Вместе с шипением в облаке дыма и пара проявился запах сигарет с примесью туалетной воды и легкого перегара. Хотя в безвоздушном пространстве вообще не может быть никаких запахов, но Серый Ангел всегда приносил с собой кусочек земной атмосферы, и потом еще долго принюхивался, пытаясь уловить остатки манящих его запахов.
Земная одежда медленно таяла в эфире. На ее месте появился рабочий балахон, но и он был не первой свежести, с сероватым оттенком. Ангел был немного похож на немолодого актера, измученного гримом, и одновременно на кудлатого уличного пса. Черты лица его были правильными, классическими. Он был красив, как полагается ангелу, но небрежность и помятость придавали его образу некоторое отличие от остальных. Глубокие глаза от постоянного прищура были окружены морщинками. Некогда белоснежные крылья выглядели потрёпанными и, как будто грязными, что скорее всего так и было.
Как обычно, после своего появления, щелкнув пальцами, он плюхнулся в появившееся кресло, потянулся совсем по земному, вальяжно развалился и уставился неподвижным взглядом на своего молодого ученика Белого Ангела. Тот был новичком, и терпеть не мог, когда Серый сверлил его таким стеклянным взглядом. Казалось, что он сканирует его с ног до головы, а заодно, и все загруженные в голову ангела файлы, хотя глаза его оставались неподвижными, как объективы двух кинокамер.
Белый знал, что у Серого после возвращения земные привычки остаются надолго. Он передёрнул плечами, Белоснежные крылья его взлетели, он изобразил легкий поклон в сторону Серого.
- Как изволили развлекаться, если не секрет? Как ваш Павел? Нашли его? Не верю, что простой человечек может скрыться от своего Ангела!– Белый присел на услужливо подлетевшее облако, которое приняло форму его тела, и приготовился слушать.
- Руки прояви! Просил же. Бесишь меня, когда рук не видно! Как манекен в балахоне! - Дёрнулся на своем облачке-кресле Серый.
Белый вздрогнул, из балахона появились руки, слегка великоватые для худосочного ангела. Он пошевелил пальцами, покрутил огромными кулачищами, разминая суставы. Серый нахмурил только одну бровь, Белый заметил, и руки тотчас уменьшились до нужных пропорций.
Серый провел обеими руками в стороны, как по поверхности стола – и стол проявился перед ним с кучей бумаг, компьютером и всевозможной мелочью – от скрепок до кофейной кружки.
Белый хмыкнул, увидев кружку с кофе – Серый готов был каждый день материализоваться, чтобы пить кофе и курить свои любимые сигареты. «Я здесь как в барокамере, - говорил Серый, - но бессмертие требует жертв». Белый приготовился слушать, но Серый, закинув руку за голову, выдернул перо из крыла, и ковыряя им во рту как зубочисткой, не спешил рассказывать.
Наконец, Серый вынул из недр балахона стеклянную сферу и бросил Белому. Сфера слегка увеличилась в размерах, в ее середине закружило голубоватое облачко, заполняя пространство внутри. Белый присмотрелся к возникающей картинке.
- Ну, классно! Изучает живопись! Он на правильном пути. – Белый крутил шар в разные стороны.
- Я говорил, не нужно ему в эту семью,когда писали сценарий! Отец уговорил на физико-технический! В лучшем случае он инженером просидит всю жизнь на атомной станции, в ожидании хорошей пенсии. Он ничего не сделает! Провалит воплощение! Проще его прямо сейчас под машину.– Серый раздраженно шваркнул чашкой о стол.
- Вечно у тебя крайние меры. Может он передумает. Посмотри его будущее!
- Издеваешься! Сотни вариантов, всё размыто. Пока он не сделал выбор, не могу изменить его будущее. – Серый нахмурил брови и надолго задумался.
- О! Я вижу! – Белый крутил сферу. – Альбомы с картинами художников. А духи как радуются! Может, знают его судьбу?
- Они всегда радуются, когда на них внимание обращают. Творческие люди, что с них возьмешь, им аплодисменты подавай. Что люди, что духи.
Белый кинул сферу обратно Серому, тот вытянул руку навстречу и сфера растаяла в воздухе.Поднимаясь, Серый провел руками в стороны и под ногами появился паркетный пол. Серый закатал невидимые рукава, оголяя руки, пошевелил всеми суставами, с удовольствием зашлёпал босыми ногами по шелковистому теплому полу.
- Не люблю перемен. Если бы не спецодежда, было бы как там. Привычно, комфортно. – Белый почесал затылок. – Знаешь, что я придумал? Отправлю его кататься на горных лыжах. Надо срочно принимать меры! Ноги ему переломаю, чтобы было у него время полежать и переосмыслить свою жизнь.
- Экстремист! Сам учил, что нужно быть терпимее, особенно к молодым!
Серый ухмыльнулся краем губ.
- Мечтает занять место завкафедрой теоретической физики. Хотя он самый молодой, шансы у него есть. Правда, соседний департамент просит не пускать. Другой кандидат есть.
- Почему не пускать? Если его мечта сбудется, разве это не благо! – Белый выразил недоумение.
- Ты смотрел план воплощения? Он сам его писал. А теперь что делает? Завязнет на административной работе и всё, воплощение под откос. Потом заест меня своими претензиями. А как ты знаешь, ангельского терпения у меня не осталось, всё растратил на неформальной работе. Эх! Раздражаюсь, злюсь. Очеловечился.
Серый балахон парил над полом, а его обладатель раскинул руки и прикрыл глаза.
Белый Ангел двигался в пространстве из конца в конец воображаемой комнаты.
– Нужно что-то придумать, чтобы подтолкнуть его к решению. Пока он только увлекается философией и искусством. Зачем же сразу ноги ломать? Можно познакомить его с современными художниками, например. Или пусть влюбится в художницу!
– Все уже было. Не помогает. Но нужно успеть до тридцати лет, потом будет еще труднее. Надеюсь, что не придется его пытать, как Иова!*
– Богохульствуешь.
* * *
Павел лежал с закрытыми глазами, не спал и не дремал, а просто не хотел смотреть в надоевший потолок больничной палаты. Обезболивающие действовали, но переломанные в нескольких местах обе ноги всё равно тупо ныли, растяжки не давали шевелиться.
Пока он лежал на вытяжке в травматологии, через день-другой обещали операцию. Слава богу, сломаны только кости, нет других повреждений, и он сможет вернуться к нормальной жизни. Не меньше двух месяцев придется ползать в конструкциях. Он прокручивал в голове, в который раз, как пойдет дальше работа, как придется менять все планы, как вернуться к нормальной жизни. Не мог представить себя в инвалидном кресле, хоть и ненадолго.
Соседа по палате выписали, это и радовало, и огорчало. Хорошо, что в тишине, без этого трёпа, плохо, что поговорить не с кем. Жена прилетит только после операции.
В палату вошел высокий крупный мужчина в черном балахоне похожем на церковную рясу, без головного убора, с книгой в руках. Кудрявая голова и аккуратная борода сбивали с толку, то ли священник, то ли ряженный? Павел на секунду замер, в голове пронеслось несколько неприятных мыслей. В честь чего тут священник?
– Здра-авствуйте! – зычным бодрым голосом протянул Священник. – Выздоравливаем? А где же сосед ваш? Сашка–баламут, где шатается на костылях, неугомонный?
– Здрасьте, так его выписали сегодня. Вы с ним разминулись. Родственники за ним приехали, забрали домой. – На одном дыхании выдал Павел.
– Эх, незадача. Чуть не успел. Что ж, ладно. Я ему Библию принес, думал, как раз пока в гипсе, может прочитает, наконец-то, отрок неугомонный. –
Священник приветливо улыбался, присел на кровати напротив Павла. – Думал поговорим с ним про дела насущные. Ну, а вы как же? – Священник разглядывал распятого Павла. – Эк, вас так угораздило, молодой человек?
Священник лукаво улыбался, глаза его светились, а от всей его дородной фигуры веяло спокойствием и заботой. Павел подумал, что не видел еще таких колоритных священников.
– Да вот на лыжах решил покататься, новую трассу хотел освоить. Вот и прикатился. – Уныло сообщил Павел. – А вы Священник?
– Да, Отец Василий зови меня. А мне тебя как величать?
– Павел. Я не сразу понял, что вы Священник, не видел еще служителей церкви без головного убора и без кадила, ну и без всяких этих штук.
– А ты крещенный, сын мой? – как будто не всерьез, спросил Священник.
– Я сам не помню, говорят, крестили меня после рождения. Но я крест не ношу! – Добавил торопливо Павел. – Хотя где-то дома лежит. В церковь редко ходим. Семья у нас не религиозная.
– Семья в этом главную роль играет, но у каждого свой путь к Богу. Может, твой немного длиннее, чем у других.
Священник положил книгу на тумбочку, подошел к спинке кровати напротив. Тут только разглядел Павел его лицо. Священник был не молод, но видно было, что он все еще привлекает взгляды. Правильные черты лица, глубокие лукавые глаза под густыми бровями, в смоляной бороде и на висках заметная седина. Широкие плечи и стать во всей фигуре намекали не на священнослужителя, а скорее на бывшую модель или участника конкурса по бодибилдингу.
– Если вы не спешите, хотел спросить, можно? – Священник кивнул, внимательно глядя в глаза Павлу.
– Только не смейтесь, пожалуйста. А что правда, что у каждого человека есть свой Ангел-Хранитель? – Павел хотел задать вопрос с иронией, но получилась только деланная улыбка.
– Правда! Но в этом вопросе много всяких частностей. А что, веруешь ты, или нет? – Уже строго спросил Отец Василий.
– Верую, но в церковь не хочу ходить. – Решительно ответил Павел, опасаясь агитации. – Если Ангел есть, почему не спас меня, когда я летел вниз головой? – С усмешкой спросил Павел.
– А может спас? Ведь мог бы не ноги сломать, а позвоночник или шею, а? – Священник опять лукаво улыбался.
– Не подумал я о таком варианте. Разве не всё ему под силу, Ангелу моему? – Павлу казалось, что от Священника идет тепло как от батареи.
– Если Бог дает передышку, может, она тебе нужна как раз в данный момент? – Священник направился к двери. – Что ж, Павел. Приятно было познакомиться. Выздоравливай! С Богом!
Павел задумался, ответил автоматически, спасибо, до свидания. Потом будто очнулся, увидел книгу на своей тумбочке.
– Отец Василий! Вы книгу забыли! Сестра! Подойдите, прошу. Там Священник, только вышел, передайте ему книгу, пожалуйста, он забыл.
Через несколько минут медсестра вернулась, сказала, что Священника нигде нет, ни в коридоре, ни во дворе. Положила книгу ему на тумбочку, спросила, не нужно ли чего и ушла. Павел взял в руки Библию. Ему показалось, что обложка книги горячая, или, возможно, руки у него были холодными, но это чувство тепла заставило его открыть страницы и начать читать.
Случайно так совпало или нет, но пока он не дочитал Библию, снятие конструкций постоянно откладывалось по разным возникающим вдруг причинам.
* * *
В ожидании наставника Белый Ангел остолбенел, превратился в ослепительно белую статую. Выражение лица, обычно безмятежное, было печальным и скорбным. Ангельское личико от этого не выглядело уже столь прекрасным.
На появление наставника Белый Ангел не среагировал. Серый глянул на своего ученика, привычно развалился в подлетевшее облачко. «Наверное проводил кого-то, - подумал Серый, - такой впечатлительный еще». Он прикрыл глаза и блаженно улыбался своим мыслям. Черный балахон на нем таял, уступая место серому, волосы постепенно светлели.
Скоро Белый Ангел вздрогнул, размяк и снова стал привычной субстанцией. Серый Ангел почувствовал это, не открывая глаз.
– Что, проводил кого-то?
– Моя подопечная… Еще нет, но скоро… Она чувствует приближение срока. Мне так жаль ее. Она даже спать боится. Ее сковывает страх, от этого нечисть кружит вокруг нее, и ей еще хуже. Не знаю, как помочь.
– Это же элементарно. Когда подступает страх, пусть говорит себе: «Нет надо мной ничьей власти, кроме Бога единого!». И верит в это. Если верит, то никогда уже не поддастся нечисти. А еще совет от меня – пусть раздаст свое наследство при жизни, такое облегчение почувствует!
– Спасибо. Я передам. – Белый Ангел исчез на мгновение, вскоре появился снова уже с просветленным лицом.
Серый Ангел приоткрыл глаза, удовлетворенно кивнул, и тут же кинул сферу в сторону Белого Ангела. Тот поймал ее как баскетбольный мяч. Сфера увеличилась в размерах. Белый Ангел удивленно воскликнул:
– Боже! Да это чудо! Он пишет полотна? Какие чудесные копии! Когда он успел закончить обучение?
– Он никогда нигде не учился. Это из прошлых жизней. Просто купил холсты, кисти и краски, и начал писать копии картин, причем, на библейские темы. Особенно ему нравятся картины Рубенса. Сейчас пишет копию «Христос в терновом венце», – хвастливо заявил Серый Ангел.
– Eссe homo! Рубенс! Как он не побоялся взяться сразу за такие сложные картины!
– Он прочел Библию. Душа его укрепилась в вере. Конечно,я тоже немного помог. Теперь ему ничего не страшно. Вера как каркас, который держит душу. Этот человек не биомасса, не винтик, а целый рычаг в механизме Вселенной. Думаешь зря я с ним столько возился!
– Он создаст что-то великое?
– Сейчас он пишет копии, потом начнет писать свои полотна. Теперь я за него спокоен. В тридцать лет к человеку приходит опыт прошлых жизней на подсознательном уровне. Он вышел на стезю. Больше он не свернет со своего пути, не уйдет от предназначения. Его картины изменят мировоззрение многих людей, а они в свою очередь сделают открытия, изобретения, которые продвинут цивилизацию на более высокий уровень. Вот так! Я сделал это. Теперь мне пора на повышение. Передаю его тебе!
Серый встал, взмахнул руками, и перед ним появилось огромное зеркало в широкой золоченой раме с цветочным орнаментом.
Серый Ангел стоял перед зеркалом, разглядывая самого себя. Белый кинул ему сферу, которая уменьшалась в размерах по мере приближения. Серый протянул руку навстречу, и сфера упала ему в ладонь сапфировой каплей.
– Что я должен делать? Это значительная личность всё-таки!
– Что делать? Разве не знаешь первую заповедь? – Серый Ангел укоризненно посмотрел на ученика.
– Не мешать! – полувопросительно ответил Белый.
– Не вмешиваться! Если точнее. А всё почему?
– Свободная воля человека! – уверенно отрапортовал Белый.
– Она и есть! Хочешь спросить, почему я вмешался сейчас? Потому что эта личность важна для развития. Для простого человека не важно, выполнит он свое предназначение или нет. В сущности, что меняется? Только количество реинкарнаций. Погиб случайно или профукал свою жизнь, ну и что? В следующий раз за ум возьмётся, может выполнит. Человек сам несет ответственность за свое воплощение. Нам не важно сколько раз он переродится. А эта личность важна. Разве стал бы я столько времени тратить на простого смертного!
Серый ангел взмахнул крыльями, щелкнул пальцами и вместо балахона на нем появился темно-синий деловой костюм, черная рубашка, белая бабочка и лакированные туфли. Серый крутился и так, и эдак, с довольным лицом, улыбаясь позировал сам себе, рассматривал себя в зеркало. Он провел рукой по волосам, цвет их поменялся на светло-русый, появилась стильная стрижка. Серый Ангел рассмеялся довольным смехом. Белый Ангел смотрел на него с удивлением. «Идет на повышение? Это куда он в таком виде?»
– Пользуйся случаем, можешь задавать сейчас любые вопросы. – Серый Ангел присел на облачко.
«Для полного земного образа ему не хватает бокала вина и сигареты» – подумал Белый.
– Есть у меня вопрос. Почему мы помогаем многим, хотя есть правило – не вмешиваться? – Белый Ангел тоже устроился на облачке-кресле как для долгой беседы. Он представил себя в таком же костюме, как у Серого, но отогнал эту мысль, чтобы случайно не переодеться в светский наряд.
– Ты знаешь ответ! Кому имеем право помочь?
– Светлым душам с чистыми мыслями, в крайнем случае, заблудшим.
– При условии? – Серый наклонился всем корпусом к Белому.
– Если они просят помощи…
– И еще? – Серый встал, хлопнул в ладоши, громадное зеркало исчезло.
– Если умеют благодарить!
– Точно! Я же говорил, ты всё знаешь. Не бойся, ты справишься. Но помни, в каждом случае нужен индивидуальный подход. Больше всего хлопот при рождении, когда нужно соединить душу и разум, чтобы они были заодно, существовали в мире и сотрудничестве. Здесь важно не ошибиться. Ну и провести душу в последний путь. Этого, Слава Богу, у нас не отнять!
Белый лихорадочно соображал, что бы еще спросить. Серый Ангел внимательно посмотрел на своего ученика.
– Ладно, скажу еще одну вещь. Мы можем помогать смертным, но неявно. Например, если человек светлый, но сбился со своего предназначения, можем знаки давать, подсказки. Особенно, когда стучится в закрытую дверь. Если человек идет по предназначению, то ему все дается легко. Правда, в исключительных случаях можем сами закрыть ему эту дверь, чтобы не лез, куда ему не нужно. Можно в постель уложить с болезнью, но тоже в крайних случаях. На этом всё. Ничего за них не делай! Это важно! Поскольку, дорогу в Ад каждый мостит себе сам.
Серый повернулся на каблуках лицом к Белому, так хлопнул в ладоши, что Белый отлетел на своем облачке подальше. Серый стоял в легком тумане, который всё больше сгущался. Раздался треск, полетели искры, и в растаявшем тумане явился ослепительно белый ангел, прикрывшийся полностью своими крыльями.
Белый ахнул: «Да чтоб мне провалиться! У него шесть крыльев!». Не успел он додумать, как тут же накатила мгла, волосы зашевелились, как от сильного ветра, и Белый почувствовал, что он действительно куда-то проваливается. Резко накатил сильный жар и запах горелого. Не понимая, что происходит, Белый огляделся, но не увидел ничего кроме бурого тумана, потом заметил, что низ его балахона начинает тлеть. Еще секунда, и пушистое щекочущее облако охватило его вокруг, и понесло вверх как на скоростном лифте.
Белый и Серый Ангелы парили друг против друга, их белоснежные еще недавно балахоны были подпалены в нескольких местах и запачканы пеплом.
– Следи за своими мыслями! – Серый расправил все свои шесть крыльев, снисходительно посмотрел на Белого. – Ну ничего, запомнишь на будущее, да заодно потренируешься в перезагрузке. Это болезненно, но иногда необходимо.
Серый прикрыл голову верхними крыльями, пространство вокруг затрещало, перья заискрились голубоватыми мелкими молниями. Белая вспышка! И Серый ангел вновь стоял в окружении белоснежных крыльев, а его волосы и балахон казались отлитыми из серебра. Он вопросительно посмотрел на ученика. Белый кивнул, прикрыл лицо единственной парой крыльев и засветился также всеми пёрышками. Голубоватая вспышка, и он обновленный явился пред учителем в сияющем белом балахоне. Учитель, довольный, кивнул.
– Ну всё, прощаемся на время. Я получил самый высокий чин, точнее, я его заслужил*.
Серый поиграл мускулами, от чего задрожали все перья, он прикрыл ноги нижними крыльями, лицо и голову верхними, а средними прикрыл тело. Потом из-под верхних крыльев протиснулась голова с серебряными локонами. Но лицо его было неузнаваемо – прищуренные глаза, изломанные брови и дьявольская ухмылка. Белый отпрянул и соскочил с облачка.
– Извини, эта дьявольщина прёт изнутри, трудно удержаться, слишком много власти! – Серый вернул себе нормальное выражение лица, потешаясь над удивленным взором ученика. Расправил все крылья, оказавшись в белом окружении перьев. – Последний совет. Без надобности или по случайности лучше туда не спускаться. Опыта у тебя маловато. Как увязнешь, можешь сам и не выбраться.
Перья Серого Ангела отливали розовым, потом стали темнеть, пока не окрасились в ярко-красный огненный цвет. Белый отлетел как от пылающего костра. Серый взмыл вверх и растаял в эфире.
Белый Ангел с грустью смотрел вслед своему наставнику. Сверху парила, спускаясь, сапфировая капля. Белый подставил ладонь, капля замерла, округлилась до крошечной сферы, и растаяла в ладони нового собственника.
*Иов -библейский персонаж, которого Бог испытывал в вере
*Шестикрылый Серафим – в иудейской и христианской традиции — высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу