4. Сюцай отправляется на ночное свидание http://proza.ru/2024/01/21/307
Ян Чжан бросился, не раздеваясь на свою постель и вскоре забылся тяжелым сном. Всю ночь он находился во власти странных и путанных сновидений, в которых Инь-инь, то принимала благосклонно его ухаживания, то, преисполнившись суровости, гнала прочь из своей спальни.
Утром следующего дня сюцай проснулся чуть свет и отправился без всякой цели бродить по саду. Он, конечно, не имел надежды еще раз увидеть сестру Цуй Шена и хотел хотя бы взглянуть перед отъездом на те места, где Инь-инь любила проводить свои дни. Оглядываясь по сторонам, он представлял ее себе то задумчивой, погруженной в созерцание, то занятой чтением, то набрасывающей в памятной книжечке внезапно пришедшие в голову поэтические строки. Но за каким бы занятием ни заставал он Инь-инь в своем воображении, она всегда оставалась печальной и сосредоточенной. На ее прекрасном лице нельзя было уловить даже тени от улыбки.
Так, в мечтах и грезах провел Чжан Ян немало времени пока не столкнулся на берегу ручья с Цуй Шеном.
— Вот как, мой друг, - улыбнулся хозяин, - решили променять утренний сон на неспешную прогулку? Признаюсь вам, что и я порой поднимаюсь пораньше. Утренний воздух как-то по-особенному бодрит и придает силы.
- Так оно и есть, - согласился сюцай. - Я ведь недаром восхищался вашим садом, уважаемый Дэ-шен. Боюсь в столице мне будет его не хватать.
- Сады Чанъаня быстро затмят своим великолепием этот невзрачный клочок земли, - вздохнул Цуй Шен.
- Не уверен в этом, - ответил Чжан Ян, думая о своем. – Впрочем, через две недели у меня будет возможность сравнить.
- Должен ли я заключить из ваших слов, что вы решили нас покинуть? – воскликнул хозяин.
- Признаюсь, что делаю это с грустью, - вздохнул сюцай. – Но вы ведь и прежде знали о моих обстоятельствах. Я и так злоупотребил вашим гостеприимством.
— Это вы пустое сейчас сказали, - возразил Цуй Шен. – Понятное дело, что экзамены вещь чрезвычайно важная. И не мне, недостойному, чинить препятствия вашим планам, сударь. Просто матушка надеялась удержать вас хотя бы до окончания праздничных дней.
Чжан Ян в ответ только развел руками. Он отправился в дом готовиться к отъезду, а хозяин продолжил прогулку и вскоре оказался возле Западного павильона. Калитка была открыта. Заглянув во двор Цуй Шен увидел Юймин.
- Старшая госпожа зашла проведать барышню, - сообщила служанка. – Сейчас они вместе в ее комнате.
- Тогда и я войду, - решил он, - поприветствую обоих.
Поднявшись наверх, Цуй Шен прежде всего отвесил приветственный поклон матери, а потом уселся на плетенный табурет и сообщил:
- Сейчас встретил в саду нашего гостя. Он собирается в ближайшее время продолжить путешествие.
- Как же так? – удивилась госпожа Ван. – Позавчера, когда мы беседовали за столом о его намерениях, у господина Чжана даже мысли не было об отъезде. Когда же он успел передумать?
- Может статься, он все время держал эту мысль в голове, но не хотел раньше времени нам говорить, - предположил Цуй Шен.
- Бывают такие скрытные люди, - покачала головой госпожа Ван, - да только наш сюцай не из них. Тут что-то другое. Может, какое-то письмо получил? Либо ночью что-то произошло?
Она посмотрела на дочь, однако Инь-инь хранила молчание.
- Полагаю, нашему гостю почудилось, что не все здесь ему рады, - едко заметила госпожа Ван. – В кои-то веки судьба забросила в нашу глухомань приличного человека, и того не смогли принять как подобает. Ждите теперь, когда боги пришлют другого. Боюсь только, что этого никогда не случится.
Видно было, что неожиданное известие ее расстроило.
- Матушка бывает порой несдержанной, - сказал Цуй Шен, когда госпожа покинула флигель, - но в людях она разбирается. Этого не отнимешь. Сдается мне, что будь ты во время праздничного застолья чуть поприветливее, господин Чжан не стал бы так торопиться.
- Полагаешь, брат, я должна его удержать? – спросила Инь-инь.
Цуй Шен вздохнул.
- Ты ведь умная девушка, - ответил он. – Сама и решай, что лучше.
Цуй Шен поднялся и тоже ушел, оставив сестру в глубокой задумчивости.
Чжан Ян между тем томился в своей комнате. Все вещи были уложены. Чжоу Жуй известил хозяина, что продал лошадь с возком и приобрел два места на торговом корабле, отправлявшемся на другой день в Чанъань. Затем слуга отправился на рынок запастись в дорогу провизией. Времени до отплытия оставалось еще предостаточно и сюцай взялся штудировать «Десятикнижие»: положил перед собой счетную доску, палочки и постарался вникнуть в смысл разбираемых в каноне задачек. Правда, голова была занята совсем другими мыслями и ему с трудом удавалось сосредоточиться на решении уравнений. Но Ян Чжан решил не уступать и упорно продолжал занятия. Давняя привычка к систематическому труду в конце концов взяла вверх над рассеянностью, и он сумел достаточно продвинуться в непростом для него предмете. Внутренняя борьба потребовала немалых усилий, так что к вечеру никакие науки уже не шли сюцаю на ум. Тем не менее молодой человек испытал чувство удовлетворения. Отодвинув свитки, он сказал себе: «Отец прав! Мы поддаемся слабостям только потому, что сами себе потакаем. Но никакие соблазны не властны над нашим разумом, когда видишь перед собой ясную цель. А моя цель – это экзамены. Все остальное – пустая блажь!»
Когда слуга вернулся домой, Чжан приказал ему постелить на веранде.
- Ночи становятся теплыми и душными, - объяснил свое решение сюцай. - В алькове я чувствую себя так, как будто меня заперли в сундуке. Добро бы мы были в городе. Но нелепо скрываться от ночных ароматов, когда ты ночуешь в таком прекрасном парке.
- Желаете, господин, чтобы я ночевал вместе с вами? – спросил Чжоу Жуй.
- Не вижу в этом нужды. Можешь занять мое место, если хочешь.
Слуга так и поступил. Чжан Ян растянулся на постели, сложил руки за голову и лежал так долгое время, устремив взор к звездному небу. Мысли его то и дело возвращались к Инь-инь и сердце мучительно сжималось от тоски. Чтобы успокоить его, сюцай стал думать о предстоящем путешествии, а также о выгодах столичной жизни, ожидавших его в недалеком будущем. Он сам не заметил, как его сморил сон…
Пробуждение молодого человека было внезапным и поразительным. Во сне почувствовал он, как до его лица дотронулась чья-то рука. Сюцай открыл глаза и в испуге приподнялся на своем ложе. Перед ним стояла Хун-нян.
- Она пришла! – сказала служанка. – А вы спите.
С этими словами Хун-нян положила принесенную с собой подушку рядом с подушкой Чжана, накинула одеяло поверх его одеяла и ушла. Не зная, что ему думать, Чжан Ян, протер глаза и сел. В высотной пустоте сияла луна. Чистые волны лунного света заливали все вокруг. Через короткое время он увидел две приближающиеся фигуры. Это была Инь-инь, поддерживаемая служанкой. Безмолвная и прекрасная взошла она по ступеням на террасу и остановилась перед ним. Сюцай молчал, не зная, что ему сказать. Молчала и она. И оба оставались неподвижны.
- Сударь, вы что, оробели? – спросила Хун-нян. – Разве это не то самое, чего вы добивались?
Чжан Ян, поднялся с постели и робко коснулся груди возлюбленной. Девушка не остановила его и не отстранилась. Казалось, что ее покинули последние силы. Она едва удерживалась, чтобы не упасть. О, как не походила сегодняшняя Инь-инь на саму себя три дня назад! От ее суровости и торжественности не осталось и следа. Косые лучи луны, сияющие как хрусталь, освещали ее бледное обворожительное лицо. Чжан Яну, казалось, что его посетила небесная фея, а не простая смертная.
Осмелев, он протянулся к завязкам на одежде. Когда кофта с юбкой упали на пол, обнажив ее плечи, грудь и живот, он уложил Инь-инь на ложе рядом с собой и совлек с нее последний покров – шелковые, расшитые цветами шаровары… Как прелестно, как нежно было ее тело, как ладны бедра и талия, и как маняще пряталось между ног едва заметное сердечко цветка! Охваченный неописуемым восторгом, сюцай припал своими губами к ее устам. Он пил ее сладостное дыхание, а руки его ощупывали ее тело, лаская его с ног до головы. Молчаливая и неподвижная, Инь-инь никак не отзывалась на его порывы. Глаза девушки были полузакрыты, словно она впала в забытье или, преисполнившись стыда, не смела взглянуть в глаза возлюбленному. Но Чжан Ян и не стремился постигнуть волнующие ее чувства. Охваченный страстным желанием, он навис над возлюбленной, и, осторожно двигая бедрами то влево, то вправо, проник в ее тайник… Возбуждение его было так велико, что долгих трудов не потребовалось. Нескольких энергичных толчков оказалось достаточно, чтобы вознести его к вершинам блаженства…
Пережив минуту упоения, разгоряченный и счастливый, сюцай обнял Инь-инь и стал нашептывать ей на ухо слова благодарности и любви. Однако ответных излияний он так от нее и не дождался. Закрыв глаза ладонями, девушка лежала рядом холодная и безучастная. Не отвечала на его вопросы и только проливала горькие слезы. Чжан Ян почувствовал сначала укоры совести, а потом растерялся. Более всего он желал подарить своей подруге счастье и наслаждение, а вместо этого выходило, что ночное свидание принесло Инь-инь лишь печаль и разочарование. Что же ему делать? Увы, несмотря на всю свою ученость, сюцай не знал. К счастью, на веранду вернулась Хун-нян. Увидев плачущую Инь-инь, она принялась ее утешать, а Чжан Яну с укором попеняла:
- Что же такое, сударь! Неужели, вы были грубы? Бог вам судья, но только это никуда не годится.
Она помогла барышне одеться и повела ее прочь, поддерживая за руку. Инь-инь ушла, так и не сказав за всю ночь ни единого слова.
Чжан Ян вновь улегся на ложе и постарался разобраться в своих ощущениях. Сделать это было непросто, так как в голове у него царил полный сумбур. Сюцай ни мгновения не сомневался в том, что во время их прошлой встречи Инь-инь была искренна в своем негодовании. Что же заставило ее так резко изменить поведение? Неужели, только весть об его отъезде? По правде говоря, он не сильно в это верил. Какое дело могло быть до него у этой гордой и своенравной девушки? Еще недавно она даже не подозревала о его существовании. Человек самоуверенный мог бы приписать внезапную перемену в Инь-инь чарам своей внешности. Однако сюцай не был фатом. Напротив, отличаясь от природы некоторой робостью, он скорее себя недооценивал. Самодовольство было ему совершенно чуждо. Немало времени прошло в бесплодных гаданиях. Между тем луна скрылась за деревьями. Потянуло утренней свежестью. Чжан Ян почувствовал, как веки его тяжелеют. Он закрыл глаза и тотчас заснул.
Пробудился молодой человек достаточно поздно, когда уже стало светло. «Не сон ли все то, что случилось со мной ночью?» - спрашивал он себя. Однако, внимательно осмотревшись, тотчас заметил у себя на плече пудру; подушка источала легкий аромат духов, а простыня казалась влажной от пролитых слез. Были и другие знаки определенно свидетельствовавшие, что Инь-инь провела ночь в его объятиях. Чжан Ян припомнил все подробности нежданного свидания. И чем больше он думал об этой истории, тем необычнее и загадочнее она ему казалась. Конечно же он не мог уехать, пока во всем не разберется. Вскоре появился Чжоу Жуй в дорожном халате. Он собирался после завтрака отвести вещи на корабль.
- Не стоит торопиться, - остановил его Чжан Ян. – Я передумал. Мы никуда не плывем.
- Вы, конечно, шутите? – удивился слуга. – Наша каюта уже оплачена. Капитан ждет только нас, чтобы отправиться в путь.
- Пусть отплывает, - ответил сюцай. – А мы еще погостим в этом городе. Хозяева не желают нас отпускать.
- Когда вы вчера ложились спать, - заметил Чжоу Жуй, - ваши намерения были прямо противоположны сегодняшним. Такие перемены не случаются вдруг. Неужели ваша барышня сменила этой ночью гнев на милость?
- Она определенно дала понять, что у меня есть некоторые шансы добиться ее благосклонности, - признался Чжан Ян.
И он в кратких словах поведал о ночном свидании.
- Да, господин! – согласился слуга. – Ваши надежды не назовешь теперь безосновательными.
Чжоу Жуй отправился на набережную, а сюцай - завтракать. Он рассчитывал увидеть за столом Инь-инь. Но девушка осталась в своем павильоне. Она так и не появилась в беседке на берегу пруда, куда госпожа Ван велела подать кунжутовую кашу, лотосовые лепешки и курятину. Однако Цуй Шен и его младший брат были здесь.
- Приятно видеть всех мужчин в сборе, - сказала госпожа Ван. – Но особенно порадовали меня вы, господин Чжан. Говоря по совести, я уже и не чаяла с вами встретиться.
- У меня были опасения, что не смогу надлежащим образом подготовиться к грядущим испытаниям, так как не взял с собой некоторых важных книг, - сказал сюцай. – Но сегодня с утра мне попался на глаза каталог библиотеки вашего покойного супруга. Оказалось, что все необходимое я могу получить, не выходя из дома. Наверно, я должен благодарить за это вас, мой друг? – обратился он к Цуй Шену.
- Увы, сударь, - ответил хозяин. – Обстоятельства моей жизни сложились таким образом, что я имею мало досуга. Полагаю, уже больше года моя рука не касалась свитков в кабинете моего многоуважаемого родителя. Но я знаю человека, который частенько туда заглядывает.
- Не иначе это Инь-инь, - согласилась госпожа Ван. – Прошу извинить мою своенравную дочь, если она каким-то образом нарушила ваши планы.
- Вам нет нужды извиняться, сударыня, - возразил сюцай. – Напротив, она оказала мне большую услугу. Ведь я могу теперь задержаться и некоторое время пользоваться гостеприимством вашего многоуважаемого дома…
Таким образом отъезд Чжан Яна из Таньшуя был отложен на неопределенное время. После завтрака Цуй Шен отправился на службу, Цуй Чен побежал в школу, а госпожа Ван занялась делами. Молодой человек удалился в свою комнату и некоторое время честно старался вчитаться в текст «Десятикнижия». Увы, подвиг предыдущего дня ему повторить не удалось. Впрочем, это и не удивительно, ведь с тех пор в его жизни произошли совсем не пустяковые перемены! В то время как взор сюцая рассеянно скользил по столбцам иероглифов, перед его глазами стояла совсем другая картина: нагая и прекрасная Инь-инь на ложе любви, покорно отдающаяся его ласкам. Конечно и прежде его, случалось, волновали подобные видения, но тогда они были плодом чистого воображения. Теперь же, когда краски фантазии подпитывались живыми воспоминаниями, сила их воздействия стала воистину неотразимой. Где же здесь было задумываться об извлечении корней, когда Чжан Ян не мог толком сложить даже два простых числа! Не в силах справиться с овладевшим им вожделением, молодой человек бросил учение и всецело отдался своим грезам. Вновь и вновь переживая события прошедшей ночи, он судил о них теперь иначе, чем вчера. Как и многим другим, Чжан Яну приходилось читать о великих, прославленных в веках любовниках, доставлявших своим возлюбленным неземное наслаждение. Очевидно, что у него с Инь-инь все получилось далеко не так возвышенно: скорее путано, чем страстно. Ведь в их соединении было больше суеты, нежели правильной науки. Не удивительно, что Инь-инь ушла разочарованная - она не испытала и десятой доли тех восторгов, которые выпали на его долю. А может быть, размышлял сюцай, вспоминая упрек Хун-нян, и этой десятой на самом деле не случилось, а были только боль и чувство стыда? Ведь она в первый раз участвовала в альковных играх и ее органы еще не успели приладиться к ним. Очевидно, она ждала от него нежности и участия, а он набросился на несчастную словно коршун на добычу, скорее терзал ее тело, чем ласкал.
От этих мыслей Чжан Яна брала досада на себя. Но поскольку прошлого поправить было нельзя, он решил, что при следующем свидании поведет себя совсем по-другому. Только вот когда он придет этот «следующий раз»? Сюцай с нетерпением ждал наступления ночи. День между тем тянулся и тянулся, он казался бесконечным. Чжан Ян совсем измучился, пока дождался вечера. Наконец солнце покинуло небосвод. Хозяева и слуги разошлись по своим спальням, а сюцай, отослав Чжоу Жуя, остался один на террасе. Вытянувшись на ложе, он с замирающим сердцем ловил каждый звук, поджидая возлюбленную. Лунный диск, заметно округлившийся за последние дни, заливал холодным пепельным светом сад. Молодой человек не сводил глаз с аллеи, ведущей в сторону Западного павильона. Не раз ему чудилось вдалеке какое-то движение, сердце его сжималось от радостного предчувствия, но, увы, всякий раз сюцая ожидало разочарование. Миновала полночь. Все разумные и неразумные сроки миновали, но сестра Цуй Шена так и не появилась. Казалось, никогда еще в своей жизни Чжан Ян не испытывал такого горького разочарования. Страсть буквально сжигала его. Все мысли и чувства были заняты одной Инь-инь. Это напоминало навязчивый бред, и он самому себе казался больным или безумцем. Так и не сомкнув глаз, молодой человек поднялся на рассвете таким разбитым и усталым, словно всю ночь таскал на себе мешки с песком.
6. Инь-инь принимает Чжан Яна у себя http://proza.ru/2024/01/21/736
«Мужчины и женщины» http://proza.ru/2022/01/13/1734