мозги. Учитывая ошибки прошлого.
В общем, майор Чуров – хоть и сбоем, взял на работе отгулы, разъярив Мерина – ну, это не впервые. И пока отпросился на два дня, а там будет видно. Как карты судьбы лягут.
Может и не нужны они уже ему будут - бессрочно отбудет.
Всё, что связано с мистикой – непредсказуемо. Он это уже понимал…
34. Честная компания
Майор Чуров, высадив пассажирок у их дома, газанув, умчался вдаль на своей алой Ауди. Как потом оказалось – отпрашиваться с работы.
Арония с тревогой посмотрела ему вслед - она ведь только перед Владиславом геройствовала, а сама прекрасно понимала, что история с кладом ещё не закончилась. Не хотела его тревожить. Но, похоже, он и сам это знал – чуйка, да и опыт имеются. И теперь она тревожилась, чтобы он дров не наломал. Она сама с этим кладом разберётся – главное, что бабулю выручила.
К слову, Арония запретила своему соколу подсматривать за Чуровым, а себе – слушать его мысли. После того, как она узнала, что Ратобор следил за ней, девушка не хотела уподобляться ему. Да и подло подсматривать за любимым человеком, которому ты доверяешь. И неразумно - исчезнет загадка, что ли. Надолго ли хватит такой любви? Это как к картине, что у тебя всё время перед глазами маячит, в которой каждый штрих уже знаком. То ли нравится она, то ли в кладовку её засунуть – надоела.
А Полина Степановна тем временем войдя в дом, удивлённо остановилась, с недоумением осматриваясь. И спросила вошедшую вслед внучку:
- Аронеюшка! Мы действительно только вчера вечером уехали? Кругом такой беспорядок, будто мы сбежали отсюда. И словно здесь целую неделю не убирались! Разве эта поездка была такой срочной? Зачем всё так оставлять? – указала она на разбросанную в прихожке обувь. – А посуду я почему не вымыла? - сказала она, заглянув в кухню. - Или, хотя бы, в раковину не убрала? В жизни так не делала! – И всплеснула руками. – Даже кофейная гуща в чашках засохла! Всего лишь ночь прошла? И вообще - кто пьёт по вечерам кофе?
- Мы! - заверила её Арония. – Вы что, не помните, бабуля? Кофе пил Владислав, ну и мы с ним – за компанию, - сделала она в сторону бабули очередной гипнотический посыл. Вот ведь какая она умная! Ей бы следователем в полиции работать! - Владислав целые сутки был на опасном задании, всю ночь не спал. Вот и попросил кофе. А потом он пригласил нас к себе в гости. Вспомнила?
- Ой, и правда! Что это у меня с головой? – растерялась Полина Степановна. – Всё в ней перепуталось! То царский клад и чёрный арап видится, то поляна с одуванчиками! Какой мне реальный сон приснился! – воскликнула она. – Я прекрасно помню, как мы вчера кофе здесь пили! С Владиславом! И как в гости к нему поехали! У меня отличная память, Арония! – заверила она. - Я все свои роли помню, которые в молодости играла! Только вот почему осадок в кофе засох? – недоумевающе покрутила она чашку.
- Всё просто, бабуль! Вкусный он был, вот и выпили всё до капли! – отобрала девушка чашку. - А потом мы ещё у Владислава спиртное пили, - совсем уж пошла ва-банк Арония, делая новые магические посылы в сторону бабули - на что только не пойдёшь ради душевного спокойствия любимой бабушки! – И вы, бабуль, немного лишнего выпили. Коньяк сначала – это Богдан Тихомирович вас на рюмочку подговорил, а потом - на фужер шампанского, Ираида Вениаминовна. И вам стало нехорошо.
- Да-а? Рюмочку? И фужер? Так я ж совсем не пью! - растерялась Полина Степановна.
- Вот и не пейте больше, - кивнула Арония. – Наверное, просто вам родители Владислава понравились – не смогли им отказать.
- Ой, как нехорошо получилось! - растерялась та. – Родители у него, конечно, замечательные люди! Но я какова? Что они обо мне подумают? До чего докатилась! Коньяк с шампанским мешать!
- Ничего, бабуль. Это потом вам стало нехорошо, а за столом всё было по этикету, - успокоила её совсем завравшаяся Арония. – Рассказывали о своей театральной деятельности. Все восхищались
Хотя, если честно, родители Владислава угостили их лишь чаем с конфетами – полночь уж была. Да и видок у них был – не до разговоров тут. Но зачем же бабуле стресс усугублять? Ей легче поверить, что она выпила лишнего, чем в свои похождения - с похищением, кладом и нечистью, которую она невероятно боится.
- Правда? – с облегчением вздохнула Полина Степановна. – Но больше такого не повторится, – заверила она. И спросила: - А почему я без шубы поехала? Холодно же. И почему ехала в милицейской куртке? – вновь нахлынули на неё воспоминания.
- Так в машине тепло! - выкручивалась, как могла, Арония.
- Да-а, - растерянно протянула Полина Степановна. - Вот, честно, ничего не помню. Но Ираида Вениаминовна и Богдан Тихомирович очень милые люди! – ухватилась она за реальные воспоминания. – Профессора! Я ничего не путаю? – с надеждой спросила она.
- Да, бабуля. Мать Владислава преподаёт в юридическом институте русский язык, а отец – уголовное право.
- Почему Владислав стал полицейским? Он не похож на них. Приёмный, что ли? Ой, извини, вырвалось, - спохватилась она. – Хороший он мальчик, но немного грубоватый. Нет того лоска, что у его родителей.
- Бабуль, вам, точно, надо было в следствии работать! – усмехнулась девушка. – Он просто вырос у деда, потомственного военного, и жил сним в военном городке, пока родители то учились, то диссертации защищали. А потом Воалислав в армию ушёл, служил в десанте. Я ж тебе уже это говорила - там у них боевое братство сложилось. Все стали в полиции работать, кроме тех, кто в МЧС пошёл. В общем, Родину они защищают, людей спасают, - почему-то с гордостью пояснила Арония. – Он, как дед – военная косточка!
Потом она рассказала бабуле пару интересных эпизодов из биографии Владислава – благо, знала её уже неплохо. Надо же бабулю отвлечь от ночных воспоминаний.
А Полина Степановна, слушая её, надела фартук, убрала со стола посуду и навела везде порядок – у неё это получалось быстро и легко. Арония, конечно, пыталась ей помогать, но больше путалась у неё под ногами и болтала.
Такое хорошее у них вышло утро!
- Да, отличный парень Владислав! – снимая фартук, впервые похвалила его Полина Степановна. – Такой молодой, а уже майор!
Может, гипноз Ратобора на неё уже не действует? Или у Арония более качественные пассы?
– Да, бабуль! Чуров - герой! – радостно подхватила девушка. – Он же руководил операцией по обезвреживанию бомбы в маршрутке! И с полковником Щегловым банду террористов взял!
- Видно, и привада, гены деда унаследовал, - кивнула Полина Степановна. - Ой! - вдруг воскликнула она. – Бальная студия сегодня в школе выступает! Я побежала! Может, успею!
И, накинув пальто и шапочку и прихватив в пакете платье и туфли, действительно убежала.
Арония осталась одна. Она осмотрелась: в доме порядок, посуда – по полкам, цветы на окнах политы и благоухают. Не бабуля, а домашняя фея!
И тут в калитку кто-то позвонил, явно – порядочный человек. Всякие маги и оборотни просто так входят – без звонков. И Арония поспешила к ней - открывать.
За ней стоял майор Чуров.
- А, это ты, Владислав! – удивилась она. – Почему не на работе? Опять дело по ювелирке на лейтенанта Тимошенко бросил?
- Бросил. Ему положено по должности, пусть учится работать. А у меня – отгулы.
– Смотри, обойдёт он тебя тихой сапой, - усмехнулась Арония. – Станет твоим начальником.
Не удержалась – линии вероятности иногда такие зигзаги делают. И, кажется, это именно тот случай.
- Да и пусть себе! – отмахнулся тот, упрямо глянув на неё бездонными синими глазами. – А я буду тебя от всякой нечисти охранять! Есть сомнения, что она от тебя с этим кладом так просто не отстанет.
- Ну, что же с тобой делать – охраняй! – поневоле с читала она его мысли о том, что майор и погибать с ней вместе собрался. Не рано ли? - Проходи, кофе будем пить. И разговоры разговаривать.
Кстати, к кофе нашлись и сливки, которые Арония вчера купила - в супермаркете, куда её нечаянно спровадила бабуля. Жаль, что все булочки перед Мальдивами домовой съел. Зато в холодильнике есть стратегический запас сырников. Можно их подогреть.
И вот уже Владислав за столом на кухне, сняв куртку, попивает кофе с сырниками и рассказывает Аронии скандальную историю вымогательства у Мерина двух дней отгулов. В то время как дело о ювелирке покрывается пылью в шкафу.
- У меня теперь другие заботы. Я мечтаю довести до логического конца дело о похищении древнего сокровища, - усмехнулся он. - Хотя даже не знаю – был ли сундук с ними? И куда он делся? Надеюсь, я не зря с работы сорвался? – пошутил он. – Мерин ведь меня и разжаловать может.
- А ить зря ты не веришь – сундук ить и взаправду был! - раздался в кухне чей-то голос. - Анпираторский!
Владислав озадаченно покрутил головой, ища его источник.
- Михалап! – сердито прикрикнула Арония. – Давай уже – показывайся! Что ты, как радио, вещаешь!
- Не радива я! Просто с голоса вещать начал – шоб не сразу спужать тваво кавалера! – отозвался тот и проявился у стола.
Только частями. Сначала в воздухе возникла его лохматая голова, потом он повис там до пояса там, а после уж и весь возник, встав ногами на пол. Был он всё в том же сюртучке с расшитыми обшлагами и в юфтевых сапогах с отворотами. Ростом невелик, рыжая борода торчком, мурмолка набекрень, глаза жёлтым полыхают, будто у мартовского кота. А на плече висит заплатанный мешок.
- Чудеса-а, - протянул Владислав, озирая это явление. – Это, и правда, домовой? – спросил он у Аронии. – Какой-то он… несовременный.
- Ась? Невсевремённый? – прищурился Михалап. – Так ить живу на свете уж тыщу лет, где ж за вами поспеть? Людёв уж нет, а вещи есть. Вот и донашиваю то, что от старых хозяевов осталося.
- Какие-то махонькие хозяева у вас, Михалап. Были, - усмехнулся майор.
- Какие есть! – обдёрнул на себе кафтанчик домовой.
- Эта одё… одежда – от сынишки генеральского. А домовой и большим может быть – хоть с полдома. Это он ради кафтана роста себе убавляет, - тихо пояснила Арония. И громко объявила: – Знакомься - это Михалап, уважаемый древний домовой. И главный свидетель всех событий. Я его в косметичке с собой брала на Мальдивы – напросился помогать.
Михалап, у тебя дело есть ко мне? – спросила она.
- Так ить я всё и так слухал, решил объявиться. А напросился, посколь дело было сурьёзное - клад искать да делить, - важно пояснил домовой. – Там бусурманы разные куролесили, ста… Полинку скрали, Аронеюшку обидеть могли. А я в таких опасных делах своей хозяйке завсегда помощник.
- Ну и как, помог ей чем? - скептически спросил майор, быстро придя в себя - служба научила ничему не удивляться.
- А то! если б не кокосья с Чипой… - пробормотал он. И бодро продолжил: - Но у меня ить ишо помощники были: Старинушка - Глава нашего домовитого рода и Иха – местный лесовик. Не дали сироту Аронию обидеть! Свидетелями пошли!
Если честно - неизвестно кто был помощник. Скорее - Старинушка и Иха в этом деле главнее были. Всё по полочкам разложили.
- А, так вот о ком Полина Степановна вчера говорила, - понял Владислав. - Мол - где же Михалап, Старинушка, где Иха? И ещё этот, как его - Смугляк. Мутный он какой-то тип. Криминальный. То пенсионерку ворует, то клад ваш забрал.
- Ага. Гриминальный! - кивнул домовой. - Оченно!
- Как же? Забрал он! Кто ж му отдаст клад, етому наглому арапу! - вдруг раздался ещё чей-то голос.
Так что не успел майор Чуров домовому Михалапу допрос о чёрном смарагде устроить – события сменялись слишком быстро. Поскольку тут же перед ними появился рослый мужчина, имеющий слегка нечёткие контуры. По виду - из старинных людей и весьма знатных. Одет соответствующе - в блестящую парчу.
- Калина? И ты тут? - удивилась Арония.
- Так, а где ж мне быть? Надо ж дале с кладом решить! – басом отозвался тот. – Мне он не нужон.
- Перед тобой собственной персоной Хранитель клада, Калина, - вздохнув, пояснила Арония опешившему майору. - Полторы сотни лет он сундук с царскими раритетами бережёт! Да что мне тут решать? – обратилась она к Калине. – Не нужен мне этот клад! Ты ведь сам не велел золото оттуда брать. Шёл бы ты, Калина, своей дорогой. Твоя ли то забота, что с кладом будет? Пусть его, например, Смугляк себе берёт! Он имеет доступ к подобным криминальным вещам – не помрёт, небось.
Калина нахмурился. И его изображение даже пошло рябью.
- Не отдам я клад этому оглоеду! Он тебя тиранил, старуху скрал! - заявил он. – И бросить клад не могу! Скоко лет над ним сидел! Арину всё ждал, - вздохнул он. – Теперь ты - её дочь, должна решить, што с им деять?
- От именно! – поддержал его Михалап. – Дело-то наследное!
- Вот пристали! – растерялась Арония. – Я надеялась, что теперь-то, когда его украли, свободна от этого клада! И не чаяла, что вновь тебя увижу, Калина.
- Так, а чего ж? Вот он я! - смутился Калина. – Не мог я клад бросить и уйти. Должон же я был глянуть, куды тебя эти служилые поволокли? Если чо, так я… Хоть пуганул бы их, што ль. Да понял вскорости, что вы – знакомцы. И возвернулся назад - клад беречь.
- Нас, служилых, не испугаешь! – расправил плечи Владислав. - Мы ребята бывалые.
- Так, я ж и не пугал ишо, - усмехнулся Калина.
Да так усмехнулся, что мороз пошёл по коже. Видно, и он мог морок напустить - научился у всякой нечисти за столько годков-то.
- Ну, зачем мне этот клад? Боюсь я его, Калина! – призналась Арония. – Крови на нём много! Может, пусть его тогда Ратобор забирает, коли Смугляк не устраивает? Он знает, что с таким добром делать. Экспертов созовёт, оценит, задорого продаст.
- Ещё чего? - отмахнулся Калина. - Обойдётся! Больно хитёр князь Иглович! На Арине наживался, теперь на тебе!
- Что-то у тебя все не такие - один жаден, другой хитёр. А кто ж хорош? - усмехнулся Владислав. – Арония, вот, отказывается. Себе, что ль его заберёшь, Калина? И дальше будешь чахнуть над ним?
- Пошто такое говоришь? На что он мне? На том свете клады не нужны! – сурово ответил Калина. – Там, бают, токмо добрые дела в цене, - вздохнул он. – А у меня их вовсе нет!
- Совсем? Так не бывает! – возразил майор.
- Он же призрак, - тихо пояснила ему Арония. – Призрак самоубийцы. И людей он убивал, когда царя защищал.
Майор, прищурившись, осмотрел Калину. Только что вслух не сказал – мол, за давностью лет ты ни в чём не виновен…
- Не себе я клад брался охранять! Для Арины его сберёг! А теперь тебе, Аронеюшка, решать – куды его? – упрямо заявил Калина. - Ты одна посередь энтих аспидов с чистой душой. И, могёт быть, ты кладу этому доброе употребление сыщешь. А нет - так я вдругорядь его закопаю, - заявил он. - И Хранителей сурьёзных на него сыщу – знаю таковых. Пущай он дальше в земле лежит - меньше лиха из-за него здеся будет.
- Так ить и старуха Полинка - простая душа, - вмешался Михалап. – Ей ещо можно клад отдать!
Уж какие расчёты домовой делал на Полину Степановну - неведомо. Может, приворовывал бы у неё золото потихоньку? Домовые этим частенько балуются.
- Вот то-то и есть, что простая душа, - отмахнулся Калина. - Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудьями да яхонтами? Так ей за них сразу душонку-то и вытрясут. Да и…Тут сурьёзные дела решаются, а она всё - сон да сон. Невместно как-то, - пожал он плечами. - Ей клады вовсе без надобностев! И так весела! Да и с кладом-то – какое веселье? И потом - она ж не наследница. Тут одна токо Аронеюшка в правах. А я закон знаю и сполняю его! – стоял он на своём.
- А Ратобора что ж ты отсеял? - невольно перенимая его манеру, спросила Аронея. - Он же этот клад вместе с Ариной добыл и закапал.
- За него ты и решай, - нахмурился Калина. – Не люб он мне! Разбойник, одним словом!
- Ага, ага! Ишо и женитьбу Аронеюшке предлагал! - наябедничал Михалап. - Штоб весь клад себе захапать!
- Сватался к тебе? - нахмурился Владислав. – Опять?
- Венчаться, что ль, хотел? - эхом спросил Калина. – Так его в церкву грехи не пустят!
Арония потупилась. Она и всерьёз-то это сватовство не принимала. До того ли ей было, когда у неё бабуля пропала? А потом с этим кладом морока.
- А то нет? сватался! Кольцо ей предлагал - с брульянтами! Цветами её допрежь задаривал! - продолжал ябедничать домовой. - А он ить с Явдохой-Полуночницей дела завёл какие-то! А эта Явдоха Аронеюшку вовсе убить хотела! Явдоха и медведя на неё натравила! Ладно што она его, ето - невидимо с борола! Какой же ей ентот Ратобор жених? Вражина он! Гнать его поганой метлой, а не клад ему давать!
- А я б его ещё - оглоблей! – поддержал его Калина.
- Правильно! - поддержал их и Владислав, сурово поглядывая на девушку.
Чем-то ей эта сцена напомнила ту ссору на поляне. Только там все клад делили меж собой, а тут - ей навязывают.
- Евдокию и Силантия ко мне Смугляк прислал! - возразила Арония. - Ратобор тут не причём! И не жених он мне!
- А скрал-то оборотней у Фаины - Ратобор! – напирал Михалап. - Сидели б они у ней дале, то и горя б не бывало!
- Хитрован етот Ратобор! - вторил ему Калина. – Нашёлся жених!
- Так! Кончайте базар! – вдруг хлопнул ладошкой по столу майор Чуров. – Я считаю, что этот клад - достояние государства! Судя по всему, там очень старинные вещи, они исторически бесценны! И найден клад на территории, которая не находится в частном владении! Лес – это государственная собственность! Клад принадлежит государству!
- Они и на деньги - бесценные! – тихо возразил Михалап. – А ежели так, то дале будут ишо ценней. В сундучок бы их!
- А где было твоё государство, когда этот клад у наследницы отымали? – возразил Калина.
- Я - государство! - заявил Владислав. – Я - полиция! И мы с ребятами Аронию из беды выручили!
- Это так, - согласилась девушка. – Выручили. Они ж злодеи – и Смугляк, и Ратобор! А клад всегда жатву смертей и крови собирает.
- Право слово! - согласился Калина. – Уж лучше пущай государству достанется! Чем им.
- Батюшки мои! Так ето што? Ты, Ладислав, заберёшь ентот клад себе, что ль? Коль - в лесу? - ужаснулся домовой, светя на майора глазами-фонариками. – Кон-фик-скуешь? Как енти, большаки - царски ценности?
- И кто увидит те ценности у государства? – спохватился Калина. – Не согласен я! Не дам клад забрать! Фигу ему, государству! Клад-то – тю-тю! Поди, возьми его, коли сможешь! - заявил он, сурово глядя на Владислава. - Вот ищо один делильщик объявился! Скоко вас ишо будет? А я ить думал, что ты друг Аронеюшкин, Ладислав. А тебе тожеть клад нужон!
- Я – её друг, - согласился майор. - Конечно - друг! Но она же сама от клада отказалась! А оставлять его вашим злодеям резона нет. Разве не так? По-моему, пусть уж эти ценности в научных музеях лежат да в Гохране хранятся. Пусть золотой запас для государства создают! Чем в земле новых разбойников ждать.
Михалап, слушая его, только сердито брови хмурил, а Калина задумался. И, наконец, заявил:
- Вот пущай Арония и решит - куда мне ентот клад девать да чему он дале служить будет. Скажет – так закопаю! А нет - государевому храну отдам!
- Аронеюшка, не будь глуповатой! - прошептал домовой девушке на ухо. - Возьми себе оттуда хоть чуток! И бери лучше царскими золотыми - они кучней ложатся!
- Да – ну, вас всех! Насели! – отмахнулась та.
И тут вдруг в комнате появился ещё кто-то. Прямо из воздуха выткалось что-то белое...
- Привет честной компании! - заявил некий мужчина. – Делите мой клад?
И Арония рассмотрела в нём Ратобора.
Одет был в белый костюм - совсем не испачканный в лесу, в светлые туфли и с пышной шевелюрой до плеч. Весь из себя импозантный и немного неуместный в этой затрапезной кухне. В которой собралась странная компания: домовой с оклунком на плече, туманный призрак, застрявший в стене, майор милиции в расстёгнутом мундире, и с ними рядом растерянная от наплыва непрошенных гостей девушка. А посреди стола горой высились остывшие кулинаровские сырники. Слегка подгоревшие.
- О! - сказал Владислав. - Этот что, тоже в косметичке сидел?
Хотя он, конечно, уже догадывался, кто это. Не мавр же, судя по всему...
35. Дворцы и клады
Ратобор осмотревшись, хмыкнул.
- Где я был, тебе, майор, знать не положено! – сказал он. И ехидно спросил у «честной компании»: - Вы меня не потеряли?
- Не больно-то и скучали, - буркнул Калина. – Чего ты прицепился? Нет уже твоего схрона, есть только мой! А его – кому хочу, тому и отдам! Договор наш кончился!
Михалап, наверное, от досады и для моральной поддержки, схватил со стола сырник и, яростно жуя его, гугниво наехал на мага:
- Тут моя телиторья – чего без спрося ходишь?
- Не к тебе я пришёл. К хозяйке! – отмахнулся тот, игнорируя реплику Калины.
- А я тебя не приглашала! - возмутилась Арония. – Если клад ищешь, Ратобор, так его тут нет!
- А чего его искать? Калина его к рукам прибрал, хотя не имеет на то права! - пожал плечами маг. – Это наш с Ариной схрон! С каких это пор мертвые кладами владеют? И распоряжаются чужим добром?
- С такой поры, как приставлен к ему! А чо? Надоть было клад служилым отдать? – повысил голос Калина. Да так, что стёкла в окнах задребезжали. – Они-то тута с какого боку?
- С того боку, который по закону! - подключился к спору ещё и Чуров. - Поскольку клад обнаружен в лесу, то есть - на территории, принадлежащей государству, значит, он государству и принадлежит! И я – как "служилый", - представляющий здесь интересы государства, обязан изъять этот клад и передать его державе!
Опять своё? Арония ведь считала, что майор пришёл сюда, чтобы ей помочь, а не представлять тут державу и закон!
Кстати, идея - об экспроприации клада в пользу государства, у Чурова возникла стихийно. А что? Отличный выход! Аронии этот клад не нужен. Не Смугляку же его отдавать! И, тем более - не Ратобору, который добыл его незаконным путём.
Все, обозлившись, сгрудились вокруг стола. За которым восседал представитель государства над чашкой кофе.
Калина считал, что клад может принадлежать только Аронии, дочери Арины, и хотел передать его ей.
Михалап хотел непонятно чего – золото ему всегда напрочь крышу сносило.
Ратобор – ясное дело, мечтал заграбастать всё царское добро немереной цены себе.
Не хватало здесь только мавра, с его непомерной наглостью и жадностью. Может и он скоро примчится сюда в своей нелепой чалме? Или Ратобор каким-то образом его устранил? Каким – не хочется и думать. Уж больно вальяжен и самоуверен.
И тут Арония заметила, что у мага на шее авязан белый в чёрную крапинку мужской платок, сколотый чем-то очень похожим на чёрный смарагд мавра…
– Вот как? Государству, значит, мой клад принадлежит? - хмыкнул Ратобор. - Насчёт этого у меня особое мнение!
- Это сколько угодно, господин Ратобор! – ехидно отозвался майор, хлебнув ещё кофеёчка. - Законы это позволяют – иметь особое мнение. А соблюдать законность и оберегать тех, кто подвергается отъёму государственного имущества – это мой прямой служебный долг. Имею честь представиться - майор полиции Чуров Владислав Богданович, - приложив руку к воображаемой фуражке, сказал он. - Участвовал в ночном рейде на вашу криминальную поляну. И в разгоне всякой шушеры, покушающейся на государственное имущество и похищающей людей.
- Впервые с таким ретивым служакой сталкиваюсь, - хмыкнул Ратобор. – Даже на дом приходит исполнять свой служебный долг - на чашку кофею.
- Меня сюда пригласили, - отозвался с превосходством майор. – В отличие от некоторых.
Некоторыми себя, наверное, посчитал и Калина. От чего малость пошёл рябью.
- А с чего вы взяли, што клад у меня? - вдруг заявил он.
- Так ты ж сам про то сказывал! – удивился домовой. – Давеча!
- А я пошутил! – не моргнув глазом, сказал тот. - Нет у меня никакого клада! Может, его Смугляк уволок к себе в Африку? Аль ты, Михалап, в своём мешке унёс! – усмехнулся он. – Он же безразмерный! Хучь пять сундуков вместит!
Видать, сильно майор его зацепил – на всех обозлился. Вспыльчивый этот Калина.
- А чего это сразу – Михалап унёс? - обиделся домовой. - В ём токмо мои струменты и есть, - заявил он и грохнул оклунком об пол.
Тот развязался и оттуда высунулась наружу потемневшая ручка пилы, старинный узорчатый молоток и ещё какие-то ржавые железяки. Как он ими работает?
- Вот, видали? Там боле нету ничего! – обиженно сказал домовой. – Токмо вот ето дедово наследие. И оно похлеще всякого клада будет! Древнючее – спасу нет! – гордо заявил он.
- Михалапушка, да не громыхай ты тут! - улыбнулась Арония. - Никто тебя и не подозревает.
- Ага! Это я так, к слову сказал, - угрюмо кивнул Калина. - У Смугляка этот клад ищите!
- Словеи-то себе выбирай! – буркнул домовой обиженно и, отпихнув ногой оклунок, схватил со стола ещё один подгоревший сбоку сырник – для успокоения нервов.
- А почему ты считаешь, что Калина взял клад, Ратобор? - обернулась к нему Арония.
Спросила в пику Чурову, вступив с магом в какие-то глупые обсуждения. Пусть майор не зазнаётся! Пришёл сюда законность соблюдать, видите ли! Как и тогда, посадив её в обезьянник!
- Что не Смугляк взял, я лично проверил! – охотно ответил маг. – Когда клад исчез с поляны, а вместе с ним и мавр, я именно его и заподозрил в краже. И увязался за ним в Африку. Там побывал и в его дворце, и с его немалой семейкой познакомился! – усмехнулся он. – Клад он не брал – убедился точно! И насчёт домового я не сомневаюсь – он хоть и хитрая бестия, но на такое не решится, - насмешливо покосился он на недовольного Михалапа. - Так что остаётся только Калина! Я и место знаю, где он теперь клад спрятал. Да взять его не могу. Опять всё та же песня – он закрыт на Арину. Она для него всё ещё жива, - вздохнул маг. – Вот я сюда вслед за Калиной и пришёл, - пояснил Ратобор. И вдруг слабым голосом проговорил: - Арония, ты позволишь мне присесть? Устал я – до самой Африки бегал, не ближний свет. Я не говорю тебе – позволь мне сесть, а пока лишь присесть, - усмехнулся он, подмигнув ей и ехидно взглянув на Чурова.
Майор насупился. А Арония про себя хмыкнула – как же, устал он. Выглядит так, будто только что из парикмахерской вышел. Да ещё этот кокетливый платок со смарагдом…
Однако, в в пику зазнавшемуся майору, пришедшему сюда защищать государственные интересы, хотел позволить рассесться тут Ратобору. Пусть позлиться! Но только открыла рот, как маг, не дожидаясь этого позволения, вальяжно уселся за стол напротив майора.
- И вы тоже садитесь, - предложила Арония Михалапу и Калине. - А я сейчас варенья принесу. Что предпочитаете – кофе, чай? – спросила она радушно непрошенных гостей.
- Мне кофе, пожалуйста, дорогая! – сказал Ратобор. – Со сливками, пожалуйста, - покосился он на чашку Владислава.
- Чаю давай, - заявил домовой, садясь прямо на пол рядом со столом. - Ну его, кофей - горечь в ём одна горелая! – И добавил, в ответ на удивлённые взгляды присутствующих: - Не люблю я енти стулья! Куды там ноги-то девать?
И так уютно поджал под себя ноги в юфтевых сапогах, что все только хмыкнули. Мол, может, в этом и есть резон?
Лишь Калина - молча поклонившись Аронии, так и остался стоять у стены – наполовину находясь в ней. И ничего себе не потребовал. Призракам, наверное, напитки противопоказанны. Да ещё и горячие. И так ведь душа неуспокоенная горит и слезами обливается.
Арония, кивнув, вышла из комнаты, видно – в кладовку подалась, за вареньем.
И тут-то с Ратобором произошла трансформация – с него напрочь слетела вся его вальяжность.
- Что-то ваш рейд немного затянулся, гражданин майор! – проговорил он, нехорошо сверкнув на него зелёными глазами. – Не пора ли сваливать отсюда? На работу, например.
- Охота на клад взглянуть сначала, - лениво хмыкнул тот.
- Не стоит беспокоиться. Государству, чьим представителем ты являешься, клад не принадлежит! Некоторые вещи, входящие в него, созданы ещё при фараонах! Где было тогда твоё государства с его претензиями? Ещё и в проектах не существовало! Да и Калина клад тебе не отдаст, учти! С какой стати?
- Притчём фараоны? А земля эта, где его зарыли, всегда была рус…- попытался вклиниться майор.
- Да что ты об этом знаешь? – полоснул его гневным взглядом маг. – Ту землю, что под кладом, я ещё при царе выкупил. Она моя! Поместье я хотел там строить, да тут власть сменилась! Вместо благородных царей и дворян сели на трон подлые стервятники и мечтательные дураки! Нынче прав тот, у кого за спиной стервятник есть. А всех дураков они извели! Они и пишут законы!
Майор никак не предполагал, что тут начнут шатать устои общества – не его это конёк, политика. И не так долго он живёт - как этот, чтобы про царей и фараонов рассуждать. Но попытался спорить.
- Есть закон…
Сказал и замолчал. Какой закон? Ведь общественное устройство меняется, а законы – вслед за ними. К какой эре клад отнести…
- А ты за меня тут не подписывайся, Ратобор! – вмешался в разговор Калина. - Отдам я клад государству, аль нет - не тебе знать! Я ишо и сам ничего не решил! – угрюмо изрёк он от стены. – Пущай Аринина дочь сказывает, как с им быть! Не ты!
- И я також щитаю… – заявил Михалап с полу.
Но тут вернулась Арония и все притихли, так и не узнав мнение домового на этот счёт. А он тоже ведь долгожитель – при царях жил.
- Да ты за стол садись, всё ж, Михалап, - сказала она, ставя перед гостями банку с вареньем, как оказалось – малиновым.
И стопку стеклянных розеток. А как же, самого настоящего князя в доме принимает. Он ведь для неё Шабли 1899 года не пожалел.
- Та не, я на полу - так звычней, - отмахнулся домовой, тут же норовя черпнуть большой ложкой из банки малинового варенья и съесть на ходу.
Видно, эта ягода у всяких странных существ из потустороннего мира особо чтилась. Арина придвинула ему на край стола розетку и наложила в неё доверху варенья. Котьорая тут же исчезла и оказалась на полу, рядом с чашкой чая.
- Так что же там было - со Смугляком-то? – светски обратилась Арония к Ратобору. - Почему он у тебя вне подозрений? И что у него за дворец?
На Чурова она специально не смотрела. Маг – хоть и разбойник, а норовит ей сбыть полклада немереной цены, а тот решил его забрать и государству отдать, даже не спросив её. Для него закон всегда был превыше всего.
- Представляешь, дорогая, в Африке у Смугляка действительно имеется огромный дворец! – также светски улыбаясь, стал рассказывать Ратобор. Будто не он только что кричал на майора - такой душка сразу стал. – Смугляк хоть и врал, что Полина Степановна съела у него вагон еды, но эта еда у него действительно уходит чуть не вагонами. Народу в его дворце - прорва! Жён - не менее двух десятков. Детей и внуков – не пересчитать! – рассказывал он, попивая кофе светски оттопырив мизинец – хотя его чашка была приличных размеров. - И все бегают по этажам, готовят тонны еды, потом едят её, потом отдыхают - до вечера, пока жара спадёт. Сорят, убирают, ругаются, мирятся. Детей нянчат да целуют, а потом их бьют и журят. Кто там слуги, кто хозяева – не поймёшь. Жёны наряжаются, поют и постоянно бранятся - из-за Смугляка, - весело рассказывал он, прихлёбывая кофе. – Не думал я, что семья этотак забавно! Мне даже понравилось! - зачем-то подмигнул он Аронии.
Та дёрнула плечом - мол, что во всём этом хорошего?
- Откуда у Смугляка столько народу набралось? Он же в могиле сидел! – с недоумением спросил Калина. – Сказывал - прятался там от колдунов.
- Да, пока все, кто за ним охотился, не вымерли! - кивнул маг. - Он на них мор напустил и ждал, пока окочурятся. Только колдуны живучие оказались, долго сопротивлялись. Эти чернокнижники и злые чародеи свои заговоры имели, не сразу ушли, да пришлось. А потом Смугляк из могилы вылез и на радостях женился на местной красавице, - усмехнулся он. - Ну, по их понятиям, конечно - фигуристая такая, Монифой звать. А у неё двоюродных сестёр оказалось штук десять - тоже красивые и упитанные оказалась. А потом и их племянницы подросли - ещё краше были. Смугляк на всех женился – Монифа за них очень просила. Поскольку в бедности её родня жила. Он тебя девкой называл, потому что ты красивая и понравилась ему, – пояснил маг Ароние. – Он всех своих жён, кроме Монифы, так называет – на русский манер. А они считают, что девка значит - «жена». Гордятся.
- Видать, богат Смугляк? - предположил домовой. - Всё женится без меры!
- Ну, по местным меркам - да. За каждую жену он родителям выкуп давал – стадо коров. Теперь кормит и одевает - и их, и детей, и внуков. На что немалые капиталы нужны. Хотя в его семье никто работать не хочет. А семейка растёт - дети женятся, внуки тоже не отстают. Вот он и вспомнил про мои проценты, - хмыкнул маг. - Хотя знгает, что я ему уже ничего не должен. Вот и взял заложников – для убедительности. И всё это - ради семьи! – вздохнул он.
- Негоже так - заводить по десятку жён и по сто внуков, если капиталов на то нет, - покачал головой Калина, который с интересом выслушал эту историю. - Вот нехристи!
- Да и детям скопом сидеть на тятькиной шее негоже, - поддержал его Михалап. – Видать, и в Африке, народ распустился. Не зря Старинушка в лес из домов ушёл…
- Как ето – капиталов у арапа нет? Зачем он залежников взял? Цельный дворец ведь имеет, - засомневался Калина. - За что-то ж его строил? И с чего-то семья кормится?
- Дворец Смугляк для Монифы строил, - пояснил Ратобор. - На старую алмазную заначку, которую с меня двести лет назад в счёт процентов взял. А потом каждой новой жене - чтобы без обид было, новые покои пристраивал. Вот его капитал и закончился. Теперь семья растёт, а хоромы не прибавляются! Как и доходы! - усмехнулся он. – Да и шумно в его дворце, а Смугляк свар в доме не терпит. Ведь там скандалить дозволяется только ему. Вот и решил он за мой счёт детей и внуков расселить - чтобы научились на свой доход жить. Да не вышло у него, - пожал он плечами. - Клад пропал, проценты – фью-ю! – присвистнул он.
- Так он же сам знатно умеет клады искать - дажеть других этому учил! - не поверил ему Калина. – Вот и промышлял бы там этим ремеслом!
- В Африке основное богатство - это стада буйволов и вязанки бананов! Хотя и клады, конечно, кое-где есть. Но они зарыты в песках - на десятки метров занесены. И на них такие древние заклятья стоят - на неведомых уже языках, что их уж и не взять. Так что промышляет Смугляк порчами да колдовством. А на них дворцов не построишь. Народ там небогатый. Самое ценное - ракушки каури, но это редкость.
- С такой дородностью ему вглыбь под пески не добраться, - знающе кивнул Калина. – Хучь бы и заклятья он снял. Клад древний ить токмо руками надоть брать! Одичалый он!
- А ты откуда знаешь? – удивился Ратобор.
- Так ить досуга у меня много было. Встречался кой с кем, - уклончиво ответил тот.
- И как он дальше-то жить будет? - пригорюнился домовой, хлебнув ещё ложечку варенья. – Семейство-то его затерзает!
- Неплохо будет жить, как я полагаю! – заявил Ратобор. – Я ведь с Монифой говорил, которая сейчас ещё толще стала - старшая жена у него и хозяйка дома. И горсть камушков алмазных ей отсыпал. Из давнего запаса, что в моём кармане завалялись. Я ей пообещал, что буду дальше процент с кладов им платить.
Арония ахнула про себя - уж не за чёрный смарагд ли он Монифе алмазы отдал? Но потом поняла - просто украл. Выходит - жив Смугляк? Это радует. Хоть и злой он, но жалко старика. И его семью – пропадут без него, неумехи.
- Ишь, добрый какой сыскался, - недоверчиво протянул Калина.
А домовой фыркнул:
- Надеешься, Ратобор, что Монифа и тебе смуглявую жену-красавицу сыщет - среди своей родни?
- Жену я себе и сам как-нибудь сыщу, - покосился Ратобор на Аронию. - И не добрый я, - возразил он Калине. - А расчётливый!
- Эт как? В чём расчёт? - заинтересовался тот.
- А так! Местечко себе на том свете я выкупаю! Пускай теперь дети и внуки Смугляка Аронии спасибо говорят! - кивнул он в её сторону. - Она мне сказала, как плохо на том свете тем, кто здесь добра не делал. Я ведь раньше жил одним днём! - покачал он ухоженной головой. - В общем, решил я начать делать понемногу добрые дела. Стал этим… спонсором африканским. Буду своего непутёвого учителя с его армией смуглявых ребятишек на плаву поддерживать. А Монифа пообещала мне их на вские курсы отправить.
- Эк, ты! Ведь не токмо колдуну да его приплоду надобно добро деять, - вздохнул Калина. - А и всем людям тожеть.
- Лиха беда - начало! - отмахнулся тот.
- Больно гладко стелет… - пробормотал домовой с полу.
А Арония вдруг спросила:
- Чуров, а куда государство направит клад, если ты реквизируешь его? В музеи?
Майор, скептически слушавший мага, обернулся.
- В музеи? Это вряд ли! – отозвался он. - Уж очень ценные там изделия. Думаю, их передадут в Гохран. Если, конечно, всё рассказанное вами, правда – про короны и фараонов, - пожал он плечами. – Я же не видел, что там в сундуке было.
«Ещё и не верит!» - обиделась Арония.
- Я всё видел и даже щупал - ему цены нет! - ехидно глянул на него Ратобор. Который, как он заявлял раньше, был эксперт в этом деле. – В Гохран, говоришь? - прищурился он. - А что ты, майор, думаешь о деле компании Golden ADA 1993 года? И о российском бизнесмене по фамилии Козленок?
- Что за дело? - переспросил тот.
- Значит, не слышал, - хмыкнул маг. И продолжил:
- В 1993 году Гохран вывез из России некие цацки: золотых и серебряных изделий на сумму 94 и 6 десятых миллионов долларов. Типа, чтобы торговать ими на Западе российскими алмазами в обход монополии ювелирной компании Де Бирс. По данным следствия по этому делу, все царские цацки были бессовестно похищены, а уникальные драгоценности, принадлежащие государству, бесследно исчезли. Кстати, все причастные к этому грабежу получили чисто символические сроки. Или вовсе их не получили. Так ты, майор, в этот самый Гохраннамерен намерен сдать мой клад? – прищурился маг. – На сохранение? На долгое ли?
- Клад не твой! Он – народный! – упирал на своём Чуров.
Хотя теперь и сам понимал, насколько это глупо. Выходит – Гохран не народное хранилище, а чей-то общак…
- А народ оттуда что-нибудь поимеет? Или только чиновники-стервятники? – усмехнулся маг. – Лучше отдай этот клад мне! Я же теперь - спонсор африканский.
- Это всё слова! – отмахнулся майор.
- А не ты ли похитил эти царские драгоценности в девяносто третьем? – прищурилась Арония.
Она вдруг увидела такую картинку: Ратобор гуляет меж ящиков с драгоценностями, что-то отбирая себе в карман…
- Не я. Я огласки не люблю и следов не оставляю! - усмехнулся тот. – А в Гохране столько всего, что если что-то и исчезнет, то не сразу и хватятся. А заметят – так спишут. Или фальшивку туда вместо неё положат. - И вздохнул: - Там этих фальшивок…
«Не ты ли их подсунул?» - усмехнулась Арония.
- Майору клад я не отдам! И го-храмы не получат! – встрял тут Калина, сделав из рассказа мага свой вывод. – Пущай Арония им распоряжается!
- Правда твоя! Неча к нашим кладам вороватых го-хрянов мешать! – поддержал его Михалап.
- Верное решение, Калина! – одобрил маг. – Одобряю!
- Мне твоё одобрение без надобностев! - скривился Калина.
- Арония! Не отдавай Ратобору клад! Он вор! – потребовал майор.
И та была с ним согласна – конечно вор!
- От такого слышу! Зануда! - усмехнулся маг.
- А ты башибузук! Пошто оборотней спёр? - вдруг вскочил с полу домовой, напирая на мага.
Похоже, здесь затевалась очередная свара.
Арония стояла, задумавшись.
Ясное дело – у предметов, составляющих любой клад, свой кровавый путь. И у этого клада на Гохране он. Выходит, не закончится. Что же с ним делать...
Вот даже сейчас, находясь в земле, этот клад уже творит пакости - всех тут рассорил. Таково, видно, свойство кладов - везде раздор сеять. Хоть бы её гости не подрались. У Калины оглобля есть, у мага – смарагд, у домового - морок…
Единственное, что, наверное, снижало здесь пыл страстей, так это то, что клад спрятан Калиной так, что к нему никто не мог подобраться. А им одна идея управляет – всучить этот треклятый клад Аронии. И возложить на неё всю ответственность …
А Аронии хотелось поговорить с Чуровым, высказать ему обиду: едва перед ним замаячил этот клад, как он забыл о ней. Но это невозможно. Вон он Калина - половиной тела в стене засел, сложно ли ему их подслушать? Михалап, даже сидя на чердаке, всё в доме слышит и знает. Скроешься ли от него? А Ратобор - тот вообще любитель подсматривать. Можно ли верить ему, даже если пообещает не шпионить?
В общем, не стоит ещё и ей устраивать тут разборки. Мол – пошто ты меня, майор, предал? Пошто позабыл о нашей дружбе ради…
А ради чего? Может, он выслужиться хочет - перед Мерином? Зачем ему клад? Если и в Гохране воры?
Ладно, после будет с ним разбираться. А сейчас…
- Калина! Ты хочешь, чтобы я сама распорядилась этим кладом? – решительно спросила она, прервав перепалку.
- Так я ж об том талдычу тебе с самого утра, Аронеюшка! – радостно вскрикнул тот
И аж выступил из стены вперёд - на средину комнаты. Едва не наступив при этом на домового, сидевшего на полу и - под шумок, поглощавшего уже третью розетку малинового варенья. Тот едва не поперхнулся. Хорошо, что в настоящий момент Калина был не материален, но - всё же.
- Где же твоё вежество-то, Калина? Я те не половик! - резонно заявил Михалап, откашлявшись и поспешно глотнув последние капли чая из своей чашки.
Часть 8
36. Четвертинка от половинки
- И что же ты решила, дорогая? - отставив чашку, спросил у Аронии Ратобор.
- Это зависит от тебя, - ответила девушка.
Калина неодобрительно покачал головой, а Михалап от возмущения аж стуканул по столу кулаком - посуда с дребезгом подпрыгнула. А майор Чуров, нахмурившись и глядя исподлобья на неё, замер.
- Ты что же, дорогая, отдашь мне половину клада? – подняв бровь, вкрадчиво спросил Ратобор. Та кивнула ему. – Я всегда знал, что ты хорошая девочка.
И вдруг комната исчезла.
В глаза Аронии ударил яркий свет и она зажмурилась. А когда их открыла, то увидела, что она вновь оказалась на Мальдивах. Будто и не было ни поляны, ни честной компании в Акимовой хате...
Безмятежно плескалось безбрежное синее море, шелестели веера зелёных пальм, мелкие ракушки подкатывались с волнами к самым ногам, а у линии прибоя всё так же стоял столик, на котором блестел матовыми боками глиняный кувшин…
- Что? Опять? – совсем как волк из небезызвестного мультика вскричала Арония
И, пройдя, без сил плюхнулась на шезлонг – ноги в комнатных тапках с пушистыми помпонами её совсем не держали.
- Не опять, а снова, - проговорил Ратобор, садясь напротив и наливая в фужеры вина,– Шутки в сторону, дорогая! Давай обо всём заранее договоримся, как говорится – здесь, на берегу, - усмехнулся он, отпив глоток вина. - За свою честную компанию не волнуйся. Они о нашем разговоре не узнают – я остановил время, - пояснил он,
- Ты это умеешь? – несмотря на возмущение, смогла удивиться она.
- Теперь – да. Этот смарагд, - тронул он на шее чёрный камень, - многое умеет. Смугляк глуп. И, завладев этим чудом, он так и не научился им управлять. И поэтому я считаю – он ему не нужен. Поскольку бесполезен. Мой процент решит все его проблемы, впрочем, как это и раньше было. И по-моему, наш договор с Монифой абсолютно честен и справедлив, - самоуверенно заявил он. - Смугляк теперь просто забудет и о нашем кладе, и об этом смарагде. А эти войны между африканскими колдунами, он будет считать за обычные разборки между магическими авторитетами за зону влияния. В которых он одержал верх. Почему-то! - усмехнулся он. – Повезло, наверное.
- Ушлый ты тип! – хмыкнула Арония. – Ты тот, кто, творя зло, делает добро? – спросила она ехидно. Тот лишь пожал плечами – мол, что в этом плохого? - А кто был тот колдун, что создал такое чудо, как этот смарагд? Как его звали, хоть? – спросила она.
- Неважно, как его звали! Он его тоже у кого-то отобрал - как и Смугляк. Думаю, что этот смарагд пришёл к нам на Землю…, - прищурился он, расфокусировав взгляд, – издалека. Даже я не могу туда заглянуть. Впрочем, это совершенно неважно! – заявил маг, отпив ещё глоток Шабли. – Главное – он теперь в хороших руках! – самоуверенно заявил он. Арония усмехнулась, но промолчала – этого павлина не переубедишь. - А ты заметила, дорогая, что с некоторых пор ты разучилась колдовать? – прищурившись, вдруг спросил её Ратобор. – Хочу признаться - это моя работа, - нахально признался он. – Это я закрыл твой дар.
- Зачем? – вскричала Арония. И, не удержавшись, выдала сразу все вопросы, которые лезли ей в голову – раз уж на него нашло настроение откровенничать: - Почему ты, управляя временем, не вернулся туда, где вы с мамой ещё не зарыли клад? Мог ведь его в это время перетащить, наверное. Почему – если этот смарагд всё может, ты не забрал клад, когда нашёл новое место, где Калина его спрятал? Тогда и делить бы не надо было ни с кем.
- Слишком много вопросов, дорогая, но я постараюсь вкратце на них ответить. Ведь ресурсы смарагда я пока ещё не изучил. Возможно, времени у нас не так много, как хотелось бы, - доброжелательно ответил маг.
– Итак, первое – зачем я ограничил твой дар? Чтобы ты не наломала дров.
- Каких ещё дров? – вспыхнула девушка. – Кто ты такой, чтобы решать за меня – что мне ломать и как?
- Кто я такой? Я – друг твоей матери, который решил о тебе позаботиться.
- Я тебя не просила! Спонсор африканский, что ли – для неумелых и неразумных девочек? – ехидно спросила она. - Благодетель нашёлся!
- Именно! Иногда это лучшее, что можно сделать – не дать наломать дров, - самоуверенно заявил тот. - Я поступил так потому, что ты, дорогая, включая дар, ещё не умеешь отключать эмоции. Это мешает. Не всегда они правильные, дорогая. Даже учитывая помощь твоего «сокола», - усмехнулся маг.
И он сейчас абсолютно не обращал внимания на то, что бриз растрепал его волосы, что на белый его пиджак и брюки ветер насыпал песка, и что на его светлые туфли волна с шипением набросала ракушек. Вот артист! Значит, раньше он просто рисовался?
– Вспомни, дорогая, хотя бы твой нелепый демарш в отделение полиции! Был ли в этом смысл?- улыбаясь, спросил он.
- Вспомнила! Спасибо, что напомнил! Подскажи, зачем ты разыграл по телефону Владислава? Зачем задурил моей бабуле голову, заставив её считать тебя моим женихом? Это были довольно подлые приёмы! – ещё больше вспыхнула девушка, гневно глядя на него. – Я считаю, что это наихудшие приёмы из набора самых неэтичных и неэффективных методов завоевания невест!
- Ну, перестарался! Признаюсь – ты мне очень нравишься, - вздохнул маг. – Но я уже вижу, что мои шансы невелики - как и с Ариной. Но она хотя бы выбрала себе в спутники жизни достойного человека – твоего отца, потому и отступил. А ты… Будешь ли ты с Чуровым счастлива? У этого майора, по моему мнению, на первом месте всегда будет служебный долг, а потом уж – супружеский. Пардон – любовь к жене. Зачем он тебе? Я пытался тебя оградить от этой ошибки, дать возможность подумать…
- Это не твоё дело, кого я выберу! – резко бросила Арина, понимая, что в чём-то он прав.
Но кто дал ему право вмешиваться в её жизнь, да ещё так жестоко и беспардонно?
- Да и с кладом.… У тебя, дорогая, в этом вопросе было слишком много советчиков, - не обращая внимания на её реплику, продолжил маг. - Которые в этом вопросе довольно плохо разбираются – извини за тавтологию, проявляя полное незнание специфики. А мне, надеюсь, удастся решить его разумно.
Второе – почему я не вернулся в то время, когда… Арина ещё была жива? Потому что это… больно. Я всё сказал, - нахмурился Ратобор, будто стесняясь своих чувств. - Даже клад неоценимой стоимости этого не компенсирует. - Отпил он ещё вина.
- И третье. Почему я не забрал сундук, перепрятанный Калиной в другое место? хотя у меня уже был смарагд? – приободрившись, продолжил он. - Я, конечно, мог это сделать. Например – с помощью смарагда опять вернуться на поляну в то момент, когда бравые полицейские только брали нас на «кукан». И, прихватив клад, смыться. А ты, дорогая, можешь представить, что было б с Калиной после этого? – спросил он, прямо и почти по-человечески взглянув на девушку колдовскими зелёными глазами. - Калина, конечно, мужлан и грубиян. Но такая безнадёжная и верная любовь, как у него, стоит уважения. Ради Арины он погиб, ради неё столько лет сидел над этим дурацким сундуком, ради неё сражался, чтобы клад отошёл тебе, её дочери. Мог ли я лишить его клада и достойного завершения всех этих самоотверженных поступков? Да и что мне сказала б потом Арина, когда я пришёл бы к ней в мир Теней? Вряд ли похвалила б, – грустно сказал он. – Конечно, я попаду именно туда! Почему-то я думаю, что никакие спонсорские дела здесь не компенсируют всех моих грехов, - вздохнул он. – Они велики!
Как? Неужели Ратобор так любил её мать, что готов пойти за ней даже туда, где нет света?
Арония, не помня себя от потрясения, отпила из фужера глоток Шабли...
И ощутила удивительно нежный и терпкий вкус…
А какой букет! Цветы, фрукты, солнце…
Она будто наяву увидела свою мать Арину – красивую, разодетую в пух и прах, хохоча, пьющую это божественный напиток…
«Зря я его попробовала! – спохватилась девушка. - Теперь ни одно другое вино мне не понравится! Что ж! Значит – буду теперь трезвенницей! - усмехнулась она. – Где ж мне взять потом Шабли 1899 года? Разве только выйдя замуж за этого… непорядочного мага? Да ни за что!»
Этот князь Иглович оказался очень… странным! Смугляку помогает – хоть и не обязан, её оберегает – как может, Калине сочувствует – в ущерб себе. Да и Арину, похоже, он искренне любил. Знала ли её мать об этом? Да и она, выходит, вовсе его не знает…
В итоге, лишь посмотрев на мага, Арония растеряно промолчала.
– Вот и я так думаю, - кивнул тот, хлебнув ещё вина.
- Скажи, Ратобор, а почему родители выгнали тебя из дома? И лишили наследства? – спросила Арония, решив уж всё у него выпытать.
Теперь она немного сомневалась - так ли это было?
- А-а, это Старинушка твоему Михалапу напел? И он не соврал, не сомневайся, – усмехнулся маг. – Всё было так, но по-другому. Не всем ведь княжья «злата носия», то есть, одежда – в кайф. Как ты считаешь?
Арония пожала плечами – не довелось узнать. Пластуном была, князем – нет. Почему ж не в кайф?
И Ратобор ей пояснил:
- Мои родители – прекрасные люди и отличные землевладельцы. Были, - вздохнул он. – В нашем роду – из рода в род, все такие же были. Но я - другой. Всегда знал, что, как старшему сыну, мне предстоит повторить их судьбу. Но это так скучно! Меня манили приключения, драки, дальние страны. Поэтому я ушёл из дома. Из княжьего дворца, пардон. И потом ни разу об этом не пожалел. И я не осуждаю мать и отца за то, что они лишили меня наследства. Его цена была слишком высока – это моя свобода и возможность жить, как мне нравится. Младшие Игловичи – мои братья, вполне соответствовали родительским надеждам. Так что уходил я, не оглядываясь.
Какое-то время я скитался по городам и весям, промышляя… чем придётся. Ну, да, подворовывал, - вздохнув, признался он, взглянув на скептическое лицо девушки, кое-что видевшей раньше из картинок этой его «свободной» жизни. – Есть то хочется, а наши повара остались в замке, - насмешливо пояснил он. - И это оказалось так… волнительно – добывать пищу самому. И поучительно, замечу: «Торговцы и обыватели, не будьте раззявами!» – воскликнул он, смеясь. – Хорошо уметь воровать – это тоже искусство. А потом мне и это наскучило, хоть я и не бедствовал. И тогда я прибился к пиратам. Стал юнгой на их корабле. Ну и что? Да, пират! – приподнял он соболиную бровь. - Тогда на морях все имели кортики и пушки. иначе не выживешь: или ты их, или они тебя. Прибыльное оказалось это дело – торговать, грузы возить. Но своё добро ещё отстоять и защитить надо от покушений чужаков. А заодно попутно и разжиться. Все так делали – наглецов надо наказывать! Но потом меня стали манить клады, о которых я многое услышал от моряков в дальних и скучных плаваниях. И однажды на стоянке в одном из русских портов я – от скуки, обворовал чёрного арапа. Как-то он туда забрался, как оказалось – сбежал от африканских колдунов к славянам. И, увидев у себя в руках очень древнюю золотую монету, я вернул её ему - сказал, что он обронил эту монету. Слово за слово, и я нанялся к Смугляку в ученики. Когда он похвалился мне, что умеет брать клады. Пришлось мне заплатить ему за обучение вперёд – он всегда был хитёр, а я - молод. И я отдал ему всё, что заработал на корабле и украл в портах. И получил это обучение – хотел он того или нет, - усмехнулся маг. – Надо же мне было урон возместить. Возместил. А далее ты примерно знаешь, - проговорил маг, отпивая половину вина из бокала.
- Знаю, видела картинки, - кивнула Арония, – хотя сейчас уже ничего не вижу – твоими заботами, - не преминула уколоть она мага.
- Вот и хорошо, - пробормотал тот.
- Так что, поверю тебе на слово, Ратобор. Хотя ничего нового я от тебя сегодня не услышала. Выходит, ты сызмала - как и «сказывал» Старинушка, был неслухом, гулеваном и вором!
- Каюсь – я таков, каким меня сделала жизнь! – охотно согласился тот.
- Ты её сам выбрал – такую жизнь, - заметила Арина.
- Согласен. Не спорю. Но я таков, каков есть! А правильную жизнь за меня прожили мои братья – Стоян и Ангел. Их потомкам я иногда – инкогнито, конечно, немного помогал всегда. Ведь не всегда князьям жилось хорошо. А бывали времена, когда для болгарина этот титул стал нехорошим клеймом. Ну, это не интересно. Вернёмся лучше к нашим баранам.
- Да, давай вернёмся, - согласилась девушка. - Так для чего ты меня сюда затащил? О чём хочешь совещаться здесь, «на берегу»?
- Так ни о чём новом, дорогая – о нашем с Ариной кладе. Я рад, что ты решила со мной им поделиться, - усмехнулся он. – Сама решила, что особо ценно. Не хотелось никого грабить, хотя мне это не впервой, - подмигнул он. - Давай заранее здесь обговорим, как это сделать наилучшим образом? Да так, чтобы никого из честной компании не обидеть. Ни Калину, ни, тем более – твоего майора.
- Он не мой! – дёрнула плечом Арония.
- Вот как? А чей? – прищурился маг. Но тут же продолжил: - Так вот, слушай, дорогая, что мы будем делать…
***
Арония стояла посреди кухни перед Калиной и решительно говорила:
- Я знаю, как всё будет! Калина, ты можешь этот клад переместить завтра сюда, ко мне на участок? Часам к десяти утра, например?
- Сюда? Да хоть в Австралью! – радостно ответил тот.
- Я те дам – Астралью! – погрозил ему Михалап. – Сказано – сюды!
- Замётано! – кивнул Калина.
- Так, отлично! А далее я беру на себя решить то, куда деть этот клад! Это древнее сокровище всяческих царей больше никому не принесёт зла! Оно отойдёт государству!
- Как ето? Оно тут причём? – возмутился домовой. – Клад же ты найдёшь! У себя в огороже!
- Он мне не нужен! – повторила девушка.
- Я щитал – ты для удобствия сюды сундук тащишь, - разочарованно протянул Михалап. - Шоб золотишко сподручней считать, да в стопочки его в хате укладать! А яхонты и коронья рекомендую – у мешок покаласть. Да подале их на чердак спрятать! Я их там поберегу – скоко надоть!
Он заранее потёр мохнатые руки. Но Арония, отмахнувшись проговорила:
- По российским законам, как я слышала, всё уже про клады прописано! Подскажи нам, пожалуйста, Владислав? - попросила она его. – Мне кажется, ты в этом вопросе понимаешь больше всех.
Ратобор только хмыкнул, но ничего не сказал.
А майор, расправив плечи, процитировал, как по писаному:
- Тем, кто клад нашёл, полагается половина от его оценочной стоимости, то есть - пятьдесят процентов. Ценность этой находки определяют авторитетные эксперты. А если нашедших клад несколько, то пятьдесят процентов стоимости клада делится между ними в равных долях. Вознаграждение выплачивается лишь в том случае, если клад найден на территории частного владения. Если же, например, он обнаружен в лесу – как в данном случае, то он полностью является собственностью государства. Учитывая, что ваш сундук не мал и это очень древний клад, его оценочная стоимость будет очень велика. Боюсь, что я и цифр таких не знаю, - усмехнулся он.
- Ишь, как чешет, служивый, - недовольно пробурчал Калина. - Готовился, что ль? Что стоимость велика, мы и сами в курсах!
- Я просто в юности этим интересовался, - ответил майор. – Когда мы с другом, учась в школе, нашли ржавую казакую шашку - у него в сарае, под балкой. Хотели сдать её в музей - за вознаграждение, но там сказали, что она вполне обычная и никакой ценности не имеет. Так что не вышло у нас мопед купить, - развёл руками Чуров. - Может это и к лучшему – аварию никому не устроили. А друг эту шашку потом от ржавчины очистил, деревянную ручку к ней приделал и дома на ковёр повесил. Теперь хвастает перед гостями, что она дедова, хотя этот дом его родители купили у кого-то. Наверное, у потомков казаков.
Михалап только крякнул, вспомнив не-до-казаков Белоглазов, но промолчал – до того ли сейчас, чтоб былое вспоминать?
- Ну вот, мне отойдёт четверть стоимости клада, - сказала Арония. – А другая его четверть по праву принадлежит Ратобору.
- Этому разбойнику? Четверть? – возмущённо сказал майор. – Да по нём тюрьма плачет! А ты ему – клад на блюдце! – упрекнул он девушку.
Та, упрямо вздёрнув подбородок, сказала:
- Про тюрьму ничего не знаю! Не моя забота! Но поскольку клад принадлежит им с мамой и меж ними был заключён договор, я обязана его исполнить! Мне чужого не надо!
- Правильно рассуждаешь, дорогая! А мне и четверть клада подойдёт, – сказал Ратобор, лениво допивая чай. - Мог ведь и вовсе ничего не поиметь! Спасибо, что дочь Аронии проявила щедрость и честность, - усмехнулся он. – Хорошо, хоть не осьмушка досталась! Вот отдам Смугляку процент и ещё мне чуток останется, - вздохнул он.
Владислав не понял:
- Что за осьмушка?
- Так ить когда за клад дралися, Ратобор Смугляку осьмушку от клада отстёгивал, - пояснил Калина. – А я б тому аспиду – оглоблей по спине. И вся плата!
- Не пойму - с какого бока тут Смугляк, - возмутился майор. – Ведь он Полину Степановну выкрал!
- Ага! Не шёл бы он лесом! Залежницу брал! – поддержал их домовой, уже, наверное, смирившийся с потерей половины клада. – Его ж тута нету! Чего ему делить?
- Я тоже свой договор исполняю, - пожал плечами маг.
- Это не Смугляк, а налоговая служба какая-то, которая ото всех имеет свою долю! – развёл руками майор. И добавил: - Кстати, налог с вашего дохода от клада государством с вас не взимает.
- Да, ить, оно и так Аронию обдерёт, как липку! - хмыкнул Калина.
- А то! Ни за один чих - пол клада хапанет! – недовольно поддержал его Михалап. - Куды уж боле?
Калина тут остро глянул на Аронию и задал вопрос:
- Никак ты забогатеть решилась теперя, Аронея? Чо так? Оно ж и четвертинка от ентого клада на много мильёнов потянет. Не боисси их брать? Аль думашь - коль это не смарагды кровавы, то с их можно и наживаться? Не так ить оно!
- Нет, Калина, негоже это - богатеть на чужой крови, - сказала та. - Потому я отдам эти миллионы в благотворительный детский фонд - пусть на них детей спасают! Надо только правильный фонд выбрать, где без жульничества.
- О-хо-хо, Аронеюшка! – вздохнул домовой. - Иде ты видала, чтоб купчины, сбивающие гильдии, по-честному своё дело ставили?
- Не все ж купчины такие, - отмахнулась Арония. - Есть и честные!
Домовой только рукой махнул и скептически засопел.
- Дело твоё!
- Ну, что ж, тогда всё путём! – кивнул Калина. – Ты сдашь капитал на доброе дело, освободишься. А дале уж те купчины отвечают за то, как его стратят!
- А ты, Ратобор? Куды свои неправедны доходы стратишь? - испытующе глянул на него Михалап. – Опосля, как ентому наглецу процент отвалишь?
Тот, отодвинув пустую чашку, встал, почесал в макушке, невзирая, что его локоны пришли в беспорядок, и хитро протянул:
- Ну, и задачка! А что тут тратить? Я ж рассчитывал получить от этого клада раритеты! На что мне бумажки и компенсация? – будто только сейчас это понял.
- И я про то ж! – буркнул домовой. - Сор ето один – гумажки!
- Лучше б вы мне – ещё до передачи государству, мою четверть клада драгоценностями и золотом отдали, - прищурился маг. – Уж я-то знаю, как их верно оценить, куда пристроить и где за них взять максимальную цену. Уверен - ваши эксперты капитально вас надурят. И дадут вам гроши по сравнению с истинной стоимостью раритетных ювелирных изделий.
Арония слегка растерялась.
Что он такое говорит? Они с Ратобором не договаривались, чтоб его долю драгоценностями отдавать. Но потом решила, что маг просто комедию ломает, как всегда. Всё ж уже обсудили на Мальдивах с ним.
- Обойдёшься без раритетов, Ратобор! – заявила она. – Всё сделаем так, как по закону положено!
- Ещё одна законница нашлась! – пробормотал тот.
- Хоть он и башибузук, а дело сказывает, - заметил Михалап недовольно. - Чо эт ты, Аронеюшка, удумала? Чтобы за золото одни бумажки тебе дали? Чо они ныне стоят? Подуй на них и улетят. Я б тоже золотом и смарагдами взял! - Но потом махнул рукой: - Так о чём эт я гуторю? Ведь ты себе-то вовсе ничего не возьмёшь, - уныло протянул он. – А здря! Вона домик-то наш перекрыть бы надо - крыша ветхая и чердак скоро протечёт. Да и забор подновить ба…
Но Калина прикрикнул на него:
- Никшни, домовёнок! Не чаешь - Аронеюшка добро желает творить? Не зуди! Проклят этот клад! Кто с его доходов домы строить будет, тот и вовсе без угла останется! А то и жизню свою утратит!
- Ратобор-то, вон – всё живой, - возразил домовой, кивая на задумавшегося мага.
- Дык у него и души-то давно нет! Чернота одна! - возразил Калина. - У него и помирать-то ведь нечему! – Будто об отсутствующем говорил.
А Ратобор их уже – и правда, не слушал. Он вышел из-за стола и, раскланявшись, заявил:
- Ну, моё почтение честной компании! Мне пора! Бывайте!
И тут же растворился прямо в воздухе.
Майор хоть и привык уже немножко к тому, что вокруг него завелись какие-то странные существа, но всё ж вздрогнул.
- Да и мне пора! До завтрева! До десяти! – заявил Калина и ушёл в стену.
Майор опять вздрогнул, но уже поменьше.
- Тьфу ты! – тихо проговорил он. – Никак не привыкну к этой чертовщине!
Тут его растерянность довершил ещё и домовой.
- Благодарствую за угощенье! – сказал он Аронии. – Пора и мне одёжу сменить! С самых Мальн-див ить дома не бывал!
И, сиганув вверх, растворился в потолке.
Чуров, неожиданно перекрестившись, тоже вдруг засобирался.
- Арония! Рад, что ты приняла верное решение – сдадим этот проклятый клад и заживём спокойно! Извини, мне тоже пора! Я тебе потом позвоню! – сказал он, натягивая куртку и одевая форменную фуражку. - Мне надо начальству доложить о кладе! И всё организовать. Охрана ж будет нужна! Эксперты!
И, чмокнув её в щеку, скрылся за дверью.
Арония осталась в кухне одна рядом со столом, заваленным грязной посудой. И не только столом – на полу тоже стояла пустая розетка из-под малинового варения и чашка с блюдцем…
37. Раскопки
Происшедшее затем надолго врезалось в память Аронии.
На следующий день - после того, как было решено передать древнее сокровище государству, действовали по плану.
Арония предварительно – чтобы клад, появившийся в реальности, не стал сюрпризом для Полины Степановны, подготовила её к этому. Ратобор хоть и нейтрализовал дар девушки, но Прошины умения оставались при ней. В том числе и способность к гипнозу. Поэтому бабуля, проснувшись утром, рассказала внучке удивительный сон: как она обнаружила клад с несметными сокровищами прямо у них в огороде под вишней.
- А сундук был совсем такой, как снился мне раньше, - говорила она. – И в нём - всякие жемчуга и изумруды! А вдруг там, и правда, клад зарыт? – предположила старушка. – Надо раскопать его! – решила Полина Степановна.
Она даже завтракать не захотела, а побежала к вишне.
Арония с энтузиазмом поддержала её:
- Вы правы, бабуля – надо проверить! – выбежав следом, сказала она. - Вдруг ваш сон вещий? Такое бывает!
И тут же позвонила майору Чурову и попросила его помочь в поисках клада. А также пригласила Ратобора – подсобить с археологическими раскопками древнего сокровища в их огороде. Те, на удивление быстро явились на Профсоюзную, будто ждали этого приглашения за углом. Но Полину Степановну, которая была полна энтузиазма, это ничуть не озадачило.
И вот на участке закипела работа, зазвенел шанцевый инструмент – лопаты, застучали ломики. Морозец прихватил землю, но мага и майора это ничуть не останавливало. Наоборот – возникло соревнование: кто глубже копнёт и дальше кинет грунт. Ведь тут же была Арония - с термосом горячего чая и кружками. Тут же, под вишней - незримо, разумеется, присутствовал Хранитель и домовой. Калина направлял раскопки, указав Ратобору место у забора, куда он переместил клад, а Михалап, типа, наблюдал за порядком. Как-никак - роют-то на подведомственной ему телиторьи, рядом с Акимовой хатой. Да и – чего кривить душой, ему просто хотелось ещё раз полюбоваться «на богатющее золото и самоцветные яхонты». Когда ещё такое доведётся? Скорее всего – никогда.
Все присутствующие были на удивление дружны и деловиты.
Яма, над которой трудились маг и майор, копалась по всем землеройным правилам - без применения колдовства. Но для начала, в целях наглядности, что клад был найден не сразу - неподалёку, под сливой, была выкопана ещё одна яма. Так что работы хватало. Чурову и Ратобору ещё повезло, что Калина поместил сундук не глубоко - всего лишь в метре от поверхности. Но по пути им иногда попадались толстые вишнёвые корни, выглядевшие очень натурально – будто они годами тут над кладом росли и расползались. Пришлось найти ещё и топор, который случайно в сарае завалялся. И хотя температура на улице была минусовая, спины у копателей вскоре стали мокрыми и они скинули с себя куртки и пиджаки. Очень выручал горячий чай, который им подносила Арония. А Полина Степановна вынесла им подогретые сырники – как главное украшения стола в Акимовой хате.
И вот, наконец, лопаты, звякнув, упёрлись во что-то железное.
Ещё немного усилий и - вот он, узорный кованый сундук, весь измазанный в сырой земле, стоит рядом с ямой в снегу.
Усталые землекопы вслед за ним выбрались наверх. Майор откинул крышку. И…
Арина ахнула и попятилась – сундук был пуст…
Полина Степановна прошла вперёд и, с любопытством заглянув в него, радостно принялась кружиться в танце вокруг сундука. Девушка заглянула тоже. Там, едва прикрывая дно, лежало лишь немного золотых вещичек – несколько колье, перстней и колец.
Полина Степановна, остановившись за её спиной, восхищённо воскликнула:
- Видишь - изумруды! Совсем, как в моём сне! Только там драгоценностей было больше. Ну, ничего! Нам и этого хватит! - махнула она рукой. И обратилась к кладоискателям: - Спасибо вам, что помогли откопать клад! - Но оказалось, что у сундука стоит только майор Чуров. - А где же Ратобор? - удивлённо спросила она.
Арония осмотрелась – куртка и пиджак мага с ветки вишни, как и он сам, тоже исчезли. И тут она услышала возмущённый шёпот невидимого Калины:
- Вот же аспид! Я и глазом моргнуть не успел – мигнул мимо с яхонтами, будто молонья!
А в другое её ухо невидимый Михалап прошипел:
- Я ить упреждал, Аронеюшка! Не верь ентому башибузуку! Ето ж мизер! Цельный сундук анпираторского золота – тю-тю!
Арония ужаснулась: Ратобор обманул её! Ещё рассказывал тут, что собирается делать добрые дела! Начав с очередного грабежа? Ей, конечно, этот клад ей не нужен. Но он подвёл здесь всех!
А она-то недоумевала: почему он забыл вернуть ей доступ к дару? Чтобы она не смогла ему помешать! Клептоман несчастный, спонсор африканский, подлый лжец! Не зря ему родители отказали в наследстве! Он этого заслуживал!
Девушка виновато взглянула на майора Чурова, а тот лишь развёл руками - мол, сама виновата! Ей показалось даже - торжествующе.
А Чуров и действительно не сильно был огорчён. Ведь клад предстояло отдать – государству ли, Гохрану ли. А Мерин вообще не поверил ни единому его слову. Какой ещё древний клад? Закопан на огороде у фигурантки дела о теракте - Аронии Викторовны Саниной? Мол, на чём основаны эти сведения? Пусть сначала его покажет. Несомненно, Арония Санина проявила немалые способности при обнаружении бомбы и поиске террористов, но причём тут клады? И вообще, мол, с тех пор как ты спутался с этой Саниной, от тебя, майор, отделению никакого толку! И если у тебя крыша насчёт кладов протекла, то ремонтируй её сам! И начинай работать, пока я тебя не шуганул вовсе!
Похоже, скоро ему придётся писать заявление по собственному желанию.
Но, поскольку он должен был организовать охрану клада, который он сам в глаза не видел, Чуров договорился с товарищами - Костей и Петром, у которых был сегодня отгул. И пригласил эксперта из музея – Иезекииля Натановича, к которому он, после того, как тот казацкую шашку забраковал, обращался по поводу оценки конфискованных старинных вещей. Осторожно сказал ему - мол, возможно, на неком огороде закопан клад и понадобится ваша консультация.
Сам он, если честно, сразу чуял во всей это истории подвох. Особенно после разговора с Мерином. А что, если вся эта чертовщина – с прозрачным Калиной в стене, с Михалапом в кафтанчике под столом, с магом в белом, просто привиделась ему? Вдруг он заснул за столом. И виноват в этом Ратобор, обладающий гипнозом и добивающийся руки Аронии любой ценой. Даже ценой мистификации. И возможно, Ратобор испугался, что сюда приедет эксперт, который разоблачит его аферы? Потому и смылся. Ведь майор рассказал ему о Иезекииле Натановиче, когда они копали эту дурацкую яму. Может, зря сказал?
Короче - как он и ожидал, туфтой всё оказалась! И большой вопрос – не фальшивка ли эта смехотворная кучка на дне сундука? Как и сам маг. Действительно ли он настоящий князь? Существовали ли эти Игловичи? Или это легенда афериста?
«А как Ратобор перья-то распустил перед Аронией, изображая из себя благородного рыцаря! То он спонсор африканский, то щедрый дядюшка, готовый бесценный клад со всеми разделить! Разделил? Как же! Два грошовых колечка кинул на бедность! Жаль, что я не успел ему физиономию холёную испортить!»
- Негодяй этот Ратобор! – воскликнул Чуров. – Вовремя он свалил!
- Он очень благородный человек! - возразила ему Полина Степановна. – Помог нам выкопать эти сокровища! Представляете, какие мы теперь богатые? Две подвески! Два колье с жемчугами! Два – с изумрудами! Кольца исключительной красоты! – говорила она, примеряя перечисляемые ювелирные изделия.
Чуров, наблюдая за ней, прикидывал: как бы сказать старушке о том, что всё это - государственная собственность. Но так и не смог подобрать нужных слов.
А Полина Степановна - то колье на себя приложит, то кольца примерит, которые почти все были ей маловаты. И она их - то на мизинец цепляла, то на первый фаланг пальца.
- Мне вот это изумрудное колье нравится, - заявила она, показав его хмурой Аронии. – Представляешь, как оно будет смотреться с моим бальным платьем?
- Представляю, - упавшим голосом сказала та.
Это колье было не только с изумрудами, но и с бриллиантами. А в средине него висел большой зелёный камень, кабошон, вроде, называется. Всё было очень тонкой работы. Перстень был даже нужного размера.
Арония отвернулась – всё эти драгоценности добыты разбоем!
Владислав сочувственно приобнял её. А что тут скажешь – хоть Ратобор и жулик, но решение-то принимала она. Камушков он Смугляку дал! Как бы ни так!
Но делать нечего, не век же стоять над пустой ямой и не менее пустым сундуком. Где там ребята? Майор позвонил им, едва начав копать яму – уже должны подъехать. К разбитому корыту, вернее – к опустошённому магом сундуку. Ведь Арония уверяла его, что всё будет тип-топ. И Калина подаст им бесценный клад чуть не на блюдце с голубой каёмкой.
Подал!
41. Переселение
Полицейские вошли во двор вместе с экспертом, которого они захватили с собой из музея по пути сюда.
Костя и Петро были одеты в полное обмундирование и при оружии – как и полагается стражам порядка при охране особо важных объектов. А Иезекииль Натанович – напротив, был в какой-то затрапезной куртке и резиновых сапогах. Видно слова майора об огороде, где обнаружен некий клад, он понял слишком буквально. Поздоровавшись с присутствующими, они подошли к майору и стали с ним о чём-то шептаться. Видно, тот вводил их в курс дела: клад есть, но он невелик.
- О, полицейские! – удивилась Полина Степановна, продолжая любоваться своим перстнем. - Зачем они здесь?
- Бабуль, ты только не волнуйся! Но так надо - по закону этот клад принадлежит государству, - пояснила Арония и та тут же непроизвольно спрятала руку с кольцом за спину. – Его придётся отдать.
- Как, отдать? Он же наш! – воскликнула та. - С нашего огорода!
- Не волнуйтесь, Полина Степановна! Поскольку клад был найден на территории частного домовладения, вам выплатят половину его стоимости. Но если б он был обнаружен на общественной – нашедшему клад не заплатили б ничего. Так положено по закону, - подойдя, пояснил ей майор. – Его ценность определят эксперты, для этого я пригласил сюда научного сотрудника из музея – Иезекииля Натановича. А потом его оценкой займутся люди, которые определят его точную стоимость, профессионалы в этом.
- Не надо мне этих денег! Пусть забирают половину клада! Хоть эти жемчуга, что ли!
И, нагнувшись, Полина Степановна поделила драгоценности в сундуке на две неравные кучки. В одной, большей, лежали жемчужные колье и кольца, в другой, поменьше – с изумрудами.
- Зачем вы их позвали? – распрямившись, обиженно сказала Полина Степановна Чурову, покосившись в сторону эксперта и ребят. – Ратобор поступил гораздо благороднее вас! Он нам всё оставил!
Майор только хмыкнул, но промолчал – благодетель нашёлся. Унёс всё, что смог, а эта мелочь, наверное, случайно выпала!
- Бабуля, зачем вам эти изумруды? Куда вы в них? Выступать в Доме Ветеранов? – увела разговор в сторону Арония. – Нам ведь за них немалые деньги дадут!
- Будьте благоразумны! – увещевал Полину Степановну и майор. – Мы всё делаем по закону!
- А я всё равно куплю потом себе такое же изумрудное колье! – решительно заявила та. – На деньги, что выплатят нам! А потом передам его тебе, Арония - по наследству. Как какая-нибудь графиня! – гордо улыбнулась старушка. – Чтобы ты обо мне чаще вспоминала!
- Рано тебе о таком думать! – отмахнулась внучка. – А я тебя люблю и без колье!
- Такая старинная вещь по доступной цене может быть сейчас только у бандитов – ворованная, - хмыкнул майор. - А они не любят расставаться со своими цацками. Того и гляди, потом заберут у вас свои изумруды обратно.
- Как это – заберут?- не поняла Полина Степановна.
- Убив вас, чтобы деньги не возвращать. И как свидетеля этого преступления! – пояснил тот. – Они быстро просекут, что защитить вас некому.
- Страсти-то какие! - ужаснулась старушка.
А тот всё нагнетал:
- Те, кто имеют драгоценности, почти их не носят - прячут от грабителей в сейфы и банковские ячейки. Луше потратьте эти деньги, как говорил Миха…, споткнулся он и тут же продолжил: - Как говорится – на улучшение быта и на ремонт крыши, которая может протечь, - посоветовал майор.
- Да? Вы думаете - протечёт?– И вздохнула: – Как это скучно! Крыш много, а таких вещиц мало. Ведь крыша когда-нибудь обветшает, а это, - покрутила она в руке сверкающее колье, - будет таким всегда!
Арония с благодарностью посмотрела на Владислава. Вот её настоящий друг! Он не бросает её в любых обстоятельства: бабулю спас и выручил их, найдя и забрав с поляны почти с боями, с кладом помог, хотя Мерин уже «рвёт все грелки» и проклятия в него мечет. Сейчас вот забирает отсюда этот треклятый сундук. Ведь готов был вместе с ней погибнуть, когда взял отгулы и приехал её выручать. Чуров – настоящий герой. А Ратобор – лжец и вор!
Теперь вот Чуров помогает ей успокоить и вразумить бабулю, у которой голову напрочь снесло при виде этих драгоценностей. Повезло ещё, что они немногочисленны, и тут нет царских корон, которые так подошли бы к её бальному платью. Небось, одела бы одну – самую сверкающую, и никакими силами не удалось бы её снять. Как хорошо, что рядом с ней есть Чуров, такой честный и надёжный.
- Бабуль, будьте вы благоразумны! – уговаривала она Полину Степановну. - Эти вещицы хоть и красивы, но их блеск обманчив, - сказала Арония. – Это кровь и слёзы людские! Ведь все клады возникли благодаря разбою и преступлениям. И чем ценнее вещь и крупнее камни, тем больше на них негатива.
- Ужас какой! – воскликнула старушка, испуганно глядя на сверкающее колье в своих руках.
- Давайте, бабуль, положим всё это обратно в сундук! – мягко предложила девушка. – Отдадим государству. Пусть помещает в музей! Чтобы люди больше не гибли за него. И запах от него какой-то… нехороший! – проговорила она брезгливо.
Арония - и вправду, ощущала некий запах тления, исходящий от сундука. Может, это прелой землёй от него пахнет? И ей хотелось, чтобы этот сундук увезли из её дома прочь. Немедленно!
Полина Степановна испуганно положила в сундук свои изумруды и отошла в сторону. После этого она вся даже как-то съёжилась и, похоже, теперь её уже не радовал этот клад, чудесным образом обнаруженный в её огороде.
А потом - по знаку майора, к сундуку подошли эксперт и Петро.
Иезекииль Натанович, нагнувшись, стал перебирать и смотреть на свет старинные вещицы. А Петро, заняв пост рядом с сундуком, с интересом смотрел на эти манипуляции. И иногда, восхищённо покачивал головой.
И тут во дворе появились новые люди, приведённые Костей: перепуганные соседи - Людмила и Николай Цыбульские, и неизвестный мужчина, как оказалось - случайный прохожий с улицы. Кстати, Николай был сегодня на удивление трезв.
И дальше дело по оценке и учёту драгоценностей закипело.
Для этого все присутствующие плотной подковой окружили открытый сундук. Майором сначала была произведена фотосессия и записано видео на телефон – чтобы приложить к отчёту о находке клада в огороде Саниных. Далее эксперт, под охраной полицейских и пристальным контролем присутствующих свидетелей – Цыбульских и прохожего с улицы по фамилии Микоян, произвёл опись ювелирных изделий. Которые были обнаружены Саниными в этом кладе. В руках Иезекииля Натановича эти вещицы поочерёдно так сверкали золотом и камнями, что все от восхищения ахали и тихо переговаривались. Лишь Полина Степановна всё это время стоически отворачивалась. Но когда Иезекииль Натанович достал из сундука изумрудное колье, которое ей так понравилось, она едва слышно всхлипнула и сопроводила печальным взглядом процедуру его помещения в целлофановый пакетик…
Вся эта процедура довольно быстро закончилось.
Всё поставили под какими-то бумажками свои подписи, свидетели – трясущимися руками, и отошли в сторону. Майор и эксперт принялись опечатывать сундук.
И тут-то Людмила Цыбульская мёртвой хваткой вцепилась в Полину Степановну.
- Ну, вы и дураки, Степановна! – тихо сказала она той, стоя рядом возле стены дома. - Зачем эти бриллианты государству сдала? Или немного и себе оставили? - с надеждой спросила она. - Этих цацек для такого сундука маловато будет - только дно прикрыли. А остальное где? – остро глянула она на старушку.
- Да всё тут! - вздохнула Полина Степановна. – Такой сундук и был!
- А, может, всё ж, кое-что к рукам прибрали? – не поверила соседка. – Я ведь никому не скажу! – пообещала она.
- Ничего мы ни к чему не прибрали, Людочка! – печально ответила ей Полина Степановна. – А мне так понравился… этот…как его… Эксперт сказал, мол – изумрудное ожерелье с бриллиантами, кабошоном и фермуаром. Вот! Внучка и майор говорят, что нам за полклада компенсацию дадут. И что себе брать нельзя ничего, а то нам ничего не заплатят, если узнают.
- А кто им сказал бы? Если б по-тихому, а? Нечего тебе было клад сдавать! – гневно сверкнула глазами Людмила. - Мне б тихонько отдали, я б его сховала! А если всё ж кое-что припрятали, то ты знаешь, где я живу – неси мне. Целее будет! – шепнула она старушке.
- Да нет у нас ничего, говорю ж! – отмахнулась та.
- А Белоглазы, что тут жили, тоже свою долю получат? – подойдя к ним, полюбопытствовал Николай Цыбульский. - Может, их предки-казаки этот сундук-то и зарыли? Токо чего ж он пустой-то? Степановна, ты себе, что ль, сундучок камушков отсыпала? – подмигнул он Полине Степановне. – Правильно!
-Так его майор уже таким откопал! – растерялась Полина Степановна. - А я до того к яме и не подходила!
- Говорит же, что не брала! Чего пристал? - заговорщицки толкнула мужа в бок Людмила. И заметила: - И Белоглазы тут не причём! Что они, графья? Откуда у казаков такие цацки возьмутся! На дом-то их глянь! Разве что Аким ограбил кого, когда на войне был? Когда Георгия получил!
- Компенсацию получают только те, кому принадлежит участок. Белоглазы своё право уже утратили, когда дом продали, - сказала Арония, недовольная этой новой делёжкой - хватит с неё свар и разборок.
- То-то за локти себя будут кусать, как узнают! - злорадно заметил Николай. – Что зря за копейки продали!
- Да откуда они узнают-то? – удивилась Полина Степановна.
- Есть общие знакомцы – передадут им, - ехидно хмыкнул сосед.
Но вот сундук с драгоценностями уже опечатан, завёрнут в плёнку – как историческая ценность, и погружен в машину майора.
Владислав, подойдя к Аронии, сказал, что они повезут его в банк - в специально оборудованный блок. Мол, Мерин опасается, что надёжно охраняемого помещения у него под такую историческую ценность нет.
Аронии было всё равно – в банк так в банк. Лишь бы избавиться от этого треклятого клада…
И вот двор Саниных опустел, люди, обсуждая потрясающую новость, разошлись. Он имел теперь плачевный и поруганный вид - снег истоптан, везде кучи земли, под вишней и сливой ямы, лопаты и ломики брошены...
Вот и отлично! Зато легко дышится.
Арония зашла в дом и, упав на диван, уснула.
Чем в это время занималась Полина Степановна, она не знала. Может, оплакивала свои изумруды. Но, по крайней мере, из кухни было слышно тихое бряканье посуды. Может, чаёвничала бабуля - для успокоения нервов.
Но сначала Арония ещё немного позлилась. Ведь майор, уезжая, поделился с ней ещё одной сногсшибательной новостью:
Возможно, что драгоценности в сундуке оказались… фальшивыми. То есть, они были настоящие – и золото, и камни, но, что называется – новодел. То есть, они были сделаны недавно, а не сто пятьдесят лет назад. И, тем более - не тысячи. Да и камни, возможно, изготовлены по новым технологиям. То есть – изумруды и бриллианты искусственные, выращенные. И цена у них совсем другая. Конечно, как говорил Иезекииль Натанович - необходимо будет провести геммологическую экспертизу камней и прочие проверки на древность этих вещиц. Но он, Чуров, верит в его чутьё.
Что ж, выходит, и тут Ратобор их обманул? Подменил даже те драгоценности, что оставил в сундуке?
Есть ли слова, которые опишут всю подлость этого негодяя?
Хотя, какая ей разница? Пусть хоть всё забирает! Она же не собиралась носить эти драгоценности, как бабуля – в Дом Ветеранов. Их носить нельзя, а то, как говорит Калина – смертью помрёшь. Но с идеей внести свои миллионы в какой-нибудь Детский фонд, придётся проститься. Хотя, можно сказать – и тут маг о ней позаботился. Меньше суеты и волнений у неё будет. Поди, найди ещё такую «гильдию», в которую сбились бы порядочные купчины…
Арония мирно задремала…
***
А под вечер на Профсоюзную приехал майор Чуров.
Он вошёл, не позвонив в звонок, что был на калитке. С опаской дошёл до приоткрытой двери дома. Кляня себя, что не оставил здесь хоть Костю – для охраны, заглянул и вошёл.
- Есть кто дома? – с волнением крикнула он в пространство прихожки.
Сначала из кухни выглянула Полина Степановна.
- Есть! – с недоумением сказала она.
Потом вышла из своей комнаты заспанная Арония, придерживая на плечах плед.
- Это ты, Владислав? Что-то случилось? – спросила она. – Почему ты не позвонил?
- Ещё спрашиваешь! – возмутился майор. – Калитка у вас настежь, дом открыт! Я уж боялся, что вас снова похитили! Предлагаю вам перебраться к нам - хотя бы на несколько ночей, - заявил он. – Неспокойно мне что-то!
- Почему? - удивилась Арония.
А Полина Степановна с недоумением спросила:
– Зачем это – к вам? Нам и тут хорошо!
- Пока, наверное – да, неплохо. Но, не думаю, что надолго, - хмыкнул Чуров и, в ответ на приглашающий жест Полины Степановны, войдя в кухню, сел в кресло в углу. Обе хозяйки дома его окружили, вопросительно глядя. - Ведь весть о баснословном кладе, найденном в вашем огороде, уже разнеслась по всей округе, - заявил он.
- Как – по округе? И почему - баснословном? – удивились те. – Там же всего лишь несколько колье и колец!
- Эх, не знаете вы жизни! - заявил Чуров. - Всегда найдётся, кто разнесёт! – ехидно - совсем как Николай Цыбульский, усмехнулся он. - Ведь все уже решили и постановили, что ваш сундук пуст потому, что вы припрятали остальные драгоценности, - усмехнулся он. - Поэтому ночью можно ждать сюда не прошеных гостей. И не без железных аргументов в свою пользу. Вам оно надо? - вздохнул он. - И за меньшее убивают. Я, конечно, могу остаться и охранять вас. Но не всех мой пистолет испугает. Потому что многие уверенны, что в этом доме древними сокровищами и дармовыми миллионами пахнет.
- Но мы можем от них очень хорошо закрыться! – растерялась Полина Степановна. – Ставни накрепко закрыть! Шкаф к двери придвинуть!
Арония тоже так считала. Мол, с моими пластунскими техниками удержать здесь надёжную оборону не сложно. Но ради чего? Похоже, этих людей ничем не переубедишь. Да и спать ей когда-то надо, ведь девушка собиралась устраиваться на работу. Не оставишь же бабулю одну в надежде, что днём все бандиты спят…
- Найдутся желающие попытать удачу и во дворе - поискать рассыпавшиеся драгоценности, - говорил меж тем майор. - А не найдя их, легко выломают ваши ставни и сметут с дороги шкафы. Это для вас они – защита, а для грабителей – фанерки. Настоятельно предлагаю – поживите пока у нас! Люди ведь не верят, что вы ничего себе не оставили! Потому что - как они считают, так поступил бы каждый. Поверьте, я за свою службу повидал многое и не советую вам проверять мои самые нехорошие предположения. Может, я ошибаюсь, но лучше не рисковать. Конечно, я мог бы пригласить сюда моих ребят для вашей охраны. Но они могут прийти только на ночь - у них работа. А люди, увидев такую охрану, только укрепятся в идее, что здесь прячут сокровища. Так что охранять вас им придётся долго.
Полина Степановна и Арония переглянулись. Так себе перспективка – поселить у себя в доме на долгое время толпу хоть и хороших, но посторонних им ребят в камуфляже. И, опять же - ради чего?
- Хочу предупредить: готовьтесь к тому, что всё в вашем доме будет перевёрнуто. Так что лучше оставьте двери и ставни открытыми – пусть всё тут проверят и успокоятся.
- Страсти какие! - ужаснулась Полина Степановна. - Дом отдать на разграбление?
Похоже, её удивительная находка ей уже совсем не нравилась. Что ж теперь - из своего дома насовсем уйти, чтоб живым остаться?
- А как же моя бальная студия? Мне там дали сольный номер! Как мои цветы? – всплеснула руками Полина Степановна. – Они замёрзнут! Эти люди совсем отморозки, наверное!
- Полина Степановна, да кто вам запрещает танцевать в студии? – удивился майор. – Танцуйте сколько угодно! И цветы мы заберём! Окон в квартире хватает. Соглашайтесь!
- Ладно уж! – вздохнула та. – Тогда я пошла за горшками!
И направилась в зал.
- Спасибо тебе, Владислав! – шагнула к нему Арония. – Какой ты… у меня хороший! Что бы мы без тебя делали? Нам ведь больше некуда идти.
Тот погладил её по пышным волосам и сказал:
- Как это – некуда? Мой дом – твой дом, я тебе это сразу сказал.
- И балкон? – усмехнулась девушка.
- Балкон – особенно, - кивнул тот. – С него всё и началось. Оттуда ты бросала в меня розами - символически, там мы делимся секретами - реально.
И тут с потолка тихо свалился Михалап, по-свойски встав рядом с ними.
- Та вы обнимайтеся себе? - махнул он мохнатой рукой. - Я токо на два слова, Аронеюшка! – тихо шепнул он. – Езжайте до Ладислава! Не бойтеся! Я тута всех башибузуков шугану! Стены расшатаю, потолки на них обрушу! Забудут сюда и дорогу! Пока вам!
И не успели они ответить, как домовой, сиганув вверх, опять растворился в потолке. А в кухню уже входила Полина Степановна, одетая в сапоги и шубу, держа в руках какой-то пакет и два горшка с цветками, усыпанными бутонами и цветами, распространяющими вокруг неё дивный аромат.
- Там ещё как раз четыре осталось – для вас! – деловито сказала она и, развернувшись, танком двинулась к выходу…
***
Оказалось, что Владислав забрал их не зря.
Когда Арония на другой день вернулась – проверить обстановку, то всё в доме было перевёрнуто вверх дном. Книги валялись на полу, все вещи из шкафов выброшены, а сами шкафы, кресла и диваны лежали на полу, будто сражённые пулями бойцы. Кто-то даже поддел линолеум и ламинат. Она попыталась хоть немного навести порядок, но потом махнула рукой и села посреди комнаты на поднятый с полу стул, оценивая нанесённый ущерб. В общем, тут прошёл Мамай со своим войском…
А Михалап уже был тут как тут - свалился на неё сверху.
И, насупившись, рассказал ей всё про то нехорошее, что творилось в Акимовой хате. Мол, сосед тут был ваш - Николай Цыбульский, с дружками. И он, домовой - будь в надёже, ужастей на них разных нагнал и страхований. Но те, всё ж, успели накуролесить и порыться везде своим свинячим рылом. Уж больно им забогатеть за чужой счёт хотелось – весь страх потеряли. Да и пьяным – то ж всем «звестно, море до коленов". А потолки и стены у них и так шатаются – привыкли «оне».
- Так шо, Аронеюшка, живить вы пока со ста… Полинкой у Ладислава, - вздохнув, сказал он. – Мабуть, ще кого-сь жадность сюды притащит - за яхонтами и смарагдами, будь они неладны!
Арония кивнула.
Хотя она и предполагала, что коли новости о кладе так быстро разнеслись по округе, то и весть и о том, что ни в доме, ни во дворе сокровищ нет, так же быстро по ней разлетится. Но Михалап прав – вдруг ещё кого принесёт, проверить это более тщательно. Да и принимали их в семье Чуровых хорошо, можно и задержаться. Ираида Вениаминовна и Богдан Тихомирович - зная о сердечной привязанности к ней сына, принимали их как родных. Вернее - как будущих родственников. Отчего ж не погостить, пока округа успокоится?
А майор Чуров, то есть - Владислав… Что ж, он, конечно, не без недостатков, но она его действительно любит…
(Продолжение следует)