Что голландцу хорошо...

 
Часть 1  Немного истории

          В книге В.И. Даля «Пословицы и поговорки русского народа» имеется крылатое выражение: «Что русскому здорово, то немцу смерть». Во времена Даля, кстати, рожденного в Луганске без толики русской крови (отец – врач-датчанин, мать – с немецкими и французскими корнями), на Руси немцами называли всех иностранцев, не говоривших по-русски. С точки зрения обывателя, они были немыми, или немцами. Со временем выражение преобразилось в два новых: « Что немцу хорошо, то русскому смерть» и « Что русскому хорошо, то немцу смерть». Сегодня речь пойдет о голландцах и русских, а так, как временные континуумы перекликаются, то выражение Даля применимо и для Голландцев.

          Делегацию российских медиков в 2010 году на конгресс  в Голландии сопровождали два местных экскурсовода из бывших «наших». Первый из них- импозантный абсолютно лысый мужчина, речью напоминающий дореволюционного интеллигента, с упоением рассказывал о своей новой родине. Он лет двадцать назад решил эмигрировать в места обетованные, но, остановившись на несколько дней в Голландии, и, влюбившись в её «пряничные» города, отсалютовал родственникам на перроне при отъезде их по направлению в Израиль, и навсегда остался здесь.  По идеальной голландской дороге, по которой едешь, словно стоишь на месте, предстояло проехать более двадцати километров до Харлема, где нас расселили  в старинной гостинице. За окном комфортабельного автобуса проплывали целующиеся дома (здесь очень высокая стоимость земли, поэтому второй и последующие этажи нависают над улицей). Экскурсовод утверждал, что по утрам в таких домах, вкушая на балконе чашечку кофе, можно запросто поздороваться за руку с соседом с противоположной стороны улицы. Вдоль каналов, пронизывающих большинство городов Голландии, обустроены улицы, выложенные булыжником и разноцветной обожженной плиткой - здесь все делается на века,  и не меняется как у нас  при каждой смене градоначальника. Довольно мило смотрятся конные патрули преимущественно с  женщинами – полицейскими.  Говорят, что нередко встречающиеся в Голландии красивые домики, словно из детского игрушечного набора, были с любовью отстроены в период нахождения ее под протекцией бургундцев.

          Со слов экскурсовода, само название страны - оно противоречивое, психиатры бы сказали -  амбивалентное. Дело в том, что четверть территории Голландии находится ниже уровня моря, и от того была заболоченной.  При этом около семидесяти процентов территории страны до строительства береговых укреплений, подвергалась систематическому затоплению.  Поэтому, когда спрашивали – «Откуда Вы, ребята?»- предки современных голландцев говорили, что они с низинной земли, то есть, с «Нидерландов». Но, в болотах жить сыро и слякотно, в общем не комфортно, поэтому голландцы взялись за лопаты и ведра и, благодаря неимоверному трудолюбию, накопали себе торфяных холмиков на болотах, и начали ставить дома. Чтобы дома не проваливались в насыпной  грунт, голландцы усиленно стали торговать рыбой, а на вырученные деньги завезли дубовые сваи. Сваи заколачивали во влажный грунт, где они без доступа кислорода, как и в Венеции, становились крепче каменных. На искусственных холмах и на сваях мореного дуба были построены дома, улицы, и в конечном итоге – города. Поэтому, когда голландца спрашивали откуда он родом, он гордо отвечал – с холмов, то есть - с Голландии! Так эти два взаимоисключающих друг друга топонима и закрепились в названии страны.
 
          Оценив все прелести жизни на суше, голландцы стали строить дамбы и преступили к осушению всей заболоченной территории. Но, излишки воды надо было куда то удалять! И решение было принято в истинно голландском стиле. Срочно ниже уровня воды в каналах, были углублены все тюремные помещения, в которые по трубам запустили излишки воды. Заключенным за серьёзные правонарушения любезно были предоставлены ручные насосы, которыми они, чтобы не утонуть, вынуждены были сутками, меняя друг друга, откачивать воду. Заключенных за финансовые нарушения сажали в долговые ямы, которые так же располагались в подвалах тюремных башен. В эти подвалы  в определенное время на короткий срок сливалась не вода, а нечистоты с близлежащих домов. Уровень выбирался по шею. Не везло должникам с маленьким ростом. Таким людям приходилось барахтаться, чтобы выжить (а Вы думаете почему голландцы самая высокая нация в мире…!). Находились желающие, которые за определенную плату из специальной комнаты с энтузиазмом наблюдали за этой картиной. Закрывая носы, любители острых ощущений подбадривали тонущих и делали ставки. Но, была и еще одна комната, из которой не было видно тонущих людей, зато можно было втайне наблюдать за людьми из предыдущей комнаты. Оплата за возможность лицезреть глумящихся над людским горем, была намного выше, чем наблюдение за самим горем!

         Но, преступников было не так много, а вода прибывала перманентно.  В конечном итоге было принято революционное по тем временам решение – откачивать ее при помощи насосов, работающих от энергии ветра. Было отстроено огромное количество деревянных и каменных башен типа ветряных мельниц, только вместо жерновов к ветряной тяге были подключены насосы.  А  ветра здесь дуют непрерывно!

          Благодаря такому техническому прорыву (к ветрякам научились подключать токарное и столярное оборудование), в Голландии как нигде стала развиваться техника, наука, а вслед за ними на более высокий уровень поднялся исконный голландский промысел - кораблестроение. Тем не менее, маленькое Государство не могло конкурировать с более сильными (до поры - до времени), поэтому оно находилось под протекцией Бургундских герцогов, а затем и Габсбургов, которые распростерли свои объятия фактически над половиной Европы.

          Голландия передавалась потомкам тех, либо иных правителей в наследство как какая-либо вещь. Благо, что народ здесь хоть и упрямый, но терпеливый, а главное – законопослушный и проблем с ним, тоже, до поры - до времени, не возникало.

           В XVI веке Нидерланды отходят Испании, и вскоре Карл V  их дарит своему сыну Филиппу II от Изабеллы Португальской. Филипп местным совсем не понравился. Во-первых, был дюже некрасив, так как обладал  вытянутой вперед крупной нижней челюстью - признак кровосмешения Габсбургов. Во-вторых, говорил только по - испански, в-третьих, ввел непомерные налоги и, в-четвертых, организовал институт наушничества. Теперь, донёсший на «пособника дьявола» (ими признавались все, кто отходил от канонов католицизма и пытался примерить на себя протестантскую «ересь»), после скорого суда над ним и почти однозначного вердикта, получал двадцать пять процентов от  добра казненного еретика.  Оставшаяся львиная доля имущества пополняла казну самого  Филиппа. И, процесс пошел…!  Как изюминку на торт, Филипп развел по всей стране костры инквизиции, нещадно паля на них «пособников дьявола».
 
          Драконовские налоги – это, конечно, плохо,  то, что приличных мужиков в скором времени из-за доносов почти не осталось  - это тоже не есть хорошо, но, чашу терпения переполнило то, что потомок Габсбургов всерьез взялся за женщин и девушек, коих признавали дьяволицами. По изуверской прихоти сжигали на кострах не абы кого - из замухрышек, хромых и убогих - а самых стройных и симпатичных женщин, особенно рыжеволосых (бедная Европа…!!!). По мнению инквизиторов, явным признаком исчадия ада являлись красота, стройность, миниатюрность, и, почему- то, рыжий цвет волос.  Специальными трактатами было доказано, что если женщина весит меньше сорока восьми килограмм, то она без сомнения способна летать на ведьмовские шабаши! Но, надо отдать должное инквизиторам, перед казнью женщины подвергались «справедливому» суду (который в Голландии всегда справедливый – не правда ли…?) и своеобразному детектору лжи.

          Если девушка, на которую донесли «доброжелатели», или просто красивая и не успевшая перекрасить рыжие волосы, не тонула в близлежащем канале со связанными конечностями, она признавалась ведьмой и отправлялась после просушки на костер для избавления от дьявола и спасения души. Если же женщина во время такого средневекового полиграфа отдавала Богу душу, считалось, что справедливость восторжествовала.  Подтвердив своей смертью отсутствие при жизни связи с сатаной, все обвинения снимались, что давало право  родственникам похоронить её с миром на кладбище!  Когда количество «излеченных» костром ведьм превысило сто тысяч, а мужики остались с тем, что осталось, даже в головах самого послушного народа Европы, стали возникать нехорошие мысли…

    В конечном итоге в знак протеста три четверти населения Нидерландов перешли в кальвинизм – одно из протестантских течений христианства.  Повсеместно стали возникать очаги сопротивления и уже скоро революционное движение в основном среди мужиков, которым закладывать друг друга, наконец, надоело и оставшихся после трудов инквизиции крупных и малопривлекательных тёток,  охватило всю страну и позволило освободить от испанцев часть территорий.

        На суше у испанцев всегда было численное превосходство, поэтому избавиться от них полностью не представлялось возможным. Подумав хорошенько, голландцы пошли на хитрость. Во многих населенных пунктах, расположенных вдоль моря они организовали верфи и втайне от испанцев стали строить в большом количестве корабли двойного назначения. Внешне они выглядели как торговые суда, но достаточно было убрать фальшивые борта, как фрегаты ощеривались жерлами без промаха разящих пушек. Когда корабли были собраны в единый кулак, голландцы ударили им по флоту Испании – одному из самых мощных флотов того периода. В этом бою крошечная Голландия в пух и прах разгромила «Голиафа»! Официально независимость  Республики была признана Мюнстерским миром, заключенным между Испанией и Соединенными провинциями Нидерландов 30 января 1648 года. Этот мир положил конец Тридцатилетней войне.

          После обретения независимости от Испании, Голландия пышно расцвела. Её торговый (он же военный) флот стал таким мощным, что пираты, завидев красно-бело-синий триколор голландцев, удирали без оглядки, так как фальшивые борта их кораблей в любой момент по мановению руки капитана могли быть сняты…! Благодаря самому мощному военному флоту, богатеющая на мирной торговле Голландия, быстро расправилась со своими конкурентами - грозными пиратами, бесчинствующими до этого на морских просторах. Вскоре и сама Голландия перестала чураться флибустьерских захватов, от чего богатела, богатела и богатела. Богатства гражданам добавляли и многочисленные колонии, которыми Голландия, благодаря лучшему флоту, обросла, как собака блохами. Дошло до того, что после побед  на море над флотом Испании, Франции и, даже, Британии, Голландия по праву стала носить звание Владычицы Морей. А народ…! Тяжелая судьба народа сформировала черты педантичности, неимоверной дотошности, и беззаветной преданности выбранному голландцами пути.

Часть 2    Пётр Первый

          Именно по этой причине Нидерланды приглянулись императору Петру Первому, где он дважды находился довольно продолжительное время. Первый раз Петр прибыл в Европу в 1697 году  инкогнито в составе "Великого посольства" - делегации, посланной к европейским дворам с дипломатическими целями.   Посольство посетило  Ригу, Кёнигсберг, Голландию, Англию, повторно Голландию,  Вену. За два заезда Петр достаточно много времени провел в Голландии. В то время как его сподвижники налаживали правительственные  связи, Петр, который числился в делегации под именем Петра Михайлова, решил ознакомиться с кораблестроением - он давно лелеял мечту создать российский флот.

          Так как Петр неплохо говорил на голландском языке, ему не стоило большого труда  устроиться на корабельную верфь вблизи Амстердама плотником. Но шила в мешке не утаишь (его сопровождало около четырёхсот пятидесяти человек сподвижников и охраны), и вскоре началось массовое паломничество из числа желающих поглазеть на русского царя, который как какой- то простолюдин лазает по верфям. Не понимая сути задуманного Петром, от соглядатаев европейским правителям летели послания типа: "Поездка русского царя очень странна и совершенно противна здравому смыслу!".  Уже в качестве правителя России он перебрался в Амстердам, где принимал непосредственное участие в строительстве заложенного для него фрегата "Петр и Павел". В Заандаме, где первоначально проживал Петр Первый, до настоящего времени сохранился его домик, который превратили в музей. При домике имеется книга посетителей, в списках которой значится даже Наполеон Бонапарт!

          Но интересы Петра Первого не ограничивались кораблестроением. Он налаживал государственные связи, встречался с учеными,  посещал музеи, коих в европейских странах в тот период уже было предостаточно. Царь побывал в обсерватории, анатомическом театре, наблюдал за медицинскими операциями, осматривал фабрики, больницы, кунсткамеры. Благодаря плодотворной миссии, в Россию было привезено около 900 специалистов самого разного профиля. Это инженеры, строители, оружейники, повара. Голландия зародила в душе Петра идею преобразования лапотной России в такое же по- европейски успешное государство.

          Благодаря Петру Первому, русский лексикон пополнился множеством голландских слов, которые стали для нас родными. К ним относятся такие слова,  как стул (до этого были табурет и лавка), брезент, брюки, байка, апельсин, абрикос а так же морские термины - балласт, буер, верфь, гавань, дрейф, лавировать, лоцман, матрос, рея, руль, флаг, флот, штурман, баркас, гальюн, клипер, люк и многие другие.

         Посещение Европы сказалось на статусе Петра на родине.  Через два года скитаний, Россия настороженно отнеслась к повзрослевшему и почти совсем забывшему русский язык царю. Ходили слухи, что Петра-то подменили – «Царя сгубили, а взамен немчурёнка подослали!» По возвращению Петр, действительно, в совершенстве знал голландский язык, при этом по-русски говорил с трудом, а писал с массой ошибок. Но, самое главное - исчезла родинка с левой щеки, которая была зафиксирована на ранних портретах. Слухи подогрело и то, что, не успев вернуться в 1698 году из поездки, Петр сослал свою законную супругу Евдокию Фёдоровну Лопухину, в один из монастырей Суздаля под именем Елена. Почти одновременно в монастыри им были сосаны и две родные сестры. Евдокия стала последней супругой-россиянкой в царской династии и имела от Петра наследника. Сын воспитывался не при самодержце, а под надзором дальних родственников. В двадцать восемь лет он был обвинен в предательстве и умер в тюрьме, не исключено, что не своей смертью! Мог бы так поступить Петр со своим родным сыном, или это козни «засланного казачка», является очередным вопросом.

           Решить эту загадку могло бы генетическое исследование, однако, по неподтвержденным сведениям втихую, якобы в помощь голодающим Поволжья, все ценные вещь с трупов августейших особ были сняты. Официально вскрытие царских гробниц в Санкт-Петербурге не проводилось, но, по существующей версии оно было осуществлено. К мародерству, которое к научному исследованию не имело никакого отношения, вольно, или невольно были привлечены люди, от которых и поползли эти слухи. Из нескольких источников стало известно, что вскрытие захоронения самого Петра Первого чуть не привело к массовому психозу. Гроб долго не поддавался красноармейцам, поэтому его поставили вертикально и начали сверлить крышку. Внезапно крышка раскрылась, и перед толпой предстал Петр во всем величии, да, к тому же, как живой. Поменяв портки, солдаты все же решили доделать начатое, но при попытке снять с пальцев перстни, труп Петра рассыпался в прах! Так ли это было, или это очередная выдумка – остается только домысливать, ибо, повторюсь, официально его эксгумация не проводилась, как не проводились и генетические исследования.

          В любом случае, Петр внес неоценимый вклад в развитие России и становление ее, как Великого Государства. Уже через двадцать лет под его руководством российская армия смогла потеснить турок и дать такой отпор Швеции, что навсегда отбило охоту Карлу XII нападать на Россию! А когда Петр, участвуя в совместной военной коалиции с Фредериком IV Датским, Фридрихом Вильгельмом Прусским и английским  королем  Георгом I против Карла Великого, самолично увел сорокатысячную армию российских солдат и весь галерный флот на Родину, отказавшись принимать участие в явно провальной и авантюрной кампании в зимний период (запасы фуража, пропитания, зимней амуниции не были подготовлены), его стали уважать, а главное – бояться. Бояться за новую мощную силу, за умение быстро перенимать все новое, за непредсказуемость с европейской точки зрения и за то, что всегда держал свое слово. Именно за это в 1716 году он получил в дар от короля Пруссии из династии Гогенцоллернов Фридриха Вильгельма I  знаменитую Янтарную комнату. Да-да, это та комната, которую через двести двадцать семь лет демонтируют во время Великой Отечественной войны гитлеровские молодчики и перевезут в Кенигсберг, где, кстати,  эта комната была изготовлена. Именно тогда в еще  немецком K;nigsberg (Кёнигсберг, ныне – Калининград) следы  реликвии затерялись, и, несмотря на многочисленные поиски по всему Миру, так и не были найдены!

Часть 3    Homo Sapiens Non Urinat In Ventum

          То, что либо с нами, либо с голландцами что-то не так бросилось в глаза уже в аэропорту. В мужском туалете в середине каждого белоснежного писсуара красовалась крупная черная муха. Такое почти 3D изображение голландцы сотворили неспроста – разбрызгивание струи, которая непроизвольно концентрировалась именно в место изображения мухи, в этой точке оказалось минимальным. Дальше - больше. На фронтоне железнодорожного вокзала крупными буквами на камне было выведено:  "Homo Sapiens Non Urinat In Ventum” ! Медики сходу перевели это латинское изречение, как: «Человек разумный (пардон, как бы это культурно выразить) не мочится против ветра». Что хотели сказать этим отцы города, остается загадкой. Для напутствия, вроде не подходит! Не исключено, что это отражение собственного опыта и предупреждение для приезжих- ветра здесь не хилые (в прямом и переносном смысле), и, если кто-то ослушается, то мало не покажется…! 

          Экскурсовод сообщил, что лет десять назад в  голландское общество внедрили идею о том, что на машинах ездить – это не есть «goed» и жарить мясо – это не дай Бог. Теперь, скажем так, что бы не обидеть - не шибко привлекательные  сухолыдые голландки со средним ростом 182 сантиметра (мелких и изящных всех истребили) вместе со своими, тоже не маленького роста( в подземных тюрьмах - kerker по-голландски - в нечистотах тоже выживали самые высокие) суженными, общим скопом крутят педали до работы и обратно. Задницы у всех натруженные, но плоские, сами понимаете, то, что осталось в наследство после инквизиции! Если у среднестатистического голландца спросить, как проехать в населенный пункт, расположенный в двадцати – тридцати километрах от его жилья, он Вам не ответит – его малая Родина ограничивается максимум пятнадцати – километровой поездкой на велосипеде, ибо по голландским меркам на машине ездить – это безжалостно губить природу. В настоящее время на душу населения приходится 1,7 велосипеда. Экскурсовод пояснил, что любимый вид спорта у определенной толики голландского общества – позаимствовать велик у соседа. Добропорядочные Дагмар, или, допустим, Хендрика, вооружаются кусачками, чтобы под тихий вечерок перекусить цепочку на велике соседа своего. А сосед, в свою очередь, через день утащит велосипед у Шарлоты, проживающей через улицу. Воруется до 25% велосипедов в год, поэтому при входе в подъезд у приличного голландца стоят на цепи два велосипеда – один новый, современный (претендент на кражу), а второй – старый, как выразился экскурсовод- «задрипанный».      Старый конь, пардон - велосипед, борозды не испортит! Он нужен для того, чтобы в случае кражи основного велосипеда, подкачав колеса, было на чем доехать до работы.
 
Часть 4   Вобла для голландца

          Другая дивная для нас привычка голландцев– это сыроедение.   В первый вечер, нас, изголодавшихся в связи с  длительным перелетом, а затем – переездом в Харлем, пригласили в кафе рядом с гостиницей. Дизайн кафешки супер - скромный – широкие, как на русскую сельскую свадьбу крепкие добротные столы (не исключено, что еще с Петровских времен), минимум убранства, пара каких то фотографий и куча обслуги. Вид у всего персонала был неимоверно важный, я бы даже сказал, чопорный - спины, как тетива перетянутого лука,  в знак принадлежности к поварской гильдии - левая рука кокетливо заведена за спину, а на правой руке у всех красовалось по белоснежной салфетке.

          Тем временем на улице начало смеркаться. Повсюду зажглись разноцветные огоньки, отражаясь в водной ряби каналов, которые  здесь были вместо улиц, создавали на стенах разноцветные узоры. И даже музыкант в странном просторном одеянии, упаковав свой инструмент, покатил   восвояси.

          Экскурсоводы под вечер оставили нас, сообщив напоследок, чтобы ожидали кулинарного сюрприза. И действительно, сюрпризы начались с первой минуты. Мы, глотая слюну, с нетерпением поглядывали на персонал в предвкушении долгожданного ужина. Ожидание первоначально было приятным - врачи восторженно обменивались первыми впечатлениями о вышколенности и педантичности персонала, умении так показать себя. Но минут через двадцать желание поесть побороло патетический флер.

          Персонал между тем был занят раскладыванием на столы пустых тарелок. Это было наподобие спортивного представления игры в кёрлинг - со степенной суетой, кучей непонятных персонажей, сосредоточенно трущих лед, будто от этого зависит наступление Конца Света, и, где-то напоминало шаманское камлание, только почему-то без бубна.

          Выложив тарелки одного вида, официант сосредоточенно пересчитывал их и посетителей. Но, видимо зерно сомнения об ошибке в подсчетах, зрело в его педантичной душе. Судя по дальнейшему поведению, сомнение становилось все сильнее и сильнее, пока, в конечном итоге, не завладело  сознанием полностью и окончательно,  создав в итоге шперрунг – «закупорку» мыслей. Видимо, для того, чтобы как то сдвинуть с места эту сложную ситуацию, официант позвал на помощь другого официанта, явно старшего по рангу. Они с двойным усердием, помогая себе всеми пальцами на руках, взялись за пересчет тарелок. Но, посетителей было больше двадцати (то есть,  больше пальцев чем на четырех руках), и,  по всему было видно, что подсчеты дуэтом так же не позволили завершить эту кропотливую и супер - важную работу. В конечном итоге для подсчета были призваны все свободные сотрудники.  Они стайкой, как заблудившиеся пингвины, одновременно стали пересчитывать инвентарь и посетителей. Но, если Вы думаете, что на этом камлание было закончено, Вы сильно ошибаетесь! Вскоре процедура стереотипно повторилась, но уже с тарелками другого ранжира. Минут через тридцать ожидание чего-то таинственного испарилось окончательно.  На смену ему пришло ощущение тупого голода и бесцельного времяпровождения. 

          Когда же мы, было, совсем отчаялись, к великой радости вынесли свежеиспеченные в соседней пекарне небольшие булочки по штуке на брата. Наши ждали обещанного подвоха, разламывали их, нюхали, искали внутри икорку, либо запеченную уточку, но не тут-то было. Булка была просто булкой! Минут через десять после того, как пустые булочки были с аппетитом съедены, на тарелки разложили тонкие кусочки телятины. Все накинулись на них, благо вилки и ножи были под рукой, но кусок застрял в горле – это оказался обещанный сюрприз в виде куска сырой телятины. Правда, надо отдать должное «поварам», оно было слегка подсоленным.  При помощи глотка вина мне всё же удалось отрезанный  кусочек благополучно проглотить.  Соседке слева повезло меньше – она больше мыча, на ломанном английском языке стала интересоваться расположением местного туалета. 

          Говорят при всем этом, что в местных пивных, когда кто то из наших сограждан пытается приукрасить времяпровождение специально привезенной из дома вяленой воблой, местные демонстративно встают и выходят из пивной! По их мнению «есть труп рыбы»- это-ж дикость какая, на это способны только эти ненормальные русские! Правда, в отличие от многих европейцев, селедку голландцы едят как и мы - с лучком, но заглатывают очищенный от кости кусок  целиком, держа за хвост. Иными словами – что голландцу сырая телятина, то русскому жирненькая и прозрачная на свет астраханская вобла!

           Когда официант в очередной раз вышел заняться любимым подсчетом, я попытался прекратить эту вакханалию - поднял кверху большой палец и в шутку сказал единственное знакомое мне из фильма про Петра Первого голландское слово - «Экселленс».  Надеялся, что это слово отрезвит и пристыдит бравых  счетоводов. Но, ничего путного из этого не вышло! Длинный как штакетник из старого забора официант, шутки и сарказма в моем голосе не распознал и принял «похвалу» всерьез. Он еще больше выгнул спину, расправил покатые плечи, и, сменив дежурную улыбку на действительную радость, с гордостью показал своим сослуживцам в мою сторону.  После чего, видимо для пущей убедительности и доказательства своей значимости, вся труппа сего лицедейства прогарцевала возле моего места, виляя бедрами и  отвешивая легкий поклон головой в мою сторону.

          Тем временем публике за отдельную плату удалось уговорить принести (опять минут двадцать для пересчета по головам) по новой порции хлеба, при помощи которого удалось-таки догрызть остатки сырого мяса, т.к. иначе нам всем грозила голодная ночь, а возможно – и смерть! Да, забыл сказать, для кое-какой услады желудка, был еще невзрачный салатик, по-спартански уложенный в полупустой тарелке в виде кучки. Лишь позже нам стало известно, что салат здесь едят не вилкой, а ножом намазывают на хлеб!

Часть 5    Харлем – это Вам не Гарлем
 
          Мы проживали в Харлеме (да, да,- американский Гарлем берет свое название от голландского Харлема, так как часть США  изначально являлась голландской колонией!) в старинной гостинице рядом со знаменитым  костелом Римско-Католической Церкви, где, знакомый по школьной программе Фуко (Де Фуко) проводил свои опыты с маятником. Церковь красивая, с великолепным органом, но уже долго не действует, а сдается внаем для проведения свадеб, похорон и других торжеств. Внутри церковь поражает великолепными мозаичными витражами и очень дорогим убранством. В основании огромного зала уложены полустертые от времени чугунные плиты, под которыми покоятся знаменитые голландцы, внесшие свою лепту в становление страны в период католичества. Внутри здания не покидало ощущение какого то запустения, и не мудрено - после похождений Филиппа и инквизиции, в большинстве регионов страны католичество было под запретом.
 
          Как принято в Голландии, весь добропорядочный народ в поте лица трудящийся в течение всей недели, так как зашорен высокой исполнительностью правил и законов Государства, только с полудня пятницы, и ни на минуту раньше, может расслабиться. Он может посетить бар, побаловаться пивком, и, даже, пропустить косячок – другой. Это здесь в порядке вещей, разрешено законодательно, применяется в лечебных целях и в кулинарии – в шоколаде, чупа-чупсах и пастиле. А вот употребление более крепких наркотиков карается безжалостно, и, самое главное – неотвратимо! Из-за высокой степени исполнительности народа, наркомания находится на одном из самых низких уровней в Европе!  Можно себе только представить, как обрадовалась бы наша гопота при таком раскладе в связи со строгостью Законов и их неисполнительностью. Действительно, что голландцу хорошо – то русскому смерть!

          Ровно в восемнадцать часов все улицы внезапно пустеют. Редко можно заметить только заблудившегося туриста, ибо у голландцев в это время принято принимать пищу. Истинный патриот никогда не позволит себе променад во время ужина!

          Отужинав в одном из многочисленных ресторанчиков, по пятницам голландцы зависают здесь надолго. Надо же принять дозу местной водки под названием «женевер», и, как здесь принято, «лакирнуть» её пивком, словно в какой то нашей провинциальной пивнушке! При этом  надо отдать голландцам должное, ведет себя публика степенно, охотно улыбается, и в драку, несмотря на пивко и красные носы, почти никогда не лезет. Постепенно градус веселья повышается, публику начинает тянуть погулять, поэтому к одиннадцати часам ночи вся прицерковная площадь заполняется толпой братающихся людей. Выражений  типа «Ты меня уважаешь?!!!»  конечно же, не было слышно, но что-то подсказывало, что подобное на голландском языке  подразумевалось. Правда, ровно в полночь, всю веселую пьянь как корова языком слизала - что значит законопослушный народ, он даже в пьяном виде с правильной дороги не свернет!  Вновь за столиками сидели добропорядочные бюргеры и бюргерши, тянули пивко и мило улыбались.

          В час ночи раздались истошные крики – это закрывались шанакурни.  Какие-то два прыщавых юнца-переростка, видимо под хорошим кайфом, дружно напротив моих окон имитировали акт дефекации, примостившись возле двух, стоящих на цепи, велосипедов. Все это сопровождалось  диким хохотом и эпатажем. И тут из-за угла выехал конный наряд полиции. «Ну, все» - подумал я- «сейчас заберут в каталажку распоясавшихся юнцов, как это было бы у нас, как пить дать – заберут!», но высоченные и сухопарые дамы- полицейские  о чем-то поворковали с парнями, похоже, слегка пожурили их, и, не замедляя хода коней, покатили дальше. И, действительно, со стороны юнцов желание эпатировать постояльцев гостиницы вмиг улетучилось. Покуражившись в своё удовольствие, и выгнав этим остатки дури, шанокуры мирно разошлись. По всей видимости, если Государство дало добро на анашу, то дало добро и на сопутствующий ей поведение, естественно, в определенных рамках приличия.

Часть 6   Что Голландцу хорошо…

          Экскурсоводша, миловидная женщина средних лет, окончила когда то иняз и где то на просторах Сибири работала преподавателем. Помаявшись с мужем-выпивохой, развелась с ним. Рожденного от брака сына воспитывала в одиночку и, как водится, без алиментов. В это время ее, как знатока английского языка, привлекли для работы с голландцами, приехавшими налаживать какое то оборудование. К концу командировки один из голландцев сделал ей предложение и пригласил поехать с ним на его родину. Но в Голландии регистрация брака на иностранке – дело не простое. Длительное время они должны были доказывать свои серьезные намерения, в любое время к ним могла заявиться комиссия, которая чуть ли не в постель  заглядывала. Представьте себе ситуацию, когда к Вам часов в двенадцать ночи вваливается комиссия из общественниц бальзаковского возраста, уполномоченная подтвердить Ваши серьезные намерения в браке и исключить фальсификат для получения гражданства! Комиссия начинает копаться в Вашем грязном белье, ища доказательства Вашей истинной любви! По всей видимости, это высший предел демократии, который, впрочем, голландца вполне устраивает!

          На вопрос, что больше всего её поразило здесь, экскурсоводша сообщила, что для голландца самое главное не ошибиться в подсчетах и стараться держаться подальше от нестандартных ситуаций, ибо первый признак надежности, а значит его статусности  — пунктуальность.
 
– Вы думаете почему их так с тарелками переклинило, да ошибиться с подсчетами для них – это самое последнее дело! Если нас с мужем пригласили на голландскую вечеринку, хозяева раза четыре позвонят, уточняя, мы точно будем на ней? А все для чего – что бы ни ошибиться с тортинками. Каждому гостю положен фужер вина и канапе с тортинкой на шпажке, и, ни дай Бог, если количество тортиков не совпадет с количеством гостей! Торт заказывается в соседнем магазине, где оговаривается, сколько кусочков будет доставлено на торжество. Редко бывает, когда гостю шепотом могут предложить дополнительную тортинку, так как вечер испорчен кем- то не пришедшим,  и для минимизации конфуза надо убрать, предназначавшуюся ему порцию, с глаз долой!

          Сам званый вечер в Голландии с точки зрения русского, это ужасно нудное зрелище. В первый раз, когда мы совместно с мужем были приглашены, он поинтересовался – поела ли я, и когда увидел мой удивленный взгляд, посоветовал поплотнее поесть, и, улыбаться, улыбаться и еще раз улыбаться! На мой вопрос- а не буду ли я выглядеть как полная дура, муж с удивлением посмотрел на меня и заявил: "Ты будешь выглядеть как все!" Любая Голландская вечеринка один в один повторяет предыдущую и все последующие. На вечеринках голландцы не употребляют крепкие спиртные напитки, поэтому, получив дозу вина (ровно наполовину наполненный фужер, что бы вкушать аромат),  гости ходят по комнатам, группируются по интересам, чтобы перекинуться парой - тройкой слов. Раза два за вечер гостей усаживают за стол и угощают кофе с тортинкой, либо с конфетой и орешками. Гости с улыбками приветствуют вновь прибывших и новых, представленных хозяевами гостей. Фужер вина цедится на протяжении двух часов, ибо дополнительно вина Вам никто не предложит. Тосты  в нашем понимании смысла этого слова не говорятся, здесь это не принято. В лучшем случае, когда хозяева подходят поговорить обязательно с каждым из гостей, произносится:   «чин-чин». Слыша это, все начинают улыбаться и делать вид, что глотнули вина. В конце торжества повторно предлагается крепкий кофе, иногда, если очень повезет – еще и салат, который мажется здесь ножом на хлебушек. Про чай  в Голландии забудьте – какой то авторитет заявил, что чай вреден для здоровья, поэтому на чай здесь фактическое табу. Зато крепчайший кофе пьют с утра до вечера.  Да, голландцы по их понятиям веселятся, общаются, сплетничают, но в нашем понимании вечеринка проходит как то обыденно, пресно, скучно и без изюминки!

           Придя домой после такого  званого ужина, я предложила мужу провести очередную вечеринку у нас по-русски. Подумав немного, муж дал согласие, но посоветовал не готовить салаты со свеклой, так как голландцы не решаются их даже пробовать, и пригласить гостей не как принято в Голландии к восьми вечера, а к шести часам, ибо шесть часов здесь время почти священное. В это время улицы пустеют, и, даже говорят, птицы за окном перестают петь. В шесть часов вечера все голландцы приступают к ужину!

          Переговорив с женой друга моего мужа, которая так же родом из России, мы вместе приступили к организации вечеринки «по-русски». Из расчета на десять человек приглашенных, приготовили кастрюлю борща, наварили пельменей и, наперекор советам мужа, приготовили сельдь под шубой. Голландцы были заинтригованы «русским» приемом, и пришли, как это было указано в разосланных нами приглашениях ровно в восемнадцать часов.

          Начало вечера не задалось. Голландцы с опаской посматривали на целый, подумать только - не резанный торт, на горку явно не пересчитанных кусочков ржаного хлеба,  на бульон непривычного красного цвета. В тарелки с борщом окунали ложки, но дальше этого дело не шло. Попытка шутливо как маленьких детей накормить из ложечки, не увенчалась успехом - голландцы широко улыбались, отнекивались, но губы сжимали. Ситуацию спас муж, который произнес тост в мою честь и объяснил что такое этот борщ. После выпитой водки глаза гостей потеплели, и, когда муж самоотверженно стал есть борщ,  демонстративно  откусывая хлеб с целого куска, за ним последовали и все остальные. Правда, от добавления в борщ сметаны все дружно отказались - по их мнению от сметаны, которая в Голландии экзотика,исходит непривычный, и, более того, неприятный (?!) запах. После борща выпили по второй рюмке, после чего пельмени пошли на ура! Сельдь под шубой ковыряли вилкой, пытались зацепить за хвост, чтобы проглотить целиком,  но есть кусками нарезанную селедку  не решались. Ситуацию исправила третья рюмка и опять-же муж, который показал, что салат не надо мазать на хлеб, а есть его  вилкой вместе с рыбой, закусывая хлебом.

          Я впервые видела как после нашего ужина под водочку, обычно скованные в незнакомой ситуации голландцы, раскрепостились, пытались говорить тосты, отвешивать дамам комплименты. В этот раз в караоке пели не только мы с подружкой, но и почти все гости, кто имел хоть какой-то голос! На прощание гости поблагодарили за вечер, но на следующий день каждый из гостей отзвонился и попросил впредь предупреждать о «русской» вечеринке, чтобы гости не ели дома перед ней.  То-ли широкой душе голландца оказалось жаль впустую потраченных денег на предварительный ужин, а, возможно, протрезвев, «сломался» стереотип с подсчетами канапе и тортинок. Помните как в бессмертном фильме-антиутопии Георгия Данелия  Кин-дза-дза: «Общество, не имеющее  цветной дифференциации штанов, обречено на вымирание!» Так и нам – куда уж осилить зашоренность и педантичность голландцев!-

          Уезжали из Голландии со смешанным чувством. Как и при Петре Первом здесь много интересного, необычного, чему следовало бы поучиться.  Но, наряду с этим, есть такие привычки и обычаи, которые я не пожелал бы ни себе, ни своим детям. Хотим мы этого, или не хотим, но все мы продукт определенной политической системы и этноса! К тому же, как  говорил на партийных съездах  незабвенный Леонид Ильич: «…сформировалась новая общность – советский человек!». И это не пустые слова, к сожалению, а быть может и к радости, но мы продукт этого общества.  Мы по другому думаем, по другому существуем, по иному мечтаем, любим и ненавидим по другому. И, черт возьми, прав был Даль – что голландцу хорошо, то русскому смерть! Но, на мой взгляд наоборот эта поговорка выглядит намного веселее…!

Вадим Захаров,   январь 2024