Улыбнись, у тебя проблемы 4 заключительная часть
ГЛАВА 18
Неожиданно слова словно застряли у него в глотке, он схватился за поясницу и стал медленно оседать.
В тот же миг я услышал два четких хлопка, словно где-то резко ударили в барабан.
– На землю! – закричал я, падая лицом вниз и распластываясь на траве.
Участковый и Николаич, повинуясь моему требованию, рухнули сразу же. Эксперт, расширив глаза, обалдело смотрела на нас, не двигаясь с места…
Вскочив, я грубо схватил ее за шею и с силой надавил вниз. От неожиданности она ойкнула и упала на колени, а затем мы с ней вместе повалились на землю, к счастью, и вовремя: в ту же секунду раздалось несколько глухих хлопков и пули просвистели над нашими головами…
Я понял, что стреляют из темноты со стороны озера.
– Лежите тихо, не шевелитесь! – шепнул я эксперту на ухо. – У вас оружие есть? – не дождавшись ответа, я повернул ее лицом к себе и увидел огромные глаза, наполненные ужасом. – О-ру-жие… – снова медленно и внятно, почти по слогам, проговорил я.
Она закрыла глаза и прошептала:
– Нет у меня никакого оружия… Сделайте же что-нибудь… Я боюсь…
– Я тоже боюсь. Лежать здесь! Не двигаться! – приказал я и кубарем перекатился к следователю.
– Майор, как дела? Что с тобой?
– Вроде зацепило меня, – простонал он.
– Оружие есть?
– Да.
– Давай, – я протянул к нему руку.
– Нет, не дам… – слабо запротестовал он, – а то проблем наделаешь.
– Ты чокнуый, что ли? Мы же здесь как на ладони… Ты хочешь, чтобы нас здесь всех перестреляли? Тогда уж точно никаких проблем не будет. Ну, смотри, как знаешь! Хочешь сдыхать здесь как собака, давай, валяй. А я ухожу, мне еще жить хочется…
Он застонал и протянул мне пистолет:
– Ладно… думаю, ты знаешь, что делаешь…
В это мгновение пуля со свистом вонзилась в землю почти рядом со мной.
Быстро перевернувшись на спину, я прицелился и выстрелил, стараясь попасть в прожектор. Руки у меня тряслись, и пуля ушла в молоко. Я снова прицелился, но уже не торопясь, затаил дыхание и плавно спустил курок. Лампочка брызгами разлетелась в разные стороны, наступила темнота. Только узкая полоска света из открытых дверей тянулась к озеру.
– Алексей! Николаич! Вы живы? – негромко крикнул я.
– Живы, живы! – раздались из темноты голоса.
– Берите эксперта, следака и отползайте к кустам, – приказал я. – Ждите там, я скоро буду.
Преодолевая болезненную скованность, я усилием воли заставил свое тело несколько раз крутануться в сторону зарослей кустарника. Почувствовав себя в относительной безопасности, быстро вскочил и помчался в сторону озера, откуда палили.
Через пару секунд я уже был на берегу. Спрятавшись за стволом березы, осторожно огляделся. Мне повезло: справа недалеко от меня покачивалась длинная лодка Николаича, а метрах в тридцати от берега на глади озера виднелась моторная лодка, в которой копошилась фигура человека. Было слышно, как он перезарядил оружие и приготовился к очередному выстрелу. Я решил не дожидаться, выровнял дыхание и, прицелившись, выстрелил. Человек ойкнул и сначала резко выпрямился во весь рост, а потом медленно присел на скамейку лодки. Все это время я держал его на мушке…
Спустя несколько секунд мотор лодки взревел, и она стала набирать скорость, направляясь к середине озера. Выскочив из укрытия, я послал вдогонку две пули. Лодка заметно накренилась сначала в одну сторону, потом в другую…
Внезапно на меня навалилась такая нечеловеческая усталость, что я вынужден был прислониться плечом к дереву, чтобы не упасть. Напрягая зрение, наблюдал, как лодка на скорости вдруг начала выписывать зигзаги, а после развернулась и взяла курс на берег, точно на меня...
В лодке никого не было видно, но при этом скорость ее заметно увеличивалась. «Что за чертовщина, – пронеслось у меня в голове, – а что если она сейчас расправит крылья и взлетит?»
Интуиция подсказывала, что надо отбежать в сторону, и, объятый каким-то мистическим страхом, я так и сделал…
Вновь встал за дерево и постарался успокоиться, не спуская глаз с взбесившейся посудины.
Лодка на скорости с размаху врезалась в берег, заскрежетала днищем по гравию и траве, и, прорезав кусты, остановилась в нескольких метрах от воды.
Я медленно двинулся в ее сторону, крепко сжимая пистолет на уровне пояса.
Неожиданно над моим ухом прозвучал глухой голос:
– Ну и как дела?
Я вздрогнул от страха, мгновенно покрывшись испариной и едва не подпрыгнув в высоту. Мне вдруг показалось, что со мной стали разговаривать приведения. Застыв на месте, пару минут, не меньше, пытался привести свое сознание в норму…
– Тезка, ты чего молчишь? Уж слишком много шума и трескотни наделала эта лодка, – прошептал участковый.
– Ты что, офигел, что ли? – возмущенно прохрипел я шепотом, с облегчением переводя дух. – Так ведь можно и заикой остаться. Странно, что я тебя не услышал…
Мы крадучись двинулись к лодке. Вокруг царило тревожное безмолвие…
Буквально через пару шагов я уже различил большой мощный мотор. Подняв палец, показал в сторону и несколько раз крутнул им. Участковый сразу понял и пошел в обход с правого бока лодки, а я двинулся вдоль нее слева…
Тишину нарушали только бьющие о берег волны…
Когда рука коснулась мокрого деревянного борта лодки, мне почему-то стало не по себе. Нервная дрожь пробежала по всему телу. Появилось нехорошее предчувствие, которое скоро подтвердилось…
В лодке неподвижно лежал человек, его ноги и руки были безвольно раскинуты в разные стороны. На указательном пальце правой руки виднелся какой-то предмет, почти сливавшийся с темнотой ночи. Одного взгляда на лежащего было достаточно, чтобы понять, что этот человек никогда не поднимется.
Мои губы сами по себе сложились в трубочку, издав тихий свист.
– Чего свистим? Смотри, денег не будет, – участковый, стоя за моей спиной, разглядывал неподвижную фигуру.
– Не узнаешь?
Он наклонился и изумленно присвистнул:
– Так это же Максим, работник водозабора…
Я просунул под курок сломанную веточку и подцепил пистолет, который легко соскользнул с пальца мертвеца. Выдернув из-под ремня брюк край рубашки, аккуратно, через ткань, взял еще теплую рукоятку и проверил обойму: в ней оставался один патрон.
Это был пистолет Макарова – солидная штуковина, если пользоваться им профессионально.
– Осторожнее, надо сохранить пальчики на нем, – со знанием дела предупредил страж закона и, проворно оторвав кусок от полы своей рубашки, обернул пистолет. – Ну вот, теперь он будет с пальчиками, сам понимаешь, на этом стволе ранение следака, – удовлетворенно проговорил он и бережно засунул оружие во внутренний карман куртки.
– Пойдем, у нас же раненый, – вспомнил я, – надо позвонить в скорую помощь. Вот как бывает: хотели для тебя вызывать, а поедет другой…
Участковый пошел вперед, а я попытался на скорую руку провести поверхностный осмотр лодки, но в темноте толком ничего не увидел и отправился догонять Алексея.
В проеме дверей насосной нас с обеспокоенным видом встречал Николаич:
– Ну что, все целы?
Участковый промолчал, а я вопросительно взглянул на деда:
– Что-то я следака не вижу… А эксперт где? Или мы что-то пропустили?
– Да вон они, в помещении с бабой, – кивнул он в сторону насосной и с любопытством спросил: – Что там со стрелком? Кто он хоть?
– Николаич, я думаю, ты сейчас удивишься.
Участковый ушел в здание насосной, а дед придвинулся ко мне поближе. Не став его томить, я выпалил:
– Этот стрелок оказался вашим работником.
– И кто это? – лицо у него вытянулось, рука машинально стянула с головы матерчатую кепку.
– Максим…
– Не может быть! – закрыв глаза, он схватился обеими руками за голову, сжал ее пальцами и растерянно выдавил: – Но он же завтра должен выходить на смену…
– Ну вот, такие дела…
– Это вы его подстрелили?
– Да нет, не мы. По всей видимости, пуля попала в двигатель, тот забарахлил, а когда Максим наклонился, его качнуло, и он головой ударился об двигатель…
– Ну и…
– Что и? Не встанет он больше, некого теперь судить. А обидеть сейчас полицейского – это дорого стоит…
– А мне-то как быть? Я же с завтрашнего дня должен уйти в отпуск…
– Николаич, это не ко мне…
Он насупился и пробурчал:
– Ладно, разберемся. Да, следователь просил, когда вернешься, зайти к нему…
– Как он?
– Да все стонет… Криминалистка скорую вызвала и ментов.
В помещении из-за выбитого стекла было прохладно. Следак лежал в кухне на кушетке, где недавно до него точно так же лежал Алексей. Тусклая лампочка из насосной слабо освещала спину склонившейся к нему женщины.
– А, пришел, – глухо произнес раненый и немного отодвинул рукой сидящего рядом эксперта, чтобы лучше видеть меня. Я подошел ближе и остановился около кушетки. Наталья Сергеевна плавно поднялась и молчаливой тенью вышла из кухни.
– Пистолет давай.
Я вернул ему оружие. Изучающе осмотрев его и понюхав еще пахнущий порохом ствол, следак сунул пистолет под подушку.
– Че молчишь? Рассказывай, что там за шум был?
Я сел на табурет, где только что сидела эксперт, к своему удивлению, ощутив приятное тепло дерева.
– Значит так, – начал я, – стрелявший был один, им оказался работник этой самой насосной по имени Максим, он был сменщиком Николаича…
– Почему был?
– Потому что сейчас он лежит в лодке без движения…
– То есть? Да что я из тебя каждое слово должен вытягивать? – возмутился следователь. – Шума было много, так что давай-ка все по порядку рассказывай, что там было.
Я тоскливо посмотрел на открытую дверь, которая совсем недавно скрывала меня от непрошеных гостей, и невольно глубоко вздохнул.
– Алексей, да что с тобой?!
– Все нормально. Просто пытаюсь правильно сформулировать свои мысли, – я поднялся с табурета. – Так вот, Максим является работником водозабора, завтра должен был выходить на смену.
– Так, получается, его подстрелили? – спросил следователь, тараща на меня глаза.
– Нет. Очевидно, пуля попала в двигатель, лодка резко вильнула, и, падая, Максим ударился об двигатель. А дальше неуправляемая лодка вылетела на берег. Ну и когда мы к ней подошли, он уже был мертв…
– А ты откуда знаешь, что он мертв? Ты у него пульс щупал?
– Да нет, – внутри у меня пробежал холодок. А ведь действительно, пульс я не проверил, только забрал пистолет. Там было темно, и что с ним произошло, мне было до фонаря. Вот опергруппа приедет, пусть разбираются… – Нет, пульс не проверял…
Мельком глянув на следака, я про себя отметил, что выглядит он вполне нормально и помирать не собирается. И именно сейчас мне вдруг захотелось еще раз увидеть Максима, дурные мысли, замелькавшие в голове, не давали покоя…
– Когда опера приедут? – уточнил я, в глубине души надеясь, что сейчас, ночью, они вряд ли будут так уж спешить...
– Скоро, – раздался за моей спиной противный голос эксперта, – я звонила, сказали, что они уже недалеко. – Она перевела сочувственный взгляд на следователя и добавила: – Человек ранен, и этого достаточно, чтобы они поторопились…
Я улыбнулся, понимая, что она сама не верит своим словам, и попросил фонарик. Она нехотя протянула его, словно расставалась с табельным оружием, и я вышел на улицу. Тут же подошел участковый:
– Ч то, решил снова идти на берег?
– Ну да. А ты откуда знаешь?
– Проходил мимо окна кухни, вас снаружи очень хорошо слышно. В общем, это не важно. Я пойду с тобой.
Я ничего не сказал, и мы молча зашагали в сторону темного берега. Застрявшая в кустах лодка оставалась все в том же положении. Подойдя к ней, мы отреагировали одновременно и одинаково, то есть оба просто впали в ступор – лодка была пуста. Если неведомые силы существуют, значит, именно они подхватили нашего покойника и куда-то унесли…
Мой мозг пришел в чувство первым. Правая рука автоматически поднялась, и луч фонарика заскользил по лодке, тщательно обследуя каждый сантиметр. Стало понятно, что тело все-таки было. Обнаруженные следы говорили о том, что оно само перевалилось через борт, смяло траву и куда-то уползло. Тем не менее ситуация больше напоминала страшный сон, чем реальность. Тело действительно было, я его сам недавно видел, и, когда я уходил, оно оставалось совершенно неподвижным. И вдруг оно испарилось…
Последнее подтверждалось тем, что след резко обрывался на помятой траве, дальше никаких отпечатков не было…
Мне вдруг захотелось, как когда-то в детстве, убежать от всего этого куда глаза глядят.
– Что за чертовщина! – участковый, присев на корточки, стал ощупывать примятую траву. – Ущипни меня, может, я сплю…
С фонариком в руках я вновь залез в лодку и стал ее осматривать, но ничего интересного не нашел.
– Сфоткай ее, – попросил я участкового.
Он настроил свой мобильник на фотовспышку и снял лодку сбоку и спереди. Удивительно, но, даже когда Алексей был связан, мобильник оставался в его кармане. То ли не представлял для Никиты никакого интереса, то ли плохо шмонали…
Приблизившись едва ли не вплотную к корме, я неожиданно обнаружил, что лодочный мотор был приподнят и с помощью палки жестко закреплен к ней веревкой.
Значит…
– Алексей, подойди сюда, – позвал я участкового, – смотри, здесь после нас явно кто-то побывал.
Только я успел высказать свое предположение, как на корме что-то зашевелилось, и лодка качнулась.
Я мгновенно отскочил в сторону, дернув за собой и стража порядка.
Движение лодки напугало меня, и в ту же секунду сработал инстинкт самосохранения. Нормальная реакция, позволяющая выжить.
Шевеление продолжилось, и вдруг привязанная на корме веревка натянулась. Не понимая, что происходит, я зачем-то направил на веревку свет фонарика. И только тут в голове что-то щелкнуло…
До меня дошло, что на другом конце веревки кто-то есть и этот кто-то хочет забрать лодку.
– Алексей! Скорей сюда, – заорал я, хотя он находился рядом.
Мысли в моей голове лихорадочно заметались в поисках выхода. Как очумелый, я уставился в темноту, не зная, что предпринять, а мое тело застыло от страха.
На том конце веревки что-то громко лязгнуло, зачихало, и неожиданно заработал лодочный двигатель. Лежавшая боком на сухой траве лодка заскрипела и медленно поползла кормой вперед к краю берега, а через секунду, извиваясь змеей, стремительно понеслась через кусты к воде.
Опомнившись, я зайцем метнулся в сторону, чтобы не быть смятым ее металлическими боками, и наткнулся на участкового.
Тот стоял, вытаращив глаза и не шевелясь, затем его рот стал медленно открываться:
– И что это было? – выдохнул он, вглядываясь в озеро. – Мистика какая-то!
Я тоже глянул на озеро, успев заметить силуэты двух длинных лодок, которые быстро растворились в темноте…
– Не верю, – тихо прошептали мои губы, а взгляд был по-прежнему прикован к воде. – И правда, мистика…
Участковый кивнул, соглашаясь, и, окончательно придя в чувство, со вздохом сказал:
– Сейчас опергруппа приедет, пошли встречать…
ГЛАВА 19
Из опасений за собственную безопасность в санаторий я решил не возвращаться. Участковый устроил меня на ночлег в доме своей сестры, которая в настоящий момент с семьей была в отъезде.
– Отсыпайся, зря не высовывайся. Продукты в холодильнике, к вечеру еще что-нибудь принесу. А дальше будем думать…
Дом оказался просторным и уютным. Горячая вода из титана согрела мою душу и смыла грязь всех моих шатаний.
Спал я с удовольствием, долго и спокойно.
В три часа дня пришел участковый.
– Вот, все документы и данные о тебе изъял. Это твои вещи из отеля, – он бросил сумку возле дверей. – Надо думать, что делать дальше.
– А что тут думать – как ни крути, а надо идти в гости к Папе.
Участковый округлил глаза.
– Ага, прям так тебя кто-то туда и впустил!
– Не будет движения – не будет информации…
Звонок мобильника прервал мои мысли.
– Я слушаю.
– Добрый день, – приглушенный женский голос немного сипел. – Это Александра, горничная. Я хочу с вами встретиться, надо поговорить.
– Но… – начал я…
– Это для меня очень важно…
Мне сегодня чертовски не хотелось никуда выходить, я мечтал о том, чтобы просто выпить и отдохнуть. Но когда информация идет к тебе сама, грех не воспользоваться, поэтому все человеческое я отодвигаю в сторону.
– Конечно… ради красивой девушки… – промямлил я. Мне казалось, что она видит мои хитрые масленые глаза, и я уже серьезно продолжил: – Давайте в девять тридцать вечера у озера. Вам удобно в это время?
– Да, – тихо проговорила она.
Я объяснил, куда именно подойти, чтобы нашу встречу никто не видел.
Она коротко подтвердила: «Хорошо», и отключилась.
– Ну, вот тезка, думаю, эта встреча разъяснит, что нам делать дальше.
***
Придя в условленное место пораньше, я закурил, и на огонек тут же прилетел мотылек. Следом неожиданно скоро появилась и девушка. От удивления я впал в ступор, чуть не поперхнувшись дымом, что вызвало у нее слабую улыбку.
Женщины обычно опаздывают, во всяком случае, со мной так было всегда.
Ее черный плащ с капюшоном наводил на меня тоску.
– Добрый вечер, – негромко проговорила она, оглядываясь по сторонам. – Нас здесь не продует?
Угрюмая интонация ее голоса настраивала на серьезный разговор.
– Думаю, это место менее опасно, чем другие, – оптимистично улыбнулся я. – А потому будем терпеть погоду.
– Согласна, – так же тихо проронила она.
– Вы хотели поговорить?
– Да, хотела, – губы ее жалобно искривились, и даже в темноте было видно, как они задрожали. – Просто я уже так не могу… мне жалко своего сына…
Она вытащила платок и приложила к глазам.
– Я так понимаю, что должен помочь вашему сыну? – удивленно уставился я на нее.
– Да, я хотела вас об этом попросить.
Я задумчиво посмотрел на черную гладь озера, потом перевел взгляд на нее.
– И как вы себе это представляете?
– Моя информация, полагаю, вас заинтересует. Вы не подумайте… Я лишь хочу спасти своего сына…
– Используя меня, – с сарказмом тут же вставил я.
– Ну, наверное, это так будет выглядеть. Но, поймите, я всего лишь женщина, слабая и беззащитная… Я не знаю, к кому еще могу обратиться…
Она на полшага приблизилась ко мне.
– Дело в том, что я подрабатываю в коттедже у полковника… у него бывает много посетителей. А Игорь, мой сын… он просто попал в его сети… и уже полгода полковник использует его в своих целях… Мне надо спасти его…
– Что же это за цели такие?
– Распространение синтетических наркотиков… Когда-то он вытащил Игоря из уголовного дела… из обвиняемого сделал свидетелем. Дальше по его делу все замяли… но он превратил его в шестерку, в зависимого наркомана…
Она заглянула в мои глаза и чуть ли не вскрикнула:
– Да лучше бы сын тогда сел в тюрьму… По крайней мере, это бы не продолжалось до сих пор…
– Лучше бы он вообще не ввязывался в это дерьмо, – сердито проворчал я.
В темноте я заметил, как ее лицо передернулось, глаза сузились и засветились сухим неприятным блеском.
– Да, я знаю, что сама виновата… Теперь у меня к нему особое отношение. К этому, как там его называют… Папе… Я его ненавижу… Поэтому я здесь.
– Тогда простой вопрос, – я с любопытством рассматривал полную решимости девушку. – Когда занимались уборкой его коттеджа, вам ничего подозрительного на глаза не попадалось? Может, что-то случайно слышали…
– Да есть там одна стерва, Верой зовут. Может, она любовница полковника, уж больно яро он за нее заступается… Так вот, буквально вчера я убирала на втором этаже, а она в гостиной с кем-то разговаривала. Вернее, в основном возмущалась: «Ты, Андрей, не представляешь, как мне эта баба здесь надоела… он что, в любовницы ее готовит?». Это она про незнакомую девушку, которая недавно появилась в доме.
Потом я увидела мужика, с которым она разговаривала. Такой здоровенный, сутулый, с хриплым голосом. Он ее постоянно останавливал, видно, давал понять, что они здесь не одни…
– А вы сами эту новую девушку видели?
– Было один раз, и то случайно в окно, когда этот здоровяк сопровождал ее в туалет на улице.
– А что, в доме нет туалета?
– Есть, но полковник не разрешает им пользоваться.
– А этот здоровяк кого-то еще сопровождал в туалет?
– Я не видела.
Я вынул телефон и показал фото компании на шашлыках, Татьяну и ее мужа.
Она долго вглядывалась в улыбающиеся лица, спросила, есть ли другие фотографии. Я показал. Внимательно рассматривая, она то приближала, то отдаляла снимки и затем решительно заявила:
– Вот эта новенькая, которую я видела через окно.
Я довольно заулыбался.
– И парни эти тоже в коттедж приходили. Вот этот бугай, – она указала на Сашу, – слишком нагло себя вел, даже пытался меня лапать…
– Будьте уверены, больше они туда никогда не придут.
Я еще поспрашивал ее о коттедже и его посетителях, но ничего нового не узнал.
– Спасибо вам, – искренне поблагодарил я. – Постараюсь чем-нибудь помочь. Не расстраивайтесь, я думаю, все придет в норму, и у вас будет крепкая хорошая семья.
Глаза ее загорелись холодным блеском:
– Да о чем вы говорите, какая семья! Я уже до состояния шизофрении дошла. Как говорит мой врач, такие симптомы сейчас проявляются у многих женщин. Не буду перечислять, но таких женщин, легко заметить – эмоциональная холодность… равнодушие, пренебрежение к чувствам людей.
Мы, женщины, часто уходим в мир фантазий, наверно, по жизни так легче… Так что, знаете, мне уже не до семьи, себя бы прокормить… Все, что зарабатываю, сводится к нулю…
А какая перспектива может быть у горничной? От этого, видно, и характер становится невыносимым…
Такие женщины, как я, смотрят на мужчин как на пустое место. Ведь нам, бабам, кто нужен? Просто удобный мужичок, которым можно манипулировать… если что, назвать его настоящим мужчиной, готовым ради тебя на все…
Она улыбнулась, видно, что-то вспомнив, и продолжила:
– Такой может оставить тебе все свое имущество, а сам пойдет на улицу бомжевать. Вы думаете, после о нем кто-то вспомнит? Да ни одна баба... Да и кому бомж нужен? Он уже выжат, как лимон…
Я почувствовал, что эта исповедь обиженной на жизнь женщины может продолжаться вечно, и решительно сказал:
– Александра, сейчас уже поздно, вам пора возвращаться домой.
– Да-да, вы правы, – ее голос вновь стал тихим. – Я пошла.
– Может, вас проводить?
– Нет, я местная, сама дойду…
***
Когда я пришел в дом сестры участкового, мой тезка спал в кресле, слегка посапывая.
Я пошел на кухню выпить кофе. Очевидно, кофейный аромат разбудил стража порядка, и тот появился в дверях с горящими от любопытства глазами.
– Ну, что, говори, как прошла встреча?
– По словам горничной, Татьяну держат в коттедже. Она даже видела ее, если, конечно, ничего не напутала с фотографиями.
– Ну, ты молодец, Алексей! И что будем делать? Может, опергруппу вызвать?
– А если это ошибка? Ведь сам Папа ни в чем не был замечен. Представь, какой мы будем иметь бледный вид! Доказательств-то никаких. Я думаю, надо ночью идти в коттедж, посмотреть все на месте, разнюхать, а там и решение принимать.
– Ты уверен, что надо идти?
Внутри у меня что-то сжалось, мысли всколыхнулись, задевая больные струны в душе. Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул:
– Я думаю, надо. Хотя, конечно, неизвестность оптимизма не прибавляет…
ГЛАВА 20
До коттеджного поселка мы дошли довольно быстро. Между деревьями стали видны ночные фонари. Их тусклый мертвенно-холодный свет слабо растекался по земле, не суля ничего хорошего.
Ну, вот и я становлюсь суеверным. Я оглянулся: за моей спиной застыло огромное холодное озеро, которое даже без луны отсвечивало каким-то странным светом.
Мне показалось, что сейчас я смог бы увидеть на водной глади любое чудо... Но озеро оставалось недвижимым.
Да и о чем говорить – время было два часа ночи.
Участковый зорко наблюдал за мной, готовый выполнить все, что могло прийти в мою дурную голову.
– Пойдем, – я приложил палец к губам и махнул всей пятерней.
На ходу мысленно представил, как глупо мы сейчас выглядим со стороны. Два здоровых мужика, идущих, вернее, крадущихся вдоль железного забора и замирающих на месте при любом шорохе. К тому же приходилось то и дело оглядываться, прислушиваться и, оценив обстановку, двигаться дальше.
А вокруг царила безмятежная тишина.
– Слушай, – зашептал мой напарник. – А в какой дом нам нужно попасть?
Он остановился и уставился на дом, возле которого мы стояли.
– Они тут все, как близнецы, одинаковые.
Я замер возле ограды, разглядывая дом с отдельно стоящей баней и беседкой. Точно такой же я видел чуть раньше, когда проходили мимо первого коттеджа.
– Дай соображу. Она говорила, что у входной двери дома с правой стороны стоит искусственное дерево метра полтора высотой.
Хотя лампочка слабо освещала территорию, я явственно видел, что ни справа, ни слева перед домом ничего не стояло. От калитки до входа было примерно метров пятнадцать, затем на несколько ступенек поднималось крыльцо – это точно был не тот дом.
Мы продолжили свой путь вдоль забора.
Удивительно, но в эту ночь все собаки в округе спали. Во всяком случае, даже когда я споткнулся о торчавший камень и мое возмущение превысило допустимые децибелы, четвероногие охранники не нарушили тишину.
– Вон, вон, смотри, – возбужденно зашептал мне в ухо участковый, – у третьего дома с правой стороны, как ты и говорил, что-то стоит. Освещение, конечно, плохое, но, если подойти ближе, скорее всего, это точно дерево.
Я шутливо спросил:
– А ты что, готов увидеть это дерево вблизи?
– Мы вроде для этого сюда и пришли, – с еле заметной обидой проговорил он.
– Ну да, для этого.
Я поднял с земли насколько увесистых камней.
– Сначала проверим на предмет охраны.
Камни полетели в разных направлениях, один попал во что-то деревянное, и глухой звук удара разнесся по территории.
Однако вокруг по-прежнему было тихо. Почему-то это начинало меня тревожить.
– Тишина – это всегда предвестник проблем, – проворчал я. – Но раз мы уже здесь, надо все проверить.
Забор был закрыт темным профнастилом, но сквозь щель у столба удалось рассмотреть, что справа от входных дверей в двух комнатах горел свет. Окна были зашторены.
Я осторожно надавил на калитку: она не поддалась.
– Пойдем к краю забора, там темнее, попробуем перелезть.
– Странно, но мне кажется, что в этом доме не слишком беспокоятся о безопасности, – многозначительно заметил мой напарник, который шагал впереди, внимательно осматривая забор и ветки деревьев в поисках видеокамер. Пока он не обнаружил ни одной, и это настораживало.
ГЛАВА 21
Мы быстро перемахнули через забор, по крайне мере, мне показалось, что я с неожиданной легкостью переместился на другую сторону. Но, приземлившись, понял, что до спортивных достижений пока недотягиваю. А если честно, мне до них вообще далеко: на такой сравнительно короткой дистанции я уже тяжело дышал, да и с растяжкой, как выяснилось, тоже было не все в порядке. Что ж, надо признавать даже то, что признавать не хочется.
Мы притаились за маленьким кустом, вслушиваясь в бесконечную тишину.
Осмотревшись, я заметил деревянное строение, чем-то похожее на баню: в торце его виднелась аккуратно сложенная поленница. Возле бани росло несколько декоративных кустов, подстриженных в виде шариков.
Я тронул участкового за плечо и прошептал, махнув рукой в их сторону:
– Давай к тем кустам, до них вроде недалеко.
Затянувшие небо черные тучи давали нам возможность передвигаться незаметно.
Казалось, это подходящее укрытие для того, чтобы обдумать, как пробраться в дом, откуда веяло спокойствием и тишиной. Но вдруг под кустом раздался легкий шорох. Я вздрогнул и уставился на темнеющий куст. Нарушитель спокойствия обнаружился сразу: черный круглый комок заурчал, запыхтел и засеменил в сторону дома. Через секунду слева и справа послышалось шуршание, хрюканье, и целая ватага больших и маленьких комочков понеслась вслед за первым…
Мне почему-то стало не по себе.
– Ну что, нам тоже пора двигаться вперед, – еле слышно проговорил участковый, слегка боднув меня головой в бок.
Все это время я обдумывал наше положение. Да, по информации горничной, это действительно дом полковника. В двух его комнатах горел свет, хотя она утверждала, что в доме никого не должно быть. Правда, непонятно, откуда она могла это знать?
Больше всего меня интересовала дверь, о которой она рассказывала. Из-за нее постоянно доносились какие-то глухие звуки и движение, когда во время уборки горничная проходила мимо. Как я понял, эта дверь вела в подвал. «Я не знаю, что там, но я очень боюсь появляться в этом месте…» – всплыли у меня в памяти слова женщины.
Внезапно что-то щелкнуло, на крылечке зажегся свет, и через секунду в открытые двери вывалился огромный мужик. Он был так сгорблен, словно на шее у него висела гиря. Покрутив головой по сторонам, он прислушался, вглядываясь в темноту, и что-то пробурчал в дверной проем, в котором неясной тенью мелькнула фигура женщины.
Она постояла на крыльце, затем вытянула руки вверх и глубоко вздохнула. Мужик недовольно буркнул, и женщина, одернув шерстяную кофточку, медленно пошла в сторону видневшегося вдали деревянного туалета.
Мужик плелся сзади и что-то бубнил себе под нос.
– Как-то не похожи они на семейную пару, – прошептал страж закона. – Уж слишком…
В эту минуту послышался голос здоровяка.
– Две минуты, не больше, – нараспев прохрипел он. – Иначе двери туалета разнесу…
Взглянув на своего напарника, я предложил:
– Ну что, доставай свою пушку, проучим малого?
– Не получится, – он виновато скосил глаза и уставился на мужика, который, задрав голову, пялился в небо. – В бардачке твоей машины оставил.
– Ладно! Ну что ж, тогда наш конек – внезапность! – проговорил я без особого энтузиазма. – Вон сколько деревянного оружия у бани лежит.
Однако я чувствовал, что силы у нас со здоровяком, особенно если у него есть оружие, неравные.
Холодный осенний ветерок быстро высушивал пот на моем лбу.
– Так что, тезка, готов?
Алексей кивнул головой.
Мне вдруг жутко захотелось вскочить на резвого скакуна, взмахнуть саблей и, разрубая воздух, рассечь этого верзилу пополам. Ну а там уже решать, кем он приходится этой девушке.
В это время дверь туалета открылась и пронзительный крик, наполненный страхом и отчаянием, разорвал ночь… Из двери вылетела девушка с палкой наперевес, и ее оружие нависло над охранником… Ошарашенный здоровяк только успел выплюнуть сигарету, огонек которой светлячком поскакал по земле и погас.
Прежде чем сломаться, палка успела раза два врезаться в его огромное жирное тело.
Раздался рев разъяренного тигра, после звонкий шлепок, и девушка, отлетев на несколько метров, покатилась по сухой траве.
Я уже хотел крикнуть «Вперед!», как вдруг неожиданно на пятку моей правой ноги что-то с огромной силой надавило, лишив меня возможности двигаться.
Я обернулся, и в это время ехидный женский голос тихо произнес:
– Ну и хорошо, что вы здесь вместе…
Голос был спокойный и уверенный.
– Жаль, что Никита тогда тебя не добил… – проронила она и жестко добавила: – Будете дергаться – пристрелю.
Женщина включила налобный фонарик и осветила наши неуклюжие тела, распластанные на земле.
– Медленно встаем, без рывков, и в баню.
– А не боишься, Вера, что мы вооружены?
Она посмотрела на меня как на идиота, и ее грудной смех прокатился по моим нервам.
– Я слышала ваш разговор, так что живо… Сейчас Папа приедет и решит, что с вами делать…
– Все-все, идем, – я решил вести себя спокойно и ничего не предпринимать.
– Да, и режим молчания никто не отменял, – зло проговорила она. – Если, конечно, жить хотите…
Мы послушно вошли в темную баню, еще пахнущую вениками. Было слышно, как снаружи на дверь упало что-то тяжелое, основательно подтвердив наше заточение.
Внутри было сыро и неуютно.
Странно, что она даже телефоны не потребовала сдать, мелькнуло у меня в голове. Однако, глянув на мобильник, я понял, что Интернет нам может только присниться.
– Что будем предпринимать? – тезка грустно уставился на меня, ожидая ответа.
– Ну, раз мы в бане, ее и будем принимать, – отшутился я, ляпнув первое, что пришло в голову. – Думаю, в рай таких, как мы, принимают только чистыми.
– Спасибо, ты мне прямо глаза открыл...
Я заметил, что голос его дрогнул.
– Тезка, улыбайся, когда у тебя проблемы, – тихо проговорил я. – Так легче думается.
Я почувствовал, как мои губы растягиваются в улыбке, и уже как факт добавил:
– Не думай, что мы в полном дерьме… В жизни всегда есть шанс… Прорвемся!
На улице послышался шум мотора, в маленькое оконце бани ненадолго заглянул луч света и умчался дальше.
Я приник к двойному мутному стеклу:
– По-моему, все в сборе.
Во двор въехал джип, из которого вышли четверо мужиков. Полковник открыл багажник, откуда вылетел пес, вроде как доберман. Он сразу взял след и с лаем остановился под окном, у которого я стоял.
Вера подошла к мужикам и стала что-то объяснять. Слушая ее, те постоянно оборачивались в сторону бани.
– Похоже, помыться мы не успеем, – констатировал я. – Но пообщаться с ними сможем. Хотя перевес, конечно, не на нашей стороне.
– Надеюсь, мы будем не одиноки, – угрюмо сказал страж порядка. – Перед тем как сюда ехать, я поставил в известность своего напарника, иначе наши действия можно расценивать как незаконное проникновение в чужое жилище…
– Да и правильно сделал, – ухмыляясь, проговорил я. – Хоть могилы наши не останутся безымянными.
Участкового всего передернуло.
– А мне казалось, что мы всего-то хотели разузнать, кто в этом доме обитает.
Я глянул в окно: к бане шли трое мужиков с ружьями.
– К нам гости. Вот сейчас, я думаю, и узнаем.
Отскочив от окошка, словно в меня плеснули кипятком, я быстро посветил фонариком на дверь, которую украшал деревянный резной засов, скорее всего, декоративный.
– Ну что же, посмотрим, на что ты способен, – я ловко задвинул засов до конца.
Напарник подхватил деревянную скамейку, крашенную под красный дуб или что-то подобное, и быстро подтащил к двери. Тяжело опустившись ниже ручки, она надежно подперла дверь, укрепив наши шансы на выживание.
В этот момент с наружной стороны отбросили что-то тяжелое, и дверь слегка зашевелилась. Кто-то из мужиков тут же приложился к ней своим плечом, но открыть не получилось. Дверь была так крепко прижата скамейкой, что даже не дрогнула.
– Але! Менты! Вам все равно отсюда не уйти! – голос хрипел, словно простуженный. – Хотя, может, предпочитаете, чтобы вас поджарили живыми в этой бане…
Я отчетливо различал этот голос среди других, его можно было узнать из тысячи. Сразу вспомнилась тропа, где я гулял, никого не трогая, а эта сволочь приголубила меня по голове…
Выглянув в окошко, я увидел говорившего: он был явно ниже меня ростом, но значительно внушительнее в обхвате. Ну вот, наконец-то я увидел своего обидчика, и это придало мне сил мыслить и думать более оптимистично.
Мне страшно захотелось дотянуться его до горла и придушить здесь же на страх другим. Но пока я мог только думать о том, как это сделать.
Мужики, столпившиеся возле бани, видно, тоже обдумывали, как нас из нее выкурить.
Надавив на оконце, я обнаружил, что стекло полностью вынимается, и теперь мог слышать, о чем они говорят.
– Жека, – обратился высокий мужик к хозяину хриплого голоса, – попробуй еще раз, ты же у нас как таран. Ни одна дверь, как я помню, перед тобой не могла устоять…
План в моей голове созрел мгновенно. Я прошептал участковому:
– Как только махну рукой – быстро поднимай скамейку. Когда гость окажется внутри, вернешь все на место…
Он согласно закивал. Я отодвинул задвижку и метнулся к окошку.
Прошло еще несколько тягучих секунд, прежде чем крепыш сунул пистолет за ремень, набрал глубоко в грудь побольше воздуха и ринулся на абордаж.
Я махнул рукой.
Дверь распахнулась настежь, как пушинка, и упертый крепыш влетел в баню, прокатился по полу и врезался головой в стену. Его тело само по себе попыталось встать, но голова вяло болталась, как у убитого гуся, и спустя пару секунд он затих.
Дверь молниеносно снова была подперта скамьей, и засов встал на свое место.
Теперь мы были не одни.
Я подошел к здоровяку и потрогал пульс: он дышал, но был без сознания. Пистолет валялся рядом.
– Пригодится, – показал я его тезке и засунул себе за пояс.
В окошко я видел, как двое мужиков с очумевшим видом уставились на баню и не двигались.
– Вот и ладушки, – мне показалось, что у меня от удовольствия засверкали глаза.
– Ну что, Жека, как тебе новое пристанище?
Крепыш уже сидел на полу, связанный по рукам и ногам. Он ошалело вертел головой, не в состоянии понять, как он здесь оказался, да еще и связанный.
– Что, бычара, башкой мотаешь? – зло процедил я. – Думал, исподтишка ударил, и это тебе с рук сойдет?
– Ты кто? – промычал он.
– Дед Пихто, – я постучал носком своих ботинок по его кроссовкам. – Живо приходи в себя, разговор есть.
– Ничего я тебе не скажу, – пробормотал он.
– А ничего и не надо говорить, – я подошел к окну. Мужиков рядом с баней уже не было, их фигуры мелькали далеко у машины, где в свете фар они махали руками, что-то доказывая своему шефу. Собака сидела рядом с хозяином и наблюдала за его реакцией.
– Они ушли к машине, – тихо проговорил я.
Участковый убрал скамейку и отодвинул засов. Дверь легко поддалась и приоткрылась.
Я подошел к своему обидчику. Округлив глаза, он настороженно следил за моими движениями.
– Хочу должок тебе отдать, – проговорил я. – Думаю, что сказать в глаза – это честно…
Мой хук справа надолго уложил его на пол.
Оглядываясь на машину, где спорили охранники, мы тихо вышли из бани и завернули за угол. Пес нас заметил, но, поскольку никакой команды не получал, с любопытством наблюдал за нами, провожая глазами и поворачивая голову в разные стороны.
Согнувшись в три погибели, мы добрались до дома и, притаившись за кустом, дождались, когда угрюмый сгорбленный охранник, видно, услышав шум, вышел из двери и направился к машине.
Мы быстро обогнули дом и, оказавшись с обратной стороны, попробовали толкнуть первое попавшееся окно. На наше счастье, оно легко открылось. Ввалившись в темное помещение, я сразу прикрыл окно за собой, но полностью закрывать на всякий случай не стал.
Перед нами тянулся длинный узкий коридор, с правой стороны которого виднелась дверь, похоже, ведущая в подвал. За дверью слышались какие-то звуки, как будто кто-то ее царапал.
– Вы кто? – спросил я шепотом.
За дверью все стихло, а затем женский голос спросил:
– А вы?
– Вы случайно не Татьяна?
Внутри что-то упало, заскрежетало, вслед за тем раздался женский плач. Сквозь слезы женщина проговорила:
– Помогите, меня здесь держат насильно…
– Тихо! Не шумите, сейчас что-нибудь придумаем, – я говорил еле слышно, но она меня услышала.
Неожиданно кто-то открыл входную дверь и, тяжело дыша, ввалился в прихожую, оказавшись от нас всего в нескольких метрах. Пользуясь темнотой, мы успели укрыться в комнате, которая находилась рядом с входом в подвал, и притаились. Тяжелые шаги остановились возле двери, ведущей в подвал, и замерли.
Было тихо.
Затем шаги двинулись дальше, в нашу сторону. На всякий случай я приготовил пистолет, но поднимать шум у меня желания не было.
Дверь, за которой мы стояли, дрогнула и начала медленно открываться. Еще немного, и она раздавит нас своим тяжелым деревянным массивом.
Я не стал дожидаться, когда мы превратимся в лепешку, и решил опередить события. Показав рукой, чтобы напарник присел, прижал палец к губам. Тот плавно сполз по стене, а я прыгнул в дверной проем, оказавшись лицом к лицу с вошедшим здоровяком.
От неожиданности тот остолбенел и застыл на месте с открытым ртом. Моя рука с пистолетом резко взлетела и с силой опустилась на его голову в форме тыквы. Громила еще продолжал стоять, но глаза его вдруг закатились, словно он пытался разглядеть свой узкий маленький лоб.
Я понял, что эта жирная масса просто раздавит меня, если вдруг начнет двигаться в мою сторону, и, не дав ему опомниться, нанес два коротких, но сильных удара рукояткой пистолета в челюсть…
Он опустил глаза и с немым укором осуждающе посмотрел на меня. Затем из глотки у него вырвался странный звук, ресницы быстро заморгали, и он мешком повалился на пол.
В кармане лежавшего я обнаружил связку ключей, а также отстегнул от пояса электрошокерную дубинку. Больше оружия не оказалось.
Только третий ключ подошел к двери, за которой томилась пленница. Когда дверь распахнулась, я сразу узнал ее по фотографии, правда, сейчас она была немного осунувшейся, с огромными синяками под глазами и заплаканной…
– Татьяна, только тихо, – зашептал я. – Меня зовут Алексей, я вам звонил.
По щекам ее обильно побежали слезы.
– Вы одна?
Она отрицательно покачала головой.
– Кто еще?
– Там, внизу, мой муж, – она перевела дыхание. – Его напичкали наркотиками, он не может встать… И еще какой-то парень, тоже под дозой…
– Им мы пока ничем не поможем, – покачал я головой и в утешение добавил: – Будем думать.
Мы торопливо направились в комнату, где предусмотрительно оставили открытым окно. Но, услышав шум у входной двери, на полпути остановились.
– Все, тезка, вы идите, а я постараюсь их задержать, – я сунул Алексею электрошокерную палку, авось пригодится. – Ищите лаз через забор…
Резко развернувшись, я кинулся к входной двери. Через стекло увидел стоявшую у входа довольно большую группу людей. Видимо, подтянулась команда из других коттеджей. Собравшиеся толпились в нескольких метрах от ступенек крыльца, внимательно глядя на полковника, который что-то объяснял, яростно жестикулируя руками.
«Значит, еще есть шанс отсюда смыться, потом команда Папы начнет проникать в дом…» – промелькнуло в голове.
В толпе я также увидел Жеку, который отрешенно смотрел на входные двери и, судя по всему, никакого желания идти вперед не испытывал. Очевидно, ему хватило бани, послужившей для него хорошим уроком.
В прихожей между дверями на стене темнело несколько выключателей. Два из них находились в выключенном положении, другие, видимо, отвечали за освещение дорожки и входа в дом...
Мне вдруг вспомнилось, как в детском лагере отдыха мы с друзьями развлекались: добравшись до основных выключателей, щелкали ими поочередно, отчего лагерь то внезапно погружался в кромешную тьму, то вдруг его территория вспыхивала ярким светом. И в этот момент как на ладони оказывались все, кто нарушал лагерный режим: инструкторы, втихую обжимающие девчонок, веселые компании в беседках, не допившие пиво днем, и другие субъекты, шатающиеся по территории, которые не хотели бы, чтобы их сейчас видели…
Я резко нажал сразу на оба выключателя. Участок озарился светом прожекторов, заиграли разноцветными огоньками гирлянды вдоль дорожек и клумб…
Команда полковника от неожиданности застыла в оцепенении. Все смотрели на дом, откуда должен был, наверное, выйти кто-то особенный, но вышел я, да и то буквально на секунды…
Я встал на крыльце, специально засунув пистолет под ремень так, чтоб его было видно толпе. Левой рукой я придерживал дверь, готовый в случае опасности скрыться за ней.
Я стоял и наблюдал за их застывшими лицами. Они были обескуражены этой откровенной наглостью с моей стороны, и их уверенность на глазах таяла и исчезала, уступая место тревоге.
Но я все равно смотрел на эту толпу с опаской, ощущая на своем лице настороженную улыбку, впрочем, вполне объяснимую в данной ситуации.
Я негромко сказал:
– Полковник, я сейчас обращаюсь к тебе. Ты же из наших, пусть и бывший… из нашей системы… Кого ты собрал вокруг себя? Рядом с тобой наркоманы, убийцы… похитители людей. Это же организованная банда! Подумай! Ты и так уже нажил себе проблемы…
В толпе послышался возмущенный гул. Звуки превращались в слова, которые складывались в проклятия и выплескивались в матах... Что интересно, никто не сделал и шага в мою сторону, видимо, все хорошо разглядели пистолет за моим ремнем, и это удерживало их от совершения глупостей…
Полковник поднял руку ладонью вверх, и гомон резко оборвался. Он произносил слова таким странным голосом, словно говорил в кривую трубу, искажавшую звуки:
– Ты, подлец! Во-первых, ты в моем доме без приглашения, а это нарушение права частной собственности… А во-вторых, – он тяжело, с ненавистью выдохнул, – я тебя просто растопчу и разорву, а твои ребра на мангале вместо решетки использую…
– Да-да, я знаю, как вы добры, – проговорил я, снизив голос, и на всякий случай машинально глянул на дверь. – Так что особо не напрягайтесь. Просто улыбнитесь тому, что у вас все-таки было время радоваться жизни…
Он сверлил меня глазами, налитыми яростью, готовый броситься в атаку, но что-то его сдерживало.
Я продолжил:
– А сейчас… Сейчас у вас одни проблемы…
Он потерял самообладание, и его начало трясти. Видимо, бешеное желание уничтожить меня сжигало его изнутри, он вдруг стал что-то судорожно искать в кармане…
– Вам, в принципе, и признаваться ни в чем не надо, – продолжал я, чувствуя, как улыбка на моем лице преображается. – Вся картинка налицо: вы и заказчик, и организатор, и даже лично присутствовали при совершении преступлений. Ну, про ваших шестерок и говорить нечего: они сами себя наказали, слушая вас. Ваша великолепная Вера с легкостью отправила их на тот свет. И, как я полагаю, не без вашего благословения…
– Але, ты базар фильтруй, – раздал грубый крик из толпы.
– Да тут все просто: у меня есть доказательства, – я старался говорить спокойно и убедительно. – Дайте любой номер телефона, и я скину эту информацию. Сразу хочу предупредить: она уже попала в органы, впрочем, как и многое другое…
Гул усилился.
– Бросай на телефон… – голос был злобным и густым. – Я хочу знать правду, Никита был моим товарищем.
– Не верьте этому гаду, – заверещал женский голос, – он вас здесь ягодой кормит, а вы слушаете его сказки как болваны…
Я видел, как она дергалась, пытаясь переубедить толпу, но все ждали подтверждения моих слов.
Я не стал долго держать их в неведении и отправил видео на указанный номер телефона…
Толпа окружила человека с телефоном и пожирала глазами экран, впитывая в себя информацию.
В небе над поселком набирали силу черные тучи, быстро сгущались, смыкаясь в огромную клубящуюся массу. Сквозь их плотные слои торопливо прорывалась молния, освещая тьму своим ярким сиянием.
Поднявшийся внезапно ветер взметнулся вверх, поднимая волны холодного воздуха. Разыгравшись, спустился на землю и устремился вперед, захватывая своими чудовищной силы потоками деревья и силясь вырвать их из земли. Шуршание листвы и треск ломающихся веток создавали звуковую симфонию ужаса…
Громовой раскат прокатился нал поселком, разрывая ночную тишину. Земля затряслась под ударами невидимых сил, как будто страшный монстр решил встряхнуть ее до основания.
Толпа собравшихся преступников содрогнулась от неожиданности, сжалась и, затаив дыхание, замерла. И вдруг неожиданно небо с грохотом раскололось, породив огненного монстра, который бесшумно заскользил по темному небу в поисках своей жертвы, посылая на землю огненные стрелы…
Дождь начался с тихого шепота, но вскоре превратился в проливной. Его косые струи, словно мокрая плеть конюха, беспощадно хлестали по земле. Потоки дождя обрушивались с такой силой, что, казалось, были способны проникнуть через любые преграды и смыть все в бездну.
Сквозь этот дикий шум я услышал, как полковник бросил:
– М-да, мне казалось, что я тебя уже хорошо знаю, но… Дайте мне его, ребята, на блюдечке…
Часть толпы ринулась ко мне, другая окружила Веру…
Я заскочил в прихожую и вырубил одновременно все выключатели: темнота поглотила территорию.
На секунду повернувшись к темным стеклам двери, я увидел, как небо вновь расколол громовой удар, который сопровождался множеством искрящихся несущихся к земле молний, похожих на змей…
Я успел сделать лишь несколько шагов, как снова с жутким грохотом ударил гром. Его раскат промчался по всему небу, и я застыл у окна не в силах двинуться с места. Меня словно парализовало, глаза вылезли из орбит и ноги перестали слушаться: там, на улице, в огне полыхал полковник…
Молния, пронзившая его через темя, сжигала все тело изнутри… Образовалась мощная температурная топка, которая всосала жертву в себя…
Очередной удар молнии осветил окаменевшую толпу. Я видел, как сползла и опала одежда полковника, словно кто-то стянул ее. Поразительно, но вещи остались невредимы, свалившись друг на друга кучкой, и ветер начал гонять пепел человека, выкатывая из-под нее маленькие переполненные электричеством огненные шарики…
Но я уже бежал к спасительному раскрытому окну и не видел, как множество черных теней в форме спецназа окружали застывшую от страха толпу, и только дом угрюмо смотрел на них темными окнами…