5. Инь-инь тайно посещает Чжан Яна http://proza.ru/2024/01/21/406
Оставалась надежда увидеться с Инь-инь за завтраком. Едва услышав звук гонга, сюцай отправился в беседку на берег паркового пруда. Он так спешил, что опередил самого хозяина. Госпожа Ван усадила молодого человека рядом с собой и завела разговор о его родителях.
- Вы неважно выглядите, сударь, - заметила она между прочим. - Экзаменами, конечно, пренебрегать нельзя, но во всем необходима мера. Мне кажется, вы слишком много и упорно занимаетесь. Так можно и здоровье свое подорвать.
- На здоровье мне пока грех жаловаться, - сказал Чжан Ян. — Вот только бессонница одолела. Сегодня ночью глаз не сомкнул.
Появился Цуй Шен и присоединил свой голос к внушениям матери. Их гость, твердили они, с головой ушел в учение. Дни и ночи проводит безвыходно в своей комнате. Между тем он с пользой для здоровья мог бы иногда совершать прогулки по саду. Благо, ради этого не надо никуда ехать, достаточно перешагнуть порог дома. Сюцай пообещал прислушаться к их советам. Аппетита у него не было, так что он едва прикоснулся к еде. Молодой человек ждал Инь-инь. Она так и не появилась.
- А где же ваша сестра? - спросил Чжан Ян. - После праздничного застолья она ни разу не порадовала нас своим присутствием. Позвольте поинтересоваться: она, случаем, не больна?
- Если Инь-инь больна, так той же болезнью, что и вы, - отвечал Цуй Шен.
- Что вы имеете в виду? - спросил встревоженный Чжан Ян. Он подумал было, что брат Инь-инь проник в тайну его любви.
- Она тоже одержима учением, - пояснил свои слова Цуй Шен. - Целые дни проводит за чтением свитков. Даже по ночам не расстается с кистью и бумагой.
- Для излечения ее недуга я бы порекомендовала то же средство, что и вам, - заметила госпожа Ван. - Только наперед знаю, что она меня не послушает.
Возвратившись в дом, Чжан Ян не стал неволить себя учеными занятиями, а принялся сочинять стихотворение из тридцати строк на тему «Встретил небесную фею». В прежние времена, выполняя предложенные учителями задания, он, как уже говорилось, обращался к какой-нибудь антологии, дабы искусным подражанием чужим образцам прикрыть недостаток собственного поэтического таланта. Но теперь ему не потребовалось никаких подкрепляющих средств. Стоило сюцаю подумать об Инь-инь, как стихотворные строки сами собой стали складываться в его голове. Страсть и горечь разлуки, переполнявшие его сердце, вылились в горячую мольбу, обращенную к гордой и жестокосердной красавице. Чжан Ян просил ее проявить милосердие к несчастному юноше, который умирает от неразделенной любви, в то время как она может воскресить его к жизни, подарив всего одну благосклонную улыбку.
Проведя утро в поэтических трудах, сюцай решил прогуляться. После недолгих колебаний он выбрал аллею, уводившую в северо-западную, наиболее запущенную часть сада. Прежде ему не приходилось здесь бывать и Чжан Яне не без любопытства оглядывался по сторонам. Аллея, превратившаяся вскоре в обычную тропу, привела его к невысокому искусственному холмику вблизи глухой беленой стены. Когда-то давно холм засадили бамбуком и кустиками камелии. Одного взгляда было довольно, чтобы понять замысел садовника: естественная белизна стены служила фоном для изысканной композиции. В лунную ночь тень, отбрасываемая цветами и гибкими колышущимися стеблями, создавала причудливый узор – отраду для глаз утонченного любителя природы. Правда теперь цветы были забиты густым чернобыльником, который стоял как стена между беспорядочно разросшимися побегами бамбука. Можно было бы пожалеть об утраченной красоте, однако и в нынешнем своем виде поляна пленяла взгляд какой-то особенной первозданной дикостью. Оглядевшись, Чжан Ян нашел и беседку – убежище для уединенного созерцателя. Вся оплетенная диким виноградом, она скрывалась среди листвы и не сразу бросалась в глаза. В глубокой задумчивости, сюцай шагнул под ее сень и замер на месте, пораженный неожиданной встречей.
На краешке чуана в углу, развернув свиток, сидела Инь-инь.
Чжан Ян хотел было поприветствовать красавицу, но все слова, которые приходили в голову, показались ему пресными и заурядными. И тогда, забыв о приличиях, он бросился на пол, приник головой к коленям Инь-инь и покрыл горячими поцелуями ее руки. Сестра Цуй Шена, застигнутая врасплох этим натиском, уронила кисть с тушечницей, однако ладоней своих не отняла. Ободренный сюцай оставил руки и припал губами к ее устам. Страсть его можно было уподобить удару молнии, воспламеняющей все, до чего она смогла достать. Алые, как вишня, губки Инь-инь невольно приоткрылись навстречу его поцелуям; внезапная слабость овладела ее членами, головка запрокинулась и шпильки одна за другой стали выпадать из волос. Локоны из распавшейся прически ниспали на лицо, взгляд сделался томным. Пальцы Чжан Яна между тем добрались до веревочных застежек на боку и стали одна за другой распускать завязки на ее халатах. Тут бы Инь-инь строгим тоном поставить сюцая на место, да где там! От внезапно нахлынувшего волнения лишилась она голоса и не смогла произнести ни единого слова. Под пестрым верхним халатом обнаружился белоснежный нижний. Но когда внешняя крепость пала, где же было устоять внутренней? Раздвинув полы одежды, Чжан Ян замер от восторга, ослепленный прекрасной наготой своей возлюбленной. Более всего поразила его белая как снег и словно излучающая свет кожа…
Занятые друг другом любовники не расслышали легких шагов за спиною. И только удивленное восклицание возвратило им ощущение реальности. Инь-инь оттолкнула юношу, проворно вскочила с чуана и выбежала из беседки, даже не оправив на себе одежды. Сюцай оглянулся и увидел Хун-нян. Служанка была сильно раздосадована увиденным.
- Я слышала, сударь, - стала выговаривать она Чжан Яну, - что похоть лишает мужчин рассудка, но такого бесстыдства от вас никак не ожидала. Предаваться любовным утехам средь бела дня, можно сказать, у всех на виду! Разве вам не ведомо, что господин и старшая госпожа много времени проводят в саду, да и слуги шныряют повсюду? Хотите, чтобы пошли всякие разговоры? Много ли надо для сплетен? Я и барышне попеняю, да что с нее взять? Она, бедняжка, так расстроена, что день от ночи отличать перестала. Но вы, сударь, человек бывалый. Кому же думать о приличиях, как не вам? Или доброе имя барышни для вас уже ничего не значит?
- Бессмысленно требовать благоразумия от человека, который одержим любовью, - возразил Чжан Ян. – Твоя госпожа сама разожгла во мне эту страсть. А теперь она скрывается и не желает даже словом со мной перемолвиться. Как могу я сохранять спокойствие, если все мои помыслы стремятся к ней одной? Полагаешь, сердце у меня из камня?
При этих словах на глазах сюцая навернулись слезы. Он замолчал и только махнул рукой, но, прежде чем уйти, вложил в руки служанки переписанное набело стихотворение, сочиненное им утром.
Возвратившись в свою комнату, Чжан Ян заперся в алькове и предался грустным размышлениям. Положение, в которое он попал, казалось ему безвыходным. Жениться на Инь-инь – значит разгневать отца. Бросить ее и уехать он не в состоянии.
Оставаться в гостях, предаваясь мукам неутоленной страсти, все равно, что сжигать себя на медленном огне. Что же ему делать? Как поступить? Но сколько сюцай не размышлял об этом, ни к какому определенному выводу прийти не смог.
Когда время стало клониться к вечеру, появился Чжоу Жуй. Наклонившись к уху господина, он сообщил:
- Сейчас столкнулся за домом с Хун-нян. Она спрашивала о вас. Видно, принесла весточку от своей госпожи.
Сюцай пошел разыскивать служанку. Она встретила его приветливее, чем в прошлый раз.
- Не держите зла, сударь, что была с вами резка, - попросила она. – Но как мне было сдержаться, раз вы с барышней ведете себя словно дети? Глядя на вас, не знаю порой браниться мне или плакать?
- Инь-инь гневается на меня? – спросил Чжан Ян.
- Да где там! Поначалу она просто места себе не находила! Но знаете, что ее успокоило? Ваши стихи! Уж, не знаю, что вы там написали, но только барышня перестала проливать слезы и говорит: «Ах, Хун-нян, - я очень виновата! Смотри, как мучится этот несчастный юноша! Неужели я и в самом такая бессердечная и жестокая, как он пишет?». Я ей в ответ: «Бог с вами, барышня, о чем вы? Может ли девушка быть убедительнее в доказательствах своей любви?». А она мне: «Вижу теперь, что этого недостаточно! Ведь, если я сделала первый шаг, к чему медлить со вторым или третьим? Выбор сделан! Чжан Ян – мой супруг и господин. Я должна служить ему душой и телом:
Если я люблю его всем сердцем,
Почему мне не сказать ему об этом?
Если жажду я его всем телом,
Почему мне не сказать ему об этом?».
Слыша такие речи, я удивилась, поскольку вы мне прежде говорили, что о браке вам сейчас думать рано. И барышня о ваших затруднениях знает – я ей все без утайки пересказала. Но она свое решение не переменит. Так что приходите, сударь, сегодня к ней в павильон, как только все в доме улягутся спать. Она будет ждать!
Чжан Ян ушам своим не поверил. Не иначе, он спит или грезит наяву! Неужели Инь-инь сменила гнев на милость? Сюцай сообщил о состоявшемся разговоре Чжоу Жую.
— Вот ведь как бывает! – воскликнул он. – Минуту назад полагал себя самым несчастным человеком в Поднебесной, а теперь чувствую, что вознесся выше самой Пэнлай!
- И какой подарок вы намерены поднести молодой госпоже? – поинтересовался слуга.
- Я бы бросил к ее ногам все, что имею, - ответил Чжан Ян. – Хотя ты сам знаешь, что это не бог весть какие сокровища. Но правда твоя! Ступай, купи какое-нибудь украшение у ювелира.
С этими словами он вручил Чжоу Жую двадцать лянов. Слуга отправился выполнять поручение. Вернулся он с изящной коробочкой из слоновой кости. Сюцай сдвинул крышку и увидел две серебряные головные шпильки с золотыми фениксами. Подарок его порадовал.
- Теперь можно отправляться!
Дождавшись ночи, они вдвоем выбрались через окно в сад. Хозяева и их домочадцы спали. В саду было темно. Однако и слабого лунного света оказалось достаточно, чтобы найти дорогу. Приблизившись к Западному павильону, Чжан Ян обратил внимание слуги на неосвещенные окна.
- Боюсь, что это неблагоприятный знак! – с тревогой произнес он.
- Не спешите с выводами, господин, - успокоил его Чжоу Жуй. – Хун-нян позаботилась, чтобы ваше свидание привлекло к себе как можно меньше внимания.
В самом деле, калитка оказалась незапертой, а когда двое мужчин подошли к павильону, дверь его бесшумно отворилась.
- Ступайте, сударь, - тихим голосом напутствовала сюцая служанка. – Барышня в своей комнате наверху.
Ей не пришлось дважды повторять свое приглашение. Сердце Чжан Яна затрепетало от волнения. Он поднялся по узкой лестнице и вошел в комнату Инь-Инь. Окно с занавесками из пятнистого бамбука было закрыто ставнями. Вблизи окна располагалось два столика. На одном – тушечница, кисти, несколько листов для рисования и две стопки писчей бумаги с оттиснутыми на ней цветами, на другом – таз для умывания, коробка с гребенками, притираниями и другой женской мелочью. Здесь же стояли два подсвечника, в каждом из которых горело по четыре красных свечи. Слева от двери за плотно прилегавшими друг к другу ширмами видна была покрытая черным лаком кровать с пологом из красного шелка. С правой стороны в дальнем и ближнем углах стояли два невысоких книжных шкафа, дверцы которых были инкрустированы перламутром. Между ними помещался низкий столик, служивший подставкой для лютни. По обе стороны от него красовались изящные вазы с великолепными пионами. Срезанные нынешним вечером, они распространяли вокруг себя тонкий аромат. Справа у двери напротив окна был придвинут к стене низенький чайный столик, на котором стояли две серебряные чарки.
Не успел Чжан Ян осмотреться, как из-за ширмы появилась сама хозяйка в домашнем халате из нежно-розовой тафты. На ногах у нее были расшитые туфельки с загнутыми, точно лепестки лотоса носочками. Сложив руки, Инь-инь первая, приветствовала гостя низким поклоном. Сюцай поклонился в ответ.
- Примите благодарность за приглашение, - сказал он. – Давно мечтал увидеть красоту ваших покоев.
- И я рада вашему приходу, - ответила она. - Следовало раньше проявить гостеприимство, да только не случилось благоприятной возможности. Прошу извинить за то, что заставила томиться в ожидании.
– Мне ли, недостойному роптать на вас? - возразил Чжан Ян. – Благосклонно отозвавшись на дерзкую просьбу, вы обратили меня в вечного должника.
- Присядьте и выпейте со мною вина, - попросила Инь-инь.
Они устроились на тонких бамбуковых циновках возле чайного столика. Появилась Хун-нян с серебряным чайником и серебряным кубком. Она разлила вино по чаркам и оставила их одних. Когда девушка пригубила свою чарку, сюцай сделал маленький глоток из своей. Достал из рукава коробочку из слоновой кости и сказал:
- Прошу взять на память эту безделицу.
Инь-инь тотчас украсила прическу новыми шпильками и слила вино из чарок в кубок.
- Мой отец вкушал из этой чаши, когда моя мать в первый раз подала ему полотенце и гребень, - сообщила она.
Чжан Ян выпил половину вина и вернул кубок. Инь-инь допила остатки. Потом встала и с поклоном произнесла:
- Я приняла ваш подарок, не пренебрегите теперь моим. Хоть я и не сподобилась стать вашей законной супругой, вы ни в чем не почувствуете ущерба.
Взяв молодого человека за руку, отвела она его за ширму и тут, без жеманства и стыдливости, разделась перед ним, как жена перед мужем. Охваченный волнением, Чжан Ян наблюдал, как Инь-инь распускает завязки на своем халате. Когда ткань соскользнула с ее плеч, девушка легла на кровать и поманила к себе рукою. Сюцай торопливо избавился от одежды, возлег рядом с возлюбленной и заключил в объятия ее прекрасное тело.
- Хочу попросить об одной малости, - обратилась она. – Хотя мне не суждено служить вам с плетушкой и метелкой, я не бегу от утех, даруемых нам ветром и луной. В прошлый раз вы так торопились, что я не поспевала за вашими шагами. Сорванный плод целиком достался вам одному.
— Это не повторится, - с раскаянием пообещал Чжан Ян. – Нынешней ночью мы разделим его пополам.
Они приникли друг к другу, и сюцай стал нашептывать Инь-инь ласковые слова. Целуя виски, говорил о ее восхитительных, подернутых влагой глазах и золотистых искорках в зрачках, припадая к устам, не забывал похвалить ее нежные, словно персик, губки. Поглаживая бедра и ножки, восхищался белизной кожи, тонкими кистями и маленькими ступнями ног. Не умолчал Чжан Ян и о других ее достоинствах. Расточая без устали свои хвалы, он ни разу не погрешил против истины. Ведь и на самом деле талия у Инь-инь была тонкая, как ствол ивы, живот - податливый и округлый, груди – мягкие и сияющие, а волосы на лобке – гладкие и шелковистые. От нежных и бесстыдных слов у девушки закружилась голова и кровь закипела в жилах.
Личико Инь-инь раскраснелось, дыхание сделалось прерывистым. Чем теснее прижималась она к возлюбленному, тем острее становилось переживаемое ею блаженство. Ее пьянило его дыхание и его жадные влажные губы. Он же, лаская ее груди, чувствовал, как набухают и твердеют соски, а поглаживая яшмовые ворота, ощущал сочившуюся из них влагу. В ответ на ласки Инь-инь взяла в ладони его стебель, а когда тот окреп и показал свою силу, властно привлекла возлюбленного к себе, приглашая испить наслаждение из глубинного источника.
Так со всем пылом молодости перешли они от невинных забав к трудам и заботам брачных покоев. И случилось так, что Чжан Ян выказал себя неутомимым в натиске, а Инь-инь – усердной в восприятии. Все, что он давал, она принимала, а что брала, то возвращала сторицей. И все у них выходило в этот раз так легко и непринужденно, будто это феникс порхал в райском саду со своей подругой. Бедра ее, то вздымались, устремляясь навстречу возлюбленному, то опадали в предвкушении его ударов, ноздри раздувались от возбуждения, полузакрытые глаза метали молнии. Вместе поднялись они к вершине наслаждения и вдвоем вкусили всю полноту любовного упоения. В это мгновение Инь-инь порывисто прильнула грудью к его груди. Потом объятия ее распались, и она застыла, охваченная блаженной истомой.
Чжан Ян, устроившись рядом, наслаждался зрелищем ее прекрасной и бесстыдной наготы.
- Вы были очень нежны сегодня, - сказала Инь-инь. – Вашей недостойной служанке показалось, что небо и земля сдвинулись навстречу друг-другу, и она сама не ведала, где пребывала в эти минуты ее душа.
- Мне нечего прибавить к сказанному вами, - живо откликнулся Чжан Ян. – Ведь моя душа воспарила следом за вашей. Они были вместе и не расставались ни на одно мгновение. Не могу даже подумать теперь о разлуке.
- Нет никакой нужды вам торопиться, - успокоила сюцая Инь-инь. – Оставайтесь столько, сколько посчитаете нужным. Если что, Хун-нян разбудит нас перед рассветом.
Обрадованный этими словами, Чжан Ян привлек к себе возлюбленную и они замерли безмерно счастливые от ощущения своей близости…
«Мужчины и женщины» http://proza.ru/2022/01/13/1734